Страница:
Король дон Фернандо, получив ответ короля Гранады и узнав, что Мавры уже вторглись войною в земли христиан, укрепил свои границы многочисленными полками, обильно снабдил пограничные крепости съестными запасами и, отложив осаду Гранады до следующего лета, отправился в Сеговию – провести там зиму и отдохнуть от прошлых трудов.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
В ней рассказывается про осаду Гранады королем доном Фернандо и королевой доньей Исабель и про основание Санта-Фе
Наступило лето, и король дон Фернандо отправился в Кордову, где имел ряд столкновении с гранадскими маврами; он снял осаду Салобреньи, города, основанного королем Гранады. Затем дон Фернандо, король Кастилии, прошел в Севилью, где подготовил все необходимое для войны и осады Гранады. Выступив из Севильи и пройдя опять через Кордову, он вторгся в Долину Гранады и разрушил весь Альхендин. Христиане перебили здесь множество мавров, множество взяли в плен и сожгли и сровняли с землей пять селений. В одном из происшедших там сражений пало много мавров Сегри от руки христиан Абенсеррахов. Один из рыцарей Сегри бежал в Гранаду, где сообщил мавританскому королю о нашествии христиан.
Король дон Фернандо расположил свое войско в Долине в виду Уэскара, и в двадцать шестой день месяца апреля стройными рядами, с развевающимися знаменами, впереди которых был королевский стяг с изображением распятого Христа, христианское войско двинулось на Гранаду. И про тот поход спели следующий романс, старый и красивый:
Про основание города Санта-Фе пропели следующий романс в старом стиле:
С тех пор мавры постоянно выезжали из Гранады в Долину сражаться с христианами, и христиане всегда одерживали верх. Доблестные Абенсеррахи-христиане упрашивали короля позволить им послать Сегри вызов на бой. Король, знавший их отвагу, позволил и дал им в предводители славного рыцаря дона Диего Фернандес де Кордова, алькайда Лос-Донселес.
Получив вызов, рыцари Сегри выехали из города и остановились невдалеке от королевского войска. Они были одеты в одежды своих обычных цветов – светло-желтый и лиловый, такие же перья на плюмажах. Их было пятьдесят рыцарей, и столько же должно было выступить со стороны Абенсеррахов. Король, королева и все войско любовались их нарядным и воинственным видом.
Отважные Абенсеррахи были в одеждах синего и белого цветов, с серебряными прошивками, перья на шлемах – тех же цветов, и на щитах их обычные эмблемы: дикари, раздирающие львиные пасти, – у одних; дикари, рассекающие жезлом земной шар, – у других. Во главе Абенсеррахов выступил храбрый алькайд Лос-Донселес.
Когда оба отряда сблизились, рыцари Абенсеррахи сказали Сегри:
– Сегодня наступил день, рыцари Сегри, для завершения нашей длительной вражды: сегодня вы заплатите Абенсеррахам за ваше против них преступление.
На что Сегри ответили:
– Не нужны слова, где место – действиям.
И тут меж ними завязался горячий бой, на который с удовольствием взирали король и все войско.
Битва длилась целых четыре часа; отважный алькайд Лос-Донселес совершил в ней чудеса храбрости и немало способствовал поражению Сегри: большинство из них пали на поле сражения, остальные обратились в бегство. Храбрые Абенсеррахи преследовали их до самых ворот Гранады.
Это поражение очень сильно смутило Сегри и устрашило самого короля Гранады, который стал отныне считать себя погибшим.
На следующий день королева донья Исабель возымела желание осмотреть снаружи Гранаду, ее стены и башни. В сопровождении короля, грандов и воинов она направилась в селение Сувию, расположенное всего в пол-лиге от Гранады. Отсюда королева любовалась красотою города Гранады. Она любовалась великолепием башен и бастионов Альгамбры, Алыми Башнями, надменными Алькасавой и Альбайсином, искусно сооруженным Алихаресом и красотой всех остальных башен, замков и стен. Христианнейшая и любознательная королева радовалась Гранаде, и ничего ей так не хотелось, как вступить в нее и владеть ею. Она распорядилась, чтобы в этот день не было стычек, но ее желание не могло быть исполнено, потому что мавры, узнав о приближении королевы, выступили из Гранады числом более тысячи и напали на христиан. Но христиане оказали им такое сопротивление, что мавры обратились в бегство. Христиане преследовали их до самой Гранады, перебили свыше четырехсот и более пятидесяти человек захватили в плен. В этом сражении особенно отличились алькайд Лос-Донселес и Портокарреро, властитель Пальмы. И в этот же день погибли почти все Сегри, так что в живых их осталось не более десяти. Их гибель горестно оплакивал король Гранады; она явилась большой потерей для его рыцарства и для всего города.
Королева возвратилась в лагерь, весьма довольная видом Гранады и ее месторасположением.
Тем временем несколько мавританских дровосеков нашли четыре мар-лоты и щиты тех самых турок, что выступали за королеву. Они привезли их в Гранаду, где встретившийся им Гасул сразу узнал щиты по их эмблемам, взял их у дровосеков и спросил, где они нашли эти одеяния и щиты. Дровосеки ответили, что нашли их в самой чаще Римского леса. Гасул, подозревая недоброе, продолжал их расспрашивать, не нашли ли они еще там трупов рыцарей. Дровосеки сказали, что нет. Добрый Гасул взял марлоты и щиты, отнес их в дом королевы-султанши, показал их ей и спросил:
– Госпожа моя, не марлоты ли это рыцарей, спасших вас от смерти?
Королева узнала марлоты и ответила утвердительно.
– Какова же причина, – спросил опять Гасул, – что их нашли дровосеки в лесу?
– Не знаю, – ответила королева.
Тут они заподозрили, что Сегри и Гомелы убили тех рыцарей, – другой причины быть не могло. Добрый Гасул рассказал про это Алабесам. Венегам, Альдорадинам и Альморади. Они обвинили тогда оставшихся в живых Сегри, Гомелов и Масов. Последние, почувствовав себя невинно оскорбленными, резко им возражали, и из-за этого вспыхнула новая распря, грозившая погубить всю Гранаду; королю и альфаки стоило больших усилий примирить враждующих. Альфаки так увещевали их:
– Что вы делаете, рыцари Гранады? Зачем обращаете оружие друг против друга, когда враг стоит у самых ворот вашего города? Подумайте, нам угрожает гибель! Не время теперь для ссор!
Альфаки, королю и другим рыцарям удалось своими стараниями утихомирить распрю, но многие Гомелы и Масы и несколько их противников
пали ее жертвой.
Благородный Муса, желавший сдачи города христианам, при виде возобновившейся междоусобицы среди рыцарей Гранады еще сильнее укрепился в желании отдать город королю дону Фернандо и принять христианство. И однажды, оставшись наедине со своим братом-королем, он сказал ему:
– Ты очень дурно поступил по отношению к христианскому королю, нарушив данное тобою слово. Недостойно короля не исполнять обещанного. Что же ты намерен теперь делать в городе Гранаде, единственном оставшемся тебе от всего королевства? Укрепления ее разрушаются, внутренние распри ее терзают, она не забыла и не простила тебе незаслуженную смерть и изгнание стольких рыцарей Абенсеррахов, и хотя попытка опозорить твою супругу-королеву и была отомщена, ее родня – Альморади и Марины – тебя ненавидят. Ты никогда не хотел следовать моим советам; если бы ты им следовал, не дошел бы до положения, в котором теперь находишься. Неоткуда ждать тебе помощи – мощь христианского короля велика. Скажи же, что ты намерен предпринять в столь тяжелых невзгодах? Молчишь? Не отвечаешь? Ну, так если ты не желал раньше следовать моим советам, последуй им теперь, если не хочешь окончательно погибнуть. Король дон Фернандо предоставляет тебе города, где бы ты смог жить. Отдай ему Гранаду, не раздражай его еще больше. Исполни добровольно данное тобою ему слово, потому что, если не выполнишь его добровольно, он заставит тебя сделать это силой. И знай, что лучшие рыцари Гранады решили перейти на сторону короля дона Фернандо и объявить тебе непримиримую войну. И если хочешь узнать, кто именно, я назову их тебе: то Алабесы и Гасулы, Альдорадины и Венеги, Асарки и Аларифы, и многие иные, и я первый из них хочу стать христианином и пойти на службу к королю дону Фернандо. А потому подумай, что ты будешь делать, если все названные мною рыцари покинут тебя? Они все хотят сохранить свое имущество и добро и не хотят увидеть свое милое отечество разрушенным и разграбленным христианами, свои знамена – разорванными в клочья, а себя – пленниками и рабами, разбросанными по разным частям Кастильского королевства. Согласись поступить, как я тебе советую. Подумай, с каким милосердием и великодушием обошелся король Фернандо с населением уже завоеванных им городов: он оставил их жить в их домах и именьях, платить столько же податей, сколько платили тебе, беспрепятственно сохранять свои обычаи и язык и соблюдать законы Магомета.
Мавританского короля Гранады удивили и повергли в смущение слова его брата Мусы и смелость, с которой он к нему обращался. Глубоко вздохнув, он разразился безутешными слезами, ибо видел, что ему придется отдать свой прекрасный город и неоткуда ждать ему спасения, раз столько славных рыцарей, а с ними и его родной брат, собирались перейти на сторону христианского короля. И, приняв во внимание, сколько зла смогут натворить солдаты, если он не отдаст город, сколько будет грабежей и насилий над девушками и женщинами и других злодеяний, обычно производимых победоносными войсками в завоеванных городах, Молодой король ответил, что он согласен отдать город в руки короля дона Фернандо. И для этого он велел своему брату Мусе созвать всех рыцарей, что Муса и сделал. Они собрались в Альгамбре, в башне Комарес, и король спросил их, согласны ли они сдать Гранаду победоносному дону Фернандо? Все собравшиеся рыцари – Алабесы, Альдорадины, Гасулы, Венеги, Асарки, Аларифы и еще многие другие – сказали: пусть город будет сдан королю Фернандо! Молодой король, убедившись, что цвет гранадского рыцарства стоит за сдачу, приказал трубить в трубы и аньяфилы, на звук которых собрались все гранадские горожане. Король сообщил им о принятом решении – о сдаче города христианскому королю, что он решил сделать из сострадания к городу, чтобы не видеть его поверженным в прах. Тут возникли между горожанами споры и разногласия. Одни говорили: город сдавать не нужно, нужно продолжать войну, ибо скоро придет помощь из Африки; другие же утверждали, что помощь не явится. Так проспорили они тридцать дней, и в конце концов было решено сдать город и предаться на милость короля дона Фернандо при условии, что все мавры сохранят свою веру, имущество, обычаи и язык, как то было со всеми другими городами и селениями, сдавшимися христианскому королю [98]. Порешив на этом, стали выбирать послов, кто бы пошел говорить с королем доном Фернандо, и избрали Алабесов, Альдорадинов, Гасулов и Венегов, а во главе их поставили Мусу. Посольство вышло из города и направилось в Санта-Фе, где находился король дон Фернандо со своими грандами и рыцарями. Король при приближении столь большого отряда приказал войскам быть наготове, хотя он уже знал о событиях в Гранаде от Мусы, обо всем его извещавшем.
Достигнув королевской ставки, главные из гранадских рыцарей спешились и вступили в Санта-Фе. То были Муса, Малик Алабес, Альдорадин и Гасул: на них было возложено поручение вести переговоры с королем. Все остальные рыцари остались за пределами Санта-Фе, где прогуливались и беседовали с христианскими рыцарями, любуясь на них и на мощь позиции христианского войска.
Тем временем мавританские послы предстали перед королем доном Фернандо. И Альдорадин, очень уважаемый в Гранаде рыцарь, обратился к королю со следующими словами:
– Не окровавленное оружие, не воинственное созвучие труб и оглушительных барабанов, не в пыли влачимые знамена, не смерть славных мужей были причиной того, о могущественный и преславный король, что Гранада сдалась тебе и склонила перед тобой свои воинственные стяги. Причина тому – молва о высокой справедливости и милости, которые ты являешь своим подданным. Уповая на это, мы, жители города Гранады, ожидаем не меньшего, чем все те, кого уже облагодетельствовало твое величие. Отдаем наш город в твои королевские руки! Твори свою волю над ним и над нами, как над твоими покорными вассалами. Вручаем тебе Гранаду со всеми ее замками и укреплениями. Король лобызает твои королевские руки и ноги и просит прощения за нарушенное слово, и, чтобы твое величие убедилось в истинности мною сказанного, возьми его письмо, которое он поручил мне отдать в твои королевские руки.
И, проговоривши эти слова, Альдорадин распахнул свою парчовую альхубу, достал у себя на груди письмо, поцеловал его и, опустившись на колени, подал королю дону Фернандо. Тот взял письмо с большой радостью, прочел его и убедился, что все обстоит так, как сказал Альдорадин: его высочество могло отправиться в Гранаду и вступить во владение городом и Альгамброй.
Добрый Альдорадин продолжал между тем свою речь, перечисляя условия сдачи: чтобы мавров, пожелавших уехать в Африку, беспрепятственно отпустили, желающих же остаться – оставить, и не отнимать их имущество, и позволить сохранить свою веру, обычаи и язык.
Все эти условия добрый король дон Фернандо, не заставив себя упрашивать, обещал соблюсти.
Итак, католический король дон Фернандо и его супруга королева донья Исабель, короли Кастилии и Арагона, в сопровождении большей части своего войска вступили в Гранаду. И в день волхвов, тридцатого декабря [99], чете католических королей была сдана крепость Альгамбра. А дня второго января королева донья Исабель, ее двор и все войско выступили из Санта-Фе в Гранаду. Королева, дожидаясь сдачи города, любовалась с холма его красотою.
Тем временем король дон Фернандо со всеми своими грандами подошел к городу со стороны реки Хениль, где встретил его король Гранады и вручил ему ключи от города и его крепостей. Мавр собирался простереться перед королем доном Фернандо и поцеловать ему ноги, но король дон Фернандо его до этого не допустил, так что мавр поцеловал его только в плечо и отдал ему ключи. Король передал ключи графу Тендилья [100], назначая его, таким образом, алькайдом Гранады – милость, графом вполне заслуженная. Так вступили они в город, поднялись на Альгамбру и на вершине славной башни Комарес водрузили святой крест и знамя христианских королей. Тогда все рыцари и войско воскликнули: «Да здравствует король дон Фернандо! Гранада принадлежит ему и его супруге королеве!» Пресветлая королева донья Исабель при виде святого креста и ее королевского стяга, водруженных на прекрасной башне Комарес, опустилась на колени и принесла богу бесконечную благодарность за победу, дарованную ей над многолюдным и огромным городом Гранадой. Затем королевская капелла пропела под орган Те Deum laudamus [101]. Настолько велика была радость, что все плакали. В Альгамбре заиграли тысячи военных труб. Мавры, друзья короля, желавшие принять христианство, во главе с благородным Мусой заиграли в гобои и аньяфилы, и по всему городу загремели барабаны. Этим же вечером мавры в честь прибытия христианских королей устроили игры в копьях и скачку. Гранада праздновала всю ночь и столько зажгла увеселительных огней, что казалось, будто загорелась сама земля. Наш летописец рассказывает дальше, что в день сдачи города король мавров совершил два поступка. Когда он переезжал реку, мавры из его свиты хотели закрыть ему ноги, чего он не дозволил. Потом: существовал обычай, что когда король поднимается по лестнице, он у ее подножия снимает туфли, которые его приближенные несут вслед за ним; теперь же король на это не согласился.
Тем временем король мавров уединился в своем дворце в Алькасаве, где горько оплакивал утраченное. На его слезы сказала ему мать: «Раз ты не сумел защитить Гранаду, как муж, оплакивай ее теперь, как женщина!»
Все гранды явились поцеловать руки королю дону Фернандо и королеве донье Исабель и поклясться им в верности как властителям Гранады. Король и королева оказали великие милости всем рыцарям, принявшим участие в завоевании Гранады. По сдаче города все оружие мавров было собрано в Альгамбре. Затем король дон Фернандо велел возвратить рыцарям Абенсеррахам все их дома и имущество и сверх того наделил их великими милостями. Так же поступил он с добрым Саррасином, Редуаном и Абенамаром, верно служившими ему на войне. Муса принял христианство, то же сделала прекрасная Селима, король поженил их и оделил великими дарами. Королева-султанша явилась поцеловать руки христианским королям; они приняли ее очень милостиво и ласково. Она изъявила желание стать христианкой, и желание ее было исполнено. Ее крестил новый архиепископ, и она была наречена Исабель Гранадская. Король выдал ее замуж за знатного рыцаря и дал им в пожизненное владение два города. Приняли христианство также все Алабесы, Гасулы, Венеги и Альдорадины. Король щедро их наградил, в особенности Малика Алабеса, получившего в крещении имя дон Хуана Абеса. Король был крестным отцом его, а также Альдорадина, нареченного его собственным именем: Фернандо Альдорадин. Король повелел Сегри покинуть пределы Гранады за их преступление против Абенсеррахов и султанши-королевы. Все Гомелы удалились в Африку и вместе с ними Молодой король, не пожелавший остаться в Испании, хотя ему была обещана Пурчена. В Африке его убили тамошние мавры за то, что он погубил Гранаду.
Король дон Фернандо расположил свое войско в Долине в виду Уэскара, и в двадцать шестой день месяца апреля стройными рядами, с развевающимися знаменами, впереди которых был королевский стяг с изображением распятого Христа, христианское войско двинулось на Гранаду. И про тот поход спели следующий романс, старый и красивый:
Оставим теперь романс и вернемся к нашему рассказу. Разбив лагерь под стенами Гранады, король дон Фернандо укрепил его с большим умением, по всем правилам военного искусства. За одну ночь на месте лагеря вырос целый город [96]. принявший форму креста и имевший четверо ворот, а от каждых ворот вели вглубь улицы. Все было обнесено деревянными стенами, облицованными навощенным полотном, так что эта стена совершенно уподобилась крепкой белой стене из камня, с зубцами и башнями, на что стоило посмотреть. На следующее утро, когда мавры увидели этот город, выросший в одну ночь рядом с Гранадой, они несказанно удивились. Король дон Фернандо, довольный совершенством и прочностью сооружения, дал городу имя Санта-Фе (что значит Святая вера) и предоставил ему большие привилегии и милости.
К королю с известьем скорбным
Едут раз гонцы в Гранаду,
От ворот Эльвиры едут
Прямо в славную Альгамбру.
Первым едет рыцарь Сегри;
Он жестоко в руку ранен,
Получил ту рану в битве
Против полчищ христианских.
Весь трепещущий и бледный,
В королевском ставши зале,
Говорит он Боабдилу,
Королю над всей Гранадой:
– Я привез тебе известье,
И, как смерть, оно печально:
За Хенилем полноводным
Появились христиане.
Боевым сомкнувшись строем,
Подвигаются их рати.
Громко пенье труб военных,
Много реет стягов разных;
Впереди всех стяг злаченый,
И на нем горит, как пламень.
Что возжен лучами солнца,
Ярким золотом распятье –
Христиан обычный символ.
Полководцем над войсками
Сам король идет Кастильи.
Он торжественно поклялся
Над распятием священным.
Что Долину не оставит,
Город твой не покоривши.
Вместе с войском выступает
Исабель – его супруга,
Королева, про чью славу
Говорят теперь повсюду.
Видишь, я серьезно ранен
В битве краткой, но жестокой.
Где разили без пощады
Христиане славных мавров.
Тридцать Сегри там осталось,
Сражены мечом возмездья,
Что рука Абенсеррахов
Направляла, будто молнью.
Много пало смелых мавров
От мечей христиан суровых,
Много рыцарей Гранада
Потеряла в этой битве.
Мне прости, молю аллахом,
Что рассказ прервать свой должен:
Кровь бежит из раны страшной,
Я лишен последней силы.
Те слова сказав невнятно,
Сегри наземь повалился,
Понесли его из зала.
Не промолвил в горе слова
Боабдил, ему внимавший.
[………………………… [95]]
Про основание города Санта-Фе пропели следующий романс в старом стиле:
Как говорится в этом романсе, король, королева и все войско очень были удивлены подвигом Гарсиласо. Король велел ему поместить в свой герб слова Ave Maria за то, что он отнял четки у мавра, привязавшего святыню столь недостойным образом к конскому хвосту, и отрубил голову нечестивцу.
Санта-Фе одеты стены
На вощенной белой тканью.
Щелком, золотом, парчою
Разукрашены палатки.
Там собрались полководцы.
Кто явился с дон Фернандо
Осадить Гранаду-город,
Покорить навеки мавров.
В той войне, как вам известно.
Много рыцарей испанских
Не один свершили подвиг.
Что покрыл их вечной славой.
Раз пред Санта-Фе стеною.
Часом утренним и ранним.
Появился всадник дерзкий
На коне чернейшей масти.
Конь свирепый скалил зубы.
Угрожал врагам оскалом,
Словно рвать готовый в клочья
Встречных воинов христианских.
Мавр одет стальной кольчугой
Под марлотою нарядной,
Что окрашена в три цвета:
Белый, голубой и алый;
Острие копья двойное
И крепчайшего закала;
Щит по плотности не может
Ни с одним щитом сравняться.
Привязал к хвосту кобылы,
Вере правой в посмеянье,
Привязал святые четки
В оскорбленье христианам.
К Санта-Фе стенам подъехал
И с насмешкою взывает:
– Кто из рыцарей посмеет.
Кто достаточно отважен,
Чтоб принять со мною битву, –
Пусть немедля выезжает!
Пусть один, пусть будет двое,
Будет трое, больше даже.
Пусть алькайд Донселес будет,
Чья известна миру храбрость!
Пусть то будет искушенный
В ратном деле граф де Кабра
Или Кордовы надежда –
Рыцарь доблестный Фернандес!
Пусть спешит Мартин Галин до –
Украшенье поля брани,
Или дон Портокарреро –
Властелин могучий Пальмы!
Мануэль пускай то будет,
Понсе Львиным кто был прозван
(Ибо он, душой не дрогнув.
Раз посмел поднять перчатку,
Что нарочно уронила
Злая дама в ров со львами)!
А когда б они не вышли,
Пусть выходит дон Фернандо!
Пусть король сам убедится,
Сколько мужества у мавров!
В молчаливом внемлет гневе
Мавра дерзкого бахвальству
Цвет воителей Кастильи;
С ним сразиться хочет каждый.
В королевской был там свите
Гарсиласо, храбрый мальчик.
Короля о позволеньи
Он просил сразиться с мавром.
– Слишком молод для такого
Ты деянья, Гарсиласо;
Для него найдется в войске
Взрослых рыцарей немало.
Гарсиласо прочь уходит,
Огорчен его отказом.
Но к себе в шатер вернувшись,
Он берет копье и латы,
Поскорей вооружился,
На коня вскочил и тайно,
Чтоб никто его не видел,
При опущенном забрале,
Чтоб лицо закрыть от взоров,
В поле едет против мавра.
Так сказал, пред ним явившись
И подняв с лица забрало:
– Ну, теперь увидишь, дерзкий,
Есть иль нет у дон Фернандо
Рыцарь сильный, кто сумел бы
Проучить тебя, бахвала!
Из всех рыцарей Кастильи
Пред тобою самый младший.
Но его вполне довольно
Учинить тебе расправу.
Гарсиласо речь услыша,
Тот с презреньем засмеялся:
– У меня вошло в обычай
Только с мужами сражаться;
Потому дождуся мужа,
Ты же, мальчик, возвращайся!
Загорелся ярым гневом
Юный, храбрый Гарсиласо
И, в коня вонзивши шпоры,
Налетел грозой на мавра.
Мавр, стремительней чем молнья,
Гарсиласо натиск встретил.
Бой жестокий, бой упорный
Между ними завязался.
Гарсиласо метко в сердце
Поразил копьем злодея.
И с коня упал язычник,
Распростерся бездыханным.
Соскочил на землю быстро
Победитель Гарсиласо,
Обезглавил труп недвижный,
Головой седло украсил;
Снял с хвоста коня он четки,
Приложился к ним губами,
На конец копья надел их,
Как торжественное знамя.
На коня затем вскочивши,
Под уздцы другого взявши,
Он со славой возвратился
В Санта-Фе, к войскам Фернандо.
Изумил великий подвиг
Войско рыцарей и грандов,
Санта-Фе единодушно
Гарсиласо прославляет.
Сам король и королева
В удивленьи пред отвагой:
Одержал в бою победу,
Тот, кто мальчиком считался.
Гарсиласо де ла Вега [97]
С этих пор его прозвали,
Ибо он средь Веги бился
С злым язычником надменным.
С тех пор мавры постоянно выезжали из Гранады в Долину сражаться с христианами, и христиане всегда одерживали верх. Доблестные Абенсеррахи-христиане упрашивали короля позволить им послать Сегри вызов на бой. Король, знавший их отвагу, позволил и дал им в предводители славного рыцаря дона Диего Фернандес де Кордова, алькайда Лос-Донселес.
Получив вызов, рыцари Сегри выехали из города и остановились невдалеке от королевского войска. Они были одеты в одежды своих обычных цветов – светло-желтый и лиловый, такие же перья на плюмажах. Их было пятьдесят рыцарей, и столько же должно было выступить со стороны Абенсеррахов. Король, королева и все войско любовались их нарядным и воинственным видом.
Отважные Абенсеррахи были в одеждах синего и белого цветов, с серебряными прошивками, перья на шлемах – тех же цветов, и на щитах их обычные эмблемы: дикари, раздирающие львиные пасти, – у одних; дикари, рассекающие жезлом земной шар, – у других. Во главе Абенсеррахов выступил храбрый алькайд Лос-Донселес.
Когда оба отряда сблизились, рыцари Абенсеррахи сказали Сегри:
– Сегодня наступил день, рыцари Сегри, для завершения нашей длительной вражды: сегодня вы заплатите Абенсеррахам за ваше против них преступление.
На что Сегри ответили:
– Не нужны слова, где место – действиям.
И тут меж ними завязался горячий бой, на который с удовольствием взирали король и все войско.
Битва длилась целых четыре часа; отважный алькайд Лос-Донселес совершил в ней чудеса храбрости и немало способствовал поражению Сегри: большинство из них пали на поле сражения, остальные обратились в бегство. Храбрые Абенсеррахи преследовали их до самых ворот Гранады.
Это поражение очень сильно смутило Сегри и устрашило самого короля Гранады, который стал отныне считать себя погибшим.
На следующий день королева донья Исабель возымела желание осмотреть снаружи Гранаду, ее стены и башни. В сопровождении короля, грандов и воинов она направилась в селение Сувию, расположенное всего в пол-лиге от Гранады. Отсюда королева любовалась красотою города Гранады. Она любовалась великолепием башен и бастионов Альгамбры, Алыми Башнями, надменными Алькасавой и Альбайсином, искусно сооруженным Алихаресом и красотой всех остальных башен, замков и стен. Христианнейшая и любознательная королева радовалась Гранаде, и ничего ей так не хотелось, как вступить в нее и владеть ею. Она распорядилась, чтобы в этот день не было стычек, но ее желание не могло быть исполнено, потому что мавры, узнав о приближении королевы, выступили из Гранады числом более тысячи и напали на христиан. Но христиане оказали им такое сопротивление, что мавры обратились в бегство. Христиане преследовали их до самой Гранады, перебили свыше четырехсот и более пятидесяти человек захватили в плен. В этом сражении особенно отличились алькайд Лос-Донселес и Портокарреро, властитель Пальмы. И в этот же день погибли почти все Сегри, так что в живых их осталось не более десяти. Их гибель горестно оплакивал король Гранады; она явилась большой потерей для его рыцарства и для всего города.
Королева возвратилась в лагерь, весьма довольная видом Гранады и ее месторасположением.
Тем временем несколько мавританских дровосеков нашли четыре мар-лоты и щиты тех самых турок, что выступали за королеву. Они привезли их в Гранаду, где встретившийся им Гасул сразу узнал щиты по их эмблемам, взял их у дровосеков и спросил, где они нашли эти одеяния и щиты. Дровосеки ответили, что нашли их в самой чаще Римского леса. Гасул, подозревая недоброе, продолжал их расспрашивать, не нашли ли они еще там трупов рыцарей. Дровосеки сказали, что нет. Добрый Гасул взял марлоты и щиты, отнес их в дом королевы-султанши, показал их ей и спросил:
– Госпожа моя, не марлоты ли это рыцарей, спасших вас от смерти?
Королева узнала марлоты и ответила утвердительно.
– Какова же причина, – спросил опять Гасул, – что их нашли дровосеки в лесу?
– Не знаю, – ответила королева.
Тут они заподозрили, что Сегри и Гомелы убили тех рыцарей, – другой причины быть не могло. Добрый Гасул рассказал про это Алабесам. Венегам, Альдорадинам и Альморади. Они обвинили тогда оставшихся в живых Сегри, Гомелов и Масов. Последние, почувствовав себя невинно оскорбленными, резко им возражали, и из-за этого вспыхнула новая распря, грозившая погубить всю Гранаду; королю и альфаки стоило больших усилий примирить враждующих. Альфаки так увещевали их:
– Что вы делаете, рыцари Гранады? Зачем обращаете оружие друг против друга, когда враг стоит у самых ворот вашего города? Подумайте, нам угрожает гибель! Не время теперь для ссор!
Альфаки, королю и другим рыцарям удалось своими стараниями утихомирить распрю, но многие Гомелы и Масы и несколько их противников
пали ее жертвой.
Благородный Муса, желавший сдачи города христианам, при виде возобновившейся междоусобицы среди рыцарей Гранады еще сильнее укрепился в желании отдать город королю дону Фернандо и принять христианство. И однажды, оставшись наедине со своим братом-королем, он сказал ему:
– Ты очень дурно поступил по отношению к христианскому королю, нарушив данное тобою слово. Недостойно короля не исполнять обещанного. Что же ты намерен теперь делать в городе Гранаде, единственном оставшемся тебе от всего королевства? Укрепления ее разрушаются, внутренние распри ее терзают, она не забыла и не простила тебе незаслуженную смерть и изгнание стольких рыцарей Абенсеррахов, и хотя попытка опозорить твою супругу-королеву и была отомщена, ее родня – Альморади и Марины – тебя ненавидят. Ты никогда не хотел следовать моим советам; если бы ты им следовал, не дошел бы до положения, в котором теперь находишься. Неоткуда ждать тебе помощи – мощь христианского короля велика. Скажи же, что ты намерен предпринять в столь тяжелых невзгодах? Молчишь? Не отвечаешь? Ну, так если ты не желал раньше следовать моим советам, последуй им теперь, если не хочешь окончательно погибнуть. Король дон Фернандо предоставляет тебе города, где бы ты смог жить. Отдай ему Гранаду, не раздражай его еще больше. Исполни добровольно данное тобою ему слово, потому что, если не выполнишь его добровольно, он заставит тебя сделать это силой. И знай, что лучшие рыцари Гранады решили перейти на сторону короля дона Фернандо и объявить тебе непримиримую войну. И если хочешь узнать, кто именно, я назову их тебе: то Алабесы и Гасулы, Альдорадины и Венеги, Асарки и Аларифы, и многие иные, и я первый из них хочу стать христианином и пойти на службу к королю дону Фернандо. А потому подумай, что ты будешь делать, если все названные мною рыцари покинут тебя? Они все хотят сохранить свое имущество и добро и не хотят увидеть свое милое отечество разрушенным и разграбленным христианами, свои знамена – разорванными в клочья, а себя – пленниками и рабами, разбросанными по разным частям Кастильского королевства. Согласись поступить, как я тебе советую. Подумай, с каким милосердием и великодушием обошелся король Фернандо с населением уже завоеванных им городов: он оставил их жить в их домах и именьях, платить столько же податей, сколько платили тебе, беспрепятственно сохранять свои обычаи и язык и соблюдать законы Магомета.
Мавританского короля Гранады удивили и повергли в смущение слова его брата Мусы и смелость, с которой он к нему обращался. Глубоко вздохнув, он разразился безутешными слезами, ибо видел, что ему придется отдать свой прекрасный город и неоткуда ждать ему спасения, раз столько славных рыцарей, а с ними и его родной брат, собирались перейти на сторону христианского короля. И, приняв во внимание, сколько зла смогут натворить солдаты, если он не отдаст город, сколько будет грабежей и насилий над девушками и женщинами и других злодеяний, обычно производимых победоносными войсками в завоеванных городах, Молодой король ответил, что он согласен отдать город в руки короля дона Фернандо. И для этого он велел своему брату Мусе созвать всех рыцарей, что Муса и сделал. Они собрались в Альгамбре, в башне Комарес, и король спросил их, согласны ли они сдать Гранаду победоносному дону Фернандо? Все собравшиеся рыцари – Алабесы, Альдорадины, Гасулы, Венеги, Асарки, Аларифы и еще многие другие – сказали: пусть город будет сдан королю Фернандо! Молодой король, убедившись, что цвет гранадского рыцарства стоит за сдачу, приказал трубить в трубы и аньяфилы, на звук которых собрались все гранадские горожане. Король сообщил им о принятом решении – о сдаче города христианскому королю, что он решил сделать из сострадания к городу, чтобы не видеть его поверженным в прах. Тут возникли между горожанами споры и разногласия. Одни говорили: город сдавать не нужно, нужно продолжать войну, ибо скоро придет помощь из Африки; другие же утверждали, что помощь не явится. Так проспорили они тридцать дней, и в конце концов было решено сдать город и предаться на милость короля дона Фернандо при условии, что все мавры сохранят свою веру, имущество, обычаи и язык, как то было со всеми другими городами и селениями, сдавшимися христианскому королю [98]. Порешив на этом, стали выбирать послов, кто бы пошел говорить с королем доном Фернандо, и избрали Алабесов, Альдорадинов, Гасулов и Венегов, а во главе их поставили Мусу. Посольство вышло из города и направилось в Санта-Фе, где находился король дон Фернандо со своими грандами и рыцарями. Король при приближении столь большого отряда приказал войскам быть наготове, хотя он уже знал о событиях в Гранаде от Мусы, обо всем его извещавшем.
Достигнув королевской ставки, главные из гранадских рыцарей спешились и вступили в Санта-Фе. То были Муса, Малик Алабес, Альдорадин и Гасул: на них было возложено поручение вести переговоры с королем. Все остальные рыцари остались за пределами Санта-Фе, где прогуливались и беседовали с христианскими рыцарями, любуясь на них и на мощь позиции христианского войска.
Тем временем мавританские послы предстали перед королем доном Фернандо. И Альдорадин, очень уважаемый в Гранаде рыцарь, обратился к королю со следующими словами:
– Не окровавленное оружие, не воинственное созвучие труб и оглушительных барабанов, не в пыли влачимые знамена, не смерть славных мужей были причиной того, о могущественный и преславный король, что Гранада сдалась тебе и склонила перед тобой свои воинственные стяги. Причина тому – молва о высокой справедливости и милости, которые ты являешь своим подданным. Уповая на это, мы, жители города Гранады, ожидаем не меньшего, чем все те, кого уже облагодетельствовало твое величие. Отдаем наш город в твои королевские руки! Твори свою волю над ним и над нами, как над твоими покорными вассалами. Вручаем тебе Гранаду со всеми ее замками и укреплениями. Король лобызает твои королевские руки и ноги и просит прощения за нарушенное слово, и, чтобы твое величие убедилось в истинности мною сказанного, возьми его письмо, которое он поручил мне отдать в твои королевские руки.
И, проговоривши эти слова, Альдорадин распахнул свою парчовую альхубу, достал у себя на груди письмо, поцеловал его и, опустившись на колени, подал королю дону Фернандо. Тот взял письмо с большой радостью, прочел его и убедился, что все обстоит так, как сказал Альдорадин: его высочество могло отправиться в Гранаду и вступить во владение городом и Альгамброй.
Добрый Альдорадин продолжал между тем свою речь, перечисляя условия сдачи: чтобы мавров, пожелавших уехать в Африку, беспрепятственно отпустили, желающих же остаться – оставить, и не отнимать их имущество, и позволить сохранить свою веру, обычаи и язык.
Все эти условия добрый король дон Фернандо, не заставив себя упрашивать, обещал соблюсти.
Итак, католический король дон Фернандо и его супруга королева донья Исабель, короли Кастилии и Арагона, в сопровождении большей части своего войска вступили в Гранаду. И в день волхвов, тридцатого декабря [99], чете католических королей была сдана крепость Альгамбра. А дня второго января королева донья Исабель, ее двор и все войско выступили из Санта-Фе в Гранаду. Королева, дожидаясь сдачи города, любовалась с холма его красотою.
Тем временем король дон Фернандо со всеми своими грандами подошел к городу со стороны реки Хениль, где встретил его король Гранады и вручил ему ключи от города и его крепостей. Мавр собирался простереться перед королем доном Фернандо и поцеловать ему ноги, но король дон Фернандо его до этого не допустил, так что мавр поцеловал его только в плечо и отдал ему ключи. Король передал ключи графу Тендилья [100], назначая его, таким образом, алькайдом Гранады – милость, графом вполне заслуженная. Так вступили они в город, поднялись на Альгамбру и на вершине славной башни Комарес водрузили святой крест и знамя христианских королей. Тогда все рыцари и войско воскликнули: «Да здравствует король дон Фернандо! Гранада принадлежит ему и его супруге королеве!» Пресветлая королева донья Исабель при виде святого креста и ее королевского стяга, водруженных на прекрасной башне Комарес, опустилась на колени и принесла богу бесконечную благодарность за победу, дарованную ей над многолюдным и огромным городом Гранадой. Затем королевская капелла пропела под орган Те Deum laudamus [101]. Настолько велика была радость, что все плакали. В Альгамбре заиграли тысячи военных труб. Мавры, друзья короля, желавшие принять христианство, во главе с благородным Мусой заиграли в гобои и аньяфилы, и по всему городу загремели барабаны. Этим же вечером мавры в честь прибытия христианских королей устроили игры в копьях и скачку. Гранада праздновала всю ночь и столько зажгла увеселительных огней, что казалось, будто загорелась сама земля. Наш летописец рассказывает дальше, что в день сдачи города король мавров совершил два поступка. Когда он переезжал реку, мавры из его свиты хотели закрыть ему ноги, чего он не дозволил. Потом: существовал обычай, что когда король поднимается по лестнице, он у ее подножия снимает туфли, которые его приближенные несут вслед за ним; теперь же король на это не согласился.
Тем временем король мавров уединился в своем дворце в Алькасаве, где горько оплакивал утраченное. На его слезы сказала ему мать: «Раз ты не сумел защитить Гранаду, как муж, оплакивай ее теперь, как женщина!»
Все гранды явились поцеловать руки королю дону Фернандо и королеве донье Исабель и поклясться им в верности как властителям Гранады. Король и королева оказали великие милости всем рыцарям, принявшим участие в завоевании Гранады. По сдаче города все оружие мавров было собрано в Альгамбре. Затем король дон Фернандо велел возвратить рыцарям Абенсеррахам все их дома и имущество и сверх того наделил их великими милостями. Так же поступил он с добрым Саррасином, Редуаном и Абенамаром, верно служившими ему на войне. Муса принял христианство, то же сделала прекрасная Селима, король поженил их и оделил великими дарами. Королева-султанша явилась поцеловать руки христианским королям; они приняли ее очень милостиво и ласково. Она изъявила желание стать христианкой, и желание ее было исполнено. Ее крестил новый архиепископ, и она была наречена Исабель Гранадская. Король выдал ее замуж за знатного рыцаря и дал им в пожизненное владение два города. Приняли христианство также все Алабесы, Гасулы, Венеги и Альдорадины. Король щедро их наградил, в особенности Малика Алабеса, получившего в крещении имя дон Хуана Абеса. Король был крестным отцом его, а также Альдорадина, нареченного его собственным именем: Фернандо Альдорадин. Король повелел Сегри покинуть пределы Гранады за их преступление против Абенсеррахов и султанши-королевы. Все Гомелы удалились в Африку и вместе с ними Молодой король, не пожелавший остаться в Испании, хотя ему была обещана Пурчена. В Африке его убили тамошние мавры за то, что он погубил Гранаду.