Страница:
Россия не взорвалась. Не так мало, по нынешним временам. Из заслуг Ельцина - эта главная. Президентство трудно выстраивается. Владимир Шумейко, отвечая на вопрос журналистов о том, будет ли он участвовать в президентских выборах, претендовать на высшую ступеньку, ответил уклончиво, но объемно:
- Пока в этой стране один человек знает, что такое быть президентом.
Шумейко прав. У Ельцина надо будет выигрывать не на выборах. Он может и отказаться от участия в них. Сам Ельцин не исключает такого поворота событий. У Ельцина надо будет выигрывать после избрания. А это намного сложнее.
Так было в марте 94-го, а в феврале 95-го года Владимир Шумейко на вопрос, будет ли он выдвигать свою кандидатуру в президенты, ответил утвердительно - буду.
ТОТАЛИЗАТОР
Март 94-го года мало чем отличался от июля 93-го. Досадная одинаковость слухов. Болен. Инсульт, инфаркт, гипертонический криз, паралич. Это все о Президенте. (Мы догоняем США, и это приятно. У нас всегда была эта цель - догнать и перегнать. Разборки мафии, как в кварталах Бруклина. Заказные убийства. Сообщения по телефону о взрывных устройствах, подкинутых в самолет, оставленных в универсаме. Москва уже немного смахивает на Белфаст. Правда, ответственность за взрывы пока никто на себя не берет.)
Отсутствие второй фигуры, уже конституционно оформленное, ещё в большей степени инициирует подозрения. Конституционное изменение в духе времени. Неверность вице-президента Руцкого имела печальный итог не только для него лично, но и для его должности. Мы проживем без вице-президентов.
21 марта 94-го года в ночном информационном вещании выбрасывается ещё один фонтан слухов. О срочно выехавшем в Сочи премьере (где отдыхает Президент), о приведенных в боевую готовность частях спецназа, о телефонной связи Белого дома, работающей в одностороннем режиме. И тут же, через минуту, опровержение. "Только что мы связались с канцелярией премьера. Не подтвердилось. Связались с Генеральным штабом - не подтвердилось". И телефонному молчанию в Белом доме нашлось объяснение. 21 марта - воскресный день.
Легкость, с которой произносятся и тиражируются слова о частях специального назначения, приведенных в готовность, армии, поднятой по тревоге, говорит не об изменившейся ситуации, просто механизм дезинформации достигает своего совершенства. Вторая среда информации, каковой принято считать слухи, незаметно для нашего сознания становится первой. И в этой налаженной системе дезинформации находят свое место не только органы безопасности, пять-шесть изданий, два-три информационных агентства (Постфактум, скажем, или АР НИ), но и правительство, его пресс-службы, и даже Кремль, аппарат Президента. Всякая замкнутость власти, её желание избежать утечки информации по поводу своих решений и действий, лишь усиливает давление второй информационной среды. В этом случае закон информационного пространства вечен: "Если информации нет, её придумывают".
Очередная история с якобы очередным заговором перешла в затухающий режим. С некоторым запозданием откликается провинция. "Не позволим!" Или прямо противоположное. "Этого следовало ожидать!"
Реакция Президента была нестандартной:
- Найти сочинителей хулы и подать в суд!
26 марта стал известен один из соавторов конспиративного документа. Глеб Павловский - зам. главного редактора газеты "XX век", приверженец шестидесятников, в последнее время опубликовавший несколько желчных статей в адрес демократов второй волны. Как и Егор Яковлев, исполнен желания выступить в роли человека, вставшего над событиями, и оттуда, из непонятно чем защищенного высока, судить нас, грешных, не скупясь на гротеск, вымысел, эмоциональное бурление. Объяснение Павловского, данное какому-то ошалелому журналисту, кроме всего прочего, познавательно:
- Я просто систематизировал информацию, блуждающую по страницам печати, в теле - и радиоэфире. Я сочинил некую "рыбу", которая показалась мне любопытной; события, выстроенные во временной последовательности, обрели логику. Я выполнял заказ для одного из аналитических центров. Текст был заложен в компьютер, откуда был изъят неизвестным лицом.
Фамилии соавторов Павловский назвать отказался. Вечером того же дня на своей первой пресс-конференции глава российской контрразведки Сергей Степашин сообщил, что выявлены ещё четыре человека, имевшие отношение к этой дезинформации. По понятным причинам он не захотел называть их имен.
Навязчивое упоминание армии как участницы событий 3 и 4 октября в определенной степени делает политическую власть заложницей генералитета. И то, что произошло с бюджетом, когда армия выдвинула требования о выделении дополнительных ассигнований и это требование поддержал Президент, а затем на этом же настоял и Совет Федерации, лишь подтверждает эту истину. Теперь уже нет сомнений, что Владимиру Шумейко поручается либо опробование президентских идей, либо их прикрытие, как это произошло с бюджетом.
Если вернуться к первым выборам Президента России, уже тогда нестабильность и желание общества быть защищенным выплеснули на политическую арену сразу трех генералов из высшей военной элиты: Макашова, Громова и бывшего министра внутренних дел бывшего Советского Союза, а затем председателя КГБ Бакатина.
Еще из недалекой истории. Читая документы обвинения по делу ГКЧП, делаешь жутковатое открытие. Организационной пружиной и вдохновителем заговора был не Янаев - вице-президент, не Павлов - премьер, а Крючков председатель КГБ.
Думаю, что на будущих президентских выборах повторится проявление общественной ностальгии по сильному человеку и среди фигур, претендующих на высшую коронацию, окажутся имена из военной элиты. Нет смысла говорить о генерале авиации. Во-первых, он не военная элита. Во-вторых, армия в лице её офицерства вряд ли видит в Руцком своего кумира. Скорее всего, это будут генерал армии Громов или маршал авиации Шапошников. Ну, а Руцкой вернется в политику через другой коридор.
Евгений Иванович Шапошников - по-своему явление редкое. Оказавшись на перепутье политических бурь в самое неустойчивое время (закат Горбачева, первые шаги российского суверенитета, распад Союза), обреченный отстаивать идею единства вооруженных сил, он объективно угодил под колесо независимости России. Его недолгое пребывание в ранге министра имело свое объяснение. Даже внешний образ: открытая, располагающая улыбка, непривычная для армейских кругов, доступность в общении, немаршальская демократичность, застенчивость и, судя по всему, добрый и начисто лишенный казарменной грубости характер. Солдат, но не солдафон. Это не первый министр, который не приживается в среде интригующего, сосредоточенного на своих привилегиях генералитета. Грачев, сменивший Шапошникова, и попроще и пожестче. Он сразу же пресек всяческие иллюзии офицерского собрания на роль управителя армии и был прав. Растерянность Шапошникова, сидящего в президиуме этого самого Общесоюзного офицерского собрания, проходившего в Кремле, была столь явственной, что даже дилетанту, далекому от армии, в одночасье стало ясно офицерские собрания, повторяющие, по сути, депутатский съезд - кратчайший путь к расколу и развалу армии. Митингующая армия - это даже не анархия, это стреляющее в разные стороны оружие. Человек с ружьем, самовольно покинувший казармы, на пути от них до улицы становится опорой криминальной среды. И все-таки Шапошников, его открытость, удивительно русская внешность, порядочность, роднящая его с офицерством дореволюционных времен, приближает Шапошникова к образу общегражданского лидера. Ему очень многое надо добавить. Как-то, оказавшись в окружении военных, я услышал откровения одного из военачальников. Поминая Шапошникова, он с сожалением заметил:
- Кулака нет! А в нашем деле без кулака быка не повалишь. И защитить, и пробить, и напугать - всюду нужен кулак. Евгений Иванович хороший человек. Недопустимо чувственный и порядочный для нашего жухлого, замешанного на заботах, поте и матюгах времени.
Возможно, армия, решись Шапошников выдвинуть свою кандидатуру, его не поддержит. Грачев, ставший, по сути, антиподом Шапошникова, к этому руку приложит. Да и Громову (формально своему заместителю) Грачев не выстелит тропу цветами.
Но армия в предвыборных сражениях, в силу своей численности (2-3 млн человек), решающего перевеса иметь не может.
В эти мартовские дни, отмеченные двумя отпускными неделями Президента, страну сотрясал ещё один скандал местного значения. Известный тележурналист, руководитель телерадиокомпании "Санкт-Петербург - 5 канал" Бэлла Куркова была обвинена в коррупции и получении взятки в размере 12 млн рублей. Взятку якобы получил её муж на содержание малозаметной в печатном мире газеты, которую он сам и редактировал, и распространял.
И покатилось: возбуждено уголовное дело, прокуратура Санкт-Петербурга дает санкцию на арест, депутаты Думы направляют комиссию. Очень скоро стало ясно, что в раздувании скандала странным образом объединились коммунисты, леворадикалы, "соколы" Жириновского, финансовая группа "Мост", владелец пяти газет и НТВ (негосударственное телевидение).
НТВ было укомплектовано за немалые деньги из числа тележурналистов "Останкино", многие из которых уже ранее совершили бегство. Сначала из "Останкино" они перешли на РТР, затем их сманил обратно в "Останкино" Егор Яковлев, недолгий шеф Компании. Затем, вступив в конфликт с "оловянным" Брагиным, опять же скоротечным лидером "Останкино", сменившим Егора Яковлева, они покинули ставшее опостылевшим гнездом "Останкино" и завербовались в "Мост-банк". Именно так. Как того требовала дисциплинарная и юридическая норма - сотрудники будущего НТВ подавали заявление о приеме на работу в правление "Мост-банка". Чего не сделаешь в нашем обществе во благо независимости. Рядом с "Мост-банком" в числе зачинателей скандала был господин Марычев, в недавнем прошлом заместитель Жириновского по Санкт-Петербургскому отделению ЛДПР. А дальше в списке низвергателей Курковой шли депутат Госдумы Александр Невзоров и радикальные демократы, соратники Бэллы Курковой по демократической юности.
Куркова - человек, возможно, не эталонного воспитания, склонный к самовзвинченности, пленница своего неврастенического характера, в то же самое время женщина искренняя, лишенная житейской хитрости, шумливая, не умеющая ни взвешивать, ни просчитывать последствия собственных поступков. Она из тех, кто в порыве смел, непререкаем, неотступен и жертвенен. Из тех, кто взойдет на костер, но только в порыве. Она не сжигает за собою мосты, они вспыхивают сами. Ее надо знать, чувствовать - и либо понимать, либо терпеть. На это хватает немногих. Потому друзей у неё и врагов в лучшем случае поровну. А если по правде, без эмоциональных оправданий - друзей на треть, все остальные - совсем не друзья.
Сейчас можно по-разному оценивать ситуацию. Жажда быть больше, чем ты есть, обуревает многих. И, вспыхнув однажды, мы ещё долго живем жаром этой вспышки, никак не предполагая, что мы уже давно потухшие звезды.
Хитрый Полторанин уловил это неистощимое желание Курковой встать вровень с телекомпаниями "Останкино" и РТР. Он лишь немного поддержал Куркову за локоток, и она сама ринулась в эту мрачную пещеру. Она явилась в мир, который был ей враждебен. История с Санкт-Петербургским телевидением стала ещё одной политической комбинацией, которую затеял и провел в жизнь бывший министр печати. Идея была не столь сумбурной, как это могло показаться, - заставить правительство выделить деньги на создание третьего федерального канала, используя политическое тщеславие второй столицы. Как и всякая полторанинская идея, она была не лишена искры, нестандартного подхода, но, как и многие предыдущие его идеи, несколько недодумана. Любая полторанинская идея может быть уподоблена незаживающей ране, она постоянно болит, не дает покоя, требует внимания и средств на лечение. Разумеется, Санкт-Петербургское телевидение стало политическим тылом и самого Полторанина. Со временем у него разладилось с правительством, затем с Президентом. Он сгорал на огне собственного раздражения, вызванного отчасти тяжелыми переживаниями по поводу охлаждения своих отношений с Ельциным. Сначала он отошел в сторону, сделав ложный выпад, затем перешел под чужой флаг, в депутатство, которое ещё недавно высмеивал и презирал. Это был не первый случай, когда неудобный и нестандартный человек, измученный своей невостребованностью, выталкивается с президентского корабля.
Так к врагам Бэллы Курковой присоединились враги Михаила Полторанина, а посредством казни Курковой, на которую они очень рассчитывают, они как бы полуказнят и самого Полторанина, оставляя пепелище там, где он когда-то строил.
Мечта сбылась! Неидеальный персонаж, за глаза - фурия, пассионария, железная Бэлла, перестанет стоять как кость в горле. Разумеется, даже истовые враги понимали, что история со взяткой имеет шаткую гарантию устоять долго. Расчет был на мгновенную дискредитацию, на столь же решительные и молниеносные действия санкт-петербургской прокуратуры, которая арестует Куркову, пусть и продержит под арестом не более дня, но дело будет сделано. Возможно, позже многое прояснится, и действия прокуратуры будут расценены как ошибочные, недостойные, и кого-то показательно накажут в той же самой прокуратуре. Но одно бесспорно. После такого скандала человек не может возглавлять государственное телевидение. Никто не станет впоследствии предавать её анафеме. Важно столкнуть со ступени, а дальше она покатится сама. Президент послал комиссию. Комиссия столкнулась с предвзятостью санкт-петербургской прокуратуры, которая, по сути, выполняла социальный заказ антисобчаковских сил. В этом случае не следует питать иллюзий. Анатолий Собчак раздражает не только коммунистов, ура-патриотов, "соколов" Жириновского, он раздражает и окружение Президента и его самого. Бесспорный радикализм и непримиримость самой Курковой явились первопричиной многих разладов и на телевидении, и в масштабах города, и за его пределами. Тут уж ничего не поделаешь - мы такие, какие есть.
Создатель некогда самой популярной политической программы "Пятое колесо", известивший о переходе умеренного либерализма в состояние либерализма радикального, атакующая Бэлла Куркова так и осталась в образе демократической пассионарии с факелом в руке. Добрый, неуемный, незащищенный человек, всегда прикрывающий собой идущих вослед. Открывшая многих, и бездумно и преданно проповедуя их идеи, возвела их на высшие ступени власти, оказалась на пустой улице у глухих дверей этих тучных властных зданий наедине с презрительными усмешками упитанной, гладко выбритой охраны, с недоумением разглядывающей её провинциальный документ, а затем возвращающей его с неприступными словами: "Не положено". Непростые уроки нашего демократического прозрения. Низвержение предшествующих, отрицание их революционного предназначения. Демократическая непримиримость повторяет эту ущербную революционность, замешанную на классовом самосознании, ибо этот вид демократии неминуемо претендует на авангардность. А всякий авангард диктатурен внутренне.
В настоящее время против Курковой объединились недоброжелатели Президента, недоброжелатели Полторанина, недоброжелатели Собчака и её собственные недоброжелатели, в сотворении которых Бэлла Куркова преуспела достаточно. Затем действие развивается по законам диффузии. Противостоять объединенным силам Куркова не может, ей нужны союзники. С союзниками хуже. Скажем, Президент, Полторанин и Собчак объединены, скорее, прошлым, а не настоящим. Те, кто поддерживает Президента, крайне сдержанно относятся к Полторанину. Те, кто поддерживает Полторанина, а сейчас их просчитать непросто, достаточно холодно относятся к Собчаку. Союзники Собчака подозрительно относятся к окружению Президента, которое, как кажется Собчаку, восстанавливает Ельцина против него. Гайдар не может простить Курковой её симпатии к Явлинскому, а значит, тоже полусоюзник. Выводы комиссии Контрольного управления при Президенте не понравились кое-кому из окружения Президента. Их потребовали ужесточить. Отсюда следует малоутешительный итог - Куркова не устраивает не только непримиримую оппозицию, но и часть президентского окружения. Ей не могут простить многого коммунисты, прежде всего её непримиримости к недавнему прошлому. Ура-патриоты - её верности Президенту. Демократы санкт-петербургского замеса - верности Собчаку. Просто консерваторы - резкости суждений, которые не всегда подкреплены знанием предмета.
Не будем углубляться в этот конфликт далее. Случись победа мнимых союзников над Курковой, обыватель это воспримет как поражение Президента. В этом есть логика. Проигранный бой местного значения - дурной предвестник поражения в главном сражении. А оно грядет, ему название - президентские выборы 1996 года. Возможно, и раньше.
На дворе весна. Апрель 1994 года. Весна тревоги нашей. Политические прогнозы повторяются, как времена года. Обещают весеннее наступление оппозиции. Впрочем, оно уже началось. Три фрагмента повседневной жизни способны потрясти спокойствие любой страны.
Газета "Коммерсант - Daily" публикует статью о практике повсеместного прослушивания в кремлевских и правительственных кабинетах, после чего Президенту кладут на стол умело составленные досье на неугодных. После чего ранее доверенные лица переводятся в ранг просто сотрудников президентского аппарата, а затем, уже с меньшим шумом, становятся персонами non grata, покидают его. Такова схема. Поговаривают о борьбе в президентском окружении, о неуютных отношениях между Филатовым и Коржаковым, а теперь уже между Коржаковым и Илюшиным. Президент верен себе, у него есть пространство для маневра. Жесткий фланг: Коржаков, Барсуков, Рогозин. Либеральное крыло: Филатов и группа помощников и советников: Лифшиц, Сатаров, Батурин, Краснов, Рюриков и Илюшин - он посередине. В этой вязкой борьбе вокруг Президента особенно активен начальник Службы безопасности Президента генерал А. Коржаков (пожалуй, самый близкий Президенту человек); генералы Барсуков и Рогозин - его подчиненные, это одна команда. Здесь и особые части, и неусыпный контроль над спецсвязью.
Президенту не откажешь в воле, интуиции и памятливости, но, как человек по натуре добрый, он внушаем. Внушаемость возможно счесть президентской слабостью, но следует признать, что доверчивость у любого человека, и в том числе Президента, есть признак нравственной незамутненности. Складывается впечатление, что в очередном противостоянии Илюшин может взять верх, но есть ещё Коржаков, который неудобен как Филатову, так и Илюшину.
Информация о прослушивании так и осталась мини-сенсацией. Один из журналистов заметил: в Америке Уотергейт стоил Никсону президентства, а в России информация подобного рода не более значима, чем сообщение о сгоревшем магазине...
Впрочем, это поверхностное суждение.
Информация такого рода не просто дискредитирует президентский аппарат. Она идет дальше. Она создает атмосферу подозрительности и страха, а значит, нежелание работать в такой системе. От Президента таким методом отсекают ярких и работоспособных профессиональных специалистов, факт прослушивания - ещё и факт личного унижения. В результате скамейка запасных в президентской команде становится ещё короче. Деталь. Во время моего очередного посещения С. Филатова, уже после этой скандальной статьи, последний предложил мне продолжить разговор в коридоре, что мы и сделали, вышагивая взад и вперед по долгим кремлевским паркетам.
Второй сенсацией, как уже было сказано, явился материал о заговоре под названием "Версия № 1". Любопытная частность: если первую сенсацию предал гласности Яковлев-сын, редактор "Коммерсанта", то вторую Яковлев-отец, главный редактор "Общей газеты". И та и другая информация погружают Президента в мир неуверенности и подозрений. Такие вещи случаются, когда интересы обиженного КГБ и обиженных леворадикалов совпадают. И тех и других не устраивает власть, которую они вынуждены были покинуть. Те же, кто остались, тоже хотели бы лишиться конкурентов.
О третьей сенсации уже было сказано. Бэлла Куркова как главная "взяточница" Российской Федерации. Не станем множить подозрительность и произносить сакраментальную фразу: "Это не может быть случайностью". Для себя же уясним - умелое соединение случайного есть кратчайший путь к выработке закономерности.
Во всяком движении власти есть своя логика. Долгий неуспех утомляет власть, длительный успех расхолаживает, притупляет реакцию. В игнорировании законов, предназначенных властью для общества, власть последовательна. Как правило, машины ГАИ не обращают никакого внимания на красный свет, двигаются беспрепятственно. Власти, высшая и низшая, очень похожи друг на друга, потому как всякий низший имеет подчиненного, для которого относительно невысокая ступенька власти - почти Олимп.
Любые катаклизмы в обществе опасны для правителей не утратой власти, а изменением её образа. И тогда наиболее близкие заменяют необходимых, независимых и, естественно, более отдаленных. С этого момента преданность ценится больше, чем профессионализм. Решают дело не люди, с которыми советуется власть, выполняя свои повседневные обязанности, а с которыми она парится в бане, делит застолье, плавает в бассейне, охотится или рыбачит. Их нельзя отпускать от себя далеко, потому что они знают больше других. Это, как правило, миг торжества преданных и близких и начало конца власти.
Им ведомы не политические, экономические слабости и просчеты власти. Как правило, они в этом не разбираются. Им известны слабости личные, которые для общества всегда за семью печатями. Потому как власть, лишенная тайны, перестает быть властью. И власть, заявившая о своей открытости, оказывается перед костром, который готовят ей сподвижники, ибо для них утратить тайну, значит потерять власть.
На улице солнце. Воскресный день 27 марта 1994 года. Весна. Не хочется думать о политике.
Синоптики обещают обильный паводок, снега действительно много. А сегодня - к вечеру похолодание и снова надоевший всем снег.
Долгая зима. Началась в ноябре. Морозная и бесснежная, сделала паузу на декабрь со слякотью и неправдоподобным теплом. А потом, как и положено, снег, снег, снег.
Все газеты, телевидение наперебой предупреждают о возвращении Президента из краткосрочного отпуска. В Сочи, говорят, тоже непогода. Приходит на ум газетная эпитафия: "Всякий раз, как Президент отъезжает в краткосрочный отпуск, в бесхозную Москву вселяется нечистая сила. Тотчас появляются подлые грамотки, составляются дворцовые заговоры, газеты пугают народ здоровьем Бориса Николаевича, чиновники стервенеют. Дела приходят в расстройство, в умах смятение. К исходу первой недели народ томно посматривает на небо, не летит ли Хозяин? Плохо в стране без Хозяина. Завтра прилетит!"
Справедливые слова. Россия испокон веку Россия.
Глава XX
НЕИЗВЕСТНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ
С ПРОБУЖДЕНИЕМ ВАС...
Июль 1994 года Определенно можно сказать: в ночь с 3 на 4 октября 1993 года Россия обрела другого Президента.
И дело не в том, что немного позже была принята новая Конституция - с невеликим перевесом в голосовании на референдуме, но все-таки с перевесом. И даже не в выборах, опрокинувших все мыслимые и немыслимые прогнозы, давших обществу облик законодательной власти с явно проясненным профилем, что позволило всем противникам новой Конституции, новых выборов, да и самого Президента злорадно подытожить - мы предупреждали, лучше не будет! И не амнистия, рухнувшая как снег на голову, ужалившая размагниченную демократию в самое сердце. Преисполненным чувства мести, расправы сначала придали образ мучеников, а затем, памятуя горящий Белый дом, простили по "испанскому варианту" - дескать, смерть уравняла и сторонников и противников, и это справедливо. Смерть уравнивает усопших, но только жизнь делит здравствующих на виновных и невинных. И в этом смысле жизнь, поминутно превращающуюся в историю, трудно обмануть.
Власть, извечно пребывающая на олимпийском возвышении, такими приземленно-порочными категориями не мыслит. Точнее, скажем так, собственные мысли любой власти представляются высокими, объемлющими и вечными. В этом случае вечность и всеохватность мыслей измеряются высотой властного крыльца. Либо в пределах губернии, либо волости или района. Или же княжества, а то и всего царства.
Люди меняются. И нет ничего удивительного, что меняются и президенты. Сначала новая Конституция и Договор об общественном согласии, когда усиливший себя законодательно Президент как бы дал понять, что он далек от желания злоупотреблять дарованной ему властью. Наоборот, он призывает к общественному миру, без которого немыслимо развитие реформ. Договор об общественном согласии оказался неплохим изобретением либерального крыла президентской команды. Где-то он был и фактом политического торга. Президент подписал закон об амнистии, пожертвовав симпатиями и поддержкой демократов, отстоявших и власть как таковую, и Президента (в ночь с 3 на 4 октября). Президент дал понять, что это решение далось ему нелегко. И не из-за боязни суда, предрекаемого коммунистами, суда, на котором надлежит назвать имена виновных. Трюк чисто пропагандистский. Симпатии подавляющего большинства общества были на стороне решительных действий Президента и в ту ночь, и после нее. Так что не угроза предполагаемого депутатского расследования явилась побудительным мотивом спорного, неоднозначного решения Ельцина согласиться на амнистию своих откровенных врагов. В обмен на амнистию он получал поддержку Думы и Совета Федерации его идеи Договора об общественном согласии, который впоследствии и стал договором между всеми ветвями власти, а затем и между большинством общественных движений, политических партий... Договор подписали более двухсот восьмидесяти субъектов.
- Пока в этой стране один человек знает, что такое быть президентом.
Шумейко прав. У Ельцина надо будет выигрывать не на выборах. Он может и отказаться от участия в них. Сам Ельцин не исключает такого поворота событий. У Ельцина надо будет выигрывать после избрания. А это намного сложнее.
Так было в марте 94-го, а в феврале 95-го года Владимир Шумейко на вопрос, будет ли он выдвигать свою кандидатуру в президенты, ответил утвердительно - буду.
ТОТАЛИЗАТОР
Март 94-го года мало чем отличался от июля 93-го. Досадная одинаковость слухов. Болен. Инсульт, инфаркт, гипертонический криз, паралич. Это все о Президенте. (Мы догоняем США, и это приятно. У нас всегда была эта цель - догнать и перегнать. Разборки мафии, как в кварталах Бруклина. Заказные убийства. Сообщения по телефону о взрывных устройствах, подкинутых в самолет, оставленных в универсаме. Москва уже немного смахивает на Белфаст. Правда, ответственность за взрывы пока никто на себя не берет.)
Отсутствие второй фигуры, уже конституционно оформленное, ещё в большей степени инициирует подозрения. Конституционное изменение в духе времени. Неверность вице-президента Руцкого имела печальный итог не только для него лично, но и для его должности. Мы проживем без вице-президентов.
21 марта 94-го года в ночном информационном вещании выбрасывается ещё один фонтан слухов. О срочно выехавшем в Сочи премьере (где отдыхает Президент), о приведенных в боевую готовность частях спецназа, о телефонной связи Белого дома, работающей в одностороннем режиме. И тут же, через минуту, опровержение. "Только что мы связались с канцелярией премьера. Не подтвердилось. Связались с Генеральным штабом - не подтвердилось". И телефонному молчанию в Белом доме нашлось объяснение. 21 марта - воскресный день.
Легкость, с которой произносятся и тиражируются слова о частях специального назначения, приведенных в готовность, армии, поднятой по тревоге, говорит не об изменившейся ситуации, просто механизм дезинформации достигает своего совершенства. Вторая среда информации, каковой принято считать слухи, незаметно для нашего сознания становится первой. И в этой налаженной системе дезинформации находят свое место не только органы безопасности, пять-шесть изданий, два-три информационных агентства (Постфактум, скажем, или АР НИ), но и правительство, его пресс-службы, и даже Кремль, аппарат Президента. Всякая замкнутость власти, её желание избежать утечки информации по поводу своих решений и действий, лишь усиливает давление второй информационной среды. В этом случае закон информационного пространства вечен: "Если информации нет, её придумывают".
Очередная история с якобы очередным заговором перешла в затухающий режим. С некоторым запозданием откликается провинция. "Не позволим!" Или прямо противоположное. "Этого следовало ожидать!"
Реакция Президента была нестандартной:
- Найти сочинителей хулы и подать в суд!
26 марта стал известен один из соавторов конспиративного документа. Глеб Павловский - зам. главного редактора газеты "XX век", приверженец шестидесятников, в последнее время опубликовавший несколько желчных статей в адрес демократов второй волны. Как и Егор Яковлев, исполнен желания выступить в роли человека, вставшего над событиями, и оттуда, из непонятно чем защищенного высока, судить нас, грешных, не скупясь на гротеск, вымысел, эмоциональное бурление. Объяснение Павловского, данное какому-то ошалелому журналисту, кроме всего прочего, познавательно:
- Я просто систематизировал информацию, блуждающую по страницам печати, в теле - и радиоэфире. Я сочинил некую "рыбу", которая показалась мне любопытной; события, выстроенные во временной последовательности, обрели логику. Я выполнял заказ для одного из аналитических центров. Текст был заложен в компьютер, откуда был изъят неизвестным лицом.
Фамилии соавторов Павловский назвать отказался. Вечером того же дня на своей первой пресс-конференции глава российской контрразведки Сергей Степашин сообщил, что выявлены ещё четыре человека, имевшие отношение к этой дезинформации. По понятным причинам он не захотел называть их имен.
Навязчивое упоминание армии как участницы событий 3 и 4 октября в определенной степени делает политическую власть заложницей генералитета. И то, что произошло с бюджетом, когда армия выдвинула требования о выделении дополнительных ассигнований и это требование поддержал Президент, а затем на этом же настоял и Совет Федерации, лишь подтверждает эту истину. Теперь уже нет сомнений, что Владимиру Шумейко поручается либо опробование президентских идей, либо их прикрытие, как это произошло с бюджетом.
Если вернуться к первым выборам Президента России, уже тогда нестабильность и желание общества быть защищенным выплеснули на политическую арену сразу трех генералов из высшей военной элиты: Макашова, Громова и бывшего министра внутренних дел бывшего Советского Союза, а затем председателя КГБ Бакатина.
Еще из недалекой истории. Читая документы обвинения по делу ГКЧП, делаешь жутковатое открытие. Организационной пружиной и вдохновителем заговора был не Янаев - вице-президент, не Павлов - премьер, а Крючков председатель КГБ.
Думаю, что на будущих президентских выборах повторится проявление общественной ностальгии по сильному человеку и среди фигур, претендующих на высшую коронацию, окажутся имена из военной элиты. Нет смысла говорить о генерале авиации. Во-первых, он не военная элита. Во-вторых, армия в лице её офицерства вряд ли видит в Руцком своего кумира. Скорее всего, это будут генерал армии Громов или маршал авиации Шапошников. Ну, а Руцкой вернется в политику через другой коридор.
Евгений Иванович Шапошников - по-своему явление редкое. Оказавшись на перепутье политических бурь в самое неустойчивое время (закат Горбачева, первые шаги российского суверенитета, распад Союза), обреченный отстаивать идею единства вооруженных сил, он объективно угодил под колесо независимости России. Его недолгое пребывание в ранге министра имело свое объяснение. Даже внешний образ: открытая, располагающая улыбка, непривычная для армейских кругов, доступность в общении, немаршальская демократичность, застенчивость и, судя по всему, добрый и начисто лишенный казарменной грубости характер. Солдат, но не солдафон. Это не первый министр, который не приживается в среде интригующего, сосредоточенного на своих привилегиях генералитета. Грачев, сменивший Шапошникова, и попроще и пожестче. Он сразу же пресек всяческие иллюзии офицерского собрания на роль управителя армии и был прав. Растерянность Шапошникова, сидящего в президиуме этого самого Общесоюзного офицерского собрания, проходившего в Кремле, была столь явственной, что даже дилетанту, далекому от армии, в одночасье стало ясно офицерские собрания, повторяющие, по сути, депутатский съезд - кратчайший путь к расколу и развалу армии. Митингующая армия - это даже не анархия, это стреляющее в разные стороны оружие. Человек с ружьем, самовольно покинувший казармы, на пути от них до улицы становится опорой криминальной среды. И все-таки Шапошников, его открытость, удивительно русская внешность, порядочность, роднящая его с офицерством дореволюционных времен, приближает Шапошникова к образу общегражданского лидера. Ему очень многое надо добавить. Как-то, оказавшись в окружении военных, я услышал откровения одного из военачальников. Поминая Шапошникова, он с сожалением заметил:
- Кулака нет! А в нашем деле без кулака быка не повалишь. И защитить, и пробить, и напугать - всюду нужен кулак. Евгений Иванович хороший человек. Недопустимо чувственный и порядочный для нашего жухлого, замешанного на заботах, поте и матюгах времени.
Возможно, армия, решись Шапошников выдвинуть свою кандидатуру, его не поддержит. Грачев, ставший, по сути, антиподом Шапошникова, к этому руку приложит. Да и Громову (формально своему заместителю) Грачев не выстелит тропу цветами.
Но армия в предвыборных сражениях, в силу своей численности (2-3 млн человек), решающего перевеса иметь не может.
В эти мартовские дни, отмеченные двумя отпускными неделями Президента, страну сотрясал ещё один скандал местного значения. Известный тележурналист, руководитель телерадиокомпании "Санкт-Петербург - 5 канал" Бэлла Куркова была обвинена в коррупции и получении взятки в размере 12 млн рублей. Взятку якобы получил её муж на содержание малозаметной в печатном мире газеты, которую он сам и редактировал, и распространял.
И покатилось: возбуждено уголовное дело, прокуратура Санкт-Петербурга дает санкцию на арест, депутаты Думы направляют комиссию. Очень скоро стало ясно, что в раздувании скандала странным образом объединились коммунисты, леворадикалы, "соколы" Жириновского, финансовая группа "Мост", владелец пяти газет и НТВ (негосударственное телевидение).
НТВ было укомплектовано за немалые деньги из числа тележурналистов "Останкино", многие из которых уже ранее совершили бегство. Сначала из "Останкино" они перешли на РТР, затем их сманил обратно в "Останкино" Егор Яковлев, недолгий шеф Компании. Затем, вступив в конфликт с "оловянным" Брагиным, опять же скоротечным лидером "Останкино", сменившим Егора Яковлева, они покинули ставшее опостылевшим гнездом "Останкино" и завербовались в "Мост-банк". Именно так. Как того требовала дисциплинарная и юридическая норма - сотрудники будущего НТВ подавали заявление о приеме на работу в правление "Мост-банка". Чего не сделаешь в нашем обществе во благо независимости. Рядом с "Мост-банком" в числе зачинателей скандала был господин Марычев, в недавнем прошлом заместитель Жириновского по Санкт-Петербургскому отделению ЛДПР. А дальше в списке низвергателей Курковой шли депутат Госдумы Александр Невзоров и радикальные демократы, соратники Бэллы Курковой по демократической юности.
Куркова - человек, возможно, не эталонного воспитания, склонный к самовзвинченности, пленница своего неврастенического характера, в то же самое время женщина искренняя, лишенная житейской хитрости, шумливая, не умеющая ни взвешивать, ни просчитывать последствия собственных поступков. Она из тех, кто в порыве смел, непререкаем, неотступен и жертвенен. Из тех, кто взойдет на костер, но только в порыве. Она не сжигает за собою мосты, они вспыхивают сами. Ее надо знать, чувствовать - и либо понимать, либо терпеть. На это хватает немногих. Потому друзей у неё и врагов в лучшем случае поровну. А если по правде, без эмоциональных оправданий - друзей на треть, все остальные - совсем не друзья.
Сейчас можно по-разному оценивать ситуацию. Жажда быть больше, чем ты есть, обуревает многих. И, вспыхнув однажды, мы ещё долго живем жаром этой вспышки, никак не предполагая, что мы уже давно потухшие звезды.
Хитрый Полторанин уловил это неистощимое желание Курковой встать вровень с телекомпаниями "Останкино" и РТР. Он лишь немного поддержал Куркову за локоток, и она сама ринулась в эту мрачную пещеру. Она явилась в мир, который был ей враждебен. История с Санкт-Петербургским телевидением стала ещё одной политической комбинацией, которую затеял и провел в жизнь бывший министр печати. Идея была не столь сумбурной, как это могло показаться, - заставить правительство выделить деньги на создание третьего федерального канала, используя политическое тщеславие второй столицы. Как и всякая полторанинская идея, она была не лишена искры, нестандартного подхода, но, как и многие предыдущие его идеи, несколько недодумана. Любая полторанинская идея может быть уподоблена незаживающей ране, она постоянно болит, не дает покоя, требует внимания и средств на лечение. Разумеется, Санкт-Петербургское телевидение стало политическим тылом и самого Полторанина. Со временем у него разладилось с правительством, затем с Президентом. Он сгорал на огне собственного раздражения, вызванного отчасти тяжелыми переживаниями по поводу охлаждения своих отношений с Ельциным. Сначала он отошел в сторону, сделав ложный выпад, затем перешел под чужой флаг, в депутатство, которое ещё недавно высмеивал и презирал. Это был не первый случай, когда неудобный и нестандартный человек, измученный своей невостребованностью, выталкивается с президентского корабля.
Так к врагам Бэллы Курковой присоединились враги Михаила Полторанина, а посредством казни Курковой, на которую они очень рассчитывают, они как бы полуказнят и самого Полторанина, оставляя пепелище там, где он когда-то строил.
Мечта сбылась! Неидеальный персонаж, за глаза - фурия, пассионария, железная Бэлла, перестанет стоять как кость в горле. Разумеется, даже истовые враги понимали, что история со взяткой имеет шаткую гарантию устоять долго. Расчет был на мгновенную дискредитацию, на столь же решительные и молниеносные действия санкт-петербургской прокуратуры, которая арестует Куркову, пусть и продержит под арестом не более дня, но дело будет сделано. Возможно, позже многое прояснится, и действия прокуратуры будут расценены как ошибочные, недостойные, и кого-то показательно накажут в той же самой прокуратуре. Но одно бесспорно. После такого скандала человек не может возглавлять государственное телевидение. Никто не станет впоследствии предавать её анафеме. Важно столкнуть со ступени, а дальше она покатится сама. Президент послал комиссию. Комиссия столкнулась с предвзятостью санкт-петербургской прокуратуры, которая, по сути, выполняла социальный заказ антисобчаковских сил. В этом случае не следует питать иллюзий. Анатолий Собчак раздражает не только коммунистов, ура-патриотов, "соколов" Жириновского, он раздражает и окружение Президента и его самого. Бесспорный радикализм и непримиримость самой Курковой явились первопричиной многих разладов и на телевидении, и в масштабах города, и за его пределами. Тут уж ничего не поделаешь - мы такие, какие есть.
Создатель некогда самой популярной политической программы "Пятое колесо", известивший о переходе умеренного либерализма в состояние либерализма радикального, атакующая Бэлла Куркова так и осталась в образе демократической пассионарии с факелом в руке. Добрый, неуемный, незащищенный человек, всегда прикрывающий собой идущих вослед. Открывшая многих, и бездумно и преданно проповедуя их идеи, возвела их на высшие ступени власти, оказалась на пустой улице у глухих дверей этих тучных властных зданий наедине с презрительными усмешками упитанной, гладко выбритой охраны, с недоумением разглядывающей её провинциальный документ, а затем возвращающей его с неприступными словами: "Не положено". Непростые уроки нашего демократического прозрения. Низвержение предшествующих, отрицание их революционного предназначения. Демократическая непримиримость повторяет эту ущербную революционность, замешанную на классовом самосознании, ибо этот вид демократии неминуемо претендует на авангардность. А всякий авангард диктатурен внутренне.
В настоящее время против Курковой объединились недоброжелатели Президента, недоброжелатели Полторанина, недоброжелатели Собчака и её собственные недоброжелатели, в сотворении которых Бэлла Куркова преуспела достаточно. Затем действие развивается по законам диффузии. Противостоять объединенным силам Куркова не может, ей нужны союзники. С союзниками хуже. Скажем, Президент, Полторанин и Собчак объединены, скорее, прошлым, а не настоящим. Те, кто поддерживает Президента, крайне сдержанно относятся к Полторанину. Те, кто поддерживает Полторанина, а сейчас их просчитать непросто, достаточно холодно относятся к Собчаку. Союзники Собчака подозрительно относятся к окружению Президента, которое, как кажется Собчаку, восстанавливает Ельцина против него. Гайдар не может простить Курковой её симпатии к Явлинскому, а значит, тоже полусоюзник. Выводы комиссии Контрольного управления при Президенте не понравились кое-кому из окружения Президента. Их потребовали ужесточить. Отсюда следует малоутешительный итог - Куркова не устраивает не только непримиримую оппозицию, но и часть президентского окружения. Ей не могут простить многого коммунисты, прежде всего её непримиримости к недавнему прошлому. Ура-патриоты - её верности Президенту. Демократы санкт-петербургского замеса - верности Собчаку. Просто консерваторы - резкости суждений, которые не всегда подкреплены знанием предмета.
Не будем углубляться в этот конфликт далее. Случись победа мнимых союзников над Курковой, обыватель это воспримет как поражение Президента. В этом есть логика. Проигранный бой местного значения - дурной предвестник поражения в главном сражении. А оно грядет, ему название - президентские выборы 1996 года. Возможно, и раньше.
На дворе весна. Апрель 1994 года. Весна тревоги нашей. Политические прогнозы повторяются, как времена года. Обещают весеннее наступление оппозиции. Впрочем, оно уже началось. Три фрагмента повседневной жизни способны потрясти спокойствие любой страны.
Газета "Коммерсант - Daily" публикует статью о практике повсеместного прослушивания в кремлевских и правительственных кабинетах, после чего Президенту кладут на стол умело составленные досье на неугодных. После чего ранее доверенные лица переводятся в ранг просто сотрудников президентского аппарата, а затем, уже с меньшим шумом, становятся персонами non grata, покидают его. Такова схема. Поговаривают о борьбе в президентском окружении, о неуютных отношениях между Филатовым и Коржаковым, а теперь уже между Коржаковым и Илюшиным. Президент верен себе, у него есть пространство для маневра. Жесткий фланг: Коржаков, Барсуков, Рогозин. Либеральное крыло: Филатов и группа помощников и советников: Лифшиц, Сатаров, Батурин, Краснов, Рюриков и Илюшин - он посередине. В этой вязкой борьбе вокруг Президента особенно активен начальник Службы безопасности Президента генерал А. Коржаков (пожалуй, самый близкий Президенту человек); генералы Барсуков и Рогозин - его подчиненные, это одна команда. Здесь и особые части, и неусыпный контроль над спецсвязью.
Президенту не откажешь в воле, интуиции и памятливости, но, как человек по натуре добрый, он внушаем. Внушаемость возможно счесть президентской слабостью, но следует признать, что доверчивость у любого человека, и в том числе Президента, есть признак нравственной незамутненности. Складывается впечатление, что в очередном противостоянии Илюшин может взять верх, но есть ещё Коржаков, который неудобен как Филатову, так и Илюшину.
Информация о прослушивании так и осталась мини-сенсацией. Один из журналистов заметил: в Америке Уотергейт стоил Никсону президентства, а в России информация подобного рода не более значима, чем сообщение о сгоревшем магазине...
Впрочем, это поверхностное суждение.
Информация такого рода не просто дискредитирует президентский аппарат. Она идет дальше. Она создает атмосферу подозрительности и страха, а значит, нежелание работать в такой системе. От Президента таким методом отсекают ярких и работоспособных профессиональных специалистов, факт прослушивания - ещё и факт личного унижения. В результате скамейка запасных в президентской команде становится ещё короче. Деталь. Во время моего очередного посещения С. Филатова, уже после этой скандальной статьи, последний предложил мне продолжить разговор в коридоре, что мы и сделали, вышагивая взад и вперед по долгим кремлевским паркетам.
Второй сенсацией, как уже было сказано, явился материал о заговоре под названием "Версия № 1". Любопытная частность: если первую сенсацию предал гласности Яковлев-сын, редактор "Коммерсанта", то вторую Яковлев-отец, главный редактор "Общей газеты". И та и другая информация погружают Президента в мир неуверенности и подозрений. Такие вещи случаются, когда интересы обиженного КГБ и обиженных леворадикалов совпадают. И тех и других не устраивает власть, которую они вынуждены были покинуть. Те же, кто остались, тоже хотели бы лишиться конкурентов.
О третьей сенсации уже было сказано. Бэлла Куркова как главная "взяточница" Российской Федерации. Не станем множить подозрительность и произносить сакраментальную фразу: "Это не может быть случайностью". Для себя же уясним - умелое соединение случайного есть кратчайший путь к выработке закономерности.
Во всяком движении власти есть своя логика. Долгий неуспех утомляет власть, длительный успех расхолаживает, притупляет реакцию. В игнорировании законов, предназначенных властью для общества, власть последовательна. Как правило, машины ГАИ не обращают никакого внимания на красный свет, двигаются беспрепятственно. Власти, высшая и низшая, очень похожи друг на друга, потому как всякий низший имеет подчиненного, для которого относительно невысокая ступенька власти - почти Олимп.
Любые катаклизмы в обществе опасны для правителей не утратой власти, а изменением её образа. И тогда наиболее близкие заменяют необходимых, независимых и, естественно, более отдаленных. С этого момента преданность ценится больше, чем профессионализм. Решают дело не люди, с которыми советуется власть, выполняя свои повседневные обязанности, а с которыми она парится в бане, делит застолье, плавает в бассейне, охотится или рыбачит. Их нельзя отпускать от себя далеко, потому что они знают больше других. Это, как правило, миг торжества преданных и близких и начало конца власти.
Им ведомы не политические, экономические слабости и просчеты власти. Как правило, они в этом не разбираются. Им известны слабости личные, которые для общества всегда за семью печатями. Потому как власть, лишенная тайны, перестает быть властью. И власть, заявившая о своей открытости, оказывается перед костром, который готовят ей сподвижники, ибо для них утратить тайну, значит потерять власть.
На улице солнце. Воскресный день 27 марта 1994 года. Весна. Не хочется думать о политике.
Синоптики обещают обильный паводок, снега действительно много. А сегодня - к вечеру похолодание и снова надоевший всем снег.
Долгая зима. Началась в ноябре. Морозная и бесснежная, сделала паузу на декабрь со слякотью и неправдоподобным теплом. А потом, как и положено, снег, снег, снег.
Все газеты, телевидение наперебой предупреждают о возвращении Президента из краткосрочного отпуска. В Сочи, говорят, тоже непогода. Приходит на ум газетная эпитафия: "Всякий раз, как Президент отъезжает в краткосрочный отпуск, в бесхозную Москву вселяется нечистая сила. Тотчас появляются подлые грамотки, составляются дворцовые заговоры, газеты пугают народ здоровьем Бориса Николаевича, чиновники стервенеют. Дела приходят в расстройство, в умах смятение. К исходу первой недели народ томно посматривает на небо, не летит ли Хозяин? Плохо в стране без Хозяина. Завтра прилетит!"
Справедливые слова. Россия испокон веку Россия.
Глава XX
НЕИЗВЕСТНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ
С ПРОБУЖДЕНИЕМ ВАС...
Июль 1994 года Определенно можно сказать: в ночь с 3 на 4 октября 1993 года Россия обрела другого Президента.
И дело не в том, что немного позже была принята новая Конституция - с невеликим перевесом в голосовании на референдуме, но все-таки с перевесом. И даже не в выборах, опрокинувших все мыслимые и немыслимые прогнозы, давших обществу облик законодательной власти с явно проясненным профилем, что позволило всем противникам новой Конституции, новых выборов, да и самого Президента злорадно подытожить - мы предупреждали, лучше не будет! И не амнистия, рухнувшая как снег на голову, ужалившая размагниченную демократию в самое сердце. Преисполненным чувства мести, расправы сначала придали образ мучеников, а затем, памятуя горящий Белый дом, простили по "испанскому варианту" - дескать, смерть уравняла и сторонников и противников, и это справедливо. Смерть уравнивает усопших, но только жизнь делит здравствующих на виновных и невинных. И в этом смысле жизнь, поминутно превращающуюся в историю, трудно обмануть.
Власть, извечно пребывающая на олимпийском возвышении, такими приземленно-порочными категориями не мыслит. Точнее, скажем так, собственные мысли любой власти представляются высокими, объемлющими и вечными. В этом случае вечность и всеохватность мыслей измеряются высотой властного крыльца. Либо в пределах губернии, либо волости или района. Или же княжества, а то и всего царства.
Люди меняются. И нет ничего удивительного, что меняются и президенты. Сначала новая Конституция и Договор об общественном согласии, когда усиливший себя законодательно Президент как бы дал понять, что он далек от желания злоупотреблять дарованной ему властью. Наоборот, он призывает к общественному миру, без которого немыслимо развитие реформ. Договор об общественном согласии оказался неплохим изобретением либерального крыла президентской команды. Где-то он был и фактом политического торга. Президент подписал закон об амнистии, пожертвовав симпатиями и поддержкой демократов, отстоявших и власть как таковую, и Президента (в ночь с 3 на 4 октября). Президент дал понять, что это решение далось ему нелегко. И не из-за боязни суда, предрекаемого коммунистами, суда, на котором надлежит назвать имена виновных. Трюк чисто пропагандистский. Симпатии подавляющего большинства общества были на стороне решительных действий Президента и в ту ночь, и после нее. Так что не угроза предполагаемого депутатского расследования явилась побудительным мотивом спорного, неоднозначного решения Ельцина согласиться на амнистию своих откровенных врагов. В обмен на амнистию он получал поддержку Думы и Совета Федерации его идеи Договора об общественном согласии, который впоследствии и стал договором между всеми ветвями власти, а затем и между большинством общественных движений, политических партий... Договор подписали более двухсот восьмидесяти субъектов.