Страница:
Хелия сразу же подсуетилась: откуда-то из воздуха достала совок и щетку, смела прах в совок, проговорила над ним пару заклинаний – и будто ничего и не было.
– Это я на всякий случай, – пояснила она Дарье. – Мало ли что они с этим прахом нам прислали. Может, он напичкан всякими морскими вирусами – в качестве мести за отказ.
– Да ладно вам, Хелия, – отмахнулась Дарья. – Бы это всерьез? Я думаю, морской царь не настолько коварен.
– Ах, Дарья, вам еще не доводилось сталкиваться с коварством нековарных! – воскликнула Хелия. – Потому вы столь неосторожны. Но я, слава святой Ва-льпурге, еще помню свой долг. Однако не будем отвлекаться – у нас еще три артефакта.
– О-о! – простонала Дарья обреченно. – Может, прервемся? Сил нет.
– Дарья, это ваш долг! – построжела Хелия. – Если угодно, я распоряжусь, чтобы вам принесли бренди или ликеры. Это, по меньшей мере, вас поддержит и примирит с участью знакомиться еще с тремя предполагаемыми женихами.
– Мне лучше сухой мартини, – сказала Дарья. – Бренди и ликеры – это для вечеринки. А мне следует быть настроенной по-деловому.
Хелия щелкнула пальцами, тут же появилась служанка и принесла Госпоже Ведьм требуемый напиток. Дарья сделала глоток из своего бокала, покосилась на секретаря:
– Хелия, прошу вас, присоединяйтесь. Я некомфортно чувствую себя, когда пью одна.
– Хорошо. – Хелия налила себе мартини. – Выпьем за терпение, Дарья!
– Отменный тост! – Они чокнулись и выпили. – Теперь последние три артефакта я перенесу легко, как операцию по удалению аденоидов!
Хелия вежливо посмеялась, отставила бокал:
– Приступим?
– Да. – Дарья напоследок сделала хороший глоток и тоже отставила бокал. – Меня нервирует этот обломок кварца. Прислать его в качестве рекламного артефакта могло только одно существо – тролль. Хелия, неужели ко мне сватается тролль?
– Не знаю, – усмехнулась Хелия. – Активируйте артефакт, и истина воссияет.
– Да будет так! – Дарья явно расшалилась и щелчком пальцев послала крохотную шаровую молнию в самый центр кварцевой друзы. Друза дрогнула, принимая заряд, но на ней не появилось и трещины. Дарья послала еще одну молнию. Никакой реакции.
– Однако! – возмутилась Госпожа Ведьм. – Это что за женихи пошли – присылают такие низкопробные артефакты. Может, он вообще запечатан вмертвую?
Дарья поманила к себе кристалл и, когда он подплыл к ней по воздуху, взяла его бестрепетной рукой.
– Он даже не раскалился, – разочарованно сообщила она молчаливо наблюдавшей за процессом Хелии. И тут кварцевый кристалл заговорил:
– Я «Сфера», я «Сфера», вызываю «Гнездо»! «Гнездо», ответьте «Сфере»! У меня сбой в работе систем жизнеобеспечения! Локальные повреждения масси-рованным электрическим разрядом! «Гнездо», ответьте «Сфере»!
– Бред какой-то! – воскликнула Дарья, рассматривая кристалл кварца со всех сторон. – Это не жениховский артефакт, а просто какой-то низкочастотный передатчик!
– Минуту, – подняла палец Хелия. – Я все поняла. У него настройка полетела. Только это никакой не передатчик. Этот кусок кварца и есть посланник. От такого же куска кварца, который набивается вам в женихи. Вы были правы, Дарья, вам рискнул предложить свою молекулярную решетку тролль. Судя по качеству кварцевой друзы – весьма состоятельный.
– Я даже выслушивать такое предложение не буду! – возмутилась Дарья. – Скоро ко мне камни начнут свататься. До чего я докатилась!
– Дарья, тролли – это в каком-то смысле камни и есть.
– Замечательно! Но меня это никак не касается! Даже если мой будущий муж и будет лишь номинальным, я все-таки предпочла бы видеть в его роли человека. Или вампира, или оборотня на худой конец! Но не это убожество!
– Дарья, осторожнее в выражениях! Тролли могут обидеться! – увещевала девушку Хелия, а кристалл меж тем бубнил:
– «Гнездо», ответьте «Сфере»… Произошла разба-лансировка. Не могу передать информацию. Прошу отозвать с задания… «Гнездо», ответьте «Сфере»…
Дарья разозлилась и, хорошенько размахнувшись, швырнула кварцевый кристалл вверх. И, покуда он летел, шарахнула по нему очередной молнией. После чего кристалл совершенно исчез.
– Я его распылила? – поинтересовалась Дарья.
– Нет, это невозможно, – успокоила девушку Хелия. – Скорее всего, его просто «отозвали с задания».
– Да, – констатировала Дарья. – Неудачное у кого-то вышло сватовство. Ну и Вальпурга с ним. Переживет… женишок.
– А если тролли объявят ведьмам вотум недоверия? – коварно предположила Хелия.
– Уладим, – отмахнулась Дарья. Налила себе еще мартини, выпила. – Сейчас не до того. А кто у нас тут следующий женишок?
До сего момента Дарья удобно сидела в кресле. Но тут она встала, подошла к столику и взяла осыпанную самоцветами брошь-цветок.
– Какая прелесть, – совершенно искренне сказала она про украшение. – Кто же его прислал? Обидно, если какой-нибудь неприятный тип… Ой!
– Что?! – тут же напряглась Хелия.
– Застежка у броши! Расстегнулась и уколола мне палец, – стыдясь своего вскрика, пояснила Дарья. – Мелочь, а неприятно. Святая Вальпурга…
– Что?! Что с вами, Дарья?! – вскричала Хелия.
Девушка, стиснув в ладони брошь, в глубоком обмороке осела на пол, не слыша крика своей помощницы и телохранителя.
… Дарья Белинская, Госпожа Ведьм, могущественная, хладнокровная, бесстрастная, раньше времени повзрослевшая, в данный момент оказалась перед смутно знакомой дверью в квартиру. Она повернула дверную ручку, дверь открылась, и Дарья шагнула в коридор – полутемный, но тоже почему-то знакомый. В квартире звучали негромкие голоса, но Дарья расслышала каждый из этих голосов, и сердце у нее запылало так, словно его жгли на костре. Дарья Бе-линская, Госпожа Ведьм, ступила еще несколько шагов по коридору и оказалась у входа в большую гостиную, уставленную моделями старинных кораблей, книжными стеллажами и антикварными глобусами. Она стояла и смотрела на тех, кто был сейчас в этой гостиной, слезы текли по ее окаменевшему от боли лицу, но она жадно ловила каждое слово…
Женщина, лежавшая на диване, открыла глаза и задумчиво проговорила:
– Я и не думала, что у нас на потолке столько паутины!
– Мама! – счастливо воскликнула девочка лет пятнадцати и бросилась к женщине. Следом за ней кинулась вторая девочка, как две капли воды похожая на первую, кабы не прыщи и не жуткая губная помада с фиолетовым оттенком.
– Мама, – глотая слезы, беззвучно повторила за девочками Госпожа Ведьм.
Возле дивана с женщиной образовался небольшой водоворот из любящих глаз, ласкающих рук и ободрительных возгласов…
– Почему-то ужасно хочется пива, – робко сказала лежавшая на диване бледная женщина и поглядела на мужчину, покрывавшего поцелуями ее руки. – Дорогой…
– Папа, – загоняя слезы еще глубже, прошептала никем не видимая и не слышимая Госпожа Ведьм.
– Ты помнишь, кто мы? – спрашивал у женщины пожилой строгий человек, у которого один глаз был змеиным. – Помнишь?
– Баронет, это не смешно, – сказала женщина. А Госпожа Ведьм шептала, так и не удержав слез:
– Дед, бабушка… Я так больше не могу…
И тут некто невесомо коснулся дрожащего плеча Госпожи Ведьм.
Она не обернулась, не в силах оторвать взгляда от людей, которые были безумно ей дороги и которых – почти всех – теперь, в настоящем, просто нет.
– Успокойся, – сказал ей голос, невесомый, как и касание. – Кажется, я перестарался со свадебным подарком.
– Кто ты? – срывающимся от рыданий голосом спросила Госпожа Ведьм.
– Я просто маг. Маг времени. Маг, служащий запрещенной магии. Я не стал отправлять посланника и рискнул лично просить твоей руки, Госпожа Ведьм. Потому что давно неравнодушен к тебе. Даже более чем неравнодушен. Так как тебе мой подарок? Ты сейчас находишься в том самом дне, когда твоя семья испытала великую радость.
– Ты страшный маг, – прошептала Дарья. – Ты делаешь то, чего делать не положено.
– Кто меня осудит, если я стану Герцогом Ведьмы? Твоим мужем? А ты сможешь возвращаться в прошлое когда угодно. Я ведь знаю, ты об этом только и мечтаешь с тех пор, как до тебя дошли известия о гибели твоих родителей и брата. Выбери меня", ведьма. Выбери, и не пожалеешь.
– Как твое имя, маг? – Голос Дарьи стал тверже и суше. – Я должна знать имя своего будущего мужа.
– Так ты согласна?
– Там остался артефакт еще одного кандидата, но, думаю, он не даст мне того, что ты…
– Верно. Лишь я способен не только пробуждать воспоминания, но и возвращать в них. Я мог бы даже изменить их…
– Запрещено. Это запрещено.
– Запрещения – это слова для слабых. А разве мы слабы, ведьма? Вспоминай иногда эти мои слова. Для сильных нет запретов.
– Ты так и не сказал мне своего имени, маг.
– Ты узнаешь меня и без имени, – коснулся невесомый и невидимый поцелуй ее щеки. – Узнаешь, когда я приду, как жених и муж. Как твой Герцог. А пока довольно с тебя. Пребывание в собственном прошлом доставляет тебе большую боль, чем я мог предположить. Я же не могу делать больно той, которую так люблю.
Еще один невесомый поцелуй, и Дарья понимает, что лежит на полу в комнате своего дворца, над ней шепчет заклятия Хелия, а в руке – там, где была брошь, – пусто и сиротливо.
– Что с вами было, Дарья? – воскликнула Хелия.
– Обморок от свадебного подарка, – попыталась отшутиться Дарья и встала. – Мне сделал предложение маг, повелевающий временем, Хелия. Я только что была… в своем прошлом. Видела отца и мать, себя и сестру, бабушку, деда… Если у меня и есть слабое место, то этот маг его нашел с поразительной легкостью. Он тоже был там. Во всяком случае, я с ним разговаривала.
– Маги времени – вне законов Ремесла, – быстро сказала Хелия. – Госпожа, такой брак невозможен… Это исключено.
– Он сказал, что почти любит меня.
– А вы готовы отдать ему себя, свою душу и совесть за возможность хоть изредка возвращаться в прошлое?! – закричала Хелия. – Это безумие, Дарья! Мало того, это преступление! Разве не вы всегда ратовали за чистоту Ремесла?
– Благодарю вас, Хелия, – холодно сказала Дарья. – Вы напомнили мне о том, кто я и что должна делать. Это отрезвляет.
– Госпожа, послушайте! Надеюсь, вы не дали магу времени твердого ответа?
Дарья с минуту размышляла.
– Твердого – нет…
– Слава Вальпурге! Всегда можно будет отказаться, если он заявит права… Выпейте мартини и проверьте последний артефакт – зеленую свечу.
– Нет ни малейшего желания.
– И тем не менее! Госпожа, вас очаровал этот маг! Это, кстати, еще одна преступная черта их характера – очаровывать, завлекать тайной, манить властью над временем. А ведь вы наверняка даже не видели его лица!
– Да. Вы, как всегда, прозорливы и правы. И имени своего он мне не назвал.
– Он наверняка преступник-маг, которого разыскивает Особый отдел Ложи Магистриан-магов. Я доложу им об этом инциденте! Они явно заинтересуются магом времени, который осмеливается требовать титул Герцога Ведьмы!
– Не надо, Хелия! Пока… не надо.
– Тогда активируйте последний артефакт.
– Слушаюсь.
Дарья, как автомат, провела рукой над зеленой свечой. У той вспыхнул фитилек, в воздухе распространился аромат лесных трав и цветов…
– Мой новый жених, видимо, чародей, специализирующийся на ароматерапии, – бросила Дарья, без сил садясь в кресло и рассматривая горящую свечу. – Выгодная партия, ничего не скажешь. Чародей от сохи.
– Дарья! Тише. Такие свечи делают не люди.
– А кто?
– Эльфы.
– О. Муж-эльф – самое то, можно сказать. Вы-пью-ка я лучше еще мартини.
… Свеча действительно оказалась посланием от эльфа. Один из мелкопоместных принцев Поющего Народа предлагал Дарье сочетаться с ним браком и таким образом привнести в ведьмовскую кровь капель-ку-другую крови эльфийской…
– Нет, – отрезала Дарья, и свеча печально расплавилась, превратившись в зеленую лужицу. – Прошу прощения у Поющего Народа, но… Нет. Хелия, – обратилась она к секретарю, – на сегодня у меня все?
– Да, Дарья, – Хелия помедлила. – Но вы… Ничего не решили окончательно?
– Насчет брака? – Да.
– Можете быть спокойны, Хелия. Должность Герцога Ведьмы пока вакантна. Кстати, жениться на мне изъявил желание и магистр Рэм Теден, в чем я ему сердечно сочувствую.
– Хм, – сказала Хелия.
– А теперь я хотела бы отдохнуть, – . сказала Дарья. – Я весь день трудилась как пчела. Хотя… Таких пчел в природе нет. Ступайте к себе, Хелия. Я пойду в бассейн. Хочется снять напряжение.
– Я вас понимаю.
– А после бассейна я немного почитаю и лягу.
– Я вас понимаю.
– И прекрасно. Я так благодарна вам, Хелия, за это понимание. Вы просто не представляете.
– Дарья, обещайте мне…
– Хелия, я ничего никому не буду больше обещать. Именно вы заметили, что я слишком раскидываюсь своими обещаниями. Я намерена изменить свою политику.
– Что ж… Благословенны будьте, госпожа.
– И вам того же, Хелия.
Но когда секретарь ушла, Дарья долго еще оставалась в комнате. Она стояла, полузакрыв глаза, и шептала как в трансе:
– Кто же ты, маг времени?
Глава шестая
– Это я на всякий случай, – пояснила она Дарье. – Мало ли что они с этим прахом нам прислали. Может, он напичкан всякими морскими вирусами – в качестве мести за отказ.
– Да ладно вам, Хелия, – отмахнулась Дарья. – Бы это всерьез? Я думаю, морской царь не настолько коварен.
– Ах, Дарья, вам еще не доводилось сталкиваться с коварством нековарных! – воскликнула Хелия. – Потому вы столь неосторожны. Но я, слава святой Ва-льпурге, еще помню свой долг. Однако не будем отвлекаться – у нас еще три артефакта.
– О-о! – простонала Дарья обреченно. – Может, прервемся? Сил нет.
– Дарья, это ваш долг! – построжела Хелия. – Если угодно, я распоряжусь, чтобы вам принесли бренди или ликеры. Это, по меньшей мере, вас поддержит и примирит с участью знакомиться еще с тремя предполагаемыми женихами.
– Мне лучше сухой мартини, – сказала Дарья. – Бренди и ликеры – это для вечеринки. А мне следует быть настроенной по-деловому.
Хелия щелкнула пальцами, тут же появилась служанка и принесла Госпоже Ведьм требуемый напиток. Дарья сделала глоток из своего бокала, покосилась на секретаря:
– Хелия, прошу вас, присоединяйтесь. Я некомфортно чувствую себя, когда пью одна.
– Хорошо. – Хелия налила себе мартини. – Выпьем за терпение, Дарья!
– Отменный тост! – Они чокнулись и выпили. – Теперь последние три артефакта я перенесу легко, как операцию по удалению аденоидов!
Хелия вежливо посмеялась, отставила бокал:
– Приступим?
– Да. – Дарья напоследок сделала хороший глоток и тоже отставила бокал. – Меня нервирует этот обломок кварца. Прислать его в качестве рекламного артефакта могло только одно существо – тролль. Хелия, неужели ко мне сватается тролль?
– Не знаю, – усмехнулась Хелия. – Активируйте артефакт, и истина воссияет.
– Да будет так! – Дарья явно расшалилась и щелчком пальцев послала крохотную шаровую молнию в самый центр кварцевой друзы. Друза дрогнула, принимая заряд, но на ней не появилось и трещины. Дарья послала еще одну молнию. Никакой реакции.
– Однако! – возмутилась Госпожа Ведьм. – Это что за женихи пошли – присылают такие низкопробные артефакты. Может, он вообще запечатан вмертвую?
Дарья поманила к себе кристалл и, когда он подплыл к ней по воздуху, взяла его бестрепетной рукой.
– Он даже не раскалился, – разочарованно сообщила она молчаливо наблюдавшей за процессом Хелии. И тут кварцевый кристалл заговорил:
– Я «Сфера», я «Сфера», вызываю «Гнездо»! «Гнездо», ответьте «Сфере»! У меня сбой в работе систем жизнеобеспечения! Локальные повреждения масси-рованным электрическим разрядом! «Гнездо», ответьте «Сфере»!
– Бред какой-то! – воскликнула Дарья, рассматривая кристалл кварца со всех сторон. – Это не жениховский артефакт, а просто какой-то низкочастотный передатчик!
– Минуту, – подняла палец Хелия. – Я все поняла. У него настройка полетела. Только это никакой не передатчик. Этот кусок кварца и есть посланник. От такого же куска кварца, который набивается вам в женихи. Вы были правы, Дарья, вам рискнул предложить свою молекулярную решетку тролль. Судя по качеству кварцевой друзы – весьма состоятельный.
– Я даже выслушивать такое предложение не буду! – возмутилась Дарья. – Скоро ко мне камни начнут свататься. До чего я докатилась!
– Дарья, тролли – это в каком-то смысле камни и есть.
– Замечательно! Но меня это никак не касается! Даже если мой будущий муж и будет лишь номинальным, я все-таки предпочла бы видеть в его роли человека. Или вампира, или оборотня на худой конец! Но не это убожество!
– Дарья, осторожнее в выражениях! Тролли могут обидеться! – увещевала девушку Хелия, а кристалл меж тем бубнил:
– «Гнездо», ответьте «Сфере»… Произошла разба-лансировка. Не могу передать информацию. Прошу отозвать с задания… «Гнездо», ответьте «Сфере»…
Дарья разозлилась и, хорошенько размахнувшись, швырнула кварцевый кристалл вверх. И, покуда он летел, шарахнула по нему очередной молнией. После чего кристалл совершенно исчез.
– Я его распылила? – поинтересовалась Дарья.
– Нет, это невозможно, – успокоила девушку Хелия. – Скорее всего, его просто «отозвали с задания».
– Да, – констатировала Дарья. – Неудачное у кого-то вышло сватовство. Ну и Вальпурга с ним. Переживет… женишок.
– А если тролли объявят ведьмам вотум недоверия? – коварно предположила Хелия.
– Уладим, – отмахнулась Дарья. Налила себе еще мартини, выпила. – Сейчас не до того. А кто у нас тут следующий женишок?
До сего момента Дарья удобно сидела в кресле. Но тут она встала, подошла к столику и взяла осыпанную самоцветами брошь-цветок.
– Какая прелесть, – совершенно искренне сказала она про украшение. – Кто же его прислал? Обидно, если какой-нибудь неприятный тип… Ой!
– Что?! – тут же напряглась Хелия.
– Застежка у броши! Расстегнулась и уколола мне палец, – стыдясь своего вскрика, пояснила Дарья. – Мелочь, а неприятно. Святая Вальпурга…
– Что?! Что с вами, Дарья?! – вскричала Хелия.
Девушка, стиснув в ладони брошь, в глубоком обмороке осела на пол, не слыша крика своей помощницы и телохранителя.
… Дарья Белинская, Госпожа Ведьм, могущественная, хладнокровная, бесстрастная, раньше времени повзрослевшая, в данный момент оказалась перед смутно знакомой дверью в квартиру. Она повернула дверную ручку, дверь открылась, и Дарья шагнула в коридор – полутемный, но тоже почему-то знакомый. В квартире звучали негромкие голоса, но Дарья расслышала каждый из этих голосов, и сердце у нее запылало так, словно его жгли на костре. Дарья Бе-линская, Госпожа Ведьм, ступила еще несколько шагов по коридору и оказалась у входа в большую гостиную, уставленную моделями старинных кораблей, книжными стеллажами и антикварными глобусами. Она стояла и смотрела на тех, кто был сейчас в этой гостиной, слезы текли по ее окаменевшему от боли лицу, но она жадно ловила каждое слово…
Женщина, лежавшая на диване, открыла глаза и задумчиво проговорила:
– Я и не думала, что у нас на потолке столько паутины!
– Мама! – счастливо воскликнула девочка лет пятнадцати и бросилась к женщине. Следом за ней кинулась вторая девочка, как две капли воды похожая на первую, кабы не прыщи и не жуткая губная помада с фиолетовым оттенком.
– Мама, – глотая слезы, беззвучно повторила за девочками Госпожа Ведьм.
Возле дивана с женщиной образовался небольшой водоворот из любящих глаз, ласкающих рук и ободрительных возгласов…
– Почему-то ужасно хочется пива, – робко сказала лежавшая на диване бледная женщина и поглядела на мужчину, покрывавшего поцелуями ее руки. – Дорогой…
– Папа, – загоняя слезы еще глубже, прошептала никем не видимая и не слышимая Госпожа Ведьм.
– Ты помнишь, кто мы? – спрашивал у женщины пожилой строгий человек, у которого один глаз был змеиным. – Помнишь?
– Баронет, это не смешно, – сказала женщина. А Госпожа Ведьм шептала, так и не удержав слез:
– Дед, бабушка… Я так больше не могу…
И тут некто невесомо коснулся дрожащего плеча Госпожи Ведьм.
Она не обернулась, не в силах оторвать взгляда от людей, которые были безумно ей дороги и которых – почти всех – теперь, в настоящем, просто нет.
– Успокойся, – сказал ей голос, невесомый, как и касание. – Кажется, я перестарался со свадебным подарком.
– Кто ты? – срывающимся от рыданий голосом спросила Госпожа Ведьм.
– Я просто маг. Маг времени. Маг, служащий запрещенной магии. Я не стал отправлять посланника и рискнул лично просить твоей руки, Госпожа Ведьм. Потому что давно неравнодушен к тебе. Даже более чем неравнодушен. Так как тебе мой подарок? Ты сейчас находишься в том самом дне, когда твоя семья испытала великую радость.
– Ты страшный маг, – прошептала Дарья. – Ты делаешь то, чего делать не положено.
– Кто меня осудит, если я стану Герцогом Ведьмы? Твоим мужем? А ты сможешь возвращаться в прошлое когда угодно. Я ведь знаю, ты об этом только и мечтаешь с тех пор, как до тебя дошли известия о гибели твоих родителей и брата. Выбери меня", ведьма. Выбери, и не пожалеешь.
– Как твое имя, маг? – Голос Дарьи стал тверже и суше. – Я должна знать имя своего будущего мужа.
– Так ты согласна?
– Там остался артефакт еще одного кандидата, но, думаю, он не даст мне того, что ты…
– Верно. Лишь я способен не только пробуждать воспоминания, но и возвращать в них. Я мог бы даже изменить их…
– Запрещено. Это запрещено.
– Запрещения – это слова для слабых. А разве мы слабы, ведьма? Вспоминай иногда эти мои слова. Для сильных нет запретов.
– Ты так и не сказал мне своего имени, маг.
– Ты узнаешь меня и без имени, – коснулся невесомый и невидимый поцелуй ее щеки. – Узнаешь, когда я приду, как жених и муж. Как твой Герцог. А пока довольно с тебя. Пребывание в собственном прошлом доставляет тебе большую боль, чем я мог предположить. Я же не могу делать больно той, которую так люблю.
Еще один невесомый поцелуй, и Дарья понимает, что лежит на полу в комнате своего дворца, над ней шепчет заклятия Хелия, а в руке – там, где была брошь, – пусто и сиротливо.
– Что с вами было, Дарья? – воскликнула Хелия.
– Обморок от свадебного подарка, – попыталась отшутиться Дарья и встала. – Мне сделал предложение маг, повелевающий временем, Хелия. Я только что была… в своем прошлом. Видела отца и мать, себя и сестру, бабушку, деда… Если у меня и есть слабое место, то этот маг его нашел с поразительной легкостью. Он тоже был там. Во всяком случае, я с ним разговаривала.
– Маги времени – вне законов Ремесла, – быстро сказала Хелия. – Госпожа, такой брак невозможен… Это исключено.
– Он сказал, что почти любит меня.
– А вы готовы отдать ему себя, свою душу и совесть за возможность хоть изредка возвращаться в прошлое?! – закричала Хелия. – Это безумие, Дарья! Мало того, это преступление! Разве не вы всегда ратовали за чистоту Ремесла?
– Благодарю вас, Хелия, – холодно сказала Дарья. – Вы напомнили мне о том, кто я и что должна делать. Это отрезвляет.
– Госпожа, послушайте! Надеюсь, вы не дали магу времени твердого ответа?
Дарья с минуту размышляла.
– Твердого – нет…
– Слава Вальпурге! Всегда можно будет отказаться, если он заявит права… Выпейте мартини и проверьте последний артефакт – зеленую свечу.
– Нет ни малейшего желания.
– И тем не менее! Госпожа, вас очаровал этот маг! Это, кстати, еще одна преступная черта их характера – очаровывать, завлекать тайной, манить властью над временем. А ведь вы наверняка даже не видели его лица!
– Да. Вы, как всегда, прозорливы и правы. И имени своего он мне не назвал.
– Он наверняка преступник-маг, которого разыскивает Особый отдел Ложи Магистриан-магов. Я доложу им об этом инциденте! Они явно заинтересуются магом времени, который осмеливается требовать титул Герцога Ведьмы!
– Не надо, Хелия! Пока… не надо.
– Тогда активируйте последний артефакт.
– Слушаюсь.
Дарья, как автомат, провела рукой над зеленой свечой. У той вспыхнул фитилек, в воздухе распространился аромат лесных трав и цветов…
– Мой новый жених, видимо, чародей, специализирующийся на ароматерапии, – бросила Дарья, без сил садясь в кресло и рассматривая горящую свечу. – Выгодная партия, ничего не скажешь. Чародей от сохи.
– Дарья! Тише. Такие свечи делают не люди.
– А кто?
– Эльфы.
– О. Муж-эльф – самое то, можно сказать. Вы-пью-ка я лучше еще мартини.
… Свеча действительно оказалась посланием от эльфа. Один из мелкопоместных принцев Поющего Народа предлагал Дарье сочетаться с ним браком и таким образом привнести в ведьмовскую кровь капель-ку-другую крови эльфийской…
– Нет, – отрезала Дарья, и свеча печально расплавилась, превратившись в зеленую лужицу. – Прошу прощения у Поющего Народа, но… Нет. Хелия, – обратилась она к секретарю, – на сегодня у меня все?
– Да, Дарья, – Хелия помедлила. – Но вы… Ничего не решили окончательно?
– Насчет брака? – Да.
– Можете быть спокойны, Хелия. Должность Герцога Ведьмы пока вакантна. Кстати, жениться на мне изъявил желание и магистр Рэм Теден, в чем я ему сердечно сочувствую.
– Хм, – сказала Хелия.
– А теперь я хотела бы отдохнуть, – . сказала Дарья. – Я весь день трудилась как пчела. Хотя… Таких пчел в природе нет. Ступайте к себе, Хелия. Я пойду в бассейн. Хочется снять напряжение.
– Я вас понимаю.
– А после бассейна я немного почитаю и лягу.
– Я вас понимаю.
– И прекрасно. Я так благодарна вам, Хелия, за это понимание. Вы просто не представляете.
– Дарья, обещайте мне…
– Хелия, я ничего никому не буду больше обещать. Именно вы заметили, что я слишком раскидываюсь своими обещаниями. Я намерена изменить свою политику.
– Что ж… Благословенны будьте, госпожа.
– И вам того же, Хелия.
Но когда секретарь ушла, Дарья долго еще оставалась в комнате. Она стояла, полузакрыв глаза, и шептала как в трансе:
– Кто же ты, маг времени?
Глава шестая
ABYSSUS ABYSSUMINVOCAT[6]
Лариса снова осталась одна в огромном и печальном поместье фламенги. Впрочем, заявление это не совсем точно. Во-первых, Лариса практически неотлучно находилась при девочках-близнецах, с каждым днем открывая в себе новые таланты материнства. А во-вторых, поместье без Фриды все-таки не было чрезвычайно печальным. В саду, на много миль окружавшем дворец фламенги, стоял неизменный, бесконечный и прекрасный май. Цвели, не опадая, яблони и вишни; в траве, совершенной, как нефритовые драгоценности, золотыми монетами сияли головки неувядающих одуванчиков. Поляны розовых, лиловых, белоснежных гиацинтов источали аромат, по которому можно было, как по незримой библейской лестнице, подниматься прямо в безоблачное, бирюзово-лазурное небо. Кусты шиповника были осыпаны цветами, превосходящими по совершенству и красоте все драгоценности мира. В прудах, окаймленных бархатной травой, зеркальную гладь воды нарушали диковинные карпы и форель, выпрыгивая вверх всем упругим телом, рассыпая нестерпимо сверкающие брызги и ловя зазевавшуюся мошку. Укромные дорожки парка заросли пушистыми соцветиями гусиного лука, купавок, крокусов, медуницы и стали похожи на разноцветные ленты, вплетенные в косы какой-нибудь кап– ризной красавицы… Утром обитателей поместья будили жаворонки, а по вечерам долго не давали заснуть соловьи, облюбовавшие заросший черемухой и ландышами глухой овраг.
Лариса всегда тосковала, если Фрида надолго покидала поместье. Но теперь она запретила себе тоску: на ее попечении остались Леночка и Анечка, кроткие, некапризные малышки, казалось бесконечно благодарные за любое доброе дело (будь то кормление, смена пеленок или прогулка) своей приемной матери. Точнее, одной из приемных матерей. Лариса, кстати, волновалась по поводу того, чем станут питаться крошки, перейдя в ипостась фламенг, покуда Фрида будет отсутствовать, но проблема разрешилась сама собой. К удивлению Ларисы, за все время, пока Фриды не было в поместье, крошки ни разу не преобразились, оставались сросшимися сиамскими близнецами вполне человеческого облика. Только цвет глаз у них каждое утро был другой – Лариса не знала, как это объяснить… И потом, изменение цвета глаз – это не самое удивительное, что присутствовало в малышках. Лариса никогда не понимала буквально выражение «ангельский ребенок», справедливо полагая, что дети на самом деле напичканы капризами, младенческим эгоцентризмом и сильной неприязнью к родителям, вынудившим их к жизни на этой скорбной и непри-ветливой земле. Но Анечка и Леночка по характеру были истинными ангелами, словно то Высшее Нечто, которое послало их в мир, отняв у девочек нормальное строение тел, взамен наделило их души живой всеобъемлющей любовью, кротостью, благодарностью и терпением. Лариса боялась этого. Она знала, что кроткие наследуют землю, но она также знала, о какой именно земле говорилось в этом-евангельском стихе…
Лариса каждый день, окончив кормление, клала малюток в двухместную детскую коляску и отправлялась на прогулку – чтобы Аня и Лена могли своими разноцветными глазами смотреть на яблоневый сад, на ветки вишен, окутанные прелестью нескончаемого цветения. Возле одного из прудов была выстроена элегантная и простая, как костюм от Шанель, беседка. В ней Лариса и девочки отдыхали после долгих прогулок, наслаждались теплом вечного майского дня, слушали пение птиц и плеск карпов в пруду… Близнецы дремали, Лариса погружалась в чтение очередной книги, прихваченной из библиотеки фламенги. Жизнь густела и застывала, как капля меда на солнце; волнения, страдания, печаль и несбывшиеся мечты не имели к теперешней жизни Ларисы ни малейшего отношения. Но бывшая отравительница, до сих пор не расставшаяся с тем внутренним «я», которое больше всего походило на удар катаны, предполагала, что такое бездеятельное счастье не может длиться долго. И она не ошиблась.
Фрида вернулась столь же внезапно, как и уехала. Впрочем, внезапные исчезновения и появления были вполне во вкусе фламенги, – возможно, она делала это для того, чтобы не позволить Ларисе затосковать рядом с ней, пресытиться страстью и ласками. А вот тосковать без Фриды – о да, это пожалуйста. Фла-менга хотела, чтобы Ларисины чувства к ней всегда были свежи, как роса поутру.
Итак, Фрида вернулась. Стоял майский вечер, пленительный, как и прочие вечера в поместье фламенги. Лариса только что уложила детей спать и вышла в сад подышать воздухом, насыщенным ароматом шиповника и фрезии. Когда она подошла к скамейке, то услышала шорох гравия на подъездной дорожке. Лариса обернулась:
– Фрида!
Фламенга стремительно подошла к ней, нежно и крепко обняла:
– Вот ты где прячешься! Милая Лара… Как ты, как дети?
– Все в порядке, Фрида. Но мы скучали без тебя.
– Неужели?
– Воистину так.
– Я растрогана, – улыбающаяся Фрида легким поцелуем коснулась Ларисиных губ. – Но идем в дом. У меня есть новости. Ты ужинала, кстати?
– Конечно. Твой повар, кажется, решил превратить меня в толстуху: из-за того, что я кормлю девочек грудью, он подает мне на стол такие лакомства, что просто невозможно удержаться. Ведь это твое коварство?
– Да, любовь моя. Не волнуйся, полнота тебе не грозит. Так что поужинай со мной.
– Фрида!
– Что такое?!
– Зачем ты меня томишь? К чему эти разговоры об ужине?! Давай сразу к делу – ведь ты не зря пропадала столько времени в том мире.
– Ларочка, ты, как всегда, гений проницательности.
– Ничего подобного. Просто ты любишь тянуть кота за хвост, а я предпочитаю этот хвост отрубить одним махом.
– Бедный кот!
– Фрида…
– Хорошо, идем в дом. Я действительно должна серьезно поговорить с тобой. Но, надеюсь, ты хотя бы позволишь мне перед этим разговором взглянуть на наших малюток?
Разумеется, это был риторический вопрос. Фрида не только проверила, как обстоят дела у прелестных Ани и Леночки, но и заставила-таки Ларису разделить с нею легкий ужин.
Когда с ужином, любованием младенцами и прочими мелочами, которыми Фрида словно задалась целью изводить нетерпеливую Ларису, было покончено, фламенга позвала Ларису в библиотеку.
Там они сели в старинные уютные кресла напротив низенького восьмиугольного стола. На столе всегда стоял подсвечник с новыми свечами – и слуги в доме, и Лариса знали, что Фрида не любит электрического освещения, предпочитая живой и близкий к ее собственной сущности огонь.
Лариса зажгла свечи, их мягкий, словно сливочный свет лег на ртутное лицо Фриды и отразился в этом лице, как в зеркале.
– Итак? – вопросительно посмотрела на Фриду Лариса.
– Итак, – с улыбкой согласилась Фрида.
И, словно фокусник извлекает из рукава бумажный букет, фламенга неуловимым движением длинных пальцев извлекла из своей ладони маленький, радужно сверкнувший в свете свечей диск.
– Компакт-диск? – удивилась Лариса. – И ты из-за этого пропадала столько времени?
– Совершенно верно. Только это не обычный компакт-диск, изготовленный людьми. Этот диск, можно сказать, плоть от плоти моей…
– Не понимаю. Прости, никогда бы не подумала, что ты имеешь хоть малейшее отношение к компьютерам и всякой, связанной с ними мелочовке. В твоем поместье нет ни одного компьютера. Так зачем тебе диск?
– Лариса, иногда ты рассуждаешь как ребенок. Мой очаровательный, нежно любимый ребенок. Зачем мне компьютер, если я сама способна стать накопителем информации… Я, право, полагала, что ты спросишь меня, что находится на этом диске.
– О да. Спрашиваю.
– Здесь находится информация, которую я украла…
– Копировала?
– Нет, именно украла, основательно разрушив базу данных некой Ложи Магистриан-магов. Ты что-нибудь слышала о Ложе Магистриан-магов, Ларочка? В прошлой жизни тебе никого из ее членов не приходилось травить?
Лариса подумала мгновение и ответила очень серьезно:
– Нет, не приходилось. Я помню всех своих клиентов. Среди них не было ни одного, как его бишь, Магистриан-мага. И спешу тебя уведомить, я никогда не слышала о существовании той организации, про которую ты мне только что сказала. Это что, клуб по интересам? Общество любителей изображать из себя специалистов в области магии?
– Ты несколько неточно дала определение. Да, это общество. Только не любителей и не специалистов в области магии. Это общество магов. Настоящих магов, душа моя.
– Фрида, я вспоминаю один наш недавний разговор. В нем мы пришли к убеждению, что магии как реальной силы не существует, а существуют лишь человеческие домыслы о ней. Выражаясь литературно, си-мулякры.
– Верно. Но адепты ложи мыслят иначе. Для них магия была и остается силой, знанием, властью – поскольку они беззаветно верят в нее. Их вера воззвала к бытию небытие, и несуществующая магия стала существующей, реальной и действенной.
– То есть ты хочешь сказать, что они способны проделывать всяческие фокусы по управлению стихиями неба и земли (не знаю, чем там еще занимается магия)?
– Да, способны. Я же говорила тебе, что магия становится в человеческом мире все более реальной, а значит, ее носители активны и дееспособны. Они уже мнят себя властителями мира, Лариса. У Ложи Маги-стриан-магов имеются адепты и филиалы по всему миру. Они, как бы это выразиться, реабилитируют и пропагандируют магию, вербуют неофитов из людей с хорошим потенциалом воображения и постепенно делают из этих людей магов. И однажды ложа захочет полной власти над миром.
– Фрида, это невозможно. Во всяком случае, хотя бы потому, что сейчас мир реально принадлежит вам, фламенгам, и лишь номинально – людям. Ваш вид —
первый в Последовательности Видов.
– Верно, – серебряные губы Фриды сжались в тонкую полоску. – Только, похоже, маги уже поняли это и решили внести свои изменения. Уничтожить фламенг.
– Что? – не поверила своим ушам Лариса. – Это невозможно.
– Тем не менее это факт.
– Но вы – неуничтожимы…
– Чистые фламенги – да. Но полукровки, чет-вертькровки…
– Не понимаю.
– Вот этот диск, – фламенга-коснулась острым как игла ноготком блестящего диска, – говорит о том, что охота на фламенг началась.
– Но…
– Минуту. Ты все увидишь сама. И, кстати, поймешь, почему мне не нужен компьютер.
Фрида отняла палец от поверхности диска, и тут Лариса увидела, как от ногтя фламенги к центру диска тянется тонкая серебристо-голубоватая нить. Фламенга качнула пальцем, нить засветилась, а диск поднялся с поверхности столика и завис в воздухе примерно на уровне груди фламенги.
– Информатика – это жалкие потуги человеческого разума объять необъятное. Смотри, Лара, как это принято у фламенг.
Фрида снова слегка качнула пальцем. Нить засветилась сильнее, а висящий в воздухе диск вдруг завра-щался с бешеной скоростью, превратившись в какое-то туманно-блестящее пятно.
– Не смотри на диск, это бесполезная трата времени, – спокойным тоном сказала Фрида Ларисе. – Смотри мне в глаза.
Лариса подчинилась. Ее собственные глаза при этом постепенно затуманились, а затем превратились в такие же зеркальные холодные лабиринты, как и глаза фламенги. И она увидела…
… глазами девочки-подростка толщу мутной воды, давящей сверху, с боков, снизу, последние пузырьки воздуха, поднимающиеся вверх, наступающую багровую темноту удушья.
Она услышала…
… ушами едва сформировавшейся девушки рев поезда, страшный, как трубный глас, возвещающий конец света, рев, сменяющийся протяжным воплем неизбывного ужаса и звуком удара, после которого тишина звучала, как предательство и насмешка.
Она почувствовала…
… тонким носиком другой девушки запах газа, шедшего из раскрытой духовки газовой плиты. Это ощущение было уже на пределе восприятия – газ шел слишком долго, и вот девушка сделала последний вдох и выдох.
Она ощутила…
… в неверных дрожащих пальцах совсем юной девочки жалящую податливость лезвия бритвы. Взмах, взмах, взмах – и теперь ощущалась горячая кровь, бьющая из располосованных вен и растекающаяся под струями душа розово-багровеющей лужей на кафельном полу.
Лариса всегда тосковала, если Фрида надолго покидала поместье. Но теперь она запретила себе тоску: на ее попечении остались Леночка и Анечка, кроткие, некапризные малышки, казалось бесконечно благодарные за любое доброе дело (будь то кормление, смена пеленок или прогулка) своей приемной матери. Точнее, одной из приемных матерей. Лариса, кстати, волновалась по поводу того, чем станут питаться крошки, перейдя в ипостась фламенг, покуда Фрида будет отсутствовать, но проблема разрешилась сама собой. К удивлению Ларисы, за все время, пока Фриды не было в поместье, крошки ни разу не преобразились, оставались сросшимися сиамскими близнецами вполне человеческого облика. Только цвет глаз у них каждое утро был другой – Лариса не знала, как это объяснить… И потом, изменение цвета глаз – это не самое удивительное, что присутствовало в малышках. Лариса никогда не понимала буквально выражение «ангельский ребенок», справедливо полагая, что дети на самом деле напичканы капризами, младенческим эгоцентризмом и сильной неприязнью к родителям, вынудившим их к жизни на этой скорбной и непри-ветливой земле. Но Анечка и Леночка по характеру были истинными ангелами, словно то Высшее Нечто, которое послало их в мир, отняв у девочек нормальное строение тел, взамен наделило их души живой всеобъемлющей любовью, кротостью, благодарностью и терпением. Лариса боялась этого. Она знала, что кроткие наследуют землю, но она также знала, о какой именно земле говорилось в этом-евангельском стихе…
Лариса каждый день, окончив кормление, клала малюток в двухместную детскую коляску и отправлялась на прогулку – чтобы Аня и Лена могли своими разноцветными глазами смотреть на яблоневый сад, на ветки вишен, окутанные прелестью нескончаемого цветения. Возле одного из прудов была выстроена элегантная и простая, как костюм от Шанель, беседка. В ней Лариса и девочки отдыхали после долгих прогулок, наслаждались теплом вечного майского дня, слушали пение птиц и плеск карпов в пруду… Близнецы дремали, Лариса погружалась в чтение очередной книги, прихваченной из библиотеки фламенги. Жизнь густела и застывала, как капля меда на солнце; волнения, страдания, печаль и несбывшиеся мечты не имели к теперешней жизни Ларисы ни малейшего отношения. Но бывшая отравительница, до сих пор не расставшаяся с тем внутренним «я», которое больше всего походило на удар катаны, предполагала, что такое бездеятельное счастье не может длиться долго. И она не ошиблась.
Фрида вернулась столь же внезапно, как и уехала. Впрочем, внезапные исчезновения и появления были вполне во вкусе фламенги, – возможно, она делала это для того, чтобы не позволить Ларисе затосковать рядом с ней, пресытиться страстью и ласками. А вот тосковать без Фриды – о да, это пожалуйста. Фла-менга хотела, чтобы Ларисины чувства к ней всегда были свежи, как роса поутру.
Итак, Фрида вернулась. Стоял майский вечер, пленительный, как и прочие вечера в поместье фламенги. Лариса только что уложила детей спать и вышла в сад подышать воздухом, насыщенным ароматом шиповника и фрезии. Когда она подошла к скамейке, то услышала шорох гравия на подъездной дорожке. Лариса обернулась:
– Фрида!
Фламенга стремительно подошла к ней, нежно и крепко обняла:
– Вот ты где прячешься! Милая Лара… Как ты, как дети?
– Все в порядке, Фрида. Но мы скучали без тебя.
– Неужели?
– Воистину так.
– Я растрогана, – улыбающаяся Фрида легким поцелуем коснулась Ларисиных губ. – Но идем в дом. У меня есть новости. Ты ужинала, кстати?
– Конечно. Твой повар, кажется, решил превратить меня в толстуху: из-за того, что я кормлю девочек грудью, он подает мне на стол такие лакомства, что просто невозможно удержаться. Ведь это твое коварство?
– Да, любовь моя. Не волнуйся, полнота тебе не грозит. Так что поужинай со мной.
– Фрида!
– Что такое?!
– Зачем ты меня томишь? К чему эти разговоры об ужине?! Давай сразу к делу – ведь ты не зря пропадала столько времени в том мире.
– Ларочка, ты, как всегда, гений проницательности.
– Ничего подобного. Просто ты любишь тянуть кота за хвост, а я предпочитаю этот хвост отрубить одним махом.
– Бедный кот!
– Фрида…
– Хорошо, идем в дом. Я действительно должна серьезно поговорить с тобой. Но, надеюсь, ты хотя бы позволишь мне перед этим разговором взглянуть на наших малюток?
Разумеется, это был риторический вопрос. Фрида не только проверила, как обстоят дела у прелестных Ани и Леночки, но и заставила-таки Ларису разделить с нею легкий ужин.
Когда с ужином, любованием младенцами и прочими мелочами, которыми Фрида словно задалась целью изводить нетерпеливую Ларису, было покончено, фламенга позвала Ларису в библиотеку.
Там они сели в старинные уютные кресла напротив низенького восьмиугольного стола. На столе всегда стоял подсвечник с новыми свечами – и слуги в доме, и Лариса знали, что Фрида не любит электрического освещения, предпочитая живой и близкий к ее собственной сущности огонь.
Лариса зажгла свечи, их мягкий, словно сливочный свет лег на ртутное лицо Фриды и отразился в этом лице, как в зеркале.
– Итак? – вопросительно посмотрела на Фриду Лариса.
– Итак, – с улыбкой согласилась Фрида.
И, словно фокусник извлекает из рукава бумажный букет, фламенга неуловимым движением длинных пальцев извлекла из своей ладони маленький, радужно сверкнувший в свете свечей диск.
– Компакт-диск? – удивилась Лариса. – И ты из-за этого пропадала столько времени?
– Совершенно верно. Только это не обычный компакт-диск, изготовленный людьми. Этот диск, можно сказать, плоть от плоти моей…
– Не понимаю. Прости, никогда бы не подумала, что ты имеешь хоть малейшее отношение к компьютерам и всякой, связанной с ними мелочовке. В твоем поместье нет ни одного компьютера. Так зачем тебе диск?
– Лариса, иногда ты рассуждаешь как ребенок. Мой очаровательный, нежно любимый ребенок. Зачем мне компьютер, если я сама способна стать накопителем информации… Я, право, полагала, что ты спросишь меня, что находится на этом диске.
– О да. Спрашиваю.
– Здесь находится информация, которую я украла…
– Копировала?
– Нет, именно украла, основательно разрушив базу данных некой Ложи Магистриан-магов. Ты что-нибудь слышала о Ложе Магистриан-магов, Ларочка? В прошлой жизни тебе никого из ее членов не приходилось травить?
Лариса подумала мгновение и ответила очень серьезно:
– Нет, не приходилось. Я помню всех своих клиентов. Среди них не было ни одного, как его бишь, Магистриан-мага. И спешу тебя уведомить, я никогда не слышала о существовании той организации, про которую ты мне только что сказала. Это что, клуб по интересам? Общество любителей изображать из себя специалистов в области магии?
– Ты несколько неточно дала определение. Да, это общество. Только не любителей и не специалистов в области магии. Это общество магов. Настоящих магов, душа моя.
– Фрида, я вспоминаю один наш недавний разговор. В нем мы пришли к убеждению, что магии как реальной силы не существует, а существуют лишь человеческие домыслы о ней. Выражаясь литературно, си-мулякры.
– Верно. Но адепты ложи мыслят иначе. Для них магия была и остается силой, знанием, властью – поскольку они беззаветно верят в нее. Их вера воззвала к бытию небытие, и несуществующая магия стала существующей, реальной и действенной.
– То есть ты хочешь сказать, что они способны проделывать всяческие фокусы по управлению стихиями неба и земли (не знаю, чем там еще занимается магия)?
– Да, способны. Я же говорила тебе, что магия становится в человеческом мире все более реальной, а значит, ее носители активны и дееспособны. Они уже мнят себя властителями мира, Лариса. У Ложи Маги-стриан-магов имеются адепты и филиалы по всему миру. Они, как бы это выразиться, реабилитируют и пропагандируют магию, вербуют неофитов из людей с хорошим потенциалом воображения и постепенно делают из этих людей магов. И однажды ложа захочет полной власти над миром.
– Фрида, это невозможно. Во всяком случае, хотя бы потому, что сейчас мир реально принадлежит вам, фламенгам, и лишь номинально – людям. Ваш вид —
первый в Последовательности Видов.
– Верно, – серебряные губы Фриды сжались в тонкую полоску. – Только, похоже, маги уже поняли это и решили внести свои изменения. Уничтожить фламенг.
– Что? – не поверила своим ушам Лариса. – Это невозможно.
– Тем не менее это факт.
– Но вы – неуничтожимы…
– Чистые фламенги – да. Но полукровки, чет-вертькровки…
– Не понимаю.
– Вот этот диск, – фламенга-коснулась острым как игла ноготком блестящего диска, – говорит о том, что охота на фламенг началась.
– Но…
– Минуту. Ты все увидишь сама. И, кстати, поймешь, почему мне не нужен компьютер.
Фрида отняла палец от поверхности диска, и тут Лариса увидела, как от ногтя фламенги к центру диска тянется тонкая серебристо-голубоватая нить. Фламенга качнула пальцем, нить засветилась, а диск поднялся с поверхности столика и завис в воздухе примерно на уровне груди фламенги.
– Информатика – это жалкие потуги человеческого разума объять необъятное. Смотри, Лара, как это принято у фламенг.
Фрида снова слегка качнула пальцем. Нить засветилась сильнее, а висящий в воздухе диск вдруг завра-щался с бешеной скоростью, превратившись в какое-то туманно-блестящее пятно.
– Не смотри на диск, это бесполезная трата времени, – спокойным тоном сказала Фрида Ларисе. – Смотри мне в глаза.
Лариса подчинилась. Ее собственные глаза при этом постепенно затуманились, а затем превратились в такие же зеркальные холодные лабиринты, как и глаза фламенги. И она увидела…
… глазами девочки-подростка толщу мутной воды, давящей сверху, с боков, снизу, последние пузырьки воздуха, поднимающиеся вверх, наступающую багровую темноту удушья.
Она услышала…
… ушами едва сформировавшейся девушки рев поезда, страшный, как трубный глас, возвещающий конец света, рев, сменяющийся протяжным воплем неизбывного ужаса и звуком удара, после которого тишина звучала, как предательство и насмешка.
Она почувствовала…
… тонким носиком другой девушки запах газа, шедшего из раскрытой духовки газовой плиты. Это ощущение было уже на пределе восприятия – газ шел слишком долго, и вот девушка сделала последний вдох и выдох.
Она ощутила…
… в неверных дрожащих пальцах совсем юной девочки жалящую податливость лезвия бритвы. Взмах, взмах, взмах – и теперь ощущалась горячая кровь, бьющая из располосованных вен и растекающаяся под струями душа розово-багровеющей лужей на кафельном полу.