Страница:
– Никаких присланных отчетов. Сразу после осмотра вы возвращаетесь сюда. Я буду ждать. Сколько потребуется.
Створки двери сомкнулись за спиной чужого.
Шану набрал номер сервисной службы и заказал ужин.
6
7
8
Створки двери сомкнулись за спиной чужого.
Шану набрал номер сервисной службы и заказал ужин.
6
Его зачислили в штурмовики и отправили в тренировочный лагерь на Жесть. Никто из новобранцев радости по этому поводу не испытывал. В отличие от Шану – он впервые увидел другой мир…
Пусть даже такой.
Планета-полигон, разбитая на зоны с отличными природными условиями, рельефом, атмосферой, гравитацией и многими другими факторами, смоделированными лучшими учеными Империи. Ячейки Жести укрывали силовые купола высотой от сотни до нескольких тысяч метров. Площади зон также колебались в обширном диапазоне. Что касается солнц и лун, то их изображения выводились прямо на поверхность куполов, они были динамичны – в соответствии с «местными» условиями. Восходы и закаты, смены лунных фаз, движение созвездий. С наступлением условной ночи поверхность затемнялась, проступали далекие огоньки… Кое-где затянутые тучами либо пылевыми бурями. Куски пустынь, гор, джунглей, океанов. Заполненный водородной жижей гигантский котлован с плавающей уменьшенной копией добывающего комплекса – имитация Мешка, а, возможно, Юпитера. На орбите – учебные станции и списанные корабли, целые и с вывороченными потрохами, напрочь разгерметизированные – для отработки схваток в открытом космосе. Внушительный парк наземных и воздушных транспортных средств, управление которыми предстояло освоить.
Год на Жести растянулся в вечность. Изнурительную, непереносимую резину. Было тяжело. Реально тяжело. Странные шутки дедов, нездоровый диктат офицеров (и все это после стратовской вольницы), тренажеры и перестройка организма, отсутствие личного пространства и времени, бесконечные высадки и бои с мнимым противником, курсы вождения и пилотирования… В качестве вражьей силы выступали киберы, принимавшие облик скринглов, данлоков, кризов, нивейцев и люди, такие же рекруты, как Шану. Десантирование, захват и удержание Смена ролей – противостояние вторжению. Их учили выживать в вакууме, пустыне и горах, драться со зверями и машинами… Вести себя подобно зверям и машинам.
Дважды Шану оказывался в изоляторе за «конфликт» со старослужащими. В первый раз избили его, во второй – он покалечил парня с Атлантики, заставлявшего его петь дурацкие песни после отбоя.
И опять – тренажеры, спарринги, виртуальные сюжеты. Тесные кабины коптеров, краулеров, раскаленная от полуденного солнца броня…
Тактический модуль стал родным домом, штурмовой скафандр – второй кожей.
Шану терпел.
Он хотел отвоевать, распрощаться с армией и приобрести статус свободного гражданина Империи. Со всеми вытекающими.
Присягу приняли там же, на Жести. А на следующий день взвод Шану перебросили на орбиту вместе с сотнями сослуживцев и расквартировали на десантном корабле-матке «Святослав». Под эскортом двух тяжелых крейсеров «Святослав» ушел в гипер. Никто из молодых штурмовиков до самого прыжка не знал, куда летит.
Летели на Колорадо, гористый промышленный мир, оккупированный скринглами. Восемьдесят пять световых лет от Жести.
За год, проведенный Шану в тренировочном лагере, война с чужими достигла апогея. Скринглы и земляне обменялись несколькими сокрушительными ударами. Первые внедрили громадный флот в систему Веги и выжгли ряд человеческих поселений. Вторые планомерно распылили Финнерион, Зебб и Шавуун – ключевые форпосты иномирян. Скринглы также лишились систем Птицы и Кармана – ранее отнятых у Империи и теперь исполнявших роль сырьевых придатков противника. Иными словами, Земля победила. Падение Темного Вихря, материнской планеты скринглов, было лишь делом времени. Сказал же кто-то из древних: для войны нужны деньги, деньги и еще раз деньги… Вот только флот чужих продолжат бесчинствовать в центральных секторах Терры. Медленный, не умеющий прыгать флот, но представляющий серьезную опасность для неповоротливых земных крепостей и слабеньких планетарных укреплений. Оснащенный гораздо лучше имперских сил.
– Значит так говнюки, – коренастый бритоголовый сержант загородил собой допотопный люк. Солдаты валялись на двухъярусных противоперегрузочных койках, привинченных к переборкам. Кто-то сидел, скрестив ноги, и тупо вертел в руках штык-нож. Шану тестировал механизмы скафандра. – Внимание сюда. Жабы захватили Колорадо и оба спутника, держат астероиды. Передовые соединения разберутся с ними в космосе, а мы – на зачистку. Вопросы?
Угрюмое молчание.
Страх.
Боялись все, даже Шану, привыкший к криминальным разборкам на Страте. Он понимал, что никакие тренировки не подготовят к примитивной бойне, где ты или тебя, где фортуна не менее важна, чем вбитые за минувший год навыки.
После завершения прыжка взвыла сирена. Взвод оделся в штурмовые скафы, подключился к тактическому каналу. Шану отрегулировал системы наведения и распознавания. В руках он сжимал плаз-мер с подствольным гранатометом и лазерным прицелом.
– Все базары – на внутренней частоте, – раздался в шлемофоне голос сержанта, – на общую без разрешения не соваться.
К правому бедру пристегнута кобура с пистолетом, к левой голени – нож. Движений ничто не сковывает. Норма.
Они бегут по тускло освещенным коридорам и трапам к десантному шлюзу. По очереди – в узкий люк модуля.
Обратный отсчет.
Отстыковка.
Корабль-матка, выплевывающий модули, словно выбитые зубы. Ослепительное белое сияние местного солнца. Буро-зеленый диск планеты. Цветы беззвучных взрывов… Там, в каньонах Колорадо, под мрачным дождливым небом, Шану наткнулся на чужого. Гуманоид среднего роста, с шестью пальцами на руках, в плотно прилегающем к телу экзоскелете. Вытянутый череп, впалые глаза, лицо в ритуальной раскраске. Секунду они изучали друг друга. Потом Шану нажал спуск. Граната разнесла скрингла кровавыми ошметками. Впервые в жизни Шану убил представителя иного разума.
Шахты, грохочущие лифтовые клети, инфракрасное и цифровое восприятие, предсмертный мат сержанта… Трупы. Шахтеры, техи в оранжевых спецовках, затянутые титанокерамикой штурмовики, чьих лиц не было видно за матовыми забралами шлемов. Примерзшие к монорельсам гусеницы товарных поездов. Разрушенные погрузчики и заторы гравитационных платформ. Позже, в кубрике «Святослава», Шану будет слушать рассказы тех, кого бросили на астероиды – в замкнутую мясорубку. Тоннели обреченности. Жабы бросались на нас со своими вибромечами, эти штуки режут скафы, как картон. В виртуальной школе Шану изучал земноводных. Так вот, скринглы с жабами ничего общего не имели.
Прыжки и выбросы слились в нескончаемую череду. Менялись люди, корабли, звездные системы. Неизменным оставался Шану. Его пропускали через все круги ада, восстанавливали в регенерационных камерах, давали краткосрочные увольнительные и снова…
Снова.
Апофеозом войны было уничтожение Темного Вихря. Материнской планеты скринглов. Дважды в год их мир погружался в сезон смерчей. Население пряталось в подземных городах, и черные воронки бродили по некрасивым мегаполисам чужих. Скринглам были чужды всякие понятия об эстетике. Их архитектура придерживалась незатейливых геометрических форм, дома с высоты птичьего полета смотрелись, как коллекция кубиков-пирамидок из детского конструктора. В интерьерах – та же функциональность. Материал, из которого строились жилища, напоминал шлакобетон – серые пузырчатые блоки, плотно подогнанные друг к другу.
Эскадра землян прибыла в разгар сезона смерчей. Высадку отложили до лучших времен, планету взяли в блокадное кольцо и принялись утюжить с орбиты. Лучами, бомбами, плазмой. Приказ императора – ликвидация. Ксеноцид, если угодно. По возможности – сохранение техники… За пять недель на поверхности Темного Вихря не осталось даже руин. Пустыни покрылись стеклянной коркой. Горы сравнялись с землей. Реки, моря, океаны испарились. Обширные территории светились по ночам от радиации. Изменился сам ландшафт, лик мира изрыли чаши кратеров.
Но скринглы, как и раньше, таились глубоко в недрах. Укрепленный термитник, разраставшийся веками. Тогда по колодцу спустились Шану и ему подобные. Направленными взрывами продолбили полсотни шахт. Пустили газ. Затем – роботов. И, наконец, полезли сами… И опять – оцифрованные мишени, залы и пещеры, коридоры, разделенные шлюзами на секции, тошнотворные схватки с озверевшими смертниками… Скафандры штурмовиков модифицировали, использовав украденную вибротехнологию: из боевых перчаток выдвигались короткие полупрозрачные клинки. Ими Шану и разделывал жаб – резкими, без замаха, ударами. Колющими и режущими. Война дарит богатую практику.
Когда пал Вихрь, остатки флота чужих сдались. Последних скринглов согнали в ковчеги и депортировали куда-то на окраину, в тщательно охраняемую резервацию. Все сведения об их расе засекретили и похоронили в государственных архивах.
Контракт Шану истек.
Уволившись, он попрощался с парнями, среди которых не было друзей, сел на шаттл, и тот доставил его в астропорт Мозамбика – захолустной дыры, колонизированной выходцами из Африки.
В Мозамбике Шану застрял на долгих пять лет. Империя переваривала отхваченный кусок и усиленно восстанавливала веганский сектор. Шану валил лес, охранял дальнобойщиков и трахал дешевых проституток, стекавшихся в местную столицу из окрестных деревень. Аграрная задница…
Он зависал в стрип-клубе с незамысловатым названием «Девочки», когда ему позвонил забытый знакомый и рассказал о наборе в Личную Гвардию Императора. Гвардия представляла собой элитный дивизион скрупулезно проверенных коммандос, охранявших Манкура и выполнявших его особые поручения. Этакая карманная армия. С неограниченными полномочиями и ресурсами. Наборы «проводятся в атмосфере строгой секретности» и далеко не на всех мирах. «А как же Земля?» – спросил тогда Шану. «Ты что, идиот, – последовал ответ, – там же сплошь управленцы». Ему посоветовали лететь на Канабис. И он полетел. Истратил большую часть сбережений на билет, с трудом нашел контору, занимавшуюся кандидатами, подал заявку и перетерпел все положенные осмотры, тесты, дознания, испытания. Душевно пообщался с телепатами Тагора. Поболтался по укуренным трущобам Канабис-сити в ожидании решения. Подписал контракт, изобилующий массой непонятных сносок и оговорок. Сроком на четыре года. С перспективой продления. И прыгнул на Академ-Кластер Гриира. Роскошным пассажирским лайнером, первым классом. Не задумываясь об оплате. Будущее приветливо раскрывало объятия…
Шесть месяцев дополнительного обучения на самой невероятной из планет, виденных им. Сверхурбанизированный Гриир, заселенный десятками рас, дружественных Империи, планета-агломерат, разбитая на секции влияния, подконтрольные, однако, правительству, в составе которого преобладали офицеры Космофлота… Улей, заполнивший пространство от поверхности до ядра. Сверкающие ленты солнечных батарей на экваторе… Человеческие Кластеры, среди них и Академия ДБЗ – Департамента Безопасности Земли, чьим подразделением формально считалась Гвардия. Курсы пилотирования истребителей и космических кораблей малого тоннажа, работа с холодным оружием, виртуальные спарринги и тактические модели, ксенопсихология, тренинги по самодисциплине, этикет. Всего не перечислишь. Самыми волнующими для Шану были подключения к планетарной матрице. Конструкты реальностей. Потоки информации…
Его ждала Земля.
Родина.
Легенда.
Диплом, звание младшего лейтенанта, вечеринка, переросшая в оргию…
Три прыжка и рвущееся в обзорные экраны Солнце.
То самое Солнце.
Пусть даже такой.
Планета-полигон, разбитая на зоны с отличными природными условиями, рельефом, атмосферой, гравитацией и многими другими факторами, смоделированными лучшими учеными Империи. Ячейки Жести укрывали силовые купола высотой от сотни до нескольких тысяч метров. Площади зон также колебались в обширном диапазоне. Что касается солнц и лун, то их изображения выводились прямо на поверхность куполов, они были динамичны – в соответствии с «местными» условиями. Восходы и закаты, смены лунных фаз, движение созвездий. С наступлением условной ночи поверхность затемнялась, проступали далекие огоньки… Кое-где затянутые тучами либо пылевыми бурями. Куски пустынь, гор, джунглей, океанов. Заполненный водородной жижей гигантский котлован с плавающей уменьшенной копией добывающего комплекса – имитация Мешка, а, возможно, Юпитера. На орбите – учебные станции и списанные корабли, целые и с вывороченными потрохами, напрочь разгерметизированные – для отработки схваток в открытом космосе. Внушительный парк наземных и воздушных транспортных средств, управление которыми предстояло освоить.
Год на Жести растянулся в вечность. Изнурительную, непереносимую резину. Было тяжело. Реально тяжело. Странные шутки дедов, нездоровый диктат офицеров (и все это после стратовской вольницы), тренажеры и перестройка организма, отсутствие личного пространства и времени, бесконечные высадки и бои с мнимым противником, курсы вождения и пилотирования… В качестве вражьей силы выступали киберы, принимавшие облик скринглов, данлоков, кризов, нивейцев и люди, такие же рекруты, как Шану. Десантирование, захват и удержание Смена ролей – противостояние вторжению. Их учили выживать в вакууме, пустыне и горах, драться со зверями и машинами… Вести себя подобно зверям и машинам.
Дважды Шану оказывался в изоляторе за «конфликт» со старослужащими. В первый раз избили его, во второй – он покалечил парня с Атлантики, заставлявшего его петь дурацкие песни после отбоя.
И опять – тренажеры, спарринги, виртуальные сюжеты. Тесные кабины коптеров, краулеров, раскаленная от полуденного солнца броня…
Тактический модуль стал родным домом, штурмовой скафандр – второй кожей.
Шану терпел.
Он хотел отвоевать, распрощаться с армией и приобрести статус свободного гражданина Империи. Со всеми вытекающими.
Присягу приняли там же, на Жести. А на следующий день взвод Шану перебросили на орбиту вместе с сотнями сослуживцев и расквартировали на десантном корабле-матке «Святослав». Под эскортом двух тяжелых крейсеров «Святослав» ушел в гипер. Никто из молодых штурмовиков до самого прыжка не знал, куда летит.
Летели на Колорадо, гористый промышленный мир, оккупированный скринглами. Восемьдесят пять световых лет от Жести.
За год, проведенный Шану в тренировочном лагере, война с чужими достигла апогея. Скринглы и земляне обменялись несколькими сокрушительными ударами. Первые внедрили громадный флот в систему Веги и выжгли ряд человеческих поселений. Вторые планомерно распылили Финнерион, Зебб и Шавуун – ключевые форпосты иномирян. Скринглы также лишились систем Птицы и Кармана – ранее отнятых у Империи и теперь исполнявших роль сырьевых придатков противника. Иными словами, Земля победила. Падение Темного Вихря, материнской планеты скринглов, было лишь делом времени. Сказал же кто-то из древних: для войны нужны деньги, деньги и еще раз деньги… Вот только флот чужих продолжат бесчинствовать в центральных секторах Терры. Медленный, не умеющий прыгать флот, но представляющий серьезную опасность для неповоротливых земных крепостей и слабеньких планетарных укреплений. Оснащенный гораздо лучше имперских сил.
– Значит так говнюки, – коренастый бритоголовый сержант загородил собой допотопный люк. Солдаты валялись на двухъярусных противоперегрузочных койках, привинченных к переборкам. Кто-то сидел, скрестив ноги, и тупо вертел в руках штык-нож. Шану тестировал механизмы скафандра. – Внимание сюда. Жабы захватили Колорадо и оба спутника, держат астероиды. Передовые соединения разберутся с ними в космосе, а мы – на зачистку. Вопросы?
Угрюмое молчание.
Страх.
Боялись все, даже Шану, привыкший к криминальным разборкам на Страте. Он понимал, что никакие тренировки не подготовят к примитивной бойне, где ты или тебя, где фортуна не менее важна, чем вбитые за минувший год навыки.
После завершения прыжка взвыла сирена. Взвод оделся в штурмовые скафы, подключился к тактическому каналу. Шану отрегулировал системы наведения и распознавания. В руках он сжимал плаз-мер с подствольным гранатометом и лазерным прицелом.
– Все базары – на внутренней частоте, – раздался в шлемофоне голос сержанта, – на общую без разрешения не соваться.
К правому бедру пристегнута кобура с пистолетом, к левой голени – нож. Движений ничто не сковывает. Норма.
Они бегут по тускло освещенным коридорам и трапам к десантному шлюзу. По очереди – в узкий люк модуля.
Обратный отсчет.
Отстыковка.
Корабль-матка, выплевывающий модули, словно выбитые зубы. Ослепительное белое сияние местного солнца. Буро-зеленый диск планеты. Цветы беззвучных взрывов… Там, в каньонах Колорадо, под мрачным дождливым небом, Шану наткнулся на чужого. Гуманоид среднего роста, с шестью пальцами на руках, в плотно прилегающем к телу экзоскелете. Вытянутый череп, впалые глаза, лицо в ритуальной раскраске. Секунду они изучали друг друга. Потом Шану нажал спуск. Граната разнесла скрингла кровавыми ошметками. Впервые в жизни Шану убил представителя иного разума.
Шахты, грохочущие лифтовые клети, инфракрасное и цифровое восприятие, предсмертный мат сержанта… Трупы. Шахтеры, техи в оранжевых спецовках, затянутые титанокерамикой штурмовики, чьих лиц не было видно за матовыми забралами шлемов. Примерзшие к монорельсам гусеницы товарных поездов. Разрушенные погрузчики и заторы гравитационных платформ. Позже, в кубрике «Святослава», Шану будет слушать рассказы тех, кого бросили на астероиды – в замкнутую мясорубку. Тоннели обреченности. Жабы бросались на нас со своими вибромечами, эти штуки режут скафы, как картон. В виртуальной школе Шану изучал земноводных. Так вот, скринглы с жабами ничего общего не имели.
Прыжки и выбросы слились в нескончаемую череду. Менялись люди, корабли, звездные системы. Неизменным оставался Шану. Его пропускали через все круги ада, восстанавливали в регенерационных камерах, давали краткосрочные увольнительные и снова…
Снова.
Апофеозом войны было уничтожение Темного Вихря. Материнской планеты скринглов. Дважды в год их мир погружался в сезон смерчей. Население пряталось в подземных городах, и черные воронки бродили по некрасивым мегаполисам чужих. Скринглам были чужды всякие понятия об эстетике. Их архитектура придерживалась незатейливых геометрических форм, дома с высоты птичьего полета смотрелись, как коллекция кубиков-пирамидок из детского конструктора. В интерьерах – та же функциональность. Материал, из которого строились жилища, напоминал шлакобетон – серые пузырчатые блоки, плотно подогнанные друг к другу.
Эскадра землян прибыла в разгар сезона смерчей. Высадку отложили до лучших времен, планету взяли в блокадное кольцо и принялись утюжить с орбиты. Лучами, бомбами, плазмой. Приказ императора – ликвидация. Ксеноцид, если угодно. По возможности – сохранение техники… За пять недель на поверхности Темного Вихря не осталось даже руин. Пустыни покрылись стеклянной коркой. Горы сравнялись с землей. Реки, моря, океаны испарились. Обширные территории светились по ночам от радиации. Изменился сам ландшафт, лик мира изрыли чаши кратеров.
Но скринглы, как и раньше, таились глубоко в недрах. Укрепленный термитник, разраставшийся веками. Тогда по колодцу спустились Шану и ему подобные. Направленными взрывами продолбили полсотни шахт. Пустили газ. Затем – роботов. И, наконец, полезли сами… И опять – оцифрованные мишени, залы и пещеры, коридоры, разделенные шлюзами на секции, тошнотворные схватки с озверевшими смертниками… Скафандры штурмовиков модифицировали, использовав украденную вибротехнологию: из боевых перчаток выдвигались короткие полупрозрачные клинки. Ими Шану и разделывал жаб – резкими, без замаха, ударами. Колющими и режущими. Война дарит богатую практику.
Когда пал Вихрь, остатки флота чужих сдались. Последних скринглов согнали в ковчеги и депортировали куда-то на окраину, в тщательно охраняемую резервацию. Все сведения об их расе засекретили и похоронили в государственных архивах.
Контракт Шану истек.
Уволившись, он попрощался с парнями, среди которых не было друзей, сел на шаттл, и тот доставил его в астропорт Мозамбика – захолустной дыры, колонизированной выходцами из Африки.
В Мозамбике Шану застрял на долгих пять лет. Империя переваривала отхваченный кусок и усиленно восстанавливала веганский сектор. Шану валил лес, охранял дальнобойщиков и трахал дешевых проституток, стекавшихся в местную столицу из окрестных деревень. Аграрная задница…
Он зависал в стрип-клубе с незамысловатым названием «Девочки», когда ему позвонил забытый знакомый и рассказал о наборе в Личную Гвардию Императора. Гвардия представляла собой элитный дивизион скрупулезно проверенных коммандос, охранявших Манкура и выполнявших его особые поручения. Этакая карманная армия. С неограниченными полномочиями и ресурсами. Наборы «проводятся в атмосфере строгой секретности» и далеко не на всех мирах. «А как же Земля?» – спросил тогда Шану. «Ты что, идиот, – последовал ответ, – там же сплошь управленцы». Ему посоветовали лететь на Канабис. И он полетел. Истратил большую часть сбережений на билет, с трудом нашел контору, занимавшуюся кандидатами, подал заявку и перетерпел все положенные осмотры, тесты, дознания, испытания. Душевно пообщался с телепатами Тагора. Поболтался по укуренным трущобам Канабис-сити в ожидании решения. Подписал контракт, изобилующий массой непонятных сносок и оговорок. Сроком на четыре года. С перспективой продления. И прыгнул на Академ-Кластер Гриира. Роскошным пассажирским лайнером, первым классом. Не задумываясь об оплате. Будущее приветливо раскрывало объятия…
Шесть месяцев дополнительного обучения на самой невероятной из планет, виденных им. Сверхурбанизированный Гриир, заселенный десятками рас, дружественных Империи, планета-агломерат, разбитая на секции влияния, подконтрольные, однако, правительству, в составе которого преобладали офицеры Космофлота… Улей, заполнивший пространство от поверхности до ядра. Сверкающие ленты солнечных батарей на экваторе… Человеческие Кластеры, среди них и Академия ДБЗ – Департамента Безопасности Земли, чьим подразделением формально считалась Гвардия. Курсы пилотирования истребителей и космических кораблей малого тоннажа, работа с холодным оружием, виртуальные спарринги и тактические модели, ксенопсихология, тренинги по самодисциплине, этикет. Всего не перечислишь. Самыми волнующими для Шану были подключения к планетарной матрице. Конструкты реальностей. Потоки информации…
Его ждала Земля.
Родина.
Легенда.
Диплом, звание младшего лейтенанта, вечеринка, переросшая в оргию…
Три прыжка и рвущееся в обзорные экраны Солнце.
То самое Солнце.
7
Свободный Период наступает ежегодно.
В небе разворачивается полотно информационного экрана, по его плоскости бегут строчки предупреждения:
ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ В СОЮЗЫ И ОТРЯДЫ. ПРОСЬБА СОБЛЮДАТЬ ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ГУМАНИЗМА.
Подобные тексты никто не читал. Когда надвигается Свободный Период, люди достают припрятанные стволы и собираются в небольшие ополчения. Чаще всего по месту жительства. В обычное время в Астерехоне царит относительный порядок. Жить в автоматизированном до крайности городе трудно, и иногда требуется дать выход эмоциям. Правительство подарило Отре ночь. Ночь, под покровом которой не действуют федеральные законы, и каждый творит все что заблагорассудится. Полиция исчезает с улиц, предоставляя их бесчинствующим бандам маньяков, легальным преступникам. Недавние скромные граждане обнаруживают в себе дремавшие прежде садистские наклонности и нереализованные желания, громят магазины и супермаркеты, насилуют, калечат и убивают друг друга. На целую ночь Город Утренних Туманов становится самодостаточным адом, озаряемым всполохами пожарищ и энергетическими выстрелами. Отрейская ночь длится две стандартных недели. Чтобы дотянуть до утра, нужно иметь нервы-канаты, крепкие мускулы, отменную реакцию и, разумеется, мощную пушку.
Свободный Период привлекает толпы ублюдков со всей галактики. Конечно, их просеивают миграторы… но совершенных структур не бывает. Назовите это праздником, безумием, социальным экспериментом. Для жителей Астерехона это – обыденность.
Мелисса попала в Город вечером, накануне праздника. В полете она подключилась к Мегасети и просмотрела доступные данные по истории Отры, политической и экономической географии, этнике, нравам, обычаям. Поверхностно прошлась по лентам новостей и чатам. Распространенный на территории Федерации язык, эспер, станция вложила в подсознание Мелиссы перед пробуждением.
Механический остров Города лениво ворочался над пустыней, разгораясь электрическими звездными скоплениями. Мерцали посадочные огни астропорта, башни, сферы и блюдца отдыхающих кораблей, фары тысяч воздушных аппаратов – флаеров, челноков, самолетов, коптеров…
Веселая карусель.
С черного карнавала.
Свободный Период действовал лишь в Астерехоне. Не распространяясь на пустыню за барьером и прочие селения. Что уж говорить о фолнарах, племенах аборигенов, обитающих в эпохе не то средневековья, не то первобытнообщинного строя, как следовало из энциклопедических статей.
Искры машин, взметнувшийся к небу костер… цивилизованности. Впрочем, изменилось ли что-нибудь за века мнимого развития? Мелисса так не думала. Культурное общество не нуждается в праздниках наподобие Периода. Культурному обществу чужда сама идея такой эмоциональной разгрузки. Преподнеси составляющим Мегиона эту ночь – ничего не произойдет. Привычный ход вещей не нарушится. Потому что Мегион – принципиально иная ступень. Уже сейчас раса Тагора страдает, переживая чужие смерти… Мелисса жалела, что не является компонентом Мегиона. Своеобразного Абсолюта, мечты о грядущем. Только ступень. Низшее создание, допущенное к сотрудничеству.
Мелисса посадила флаер в одном из ангаров Центрического Стержня, на уровнях гостиницы «Зааран». Призмы соседних зданий тонули основаниями в неоновых реках нижних горизонтов.
Ангар плавно перетекал в вестибюль. За гранями стеклянного куба скрывался портье, уткнувшийся в компьютерный терминал. Лысеющий мужчина лет пятидесяти. Неизменное окошечко. Ковры, мягкий уголок, привинченный болтами к стене плазменный экран, транслирующий… соревнования по пляжному волейболу. Песок, сетка, лазурное небо, загорелые девушки. Ретро, скрещенное с модерном.
Она приблизилась к конторке.
– Добрый вечер, – заулыбался портье. – Желаете снять номер?
Приятно. В большинстве гостиниц индустриальных миров еще три тысячелетия назад людей заменили бездушные регистрационные таблоиды со встроенными карт-ридерами. Встроенной вежливостью и инсталлированными улыбками.
– Желаю, – подтвердила Мелисса. – Одноместный.
– Без вопросов, – портье коснулся пальцами клавиатуры. Сенсорика. – Особые требования?
– Никаких.
– Тысяча восемнадцатый. Вашу карточку.
Мелисса достала из рюкзака пластиковый прямоугольник и протянула портье.
– Надолго?
– Ночь.
– У нас федеральные стандарты. Четырнадцать суток.
– Я поняла.
Портье провел картой по считывающей полосе.
– Держите. Ключ у коридорного, следуйте за красными указателями.
Забрав кредитку, Мелисса направилась к лифтам. Под ее ногами пульсировал ориентировочный пунктир.
Коридорный оказался женщиной-мутантом с Кетчера, наполовину киборгизированной особой лет тридцати. Ее черепные слоты были выполнены в нарочито грубом стиле, и Мелисса догадалась, что это часть антуража.
Женщина дала ей чип.
– Налево, в конец коридора.
Мелисса повертела чип в пальцах.
– Это ключ?
– Да.
– Спасибо.
Слова кетчера догнали ее у дверного проема:
– Вы с нами?
Мелисса обернулась.
– В смысле?
– Традиционный вопрос. – Пояснила женщина. – Период легализуется через пять с половиной часов. Мы объединяемся в бригады по уровневому принципу. Выбор за вами – держать оборону гостиницы или уйти к тем.
– К тем? – глупо переспросила Мелисса.
– Кто на улице.
Она обдумала ситуацию. В гостинице удобнее выполнить начальный этап миссии – изучение эпохи. Да и базовое преимущество всегда на стороне обороняющихся.
– Я с вами.
Кетчер довольно кивнула.
– Правда, у меня нет оружия, – Мелисса виновато развела руки. – Какие типы у вас преобладают? Энергетическое? Полевое? Торсионное? Ментальное?
Женщина взглянула на нее, как на отсталого ребенка.
– Ладно, забудьте, – Мелисса шагнула к двери.
– Энергетическое, – буркнула женщина. – Пулевое. Холодное и вибро. Всякое. На территории гостиницы вы найдете официально зарегистрированных торговцев.
– Они отмечены в информатории?
– В Сети, – поправила кетчер. – Конечно.
– Спасибо, – повторила Мелисса.
У двери с номером 1018 она замешкалась. Достала из кармана чип – белый шестигранник с выгравированными на нем цифрами. Совпадающими, естественно, с теми, что на двери. Поднесла чип к светящемуся кружку.
Металлическая дверь с шипением вдвинулась в стену. Неужели, гидравлика? Атмосфера…
Номер включал в себя довольно просторную комнату, обставленную скромно, но со вкусом (настенный полимерный экран, выдвижные консоль и ящик с виртуальным оборудованием, встроенная мебель, окно с функцией затемнения) и санузел. Мелисса разделась и с удовольствием приняла сначала водяной, затем ионный душ. В комнате автоматика подчинялась сенсорам и голосовым командам. Это Мелиссе понравилось. Она вытащила из пола перед экраном удобное саморегулирующееся кресло, села в него и внимательно изучила консоль с вирт-прибамбасами. Клавиатура рассчитана на широкий круг пользователей и оснащена простыми пиктограммами. Их значение в Мелиссу загрузили. В ящике нашлись «маска», контактные дуги, биосетевые кабели и связка переходников. Бесполезный хлам, в девушке не было ни капли «железа».
Она активировала консоль. Настроила под себя ряд параметров. И нырнула в Мегасеть – усилием воли, безо всякой подключки. Комната «Заарана» растворилась в цифровом омуте.
Через шестнадцать часов Мелисса вытолкнула себя в реальность. Желудок сводило от голода. Она заказала быстрый ужин по пневмопроводу, наспех поела, сходила в туалет и снова уселась за консоль. Воткнула оптокристалл в приемный паз. Вывела изображение на экран. Прогулялась по легенде. Коммивояжер с Торонто, продажа холодильников. Имя, образование, место жительства. Семья. Друзья. Увлечения. Прошлое, которого не было…
Она кликнула по иконке «1 этап».
Девочка в шортах и футболке.
– Привет, – девочка помахала рукой. – Это интерактивная запись, так что на некоторые, запрограммированные вопросы, я смогу ответить. Начнем?
Мелисса, не глядя, тронула сенсор «ввод».
– Итак, – продолжила девочка, – ты выяснила, где находишься. Твое задание заключается в том, чтобы дождаться человека по имени Шану. Он прилетит на Отру в ближайшую неделю. Плюс-минус пара дней. Регулярно проверяй списки пассажиров рейсовых лайнеров. Не забывай о частных звездолетах. Шану доставит тебя и других на орбиту.
– Других?
– Ты поймешь. Ваша встреча предопределена.
Девочка замолчала.
– Какова роль Шану? – спросила Мелисса.
– Он работает на Мегион здесь.
– Работает?
– Очень давно Мегион оказал ему услугу. За все надо платить. Он наемник. Но его связь с Мегионом и Землей гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Ваши пути пересекутся – до поры. Ты передашь ему этот кристалл – на нем хранится информация, предназначенная для него. Только для него.
– Что потом?
– Я найду способ связаться с вами.
Картинка окостенела.
В небе поселилась свежая надпись.
ЧАС НАСТАЛ.
Мелисса вспомнила о полученном на станции пистолете.
Снаружи зверела ночь.
В небе разворачивается полотно информационного экрана, по его плоскости бегут строчки предупреждения:
ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ В СОЮЗЫ И ОТРЯДЫ. ПРОСЬБА СОБЛЮДАТЬ ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ГУМАНИЗМА.
Подобные тексты никто не читал. Когда надвигается Свободный Период, люди достают припрятанные стволы и собираются в небольшие ополчения. Чаще всего по месту жительства. В обычное время в Астерехоне царит относительный порядок. Жить в автоматизированном до крайности городе трудно, и иногда требуется дать выход эмоциям. Правительство подарило Отре ночь. Ночь, под покровом которой не действуют федеральные законы, и каждый творит все что заблагорассудится. Полиция исчезает с улиц, предоставляя их бесчинствующим бандам маньяков, легальным преступникам. Недавние скромные граждане обнаруживают в себе дремавшие прежде садистские наклонности и нереализованные желания, громят магазины и супермаркеты, насилуют, калечат и убивают друг друга. На целую ночь Город Утренних Туманов становится самодостаточным адом, озаряемым всполохами пожарищ и энергетическими выстрелами. Отрейская ночь длится две стандартных недели. Чтобы дотянуть до утра, нужно иметь нервы-канаты, крепкие мускулы, отменную реакцию и, разумеется, мощную пушку.
Свободный Период привлекает толпы ублюдков со всей галактики. Конечно, их просеивают миграторы… но совершенных структур не бывает. Назовите это праздником, безумием, социальным экспериментом. Для жителей Астерехона это – обыденность.
Мелисса попала в Город вечером, накануне праздника. В полете она подключилась к Мегасети и просмотрела доступные данные по истории Отры, политической и экономической географии, этнике, нравам, обычаям. Поверхностно прошлась по лентам новостей и чатам. Распространенный на территории Федерации язык, эспер, станция вложила в подсознание Мелиссы перед пробуждением.
Механический остров Города лениво ворочался над пустыней, разгораясь электрическими звездными скоплениями. Мерцали посадочные огни астропорта, башни, сферы и блюдца отдыхающих кораблей, фары тысяч воздушных аппаратов – флаеров, челноков, самолетов, коптеров…
Веселая карусель.
С черного карнавала.
Свободный Период действовал лишь в Астерехоне. Не распространяясь на пустыню за барьером и прочие селения. Что уж говорить о фолнарах, племенах аборигенов, обитающих в эпохе не то средневековья, не то первобытнообщинного строя, как следовало из энциклопедических статей.
Искры машин, взметнувшийся к небу костер… цивилизованности. Впрочем, изменилось ли что-нибудь за века мнимого развития? Мелисса так не думала. Культурное общество не нуждается в праздниках наподобие Периода. Культурному обществу чужда сама идея такой эмоциональной разгрузки. Преподнеси составляющим Мегиона эту ночь – ничего не произойдет. Привычный ход вещей не нарушится. Потому что Мегион – принципиально иная ступень. Уже сейчас раса Тагора страдает, переживая чужие смерти… Мелисса жалела, что не является компонентом Мегиона. Своеобразного Абсолюта, мечты о грядущем. Только ступень. Низшее создание, допущенное к сотрудничеству.
Мелисса посадила флаер в одном из ангаров Центрического Стержня, на уровнях гостиницы «Зааран». Призмы соседних зданий тонули основаниями в неоновых реках нижних горизонтов.
Ангар плавно перетекал в вестибюль. За гранями стеклянного куба скрывался портье, уткнувшийся в компьютерный терминал. Лысеющий мужчина лет пятидесяти. Неизменное окошечко. Ковры, мягкий уголок, привинченный болтами к стене плазменный экран, транслирующий… соревнования по пляжному волейболу. Песок, сетка, лазурное небо, загорелые девушки. Ретро, скрещенное с модерном.
Она приблизилась к конторке.
– Добрый вечер, – заулыбался портье. – Желаете снять номер?
Приятно. В большинстве гостиниц индустриальных миров еще три тысячелетия назад людей заменили бездушные регистрационные таблоиды со встроенными карт-ридерами. Встроенной вежливостью и инсталлированными улыбками.
– Желаю, – подтвердила Мелисса. – Одноместный.
– Без вопросов, – портье коснулся пальцами клавиатуры. Сенсорика. – Особые требования?
– Никаких.
– Тысяча восемнадцатый. Вашу карточку.
Мелисса достала из рюкзака пластиковый прямоугольник и протянула портье.
– Надолго?
– Ночь.
– У нас федеральные стандарты. Четырнадцать суток.
– Я поняла.
Портье провел картой по считывающей полосе.
– Держите. Ключ у коридорного, следуйте за красными указателями.
Забрав кредитку, Мелисса направилась к лифтам. Под ее ногами пульсировал ориентировочный пунктир.
Коридорный оказался женщиной-мутантом с Кетчера, наполовину киборгизированной особой лет тридцати. Ее черепные слоты были выполнены в нарочито грубом стиле, и Мелисса догадалась, что это часть антуража.
Женщина дала ей чип.
– Налево, в конец коридора.
Мелисса повертела чип в пальцах.
– Это ключ?
– Да.
– Спасибо.
Слова кетчера догнали ее у дверного проема:
– Вы с нами?
Мелисса обернулась.
– В смысле?
– Традиционный вопрос. – Пояснила женщина. – Период легализуется через пять с половиной часов. Мы объединяемся в бригады по уровневому принципу. Выбор за вами – держать оборону гостиницы или уйти к тем.
– К тем? – глупо переспросила Мелисса.
– Кто на улице.
Она обдумала ситуацию. В гостинице удобнее выполнить начальный этап миссии – изучение эпохи. Да и базовое преимущество всегда на стороне обороняющихся.
– Я с вами.
Кетчер довольно кивнула.
– Правда, у меня нет оружия, – Мелисса виновато развела руки. – Какие типы у вас преобладают? Энергетическое? Полевое? Торсионное? Ментальное?
Женщина взглянула на нее, как на отсталого ребенка.
– Ладно, забудьте, – Мелисса шагнула к двери.
– Энергетическое, – буркнула женщина. – Пулевое. Холодное и вибро. Всякое. На территории гостиницы вы найдете официально зарегистрированных торговцев.
– Они отмечены в информатории?
– В Сети, – поправила кетчер. – Конечно.
– Спасибо, – повторила Мелисса.
У двери с номером 1018 она замешкалась. Достала из кармана чип – белый шестигранник с выгравированными на нем цифрами. Совпадающими, естественно, с теми, что на двери. Поднесла чип к светящемуся кружку.
Металлическая дверь с шипением вдвинулась в стену. Неужели, гидравлика? Атмосфера…
Номер включал в себя довольно просторную комнату, обставленную скромно, но со вкусом (настенный полимерный экран, выдвижные консоль и ящик с виртуальным оборудованием, встроенная мебель, окно с функцией затемнения) и санузел. Мелисса разделась и с удовольствием приняла сначала водяной, затем ионный душ. В комнате автоматика подчинялась сенсорам и голосовым командам. Это Мелиссе понравилось. Она вытащила из пола перед экраном удобное саморегулирующееся кресло, села в него и внимательно изучила консоль с вирт-прибамбасами. Клавиатура рассчитана на широкий круг пользователей и оснащена простыми пиктограммами. Их значение в Мелиссу загрузили. В ящике нашлись «маска», контактные дуги, биосетевые кабели и связка переходников. Бесполезный хлам, в девушке не было ни капли «железа».
Она активировала консоль. Настроила под себя ряд параметров. И нырнула в Мегасеть – усилием воли, безо всякой подключки. Комната «Заарана» растворилась в цифровом омуте.
Через шестнадцать часов Мелисса вытолкнула себя в реальность. Желудок сводило от голода. Она заказала быстрый ужин по пневмопроводу, наспех поела, сходила в туалет и снова уселась за консоль. Воткнула оптокристалл в приемный паз. Вывела изображение на экран. Прогулялась по легенде. Коммивояжер с Торонто, продажа холодильников. Имя, образование, место жительства. Семья. Друзья. Увлечения. Прошлое, которого не было…
Она кликнула по иконке «1 этап».
Девочка в шортах и футболке.
– Привет, – девочка помахала рукой. – Это интерактивная запись, так что на некоторые, запрограммированные вопросы, я смогу ответить. Начнем?
Мелисса, не глядя, тронула сенсор «ввод».
– Итак, – продолжила девочка, – ты выяснила, где находишься. Твое задание заключается в том, чтобы дождаться человека по имени Шану. Он прилетит на Отру в ближайшую неделю. Плюс-минус пара дней. Регулярно проверяй списки пассажиров рейсовых лайнеров. Не забывай о частных звездолетах. Шану доставит тебя и других на орбиту.
– Других?
– Ты поймешь. Ваша встреча предопределена.
Девочка замолчала.
– Какова роль Шану? – спросила Мелисса.
– Он работает на Мегион здесь.
– Работает?
– Очень давно Мегион оказал ему услугу. За все надо платить. Он наемник. Но его связь с Мегионом и Землей гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Ваши пути пересекутся – до поры. Ты передашь ему этот кристалл – на нем хранится информация, предназначенная для него. Только для него.
– Что потом?
– Я найду способ связаться с вами.
Картинка окостенела.
В небе поселилась свежая надпись.
ЧАС НАСТАЛ.
Мелисса вспомнила о полученном на станции пистолете.
Снаружи зверела ночь.
8
Потолок терялся где-то в пыльном сумраке, галогенные панели едва справлялись с сумрачным доком. Свисали лианы оборванных кабелей, гофрированные кишки шлангов. Груды металлического лома оккупировали углы. Слева прорисовывался остов допотопного межпланетного лайнера с облупившейся юпитерианской маркировкой. Выпотрошенная стальная рыбина… Пространство дока наводило на мысли об утробе гниющего великана из рассказа Балларда.
Звездолет покоился в центре, на круге стартовой площадки. С трех сторон его освещали мощные лучи прожекторов. Серый диск, конус рубки, раструбы ходовых дюз, все обтекаемо, никаких намеков на вооружение. Шану знал, что «молния» способна мимикрировать, поглощать и отражать свет, изменять очертания. Сейчас корабль законсервирован. Он спит. А его сон охраняют трое. Люди, если верить первому впечатлению.
Шану двинулся к ним.
Гворн побывал здесь накануне, осмотрел звездолет, протестировал бодрствующие, в том числе и сторожевые системы, просканировал сквозь обшивку базовые схемы. И подтвердил подлинность. Кроме того, он предоставил электронную копию сертификата и видеозаписи, в том числе съемку внутренностей седьмого дока.
Поэтому Джерара Шану узнал сразу. Высокий, молодой, цепкий взгляд, серое пальто…
А ведь в доке холодно, сообразил Шану. Морозильная камера, а не док. Особенно, если ты в бриджах, синтетическом свитере и кроссовках.
Джерар протянул руку.
Шану ее пожал.
– Рад знакомству, – торговец надел маску доброжелательности. – Капитан Джерар.
Затем он указал на кряжистого мужика в меховой куртке:
– Старший помощник Иванцевич.
Имена ничего не значили. Шану приветливо кивнул.
Третьего – невзрачного паренька лет двадцати пяти с карими глазами и стрижкой ежиком – Джерар не представил.
– Я доволен анализом, – сказал Шану. – Цена меня тоже устраивает. Деньги я переведу после активации корабельного ИскИна и передачи кода распознавания.
Нулевая реакция.
– Отлично, – Джерар по-прежнему улыбался. – Для удобства я установил кодовое слово. Но вы можете настроить распознавание по запаху, голосу, сетчатке, папилляру, внешности, ДНК. Как только я произнесу слово, навигационный ИскИн оживет. И примется за тестирование. Доверие.
Внешне корабль не изменился.
Двадцатиметровый в поперечнике диск, непроницаемая для взгляда рубка. Вся конструкция – в полуметре над полом. Не поддерживаемая ничем, кроме генератора антигравитации.
– Чем открыть люк? – поинтересовался Шану.
– Тем же.
– Доверие, – произнес Шану.
В боковой части диска образовалась складка, растянулась в полутораметровое отверстие. Наружу хлынул мягкий свет.
– Расположение входа варьируется, – заверили Шану. – Прежний владелец помещал его в днище.
Шану удержался от того, чтобы спросить о прежнем владельце. Корабль тянул его к себе.
Шану сделал шаг.
Остановился.
– Послушайте, – он посмотрел Джерару в глаза. – Личная встреча… Зачем это?
– Перевод, – напомнил торговец. Его голос стал жестче.
Шану позвонил Гворну, и тот перекинул девятизначное число на счет, указанный Данхеном. По Мегасети, в далекий венерианский банк. Иванцевич проверил факт перевода по карманной консоли.
– Благодарю, – сказал Джерар. – Ситуация проста. Космофлот Федерации ищет таких, как вы, Шану. Странных разумных со странными возможностями. Мне заплатили за поимку и доставку. Гораздо больше, чем стоит «молния».
Шану подобрался.
– Мы отправляемся в Ла-Харт.
Из кабельных переплетений над головой выскользнули силуэты. Они падали неспешно – сказывалась половинная сила тяжести. И – нуль-гравные пояса. Четверо людей, костлявый дэз-воин, очевидно, изгнанник, и парочка гуманоидов, чье происхождение Шану затруднился определить. Эти последние зависли в нескольких метрах над полом. Прочие мягко приземлились и обступили Шану. У каждого ствол: армейские лучеметы, плазмеры, иглострелы. Шану зафиксировал диспозицию, отметил дистанции и линии огня.
– В стыковочном порте, – сказал Джерар, – нас ждет шаттл. Что же касается «молнии», то вы ее законный хозяин. Она побудет здесь. До вашего повторного визита.
Повторного визита…
Паренек с ежиком приблизился к Шану. В его руке возник парализующий обруч.
Впоследствии Шану решил, что решающим фактором, позволившим ему вырваться, стала жадность торговцев. Они действительно хотели продать ему звездолет. И они вовсе не предполагали, что Шану сумеет до него добраться.
Звездолет покоился в центре, на круге стартовой площадки. С трех сторон его освещали мощные лучи прожекторов. Серый диск, конус рубки, раструбы ходовых дюз, все обтекаемо, никаких намеков на вооружение. Шану знал, что «молния» способна мимикрировать, поглощать и отражать свет, изменять очертания. Сейчас корабль законсервирован. Он спит. А его сон охраняют трое. Люди, если верить первому впечатлению.
Шану двинулся к ним.
Гворн побывал здесь накануне, осмотрел звездолет, протестировал бодрствующие, в том числе и сторожевые системы, просканировал сквозь обшивку базовые схемы. И подтвердил подлинность. Кроме того, он предоставил электронную копию сертификата и видеозаписи, в том числе съемку внутренностей седьмого дока.
Поэтому Джерара Шану узнал сразу. Высокий, молодой, цепкий взгляд, серое пальто…
А ведь в доке холодно, сообразил Шану. Морозильная камера, а не док. Особенно, если ты в бриджах, синтетическом свитере и кроссовках.
Джерар протянул руку.
Шану ее пожал.
– Рад знакомству, – торговец надел маску доброжелательности. – Капитан Джерар.
Затем он указал на кряжистого мужика в меховой куртке:
– Старший помощник Иванцевич.
Имена ничего не значили. Шану приветливо кивнул.
Третьего – невзрачного паренька лет двадцати пяти с карими глазами и стрижкой ежиком – Джерар не представил.
– Я доволен анализом, – сказал Шану. – Цена меня тоже устраивает. Деньги я переведу после активации корабельного ИскИна и передачи кода распознавания.
Нулевая реакция.
– Отлично, – Джерар по-прежнему улыбался. – Для удобства я установил кодовое слово. Но вы можете настроить распознавание по запаху, голосу, сетчатке, папилляру, внешности, ДНК. Как только я произнесу слово, навигационный ИскИн оживет. И примется за тестирование. Доверие.
Внешне корабль не изменился.
Двадцатиметровый в поперечнике диск, непроницаемая для взгляда рубка. Вся конструкция – в полуметре над полом. Не поддерживаемая ничем, кроме генератора антигравитации.
– Чем открыть люк? – поинтересовался Шану.
– Тем же.
– Доверие, – произнес Шану.
В боковой части диска образовалась складка, растянулась в полутораметровое отверстие. Наружу хлынул мягкий свет.
– Расположение входа варьируется, – заверили Шану. – Прежний владелец помещал его в днище.
Шану удержался от того, чтобы спросить о прежнем владельце. Корабль тянул его к себе.
Шану сделал шаг.
Остановился.
– Послушайте, – он посмотрел Джерару в глаза. – Личная встреча… Зачем это?
– Перевод, – напомнил торговец. Его голос стал жестче.
Шану позвонил Гворну, и тот перекинул девятизначное число на счет, указанный Данхеном. По Мегасети, в далекий венерианский банк. Иванцевич проверил факт перевода по карманной консоли.
– Благодарю, – сказал Джерар. – Ситуация проста. Космофлот Федерации ищет таких, как вы, Шану. Странных разумных со странными возможностями. Мне заплатили за поимку и доставку. Гораздо больше, чем стоит «молния».
Шану подобрался.
– Мы отправляемся в Ла-Харт.
Из кабельных переплетений над головой выскользнули силуэты. Они падали неспешно – сказывалась половинная сила тяжести. И – нуль-гравные пояса. Четверо людей, костлявый дэз-воин, очевидно, изгнанник, и парочка гуманоидов, чье происхождение Шану затруднился определить. Эти последние зависли в нескольких метрах над полом. Прочие мягко приземлились и обступили Шану. У каждого ствол: армейские лучеметы, плазмеры, иглострелы. Шану зафиксировал диспозицию, отметил дистанции и линии огня.
– В стыковочном порте, – сказал Джерар, – нас ждет шаттл. Что же касается «молнии», то вы ее законный хозяин. Она побудет здесь. До вашего повторного визита.
Повторного визита…
Паренек с ежиком приблизился к Шану. В его руке возник парализующий обруч.
Впоследствии Шану решил, что решающим фактором, позволившим ему вырваться, стала жадность торговцев. Они действительно хотели продать ему звездолет. И они вовсе не предполагали, что Шану сумеет до него добраться.