Страница:
– Будь я проклят! Ну, тогда тебе… В чем дело, Анна?
Лицо служанки было перекошено от испуга:
– Там Брайан. Вернулся только что и…
– Перед этим затеял очередную пьяную драку, – докончил Вернер, глядя мимо Анны на неуверенно приближающегося Даффи. – Аврелиан, не хотелось бы возвращаться к мирским делам, но именно этот человек – одна из причин моего отъезда. Он самым беспардонным…
Аврелиан рассматривал Даффи, который уже стоял возле стола.
– Оставь нас, Вернер, – оборвал он. – Нет, ни слова больше! Прочь!
Даффи рухнул на освобожденную Вернером скамью.
– Анна, дай пива, – прошептал он.
– Анна, сходи в подвал, – велел Аврелиан. – Скажи Гамбринусу, что я просил нацедить высокую кружку темного для Даффи. – Она кивнула и бросилась исполнять приказание. – Что случилось?
Даффи вымученно усмехнулся:
– Да ничего особенного. С небес спустились два черных дьявола и попытались сделать из меня шиш-кебаб. – Он потянулся через стол и коричневым от засохшей крови пальцем уперся старому волшебнику в грудь. – А мне нужны ответы на кое-какие вопросы, и без увиливания.
– Да-да, разумеется. Говоришь, черные дьяволы? Летучие? Господи боже! Как Анна вернется, мы пройдем… не знаю… на кухню, и ты расскажешь все подробно. Ну да, я тоже расскажу все, что знаю. – Он огляделся. – Джок! Эй, малый! Давай сюда.
Высокий поджарый парень быстро пересек комнату. “Знакомое лицо, – подумал ирландец. – Откуда, Джок, я тебя знаю?”
Пальцы Аврелиана крепко вцепились в просторный сатиновый рукав зеленой рубахи Джока.
– Спешите к королю, – хрипло прошептал волшебник, – все четверо, и охраняйте его пуще собственной жизни! Опасность, что мы предвидели, проявилась в нежданный час. Будьте с ним всю ночь и возвращайтесь, только когда совсем рассветет. К тому времени, надеюсь, я поспею с приготовлениями. Ступай!
Джок кивнул и со всех ног кинулся в комнату прислуги, даже не взглянув на Даффи. Старик в нетерпении хрустел пальцами.
– Черт, ну куда она… а, наконец-то. Хватай пиво и идем.
– Кто-то должен перевязать ему раны, – вступилась Анна, – иначе они загноятся.
– Тише, девочка, – замахал руками Аврелиан. – Я перевязывал раненых еще задолго до твоего рождения. Пошли, э… Брайан.
Даффи послушно взялся за кружку, сжав ее поплотнее истерзанными руками, и последовал за стариком через высокую каменную арку, ведущую в кухню. Аврелиан пододвинул к пылающему очагу два стула и отшвырнул подальше несколько закопченных железных подносов; затем, предварительно обернув руки полотенцем, он осторожно снял с цепи над огнем котелок с кипящей водой. После чего покопался под своей мантией и извлек металлическую коробочку и два маленьких мешочка.
– Давай руки, – приказал он.
Даффи вытянул руки, и, окунув полотенце в кипяток, а затем встряхнув его, Аврелиан принялся стирать запекшуюся кровь. Даффи шипел от боли и уже готов был протестовать, когда старик развязал один из мешочков и посыпал раны зеленым порошком. Руки Даффи точно окунулись в ледяную воду, и горячая пульсирующая боль исчезла, как пламя задутой свечи.
– Здорово! – сказал он. – Спасибо. – Он попытался отодвинуться.
– Не так скоро, мы пока не закончили. – Из кучи всевозможного хлама в своей коробочке Аврелиан выудил иглу и катушку с ниткой. – Теперь изволь смотреть в сторону и расскажи об этих дьяволах.
С некоторой опаской уставившись на неровные плиты потолка, Даффи рассказал о своей необычайной дуэли под аккомпанемент дудочки.
– Но с самого начала я был уверен, что пропал, – заключил он рассказ. – И просто беспомощно наблюдал, как мое тело действует помимо моей воли. При этом чем больше я старался сбросить наваждение и вновь овладеть собой, тем сильнее подчинялся этому… другому влиянию.
– Да, представляю. Послушай, не знаю, как сказать поделикатнее, но, прежде чем мы располземся по постелям, нам этой ночью предстоит выполнить еще одно задание. Это не слишком…
– Черт возьми! – взорвался Даффи. – Ты спятил! Этой ночью?! И слушать не…
– Молчать! – прогремел Аврелиан. – Ты выслушаешь меня, и со вниманием, никчемный уличный забияка. Желал бы я довести до тебя все постепенно, с объяснениями, дать время осмыслить и расспросить, но, когда бы наше положение это позволяло, ни ты, ни я не сидели бы теперь здесь. – Аврелиан не скрывал гнева, но Даффи отчего-то подозревал, что не он тому причиной. – Ты ведь хочешь узнать, что с тобой приключилось? Ну конечно. Так слушай… Эти существа были… скажем так, разведчиками, передовым дозором Восточной империи. Бог знает, отчего они уже здесь, ведь Сулейман пока что в Константинополе, а я не ждал, что подобные твари объявятся, прежде чем он достаточно поднимется по Дунаю. – Он расстроенно покачал головой. – Но чтобы справиться с любыми неожиданностями, лучше готовиться загодя. – Волшебник трудился над руками Даффи, но ирландец чувствовал лишь незначительный зуд. – То, что их целью был ты, а не город вообще или пивоварня, особенно тревожно. Отсюда явствует, что их не просто отправил на север Ибрагим, но вызвал и направил кто-то отсюда. Много бы я дал, чтобы узнать, кто это.
– Как и я, – проворчал Даффи. – Однако ты не сказал пока о нашем задании.
– Нам предстоит вызвать равноценных стражей.
– И еще… – Даффи запнулся. – Равноценных, ты сказал?
– Да. Что еще?
– О-о… Хм… да. Что все же случилось во время схватки? Когда тело мое действовало помимо моей воли, разрезав руку и защищаясь только кинжалом? Если скажешь, что не знаешь, я не поверю, – добавил Даффи.
– Что ж. Думаю, что могу это объяснить. – Волшебник собрал инструменты. – У тебя есть перчатки? Тогда держи. Прежде чем мы сегодня начнем действовать, насыпь внутрь немного этого порошка. Он снимет боль и предохранит раны от загрязнения. – Старик откинулся на стуле, холодно улыбаясь. – То, что я скажу, несомненно, будет иметь для тебя мистический смысл. Ты, надеюсь, не против?
– Нет, если это правда.
– Прекрасно. Наверняка ты слышал о реинкарнации?
– Да. Это вроде как быть египетской принцессой в прошлой жизни. – Даффи взял кружку и сделал добрый глоток. – Отчего только египетской принцессой, а не кем-то еще?
– Оттого, что большинство людей вообще никем не были и, чтобы приукрасить единственную данную им жизнь, они ищут что-то романтическое. Но речь не об этих болванах. Не многим было вправду дано прожить несколько жизней. И ты один из них. Когда…
– Кем я был?
Аврелиан моргнул.
– Хм-м… Э… трудно сказать. Одно бесспорно: что когда летающие создания напали на тебя сегодня, возобладало твое более раннее воплощение.
– Так, что я едва не погиб, – пробормотал Даффи.
– О, не будь идиотом. Это должно было случиться. Иначе как бы ты поступил? Поди кинулся бы на тварей, размахивая рапирой и кинжалом?
Пожав плечами, Даффи кивнул.
– Вот-вот. Ты мало что смыслишь в подобных вещах, в отличие от него. Он знал, что твари находятся на полностью чуждой им территории и не осмеливаются касаться земли – отсюда странные башмаки на толстой подошве. И еще он знал, что единственный способ противостоять гипнотической, подавляющей волю игре на дудке – иметь опору, установить связь с землей Запада через кровь и сталь, подобно Антею, который, если помнишь, мог пересилить любого, пока стоял на земле. Стоило тебе оторвать клинок от мостовой и разорвать связь, как ты обессилел, и – благодарение Финну МакКулу – при падении твой кинжал обратился острием вниз, так что связь тут же восстановилась.
Ирландец глубокомысленно отхлебнул еще глоток, в то время как две появившиеся кухарки с ворчанием вешали котелок обратно на цепь.
– Да, – сказал он наконец, – похоже, так оно и есть.
Старый волшебник улыбнулся:
– Отлично! Рад, что твой рассудок не совсем еще утратил гибкость. Допивай пиво и пошли. Если все пойдет как надо, к полуночи обернемся. – Он встал.
Даффи остался сидеть.
– Я ранен. Вызывай своих стражей сам.
– Один я не сумею, – спокойно проговорил Аврелиан.
– Большое дело! В этом городе, да, черт побери, в этом трактире полно крепких рубак, за пять крон и кувшин пива готовых на все. Возьми любого. – Потягивая пиво, ирландец выжидающе разглядывал старика.
– Должен пойти ты, – хладнокровно продолжил Аврелиан, – и ты пойдешь. Лучше бы по собственной воле, но это не обязательно.
Даффи смерил его взглядом.
– То есть?..
– То есть, если понадобится, я могу рассказать, показать или напомнить кое о чем, способном вызвать твое дремлющее прошлое воплощение. Во всяком случае, твое тело отправится со мной, а там тебе решать, кто держит румпель, ты… – он развел руками, – или он.
Даффи сделал усилие, чтобы скрыть подступившую панику. Он ощутил, как словно бы далеко внизу, в непроглядной тьме кто-то принялся расшатывать колонны его рассудка, и единственным звуком во вселенной осталось мерное крак… крак… крак. “Как в таверне Бахуса в Триесте, – с тревогой подумал он, – я ужасно боюсь вспомнить нечто… но в чем тут дело, увольте, знать решительно не хочу”. Он поднял еще не до конца опустевшую кружку, но с полпути вернул ее на стол. Сейчас пиво казалось частью того, что ему угрожало. Он встретил взгляд волшебника.
– Я… пойду, – произнес он едва слышно. – И ты, похоже, знал это заранее. – Он тяжело поднялся. – Мне в жизни случалось заставлять людей поступать против их воли, но я никогда не марал себе рук подобными средствами.
– Я сожалею, – сказал Аврелиан. – Но ситуация вынуждает.
– Только надену камзол. – Ирландец вздохнул и энергично растер лицо. – И, видно, не обойтись без клинка и кольчуги?
– Кинжала и кольчуги. Не будет места, чтобы махать рапирой.
Даффи поднял брови.
– Ну-ну. Будем гонять мышей под кроватями, а? Тогда пару минут на сборы. – Он вышел из кухни, намеренно прибавив упругости своей походке.
Старик печально улыбнулся пустому дверному проему.
– Тебя всегда приходилось понукать, – пробормотал он, – прибегая к нечестным приемам. Но каждый раз один ты бывал достаточно крепок, чтобы прикрыть брешь.
Глава 10
Лицо служанки было перекошено от испуга:
– Там Брайан. Вернулся только что и…
– Перед этим затеял очередную пьяную драку, – докончил Вернер, глядя мимо Анны на неуверенно приближающегося Даффи. – Аврелиан, не хотелось бы возвращаться к мирским делам, но именно этот человек – одна из причин моего отъезда. Он самым беспардонным…
Аврелиан рассматривал Даффи, который уже стоял возле стола.
– Оставь нас, Вернер, – оборвал он. – Нет, ни слова больше! Прочь!
Даффи рухнул на освобожденную Вернером скамью.
– Анна, дай пива, – прошептал он.
– Анна, сходи в подвал, – велел Аврелиан. – Скажи Гамбринусу, что я просил нацедить высокую кружку темного для Даффи. – Она кивнула и бросилась исполнять приказание. – Что случилось?
Даффи вымученно усмехнулся:
– Да ничего особенного. С небес спустились два черных дьявола и попытались сделать из меня шиш-кебаб. – Он потянулся через стол и коричневым от засохшей крови пальцем уперся старому волшебнику в грудь. – А мне нужны ответы на кое-какие вопросы, и без увиливания.
– Да-да, разумеется. Говоришь, черные дьяволы? Летучие? Господи боже! Как Анна вернется, мы пройдем… не знаю… на кухню, и ты расскажешь все подробно. Ну да, я тоже расскажу все, что знаю. – Он огляделся. – Джок! Эй, малый! Давай сюда.
Высокий поджарый парень быстро пересек комнату. “Знакомое лицо, – подумал ирландец. – Откуда, Джок, я тебя знаю?”
Пальцы Аврелиана крепко вцепились в просторный сатиновый рукав зеленой рубахи Джока.
– Спешите к королю, – хрипло прошептал волшебник, – все четверо, и охраняйте его пуще собственной жизни! Опасность, что мы предвидели, проявилась в нежданный час. Будьте с ним всю ночь и возвращайтесь, только когда совсем рассветет. К тому времени, надеюсь, я поспею с приготовлениями. Ступай!
Джок кивнул и со всех ног кинулся в комнату прислуги, даже не взглянув на Даффи. Старик в нетерпении хрустел пальцами.
– Черт, ну куда она… а, наконец-то. Хватай пиво и идем.
– Кто-то должен перевязать ему раны, – вступилась Анна, – иначе они загноятся.
– Тише, девочка, – замахал руками Аврелиан. – Я перевязывал раненых еще задолго до твоего рождения. Пошли, э… Брайан.
Даффи послушно взялся за кружку, сжав ее поплотнее истерзанными руками, и последовал за стариком через высокую каменную арку, ведущую в кухню. Аврелиан пододвинул к пылающему очагу два стула и отшвырнул подальше несколько закопченных железных подносов; затем, предварительно обернув руки полотенцем, он осторожно снял с цепи над огнем котелок с кипящей водой. После чего покопался под своей мантией и извлек металлическую коробочку и два маленьких мешочка.
– Давай руки, – приказал он.
Даффи вытянул руки, и, окунув полотенце в кипяток, а затем встряхнув его, Аврелиан принялся стирать запекшуюся кровь. Даффи шипел от боли и уже готов был протестовать, когда старик развязал один из мешочков и посыпал раны зеленым порошком. Руки Даффи точно окунулись в ледяную воду, и горячая пульсирующая боль исчезла, как пламя задутой свечи.
– Здорово! – сказал он. – Спасибо. – Он попытался отодвинуться.
– Не так скоро, мы пока не закончили. – Из кучи всевозможного хлама в своей коробочке Аврелиан выудил иглу и катушку с ниткой. – Теперь изволь смотреть в сторону и расскажи об этих дьяволах.
С некоторой опаской уставившись на неровные плиты потолка, Даффи рассказал о своей необычайной дуэли под аккомпанемент дудочки.
– Но с самого начала я был уверен, что пропал, – заключил он рассказ. – И просто беспомощно наблюдал, как мое тело действует помимо моей воли. При этом чем больше я старался сбросить наваждение и вновь овладеть собой, тем сильнее подчинялся этому… другому влиянию.
– Да, представляю. Послушай, не знаю, как сказать поделикатнее, но, прежде чем мы располземся по постелям, нам этой ночью предстоит выполнить еще одно задание. Это не слишком…
– Черт возьми! – взорвался Даффи. – Ты спятил! Этой ночью?! И слушать не…
– Молчать! – прогремел Аврелиан. – Ты выслушаешь меня, и со вниманием, никчемный уличный забияка. Желал бы я довести до тебя все постепенно, с объяснениями, дать время осмыслить и расспросить, но, когда бы наше положение это позволяло, ни ты, ни я не сидели бы теперь здесь. – Аврелиан не скрывал гнева, но Даффи отчего-то подозревал, что не он тому причиной. – Ты ведь хочешь узнать, что с тобой приключилось? Ну конечно. Так слушай… Эти существа были… скажем так, разведчиками, передовым дозором Восточной империи. Бог знает, отчего они уже здесь, ведь Сулейман пока что в Константинополе, а я не ждал, что подобные твари объявятся, прежде чем он достаточно поднимется по Дунаю. – Он расстроенно покачал головой. – Но чтобы справиться с любыми неожиданностями, лучше готовиться загодя. – Волшебник трудился над руками Даффи, но ирландец чувствовал лишь незначительный зуд. – То, что их целью был ты, а не город вообще или пивоварня, особенно тревожно. Отсюда явствует, что их не просто отправил на север Ибрагим, но вызвал и направил кто-то отсюда. Много бы я дал, чтобы узнать, кто это.
– Как и я, – проворчал Даффи. – Однако ты не сказал пока о нашем задании.
– Нам предстоит вызвать равноценных стражей.
– И еще… – Даффи запнулся. – Равноценных, ты сказал?
– Да. Что еще?
– О-о… Хм… да. Что все же случилось во время схватки? Когда тело мое действовало помимо моей воли, разрезав руку и защищаясь только кинжалом? Если скажешь, что не знаешь, я не поверю, – добавил Даффи.
– Что ж. Думаю, что могу это объяснить. – Волшебник собрал инструменты. – У тебя есть перчатки? Тогда держи. Прежде чем мы сегодня начнем действовать, насыпь внутрь немного этого порошка. Он снимет боль и предохранит раны от загрязнения. – Старик откинулся на стуле, холодно улыбаясь. – То, что я скажу, несомненно, будет иметь для тебя мистический смысл. Ты, надеюсь, не против?
– Нет, если это правда.
– Прекрасно. Наверняка ты слышал о реинкарнации?
– Да. Это вроде как быть египетской принцессой в прошлой жизни. – Даффи взял кружку и сделал добрый глоток. – Отчего только египетской принцессой, а не кем-то еще?
– Оттого, что большинство людей вообще никем не были и, чтобы приукрасить единственную данную им жизнь, они ищут что-то романтическое. Но речь не об этих болванах. Не многим было вправду дано прожить несколько жизней. И ты один из них. Когда…
– Кем я был?
Аврелиан моргнул.
– Хм-м… Э… трудно сказать. Одно бесспорно: что когда летающие создания напали на тебя сегодня, возобладало твое более раннее воплощение.
– Так, что я едва не погиб, – пробормотал Даффи.
– О, не будь идиотом. Это должно было случиться. Иначе как бы ты поступил? Поди кинулся бы на тварей, размахивая рапирой и кинжалом?
Пожав плечами, Даффи кивнул.
– Вот-вот. Ты мало что смыслишь в подобных вещах, в отличие от него. Он знал, что твари находятся на полностью чуждой им территории и не осмеливаются касаться земли – отсюда странные башмаки на толстой подошве. И еще он знал, что единственный способ противостоять гипнотической, подавляющей волю игре на дудке – иметь опору, установить связь с землей Запада через кровь и сталь, подобно Антею, который, если помнишь, мог пересилить любого, пока стоял на земле. Стоило тебе оторвать клинок от мостовой и разорвать связь, как ты обессилел, и – благодарение Финну МакКулу – при падении твой кинжал обратился острием вниз, так что связь тут же восстановилась.
Ирландец глубокомысленно отхлебнул еще глоток, в то время как две появившиеся кухарки с ворчанием вешали котелок обратно на цепь.
– Да, – сказал он наконец, – похоже, так оно и есть.
Старый волшебник улыбнулся:
– Отлично! Рад, что твой рассудок не совсем еще утратил гибкость. Допивай пиво и пошли. Если все пойдет как надо, к полуночи обернемся. – Он встал.
Даффи остался сидеть.
– Я ранен. Вызывай своих стражей сам.
– Один я не сумею, – спокойно проговорил Аврелиан.
– Большое дело! В этом городе, да, черт побери, в этом трактире полно крепких рубак, за пять крон и кувшин пива готовых на все. Возьми любого. – Потягивая пиво, ирландец выжидающе разглядывал старика.
– Должен пойти ты, – хладнокровно продолжил Аврелиан, – и ты пойдешь. Лучше бы по собственной воле, но это не обязательно.
Даффи смерил его взглядом.
– То есть?..
– То есть, если понадобится, я могу рассказать, показать или напомнить кое о чем, способном вызвать твое дремлющее прошлое воплощение. Во всяком случае, твое тело отправится со мной, а там тебе решать, кто держит румпель, ты… – он развел руками, – или он.
Даффи сделал усилие, чтобы скрыть подступившую панику. Он ощутил, как словно бы далеко внизу, в непроглядной тьме кто-то принялся расшатывать колонны его рассудка, и единственным звуком во вселенной осталось мерное крак… крак… крак. “Как в таверне Бахуса в Триесте, – с тревогой подумал он, – я ужасно боюсь вспомнить нечто… но в чем тут дело, увольте, знать решительно не хочу”. Он поднял еще не до конца опустевшую кружку, но с полпути вернул ее на стол. Сейчас пиво казалось частью того, что ему угрожало. Он встретил взгляд волшебника.
– Я… пойду, – произнес он едва слышно. – И ты, похоже, знал это заранее. – Он тяжело поднялся. – Мне в жизни случалось заставлять людей поступать против их воли, но я никогда не марал себе рук подобными средствами.
– Я сожалею, – сказал Аврелиан. – Но ситуация вынуждает.
– Только надену камзол. – Ирландец вздохнул и энергично растер лицо. – И, видно, не обойтись без клинка и кольчуги?
– Кинжала и кольчуги. Не будет места, чтобы махать рапирой.
Даффи поднял брови.
– Ну-ну. Будем гонять мышей под кроватями, а? Тогда пару минут на сборы. – Он вышел из кухни, намеренно прибавив упругости своей походке.
Старик печально улыбнулся пустому дверному проему.
– Тебя всегда приходилось понукать, – пробормотал он, – прибегая к нечестным приемам. Но каждый раз один ты бывал достаточно крепок, чтобы прикрыть брешь.
Глава 10
Миновав несколько помещений разного возраста и архитектуры, Аврелиан вывел Даффи к стене старого строения, наиболее удаленного от подвала пивоварни.
Низкий свод последнего коридора был черен от многовековой копоти свечей, и масляная лампа в костлявой руке Аврелиана не преминула внести свой крошечный вклад в это.
– Куда мы, черт возьми, направляемся? – шепотом, чтобы не разбудить жильцов в комнатах по обеим сторонам коридора, вопросил Даффи.
– В старую часовню.
В конце прохода две высокие железные двери образовывали арку в римском стиле. Аврелиан выудил из-под накидки связку ключей и повернул один в замке. Двери легко открылись, и мужчины ступили внутрь.
Матовый лунный свет проникал сквозь витражные окна, и Даффи мог видеть уже без помощи коптящей лампы Аврелиана, Высокий куполообразный потолок, кафедра, отгороженные скамьи и скамеечки для коленопреклонения явно свидетельствовали, что это часовня, несмотря на запыленные покрывала на статуях и распятии и груду коробок, ведер и лестниц за дверями.
Даффи показал рукой на арсенал из швабр и метел.
– Кроме как склад домашней утвари, это помещение не используется?
Старик пожал плечами.
– Приспособить его под подсобное кухонное помещение было бы неслыханной дерзостью, а пользоваться как часовней нельзя, поскольку архиепископ запретил служить здесь мессу с тех пор, как я вступил во владение. – Он закрыл и вновь запер двери.
Ирландец тихонько хмыкнул и последовал за волшебником по центральному проходу к барьеру перед алтарем. Аврелиан отстегнул пыльный бархатный канат, позволив крюку с лязгом упасть на мраморную ступеньку.
– Идем, – сказал он, поднимаясь к алтарю. Даффи так и сделал, изумившись внезапному чувству неловкости из-за того, что не преклонил колена. Его правая рука даже дернулась в рефлекторной попытке перекреститься.
“Понятно, что это за мое предыдущее воплощение, – подумал он. – Десятилетний алтарный служка Брайан”.
Аврелиан обошел высокий алтарь справа и протиснулся в узкий проход вдоль стены. Не без колебания Даффи последовал за ним. В ограниченном темном пространстве лампа Аврелиана вновь засветила ярче, и всего в нескольких дюймах перед своим лицом ирландец с удивлением разглядел раскрашенные очертания.
“Клянусь богом, – подумал он, – фреска, полностью закрытая алтарем”. Он находился слишком близко, чтобы разобрать сюжет, но наткнулся на вполне различимый фрагмент: шествие нагих женщин со снопами зерна на мельницу. “Хо-хо! – подумал он. – Шаловливые старые монахи”.
– Здесь ступеньки, – предупредил Аврелиан через плечо.
– Вверх? – спросил Даффи.
– Вниз, – обернулся Аврелиан с холодной усмешкой. – Вниз и наружу.
Даффи надежно утвердился обеими ногами на каменной ступеньке, прежде чем ступить на следующую. Спустившись на дюжину ступенек, он оказался ниже уровня пола на узкой винтовой лестнице с низким давящим сводом, согнутым в три погибели и ощупью находящим путь за отсветом лампы. Старый волшебник опережал его примерно на полвитка спирали и был вне поля зрения, хотя ирландец слышал дыхание и шаркающие шаги.
– Проклятие, колдун! – воскликнул Даффи, на полуслове понизив голос, ибо закрученная каменная труба резко усиливала шум. – Потише, ладно? Эта лестница наверняка строилась для гномов.
Голова Аврелиана вынырнула из-за края изогнутой каменной кладки.
– С этого момента я вынужден настаивать на полной тишине, – прошипел он и вновь исчез.
Ирландец только глаза выкатил и продолжил спуск, согнув колени и опустив голову, чтобы не удариться о каменный свод. Ступеньки были стерты, точно ими пользовались тысячелетия, но каждый раз, оступившись, легко было удержаться, упираясь руками в стены. “Нет, сэр, – подумал он, – на этой лестнице не стоит опасаться падения. Впрочем, если уж упадешь и застрянешь тут головой вниз, то кому-то придется молотом переломать тебе все кости, чтобы извлечь тебя отсюда”. Несколько раз глубоко вздохнув, он прогнал эти мысли прочь.
Винтообразная шахта не уходила точно вниз, а, как показалось Даффи, немного отклонялась к северу.
“Теперь мы, верно, футах в тридцати под мостовой Малькенштрассе, – подумал он. – А если спуск будет достаточно долгим, то можем оказаться и за городскими стенами”.
В тусклом отсвете лампы он заметил грубо нацарапанные на камнях слова и приостановился разобрать пару надписей.
“PROPTER NOS DILATAVIT INFERNUS OS SUUM, – прочитал он, а несколькими ступенями ниже: – DETESTOR OMNES, HORREO, FUGIO, ЕХЕCROR”.
“Хм, – подумал он, – первая надпись комментировала, сколь ненасытна открытая нам пасть ада, вторая же – просто чье-то излияние ненависти “им всем”. Знать, надсмотрщик за рытьем этого тоннеля не утруждал себя заботой о рабочих. А рабочие-то были грамотеи, могли царапать на латыни вместо немецкого”.
– Эй, – шепнул Даффи, – отчего здесь надписи на латыни?
Волшебник не удосужился показаться.
– Когда-то это был римский форт, помнишь? – донесся снизу его шепот. – Римляне говорили на латыни. Теперь тише.
“Верно, – подумал ирландец, – но римляне не строили часовен, христианских уж точно. В какую же обитель вела когда-то эта проклятая лестница?”
От длительного продвижения согнувшись начало ломить колени, болела голова и стучало в висках. Когда после получасового спуска они оказались на просторной площадке, где Аврелиан предложил передохнуть, боль утихла, однако глубокая ритмичная пульсация, точно медленные удары барабана, продолжала доноситься снизу, передаваясь сквозь камень, так что гудели, скорее, кости, чем уши. На миг Даффи струсил, представив, как кто-то тяжеленный медленно поднимается по лестнице, но спустя несколько секунд решил, что источник шума неподвижен.
Отдуваясь, он сидел и массировал правую ногу, когда заметил на стенах еще какие-то знаки и поднял лампу, чтобы разглядеть, что за настроения возобладали на этом уровне. Однако вместо латинских слов он увидел набор горизонтальных линий, перечеркнутых короткими вертикальными и наклонными штрихами.
“Будь я проклят, – подумал он, – надписи сделаны на огаме! Никак не думал, что эту первобытную письменность можно встретить где-либо, кроме нескольких развалин в Ирландии. Хотел бы я их прочесть”.
В тот же момент он резко вернул лампу на место подле Аврелиана и сказал:
– Ну, двинулись дальше?
Ибо показалось ему, что, попытайся он всерьез, он сможет их прочесть. А еще никому после друидов это было не под силу.
Аврелиан пристально посмотрел на него, затем пожал плечами и поднялся.
– Хорошо.
Он неслышно подошел к краю площадки, где уходила дальше вниз лестница, и продолжил спуск. Эта часть лестницы походила, скорее, на длинный, спускающийся вниз прямой тоннель, но Даффи к тому времени совсем потерял ориентацию и не представлял их местоположения относительно города, оставшегося далеко наверху. Проход оставался по-прежнему узким, но каменный свод был уже значительно выше, так что ирландец мог выпрямиться во весь рост. И здесь ступени были стерты почти до основания, но более пологий спуск не представлял опасности. В стенах зияли полукруглые провалы боковых тоннелей, и каждый раз, когда двое путников миновали ответвления, глубокое ритмичное биение доносилось более явственно. Даффи показалось, что стало теплее, точно тяга из черных тоннелей была дыханием самой земли, а мерные глухие удары – стуком ее расплавленного сердца. Когда Даффи миновал очередной провал, оттуда донеслось мягкое шуршание. Вздрогнув, он схватился за кинжал.
– Что за существа живут здесь внизу? – спросил ирландец, не забывая говорить шепотом. – Змеи? Тролли?
– Быть может, змеи, – раздраженно отозвался волшебник. – Троллей нет. И нога человека здесь не ступала с тех пор, как в двенадцатом веке пивоварня отошла к церкви. Все?
– Все! – тоже не слишком любезно бросил ирландец. “В конце концов, не мне взбрело в голову шляться по кишащим крысами лабиринтам”, – подумал он.
Дальше они двигались молча. Еще примерно через сто ярдов ирландец заметил что-то впереди – какой-то узел был на манер гамака подвешен к потолку, слабо различимый в мерцающем желтом свете. Аврелиан кивнул, показывая, что и он это заметил, но шага не замедлил.
“Господи, – подумал Даффи, когда они приблизились, – да это мумия с мечом в руке, подвешенная в петле. Не особо удачная шутка в таком-то месте”.
Тут глаза существа открылись, ярко отразив свет лампы. Зрачки были как у кошки, вертикальные черточки. Даффи с воплем отскочил назад на целый ярд, упал и сидя попятился еще дальше. Волшебник просто испытующе воззрился на висячую тварь. Желтовато блеснув, открылся рот, оставив на лице только глаза и зубы.
– Стой, – свистящим шепотом произнесла мумия, – и плати пошлину.
Опустив лампу, Аврелиан шагнул вперед, а Даффи за его спиной поднялся на ноги.
– Что за проход? – спросил старик.
Существо развело руками.
– Ничего чрезмерного. – По-обезьяньи ловко оно спрыгнуло с насеста, поглаживая рукоять короткого меча. – Вас двое… я возьму жизнь одного.
Даффи неохотно потянул кинжал из ножен – одна мысль вонзить клинок в омерзительное создание приводила его в трепет. Аврелиан же лишь приподнял лампу, чтобы свет падал на его изборожденное морщинами лицо.
– Уверен ли ты, что, взяв мою жизнь, переваришь ее? – презрительно бросил он.
Существо вздрогнуло, узнав, кто перед ним, и поклонилось так, что бесцветные спутанные волосы закрыли лицо.
– Нет, Амвросий. Моя вина, я не узнал тебя сначала. – Один глаз сверкнул из-под волос. – Но я возьму твоего спутника.
Усмехнувшись, Аврелиан приподнял лампу, выхватив из темноты лицо Даффи.
– Так ли? – вкрадчиво спросил он.
Существо, кое, как мелькнуло в голове Даффи, некогда было человеком, вглядывалось целую минуту, затем, заскулив, распростерлось ниц на каменном полу тоннеля. Аврелиан обернулся к ирландцу и махнул рукой, переступив через несостоявшегося сборщика пошлины. Даффи последовал за ним и, проходя мимо униженной твари, услышал:
– Милости, повелитель.
Пройдя несколько десятков шагов, они все еще слышали сзади поскуливание, и Даффи выразительно покосился на Аврелиана. Тот лишь беспомощно пожал плечами. Когда ступеньки, наконец, привели в камеру, потолок и стены которой не попадали в круг света от лампы, Даффи решил, что в Вене поди рассвело, а то и перевалило за полдень. И, заключил он мрачно, целый лабиринт тоннелей отделяет его от постели. Аврелиан широкими шагами направился в глубь камеры, и Даффи устало последовал за ним. Впереди открылся выложенный камнями край колодца, достаточно широкого, чтобы в него мог провалиться небольшой дом. Старый волшебник остановился у бровки, нащупывая что-то под мантией. Даффи заглянул в каменный зев, поморщившись от легкого запаха то ли глины, то ли неведомой пряности. Разглядеть что-либо не удалось, но глубокая вибрация, казалось, поднималась вдоль стен колодца. Достав маленький нож, Аврелиан аккуратно надрезал указательный палец левой руки. Он простер руку, Дождался, когда в бездну упали несколько капель крови, после чего убрал руку и завязал палец обрывком полотна. Затем ободряюще взглянул на Даффи и стал ждать. Тянулись минуты. Собственный пульс ирландца вновь начал постепенно сливаться с едва различимыми глухими ударами, и, когда те внезапно стихли, в животе захолодело. Тонкая рука волшебника сжала его плечо.
– Теперь слушай, – выдохнул Аврелиан в ухо Даффи. – Я стану наговаривать тебе фразы с расстановкой, а ты должен следом выкрикивать их в колодец. Понял?
– Нет, – ответил ирландец. – Раз уж ты знаешь слова, ты и выкрикивай. А я тут постою.
Теплый поток воздуха из колодца усилился, точно нечто бывшее внутри, размером едва ли не во всю шахту, безмолвно поднималось.
– Делай как сказано, чертов болван, – быстро шепнул Аврелиан, чьи пальцы клещами впивались в плечо Даффи. – Они узнают твой голос и повинуются ему, если удача совсем не отвернулась от нас.
Воздушное течение вновь умерило силу. Нечто, показалось Даффи, сдержанно выжидало. С полминуты, пока хватало сил, он не открывал рта. Наконец вяло выдохнул:
– Ладно. Давай.
Громко выкрикнув несколько фраз, которые Аврелиан шептал ему, Даффи понял, что это древний валлийский, и еще через мгновение понял, что именно повторяет. Строки из бесконечно загадочной Кад Годдо, Битвы Деревьев, которую в детстве частенько рассказывала ему бабка. Он начал мысленно переводить строки, которые произносил:
Я знаю свет, чье имя Слава,
И множество других светил,
Что огненные стрелы рассыпают
В вышине над бездной.
Длинны и белы мои пальцы,
Давно я водил стада,
Я странствовал по свету,
Мне ведомо знание звезд,
Что были еще до создания Земли,
Откуда я родом,
Там так много миров.
Странствовал я и завершил круг,
Спал на тысяче островов,
Жил в сотнях городов.
Пророчество об Артуре? Или то славят меня? С этого момента Даффи перестал улавливать смысл в речи Аврелиана, но язык был явно не валлийский. Видно, та часть, которую он разобрал, была стилизованным приветствием. Он перестал ломать себе голову и просто выкрикивал неведомые слова. Нескончаемый монолог Аврелиана тянулся долгие минуты, и ирландца стало клонить в сон. Он прикинул, насколько уместно было бы присесть, но с сожалением отверг эту возможность. В какой-то момент начавшие слипаться глаза ирландца испуганно распахнулись. Не пропустил ли он фразу? Но Аврелиан монотонно бубнил дальше, и мгновением позже Даффи инстинктивно выкрикнул услышанное.
“Нет, похоже, ничего не упустил, – подумал он. – Видать, у меня на плече сидит один из добрых духов, из тех, кто дышит за тебя, пока ты спишь, и, стоит мне задремать, передает мою часть этого странного приветствия”.
С этой мыслью он и вправду перестал заботиться о словах, что выкрикивал его рот, и даже совсем закрыл глаза. Бывалый воин, он вполне мог заснуть стоя. Наконец интонация Аврелиана стала указывать, что дело идет к концу, и вот последовала фраза, по модуляции явно последняя. Пауза, и следом Даффи выкрикнул в бездну еще несколько слов, все на том же языке, но более шутливым тоном. И только когда эхо замерло в колодце и на ступенях лестницы, ирландец полностью очнулся и понял, что волшебник этих слов не говорил. В ужасе от того, что все испортил, он покосился на Аврелиана. Старик, однако, довольно улыбался и кивал.
– Удачный завершающий штрих, – шепнул он Даффи. – Я совсем забыл об их своеобразном чувстве юмора.
“А я, значит, вспомнил”, – горестно заключил ирландец, впрочем, слишком уставший, чтобы это новое свидетельство действительно его огорчило. Обдумать все можно и утром.
– Так, – шепнул он. – Пора бы выбираться отсюда.
– Еще немного. Теперь тише.
Минуту или две они стояли, разглядывая в неверном свете лампы камни по краю колодца. Стертые временем знаки виднелись на них, но Даффи был по горло сыт разгадками надписей. Сейчас он хотел одного: поскорее вернуться на поверхность – тяжесть земли и скалы над ним в самом деле начинала давить. Тут из колодца зазвучал голос – глухой и низкий, вобравший силу и печаль, что не вмещаются в одну жизнь:
Низкий свод последнего коридора был черен от многовековой копоти свечей, и масляная лампа в костлявой руке Аврелиана не преминула внести свой крошечный вклад в это.
– Куда мы, черт возьми, направляемся? – шепотом, чтобы не разбудить жильцов в комнатах по обеим сторонам коридора, вопросил Даффи.
– В старую часовню.
В конце прохода две высокие железные двери образовывали арку в римском стиле. Аврелиан выудил из-под накидки связку ключей и повернул один в замке. Двери легко открылись, и мужчины ступили внутрь.
Матовый лунный свет проникал сквозь витражные окна, и Даффи мог видеть уже без помощи коптящей лампы Аврелиана, Высокий куполообразный потолок, кафедра, отгороженные скамьи и скамеечки для коленопреклонения явно свидетельствовали, что это часовня, несмотря на запыленные покрывала на статуях и распятии и груду коробок, ведер и лестниц за дверями.
Даффи показал рукой на арсенал из швабр и метел.
– Кроме как склад домашней утвари, это помещение не используется?
Старик пожал плечами.
– Приспособить его под подсобное кухонное помещение было бы неслыханной дерзостью, а пользоваться как часовней нельзя, поскольку архиепископ запретил служить здесь мессу с тех пор, как я вступил во владение. – Он закрыл и вновь запер двери.
Ирландец тихонько хмыкнул и последовал за волшебником по центральному проходу к барьеру перед алтарем. Аврелиан отстегнул пыльный бархатный канат, позволив крюку с лязгом упасть на мраморную ступеньку.
– Идем, – сказал он, поднимаясь к алтарю. Даффи так и сделал, изумившись внезапному чувству неловкости из-за того, что не преклонил колена. Его правая рука даже дернулась в рефлекторной попытке перекреститься.
“Понятно, что это за мое предыдущее воплощение, – подумал он. – Десятилетний алтарный служка Брайан”.
Аврелиан обошел высокий алтарь справа и протиснулся в узкий проход вдоль стены. Не без колебания Даффи последовал за ним. В ограниченном темном пространстве лампа Аврелиана вновь засветила ярче, и всего в нескольких дюймах перед своим лицом ирландец с удивлением разглядел раскрашенные очертания.
“Клянусь богом, – подумал он, – фреска, полностью закрытая алтарем”. Он находился слишком близко, чтобы разобрать сюжет, но наткнулся на вполне различимый фрагмент: шествие нагих женщин со снопами зерна на мельницу. “Хо-хо! – подумал он. – Шаловливые старые монахи”.
– Здесь ступеньки, – предупредил Аврелиан через плечо.
– Вверх? – спросил Даффи.
– Вниз, – обернулся Аврелиан с холодной усмешкой. – Вниз и наружу.
Даффи надежно утвердился обеими ногами на каменной ступеньке, прежде чем ступить на следующую. Спустившись на дюжину ступенек, он оказался ниже уровня пола на узкой винтовой лестнице с низким давящим сводом, согнутым в три погибели и ощупью находящим путь за отсветом лампы. Старый волшебник опережал его примерно на полвитка спирали и был вне поля зрения, хотя ирландец слышал дыхание и шаркающие шаги.
– Проклятие, колдун! – воскликнул Даффи, на полуслове понизив голос, ибо закрученная каменная труба резко усиливала шум. – Потише, ладно? Эта лестница наверняка строилась для гномов.
Голова Аврелиана вынырнула из-за края изогнутой каменной кладки.
– С этого момента я вынужден настаивать на полной тишине, – прошипел он и вновь исчез.
Ирландец только глаза выкатил и продолжил спуск, согнув колени и опустив голову, чтобы не удариться о каменный свод. Ступеньки были стерты, точно ими пользовались тысячелетия, но каждый раз, оступившись, легко было удержаться, упираясь руками в стены. “Нет, сэр, – подумал он, – на этой лестнице не стоит опасаться падения. Впрочем, если уж упадешь и застрянешь тут головой вниз, то кому-то придется молотом переломать тебе все кости, чтобы извлечь тебя отсюда”. Несколько раз глубоко вздохнув, он прогнал эти мысли прочь.
Винтообразная шахта не уходила точно вниз, а, как показалось Даффи, немного отклонялась к северу.
“Теперь мы, верно, футах в тридцати под мостовой Малькенштрассе, – подумал он. – А если спуск будет достаточно долгим, то можем оказаться и за городскими стенами”.
В тусклом отсвете лампы он заметил грубо нацарапанные на камнях слова и приостановился разобрать пару надписей.
“PROPTER NOS DILATAVIT INFERNUS OS SUUM, – прочитал он, а несколькими ступенями ниже: – DETESTOR OMNES, HORREO, FUGIO, ЕХЕCROR”.
“Хм, – подумал он, – первая надпись комментировала, сколь ненасытна открытая нам пасть ада, вторая же – просто чье-то излияние ненависти “им всем”. Знать, надсмотрщик за рытьем этого тоннеля не утруждал себя заботой о рабочих. А рабочие-то были грамотеи, могли царапать на латыни вместо немецкого”.
– Эй, – шепнул Даффи, – отчего здесь надписи на латыни?
Волшебник не удосужился показаться.
– Когда-то это был римский форт, помнишь? – донесся снизу его шепот. – Римляне говорили на латыни. Теперь тише.
“Верно, – подумал ирландец, – но римляне не строили часовен, христианских уж точно. В какую же обитель вела когда-то эта проклятая лестница?”
От длительного продвижения согнувшись начало ломить колени, болела голова и стучало в висках. Когда после получасового спуска они оказались на просторной площадке, где Аврелиан предложил передохнуть, боль утихла, однако глубокая ритмичная пульсация, точно медленные удары барабана, продолжала доноситься снизу, передаваясь сквозь камень, так что гудели, скорее, кости, чем уши. На миг Даффи струсил, представив, как кто-то тяжеленный медленно поднимается по лестнице, но спустя несколько секунд решил, что источник шума неподвижен.
Отдуваясь, он сидел и массировал правую ногу, когда заметил на стенах еще какие-то знаки и поднял лампу, чтобы разглядеть, что за настроения возобладали на этом уровне. Однако вместо латинских слов он увидел набор горизонтальных линий, перечеркнутых короткими вертикальными и наклонными штрихами.
“Будь я проклят, – подумал он, – надписи сделаны на огаме! Никак не думал, что эту первобытную письменность можно встретить где-либо, кроме нескольких развалин в Ирландии. Хотел бы я их прочесть”.
В тот же момент он резко вернул лампу на место подле Аврелиана и сказал:
– Ну, двинулись дальше?
Ибо показалось ему, что, попытайся он всерьез, он сможет их прочесть. А еще никому после друидов это было не под силу.
Аврелиан пристально посмотрел на него, затем пожал плечами и поднялся.
– Хорошо.
Он неслышно подошел к краю площадки, где уходила дальше вниз лестница, и продолжил спуск. Эта часть лестницы походила, скорее, на длинный, спускающийся вниз прямой тоннель, но Даффи к тому времени совсем потерял ориентацию и не представлял их местоположения относительно города, оставшегося далеко наверху. Проход оставался по-прежнему узким, но каменный свод был уже значительно выше, так что ирландец мог выпрямиться во весь рост. И здесь ступени были стерты почти до основания, но более пологий спуск не представлял опасности. В стенах зияли полукруглые провалы боковых тоннелей, и каждый раз, когда двое путников миновали ответвления, глубокое ритмичное биение доносилось более явственно. Даффи показалось, что стало теплее, точно тяга из черных тоннелей была дыханием самой земли, а мерные глухие удары – стуком ее расплавленного сердца. Когда Даффи миновал очередной провал, оттуда донеслось мягкое шуршание. Вздрогнув, он схватился за кинжал.
– Что за существа живут здесь внизу? – спросил ирландец, не забывая говорить шепотом. – Змеи? Тролли?
– Быть может, змеи, – раздраженно отозвался волшебник. – Троллей нет. И нога человека здесь не ступала с тех пор, как в двенадцатом веке пивоварня отошла к церкви. Все?
– Все! – тоже не слишком любезно бросил ирландец. “В конце концов, не мне взбрело в голову шляться по кишащим крысами лабиринтам”, – подумал он.
Дальше они двигались молча. Еще примерно через сто ярдов ирландец заметил что-то впереди – какой-то узел был на манер гамака подвешен к потолку, слабо различимый в мерцающем желтом свете. Аврелиан кивнул, показывая, что и он это заметил, но шага не замедлил.
“Господи, – подумал Даффи, когда они приблизились, – да это мумия с мечом в руке, подвешенная в петле. Не особо удачная шутка в таком-то месте”.
Тут глаза существа открылись, ярко отразив свет лампы. Зрачки были как у кошки, вертикальные черточки. Даффи с воплем отскочил назад на целый ярд, упал и сидя попятился еще дальше. Волшебник просто испытующе воззрился на висячую тварь. Желтовато блеснув, открылся рот, оставив на лице только глаза и зубы.
– Стой, – свистящим шепотом произнесла мумия, – и плати пошлину.
Опустив лампу, Аврелиан шагнул вперед, а Даффи за его спиной поднялся на ноги.
– Что за проход? – спросил старик.
Существо развело руками.
– Ничего чрезмерного. – По-обезьяньи ловко оно спрыгнуло с насеста, поглаживая рукоять короткого меча. – Вас двое… я возьму жизнь одного.
Даффи неохотно потянул кинжал из ножен – одна мысль вонзить клинок в омерзительное создание приводила его в трепет. Аврелиан же лишь приподнял лампу, чтобы свет падал на его изборожденное морщинами лицо.
– Уверен ли ты, что, взяв мою жизнь, переваришь ее? – презрительно бросил он.
Существо вздрогнуло, узнав, кто перед ним, и поклонилось так, что бесцветные спутанные волосы закрыли лицо.
– Нет, Амвросий. Моя вина, я не узнал тебя сначала. – Один глаз сверкнул из-под волос. – Но я возьму твоего спутника.
Усмехнувшись, Аврелиан приподнял лампу, выхватив из темноты лицо Даффи.
– Так ли? – вкрадчиво спросил он.
Существо, кое, как мелькнуло в голове Даффи, некогда было человеком, вглядывалось целую минуту, затем, заскулив, распростерлось ниц на каменном полу тоннеля. Аврелиан обернулся к ирландцу и махнул рукой, переступив через несостоявшегося сборщика пошлины. Даффи последовал за ним и, проходя мимо униженной твари, услышал:
– Милости, повелитель.
Пройдя несколько десятков шагов, они все еще слышали сзади поскуливание, и Даффи выразительно покосился на Аврелиана. Тот лишь беспомощно пожал плечами. Когда ступеньки, наконец, привели в камеру, потолок и стены которой не попадали в круг света от лампы, Даффи решил, что в Вене поди рассвело, а то и перевалило за полдень. И, заключил он мрачно, целый лабиринт тоннелей отделяет его от постели. Аврелиан широкими шагами направился в глубь камеры, и Даффи устало последовал за ним. Впереди открылся выложенный камнями край колодца, достаточно широкого, чтобы в него мог провалиться небольшой дом. Старый волшебник остановился у бровки, нащупывая что-то под мантией. Даффи заглянул в каменный зев, поморщившись от легкого запаха то ли глины, то ли неведомой пряности. Разглядеть что-либо не удалось, но глубокая вибрация, казалось, поднималась вдоль стен колодца. Достав маленький нож, Аврелиан аккуратно надрезал указательный палец левой руки. Он простер руку, Дождался, когда в бездну упали несколько капель крови, после чего убрал руку и завязал палец обрывком полотна. Затем ободряюще взглянул на Даффи и стал ждать. Тянулись минуты. Собственный пульс ирландца вновь начал постепенно сливаться с едва различимыми глухими ударами, и, когда те внезапно стихли, в животе захолодело. Тонкая рука волшебника сжала его плечо.
– Теперь слушай, – выдохнул Аврелиан в ухо Даффи. – Я стану наговаривать тебе фразы с расстановкой, а ты должен следом выкрикивать их в колодец. Понял?
– Нет, – ответил ирландец. – Раз уж ты знаешь слова, ты и выкрикивай. А я тут постою.
Теплый поток воздуха из колодца усилился, точно нечто бывшее внутри, размером едва ли не во всю шахту, безмолвно поднималось.
– Делай как сказано, чертов болван, – быстро шепнул Аврелиан, чьи пальцы клещами впивались в плечо Даффи. – Они узнают твой голос и повинуются ему, если удача совсем не отвернулась от нас.
Воздушное течение вновь умерило силу. Нечто, показалось Даффи, сдержанно выжидало. С полминуты, пока хватало сил, он не открывал рта. Наконец вяло выдохнул:
– Ладно. Давай.
Громко выкрикнув несколько фраз, которые Аврелиан шептал ему, Даффи понял, что это древний валлийский, и еще через мгновение понял, что именно повторяет. Строки из бесконечно загадочной Кад Годдо, Битвы Деревьев, которую в детстве частенько рассказывала ему бабка. Он начал мысленно переводить строки, которые произносил:
Я знаю свет, чье имя Слава,
И множество других светил,
Что огненные стрелы рассыпают
В вышине над бездной.
Длинны и белы мои пальцы,
Давно я водил стада,
Я странствовал по свету,
Мне ведомо знание звезд,
Что были еще до создания Земли,
Откуда я родом,
Там так много миров.
Странствовал я и завершил круг,
Спал на тысяче островов,
Жил в сотнях городов.
Пророчество об Артуре? Или то славят меня? С этого момента Даффи перестал улавливать смысл в речи Аврелиана, но язык был явно не валлийский. Видно, та часть, которую он разобрал, была стилизованным приветствием. Он перестал ломать себе голову и просто выкрикивал неведомые слова. Нескончаемый монолог Аврелиана тянулся долгие минуты, и ирландца стало клонить в сон. Он прикинул, насколько уместно было бы присесть, но с сожалением отверг эту возможность. В какой-то момент начавшие слипаться глаза ирландца испуганно распахнулись. Не пропустил ли он фразу? Но Аврелиан монотонно бубнил дальше, и мгновением позже Даффи инстинктивно выкрикнул услышанное.
“Нет, похоже, ничего не упустил, – подумал он. – Видать, у меня на плече сидит один из добрых духов, из тех, кто дышит за тебя, пока ты спишь, и, стоит мне задремать, передает мою часть этого странного приветствия”.
С этой мыслью он и вправду перестал заботиться о словах, что выкрикивал его рот, и даже совсем закрыл глаза. Бывалый воин, он вполне мог заснуть стоя. Наконец интонация Аврелиана стала указывать, что дело идет к концу, и вот последовала фраза, по модуляции явно последняя. Пауза, и следом Даффи выкрикнул в бездну еще несколько слов, все на том же языке, но более шутливым тоном. И только когда эхо замерло в колодце и на ступенях лестницы, ирландец полностью очнулся и понял, что волшебник этих слов не говорил. В ужасе от того, что все испортил, он покосился на Аврелиана. Старик, однако, довольно улыбался и кивал.
– Удачный завершающий штрих, – шепнул он Даффи. – Я совсем забыл об их своеобразном чувстве юмора.
“А я, значит, вспомнил”, – горестно заключил ирландец, впрочем, слишком уставший, чтобы это новое свидетельство действительно его огорчило. Обдумать все можно и утром.
– Так, – шепнул он. – Пора бы выбираться отсюда.
– Еще немного. Теперь тише.
Минуту или две они стояли, разглядывая в неверном свете лампы камни по краю колодца. Стертые временем знаки виднелись на них, но Даффи был по горло сыт разгадками надписей. Сейчас он хотел одного: поскорее вернуться на поверхность – тяжесть земли и скалы над ним в самом деле начинала давить. Тут из колодца зазвучал голос – глухой и низкий, вобравший силу и печаль, что не вмещаются в одну жизнь: