Польшаков Аркадий. Воскрешение

Восток.
Рупором войны была пресса, раздувшая пожар войны. В основном, она
работала на войну и негативно воздействовала через печать и радио на умы
миллионов и миллионов обывателей, которые не задумывались над тем, что будут
в той войне пушечным мясом. Простые люди большинстве своем по обывательски
считали, что война минует их дом, семью, детей. Но они горько заблуждались,
так как война есть война, и она обязательно придет в каждый дом, в каждую
семью и принесет на своих черных крыльях много горя и несчастий.
Некоторые циники говорят, что история хороша тем, что она людей ничему
не учит, что за Второй мировой рано или поздно последует Третья, и, что
такие войны неизбежны, и они случаются раз в столетие, т.е. ежевечно.
Однако это далеко не так и такому крайнему фатализму не должно быть
места в наших душах и сердцах. При соответствующем высоком уровне культуры,
образования и мировоззренческой философии, войны не только неизбежны, но и
будут несовместимы с человеческой моралью и сознанием людей. Расцвет
цивилизации, науки и культуры неизбежно должен привести к исключению войны,
как средству решения каких-либо острых спорных вопросов. Это аксиома, не
требующая доказательств.
Что касается Второй мировой войны, то сторонников мира, голубей, как их
в народе называли, было мало и их голос был почти не слышен. Эти голоса
заглушали сильные мира сего. Одни мечтали заработать барыши на войне, другие
- получить генеральские погоны, третьи - награды, четвертые - славу и т.д.
Все хотели так или иначе погреть руки на войне, а сгубили, прежде всего,
свои души и души миллионов простых людей. Но нельзя сваливать все грехи на
"верхи", нельзя забывать, что и простые люди, жившие в предвоенные и военные
годы, тоже, в той или иной степени причастны к войне, и в соответствующей
степени ответственны за это. Если бы голосов против войны было больше, и
каждый гражданин, солдат, матрос сказал нет, ее бы, очевидно, не было. Но
этого тогда, к великому сожалению, не произошло, слишком много в
предгрозовой, земной атмосфере накопилось излишков злой энергии, и полушария
человечества не выдержали, произошел пробой в наиболее напряженном месте,
таким местом была тогда Европа. Произошло то, что должно случиться в такой
ситуации.
Таким образом, все шло к войне и бывшие в кавычках союзники - Гитлер и
Сталин, хотели они этого или нет, стали заложниками этих гигантских
человеческих интересов, столкнувших основные группировки держав между собой.
Они оказались на острие векторов противоборствующих сил, одна из которых
оказалась сильнее и пересилила другую в войне 1941-1945г.г.
Самое парадоксальное в этой войне, впрочем, как и во всех войнах, то,
что убийство на ней не считалось грехом и не являлось преступлением. В
период же мирной жизни - это тяжелое преступление. В битве за Сталинград
погибли сотни тысяч человек, и ни одна из сторон не считала такое массовое
истребление людей - убийством, за которое надо судить судом праведным.
Наоборот - каждая сторона считала это подвигом. Советских людей можно
понять, т.к. они защищали свою Родину, ну, а как оправдать другую сторону,
где солдат и генералов награждали маршальскими жезлами, орденами и медалями.
Более кощунственного люди не придумали. Хорошо, что после войны на
Нюрнбергском процессе прозвучали слова и приговоры, осуждавшие массовые
убийства миллионов людей. Очевидно, пора человечеству принять на Земле
всемирный закон, запрещающий войны, массовые убийства на ней, признать войну
вне закона и судить за развязывание ее, как за самое тяжелое преступление.
Можно надеется, что в третьем тысячелетии так и будет. Пора человечеству
перешагнуть порог своей дикости.

* * *

Но вернемся назад, в юношеские годы Андрея Югова.
Андрей сидел в парке на берегу, слушал музыку и задумчиво смотрел, как
река мирно катит свои серо-голубые воды. На душе у него было грустно и
тревожно. Грустно оттого, что что-то большое и хорошее потерял. Тревожно от
того нового, которое он узнал. Теперь жизнь приобретала для него новый
смысл, новые стремления и новые желания.
Здесь, в тиши старого парка, и нашел его друг Лешка.
- Привет, Андрей! Чего сидишь здесь один, когда все наши на
танцплощадке. Светка уже все глаза проглядела, ища тебя. А ты здесь сидишь
один, как сыч. Пошли.
- Нет, Леша, я не могу, не до танцев мне. Скажи ребятам, что меня нигде
нет, что я испарился или заболел коклюшем, короче говоря, придумай
что-нибудь.
- А Светке что сказать? - спросил Лешка, - что ты заболел коклюшем?
Смешно, она этому не поверит, да и никто не поверит, так как видели тебя
сегодня утром. Да и вообще, что с тобой, Андрей? Ты весь какой-то
пришибленный, как будто с Луны свалился. У меня тоже бывает скверное
настроение, но я лечу его среди друзей, там, где шумно и весело, и все
проходит.
- Леш, а Леш! Я тебя очень прошу, как друга, прошу, сгинь, испарись. Ну
что на меня так смотришь, словно мыло съел. Дай человеку побыть одному,
собраться с мыслями. Неужели у тебя не было простого человеческого желания
посидеть одному, подумать о чем-то своем, очень близком и дорогом для тебя?
Знаешь, если ты сейчас не испаришься, я за себя не ручаюсь.
- Хорошо, - сказал Леша, - я ухожу, но ты учти, за Светланой снова
увивается тот рыжий в штанах дудочкой.
Леша ушел, а Андрей остался один и снова погрузился в свои нелегкие
житейские мысли...
Вернувшись домой, он взял ключи и направился в хранилище, где находился
отцовский архив. С трепетом спустился он по ступенькам в подвальное
помещение, расположенное под большой гостиной комнатой отцовского дома. Это
было довольное объемное помещение с центральной опорной колонной,
поддерживающей весь куполообразный подвальный свод. По периметру подвала в
кирпичных стенах были выложены красным кирпичом в виде старинных церковных
окон ниши. Раньше он неоднократно бывал в подвале по чисто житейским делам:
то капусты, то картошки принести, то еще чего-нибудь. И никогда не думал,
что здесь, в подвале, среди бочек с квашеной капустой и солеными помидорами
имеется потайной лаз, ведущий в другой мир - мир его предков.
В одной из ниш была устроена потайная дверь, ведущая в архив. Эта дверь
была искусно выложена кирпичом и создавала иллюзию обычной кирпичной кладки.
Запиралась она изнутри на механический засов, который посредством
специальных тяг и рычагов перемещался в продольном направлении, запирая или
отпирая дверь.
Для открытия ее необходимо было вставить профильный ключ в одно из
декоративных отверстий, имеющихся на фронтонах нижней двери подвала и
поворотом его на 180 градусов снять фиксатор замка. Затем при помощи
обычного ключа повернуть три раза по часовой стрелке головку четвертого
снизу, на первый взгляд, ничем не примечательного винта, находящегося на
железной стойке фронтона. При этом посредством вышеупомянутого механизма
засов выдвигался, открывая потайную дверь лаза. Закрытие двери
осуществлялось в обратном порядке.
Действуя описанным способом, Андрей открыл дверь потайного лаза и,
включив карманный фонарик, проник в помещение архива. Луч фонаря скользнул
по старинным книжным шкафам, полным книг в тяжелых толстых переплетах, и
остановился на таком же древнем, резном из красного дерева, письменном
столе, где стояли рядом, характеризуя разные эпохи, вполне современная
настольная лампа и старинный подсвечник с толстой восковой свечой.
Подойдя к столу, он зажег лампу и огляделся. Впечатление было такое,
что он попал в прошлый век.
Комната была заставлена старинной мебелью ручной работы. Кроме книжных
шкафов, стоящих вдоль стен, у стола стояло удобное мягкое кресло с фигурными
ножками, рядом с ним большой камин, в потолке было несколько отдушин для
доступа свежего воздуха.
В свободных местах, возле стен на гранитных подставках стояло несколько
древнегреческих мраморных статуй, над ними висели картины в потемневших от
времени золоченых рамках. Из картин особенно выделялся своим драматизмом
графический портрет А.С. Пушкина, работы неизвестного художника. Как потом
выяснилось, этот портрет был не простым портретом великого поэта, а
портретом-сюрпризом с двойным содержанием или, как говорят таможенники, "с
двойным дном".
Неизвестный художник, не пожелавший оставить свой автограф на картине,
вдохновенно и талантливо написал основные черты Александра Сергеевича.
Передав его взгляд, характер и "дум высокое стремленье". Причем портрет
написан в полном значении этого слова, так как каждая черточка, волосок,
линия на портрете при рассмотрении их через увеличительное стекло
вырисовывались в отдельные слова, фразы и предложения из запрещенных в то
время произведений А.С. Пушкина.
Таким образом, портрет бессмертного поэта мог говорить и говорил
взволнованными, идущими от всего сердца, прямыми как стрела, разящими
словами:
"... Была ужасная пора,
О ней свежо воспоминание,
О ней, друзья мои, для Вас
Начну свое воспоминание.
Печален будет мой рассказ..."
Волнуясь, словно первоклассник, Андрей отыскал в книжном шкафу летопись
своего пра... прапрадеда, отца Фотия.
Здесь, на этом месте память с прошлым у Андрея резко оборвалась...


* * *

Включилась вторая программа микрогенного телевизора.
Снова возникло ощущение падения в бездну, перед глазами прошла полоса
помех, сознание раздвоилось и Дмитрий опять, как в начале первого испытания,
стал Фотием Греком, стоящим на льдине с Лукашом.
...От сильного удара льдина содрогнулась и раскололась на части, Левая
сторона ее, налетев на подводную часть залаза, раскрошилась на отдельные
куски, которые тут же в водовороте исчезли под водой. В результате раскола
льдины они с Лукашом остались на небольшой части, которая, увлекаемая
течением реки, обходила справа опасную часть острова.
Не успели они отплыть на большое расстояние, как второй ледяной массив
протаранил залаз. Со страшным скрежетом льды налезали, ломали и топили друг
друга. Лукаш, прижавшись к Фотию, со страхом смотрел на это
светопреставление, но, очевидно, Бог внял молитвам Фотия и Сусанны,
оставшейся там, на берегу, и отвел от них погибель. Их льдина, обогнув
остров, беспрепятственно вышла на широкий простор реки. Вскоре люди на
берегу потеряли их из виду, а река уносила своих пленников все дальше и
дальше, вниз по течению.
Долго льдину с Фотием и Лукашом несла полноводная река, пока она не
попала в широкую заводь, где с помощью своего шеста он подтолкнул ее к
берегу.
Они сошли с льдины в незнакомом месте. Впереди темнел сосновый лес.
Большие раскидистые сосны в нескольких местах вплотную подступали к берегу.
Никаких признаков близкого жилья не было видно. Лишь птицы и звери нарушали
тишину мрачного и темного леса.
- Как здесь страшно, - почти шепотом проговорил Лукаш.
- А ты не бойся, страшное уже позади, - ответил Фотий.
Считай, Лукаш, что мы с тобой в рубашке родились. Ты посиди здесь, а я
поблизости соберу сухих веток на костер. Мы сначала обогреемся и обсушимся,
а потом придумаем что-нибудь. Ночь, очевидно, мы здесь проведем, а утром
двинемся домой. Пехом здесь тысячи две стадии наберется (примерно два дня
пути). Фотий стал ломать сухие ветки и стаскивать их в кучу. Через некоторое
время костер, разведенный им, весело потрескивал на берегу. Он него шло
благодатное и живительное тепло.
Тепло костра разморило Лукаша, и он быстро заснул, положив голову на
ствол поваленного дерева, по-ребячьи подложив руки под щеку. Укрыв его
кафтаном, Фотий развел вокруг места ночевки еще два костра, которые,
образовав собой треугольник, обеспечивали тепло и безопасность их временного
пристанища от не прошенных лесных гостей.
В те далекие времена животный мир был значительно богаче и
разнообразнее, чем сейчас. В лесах повсеместно водились волки, медведи,
рыси, дикие кошки, кабаны и другие опасные звери, встреча с которыми для
двух безоружных людей была нежелательна. Опасны были также разъезды
кочевников-половцев, передовые отряды которых в те времена далеко проникали
на территорию Киевской Руси.
Сидя на берегу реки и подбрасывая сучья в костер, Фотий думал о
Сусанне. Мечта быстро перенесла его с этого дикого берега к ее дому. Сусанна
тоже в это время думала о нем и Лукаше. Они оба словно чувствовали, что
сердце сердцу весть подает.
Мечты! Мечты! Что может сравниться с юной прекрасной мечтой, только
мечта такая же юная и такая же прекрасная.
Но с добром всегда и во все времена соседствовало зло. Наличие двух
различных полюсов - это, очевидно, основной закон мирской жизни. Если
смотреть на мир с чисто философских позиций, то он построен на них. Рядом с
левым всегда есть правое, горячее соседствует с холодным, белое имеет свою
противоположность черное, мечты иногда разбиваются о реальность, а любовь
имеет свой антипод - ненависть.
Таким образом, мир полярен, рожден на противоположностях и, очевидно,
без этого не может существовать.
Но вернемся от философских рассуждений к реальности или спустимся, как
говорятся с хрустальных небес на грешную землю.
А на землю тем временем опустилась глубокая ночь. Ветер стих и тьма
поглотила небеса.
На ум в такие часы в темном лесу приходит всякая всячина. Вот в чаще
лесной раздался треск и уже снится, будто видишь там за кустами блеск двух
голодных волчьих глаз. Но особенно жутко слышать в ночи крики сычей, от
стенания которых кровь стынет в жилах. В такие минуты Фотию казалось, что
невдалеке стонет смертельно раненый ребенок, которого звери рвут на части.
Фотий был парень неробкого десятка, но перспектива быть растерзанным дикими
зверями здесь, в лесу, не устраивала его. Поэтому он разжег поярче костер и,
придвинув к себе поближе несколько внушительных по виду обгоревших
головешек, стал выстругивать ножом, с которым никогда не расставался,
палицу.
За работой, как известно, время летит быстро и незаметно. Повозившись,
он сделал себе приличную палицу. Затем, обстругав кору с длинного шеста и
прикрепив к нему нож, получил какое ни есть самодельное копье.
Лукаш, утомившись за день, крепко спал и не слышал страшных криков и
стенаний, которыми порой оглашали прибрежный лес сычи. Он спал под
раскидистой старой сосной, которая иногда скрипела, словно ворчливая ведьма
во сне.
Так прошла первая половина ночи, яркие звезды, дрожа, блестели в вышине
и только два огонька горели наверху, не мигая, каким-то злым холодным
светом. Это громадная рысь, притаившись на дереве, злобно смотрела на не
прошеных гостей, разложивших под ее логовом огонь.
Запах дыма, поднимавшийся от костров, долго и неприятно раздражал ее
тонкое обоняние. Спуститься вниз и уйти от этого огня и дыма ей мешали люди,
расположившиеся внизу под деревом.
Мальчик, спавший прямо под ней, раздражал ее больше всего, и не будь
рядом Фотия она бы давно расправилась с ним, вонзив в тонкую ребячью шею
свои острые зубы.
Поэтому, расположившись в густых ветвях дерева, она зорко следила за
пришельцами и терпеливо ждала, когда они оба уснут.
Но Фотий не спал. Подбросив в костер побольше сухих веток, он лег на
кучу хвороста, и, положив рядом свое самодельное оружие, смотрел на звезды,
загадочно мерцавшие на хрустальном куполе небосвода.
"Как огромен, сложен и непонятен мир, - думал Фотий...
Отец рассказывал ему из чего и как он устроен. По его рассказам - Бог
создал твердь земную и небесную и отделил воду от суши, а свет - от тьмы. На
небесах он расположил большие светильники - Солнце и Луну. Наиболее яркий
светильник - Солнце - светил только днем. Ночью светила Луна, за которой
расположилась сфера неподвижных звезд, и все это приводилось в движение с
помощью сказочного перводвигателя - начала, управляемое Богом, и приводящее
небесные сферы в вечное движение. За этим движением сфер следили слуги божьи
- небесные силы: серафимы, херувимы и ангелы, причем, последние относились к
низшему разряду небесного воинства и отвечали за движение Луны.
Отец Фотия не раз бывал за морем в дальних странах, плавал по Понту
Антийскому (Черному морю) в Грецию и другие страны.
Он много рассказывал любознательному сыну о звездах и созвездиях,
научил ориентироваться ночью по звездам, находить стороны света.
Например, вот то созвездие, похожее на ковш, яркие звезды которого,
мигая, горели над головой, называется созвездием Большой Медведицы...
Видя, что Фотий долго и неподвижно лежит на земле, рысь стал бесшумно
спускаться вниз.
Осторожно, крадучись, с ветки на ветку она все ближе и ближе
приближалась к мальчику. Спустившись на нижнюю ветку, рысь заслонила собой
часть звезд Большой Медведицы, на которые засмотрелся Фотий.
Удивленный пропажей звезд он не сразу понял в чем дело.
- Куда это вдруг делись звезды?
Внимательно приглядевшись, Фотий на фоне ночного неба увидел
готовящуюся к прыжку рысь.
Мгновение, даже доли мгновения решали жизнь или смерть маленького
Лукаша.
Издав нечеловеческий крик и вложив в него всю свою боль и страх за
судьбу мальчика, Фотий вскочил и метнул в зверя свое самодельное копье.
Услышав крик, рысь отпрянула в сторону и копье, не задев зверя, вонзилось в
дерево. В следующий момент рысь прыгнула на Фотия...



* * *

Здесь вторично сработала предохранительная система микро генного
телевизора, и связь с прошлым прекратилась.
Когда Дмитрий пришел в себя, над ним хлопотали чем-то озабоченные
ассистенты отца, который сидел в кресле оператора и повторно просматривал
видеозапись эксперимента. По внешнему виду Югова было ясно, что этот
небольшой экскурс в прошлое очень взволновал его. Ведь не каждому дано
дважды окунуться в свои шестнадцать лет и приоткрыть окно в мир предков.
- Ну, как, отец, ты удовлетворен результатами? - спросил Дмитрий.
- Вполне! Из проведенных исследований следует, что генные
информационные источники каждого из нас действительно уходят далеко - далеко
в мир предков.
- Ты хочешь сказать, что из года в год, из поколения в поколение, от
родителей к детям непрерывно передается эстафета жизни?
- Именно так, Дмитрий! Можно считать, что сама жизнь - это непрерывное
хранение, накопление и передача потомству генетической информации. Если этот
процесс остановить, то погибнет и человечество.
- Отец, а как ты думаешь: далеко ли уходят наши корни?
- Очень даже далеко, на глубину порядка до 20 миллионов лет, то есть
практически до глубоких первобытных времен. В этом смысле наше прошлое - это
сама история рода человеческого.
- Ты в свое время занимался определением общей численности людей когда
- либо живущих на Земле. Так сколько же их и кого больше: мертвых или живых?
- Конечно мертвых, это бесспорно. А общее число людей составило
внушительную цифру, порядка 85 миллиардов человек.
- Ничего себе, сколько народу жило?! А сколько информации об их жизни
пропало за зря? Выходит ныне здравствующих людей мизер, всего 5 - 6 %?
- Да, примерно так.
- Я слышал, что один австрийский профессор получил, вообще, другую
умопомрачительную цифру, где-то около 4000 миллиардов.
- Ты говоришь, очевидно, о профессоре Винклере, по его методике на
Земле жило от 3390 до 5260 миллиардов человек. Но расчеты Винклера не верны.
Он исходил из того, что на протяжении 600 тысячного периода существования
человека темп роста населения не менялся. Однако, это далеко не так, он
менялся и существенно. В первобытную эпоху темп был в тысячу раз меньше, чем
сейчас, поэтому его расчеты и дали такие фантастические результаты.
- Отец, а по данным других ученых сколько получается?
- Американские демографы дают близкую к моим расчетам цифру - 77
миллиардов человек. Они более правильно подошли к расчетам, положив в основу
число прожитых человеко - лет, а затем, разделив эту величину на среднюю
продолжительность жизни, получили число родившихся. При этом американцы
условно предположили, и в этом их ошибка, что 1 миллион лет назад жила всего
1 брачная пара, к 5 000 годам до Н.Э. - 5 000 000 пар и т.д.
- Да, но насколько я знаю, первый человек появился на Земле два
миллиона лет тому назад.
- Ты прав, новейшие достижения в археологической науке подтверждают
это. Так что к каждому из нас тянутся нити былых жизней на эту величину.
- Значит ли все это, что люди женятся, выходят замуж за своих
родственников: мужчины женятся на кузинах, а женщины выходят замуж за
каких-то десятиюродных братьев.
- Получается так.
- Не деградируем ли мы, женясь на кузинах?
- Пока нет, а в дальнейшем человечеству, возможно, придется учитывать в
своем развитии и этот фактор, когда все нации и народности перемешаются.
- Отец, меня несколько тревожит утверждение некоторых ученых. Что
человечество смертно. Какие перспективы ожидают его?
- Сейчас, в целом, человечество находится на подъеме, и темпы его роста
сохранятся в обозримом ближайшем тысячелетии. Затем, очевидно, будет иметь
место спад. Цикличность - основной закон Матушки - природы, за
демографическим взрывом должен неизбежно последовать спад. Видимо,
человечество, как и всякая организация, имеет предел своего совершенства,
можно предложить два сценария его развития: первый - тот, который ты сказал.
Второй, в который я лично больше всего верю, что человечество, подойдя
к своему порогу, найдет в себе силы и разум для перехода в свое качественно
новое состояние. Ты должен знать, что у матушки - Природы, как правило,
выжимают только активные и организованные формы жизни, пассивные и неудачные
формы должны уступить свое место под Солнцем новым, более совершенным видам.
Так что многое зависит от самого человека и его способности к совершенству.
Чтобы выжить, он должен стать сверхчеловеком, обладающим новым сознанием,
разумом и душой.
- Ты затронул сейчас такие понятия, как сознание, разум, душа, но
последнее - это же идеалистическое понятие.
- Ну и что, идеалистическое! Это не значит, что его следует
игнорировать, сбрасывать со счетов, как вариант существования. Я, конечно,
не верю ни в хиромантию или гадание на кофейной гуще, но как ученый, причем
свободомыслящий, понимаю, что на свете немало необъяснимых фактов,
случайных, а может быть, наоборот, неслучайных совпадений, влияющих на то
или иное событие, явление и даже на судьбу человека и человечества в целом.
Судьба, говорят, тоже, вещь упрямая.
Предположим, если бы меня не послали в командировку, в Луганск, и я там
не встретил бы твою маму, то значит не было и тебя, как мыслящего,
любопытного индивидуума, который вместо того чтобы отдыхать задает мне много
вопросов, - шутя, заметил Югов - старший.
- Кроме шуток, отец, ты хочешь сказать, что одна случайность влечет за
собой другую и т.д. по цепочке. Рост этих случайностей, приводит к
равнодействующей случайных факторов, не учесть которую нельзя. Это, как
утверждают некоторые, уже судьба. Таким образом, анализируя множество
случайных факторов или совпадений, можно спрогнозировать событие, от
которого уже нельзя отмахнуться, так как оно может быть связано с серьезными
последствиями для человека, страны или человечества в целом.
- Именно это я и хотел сказать, но мне кажется, тебе пора идти
отдыхать, последний сеанс был не из легких. Особенно тот момент, когда рысь
бросилась на тебя, точнее на твоего предка Фотия.
- Да, этот эпизод был не ординарный, у меня до сих пор побаливает
плечо.
- А ну-ка покажи мне его, обеспокоено попросил сына Югов. Дмитрий снял
футболку и показал то место, которое у него болело. На мускулистом его плече
явно проступали красноватые следы от когтей рыси. Как будто его
действительно цапнула здесь когтистая лапа зверя.
- Боже мой, - всполошился отец Дмитрия, - что это? Нет. Не может этого
быть! ...
Неужели психика твоя сработала так же, как и у твоего предка Фотия, и
твой организм адекватно отреагировал своими защитными механизмами, вслед за
психическими импульсами, полученными от внешних раздражителей, пытаясь их
нейтрализовать.
- Отец, ты хочешь сказать, что мозг человека переживая чужую боль,
вызывает ответную реакцию в организме, и на теле непроизвольно могут
оставаться следы воображаемых ран, укусов и т.д.
- Вот именно! Эффект, здесь, примерно такой же, как если здоровому
человеку внушить (или он сам себе внушил), что у него язва желудка, и как
показывает опыт, у него действительно со временем образуется эта самая язва.
Так что эксперименты придется прекратить.
- Ничего, ведь, страшного не случилось, отец. Ну, подумаешь, пара
царапин, они быстро сойдут.
- Нет, нет, сынок! Это далеко не безопасно, не сработай вовремя
предохранительный блок, и на твоем плече могли бы возникнуть рваные
настоящие раны. Нам следует тщательно продумать всю программу испытаний,
продублировать систему безопасности, усовершенствовать предохранительный
блок и ввести в алгоритм команду, нейтрализующую негативное психическое
воздействие на организм археологонавта всех побочных эффектов.
- Отец, я уже так втянулся в жизнь этого Фотия, что мне жаль
расставаться с ним, с Лукашем и Красавицей Сусанной. Ты не представляешь
себе, как это захватывает.
- Уж не влюбился ты в эту самую Сусанну, сынок. Этого нам только не
хватало! Нет, нет, что не говори, а эксперименты надо прекратить!