Пайнкофер Михаель. Братство рун

   — Очевидно, ученым университета мало дела до сохранности этих документов, — выразил свое предположение Квентин.
   — Или не хватает кадров, чтобы просмотреть их все и внести в каталог. Слишком долго мы предоставляли самому себе завещание нашего прошлого. Напомни мне, чтобы я распорядился оказать щедрое пожертвование попечительскому совету библиотеки. Нужно устранить этот беспорядок.
   — Почему? — спросил Квентин с некоторым беспокойством и наивностью. — Почему это так важно — заниматься прошлым, дядя? Разве будущее не должно интересовать нас больше?
   — Ты будешь утверждать, что плоды на яблоне важнее, чем ее корни? — ответил вопросом сэр Вальтер?
   — Ну, яблоко я могу съесть, ведь верно? Они насытят меня.
   — Что за глупый ответ! — Сэр Вальтер покачал головой. — На короткое время яблоки наполнят твой желудок, но дерево не принесет больше плодов. Подрубить корни значит потерять плоды. История — это нечто живое, мой мальчик, точно как дерево. Она цветет и растет за счет того, чем ее питают. Если мы потеряем из виду наше прошлое, то мы потеряем и наше будущее. Если мы все же будем регулярно изучать ее, то осознаем, что следует избегать повторять ошибки предыдущих поколений.
   — Меня это убедило, — признался Квентин и обошел полки, забитые доверху скрученной бумагой и пористым пергаментом. — Но только как мы намереваемся отыскать во всем этом беспорядке документ, о котором говорил профессор Гэнсвик?
   — Хороший вопрос, мой мальчик. — Сэр Вальтер обернулся к другому концу комнаты, где царил не меньший хаос. — Если бы добрый профессор дал бы нам хотя бы подсказку, где нам следует искать этот отрывок. Но он и сам случайно нашел его и не придал этому документу особого значения. Итак, нам ничего не остается иного, как обыскать здесь все систематически.
   — Систематически, дядя? Ты имеешь в виду… мы должны пересмотреть все эти рукописи?
   — Нет, не все, племянник. Ты забываешь, что говорил профессор Гэнсвик о рукописи на бумаге. Пергамент и папирусы, которые хранятся здесь, сразу исключаются. Нам нужно просмотреть только папки с отрывками и неразобранные рукописи.
   — Разумеется, — вставил с редкой дерзостью Квентин. — Это может быть добрая пара тысяч, не так ли?
   — Иногда, мой дорогой племянник, я действительно спрашиваю себя, какое соотношение крови твоих предков течет в твоих жилах. Скотты отличались всегда отменным оптимизмом и деятельной силой. Они не боятся работы, пусть даже ее будет много.
   Квентин больше не перечил. Его дядя умел как никто другой убеждать его делать то, от чего бы он обычным образом отказался. Упоминание семьи было ловким трюком, который разгадал Квентин, но от чувства ответственности, неожиданно появившегося у него, он не сумел избавиться.
   Пока сэр Вальтер доставал отдельные тома с полки и устанавливал их на пюпитрах, стоящих посередине зала под сводами, Квентин решил сперва осмотреть все в целом. Прежде, чем начать поиск иголки в стоге сена, он хотел сперва узнать, как велико собрание. Но пока свет его лампы так и не добрался до конца сводов.
   Так как каждый шаг вдоль полок означал более двух тысяч страниц, которые следовало просмотреть, то с каждым пройденным ярдом мужество покидало Квентина. И если он был честен с самим собой, то это были не только угнетающие пессимистические мысли перед бесперспективными поисками. Он был вообще не уверен, хотел ли он вообще найти ту рукопись, о которой рассказывал профессор Гэнсвик.
   С тех пор как бедный Джонатан ушел из жизни, дела пошли еще хуже: несчастье на мосту, нападение на Абботсфорд, зловещий знак руны — что будет следующим?
   Решение сэра Вальтера уехать в Эдинбург сначала немного успокоило Квентина. Но теперь под мрачными сводами подвала искать сведения о старинном тайном союзе шло вразрез с тем, что он представлял себе.
   Визит к профессору Гэнсвику возобновил страхи Квентина. Откуда шло это чувство, он и сам не мог определить. Это был не просто страх за свою жизнь, — здесь, в Эдинбурге, они явно были вне досягаемости бандитов. Гораздо сильнее Квентин ощущал необъяснимый ужас перед чем-то древним, злым, пережившим столетия и поджидавшим того момента, чтобы снова напасть…
   Перед поржавевшей железной решеткой, дверь которой была заперта на тяжелую цепь, его путь закончился. С решеткой библиотека не заканчивалась, потому что по другую ее сторону Квентин сумел разобрать в скудном свете лампы другие рукописи, сложенные штабелями на полках и столах. По пыли толщиной в палец можно было заключить, что в комнату уже долгое время никто не заходит. Когда Квентин посветил через прутья решетки, раздался отвратительный писк, и что-то серое с грязной шерстью и длинным голым хвостом в панике прошмыгнуло по полу прочь.
   — Дядя! — крикнул Квентин громко. Его голос отразился от стен жутким эхом. — Ты должен посмотреть на это!
   Сэр Вальтер схватил свою лампу и пошел по проходу. С недоумением он поглядел на решетку и на расположенное за ней помещение. — Заперто, — сделал заключение он, взглянув на цепь и поржавевший замок.
   — Что за документы могут там храниться? — спросил Квентин.
   — Не знаю, мой мальчик, но уже то обстоятельство, что их заперли, делает их интересными, ты так не считаешь? — В глазах дяди Квентин Снова увидел мальчишеский задорный огонек, который он очень любил.
   — О запертом помещении профессор Гэнсвик ничего не говорил, — задумчиво сказал он.
   — Ну и что, это ничего не значит. Документ, который мы ищем, могли принести и позже, не так ли? Возможно, именно потому, что Гэнсвик занимался им.
   Квентин ничего не возразил на это, во-первых, потому что чистое предположение не стоит опровергать другим противоположным предположением, во-вторых, потому что его дядю и без того нельзя было переубедить, если он что-то вбил себе в голову.
   Быстро сэр Вальтер прекратил свои только что начатые поиски пропавшего фрагмента документа, и они снова поднялись наверх, где заведующий библиотекой сидел за своим секретером и вносил в каталог книги. Сэр Вальтер рассказал ему о комнате и закрытой двери, и было видно, как и без того пепельно-серая кожа заведующего стала еще бесцветнее.
   — Если это возможно, — заключил хозяин Абботсфорда, — я бы с удовольствием получил ключ от этой каморки, так как не исключено, что именно там находится то, что я ищу.
   — К сожалению, это невозможно, — ответил библиотекарь. Он прилагал усилия, чтобы говорить по-деловому сухо и скрыть свое волнение. Но даже от взгляда Квентина, который не обладал такой прекрасной наблюдательностью, как его дядя, это не ускользнуло незамеченным.
   — И почему же, если можно спросить?
   — Потому что ключ от этой комнаты потерян уже многие годы, вот почему, — объяснил хранитель библиотеки и выглядел при этом так, словно он сам был рад этому быстрому и простому решению проблемы. Конечно, он не рассчитывал на упрямство сэра Вальтера.
   — Ну, — с дружелюбной улыбкой ответил тот, — тогда мы не хотим ждать и позовем плотника, который сумеет открыть замок без ключа. Я с радостью готов взять на себя расходы по этим тратам и оказать полезную помощь библиотеке.
   — Это тоже невозможно, — тяжело переводя дыхание от волнения, сказал библиотекарь.
   Сэр Вальтер набрал побольше воздуха.
   — Должен признать, мой юный друг, что я несколько сбит с толку. Сперва старый замок казался единственным препятствием, чтобы проникнуть в помещение, а теперь выясняются вдруг и другие обстоятельства.
   Библиотекарь украдкой взглянул налево и направо, чтобы убедиться, что никто не находится поблизости. Потом он понизил голос и сказал:
   — Помещение опечатали, сэр, уже много лет назад. Это значит, что там хранятся запретные документы, которые не должны никому попадаться на глаза.
   — Запретные документы? — с ужасом спросил Квентин. Глаза же его дяди, напротив, стали гореть еще ярче.
   — Прошу, сэр, не спрашивайте меня дальше. Мне ничего не известно об этом, даже если бы я знал, то мне нельзя ничего рассказывать вам об этом. Ключ уже давно потерян, и это тоже хорошо. Те своды древнее самой библиотеки, а это значит, что каморка уже столетия не открывалась.
   — Вот и причина, чтобы сделать это, — возразил сэр Вальтер. — Суеверия и нянюшкины сказки не должны переходить дорогу науке и исследованию.
   — Тогда я вынужден просить вас переговорить с куратором библиотеки, сэр. Конечно, я бы не возлагал большие надежды на вашем месте. До вас и других постигла неудача в попытке открыть дверь.
   — Других? — сэр Вальтер и Квентин насторожились. — Кого, мой друг?
   — Странные люди. Мрачные типы. — Библиотекарь даже весь передернулся.
   — Когда это произошло?
   — В прошлом месяце. Разве это не странно? Столетия никто не интересовался этой комнатой, а теперь сразу все один за другим.
   — Действительно. И эти люди хотели также получить именно ключ от этой комнаты?
   — Верно. Но они не получили его, так же, как и вы.
   — Понимаю, — сказал сэр Вальтер. — Благодарю вас, друг мой. Вы нам очень помогли. — С этими словами он развернулся и схватил Квентина за рукав, чтобы увести его прочь.
   — Ты слышал? — зашипел Квентин на него, когда они снова оказались в подвале и могли быть уверены, что никто не подслушивает за ними. — Комната закрыта уже несколько столетий. Значит, запретные документы хранятся там. Возможно, они имеют что-то общее с руной или братством.
   — Возможно, — ответил на это сэр Вальтер.
   — И эти люди, которые пару недель назад приходили в библиотеку, явно были приверженцами секты. Они тоже хотели получить доступ в комнату, но куратор отказал им.
   — Может быть.
   — Может быть? Но дядя, все подтверждает это. Ты разве не слышал, что сказал о них библиотекарь? То, что это были мрачные типы?
   — И из этого ты делаешь вывод, что это были сектанты?
   — Нет, — смущенно ответил Квентин. — Но нам следует поговорить с куратором. Вполне вероятно, он может дать нам описание этих людей.
   — Очень хорошо, племянник. И что дальше?
   — Ну, да, — добавил Квентин немного тише, — тогда нам следует снова обратиться к комнате. Твое предположение, что именно там хранится интересующий нас документ, кажется очень правдоподобным.
   — Так оно и есть. — Сэр Вальтер с триумфом ударил кулаком по пульту. — Если эти люди действительно хотели получить доступ в эту комнату, значит, там есть что искать. Вполне возможно, что мы наконец найдем существенные указания, которые помогут нам разгадать тайну руны меча и уничтожить это зловещее братство.
   — Итак, мы не будет больше искать отрывок документа, о котором рассказывал профессор Гэнсвик?
   — Нет, мой мальчик. Эта комната мне обещает гораздо больший успех, чем продолжение поиска иголки в стоге сена. Мы тут же пойдем поговорить к куратору. Возможно, он сумеет нам помочь в дальнейшем.
   Однако это было не так. Куратор библиотеки не мог им помочь в дальнейшем. Квентину показалось даже больше, что он не хотел им помочь.
   Хотя круглолицый человек с бакенбардами и постарался дать вежливую справку, однако было трудно не заметить, что он был напуган. Явно нервничая, он рассказал сэру Вальтеру и его племяннику ту же самую историю, которую они уже слышали: комната заперта много лет назад и дан строжайший приказ не открывать ее снова. Ключ от нее давно потерян, и конечно, запрещено ломать замок.
   Сэр Вальтер предпринял некоторые попытки убедить его, но в итоге он должен был признать, что по части упорства встретил в лице куратора непревзойденного мастера. Куратор порекомендовал ему под конец обратиться в королевское ведомство по исследованиям и науке с официальным запросом, ответ на который может последовать через недели, а то и месяцы и к тому же с малой долей вероятности на успех.
   По поводу мужчин, пытавшихся получить позволение войти в комнату, куратор тоже не мог дать им справку.
   Где-то шесть недель назад к нему пришли двое мужчин, чей внешний облик и появление он охарактеризовал как «таинственные», тоже пытались получить ключ, но безусловно он отказал им в проникновений в запретную комнату. Так как они не назвали своих имен и куратор не мог вспомнить, как выглядели эти мужчины, сэру Вальтеру показалось бессмысленным продолжать задавать вопросы, стараясь выудить любую информацию.
   После он и его племянник отправились обратно домой. Конечно, они могли продолжить просматривать собрание фрагментов в надежде натолкнуться на находку профессора Гэнсвика. Но эта вероятность, казалось, обещала мало успеха, теперь они знали, где находится истинное указание, которое могло бы привести к объяснению этого мистического случая.
   — Чтобы открыть комнату по государственному разрешению, придется долго ждать, — постановил сэр Вальтер, когда они снова сидели в карете. — Поэтому я напишу письмо министру юстиции. Как председатель верховного суда я имею право устраивать расследования, если они способствуют раскрытию дела.
   — Как ты думаешь, почему куратор не захотел помочь нам? — спросил Квентин.
   Сэр Вальтер внимательно поглядел на племянника.
   — Тебе не следует забывать, что в нашей семье я тот, кто задает риторические вопросы, — с улыбкой ответил он. — Ты знаешь ответ, иначе ты бы не задал его.
   — Думаю, человек просто боялся. И причина этого, я полагаю, в тех людях, которые приходили до нас.
   — Это может быть.
   — Если эти люди действительно относятся к братству рун, то это доказывает, что профессор Гэнсвик прав: эта секта существует до сих пор и ее приверженцы, как и прежде, промышляют своими нечистыми делами.
   — Нет, — возразил сэр Вальтер. — Это лишь доказывает, что кто-то интересуется теми же вопросами, что и мы. И то, что мне не следовало брать тебя с собой к профессору Гэнсвику. Он человек с большой фантазией, вот что тебе следует знать.
   — Но разве ты не сам говорил, что братья рун…
   — Мы имеем дело с бестолковыми людьми, — перебил его сэр Вальтер, — с политическими карьеристами, которые используют старые суеверия, чтобы замаскироваться и вселять страх в таких робких людей, как куратор. Но я отказываюсь верить, что эти братья рун, или как они себя там называют, состоят в союзе со сверхъестественными силами. Все, что они пока совершили, было ужасно: им вменяется в вину убийство, поджог и нарушение границ владений, причем они ничем не отличались от обычных преступников. Я отказываюсь верить в сверхъестественное, пока предлагаются такие малоубедительные доказательства. Под сектантами подразумеваются преступники, которые воспользовались старинными преданиями, чтобы создать вокруг себя ауру таинственности. Вот и все.
   — Итак, инспектор Деллард, вероятно, тоже прав?
   — По крайней мере, его теории кое в чем оказались верны. Но все же в одном он основательно ошибся.
   — И в чем же?
   — Он послал нас в Эдинбург, чтобы мы оставили в покое этих сектантов. Но очевидно, что они проворачивают свои делишки здесь так же точно, как и там, в Галашилсе. И это единственное, что действительно беспокоит меня, мой мальчик. Поэтому я хочу сам посодействовать тому, чтобы этих людей по возможности схватили раньше, чем они совершат очередное злодеяние.
   Квентин заметил тень, пробежавшую по его лицу. — Ты думаешь о визите короля, не правда ли? — осторожно спросил он.
   Сэр Вальтер не ответил. По движению челюстей и напряженному выражению лица дяди Квентин увидел, что он попал не в бровь, а в глаз.
   Сэра Вальтера действительно терзали опасения, пусть даже по другим причинам, чем его племянника. Его волновали реальные, политические подоплеки случая; Квентину же нещадно действовали на нервы побочные обстоятельства. К тому же юношу не оставляло чувство, что само дело на порядок выше них, и порой даже мысль о Мэри Эгтон не могла придать ему мужества. Не то чтобы он не полностью доверял своему дяде, но его намерения собственными силами расследовать происшествие он считал довольно дерзким предприятием. Как они могли разгадать загадку братства рун, располагая такой ограниченной информацией? К тому же все говорило о том, что сектанты уже в городе, так что не столько бесперспективно, сколько просто опасно было продолжать и дальше вести поиски.
   Квентин оставил для себя эти размышления; он обещал дяде оказать помощь в расследовании и не оставил бы его в беде. Он делал ставку больше на Чарльза Делларда, королевского инспектора.
   Может быть, он тем временем продвинулся в своих поисках…
   Многоуважаемые господа,
   Уже в течение нескольких недель я занимаюсь известным происшествием, и вы привыкли получать от меня в начале каждой недели депешу, в которой я информирую вас о текущем ходе расследований.
   К сожалению, должен и в этот раз поставить вас в известность, что расследования в отношении бунтовщиков, которые совершили беспорядки в Галашилсе и других округах, все еще продвигаются с переменным успехом. Прежде всего, что бы я и мои люди ни предпринимали, мы словно наталкиваемся на стену молчания, и я, к сожалению, не могу исключить того, что население страны большей частью сочувствует преступникам.
   Поэтому я взял на себя смелость и провел с моими драгунами обыски в близлежащих деревнях, попавших под подозрение в том, что они скрывают преступников. К сожалению, мне пришлось установить, что население держится заодно с бунтовщиками, так что я был вынужден прибегнуть к карательным мерам в назидание остальным. Мне удалось навести порядок в округе, однако к решению нашей проблемы это не привело, и я опасаюсь, что с учетом данных обстоятельств потребуются дальнейшие расследования, чтобы окончательно распутать загадку, которая образовалась вокруг этих мятежников. Со всем моим уважением как офицера короны я бы хотел заверить вас, что я предприму и дальше все зависящее от меня, чтобы преступники были схвачены.
   С глубоким уважением, Чарльз Деллард, королевский инспектор.
   Чарльз Деллард пробежался глазами по письму еще раз и подул на свою подпись, чтобы скорее высохли чернила. Потом он сложил бумагу, засунул в конверт и запечатал его. После всего этого он кликнул нарочного, который уже стоял возле двери его бюро и ждал.
   — Сэр? — Молодой человек в красной форме драгуна застыл на вытяжку.
   — Капрал, эта новость должна быть доставлена в Лондон самым коротким путем, — сказал Деллард и вручил ему письмо. — Я хочу, чтобы вы лично передали ее, вы поняли?
   — Так точно, сэр, — отрапортовал унтер-офицер, щелкнул каблуками и покинул бюро. Деллард слышал, как застучали его каблуки по полу, и не сумел подавить ухмылки.
   Этих дурней в Лондоне так легко ублажить. Достаточно подходящей депеши, в которой он сообщает пару общих фактов о ходе расследования, чтобы они не задавали лишних вопросов. Между тем он мог делать в графстве все, что ему будет угодно. С тех пор как жалкий Скотт и его пугливый, но не менее любопытный племянник исчезли из Галашилса, у Делларда были развязаны руки, чтобы действовать согласно собственным планам, ради чего он, собственно, прибыл сюда.
   Никто, ни этот трижды умный Скотт, ни эти идиоты в Лондоне не догадывались, в чем заключались его планы и что он в действительности замыслил. Его маскировка была безукоризненна, сама акция была спланирована идеально. Судьба совершила свой оборот, и он сам уже послушно подчинялся ей.
   Деллард захотел вернуться к карточному столу и перейти к дневным делам, когда перед дверью раздались поспешные шаги. Сперва он уже подумал, что опять заявился шериф Слокомбе, этот общеизвестный пьяница, чье бюро он беспардонно занял и который навещал его каждый день, чтобы надоедать глупыми вопросами.
   Но Деллард ошибся. Это был не Слокомбе, пришедший навестить его, а аббат Эндрю, настоятель премонстратенского монастыря в Келсо.
   Адъютант вошел и доложил о священнике, и едва инспектор сумел решить, хочет ли он вообще принимать посетителя, аббат уже стоял на пороге.
   — Добрый вечер, инспектор, — сказал он в своей обычно спокойной манере. — Вы могли бы уделить мне немного вашего драгоценного времени?
   — Конечно, достопочтенный аббат, — ответил Деллард, посылая однако гневный взгляд своему адъютанту: разве он нечетко выразился, что не желает, чтобы его беспокоили? — Прошу вас садиться, — предложил он аббату стул, пока адъютант поспешно выскочил из комнаты. — Чем могу быть полезен вам, дорогой аббат? Вы не частый гость в моем бюро.
   — К счастью, нет, — ответил аббат Эндрю многозначительно. — Я хотел справиться о ходе расследований. В некоторой степени мой орден существенно пострадал от действий этих преступников.
   — Это известно мне, и я глубоко сожалею о случившемся, — заверил его Деллард. — Я только жалею, что я не мог сделать вам радостного сообщения этим утром.
   — Значит, вы не продвинулись далеко в ваших расследованиях?
   — Нет, это правда, — признался Деллард со смиренно опущенной головой. — У нас есть несколько ниточек, которые мы отрабатываем, но как только речь заходит о том, чтобы схватить этих преступников, мы наталкиваемся на стену молчания. Эти преступники, кажется, пользуются у населения большой поддержкой. Это сильно осложняет мою работу.
   — Странно, — ответил аббат. — При беседах с людьми у меня скорее сложилось впечатление, что они боятся предводителя. К тому же и ваши драгуны предприняли все, чтобы объяснить населению, что сотрудничество и оказание помощи преступникам влечет за собой тяжкие последствия.
   — Я слышу в этом легкий упрек, дорогой аббат?
   — Конечно, нет, инспектор. Вы — блюститель закона. Я — всего лишь простой священник, который ничего не понимает в этих делах. Конечно, я спрашиваю себя, почему должна применяться такая жестокость по отношению к населению страны.
   — И вам приходит на ум ответ?
   — Ну, честно говоря, у меня появилась мысль на этот счет, инспектор. Мне кажется, что вас лишь во вторую очередь интересует пожар в Келсо и убийство Джонатана Мильтона. В первую очередь, похоже, вы стремитесь внушить вашим начальникам в Лондоне чувство, что вы здесь не бездельничаете, а в действительности вы, прошу простить мне мою откровенность, не сделали пока ничего существенного.
   Чарльз Деллард вышел из себя. В его глазах вспыхнул гнев.
   — Зачем мы ведем этот разговор? — спросил он.
   — Все очень просто, инспектор. Потому что я считаю своим долгом выступить как представитель людей из Галашилса, запуганных вами окончательно. Они пришли ко мне и пожаловались, что их деревни наводнены драгунами, которые обыскивают всех, что невинных людей заковывают в цепи и уводят.
   — Дорогой аббат, — сказал Деллард, заставляя себя сохранять спокойствие, — я не могу ожидать, что человек веры понимает все необходимые меры, которые приносят с собой любое полицейское расследование, но…
   — Это не полицейское расследование, инспектор, а чистый произвол. Люди боятся, потому что каждый из них может оказаться следующим. Мужчины, которые были казнены вами…
   — … все без исключения соучастники, прятавшие преступников или способствовавшие им.
   — И это крайне странно, — сказал аббат. — Мне рассказали совсем другое. Это значит, что эти мужчины погибли невиновными и их даже ни разу не выслушали.
   — Что вы ожидаете? Что кто-то, кому угрожает веревка, скажет правду? Простите меня, достопочтенный аббат, но я опасаюсь, что вы не многое знаете о человеческой натуре.
   — Достаточно, чтобы распознать, что здесь происходит, — ответил аббат Эндрю твердым голосом.
   — Итак? — спокойно спросил инспектор. — И что же здесь происходит, по вашему мнению?
   — Я вижу, что расследования проходят не так, как им полагается. Летят щепки, но я не могу понять, что действительно рубят. Не знаю, что вы задумали, инспектор, но я прекрасно вижу, что вы преследуете личные цели. Создается впечатление, что в ваши интересы вообще не входит поймать преступников.
   Лицо инспектора Делларда превратилось в каменную маску.
   — Радуйтесь, — сказал он бесстрастно, — что вы служитель церкви, которому я могу великодушно простить необдуманно сказанные слова. В другом случае, я бы потребовал удовлетворения за такое оскорбление. Мои люди и я несем ежедневно тяжелую службу в борьбе против преступников, и часто мы даже рискуем своей жизнью. И в итоге получить обвинение, что мы преследуем наши цели не со всем упорством?! Это злой умысел, который задевает мою честь как офицера.
   — Простите меня, инспектор. — Аббат слегка поклонился. — В мои намерения ни в коем случае не входило оскорбить вас. После всего, что я услышал, я лишь посчитал необходимым поговорить с вами и высказать вам мои взгляды.
   — И ваш взгляды в том, что я намеренно затягиваю расследования? Что мне безразлично благополучие людей в Галашилсе? Что я преследую мои личные цели? — Взгляд Деллард стал колючим, но священник выдержал его.
   — Должен признать, что я еще больше убедился в своем подозрении, — откровенно признался он.
   — Это глупо, дорогой аббат. Какие же это могут быть цели?
   — Кто знает, инспектор? — загадочно ответил аббат Эндрю. — Кто знает?..
   Тайная надежда Квентина на то, что ключ к запретной комнате никогда не всплывет на поверхности и избавит их от поисков древних обрывков документа, не оправдалась в тот же вечер.
   Сэр Вальтер, леди Шарлотта и Квентин как раз закончили ужинать, как кто-то громко постучал в дверь дома. Один из слуг пошел открывать дверь. Когда он вернулся, то держал в руках маленький пакет, который разглядывал с любопытством.