Норвегии базировалось до 60 гитлеровских субмарин'.
Основными силами в борьбе с вражескими подводными лодками продолжали
оставаться эсминцы, сторожевые корабли, тральщики и "охотники" за подводными
лодками, а также противолодочная авиация. Последняя была оснащена
радиолокационными средствами для обнаружения и глубинными бомбами -- для
поражения подводного противника.
Защита морских коммуникаций осуществлялась в порядке повседневной
боевой деятельности флота. Однако для охраны особо важных конвоев
проводились боевые операции.
В этом случае увеличивался состав эскорта, усиливались разведка и
наблюдение за вражескими подводными лодками, а по маршруту перехода
производился предварительный поиск авиацией и кораблями.
В одной из таких операций в ноябре участвовал и наш "Живучий". Она
проводилась под руководством командующего Беломорской флотилией Северного
флота вице-адмирала Ю. А. Пантелеева и имела целью обеспечить безопасность
перехода крупных ледоколов "И. Сталин" и "Северный ветер" (конвой "АБ-15")
из центральной Арктики в Белое море после завершения ими арктической
навигации.
Гитлеровцы зорко следили за обстановкой в Арктике и заблаговременно
развернули на трассе перехода конвоя до 10 подводных лодок2.
Для непосредственного охранения конвоя было создано два отряда
эскортных кораблей. В них входили эскадренные миноносцы, сторожевики и
тральщики. Первый отряд в составе эсминца "Деятельный", шести "больших
охотников" и пяти тральщиков вступил в охранение 17 ноября у кромки льда в
Карском море. "Живучий" был включен в состав второго отряда, в который
входили также лидер "Баку", эсминцы "Гремящий", "Разумный", "Разъяренный",
"Жгучий", "Дерзкий" и "Доблестный". Командиром второго отряда был
1 Вайнер Б. Л. Северный флот в Великой Отечественной войне.
Военнзлат, 1964, с 365.
2 Там же, с. 279.
капитан 1-го ранга А. И. Гурин. Отряд вышел навстречу конвою из Иоканги
в 2 часа ночи 18 ноября.
Погодные условия сложились неблагоприятно. Вначале пурга закрывала все
кругом, а чуть позже ее сменил густой туман. Потом все повторилось сначала.
Крепчал и ветер. Термометры показывали 18 градусов ниже нуля.
Я был на мостике. Порывистый ветер бросал в лицо сотни ледяных игл, от
уколов которых не спасал даже шерстяной подшлемник. До смены оставались
считанные минуты, но они тянулись необычно долго. Сменившись с вахты, я
зашел в кают-компанию погреться у электрического камина. Был поздний час, но
здесь я застал Гончарова и Никольского. Штурман в походах почти не вылезал
из рубки и только изредка спускался вниз выпить чашку чая. У его ног уютно
мурлыкала об-шая любимица команды кошка Мэри.
Кошки, я слышал, очень чувствительны к магнетизму, и на кораблях не
приживаются, но наша, очевидно, была исключением. Когда она ловила крыс,
никто не знал, хотя ежедневно мы обнаруживали по нескольку задавленных
грызунов. Крысы причиняли много неприятностей: таскали у матросов воротнички
и носки,
грызли у офицеров погоны. А однажды они даже повредили свинцовый
кабель, выведя из строя размагничивающую противоминную обмотку. С грызунами
на корабле вели борьбу все -- делали силки на трубопроводах и других
коммуникациях, ставили капканы, но избавиться от крыс не удавалось.
Никольский любил заглянуть в кают-компанию просто так, "на огонек".
Здесь всегда можно было услышать новости походной жизни, узнать обстановку
"наверху".
Не успели мы перекинуться и парой фраз, как раздался сигнал боевой
тревоги. Быстро взбежав на мостик, я сразу понял причину: крупные волны одна
за другой перекатывались через низкий борт эсминца, доставали до надстроек.
На сильном морозе водяные струп сразу же замерзали, покрывая все сплошной
ледяной коркой. Льдом обросли мачты, палубы, мостик, орудия. От его тяжести
погнулись леерные стойки. Появился сильный крен, корабль плохо слушался
руля. На околку льда были брошены все силы.
На шаткой и скользкой палубе, обдаваемые ледяными брызгами, моряки
ломами и лопатами бились со льдом. Труднее всех пришлось минерам. Волны все
чаще докатывались до кормы. Начали обмерзать в стеллажах глубинные бомбы.
Боеготовность кормового боевого поста оказалась под угрозой. Понятно, что
ломы здесь не могли пригодиться. Что же делать? Выход нашелся. Коммунист
Лукьянцев предложил отпаривать бомбы горячей водой. Минеры по очереди
спускались в котельное помещение и возвращались на ют с окутанными паром
ведрами в руках.
В тот день обледенение причинило нашим кораблям много хлопот. Позднее
мы уже подстраховывались на такой случай. Кочегары эсминца "Достойный"
внесли рацпредложение, которое сразу же стало достоянием всех кораблей.
Новшество оказалось довольно простым: вывели на корму гибкие шланги,
подключили их к паровому отоплению. При необходимости можно было паром
"резать" лед, как масло.
Наш отряд приближался к назначенному месту встречи. На экране локатора
засветилась береговая черта. Это Новая Земля. Через несколько минут появился
в поле зрения и конвой.
В 11 часов 19 ноября у выхода из Карских Ворот эсминцы второго отряда
вступили в охранение. Вскоре разыгрался девятибалльный шторм. Стихия
буквально бесновалась, волны свободно перекатывались через борт. Ходить по
палубе без риска быть смытым уже было нельзя. Выручали натянутые
заблаговременно штормовые леера. О подводной опасности больше не думали --
атаки лодок вряд ли возможны в такой кутерьме. Окалывали лед одной рукой,
второй надо было держаться за леер или надстройку. Люди выбивались из
последних сил, но, немного передохнув и обогревшись в кубрике, снова
выходили на палубу.
Шторм не унимался четверо суток. Когда конвой вошел в Белое море, даже
не верилось, что все позади. В порт корабли пришли изрядно потрепанными,
некоторые даже с поломками, но главное было сделано -- конвой прибыл к месту
назначения без потерь.
Примерно в то же время с Диксона в Иокангу шел другой конвой -- три
транспорта и танкер в охранении эсминца "Достойный", тральщиков и "больших
охотников". На их долю выпали еще большие испытания. Оказавшись в густом
тумане, который потом сменился частыми снежными зарядами, транспорты и
корабли эскорта потеряли друг друга. Ордер распался, суда остались без
охранения. А это было опасно.
Конвоем командовал командир эсминца "Достойный" капитан 3-го ранга Н.
И. Никольский1, опытнейший офицер и замечательный моряк. Двумя
годами раньше он, будучи командиром эсминца "Разъярен-
1 Командир "Достойного" Николай Иванович Никольский
однофамилец и тезка командира БЧ-V "Живучего".
ный", совершил вместе с лидером "Баку" и эсминцем "Разумный"
беспримерный переход из Владивостока в Мурманск Северным морским путем.
Используя радиолокацию и радиостанцию внутриэс-кадренной связи,
Никольский сумел собрать конвой и повел его дальше. Погода ухудшалась,
участились снежные заряды, крупнее стала волна. Командир конвоя трое суток
не покидал мостика: транспорты и корабли охранения не раз сходили с курса и
терялись в зарядах. Никольского это нервировало, но, переговариваясь по
рации с капитанами, он держался корректно.
Когда ветер от норда усилился до девяти баллов, началось обледенение.
Быстрее других начал покрываться ледовым панцирем тральщик "Т-109". Почти
весь его экипаж, вооружившись ломиками и лопатами, упорно противостоял
стихии. Но корабль все больше кренился, уменьшился ход. Тральщик начал
отставать. Волны одна за другой перекатывались через его низкий борт, во
внутренние помещения стала проникать вода. Когда она попала в
аккумуляторную, произошел взрыв. Положение "Т-109" стало критическим, и его
командир запросил помощи.
К терпящему бедствие кораблю в район острова Колгуев направился
"Достойный". Тем временем, исчерпав все возможности спасти тральщик,
командир приказал спустить шлюпки. Команда покинула корабль, который на ее
глазах вскоре перевернулся и затонул.
Шторм не утихал, и многие из экипажа оказались в воде. Только через два
часа "Достойный" отыскал район гибели тральщика. В уцелевшей шлюпке
оказались три моряка: старшина 2-й статьи М. П. Разживин, старший
краснофлотец Л. А. Новосельцев и краснофлотец Ю. Л. Меликов. Немного в
стороне были обнаружены еще несколько человек, плававших на поверхности.
Обвязавшись пеньковыми тросами, моряки "Достойного" спускались за борт и
извлекали из воды окоченевших людей. Но все они оказались без признаков
жизни, и ничто им уже помочь не могло. Случилось это 22 ноября.
Пока "Достойный" оказывал помощь, суда конвоя и корабли эскорта снова
потеряли друг друга. Но это было уже в последний раз.
Конвой прибыл к месту назначения, потеряв тральщик почти со всем
экипажем.
На следующий день лидер "Баку", четыре эсминца, семь тральщиков и
"больших охотников" эскортировала из Белого моря в Кольский залив шесть
американских транспортов и три танкера. На подходе к заливу Лумбовского с
"Живучего" заметили, что "Деятельный" круто отвернул вправо и начал
сбрасывать глубинные бомбы. Контакт, видимо, был надежный, потому что
эсминец сделал еще два захода. Одна из атак оказалась удачной -- на
поверхности появилось огромное соляровое пятно.
Тогда же боевой успех сопутствовал и "Достойному". Вместе с эсминцем
"Дерзкий", тральщиками и "большими охотниками" он шел в охранении,
сопровождая два транспорта и танкер из Индиги в Иокангу. Первым обнаружил
врага "Дерзкий", а чуть позже -- "Достойный". После атаки глубинными бомбами
и реактивными минами на воде появились воздушные пузыри и соляр. Лодка
наверняка была повреждена или потоплена.
Немало хлопот доставляли кораблям плавающие мины. Наблюдение за ними
велось со всех верхних боевых постов. Считалось, что любой замеченный на
воде предмет -- плавающая мина.
Помнится, как после вахты у зенитного автомата в кубрик спустился
старший краснофлотец Клименко. Сбросив с плеч тяжелый полушубок и щурясь от
яркого света, пожаловался мне:
-- На транспортах моряки только на грех наводят -- сбрасывают за борт
всякую дрянь, море засоряют...
И с улыбкой рассказал, как обнаружил "мину", которая при ближайшем
рассмотрении оказалась ящиком из-под апельсинов. Рассказанный Клименко
случай оживленно обсуждался присутствующими. Пришли к заключению, что
плавающие мины все-таки встречаются чаще, чем ящики.
К началу зимнего периода часть эсминцев стала на ремонт. Нагрузка на
корабли эскадры, оставшиеся в строю, еще больше возросла. Декабрь в
Заполярье -- месяц, когда все ночь да сумерки и ни минуты дня. Только луна
порой, выглянув в разрывы облаков, высветит участок моря, взгорбленный
свинцовыми волнами. Не случайно гитлеровцы избрали этот месяц для активных
боевых действий.
В начале декабря они предприняли настоящий штурм морских коммуникаций
Северного флота. Отказавшись от преследования конвоев в открытом море,
адмирал Дениц решил направить подводные корабли к нашему побережью. Он
надеялся добиться больших результатов, да и считал, что здесь лодкам будет
безопаснее. На фоне скалистых берегов их труднее обнаружить
радиолокационными и гидроакустическими станциями кораблей, а также
визуально, когда они будут всплывать для зарядки аккумуляторных батарей.
Основным районом боевых действий вражеских подводных лодок стал
прибрежный участок морских коммуникаций от полуострова Рыбачий до мыса
Святой Нос. В отдельные дни у Кольского полуострова действовало до
двенадцати фашистских лодок1.
Добычей гитлеровцев становились даже рыбацкие мотоботы, промышлявшие у
побережья. Помнится, как вражеская подводная лодка пиратски напала на
мотобот в районе острова Нокуев, сначала обстреляв его артиллерией, а затем,
подойдя вплотную, опрокинула ударом в борт. Вражеские лодки неоднократно
обнаруживались на Кильдинском плесе и у входа в Кольский залив.
К борьбе с подводной опасностью командование флотом привлекло надводные
корабли, подводные лодки, самолеты, береговые радиолокационные и
гидроакустические станции, посты наблюдения и связи.
Политическое управление призвало коммунистов направить свою работу на
повышение боевой активности противолодочных сил, а также на усиление
бдительности дозорной, дежурной и вахтенной служб, на расширение пропаганды
боевого опыта, словом --- на политическое обеспечение морских операций. В
помощь агитаторам была выпущена брошюра "Очистим Баренцево море от
фашистских подводных лодок". В те дни на "Живучем" состоялось партийное
собрание, на котором были обсуждены новые задачи. В кубриках чаще стали
проводиться беседы о тактике подводного противника, разборы боевых
столкновений наших кораблей с вражескими лодками.
Поступали заявления о приеме в партию. Командир боевой части наблюдения
и связи эсминца "Живучий"
1 О ЦВМ А, ф. 254, д. 37804, л. 13.
старший лейтенант Николай Васильев в заявлении писал: "Хочу на поиске и
уничтожении фашистских подводных лодок быть коммунистом".
Надо сказать, что Васильев с первых дней прихода на "Живучий" обратил
на себя внимание энергией и инициативностью. Быстро ознакомившись с
иностранной техникой, он постоянно придумывал разные усовершенствования,
помогавшие эффективнее использовать ее в бою.
По его предложению и под его руководством на корабле радиофицировали
каюты (у англичан радиотрансляция была только в кают-компании и кубриках --
для передачи команд и боевых распоряжений). Проблему динамиков Васильев
решил просто: использовал неисправные трофейные радиоприемники, раздобытые
им же.
Высокое звание коммуниста Васильев оправдал с честью. Радиометристы и
сигнальщики его боевой части несли службу четко, а средства связи работали
надежно.
Планы гитлеровцев были сорваны. Все попытки подводных лодок проникнуть
в Кольский залив и другие пункты базирования флота оказались тщетными.
Малоэффективными были и их действия против наших судов.
Активным противолодочным кораблем эскадры зарекомендовал себя эсминец
"Деятельный". Командовал им капитан 3-го ранга Пантелеймон Максимович
Гончар, старый североморец, имевший большой служебный и боевой опыт. Нашему
"Живучему" много раз приходилось вместе с "Деятельным" участвовать в
выполнении боевых заданий. Один из таких совместных походов мне хорошо
запомнился.
3 декабря стояли мы в Полярном. Я заступил на вахту. Только начали
приводить корабль после похода в порядок -- командира вызвали в штаб.
Не прошло и часа, как вахтенный дал три звонка: возвращается командир.
Выбегаю из дежурной рубки встречать, но Рябченко, махнув рукой (дескать, не
до этикета), бросил на ходу:
-- Все работы прекратить, выходим в море. Баржа с мазутом на подходе,
глубинные бомбы и продукты сейчас подвезут. Организуйте погрузку. Старпома и
командира БЧ-V ко мне!
...В тяжелых штормовых условиях северо-западнее Канина Носа у
транспорта "Вологда" кончилось топливо. Его взял на буксир тральщик No 37.
Суда направлялись в Иокангу. Лучшей добычи для вражеских лодок, чем эти две
малоподвижные цели, не могло и быть. Командование флотом решило срочно
выслать на помощь "Живучий" и "Деятельный".
Котлы не успели еще остыть, и в топках снова загудели форсунки. Быстро
шла приемка мазута. Комендоры и минеры катили по шкафуту тяжелые глубинные
бомбы. Расходное отделение заканчивало погрузку продуктов.
По радиотрансляции дали команду:
-- Походной вахте заступить!
Загудели турбовентиляторы, послышались короткие звонки -- проверялась
аварийная сигнализация. В 21 час оба эсминца вышли из Кольского залива.
Впереди -- "Деятельный". Ход 20 узлов. По трансляции старпом Проничкин
объявил:
--• Боевая готовность No 2. Очередной боевой смене заступить.
Поднявшись на мостик и подождав немного, пока глаза привыкнут к
темноте, я стал принимать вахту. Высокая встречная волна закрывала обзор,
заливала бак, окатывала ледяными брызгами. По курсу то и дело возникали
снежные заряды, резко уменьшавшие видимость. Вся надежда была на
радиометристов. Подошли уже к расчетной точке, а на экранах радиолокаторов
по-прежнему чисто. Сигнальщики тщетно вглядывались в ночную темень.
Прошло не меньше часа, прежде чем мы обнаружили тральщик, с трудом
тащивший на буксире транспорт.
Заняв места в охранном ордере, резко сбавили ход. Скорость буксировки
была малой, и эсминцы едва слушались руля. Только к середине следующего дня
все четыре корабля подошли к Иоканге. Но у самого входа едва не случилась
беда: гидроакустик Рыжиков, заступивший на вахту, прямо по курсу обнаружил
две мины. Только вчера здесь тральщики очистили фарватер от вражеских мин, а
они появились снова. Значит, где-то рядом скрывается подводная лодка, следит
за действиями наших кораблей, выставляет мины. Обнаружить ее пока не
удавалось.
118
В Иоканге нас ожидало новое задание --• следовать навстречу конвою
в район Савахи для усиления эскорта.
Пока тральщики уничтожали мины, нам удалось пополнить запасы. И снова
привычная команда:
-- По местам стоять, со швартовов сниматься!
И снова эсминцы в море.
В составе конвоя были два транспорта и три тральщика. Встреча с ними
состоялась вскоре по выходе из базы. И на этот раз суда мы довели
благополучно.
Но постоять в базе так и не пришлось. В ночь на 5 декабря "Живучий" и
"Деятельный" вышли на поиск подводных лодок. Район патрулирования -- вдоль
побережья Святого Носа до Кольского залива.
В этом походе удалось обнаружить и атаковать несколько вражеских
субмарин. Шли в левом уступе. Ведущим -- "Деятельный". Видимость постепенно
улучшалась. В просветах облаков иногда появлялась луна. В эти минуты
сигнальщики старались осмотреть возможно большую часть моря. Стрелки часов
показывали один час тридцать пять минут.
-- Слева 10 -- силуэты! -- доложил краснофлотец
Фролов. Капитан 3-го ранга Гончар приказал осветить
цель. Орудие старшины 2-й статьи Михайлова произве
ло выстрел. Яркий свет "фонарей" озарил море, и стояв
шие на мостике эсминца отчетливо увидели две подвод
ные лодки. Одна из них тут же начала погружаться,
а вторая продолжала сближаться с "Деятельным". Эс
минец устремился на вражескую лодку, намереваясь
таранить ее.
Почуяв опасность, фашисты стали срочно погружаться. Вначале скрылся нос
лодки, но до нее оставалось еще метров двести, а ход на пределе. Когда вода
сомкнулась над рубкой, форштевень эсминца был в каких-нибудь 20--30 метрах.
Какая досада!
Минеры корабля под руководством мичмана Рыжова уже подготовили большую
серию глубинных бомб. Когда по команде с мостика краснофлотцы Панченко,
Морозов и Пастушок сбросили их, за кормой раздался взрыв. Столб дыма и
пламени поднялся на месте погружения вражеской лодки. Подоспел наш "Живучий"
и тоже сбросил большую серию глубинных бомб. Развернувшийся тем временем
"Деятельный" еще раз "проутюжил" то место, где, по предположениям, находился
враг. Наблюдатели заметили метрах в десяти
119
спасательный буй с подводной лодки, а чуть дальше -- какие-то плавающие
предметы и большое соляровое пятно. Контакт был потерян, поиск продолжался.
Заняв места в строю, эсминцы следовали курсом на вест. Наступило утро,
по-прежнему было темно. На вахту заступила очередная боевая смена. Впереди
уже угадывался Кильдин.
Скоро попорот в базу. Там желанный отдых, письма, встречи с друзьями.
Когда эсминцы вышли на Кильдинский плес, с мостика "Деятельного"
старшина 2-й статьи Крайнов первым заметил едва различимый силуэт. Сомнений
не было: вражеская лодка заряжает аккумуляторы. Прозвучал сигнал боевой
тревоги. Увеличив ход, эсминец пошел на сближение с подводной лодкой. Враг
заметил это и срочно начал уходить под воду. Но тут не растерялись зенитчики
краснофлотцы Шелегов и Козлов. Они открыли огонь из автоматических пушек.
Одна из трасс угодила прямо в рубку подводной лодки. Ночную мглу озарило
бледно-голубое пламя, вскоре исчезнувшее вместе с погрузившейся лодкой. А
вслед ей полетели бомбы.
Сбросил серию и наш "Живучий". Казалось, лодка потоплена.
Обнаружение эсминцами в небольшом районе трех вражеских подводных лодок
в надводном положении -- редкий случай. Командующий флотом решил с этим
лично разобраться и вызвал к себе на командный пункт командиров эсминцев с
кальками маневрирования и журналами.
Как проходила та встреча с командующим флотом, рассказал Николай
Дмитриевич Рябченко.
По длинному коридору в сопровождении дежурного шел он с капитаном 3-го
ранга Гончаром и думал, как их действия оценит адмирал, как примет, что
скажет. Для Рябченко это была первая встреча с А. Г. Головко. О доступности
и личном обаянии адмирала на флоте знали многие. Не раз возвратившись из
похода, мы видели командующего на пирсе у кораблей, встречали его и в Доме
флота.
Многим запомнился такой случай. Как-то вечером в Доме флота адмирал
Головко играл в домино с молодыми офицерами. Партнером комфлота был
вице-адмирал Николаев. Их противники -- лейтенанты чувствова-
120
ли себя вначале скованно, напряженно, играли молча. Но адмиралы
держались очень просто, и вскоре лейтенанты повеселели и стали по ходу игры
бросать реплики, острить. Под конец партии они так "разошлись", что
почувствовали себя совсем свободно, а один из них, войдя в азарт, даже
переступил черту дозволенного.
-- Силен, бродяга! --
восхитился он очередным
"каверзным" ходом вице-
адмирала Николаева. Го
ловко, не спеша, мягко
приставил свою костяш
ку и с расстановкой,
четко произнес:
-- Не бродяга, а член
Военного совета!
Тут только лейтенант спохватился, что допустил бестактность. С краской
на лице он вскочил, принял положение "Смирно" и удрученно произнес:
Виноват, товарищ адмирал!
Ничего, бывает! Садитесь, но в следующий раз
увлекаться не следует, -- произнес Головко. Николаев
промолчал.
Игра продолжалась.
По окончании партии Головко и Николаев тепло распрощались со своими
молодыми партнерами. Для последних это был урок на всю жизнь. Эпизод с
лейтенантами и вспомнил Рябченко, идя по штабному коридору вдоль множества
дверей.
Дежурный подвел офицеров к кабинету командующего н, козырнув, удалился.
Адмирал Головко, немного сутулясь, встал из-за стола и тепло
поздоровался с вошедшими. Пригласив командиров сесть и опустившись в кресло,
мягко, но с легкой укоризной произнес:
-- Как же это вы упустили фрицев?
121
Выслушав Гончара, а затем Рябченко, командующий начал внимательно
просматривать кальки маневрирования и записи в журналах боевых действий.
Затем, отложив в сторону документы и немного подумав, сказал, что
гитлеровские лодки имеют теперь новые технические средства обнаружения. Это
позволяет им своевременно уклоняться от атак кораблей срочным погружением.
Поэтому нужна очень высокая бдительность и четкость в действиях всего
личного состава. Надо еще решительнее атаковать врага.
В конце беседы, обращаясь к капитану 3-го ранга Гончару, Головко
сказал:
-- А лодку эту я Вам пока не засчитываю. Уверен
ности в ее уничтожении у меня нет.
В конце войны к вопросу оценки боевых потерь противника высшее
командование стало относиться строже. Только после получения подтверждений
из нескольких источников, после тщательного изучения документов командующий
подписывал заключение.
Видя огорчение на лицах собеседников, Арсений Григорьевич улыбнулся и,
показав на вазу с апельсинами, произнес:
-- Подарок из Грузии, угощайтесь.
Потом пригласил командиров к столу.
Комфлота налил себе вина в маленькую рюмку и жестом пригласил гостей к
самообслуживанию. Рябченко и Гончар наполнили свои рюмки.
В это время вошел адъютант с телеграммой в руке.
-- А вот и тост есть хороший! -- воскликнул адми
рал, едва пробежав по листку глазами. -- Сегодня
Президиум Верховного Совета учредил медаль "За оборону Советского
Заполярья". Военный совет Карельского фронта поздравляет личный состав
Северного флота с награждением участников обороны Советского Заполярья
медалью.
Затем командующий зачитал весь поздравительный текст, который
заканчивался словами: "Да здравствуют моряки Северного военно-морского
флота! Да здравствует боевая дружба Военно-Морского Флота и сухопутных сил
Красной Армии!"
-- Да, за это стоит
выпить, -- произнес Го
ловко и поднял свою
рюмку. -- За ваши боевые успехи, за наш замечательный личный состав!
Оба командира были взволнованы вестью. Поставив рюмку на стол, комфлота
встал из-за стола, дав понять, что встреча окончена.
-- А ваши материалы я еще проанализирую, --
Основными силами в борьбе с вражескими подводными лодками продолжали
оставаться эсминцы, сторожевые корабли, тральщики и "охотники" за подводными
лодками, а также противолодочная авиация. Последняя была оснащена
радиолокационными средствами для обнаружения и глубинными бомбами -- для
поражения подводного противника.
Защита морских коммуникаций осуществлялась в порядке повседневной
боевой деятельности флота. Однако для охраны особо важных конвоев
проводились боевые операции.
В этом случае увеличивался состав эскорта, усиливались разведка и
наблюдение за вражескими подводными лодками, а по маршруту перехода
производился предварительный поиск авиацией и кораблями.
В одной из таких операций в ноябре участвовал и наш "Живучий". Она
проводилась под руководством командующего Беломорской флотилией Северного
флота вице-адмирала Ю. А. Пантелеева и имела целью обеспечить безопасность
перехода крупных ледоколов "И. Сталин" и "Северный ветер" (конвой "АБ-15")
из центральной Арктики в Белое море после завершения ими арктической
навигации.
Гитлеровцы зорко следили за обстановкой в Арктике и заблаговременно
развернули на трассе перехода конвоя до 10 подводных лодок2.
Для непосредственного охранения конвоя было создано два отряда
эскортных кораблей. В них входили эскадренные миноносцы, сторожевики и
тральщики. Первый отряд в составе эсминца "Деятельный", шести "больших
охотников" и пяти тральщиков вступил в охранение 17 ноября у кромки льда в
Карском море. "Живучий" был включен в состав второго отряда, в который
входили также лидер "Баку", эсминцы "Гремящий", "Разумный", "Разъяренный",
"Жгучий", "Дерзкий" и "Доблестный". Командиром второго отряда был
1 Вайнер Б. Л. Северный флот в Великой Отечественной войне.
Военнзлат, 1964, с 365.
2 Там же, с. 279.
капитан 1-го ранга А. И. Гурин. Отряд вышел навстречу конвою из Иоканги
в 2 часа ночи 18 ноября.
Погодные условия сложились неблагоприятно. Вначале пурга закрывала все
кругом, а чуть позже ее сменил густой туман. Потом все повторилось сначала.
Крепчал и ветер. Термометры показывали 18 градусов ниже нуля.
Я был на мостике. Порывистый ветер бросал в лицо сотни ледяных игл, от
уколов которых не спасал даже шерстяной подшлемник. До смены оставались
считанные минуты, но они тянулись необычно долго. Сменившись с вахты, я
зашел в кают-компанию погреться у электрического камина. Был поздний час, но
здесь я застал Гончарова и Никольского. Штурман в походах почти не вылезал
из рубки и только изредка спускался вниз выпить чашку чая. У его ног уютно
мурлыкала об-шая любимица команды кошка Мэри.
Кошки, я слышал, очень чувствительны к магнетизму, и на кораблях не
приживаются, но наша, очевидно, была исключением. Когда она ловила крыс,
никто не знал, хотя ежедневно мы обнаруживали по нескольку задавленных
грызунов. Крысы причиняли много неприятностей: таскали у матросов воротнички
и носки,
грызли у офицеров погоны. А однажды они даже повредили свинцовый
кабель, выведя из строя размагничивающую противоминную обмотку. С грызунами
на корабле вели борьбу все -- делали силки на трубопроводах и других
коммуникациях, ставили капканы, но избавиться от крыс не удавалось.
Никольский любил заглянуть в кают-компанию просто так, "на огонек".
Здесь всегда можно было услышать новости походной жизни, узнать обстановку
"наверху".
Не успели мы перекинуться и парой фраз, как раздался сигнал боевой
тревоги. Быстро взбежав на мостик, я сразу понял причину: крупные волны одна
за другой перекатывались через низкий борт эсминца, доставали до надстроек.
На сильном морозе водяные струп сразу же замерзали, покрывая все сплошной
ледяной коркой. Льдом обросли мачты, палубы, мостик, орудия. От его тяжести
погнулись леерные стойки. Появился сильный крен, корабль плохо слушался
руля. На околку льда были брошены все силы.
На шаткой и скользкой палубе, обдаваемые ледяными брызгами, моряки
ломами и лопатами бились со льдом. Труднее всех пришлось минерам. Волны все
чаще докатывались до кормы. Начали обмерзать в стеллажах глубинные бомбы.
Боеготовность кормового боевого поста оказалась под угрозой. Понятно, что
ломы здесь не могли пригодиться. Что же делать? Выход нашелся. Коммунист
Лукьянцев предложил отпаривать бомбы горячей водой. Минеры по очереди
спускались в котельное помещение и возвращались на ют с окутанными паром
ведрами в руках.
В тот день обледенение причинило нашим кораблям много хлопот. Позднее
мы уже подстраховывались на такой случай. Кочегары эсминца "Достойный"
внесли рацпредложение, которое сразу же стало достоянием всех кораблей.
Новшество оказалось довольно простым: вывели на корму гибкие шланги,
подключили их к паровому отоплению. При необходимости можно было паром
"резать" лед, как масло.
Наш отряд приближался к назначенному месту встречи. На экране локатора
засветилась береговая черта. Это Новая Земля. Через несколько минут появился
в поле зрения и конвой.
В 11 часов 19 ноября у выхода из Карских Ворот эсминцы второго отряда
вступили в охранение. Вскоре разыгрался девятибалльный шторм. Стихия
буквально бесновалась, волны свободно перекатывались через борт. Ходить по
палубе без риска быть смытым уже было нельзя. Выручали натянутые
заблаговременно штормовые леера. О подводной опасности больше не думали --
атаки лодок вряд ли возможны в такой кутерьме. Окалывали лед одной рукой,
второй надо было держаться за леер или надстройку. Люди выбивались из
последних сил, но, немного передохнув и обогревшись в кубрике, снова
выходили на палубу.
Шторм не унимался четверо суток. Когда конвой вошел в Белое море, даже
не верилось, что все позади. В порт корабли пришли изрядно потрепанными,
некоторые даже с поломками, но главное было сделано -- конвой прибыл к месту
назначения без потерь.
Примерно в то же время с Диксона в Иокангу шел другой конвой -- три
транспорта и танкер в охранении эсминца "Достойный", тральщиков и "больших
охотников". На их долю выпали еще большие испытания. Оказавшись в густом
тумане, который потом сменился частыми снежными зарядами, транспорты и
корабли эскорта потеряли друг друга. Ордер распался, суда остались без
охранения. А это было опасно.
Конвоем командовал командир эсминца "Достойный" капитан 3-го ранга Н.
И. Никольский1, опытнейший офицер и замечательный моряк. Двумя
годами раньше он, будучи командиром эсминца "Разъярен-
1 Командир "Достойного" Николай Иванович Никольский
однофамилец и тезка командира БЧ-V "Живучего".
ный", совершил вместе с лидером "Баку" и эсминцем "Разумный"
беспримерный переход из Владивостока в Мурманск Северным морским путем.
Используя радиолокацию и радиостанцию внутриэс-кадренной связи,
Никольский сумел собрать конвой и повел его дальше. Погода ухудшалась,
участились снежные заряды, крупнее стала волна. Командир конвоя трое суток
не покидал мостика: транспорты и корабли охранения не раз сходили с курса и
терялись в зарядах. Никольского это нервировало, но, переговариваясь по
рации с капитанами, он держался корректно.
Когда ветер от норда усилился до девяти баллов, началось обледенение.
Быстрее других начал покрываться ледовым панцирем тральщик "Т-109". Почти
весь его экипаж, вооружившись ломиками и лопатами, упорно противостоял
стихии. Но корабль все больше кренился, уменьшился ход. Тральщик начал
отставать. Волны одна за другой перекатывались через его низкий борт, во
внутренние помещения стала проникать вода. Когда она попала в
аккумуляторную, произошел взрыв. Положение "Т-109" стало критическим, и его
командир запросил помощи.
К терпящему бедствие кораблю в район острова Колгуев направился
"Достойный". Тем временем, исчерпав все возможности спасти тральщик,
командир приказал спустить шлюпки. Команда покинула корабль, который на ее
глазах вскоре перевернулся и затонул.
Шторм не утихал, и многие из экипажа оказались в воде. Только через два
часа "Достойный" отыскал район гибели тральщика. В уцелевшей шлюпке
оказались три моряка: старшина 2-й статьи М. П. Разживин, старший
краснофлотец Л. А. Новосельцев и краснофлотец Ю. Л. Меликов. Немного в
стороне были обнаружены еще несколько человек, плававших на поверхности.
Обвязавшись пеньковыми тросами, моряки "Достойного" спускались за борт и
извлекали из воды окоченевших людей. Но все они оказались без признаков
жизни, и ничто им уже помочь не могло. Случилось это 22 ноября.
Пока "Достойный" оказывал помощь, суда конвоя и корабли эскорта снова
потеряли друг друга. Но это было уже в последний раз.
Конвой прибыл к месту назначения, потеряв тральщик почти со всем
экипажем.
На следующий день лидер "Баку", четыре эсминца, семь тральщиков и
"больших охотников" эскортировала из Белого моря в Кольский залив шесть
американских транспортов и три танкера. На подходе к заливу Лумбовского с
"Живучего" заметили, что "Деятельный" круто отвернул вправо и начал
сбрасывать глубинные бомбы. Контакт, видимо, был надежный, потому что
эсминец сделал еще два захода. Одна из атак оказалась удачной -- на
поверхности появилось огромное соляровое пятно.
Тогда же боевой успех сопутствовал и "Достойному". Вместе с эсминцем
"Дерзкий", тральщиками и "большими охотниками" он шел в охранении,
сопровождая два транспорта и танкер из Индиги в Иокангу. Первым обнаружил
врага "Дерзкий", а чуть позже -- "Достойный". После атаки глубинными бомбами
и реактивными минами на воде появились воздушные пузыри и соляр. Лодка
наверняка была повреждена или потоплена.
Немало хлопот доставляли кораблям плавающие мины. Наблюдение за ними
велось со всех верхних боевых постов. Считалось, что любой замеченный на
воде предмет -- плавающая мина.
Помнится, как после вахты у зенитного автомата в кубрик спустился
старший краснофлотец Клименко. Сбросив с плеч тяжелый полушубок и щурясь от
яркого света, пожаловался мне:
-- На транспортах моряки только на грех наводят -- сбрасывают за борт
всякую дрянь, море засоряют...
И с улыбкой рассказал, как обнаружил "мину", которая при ближайшем
рассмотрении оказалась ящиком из-под апельсинов. Рассказанный Клименко
случай оживленно обсуждался присутствующими. Пришли к заключению, что
плавающие мины все-таки встречаются чаще, чем ящики.
К началу зимнего периода часть эсминцев стала на ремонт. Нагрузка на
корабли эскадры, оставшиеся в строю, еще больше возросла. Декабрь в
Заполярье -- месяц, когда все ночь да сумерки и ни минуты дня. Только луна
порой, выглянув в разрывы облаков, высветит участок моря, взгорбленный
свинцовыми волнами. Не случайно гитлеровцы избрали этот месяц для активных
боевых действий.
В начале декабря они предприняли настоящий штурм морских коммуникаций
Северного флота. Отказавшись от преследования конвоев в открытом море,
адмирал Дениц решил направить подводные корабли к нашему побережью. Он
надеялся добиться больших результатов, да и считал, что здесь лодкам будет
безопаснее. На фоне скалистых берегов их труднее обнаружить
радиолокационными и гидроакустическими станциями кораблей, а также
визуально, когда они будут всплывать для зарядки аккумуляторных батарей.
Основным районом боевых действий вражеских подводных лодок стал
прибрежный участок морских коммуникаций от полуострова Рыбачий до мыса
Святой Нос. В отдельные дни у Кольского полуострова действовало до
двенадцати фашистских лодок1.
Добычей гитлеровцев становились даже рыбацкие мотоботы, промышлявшие у
побережья. Помнится, как вражеская подводная лодка пиратски напала на
мотобот в районе острова Нокуев, сначала обстреляв его артиллерией, а затем,
подойдя вплотную, опрокинула ударом в борт. Вражеские лодки неоднократно
обнаруживались на Кильдинском плесе и у входа в Кольский залив.
К борьбе с подводной опасностью командование флотом привлекло надводные
корабли, подводные лодки, самолеты, береговые радиолокационные и
гидроакустические станции, посты наблюдения и связи.
Политическое управление призвало коммунистов направить свою работу на
повышение боевой активности противолодочных сил, а также на усиление
бдительности дозорной, дежурной и вахтенной служб, на расширение пропаганды
боевого опыта, словом --- на политическое обеспечение морских операций. В
помощь агитаторам была выпущена брошюра "Очистим Баренцево море от
фашистских подводных лодок". В те дни на "Живучем" состоялось партийное
собрание, на котором были обсуждены новые задачи. В кубриках чаще стали
проводиться беседы о тактике подводного противника, разборы боевых
столкновений наших кораблей с вражескими лодками.
Поступали заявления о приеме в партию. Командир боевой части наблюдения
и связи эсминца "Живучий"
1 О ЦВМ А, ф. 254, д. 37804, л. 13.
старший лейтенант Николай Васильев в заявлении писал: "Хочу на поиске и
уничтожении фашистских подводных лодок быть коммунистом".
Надо сказать, что Васильев с первых дней прихода на "Живучий" обратил
на себя внимание энергией и инициативностью. Быстро ознакомившись с
иностранной техникой, он постоянно придумывал разные усовершенствования,
помогавшие эффективнее использовать ее в бою.
По его предложению и под его руководством на корабле радиофицировали
каюты (у англичан радиотрансляция была только в кают-компании и кубриках --
для передачи команд и боевых распоряжений). Проблему динамиков Васильев
решил просто: использовал неисправные трофейные радиоприемники, раздобытые
им же.
Высокое звание коммуниста Васильев оправдал с честью. Радиометристы и
сигнальщики его боевой части несли службу четко, а средства связи работали
надежно.
Планы гитлеровцев были сорваны. Все попытки подводных лодок проникнуть
в Кольский залив и другие пункты базирования флота оказались тщетными.
Малоэффективными были и их действия против наших судов.
Активным противолодочным кораблем эскадры зарекомендовал себя эсминец
"Деятельный". Командовал им капитан 3-го ранга Пантелеймон Максимович
Гончар, старый североморец, имевший большой служебный и боевой опыт. Нашему
"Живучему" много раз приходилось вместе с "Деятельным" участвовать в
выполнении боевых заданий. Один из таких совместных походов мне хорошо
запомнился.
3 декабря стояли мы в Полярном. Я заступил на вахту. Только начали
приводить корабль после похода в порядок -- командира вызвали в штаб.
Не прошло и часа, как вахтенный дал три звонка: возвращается командир.
Выбегаю из дежурной рубки встречать, но Рябченко, махнув рукой (дескать, не
до этикета), бросил на ходу:
-- Все работы прекратить, выходим в море. Баржа с мазутом на подходе,
глубинные бомбы и продукты сейчас подвезут. Организуйте погрузку. Старпома и
командира БЧ-V ко мне!
...В тяжелых штормовых условиях северо-западнее Канина Носа у
транспорта "Вологда" кончилось топливо. Его взял на буксир тральщик No 37.
Суда направлялись в Иокангу. Лучшей добычи для вражеских лодок, чем эти две
малоподвижные цели, не могло и быть. Командование флотом решило срочно
выслать на помощь "Живучий" и "Деятельный".
Котлы не успели еще остыть, и в топках снова загудели форсунки. Быстро
шла приемка мазута. Комендоры и минеры катили по шкафуту тяжелые глубинные
бомбы. Расходное отделение заканчивало погрузку продуктов.
По радиотрансляции дали команду:
-- Походной вахте заступить!
Загудели турбовентиляторы, послышались короткие звонки -- проверялась
аварийная сигнализация. В 21 час оба эсминца вышли из Кольского залива.
Впереди -- "Деятельный". Ход 20 узлов. По трансляции старпом Проничкин
объявил:
--• Боевая готовность No 2. Очередной боевой смене заступить.
Поднявшись на мостик и подождав немного, пока глаза привыкнут к
темноте, я стал принимать вахту. Высокая встречная волна закрывала обзор,
заливала бак, окатывала ледяными брызгами. По курсу то и дело возникали
снежные заряды, резко уменьшавшие видимость. Вся надежда была на
радиометристов. Подошли уже к расчетной точке, а на экранах радиолокаторов
по-прежнему чисто. Сигнальщики тщетно вглядывались в ночную темень.
Прошло не меньше часа, прежде чем мы обнаружили тральщик, с трудом
тащивший на буксире транспорт.
Заняв места в охранном ордере, резко сбавили ход. Скорость буксировки
была малой, и эсминцы едва слушались руля. Только к середине следующего дня
все четыре корабля подошли к Иоканге. Но у самого входа едва не случилась
беда: гидроакустик Рыжиков, заступивший на вахту, прямо по курсу обнаружил
две мины. Только вчера здесь тральщики очистили фарватер от вражеских мин, а
они появились снова. Значит, где-то рядом скрывается подводная лодка, следит
за действиями наших кораблей, выставляет мины. Обнаружить ее пока не
удавалось.
118
В Иоканге нас ожидало новое задание --• следовать навстречу конвою
в район Савахи для усиления эскорта.
Пока тральщики уничтожали мины, нам удалось пополнить запасы. И снова
привычная команда:
-- По местам стоять, со швартовов сниматься!
И снова эсминцы в море.
В составе конвоя были два транспорта и три тральщика. Встреча с ними
состоялась вскоре по выходе из базы. И на этот раз суда мы довели
благополучно.
Но постоять в базе так и не пришлось. В ночь на 5 декабря "Живучий" и
"Деятельный" вышли на поиск подводных лодок. Район патрулирования -- вдоль
побережья Святого Носа до Кольского залива.
В этом походе удалось обнаружить и атаковать несколько вражеских
субмарин. Шли в левом уступе. Ведущим -- "Деятельный". Видимость постепенно
улучшалась. В просветах облаков иногда появлялась луна. В эти минуты
сигнальщики старались осмотреть возможно большую часть моря. Стрелки часов
показывали один час тридцать пять минут.
-- Слева 10 -- силуэты! -- доложил краснофлотец
Фролов. Капитан 3-го ранга Гончар приказал осветить
цель. Орудие старшины 2-й статьи Михайлова произве
ло выстрел. Яркий свет "фонарей" озарил море, и стояв
шие на мостике эсминца отчетливо увидели две подвод
ные лодки. Одна из них тут же начала погружаться,
а вторая продолжала сближаться с "Деятельным". Эс
минец устремился на вражескую лодку, намереваясь
таранить ее.
Почуяв опасность, фашисты стали срочно погружаться. Вначале скрылся нос
лодки, но до нее оставалось еще метров двести, а ход на пределе. Когда вода
сомкнулась над рубкой, форштевень эсминца был в каких-нибудь 20--30 метрах.
Какая досада!
Минеры корабля под руководством мичмана Рыжова уже подготовили большую
серию глубинных бомб. Когда по команде с мостика краснофлотцы Панченко,
Морозов и Пастушок сбросили их, за кормой раздался взрыв. Столб дыма и
пламени поднялся на месте погружения вражеской лодки. Подоспел наш "Живучий"
и тоже сбросил большую серию глубинных бомб. Развернувшийся тем временем
"Деятельный" еще раз "проутюжил" то место, где, по предположениям, находился
враг. Наблюдатели заметили метрах в десяти
119
спасательный буй с подводной лодки, а чуть дальше -- какие-то плавающие
предметы и большое соляровое пятно. Контакт был потерян, поиск продолжался.
Заняв места в строю, эсминцы следовали курсом на вест. Наступило утро,
по-прежнему было темно. На вахту заступила очередная боевая смена. Впереди
уже угадывался Кильдин.
Скоро попорот в базу. Там желанный отдых, письма, встречи с друзьями.
Когда эсминцы вышли на Кильдинский плес, с мостика "Деятельного"
старшина 2-й статьи Крайнов первым заметил едва различимый силуэт. Сомнений
не было: вражеская лодка заряжает аккумуляторы. Прозвучал сигнал боевой
тревоги. Увеличив ход, эсминец пошел на сближение с подводной лодкой. Враг
заметил это и срочно начал уходить под воду. Но тут не растерялись зенитчики
краснофлотцы Шелегов и Козлов. Они открыли огонь из автоматических пушек.
Одна из трасс угодила прямо в рубку подводной лодки. Ночную мглу озарило
бледно-голубое пламя, вскоре исчезнувшее вместе с погрузившейся лодкой. А
вслед ей полетели бомбы.
Сбросил серию и наш "Живучий". Казалось, лодка потоплена.
Обнаружение эсминцами в небольшом районе трех вражеских подводных лодок
в надводном положении -- редкий случай. Командующий флотом решил с этим
лично разобраться и вызвал к себе на командный пункт командиров эсминцев с
кальками маневрирования и журналами.
Как проходила та встреча с командующим флотом, рассказал Николай
Дмитриевич Рябченко.
По длинному коридору в сопровождении дежурного шел он с капитаном 3-го
ранга Гончаром и думал, как их действия оценит адмирал, как примет, что
скажет. Для Рябченко это была первая встреча с А. Г. Головко. О доступности
и личном обаянии адмирала на флоте знали многие. Не раз возвратившись из
похода, мы видели командующего на пирсе у кораблей, встречали его и в Доме
флота.
Многим запомнился такой случай. Как-то вечером в Доме флота адмирал
Головко играл в домино с молодыми офицерами. Партнером комфлота был
вице-адмирал Николаев. Их противники -- лейтенанты чувствова-
120
ли себя вначале скованно, напряженно, играли молча. Но адмиралы
держались очень просто, и вскоре лейтенанты повеселели и стали по ходу игры
бросать реплики, острить. Под конец партии они так "разошлись", что
почувствовали себя совсем свободно, а один из них, войдя в азарт, даже
переступил черту дозволенного.
-- Силен, бродяга! --
восхитился он очередным
"каверзным" ходом вице-
адмирала Николаева. Го
ловко, не спеша, мягко
приставил свою костяш
ку и с расстановкой,
четко произнес:
-- Не бродяга, а член
Военного совета!
Тут только лейтенант спохватился, что допустил бестактность. С краской
на лице он вскочил, принял положение "Смирно" и удрученно произнес:
Виноват, товарищ адмирал!
Ничего, бывает! Садитесь, но в следующий раз
увлекаться не следует, -- произнес Головко. Николаев
промолчал.
Игра продолжалась.
По окончании партии Головко и Николаев тепло распрощались со своими
молодыми партнерами. Для последних это был урок на всю жизнь. Эпизод с
лейтенантами и вспомнил Рябченко, идя по штабному коридору вдоль множества
дверей.
Дежурный подвел офицеров к кабинету командующего н, козырнув, удалился.
Адмирал Головко, немного сутулясь, встал из-за стола и тепло
поздоровался с вошедшими. Пригласив командиров сесть и опустившись в кресло,
мягко, но с легкой укоризной произнес:
-- Как же это вы упустили фрицев?
121
Выслушав Гончара, а затем Рябченко, командующий начал внимательно
просматривать кальки маневрирования и записи в журналах боевых действий.
Затем, отложив в сторону документы и немного подумав, сказал, что
гитлеровские лодки имеют теперь новые технические средства обнаружения. Это
позволяет им своевременно уклоняться от атак кораблей срочным погружением.
Поэтому нужна очень высокая бдительность и четкость в действиях всего
личного состава. Надо еще решительнее атаковать врага.
В конце беседы, обращаясь к капитану 3-го ранга Гончару, Головко
сказал:
-- А лодку эту я Вам пока не засчитываю. Уверен
ности в ее уничтожении у меня нет.
В конце войны к вопросу оценки боевых потерь противника высшее
командование стало относиться строже. Только после получения подтверждений
из нескольких источников, после тщательного изучения документов командующий
подписывал заключение.
Видя огорчение на лицах собеседников, Арсений Григорьевич улыбнулся и,
показав на вазу с апельсинами, произнес:
-- Подарок из Грузии, угощайтесь.
Потом пригласил командиров к столу.
Комфлота налил себе вина в маленькую рюмку и жестом пригласил гостей к
самообслуживанию. Рябченко и Гончар наполнили свои рюмки.
В это время вошел адъютант с телеграммой в руке.
-- А вот и тост есть хороший! -- воскликнул адми
рал, едва пробежав по листку глазами. -- Сегодня
Президиум Верховного Совета учредил медаль "За оборону Советского
Заполярья". Военный совет Карельского фронта поздравляет личный состав
Северного флота с награждением участников обороны Советского Заполярья
медалью.
Затем командующий зачитал весь поздравительный текст, который
заканчивался словами: "Да здравствуют моряки Северного военно-морского
флота! Да здравствует боевая дружба Военно-Морского Флота и сухопутных сил
Красной Армии!"
-- Да, за это стоит
выпить, -- произнес Го
ловко и поднял свою
рюмку. -- За ваши боевые успехи, за наш замечательный личный состав!
Оба командира были взволнованы вестью. Поставив рюмку на стол, комфлота
встал из-за стола, дав понять, что встреча окончена.
-- А ваши материалы я еще проанализирую, --