Страница:
— А я молю Бога, чтобы он не позволил этого, миледи, — парировал сэр Вальтер с мальчишеской улыбкой. — Как вы себя чувствуете?
— Ну, теперь я могу сказать, с учетом тех приключений, которые остались у меня позади, что чувствую себя хорошо.
— Рад это слышать. — Сэр Вальтер кивнул головой. — Я прикажу служанке принести вам чай с печеньем. Вы, должно быть, проголодались.
— Все в порядке. Честно говоря, у меня такое ощущение в желудке, будто я проглотила целый мешок блох. — Она покраснела и поспешно закрыла рот рукой. — Простите, сэр. Не могу поверить, что это сейчас сказала я.
— Почему же? — Сэр Вальтер рассмеялся. — Поверьте мне, есть очень много молодых женщин из высшего света, которые пользуются такой речью, что об нее можно разбивать сырые яйца. Я нахожу это оживляющим, если женщина благородного происхождения умеет выражаться более образно.
— Вы… Вы знаете, кто я? — Мэри покраснела еще больше. — И это притом, что я не представилась. Вы должны считать меня невоспитанной.
— Ни в коем случае, леди Мэри, — галантно возразил сэр Вальтер. — Невежливым было бы просить вас об этом. Ваша слава в некоторой мере опередила вас.
— Откуда? — спросила Мэри, чтобы потом самой дать ответ. — Карета. Мой багаж…
— То немногое, что унесла с собой река, принесли сюда. Но я опасаюсь, что вам это не доставит удовольствия.
— Ничего страшного. После всего случившегося я слишком счастлива, что осталась в живых, и не буду печалиться из-за пары дурацких платьев.
— Очень разумно с вашей стороны, пусть даже не типично для молодой дамы из богатого дома, если вы мне позволите эту ремарку.
— Вы спасли мне жизнь, сэр, — возразила Мэри с улыбкой. — Конечно, вам позволено это, и вы, конечно же, правы. Я не типичная представительница моего круга.
— Радуйтесь этому, миледи. Большинство молодых девиц осталось бы сидеть, испугавшись до смерти, в карете, и погибло бы. У вас же хватило мужества, чтобы действовать.
— Так я еще не смотрела на эту ситуацию. — Она улыбнулась снова. — Как долго я была без сознания?
— Один день и ночь, — ответил сэр Вальтер.
— И все это время я находилась здесь?
— Простите мне мое самоуправство, но я посчитал самым лучшим доставить вас в Абботсфорд. Здесь вы в безопасности и можете отдохнуть после всего, что произошло.
— Абботсфорд, — повторила тихо Мэри. Рапсодия из камня и строительного раствора, так обычно говорил Вальтер Скотт о своем имении.
Снова на нее накатила волна свинцовой усталости, и она зажмурила глаза. В полудреме она увидела, как сэр Вальтер поклонился ей и вышел из комнаты. Но она смутно различила, что кто-то еще находился в комнате, кто-то, кого она заметила лишь теперь, — молодой человек с рыжими волосами, нервно теребящий руки и поглядывающий на нее с заботой.
Потом усталость победила ее, и она снова погрузилась в сон.
Квентин стоял неподвижно. Ему было ясно, что джентльмену не к лицу подобное поведение, но он просто не мог оторвать глаз от молодой женщины.
Мэри Эгтон — так звали ее — была самым восхитительным существом из всех, кого он когда-либо видел.
Ее стройная, прекрасно сложенная фигура, красивое, благородное лицо с высокими скулами и слегка курносый носик, возможно слегка задорный для дамы из высшего общества, бледно-голубые глаза, узкий, маленький ротик и белокурые волосы, рассыпавшиеся на подушке, — все это впечатлило молодого человека, лишив покоя.
До сих пор Квентин не особенно интересовался женщинами, во-первых, потому что они не интересовались им, а во-вторых, потому что его сердце еще не начинало биться ускоренно из-за особы женского пола. До сих пор он был знаком лишь с дочерьми горожан из Эдинбурга и простыми крестьянскими девушками, но Мэри была совсем иным существом, чем те дамы, которых он видел в своей жизни.
От сэра Вальтера не укрылось восхищение племянника молодой дамой. Уже сама просьба Квентина позволить ему посмотреть на гостью показалась ему странной, к тому же его беспокойство о выздоровлении камеристки леди Мэри было наглядно менее ревностным. Молодая особа Мэри Эгтон явно молниеносно завоевала неискушенное сердце Квентина.
Молодой человек не осмеливался войти в ее комнату не только потому, что это не полагалось, но и потому, что он слишком робким был для этого. Одного только взгляда, который она бросила на него, перед тем как заснуть, было достаточно, чтобы заставить сильно биться его сердце и вогнать в краску.
— Она поправится? — спросил он своего дядю шепотом, чтобы не разбудить леди.
— Не беспокойся, — ответил сэр Вальтер и не сумел скрыть своей ироничной улыбки. Таким участливым в присутствии дамы он никогда прежде не видал своего племянника. То, как он стоял на пороге и разглядывал издалека девушку, напомнило сэру Вальтеру персонажей из его романов, — рыцарей и благородных джентльменов, которые изводили себя в благородной страсти к дамам своего сердца. С той только разницей, что это не был роман, а реальная действительность, и что история, без сомнения, закончится иначе, чем в романах Вальтера Скотта.
— Она пережила шок, но теперь идет на поправку, — успокоил он племянника. — Доктор Керр сказал, что уже скоро она сможет встать с постели.
— Хорошо, — Квентин силился изобразить улыбку. — Времени было довольно мало, не так ли?
— Конечно, — сэр Вальтер кивнул головой и положил свою массивную правую руку на плечо племянника. — Во всем этом беспорядке я так и не удосужился поблагодарить тебя, племянник.
— Поблагодарить меня? За что, дядя?
— Ты хорошо поработал. Это была твоя идея — использовать веревки из ящика с инструментами в карете. Если бы ты не действовал так быстро и самоотверженно, то обе дамы погибли бы.
Квентин покраснел и не знал, что ответить на это. Он так привык, что его обычно ругают за его нерасторопность. Но чтобы его похвалили, да еще за поступок, — для него это был новый опыт. — Ничего особенного, — ответил он скромно. — Любой другой на моем месте догадался бы об этом.
— Как всегда, — сказал сэр Вальтер, тихо прикрывая дверь гостиной, — ты проявил себя как настоящий Скотт, мой мальчик.
— Я благодарен тебе, дядя, — сказал Квентин с признательностью. — Но, собственно, не существует причины, чтобы поздравлять себя со спасением дам. Все-таки была принесена жертва. И подонки скрылись с места преступления.
— Это правда.
— Есть ли новости от шерифа Слокомбе?
— Нет, — ответил сэр Вальтер, пока они тем временем поднимались по лестнице и шли в кабинет, где, как обычно, пахло камином и табаком. — Он и его люди все еще заняты тем, чтобы найти какие-либо следы. Между тем эти бандиты уже давно скрылись в горах.
— А инспектор Деллард?
— Насколько я понял, он не придал случившемуся никакого значения. Он передал это дело шерифу, хотя сам знает, что Слокомбе это задание не по плечу. Даже если озорники спрячутся в его собственном подвале с виски, он не найдет их. Скотч — единственное, что привлекает его внимание.
— Какой позор, — возмутился Квентин в своей бесхитростной манере. — Средь бела дня на беззащитных путешественников нападают разбойники, и шериф не в состоянии схватить их.
— Может быть, это были разбойники, — сказал сэр Вальтер задумчиво, — но возможно, это был кто-то другой.
— Что ты имеешь в виду, дядя? У них были маски на лицах. Они были вооружены, не так ли?
— Это не делает их однозначно разбойниками, мой мальчик. Но вероятно, они хотели, чтобы их приняли за таковых.
— Ты считаешь?
— Возможно, …Как часто за последние годы в Галашилсе разбойники нападали днем?
— Не знаю, дядя — я не так долго нахожусь здесь, как тебе самому известно.
— Я хочу сказать тебе, мой мальчик, — ответил сэр Вальтер, и его голос принял таинственное выражение, заставившее прислушаться Квентина. — За последние четыре года во всем районе не было совершено ни одного дерзкого нападения. Местность считается крайне мирной и спокойной, и могу сказать, что, как шериф Селкирка, я способствовал этому изо всех моих сил. А тебе известно, сколько мостов обрушилось за последние пятнадцать лет?
Квентин покачал отрицательно головой.
— Ни одного, — объявил сэр Вальтер. — Ты понимаешь, к чему я веду?
— То, что слишком много совпадений для одного раза? — предположил Квентин.
— Верно, племянник. Шериф Слокомбе считает падение моста несчастным случаем, катастрофой, которую никто не мог предвидеть, но я сомневаюсь в этом. Что, если эти парни подпилили мост, чтобы в тот миг, когда карета окажется на нем, она обрушилась в пропасть?
— Ты полагаешь, что это были не разбойники, а отъявленные убийцы? — почти беззвучно спросил Квентин.
— Верно, — подтвердил сэр Вальтер, и злость прозвучала в его голосе.
— Но, — после недолгих раздумий сказал Квентин, — разве в этом есть какой-либо смысл? Эти бандиты попытались остановить карету Мэри, я хотел сказать, леди Мэри… Зачем же это им понадобилось делать, если они на самом деле стремились к тому, чтобы направить карету на мост? Разве было недостаточно, что ее преследовали всадники, или нет?
— Тот же самый вопрос я задавал и себе, мой мальчик, — ответил сэр Вальтер и одобряюще кивнул головой. — Вижу, что мои уроки по прикладной логике не прошли для тебя даром. Но что если нападение в действительности предназначалось не для леди Мэри? Что, если эти люди в масках не получали заказ загнать ее карету на мост, а пытались помешать им проехать по мосту?
— Ты имеешь в виду?.. — Цвет лица Квентина стал мертвенно-бледным. Его прежней уверенности как не бывало.
— Предположим, что эти люди в масках получили задание совершить нападение — нападение на карету, о которой им было известно, что она должна ехать по мосту. Они спустились под мост и подпилили столбы и опоры моста так, чтобы они еще выдержали пешехода, но под весом кареты должны были рухнуть. И мы также предположим, что эти люди сидели в кустах после сделанной работы и поджидали, пока не приблизится нужная карета. Карета действительно подъехала, но не та, которую они ждали. Все пошло не так, как было запланировано, и карета с молодой дворянкой и ее обоими слугами грозила проехать первой по мосту. Как поступят убийцы?
— Они попытаются остановить карету, — ответил тихо Квентин.
— Именно так и поступили эти мужчины! Впрочем, это им не удалось. Искренне веря всей душой, что тем самым спасает обеих женщин, кучер пробил их заграждение и выехал на мост… Конец истории тебе известен.
— Звучит невероятно, — ответил Квентин. — И все же, похоже, только у этого объяснения есть правдоподобный смысл. Но для кого предназначалось это нападение? Кто сидел в другой карете, которой полагалось упасть в бездну, когда рухнул бы мост?
Сэр Вальтер ничего не ответил, а послал Квентину долгий, пронизывающий взгляд. Молодой человек удивился еще больше, пока до него постепенно не дошло истинное осознание произошедшего.
— Ты… хочешь этим… сказать? — пробормотал юноша, когда его озарила ужасная правда.
— Что же иначе? Ты помнить слова инспектора Делларда. Он однозначно предупреждал нас, что жаждут нашей смерти.
— Верно. Но так скоро?
— Мне неизвестно, что убийцы и поджигатели действуют по определенному плану, — горько ответил сэр Вальтер. — Все указывает на то, что нападение детально продумано и так же детально готовилось: падение моста не было случайностью. Но убийцы не могли знать, что карета леди Мэри проедет раньше нас по мосту. Она и ее слуги оказались там лишь в неподходящее время и в неподходящем месте. Если бы мы добрались немного раньше до развилки, то мы бы оказались теми, кто упал с моста.
Квентин был как громом поражен.
Его лицо стало еще бледнее, неописуемый ужас отразился на нем. Потом его колени ослабели, и он опустился в кожаное кресло, стоявшее перед камином. Бессмысленно он смотрел неподвижно на пламя огня.
— Покушение предназначалось нам, — повторил он. — Только благодаря случайности мы остались живы.
— Так думаю и я, мой мальчик, — мрачно подтвердил сэр Вальтер. — Очевидно, наши противники могущественнее и опаснее, чем мы предполагали. Я допускал, что Деллард намеренно преувеличивает опасность, чтобы подальше держать нас от расследований и развязать себе руки. Но, судя по тому, как складываются события, я сильно ошибался. Нам действительно угрожает большая опасность.
— Что мы предпримем? — спросил Квентин. Его голос звучал жалобно.
— Мы поставим Делларда в известность о наших выводах и дадим ему понять, что этот случай входит в его компетентность. Потому что если расследование случившегося оставить Слокомбе, то единственными итогами, которые будут нам предоставлены в конце, станет пара пустых бутылок скотча. Но к тому же мы хотим позаботиться о наших гостях, как это подобает цивилизованным людям. Леди Мэри и ее камеристка не должны ни в чем нуждаться здесь, в Абботсфорде.
— Понимаю, дядя.
— И — Квентин?
— Да, дядя?
— Ни слова о том, что здесь было сказано, леди Шарлотте. У моей жены и без того достаточно беспокойств, и потеря Джонатана тяжело отразилась на ней. Я не хочу беспокоить ее по пустякам.
— По пустякам, дядя? Банда убийц подкарауливала нас. Один человек погиб. Две женщины были на волосок от гибели. И это ты называешь пустяками?
Сэр Вальтер не возражал ему, и в его глазах Квентин мог прочитать, что его дядя думает так же.
— Ты слышал, что я сказал, племянник, — все же настаивал он. — Я не желаю, чтобы леди Шарлотта или еще кто-нибудь в доме узнал о событиях, которые мы обсуждали.
— Как тебе будет угодно, дядя.
— Отлично, — сказал сэр Вальтер и кивнул, прекрасно понимая, что тем самым дело не будет решено само собой.
Вечером Мэри Эгтон чувствовала себя уже достаточно окрепшей, и врач разрешил ей встать с постели. Ее камеристка Китти тоже полностью оправилась от происшествия, хотя она и поддерживала свои расшатанные нервы экстрактом валерьяны, который прописал ей Керр.
Леди Шарлотта лично заботилась об обеих дамах.
Внезапная смерть Джонатана сильно поразила супругу сэра Вальтера и оставила странную пустоту. Так как ей не было суждено родить собственных детей, она принимала всех студентов, которых приглашал Скотт к себе в Абботсфорд, с материнской заботой, и молодые люди почитали и уважали леди Шарлотту. Если сэр Вальтер был главой дома, как обычно говорили они, то его супруга была его душой. Сэр Вальтер сам частенько громогласно заявлял, что его роскошный дом был бы лишь собранием безжизненных камней, если бы леди Шарлотта не наполнила его жизнью, и это во всех отношениях соответствовало истине.
Леди, дама средних лет, чья стройная фигура и четкие черты лица говорили о спокойной благородней красоте, заботилась об управлении имением. В ее ведении находились слуги и садовники, кучер и конюх. Поддержку ей оказывал верный Мортимер, который уже в течение многих лет состоял на службе у семьи Скоттов и прошел путь от простого помощника конюха до управляющего имением. Что касалось ценности человека, то леди Шарлотта уделяла этому такое же внимание, как и ее муж: не происхождение, не принадлежность к фамилии делала человека уважаемым существом, а лишь его поступки.
Пока сэр Вальтер проводил остаток дня в рабочем кабинете и трудился над своим последним романом, — из-за событий последних дней он сильно затянул сроки и должен был теперь торопиться, чтобы поспеть ко дню сдачи следующей главы, — леди Шарлотта гуляла с обеими дамами по Абботсфорду.
Она показала им просторные залы, украшенные доспехами и картинами, потом сады, собрание оружия и библиотеку. Последняя привела Мэри в особое восхищение, прежде всего потому, что она грустила от потери всех своих книг.
Леди Шарлотта позволила ей осмотреться в библиотеке и провести время до ужина за чтением. Пока Мэри не могла досыта насмотреться на бесчисленные тома в кожаных переплетах, которые стояли на полках, Китти наблюдала за работой садовников, которые стригли на лугу траву.
Около семи пробил колокол, зовущий на ужин, и все собрались в роскошной столовой имения, в которой стоял накрытый стол. На концах длинного стола, друг напротив друга, сели сэр Вальтер и его супруга. Рядом с сэром Вальтером сидели Квентин и Эдвин Майлс, молодой студент из Глазго, который также жил в это время в Абботсфорде. Оба места стола со стороны леди Шарлотты были не заняты — они предназначались для Мэри Эгтон и ее камеристки. Первоначально на ужин должен был остаться и Уильям Керр. Врач, которого сэр Вальтер знал как робкого и неразговорчивого современника, все же предпочел вечером вернуться обратно в Селкирк после того, как он в последний раз осмотрел молодых женщин и убедился в добром их здравии.
Теперь в коридоре раздались приглушенные голоса, и одна из служанок привела леди Эгтон и ее камеристку. Леди Шарлотта предоставила им из своего гардероба скромные платья из темно-красного и зеленого шелка, только подчеркнувшие сияющую красоту девушек. От сэра Вальтера не ускользнуло, что Квентин сидел с раскрытым от удивления ртом, когда Мэри вошла в столовую.
— Я не знаю, как принято в Эдинбурге, — обратился он с ухмылкой к племяннику, — но мы, простые деревенские люди, закрываем рот, если хотим понравиться даме.
Лицо Квентина тут же стало пунцово-красным. Смущенно он посмотрел на свою тарелку и больше не осмеливался посмотреть на молодую женщину. Эдвин Майлс совсем не был напуган. Как превосходный джентльмен, каковым он хотел казаться, он приподнялся со стула и поклонился, чтобы засвидетельствовать обеим дамам свое почтение. Квентин увидел улыбку, которую подарила ему леди Мэри, и разозлился на него. В самой глубине своей души он подумал, что это, наверное, ревность. Он испытывал это чувство впервые в своей жизни…
Приветливо улыбнувшись собравшимся, Мэри села, и по знаку леди Шарлотты было подано первое блюдо.
— Я велела приготовить охотничий суп, — объяснила леди Шарлотта, пока служанки вносили две супницы с душисто пахнущим содержимым. — Надеюсь, блюдо придется дамам по вкусу.
— Конечно, — заверила Китти, прежде чем Мэри согласно этикету успела ответить. — Итак, я не знаю, как дела у вас, но после всего, что произошло, я голодна как волк.
— Китти, — с упреком зашипела на нее Мэри, и ее камеристка покраснела. Сэр Вальтер и леди Шарлотта, наоборот, рассмеялись.
— Позвольте, леди Мэри, — успокоил ее Скотт. — В моем доме всегда ценится искренне слово. Во многих уголках королевства это могут посчитать неловким, но здесь, в Шотландии, существует старая традиция говорить то, что думаешь. Это, видимо, одна из причин непонимания, существующего между англичанами и шотландцами.
— Благодарю вас, сэр, за ваше радушное гостеприимство, — вежливо ответила Мэри. — Вы приняли нас в вашем доме и оказали нам всевозможную помощь. Если бы не вы, то Китти и я не сидели бы здесь. Я не знаю, как могу выразить вам свою признательность.
— Не благодарите меня, — ответил сэр Вальтер, и снова тени мелькнули по его лицу. — Квентин и я только сделали то, что сделал бы на нашем месте любой. Прежде чем мы вместе отужинаем, давайте помолимся и поблагодарим Господа. И подумаем о тех, кого нет теперь вместе с нами.
Мэри почти показалось, что огонь в камине слегка потух, и свечи в люстрах внезапно стали гореть не так ярко, будто тень на лице Вальтера Скотта распространилась в комнате и накрыла собой всех. Тоска опустилась на сердца собравшихся, и они опустили головы и сложили на груди руки в молитве.
— Господи, — сказал тихо сэр Вальтер. — Нам неведомы пути твои, и у нас нет достаточно разума, чтобы понять их. По твой доброте и мудрости ты уберег двух молодых женщин от смерти и привел их в здравии и благополучии к нам. Мы молимся за души тех, кто больше не с нами. За Джонатана Мильтона и Винстона Селлерса. Оба до последнего вздоха исполняли свой долг, каждый по-своему. Прими их в царствие свое и дай им вечный покой. И храни тех, кто собрался за этим столом, от всего зла, подстерегающего их. Аминь.
— Аминь, — эхом ответили все вокруг.
Мэри, опустившая свой взгляд, взглянула тайком на всех исподлобья.
Ее предупреждали о католиках шотландцах, об их фанатизме, склонности к религиозности. В молитве сэра Вальтера она не заметила ничего подобного. То, что она чувствовала и слышала, было лишь участием к судьбе другого человека, сочувствием к нему, не делая при этом различий — протестант он или католик, англичанин или шотландец. Вальтер Скотт и сейчас, и в своих романах всегда говорил о человеке, а не о конфессиях или расах.
Она заметила взгляд, направленный на нее с противоположной стороны стола. Это был молодой человек, которого она заметила перед тем, как снова заснуть глубоким сном. Теперь она знала, что это племянник сэра Вальтера.
— Как я слышала, вы очень беспокоились о моем здоровье, сэр, — сказала она и улыбнулась ему.
— Это сильно преувеличено. — Леди Шарлотта улыбнулась мягко. — Добрый Квентин все время провел перед вашей дверью, леди Мэри.
— И при этом бросил взгляд, — продолжила Мэри и улыбнулась Квентину, отчего его бледное лицо окрасилось краской смущения.
— Пр…простите, миледи, — заикаясь ответил он. — У меня не было намерений смущать вас.
— И у меня не было намерений смущать вас, дорогой мастер Квентин, — ответила она. — Наоборот, Китти и я находимся перед вами в неоплатном долгу. Как мне сказали, вы были тем, у кого оказалась спасительная веревка в решающий момент.
— Ну… я, — Квентин не знал, что и сказать в ответ. Смущенно он отвел взгляд и ковырял серебряной ложкой в супе. Охотничий суп относился к его любимым блюдам, сегодня же он едва проглотил одну — две ложки; во-первых, потому что последние предположения сэра Вальтера не давали ему покоя, во-вторых, очаровательное общество леди Мэри способствовало тому, что он казался себе полным идиотом.
Пронырливый Эдвин Майлс, уже вращавшийся в высших кругах в Эдинбурге, испытывал при этом меньше затруднений.
Он тихонько откашлялся, чтобы потом в галантной позе поднять бокал и произнести застольную речь.
— Хотя я и не хозяин этого дома, а лишь скромный гость, но я хотел бы позволить себе произнести тост. Выпьем за здоровье обеих молодых дам, которые благодаря милости Господа сейчас с нами. И конечно, за сэра Вальтера и Квентина.
— За сэра Вальтера и Квентина, — сказала Мэри и подняла высоко свой бокал.
Квентин, который наконец-то знал, что полагается делать, тоже захотел поднять свою кружку, но при этом он задел локтем бокал сэра Вальтера и опрокинул его. Бургундское вино разлилось по белоснежной скатерти.
Леди Шарлотта смеялась ото всей души, Кити, не стесняясь, хихикала над его неловкостью. Эдвин Майлс все еще сдерживался, сохраняя приличную позу и закрыв рот ладонью. Квентин от всей души желал, чтобы в полу разверзлась дыра и поглотила его.
Почему он покинул Эдинбург и отправился в Абботсфорд? Потому что прежде всего он искал для себя другого. Ему было тягостно постоянно сидеть дома и слушать рассказы о великих поступках его братьев… Но в этот миг он пожелал себе всеми силами своей души оказаться снова дома. Это был не его мир, абсолютно не его. Самое позднее после пожара в библиотеке ему следовало понять, что это был для него знак возвращаться домой в Эдинбург. Закутанные в балахоны воры, прячущиеся в придорожных канавах, рушащиеся мосты и подлые убийцы, — это было чересчур для его робкой души. Он не мог противостоять этому. И если всего этого было недостаточно, то появилась теперь еще эта красавица и поставила с ног на голову весь его мир. В ее присутствии он вел себя как баран.
С пылающим лицом он сидел за столом, и, пользуясь своим преимуществом, юный Эдвин Майлс еще раз воткнул кинжал в зияющую рану:
— Мне что-то кажется, сегодня наш добрый Квентин немного неловок, не правда ли?
— Ничего страшного, — ответила Мэри. — За столом молодому мастеру Квентину, может, и не хватает ловкости. Зато вчера он продемонстрировал всем свое мужество и смекалку. — Улыбка, которую она послала Квентину, была такой приветливой и разоружающей, что он тут же почувствовал прилив сил и хорошее настроение, и Эдвин отступил назад, как побитый пес, которому наступили на хвост.
— Как мне поведала моя супруга, леди Мэри, вы заинтересовались библиотекой? — присоединился к разговору сэр Вальтер, чтобы сменить тему. Первая перемена блюд закончилась. Из узкого коридора, ведущего на кухню, уже доносился сладко-терпкий аромат жаркого из фазана с соусом из лесных ягод.
— Верно. — Мэри кивнула утвердительно. — У вас очень впечатляющее собрание, сэр. Если бы позволяло свободное время, то я просила бы вас разрешить мне провести в вашей библиотеке больше времени.
— Это еще не все, — высказался Квентин, немного поспешно, но все же ему удалось на этот раз произнести пару членораздельных предложений. — Как вы видели, это только домашняя библиотека. Полное собрание гораздо больше. Если мой дядя позволит, я бы с удовольствием показал его, леди Мэри.
— Разумеется, я разрешаю, — ответил сэр Вальтер. — Я уже сказал леди Мэри, чтобы она чувствовала себя в Абботсфорде как дома.
— Благодарю, господа. Это прекрасное ощущение — чувствовать себя как дома. Потому что, строго говоря, в данный момент у меня нет родины.
— Как нам следует это понимать?
— Видите ли, когда произошло это ужасное несчастье, я как раз направлялась в Ратвен, где я надеюсь найти мой новый дом. Потому что по воле моих родителей я должна выйти замуж за молодого лэрда Ратвена.
— Ну, теперь я могу сказать, с учетом тех приключений, которые остались у меня позади, что чувствую себя хорошо.
— Рад это слышать. — Сэр Вальтер кивнул головой. — Я прикажу служанке принести вам чай с печеньем. Вы, должно быть, проголодались.
— Все в порядке. Честно говоря, у меня такое ощущение в желудке, будто я проглотила целый мешок блох. — Она покраснела и поспешно закрыла рот рукой. — Простите, сэр. Не могу поверить, что это сейчас сказала я.
— Почему же? — Сэр Вальтер рассмеялся. — Поверьте мне, есть очень много молодых женщин из высшего света, которые пользуются такой речью, что об нее можно разбивать сырые яйца. Я нахожу это оживляющим, если женщина благородного происхождения умеет выражаться более образно.
— Вы… Вы знаете, кто я? — Мэри покраснела еще больше. — И это притом, что я не представилась. Вы должны считать меня невоспитанной.
— Ни в коем случае, леди Мэри, — галантно возразил сэр Вальтер. — Невежливым было бы просить вас об этом. Ваша слава в некоторой мере опередила вас.
— Откуда? — спросила Мэри, чтобы потом самой дать ответ. — Карета. Мой багаж…
— То немногое, что унесла с собой река, принесли сюда. Но я опасаюсь, что вам это не доставит удовольствия.
— Ничего страшного. После всего случившегося я слишком счастлива, что осталась в живых, и не буду печалиться из-за пары дурацких платьев.
— Очень разумно с вашей стороны, пусть даже не типично для молодой дамы из богатого дома, если вы мне позволите эту ремарку.
— Вы спасли мне жизнь, сэр, — возразила Мэри с улыбкой. — Конечно, вам позволено это, и вы, конечно же, правы. Я не типичная представительница моего круга.
— Радуйтесь этому, миледи. Большинство молодых девиц осталось бы сидеть, испугавшись до смерти, в карете, и погибло бы. У вас же хватило мужества, чтобы действовать.
— Так я еще не смотрела на эту ситуацию. — Она улыбнулась снова. — Как долго я была без сознания?
— Один день и ночь, — ответил сэр Вальтер.
— И все это время я находилась здесь?
— Простите мне мое самоуправство, но я посчитал самым лучшим доставить вас в Абботсфорд. Здесь вы в безопасности и можете отдохнуть после всего, что произошло.
— Абботсфорд, — повторила тихо Мэри. Рапсодия из камня и строительного раствора, так обычно говорил Вальтер Скотт о своем имении.
Снова на нее накатила волна свинцовой усталости, и она зажмурила глаза. В полудреме она увидела, как сэр Вальтер поклонился ей и вышел из комнаты. Но она смутно различила, что кто-то еще находился в комнате, кто-то, кого она заметила лишь теперь, — молодой человек с рыжими волосами, нервно теребящий руки и поглядывающий на нее с заботой.
Потом усталость победила ее, и она снова погрузилась в сон.
Квентин стоял неподвижно. Ему было ясно, что джентльмену не к лицу подобное поведение, но он просто не мог оторвать глаз от молодой женщины.
Мэри Эгтон — так звали ее — была самым восхитительным существом из всех, кого он когда-либо видел.
Ее стройная, прекрасно сложенная фигура, красивое, благородное лицо с высокими скулами и слегка курносый носик, возможно слегка задорный для дамы из высшего общества, бледно-голубые глаза, узкий, маленький ротик и белокурые волосы, рассыпавшиеся на подушке, — все это впечатлило молодого человека, лишив покоя.
До сих пор Квентин не особенно интересовался женщинами, во-первых, потому что они не интересовались им, а во-вторых, потому что его сердце еще не начинало биться ускоренно из-за особы женского пола. До сих пор он был знаком лишь с дочерьми горожан из Эдинбурга и простыми крестьянскими девушками, но Мэри была совсем иным существом, чем те дамы, которых он видел в своей жизни.
От сэра Вальтера не укрылось восхищение племянника молодой дамой. Уже сама просьба Квентина позволить ему посмотреть на гостью показалась ему странной, к тому же его беспокойство о выздоровлении камеристки леди Мэри было наглядно менее ревностным. Молодая особа Мэри Эгтон явно молниеносно завоевала неискушенное сердце Квентина.
Молодой человек не осмеливался войти в ее комнату не только потому, что это не полагалось, но и потому, что он слишком робким был для этого. Одного только взгляда, который она бросила на него, перед тем как заснуть, было достаточно, чтобы заставить сильно биться его сердце и вогнать в краску.
— Она поправится? — спросил он своего дядю шепотом, чтобы не разбудить леди.
— Не беспокойся, — ответил сэр Вальтер и не сумел скрыть своей ироничной улыбки. Таким участливым в присутствии дамы он никогда прежде не видал своего племянника. То, как он стоял на пороге и разглядывал издалека девушку, напомнило сэру Вальтеру персонажей из его романов, — рыцарей и благородных джентльменов, которые изводили себя в благородной страсти к дамам своего сердца. С той только разницей, что это не был роман, а реальная действительность, и что история, без сомнения, закончится иначе, чем в романах Вальтера Скотта.
— Она пережила шок, но теперь идет на поправку, — успокоил он племянника. — Доктор Керр сказал, что уже скоро она сможет встать с постели.
— Хорошо, — Квентин силился изобразить улыбку. — Времени было довольно мало, не так ли?
— Конечно, — сэр Вальтер кивнул головой и положил свою массивную правую руку на плечо племянника. — Во всем этом беспорядке я так и не удосужился поблагодарить тебя, племянник.
— Поблагодарить меня? За что, дядя?
— Ты хорошо поработал. Это была твоя идея — использовать веревки из ящика с инструментами в карете. Если бы ты не действовал так быстро и самоотверженно, то обе дамы погибли бы.
Квентин покраснел и не знал, что ответить на это. Он так привык, что его обычно ругают за его нерасторопность. Но чтобы его похвалили, да еще за поступок, — для него это был новый опыт. — Ничего особенного, — ответил он скромно. — Любой другой на моем месте догадался бы об этом.
— Как всегда, — сказал сэр Вальтер, тихо прикрывая дверь гостиной, — ты проявил себя как настоящий Скотт, мой мальчик.
— Я благодарен тебе, дядя, — сказал Квентин с признательностью. — Но, собственно, не существует причины, чтобы поздравлять себя со спасением дам. Все-таки была принесена жертва. И подонки скрылись с места преступления.
— Это правда.
— Есть ли новости от шерифа Слокомбе?
— Нет, — ответил сэр Вальтер, пока они тем временем поднимались по лестнице и шли в кабинет, где, как обычно, пахло камином и табаком. — Он и его люди все еще заняты тем, чтобы найти какие-либо следы. Между тем эти бандиты уже давно скрылись в горах.
— А инспектор Деллард?
— Насколько я понял, он не придал случившемуся никакого значения. Он передал это дело шерифу, хотя сам знает, что Слокомбе это задание не по плечу. Даже если озорники спрячутся в его собственном подвале с виски, он не найдет их. Скотч — единственное, что привлекает его внимание.
— Какой позор, — возмутился Квентин в своей бесхитростной манере. — Средь бела дня на беззащитных путешественников нападают разбойники, и шериф не в состоянии схватить их.
— Может быть, это были разбойники, — сказал сэр Вальтер задумчиво, — но возможно, это был кто-то другой.
— Что ты имеешь в виду, дядя? У них были маски на лицах. Они были вооружены, не так ли?
— Это не делает их однозначно разбойниками, мой мальчик. Но вероятно, они хотели, чтобы их приняли за таковых.
— Ты считаешь?
— Возможно, …Как часто за последние годы в Галашилсе разбойники нападали днем?
— Не знаю, дядя — я не так долго нахожусь здесь, как тебе самому известно.
— Я хочу сказать тебе, мой мальчик, — ответил сэр Вальтер, и его голос принял таинственное выражение, заставившее прислушаться Квентина. — За последние четыре года во всем районе не было совершено ни одного дерзкого нападения. Местность считается крайне мирной и спокойной, и могу сказать, что, как шериф Селкирка, я способствовал этому изо всех моих сил. А тебе известно, сколько мостов обрушилось за последние пятнадцать лет?
Квентин покачал отрицательно головой.
— Ни одного, — объявил сэр Вальтер. — Ты понимаешь, к чему я веду?
— То, что слишком много совпадений для одного раза? — предположил Квентин.
— Верно, племянник. Шериф Слокомбе считает падение моста несчастным случаем, катастрофой, которую никто не мог предвидеть, но я сомневаюсь в этом. Что, если эти парни подпилили мост, чтобы в тот миг, когда карета окажется на нем, она обрушилась в пропасть?
— Ты полагаешь, что это были не разбойники, а отъявленные убийцы? — почти беззвучно спросил Квентин.
— Верно, — подтвердил сэр Вальтер, и злость прозвучала в его голосе.
— Но, — после недолгих раздумий сказал Квентин, — разве в этом есть какой-либо смысл? Эти бандиты попытались остановить карету Мэри, я хотел сказать, леди Мэри… Зачем же это им понадобилось делать, если они на самом деле стремились к тому, чтобы направить карету на мост? Разве было недостаточно, что ее преследовали всадники, или нет?
— Тот же самый вопрос я задавал и себе, мой мальчик, — ответил сэр Вальтер и одобряюще кивнул головой. — Вижу, что мои уроки по прикладной логике не прошли для тебя даром. Но что если нападение в действительности предназначалось не для леди Мэри? Что, если эти люди в масках не получали заказ загнать ее карету на мост, а пытались помешать им проехать по мосту?
— Ты имеешь в виду?.. — Цвет лица Квентина стал мертвенно-бледным. Его прежней уверенности как не бывало.
— Предположим, что эти люди в масках получили задание совершить нападение — нападение на карету, о которой им было известно, что она должна ехать по мосту. Они спустились под мост и подпилили столбы и опоры моста так, чтобы они еще выдержали пешехода, но под весом кареты должны были рухнуть. И мы также предположим, что эти люди сидели в кустах после сделанной работы и поджидали, пока не приблизится нужная карета. Карета действительно подъехала, но не та, которую они ждали. Все пошло не так, как было запланировано, и карета с молодой дворянкой и ее обоими слугами грозила проехать первой по мосту. Как поступят убийцы?
— Они попытаются остановить карету, — ответил тихо Квентин.
— Именно так и поступили эти мужчины! Впрочем, это им не удалось. Искренне веря всей душой, что тем самым спасает обеих женщин, кучер пробил их заграждение и выехал на мост… Конец истории тебе известен.
— Звучит невероятно, — ответил Квентин. — И все же, похоже, только у этого объяснения есть правдоподобный смысл. Но для кого предназначалось это нападение? Кто сидел в другой карете, которой полагалось упасть в бездну, когда рухнул бы мост?
Сэр Вальтер ничего не ответил, а послал Квентину долгий, пронизывающий взгляд. Молодой человек удивился еще больше, пока до него постепенно не дошло истинное осознание произошедшего.
— Ты… хочешь этим… сказать? — пробормотал юноша, когда его озарила ужасная правда.
— Что же иначе? Ты помнить слова инспектора Делларда. Он однозначно предупреждал нас, что жаждут нашей смерти.
— Верно. Но так скоро?
— Мне неизвестно, что убийцы и поджигатели действуют по определенному плану, — горько ответил сэр Вальтер. — Все указывает на то, что нападение детально продумано и так же детально готовилось: падение моста не было случайностью. Но убийцы не могли знать, что карета леди Мэри проедет раньше нас по мосту. Она и ее слуги оказались там лишь в неподходящее время и в неподходящем месте. Если бы мы добрались немного раньше до развилки, то мы бы оказались теми, кто упал с моста.
Квентин был как громом поражен.
Его лицо стало еще бледнее, неописуемый ужас отразился на нем. Потом его колени ослабели, и он опустился в кожаное кресло, стоявшее перед камином. Бессмысленно он смотрел неподвижно на пламя огня.
— Покушение предназначалось нам, — повторил он. — Только благодаря случайности мы остались живы.
— Так думаю и я, мой мальчик, — мрачно подтвердил сэр Вальтер. — Очевидно, наши противники могущественнее и опаснее, чем мы предполагали. Я допускал, что Деллард намеренно преувеличивает опасность, чтобы подальше держать нас от расследований и развязать себе руки. Но, судя по тому, как складываются события, я сильно ошибался. Нам действительно угрожает большая опасность.
— Что мы предпримем? — спросил Квентин. Его голос звучал жалобно.
— Мы поставим Делларда в известность о наших выводах и дадим ему понять, что этот случай входит в его компетентность. Потому что если расследование случившегося оставить Слокомбе, то единственными итогами, которые будут нам предоставлены в конце, станет пара пустых бутылок скотча. Но к тому же мы хотим позаботиться о наших гостях, как это подобает цивилизованным людям. Леди Мэри и ее камеристка не должны ни в чем нуждаться здесь, в Абботсфорде.
— Понимаю, дядя.
— И — Квентин?
— Да, дядя?
— Ни слова о том, что здесь было сказано, леди Шарлотте. У моей жены и без того достаточно беспокойств, и потеря Джонатана тяжело отразилась на ней. Я не хочу беспокоить ее по пустякам.
— По пустякам, дядя? Банда убийц подкарауливала нас. Один человек погиб. Две женщины были на волосок от гибели. И это ты называешь пустяками?
Сэр Вальтер не возражал ему, и в его глазах Квентин мог прочитать, что его дядя думает так же.
— Ты слышал, что я сказал, племянник, — все же настаивал он. — Я не желаю, чтобы леди Шарлотта или еще кто-нибудь в доме узнал о событиях, которые мы обсуждали.
— Как тебе будет угодно, дядя.
— Отлично, — сказал сэр Вальтер и кивнул, прекрасно понимая, что тем самым дело не будет решено само собой.
Вечером Мэри Эгтон чувствовала себя уже достаточно окрепшей, и врач разрешил ей встать с постели. Ее камеристка Китти тоже полностью оправилась от происшествия, хотя она и поддерживала свои расшатанные нервы экстрактом валерьяны, который прописал ей Керр.
Леди Шарлотта лично заботилась об обеих дамах.
Внезапная смерть Джонатана сильно поразила супругу сэра Вальтера и оставила странную пустоту. Так как ей не было суждено родить собственных детей, она принимала всех студентов, которых приглашал Скотт к себе в Абботсфорд, с материнской заботой, и молодые люди почитали и уважали леди Шарлотту. Если сэр Вальтер был главой дома, как обычно говорили они, то его супруга была его душой. Сэр Вальтер сам частенько громогласно заявлял, что его роскошный дом был бы лишь собранием безжизненных камней, если бы леди Шарлотта не наполнила его жизнью, и это во всех отношениях соответствовало истине.
Леди, дама средних лет, чья стройная фигура и четкие черты лица говорили о спокойной благородней красоте, заботилась об управлении имением. В ее ведении находились слуги и садовники, кучер и конюх. Поддержку ей оказывал верный Мортимер, который уже в течение многих лет состоял на службе у семьи Скоттов и прошел путь от простого помощника конюха до управляющего имением. Что касалось ценности человека, то леди Шарлотта уделяла этому такое же внимание, как и ее муж: не происхождение, не принадлежность к фамилии делала человека уважаемым существом, а лишь его поступки.
Пока сэр Вальтер проводил остаток дня в рабочем кабинете и трудился над своим последним романом, — из-за событий последних дней он сильно затянул сроки и должен был теперь торопиться, чтобы поспеть ко дню сдачи следующей главы, — леди Шарлотта гуляла с обеими дамами по Абботсфорду.
Она показала им просторные залы, украшенные доспехами и картинами, потом сады, собрание оружия и библиотеку. Последняя привела Мэри в особое восхищение, прежде всего потому, что она грустила от потери всех своих книг.
Леди Шарлотта позволила ей осмотреться в библиотеке и провести время до ужина за чтением. Пока Мэри не могла досыта насмотреться на бесчисленные тома в кожаных переплетах, которые стояли на полках, Китти наблюдала за работой садовников, которые стригли на лугу траву.
Около семи пробил колокол, зовущий на ужин, и все собрались в роскошной столовой имения, в которой стоял накрытый стол. На концах длинного стола, друг напротив друга, сели сэр Вальтер и его супруга. Рядом с сэром Вальтером сидели Квентин и Эдвин Майлс, молодой студент из Глазго, который также жил в это время в Абботсфорде. Оба места стола со стороны леди Шарлотты были не заняты — они предназначались для Мэри Эгтон и ее камеристки. Первоначально на ужин должен был остаться и Уильям Керр. Врач, которого сэр Вальтер знал как робкого и неразговорчивого современника, все же предпочел вечером вернуться обратно в Селкирк после того, как он в последний раз осмотрел молодых женщин и убедился в добром их здравии.
Теперь в коридоре раздались приглушенные голоса, и одна из служанок привела леди Эгтон и ее камеристку. Леди Шарлотта предоставила им из своего гардероба скромные платья из темно-красного и зеленого шелка, только подчеркнувшие сияющую красоту девушек. От сэра Вальтера не ускользнуло, что Квентин сидел с раскрытым от удивления ртом, когда Мэри вошла в столовую.
— Я не знаю, как принято в Эдинбурге, — обратился он с ухмылкой к племяннику, — но мы, простые деревенские люди, закрываем рот, если хотим понравиться даме.
Лицо Квентина тут же стало пунцово-красным. Смущенно он посмотрел на свою тарелку и больше не осмеливался посмотреть на молодую женщину. Эдвин Майлс совсем не был напуган. Как превосходный джентльмен, каковым он хотел казаться, он приподнялся со стула и поклонился, чтобы засвидетельствовать обеим дамам свое почтение. Квентин увидел улыбку, которую подарила ему леди Мэри, и разозлился на него. В самой глубине своей души он подумал, что это, наверное, ревность. Он испытывал это чувство впервые в своей жизни…
Приветливо улыбнувшись собравшимся, Мэри села, и по знаку леди Шарлотты было подано первое блюдо.
— Я велела приготовить охотничий суп, — объяснила леди Шарлотта, пока служанки вносили две супницы с душисто пахнущим содержимым. — Надеюсь, блюдо придется дамам по вкусу.
— Конечно, — заверила Китти, прежде чем Мэри согласно этикету успела ответить. — Итак, я не знаю, как дела у вас, но после всего, что произошло, я голодна как волк.
— Китти, — с упреком зашипела на нее Мэри, и ее камеристка покраснела. Сэр Вальтер и леди Шарлотта, наоборот, рассмеялись.
— Позвольте, леди Мэри, — успокоил ее Скотт. — В моем доме всегда ценится искренне слово. Во многих уголках королевства это могут посчитать неловким, но здесь, в Шотландии, существует старая традиция говорить то, что думаешь. Это, видимо, одна из причин непонимания, существующего между англичанами и шотландцами.
— Благодарю вас, сэр, за ваше радушное гостеприимство, — вежливо ответила Мэри. — Вы приняли нас в вашем доме и оказали нам всевозможную помощь. Если бы не вы, то Китти и я не сидели бы здесь. Я не знаю, как могу выразить вам свою признательность.
— Не благодарите меня, — ответил сэр Вальтер, и снова тени мелькнули по его лицу. — Квентин и я только сделали то, что сделал бы на нашем месте любой. Прежде чем мы вместе отужинаем, давайте помолимся и поблагодарим Господа. И подумаем о тех, кого нет теперь вместе с нами.
Мэри почти показалось, что огонь в камине слегка потух, и свечи в люстрах внезапно стали гореть не так ярко, будто тень на лице Вальтера Скотта распространилась в комнате и накрыла собой всех. Тоска опустилась на сердца собравшихся, и они опустили головы и сложили на груди руки в молитве.
— Господи, — сказал тихо сэр Вальтер. — Нам неведомы пути твои, и у нас нет достаточно разума, чтобы понять их. По твой доброте и мудрости ты уберег двух молодых женщин от смерти и привел их в здравии и благополучии к нам. Мы молимся за души тех, кто больше не с нами. За Джонатана Мильтона и Винстона Селлерса. Оба до последнего вздоха исполняли свой долг, каждый по-своему. Прими их в царствие свое и дай им вечный покой. И храни тех, кто собрался за этим столом, от всего зла, подстерегающего их. Аминь.
— Аминь, — эхом ответили все вокруг.
Мэри, опустившая свой взгляд, взглянула тайком на всех исподлобья.
Ее предупреждали о католиках шотландцах, об их фанатизме, склонности к религиозности. В молитве сэра Вальтера она не заметила ничего подобного. То, что она чувствовала и слышала, было лишь участием к судьбе другого человека, сочувствием к нему, не делая при этом различий — протестант он или католик, англичанин или шотландец. Вальтер Скотт и сейчас, и в своих романах всегда говорил о человеке, а не о конфессиях или расах.
Она заметила взгляд, направленный на нее с противоположной стороны стола. Это был молодой человек, которого она заметила перед тем, как снова заснуть глубоким сном. Теперь она знала, что это племянник сэра Вальтера.
— Как я слышала, вы очень беспокоились о моем здоровье, сэр, — сказала она и улыбнулась ему.
— Это сильно преувеличено. — Леди Шарлотта улыбнулась мягко. — Добрый Квентин все время провел перед вашей дверью, леди Мэри.
— И при этом бросил взгляд, — продолжила Мэри и улыбнулась Квентину, отчего его бледное лицо окрасилось краской смущения.
— Пр…простите, миледи, — заикаясь ответил он. — У меня не было намерений смущать вас.
— И у меня не было намерений смущать вас, дорогой мастер Квентин, — ответила она. — Наоборот, Китти и я находимся перед вами в неоплатном долгу. Как мне сказали, вы были тем, у кого оказалась спасительная веревка в решающий момент.
— Ну… я, — Квентин не знал, что и сказать в ответ. Смущенно он отвел взгляд и ковырял серебряной ложкой в супе. Охотничий суп относился к его любимым блюдам, сегодня же он едва проглотил одну — две ложки; во-первых, потому что последние предположения сэра Вальтера не давали ему покоя, во-вторых, очаровательное общество леди Мэри способствовало тому, что он казался себе полным идиотом.
Пронырливый Эдвин Майлс, уже вращавшийся в высших кругах в Эдинбурге, испытывал при этом меньше затруднений.
Он тихонько откашлялся, чтобы потом в галантной позе поднять бокал и произнести застольную речь.
— Хотя я и не хозяин этого дома, а лишь скромный гость, но я хотел бы позволить себе произнести тост. Выпьем за здоровье обеих молодых дам, которые благодаря милости Господа сейчас с нами. И конечно, за сэра Вальтера и Квентина.
— За сэра Вальтера и Квентина, — сказала Мэри и подняла высоко свой бокал.
Квентин, который наконец-то знал, что полагается делать, тоже захотел поднять свою кружку, но при этом он задел локтем бокал сэра Вальтера и опрокинул его. Бургундское вино разлилось по белоснежной скатерти.
Леди Шарлотта смеялась ото всей души, Кити, не стесняясь, хихикала над его неловкостью. Эдвин Майлс все еще сдерживался, сохраняя приличную позу и закрыв рот ладонью. Квентин от всей души желал, чтобы в полу разверзлась дыра и поглотила его.
Почему он покинул Эдинбург и отправился в Абботсфорд? Потому что прежде всего он искал для себя другого. Ему было тягостно постоянно сидеть дома и слушать рассказы о великих поступках его братьев… Но в этот миг он пожелал себе всеми силами своей души оказаться снова дома. Это был не его мир, абсолютно не его. Самое позднее после пожара в библиотеке ему следовало понять, что это был для него знак возвращаться домой в Эдинбург. Закутанные в балахоны воры, прячущиеся в придорожных канавах, рушащиеся мосты и подлые убийцы, — это было чересчур для его робкой души. Он не мог противостоять этому. И если всего этого было недостаточно, то появилась теперь еще эта красавица и поставила с ног на голову весь его мир. В ее присутствии он вел себя как баран.
С пылающим лицом он сидел за столом, и, пользуясь своим преимуществом, юный Эдвин Майлс еще раз воткнул кинжал в зияющую рану:
— Мне что-то кажется, сегодня наш добрый Квентин немного неловок, не правда ли?
— Ничего страшного, — ответила Мэри. — За столом молодому мастеру Квентину, может, и не хватает ловкости. Зато вчера он продемонстрировал всем свое мужество и смекалку. — Улыбка, которую она послала Квентину, была такой приветливой и разоружающей, что он тут же почувствовал прилив сил и хорошее настроение, и Эдвин отступил назад, как побитый пес, которому наступили на хвост.
— Как мне поведала моя супруга, леди Мэри, вы заинтересовались библиотекой? — присоединился к разговору сэр Вальтер, чтобы сменить тему. Первая перемена блюд закончилась. Из узкого коридора, ведущего на кухню, уже доносился сладко-терпкий аромат жаркого из фазана с соусом из лесных ягод.
— Верно. — Мэри кивнула утвердительно. — У вас очень впечатляющее собрание, сэр. Если бы позволяло свободное время, то я просила бы вас разрешить мне провести в вашей библиотеке больше времени.
— Это еще не все, — высказался Квентин, немного поспешно, но все же ему удалось на этот раз произнести пару членораздельных предложений. — Как вы видели, это только домашняя библиотека. Полное собрание гораздо больше. Если мой дядя позволит, я бы с удовольствием показал его, леди Мэри.
— Разумеется, я разрешаю, — ответил сэр Вальтер. — Я уже сказал леди Мэри, чтобы она чувствовала себя в Абботсфорде как дома.
— Благодарю, господа. Это прекрасное ощущение — чувствовать себя как дома. Потому что, строго говоря, в данный момент у меня нет родины.
— Как нам следует это понимать?
— Видите ли, когда произошло это ужасное несчастье, я как раз направлялась в Ратвен, где я надеюсь найти мой новый дом. Потому что по воле моих родителей я должна выйти замуж за молодого лэрда Ратвена.