Страница:
Однако самым яростным противником и настоящим «бичом Божьим» для иудаизма стал не ученик Христа, а Павел из Тарса. Он жестоко преследовал христиан до тех пор, пока на дороге в Дамаск – куда он направлялся, чтобы арестовать по приказу синедриона группу христиан, – ему не явился Иисус, который произнес: «Иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями, и сынами Израилевыми» (Деяния, 9:15). И дело не столько в том, что Павел переменил веру, а в том, что он первым сделал решительный шаг в идеологической борьбе с иудаизмом, осознав то, до чего не додумались первые апостолы, а именно: чтобы стать христианином, необязательно быть евреем
[3].
Иудейская верхушка враждебно относилась к Павлу главным образом из-за его невероятно успешных проповедей по всей империи. Письма, которые Павел писал своим последователям в Эфесе, Коринфе и Риме, демонстрируют уважение к еврейским традициям, но в то же время он упорно настаивал, что Моисеев закон теперь излишен, что «мы можем спастись только верой в Христа, посланника Божия».
Столь категоричное отрицание официальной идеологии пугало большинство евреев, включая и членов первых христианских общин, – резкую, бескомпромиссную критику иуда-изма ранняя церковь не могла однозначно воспринять. Создавшейся ситуацией воспользовались священники – они отдали Павла на суд римского проконсула греческой провинции Ахаия, обвинив в том, что он «учит чтить Бога не по закону». С раздражением, напоминавшим недовольство коллеги Пилата, проконсул Галлион отверг выдвинутые против Павла обвинения, заявив: «Послушайте, иудеи! Если бы речь шла о злом умысле или обиде, то я выслушал бы вас, но спор идет об учении, об именах и о законе вашем, поэтому разби-райте сами, я не хочу быть судьею в этом».
Павел вернулся в Иерусалим, здесь он снова попал под арест и предстал перед синедрионом. Как римский гражданин (уроженец Тарса) он отдался под защиту римского трибуна Луция. Понимая, что законным путем от него не избавиться, группа еврейских заговорщиков, решила Павла убить, однако план был раскрыт и апостола отправили в Кесарию под охраной семидесяти всадников и двухсот пехотинцев. Там его – вместе с обви-нителями, первосвященником Ананией и еврейскими старейшинами, а также адвокатом Тертуллом – принял римский легат Феликс. Проконсул Иудеи назвал Павла «зачинщиком мятежа меж иудеями, живущими во вселенной, и представителем назарейской ереси». Тогда Павел попросил разрешения обратиться к цезарю. Его заковали в цепи и отправили в Рим.
Согласно христианской мифологии, в Риме Павел был обезглавлен – но не по обвинению иудейских вожаков: он пал жертвой первой массовой казни христиан по приказу императора Нерона в 67 году. Римский историк Корнелий Тацит утверждал, что первые крупномасштабные репрессии против сторонников Иисуса Христа не были результатом целенаправленной политики императорского Рима, а всего лишь жестокой прихотью самого Нерона. Когда сгорела большая часть Рима, Нерон – чтобы отвести от себя подозрения – обвинил в поджоге членов новой религиозной секты. Христиан убивали самыми изощ-ренными способами: распинали на крестах; обмазывали тела смолой и сжигали на кострах; заворачивали в шкуры животных и травили собаками.
Тацит считал, что Нерон слишком далеко зашел в своих зверствах, чем невольно вызвал сострадание к христианам у горожан. Тем не менее историк не сомневался: последователи Иисуса заслужили наказание за «бесчеловечную» идеологию. Их откровенное презрение ко всему материальному, вызывающий отказ брать в руки оружие или принимать участие в ритуалах, составлявших неотъемлемую часть повседневной римской действительности, тайные собрания и таинственные церемонии, где они «поедают» тело Господа, и более всего твердая уверенность в том, что после смерти язычников ждут бесконечные муки, а их самих – вечное блаженство, – все это вызывало у римлян такое же неприятие, как и у большинства евреев. Однако иудеи давно воспринимались Римом как единое целое и обоснованно считались нацией, а не сектой. Поэтому, как только восстание в Палестине было подавлено, право на отправление религиозных обрядов в синагогах, проведение обрезания, обязательный выходной день в субботу иудеям вернули. Христианская же община рассматривалась Римом не просто как враждебная обществу организация, но как потенциальный очаг мятежа. И на протяжении следующих двух-трех веков официальные власти периодически подвергали христиан репрессиям. «Что бы ни лежало в основе их поведения, – писал Плиний Младший, настаивая на поголовной казни сторонников христианства, – их несгибаемое упрямство, несомненно, заслуживает наказания». Плиний был довольно близок к правящим кругам, его мнение имело большой вес.
«Чем сильнее вы нас угнетаете, тем выше мы поднимаемся, – утверждал христианский идеолог II века Тертуллиан. – А семена, из которых мы растем, – это христианская кровь». Разумеется, были и отступники, предпочитавшие воскурить фимиам в честь Зевса, чем попасть в клетку со львами, и все-таки число христиан росло и росло. Их не пугали испытания, они хотели походить на Спасителя. Игнатий, третий епископ Антиохийский, запретил пастве предпринимать какие-либо шаги по его освобождению и умолял римлян бросить его на растерзание львам: «Пусть дикие звери станут моей могилой, поглотив меня без остатка». Поликарп, христианский епископ из города Смирны в Малой Азии, не был столь фанатичен, однако и он, когда пришлось выбирать между поклонением Цезарю и смертью на костре, заявил римскому наместнику Титу Квадрату: «Костер горит всего лишь час и быстро гаснет, – это ничто по сравнению с пламенем грядущего Страшного суда и вечных мучений грешников». Услышав приговор, «взбудораженная толпа бросилась за бревнами и хворостом в окрестные мастерские и общественные бани; при этом, как всегда, энергичнее всех действовали евреи».
Христиан преследовали повсюду в Римской империи. Во Фригии (Малая Азия) небольшой городок осадили легионеры, «подожгли его и сровняли с землей, уничтожив все население; мужчины, женщины и дети перед смертью взывали к Всевышнему. И за что такая жестокость? Да потому что все жители города – включая мэра, членов магистрата и чинов-ников – объявили себя христианами и отказались поклоняться идолам», – отмечал Евсевий.
Особо зверские казни прошли в городах на реке Рона – Вьенне и Лионе (на территории современной Франции). Впервые слуги-язычники были привлечены к обвинению своих господ-христиан в кровосмешении, каннибализме и разнузданных оргиях. В результате жестокой смерти были преданы все, кто отказался отречься от Христа и поклоняться языческим богам. Не только руководители общины, такие как епископ Пофин, но и рядовые христиане подверглись изуверским истязаниям. Молодую служанку по имени Бландина из города Вьенн – судя по всему, довольно простодушную («она уверяла, будто вещи, которые большинство мужчин считают презренными и недостойными внимания, благодаря Богу обрели ценность и даже великолепие») и жизнестойкую («те, кто постоянными и изощ-ренными пытками принуждал ее отречься, сами падали в изнеможении, признавая тем самым свое поражение») – «после избиения плетьми отдали на растерзание хищникам, а останки поджарили на костре и скормили быку» (Евсевий).
Уже в XIX веке Фридрих Ницше обвинял христианских идеологов в том, что, утверждая свои догмы, они ссьшаются на таких безропотных существ, как Бландина, а главное – на огромное число рабов, для которых униженное положение в обществе компенсировалось духовным равенством в общине.
Однако ряды христиан не всегда пополнялись невежественными и угнетенными людьми; христианство проникало в семьи и сенаторов, и даже императоров. Запрещенные философы – Иустин, Ориген, Тертуллиан и Климент Александрийский – не только распространяли христианские идеи, по их собственным словам, углубляли церковную суть христианского вероучения. Ориген разбирал и выверял многочисленные апокрифические Евангелия, постепенно приводя Новый Завет к современному виду. Аполлоний, которого Евсевий назвал «одним из самых выдающихся специалистов своего времени в вопросах толкования христианских идей и философии христианства», открыто выступил с изложением своих взглядов перед римским сенатом; его приговорили к отсечению головы, поскольку, согласно римскому закону, «существование христиан противозаконно».
Аполлоний яростно боролся с еретическими взглядами некоего Монтана, отрицавшего право церкви отпускать грехи. Эта ересь была одной из многих, раздиравших христианскую церковь с первых дней ее основания. Апостол Петр предупреждал: «… были лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучителя, которые введут пагубные ереси…» А Павел из Тарса в послании к колоссянам обрушился с резкой критикой на гностиков и догматиков. Игнатий Антиохийский использовал термин «еретик» исключительно в качестве бранного слова. Тертуллиан – по иронии судьбы сам впоследствии ставший монтанистом – называл еретиками тех, кто либо имел суждение, отличное от церковного, либо входил в секту, либо поддерживал доктрины, не соответствующие учению Иисуса.
Для борьбы с еретическими течениями адепты апостолов создали специальные советы: один в Иерусалиме в 51 году, другой – в Малой Азии полвека спустя. Каждую общину возглавлял епископ, но наибольшим авторитетом пользовались священники из Иерусалима, Антиохии, Александрии и Рима, где раньше прочих зародились христианские общины. Первой среди равных считалась римская община, основанная апостолом Петром, главным учеником Христа. Так, Климент – который, как полагают, унаследовал патриарший трон после Петра – в 96 году был приглашен в качестве верховного судьи для разрешения церковного спора христианской общины в Коринфе. А Виктор, возглавлявший римскую церковь к исходу II века, определил дату празднования Пасхи и отлучил от церкви некоего торговца кожей по имени Феодот, утверждавшего, что Иисус был обычным человеком.
Виктор стал первым епископом, который вступил в деловые переговоры с императором: через Марсию – подругу римского правителя Коммода, принявшую христианство, – он передал список христиан, осужденных на каторгу в рудниках Сардинии, и добился их освобождения. Коммод, сын Марка Аврелия, довольно суровый владыка, благодаря влиянию Марсии терпимо относился к христианам. Гонения возобновились при сменившем его Септимии Севере. Подобная ситуация повторялась периодически, в зависимости от взглядов конкретного императора. Некоторые из них, наиболее просвещенные и дальновидные – например, Марк Аврелий и члены династии Антонинов, – отличались сдержанностью и действовали избирательно. Зато беспощадными антихристианскими репрессиями отмечены эпохи правления Максимина, Деция и особенно Диоклетиана, который в 303 году устроил «великое гоуение» христиан, не прекратившееся даже после того, как он отрекся от престола и отправился доживать в город Сплит на побережье Далмации.
А до того, решив, что Римская империя слишком разрослась, Диоклетиан поделил ее на четыре части. Одним из трех соправителей Диоклетиана стал Констанций Хлор – ему достались северные провинции, включая Британию и Галлию. В 305 году, когда император ушел на покой, Констанций Хлор занял пост верховного цезаря Западной Римской империи. Спустя год он скончался в Йорке. Римские легионеры в Британии тут же провозгласили императором его сына Константина, и тот в конце концов захватил власть над всей империей.
Константин верил, что власть к нему пришла от Бога. Накануне решающей битвы у Мульвиева моста в предместье Рима с соперником – претендентом на римский трон императором Максценцием ему приснилось (а может, привиделось), что он должен поместить на щиты воинов монограмму Христа с надписью: «Сим победиши». Гонения на христиан в западных провинциях прекратились при Констанции Хлоре; теперь это распространилось на всю империю. Медиоланский эдикт 313 года отменил прежние указы, направленные против христиан [4]; заключенные-христиане получили свободу, им возвратили собственность. Отношения Константина с христианами вышли далеко за рамки обычной терпимости: он постоянно советовался с епископами и дозволил им пользоваться имперской почтовой службой – бесценная привилегия во времена, когда любые путешествия и почтовые перевозки были сопряжены с опасностью и огромными расходами. Закон 333 года предписывал всем имперским чиновникам выполнять указания христианских епископов, к тому же епископы получили право выступать в качестве самых авторитетных свидетелей в суде. Константин подарил римскому епископу землю в Риме для строительства базилики, издал серию указов о налоговых привилегиях для христианского духовенства и предоставил священникам юридическую неприкосновенность, «ибо, вознося молитвы верховному Божеству, они делают чрезвычайно благое дело для всей державы». Константин любил общаться с христианскими священниками, называл их «братьями», радушно принимал во дворце и даже благоговейно целовал шрамы, когда-то полученные при пытках.
Как и Ирод Великий, Константин сталкивался с большими проблемами внутри своей семьи. Вторая супруга, Фауста, обвинила Криспа, его сына от первого брака, в тайных кознях против отца. И только после того как Криспа казнили, мать Константина, Елена, сумела доказать, что обвинение было ложным. Тогда император приказал тайно совершить расправу – и Фауста задохнулась парами перетопленной бани.
Сразу после поминок Константин с матерью – принявшей, по его настоянию, крещение – совершили покаянное епутшествие в Палестину. Константин повелел убрать все строения с мест, связанных с рождением, распятием и воскрешением Христа. В ходе расчистки обнаружился обломок креста с надписью: «Иисус из Назарета, царь Иудейский». Действительно ли это был тот самый крест или ловкая подделка, не известно. Во всяком случае, Елена и ее окружение восприняли находку как священную реликвию. Крест отреставрировали и водрузили на месте будущего храма Святого Гроба Господня в Иеру-салиме.
Не только резкая перемена взглядов императора Константина отразилась на судьбе христианства. Не менее значимым оказалось и его решение перенести столицу. К тому времени стало ясно: Рим как официальный центр государства занимает весьма неудачное стратегическое положение, поскольку наиболее уязвимые, но перспективные провинции располагаются далеко на востоке. Зато на роль столицы прекрасно подходит город Византии, расположенный на европейском берегу пролива Босфор, возле бухты Золотой Рог. В 324 году, через три недели после победы над Лицинием, очередным претендентом на римскую корону, Константин основал «новый Рим». Город, уже значительно отстроенный по приказу императора Сетйимия Севера, быстро вырос более чем в три раза, украсился великолепными' зданиями: императорским дворцом, общественными банями и залами, на улицах появилось множество статуй, привезенных из других городов. В качестве поощрения переселенцам предоставлялись все гражданские права и бесплатный хлеб; в отношении язычников и иудеев проводилась политика терпимости.
Названный в честь основателя Константинополем, город превратился в истинный оплот религии, избранной императором. Здесь было возведено немало пышных христианских храмов. А в 381 году Константинополь стал резиденцией нового патриарха. Именно в Византии – в Константинополе или в соседних городах Никее и Халкедоне – происходили первые Вселенские соборы.
Однако христианство еще не окончательно утвердилось. При Юлиане, племяннике Константина, получившем прозвище Отступник, снова расцвело язычество и христианская церковь опять подверглась гонениям. Одной из мер, направленных на борьбу с христианами, которых Юлиан называл «галилеянами», стал приказ восстановить Иерусалимский храм. Однако стихийные бедствия препятствовали работам (христиане восприняли это как Божью кару), а после смерти императора в 363 году строительство и вовсе прекратилось.
Юлиан оказался последним императором-язычником. Смевший его Иовиан восстановил то привилегированное положение церкви, которое она имела при Константине. К язычеству начали относиться так же нетерпимо, как в свое время к христианству. Уже при сыне Константина, Констанции, языческие храмы были закрыты и жертвы языческим богам запрещены под страхом смертной казни. Теперь запрет касался всего языческого культа и языческие обряды отправлялись только втайне – часто под видом карнавала или сезонного праздника.
Нетерпимость проявлялась и в отношении иудеев. За то, что они поддерживали гонения на христиан, особенно при Юлиане Отступнике, официальные власти жестоко преследовали их. Император Феодосий – фактически последний, кто владел единой Римской империей, – издал серию указов, запрещающих любое, публичное и частное, отправление языческих культов. Власти и церковь боролись не только с язычниками – ортодоксальные епископы преследовали всех, кто не разделял символ веры, принятый на Никейском соборе. В 388 году христианские фанатики сожгли синагогу в городе Каллиникий на реке Евфрат. Вначале Феодосии приказал восстановить ее за счет христианской общины, но натолкнулся на яростный отпор миланского архиепископа Амвросия. «Что важнее, – спросил он императора, – показное послушание или защита религиозных принципов?» Два года спустя христианские иерархи вновь продемонстрировали, кто в действительности правит страной. Феодосий, приказавший наказать зачинщиков кровавой резни в греческом городе Фессалоники, был осужден церковным советом (по инициативе того же Амвросия) и публично отменил свой приказ.
Так миланский архиепископ Амвросий наглядно показал, что не только Рим стал христианским, но и само христианство органично вошло в кровь и плоть Римской империи, задействовав ее административную систему и законодательство. Амвросий родился в семье римского префекта и входил в сословие сенаторов. Хотя имя он носил христианское, но крещеным еще не был. В начале карьеры он получил образование в Риме и некоторое время служил гражданским чиновником. В 371 году его назначили губернатором двух итальянских провинций – Эмилии и Лигурии, центром которых являлся Милан. В 373 году, участвуя в дискуссиях на епископальных выборах, он завоевал такую популярность, что неожиданно для себя выиграл выборы. 24 ноября он принял крещение, а 1 декабря был посвящен в духовный сан епископа.
Именно под влиянием ярких проповедей новоиспеченного миланского священника в ряды христиан встал преподаватель риторики по имени Августин. Сын отца-язычника и матери-христианки (они происходили из берберов), детство и юность Августин провел в Северной Африке, затем перебрался в Милан. Его отличали невероятная тяга к знаниям и сексуальная распущенность. Увлеченный идеями манихейства, он верил, что Бог – творец духа и Сатана – в роли злокозненного прельстителя одинаково властвуют над человеком. Полнее Августин увлекся неоплатонизмом и под влиянием Амвросия превратился в ортодокса.
В молодости Августина переполняла сексуальная энергия. Он бросил свою давнюю возлюбленную, от которой имел сына, ради выгодного брака; в ожидании, когда его будущая невеста войдет в брачный возраст, он проводил время с множеством женщин. При этом постоянно обращался к Богу с молитвой: «Даруй мне целомудрие и воздержание, но только не сейчас». Он боялся, что Всевышний поспешит исполнить просьбу «и слишком рано излечит от недуга похоти, который он предпочитал удовлетворять, нежели подавлять». Перешагнув порог тридцатилетия, Августин все так же был одержим страстью. В один прекрасный день он услышал в саду голос («похожий на детский»), напевно повторявший: «Возьми и прочитай». Августин раскрыл наугад Библию и уперся взглядом в следующие строки из послания святого апостола Павла к римлянам: «Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пирова-ниям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13:13-14).
В 387 году, приняв крещение от Амвросия, Августин вернулся в Северную Африку и поселился в изолированной христианской общине. Пять лет он читал проповеди местным жителям, затем его избрали епископом города Гиппон. Этот пост он занимал до конца жизни, тридцать пять лет, и проявил себя как глубокий мыслитель. Его сочинения оказали огромное влияние на судьбу христианства. Первый устав ордена тамплиеров почти повно включил предписания, составленные Августином для своих прихожан, и именно Августин сформулировал положения, ставшие идеологической основой крестовых походов.
В эпоху Амвросия и Блаженного Августина произошло знаменательное событие: Римская империя распалась на Восточную (Византийскую) и Западную. Западная империя управлялась из Рима (а иногда из Милана или Равенны). «Демаркационная линия» между империями пролегла по Адриатическому морю и территории современной Югославии, которая до сих сталкивается из-за этого с большими проблемами. Обе империи непрерывно воевали с соседними государствами и племенами: в Азии – с персами, в Европе – с народами, жившими по берегам Дуная и Рейна (варварскими племенами сарматов, остготов, вестготов, франков, бургундов, алеманов, вандалов) и, наконец, внезапно вырвавшимися из далеких азиатских степей ордами свирепых гуннов [5].
Окончательный закат Римской империи не был обусловлен каким-то одним ключевым событием или рядом сокрушительных поражений. По мнению Питера Брауна, «эти набеги (варваров) нельзя назвать систематическими рейдами; нападавших не отличала особая организованность или целеустремленность. Просто дикие северные племена были охвачены «золотой лихорадкой» и стремились овладеть богатствами своих южных соседей».
Некоторые из племен, например, франки и алеманы, давно открыто селились в Северо-Восточной Галлии, а остготам и их союзникам, которых гунны вытеснили на запад, римские власти позволили закрепиться во Фракии (на территории современной Болгарии). Так называемых варваров уже использовали в качестве наемников императорской армии, нередко они занимали командные посты. Некий Стилихон, наполовину вандал, наполовину римлянин, был женат на племяннице императора Феодосия и после смерти тестя стал опекуном малолетнего императора Гонория. Это было время всеобщего насилия, государственного неустройства и общественных беспорядков – свирепые и часто голодные орды держали в страхе всю Европу, совершая набеги в поисках безопасного места для проживания, добычи и еды. В 406 году вандалы и свевы, а за ними бургунды с алеманами, спасаясь от продвигавшихся на запад гуннов, по льду пересекли Рейн и вторглись в Галлию. В 407 году римляне вывели свои легионы из Британии, предоставив местным бриттам самостоятельно защищаться от нападения пиктов и скоттов, живших на севере острова, а также от пиратских набегов заморских племен – англов, саксов и ютов. В 410 году войска вестготов под предводительством Алариха осадили и разграбили Рим, после чего направились на юго-запад Франции и далее в Испанию. В 429 году 80 тысяч, вандалов, миновав Испанию и переправившись через Гибралтарский пролив, вторглись в римскую провинцию, расположенную на северном побережье Африки. Блаженный Августин скончался в 430 году, как раз во время осады Гиппона.
Было предпринято несколько попыток навести порядок в расселении многочисленных варваров, и порой небезуспешных: римский полководец Аэций нанес поражение гуннским войскам во главе с Аттилой, которые ворвались в Северную Италию и двигались на юг, захватывая и безжалостно грабя города в долине реки По. Нападение на Рим удалось предотвратить благодаря выкупу, который заплатил из своей казны папа римский Лев I. После смерти Аэция западные римские императоры фактически превратились в марионеток, подлинная власть перешла в руки германских племенных вождей. Один из них, по имени Одоакр, низложил последнего императора Ромула Августула и стал фактически править Римом (формально он являлся регентом Западной Римской империи).
Это вовсе не означает исчезновения цивилизации: просто крушение системы власти, лишившейся поддержки. Варвары, которые по-прежнему оставались в численном меньшинстве в покоренной ими стране, не испытывали никакого антагонизма по отношению к империи и никогда не стремились стереть ее с лица земли: идеологическая основа всей империи была слишком универсальной, слишком величественной и непоколебимой. И сколько себя помнили победившие варвары, она была всегда и казалась вечной. Социальное устройство и культурные традиции Римской империи сохранились в условиях формирования новой централизованной системы правления – остготского королевства в Италии, государства вестготов на территории современных Испании и Южной Франции (до реки Луары) и королевства Салических франков, расположенного севернее. К исходу V века франки под предводительством короля Хлодвига стали главной политической силой на всем пространстве к северу от Альпийских гор. После поражений, которые франки нанесли своим соседям – алеманам и вестготам, их земли раскинулись от Рейна до Пиренеев. Примерно в 498 году Хлодвиг вместе со своими баронами принял христианство; легенда гласит, что он видел святое знамение при посещении святого Мартина Турского.
Иудейская верхушка враждебно относилась к Павлу главным образом из-за его невероятно успешных проповедей по всей империи. Письма, которые Павел писал своим последователям в Эфесе, Коринфе и Риме, демонстрируют уважение к еврейским традициям, но в то же время он упорно настаивал, что Моисеев закон теперь излишен, что «мы можем спастись только верой в Христа, посланника Божия».
Столь категоричное отрицание официальной идеологии пугало большинство евреев, включая и членов первых христианских общин, – резкую, бескомпромиссную критику иуда-изма ранняя церковь не могла однозначно воспринять. Создавшейся ситуацией воспользовались священники – они отдали Павла на суд римского проконсула греческой провинции Ахаия, обвинив в том, что он «учит чтить Бога не по закону». С раздражением, напоминавшим недовольство коллеги Пилата, проконсул Галлион отверг выдвинутые против Павла обвинения, заявив: «Послушайте, иудеи! Если бы речь шла о злом умысле или обиде, то я выслушал бы вас, но спор идет об учении, об именах и о законе вашем, поэтому разби-райте сами, я не хочу быть судьею в этом».
Павел вернулся в Иерусалим, здесь он снова попал под арест и предстал перед синедрионом. Как римский гражданин (уроженец Тарса) он отдался под защиту римского трибуна Луция. Понимая, что законным путем от него не избавиться, группа еврейских заговорщиков, решила Павла убить, однако план был раскрыт и апостола отправили в Кесарию под охраной семидесяти всадников и двухсот пехотинцев. Там его – вместе с обви-нителями, первосвященником Ананией и еврейскими старейшинами, а также адвокатом Тертуллом – принял римский легат Феликс. Проконсул Иудеи назвал Павла «зачинщиком мятежа меж иудеями, живущими во вселенной, и представителем назарейской ереси». Тогда Павел попросил разрешения обратиться к цезарю. Его заковали в цепи и отправили в Рим.
Согласно христианской мифологии, в Риме Павел был обезглавлен – но не по обвинению иудейских вожаков: он пал жертвой первой массовой казни христиан по приказу императора Нерона в 67 году. Римский историк Корнелий Тацит утверждал, что первые крупномасштабные репрессии против сторонников Иисуса Христа не были результатом целенаправленной политики императорского Рима, а всего лишь жестокой прихотью самого Нерона. Когда сгорела большая часть Рима, Нерон – чтобы отвести от себя подозрения – обвинил в поджоге членов новой религиозной секты. Христиан убивали самыми изощ-ренными способами: распинали на крестах; обмазывали тела смолой и сжигали на кострах; заворачивали в шкуры животных и травили собаками.
Тацит считал, что Нерон слишком далеко зашел в своих зверствах, чем невольно вызвал сострадание к христианам у горожан. Тем не менее историк не сомневался: последователи Иисуса заслужили наказание за «бесчеловечную» идеологию. Их откровенное презрение ко всему материальному, вызывающий отказ брать в руки оружие или принимать участие в ритуалах, составлявших неотъемлемую часть повседневной римской действительности, тайные собрания и таинственные церемонии, где они «поедают» тело Господа, и более всего твердая уверенность в том, что после смерти язычников ждут бесконечные муки, а их самих – вечное блаженство, – все это вызывало у римлян такое же неприятие, как и у большинства евреев. Однако иудеи давно воспринимались Римом как единое целое и обоснованно считались нацией, а не сектой. Поэтому, как только восстание в Палестине было подавлено, право на отправление религиозных обрядов в синагогах, проведение обрезания, обязательный выходной день в субботу иудеям вернули. Христианская же община рассматривалась Римом не просто как враждебная обществу организация, но как потенциальный очаг мятежа. И на протяжении следующих двух-трех веков официальные власти периодически подвергали христиан репрессиям. «Что бы ни лежало в основе их поведения, – писал Плиний Младший, настаивая на поголовной казни сторонников христианства, – их несгибаемое упрямство, несомненно, заслуживает наказания». Плиний был довольно близок к правящим кругам, его мнение имело большой вес.
«Чем сильнее вы нас угнетаете, тем выше мы поднимаемся, – утверждал христианский идеолог II века Тертуллиан. – А семена, из которых мы растем, – это христианская кровь». Разумеется, были и отступники, предпочитавшие воскурить фимиам в честь Зевса, чем попасть в клетку со львами, и все-таки число христиан росло и росло. Их не пугали испытания, они хотели походить на Спасителя. Игнатий, третий епископ Антиохийский, запретил пастве предпринимать какие-либо шаги по его освобождению и умолял римлян бросить его на растерзание львам: «Пусть дикие звери станут моей могилой, поглотив меня без остатка». Поликарп, христианский епископ из города Смирны в Малой Азии, не был столь фанатичен, однако и он, когда пришлось выбирать между поклонением Цезарю и смертью на костре, заявил римскому наместнику Титу Квадрату: «Костер горит всего лишь час и быстро гаснет, – это ничто по сравнению с пламенем грядущего Страшного суда и вечных мучений грешников». Услышав приговор, «взбудораженная толпа бросилась за бревнами и хворостом в окрестные мастерские и общественные бани; при этом, как всегда, энергичнее всех действовали евреи».
Христиан преследовали повсюду в Римской империи. Во Фригии (Малая Азия) небольшой городок осадили легионеры, «подожгли его и сровняли с землей, уничтожив все население; мужчины, женщины и дети перед смертью взывали к Всевышнему. И за что такая жестокость? Да потому что все жители города – включая мэра, членов магистрата и чинов-ников – объявили себя христианами и отказались поклоняться идолам», – отмечал Евсевий.
Особо зверские казни прошли в городах на реке Рона – Вьенне и Лионе (на территории современной Франции). Впервые слуги-язычники были привлечены к обвинению своих господ-христиан в кровосмешении, каннибализме и разнузданных оргиях. В результате жестокой смерти были преданы все, кто отказался отречься от Христа и поклоняться языческим богам. Не только руководители общины, такие как епископ Пофин, но и рядовые христиане подверглись изуверским истязаниям. Молодую служанку по имени Бландина из города Вьенн – судя по всему, довольно простодушную («она уверяла, будто вещи, которые большинство мужчин считают презренными и недостойными внимания, благодаря Богу обрели ценность и даже великолепие») и жизнестойкую («те, кто постоянными и изощ-ренными пытками принуждал ее отречься, сами падали в изнеможении, признавая тем самым свое поражение») – «после избиения плетьми отдали на растерзание хищникам, а останки поджарили на костре и скормили быку» (Евсевий).
Уже в XIX веке Фридрих Ницше обвинял христианских идеологов в том, что, утверждая свои догмы, они ссьшаются на таких безропотных существ, как Бландина, а главное – на огромное число рабов, для которых униженное положение в обществе компенсировалось духовным равенством в общине.
Однако ряды христиан не всегда пополнялись невежественными и угнетенными людьми; христианство проникало в семьи и сенаторов, и даже императоров. Запрещенные философы – Иустин, Ориген, Тертуллиан и Климент Александрийский – не только распространяли христианские идеи, по их собственным словам, углубляли церковную суть христианского вероучения. Ориген разбирал и выверял многочисленные апокрифические Евангелия, постепенно приводя Новый Завет к современному виду. Аполлоний, которого Евсевий назвал «одним из самых выдающихся специалистов своего времени в вопросах толкования христианских идей и философии христианства», открыто выступил с изложением своих взглядов перед римским сенатом; его приговорили к отсечению головы, поскольку, согласно римскому закону, «существование христиан противозаконно».
Аполлоний яростно боролся с еретическими взглядами некоего Монтана, отрицавшего право церкви отпускать грехи. Эта ересь была одной из многих, раздиравших христианскую церковь с первых дней ее основания. Апостол Петр предупреждал: «… были лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучителя, которые введут пагубные ереси…» А Павел из Тарса в послании к колоссянам обрушился с резкой критикой на гностиков и догматиков. Игнатий Антиохийский использовал термин «еретик» исключительно в качестве бранного слова. Тертуллиан – по иронии судьбы сам впоследствии ставший монтанистом – называл еретиками тех, кто либо имел суждение, отличное от церковного, либо входил в секту, либо поддерживал доктрины, не соответствующие учению Иисуса.
Для борьбы с еретическими течениями адепты апостолов создали специальные советы: один в Иерусалиме в 51 году, другой – в Малой Азии полвека спустя. Каждую общину возглавлял епископ, но наибольшим авторитетом пользовались священники из Иерусалима, Антиохии, Александрии и Рима, где раньше прочих зародились христианские общины. Первой среди равных считалась римская община, основанная апостолом Петром, главным учеником Христа. Так, Климент – который, как полагают, унаследовал патриарший трон после Петра – в 96 году был приглашен в качестве верховного судьи для разрешения церковного спора христианской общины в Коринфе. А Виктор, возглавлявший римскую церковь к исходу II века, определил дату празднования Пасхи и отлучил от церкви некоего торговца кожей по имени Феодот, утверждавшего, что Иисус был обычным человеком.
Виктор стал первым епископом, который вступил в деловые переговоры с императором: через Марсию – подругу римского правителя Коммода, принявшую христианство, – он передал список христиан, осужденных на каторгу в рудниках Сардинии, и добился их освобождения. Коммод, сын Марка Аврелия, довольно суровый владыка, благодаря влиянию Марсии терпимо относился к христианам. Гонения возобновились при сменившем его Септимии Севере. Подобная ситуация повторялась периодически, в зависимости от взглядов конкретного императора. Некоторые из них, наиболее просвещенные и дальновидные – например, Марк Аврелий и члены династии Антонинов, – отличались сдержанностью и действовали избирательно. Зато беспощадными антихристианскими репрессиями отмечены эпохи правления Максимина, Деция и особенно Диоклетиана, который в 303 году устроил «великое гоуение» христиан, не прекратившееся даже после того, как он отрекся от престола и отправился доживать в город Сплит на побережье Далмации.
А до того, решив, что Римская империя слишком разрослась, Диоклетиан поделил ее на четыре части. Одним из трех соправителей Диоклетиана стал Констанций Хлор – ему достались северные провинции, включая Британию и Галлию. В 305 году, когда император ушел на покой, Констанций Хлор занял пост верховного цезаря Западной Римской империи. Спустя год он скончался в Йорке. Римские легионеры в Британии тут же провозгласили императором его сына Константина, и тот в конце концов захватил власть над всей империей.
Константин верил, что власть к нему пришла от Бога. Накануне решающей битвы у Мульвиева моста в предместье Рима с соперником – претендентом на римский трон императором Максценцием ему приснилось (а может, привиделось), что он должен поместить на щиты воинов монограмму Христа с надписью: «Сим победиши». Гонения на христиан в западных провинциях прекратились при Констанции Хлоре; теперь это распространилось на всю империю. Медиоланский эдикт 313 года отменил прежние указы, направленные против христиан [4]; заключенные-христиане получили свободу, им возвратили собственность. Отношения Константина с христианами вышли далеко за рамки обычной терпимости: он постоянно советовался с епископами и дозволил им пользоваться имперской почтовой службой – бесценная привилегия во времена, когда любые путешествия и почтовые перевозки были сопряжены с опасностью и огромными расходами. Закон 333 года предписывал всем имперским чиновникам выполнять указания христианских епископов, к тому же епископы получили право выступать в качестве самых авторитетных свидетелей в суде. Константин подарил римскому епископу землю в Риме для строительства базилики, издал серию указов о налоговых привилегиях для христианского духовенства и предоставил священникам юридическую неприкосновенность, «ибо, вознося молитвы верховному Божеству, они делают чрезвычайно благое дело для всей державы». Константин любил общаться с христианскими священниками, называл их «братьями», радушно принимал во дворце и даже благоговейно целовал шрамы, когда-то полученные при пытках.
Как и Ирод Великий, Константин сталкивался с большими проблемами внутри своей семьи. Вторая супруга, Фауста, обвинила Криспа, его сына от первого брака, в тайных кознях против отца. И только после того как Криспа казнили, мать Константина, Елена, сумела доказать, что обвинение было ложным. Тогда император приказал тайно совершить расправу – и Фауста задохнулась парами перетопленной бани.
Сразу после поминок Константин с матерью – принявшей, по его настоянию, крещение – совершили покаянное епутшествие в Палестину. Константин повелел убрать все строения с мест, связанных с рождением, распятием и воскрешением Христа. В ходе расчистки обнаружился обломок креста с надписью: «Иисус из Назарета, царь Иудейский». Действительно ли это был тот самый крест или ловкая подделка, не известно. Во всяком случае, Елена и ее окружение восприняли находку как священную реликвию. Крест отреставрировали и водрузили на месте будущего храма Святого Гроба Господня в Иеру-салиме.
Не только резкая перемена взглядов императора Константина отразилась на судьбе христианства. Не менее значимым оказалось и его решение перенести столицу. К тому времени стало ясно: Рим как официальный центр государства занимает весьма неудачное стратегическое положение, поскольку наиболее уязвимые, но перспективные провинции располагаются далеко на востоке. Зато на роль столицы прекрасно подходит город Византии, расположенный на европейском берегу пролива Босфор, возле бухты Золотой Рог. В 324 году, через три недели после победы над Лицинием, очередным претендентом на римскую корону, Константин основал «новый Рим». Город, уже значительно отстроенный по приказу императора Сетйимия Севера, быстро вырос более чем в три раза, украсился великолепными' зданиями: императорским дворцом, общественными банями и залами, на улицах появилось множество статуй, привезенных из других городов. В качестве поощрения переселенцам предоставлялись все гражданские права и бесплатный хлеб; в отношении язычников и иудеев проводилась политика терпимости.
Названный в честь основателя Константинополем, город превратился в истинный оплот религии, избранной императором. Здесь было возведено немало пышных христианских храмов. А в 381 году Константинополь стал резиденцией нового патриарха. Именно в Византии – в Константинополе или в соседних городах Никее и Халкедоне – происходили первые Вселенские соборы.
Однако христианство еще не окончательно утвердилось. При Юлиане, племяннике Константина, получившем прозвище Отступник, снова расцвело язычество и христианская церковь опять подверглась гонениям. Одной из мер, направленных на борьбу с христианами, которых Юлиан называл «галилеянами», стал приказ восстановить Иерусалимский храм. Однако стихийные бедствия препятствовали работам (христиане восприняли это как Божью кару), а после смерти императора в 363 году строительство и вовсе прекратилось.
Юлиан оказался последним императором-язычником. Смевший его Иовиан восстановил то привилегированное положение церкви, которое она имела при Константине. К язычеству начали относиться так же нетерпимо, как в свое время к христианству. Уже при сыне Константина, Констанции, языческие храмы были закрыты и жертвы языческим богам запрещены под страхом смертной казни. Теперь запрет касался всего языческого культа и языческие обряды отправлялись только втайне – часто под видом карнавала или сезонного праздника.
Нетерпимость проявлялась и в отношении иудеев. За то, что они поддерживали гонения на христиан, особенно при Юлиане Отступнике, официальные власти жестоко преследовали их. Император Феодосий – фактически последний, кто владел единой Римской империей, – издал серию указов, запрещающих любое, публичное и частное, отправление языческих культов. Власти и церковь боролись не только с язычниками – ортодоксальные епископы преследовали всех, кто не разделял символ веры, принятый на Никейском соборе. В 388 году христианские фанатики сожгли синагогу в городе Каллиникий на реке Евфрат. Вначале Феодосии приказал восстановить ее за счет христианской общины, но натолкнулся на яростный отпор миланского архиепископа Амвросия. «Что важнее, – спросил он императора, – показное послушание или защита религиозных принципов?» Два года спустя христианские иерархи вновь продемонстрировали, кто в действительности правит страной. Феодосий, приказавший наказать зачинщиков кровавой резни в греческом городе Фессалоники, был осужден церковным советом (по инициативе того же Амвросия) и публично отменил свой приказ.
Так миланский архиепископ Амвросий наглядно показал, что не только Рим стал христианским, но и само христианство органично вошло в кровь и плоть Римской империи, задействовав ее административную систему и законодательство. Амвросий родился в семье римского префекта и входил в сословие сенаторов. Хотя имя он носил христианское, но крещеным еще не был. В начале карьеры он получил образование в Риме и некоторое время служил гражданским чиновником. В 371 году его назначили губернатором двух итальянских провинций – Эмилии и Лигурии, центром которых являлся Милан. В 373 году, участвуя в дискуссиях на епископальных выборах, он завоевал такую популярность, что неожиданно для себя выиграл выборы. 24 ноября он принял крещение, а 1 декабря был посвящен в духовный сан епископа.
Именно под влиянием ярких проповедей новоиспеченного миланского священника в ряды христиан встал преподаватель риторики по имени Августин. Сын отца-язычника и матери-христианки (они происходили из берберов), детство и юность Августин провел в Северной Африке, затем перебрался в Милан. Его отличали невероятная тяга к знаниям и сексуальная распущенность. Увлеченный идеями манихейства, он верил, что Бог – творец духа и Сатана – в роли злокозненного прельстителя одинаково властвуют над человеком. Полнее Августин увлекся неоплатонизмом и под влиянием Амвросия превратился в ортодокса.
В молодости Августина переполняла сексуальная энергия. Он бросил свою давнюю возлюбленную, от которой имел сына, ради выгодного брака; в ожидании, когда его будущая невеста войдет в брачный возраст, он проводил время с множеством женщин. При этом постоянно обращался к Богу с молитвой: «Даруй мне целомудрие и воздержание, но только не сейчас». Он боялся, что Всевышний поспешит исполнить просьбу «и слишком рано излечит от недуга похоти, который он предпочитал удовлетворять, нежели подавлять». Перешагнув порог тридцатилетия, Августин все так же был одержим страстью. В один прекрасный день он услышал в саду голос («похожий на детский»), напевно повторявший: «Возьми и прочитай». Августин раскрыл наугад Библию и уперся взглядом в следующие строки из послания святого апостола Павла к римлянам: «Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пирова-ниям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13:13-14).
В 387 году, приняв крещение от Амвросия, Августин вернулся в Северную Африку и поселился в изолированной христианской общине. Пять лет он читал проповеди местным жителям, затем его избрали епископом города Гиппон. Этот пост он занимал до конца жизни, тридцать пять лет, и проявил себя как глубокий мыслитель. Его сочинения оказали огромное влияние на судьбу христианства. Первый устав ордена тамплиеров почти повно включил предписания, составленные Августином для своих прихожан, и именно Августин сформулировал положения, ставшие идеологической основой крестовых походов.
В эпоху Амвросия и Блаженного Августина произошло знаменательное событие: Римская империя распалась на Восточную (Византийскую) и Западную. Западная империя управлялась из Рима (а иногда из Милана или Равенны). «Демаркационная линия» между империями пролегла по Адриатическому морю и территории современной Югославии, которая до сих сталкивается из-за этого с большими проблемами. Обе империи непрерывно воевали с соседними государствами и племенами: в Азии – с персами, в Европе – с народами, жившими по берегам Дуная и Рейна (варварскими племенами сарматов, остготов, вестготов, франков, бургундов, алеманов, вандалов) и, наконец, внезапно вырвавшимися из далеких азиатских степей ордами свирепых гуннов [5].
Окончательный закат Римской империи не был обусловлен каким-то одним ключевым событием или рядом сокрушительных поражений. По мнению Питера Брауна, «эти набеги (варваров) нельзя назвать систематическими рейдами; нападавших не отличала особая организованность или целеустремленность. Просто дикие северные племена были охвачены «золотой лихорадкой» и стремились овладеть богатствами своих южных соседей».
Некоторые из племен, например, франки и алеманы, давно открыто селились в Северо-Восточной Галлии, а остготам и их союзникам, которых гунны вытеснили на запад, римские власти позволили закрепиться во Фракии (на территории современной Болгарии). Так называемых варваров уже использовали в качестве наемников императорской армии, нередко они занимали командные посты. Некий Стилихон, наполовину вандал, наполовину римлянин, был женат на племяннице императора Феодосия и после смерти тестя стал опекуном малолетнего императора Гонория. Это было время всеобщего насилия, государственного неустройства и общественных беспорядков – свирепые и часто голодные орды держали в страхе всю Европу, совершая набеги в поисках безопасного места для проживания, добычи и еды. В 406 году вандалы и свевы, а за ними бургунды с алеманами, спасаясь от продвигавшихся на запад гуннов, по льду пересекли Рейн и вторглись в Галлию. В 407 году римляне вывели свои легионы из Британии, предоставив местным бриттам самостоятельно защищаться от нападения пиктов и скоттов, живших на севере острова, а также от пиратских набегов заморских племен – англов, саксов и ютов. В 410 году войска вестготов под предводительством Алариха осадили и разграбили Рим, после чего направились на юго-запад Франции и далее в Испанию. В 429 году 80 тысяч, вандалов, миновав Испанию и переправившись через Гибралтарский пролив, вторглись в римскую провинцию, расположенную на северном побережье Африки. Блаженный Августин скончался в 430 году, как раз во время осады Гиппона.
Было предпринято несколько попыток навести порядок в расселении многочисленных варваров, и порой небезуспешных: римский полководец Аэций нанес поражение гуннским войскам во главе с Аттилой, которые ворвались в Северную Италию и двигались на юг, захватывая и безжалостно грабя города в долине реки По. Нападение на Рим удалось предотвратить благодаря выкупу, который заплатил из своей казны папа римский Лев I. После смерти Аэция западные римские императоры фактически превратились в марионеток, подлинная власть перешла в руки германских племенных вождей. Один из них, по имени Одоакр, низложил последнего императора Ромула Августула и стал фактически править Римом (формально он являлся регентом Западной Римской империи).
Это вовсе не означает исчезновения цивилизации: просто крушение системы власти, лишившейся поддержки. Варвары, которые по-прежнему оставались в численном меньшинстве в покоренной ими стране, не испытывали никакого антагонизма по отношению к империи и никогда не стремились стереть ее с лица земли: идеологическая основа всей империи была слишком универсальной, слишком величественной и непоколебимой. И сколько себя помнили победившие варвары, она была всегда и казалась вечной. Социальное устройство и культурные традиции Римской империи сохранились в условиях формирования новой централизованной системы правления – остготского королевства в Италии, государства вестготов на территории современных Испании и Южной Франции (до реки Луары) и королевства Салических франков, расположенного севернее. К исходу V века франки под предводительством короля Хлодвига стали главной политической силой на всем пространстве к северу от Альпийских гор. После поражений, которые франки нанесли своим соседям – алеманам и вестготам, их земли раскинулись от Рейна до Пиренеев. Примерно в 498 году Хлодвиг вместе со своими баронами принял христианство; легенда гласит, что он видел святое знамение при посещении святого Мартина Турского.