Первухина Надежда. Попробуй ее сжечь!

   Тут у Юли что-то закоротило в мозгу, и она четко и быстро заговорила:
   – Девять штук сосновых шишек поместить вместе с лепестками роз от двадцати одного цветка в глиняный горшок. Окропить всё это мочой черного кота. В полночь отнести горшок на перекресток проселочных дорог. Поставить горшок в центре, встать на колени и трижды произнести, обращаясь внутрь горшка, имя желанной женщины. После этого горшок надо перевернуть вверх дном и оставить так на перекрестке. Через неделю надо явиться на это место и воткнуть в землю заячью кость…
   – Достаточно! – вскричала Анна Николаевна. – Вижу, теорию ты когда-то успела отменно усвоить. Но дело даже не в этом. Тебя так быстро посвятили в ведьмы, почему?
   – Я не знаю, – честно сказала Юля. – Посвятили и посвятили.
   – Каково твое Истинное Имя?
   – Анна Николаевна! – с упреком сказала Юля. – Вы как будто не знаете, что Истинное Имя надо говорить лишь при церемонии Обмена! Я же у вас вашего Истинного Имени не спрашиваю?
   – Верно, всё верно! Что тебе еще сказала Госпожа Ведьм!
   – Что на мне нет никакого знака, следовательно, моя жизнь в безопасности. А еще… еще она назначила меня…
   – Кем?
   – Хранительницей Лунной арфы элементалей!
   Анна Николаевна долго молчала. Потом комически воздела руки и промолвила:
   – Нет, святая Вальпурга, только полюбуйся на это! Девчонка, никакого образования, никакого жизненного опыта – и пожалуйста, назначается на высочайшую должность. Да ты хоть понимаешь, дурочка, что тебе доверили?! Это же не просто артефакт, это артефакт, за который ведьмы перегрызут друг другу глотки! Думаешь, мне нужна эта Арфа?! Ошибаешься! Я просто хотела… узнать, проверить собственные версии и размышления. У меня к этой Арфе строго научный интерес.
   – Тогда почему вы так нервничаете?
   – Я нервничаю?! Нисколько! Впрочем, повод для волнения у меня есть. Это ты. Мало того что ты скоропалительно стала ведьмой, так тебе в руки еще и достался артефакт, с которым ты можешь натворить немало бед. Нет, с этим надо что-то делать! Кстати, где мышь?
   Юля честно не знала, куда усвистала мышеобразная Марья Белинская, поэтому так и ответила:
   – Не знаю. Тетя, а почему вы так на меня злитесь?
   – Я злюсь?! Да помилуй тебя Вальпурга! В последний раз я злилась на выпускном экзамене в нашем музыкальном училище, когда выпускник вместо фа-диез исполнил ми-бемоль. Вот по этому поводу стоит злиться. А ты… За тебя я просто волнуюсь, ты слишком быстро вошла в мир ведьм, это может быть для тебя опасным…
   – А мне понравилось! – вызывающе сказала Юля. – Кстати, вы не скажете, куда Маринка подевалась?
   – Да помилуй, что я ей, сторож?! Наверняка уехала гулять вместе с нашими байкерами… Молодость – такое время. Легкомысленное.
   – Да уж, – пробормотала Юля. – Легкомысленней не придумаешь.

Глава 14
ПОХИЩЕНИЕ

   Помните, мы с вами оставили Сидора Акашкина (и того таинственного, кто в него вселился) подслушивать заседание членов местной управы, посвященное Ночи города? Что ж, спешим вам сообщить, что Акашкин этот неблаговидный треп преспокойненько подслушал (новыми-то ушами!), сделал какие-то выводы, а на следующий день с утра пораньше подпирал стены в приемной щедровского мэра и сильно тем раздражал секретаря.
   – Сидор, – говорил секретарь, молодой и очень красивый вервольф по имени Адонис. – Напрасны твои потуги. Мэр всё равно раньше десяти не явится. Так что зря ты тут торчишь как скульптурная группа.
   – Кофе свари, – сгрубил Адонису Сидор. – И занимайся своими прямыми секретарскими обязанностями.
   – Моя прямая секретарская обязанность – тебя до мэра не допустить, – хамством на хамство отвечал Адонис, поправляя безупречный воротничок своей рубашки. – А насчет кофе – хорош ты будешь и без кофе. Еще «арабику» на тебя переводить. Уши-то как себе раздобыл?
   – Пластическую операцию сделал. В областном центре, – врал не краснея Акашкин. – В кредит. Видишь, уши как новые. С улучшенными слуховыми проходами. Теперь могу всё слышать, как дельфин. И я слышу, что сюда мэр идет. Так что, Адонис, хочешь не хочешь, а быть мне у мэра нынче визитером.
   – Наглый ты, Акашкин, – почти жалобно сказал вервольф.
   – Нет, я просто представитель прессы, – отбрехался Акашкин.
   Тут действительно послышались легкие шаги, и в предбанник вошла мэр города Щедрого Маргарита Сергеевна Столбовая. Маргарита Сергеевна была обычной женщиной и обычной чиновницей, не имелось в ней ни малейшей колдовской жилки, и именно это подкупило избирателей, когда проходили последние выборы. Тогдашним мэром Щедрого был Изяслав Радомирович Торчков, маг в энном поколении, а также склочник и интриган, и потому электорат, уставший от магии в законе, отдал свои голоса Маргарите Столбовой, обещавшей решить проблемы прежде всего социальные, а не магические.
   При всем том Маргарита Сергеевна понимала специфику вверенного ей муниципального образования, то бишь города. Поэтому она не ссорилась ни с ведьмами, ни с вампирами, ни с прочими представителями оккультного меньшинства. В свой штат она набрала равное количество людей и нелюдей, ценя последних, конечно, – по заслугам. Единственной ее слабостью был секретарь Адонис – красивого вервольфа Маргарита Сергеевна тайно обожала, но ни в рабочее время, ни после не позволяла себе никаких инсинуаций. И правильно делала, потому что иначе попалась бы на кариозный зубок вездесущему и всезнающему Акашкину, который ох как любил посплетничать насчет амурных дел!
   Войдя в предбанник собственного кабинета, Маргарита Сергеевна увидела прекрасный лик Адониса и отвратную ухмыляющуюся физиономию Сидора Акашкина.
   – Доброе утро, – сказала Маргарита Сергеевна, мысленно посылая проклятия Акашкину из рода в род. Но это она так, от преизбытка чувств. Всё равно ее проклятия не действовали – Маргарита Сергеевна не была ведьмой.
   – Здравствуйте, Маргарита Сергеевна, – виновато сказал Адонис. – Извините, тут Акашкин. Я сейчас разберусь…
   – Не надо, – проговорила мэр. – Господин Акашкин, у вас что-то важное? Я могу уделить вам не более пяти минут. Потом у меня селекторное совещание. Пройдемте в кабинет.
   Акашкин прошествовал мимо Адониса с наигорделивейшим видом. Смесь павлина с павианом, да и только.
   В кабинете Маргарита Сергеевна села за свой стол и предложила Акашкину:
   – Присаживайтесь.
   – Мерси, – сказал Акашкин.
   – Вы по какому вопросу? – спросила мэр.
   – По наиважнейшему! – воодушевленно воскликнул Акашкин. – По вопросу празднования Ночи города!
   – А при чем здесь вы, господин Акашкин? – удивилась мэр. – Составлением программы праздника занимается специальная комиссия при управе. А вы…
   – А я неофициально. На общественных началах. Почему нельзя к народному празднику привлечь общественность? – попер в лобовую атаку Акашкин. – К тому же был я на заседании специальной вашей комиссии, они только болтовней занимаются, из пустого в порожнее переливают. Я же со своей стороны предлагаю серьезные сценарные дополнения в общий план!
   – Что ж, я рада их заслушать. Но вы могли бы эти дополнения сообщить также комиссии, не отвлекая меня по пустякам…
   – Извините, Маргарита Сергеевна, Ночь города – не пустяк-с. И потом, комиссия эта ваша сплошь ретрограды и бездарности. Поэтому я сразу к вам, со свежими идеями, так сказать, с пылу с жару.
   Что интересно, в продолжение этого разговора Сидор даже ни разу не квакнул. Видимо, осознавал серьезность ситуации.
   – Хорошо, – сказала мэр. – Слушаю вас.
   – Прежде всего, – заговорил Сидор, – я подумал о развлекательной части нашего праздника. Для того чтобы привлечь внимание как людей, так и нелюдей, нужны игры, викторины, конкурсы. Азарт! И я вот тут набросал несколько конкурсов для разных видов жителей нашего города.
   – Ну-ну, – поддакнула мэр, внутренне начиная стонать от тоски.
   – Во-первых, – сказал Сидор. – Конкурс профессионального мастерства для ведьм «Ведьмарина». В нем несколько этапов. Этап первый – «Заговор». Наши ведьмы должны показать свои способности в составлении оригинальных заговоров, заклятий и прочих волшебных слов. Этап второй – «Спутник жизни»…
   – То есть?!
   – Это о традиционных спутниках ведьм, ну животных разных, духах… На этом этапе рассматриваются три номинации: номинация «Жабы», номинация «Кошки» и номинация «Все остальные». Понимаете, тут очень важно, чтобы была номинация «Все остальные», потому что, например, у ведьмы Загогулько с улицы Глеба Успенского живет ручная улитка-предсказательница. Только она предсказывает слишком уж медленно, пока всё предскажет, предсказанное уже сбывается. Но ведь главное сам факт! Где еще можно найти такую улитку, как не в Щедром!
   – Я вас понимаю, продолжайте, пожалуйста.
   – Третий этап конкурса для ведьм должен быть музыкальным. Каждая ведьма должна показать не только ведьмовскую сторону своей натуры, но и близость к искусству. Пусть ведьмы споют, сыграют на музыкальных инструментах… Я, к примеру, знаю ведьму из деревни Мокрые Лбы, так она виртуозно играет на балалайке. Я о ней репортаж делал. А у нас в городе какие таланты! Анна Николаевна Гюллинг прекрасно играет на фортепиано.
   – Сидор, ну где мы ей возьмем фортепиано под открытым небом?! Ведь все мероприятия будут проходить в кремле!
   – А и не надо фортепиано, – не растерялся Сидор. – У Анны Николаевны арфа есть. Небольшая, старинная. Вот общественность и попросит ее сыграть на арфе!
   – Арфа? Арфа – это хорошо. Очень эстетично. Что еще?
   – Можно устроить костер…
   – Что-о?! Какой еще костер?!
   – Ну как же. Традиционный. Этакое театрализованное представление: костер на городской площади, где сжигают красавицу-ведьму…
   – Акашкин, вы с ума сошли. Жечь ведьм нам никто не позволит, да если б и позволили…
   – Но костер-то будет не натуральный – искусственный! Симуляция из светового волокна!
   – Ах, ну если из светового волокна… И всё равно с этической точки зрения это выглядит как-то неблагопристойно.
   – Наоборот! Устроим всё по-средневековому! Народ любит такие игровые моменты. Да, вот еще что. Кроме ведьм не стоит забывать и других представителей оккультной общественности нашего города. Например, умертвия. Для них тоже можно провести конкурсы.
   – Ну какие конкурсы можно провести для умертвий?
   – Например, на рытье могил – кто быстрее выроет. Или вот еще: «Чья голова летит дальше».
   – Что?!!
   – Да это же их любимое занятие, мертвяков-то, – головами кидаться! Сам видел. Вот пусть и поразвлекают публику!
   – Нет, – решительно сказала Маргарита Сергеевна. – Только не это. Кидаться головами на празднике города я никому не позволю. У вас всё, Акашкин?
   – У меня еще про вампиров…
   – Вот их оставьте в покое, – металлическим тоном приказала мэр. – Еще не хватало нам конфликта с общиной из-за ваших дурацких придумок! Вот что, Акашкин. Всё, что вы мне изложили, конечно, не лишено доли остроумия и… в общем, не лишено. Но вы совершенно напрасно занимаете именно мое время. Обратитесь в комитет по подготовке…
   – Маргарита Сергеевна, – задушевно сказал Акашкин, – вы же видите, как я стараюсь, можно сказать, горю. Так направьте вы меня в этот комитет полноправным членом! А? Чтоб они от меня как от мухи не отмахивались!
   – И правильно. Вы журналист, нечего вам делать вместе с чиновниками.
   И тут произошло странное. Глаза нашего горемыки журналиста желто блеснули, и он каким-то особым голосом сказал:
   – Маргарита Сергеевна, вы сделаете меня руководителем комитета по устройству Ламмаса.
   Лицо Маргариты Сергеевны стало растерянным и отстраненным, будто она услышала нечто удивительное, но тем не менее необходимое к выполнению.
   – А знаете, Сидор, – сказала она. – Сделаю-ка я вас руководителем комитета по устройству праздника. У вас есть и хватка и фантазия…
   – Я заявление сейчас напишу. Мигом!
   – Хорошо, Акашкин. Пишите заявление. Я его завизирую.
   – Я мигом, мигом, Маргарита Сергеевна! Вот, уже почти готово.
   Акашкин и впрямь вмиг написал заявление, мэр его подписала и добавила:
   – Акашкин, но вы там не вздумайте что-нибудь этакое устраивать. А то я вас знаю.
   – Никоим образом, Маргарита Сергеевна, – пропел Акашкин, выскальзывая из кабинета. – Никоим образом!..
   Маргарита Сергеевна встала из-за стола и потерла виски:
   – Что-то с головой у меня странное. А кто здесь сейчас был?
   Оборотень Адонис с отвращением посмотрел Акашкину вослед.
 
   Акашкин вышел из мэрии, странным образом разговаривая и споря сам с собой.
   – Молодец, – одобрительно говорил он. – Теперь в управу.
   И тут же срывался на истерическое:
   – Почему я должен этим заниматься? Я журналист, а не массовик-затейник!
   И снова спокойный голос:
   – Ты дурак, Акашкин, раз не понимаешь своей выгоды. Ты можешь влиять на то, каким будет праздничный шабаш. Это власть, Акашкин. И я этой властью воспользуюсь.
   – Ты – кто ты?
   – Какая тебе разница?
   – Большая! Ты вселился в мое тело!
   – Ничего, потерпишь, я не очень навязчивый сосед. Хотя, если ты будешь мне хамить, я могу сделать тебе больно. Очень больно.
   – Вот не надо пугать! А как это я стану тебе хамить?
   – Например, водку пить и солеными огурцами закусывать. Я этого не люблю. У меня на соленые огурцы аллергия. Запомнил?
   – Запомнил. И до каких пор ты во мне жить будешь?
   – До Ночи города. А там я тебя, мой разлюбезный, покину и присоединюсь… Неважно к кому.
   – Тебе всё неважно.
   – Да, это ты верно заметил. И прекрати разговаривать со мной, на тебя уже смотрят как на сумасшедшего.
   Действительно, на Акашкина посматривали встречные прохожие, и посматривали с подозрением. Акашкин не вызывал теплых чувств, а разговаривающий сам с собой, он был просто невероятен.
   Но оставим пока Акашкина и его проекты, связанные с городскими торжествами. У нас ведь есть герои и поинтересней, верно?
   Юля после памятного разговора с Анной Николаевной хотела было отправиться погулять, поискать Марину, но вместо этого почувствовала себя невыносимо усталой. Поднялась наверх, стянула с себя одежду и повалилась на постель, только и мечтая что о сне.
   Сон к ней пришел незамедлительно. Снилось Юле, что гуляет она по осеннему, просвеченному солнцем лесу, кругом благодать и тишь, и только шуршит листва под ногами. Юля ищет под кустами и разлапистыми ветками елей грибы, но вместо этого неожиданно находит коробки с конфетами, перевязанные кокетливой ленточкой. Одна из коробок выглядит настолько привлекательно, что сластена Юля не может удержаться и принимается развязывать ленточку.
   И тут в лесу оказывается Данила. Он одет как настоящий средневековый принц: расшитый золотом камзол, бархатный алый плащ, высокие ботфорты, смешные штаны с буфами и черный атласный берет со страусовым пером.
   – Данилка, – радостно говорит Юля, – ты такой красивый! Просто как в кино! Хочешь конфет?
   – Юля! – кричит Данила, кричит так, будто она глухая. – Не открывай коробку, там бомба!
   Но Юля только смеется. Что еще выдумал этот Крысолов? Бомба в конфетной коробке?! Смешно и подумать!
   – Смотри! – смеется Юля и срывает крышку с коробки.
   Взрыва она не слышит, она только понимает, что вознеслась высоко-высоко над землей, оставив внизу свое распростертое тело. Она смотрит вниз и видит, что рядом с ее телом лежит Данила – ничком, и лицо его закрыто полой плаща. И в этот миг Юля понимает, что Данилы уже нет, что она совершила самый ужасный поступок в своей жизни, поступок, которому нет оправдания, и даже ее собственная смерть не спасет от этого вечного стыда…
   Она просыпается в слезах. За окном сереет самое раннее утро. Юля старается поскорее прийти в себя, отбросить ужасный сон, и тут понимает: постель напротив не разобрана. Марины нет! Она не ночевала дома!
   «Спокойно, – вклинился в сознание тихий мышиный голосок Марьи Белинской. – Спокойно, Юля. Не натвори глупостей».
   «Маша, ты где»?!
   «У тебя под кроватью. Я здесь соорудила вполне приличную норку. Настоящая женщина может устроить вокруг себя уют в любых обстоятельствах».
   Японская мышка вылезла из-под кровати, вскарабкалась на одеяло и, как всегда, принялась умываться.
   «Маша, я боюсь Анны Николаевны! Она… она какая-то другая стала! И потом, где Марина?»
   «Будем разбираться по мере поступления вопросов. Да, Анна Николаевна несколько изменилась. До сих пор она славилась гостеприимством, выдержкой и тактом. Боюсь, они изменили ей потому, что ты назначена хранительницей Арфы. Полагаю, она хотела владеть этой Арфой безраздельно».
   «Но тогда зачем она сообщила об Арфе Госпоже Ведьм и вызвала тебя?»
   «Для подстраховки. Это просто ход интриганки, ничего более. Я так полагаю, что она и не собиралась отдавать Арфу всему Собранию ведьм. И не отдаст».
   «Ничего не понимаю! А где же всё-таки Марина?!»
   «Вот с этим сложнее. Я полагаю, что Марина похищена».
   «Похищена?! Кем?!»
   «А вот это нам и предстоит узнать. Одевайся, только тихо. Анна Николаевна не должна знать, что мы исчезли».
   «А мы исчезнем?»
   «Само собой. И даже не будем оставлять записку о том, куда отправились. Кстати, тебе сейчас придется в срочном порядке научиться создавать собственного морока».
   «Это как?»
   «А ты подумай. Что подсказывает тебе твоя ведьмовская сущность?»
   Юля подумала. Потом еще раз подумала. Потом сказала: «Знаю», вытянула вперед руки и принялась водить ими в воздухе, словно что-то лепила. И буквально через минуту перед нашей юной ведьмой стояла такая же Юля, только немного более вялая и заспанная.
   – Ложись в постель и спи, – приказала Юля мороку.
   – Отлично! – похвалила Юлю мышка. – Как будем выбираться?
   – Через окно, – решительно сказала девушка. – Если я ведьма, значит, я умею летать!
   – Юля, мне очень нравится твоя растущая самоуверенность, но всё-таки будь осторожна.
   – Ладно, – хмыкнула Юля.
   Она надела джинсы и джинсовую рубашку с множеством кармашков, в один из кармашков посадила Машу и, распахнув окно, выбралась на крошечный откос подоконника.
   – Самое интересное то, что я совершенно не боюсь высоты, – сказала Юля.
   – Да, только вниз всё-таки пока не смотри.
   – Хорошо, – кивнула девушка и взмахнула руками.
 
   Воздух принял ее в свои мягкие объятия. Юля парила перед окном, легко перебирая ногами и изредка взмахивая руками.
   – Окно закрой, – посоветовала Юле мышка. – А то вся конспирация полетит к святой Вальпурге…
   Юля согласилась и тихо притворила окно. А затем взмыла вверх свечкой и полетела над еще сонным городом, то ныряя в облака, то мелькая среди крон деревьев…
   Полет так восхитил Юлю, что она не сразу вспомнила, зачем и куда летит. Только возмущенный писк Маши заставил девушку опомниться.
   – Ох, извини, – сказала Юля. – Увлеклась. Маша, теперь командуешь ты. Я совершенно не представляю, как искать Марину.
   – Что б ты без меня делала, – ворчливо отозвалась Маша. – А ну давай приземляйся. На время.
   Юля приземлилась позади старых, полуразрушенных частных домов, на покрытой лопухами и одичавшими подсолнухами поляне. Роса еще не сошла с травы, поэтому Юля предпочла зависнуть в полуметре от земли, чтобы не замочить одежды и кроссовок. Она вытянула ладонь, и на эту ладонь из кармашка выбралась исполненная удивительной важности японская мышка. В передних лапках она держала человеческий волос.
   – Это Маринин волос, – сказала Маша-мышка. – Я с пола подобрала.
   – Маринка такая распустеха, вечно за собой не убирает.
   – В нашем случае это очень полезно. По этому волосу мы определим местонахождение его хозяйки.
   – Маша, но я не знаю таких заклинаний!
   – Зато я знаю. Учись, студентка!
   Мышь обмотала правую переднюю лапку волосом и заговорила напевно:
   – Волос длинный, волос золотой, волос серебряный, стань нитью путеводною! Приведи к хозяйке твоей, где бы она ни была, ни летела, ни плыла. Найди, волос, хозяйку свою живую или мертвую, вольную или связанную, с людьми али одинокую. Приведи к ней, приведи к ней, приведи к ней! Слово мое крепко!
   Волосок засиял зеленым светом, и от него по воздуху протянулась тоненькая зеленая же световая нить.
   – Туда! – указала Марья, и Юля взлетела, следуя зеленой ниточке-поводырю.
   Ниточка-поводырь довела наших путешественниц до городской окраины, а потом заставила перемахнуть и через нее. Потянулись какие-то старые полуразвалившиеся постройки, заросшие сорняками сады. Бедность и убожество. Нить не унималась, она вела над ручьем, прозванным Консервным за то, что в нем много топилось всяческих отходов и мусора; над полянами, заросшими отцветающим кипреем и полынью, и, наконец, привела в лес. В лесу лететь было труднее, да и зеленый указатель терялся в листве. Юля между тем побледнела как полотно. Если уж Маринка находится в лесу, за чертой города, дело куда как плохо.
   Наконец в лесу обнаружилась небольшая поляна. На поляне стоял строительный вагончик, весь размалеванный черепами, языками пламени и прочими страстями. Нить упиралась прямо в двери вагончика.
   – Марина там! – воскликнула Юля. – Ее действительно похитили!
   – Что будешь делать? – успела спросить у Юли Маша. А потом уже ничего не спрашивала – незачем было.
   Юля остановилась перед вагончиком, решительно выпятив подбородок. Стиснула кулаки и прошептала:
   – Развались!
   Вагончик будто разорвало изнутри. Крыша взлетела и со свистом унеслась в неизвестном направлении. Стены смялись в гармошку и поспешили отскочить друг от друга на почтительное расстояние. А пол вообще превратился в какое-то крошево.
   И посреди всего этого развала на ободранном стуле сидела Маринка! Ее руки и ноги были привязаны к стулу скотчем, рот заклеен, прямо на голливудский манер. Юля бросилась к подруге.
   – Маринка, как же тебя угораздило? – запричитала она, срывая скотч и освобождая девушку. Марина еле поднялась со стула, закачалась, а потом ее вырвало.
   – Здесь ужасно! – пробормотала она.
   Юля буквально поволокла Марину на себе. Дотащила до края поляны, уложила на траву.
   – Воды, – простонала Марина.
   – Ой, – схватилась за голову Юля. – Воды-то мы не захватили…
   – Создай, – посоветовала Юле мышь. – Ты что, формулу воды не помнишь? Аш два о.
   – В чем создать? Как создать? Нужны приборы, да еще какие…
   – В собственных ладонях, ведьма.
   – Да, – поняла Юля. – Да.
   Она сложила ладони ковшиком, закрыла глаза, сосредоточилась… Между ее ладонями полыхнуло пламя, загремел гром.
   А потом в ладонях появилась вода. Она быстро остывала, и Юля вскоре смогла напоить подругу.
   – Так-то, – прошептала она. – С ведьмой нигде не пропадешь…
   Марина очнулась, взгляд ее стал осмысленным.
   – Юля, нет! – простонала она. – Тебя не должно здесь быть. Я приманка! Уходи!
   – Что за чепуху ты несешь?! – изумилась Юля.
   – Я слышала, как эти псевдосатанисты говорили, что ты придешь за мной. И тогда они…
   – Что?
   – Они отдадут тебя ему.
   – Кому?
   – Я его не знаю! Нет, я видела его однажды. И ты видела. Помнишь, мы сидели с ребятами у костра? Так вот, тот человек, что появился… Ты еще сказала, что это твоя смерть.
   – Да чушь я тогда сказала! Марина, с тобой всё в порядке? Тебя не избивали, не насиловали?
   – Нет, нет… Ничего такого. Они просто сделали меня приманкой. Чтобы ты пришла сюда и он расправился с тобой.
   – Это еще кто с кем расправится! – фыркнула Юля. – Я теперь знаешь сколько всего умею!
   – Сколько?! – разнесся холодный голос над поляной.
   Этот голос расплескался, как вино из бокала. Только вкус у этого вина был очень уж отвратный. Юля отвернулась от Марины и увидела, как к ней приближается толпа тех самых псевдосатанистов, возглавляемая странным человеком, одетым во всё черное.
   – Всё получилось, – сказал этот неприятный тип. – Ведьма вышла из норы.
   – А я ни от кого и не прячусь, – вызывающе ответила Юля и гордо выпрямилась. – Что вам угодно? Как вы смели похитить мою подругу?
   – Насчет «как вы смели» не стоит меня спрашивать. Я смею очень многое. А насчет «что вам угодно»… Нам угодно, чтобы ты пошла с нами и сделала для нас кое-что.
   – Лучше бы тебе пойти, – заискивающе сказал один из сатанистов. – Иначе он убьет твою подругу.
   Человек в черном подошел к Юле вплотную и протянул ей ладонь. На черной кожаной перчатке золотился обычный волос.
   – Ты знаешь, что это? – спросил у Юли человек в черном.
   – Это волос моей подруги, – бледнея, сказала Юля. – Ты завязал на него Маринину жизнь. Всё, что ты сделаешь с волосом, произойдет и с ней. Это очень опасная магия.
   – Да. Хочешь, я отдам тебе этот волос? Но только взамен на одну небольшую услугу.
   – Я согласна. Будь осторожен с волосом. Не дай Вальпурга, с него хоть чешуйка упадет…
   – Я умею быть осторожным, – сказал человек в черном. – Идем. Что ты медлишь?
   – Я не хочу, чтобы у меня были спутники, – повернулась Юля к Марине и Маше. – Дождитесь меня здесь.
   – Это неправильно! – воскликнула Маша. – Юля, не делай глупостей, я призвана быть с тобой везде.
   – Нет, Маша. Извини.
   Юля вложила в руку Марины отчаянно сопротивлявшуюся мышку и проговорила: