Перемолотов Владимир. Тень воина

   Он присмотрелся к блесткам на противоположной стене и присвистнул. Сила его удара была такова, что часть золотых монет, сплющившись, вошли в камень и торчали там похожие на звезды, которым Бог приколотил одно небо к другому.
   На полу, залитом угловатой от теней темнотой лежало хозяйское добро. Ногой Гаврила разгреб гремящую кучу, и сердце радостно стукнуло. Вот она, потеря! Вот он, щит! Он выдернул находку, обрушив груду железа, и провел ладонью по теплой кожаной поверхности. Ну, понятно, ни одной царапины… А как же еще?
   Шаги стали громче, света стало больше, и он оглянулся.
   - Вот тут кто.
   Он увидел четверых, но за их спинами в темноте посверкивали искорки копейных наконечников. Голос показался знакомым. Гаврила прищурился и узнал Бегдана. Тот и сам присмотрелся и опустил меч.
   - Я думал, что серьезные враги к нам пожаловали, а тут крыса шарит…
   Слегка смущенный- не каждый вот день по чужим кладовым лазить приходится - журавлевец отозвался.
   - А я ничего… Я за своим пришел…
   Поняв, что ничего необычного тут не произойдет - хитник он и есть хитник - Бегдан хохотнул:
   - Тут твоего нет ничего. Тут все хозяйское. Вон чего наделал.
   Он оглянулся, словно не ждал от него подвоха.
   - Оружие разбросал, золото рассыпал. Верных слуг жизни лишил…
   Гаврила не ответил, только щит покрепче сжал. Краем глаза, не теряя из виду вход, присмотрел себе меч. Мельком пожалел, что нет времени натянуть кольчугу. Какая никакая, а драка тут будет. Выход-то отсюда имелся только один. Бегдан подумал о том же. Его товарищи осторожно, вдоль стен стали расходиться в стороны.
   - Щит у него с секретом, - предупредил он товарищей и вдруг гавкнул. - Копьями!
   Хоть треть вздоха, хоть четверть, а копьям нужно было время, чтоб долететь от одного конца комнаты до другого. Этого времени Гавриле хватило, что отклониться в сторону. Он скользнул под них, но два копья все же попали в щит. Чудо повторилось - копья лязгнули, словно пали в железо, но удара Гаврила не ощутил.
   - Видали? - не отпуская взглядом Масленникова, гордо спросил Бегдан у товарищей. - Видали, какой щит я хозяину нашему отыскал?… С любой силой бить можно, а он даже не поцарапается… Хоть тараном лупи!
   Гаврила посмотрел на него поверх щита.
   - Не честно это, Бегдан…
   - Что не честно?
   - Да все… Пятеро на одного, например…
   - А ты о чем думал, когда сюда пришел? Это ведь воровство!
   Гаврила почувствовал, как совесть непонятно от чего шевельнулась в нем.
   - У себя не воруют.
   Бегдан засмеялся.
   - Если б ты у себя был, то нас бы тут не было… Это мы у себя, а ты тут гость незваный. Не стыдно? Тебя как человека приютили, а ты…
   Гаврила нахмурился, стражники весело заржали, а Бегдан укоризненно покачал головой, удивляясь неблагодарности гостя, а потом и сам прыснул вместе со всеми, не удержался…
   - Ладно… Давай кончать все это. Сам понимаешь, что никуда тебе теперь из дворца не деться…
   "Ладно, - подумал Гаврила. - Что с ними разговаривать…" Он расслабился и, опустив на пол меч, закинул щит за спину, чтоб не мешал идти.
   Бегдан смотрел на него с улыбкой, считая, что ничего другого Гавриле и не остается, кроме как сдаться на милость хозяев.
   - Жалел я вас, жалел, да видно зря, - объявил он и вскинул кулак. - Буду я с вами еще разговаривать… Первый удар он направил в глубину прохода, в котором толпились стражники все подбегавшие на шум. Воздух гулко хлопнул, ковры взмахнули крыльями и обрушились на пол, а из прохода пахнуло теплой, соленой влагой… Двух из тех, кто успел войти в комнату разбросало в стороны и приложило о стены. Не дожидаясь когда они опомнятся, Гаврила ударил во второй раз, целя в Бегдана, но тот, словно почувствовал близко подступившую смерть, прыгнул в сторону и колдовство, сорвавшись с кулака, ударило в один из сундуков…
   Гаврила не сообразил - золото там или серебро. Не до этого было, он мгновенно вспомнил стену, утыканную золотыми монетами, и крутанулся на пятке, подставляют жалящему золоту щит. Одни свистнули над головой, ударили в стену, а другие, словно став каплями воды в фонтане, разлетелись по сторонам, впиваясь в тела стражников. Несколько мгновений он слушал эхо, сквозь которое прорвалась леденящая душу капель. Гаврила даже не стал смотреть, что к чему.
   Он знал, что там капает.
   Масленников подхватил брошенный меч и повернулся к врагам лицом, готовый постоять за себя, но врагов вокруг уже не было…
 

Глава 42

 
   Его разбудило солнце.
   Алый луч скользнул по лицу и проник под веки, призывая из мира грез и теней в мир обязанностей и долга.
   Он сдержался и не открыл глаз, попытался из своего полусна вспомнить, что же все-таки произошло. В памяти остался холодный иссушающий вихрь, накрывший его с головой, похожий больше на волну холодной воды. Она набежала и… все. Ничего больше.
   "Набежала и схлынула, - подумал Игнациус. Он явно ощущал движение. Что-то несло его, плавно покачивало. - Только куда унесла? Неужели опять?" Мысль не додумалась, оборвалась. Пора было открывать глаза и принимать вызов мира.
   Осторожно повернув голову, увидел, что лежит на телеге, а рядом проплывает степь. Слава Богу, ничего необычного! Только вот ветер принес с собой запах немытой плоти и пота.
   - А-а-а! Очнулся! Ожил, собака! - прозвенело над ухом. - Раз ожил - вставай!
   Голос звенел молодостью и здоровьем, да и зла в нем вообще то не было… Так. Куражился кто-то силой да молодостью.
   Игнациус захотел встать и с удивлением увидел, что связан. Этого намека на неприятности ему хватило, чтоб сообразить, что случилось что-то еще, кроме памятного вихря.
   - Вставай, - продолжил тот же веселый голос. - Лошадок пожалей. На них, бедных, какая только сволочь не ездит… А теперь вот и ты разлегся.
   Маг и сам хотел спрыгнуть, но почувствовал, что кто-то невежливо ухватил его за воротник и потащил с телеги. Все-таки тот, кто тащил, был молодой и не опытный. Кто постарше, наверняка выдернул бы его отсюда одним уверенным и ловким движением, как морковку с грядку, а у этого не получилось. Ноги мага зацепились за доску, и через мгновение он ощутил губами горький вкус пыли. Мимо глаз прокатилась пара скрипучих колес, за которыми он увидел несколько босых ног, кто-то невидимый несильно ударил ногой.
   - Встань!
   Игнациус развернулся и посмотрел таки на обидчика. Действительно тот оказался молодым и, не смотря на груду оружия, что носил на себе, не страшным.
   - Я, конечно, могу, - внутренне забавляясь, отозвался Игнациус. Действительно, что может быть смешнее человека с мечом если за твоими плечами сотни лет колдовства?
   "Уважу" - подумал он. - "Что там у нас? Веревки?" он прошептал заклинание и шевельнул плечами, чтоб сбросить обрывки, но…веревка оказалась сильнее колдовства.
   Он дернулся еще раз, по всплывшей откуда-то из давным-давно забытых времен привычке, добавляя силу рук к силе колдовства, но и тут ничего не вышло. Веревка, правда, скрипнула чуть громче, но и только.
   Этого быть не могло! Не могло!
   Но было!
   От удивления он сделал то, что делать никак не следовало - начал спрашивать, показывая тем самым свою слабость.
   - Где я? Ты кто?
   Страж наклонил копье и несильно, но чувствительно стукнул мага по шее.
   - Дело раба молчать…
   Игнациус даже не заметил удара. Поняв кем он стал в этой жизни, он еще не справился с удивлением, потерял дар речи и движения.
   Тогда страж ударил его еще раз, мечем. Не острием, конечно, а плашмя. Раб был товаром, и портить товар хороший хозяин не позволит.
   Еще не до конца ощутив собственное бессилие маг не стал уворачиваться. Он готов был увидеть как меч ударяется о выставленную вперед руку и сталь, коснувшись плоти, разлетается на куски, как вылезают на лоб глаза сперва стражника, а потом уж и у остальных, когда до них дойдет с кем свела их забавница-Судьба и на дороге разливается острый запах страха…
   Мысль эта была мгновенной, вроде вспышки молнии и тут же какой-то внутренний сторож, которому все было известно гораздо лучше, чем самому Игнациусу заорал - "Берегись!" Маг попробовал ощутить свою Силу и к ужасу своему не ощутил почти ничего. Меч летел вниз, а вместо свирепого урагана, вместо бушующего в груди моря могущества, он ощутил в себе лишь маленький ручеек, никак не позволивший бы ему принять на руку отточенное железо или после этого растереть негодяя в порошок.
   Удар опрокинул его в пыль.
   Потом удары посыпались один за другим. Удар, удар, еще удар…
   Его били ногами и древком копья не для того чтоб убить или покалечить. Даже нет. Его не били. Его скорее пинали, чтоб показать его новое место в старом мире. Ставшие кругом рабы смеялись, радуясь, что все это происходит не с ними. Кое-кто даже вскрикивал одобрительно при каждом удачном тычке.
   Развлечение не могло продолжаться вечно. Задержка каравана из-за одного раба цена непозволительная в такой торговле.
   Когда ему позволили подняться, не маг, не пол мага, и даже не четверть встал на четвереньки, ловя взгляд стража.
   Сил убить врага у него не было, но зачем Сила, если есть Хитрость?
   Улыбчивый страж сам захотел взглянуть ему в глаза, проверить понял ли новый раб урок. С той же не злой усмешкой он посмотрел на мага и в один миг утонул в бездонных глазах старика. Чужая воля, воля против которой ничего не стоили ни меч, ни копье, вошла в него и осталась, замещая собой все - душу, долг, совесть.
   Митридан почувствовал, что уже победил.
   Тех капель колдовства, что еще оставались в нем, ему хватило, чтоб ощутить, как его воля вливается в череп этого никчемного человечишки, заставляя забыть себя и подчиниться. Чужое сознание скулило, словно побитая собака, пряталось куда-то, не вынеся напора.
   Игнациус вытянул руки. Подчиняясь неслышному приказу, стражник взмахнул мечом и веревка, державшая руки лопнула. Рабы не поняли что к чему, не сообразили, и кто-то заорал, радуясь, что вот-вот на их глазах храбрый воин зарубит того, кто мог бы самим фактом своего существования в недалеком будущем осложнить жизнь каждому из них - стать лишним ртом или доносчиком или источником заразы, только не так все вышло…
   Игнациус медленно отряхнул веревки, пнул их ногой, словно дохлых змей. Это, конечно, было лишнее, но душа требовала.
   - Иди, куда шел… - приказал он. - И этих забирай. Нечего тут рассиживаться. Заждались вас…
   Стражник молча развернулся, и так и не сказав ничего, пошел, куда послали. Рабы тронулись следом ничего не понимая, и только кто-то из последних взвыл от горя, сообразив что случилось.
   - Освободи, милостивец!
   - Еще чего… Баловать вас… - проворчал маг и громко добавил, чтоб услышали все. - Кто захочет - сам сбежишь…
   Невольничий караван неспешно потек с горы вниз, а Игнациус поспешил вверх, отчетливо понимая, что это путь к счастью и славе.
   На полдороги он оглянулся и увидел грязную ленту каравана, медленно сползавшую по дороге вниз. Что ждало их, он не знал, да и знать не хотел. Все-таки мир был устроен более чем справедливо…
   - Каждому свое, - сказал он с улыбкой превосходства. - Каждому…
   Этим - неволя и горький рабский хлеб, а ему - предчувствие удачи и город, в котором его ждал талисман.
   Маг взошел на холм и увидел стены. Они был совсем рядом. Ворота и мага разделяло только озеро, в обход которого по берегу бежала дорога. Водяное зеркало казалось огромным, но и что с того? Чтоб добраться сюда, он преодолел море и пустыню. Будь при нем его магическая сила он перешел бы и его вброд, или просто перелетел бы, но… Ничего не поделаешь… Придется как все, по дороге, через ворота.
   Сложности начнутся в городе… Сил у него почти не осталось, а придется ведь лезть в тюрьму, в застенок, в подземелье… Где он там, славянин-то? Куда подевался? Да и мало влезть. Вылезти еще нужно, да и дурака этого с собой вытащить, пока его куда не отправили… Он покрутил головой, воображая трудности. Ладно. Ничего… Справлюсь!
   Единственное, что омрачало такое светлое будущее - Сила.
   Она в нем вроде бы как была, но в тоже время ее как бы и не было. Она теплилась, где-то на самом дне души, что-то там плескалось, но, к сожалению, не более чем "что-то".
   Подскакивая на кочках, Игнациус спустился на берег. Издали это, вероятно, смотрелось непотребно, но он успокоил себя тем, что если кто и видит человека, козлом скачущего по склону, то узнает в нем не его, не мага Игнациуса, а здешнего правителя, Перетрия Митрофади. Да и то - узнают ли? Похоже было, что в лицо мало кто тут знал своего правителя. Как бы не так, то никто не посмел бы пристегнуть Игнациуса к рабскому каравану. Хотя суета все это, меочи.
   Набегу, сорвал ветку с куста и свил ее в кольцо. Не забавы ради - для дела!
   Ту малость Силы, что еще оставалась в нем, можно было и не беречь. Честно говоря, можно было считать, что нет ее в нем теперь вовсе, однако не пропадать же добру? То, что еще плескалась в нем, можно было применить с пользой для дела… А потом еще наведаться к местному магу, точнее к его амулетам.
   Конечно, после этого можно было бы сразу двинуться в застенок, вряд ли что за это время изменилось в положении Гаврилы, но чем черт не шутит? Следовало бы в точности убедиться в том, что никуда неугомонный славянин из застенка не делся. Для успокоения совести.
   Маг приостановился, окидывая взглядом озеро.
   С берега водная гладь, что раскинулась перед ним, показалась такой огромной, что он не усомнился - даже той малости Силы, что оставалась нем, должно было хватить, чтоб отыскать славянина. Наверняка тот был где-то рядом.
   Не прекращая об этом думать, он, доскакав до заводи, забросил туда ветку.
   Шагах в сорока от него, за зарослями камыша кто-то плавал, пуская пузыри и яростно скребя голову, но колдовству это помехой не было. Та мелкая волна, которую гнал вокруг себя купальщик, застревала в камышах.
   Игнациуса остро кольнуло ощущение бессилия - был бы в своей силе, утопил бы мерзавца и делу конец, а тут терпеть приходится, но тут стало не до мелких неприятностей.
   Сжигая в себе остатки Силы, произнес заклинание. Ветка дернулась, распрямилась, разбрызгивая воду, и словно перепуганная рыба метнулась в тростниковые заросли…
   На мгновение маг опешил. Ветка должна была показать на город. Должна была!
   Но одного мгновения ему оказалось достаточно, чтоб прийти в разум.
   Колдовство не ошибается. Оно просто не может ошибаться, и если хочешь чего-то достичь - следуй ему…
   Он осторожно обошел по берегу камышовые заросли, стараясь разглядеть за узкими зелеными листьями, кто это там плещется, но удача поджидала его не в озере, а на берегу. Не сделав и двух десятков шагов, он наступил на то, что искал.
   Жизнь снова испытывала его, но он устоял перед соблазном.
   Несколько мгновений он боролся с собой. С усилием отведя взгляд от брошенной славянином волчевки, посмотрел в озеро.
   Гаврила плескался в воде, смывая с себя чужую кровь, чужой пот и чужие слезы.
   Маг, невольно кося глазом на оставленную Гаврилой без присмотра одежду, уселся рядом с кучей, честно собираясь дождаться старого товарища.
   Теперь, когда он знал, где лежит талисман, было странным не заметить грубого шва на плече волчовки. Славянин заметил чужого и бросив отскребаться тоже поспешил к берегу.
   "Купить? Поменяться?" - подумал маг глядя на приближающуюся голову. Мысли просто отобрать у него уже не возникало. "Не продаст ведь…" Он вспомнил тот ужасный вихрь, что промчался сквозь него и передернул плечами.
   "Придется, видно, к дураку в кабалу идти… Эх…" Отчаяние вспыхнуло и погасло. Теперь делать нечего - только улыбаться.
   Гаврила вылез на берег. С него текло, словно с медведя. Игнациус привстал, обозначая себя, хотя итак все было видно - на берегу не спрячншся.
   - Ты кто? - нахмурился славянин, но потом узнал. Его глаза потемнели, что-то опасно сверкнуло в них. - Ах ты…!
   Игнациус попятился. Гаврила медленно показал на него пальцем, и маг выставил перед собой руки, защищаясь. Он сообразил, что сейчас происходит в душе у Гаврилы. Этот увалень наверняка перепутал его с настоящим Перетрием.
   - Не я, - быстро ответил он. - Это не я.
   Гаврила прищурился, но руки не опустил.
   - Кто ж, это если не ты?
   Вот об этом он не подумал. Давно он уже не мог ощущать себя обычным человеком. Он даже думать не мог как простой человек и вот результат. Из-за того, что в свое время он одел на себя личину Перетрия Митрофади, славянин совершенно напрасно считал его виноватым в том, что произошло вчера. Гаврила смотрел грозно и готов был без зазрения совести применить силу. По накатанной, Игнациус хотел произнести Слово Послушания, но, вспомнив, чем может обернуться магия около талисмана, поперхнулся. Рисковать не хотелось.
   - Это не я. Это мой брат близнец, - нашелся маг. Страх оказался хорошим подсказчиком. Масленников остановился, но рук не опустил. - Он меня из дома выгнал, крова лишил… Спасибо тебе, родной!
   Он не знал, был ли Перетрий христианином, но на всякий случай широко, с размахом перекрестился. Гаврила недоверчиво склонил голову на бок. Руки нехотя упали вдоль тела.
   - За что?
   - За то, что убил самозванца! Сбылось пророчество!
   Гаврила услышал и не понял. А когда понял, то сел на песок и начал спешно натягивать на себя свою шкуру.
   - Убил? Когда?
   - Вчера. Ночью. Когда из уздилища уходил…
   - Я? Твоего брата?
   Недоумение, что просквозило в голосе славянина, дало магу новую надежду.
   У Игнациуса молнией мелькнула мысль использовать это недоразумение к собственному удовольствию. Слышал он, что у славян особо развито уважение к родной крови. Можно было бы сыграть на этом. Все-таки брата убил - не кого-нибудь…Родного брата! Кровиночку! Игнациус на мгновение даже поверил в это, поверил так, словно на мгновение с головой погрузился в правду.
   Он вздрогнул, передернул плечами. Соблазны, соблазны… Гнать их. Раз решил, что все будет по честному, значит, так тому и быть! Хватит с него и прошлого раза.
   - Ничего ты мне не должен. Это я тебе должен.
   Он бросился на грудь новому товарищу, обнял, прижался к плечу. Пальцы сами собой почти без участия воли нащупали шов на плече, ощутили вздутость.
   - Ладно уж… Чего там… - несколько сконфуженно отозвался Гаврила все еще чувствуя себя неловко. Он шевельнул плечами, размыкая объятья, и отошел в сторону, приноровясь одеть сапоги…
   Игнациус не потянулся за ним, остался на месте. Он стоял, нарочито глядя под ноги.
   - Не вышло у тебя? - спросил он, кивнув на песок под ногами Гаврилы.
   - Ты о чем?
   - Тень… Не нашел?
   Масленников нахмурился, не ответил.
   - Могу помочь! - продолжил маг. - Тебе ведь в Замок?
   Гаврила прищурил глаза.
   То, что Перетрий сказал просто "замок", а не назвал его, имело только один смысл. Не было тут рядом другого замка, чтоб собственным именем отличать один от другого. Замок Ко был где-то рядом. Совсем рядом. Может быть, даже в одном дыхании от него.
   - Нет, - сказал Гаврила севшим от волнения голосом.
   Маг усмехнулся.
   - Я надеюсь, что это "нет" не отказ от моей помощи?
   - Тень я еще не нашел, - торопливо поправился Гаврила. - А то не видно…
   Он натянул второй сапог и вскочил.
   - Я от твоей помощи не отказываюсь. Помоги - квиты будем…
   Игнациус кивнул, словно это само собой разумелось.
   - Помогу. Как не помочь?
 

Глава 43

 
   - Так ты колдун! - насторожился Гаврила. Головой-то он понимал, что в этом деле без колдовства не обойтись, но всегда при колдовстве как-то так получалось, что оно всегда задевало Гаврилу своим краем и отчего-то ничего хорошего это Гавриле не приносило. Игнациус, вспомнив Митридана, покачал головой.
   - Какой я колдун? Нет… Скорее друг колдуна.
   Масленников кивнул, понимая, что это значит. Как-никак сам был колдовским другом, пропади тот колдун пропадом, найти б его только!
   - А как же тогда ты тень вызовешь?
   - Есть одно слово. Скажу его, и она тебя сама найдет. Нужно будет только поближе к замку подойти к самой стене…
   - А как удержим?
   "Вот зануда", - сердито подумал Игнациус. - "Что ж он никак не отстанет-то…" Выдавив на лицо выражение скорбной решительности, Игнациус объявил.
   - Есть у меня вещь одна, колдуном подаренная… Ни у кого такой нет!
   Из кармана он вытащил что-то похожее на маленький камушек и, мгновение поколебавшись, показал, зажав между пальцами - Ягода-желания! - сказал он. - Не слыхал про такую?
   - Нет, - честно сказал Гаврила, не сообразив еще, каким образом это его касается.
   - Съешь ягоду, и желание исполнится… Мне для тебя ничего не жалко. Нужно будет - последнее отдам!
   Масленников протянул руку, но старый знакомый со странной улыбкой сунул ее обратно в карман.
   - Вот еще что… Ты имей ввиду, что тот мир, ничего не делает даром. Чтоб приобрести что-нибудь придется чем-то пожертвовать…
   - Кое-чем? - подозрительно осведомился Гаврила, невольно оглядываясь. - Чем это?
   Все его имущество к этому моменту состояло из меча, щита и волчевки. Портки драные, пыльные, да сапоги ношенные, в счет не шли. Вряд ли в том мире, где сейчас обитала его тень они стоили больше того, что стоили в этом.
   - Тот мир, в котором сейчас прибывает твоя тень, ничего не делает даром.
   - Да что с меня взять? - озадаченно спросил Гаврила.
   - Не знаю. Выбирает тот мир…
   Все оказалось гораздо проще. Маг смотрел на волчевку. Как хозяин, отдавший свою вещь в долг, и считающий дни до момента, когда она вновь вернется к нему.
   - Он возьмет у тебя то, что посчитает самым ценным.
   - Понятно, - сказал Гаврила, хотя ничего ему понятно не было… Он провел рукой по щиту, дотронулся до меча.
   - А как я узнаю?
   Игнациус пожал плечами. Планировать наперед он не мог. Кто знает, как там все обернется?
   - Будет знак, - сказал он, наконец. - Я думаю, мы поймем его…
   - Мы? - удивился Гаврила. Он поднялся, отряхивая песок.
   - А то, - ответил маг и встал рядом.
   - С тем, что не по силам одному вполне могут управиться двое… Раз уж взялся помогать - до самого конца помогать буду!
 
   … Они вышли к Замку, когда Солнце уже уперлось краем в землю.
   Случилось это просто, даже буднично. Не было ни знамений, ни предостережений. Даже не мешал никто, хотя этого-то Гаврила и опасался больше всего. В двух шагах от цели неприятностей должно было бы стать больше, так он думал, но, слава Светлым Богам, ошибся.
   Почти пол дня они шли по степи, постепенно теряющей траву и кусты на поверхности, и воду в воздухе, и от того, шаг за шагом, превращавшейся в пустыню. Воздух становился суше, и из него вместе с влагой уходили запахи. В конце концов, в нем не осталось ничего, кроме пыли да красного солнечного света.
   Все цвета куда-то попрятались и даже песок из желтого, стал красным.
   Краснота вокруг становилась назойливой. Гаврила иногда закрывал глаза (благо столкнуться в пустыне было не с кем, разве что с товарищем, что шел в десятке шагов впереди) и даже тогда краснота заливала сомкнутые веки.
   Вот так, то открывая глаза, то закрывая их ненадолго, он шел, считая шаги и однажды открыв их увидел перед собой Замок. Точнее половину Замка, так как вторую половину загораживала спина Патрикия. Не смотря на жару и усталость, Гаврила сделал шаг в сторону, чтоб увидеть его целиком.
   Он того стоил.
   Он был чем-то похож на Аккореб - такие же стены, такие же башни, тот же серый камень, только над ним больше потрудились два самых разрушительных начала, существовавших на этом свете - время и люди. Гаврила присмотрелся и решил, что людям, все же удалось сделать больше. Если ветхость стен можно было объяснить временем, то разбитые ворота, следы пламени на приворотных башнях и проломы в стенах могли оставить только люди. Он ничего не успел сказать, но мысль его уже, видно, побывала в голове товарища.
   - Боевые слоны, - поправил его товарищ, положив руку на плечо и постукивая по талисману пальцами. - Заговоренные боевые слоны и четыре огненных дракона.
   Он взмахом руки показал на огромные пятна копоти на стенах.
   - Людей тут почти не было… Все больше маги, колдуны да волшебники…
   Очарованный местом Гаврила спросил.
   - А что тут вообще было-то? Чего не поделили?
   Игнациус пожал плечами. Более пятисот лет назад маги и люди спорили в этом месте за наследство волшебника Эссен-би-Хафла., но что это громкое имя этому селянину, пригодному только на то, чтоб стать тайным хранилищем "Паучьей лапки"? Лишнее это…
   - Кто их, волшебников разберет? Не поделили чего-то… В эти дела простым людям лучше и не соваться вовсе, - совершенно искренне сказал маг и даже засмеялся, насколько верной была мысль.
   - Ты чего?
   - За тебя радуюсь. Вон. Смотри…
   Гаврила слегка наклонился. Солнце все закапывалось в землю, плющилось об нее. Тени удлинялись, тянулись к замку, прямо к пролому.
   - Не простое место-то. У стены поаккуратнее, - предостерег Игнациус славянина. - Руками не махай. Коснешься стены - сгоришь.
   - Колдовство?
   - Конечно… Войти тяжело, а уж выйти… Семь потов сойдет…
   - Хоть восемь, - отозвался Гаврила, сжав зубы. - Ты только дорогу покажи…