Покровский Александр Михайлович. "...Расстрелять"

   - А что надо... то и везем...
   - Ну ладно, сынок, служи, охраняй. Родина тебе доверила, так что давай бди! А я пошел.
   - Куда ж ты пошел, дядя, - скинул часовой с плеча карабин и передернул затвор, - стой, стрелять буду...
   Капитан, начальник эшелона, с трудом оторвал голову от стола. Вид у него был синюшный (их бин больной).
   Перед ним стоял Миша Зверев, и сквозь дремучую щетину на капитана смотрели веселые глаза.
   - Здрасте, хе-хе...
   - Здрасте...
   - Вот, взяли... хе-хе.. - некстати захекал Миша.
   - Интересовался, - вылез вперед часовой, - куда едем, что везем.
   - Молодец, Петров! - прокашлял капитан. - Документы есть?
   - Как-кие документы, отец родной? - сказал Миша. - Я же в баню шел...
   - Значит, так! Особый отдел мы с тобой не возим. Поэтому на станции сдадим.
   - Товарищ капитан, я - капитан второго ранга Зверев, старший помощник начальника штаба, я документы могу принести, если надо!
   - Не надо, - сказал капитан, застряв взглядом в Мишиной щетине. - Сидоров!
   Появился Сидоров, который был на три головы больше того, что себе физически можно представить.
   - Так, Сидоров, заверни товарища... м-м... старшего помощника начальника штаба... и в тот, дальний штабной вагон. Писать не выводить, пусть там делает. Ну, и так далее...
   Сидоров завернул товарища (старшего помощника начальника штаба) под мышку и отнес его в тот дальний вагон, бросил ворохом на пол и - со словами: "Ша, Маша" - закрыл дверь.
   "В вагоне раньше ехали лошади", - успел подумать Миша. Дернуло. От толчка он резко пробежался на четвереньках, остановился, подобрал веник и рассмеялся.
   - Надо же, - сказал он, - поехали... Вагон как вагон. Перестук колес располагал к осмыслению, и Миша расположился к осмыслению прямо на соломе.
   Скоро остановились. Станция. Зверев вскочил и заволновался. Сейчас за ним придут. "Это что ж за станция? все беспокоился и беспокоился он. - Не видно. Черт знает что! Чего же они?" За ним не шли.
   - Эй! - высунулся он в окошко, перепоясанное колючей проволокой. - Скажите там командиру эшелона! Я - Зверев! Я старший помощник начальника штаба! - обращался он ко всем подряд, и все подряд пугались его неожиданной физиономии, а одна бабка так расчувствовалась, от внезапности, что сказала: "О-о, хосподи!" - ослабела и села во что-то, чвакнув.
   Миша хохотал над ней, как безумный, пока вагон не дернуло. О нем явно забыли. Станции мелькали, и на каждой он орал, подкарауливая у окошка прохожих: "Я - Зверев! Скажите! Я Зверев!.."
   Через трое суток в Ярославле о нем вспомнили ("У нас там был этот... как его... начальник штаба") и сдали в КГБ.
   За трое суток он превратился в дикое, волосатое, взъерошенное существо, с выпученными глазами и острым кадыком. Пахло от него так, что вокруг носились взволнованные мухи.
   - Ну? - спросили его в КГБ.
   - Я - Зверев! - заявил он с видом среднего каторжанина. Я - старший помощник начальника штаба! - добавил он не без гордости и подмигнул. Мигать не хотелось, просто так получилось. Рожа - самая галерная.
   - Документы есть?
   - Как-ки-е до-ку-мен-ты? - в который раз задохнулся Миша. - Я в баню шел! Вот! - и в доказательство он сунул им под нос веник, которым иногда подметал в вагоне.
   - А чем вы еще можете доказать?
   - Что?
   - Ну то, что вы - Зверев.
   Миша осмотрел себя и ничего не нашел. И тут он вспомнил. Вспомнил! Что в Ярославле у него есть дядя! Ы-ы! Родной! Двадцать лет не виделись!
   - Дядя у меня есть! - вскричал он. - Ы-ы! Родной! Двадцать лет не виделись! Родной дядя! Едри-его-мать! К дяде поехали уже к ночи.
   - Вы такой-то?
   - Я... такой-то...
   - Одевайтесь!
   И дядя вспомнил то героическое время, когда по ночам выясняли, кто ты такой.
   Родного дядю привезли вместе с сандалиями. Когда он вошел в помещение, к нему из угла, растопырив цепкие руки, метнулось странное существо.
   - Дядя! Родной! - верещало оно противно, дышало гнилым пищеводом и наждачило щеку.
   - Какой я тебе дядя?!.. Преступник!.. - освобождался дядя, шлепая существо по рукам.
   Дядю успокоили, и под настольной лампой он признал племянника и прослезился.
   - Служба у нас такая, - извинились перед ним, - вы знаете, черт его знает, а вдруг...
   - Да! Да!.. - повторял радостный дядя. - Черт его знает! и пожимал руки КГБ, племяннику и самому себе. Радующегося непрерывно, его увезли домой.
   - А вы, товарищ Зверев, если хотите, можете прямо сейчас идти на вокзал. Здесь недалеко. А мы позвоним.
   На вокзал он попал в четыре утра. Серо, сыро, и окошко закрыто. Миша постучал, тетка открыла.
   - Я - Зверев! - сунул он свою рожу. - Мне билет нужен. Вам звонили.
   - Давайте деньги.
   - Какие деньги? Я же без денег! Ты что, кукла, - он заскреб щетиной по прилавку, - совсем, что ли, людей не понимаешь?
   "Кукла" закрыла форточку.
   Нервы, расшатанные вагоном, КГБ и дядей, не выдержали.
   - Я - Зверев! - замолотил он в окошко. - Я - от КГБ! Вам звонили! Я - от КГБ! От! Ка! Ге! Бе! - скандировал он.
   Тетка взялась за телефон:
   - Здесь хулиганят! Миша молотил и молотил. - Я - Зверев! Открой! Эй!
   За его спиной уже минут пять стоял милиционер. Он дождался, когда Миша устал, и вежливо постучал его по плечу. Миша обернулся.
   - Вы Зверев?
   - Да-а... - Миша до того растерялся оттого, что его хоть кто-то сразу признал, что расплакался и дал себя связать. В машине он припадал к милицейскому плечу и, слюнявя его, твердил, что он - Зверев, что он - в баню, что он - в КГБ...
   - Знаем, знаем, - говорили ему мудрые милиционеры.
   - А я еще старший начальник помощника штаба! останавливался среди соплей Миша и, отстранившись и вперившись, напряженно искал возражений.
   - Видим, видим, - отвечали ему милиционеры. Мудрые милиционеры сдали его немудрым, а те заперли его до понедельника. Миша замолотил опять.
   - Я - Зверев! Сообщите в КГБ! Я - Зверев!..
   - А почему не в ООН? Пересу де Куэльяру, ему тоже будет интересно,- - говорили немудрые и пожимали плечами. - Ну, так нельзя! Не дают работать. Накостылять ему, что ли? Чуточку... и накостыляли...
   В конце концов в понедельник все разобрались во всем! (Едри его мать!) КГБ с милицией проводили его на вокзал, вручили ему билет, посадили в поезд, и он начал обратный путь на свой полустанок...
   Когда он слез с поезда, от него шарахнулись даже гуси. Миша пробирался домой огородами. Подойдя ближе, он услышал музыку. В его доме творилось веселье. Миша присел в кустах. Жизнь научила его осторожности.
   Вскоре на крыльцо вывалился друг детства Вася. Вывалился, встал с кряком и отправился в кусты, гундося и расстегиваясь по дороге. У кустов он остановился, закачался, схватил себя посередине, и из него тут же забил длинненький фонтанчик.
   Когда фонтанчик свое почти отметал, навстречу ему из кустов вдруг поднялось странное создание.
   - Чего это здесь?.. А? Вася? - спросило создание голосом Мишки.
   - Вот надо же было так упиться! - сказал Вася. Привидится же такое... - и, сунув недоделанный фонтанчик в штаны, повернул к дому.
   - Стой! - одним махом настиг его Миша, и Вася засучил ножками, утаскиваемый.
   Оказалось, что Мишу всем полустанком дней десять искали баграми на озере, а потом решили - хорош! - и справили поминки.
   Где вы были?
   - Где вы были?
   - Кто? Я?
   - Да, да, вы! Где вы были?
   - Где я был?
   Комдив-раз - командир первого дивизиона - пытает Колю Митрофанова, командира группы.
   - Я был на месте.
   - Не было вас на месте. Где вы были? Лодка только прибыла с контрольного выхода перед автономкой, и Колюня свалил с корабля прямо в ватнике и маркированных ботинках. Еще вывод ГЭУ* не начался, а его уже след простыл.
   - Где вы были?
   - Кто? Я?
   - Нет, вы на него посмотрите, дитя подзаборное, да, да, именно вы, где вы были?
   - Где я был?
   Колюша на перекладных был в Мурманске через три часа. Просто повезло юноше бледному. А в аэропорту он был через четыре часа. Сел в самолет и улетел в Ленинград. Ровно в семь утра он был уже в Ленинграде.
   - Где вы были?
   - Кто? Я?
   - Да, да! Вы, вы, голубь мой, вы - яхонт, где вы были?
   - Я был где все.
   - А где все были?
   Шинель у Коленьки висела в каюте; там же ботинки, фуражка. Его Хватились часа через четыре. Все говорили, что он здесь где-то шляется или спит где-то тут.
   - Где вы были?!
   - Кто? Я?
   - ДА! ДА! ВЫ! - сука, где вы были?!
   - Ну, Владимир Семенович, ну что вы в самом деле, ну где я мог быть?
   - Где вы были, я вас спрашиваю?!
   За десять часов в Ленинграде Коля успел: встретить незнакомую девушку, совершить с ней массу интересных дел и вылететь обратно в Мурманск. Отсутствовал он, в общей сложности, двадцать часов.
   - Где вы были, я вас спрашиваю?!!
   - КТО? Я?
   - Да, сука, вы! Вы, кларнет вам в жопу! Где вы были?
   - Я был в отсеке. Комдив чуть не захлебнулся.
   - В отсеке?! В отсеке?! Где вы были?!!!
   Я ушел из каюты, чтоб не слышать эти вопли венского леса.
   ---------
   * ГЭУ - главная энергетическая установка.
   "Ботик Петра Первого"
   Закончился опрос жалоб и заявлений, но личный состав, разведенный по категориям, остался в строю.
   - Приступить к опросу функциональных обязанностей, знаний статей устава, осмотру формы одежды! - прокаркал начальник штаба.
   Огромный нос начальника штаба был главным виновником его клички, известной всем - от адмирала до рассыльного, Долгоносик.
   Шел инспекторский строевой смотр. К нему долго готовились и тренировались: десятки раз разводили экипажи подводных лодок под барабан и строили их по категориям: то есть в одну шеренгу - командиры, в другую - замы со старпомами, потом - старшие офицеры, а затем уже - мелочь россыпью.
   В шеренге старших офицеров стоял огромный капитан второго ранга, командир БЧ-5, по кличке "Ботик Петра Первого", старый, как дерьмо мамонта, - на флоте так долго не живут. Он весь растрескался, как такыр, от времени и невзгод. В строю он мирно дремал, нагретый с загривка мазками весеннего солнца; кожа на лице у него задубела, как на ногах у слона. Он видел все. Он не имел ни жалоб, ни заявлений и не помнил, с какого конца начинаются его функциональные обязанности.
   Перед ним остановился проверяющий из Москвы, отглаженный и свежий капитан третьего ранга (два выходных в неделю), служащий центрального аппарата, или, как их еще зовут на флоте, "подшакальник".
   "Служащий" сделал строевую стойку и...
   - Товарищ капитан второго ранга, доложите мне... проверяющий порылся в узелках своей памяти, нашел нужный и просветлел ответственностью, - ...текст присяги!
   Произошел толчок, похожий на щелчок выключателя; веки у "Ботика" дрогнули, поползли в разные стороны, открылся один глаз, посмотрел на мир, за ним другой. Изображение проверяющего замутнело, качнулось и начало кристаллизоваться. И он его увидел и услышал. Внутри у "Ботика" что-то вспучилось, лопнуло, возмутилось. Он открыл рот и...
   - Пошшшел ты... - и в нескольких следующих буквах "Ботик" обозначил проверяющему направление движения. Ежесекундно на флоте несколько тысяч глоток произносят это направление.
   - Что?! - не понял проверяющий из Москвы (два выходных в неделю).
   - Пошел ты... - специально для него повторил "Ботик Петра Первого" и закрыл глаза. Хорош! На сегодня он решил их больше не открывать.
   Младший проверяющий бросился на розыски старшего проверяющего из Москвы.
   - А вот там... а вот он... - взбалмошно и жалобно доносилось где-то с краю.
   - Кто?! - слышался старший проверяющий. - Где?! И вот они стоят вдвоем у "Ботика Петра Первого".
   Старшему проверяющему достаточно было только взглянуть, чтобы все понять, он умел ценить вечность. "Ботик" откупорил глаза - в них была пропасть серой влаги.
   - Куда он тебя послал? - хрипло наклонился старший к младшему, не отрываясь от "Ботика". Младший почтительно потянулся к уху начальства.
   - Мда-а? - недоверчиво протянул старший и спокойно заметил: - Ну и иди, куда послали. Спрашиваешь всякую... - и тут старший проверяющий позволил себе выражение, несомненно относящееся к животному миру нашей родной планеты.
   - Закончить опрос функциональных обязанностей! - протяжно продолгоносил начальник штаба. - - Приступить к строевым приемам на месте и в движении!
   Бабочка
   Офицер свихнуться не может. Он просто не должен свихнуться. По идее - не должен.
   Бывают, правда, отдельные случаи. Помню, был такой офицер, который на эсминце "Грозный" исполнял. кроме трех должностей одновременно, еще и должность помощника командира.
   Его год не спускали на берег. Сначала он просился, как собака под дверью: все ходил, скулил все, а потом затих в углу и сошел с ума.
   Его сняли с борта, поместили в госпиталь, потом еще куда-то, а потом уволили по-тихому в запас.
   Говорят, когда он шел с корабля, он смеялся, как ребенок. Бывает, конечно, у нас такое, но чаще всего офицер, если окружающим что-то начинает казаться, все же дурочку валяет это ему в запас уйти хочется, офицеру, вот он и лепит горбатого.
   Раньше в запас уйти сложно было; раньше нужно было или пить беспробудно, или, как уже говорилось, лепить горбатого.
   Но лепить горбатого можно только тогда, когда у тебя способности есть, когда талант имеется и в придачу, соответствующая физиономия, когда есть склонность к импровизации, к театру есть склонность или там - к пантомиме...
   Был у нас такой орел. Когда в магазине появились детские бабочки на колесиках, он купил одну на пробу.
   Бабочка приводилась в действие прикрепленной к ней палочкой: нужно было идти и катить перед собой бабочку, держась за палочку; бабочка при этом махала крыльями.
   Он водил ее на службу. Каждый день. На службу и со службы. Долго водил: бабочка весело бежала рядом.
   С того момента, как он бабочку водить стал, он онемел: все время молчал и улыбался.
   С ним пытались говорить, беседовать, его проверяли: таскали по врачам. А он всюду ходил с бабочкой: открывалась дверь, и к врачу сначала впархивала бабочка, а потом уже он.
   И к командиру дивизии он пошел с бабочкой, и к командующему...
   Врачи пожимали плечами и говорили, что он здоров... хотя...
   - Ну-ка, посмотрите вот сюда... нет... все вроде... до носа дотроньтесь...
   Врачи пожимали плечами и не давали ему годности. Скоро его уволили в запас. На пенсию ему хватило. До вагона его провожал заместитель командира по политической части: случай был исключительно тяжелый. Зам даже помог донести кое-что из вещей.
   Верная бабочка бежала рядом, порхая под ногами прохожих и уворачиваясь от чемоданов. Перед вагоном она взмахнула крыльями в последний раз: он вошел в вагон, а ее, неразлучную, оставил на перроне. Зам увидел и вспотел.
   - Вадим Сергеич! - закричал зам, подхватив бабочку: как бы там в вагоне без бабочки что-нибудь не случилось; выбросится еще на ходу - не отпишешься потом. - Вадим Сергеич! - зам даже задохнулся. - Бабочку... бабочку забыли... - суетился зам, пытаясь найти дверь вагона и в нее попасть.
   - Не надо, - услышал он голос свыше, поднял голову и увидел его, спокойного, в окне, - не надо, - он смотрел на зама чудесными глазами, - оставь ее себе, дорогой, я поводил, теперь ты поводи, теперь твоя очередь... - с тем и уехал, а зам с тем и остался.
   Или, вернее, с той: с бабочкой...
   Химик
   - Где этот моральный урод?!
   Слышите? Это меня старпом ищет. Сейчас он меня найдет и заорет:
   - Куда вы суетесь со своим ампутированным мозгом!?
   А теперь разрешите представиться: подводник флота Ее Величества России, начальник химической службы атомной подводной лодки, или, проще, - химик.
   Одиннадцать лет Северный флот качал меня в своих ладонях и докачал до капитана третьего ранга.
   - Доросли тут до капитана третьего ранга!!! - периодически выл и визжал мой старпом, после того как у него включалась вторая сигнальная система и появлялась, извините, речь, и я знал, что если мой старпом забился в злобной пене, значит, все я сделал правильно - дорос! Умный на флоте дорастает до капитана первого ранга, мудрый - до третьего, а человек-легенда - только до старшего лейтенанта.
   Нужно выбирать между капитаном первого ранга, мудростью и легендой.
   "Кто бы ты ни был, радуйся солнцу!" - учили меня древние греки, и я радовался солнцу. Только солнцу и больше ничему.
   Химия на флоте всегда помещалась где-то в районе гальюна и ящиков для противогазов.
   - Нахимичили тут! - говорило эпизодически мое начальство, и я всегда удивлялся, почему при этом оно не зажимает себе нос.
   Химик на флоте - это не профессиональный промысел, не этническая принадлежность и даже не окончательный диагноз.
   Химик на флоте - это кличка. "Отзывается на кличку "химик"".
   - Хы-мик! - кричали мне, и я бежал со всех ног, разлаписто мелькая, как цыпленок за ускользающим конвейером с пищей; и мне не надо было подавать дополнительных команд "Беги сюда" или "Беги отсюда". Свою кличку "химик" лично я воспринимал только с низкого старта.
   - Наглец! - говорили мне. - Виноват! - говорил я.
   - Накажите его, - говорили уже не мне - и меня наказывали.
   "НХС" - значилось у меня на карманной бирке и расшифровывалось друзьями как - "нахальный, хамовитый, скандальный".
   - С вашим куриным пониманием всей сущности офицерской службы!!! - кричали мне в края моей ушной раковины, на что я хлопал себя своими собственными крыльями по бедрам и кричал:
   - Ку-ка-ре-ку!!! - и бывал тут же уестествлен. "Кластерный метод" - как говорят математики. Берется "кластер" - и по роже! И по роже!
   На флоте меня проверяли на "вшивость", на "отсутствие". на "проходимость" и "непроходимость", на "яйценоскость" и на "укупорку", и везде стояло - "вып." с оценкой "хорошо".
   - Наклоните сюда свой рукомойник!!! (Голову, наверное.)
   - Я сделаю вам вливание! Я вас физически накажу!
   - Есть, наклонил.
   - Перестаньте являть собой полное отсутствие!!! Есть, перестал.
   - И закусите для себя вопрос!!! Уже закусил.
   А что вы вообще можете, товарищ капитан третьего ранга, подводник флота Ее Величества России? Я могу все:
   От тамады до дворника, От лопаты до космоса, От канавы до флота!
   Могу - носить, возить, копать, выливать, вставлять!
   Могу - протереть влажной ветошью! Могу - еще раз! А Родину защищать?
   А это и есть - "Родину защищать". Родина начинается с половой тряпки... для подводника флота Ее Величества России... и химика, извините за выражение...
   Картина навсегда
   В глазах застыла картина навсегда: центральный пост атомного ракетоносца; размеренно и тихо; все по углам; лодка у пирса; послеобеденное время; все переваривают; в едином временном измерении; дремотно.
   Вдруг в центральный - ни с того ни с сего - влетает старпом и, наклонившись, орет:
   - Суки! Суки! Суки! Все - суки!!! У-у-у, е-елки! - и убегает.
   Все застывают. Замирают. Соображают. Думают про себя. Онемело. Остекленело. Минуту, наверное.
   Наконец, мимо, внося с собой жизнь, проходит вахтенный: он пришел из другого отсека, не присутствовал.
   Словно подуло. Потихоньку отпускает. Дышится. Движения свободней. Дежурный говорит матросу:
   - Ты в трюме был? Давай рысью туда. Тот в трюм.
   Все оживает, восстанавливается и - потекло; размеренно; чинно; послеобеденное время; хорошо; опять все переваривают...
   Дезертир
   Командиру в/ч 34567. Объяснительная
   Я, лейтенант Козинцев Сергей Николаевич, настоящим докладываю, что 19-го числа сего месяца я самовольно сошел с корабля и убыл в город Владивосток. Ушел я в 15.00, отсутствовал двое суток и прибыл на корабль 21-го сентября в 24. 00.
   У меня не было не терпящих отлагательства обстоятельств, ушел с целью, трудно это передать на бумаге, с целью обратить на себя внимание.
   Правильнее было бы сразу поговорить с командованием корабля и доложить ему о своих настроениях. Но мне показалось, что после моей поездки, разговор будет серьезнее и конкретнее.
   Дело в том, что я не хочу служить в Вооруженных Силах СССР. Об этом я думал еще в училище. Но там я думал: стерпится-слюбится. Теперь, после того как я уже месяц прослужил в части, я пришел к выводу, что нет больше смысла мучиться самому и отвлекать командование от прямых обязанностей. Я допускаю мысль, что через два-три года я могу свыкнуться со службой, но я не хочу так служить. Может быть, я в подсознании где-то испугался, но поймите, так служить не хочу. Вероятно, это будет не нужно ни мне, ни флоту.
   На флоте есть свои трудности, свои определенные условия, но вся эта система, система начальника и подчиненного, многое, как мне кажется, в ней не нужно, бессмысленно. Я подчеркиваю мне кажется. Скорее всего, я не прав, но я имею свой взгляд и хочу его придерживаться, не хочу его ломать.
   В заключение могу добавить, что мне не нравится отвратительное слово "дезертир", но еще хуже прожить всю жизнь, в чем-то каясь. Я не жалуюсь. Я готов отвечать за свои поступки, но мне не хочется идти по службе через пьянки, самовольные отлучки и разыгрывать из себя какого-то падшего человека.
   22.09.79. Лейтенант Козинцев.
   Флот
   в выражениях, междометиях, афоризмах, в вопросах и ответах, в бессвязных выкриках...
   - Что это у вас?
   - Это усы, товарищ капитан первого ранга!
   - Это не усы, это трамплин для мандавошек.
   - Сгниешь на "железе", сгниешь!.. А я говорю, сгниешь!.. Да... а вы думали, здесь что?.. Что вы думали?..
   - Чего вы тут сявку раз-зявили?! Что вы тут сидите... молью! Я вам тут что?! Что?!! Я вас-с-спрашиваю!!! Мал-чи-те!.. Лучше!!! Я вам верну дар речи, когда это нужно будет!!! Если хотите со мной говорить, то молчите!..
   Абсолютно новый крик:
   - Что вы тут ходите!.. Ногами!.. С умной рожей!.. Па-дай-ди-те сюда... я вам верну человеческий облик!.,
   - ...по-ротно... на одного линейного дистанции...
   - ...Ссс-чет! - Раз! - Ииии-раз!!!
   - ...Поздравляю вас...
   - Уууу-ррр-ааа!!!...
   - - Эй, сколопендра!
   - Это вы мне?..
   - А кому же! Ползи сюда!..
   - Что вы мечетесь, как раненная в жопу рысь! Вы мичман или где?..
   - Слушай, что стряслось во вселенной? Умер ктонибудь из высшего командования или съели твой завтрак?
   - Где ваш конспект?
   - Сильные не конспектируют...
   - Кто вы такой?! Кто вы такой, я вас спрашиваю?! Вот доложите: кто вы такой?!
   - Что вы тут разматываете сопли по щекам?! Что вы тут роняете пену на асфальт?! Га-ва-ри-те члена-раздель-на! Члена-раздельна! Каждый свой член в раздельности...
   - Где ваш план? Что вы мне подсовываете здесь постоянно?! Это что?! План?! Почему за месяц?! Где за год?! Восстановить немедленно! Жизнь без плана - жизнь впустую!..
   - Что вы тут опять написали? Липа должна быть липовой, а не дубовой. Поймите, дело может стоять, но журнал должен идти...
   - Что такое флотский смех? Это когда по тебе промахнулись.
   - И все-таки, а какова преамбула?
   - Че?..
   - Преамбула... говорю, какова?
   - Че?..
   - Дадада!.. Да! Те же яйца, только в профиль! Значить так! Задернить! Восстановить методом заливания! Нештатные тропинки уничтожить! Ямы защебенить! Для чего достать щебенку! Озеро одеть в гранитные берега. Назначаю вас старшим над этим безобразием. Горячку пороть не будем. К утру сделаем. Через три часа, когда ты уже задернил:
   - Так! Все! Дрова в исходное! Удалось отбиться: теперь это не наш объект.
   - Видишь ли, Шура, замечания и традиции у нас с русско-японской войны. А может быть, с Чингис-хана... Не устранены еще... И грань между замечанием и традицией такая стертая... что замечание легко переходит в традицию, а традиция... в замечание... Так что потом, когда мне говорят вот это: "славная традиция" или "беречь и умножать традиции... бережно сохранять"... я все думаю: о чем они говорят... бедные...
   - У вас такое лицо, будто вы только что побывали в лапах нашей флотской организации...
   - Не организации, а "долбо-ледизма".
   - А это как что?
   - Дробь БП и долбить лед... до бетона...
   - Личный состав, обалдевший от обилия вводных, действует ли по этим вводным?
   - А как же! Аж пиджак заворачивается!..
   - ...и осуществили ремонт методом выхода из дверей...
   - - Боже мой, сколько не сделано... сколько не сделано... а сколько еще предстоит не сделать...
   - К я як сейчас размажу... по переборке! Тебя будет легче закрасить, чем отскрести...
   - Говорят, подводнику положено десять метров дополнительной жилой площади. Есть постановление...
   - Это только после увольнения в запас...
   - Чтоб лечь и умереть спокойно...
   - Только не квадратной, а кубической...
   - Что это за корыто на вас?
   - Это фуражка, товарищ капитан первого ранга!
   - Бросьте ее бакланам, чтоб они ее полную насрали...
   - Товарищ капитан третьего ранга, а когда нас на" кормят?
   - Вот если б ты питался от моей груди, то был бы всегда сыт...
   - Па-че-му не гла-жен?! Почему?! (По кочану, вот почему.) Времени не хватило?! Я вам найду время? Лучше б ты в море упал. Наберут отовсюду не поймешь каких трюм-ных!..
   Начальник физической подготовки и спорта - флагманский мускул - доложил: "Слишком много у нас больных!"
   Принято решение: впредь больных вместо физзарядки выводить на прогулку с... ломами! И знаете, больные резко сократились.
   "Ч-т-о ж т-ы с-п-и-ш-ь, с-о-б-а-к-а, т-ы ж г-е-рм-а-н-с-к-и-й к-о-н-ь... - между прочим, из германского героического эпоса". - "А из японского можешь?"
   - "Могу: Ч-т-о ж т-ы с-п-и-ш-ь, с-о-б-а-к-а, т-ы ж я-п-о-н-с-к-и-й к-о-н-ь..."
   - ...Великое, старина, - это простое... Простое, старина, - это плоское... Великое - это плоское, старина...
   - Ты мешаешь мне правильно реагировать на те порции света и тепла, которые исходят от солнца лично для меня...
   - Ты знаешь, какая самая первая самцовская обязанность?
   - ?
   - Метить территорию. О-собыми выделениями о-собой тер-рриториальной железы... Выходишь... ежедневно и... метишь...
   - И последнее, товарищи! Так, с хвостов, встаньте в каре. И последнее. Командующий требует спокойствия и выдержки. В ходе инспекции десять человек сымитировали повешение. Трое доимитировались до того, что повесились...