Страница:
Наследники Ирода Великого с большим трудом сдерживали возраставшее сопротивление еврейской общины. Согласно завещанию Ирода, которое он неоднократно переписывал, его владения следовало поделить между двумя родными сыновьями – Архелаем, Иродом Антипой – и их сводным братом Иродом Филиппом. Император Август утвердил это распоряжение, но отказался присвоить Архелаю титул царя, назначив лишь этнархом, или губернатором, Иудеи и Самарии. Спустя девять лет, убедившись в его полной бесталанности, Август сместил Архелая и сослал его в г. Вену в провинции Галлия. Иудея перешла в прямое правление римского прокуратора – сначала Колония, затем Валерия Грата, а в 26 году до н.э. пост достался Понтию Пилату.
Перемена системы правления не способствовала стабилизации обстановки в Палестине. Пока еврейская аристократия и садукеи прилагали невероятные усилия, дабы удержать соплеменников от открытого возмущения, тяжелое налоговое бремя, введенное римлянами, их откровенное неуважение местных религиозных взглядов вызывали у населения стихийные взрывы протеста и в конце концов привели к настоящей войне. Восставшие захватили Масаду и перебили римский гарнизон. Елеазар, сын главного первосвященника Анании, приказал жрецам храма прекратить жертвоприношения во имя Рима и цезарей. Столь демонстративный жест вдохновил горожан: они захватили башню Антония. Анания погиб, римляне оказались запертыми во дворце Ирода. Одновременно в Кесарии, центре римской администрации на средиземноморском побережье, языческая община напала на еврейскую, устроив кровавую резню. Весть об этих зверствах всколыхнула палестинских евреев; в отместку они разграбили греческие и сирийские города Филадельфию и Пеллу, истребив всех жителей.
В сентябре 66 года для восстановления порядка в Палестину прибыл Двенадцатый легион под командованием Цестия Галла. Евреи приготовились к обороне Иерусалима. После серии мелких стычек в окрестностях столицы Цестий был вынужден отвести войска. Евреи на какое-то время стали полными хозяевами своей страны и начали срочные приго-товления к отражению нового вторжения римских войск.
Судя по катастрофическому внутреннему положению Иудеи, ее попытка оказать реальное сопротивление могучему Риму выглядит авантюрной затеей. Разумеется, среди ев- реев были те, кто отчетливо видел грозящие бедствия и громко стенал, однако подавляющее большинство не сомневалось: настал судьбоносный момент. Ведь именно они являются богоизбранным народом, с незапамятных времен пророки предсказывают им не просто избавление от рабства, но пришествие «помазанника Божия» – мессии (древнеевр.). Когда-то Бог сообщил Аврааму и Исааку, что народным освободителем станет один из их потомков; впоследствии это предсказание переросло в представление о царе из «рода Давидова», чье правление будет вечным: «Вот, наступают дни, говорит Господь, – и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно…» (Иеремия, 23:5, 6). В I веке, охваченные ожиданием мессии, евреи вознамерились оказать упорное сопротивление непобедимому Риму.
Однако внутри еврейского народа существовал раскол между саддукеями и фарисеями. Саддукеи представляли «партию власти», под их контролем находился храм, при этом они весьма вольно обращались с еврейским Законом и обычаями. Фарисеи держались намного жестче, они проявляли радикализм на грани фанатизма и были склонны регламен-тировать до мелочей жизнь еврейской общины. Основное различие данных ветвей иудаизма проявилось во взгляде на загробную жизнь. Саддукеи отрицали воскрешение после смерти и существование ангелов, они были убеждены, что человеку следует заботиться о своем земном благополучии, а фарисеи твердо верили в бессмертие души, личное воскрешение, Божественную благодать за прижизненные добродетели и неизбежное наказание за совершенные грехи.
Именно фарисеи являлись самыми непримиримыми противниками Рима. Но даже среди них экстремизмом выделялись ессеи, жившие полумонашескими коммунами, и зелоты – члены террористической фракции, яростно боровшиеся не только с римлянами, но и с коллаборационистами среди соплеменников: сикарии (от греч. sikarioi – человек с ножом), смешавшись с толпой, убивали тех, кого считали предателями. Зелоты, бежавшие из Галилеи в Иерусалим, постоянно эпатировали окружающих и выступали зачинщиками наиболее кровавых эксцессов, умело разжигая гнев неорганизованных простолюдинов.
По свидетельству Иосифа Флавия, «их страсть к грабежам была воистину ненасытна: они грабили дома зажиточных горожан, убивали мужчин и насиловали женщин, словно занимались спортом; залитую кровью добычу они сразу пропивали; без всякого стыда, просто от скуки, они переодевались в женскую одежду, подкрашивали лицо и умащивались духами, чтобы углядеть привлекательнее. Они не только внешне старались выглядеть как женщины, но и вели себя как проститутки, опускались до полного разврата и мерзости, открыто занимаясь непристойными утехами; при этом они валялись в грязи, превратив весь город в огромный бордель. И хотя лица у них были женские, зато лапы – как у настоящих мясников-убийц; приближаясь жеманно-семенящим шагом, они вдруг выхватывали из-под платьев мечи и бросались на прохожих».
Когда известие о поражении Цестия Галла достигло императора Нерона, он назначил командующим римскими войсками в Сирии знаменитого полководца Веспасиана. Тот, в свою Очередь, отправил сына Тита в Александрию для командования Пятнадцатым легионом, который должен был присоединиться к корпусу Веспасиана. Римская армия вошла в Галилею. Каждый город оказывал римлянам отчаянное сопротивление. Особенно прославился небольшой городок Итопата – его защиту возглавил Иосиф бен Маттафий, тот самый, который впоследствии, перейдя на сторону римлян, сменил имя на Иосиф Флавий и написал знаменитый труд «О войне иудейской».
В разгар военной кампании император Нерон погиб от рук убийц; некоторое время спустя был убит и сменивший его Гальба. В Риме вспыхнула гражданская война, в результате Вител-лий победил Отона. Однако римские легионы в Кесарии отвергли притязания Вителлия на трон и провозгласили императором Веспасиана. Так же поступили губернатор Египта Тиберий Александр, римские войска в Сирии и приверженцы Веспасиана в Риме. Вителлий был изгнан. Эти новости застали знаменитого полководца в Александрии, и он с частью войск направился в Рим, поручив Титу завершить подавление еврейского восстания.
В руках у бунтарей к тому времени осталась горстка отдаленных укреплений да столица. Осажденный Иерусалим мужественно сопротивлялся римским легионерам. Перебежчик Иосиф, объезжая городские стены и призывая восставших капитулировать, в ответ слышал только издевательские насмешки и проклятия. В Иерусалиме начался голод. Иосиф, убеждая мятежников сдаться, говорил им, что слепой фанатизм ставит под сомнение изначальную праведность их побуждений, поскольку жены невольно обрекают на смерть мужей, дети – отцов и «самое ужасное, матери – детей».
В качестве яркого примера неестественного поведения защитников Иерусалима можно привести рассказ о некоей Марии, которая убила собственного ребенка, «изжарила его и одну половину съела сразу, а вторую припрятала на потом».
Хотя исход осады не вызывал сомнения, каждую пядь Иерусалима римлянам приходилось брать с боем. Первой удалось захватить башню Антония, однако сам храм долго оставался в руках восставших. Целых шесть дней римляне разрушали его с помощью стенобитных машин, но плотно сложенные и хорошо подогнанные блоки остались неуязвимыми. Не удалась и попытка подкопа под северными воротами. Тогда Тит, стремясь избежать лишних жертв, связанных с лобовой атакой, приказал облить ворота серебром, расплавленным в печи. Пламя охватило колоннаду, и римским легионерам открылся путь к зданию. Ярость захватчиков была столь велика, что они вырезали не только воинов, но и мирных горожан. По воспоминаниям Флавия, пытавшегося оправдать действия римлян в гла-зах соплеменников, Тит делал все возможное, чтобы спасти алтарь от уничтожения, тем не менее легионеры сожгли еврейскую святыню. Уничтоженный римлянами храм Соломона был «самым грандиозным сооружением, которое я (Иосиф Флавий) когда-либо видел или о котором мне рассказывали, – по невероятным масштабам, продуманной конструкции и великолепному внутреннему убранству».
* * *
Городские укрепления оказались настолько мощными, а сопротивление защитников таким упорным, что осада продлилась шесть месяцев. Тит овладел Иерусалимом в сентябре 70 года. Население было почти полностью уничтожено, некоторые спрятались в канализационных трубах, но и там оставались недолго – погибли кто от голода, кто от безнадежности, покончив жизнь самоубийством. По оценкам Иосифа Флавия, всего в городе умерло или попало в рабство около миллиона человек. Разместив в башне городской стены вооруженный гарнизон, Тит приказал разрушить Иерусалим, включая остатки храма, до основания. Вернувшись в Кесарию, он отметил свой день рождения 24 октября. Во время праздника римляне развлекались зрелищем погибавших на арене евреев – тех либо загрызали хищники, либо убивали собратья в гладиаторских боях, либо заживо сжигали на кострах. По возвращении в Рим Веспасиан и Тит облачились в турные тоги и тоже пышно отпраздновали триумф. По центральным римским улицам бесконечной чередой двигавшись к форуму повозки с награбленными в Иерусалиме сокровищами, среди которых был и золотой семисвечник из храма, а за повозками брели колонны закованных в цепи пленников. На площади процессия остановилась. Здесь был публично казнен Симон бар Гиора, последний еврейский лидер. Затем победители с многочисленными гостями удалились на роскошный пир.
А в Палестине разрозненные отряды повстанцев продолжали удерживать крепости, построенные еще Иродом Великим, – Иродион, Махерус, Масаду. Иродион и Махерус ка-питулировали довольно быстро, а Масаду долгое время защищали зелоты, возглавляемые Елеазаром бен Симоном, выходцем из Галилеи. Это был прекрасно укрепленный форт, воздвигнутый на горном отроге и возвышавшийся на 480 метров над берегом Мертвого моря. Римский губернатор Флавий Сильва приказал соорудить возле крепости забор и установить на нем стенобитное орудие.
Поняв, что в ближайшие дни в крепостной стене неизбежно появится пролом, Елеазар заявил: лучше погибнуть от собственных рук, чем от рук неверных. Тогда отцы семейств сожгли свое имущество, умертвили всех домочадцев и выбрали десять мужчин, которые и предали их смерти. В свою очередь, десять мужчин выбрали одного, и тот сначала убил сотоварищей, а затем сам закололся мечом.
Но и с падением Масады надежды палестинских евреев на независимость не исчезли. Примерно шестьдесят лет спустя вспыхнуло второе восстание против римского владычества, которое возглавил Симон бар Кохба, провозглашенный еврейскими священниками мессией. Как и раньше, на первом этапе восставшие добились некоторого успеха, одержав верх над войсками Тинея Руфа, римского наместника в Иудее. Император Адриан направил в Палестину другого легата, Юлия Севера из Британии, и в 134 году тот очистил Иерусалим от бунтовщиков. Война продолжалась еще восемнадцать месяцев, вплоть до августа 136 года, когда под ударами римлян пал последний оплот восставших, крепость Ветер, а Симон бар Кохба, очевидно, погиб.
Наказание за участие в этом восстании было намного суровее. Пленных евреев либо казнили, либо продали в рабство, Иудея как государство была ликвидирована и превратилась в провинцию объединенной Сирии-Палестины. Иерусалим стал столицей римских колониальных владений на Ближнем Востоке, евреев из города выселили. На Храмовой горе воздвигли святилище в честь императора Адриана и владыки всех богов Юпитера.
К тому времени в Иерусалиме появились новые культовые места, посвященные иной религии, и там римские наместники упорно строили языческие храмы. Так, на площади, где в течение ста лет, вплоть до описываемых событий, проводились публичные казни, рядом с еврейскими могилами Тиней Руф возвел храмы Юпитера, Юноны и Венеры, богини любви. Для правоверных иудеев эта акция особого значения не имела, она была направлена против последователей Иисуса из Назарета, или Иисуса Христа.
Традиционное христианское учение гласит: приход Иисуса предсказывали многие еврейские пророки, прежде всего его двоюродный брат – популярный в народе Иоанн Креститель. Иисус, удивительным образом зачатый во чреве девственницы, родился в хлеву на окраине Вифлеема, проповедовал в Галилее и Иудее, совершил немало чудес: например, превратил воду в вино на свадьбе в Кане Галилейской и исцелил безнадежно больного в Капернауме; обладая властью над силами природы, он усмирял бури и шествовал «по воде, аки посуху». Как и брат, Иисус призывал людей к раскаянию, предупреждая о Страшном суде и неотвратимом наказании грешников.
Суровой атмосфере несправедливости и жестокости, царившей в оккупированной римлянами Палестине, он противопоставлял кротость и неприхотливость, благословляя нищету и смирение; он говорил, что люди должны стать невинными, как младенцы, и провозглашал ценности, противоположные тем, которые господствовали, по его выражению, «в миру», – эгоизму и потаканию собственным слабостям. Не следует стремиться к материальному достаткуг вла amp;ти и социальному преуспеянию, и за столом надо занимать самое невидное место. Негоже отвечать на насилие насилием, и, «если тебя ударили по одной щеке, подставь другую». Это был не призыв к пассивности – дескать, на ненависть врагов отвечайте искренней любовью. Снова и снова Иисус повторял: истина заключается не во внешних обстоятельствах, а целиком определяется внутренним миром человека – его чувствами, мечтами и деяниями.
Пренебрежение исконными ритуалами и обычаями наряду с провозглашением Иисуса мессией и Сыном Божьим, призванным искупить грехи и олицетворяющим единственный путь к вечной жизни, расценивалось иудейскими священниками – фарисейскими начетчиками и саддукейскими старейшинами – как откровенное богохульство и ересь. Им удалось уговорить Пон-тия Пилата, римского прокуратора Иудеи, распять Христа. Тело Иисуса сняли с креста и поместили в склеп, выдолбленный в пещере, однако три дня спустя оно исчезло – как утверждают сторонники Иисуса, он воскрес и перенесся на небо, к Отцу.
Даже если считать Христа личностью выдуманной, чтение Евангелия производит чрезвычайно сильное впечатление. В отличие от Ветхого Завета, где подчеркивается величие Творца в самых сложных жизненных ситуациях – языком чувств и желаний и вне каких-либо логических рассуждений, Евангелие представляет собой свободный рассказ о событиях, который призван убедить нас, что все было именно так, как говорится, и не иначе. По мнению литературного критика Габриэля Йосепови-ча, Иисус в Евангелии предстает «неким смерчем, вовлекая в движение все на своем пути, заставляя всех встречных пересмотреть свою жизнь до основания. Он не только владеет тайнами мудрости, но обладает духовной властью над людьми». Иисус вещает с невероятной убежденностью, его абсолютная непререкаемость может создать впечатление, будто перед нами душевнобольной. Однако Г.К. Честертон заметил, что на самом деле «Христос успешно занимался тем, что невозможно делать в бреду: он умел прекрасно судить людей и их поступки. Все, что он изрекал, было неожиданным, и не просто неожиданным, а неожиданно великодушным, а часто и удивительно взвешенным».
Насколько исторически верны описания Иисуса? Попытки объективно взглянуть на него часто встречают отпор как сторонников христианства, так и противников. Известный знаток Библии Э.П. Сандерс считает, что необходимо проанализировать краеугольные исторические факты:
«Мы знаем, что к проповеднической деятельности его подтолкнул Иоанн Креститель, что у него были ученики и сторонники, что он надеялся обрести «царство», что он пришел в Иерусалим из Галилеи, что он враждебно относился к храму и всему иудейскому синедриону, что его пытали и распяли на кресте. Наконец, по свидетельству учеников, произошло его «воскрешение»: он ожил после распятия, но в другом обличье. Они в это верили, во имя этого жили и приняли смерть».
Такая невероятная вера в Христа практически всех, кто с ним встречался, заразительна. «Какое бы значение ни придавалось имени Христа, – пишет Джеза Вермес в книге «Еврей по имени Иисус», – одно можно сказать наверняка: в основе раннего христианства лежит представление об Иисусе не просто как о мессии, а как о долгожданном спасителе всех иудеев». Однако этот мессия оказался не царем-воином, который должен был привести еврейский народ к триумфу и мировому господству, а куда более глубокой и парадоксальной личностью – библейским «козлом отпущения»; претерпев нечеловеческие муки, он разрушил козни Сатаны и «смертию смерть попрал». Главные предсказания – очень отличающиеся от того, что ожидало большинство евреев, – можно прочитать на стене храма – они сделаны от имени пророка Исайи в 740 году до н.э. «Вот мой посланник к вам, – возгласил Создатель, – которого я избрал и в котором душа моя воплощена». И Гос-подь сделает его «светочем нации, и спасительная благодать разольется во все концы земли»; это будет человек «презрен и умолен пред людьми, муж скорбей, изведавший болезни, а мы отвратим от него лице свое. Он будет презираем и гоним, а мы ни во что будем ставить его».
Многие псалмы, написанные за века до пришествия Христа, также говорят о его муках и стонах перед распятием. «Я стал всеобщим посмешищем, люди презрительно кивают в Мою сторону», – сказано в одном из таких псалмов. Авторы Евангелия особо выделяют те эпизоды из жизни Христа, где сбываются предсказания пророков. Повествуя о том, как Иисуса прибивают гвоздями к кресту, а римские солдаты бросают монету, разыгрывая его набедренную повязку, Иоанн ссылается на 18-й стих 22-го псалма: «…и разделили они Мою одежду, и бросали жребий между собой». Некоторые современные скептически настроенные ученые полагают, что подобные факты добавлены уже после событий, дабы подтвердить пророчества: например, указание на то, что Христос родился не в Назарете, где жили его родители, а в Вифлееме, привязано к давнему предсказанию пророка Михея. Историк Робин Лейн Фоке провел скрупулезное расследование и сделал вывод: «Рассказ, события, описанные в Евангелии от Луки, исторически невозможны и внутренне противоречивы… Все это ложь».
Существуют ли свидетельства об Иисусе Христе в других источниках, кроме Евангелия? Единственное упоминание о событиях того периода встречается в книгах Иосифа Флавия «Древности иудейские», «О войне Иудейской», написанных, вероятно, на арамейском языке для евреев, проживавших восточнее Евфрата. Надо сказать, что эти мемуары довольно противоречивы: согласно одной версии, они списаны с греческого источника – труда, опубликованного в Риме, поэтому выражают взгляды императора Домициана, ярого гонителя христиан; по другой версии, оригинальные хроники Иосифа Флавия радикально отредактировали византийские монахи-переписчики. Как бы то ни было, один из спорных пассажей «Древностей иудейских» цитирует Евсевий Кесарийский в сочинении «Церковная история», написанном в IV веке. Маловероятно, что эпизод, касающийся скорее Иоанна Крестителя, чем Иисуса Христа, был позднее добавлен самими христианами. Иоанн является довольно загадочной фигурой. У него грубое, обветренное, «как у дикаря», лицо. «А жил он, словно освобожденный от тела дух… и на всех частях тела, не покрытых собственными волосами, носил звериную шкуру».
Так вот, Иисус, по сообщению Иосифа Флавия, прославился чудесами: «Он творил такие поразительные и невиданные чудеса, которые не под силу ни одному человеку; но из-за обычного человеческого облика его нельзя было назвать и ангелом… Рядом с ним толпилось много простых людей, жадно внимавших его поучениям. Вокруг него распростра-нялось нервное ожидание, что он наконец сможет освободить еврейский народ от римского ярма… Когда они поняли, что он способен выполнить все, что пожелает, то призвали его пойти в город, изгнать римские войска и самому стать царем, однако он оставил их слова без внимания».
Согласно записям Иосифа Флавия, еврейская верхушка дала взятку Понтию Пилату, римскому прокуратору Иудеи, дабы тот разрешил распять Христа, поскольку синедрион пугала растущая популярность Иисуса среди рядовых евреев. Историк отмечает: в самый разгар казни «весь храм – от верха до основания – неожиданно, словно вуалью, покрылся густой мглой». В пространном описании храма Иосиф Флавий упоминает надпись: «Иисус – владыка, который никогда не правил, – был распят евреями, потому что предрек гибель города и полное разрушение храма».
Аналогичное предсказание мы встречаем и в Евангелии от Луки: «И когда некоторые говорили о храме, что он украшен дорогими камнями и вкладами, Он сказал: придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; все будет разрушено» (Лука, 21:5-6). Более вызывающим выглядит заявление Иисуса из Евангелия от Иоанна: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Иоанн, 2:19). Именно оно возмутило еврейских первосвященников и послужило одним из пунктов обвинения в адрес Христа.
Но Иисус предсказал разрушение не только храма, но и всего Иерусалима. На сей счет существуют два противоположных взгляда. По мнению христиан, именно из-за этого предсказания только что зародившаяся в Иерусалиме христианская община перебралась на север, в Пеллу, как только римляне осадили столицу. Скептики полагают, что данное «предвидение» евангелисты добавили после реального события. Так или иначе, абсолютно ясно: ранние христиане рассматривали разрушение Иерусалимского храма и как неотъемлемую часть нового договора между Богом и людьми, и как Божественное наказание евреев, отвергших Его родного Сына. Рассказав о том, что мать убила собственного ребенка, дабы тот не попал к осадившим Иерусалим врагам, Евсевий, один из первых христианских историков, добавляет:
«Таково было воздаяние евреям за их ужасающе несправедливое и злобное обращение с Сыном Божьим… После страданий Спасителя и яростного требования еврейской толпы помиловать бандита и убийцу (Варавву) и покарать Иисуса на весь народ пало проклятие».
В наши дни попытки уничтожить еврейский народ выглядят куда более безжалостными и несправедливыми, чем во времена Веспасиана и Адриана, поэтому трудно не заметить антисемитской направленности Евангелия. Например, святой Матфей пишет: «Пилат… сказал: невиновен я в крови Праведника Сего… И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (Матфей, 27:24-25). Но это не означало, насколько можно судить, обвинения еврейского народа в том смысле, в каком мы встречаем его… в Испании XVI столетия или в расовых теориях в духе Хьюстона Стюарта Чемберлена в XIX веке. Грубые расовые предрассудки отсутствуют как в античности, так и в Средние века, и в наши дни. В конце концов, и Христос, и его последователи, включая евангелистов, были евреями.
Вражда между иудеями и христианами носит не расовый, а религиозный характер, и, учитывая неустранимые противоречия между двумя религиями, очень трудно найти способ погасить конфликт. Разрушение храма, предсказанное Христом, было не просто физическим фактом, а олицетворением упадка иудаизма как идеи. Господь определил, что еврейский народ послужит чем-то вроде «кокона» для мессии, и раз тот явился, то «кокон» должен исчезнуть, погибнуть.
Из Евангелия явствует: лидеры синедриона не поняли миссии Иисуса. Вероятно, испугавшись того, что проповеди Христа спровоцируют римлян на активные действия (хотя, судя по довольно сдержанной реакции Пилата, дело обстояло несколько иначе), первосвященники и старейшины резко реагировали на растущую популярность нового пророка. С их позиции это вполне объяснимо, если вспомнить, какие животрепещущие вопросы затрагивал Иисус в своих ярких проповедях. Синедрион, похоже, был уверен, что идеи Иисуса умрут вместе с ним. Абсолютно неправдоподобным представляется сегодня мнение иудейского первосвященника Каиафы: «И не подумайте, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Иоанн, 11:50).
Как известно, заповеди Христа не умерли вместе с ним: они были подхвачены массой народа. Оставим в стороне вопрос, явилось ли это результатом деяний самого Христа или же на его последователей «сошел святой дух» в виде языков пламени. Несомненно одно: распятие Иисуса из Назарета – и его вероятное воскрешение – позволило ученикам во все-услышание утверждать: Учитель был «и Богом, и человеком».
Иудейская верхушка предпринимала всевозможные усилия, чтобы подавить в зародыше христианское движение. Петра арестовали, а Стефана (первого христианского мученика) забили камнями. Ирод Агриппа I, внук Ирода Великого, велел обезглавить апостола Иакова, брата евангелиста Иоанна. И только вмешательство римского прокуратора помешало казни всех остальных учеников Иисуса. В 62 году – во время небольшой паузы между правлением Порция Феста и восшествием на римский трон Луция Альбина – иудейский первосвященник Анания выдвинул обвинения против второго апостола по имени Иаков, известного как «брат Спасителя». По приговору синедриона того сбросили с храмовой стены и забили до смерти.
Перемена системы правления не способствовала стабилизации обстановки в Палестине. Пока еврейская аристократия и садукеи прилагали невероятные усилия, дабы удержать соплеменников от открытого возмущения, тяжелое налоговое бремя, введенное римлянами, их откровенное неуважение местных религиозных взглядов вызывали у населения стихийные взрывы протеста и в конце концов привели к настоящей войне. Восставшие захватили Масаду и перебили римский гарнизон. Елеазар, сын главного первосвященника Анании, приказал жрецам храма прекратить жертвоприношения во имя Рима и цезарей. Столь демонстративный жест вдохновил горожан: они захватили башню Антония. Анания погиб, римляне оказались запертыми во дворце Ирода. Одновременно в Кесарии, центре римской администрации на средиземноморском побережье, языческая община напала на еврейскую, устроив кровавую резню. Весть об этих зверствах всколыхнула палестинских евреев; в отместку они разграбили греческие и сирийские города Филадельфию и Пеллу, истребив всех жителей.
В сентябре 66 года для восстановления порядка в Палестину прибыл Двенадцатый легион под командованием Цестия Галла. Евреи приготовились к обороне Иерусалима. После серии мелких стычек в окрестностях столицы Цестий был вынужден отвести войска. Евреи на какое-то время стали полными хозяевами своей страны и начали срочные приго-товления к отражению нового вторжения римских войск.
Судя по катастрофическому внутреннему положению Иудеи, ее попытка оказать реальное сопротивление могучему Риму выглядит авантюрной затеей. Разумеется, среди ев- реев были те, кто отчетливо видел грозящие бедствия и громко стенал, однако подавляющее большинство не сомневалось: настал судьбоносный момент. Ведь именно они являются богоизбранным народом, с незапамятных времен пророки предсказывают им не просто избавление от рабства, но пришествие «помазанника Божия» – мессии (древнеевр.). Когда-то Бог сообщил Аврааму и Исааку, что народным освободителем станет один из их потомков; впоследствии это предсказание переросло в представление о царе из «рода Давидова», чье правление будет вечным: «Вот, наступают дни, говорит Господь, – и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно…» (Иеремия, 23:5, 6). В I веке, охваченные ожиданием мессии, евреи вознамерились оказать упорное сопротивление непобедимому Риму.
Однако внутри еврейского народа существовал раскол между саддукеями и фарисеями. Саддукеи представляли «партию власти», под их контролем находился храм, при этом они весьма вольно обращались с еврейским Законом и обычаями. Фарисеи держались намного жестче, они проявляли радикализм на грани фанатизма и были склонны регламен-тировать до мелочей жизнь еврейской общины. Основное различие данных ветвей иудаизма проявилось во взгляде на загробную жизнь. Саддукеи отрицали воскрешение после смерти и существование ангелов, они были убеждены, что человеку следует заботиться о своем земном благополучии, а фарисеи твердо верили в бессмертие души, личное воскрешение, Божественную благодать за прижизненные добродетели и неизбежное наказание за совершенные грехи.
Именно фарисеи являлись самыми непримиримыми противниками Рима. Но даже среди них экстремизмом выделялись ессеи, жившие полумонашескими коммунами, и зелоты – члены террористической фракции, яростно боровшиеся не только с римлянами, но и с коллаборационистами среди соплеменников: сикарии (от греч. sikarioi – человек с ножом), смешавшись с толпой, убивали тех, кого считали предателями. Зелоты, бежавшие из Галилеи в Иерусалим, постоянно эпатировали окружающих и выступали зачинщиками наиболее кровавых эксцессов, умело разжигая гнев неорганизованных простолюдинов.
По свидетельству Иосифа Флавия, «их страсть к грабежам была воистину ненасытна: они грабили дома зажиточных горожан, убивали мужчин и насиловали женщин, словно занимались спортом; залитую кровью добычу они сразу пропивали; без всякого стыда, просто от скуки, они переодевались в женскую одежду, подкрашивали лицо и умащивались духами, чтобы углядеть привлекательнее. Они не только внешне старались выглядеть как женщины, но и вели себя как проститутки, опускались до полного разврата и мерзости, открыто занимаясь непристойными утехами; при этом они валялись в грязи, превратив весь город в огромный бордель. И хотя лица у них были женские, зато лапы – как у настоящих мясников-убийц; приближаясь жеманно-семенящим шагом, они вдруг выхватывали из-под платьев мечи и бросались на прохожих».
Когда известие о поражении Цестия Галла достигло императора Нерона, он назначил командующим римскими войсками в Сирии знаменитого полководца Веспасиана. Тот, в свою Очередь, отправил сына Тита в Александрию для командования Пятнадцатым легионом, который должен был присоединиться к корпусу Веспасиана. Римская армия вошла в Галилею. Каждый город оказывал римлянам отчаянное сопротивление. Особенно прославился небольшой городок Итопата – его защиту возглавил Иосиф бен Маттафий, тот самый, который впоследствии, перейдя на сторону римлян, сменил имя на Иосиф Флавий и написал знаменитый труд «О войне иудейской».
В разгар военной кампании император Нерон погиб от рук убийц; некоторое время спустя был убит и сменивший его Гальба. В Риме вспыхнула гражданская война, в результате Вител-лий победил Отона. Однако римские легионы в Кесарии отвергли притязания Вителлия на трон и провозгласили императором Веспасиана. Так же поступили губернатор Египта Тиберий Александр, римские войска в Сирии и приверженцы Веспасиана в Риме. Вителлий был изгнан. Эти новости застали знаменитого полководца в Александрии, и он с частью войск направился в Рим, поручив Титу завершить подавление еврейского восстания.
В руках у бунтарей к тому времени осталась горстка отдаленных укреплений да столица. Осажденный Иерусалим мужественно сопротивлялся римским легионерам. Перебежчик Иосиф, объезжая городские стены и призывая восставших капитулировать, в ответ слышал только издевательские насмешки и проклятия. В Иерусалиме начался голод. Иосиф, убеждая мятежников сдаться, говорил им, что слепой фанатизм ставит под сомнение изначальную праведность их побуждений, поскольку жены невольно обрекают на смерть мужей, дети – отцов и «самое ужасное, матери – детей».
В качестве яркого примера неестественного поведения защитников Иерусалима можно привести рассказ о некоей Марии, которая убила собственного ребенка, «изжарила его и одну половину съела сразу, а вторую припрятала на потом».
Хотя исход осады не вызывал сомнения, каждую пядь Иерусалима римлянам приходилось брать с боем. Первой удалось захватить башню Антония, однако сам храм долго оставался в руках восставших. Целых шесть дней римляне разрушали его с помощью стенобитных машин, но плотно сложенные и хорошо подогнанные блоки остались неуязвимыми. Не удалась и попытка подкопа под северными воротами. Тогда Тит, стремясь избежать лишних жертв, связанных с лобовой атакой, приказал облить ворота серебром, расплавленным в печи. Пламя охватило колоннаду, и римским легионерам открылся путь к зданию. Ярость захватчиков была столь велика, что они вырезали не только воинов, но и мирных горожан. По воспоминаниям Флавия, пытавшегося оправдать действия римлян в гла-зах соплеменников, Тит делал все возможное, чтобы спасти алтарь от уничтожения, тем не менее легионеры сожгли еврейскую святыню. Уничтоженный римлянами храм Соломона был «самым грандиозным сооружением, которое я (Иосиф Флавий) когда-либо видел или о котором мне рассказывали, – по невероятным масштабам, продуманной конструкции и великолепному внутреннему убранству».
* * *
Городские укрепления оказались настолько мощными, а сопротивление защитников таким упорным, что осада продлилась шесть месяцев. Тит овладел Иерусалимом в сентябре 70 года. Население было почти полностью уничтожено, некоторые спрятались в канализационных трубах, но и там оставались недолго – погибли кто от голода, кто от безнадежности, покончив жизнь самоубийством. По оценкам Иосифа Флавия, всего в городе умерло или попало в рабство около миллиона человек. Разместив в башне городской стены вооруженный гарнизон, Тит приказал разрушить Иерусалим, включая остатки храма, до основания. Вернувшись в Кесарию, он отметил свой день рождения 24 октября. Во время праздника римляне развлекались зрелищем погибавших на арене евреев – тех либо загрызали хищники, либо убивали собратья в гладиаторских боях, либо заживо сжигали на кострах. По возвращении в Рим Веспасиан и Тит облачились в турные тоги и тоже пышно отпраздновали триумф. По центральным римским улицам бесконечной чередой двигавшись к форуму повозки с награбленными в Иерусалиме сокровищами, среди которых был и золотой семисвечник из храма, а за повозками брели колонны закованных в цепи пленников. На площади процессия остановилась. Здесь был публично казнен Симон бар Гиора, последний еврейский лидер. Затем победители с многочисленными гостями удалились на роскошный пир.
А в Палестине разрозненные отряды повстанцев продолжали удерживать крепости, построенные еще Иродом Великим, – Иродион, Махерус, Масаду. Иродион и Махерус ка-питулировали довольно быстро, а Масаду долгое время защищали зелоты, возглавляемые Елеазаром бен Симоном, выходцем из Галилеи. Это был прекрасно укрепленный форт, воздвигнутый на горном отроге и возвышавшийся на 480 метров над берегом Мертвого моря. Римский губернатор Флавий Сильва приказал соорудить возле крепости забор и установить на нем стенобитное орудие.
Поняв, что в ближайшие дни в крепостной стене неизбежно появится пролом, Елеазар заявил: лучше погибнуть от собственных рук, чем от рук неверных. Тогда отцы семейств сожгли свое имущество, умертвили всех домочадцев и выбрали десять мужчин, которые и предали их смерти. В свою очередь, десять мужчин выбрали одного, и тот сначала убил сотоварищей, а затем сам закололся мечом.
2. Новый храм
Но и с падением Масады надежды палестинских евреев на независимость не исчезли. Примерно шестьдесят лет спустя вспыхнуло второе восстание против римского владычества, которое возглавил Симон бар Кохба, провозглашенный еврейскими священниками мессией. Как и раньше, на первом этапе восставшие добились некоторого успеха, одержав верх над войсками Тинея Руфа, римского наместника в Иудее. Император Адриан направил в Палестину другого легата, Юлия Севера из Британии, и в 134 году тот очистил Иерусалим от бунтовщиков. Война продолжалась еще восемнадцать месяцев, вплоть до августа 136 года, когда под ударами римлян пал последний оплот восставших, крепость Ветер, а Симон бар Кохба, очевидно, погиб.
Наказание за участие в этом восстании было намного суровее. Пленных евреев либо казнили, либо продали в рабство, Иудея как государство была ликвидирована и превратилась в провинцию объединенной Сирии-Палестины. Иерусалим стал столицей римских колониальных владений на Ближнем Востоке, евреев из города выселили. На Храмовой горе воздвигли святилище в честь императора Адриана и владыки всех богов Юпитера.
К тому времени в Иерусалиме появились новые культовые места, посвященные иной религии, и там римские наместники упорно строили языческие храмы. Так, на площади, где в течение ста лет, вплоть до описываемых событий, проводились публичные казни, рядом с еврейскими могилами Тиней Руф возвел храмы Юпитера, Юноны и Венеры, богини любви. Для правоверных иудеев эта акция особого значения не имела, она была направлена против последователей Иисуса из Назарета, или Иисуса Христа.
Традиционное христианское учение гласит: приход Иисуса предсказывали многие еврейские пророки, прежде всего его двоюродный брат – популярный в народе Иоанн Креститель. Иисус, удивительным образом зачатый во чреве девственницы, родился в хлеву на окраине Вифлеема, проповедовал в Галилее и Иудее, совершил немало чудес: например, превратил воду в вино на свадьбе в Кане Галилейской и исцелил безнадежно больного в Капернауме; обладая властью над силами природы, он усмирял бури и шествовал «по воде, аки посуху». Как и брат, Иисус призывал людей к раскаянию, предупреждая о Страшном суде и неотвратимом наказании грешников.
Суровой атмосфере несправедливости и жестокости, царившей в оккупированной римлянами Палестине, он противопоставлял кротость и неприхотливость, благословляя нищету и смирение; он говорил, что люди должны стать невинными, как младенцы, и провозглашал ценности, противоположные тем, которые господствовали, по его выражению, «в миру», – эгоизму и потаканию собственным слабостям. Не следует стремиться к материальному достаткуг вла amp;ти и социальному преуспеянию, и за столом надо занимать самое невидное место. Негоже отвечать на насилие насилием, и, «если тебя ударили по одной щеке, подставь другую». Это был не призыв к пассивности – дескать, на ненависть врагов отвечайте искренней любовью. Снова и снова Иисус повторял: истина заключается не во внешних обстоятельствах, а целиком определяется внутренним миром человека – его чувствами, мечтами и деяниями.
Пренебрежение исконными ритуалами и обычаями наряду с провозглашением Иисуса мессией и Сыном Божьим, призванным искупить грехи и олицетворяющим единственный путь к вечной жизни, расценивалось иудейскими священниками – фарисейскими начетчиками и саддукейскими старейшинами – как откровенное богохульство и ересь. Им удалось уговорить Пон-тия Пилата, римского прокуратора Иудеи, распять Христа. Тело Иисуса сняли с креста и поместили в склеп, выдолбленный в пещере, однако три дня спустя оно исчезло – как утверждают сторонники Иисуса, он воскрес и перенесся на небо, к Отцу.
Даже если считать Христа личностью выдуманной, чтение Евангелия производит чрезвычайно сильное впечатление. В отличие от Ветхого Завета, где подчеркивается величие Творца в самых сложных жизненных ситуациях – языком чувств и желаний и вне каких-либо логических рассуждений, Евангелие представляет собой свободный рассказ о событиях, который призван убедить нас, что все было именно так, как говорится, и не иначе. По мнению литературного критика Габриэля Йосепови-ча, Иисус в Евангелии предстает «неким смерчем, вовлекая в движение все на своем пути, заставляя всех встречных пересмотреть свою жизнь до основания. Он не только владеет тайнами мудрости, но обладает духовной властью над людьми». Иисус вещает с невероятной убежденностью, его абсолютная непререкаемость может создать впечатление, будто перед нами душевнобольной. Однако Г.К. Честертон заметил, что на самом деле «Христос успешно занимался тем, что невозможно делать в бреду: он умел прекрасно судить людей и их поступки. Все, что он изрекал, было неожиданным, и не просто неожиданным, а неожиданно великодушным, а часто и удивительно взвешенным».
Насколько исторически верны описания Иисуса? Попытки объективно взглянуть на него часто встречают отпор как сторонников христианства, так и противников. Известный знаток Библии Э.П. Сандерс считает, что необходимо проанализировать краеугольные исторические факты:
«Мы знаем, что к проповеднической деятельности его подтолкнул Иоанн Креститель, что у него были ученики и сторонники, что он надеялся обрести «царство», что он пришел в Иерусалим из Галилеи, что он враждебно относился к храму и всему иудейскому синедриону, что его пытали и распяли на кресте. Наконец, по свидетельству учеников, произошло его «воскрешение»: он ожил после распятия, но в другом обличье. Они в это верили, во имя этого жили и приняли смерть».
Такая невероятная вера в Христа практически всех, кто с ним встречался, заразительна. «Какое бы значение ни придавалось имени Христа, – пишет Джеза Вермес в книге «Еврей по имени Иисус», – одно можно сказать наверняка: в основе раннего христианства лежит представление об Иисусе не просто как о мессии, а как о долгожданном спасителе всех иудеев». Однако этот мессия оказался не царем-воином, который должен был привести еврейский народ к триумфу и мировому господству, а куда более глубокой и парадоксальной личностью – библейским «козлом отпущения»; претерпев нечеловеческие муки, он разрушил козни Сатаны и «смертию смерть попрал». Главные предсказания – очень отличающиеся от того, что ожидало большинство евреев, – можно прочитать на стене храма – они сделаны от имени пророка Исайи в 740 году до н.э. «Вот мой посланник к вам, – возгласил Создатель, – которого я избрал и в котором душа моя воплощена». И Гос-подь сделает его «светочем нации, и спасительная благодать разольется во все концы земли»; это будет человек «презрен и умолен пред людьми, муж скорбей, изведавший болезни, а мы отвратим от него лице свое. Он будет презираем и гоним, а мы ни во что будем ставить его».
Многие псалмы, написанные за века до пришествия Христа, также говорят о его муках и стонах перед распятием. «Я стал всеобщим посмешищем, люди презрительно кивают в Мою сторону», – сказано в одном из таких псалмов. Авторы Евангелия особо выделяют те эпизоды из жизни Христа, где сбываются предсказания пророков. Повествуя о том, как Иисуса прибивают гвоздями к кресту, а римские солдаты бросают монету, разыгрывая его набедренную повязку, Иоанн ссылается на 18-й стих 22-го псалма: «…и разделили они Мою одежду, и бросали жребий между собой». Некоторые современные скептически настроенные ученые полагают, что подобные факты добавлены уже после событий, дабы подтвердить пророчества: например, указание на то, что Христос родился не в Назарете, где жили его родители, а в Вифлееме, привязано к давнему предсказанию пророка Михея. Историк Робин Лейн Фоке провел скрупулезное расследование и сделал вывод: «Рассказ, события, описанные в Евангелии от Луки, исторически невозможны и внутренне противоречивы… Все это ложь».
Существуют ли свидетельства об Иисусе Христе в других источниках, кроме Евангелия? Единственное упоминание о событиях того периода встречается в книгах Иосифа Флавия «Древности иудейские», «О войне Иудейской», написанных, вероятно, на арамейском языке для евреев, проживавших восточнее Евфрата. Надо сказать, что эти мемуары довольно противоречивы: согласно одной версии, они списаны с греческого источника – труда, опубликованного в Риме, поэтому выражают взгляды императора Домициана, ярого гонителя христиан; по другой версии, оригинальные хроники Иосифа Флавия радикально отредактировали византийские монахи-переписчики. Как бы то ни было, один из спорных пассажей «Древностей иудейских» цитирует Евсевий Кесарийский в сочинении «Церковная история», написанном в IV веке. Маловероятно, что эпизод, касающийся скорее Иоанна Крестителя, чем Иисуса Христа, был позднее добавлен самими христианами. Иоанн является довольно загадочной фигурой. У него грубое, обветренное, «как у дикаря», лицо. «А жил он, словно освобожденный от тела дух… и на всех частях тела, не покрытых собственными волосами, носил звериную шкуру».
Так вот, Иисус, по сообщению Иосифа Флавия, прославился чудесами: «Он творил такие поразительные и невиданные чудеса, которые не под силу ни одному человеку; но из-за обычного человеческого облика его нельзя было назвать и ангелом… Рядом с ним толпилось много простых людей, жадно внимавших его поучениям. Вокруг него распростра-нялось нервное ожидание, что он наконец сможет освободить еврейский народ от римского ярма… Когда они поняли, что он способен выполнить все, что пожелает, то призвали его пойти в город, изгнать римские войска и самому стать царем, однако он оставил их слова без внимания».
Согласно записям Иосифа Флавия, еврейская верхушка дала взятку Понтию Пилату, римскому прокуратору Иудеи, дабы тот разрешил распять Христа, поскольку синедрион пугала растущая популярность Иисуса среди рядовых евреев. Историк отмечает: в самый разгар казни «весь храм – от верха до основания – неожиданно, словно вуалью, покрылся густой мглой». В пространном описании храма Иосиф Флавий упоминает надпись: «Иисус – владыка, который никогда не правил, – был распят евреями, потому что предрек гибель города и полное разрушение храма».
Аналогичное предсказание мы встречаем и в Евангелии от Луки: «И когда некоторые говорили о храме, что он украшен дорогими камнями и вкладами, Он сказал: придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; все будет разрушено» (Лука, 21:5-6). Более вызывающим выглядит заявление Иисуса из Евангелия от Иоанна: «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Иоанн, 2:19). Именно оно возмутило еврейских первосвященников и послужило одним из пунктов обвинения в адрес Христа.
Но Иисус предсказал разрушение не только храма, но и всего Иерусалима. На сей счет существуют два противоположных взгляда. По мнению христиан, именно из-за этого предсказания только что зародившаяся в Иерусалиме христианская община перебралась на север, в Пеллу, как только римляне осадили столицу. Скептики полагают, что данное «предвидение» евангелисты добавили после реального события. Так или иначе, абсолютно ясно: ранние христиане рассматривали разрушение Иерусалимского храма и как неотъемлемую часть нового договора между Богом и людьми, и как Божественное наказание евреев, отвергших Его родного Сына. Рассказав о том, что мать убила собственного ребенка, дабы тот не попал к осадившим Иерусалим врагам, Евсевий, один из первых христианских историков, добавляет:
«Таково было воздаяние евреям за их ужасающе несправедливое и злобное обращение с Сыном Божьим… После страданий Спасителя и яростного требования еврейской толпы помиловать бандита и убийцу (Варавву) и покарать Иисуса на весь народ пало проклятие».
В наши дни попытки уничтожить еврейский народ выглядят куда более безжалостными и несправедливыми, чем во времена Веспасиана и Адриана, поэтому трудно не заметить антисемитской направленности Евангелия. Например, святой Матфей пишет: «Пилат… сказал: невиновен я в крови Праведника Сего… И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (Матфей, 27:24-25). Но это не означало, насколько можно судить, обвинения еврейского народа в том смысле, в каком мы встречаем его… в Испании XVI столетия или в расовых теориях в духе Хьюстона Стюарта Чемберлена в XIX веке. Грубые расовые предрассудки отсутствуют как в античности, так и в Средние века, и в наши дни. В конце концов, и Христос, и его последователи, включая евангелистов, были евреями.
Вражда между иудеями и христианами носит не расовый, а религиозный характер, и, учитывая неустранимые противоречия между двумя религиями, очень трудно найти способ погасить конфликт. Разрушение храма, предсказанное Христом, было не просто физическим фактом, а олицетворением упадка иудаизма как идеи. Господь определил, что еврейский народ послужит чем-то вроде «кокона» для мессии, и раз тот явился, то «кокон» должен исчезнуть, погибнуть.
Из Евангелия явствует: лидеры синедриона не поняли миссии Иисуса. Вероятно, испугавшись того, что проповеди Христа спровоцируют римлян на активные действия (хотя, судя по довольно сдержанной реакции Пилата, дело обстояло несколько иначе), первосвященники и старейшины резко реагировали на растущую популярность нового пророка. С их позиции это вполне объяснимо, если вспомнить, какие животрепещущие вопросы затрагивал Иисус в своих ярких проповедях. Синедрион, похоже, был уверен, что идеи Иисуса умрут вместе с ним. Абсолютно неправдоподобным представляется сегодня мнение иудейского первосвященника Каиафы: «И не подумайте, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Иоанн, 11:50).
Как известно, заповеди Христа не умерли вместе с ним: они были подхвачены массой народа. Оставим в стороне вопрос, явилось ли это результатом деяний самого Христа или же на его последователей «сошел святой дух» в виде языков пламени. Несомненно одно: распятие Иисуса из Назарета – и его вероятное воскрешение – позволило ученикам во все-услышание утверждать: Учитель был «и Богом, и человеком».
Иудейская верхушка предпринимала всевозможные усилия, чтобы подавить в зародыше христианское движение. Петра арестовали, а Стефана (первого христианского мученика) забили камнями. Ирод Агриппа I, внук Ирода Великого, велел обезглавить апостола Иакова, брата евангелиста Иоанна. И только вмешательство римского прокуратора помешало казни всех остальных учеников Иисуса. В 62 году – во время небольшой паузы между правлением Порция Феста и восшествием на римский трон Луция Альбина – иудейский первосвященник Анания выдвинул обвинения против второго апостола по имени Иаков, известного как «брат Спасителя». По приговору синедриона того сбросили с храмовой стены и забили до смерти.