Страница:
– Нет. Скажите, в какой я стране?
– В России. Кхм. Странно, что вы об этом спрашиваете, да еще на прекрасном русском языке.
– Язык… Да, я не почувствовал, как изменился язык, – покивал головой пришелец. – А ведь должен был. Значит, Россия. Да, здесь я еще не бывал. Какой сейчас век?
– Двадцать первый.
Пришелец побледнел и что-то прошептал. Что-то похожее на латынь, разобрал Игорь.
– Здесь рядом есть какое-нибудь жилище? – спросил пришелец. – Село или…
– В десяти минутах езды отсюда город Щедрый.
– Щедрый?
– Да, такое название.
– Я понимаю. Послушай, вампир…
Вадим резко вскинул голову. В его глазах блеснуло алое пламя.
– Откуда вы знаете, что я вампир?
– Неважно. Послушай, вампир, в этом городе много нежити? Много таких, как ты? Много ведьм?
– Какое вам дело? – вскинулся Вадим. Глаза его просто полыхали. – Кто вы такой, чтоб об этом спрашивать?
– Я – защищающий Бога, – сказал пришелец. – Мое дело – защищать имя Божье от таких тварей, как ты и тебе подобные. Слава Небесам! Я недаром здесь оказался.
– Вы знаете, – вмешался Игорь, – у нас в городе хороший психиатр работает. Он помогает пройти реабилитацию тем, кто слишком болезненно воспринимает паранормальные явления. Вам телефон сказать?
Пришелец встал и плюнул в огонь:
– Стыжусь и жалею, что сидел у вашего бесовского костра. Да простится мне этот грех! Если среди вас есть человек, а не грязная нежить, то пусть он отведет меня в город.
– Люди среди нас есть, – подал голос Игорь, и чувствовалось, что он еле сдерживается. – Но провожать вас никто не станет. Вон видите дорогу? Да, совершенно верно. Идите по ней, всё прямо и прямо, и наконец выйдете в город. А там сориентируетесь. Только в гостинице «Цепеш» останавливаться не рекомендую – ее содержат вампиры. По вашим словам, грязная нежить.
Юля во все глаза смотрела на странного незнакомца. И почему-то чувствовала, что в ней растет непонятная ярость по отношению к нему. Ярость, полыхающая, как костер.
– Убирайтесь! – вдруг крикнула она незнакомцу. – Подите вон, святоша! Вы осквернили наше пламя, и вы заслуживаете, чтоб вас наказали! Луна-бледнота, Улианы сестра, пошли ему страсти, обморочной напасти, пошли ему тошноты, пошли ему дурноты! Как он плюнул, так пусть в него плюют. Слово мое крепко!
– Опа, – тихо высказался Владислав. – Ничего себе.
А пришелец только улыбнулся Юле жуткой нечеловеческой улыбкой:
– Такая юная, такая прелестная – и уже ведьма. Ничего, скоро грядет над тобой суд, девочка.
И незнакомец зашагал по дороге, которую ему указал Игорь.
Все долго смотрели ему вслед. Смотрели до тех пор, пока его костлявая фигура не смешалась с мраком.
– У меня мурашки по коже, как о нем подумаю, – жалобно подала голос Марина. – Ужас просто!
Тут же нашелся Юйкань:
– А голова не болит?
– Нет, – удивленно ответила Марина, – не болит.
– Я всегда говорил, что фармакопея госпожи Дуняши самая высокоэффективная, – сказал Юйкань, но его никто почти и не слушал. Компания стояла у оскверненного костра и говорила чуть ли не вся разом:
– Что это за тип? Может быть, сектант или оккультный маньяк?
– Он в городе что угодно может натворить! Надо сообщить о его появлении в милицию.
– Ха, сейчас вся нормальная милиция в отпуске, на постах одни зомби! Кому ты что сообщишь?!
– Джентльмены, по-моему, это просто сумасшедший. Завтра же мы увидим его на городской площади с очередным грозным воззванием на груди. Вот Акашкину-то будет радости – матерьял для его газетенки!
– Нет! Нет! Нет! – отчаянно закричала Юля.
И все стихли.
– Послушайте, – взволнованно заговорила она. – Послушайте меня! Это не маньяк, не сумасшедший, не бандит! Он гораздо хуже! Он выглядит как человек, но на самом деле он давно перестал быть человеком, потому что он был… инквизитором.
– Юля, – осторожно проговорил Игорь после некоторого замешательства, – с тобой всё в порядке?
– Нет, – ответила Юля. – Со мной творится что-то странное, и я это чувствую. Что я крикнула этому типу? Хоть кто-нибудь понял мои слова?
– Ну вообще-то это здорово походило на заклятие. Юленька, а разве ты ведьма?
– Я похожа на ведьму? – сердито уставилась Юля на Вадима.
– Вообще-то нет. Но, возможно, эти способности дремали в тебе до поры до времени.
– До какой поры?
– Да хоть до приезда в наш город, – сказал Данила. – У нас тут всё оккультное растет и расцветает пышным цветом. Вот и ты оказалась ведьмой. Недаром тебя Анна Николаевна пригласила. Она, может, уже чувствовала в тебе потенциал. На расстоянии.
– Да никакая я не ведьма! – отчаянно крикнула Юля, она готова была зареветь как маленькая. – Я сама не знаю, что за тарабарщину несла! Ну вот если я ведьма, то пусть в это дерево ударит молния! Пусть! Видите, не ударила!
Что-то зашипело в небе, и на указанное Юлей дерево низринулась сверху ветвистая ярко-зеленая молния. Она со вкусом ударила в макушку дерева и исчезла, оставив густой запах озона.
– О-о-ой, – не потерялась Марина.
– Это не я, – перепуганно прошептала Юля. – Я не могла.
– Оказывается, могла. И можешь, – строго сказал Юле Данила. – Ты вот что, Юлечка. Ты теперь поосторожнее со своими словами и желаниями. Ведь сбудутся, прах их забери. Магия – это тебе не плюшки с подноса таскать.
– Никогда не таскала плюшки с подноса, – гордо ответствовала Юля.
– И тем не менее.
– Ребята, а знаете что, – подал голос Ши Юйкань, – поедемте отсюда. Уже не хочется сидеть у костра, в который плюнули. Да и вообще, невесело как-то.
– Юйкань, ты прав. Предлагаю покатать девушек по ночному городу и со всем почтением проводить домой.
– Нам к полуночи надо быть дома! – вспомнила Марина. – Анна Николаевна просила.
– Тем более, – кивнул Вадим.
Костер потушили, мусор закопали.
Компания расселась по железным коням и отправилась в ночное путешествие по Щедрому. Надо сказать, что Юля это путешествие не очень хорошо запомнила. Во-первых, ее почему-то знобило, а во-вторых, она не переставала думать о том, ведьма она или не ведьма. Здравый смысл подсказывал, что ведьмой она никак быть не может, но в то же время чувство реальности тонко намекало на недавно произнесенное спонтанное заклятие. Ведь что с языка сорвалось – когда-то, значит, было в подсознании.
«У меня подсознание ведьмы, – горестно подумала Юля. – Хорошенькое дело! И что же мне сейчас скажет мое подсознание?»
Подсознание коварно молчало. Вместо его зова Юля почувствовала зов, совершенно далекий от паранормального. Ей ужасно захотелось есть. За пакет чипсов она прозакладывала бы душу, а если бы ей подали чашку чая с бутербродами и пирожными…
…Сидящий впереди Юли Данила громко и интеллигентно выругался – что-то крепко шмякнуло его по шлему, оставив на ярком пластике размазанный белесый след. Запахло ванилью и бисквитами. От следующего удара Данила уклонился, и не повезло Юле – прямо за шиворот ей упало нечто прохладно-липкое. Юля завизжала.
И тут пошел дождь. Светло-коричневого цвета. И пах этот дождь лимоном и бергамотом.
Компания затормозила вблизи ювелирного магазина «Смарагд» и укрылась от дождя под его большими полосатыми тентами.
– Что за пакость с неба падает и льется! – возмущенно снял свой шлем Данила. Осмотрел внимательно, принюхался… – Джентльмены, – сказал он потрясенно, – не знаю, как это могло быть, но на мой гермак упало бисквитное пирожное!
Данила тронул шлепок пальцем и сунул палец в рот. И добавил:
– И насколько могу судить, пирожное высокого качества.
– У меня что-то расползлось по спине, – жаловалась Юля.
– Не стану строить пустых предположений, но, возможно, это был эклер? – нервно хихикнул Данила.
– Ребята, а знаете, что это за дождь? – высунулся из-под навеса Игорь. – Это чай «Липтон» с лимоном и бергамотом. Он теплый!
– Хорошо, хоть не кипяток, – высказался Вадим.
Тут все замолчали и выразительно посмотрели на Юлю.
– А что я, а что я?! – возмутилась она. – Я не колдовала! Я только хотела выпить чаю с каким-нибудь пирожным!..
В непосредственной близости от нашей компании с неба на асфальт рухнул большой торт со взбитыми сливками и белой звездой расползся по мостовой.
– Так, Юленька, – ласково сказал Владислав. – А теперь пожелай, чтобы весь этот метеорологический кошмар благополучно закончился. Иначе мы домой не попадем. Мы не можем ехать под сплошным обстрелом из пирожных и тортов.
Юля зажмурилась и изо всех сил пожелала, чтобы всё было в порядке. Потом разожмурилась. Дождь прекратился. Пирожные с неба тоже вроде больше не падали.
– Едем, – решили ребята.
Мотоциклы пришлось вести медленно, потому что на дороге то и дело попадались погибшие продукты кондитерского производства, но и это приключение закончилось. Замаячили огни знакомого переулка, и вот уже «Матерые моторы» остановились у калитки дома Анны Николаевны Гюллинг.
Та стояла на пороге у входной двери и, судя по лиловому сиянию ее глаз, напряженно ожидала девочек.
– Добрый вечер, – поздоровались с ведьмой байкеры.
– Благословенны будьте, мальчики, – прохладным голосом сказала Анна Николаевна, поправляя на плечах большую павловопосадскую шаль. – А вы, девочки, немедленно в дом. Я с вами позже поговорю.
– Пока, – неловко попрощались с байкерами девушки. – Еще встретимся, да?
– А то, – сказал Данила.
Вадим утвердительно кивнул.
И, еще раз попрощавшись, команда «Матерых моторов», дав по газам, растворилась в сумерках.
– Девочки, немедленно в дом. – Голос Анны Николаевны был просто замораживающим. – Нам надо кое-что выяснить.
В столовой горел яркий свет. Юля прикрыла глаза ладонью.
– Тетя, – сказала она, – можно я до всех разговоров быстренько переоденусь и приму душ?
– И я бы не отказалась, – торопливо поддакнула Марина.
– А что это с вами? В чем это вы?
– Дождь такой был, – ответила Юля.
– Ну-ка, ну-ка. – Анна Николаевна тронула рукой Юлину маечку. – Заварной крем. Однако какой дождь, просто диву даешься!
– Тетя-а! – умоляюще протянула Юля. – Ну можно в ванную?! А разговоры потом?
– Идите, – смилостивилась Анна Николаевна. – Кстати, в ванной я приготовила вам чистые халаты. И поторопитесь, у нас большие планы на сегодняшний вечер и ночь.
Девушки постарались не гневить понапрасну Анну Николаевну, потому быстро привели себя в порядок, причесались (вытряхнув бисквитные крошки из волос), надели предложенные тетей халатики и со взглядами, исполненными невинности, явились в столовую.
Там был накрыт стол. Да еще как накрыт! В центре стоял тульский самовар с разрисованными боками. Вокруг красовались вазочки и корзиночки со свежей выпечкой, вареньем, конфетами, медом – чего там только не было! Но самое главное – стол был сервирован на четверых.
– Тетя, у нас будут гости? – первым делом спросила Юля, указывая на лишнюю чашку.
Анна Николаевна несколько торжественно кивнула.
– Тогда нам, может, одеться поприличнее? – вопросила Марина. – А то что мы в халатах…
– Не волнуйтесь, девушки, халаты сейчас – самая подходящая одежда, – сказала Анна Николаевна. – Прошу к столу.
Девушки расселись на удобных стульях со старинными гнутыми спинками.
– Я буду за вами ухаживать, – объявила Анна Николаевна. – Нет, нет! И не прекословьте, разве вы не знаете, что у ведьм свои традиции чаепития?
– То есть? – удивилась Юля.
– Подает и разливает чай самая старшая на шабаше ведьма.
– А у нас шабаш? – удивилась Марина и поежилась.
– Скоро будет, – таинственно сказала Анна Николаевна. – Угощайтесь слоеными булочками. Они великолепны.
Девочки без лишних разговоров отдали должное и чаю, и булочкам, и смородинному варенью. Анна Николаевна пила чай совершенно по-великосветски, изредка поглядывая на своих визави. Наконец она отставила чашку и заговорила:
– Что же, Юленька? Кажется, сегодня ты слегка почувствовала себя ведьмой?
Юля опустила голову и расплакалась навзрыд. За нее вступилась Марина:
– Анна Николаевна, она не виновата! Так само получилось!
– Само, – мягко сказала Анна Николаевна, – никогда и ничего не получается. Вы еще слишком молоды, чтобы понять принципы магического детерминизма. Юлия! Перестань реветь как маленькая. Я разве осуждаю тебя?
Юля подняла голову, всхлипнула, потянула к себе салфетку.
– Я не знаю, как это получилось, честно, не знаю, – пробормотала она. – Просто этот человек… Он показался мне очень злым. От него нужно было защититься, и я…
– Ты произнесла заклятие, – кивнула Анна Николаевна. – Какое именно?
Юля повторила. Когда она повторяла заклятие, по комнате словно прошелестел ветер, заколыхались шторы, зазвенела посуда в буфете.
– Заклятие Улианы, – раздумчиво произнесла Анна Николаевна. – Не самое сильное, но и не самое слабое. Ты говоришь, что до той минуты вообще не знала никаких заклятий?
– Абсолютно никаких!
– Так, понятно. Что было дальше?
– Дальше я в шутку сказала, что в дерево ударит молния, если я ведьма…
– И молния ударила.
– Да… – Юля потянулась за второй салфеткой.
– Хм… Впервые сталкиваюсь с таким феноменом. Спонтанное проявление магического потенциала, причем прогрессирующего с удивительной скоростью. А дождь из чая и пирожных тоже твоя работа?
– Я их не заказывала… Просто мы ехали, и я подумала – всё бы отдала за чашку чая и пирожное…
– Диагноз ясен, – через минуту полного молчания изрекла Анна Николаевна. – Юля, ты – природная ведьма. Я что-то такое подозревала раньше, ведь в твоем роду было целых восемнадцать ведьм – по одной на каждое поколение!
– Вы знаете всё про мой род? – ахнула Юля.
– Ну не про весь род, скорее про ту его часть, где ваш род пересекается с моим. Так вот, переписываясь с тобой, я уже заподозрила, что ты, девочка, не простая смертная. Твой приезд в Щедрый только усилил те твои способности, которые доселе дремали. Ведь у нас настоящий город ведьм.
– А что значит «природная» ведьма?
– Это значит, что ведьмой ты родилась от природы, изначально в тебе заложены способности к магии. Есть также ведьмы ученые – те, которые поначалу, не будучи ведьмами, учатся колдовству и проходят посвящение… Пейте чай, девочки. И не волнуйтесь. Ведьмовство – не настолько плохое занятие, чтобы его бояться. Меня сейчас волнует другое… Тот человек… Юля, опиши его.
– Худой, нескладный, холодные глаза. Одет как-то непонятно. Голос будто у мертвого, ну, в смысле равнодушный такой. Он спросил, в какой стране находится и какой сейчас век. Потом он узнал в Вадиме вампира и заявил, что борьба с нечистью и нежитью – дело его жизни. И он осквернил наш костер. Плюнул. Это так гадко! Вот тут я не выдержала и…
– Зага-а-адочная личность, – протянула Анна Николаевна. – Но, полагаю, он недолго будет держаться в тени. Если мне не изменяет моя интуиция, уже завтра днем об этом странном человеке заговорит весь город. Мы любим гостей, но иногда гости забываются, и приходится ставить их на место…
– И каким же образом вы ставите их на место? – прозвучал в тиши столовой новый голос.
Все выбежали в коридор. Входная дверь была распахнута, и на пороге стояла удивительно хорошенькая молодая женщина лет двадцати пяти. В одной руке она держала помело, а в другой – бутылку.
– Могу я войти? – спросила женщина.
– Благословенна будь, ведьма, входящая под кров мой! – торжественно проговорила Анна Николаевна и низко поклонилась.
– Благословенна будь, ведьма, принимающая меня! – ответила женщина и тоже сделала что-то вроде реверанса. После чего шагнула в коридор. Дверной проем за ее спиной засветился как раскаленная вольфрамовая нить, потом погас.
Хлопнула закрывающаяся дверь.
– Защита у вас что надо, – одобрительно сказала женщина с помелом и бутылкой. – Ну, рада вас видеть, Анна Николаевна. А это и есть ваши племянницы?
– Племянница и ее подруга. Юля и Марина. Девочки, вы могли бы поклониться. Перед вами – родная сестра Госпожи Ведьм. Ее имя – Марья Белинская.
– Да ладно вам! Давайте без официоза, – отмахнулась женщина. – Куда можно поставить помело? Ага, мерси. Анна Николаевна, Дарья передает вам бутылочку тосканского. Из самых старых запасов.
– О, великолепно. Прошу вас, пройдемте в столовую.
– С удовольствием, – кивнула Марья Белинская. – Пока летела от Холмца до Щедрого на метле, что-то так продрогла. Так что не откажусь от чашечки чая с чем-нибудь… О, да вы меня как ждали!
– Конечно, ждали, – сказала Анна Николаевна. Ее лицо сияло. По этому сиянию девушки определили, что Марья Белинская – человек чрезвычайной важности, а не какой-нибудь моторист механической лопаты.
– А где вы оставили свои вещи? – поинтересовалась Анна Николаевна.
– В Холмце на вокзале, в камере хранения. Понадобятся, я до камеры сделаю портал и всё заберу. Просто у меня на порталы столько энергии уходит, все силы трачу.
– Если позволите, портал для вас сделаю я, – любезно отозвалась Анна Николаевна.
– Ну что вы, из-за таких мелочей… А давайте чай пить!
Снова все расселись за столом. Зашумел самовар, задвигались чашки, сами собой наполнились вареньем вазочки…
– Мы, ведьмы, любим почаевничать, – сказала Анна Николаевна, улыбаясь.
– Не то слово, – усмехнулась Марья Белинская. Она умылась с дороги и тоже переоделась в халатик. На воротнике халатика были вышиты фиалки. Юля задумалась: сколько же у ее тети в доме халатиков?!
Ведьма бальзаковского возраста, ведьма молодая и ведьма совсем юная, а также ее подруга вдоволь напились чаю.
– А теперь поговорим о делах, – сказала Марья, отставляя чашку. – Арфа у вас?
– Да. Я скрыла ее в надежном месте, – сказала Анна Николаевна.
– Девочки знают об Арфе? – Марья указала на наших героинь кивком головы. – То есть, я имела в виду, о ее свойствах.
– Нет, я не говорила… Есть небольшая проблема, Марья Авдеевна.
– Просто Марья.
– Наши девочки сегодня попали в неприятную ситуацию.
– А именно?
– В нашем городе есть журналист, Сидор Акашкин. Пройдоха и проныра, каких мало. Он воспользовался контрафактным афродизиаком и ненадолго околдовал девочек.
– И?
– И что-то выведал у них. Когда я пришла на помощь и развеяла чары, девочки ничего не помнили, а Сидор клялся, что ни единого их слова не просочится в прессу. Но клятвы этого мерзавца – просто мусор. Я хочу сегодня просканировать девочек, чтобы знать точно, что они рассказали Акашкину.
– До полуночи двадцать минут. Давайте не будем волноваться и еще выпьем чаю.
– Но, Марья, сканирование – это важно!
– Просканируем. Анна Николаевна, это же несложно. Зачем девчонок пугать? Можно мне круассан с вареньем? Мерси.
Марья Белинская безмятежно пила чай, а когда на больших городских часах пробило двенадцать, она сказала Юле и Марине:
– Дайте мне ваши правые руки.
– Я бы провела сама… – возразила было Анна Николаевна, но вмиг умолкла, потому что глаза Марьи Белинской налились потусторонним светом, а по комнате завихрились радужные блики. В соседнем кабинете сам собой заиграл рояль.
Это длилось минут пять-шесть, не больше. Затем Марья выпустила ладони девочек. Свет в ее глазах погас. Комната вернулась в нормальное состояние.
– У меня для вас плохие новости, – сказала Марья. – Девчонки выболтали вашему Акашкину всё. Он знает про Арфу элементалей. И, похоже, он ни перед чем не остановится, лишь бы устроить из этого сенсацию.
– Святая Вальпурга! Что же делать?! – воскликнула Анна Николаевна.
– Это еще не всё, – нахмурилась Марья. – Юля помечена.
Анна Николаевна ахнула и побелела как полотно.
– Знак Теодитора? – еле выговорила она.
– Да, – кивнула Марья.
Глава 9
– В России. Кхм. Странно, что вы об этом спрашиваете, да еще на прекрасном русском языке.
– Язык… Да, я не почувствовал, как изменился язык, – покивал головой пришелец. – А ведь должен был. Значит, Россия. Да, здесь я еще не бывал. Какой сейчас век?
– Двадцать первый.
Пришелец побледнел и что-то прошептал. Что-то похожее на латынь, разобрал Игорь.
– Здесь рядом есть какое-нибудь жилище? – спросил пришелец. – Село или…
– В десяти минутах езды отсюда город Щедрый.
– Щедрый?
– Да, такое название.
– Я понимаю. Послушай, вампир…
Вадим резко вскинул голову. В его глазах блеснуло алое пламя.
– Откуда вы знаете, что я вампир?
– Неважно. Послушай, вампир, в этом городе много нежити? Много таких, как ты? Много ведьм?
– Какое вам дело? – вскинулся Вадим. Глаза его просто полыхали. – Кто вы такой, чтоб об этом спрашивать?
– Я – защищающий Бога, – сказал пришелец. – Мое дело – защищать имя Божье от таких тварей, как ты и тебе подобные. Слава Небесам! Я недаром здесь оказался.
– Вы знаете, – вмешался Игорь, – у нас в городе хороший психиатр работает. Он помогает пройти реабилитацию тем, кто слишком болезненно воспринимает паранормальные явления. Вам телефон сказать?
Пришелец встал и плюнул в огонь:
– Стыжусь и жалею, что сидел у вашего бесовского костра. Да простится мне этот грех! Если среди вас есть человек, а не грязная нежить, то пусть он отведет меня в город.
– Люди среди нас есть, – подал голос Игорь, и чувствовалось, что он еле сдерживается. – Но провожать вас никто не станет. Вон видите дорогу? Да, совершенно верно. Идите по ней, всё прямо и прямо, и наконец выйдете в город. А там сориентируетесь. Только в гостинице «Цепеш» останавливаться не рекомендую – ее содержат вампиры. По вашим словам, грязная нежить.
Юля во все глаза смотрела на странного незнакомца. И почему-то чувствовала, что в ней растет непонятная ярость по отношению к нему. Ярость, полыхающая, как костер.
– Убирайтесь! – вдруг крикнула она незнакомцу. – Подите вон, святоша! Вы осквернили наше пламя, и вы заслуживаете, чтоб вас наказали! Луна-бледнота, Улианы сестра, пошли ему страсти, обморочной напасти, пошли ему тошноты, пошли ему дурноты! Как он плюнул, так пусть в него плюют. Слово мое крепко!
– Опа, – тихо высказался Владислав. – Ничего себе.
А пришелец только улыбнулся Юле жуткой нечеловеческой улыбкой:
– Такая юная, такая прелестная – и уже ведьма. Ничего, скоро грядет над тобой суд, девочка.
И незнакомец зашагал по дороге, которую ему указал Игорь.
Все долго смотрели ему вслед. Смотрели до тех пор, пока его костлявая фигура не смешалась с мраком.
– У меня мурашки по коже, как о нем подумаю, – жалобно подала голос Марина. – Ужас просто!
Тут же нашелся Юйкань:
– А голова не болит?
– Нет, – удивленно ответила Марина, – не болит.
– Я всегда говорил, что фармакопея госпожи Дуняши самая высокоэффективная, – сказал Юйкань, но его никто почти и не слушал. Компания стояла у оскверненного костра и говорила чуть ли не вся разом:
– Что это за тип? Может быть, сектант или оккультный маньяк?
– Он в городе что угодно может натворить! Надо сообщить о его появлении в милицию.
– Ха, сейчас вся нормальная милиция в отпуске, на постах одни зомби! Кому ты что сообщишь?!
– Джентльмены, по-моему, это просто сумасшедший. Завтра же мы увидим его на городской площади с очередным грозным воззванием на груди. Вот Акашкину-то будет радости – матерьял для его газетенки!
– Нет! Нет! Нет! – отчаянно закричала Юля.
И все стихли.
– Послушайте, – взволнованно заговорила она. – Послушайте меня! Это не маньяк, не сумасшедший, не бандит! Он гораздо хуже! Он выглядит как человек, но на самом деле он давно перестал быть человеком, потому что он был… инквизитором.
– Юля, – осторожно проговорил Игорь после некоторого замешательства, – с тобой всё в порядке?
– Нет, – ответила Юля. – Со мной творится что-то странное, и я это чувствую. Что я крикнула этому типу? Хоть кто-нибудь понял мои слова?
– Ну вообще-то это здорово походило на заклятие. Юленька, а разве ты ведьма?
– Я похожа на ведьму? – сердито уставилась Юля на Вадима.
– Вообще-то нет. Но, возможно, эти способности дремали в тебе до поры до времени.
– До какой поры?
– Да хоть до приезда в наш город, – сказал Данила. – У нас тут всё оккультное растет и расцветает пышным цветом. Вот и ты оказалась ведьмой. Недаром тебя Анна Николаевна пригласила. Она, может, уже чувствовала в тебе потенциал. На расстоянии.
– Да никакая я не ведьма! – отчаянно крикнула Юля, она готова была зареветь как маленькая. – Я сама не знаю, что за тарабарщину несла! Ну вот если я ведьма, то пусть в это дерево ударит молния! Пусть! Видите, не ударила!
Что-то зашипело в небе, и на указанное Юлей дерево низринулась сверху ветвистая ярко-зеленая молния. Она со вкусом ударила в макушку дерева и исчезла, оставив густой запах озона.
– О-о-ой, – не потерялась Марина.
– Это не я, – перепуганно прошептала Юля. – Я не могла.
– Оказывается, могла. И можешь, – строго сказал Юле Данила. – Ты вот что, Юлечка. Ты теперь поосторожнее со своими словами и желаниями. Ведь сбудутся, прах их забери. Магия – это тебе не плюшки с подноса таскать.
– Никогда не таскала плюшки с подноса, – гордо ответствовала Юля.
– И тем не менее.
– Ребята, а знаете что, – подал голос Ши Юйкань, – поедемте отсюда. Уже не хочется сидеть у костра, в который плюнули. Да и вообще, невесело как-то.
– Юйкань, ты прав. Предлагаю покатать девушек по ночному городу и со всем почтением проводить домой.
– Нам к полуночи надо быть дома! – вспомнила Марина. – Анна Николаевна просила.
– Тем более, – кивнул Вадим.
Костер потушили, мусор закопали.
Компания расселась по железным коням и отправилась в ночное путешествие по Щедрому. Надо сказать, что Юля это путешествие не очень хорошо запомнила. Во-первых, ее почему-то знобило, а во-вторых, она не переставала думать о том, ведьма она или не ведьма. Здравый смысл подсказывал, что ведьмой она никак быть не может, но в то же время чувство реальности тонко намекало на недавно произнесенное спонтанное заклятие. Ведь что с языка сорвалось – когда-то, значит, было в подсознании.
«У меня подсознание ведьмы, – горестно подумала Юля. – Хорошенькое дело! И что же мне сейчас скажет мое подсознание?»
Подсознание коварно молчало. Вместо его зова Юля почувствовала зов, совершенно далекий от паранормального. Ей ужасно захотелось есть. За пакет чипсов она прозакладывала бы душу, а если бы ей подали чашку чая с бутербродами и пирожными…
…Сидящий впереди Юли Данила громко и интеллигентно выругался – что-то крепко шмякнуло его по шлему, оставив на ярком пластике размазанный белесый след. Запахло ванилью и бисквитами. От следующего удара Данила уклонился, и не повезло Юле – прямо за шиворот ей упало нечто прохладно-липкое. Юля завизжала.
И тут пошел дождь. Светло-коричневого цвета. И пах этот дождь лимоном и бергамотом.
Компания затормозила вблизи ювелирного магазина «Смарагд» и укрылась от дождя под его большими полосатыми тентами.
– Что за пакость с неба падает и льется! – возмущенно снял свой шлем Данила. Осмотрел внимательно, принюхался… – Джентльмены, – сказал он потрясенно, – не знаю, как это могло быть, но на мой гермак упало бисквитное пирожное!
Данила тронул шлепок пальцем и сунул палец в рот. И добавил:
– И насколько могу судить, пирожное высокого качества.
– У меня что-то расползлось по спине, – жаловалась Юля.
– Не стану строить пустых предположений, но, возможно, это был эклер? – нервно хихикнул Данила.
– Ребята, а знаете, что это за дождь? – высунулся из-под навеса Игорь. – Это чай «Липтон» с лимоном и бергамотом. Он теплый!
– Хорошо, хоть не кипяток, – высказался Вадим.
Тут все замолчали и выразительно посмотрели на Юлю.
– А что я, а что я?! – возмутилась она. – Я не колдовала! Я только хотела выпить чаю с каким-нибудь пирожным!..
В непосредственной близости от нашей компании с неба на асфальт рухнул большой торт со взбитыми сливками и белой звездой расползся по мостовой.
– Так, Юленька, – ласково сказал Владислав. – А теперь пожелай, чтобы весь этот метеорологический кошмар благополучно закончился. Иначе мы домой не попадем. Мы не можем ехать под сплошным обстрелом из пирожных и тортов.
Юля зажмурилась и изо всех сил пожелала, чтобы всё было в порядке. Потом разожмурилась. Дождь прекратился. Пирожные с неба тоже вроде больше не падали.
– Едем, – решили ребята.
Мотоциклы пришлось вести медленно, потому что на дороге то и дело попадались погибшие продукты кондитерского производства, но и это приключение закончилось. Замаячили огни знакомого переулка, и вот уже «Матерые моторы» остановились у калитки дома Анны Николаевны Гюллинг.
Та стояла на пороге у входной двери и, судя по лиловому сиянию ее глаз, напряженно ожидала девочек.
– Добрый вечер, – поздоровались с ведьмой байкеры.
– Благословенны будьте, мальчики, – прохладным голосом сказала Анна Николаевна, поправляя на плечах большую павловопосадскую шаль. – А вы, девочки, немедленно в дом. Я с вами позже поговорю.
– Пока, – неловко попрощались с байкерами девушки. – Еще встретимся, да?
– А то, – сказал Данила.
Вадим утвердительно кивнул.
И, еще раз попрощавшись, команда «Матерых моторов», дав по газам, растворилась в сумерках.
– Девочки, немедленно в дом. – Голос Анны Николаевны был просто замораживающим. – Нам надо кое-что выяснить.
В столовой горел яркий свет. Юля прикрыла глаза ладонью.
– Тетя, – сказала она, – можно я до всех разговоров быстренько переоденусь и приму душ?
– И я бы не отказалась, – торопливо поддакнула Марина.
– А что это с вами? В чем это вы?
– Дождь такой был, – ответила Юля.
– Ну-ка, ну-ка. – Анна Николаевна тронула рукой Юлину маечку. – Заварной крем. Однако какой дождь, просто диву даешься!
– Тетя-а! – умоляюще протянула Юля. – Ну можно в ванную?! А разговоры потом?
– Идите, – смилостивилась Анна Николаевна. – Кстати, в ванной я приготовила вам чистые халаты. И поторопитесь, у нас большие планы на сегодняшний вечер и ночь.
Девушки постарались не гневить понапрасну Анну Николаевну, потому быстро привели себя в порядок, причесались (вытряхнув бисквитные крошки из волос), надели предложенные тетей халатики и со взглядами, исполненными невинности, явились в столовую.
Там был накрыт стол. Да еще как накрыт! В центре стоял тульский самовар с разрисованными боками. Вокруг красовались вазочки и корзиночки со свежей выпечкой, вареньем, конфетами, медом – чего там только не было! Но самое главное – стол был сервирован на четверых.
– Тетя, у нас будут гости? – первым делом спросила Юля, указывая на лишнюю чашку.
Анна Николаевна несколько торжественно кивнула.
– Тогда нам, может, одеться поприличнее? – вопросила Марина. – А то что мы в халатах…
– Не волнуйтесь, девушки, халаты сейчас – самая подходящая одежда, – сказала Анна Николаевна. – Прошу к столу.
Девушки расселись на удобных стульях со старинными гнутыми спинками.
– Я буду за вами ухаживать, – объявила Анна Николаевна. – Нет, нет! И не прекословьте, разве вы не знаете, что у ведьм свои традиции чаепития?
– То есть? – удивилась Юля.
– Подает и разливает чай самая старшая на шабаше ведьма.
– А у нас шабаш? – удивилась Марина и поежилась.
– Скоро будет, – таинственно сказала Анна Николаевна. – Угощайтесь слоеными булочками. Они великолепны.
Девочки без лишних разговоров отдали должное и чаю, и булочкам, и смородинному варенью. Анна Николаевна пила чай совершенно по-великосветски, изредка поглядывая на своих визави. Наконец она отставила чашку и заговорила:
– Что же, Юленька? Кажется, сегодня ты слегка почувствовала себя ведьмой?
Юля опустила голову и расплакалась навзрыд. За нее вступилась Марина:
– Анна Николаевна, она не виновата! Так само получилось!
– Само, – мягко сказала Анна Николаевна, – никогда и ничего не получается. Вы еще слишком молоды, чтобы понять принципы магического детерминизма. Юлия! Перестань реветь как маленькая. Я разве осуждаю тебя?
Юля подняла голову, всхлипнула, потянула к себе салфетку.
– Я не знаю, как это получилось, честно, не знаю, – пробормотала она. – Просто этот человек… Он показался мне очень злым. От него нужно было защититься, и я…
– Ты произнесла заклятие, – кивнула Анна Николаевна. – Какое именно?
Юля повторила. Когда она повторяла заклятие, по комнате словно прошелестел ветер, заколыхались шторы, зазвенела посуда в буфете.
– Заклятие Улианы, – раздумчиво произнесла Анна Николаевна. – Не самое сильное, но и не самое слабое. Ты говоришь, что до той минуты вообще не знала никаких заклятий?
– Абсолютно никаких!
– Так, понятно. Что было дальше?
– Дальше я в шутку сказала, что в дерево ударит молния, если я ведьма…
– И молния ударила.
– Да… – Юля потянулась за второй салфеткой.
– Хм… Впервые сталкиваюсь с таким феноменом. Спонтанное проявление магического потенциала, причем прогрессирующего с удивительной скоростью. А дождь из чая и пирожных тоже твоя работа?
– Я их не заказывала… Просто мы ехали, и я подумала – всё бы отдала за чашку чая и пирожное…
– Диагноз ясен, – через минуту полного молчания изрекла Анна Николаевна. – Юля, ты – природная ведьма. Я что-то такое подозревала раньше, ведь в твоем роду было целых восемнадцать ведьм – по одной на каждое поколение!
– Вы знаете всё про мой род? – ахнула Юля.
– Ну не про весь род, скорее про ту его часть, где ваш род пересекается с моим. Так вот, переписываясь с тобой, я уже заподозрила, что ты, девочка, не простая смертная. Твой приезд в Щедрый только усилил те твои способности, которые доселе дремали. Ведь у нас настоящий город ведьм.
– А что значит «природная» ведьма?
– Это значит, что ведьмой ты родилась от природы, изначально в тебе заложены способности к магии. Есть также ведьмы ученые – те, которые поначалу, не будучи ведьмами, учатся колдовству и проходят посвящение… Пейте чай, девочки. И не волнуйтесь. Ведьмовство – не настолько плохое занятие, чтобы его бояться. Меня сейчас волнует другое… Тот человек… Юля, опиши его.
– Худой, нескладный, холодные глаза. Одет как-то непонятно. Голос будто у мертвого, ну, в смысле равнодушный такой. Он спросил, в какой стране находится и какой сейчас век. Потом он узнал в Вадиме вампира и заявил, что борьба с нечистью и нежитью – дело его жизни. И он осквернил наш костер. Плюнул. Это так гадко! Вот тут я не выдержала и…
– Зага-а-адочная личность, – протянула Анна Николаевна. – Но, полагаю, он недолго будет держаться в тени. Если мне не изменяет моя интуиция, уже завтра днем об этом странном человеке заговорит весь город. Мы любим гостей, но иногда гости забываются, и приходится ставить их на место…
– И каким же образом вы ставите их на место? – прозвучал в тиши столовой новый голос.
Все выбежали в коридор. Входная дверь была распахнута, и на пороге стояла удивительно хорошенькая молодая женщина лет двадцати пяти. В одной руке она держала помело, а в другой – бутылку.
– Могу я войти? – спросила женщина.
– Благословенна будь, ведьма, входящая под кров мой! – торжественно проговорила Анна Николаевна и низко поклонилась.
– Благословенна будь, ведьма, принимающая меня! – ответила женщина и тоже сделала что-то вроде реверанса. После чего шагнула в коридор. Дверной проем за ее спиной засветился как раскаленная вольфрамовая нить, потом погас.
Хлопнула закрывающаяся дверь.
– Защита у вас что надо, – одобрительно сказала женщина с помелом и бутылкой. – Ну, рада вас видеть, Анна Николаевна. А это и есть ваши племянницы?
– Племянница и ее подруга. Юля и Марина. Девочки, вы могли бы поклониться. Перед вами – родная сестра Госпожи Ведьм. Ее имя – Марья Белинская.
– Да ладно вам! Давайте без официоза, – отмахнулась женщина. – Куда можно поставить помело? Ага, мерси. Анна Николаевна, Дарья передает вам бутылочку тосканского. Из самых старых запасов.
– О, великолепно. Прошу вас, пройдемте в столовую.
– С удовольствием, – кивнула Марья Белинская. – Пока летела от Холмца до Щедрого на метле, что-то так продрогла. Так что не откажусь от чашечки чая с чем-нибудь… О, да вы меня как ждали!
– Конечно, ждали, – сказала Анна Николаевна. Ее лицо сияло. По этому сиянию девушки определили, что Марья Белинская – человек чрезвычайной важности, а не какой-нибудь моторист механической лопаты.
– А где вы оставили свои вещи? – поинтересовалась Анна Николаевна.
– В Холмце на вокзале, в камере хранения. Понадобятся, я до камеры сделаю портал и всё заберу. Просто у меня на порталы столько энергии уходит, все силы трачу.
– Если позволите, портал для вас сделаю я, – любезно отозвалась Анна Николаевна.
– Ну что вы, из-за таких мелочей… А давайте чай пить!
Снова все расселись за столом. Зашумел самовар, задвигались чашки, сами собой наполнились вареньем вазочки…
– Мы, ведьмы, любим почаевничать, – сказала Анна Николаевна, улыбаясь.
– Не то слово, – усмехнулась Марья Белинская. Она умылась с дороги и тоже переоделась в халатик. На воротнике халатика были вышиты фиалки. Юля задумалась: сколько же у ее тети в доме халатиков?!
Ведьма бальзаковского возраста, ведьма молодая и ведьма совсем юная, а также ее подруга вдоволь напились чаю.
– А теперь поговорим о делах, – сказала Марья, отставляя чашку. – Арфа у вас?
– Да. Я скрыла ее в надежном месте, – сказала Анна Николаевна.
– Девочки знают об Арфе? – Марья указала на наших героинь кивком головы. – То есть, я имела в виду, о ее свойствах.
– Нет, я не говорила… Есть небольшая проблема, Марья Авдеевна.
– Просто Марья.
– Наши девочки сегодня попали в неприятную ситуацию.
– А именно?
– В нашем городе есть журналист, Сидор Акашкин. Пройдоха и проныра, каких мало. Он воспользовался контрафактным афродизиаком и ненадолго околдовал девочек.
– И?
– И что-то выведал у них. Когда я пришла на помощь и развеяла чары, девочки ничего не помнили, а Сидор клялся, что ни единого их слова не просочится в прессу. Но клятвы этого мерзавца – просто мусор. Я хочу сегодня просканировать девочек, чтобы знать точно, что они рассказали Акашкину.
– До полуночи двадцать минут. Давайте не будем волноваться и еще выпьем чаю.
– Но, Марья, сканирование – это важно!
– Просканируем. Анна Николаевна, это же несложно. Зачем девчонок пугать? Можно мне круассан с вареньем? Мерси.
Марья Белинская безмятежно пила чай, а когда на больших городских часах пробило двенадцать, она сказала Юле и Марине:
– Дайте мне ваши правые руки.
– Я бы провела сама… – возразила было Анна Николаевна, но вмиг умолкла, потому что глаза Марьи Белинской налились потусторонним светом, а по комнате завихрились радужные блики. В соседнем кабинете сам собой заиграл рояль.
Это длилось минут пять-шесть, не больше. Затем Марья выпустила ладони девочек. Свет в ее глазах погас. Комната вернулась в нормальное состояние.
– У меня для вас плохие новости, – сказала Марья. – Девчонки выболтали вашему Акашкину всё. Он знает про Арфу элементалей. И, похоже, он ни перед чем не остановится, лишь бы устроить из этого сенсацию.
– Святая Вальпурга! Что же делать?! – воскликнула Анна Николаевна.
– Это еще не всё, – нахмурилась Марья. – Юля помечена.
Анна Николаевна ахнула и побелела как полотно.
– Знак Теодитора? – еле выговорила она.
– Да, – кивнула Марья.
Глава 9
НЕСПЯЩИЕ В ЩЕДРОМ
Стояла глубокая ночь. Во всем Щедром не нашлось бы даже собаки, которая не дремала бы в своей обитой войлоком уютной будке. Мир и покой сошли на оккультный российский городок. Спала мэр города, и ей не снились кошмары на тему предстоящих выборов. Спала любовница заместителя мэра, и ей снился кошмар про то, как она сдает экзамены в институт машиностроения. Спали умертвия в своих могилах, потому что и умертвиям надо отдыхать от бурной послежизнедеятельности. Спали оборотни, завершив еще один день, полный торговых операций на городских рынках. Даже вампиры, эти дети ночи, позволили себе легкую дремоту – уж слишком хороша была эта ночь, не хотелось осквернять ее поиском каких-то жертв… Спали праведники и грешники, священники и сантехники, библиотекари и фотомодели, рэкетиры и следователи по особо важным делам…
Словом, благословенный сон был ниспослан городу Щедрому, и город не преминул этим сном воспользоваться. На небе сияли дивные огнистые звезды, блестевшие, словно осколки льда в коктейле архангелов. Ни один ветерок не колыхал листвы в городских садах и парках. Цветы клонились под тяжестью сладкой ночной росы… Головы прикипали к подушкам в поисках самых доброкачественных снов, а руки сами собой нежно подтягивали к подбородку одеяла…
Но – чу! Не так уж мирна и тиха была эта ночь, если в блаженной тиши ее слышались непонятные шорохи. И исходили эти шорохи из квартиры номер восемьдесят восемь дома номер восемь, что по улице имени Агриппы Неттесхеймского. Ибо жил в этой квартире не кто иной, как наш незабвенный старатель прессы и копатель правды – журналист Сидор Акашкин.
Нам – Голосу Автора – прихотливой судьбой разрешено заглядывать даже в такие квартиры. Чем мы и не преминем воспользоваться.
Итак, мы с вами, дорогой и бесценный читатель, проникаем в квартиру номер восемьдесят восемь (кстати, она тщательно заперта, и не будь у нас особого дара, не получилось бы, но об этом не стоит…), проникаем с некоторым трепетом, потому что это святая святых зловредного журналиста.
Квартира выглядит убого и запущенно. Журналистские гонорары не позволяют Сидору сделать даже мало-мальски приличный ремонт. Впрочем, если бы и позволяли, он не стал бы тратить на ремонт время, ибо всё его время отдано поиску жареных фактов, копченых гипотез и вообще информации, хорошенько пахнущей паленым. В квартире душно, пахнет плохими папиросами и старыми газетами. Единственная комната напоминает давно не мытое холостяцкое логово с тою только разницей, что обычно холостяки не держат у себя такого количества журналов и газет (впрочем, кто их знает, холостяков! Мы, Голос Автора, с ними знакомы мало и знакомиться не имеем желания). На продавленной тахте притулилась плоская подушка в засаленной наволочке и клетчатый плед, годный только на то, чтобы сделать из него коврик при двери. Возле тахты вперемешку со шлепанцами и пепельницами валяются модные глянцевые журналы. На этажерке торчит музыкальный центр, явно давно сломанный, и банка шпрот. На единственном столе тоже громоздятся всевозможные завалы, но сейчас Сидор как раз занимается тем, что сметает их, освобождая место для чего-то круглого и громоздкого. Круглое и громоздкое завернуто в старую плюшевую скатерть и напоминает то ли арбуз, то ли отрубленную голову (тут каждый может фантазировать так, как ему позволяют его природные наклонности).
Наконец пространство отвоевано. Акашкин вытирает со лба пот (физический труд всегда дается ему нелегко) и победно оглядывает расчищенный стол. Затем торжественно водружает на него круглый предмет. Чтобы тот не укатился, Сидор сооружает вокруг валик из скатерти, и теперь мы видим, что Сидор разжился где-то натуральным магическим кристаллом. Правда, видно, что кристалл этот не первой свежести, кое-где имеются трещины и даже сколы, но факт есть факт: Сидор Акашкин решил прибегнуть к магии.
Укрепив кристалл, Сидор некоторое время носится по комнате, заглядывая во все углы. Наконец он находит какую-то бумажку, и вид его при этом торжествующий.
– Пароль, пароль, – бормочет Сидор. – Вот он, пароль заветный!
Он становится напротив шара и говорит торжественно:
– Агайя федах медала!
В ответ шар медленно наливается тусклым пурпурным светом. С каждой секундой свечение становится всё ярче, мало того, к свечению добавляется гудение, пощелкивание и потрескивание. Из шара доносится надтреснутый голос:
– Вход в Общую Ведьмовскую Сеть выполнен. Введите пароль для опознания личности.
– Хиддикиль шаддай эль хай! – выпаливает по бумажке Сидор. В ответ шар говорит:
– Благословенны будьте, ведьма Аполлинария.
…Тут надо сделать разъяснение. Ведьма Аполлинария была той самой ведьмой, которая изготовляла контрафактные афродизиаки и прочий столь же незарегистрированный оккультный товар. Ведьма Аполлинария благоволила к Сидору Акашкину (кто поймет причуды женского, да еще ведьминого сердца?) и по его просьбе дала ему на время магический кристалл, через который можно было выбраться в информационное поле ОВС. Зачем это нужно Акашкину? А вот сейчас и узнаем…
– Запрос, – говорит Акашкин.
– Статус? – интересуется кристалл.
– Секретный, – отвечает наученный ведьмой Акашкин. – Поиск информации в общей системе не отражать.
– Введите дополнительный пароль и разрешение, – требует кристалл, но хитрый Акашкин и тут не сдается.
– Архан, мистабю, медиат! – произносит он торжественным тоном колдовские слова и не замечает, что даже его тень на стене дрожит от оккультного величия этих самых слов.
Словом, благословенный сон был ниспослан городу Щедрому, и город не преминул этим сном воспользоваться. На небе сияли дивные огнистые звезды, блестевшие, словно осколки льда в коктейле архангелов. Ни один ветерок не колыхал листвы в городских садах и парках. Цветы клонились под тяжестью сладкой ночной росы… Головы прикипали к подушкам в поисках самых доброкачественных снов, а руки сами собой нежно подтягивали к подбородку одеяла…
Но – чу! Не так уж мирна и тиха была эта ночь, если в блаженной тиши ее слышались непонятные шорохи. И исходили эти шорохи из квартиры номер восемьдесят восемь дома номер восемь, что по улице имени Агриппы Неттесхеймского. Ибо жил в этой квартире не кто иной, как наш незабвенный старатель прессы и копатель правды – журналист Сидор Акашкин.
Нам – Голосу Автора – прихотливой судьбой разрешено заглядывать даже в такие квартиры. Чем мы и не преминем воспользоваться.
Итак, мы с вами, дорогой и бесценный читатель, проникаем в квартиру номер восемьдесят восемь (кстати, она тщательно заперта, и не будь у нас особого дара, не получилось бы, но об этом не стоит…), проникаем с некоторым трепетом, потому что это святая святых зловредного журналиста.
Квартира выглядит убого и запущенно. Журналистские гонорары не позволяют Сидору сделать даже мало-мальски приличный ремонт. Впрочем, если бы и позволяли, он не стал бы тратить на ремонт время, ибо всё его время отдано поиску жареных фактов, копченых гипотез и вообще информации, хорошенько пахнущей паленым. В квартире душно, пахнет плохими папиросами и старыми газетами. Единственная комната напоминает давно не мытое холостяцкое логово с тою только разницей, что обычно холостяки не держат у себя такого количества журналов и газет (впрочем, кто их знает, холостяков! Мы, Голос Автора, с ними знакомы мало и знакомиться не имеем желания). На продавленной тахте притулилась плоская подушка в засаленной наволочке и клетчатый плед, годный только на то, чтобы сделать из него коврик при двери. Возле тахты вперемешку со шлепанцами и пепельницами валяются модные глянцевые журналы. На этажерке торчит музыкальный центр, явно давно сломанный, и банка шпрот. На единственном столе тоже громоздятся всевозможные завалы, но сейчас Сидор как раз занимается тем, что сметает их, освобождая место для чего-то круглого и громоздкого. Круглое и громоздкое завернуто в старую плюшевую скатерть и напоминает то ли арбуз, то ли отрубленную голову (тут каждый может фантазировать так, как ему позволяют его природные наклонности).
Наконец пространство отвоевано. Акашкин вытирает со лба пот (физический труд всегда дается ему нелегко) и победно оглядывает расчищенный стол. Затем торжественно водружает на него круглый предмет. Чтобы тот не укатился, Сидор сооружает вокруг валик из скатерти, и теперь мы видим, что Сидор разжился где-то натуральным магическим кристаллом. Правда, видно, что кристалл этот не первой свежести, кое-где имеются трещины и даже сколы, но факт есть факт: Сидор Акашкин решил прибегнуть к магии.
Укрепив кристалл, Сидор некоторое время носится по комнате, заглядывая во все углы. Наконец он находит какую-то бумажку, и вид его при этом торжествующий.
– Пароль, пароль, – бормочет Сидор. – Вот он, пароль заветный!
Он становится напротив шара и говорит торжественно:
– Агайя федах медала!
В ответ шар медленно наливается тусклым пурпурным светом. С каждой секундой свечение становится всё ярче, мало того, к свечению добавляется гудение, пощелкивание и потрескивание. Из шара доносится надтреснутый голос:
– Вход в Общую Ведьмовскую Сеть выполнен. Введите пароль для опознания личности.
– Хиддикиль шаддай эль хай! – выпаливает по бумажке Сидор. В ответ шар говорит:
– Благословенны будьте, ведьма Аполлинария.
…Тут надо сделать разъяснение. Ведьма Аполлинария была той самой ведьмой, которая изготовляла контрафактные афродизиаки и прочий столь же незарегистрированный оккультный товар. Ведьма Аполлинария благоволила к Сидору Акашкину (кто поймет причуды женского, да еще ведьминого сердца?) и по его просьбе дала ему на время магический кристалл, через который можно было выбраться в информационное поле ОВС. Зачем это нужно Акашкину? А вот сейчас и узнаем…
– Запрос, – говорит Акашкин.
– Статус? – интересуется кристалл.
– Секретный, – отвечает наученный ведьмой Акашкин. – Поиск информации в общей системе не отражать.
– Введите дополнительный пароль и разрешение, – требует кристалл, но хитрый Акашкин и тут не сдается.
– Архан, мистабю, медиат! – произносит он торжественным тоном колдовские слова и не замечает, что даже его тень на стене дрожит от оккультного величия этих самых слов.