Первушин Антон. Собиратели осколков (Книга 1)

   "Все страньше и страньше!"
   Алиса Плэзнс Лидделл
   - Доброе утро, - сказала Лиза, когда солнце заползло за полдень.
   Вовчик, приличествующее случаю число раз зевнув, поинтересовался происшествиями за ночь. Лиза бодро отрапортовала:
   - Всё отлично, никаких проблем! - после чего Вовчик потребовал пистолет обратно и, разобрав его, обнаружил закопчение ствола и недостачу двух патронов.
   Положим, спал он так, что хоть из гаубицы пали, но... Он осмотрелся. Свежих следов термических повреждений на стенах и остатках потолка не было.
   - В кого стреляла?
   - Да так, собак погоняла немножко...
   Вовчик выглянул в единственное окно, выходившее на трассу. Как нарочно сейчас же мимо с грохотом промчалась разбитая в хлам "Скания": когда-то серебристая, а теперь буро-ржавая, с болтающимися лохмотьями тента бортового прицепа. Из-под правого колеса брызнуло красным.
   - Благодарю за службу! - Вовчик расстелил на плаще белую тряпочку и разложил на ней в ряд причиндалы: масленку, шомпол, протирку, ёршик, ветошь, ствольную коробку, возвратную пружину и магазин.
   - Знаешь, как ваш брат-разбойник говорит, - вдруг сказал он. - "Хавку не тронь, а ствол почисти."
   Лиза навалила на противоположный край каких-то дичков, настругала буханку хлеба:
   - Почистил? Жрать будешь?
   Вовчик клацнул затвором, прищёлкнул магазин, снова передернул затвор, поставил на предохранитель и засунул пистолет под ремень.
   - Буду! - он разжевал яблоко, скорчил рожу, выплюнул: - Дрянь какая! Отравить хочешь, да?
   - Знаешь как у нас, у разбойников? Не хочешь - не ешь, а продукт не порти, - обиделась Лиза. - Дурак!
   - И не буду... - он запил хлеб пивом, отдающим пластиком.
   Пиво кончилось; он потряс флягой, накапал чуть-чуть на ладонь и слизнул. Руку вытер о волосы.
   - Тож дерьмо, только тёплое.
   - Так и не пил бы!
   - А больше нечего.
   - Что, правда? А мне?
   - Между прочим, - заметил Фил, - вода в Неве скорее всего для питья непригодна.
   - А мы её марганцовочкой, - жизнерадостно заявил Вовчик; хотя, конечно, вода была непригодна вовсе не из-за каких-то сальмонелл или полумифических конских волосьев.
   - Гроза ночью собиралась, - сказала Лиза, прожёвывая яблоко.
   - А что наша кладбищенская лошадь? - вспомнил Вовчик. - Не съели?
   - Ты знаешь, съели.
   Вовчик промычал несколько невнятных слогов.
   - Да? Серьезно, что ли?
   - Ну да...
   - Порешь! Да откуда тут собаки?
   - А почему собаки? Может, крысы. Или, к примеру, муравьи.
   - Съели, помолясь. Бред собачий. Где лошадь?!
   07h
   - Здрасьте, я ваша тетя, - сказал Вовчик через пять минут, разглядывая отпечатки копыт на мягком черноземе во внутреннем дворе.
   Густая трава, заполонившая все от стены до стены, была выедена кругом диаметром метра в два, посреди которого возлежала ароматная свежая лепешка.
   - Съели, значит...
   Лиза обошла двор по периметру.
   Так. Вот они приехали. Телегу поставили поперек проезда полуосыпавшейся арки, опустив борт: от грабителей каких-нибудь, конечно, не защита, но крысу или мелкую псину, если они не в стае, остановит сплошная полоса шипов, а от таракана или, скажем, печально известного Anopheles Zombi Klimovi, всё равно не убережёшься, хоть весь в полиэтилен замотайся: проверено. Вот здесь оно, проклятое непарнокопытное, чавкало, здесь зачем-то валялось-кувыркалось - блох давило, что ли? - а здесь... Чёрт побери!
   - Ух ты, смотри!
   - Что? - Вовчик нагнулся, всмотрелся в следы. - Вот это да!..
   Следы выглядели так, будто что-то, сильно смахивающее на вертолёт, подцепило тросами тушу мерина и проволокло его около метра по земле. Лошак бешено сопротивлялся, сучил ногами, разрыл землю и раскидал во все стороны шматы дёрна... а потом улетел. Что само по себе странно: нет и не будет такого вертолетчика, чтобы мог не то чтобы сесть, а даже зависнуть в проходном дворе-колодце. То есть, конечно, попробовать можно... Но только один раз.
   И уж совсем тяжело себе представить какую-нибудь чешуйчатую дрянь с крыльями, живой планер из джунглей, пикирующую на недокормленную лошадь в узком глубоком колодце. Представить... То-то. Черт из знает, этих крылатых, может, они вообще левитируют временами. Под настроение. Или когда закусить охота. Лошадью...
   Вовчик внимательно осмотрел стены, будто надеялся обнаружить где-нибудь между дырами на уровне третьего этажа продольные засечки от лопастей или крыльев. Конечно, ничего подобного там не было, да и как заметишь: оббитые кирпичи с выкрошившимся раствором, дыры вместо окон, свисающие сгнившие обломки рам и трухлявые карнизы... Ржавый рай на переломе третьего тысячелетия.
   - Ну и дальше что? - спросила Лиза(
   - Уйди. На фиг! - Вовчик ещё раз тщательнейшим образом обшарил весь двор; разрезал себе колено о торчащий из земли кусок стекла и два раза вляпался в чьи-то засохшие кучки.
   Ни капли крови, ни клочка волос из нечесаного хвоста. Если бы не взрыхленная земля, можно было подумать, что "такой же, только с крыльями" взял и упорхнул. Как лепрехун. Пегас, понимаете ли, обструганный. Псиса.
   - Фил! - позвал Вовчик(
   - Да?
   - Чего скажешь умного?
   - Ничего не скажу. Одно могу утверждать ответственно: птиц таких не бывает, а вертолет я бы ночью услышал, даже если сударыня в это время спала.
   - Ни черта я не спала, понял, ты?!
   - Всё-всё-всё, молчу.
   - Собирайся, - сказал Вовчик. - Уходить будем.
   - Нервничаешь, - шепнул ему на ухо Фил. - Расслабься. Как пойдем?
   - А ты говорил, что на левом берегу дряни нет.
   - Ну, говорил. Мало ли что я говорил? Значит, раньше не было, а теперь вот появилась. По воздуху.
   - Бред собачий! - повторился Вовчик.
   - У лошадёв нет крыльё... ё... ё... аш-ш... аш-ш... у-у-у... - Фил исполнил партию останавливающейся циркульной пилы.
   - Фил, ты что?! Ты... да ты... - Вовчик бросился к мешку, разрыл кучу вещей и вытащил из-под самого низа упакованный комп.
   На индикаторе отсека питания мигал красный светодиод "Battery low".
   - Ф-фу, напугал, - сказал Вовчик.
   Запасные аккумуляторы относились к тем вещам, которыми Вовчик не пренебрегал никогда. Хоть оно и называется "память энергонезависимая" с гордым "джозефсоновская логика" на крышке, а бережёного бог бережёт.
   - Убоище!
   Филька нарисовал всё, что полагается при перезапуске...
   - Мля, ещё один бэд, - сказал он, когда всё закончилось. - Пора на свалку.
   - Ну, первый, что ли? - успокоил Вовчик. - Вернёмся, я тебя на стенд поставлю. Что ж ты, чудило на букву "м", не предупредил-то, а?
   - Дык, как-то оно внезапно... Я, наверное, много чуши напорол? Ничего политического?
   - Да не особо. Странно, однако: я эту батарею три недели назад поставил. Совсем ещё свежая...
   Лиза заглянула в пролом двери:
   - Ну, как там?
   - Нормально.
   - Да, знаете ли, во всем теле легкость какая-то неимоверная... - к удивлению (и некоторому испугу) Вовчика Фил исполнил несколько тактов из венского вальса, после чего снова проиграл соло на пиле и умолк.
   - Да что ж это за ёб твою мать! - крикнул Вовчик.
   Запасных батарей у него было две, обе он зарядил до упора перед выходом из Нов-города; но если одна из них сдохла сразу... Через пять минут выяснилось, что и вторая тоже. Да-а... В таком дерьме Вовчик ещё не плавал. Конечно, всё поправимо, по спецификации Филькина память без питания должна жить ещё лет тысячу, достать бы свежий аккумулятор... Только вот где?..
   Вовчик попытался вспомнить, подключен ли Питер хоть к какой-нибудь энергосистеме, и не смог. Теоретически, конечно, должен: все-таки зона влияния; как же будешь влиять, если некому перекрыть крантик при случае? Только вот теории эти... С востока один, с севера другой, а погонный метр силового кабеля стоит о-го-го сколько - такое искушение, наверняка кто-нибудь отрежет; а друг другу-то свинью подложить - вообще первое дело. Что ж теперь, назад идти?
   - Нет уж, фиг вам, - сказал Вовчик. - Дальше пойдем. Справимся сами... Если, конечно, ты...
   - Я? Я иду.
   - Думаешь, надо?..
   Лиза нехорошо изменилась в лице, и Вовчик поспешил замять тему:
   - Ладно, заметано. А-э... кстати, всё забываю спросить: ты раньше в Питере не бывала?
   - Ну... на самом деле, один раз только мы как-то залезли в Мемориал... Это если по южной дороге идти. А в самом городе - нет.
   - Мемориал, мемориал... не помню. А что там?
   - Да ничего интересного. Когда-то большая каменная палка стояла: Борис говорил, за победу в Войне, только вся осыпалась уже, оставалось метров пять всего. Ну и вокруг что-то было понакручено. Тоже всё развалилось...
   - За победу? А что, кто-то тогда победил?
   - А как же!? Раз война, значит кто-то победил. Нас же не захватили, стало быть, наша победа.
   Вовчик почесал в затылке.
   - А если захватили?
   - То есть как?
   - А вообще, с кем мы воевали-то?
   - Ну ты скажешь тоже!
   - А все-таки?
   - Ну уж не с Боровом, я думаю.
   - С кем?
   - Ну, с Боровом. Который в Бору.
   - Понятно... Ты монатки собрала?
   - Давно уж, дяденька. Так мы идём или где?
   - Пошли, - Вовчик пристроился под рюкзак.
   Тот полегчал за последнее время: всё-таки ели они от пуза - но всё равно было в нем не меньше двух пудов; ничего себе вес для не слишком крепкогона вид молодого человека.
   На самом деле он утянул бы два таких мешка: практика всё же; а с обвязкой было вообще легко и свободно - рюкзак плотно облегает спину, нигде не жмёт, не давит, всё отрегулировано - лепота!
   Выйдя на трассу, Вовчик обошел кругом расплющенное тело, чем-то неуловимо напоминавшее собаку, ковырнул носком ботинка блеснувший между осколков черепа крестовичок стабилизатора.
   - Классно стреляешь, подруга. А патроны - дерьмо, не взорвались. Вот ведь сука! - помянул Вовчик продавца, вытащил пистолет и вогнал для очистки совести пулю в стену дома напротив.
   Грохнуло, стена - полтора этажа, три кирпича в толщину - плавно осела, подняв кучу пыли.
   - Н-да. Ладно, поверим.
   Если в окрестности трассы ещё держался худо-бедно кое-какой порядок: по крайней мере, заросли на полотне вытаптывались и выдавливались - то, отойдя в любой боковой проезд, вы попадали в настоящие джунгли: жуткого вида растения, огромные зеленопузые мухи, ядовитые сикарахи с клешнями и жалами, пятна мха-стрекала... Сохранившиеся вертикали покрывало кружево лишайников - тоже весьма едких, как заметил Вовчик, неосторожно притеревшись к какому-то чудом не рухнувшему столбу.
   Они свернули с накатанного сразу за руинами моста. Мост был какой-то дурацкий: не через реку, не через яму, а так - на ровном месте.
   - Слушай, подруга, - обратился Вовчик к Лизе, - а ты мне вот что скажи... Ты детей собираешься заводить?
   - От тебя, что ли?
   - Да нет, вообще... Ну, вот вытащим твоего...
   - Ни за что! - отчеканила Лиза.
   - А-а-а... Ну тогда пошли.
   Они прошли ещё метров сто. Ножей пока не доставали: несмотря на свою устрашающую пышность, кусты росли довольно редко, как бы специально( чтобы можно было пройти.
   - А почему? - сказал Вовчик.
   - Что "почему"?
   - Ну, детей не хочешь - почему?
   Он вдруг представил себе: лет сорок ему, борода, седина пробивается, рядом Лиза... Домик под стеной Кремля, огород, собственный комибайн... Сын - молодой, умный парень, весь в него. (Возьми, сынку, твоё время пришло...( - и отдать потёртый рюкзак и ребристый чёрный шарик размером в два кулака...
   Он часто примерял к себе отцовство (теоретически) и по незнанию предмета думал, что своего ребенка учить легко и приятно... Додумавшись даже однажды (лежа в стогу сена после соития с очередной необъятной теткой и размышляя о высоком), что цель жизни любого уважающего себя мужика заключается в том, чтобы передать потомкам всю сумму накопленных знаний и навыков, он... короче, всё ещё пребывал в этом своем заблуждении.
   - Потому, - отрезала Лиза.
   - А всё-таки... если не секрет?
   - Иди ты!...
   - Да ладно тебе...
   - Я. Не. Хочу. Об. Этом. Говорить. Понял?
   - Ну как хочешь... - выдохнул Вовчик.
   Не хочет и не надо. Может, уже попробовала... и судя по всему, не слишком удачно.
   Ещё метров через пятьсот она сказала:
   - А чего ты спросил?
   Вовчик замялся:
   - Ну дык... радиация всё ж таки.
   - Ну и что( - безразлично сказала Лиза.
   По голосу было похоже, что ей действительно всё равно. Настолько всё равно, что Вовчик ужаснулся. Видел он и такое...
   (...А на следующий день Толян нашёл Веру на соседней поляне: она висела на перекинутом через сук сыромятном ремешке, ногами чертила по повалившейся колоде... Какое синее было у неё лицо... И ничем это тело не напоминало Верку-Пончик - смешную пухлую девчонку, какой она была всего неделю назад... Скорее то, во что она превратилась, когда не вернулся Боб...)
   Тут Вовчик вспомнил, что на самом деле звали его Борис, хотя Боб этого имени и не любил...
   Не понравилось Вовчику это совпадение. Очень не понравилось. Фил, сволочь, как ты некстати сдох!
   Аптечка у Вовчика, конечно, была, но средства в ней были в основном народные: настоящая химия стоила умопомрачительных денег, да и пользоваться он ею не умел. И время не то: медицина нынче ориентирована в основном на раневую хирургию: антибиотики, антисептики... Антидепрессант - лекарство сытых гуманистов. Не выпускается. Не сезон. А жаль.
   Отчего у Лизы приключаются такие перепады настроения, Вовчик предпочитал не думать. Ему хотелось убивать драконов.
   И драконы не заставили себя ждать.
   "В чешуе как жар горя..."
   Александр Сергеевич, хотя и по
   другому поводу
   Когда-то это было кладбище. Теперь, когда весь город превратился в огромный ветшающий памятник самому себе, об этом смешно говорить. Кладбище... не совсем. Братская могила. Гранитная полоса монумента. Удивительное дело, просто мистика какая-то, но этот клочок земли отказывался зарастать наравне с окрестностями. Только трава поднялась почти до пояса: сочная, мягкая, КЛАДБИЩЕНСКАЯ... Её подстригали, удобряли, холили не одну сотню лет... и она помнила это.
   Сбоку ударила очередь из пулемета. Патронов не пожалели: осыпавшаяся стенка памятника взорвался бутоном рикошетов. Вовчик рухнул на бок, дёрнул за собой Лизу. Пистолет из-за пояса выпал; Вовчик неуклюже нашарил его, одновременно пытаясь вылезти из обвязки.
   - Эй вы, там! - каркнул из далеких кустов слева бармалей. - Встать и руки вверх!
   Вовчик не целясь засадил две ракеты в том направлении. Взрыв был впечатляющ: здание с покосившейся решетчатой башней - на ней висела на одном кронштейне помятая параболическая антенна - медленно, с достоинством осело; антенная мачта завалилась, рассыпавшись на двухметровые секции, тарелкой накрыло злополучный куст.
   - Ах ты сука! - с немалой обидой крикнул бармалей, снова утапливая гашетку своей шестистволки.
   - Смываемся, давай за мной. - выдохнул Вовчик и извиваясь змеей, пополз к проходу внутрь мемориала, волоча за лямку рюкзак.
   Что-то, какая-то неровность рельефа, видимо, мешала бармалею понаделать в них дырок, и он знай себе садил поверху, кроша стенку.
   - Ну ты! Хватит!
   - Сдавайтесь, придурки!
   - Тебе, что ль, пидору гнойному?
   В ответ посыпались матюги. Вовчик высунулся из-за стены и выпалил, целясь на голос.
   Б-бух! Ругань как отрезало, зато опять ударила бесконечная очередь. От набережной засадил скорострельно ещё один ствол. Второй бармалей спрятался за упавшим со своего постамента полководцем и палил из-под торчащей вверх руки с обломанной саблей крупной картечью из охотничьего помповика, о чем можно было догадаться по ритму: пять выстрелов - долгая пауза - снова пять выстрелов...
   А вот и третий. Солнышко неумытое. С самопальной какой-то тарахтелкой. Он тоже приближался с северо-запада, пёр дуром, не укрываясь, и за минуту, что он продолжал греметь своей конструкцией из труб и фланцев, трижды заклинило подачу ленты, которой бармалей был обмотан с головы до ног. Так он и остался в памяти народной безымянным, когда маленькая оперённая ракетка, пробив насквозь жилет и титановый набрюшник, взорвалась у него в желудке, разбросав внутренности на несколько десятков метров вокруг.
   Щёлкнул холостой спуск. Вовчик зачерпнул из кармана горсть патронов и принялся по одному засовывать их в магазин, от спешки промахиваясь и ругаясь. Бармалеи, не прекращая пальбу, перебежками приближались, через каждый десяток шагов падая на пузо. Тот, с бандурой, даже когда падал, всё равно был очень заметен - горбом торчал за спиной станок со старинным кислотным аккумулятором и короб подачи. Выцелить его, правда, было мудрено: над головой свистело - мизинец не просунуть.
   - Убю суку! - проглотив мягкий знак( крикнул злой человек с ружьем.
   Если бы Фил был в порядке, он, не колеблясь, объявил бы акцент бармалея кавказским.
   Вовчик высунул ствол в трещину и не целясь выстрелил в сторону, откуда доносился тонкий визг редуктора пушки. Ракетка оказалась дефектной, но бармалей немедленно отозвался очередью. Аховое было положеньице. То ещё. Прямо скажем, безнадежное...
   Что-то чиркнуло над кронами Летнего сада, скорее даже леса; крепко, до рези в носу, пахнуло озоном. Пулемёт захлебнулся и ствольная коробка с протяжным воем прекратила вертеться. Вовчик дождался паузы в ритме ружейной пальбы, вскочил и метким выстрелом уложил кавказского бармалея на месте.
   - Бежим! - подхватил рюкзак на плечо.
   Последний бармалей бросил свою пушку и потянулся за пистолетом. Большой, здоровенный детина в камуфляже, оснастка "минигана" подогнана любовно и со знанием дела, вся тяжесть приходится на спину, рука только направляет ствол. Боевик. Вовчик выстрелил, ракетка ударила в толстую стальную пряжку грудного ремня и не взорвалась. Бармалей сел, потом упал, будто в пояснице у него освободился шарнир.
   - Ну как, развеялась? - спросил Вовчик на набережной, стирая со лба пот.
   - Дурак ты! - сказала Лиза с чувством. - Мне отойти надо. В сторонку.
   - Ну отойди.
   Минут через пять она вернулась и помогла Вовчику надеть рюкзак.
   08h
   А мост, естественно, давно уже пребывал в аварийном состоянии. Мостам вообще не везло: если их не брала под своё покровительство гильдия, они приходили в упадок за считанные годы. После разорения Питера, когда коммунальные службы прекратили своё существование, все строения развалились очень быстро; но если пусть даже пятидесятиэтажный железо-стеклянный дом можно заменить на деревянный( то как прикажете восстановить сложнейшее сооружение более полукилометра длиной? Брёвна накатить? А что делать с тем вон танком, который рухнул в третий пролет, да так там и застрял, едва касаясь дульным тормозом поверхности воды? А с эти гнилые фермы - где теперь взять железо, такое железо? Асфальт, бетон, облицовка...
   Где ты, прекрасная Омиер?! Может быть, цивилизация и не такое уж благо, и стоит всего того дерьма, которое случилось за последние четыреста лет, но... есть вещи и есть вещи. Вы бы отказались полетать только (ТОЛЬКО!) потому, что ваш дедушка в четыре года упал со стремянки?
   Поросль так и не смогла укорениться на мосту, и выглядел он от этого ещё страшнее, чем могло показаться - во всем безобразии разрухи: облезший асфальт, проржавевшие и крошащиеся перила, огромная дыра посреди, на самом высоком месте, из неё торчит моторный отсек САУ( отвалившийся трак раскатан рядом и тоже проржавел... Одна из хаевых экспедиций, видимо. Вовчик не без опаски сделал несколько шагов по осыпающемуся настилу первого пролета.
   - Может, лучше вплавь( - опасливо спросила Лиза.
   - Я столько не проплыву, - сказал Вовчик. - У меня ногу сводит в воде... - он подумал( - Вот что мы забыли!
   Вовчик достал моток верёвки и попытался обвязать её конец вокруг пояса. Лиза смотрела, как он возится с узлом, потом не выдержала:
   - Да не так это делается. Дай сюда, - она пропустила верёвку у него под мышками, как-то хитро оплела один конец другим, дёрнула - держит крепко.
   А Вовчик ощутил очередной прилив совершенно несвоевременного возбуждения. Вроде бы - ну, было, да прошло, быльем поросло - ан нет, вот оно, плещет в крови, п-приливает... Дрянь такая.
   Вот из принципа не прикоснусь, решил Вовчик. Пошла ты... н-недотрога.
   Так же ловко она обвязалась сама, оставшийся конец заправила под рубашку.
   - Ну что, попробуем. Ох, прости господи невинные прегрешения наши! Вовчик попробовал ногой плиту за стыком, качнулся, перенёс вес на переднюю ногу: - Здесь вроде можно.
   - А ты что, верующий?
   - Я? А по мне сильно заметно?
   Она ничего не сказала, и продолжала молчать до конца пролета. Над опорой они остановились. Гребенки оконечников разводного пролёта тут совсем истлели, через дыру была видна поверхность воды. И то - какая вода, бревно на бревне. Буль! Не то страшно, что провалишься, в конце концов, можно и выбросить этот рюкзак - жизнь дороже; хотя как потом жить - тоже вопрос; но весь этот плавучий хлам... до воды долетишь, как язык - без костей.
   - Ты хоть знаешь, куда дальше идти?
   - Знаю.
   Ещё немного помолчали.
   - Ну так куда?
   - Уф. Завод "Позитрон", знаешь?
   Лиза мотнула головой.
   - Чего спрашиваешь тогда?
   - Какой ты злой сегодня.
   - Ага. Большое удовольствие я нынче получил, и не одно. Всё, пошли. Сидим тут... как на сковородке.
   Прошли второй пролет. Третий. При ближайшем рассмотрении оказалось, что танк провалился не сам - ему помогли. С помощью мины, совсем маленькой - как раз такой, чтобы издалека казалось, будто он бултыхнулся сам по себе, как будто раскрошившийся железобетон "не выдержал". Вовчик не стал подходить близко: мало ли что...
   Остальные три пролета они бежали бегом. Не выдержали нервы.
   Оказавшись на набережной, Вовчик сбросил рюкзак и упал на него, хрипло дыша. Бегать с рюкзаком за спиной, как оказалось, совсем не то, что ходить.
   Лиза огляделась. Под ногами хрустел гравий вперемешку с комьями асфальта. Сплошные заросли шипастой зелени тянулись вдоль фасадов; немного правее по набережной стена растений была выровнена высокой решеткой, а там, где могли бы быть ворота, из неё торчали два почерневших ствола калибром миллиметров по семьдесят пять. Ещё дальше в поросли наблюдался какой-то провал - видимо, улица. Проезд был и прямо перед мостом, но совершенно заросший, и к тому же заваленный бог знает чем: будто весь квартал на воздух подняли. Где-то вдалеке залаяла собака: может, и на том (теперь уже - том!) берегу, но Лиза растормошила Вовчика и отобрала у него пистолет.
   Минут через десять Вовчик поднялся и снова пролез в свою упряжь.
   - Куда пойдем? - спросила Лиза, протягивая ему пистоль, как положено рукояткой вперёд.
   Он засунул его в правый карман штанов.
   - Прямо. Доставай нож, - и сам отстегнул от боковины рюкзака ножны с тридцатисантиметровым тесаком.
   - Ты уверен?
   - Надо идти вдоль рельс. Прямо, пока не кончатся, потом направо... и, кажется, там мост должен быть.
   - Везде мосты, - сказала Лиза. - Кто так строит?.. Ну, пошли.
   Они врубились в сплошняк мутировавшей акации.
   Вы когда-нибудь рубили кусты? Раньше, к примеру, на железной дороге был такой пункт текущего обслуживания - расчистка насыпи. Фактически это означало - снести все торчащее на несколько метров в стороны от полотна, особенно на поворотах. Когда-то давно это делали люди с топорами. Потом для этого приспособили цепные пилы, огнеметы, гербициды... Прогресс. Так вот, на это обычно выделяли не кадровых путейцев, а сезонников. А сезоннику главное - выдать на-гора, а что от его работы остаются вдоль всей дороги сплошные полосы острых пеньков высотой до полуметра, ему по сараю. Впрочем, на больших линиях, пассажирских, до такого обычно не доходило, зато на узкоколейках - вовсю. О чём и речь: споткнешься - вряд ли встанешь. Если, конечно, не в кольчуге. Опасное занятие. Особенно с двумя пудами за спиной.
   - Сними ты этот чертов рюкзак... - сказала вдруг Лиза.
   Они углубились в кусты метра на четыре, и почти на метр поднялись над набережной: куча булыжников оказалась по меньшей мере холмом. Чтобы не сказать - курганом...
   - Мешает же!..
   - Отстань, - отмахнулся Вовчик, его повело и он упал спиной вперёд. Ах ты... - и трехэтажно выматерился.
   - Живой?
   - Относительно... ох. Руку распорол немного - ерунда. Пожалуй правда твоя - сниму я его.
   И точно - быстрее получилось и легче, а через час они и вовсе прорубились насквозь.
   Улица за завалом заросла гораздо меньше, фактически кое-где ещё был виден асфальт; и легко можно было проследить четыре рыжие полосы, уходящие вдаль.
   На правом берегу очень хорошо было заметно, что эти края оставлены уже не одну сотню лет назад. То, что осыпалось - действительно ОСЫПАЛОСЬ, не было ни одного строения выше второго этажа, да и те держались в основном из-за проросших сквозь них деревьях. Но дорога была относительно чистой. Раз плюсик, заметил Вовчик.
   Часа через два они дошли до той развилки, о которой он говорил. Интересное оказалось место: поворот налево был перекрыт рухнувшим мостом и зарос так же густо, как и там, у набережной. А вот остатки того моста, который должен был находиться справа, были разбросаны по сторонам, будто его взорвали, а не рухнул он от старости. И проход там был свободный... Ну, почти свободный. Потому как на насыпи (второй плюсик) сидел веселый молодец с офицерским лазерганом на пузе...
   "Если б руку с поводьями поднял я,
   Если б я опустил её вдруг,
   Быстроногих шакалов сегодня в ночь
   Пировал бы весёлый круг..."
   Джозеф Редьярд Киплинг
   Прошу прощения, не один, а целых ДВА молодца сидели на насыпи: второй в соответствии со стратегической наукой имел скрытую диспозицию в завале битой арматуры. Эпитет "веселый" подходил к этому второму мало - напротив, он был крайне серьезен и не отводил глаз от рамки бинокулярного оптического прицела. Впрочем, при соответствующей тренировке бинокуляр совершенно не мешает нормально смотреть... Бывают конечно, проблемы: беседуя с приятелем, к примеру, лучше его отключить от греха подальше.