Страница:
- Тащи ее!
- Знатная рыбешка клюнула! - смеясь, кричали рыбаки.
- Русалка, настоящая русалка попалась. Вот бы мне такую на крючок, -
неслось с берега.
Марьяна, сгорая со стыда и колких рыбацких шуток, тщетно пыталась
освободиться от крючка, а когда поняла, что ей не удастся освободиться
самостоятельно, подплыла к рыбаку и попросила освободить ее. Александр с
серьезным видом стал вынимать застрявший в купальнике крючок. Однако сделать
это было не так-то просто: крючок глубоко застрял в окантовке купальника.
Александр, перегнувшись через настил моста, лежа пытался вытащить крючок.
Возясь с крючком, он вдруг почувствовал, что нечаянно коснулся упругой, как
мячик, груди девушки. Глаза их встретились, и он покраснел до корней волос.
Марьяна тоже вспыхнула и залилась краской.
А с берега неслось:
- Эй, парень, чего теряешься. Сними с нее купальник и вытаскивай свой
крючок.
Пылая от смущения и одновременно холодея от непонятного чувства, он
признался:
- Ничего не получается, придется обрезать, - и, перерезав леску,
смущенно пробормотал:
- Плыви, потом вернешь крючок.
Несколько придя в себя, Марьяна медленно поплыла назад. Увидев на
берегу сазана, она удивленно воскликнула:
"Вот это рыба!" - и с уважением посмотрела на Югова. А тот с еще
большим усердием демонстрировал свое увлечение рыбной ловлей, словно не
слыша ее слов.
Марьяна не удержалась от соблазна подержать в руках эту большую
красивую рыбину, но сазан легко вывернулся из ее рук. Виктор Заволодько,
увидев это, крикнул ей со своей сиделки:
- Эй, ты, белобрысая, не тронь рыбу, а то упустишь! Ты слышишь, не
трожь!
Играя с сазаном, Марьяна озорно подумала: "А как бы среагировал этот
симпатичный рыбачок, если бы я отпустила эту красивую рыбу?" Ей было жаль
сазана-великана. Продолжая играть с ним, она не заметила, как отцепилась
низалка, сазан выскользнул из ее рук и ушел на свободу.
- Ай! Держи его! - испуганно крикнула Марьяна, но было уже поздно. Это
произошло так быстро, что девушка опешила от неожиданности.
- Что ты наделала, дурочка безмозглая! - накинулся на нее чуть не с
кулаками Виктор.
Чтобы унять ссору, Александр примирительно сказал:
- Она нечаянно это сделала.
- За нечаянно бьют отчаянно! - сердито отозвался Виктор, оторопело
глядя на своего друга, от которого он никак не ожидал такой реакции.
Марьяна повторяла: "Я не хотела! Я нечаянно!"
- Ладно, перестань хныкать! - сказал Александр и добавил примирительно:
- Чему быть, того не миновать! И откуда ты такая взялась на мою голову? Как
хоть тебя зовут?
- Марьяна, - ответила девушка - Я здешняя. Правда, живу далеко, а
купаюсь здесь первый раз. Обычно мы ходим купаться на "Марченко".
- То-то оно и видно, - сказал Александр. - Ну, вот что, Марьяна, ты иди
отсюда, а то смотри: - наши ребята идут. Как узнают про сазана, добавят тебе
на орехи.
Марьяна быстро оделась и ушла, а он с Витькой стал поджидать товарищей.
- Ну, как дела? - спросил подошедший Сергей Ковтунов.
- Дела, как сажа бела,- опережая Витьку, ответил Александр.- Поймали
мелочь, несколько плотвичек и чебаков.
- Да, не густо, - посочувствовал Сергей. - Ну, вот что, братва, давайте
попробуем надрать раков и сомят.
Они направились в сторону плотины, где глубоко под водой было множество
пещер и камней, и водились сомята и раки.
А Марьяна всю обратную дорогу думала о случившемся. С одной стороны,
было обидно, что она так оплошала. С другой, ей было приятно, что она
встретилась с этим симпатичным, немного застенчивым парнем, у которого такая
добрая улыбкой и удивительные карие глаза...
Такой, получилась их первая встреча. Потом было много других. Но ему
особенно запомнилась еще одна.
В его мыслях всплыл выпускной школьный бал. До позднего вечера
кружились они в вальсе. А потом долго - долго бродили по тихим улочкам
родного города.
На дворе стояла удивительно тихая и теплая ночь. Все небо было усыпано
яркими звездами. Они как бы подчеркивали бесконечное течение жизни,
молодости и счастья на Земле. Воздух был наполнен пьянящим ароматом цветов и
трав. Казалось, эта ночь, небо и звезды принадлежат только им двоим.
Лишь под утро они забрели в старую отцовскую времянку, которая
использовалась как летняя кухня. Она, сняв, босоножки, расположилась на
старом диване, а он устроился рядом. Здесь впервые он прошептал ей признания
в любви, целовал ее лицо, глаза, губы...
Вспоминая эту удивительную ночь страсти и любви, Югов жалел, что она в
прошлом и очевидно никогда уже не повторится. Жить осталось ему считанные
мгновенья. А мысли уносили его по жизни дальше и дальше. Ему вспомнились
дом, река, родной край, посвященные ему первые стихи:
"Загрустила осень, золото роняя
На тропинки-змейки, стылые пески,
И склонилась ива, косы заплетая,
Над водой печально у Айдар - реки.
Ласковое солнце, улыбаясь реже,
Смотрит, как кружится пожелтевший лист,
И лишь только сосны стройные все те же,
Терпкий хвойный воздух так пьяняще чист.
Мирно и спокойно катит свои волны
Милая речушка, спутница моя,
И ветвями ива тихо шепчет: "Вспомни!
Здесь бродили юность и весна твоя".
Быстро улетело с журавлями лето
И притих веселый, говорливый лес,
Лишь одни сороки все базарят где-то:
"Больше не увидишь ты таких чудес..."
"Да, - подумал Югов, - эти сороки верно настрекотали судьбу: убитые не
возвращаются".
Ему припомнилось последнее расставание с женой и сыном Андреем на
тесном перроне вокзала, когда воинский эшелон, битком набитый солдатами,
увозил его на фронт. Как это было давно. А сейчас он, бездыханный, лежит на
берегу чужой реки под чужим, закопченным дымом небом, за тысячи километров
от родного дома. Жизнь медленно и безвозвратно уходила из его некогда
здорового, полного сил и энергии тела. Глаза, запорошенные землей, были
закрыты, рук и ног он не чувствовал. Но душа была жива и мысли живы.
Словно через глухую стенку он услышал, как к нему подошли солдаты из
похоронной команды, посмотрели и вынесли неутешительный приговор: мертв! Ему
как-то странно было слышать о себе такое. Душа-то ведь еще не покинула
бренного тела, она жива.
- Может быть, это выглядит смешно и печально, но у меня есть шанс
проверить действительно ли, как утверждает религия, после смерти человека
душа покидает тело и живет самостоятельно, - с горькой иронией подумал Югов.
- Вообще, что такое душа? Очевидно, сгусток какой-то физической энергии или
поля. А энергия, как известно, не исчезает бесследно. Она может
трансформироваться в иной вид или перетекать из одного накопителя в другой.
Югову вспомнилось, как тетка Авдотья рассказывала его матери, что когда
ее сестра Надя (они с ней были близнецы-двойняшки) рожала в Париже, то ей в
Москве просто невмоготу было. У нее в Москве примерно в то же время начались
схватки, как будто она сама собиралась рожать. Наутро, когда боль
прекратилась, она догадалась позвонить в Париж, и муж Авдотьи сообщил
радостную весть: у ее сестры родился сын, назвали его Жаном.
- Очевидно, - подумал Александр, - психика двойняшек устроена так, что
они могут передавать на значительные расстояния друг другу всплески сильных
эмоций, связанных с сильными болями или смертью двойника. Следовательно, в
этом что-то есть, хотя пока не известны каналы, по которым могут
передаваться такие психические импульсы.
Тут душа Югова возмутилась. Он почувствовал, что его бренное тело, как
какую-то деревянную колоду, солдаты забросили на "полуторку".
Ему хотелось крикнуть им: "Эй вы, мужики! Потише бросайте, не дрова же!
Впрочем, тело его уже деревенело. Не было дыхания, остановилось сердце,
понизилась температура. Он это ясно чувствовал. Душа начала покидать тело,
как бы проваливаясь в бездну, в глубокую черную дыру.
Последним его желанием на этом свете была мысль сообщить жене печальную
весть о себе. Произошел всплеск мысленной энергии, и для Югова на этом свете
все померкло...
После напряженного дня Марьяна спала, как убитая. Ей снился кошмарный
сон. Она видела, как вокруг рвались мины и снаряды, вздымались тонны пыли и
песка. Переправу у реки заволокло сизым дымом, как факелы, горели танки, из
них валил густой черный дым, молниями вспарывали небо реактивные снаряды
"Катюши". И в этом кромешном аду бежал, стреляя на ходу, ее Александр. То
там, то здесь на берегу, как подкошенные, падали солдаты. Вот Александр
ворвался в траншею противника, в упор застрелил какого-то офицера и
врукопашную сцепился с другим. Лицо его было страшным, глаза горели
неистовым огнем, рот перекосило, из него вырывались нечеловеческие звуки.
Они катались по земле, стараясь вцепиться друг другу в горло.
Видя эту ужасную сцену, Марьяна кричала во сне, металась по постели.
Затем она увидела, как Александр, дотянувшись до горла противника, стал
душить его. У того глаза вышли из орбит, он стал задыхаться. И тут раздался
ужасный взрыв. Взрывной волной мужа ударило о бруствер окопа и засыпало
землей. Марьяна закричала и проснулась...
После этого она уже не могла заснуть. Предчувствие беды не покидало ее.
Как сказала баба Маня, тот сон был вещим. Через две недели по почте им
одновременно пришло письмо-завещание сыну и похоронка. В похоронке
говорилось, что старший лейтенант Александр Югов погиб смертью храбрых в бою
при переправе через Одер и похоронен в братской могиле на безымянной высоте.
Тело Александра Югова похоронили, а душа в виде сгустка мыслящего поля
была жива. Она перешла в другое состояние, в другой, непривычный для нас
мир. Для детального описания души, точнее, мыслящего энергетического поля,
очень трудно подыскать нужные слова, выражения или сравнения. Попробуйте
рассказать о том, чего вы никогда в жизни не видели и не слышали и не можете
ни с чем сравнить. Таков тот необычный потусторонний мир. В первые минуты
перехода возникло ощущение, что душа как бы провалилась в пустоту, в черную
бездну космоса, где не было привычного верха или низа и совсем не ощущался
вес тела. Не стало рук, ног, языка и других органов, которыми можно и нужно
мысленно управлять и при помощи которых человек перемещается и общается друг
с другом. Не было также обычного биологического питания и воздуха для
дыхания.
Короче говоря, он потерял все. Жива была только мысль в виде энергии
мыслеполя, которые нельзя человеку ни увидеть, ни услышать, ни пощупать
руками.
Душа Югова выпорхнула из оболочки тела и оказалась вначале такой же
беспомощной и беззащитной, подобно новорожденному ребенку. Она кувыркалась в
электромагнитногравитационных полях Земли, как щепка в водоворотах горной
речки.
Плазменную душу Югова так мотало, что она не выдержала и мысленно
чертыхнулась на потусветных колдобинах, выпустив при этом квант света, чем и
обнаружила себя. Только это совершилось, как тут же появился младший бес из
первого потусветного мытарства.
- Ага, попалась, голубушка, я тебя здесь давно поджидаю, - набросился
он на беспомощно барахтавшуюся душу Югова. - Не успела на тот свет
появиться, а уже сквернофотонишь. Нехорошо! Очень нехорошо!
При земной жизни Югов представлял бесов в виде чертей с двумя рогами,
копытами и хвостом. Так обычно изображали их художники. Ничего подобного
душа Югова не увидела. Бес в чистом виде представлял собой сильное
энергетическое мыслящее поле, способное своими
электромагнитногравитационными лучами, как рентгеном, пронизывать всю
грешную душу, разбивая ее на кварки и другие частицы.
Накрыв душу Югова магнитным, полем, как сачком, бес потащил ее на суд
бесов-мытарей... Таких судов на том свете, как оказалось, было двадцать.
На первом суде душу Югова обличали десять бесов-мытарей. Каждый из
бесов-мытарей обличал душу по своей части.
Один производил обличение в грехах, совершенных словом. Этот грех еще
называют грехом многоглаголания. Попросту говоря, болтунов, уличенных в том
грехе, ждет на этом суде страшная кара. Другой бес-мытарь обличал душу в
пустословии, третий - в празднословии, четвертый - в кощунстве, пятый - в
насмешках, шестой - в пенье срамных песен и т.д. Ему сразу вспомнилось давно
забытое стихотворение - предупреждение под названием "За все воздастся нам
сполна", в котором сказано:
"За все воздастся нам сполна:
За жадность, трусость и измены,
Когда душа дерьма полна,
Сам Сатана вам вспорет вены.
За все с нас спросится, друзья,
Когда настанет час расплаты.
В родник души плевать нельзя,
Иначе будете прокляты.
За все придется заплатить:
За подлость, блуд и святотатство,
За Бога, что не стали чтить,
За души, что продали в рабство.
За все ответите грехи,
За клевету и казнокрадство,
И за крутые матюки,
И за наркотики, и пьянство.
С вас взыщется во всей красе
За то, что мать, отца забыли,
И что по глупости мы все
Святую Русь чуть не сгубили...
За все с нас взыщется, за все!.."
Действительно, подумал Александр. За все приходится платить и в той, и
в новой жизни, ничего не проходит бесследно, как бы мы не старались забыть
свои грехи.
Душа Югова тут впервые увидела, как бесы-мытари судили одного пижона -
любителя блатных песен. Это был Жора из Одессы-мамы, который любил всем
показывать свою артистичность и оригинальность. Он пел такие срамные,
подзаборные песни, от которых у нормальных людей вяли уши. Плохо было то,
что пел он их больше всего безусым пацанам, которые ничего еще путного в
жизни не видели и не могли отличить настоящее искусство от дешевых подделок.
Одна из его песен "Цена тебе грош - сейчас ты помрешь" оказалась пророческой
- его "замочили" в одном кабаке в Ростове-папе.
Судьи бесы-мытари долго его мытарили и присудили, следуя словам блатной
песни, которую он часто распевал, и где были такие кошмарные слова: "Мать
свою зарезал, отца своего убил, Сестренку-гимназистку в уборной утопил...",
- утопили душенку-тушенку Жоры в прямом и переносном смысле этого слова в
сортире, и не где ни будь в Одессе или Ростове, а в центре Москвы у метро на
"Пушкинской". Это достопримечательное место так и называется: "Сортир на
Пушкинской". Его грешная душа, поди, и сейчас там мается в дерьме, каждый
раз ощущая, как сверху на нее "облегчаются" страждущие. Что и говорить: о
чем пел, то и получил! Теперь к его душе, как говорится, "не зарастет
народная тропа!"
Если первым трем бесам-мытарям нечего было предъявить в качестве
обвинения душе Югова, то четвертый бес-мытарь начал мытарить его душу по
всей науке бесовского искусства, обличая в грехах тяжких.
Этот бес начал с того, что скрупулезно подсчитал все ругательства,
произнесенные Юговых при жизни.
- Вы обвиняетесь в том, что за всю свою сознательную жизнь
сквернословили 3 тысячи 501 раз, из них только за последние четыре года
войны - 2 тысячи 813 раз.
- Боже мой! - мысленно воскликнула душа Югова. - Не может этого быть!
Подумать только - 3501 раз. Ничего себе пироги...
Приведенные цифры буквально ошеломили его. Если бы он знал, что попадет
на суд сюда в потусторонний мир то, очевидно, поостерегся бы лишний раз
ругаться.
- Да, да - продолжал разбор Бес СС (сквернословия), - как вы, Югов,
обозвали учителя пения?
И перед мысленным взором Александра возникла давно забытая сцена в
классе и стоящий у доски длинный, как жердь, учитель пения по прозвищу
"Си-канутый" (от ноты си). Он дотошно дрессировал учеников, как правильно
петь ноту си. Однажды Югов, шутки ради, толкнул в бок дремавшего на уроке
Митрофанова и шепнул тому: - Тебя вызывают. Надо спеть ноты "пи" и "си". Тот
встал и спел... Весь класс так грохнул смехом, что их двоих вытурили за
дверь...
Среди ругательств, предъявленных бесом, были ругательства различного
калибра. Почти безобидные, такие как, например: дурак, свинья, паразит, черт
и т.д.
Среднего калибра, типа: "Олух царя небесного", "Ядрена вошь", "Мать
твою за ногу" и т.п.
И тяжелого непечатного калибра, с 3-мя, 5-тью всем известными буквами и
сочными "прилагательными", прилагаемыми к конкретному лицу, действию или
общественному миро устройству.
Как оказалось, наиболее сочные эпитеты он употреблял в своем последнем
бою, ведя в атаку солдат на позиции противника, у переправы.
И, особенно, когда сцепился в рукопашной в траншее с немецким
унтер-офицером. Там наиболее мягкими его ругательствами были слова типа:
"...моржовый". Они, очевидно, без переводчика были понятны противнику и
произвели на него неизгладимое впечатление.
Слушая предъявленные на суде обвинения, душа Югова пребывала в
смятении.
- Неужели столько, так разнообразно, в таком количестве и такое он смог
наговорить?
- Да, - мысленно подумала душа Югова, - "богат" наш русский язык, когда
вот так, без переводчика, можно любому иностранцу втолковать, что такое есть
"ядреный корень"...
Из других судей наибольшее число обвинений Югову выставил Бес НА
(Бес-мытарь по насмешкам и анекдотам). Оказалось, что он за свою жизнь
сочинил, рассказал и пересказал 1513 анекдотов. Издай он их отдельной
книгой-монографией где-нибудь в Америке, то давно был бы миллионером. А
здесь, на суде у бесов, приходилось оправдываться и объяснять, что это один
из элементов народной культуры. Его анекдоты и крылатые выражения
направлены, в основном, против людской глупости, зла, насилия и
несправедливости.
Бес НА долго мытарил его, стараясь понять, что означает произнесенная
Юговых фраза: "В стране Туманной дури пусть лучше правит один царь - дурак,
чем вся советская власть плюс электрификация всей страны".
Пришлось пояснить, что если страной будут управлять, как в той
известной басне про лебедя, рака и щуку, то ничего хорошего из этого не
выйдет и никакая электрификация здесь не поможет, даже если каждому
суверенному члену "вкрутить в нужное место лампочку Ильича".
- Вообще, как бы вы, уважаемые бесы, среагировали на то, если бы я
сказал, что нынешнее поколение бесов будет жить при коммунизме?..
В ответ раздался дикий бесовский хохот, и душу Югова бесы-мытари
первого мытарства отпустили с Богом...
Далее душа Югова попала на суд второго мытарства, где бесы-мытари
обличали души во лжи, клятвопреступлении, неисполнении обетов, утаивании
грехов и прочих греховных действиях.
Ангел-хранитель, или точнее - мыслящее физическое поле первого разряда,
справедливо заметил на суде:
- Ложь была заложена в души многих его подопечных самим обществом,
основанным на принципе: "Не солжешь - не проживешь, а только ноги вытянешь".
После второго мытарства очищенная душа Югова, минуя третье мытарство -
клеветы, попала сразу в четвертое. Коротко, буквально в нескольких
предложениях, расскажем о клевете. Здесь, в чистилище, ее приравнивают к
самым тяжким злодеяниям , каковы есть убийство, воровство и прелюбодеяние .
Впрочем , чем клевета хуже убийцы? Один посягает на телесную жизнь, а другой
на духовную, губя доброе имя человека. Поэтому за клевету судили очень
сурово.
Четвертое судилище называлось мытарство чревоугодия. Над входом его
было обозначено: "Возобладай над чревом, пока оно над тобой не возобладало!
Люди не для того живут, чтобы есть, а для того, чтобы жить и исполнять
обязанности". Там душу Югова судили шесть бесов-мытарей, специализирующихся
на обличении душ в чревоугодии - объедении, пьянстве, сластолюбии,
пресыщении и прочих греховодных действиях.
Если дела с объедением и пресыщением у души Югова обстояли нормально,
то так называемые грехи "алкашные", на первый взгляд, показались ему
неправдоподобными. При жизни Югов не был поклонником "зеленого змея" и
никогда не думал, что набежит столько, если подсчитать все выпитое.
"Алкашный" бес-мытарь предъявил ему обвинение в распитии спиртного
общим литражом в 1608 литров и 250 граммов. Причем, как оказалось, самогона
его грешная душа выпила - 63 л., спирта - 54 л., горилки - 181 л. и так
далее.
- Так-так, Югов! - наседал на него "алкашный" бес. - Вы утверждаете,
что не часто употребляли спиртное? Припомните, как Вы впервые надрались до
чертиков? И что Вы вытворяли тогда под Новый год?
Без напряженья Александр сразу же вспомнил тот злополучный Новый год,
когда он с другом перебрал и спьяну отчебучил пару классных номеров.
Расшатав и выдернув из земли столб с дорожным знаком "Въезд запрещен", они
установили его прямо на проезжей части единственного моста через реку. И
остановили тем самым все движение транспорта, собрав при этом громадную
колонну автомашин перед въездом в город...
Три дня потом местное начальство разбиралось, пока не поняло, что здесь
кто-то здорово подшутил. Больше того, в два часа ночи они пошли на кладбище,
где учинили страшный шум, насмерть перепугав сторожа и суеверных старух,
живших в домах возле кладбища.
Но на этом их художества не кончились. Под утро, подобрав валявшийся у
старой могилы сгнивший у основания крест, они совершили с ним "крестный" ход
через весь город. И установили его, привязав к дереву, прямо перед домом
мэра, после чего вся милиция была поднята на ноги: искали "нечистую" силу. А
среди верующих старух долго ходил слух о летающих над заборами крестах, о
святых угодниках и других чудесах, якобы, имевших место в ночь на Новый год.
- Да, - признался Югов, - был однажды такой грех, в чем я глубоко
раскаиваюсь. Просто мы тогда молодые и озорные были. Но мне как-то не
верится, чтобы я за всю свою сознательную жизнь выпил столько спиртного.
- У нас все подсчитано, небесная канцелярия умеет работать, -
профотонил бес. - Могу Вам напомнить каждый случай.
- Нет, не надо. Что было, то было, - ответил Югов.
Не теряя чувства юмора, душа Югова мысленно прикинула, сколько же по
родной стране выпивают этого зелья. Получилась астрономическая цифра.
Волги-реки мало. Да, велика Россия, всем выпить хочется, пьют по поводу и
без повода, и до "чертиков"...
Выступивший в его защиту ангел-хранитель отметил сравнительную
умеренность своего подопечного в распитии спиртных напитков, которые, в
основном, употреблялись, следуя традициям, в праздничные и иные памятные
дни, а также как лекарство от простуды и других хворей. Кроме того, из
подсчета следует исключить уставные военные и трофейные литры, выпитые на
войне. На войне как на войне - без спирта, как без боеприпасов, воевать
нельзя.
Бесы-мытари, взвесив на весах правосудия выпитые литры и все добрые
дела, посовещались и отпустили душу Югова с миром, и она попала в пятое
мытарство.
Это мытарство называлось мытарством лености, где чинили скорый суд
бесы-мытари уныния, нерадения, тунеядства, небрежности, ленивости.
В предбаннике этого мытарства скопилось видимо-невидимо ленивых душ.
Правы те, кто утверждает, что очевидно лень родилась раньше "Гомо сапиенса"
(Человека разумного).
Здесь, на пятом бесовском суде, как в зеркале, отражалась жизнь людей.
Что греха таить, в каждом из нас живет червоточина лености: то, что можно
сделать сегодня, откладываем порой на завтра. То, что надо сделать в этом
году, переносим наследующий и так до тех пор, пока "жареный петух" не
клюнет. А когда "клюнет", то начинаем торопиться, кляня свою леность.
Поэтому никогда не откладывайте на завтра, поскольку этому завтра не будет
конца ...
На том бесовском суде он столкнулся с бывшим своим одноклассником:
- Привет, Митрофан! Как поживаешь? Ты - то, как сюда попал? -
поинтересовался Югов. - У тебя же "бронь"...
- "Бронь" то "бронь", да вот незадача, погорелец я. Закурил в постели
однажды ночью папиросу, так с папиросой и уснул, проснулся уже здесь.
- Во даешь, ну и горазд же ты спать, Пацюк!
Насколько он знал его, ленивей Пацюка никого в городе не было. Слава о
его феноменальной лени расползлась по всей округе. Работал Пацюк, если это
можно назвать работой, зав складом, ел за троих, отчего был
толстый-претолстый, при росте 180 сантиметров весил 1,5 центнера. Спал он,
как пожарник, все 24 часа в сутки, исключая время на обед и прочие
естественные надобности. Польза от его, так называемой, работы или
общественного труда была, как от колорадского жука: таскал потихоньку со
склада общественное добро и жил припеваючи.
Даже на собственной свадьбе он умудрился отличиться: обожрался и уснул
за столом. Так его в одежде мужики и положили в брачную постель. Думали:
отоспится немного и выйдет к гостям, но не тут то было.
Представьте, молодая супруга его колотила лаптем по лицу, чтобы он
проснулся и совершил то, что положено в первую брачную ночь, но "подвига" не
получилось. Разбудить Пацюка, когда он прилег, было уже невозможно.
Бесы-мытари пятого суда-мытарства помытарили его, как положено, и
отправили грешную душу Пацюка на перевоспитание куда-то к черту на кулички.
Душа Югова была не слишком избалована леностью и поэтому она
благополучно, минуя это мытарство, попала в следующее, которое называлось
мытарство воровства.
Что поразило душу Югова в шестом мытарстве, так это то, что там было
больше всего соотечественников, которые по непонятной бесам логике крадут,
как бы сами у себя. Ведь у них в то время в государстве все было общее:
земля, заводы, леса и воды. Так зачем красть у себя? Почему люди на глазах
друг у друга действуют по принципу: "Воруй по способности, по чину и
должности?!"
Способный и изобретательный народ - эти русские, - фотонил, удивляясь,
- Знатная рыбешка клюнула! - смеясь, кричали рыбаки.
- Русалка, настоящая русалка попалась. Вот бы мне такую на крючок, -
неслось с берега.
Марьяна, сгорая со стыда и колких рыбацких шуток, тщетно пыталась
освободиться от крючка, а когда поняла, что ей не удастся освободиться
самостоятельно, подплыла к рыбаку и попросила освободить ее. Александр с
серьезным видом стал вынимать застрявший в купальнике крючок. Однако сделать
это было не так-то просто: крючок глубоко застрял в окантовке купальника.
Александр, перегнувшись через настил моста, лежа пытался вытащить крючок.
Возясь с крючком, он вдруг почувствовал, что нечаянно коснулся упругой, как
мячик, груди девушки. Глаза их встретились, и он покраснел до корней волос.
Марьяна тоже вспыхнула и залилась краской.
А с берега неслось:
- Эй, парень, чего теряешься. Сними с нее купальник и вытаскивай свой
крючок.
Пылая от смущения и одновременно холодея от непонятного чувства, он
признался:
- Ничего не получается, придется обрезать, - и, перерезав леску,
смущенно пробормотал:
- Плыви, потом вернешь крючок.
Несколько придя в себя, Марьяна медленно поплыла назад. Увидев на
берегу сазана, она удивленно воскликнула:
"Вот это рыба!" - и с уважением посмотрела на Югова. А тот с еще
большим усердием демонстрировал свое увлечение рыбной ловлей, словно не
слыша ее слов.
Марьяна не удержалась от соблазна подержать в руках эту большую
красивую рыбину, но сазан легко вывернулся из ее рук. Виктор Заволодько,
увидев это, крикнул ей со своей сиделки:
- Эй, ты, белобрысая, не тронь рыбу, а то упустишь! Ты слышишь, не
трожь!
Играя с сазаном, Марьяна озорно подумала: "А как бы среагировал этот
симпатичный рыбачок, если бы я отпустила эту красивую рыбу?" Ей было жаль
сазана-великана. Продолжая играть с ним, она не заметила, как отцепилась
низалка, сазан выскользнул из ее рук и ушел на свободу.
- Ай! Держи его! - испуганно крикнула Марьяна, но было уже поздно. Это
произошло так быстро, что девушка опешила от неожиданности.
- Что ты наделала, дурочка безмозглая! - накинулся на нее чуть не с
кулаками Виктор.
Чтобы унять ссору, Александр примирительно сказал:
- Она нечаянно это сделала.
- За нечаянно бьют отчаянно! - сердито отозвался Виктор, оторопело
глядя на своего друга, от которого он никак не ожидал такой реакции.
Марьяна повторяла: "Я не хотела! Я нечаянно!"
- Ладно, перестань хныкать! - сказал Александр и добавил примирительно:
- Чему быть, того не миновать! И откуда ты такая взялась на мою голову? Как
хоть тебя зовут?
- Марьяна, - ответила девушка - Я здешняя. Правда, живу далеко, а
купаюсь здесь первый раз. Обычно мы ходим купаться на "Марченко".
- То-то оно и видно, - сказал Александр. - Ну, вот что, Марьяна, ты иди
отсюда, а то смотри: - наши ребята идут. Как узнают про сазана, добавят тебе
на орехи.
Марьяна быстро оделась и ушла, а он с Витькой стал поджидать товарищей.
- Ну, как дела? - спросил подошедший Сергей Ковтунов.
- Дела, как сажа бела,- опережая Витьку, ответил Александр.- Поймали
мелочь, несколько плотвичек и чебаков.
- Да, не густо, - посочувствовал Сергей. - Ну, вот что, братва, давайте
попробуем надрать раков и сомят.
Они направились в сторону плотины, где глубоко под водой было множество
пещер и камней, и водились сомята и раки.
А Марьяна всю обратную дорогу думала о случившемся. С одной стороны,
было обидно, что она так оплошала. С другой, ей было приятно, что она
встретилась с этим симпатичным, немного застенчивым парнем, у которого такая
добрая улыбкой и удивительные карие глаза...
Такой, получилась их первая встреча. Потом было много других. Но ему
особенно запомнилась еще одна.
В его мыслях всплыл выпускной школьный бал. До позднего вечера
кружились они в вальсе. А потом долго - долго бродили по тихим улочкам
родного города.
На дворе стояла удивительно тихая и теплая ночь. Все небо было усыпано
яркими звездами. Они как бы подчеркивали бесконечное течение жизни,
молодости и счастья на Земле. Воздух был наполнен пьянящим ароматом цветов и
трав. Казалось, эта ночь, небо и звезды принадлежат только им двоим.
Лишь под утро они забрели в старую отцовскую времянку, которая
использовалась как летняя кухня. Она, сняв, босоножки, расположилась на
старом диване, а он устроился рядом. Здесь впервые он прошептал ей признания
в любви, целовал ее лицо, глаза, губы...
Вспоминая эту удивительную ночь страсти и любви, Югов жалел, что она в
прошлом и очевидно никогда уже не повторится. Жить осталось ему считанные
мгновенья. А мысли уносили его по жизни дальше и дальше. Ему вспомнились
дом, река, родной край, посвященные ему первые стихи:
"Загрустила осень, золото роняя
На тропинки-змейки, стылые пески,
И склонилась ива, косы заплетая,
Над водой печально у Айдар - реки.
Ласковое солнце, улыбаясь реже,
Смотрит, как кружится пожелтевший лист,
И лишь только сосны стройные все те же,
Терпкий хвойный воздух так пьяняще чист.
Мирно и спокойно катит свои волны
Милая речушка, спутница моя,
И ветвями ива тихо шепчет: "Вспомни!
Здесь бродили юность и весна твоя".
Быстро улетело с журавлями лето
И притих веселый, говорливый лес,
Лишь одни сороки все базарят где-то:
"Больше не увидишь ты таких чудес..."
"Да, - подумал Югов, - эти сороки верно настрекотали судьбу: убитые не
возвращаются".
Ему припомнилось последнее расставание с женой и сыном Андреем на
тесном перроне вокзала, когда воинский эшелон, битком набитый солдатами,
увозил его на фронт. Как это было давно. А сейчас он, бездыханный, лежит на
берегу чужой реки под чужим, закопченным дымом небом, за тысячи километров
от родного дома. Жизнь медленно и безвозвратно уходила из его некогда
здорового, полного сил и энергии тела. Глаза, запорошенные землей, были
закрыты, рук и ног он не чувствовал. Но душа была жива и мысли живы.
Словно через глухую стенку он услышал, как к нему подошли солдаты из
похоронной команды, посмотрели и вынесли неутешительный приговор: мертв! Ему
как-то странно было слышать о себе такое. Душа-то ведь еще не покинула
бренного тела, она жива.
- Может быть, это выглядит смешно и печально, но у меня есть шанс
проверить действительно ли, как утверждает религия, после смерти человека
душа покидает тело и живет самостоятельно, - с горькой иронией подумал Югов.
- Вообще, что такое душа? Очевидно, сгусток какой-то физической энергии или
поля. А энергия, как известно, не исчезает бесследно. Она может
трансформироваться в иной вид или перетекать из одного накопителя в другой.
Югову вспомнилось, как тетка Авдотья рассказывала его матери, что когда
ее сестра Надя (они с ней были близнецы-двойняшки) рожала в Париже, то ей в
Москве просто невмоготу было. У нее в Москве примерно в то же время начались
схватки, как будто она сама собиралась рожать. Наутро, когда боль
прекратилась, она догадалась позвонить в Париж, и муж Авдотьи сообщил
радостную весть: у ее сестры родился сын, назвали его Жаном.
- Очевидно, - подумал Александр, - психика двойняшек устроена так, что
они могут передавать на значительные расстояния друг другу всплески сильных
эмоций, связанных с сильными болями или смертью двойника. Следовательно, в
этом что-то есть, хотя пока не известны каналы, по которым могут
передаваться такие психические импульсы.
Тут душа Югова возмутилась. Он почувствовал, что его бренное тело, как
какую-то деревянную колоду, солдаты забросили на "полуторку".
Ему хотелось крикнуть им: "Эй вы, мужики! Потише бросайте, не дрова же!
Впрочем, тело его уже деревенело. Не было дыхания, остановилось сердце,
понизилась температура. Он это ясно чувствовал. Душа начала покидать тело,
как бы проваливаясь в бездну, в глубокую черную дыру.
Последним его желанием на этом свете была мысль сообщить жене печальную
весть о себе. Произошел всплеск мысленной энергии, и для Югова на этом свете
все померкло...
После напряженного дня Марьяна спала, как убитая. Ей снился кошмарный
сон. Она видела, как вокруг рвались мины и снаряды, вздымались тонны пыли и
песка. Переправу у реки заволокло сизым дымом, как факелы, горели танки, из
них валил густой черный дым, молниями вспарывали небо реактивные снаряды
"Катюши". И в этом кромешном аду бежал, стреляя на ходу, ее Александр. То
там, то здесь на берегу, как подкошенные, падали солдаты. Вот Александр
ворвался в траншею противника, в упор застрелил какого-то офицера и
врукопашную сцепился с другим. Лицо его было страшным, глаза горели
неистовым огнем, рот перекосило, из него вырывались нечеловеческие звуки.
Они катались по земле, стараясь вцепиться друг другу в горло.
Видя эту ужасную сцену, Марьяна кричала во сне, металась по постели.
Затем она увидела, как Александр, дотянувшись до горла противника, стал
душить его. У того глаза вышли из орбит, он стал задыхаться. И тут раздался
ужасный взрыв. Взрывной волной мужа ударило о бруствер окопа и засыпало
землей. Марьяна закричала и проснулась...
После этого она уже не могла заснуть. Предчувствие беды не покидало ее.
Как сказала баба Маня, тот сон был вещим. Через две недели по почте им
одновременно пришло письмо-завещание сыну и похоронка. В похоронке
говорилось, что старший лейтенант Александр Югов погиб смертью храбрых в бою
при переправе через Одер и похоронен в братской могиле на безымянной высоте.
Тело Александра Югова похоронили, а душа в виде сгустка мыслящего поля
была жива. Она перешла в другое состояние, в другой, непривычный для нас
мир. Для детального описания души, точнее, мыслящего энергетического поля,
очень трудно подыскать нужные слова, выражения или сравнения. Попробуйте
рассказать о том, чего вы никогда в жизни не видели и не слышали и не можете
ни с чем сравнить. Таков тот необычный потусторонний мир. В первые минуты
перехода возникло ощущение, что душа как бы провалилась в пустоту, в черную
бездну космоса, где не было привычного верха или низа и совсем не ощущался
вес тела. Не стало рук, ног, языка и других органов, которыми можно и нужно
мысленно управлять и при помощи которых человек перемещается и общается друг
с другом. Не было также обычного биологического питания и воздуха для
дыхания.
Короче говоря, он потерял все. Жива была только мысль в виде энергии
мыслеполя, которые нельзя человеку ни увидеть, ни услышать, ни пощупать
руками.
Душа Югова выпорхнула из оболочки тела и оказалась вначале такой же
беспомощной и беззащитной, подобно новорожденному ребенку. Она кувыркалась в
электромагнитногравитационных полях Земли, как щепка в водоворотах горной
речки.
Плазменную душу Югова так мотало, что она не выдержала и мысленно
чертыхнулась на потусветных колдобинах, выпустив при этом квант света, чем и
обнаружила себя. Только это совершилось, как тут же появился младший бес из
первого потусветного мытарства.
- Ага, попалась, голубушка, я тебя здесь давно поджидаю, - набросился
он на беспомощно барахтавшуюся душу Югова. - Не успела на тот свет
появиться, а уже сквернофотонишь. Нехорошо! Очень нехорошо!
При земной жизни Югов представлял бесов в виде чертей с двумя рогами,
копытами и хвостом. Так обычно изображали их художники. Ничего подобного
душа Югова не увидела. Бес в чистом виде представлял собой сильное
энергетическое мыслящее поле, способное своими
электромагнитногравитационными лучами, как рентгеном, пронизывать всю
грешную душу, разбивая ее на кварки и другие частицы.
Накрыв душу Югова магнитным, полем, как сачком, бес потащил ее на суд
бесов-мытарей... Таких судов на том свете, как оказалось, было двадцать.
На первом суде душу Югова обличали десять бесов-мытарей. Каждый из
бесов-мытарей обличал душу по своей части.
Один производил обличение в грехах, совершенных словом. Этот грех еще
называют грехом многоглаголания. Попросту говоря, болтунов, уличенных в том
грехе, ждет на этом суде страшная кара. Другой бес-мытарь обличал душу в
пустословии, третий - в празднословии, четвертый - в кощунстве, пятый - в
насмешках, шестой - в пенье срамных песен и т.д. Ему сразу вспомнилось давно
забытое стихотворение - предупреждение под названием "За все воздастся нам
сполна", в котором сказано:
"За все воздастся нам сполна:
За жадность, трусость и измены,
Когда душа дерьма полна,
Сам Сатана вам вспорет вены.
За все с нас спросится, друзья,
Когда настанет час расплаты.
В родник души плевать нельзя,
Иначе будете прокляты.
За все придется заплатить:
За подлость, блуд и святотатство,
За Бога, что не стали чтить,
За души, что продали в рабство.
За все ответите грехи,
За клевету и казнокрадство,
И за крутые матюки,
И за наркотики, и пьянство.
С вас взыщется во всей красе
За то, что мать, отца забыли,
И что по глупости мы все
Святую Русь чуть не сгубили...
За все с нас взыщется, за все!.."
Действительно, подумал Александр. За все приходится платить и в той, и
в новой жизни, ничего не проходит бесследно, как бы мы не старались забыть
свои грехи.
Душа Югова тут впервые увидела, как бесы-мытари судили одного пижона -
любителя блатных песен. Это был Жора из Одессы-мамы, который любил всем
показывать свою артистичность и оригинальность. Он пел такие срамные,
подзаборные песни, от которых у нормальных людей вяли уши. Плохо было то,
что пел он их больше всего безусым пацанам, которые ничего еще путного в
жизни не видели и не могли отличить настоящее искусство от дешевых подделок.
Одна из его песен "Цена тебе грош - сейчас ты помрешь" оказалась пророческой
- его "замочили" в одном кабаке в Ростове-папе.
Судьи бесы-мытари долго его мытарили и присудили, следуя словам блатной
песни, которую он часто распевал, и где были такие кошмарные слова: "Мать
свою зарезал, отца своего убил, Сестренку-гимназистку в уборной утопил...",
- утопили душенку-тушенку Жоры в прямом и переносном смысле этого слова в
сортире, и не где ни будь в Одессе или Ростове, а в центре Москвы у метро на
"Пушкинской". Это достопримечательное место так и называется: "Сортир на
Пушкинской". Его грешная душа, поди, и сейчас там мается в дерьме, каждый
раз ощущая, как сверху на нее "облегчаются" страждущие. Что и говорить: о
чем пел, то и получил! Теперь к его душе, как говорится, "не зарастет
народная тропа!"
Если первым трем бесам-мытарям нечего было предъявить в качестве
обвинения душе Югова, то четвертый бес-мытарь начал мытарить его душу по
всей науке бесовского искусства, обличая в грехах тяжких.
Этот бес начал с того, что скрупулезно подсчитал все ругательства,
произнесенные Юговых при жизни.
- Вы обвиняетесь в том, что за всю свою сознательную жизнь
сквернословили 3 тысячи 501 раз, из них только за последние четыре года
войны - 2 тысячи 813 раз.
- Боже мой! - мысленно воскликнула душа Югова. - Не может этого быть!
Подумать только - 3501 раз. Ничего себе пироги...
Приведенные цифры буквально ошеломили его. Если бы он знал, что попадет
на суд сюда в потусторонний мир то, очевидно, поостерегся бы лишний раз
ругаться.
- Да, да - продолжал разбор Бес СС (сквернословия), - как вы, Югов,
обозвали учителя пения?
И перед мысленным взором Александра возникла давно забытая сцена в
классе и стоящий у доски длинный, как жердь, учитель пения по прозвищу
"Си-канутый" (от ноты си). Он дотошно дрессировал учеников, как правильно
петь ноту си. Однажды Югов, шутки ради, толкнул в бок дремавшего на уроке
Митрофанова и шепнул тому: - Тебя вызывают. Надо спеть ноты "пи" и "си". Тот
встал и спел... Весь класс так грохнул смехом, что их двоих вытурили за
дверь...
Среди ругательств, предъявленных бесом, были ругательства различного
калибра. Почти безобидные, такие как, например: дурак, свинья, паразит, черт
и т.д.
Среднего калибра, типа: "Олух царя небесного", "Ядрена вошь", "Мать
твою за ногу" и т.п.
И тяжелого непечатного калибра, с 3-мя, 5-тью всем известными буквами и
сочными "прилагательными", прилагаемыми к конкретному лицу, действию или
общественному миро устройству.
Как оказалось, наиболее сочные эпитеты он употреблял в своем последнем
бою, ведя в атаку солдат на позиции противника, у переправы.
И, особенно, когда сцепился в рукопашной в траншее с немецким
унтер-офицером. Там наиболее мягкими его ругательствами были слова типа:
"...моржовый". Они, очевидно, без переводчика были понятны противнику и
произвели на него неизгладимое впечатление.
Слушая предъявленные на суде обвинения, душа Югова пребывала в
смятении.
- Неужели столько, так разнообразно, в таком количестве и такое он смог
наговорить?
- Да, - мысленно подумала душа Югова, - "богат" наш русский язык, когда
вот так, без переводчика, можно любому иностранцу втолковать, что такое есть
"ядреный корень"...
Из других судей наибольшее число обвинений Югову выставил Бес НА
(Бес-мытарь по насмешкам и анекдотам). Оказалось, что он за свою жизнь
сочинил, рассказал и пересказал 1513 анекдотов. Издай он их отдельной
книгой-монографией где-нибудь в Америке, то давно был бы миллионером. А
здесь, на суде у бесов, приходилось оправдываться и объяснять, что это один
из элементов народной культуры. Его анекдоты и крылатые выражения
направлены, в основном, против людской глупости, зла, насилия и
несправедливости.
Бес НА долго мытарил его, стараясь понять, что означает произнесенная
Юговых фраза: "В стране Туманной дури пусть лучше правит один царь - дурак,
чем вся советская власть плюс электрификация всей страны".
Пришлось пояснить, что если страной будут управлять, как в той
известной басне про лебедя, рака и щуку, то ничего хорошего из этого не
выйдет и никакая электрификация здесь не поможет, даже если каждому
суверенному члену "вкрутить в нужное место лампочку Ильича".
- Вообще, как бы вы, уважаемые бесы, среагировали на то, если бы я
сказал, что нынешнее поколение бесов будет жить при коммунизме?..
В ответ раздался дикий бесовский хохот, и душу Югова бесы-мытари
первого мытарства отпустили с Богом...
Далее душа Югова попала на суд второго мытарства, где бесы-мытари
обличали души во лжи, клятвопреступлении, неисполнении обетов, утаивании
грехов и прочих греховных действиях.
Ангел-хранитель, или точнее - мыслящее физическое поле первого разряда,
справедливо заметил на суде:
- Ложь была заложена в души многих его подопечных самим обществом,
основанным на принципе: "Не солжешь - не проживешь, а только ноги вытянешь".
После второго мытарства очищенная душа Югова, минуя третье мытарство -
клеветы, попала сразу в четвертое. Коротко, буквально в нескольких
предложениях, расскажем о клевете. Здесь, в чистилище, ее приравнивают к
самым тяжким злодеяниям , каковы есть убийство, воровство и прелюбодеяние .
Впрочем , чем клевета хуже убийцы? Один посягает на телесную жизнь, а другой
на духовную, губя доброе имя человека. Поэтому за клевету судили очень
сурово.
Четвертое судилище называлось мытарство чревоугодия. Над входом его
было обозначено: "Возобладай над чревом, пока оно над тобой не возобладало!
Люди не для того живут, чтобы есть, а для того, чтобы жить и исполнять
обязанности". Там душу Югова судили шесть бесов-мытарей, специализирующихся
на обличении душ в чревоугодии - объедении, пьянстве, сластолюбии,
пресыщении и прочих греховодных действиях.
Если дела с объедением и пресыщением у души Югова обстояли нормально,
то так называемые грехи "алкашные", на первый взгляд, показались ему
неправдоподобными. При жизни Югов не был поклонником "зеленого змея" и
никогда не думал, что набежит столько, если подсчитать все выпитое.
"Алкашный" бес-мытарь предъявил ему обвинение в распитии спиртного
общим литражом в 1608 литров и 250 граммов. Причем, как оказалось, самогона
его грешная душа выпила - 63 л., спирта - 54 л., горилки - 181 л. и так
далее.
- Так-так, Югов! - наседал на него "алкашный" бес. - Вы утверждаете,
что не часто употребляли спиртное? Припомните, как Вы впервые надрались до
чертиков? И что Вы вытворяли тогда под Новый год?
Без напряженья Александр сразу же вспомнил тот злополучный Новый год,
когда он с другом перебрал и спьяну отчебучил пару классных номеров.
Расшатав и выдернув из земли столб с дорожным знаком "Въезд запрещен", они
установили его прямо на проезжей части единственного моста через реку. И
остановили тем самым все движение транспорта, собрав при этом громадную
колонну автомашин перед въездом в город...
Три дня потом местное начальство разбиралось, пока не поняло, что здесь
кто-то здорово подшутил. Больше того, в два часа ночи они пошли на кладбище,
где учинили страшный шум, насмерть перепугав сторожа и суеверных старух,
живших в домах возле кладбища.
Но на этом их художества не кончились. Под утро, подобрав валявшийся у
старой могилы сгнивший у основания крест, они совершили с ним "крестный" ход
через весь город. И установили его, привязав к дереву, прямо перед домом
мэра, после чего вся милиция была поднята на ноги: искали "нечистую" силу. А
среди верующих старух долго ходил слух о летающих над заборами крестах, о
святых угодниках и других чудесах, якобы, имевших место в ночь на Новый год.
- Да, - признался Югов, - был однажды такой грех, в чем я глубоко
раскаиваюсь. Просто мы тогда молодые и озорные были. Но мне как-то не
верится, чтобы я за всю свою сознательную жизнь выпил столько спиртного.
- У нас все подсчитано, небесная канцелярия умеет работать, -
профотонил бес. - Могу Вам напомнить каждый случай.
- Нет, не надо. Что было, то было, - ответил Югов.
Не теряя чувства юмора, душа Югова мысленно прикинула, сколько же по
родной стране выпивают этого зелья. Получилась астрономическая цифра.
Волги-реки мало. Да, велика Россия, всем выпить хочется, пьют по поводу и
без повода, и до "чертиков"...
Выступивший в его защиту ангел-хранитель отметил сравнительную
умеренность своего подопечного в распитии спиртных напитков, которые, в
основном, употреблялись, следуя традициям, в праздничные и иные памятные
дни, а также как лекарство от простуды и других хворей. Кроме того, из
подсчета следует исключить уставные военные и трофейные литры, выпитые на
войне. На войне как на войне - без спирта, как без боеприпасов, воевать
нельзя.
Бесы-мытари, взвесив на весах правосудия выпитые литры и все добрые
дела, посовещались и отпустили душу Югова с миром, и она попала в пятое
мытарство.
Это мытарство называлось мытарством лености, где чинили скорый суд
бесы-мытари уныния, нерадения, тунеядства, небрежности, ленивости.
В предбаннике этого мытарства скопилось видимо-невидимо ленивых душ.
Правы те, кто утверждает, что очевидно лень родилась раньше "Гомо сапиенса"
(Человека разумного).
Здесь, на пятом бесовском суде, как в зеркале, отражалась жизнь людей.
Что греха таить, в каждом из нас живет червоточина лености: то, что можно
сделать сегодня, откладываем порой на завтра. То, что надо сделать в этом
году, переносим наследующий и так до тех пор, пока "жареный петух" не
клюнет. А когда "клюнет", то начинаем торопиться, кляня свою леность.
Поэтому никогда не откладывайте на завтра, поскольку этому завтра не будет
конца ...
На том бесовском суде он столкнулся с бывшим своим одноклассником:
- Привет, Митрофан! Как поживаешь? Ты - то, как сюда попал? -
поинтересовался Югов. - У тебя же "бронь"...
- "Бронь" то "бронь", да вот незадача, погорелец я. Закурил в постели
однажды ночью папиросу, так с папиросой и уснул, проснулся уже здесь.
- Во даешь, ну и горазд же ты спать, Пацюк!
Насколько он знал его, ленивей Пацюка никого в городе не было. Слава о
его феноменальной лени расползлась по всей округе. Работал Пацюк, если это
можно назвать работой, зав складом, ел за троих, отчего был
толстый-претолстый, при росте 180 сантиметров весил 1,5 центнера. Спал он,
как пожарник, все 24 часа в сутки, исключая время на обед и прочие
естественные надобности. Польза от его, так называемой, работы или
общественного труда была, как от колорадского жука: таскал потихоньку со
склада общественное добро и жил припеваючи.
Даже на собственной свадьбе он умудрился отличиться: обожрался и уснул
за столом. Так его в одежде мужики и положили в брачную постель. Думали:
отоспится немного и выйдет к гостям, но не тут то было.
Представьте, молодая супруга его колотила лаптем по лицу, чтобы он
проснулся и совершил то, что положено в первую брачную ночь, но "подвига" не
получилось. Разбудить Пацюка, когда он прилег, было уже невозможно.
Бесы-мытари пятого суда-мытарства помытарили его, как положено, и
отправили грешную душу Пацюка на перевоспитание куда-то к черту на кулички.
Душа Югова была не слишком избалована леностью и поэтому она
благополучно, минуя это мытарство, попала в следующее, которое называлось
мытарство воровства.
Что поразило душу Югова в шестом мытарстве, так это то, что там было
больше всего соотечественников, которые по непонятной бесам логике крадут,
как бы сами у себя. Ведь у них в то время в государстве все было общее:
земля, заводы, леса и воды. Так зачем красть у себя? Почему люди на глазах
друг у друга действуют по принципу: "Воруй по способности, по чину и
должности?!"
Способный и изобретательный народ - эти русские, - фотонил, удивляясь,