пожар. Лишь с четвертой попытки тральщику "АМ-115" удалось подойти к
уцелевшей части транспорта с подветренной стороны. Гигантские волны бросали
неуправляемое судно на тральщик. От ударов на "АМ-115" разошлись швы в
средней части корпуса, а вскоре он получил пробоину в машинном отделении.
Ведя борьбу за живучесть корабля, экипаж тральщика продолжал снимать с
"Тбилиси" пострадавших. Сняв 77 человек, "АМ-115" занял место в охранении.
Корма транспорта, покинутого экипажем, продолжала дрейфовать вдоль
берега. В двух ее трюмах находился ценный груз. В корме размещалась и
главная машина. Все это нужно было спасти. "Жесткому" и "Живучему"
предстояло разыскать и прибуксировать в базу уцелевшую часть судна.
Эсминцы вышли в залив глубокой ночью. На экране радиолокатора четко
обозначались скалистые берега, а впереди слева •-- остров Торос. Чем
больше удалялись от берега, тем сильнее ощущался шторм. Крен доходил до 40
градусов. Корабли вели поиск строем фронта. Через два часа в семи милях к
северу от Цып-Наволока радиолокатором обнаружили три цели -- аварийное судно
и два тральщика. Приблизились к "Тбилиси".
Транспорт имел большой крен, и волны свободно гуляли по его разорванной
палубе. Начальник штаба эскадры А. М. Румянцев, руководивший операцией,
приказал выделить пять добровольцев с "Жесткого" для высадки на "Тбилиси" --
нужно было кому-то принять буксирные концы.
136
Добровольцев оказалось немало. Выбор пал на артиллеристов Игоря
Раздерова, Михаила Фетисова и Николая Матукина, а также торпедиста Геннадия
Волкова и марсового Владимира Опарина. Собрав добровольцев на юте, А. М.
Румянцев сказал:
-- Важно выбрать момент для прыжка. Не торопитесь, но и не ждите, пока
стукнемся бортами. В случае гибели транспорта примем все меры к вашему
спасению.
Александр Михайлович пожелал удачи смельчакам, попрощался с каждым.
Пятеро моряков, одетых в меховые куртки, поднялись на ростры. Оттуда им
предстояло прыгать. Опасное маневрирование продолжалось уже пять часов.
"Живучий" следовал рядом. Я хорошо запомнил все, что видел. Когда "Жесткий"
подымало на гребень, транспорт оказывался далеко внизу, а потом высокий,
огромный, взлетал над эсминцем, грозя раздавить его.
После нескольких неудачных попыток "Жесткому" удалось-таки приблизиться
к аварийному судну, и добровольцы перескочили на корму "Тбилиси". Десятки
глаз с напряжением следили за их акробатическими прыжками через пучину.
"Жесткий" тут же отошел, но правые ростры оказались смятыми.
Каждый из эсминцев имел конкретную задачу: "Живучему" надлежало
обеспечить противолодочное охранение, "Жесткому" -- буксировку.
Мокрые с головы до ног, закоченевшие на пронизывающем ветру, смельчаки
приняли с эсминца буксирный конец и закрепили за кнехт, "Жесткий" дал ход и
начал буксировку. На мостике "Живучего" вздохнули с облегчением: первая
задача решена. Но не прошло и 20 минут, как буксирный трос лопнул. Пока
убирали обрывок и готовили новый буксир, аварийное судно волной и ветром
отнесло в сторону.
"Жесткий" снова приблизился к "Тбилиси", на транспорт полетел груз с
тонким проводником, на втором конце которого был закреплен стальной трос.
Выбирать тяжелый конец, балансируя на перекошенной, скользкой от льда
палубе, добровольцам было очень нелегко. В бинокль я видел их напряженные
ли-ца, их неверные, скованные обледеневшей одеждой движения. Наконец трос
закреплен и подан сигнал: "Можно давать ход".
137
А стихия не хотела покоряться. Едва начинали буксировку, как стальной
трос рвался, словно нитка. Начинали все заново, и снова трос обрывался. И
так десять (!) раз...
"Тбилиси" дрейфовал к юго-востоку вдоль северного побережья Кильдина, и
остановить этот дрейф не удавалось.
Так прошел целый день. Наступила ночь. Снежные заряды усилились.
Спасательные работы пришлось отложить до утра.
Новогоднюю ночь пятеро моряков провели на дрейфующем судне, не смыкая
глаз. Они закрепили крышки грузовых люков, подкрепили переборки.
Принайтовали крепко гусеничный трактор, грузовую автомашину и другое
крупногабаритное имущество, находившееся на верхней палубе.
Не спали в ту ночь и на "Живучем". У радиолокатора и гидроакустической
станции, в машинных и котельных отделениях бдительно несли вахту моряки.
Взрывы один за другим грохали по корпусу корабля -- это минеры "Живучего"
периодически сбрасывали за борт сковывающие серии глубинных бомб.
От частых взрывов, а может быть, от штормовых сотрясений на "Живучем
вышла из строя радиолокационная станция -- отскочил верхний конец фидера.
Необходимо было припаять его. Плексигласовый колпак антенны возвышался над
мостиком. Днем на ликвидацию неисправности ушло бы несколько минут, а в
темноте при такой качке не то что паять, подняться по скоб-трапу рискованно.
Да и освещение включать не разрешалось. Но радиометрист Александр Петров все
же сумел устранить поломку. Он достал
парусиновый чехол от антенны и, рискуя сорваться, поднялся с ним
наверх. Краснофлотец Баринов помог ему накрыть этим чехлом купол антенны
радиолокатора. Светомаскировка была обеспечена. Петров быстро припаял кончик
фидера, и через несколько минут корабль стал "зрячим".
Утром спасательные работы были возобновлены. А ветер не стихал -- 8
баллов и крупная зыбь с норда. Тральщики заливало водой, и их отпустили в
базу.
Аварийное судно за ночь сдрейфовало к Кильдину, до берега оставалось
всего пять кабельтовых. Подойти к нему эсминец не мог. Вскоре на помощь
подоспели буксиры "М-2" и "М-12" с мощными буксирными устройствами и лидер
"Баку". В небе появились два противолодочных самолета. Общими усилиями
эсминцев и буксиров корма транспорта в начале суток 2 января была приведена
в Териберку.
Пятеро отважных моряков, выполнив задание, благополучно вернулись на
корабль. Они провели на "Тбилиси" 40 часов 15 минут1. Позднее все
они были награждены боевыми орденами.
середине января 1945 года началось мощное наступление советских войск.
Весь фронт -- от Балтийского моря до Карпат -- пришел в движение. Победный
гром орудий гремел на территории Восточной Пруссии, в Западной Польше, в
немецкой Силезии, в Чехословакии, Венгрии.
Североморцы вместе со всеми советскими людьми радовались каждой новой
победе Красной Армии. У всех было приподнятое настроение. Моряки горели
желанием внести свой вклад в дело разгрома врага.
В результате успешного наступления войск Карельского фронта,
поддерживаемых Северным флотом, осенью 1944 года обстановка на Северном
морском театре в корне изменилась. Немецко-фашистские войска потеряли многие
свои позиции. Авиация гитлеровцев, лишенная аэродромов, расположенных вблизи
наших баз, перешла теперь главным образом на ведение разведки. Надводные
корабли немцев были малочисленны и обеспечивали в основном дозорную службу и
эвакуацию. Последний их крупный корабль -- линкор "Тир-пиц" был потоплен в
фиорде 12 ноября 1944 года английскими бомбардировщиками1.
Казалось бы, боевая деятельность Северного флота должна заметно
снизиться, но в действительности этого не произошло. Немецкое морское
командование, не-
1 Вайнер Б. А. Северный флот в Великой Отечественной войне.
М, Воениздат, 1964, с 364.
140
смотря на безнадежность дальнейшей борьбы, не отказалось от намерений
нарушить наше судоходство на Севере, считая, что в победах Красной Армии
большую роль играет помощь союзников. С этой целью в базы Норвегии из других
районов были дополнительно переброшены подводные лодки, численность которых
к началу 1945 года была доведена до 100 единиц1.
Позиции вражеских лодок, как и в конце 1944 года, располагались вдоль
побережья и у входов в базы Северного флота. Там в узких стесненных районах
подводные хищники подстерегали "добычу", нападая на корабли поодиночке и
группами. Наиболее опасным в этом отношении районом был Кильдинский плес.
Подводные лодки действовали здесь в непосредственной близости от берега,
атакуя корабли с больших дистанций самонаводящимися торпедами.
Возросла и минная опасность. Вражеские подводники минировали фарватеры
и узкости в Баренцевом и Белом морях, применяя мины с различными
взрывателями. Нагрузка на противолодочные силы возросла. Многие корабли
работали на износ. Личный состав эсминцев проявлял буквально чудеса
изобретательности, чтобы приспособить устаревшее оборудование к потребностям
сложившейся обстановки. Любое новшество становилось достоянием всех
экипажей.
Основным оружием в борьбе с подводными лодками были глубинные бом'бы и
реактивные мины, расход которых от похода к походу возрастал. Для пополнения
противолодочного боезапаса корабли вынуждены были заходить в базу. Минеры
разработали усовершенствование, позволившее комплект больших глубинных бомб
довести до 150, а реактивных мин до 144 штук, то есть увеличить почти в два
раза. А это уже что-то значило!
Но больше всех смекалки по-прежнему требовалось от личного состава
электромеханической боевой части. И надо сказать, наши ребята были
неистощимы на выдумку. Приведу такой пример. В начале января эсминцы
эскортировали из Белого моря в Кольский залив 15 союзных транспортов. Когда
переход приближался к концу, разыгрался шторм. В один из трюмов
1 Хроника Великой Отечественной войны на Северном морском
театре. Вып. 8, 1945, с. 7.
t41
"Деятельного" стала поступать вода. Нужно было срочно устранить течь.
Краснофлотцы Кондрашев и Акимов сделали небольшие углубления вокруг трещины
и попытались залить их цементом. Но цемент не затвердевал в забортной воде.
Тогда по предложению инженера-механика Зуева трюмные вырезали парусиновую
заплату, покрыли смесью (песок и цемент, замешанные на кузбасс-лаке), в
отверстие продели медную трубку, вставив ее одним концом в трещину, и
наложили заплату на поврежденное место. Парусина плотно пристала к кромке
днища, а воду несложно было отвести через трубку. Потом трубку заглушили
пробкой, и течь была устранена окончательно. Подобных примеров
изобретательности наших моряков можно привести сколько угодно.
В последние месяцы войны немецкие подводные пираты стали действовать
дерзко, с отчаянием обреченных. В связи с этим наше командование приняло ряд
дополнительных мер для усиления противолодочной обороны. Число кораблей
эскорта непрерывно росло. Если в кампании 1944 года на каждый транспорт в
среднем приходилось два эскортных корабля, то в январе 1945 года -- уже
четыре, а в феврале число их достигало восьми. Противолодочную оборону
транспортов нередко организовывали из двух линий кругового охранения.
Гитлеровские подводники прибегали к различным ухищрениям, чтобы ввести
в заблуждение наших гидроакустиков. Они применяли, например, имитационные
патроны, выстреливая их далеко в сторону от своего курса и создавая тем
самым эффект присутствия подводной лодки там, где ее нет. Но эта уловка
врага быстро была разгадана. Наши акустики научились распознавать, где
лодка, а где имитатор, научились уклоняться от прямоидущих торпед.
Но эффективных средств борьбы с самонаводящимися торпедами у нас не
было. И немцы пользовались этим своим преимуществом. 16 января гитлеровской
подводной лодке удалось потопить эсминец "Деятельный", а спустя четыре дня
нанести серьезные повреждения эсминцу "Разъяренный".
Я беседовал со многими участниками того похода, изучал архивные
документы, встречался со спасшимися членами экипажа "Деятельного", кое-что
видел и
142
слышал сам. Все это помогло мне восстановить весь ход событий. Вот как
они развивались.
...В Кольском заливе на якорях стояли шесть транспортов типа "Либерти"
и два танкера беломорской группы союзного конвоя. Для эскортирования их были
выделены семь эсминцев и четыре "больших охотника". В море вторые сутки
бушевал шторм, и на ближайшие дни прогноз был неутешительным. Поэтому, чтобы
не задерживать надолго иностранные суда с грузами, которые необходимо было
доставить в беломорские порты, командующий флотом распорядился отправить
конвой под охраной одних эсминцев ("большие охотники" в штормовых условиях
использовать было нельзя), добавив в состав эскорта еще два
эсминца1.
Перед выходом в море командир конвоя капитан 1-го ранга А. М. Румянцев,
ставя задачу командирам эсминцев, сказал:
-- На судах конвоя 60 тысяч тонн важного груза. Он нужен фронту.
Необходимо суда провести без потерь. Для выполнения этой ответственной
задачи нам выделено девять кораблей. Это меньше тактической нормы, но
другого выхода нет. Полагаюсь на ваш опыт и боевую выучку личного состава.
16 января в 13 часов 30 минут конвой "КБ-1" в составе восьми судов,
эскортируемых лидером "Баку", эсминцами "Грозный", "Разумный", "Деятельный",
"Живучий", "Дерзкий", "Доблестный", "Достойный" и "Жесткий", вышел из
Кольского залива в Белое море. Над заливом стелилась туманная морозная мгла.
На подходах к Кильдину конвой попал в полосу снежных зарядов. Видимость
исчезла. Только временами проглядывались сквозь снежную пелену мачты и трубы
кораблей.
На экране радиолокатора "Живучего" обозначился походный порядок. Мы с
Васильевым зарисовываем изображение и несем командиру схему. Сличаем с
выданной ранее схемой -- точно. Головной -- "Баку". Позади, в миле от лидера
-- три кильватерных колонны транспортов (в двух первых по три, в последней
-- два судна). Со стороны берега, на расстоянии полутора миль от судов,
охранение несли "Разумный", "Дерзкий" и "Деятельный". По левому борту конвоя
распо-
1 О ЦВМ А, ф. 254, д. 40152, л. 57.
143
лагались соответственно "Грозный", "Жесткий" и "Живучий". "Доблестный"
и "Достойный" несли подвижной противолодочный дозор.
А погода все ухудшалась. Ветер усилился до девяти баллов, температура
воздуха понизилась, над поверхностью воды заметно усилилось парение. Корабли
начали обмерзать. Сменившись с вахты, люди обвязывались концами и начинали
окалывать лед, но ледовый панцирь появлялся снова.
Наступила ночь. На верхнем мостике "Живучего", где стояли вахту офицер
и два сигнальщика, было невмоготу от холода -- леденящий ветер пронизывал
насквозь и полушубки, и плотные шерстяные подшлемники. А в котельных и
машинных отделениях, задраенных наглухо, чтобы вода не проникала через
вентиляционные грибки, нечем было дышать от жары и духоты. Где было легче,
сказать трудно.
Приняв рапорт о смене вахты, командир корабля капитан 3-го ранга
Шумиловi спустился в штурманскую рубку погреться. Но не успел он
даже выпить стакана чая, как с мостика доложили:
-- Впереди по курсу слышны глухие взрывы!
Вскоре в динамике рации послышался голос капи
тана 3-го ранга Щербакова -- командира "Жесткого":
Имею контакт с подводной лодкой. Атакую глу
бинными бомбами.
Вахтенный офицер! Объявите боевую тревогу!
Акустикам и радиометристам усилить наблюдение в
левом секторе! -- приказал Шумилов.
Через полчаса последовал отбой -- целей не обнаружили.
Конвой продолжал идти заданным курсом.
В 21.00 справа от "Живучего", в 30--40 кабельтовых, послышались взрывы,
выстрелы, а затем трассы малокалиберных снарядов прочертили небо. Аварийный
сигнал исходил от эскортного корабля.
-- Там место "Деятельного", -- уточнил вахтенный
офицер.
Я спустился к Гончарову в штурманскую. Конвой находился на меридиане
бухты Рында.
1 В конце декабря капитан 3-го ранга Н. Д. Рябченко убыл на
Черноморский флот на новый эсминец, вместо него назначили Алексея Ивановича
Шумилова, ранее командовавшего тральщиком.
Что случилось, пока никто не знал. Все же на "Живучем" объявили боевую
тревогу, продолжая удерживать назначенное место в ордере. В 21.10 -- радио
от командира конвоя:
-- "Рулет-18"1 торпедирован, "Дерзкому" и "Жи
вучему" оказать помощь.
Резко отвернули вправо. Корабль сильно накренился, бак скрылся в
волнах.
Пять градусов право руля! -- приказал Шу
милов.
Руль право пять! -- отрепетовал Папушин через
переговорную трубу и начал отводить руль. Корабль
немного выровнялся -- поворот проходил более плав
но. Когда легли на курс и увеличили ход, радиометрист
доложил:
Левый борт 10, дистанция 49 кабельтовых, цель
и правый борт 17, дистанция 65 кабельтовых, вторая
цель!
Ближе к нам -- "Дерзкий", справа -- "Деятель
ный", -- вслух прокомментировал Шумилов и назна
чил рулевому новый курс. В 21.40 на экране локатора
наблюдались две цели: "Дерзкий" уже подходил к ава
рийному кораблю2. Его командир капитан 3-го ранга
Максимов передал по радио:
Приступаю к спасению людей. "Живучему" обе
спечивать противолодочную оборону.
Через пять минут "Живучий" начал описывать циркуляцию вокруг двух
кораблей, сбрасывая сковывающие серии глубинных бомб. В 21.47 радиометрист
Лю-бимкин доложил:
-- Вторая цель исчезла!3
Этот доклад словно обухом по голове ударил каждого из стоявших на
мостике. Все поняли -- "Деятельный" пошел ко дну. Такой быстрой развязки
никто из нас не ожидал.
Продолжая поиск подводных лодок, "Живучий" пошел на сближение с
"Дерзким". Осветив прожектором место гибели "Деятельного", мы увидели на
воде масляные пятна и горящий патрон Гольмса. Около часа мы ходили
переменными галсами, но больше ничего
1 Позывной эсминца "Деятельный"
2 ОЦВМА, ф. 47, д 31711, лл 43--44
3 Там же, л. 44
145
уцелевшей части транспорта с подветренной стороны. Гигантские волны бросали
неуправляемое судно на тральщик. От ударов на "АМ-115" разошлись швы в
средней части корпуса, а вскоре он получил пробоину в машинном отделении.
Ведя борьбу за живучесть корабля, экипаж тральщика продолжал снимать с
"Тбилиси" пострадавших. Сняв 77 человек, "АМ-115" занял место в охранении.
Корма транспорта, покинутого экипажем, продолжала дрейфовать вдоль
берега. В двух ее трюмах находился ценный груз. В корме размещалась и
главная машина. Все это нужно было спасти. "Жесткому" и "Живучему"
предстояло разыскать и прибуксировать в базу уцелевшую часть судна.
Эсминцы вышли в залив глубокой ночью. На экране радиолокатора четко
обозначались скалистые берега, а впереди слева •-- остров Торос. Чем
больше удалялись от берега, тем сильнее ощущался шторм. Крен доходил до 40
градусов. Корабли вели поиск строем фронта. Через два часа в семи милях к
северу от Цып-Наволока радиолокатором обнаружили три цели -- аварийное судно
и два тральщика. Приблизились к "Тбилиси".
Транспорт имел большой крен, и волны свободно гуляли по его разорванной
палубе. Начальник штаба эскадры А. М. Румянцев, руководивший операцией,
приказал выделить пять добровольцев с "Жесткого" для высадки на "Тбилиси" --
нужно было кому-то принять буксирные концы.
136
Добровольцев оказалось немало. Выбор пал на артиллеристов Игоря
Раздерова, Михаила Фетисова и Николая Матукина, а также торпедиста Геннадия
Волкова и марсового Владимира Опарина. Собрав добровольцев на юте, А. М.
Румянцев сказал:
-- Важно выбрать момент для прыжка. Не торопитесь, но и не ждите, пока
стукнемся бортами. В случае гибели транспорта примем все меры к вашему
спасению.
Александр Михайлович пожелал удачи смельчакам, попрощался с каждым.
Пятеро моряков, одетых в меховые куртки, поднялись на ростры. Оттуда им
предстояло прыгать. Опасное маневрирование продолжалось уже пять часов.
"Живучий" следовал рядом. Я хорошо запомнил все, что видел. Когда "Жесткий"
подымало на гребень, транспорт оказывался далеко внизу, а потом высокий,
огромный, взлетал над эсминцем, грозя раздавить его.
После нескольких неудачных попыток "Жесткому" удалось-таки приблизиться
к аварийному судну, и добровольцы перескочили на корму "Тбилиси". Десятки
глаз с напряжением следили за их акробатическими прыжками через пучину.
"Жесткий" тут же отошел, но правые ростры оказались смятыми.
Каждый из эсминцев имел конкретную задачу: "Живучему" надлежало
обеспечить противолодочное охранение, "Жесткому" -- буксировку.
Мокрые с головы до ног, закоченевшие на пронизывающем ветру, смельчаки
приняли с эсминца буксирный конец и закрепили за кнехт, "Жесткий" дал ход и
начал буксировку. На мостике "Живучего" вздохнули с облегчением: первая
задача решена. Но не прошло и 20 минут, как буксирный трос лопнул. Пока
убирали обрывок и готовили новый буксир, аварийное судно волной и ветром
отнесло в сторону.
"Жесткий" снова приблизился к "Тбилиси", на транспорт полетел груз с
тонким проводником, на втором конце которого был закреплен стальной трос.
Выбирать тяжелый конец, балансируя на перекошенной, скользкой от льда
палубе, добровольцам было очень нелегко. В бинокль я видел их напряженные
ли-ца, их неверные, скованные обледеневшей одеждой движения. Наконец трос
закреплен и подан сигнал: "Можно давать ход".
137
А стихия не хотела покоряться. Едва начинали буксировку, как стальной
трос рвался, словно нитка. Начинали все заново, и снова трос обрывался. И
так десять (!) раз...
"Тбилиси" дрейфовал к юго-востоку вдоль северного побережья Кильдина, и
остановить этот дрейф не удавалось.
Так прошел целый день. Наступила ночь. Снежные заряды усилились.
Спасательные работы пришлось отложить до утра.
Новогоднюю ночь пятеро моряков провели на дрейфующем судне, не смыкая
глаз. Они закрепили крышки грузовых люков, подкрепили переборки.
Принайтовали крепко гусеничный трактор, грузовую автомашину и другое
крупногабаритное имущество, находившееся на верхней палубе.
Не спали в ту ночь и на "Живучем". У радиолокатора и гидроакустической
станции, в машинных и котельных отделениях бдительно несли вахту моряки.
Взрывы один за другим грохали по корпусу корабля -- это минеры "Живучего"
периодически сбрасывали за борт сковывающие серии глубинных бомб.
От частых взрывов, а может быть, от штормовых сотрясений на "Живучем
вышла из строя радиолокационная станция -- отскочил верхний конец фидера.
Необходимо было припаять его. Плексигласовый колпак антенны возвышался над
мостиком. Днем на ликвидацию неисправности ушло бы несколько минут, а в
темноте при такой качке не то что паять, подняться по скоб-трапу рискованно.
Да и освещение включать не разрешалось. Но радиометрист Александр Петров все
же сумел устранить поломку. Он достал
парусиновый чехол от антенны и, рискуя сорваться, поднялся с ним
наверх. Краснофлотец Баринов помог ему накрыть этим чехлом купол антенны
радиолокатора. Светомаскировка была обеспечена. Петров быстро припаял кончик
фидера, и через несколько минут корабль стал "зрячим".
Утром спасательные работы были возобновлены. А ветер не стихал -- 8
баллов и крупная зыбь с норда. Тральщики заливало водой, и их отпустили в
базу.
Аварийное судно за ночь сдрейфовало к Кильдину, до берега оставалось
всего пять кабельтовых. Подойти к нему эсминец не мог. Вскоре на помощь
подоспели буксиры "М-2" и "М-12" с мощными буксирными устройствами и лидер
"Баку". В небе появились два противолодочных самолета. Общими усилиями
эсминцев и буксиров корма транспорта в начале суток 2 января была приведена
в Териберку.
Пятеро отважных моряков, выполнив задание, благополучно вернулись на
корабль. Они провели на "Тбилиси" 40 часов 15 минут1. Позднее все
они были награждены боевыми орденами.
середине января 1945 года началось мощное наступление советских войск.
Весь фронт -- от Балтийского моря до Карпат -- пришел в движение. Победный
гром орудий гремел на территории Восточной Пруссии, в Западной Польше, в
немецкой Силезии, в Чехословакии, Венгрии.
Североморцы вместе со всеми советскими людьми радовались каждой новой
победе Красной Армии. У всех было приподнятое настроение. Моряки горели
желанием внести свой вклад в дело разгрома врага.
В результате успешного наступления войск Карельского фронта,
поддерживаемых Северным флотом, осенью 1944 года обстановка на Северном
морском театре в корне изменилась. Немецко-фашистские войска потеряли многие
свои позиции. Авиация гитлеровцев, лишенная аэродромов, расположенных вблизи
наших баз, перешла теперь главным образом на ведение разведки. Надводные
корабли немцев были малочисленны и обеспечивали в основном дозорную службу и
эвакуацию. Последний их крупный корабль -- линкор "Тир-пиц" был потоплен в
фиорде 12 ноября 1944 года английскими бомбардировщиками1.
Казалось бы, боевая деятельность Северного флота должна заметно
снизиться, но в действительности этого не произошло. Немецкое морское
командование, не-
1 Вайнер Б. А. Северный флот в Великой Отечественной войне.
М, Воениздат, 1964, с 364.
140
смотря на безнадежность дальнейшей борьбы, не отказалось от намерений
нарушить наше судоходство на Севере, считая, что в победах Красной Армии
большую роль играет помощь союзников. С этой целью в базы Норвегии из других
районов были дополнительно переброшены подводные лодки, численность которых
к началу 1945 года была доведена до 100 единиц1.
Позиции вражеских лодок, как и в конце 1944 года, располагались вдоль
побережья и у входов в базы Северного флота. Там в узких стесненных районах
подводные хищники подстерегали "добычу", нападая на корабли поодиночке и
группами. Наиболее опасным в этом отношении районом был Кильдинский плес.
Подводные лодки действовали здесь в непосредственной близости от берега,
атакуя корабли с больших дистанций самонаводящимися торпедами.
Возросла и минная опасность. Вражеские подводники минировали фарватеры
и узкости в Баренцевом и Белом морях, применяя мины с различными
взрывателями. Нагрузка на противолодочные силы возросла. Многие корабли
работали на износ. Личный состав эсминцев проявлял буквально чудеса
изобретательности, чтобы приспособить устаревшее оборудование к потребностям
сложившейся обстановки. Любое новшество становилось достоянием всех
экипажей.
Основным оружием в борьбе с подводными лодками были глубинные бом'бы и
реактивные мины, расход которых от похода к походу возрастал. Для пополнения
противолодочного боезапаса корабли вынуждены были заходить в базу. Минеры
разработали усовершенствование, позволившее комплект больших глубинных бомб
довести до 150, а реактивных мин до 144 штук, то есть увеличить почти в два
раза. А это уже что-то значило!
Но больше всех смекалки по-прежнему требовалось от личного состава
электромеханической боевой части. И надо сказать, наши ребята были
неистощимы на выдумку. Приведу такой пример. В начале января эсминцы
эскортировали из Белого моря в Кольский залив 15 союзных транспортов. Когда
переход приближался к концу, разыгрался шторм. В один из трюмов
1 Хроника Великой Отечественной войны на Северном морском
театре. Вып. 8, 1945, с. 7.
t41
"Деятельного" стала поступать вода. Нужно было срочно устранить течь.
Краснофлотцы Кондрашев и Акимов сделали небольшие углубления вокруг трещины
и попытались залить их цементом. Но цемент не затвердевал в забортной воде.
Тогда по предложению инженера-механика Зуева трюмные вырезали парусиновую
заплату, покрыли смесью (песок и цемент, замешанные на кузбасс-лаке), в
отверстие продели медную трубку, вставив ее одним концом в трещину, и
наложили заплату на поврежденное место. Парусина плотно пристала к кромке
днища, а воду несложно было отвести через трубку. Потом трубку заглушили
пробкой, и течь была устранена окончательно. Подобных примеров
изобретательности наших моряков можно привести сколько угодно.
В последние месяцы войны немецкие подводные пираты стали действовать
дерзко, с отчаянием обреченных. В связи с этим наше командование приняло ряд
дополнительных мер для усиления противолодочной обороны. Число кораблей
эскорта непрерывно росло. Если в кампании 1944 года на каждый транспорт в
среднем приходилось два эскортных корабля, то в январе 1945 года -- уже
четыре, а в феврале число их достигало восьми. Противолодочную оборону
транспортов нередко организовывали из двух линий кругового охранения.
Гитлеровские подводники прибегали к различным ухищрениям, чтобы ввести
в заблуждение наших гидроакустиков. Они применяли, например, имитационные
патроны, выстреливая их далеко в сторону от своего курса и создавая тем
самым эффект присутствия подводной лодки там, где ее нет. Но эта уловка
врага быстро была разгадана. Наши акустики научились распознавать, где
лодка, а где имитатор, научились уклоняться от прямоидущих торпед.
Но эффективных средств борьбы с самонаводящимися торпедами у нас не
было. И немцы пользовались этим своим преимуществом. 16 января гитлеровской
подводной лодке удалось потопить эсминец "Деятельный", а спустя четыре дня
нанести серьезные повреждения эсминцу "Разъяренный".
Я беседовал со многими участниками того похода, изучал архивные
документы, встречался со спасшимися членами экипажа "Деятельного", кое-что
видел и
142
слышал сам. Все это помогло мне восстановить весь ход событий. Вот как
они развивались.
...В Кольском заливе на якорях стояли шесть транспортов типа "Либерти"
и два танкера беломорской группы союзного конвоя. Для эскортирования их были
выделены семь эсминцев и четыре "больших охотника". В море вторые сутки
бушевал шторм, и на ближайшие дни прогноз был неутешительным. Поэтому, чтобы
не задерживать надолго иностранные суда с грузами, которые необходимо было
доставить в беломорские порты, командующий флотом распорядился отправить
конвой под охраной одних эсминцев ("большие охотники" в штормовых условиях
использовать было нельзя), добавив в состав эскорта еще два
эсминца1.
Перед выходом в море командир конвоя капитан 1-го ранга А. М. Румянцев,
ставя задачу командирам эсминцев, сказал:
-- На судах конвоя 60 тысяч тонн важного груза. Он нужен фронту.
Необходимо суда провести без потерь. Для выполнения этой ответственной
задачи нам выделено девять кораблей. Это меньше тактической нормы, но
другого выхода нет. Полагаюсь на ваш опыт и боевую выучку личного состава.
16 января в 13 часов 30 минут конвой "КБ-1" в составе восьми судов,
эскортируемых лидером "Баку", эсминцами "Грозный", "Разумный", "Деятельный",
"Живучий", "Дерзкий", "Доблестный", "Достойный" и "Жесткий", вышел из
Кольского залива в Белое море. Над заливом стелилась туманная морозная мгла.
На подходах к Кильдину конвой попал в полосу снежных зарядов. Видимость
исчезла. Только временами проглядывались сквозь снежную пелену мачты и трубы
кораблей.
На экране радиолокатора "Живучего" обозначился походный порядок. Мы с
Васильевым зарисовываем изображение и несем командиру схему. Сличаем с
выданной ранее схемой -- точно. Головной -- "Баку". Позади, в миле от лидера
-- три кильватерных колонны транспортов (в двух первых по три, в последней
-- два судна). Со стороны берега, на расстоянии полутора миль от судов,
охранение несли "Разумный", "Дерзкий" и "Деятельный". По левому борту конвоя
распо-
1 О ЦВМ А, ф. 254, д. 40152, л. 57.
143
лагались соответственно "Грозный", "Жесткий" и "Живучий". "Доблестный"
и "Достойный" несли подвижной противолодочный дозор.
А погода все ухудшалась. Ветер усилился до девяти баллов, температура
воздуха понизилась, над поверхностью воды заметно усилилось парение. Корабли
начали обмерзать. Сменившись с вахты, люди обвязывались концами и начинали
окалывать лед, но ледовый панцирь появлялся снова.
Наступила ночь. На верхнем мостике "Живучего", где стояли вахту офицер
и два сигнальщика, было невмоготу от холода -- леденящий ветер пронизывал
насквозь и полушубки, и плотные шерстяные подшлемники. А в котельных и
машинных отделениях, задраенных наглухо, чтобы вода не проникала через
вентиляционные грибки, нечем было дышать от жары и духоты. Где было легче,
сказать трудно.
Приняв рапорт о смене вахты, командир корабля капитан 3-го ранга
Шумиловi спустился в штурманскую рубку погреться. Но не успел он
даже выпить стакана чая, как с мостика доложили:
-- Впереди по курсу слышны глухие взрывы!
Вскоре в динамике рации послышался голос капи
тана 3-го ранга Щербакова -- командира "Жесткого":
Имею контакт с подводной лодкой. Атакую глу
бинными бомбами.
Вахтенный офицер! Объявите боевую тревогу!
Акустикам и радиометристам усилить наблюдение в
левом секторе! -- приказал Шумилов.
Через полчаса последовал отбой -- целей не обнаружили.
Конвой продолжал идти заданным курсом.
В 21.00 справа от "Живучего", в 30--40 кабельтовых, послышались взрывы,
выстрелы, а затем трассы малокалиберных снарядов прочертили небо. Аварийный
сигнал исходил от эскортного корабля.
-- Там место "Деятельного", -- уточнил вахтенный
офицер.
Я спустился к Гончарову в штурманскую. Конвой находился на меридиане
бухты Рында.
1 В конце декабря капитан 3-го ранга Н. Д. Рябченко убыл на
Черноморский флот на новый эсминец, вместо него назначили Алексея Ивановича
Шумилова, ранее командовавшего тральщиком.
Что случилось, пока никто не знал. Все же на "Живучем" объявили боевую
тревогу, продолжая удерживать назначенное место в ордере. В 21.10 -- радио
от командира конвоя:
-- "Рулет-18"1 торпедирован, "Дерзкому" и "Жи
вучему" оказать помощь.
Резко отвернули вправо. Корабль сильно накренился, бак скрылся в
волнах.
Пять градусов право руля! -- приказал Шу
милов.
Руль право пять! -- отрепетовал Папушин через
переговорную трубу и начал отводить руль. Корабль
немного выровнялся -- поворот проходил более плав
но. Когда легли на курс и увеличили ход, радиометрист
доложил:
Левый борт 10, дистанция 49 кабельтовых, цель
и правый борт 17, дистанция 65 кабельтовых, вторая
цель!
Ближе к нам -- "Дерзкий", справа -- "Деятель
ный", -- вслух прокомментировал Шумилов и назна
чил рулевому новый курс. В 21.40 на экране локатора
наблюдались две цели: "Дерзкий" уже подходил к ава
рийному кораблю2. Его командир капитан 3-го ранга
Максимов передал по радио:
Приступаю к спасению людей. "Живучему" обе
спечивать противолодочную оборону.
Через пять минут "Живучий" начал описывать циркуляцию вокруг двух
кораблей, сбрасывая сковывающие серии глубинных бомб. В 21.47 радиометрист
Лю-бимкин доложил:
-- Вторая цель исчезла!3
Этот доклад словно обухом по голове ударил каждого из стоявших на
мостике. Все поняли -- "Деятельный" пошел ко дну. Такой быстрой развязки
никто из нас не ожидал.
Продолжая поиск подводных лодок, "Живучий" пошел на сближение с
"Дерзким". Осветив прожектором место гибели "Деятельного", мы увидели на
воде масляные пятна и горящий патрон Гольмса. Около часа мы ходили
переменными галсами, но больше ничего
1 Позывной эсминца "Деятельный"
2 ОЦВМА, ф. 47, д 31711, лл 43--44
3 Там же, л. 44
145
