Страница:
Монахи-воины – эсэсовцы с «мертвой головой» – принимали посвящение в школахБургах. В Бурги попадали наиболее достойные после прохождения курса в подготовительных школах «Напола».
Учреждая одну из таких «Напола», Гиммлер свел тайную доктрину к самой краткой формуле: «Верить, повиноваться, сражаться! Точка. Это все». В этих школах, как писала «Шварце корис» от 26 ноября 1942 года, «учатся принимать и давать смерть». Позднее те из достойных, кто попадал в Бурги, постигали там, что «принимать сМерть» может быть понято в смысле самоотречения, в смысле «смерти для самого себя». Но если они не достойны – их ждет физическая смерть на поле боя. «Трагедия величия состоит в том, что нужно нагромождать трупы». Но разве это имеет значение? Ничье существование не истинно, есть иерархия существований, от человекоподобного до Великого Мага. Едва выйдя из небытия, недостойный возвращался в него, не успев разглядеть путь спасения, ведущий к сияющему образу бытия…
В Бургах приносили обеты, вступая на путь «неотвратимой сверхчеловеческой судьбы». Возврата назад не было. Скорыми и беспощадными расправами подтверждал Черный Орден угрозы доктора Лея: «Каждому из вас следует запомнить, что тот, у кого партия отнимет право на коричневую рубашку, потеряет не только работу. Он будет уничтожен вместе с семьей, женой, детьми. Таковы жестокие, неумолимые законы нашего Ордена».
И нет уже речей ни о Вечной Германии, ни о националсоциалистическом государстве. Мы снова выброшены «на ту сторону», где существует иерархия от человекоподобного до Великого Мага. Здесь готовятся к явлению человека-бога, сверхчеловека, которого пришлют на Землю Могущества после того, как мы, посвященные, изменим равновесие духовных сил.
Церемония, на которой получали руны СС, должна была, по-видимому, в достаточной мере напоминать то описание, которое дает Рейнгольд Шнейдер, рассказывая об обетах рыцарей Тевтонского ордена. Такой обряд происходил в Мариенбурге в зале Ремтер.
«Они прибывали из разных стран, разноликие, разноязычные, прошедшие сквозь жизнь, полную волнений. Они входили в замкнутую суровость этого замка, оставляя свои щиты, принадлежавшие их предкам по крайней мере четвертого поколения. Они проникали в заповедную часть замка. Теперь их гербом делался крест, повелевающий вести главнейшую из войн, которая ведет в жизнь вечную».
Знающий молчит. Не сохранилось никакого описания ритуалов бургских посвящений, хотя известно, что они существовали. Их называли церемониями «густого воздуха», намекая на атмосферу чрезвычайного напряжения, рассеивавшегося только после того, как обет был принят. Такие оккультисты, как Льюис Спенсер, хотят видеть за этим выражением черную мессу в чисто сатанистской традиции. Напротив, Вилли Фришгауэр в своей работе о Гиммлере трактует «густой воздух» просто как состояние полнейшего отупения утомленных участников. Между этими двумя крайностями авторы находят место для более реалистического, и поэтому более фантастического объяснения.
Неотвратимая сверхчеловеческая судьба членов СС. Что это? Набор звонких слов, чтобы поразить воображение и раздуть самомнение звероподобного носителя рун СС? Отнюдь.
Были составлены планы полной пожизненной изоляции «мертвых голов» от мира «человекоподобных». Хотели создать города и селения ветеранов СС по всему миру, причем их территория должна была быть подобием особых государств, подчиняющихся только Ордену и им же управляемых.
Но Гиммлер и его «братья» лелеяли и более обширную мечту. Мир должен был получить как образец суверенное государство СС. «На мировой конференции, – говорил Гиммлер в марте 1943 года, – мир узнает о воскрешении древней Бургундии. Эта страна, бывшая когда-то землей наук и искусств, была сведена Францией до уровня заспиртованного придатка. Суверенное государство Бургундия, со своей армией, законами, монетой, почтой, станет образцовым государством СС. В нее войдут Романская Швейцария, Шампань, Фран-Конте, Эно и Люксембург. Официальным языком будет, разумеется, немецкий. Править будет только СС, национал-социалистическая партия не будет иметь в Бургундии никакой власти. Мир будет потрясен и восхищен государством, где будут применены наши концепции».
Подлинный Черный Орден, состоящий из «посвященных», находится, по его собственному определению, по ту сторону добра и зла. Организация Гиммлера не рассчитывает на фантастическую помощь садистов, помешанных на убийстве, она рассчитывает на новых людей.
Внутренний круг «Мертвых голов» включает руководителей и посвященных разных ступеней, а центром является святая святых, Фуле. Ниже расположены рядовые СС, подобия бездумных машин, роботов-исполнителей. Такие машины штампуют по стандарту, построенному на «отрицательных», с точки зрения обывателя, качествах. Это производство основано не на приобщении к доктрине, а на простых методах дрессировки. «Речь вовсе не идет об уничтожении неравенства между людьми, наоборот, его необходимо усилить, поставив непреодолимые барьеры, – говорил Гитлер. – Каким будет грядущий социальный порядок? Друзья мои, я скажу вам это: будет класс господ и толпа различных членов партии, разделенных строго иерархически. Под ними – огромная безликая масса, коллектив служителей, низших навсегда. Еще ниже – класс побежденных иностранцев, современные рабы. И надо всем этим встанет новая аристократия, о которой я пока не могу говорить… Но эти планы не должны быть известны рядовым членам партии».
Мир – это материя, которую нужно преобразовать, чтобы выделить из нее энергию. Сконцентрированная магами, она способна привлечь Внешние Силы, Высших Неизвестных, Властелинов Космоса. Авторы подчеркивают, что деятельность СС не вызывалась никакой политической или военной необходимостью. В концентрационных лагерях происходят посвятительные занятия нацистской магией. Это жертвенники, где производятся массовые жертвоприношения, чтобы добиться благосклонности Могуществ делу Черного Ордена. Концлагеря являются также символическим актом, моделью будущего мира, в котором все народы будут оторваны от корней, лишены всего, превращены в кочующий сброд, в абсолютное сырье для подпитки цвета человека – высшего человека, общающегося с богами. Этот макет, эта модель – обратная модель (как говорил Барбье де Оревильи: «ад – это небо наоборот») планеты, ставшей полем магических плугов Черного Ордена.
В учении Бургов часть этой доктрины передавалась следующей формулой: «Существует только Космос или Вселенная, живое существо. Все вещи, все существа, включая человека, – это только умножающиеся во времени различные формы всемирного живого». Мы еще не живем по-настоящему, пока не осознали Бытие, которое нас окружает, объединяет и использует для подготовки других форм. Акт творения не завершен. Космический дух еще не отдыхает, будем же внимательны к его призывам, передаваемым богами нам, жестоким магам, пекарям, месящим кровоточащее и слепое человеческое тесто! Печи Аушвица – это ритуал.
На Нюрнбергском процессе полковник СС Зиверс ограничился формальной и чисто рациональной защитой. Прежде чем войти в камеру казни, он попросил позволения в последний раз отправить свой культ, вознести тайные молитвы. Отдав свой долг неведомому богу, он бесстрастно сунул шею в петлю.
Он был генеральным директором Аненербе и именно за это получил смертный приговор. Аненербе, научный институт, был основан как частная организация Фридрихом Гильшером. Здесь авторы указывают на связи между некоторыми людьми: Гильшер, духовный отец и учитель Зиверса, был другом шведского исследователя Свена Гедина. Последний, в свою очередь, поддерживал тесные отношения с Карлом Гаусхофером. Известный шведский путешественник Свен Гедин, специалист по Дальнему Востоку, долго жил в Тибете и играл роль важного посредника в создании нацистских эзотерических доктрин. Сам профессор Гильшер никогда не был членом партии и поддерживал отношения с еврейским философом Мартином Бубером. Но его глубинные тезисы соседствуют с «магическими» положениями магистров национал-социализма. Гильшер основал Аненербе в 1933 году. Двумя годами позже Гиммлер, после основания Черного Ордена, превратил Аненербе в государственное учреждение, официально прикрепленное к ордену. Были объявлены следующие цели: «Изыскания в области локализации духа, деяний, наследства индо-германской расы. Популяризация результатов исследований в доступной и интересной для широких масс форме. Работы производятся с полным соблюдением научных методов и научной точности».
Германская рационалистическая научная методика на службе иррационального… Гдето раньше авторы упоминали о том, что для профанов, таких как Гитлер и его окружение, слово «наука» имеет магический вкус…
Аненербе действовал столь успешно, что в январе 1939 года Гиммлер включил институт в состав СС, а его руководителя вошли в личный штаб рейхсфюрера. К этому времени Аненербе располагал 50-ю научными институтами, деятельность которых координировал профессор Вурст, специалист по древним культовым текстам, возглавлявший кафедру санскрита Мюнхенского университета.
Вполне вероятными кажутся расчеты, согласно которым Германия израсходовала на работы всей системы Аненербе куда больше, чем США – на производство атомной бомбы. Изыскания велись с колоссальным, поражающим воображение размахом, охватывая спектр от чисто научной работы в изначальном смысле слова, до изучения практики оккультизма, до вивисекции заключенных, до шпионажа за тайными обществами. Так, например, велись переговоры со Скорцени об организации экспедиции, целью которой должно было быть похищение… святого Грааля. Гиммлер создал специальный отдел осведомительной службы, которой были поручены исследования «области сверхъестественного».
Перечень проблем, исследование которых потребовало от Аненербе огромных расходов, поражает воображение: присутствие братства Розы и Креста, символическое значение отказа от арфы в музыке Ульстера, оккультное значение готических башенок Оксфорда, оккультное же значение шляпцилиндров в Итоне… Когда немецкая армия готовилась к эвакуации из Неаполя, Гиммлер слал приказ за приказом, чтобы не забыли вывезти массивный надгробный камень последнего из Гогенцоллернов. В 1943 году, вскоре после падения Муссолини, рейхсфюрер собрал на вилле в окрестностях Берлина шестерых крупнейших оккультистов Германии, чтобы они своими тайными способами открыли место, где содержится дуче. Совещания Генерального штаба начинались сеансами йогического сосредоточения.
Аненербе налаживал связи с Тибетом и посылал туда экспедиции. Действуя по приказу Зиверса, доктор Шеффер установил многочисленные контакты с монастырями. Он привез в Мюнхен для «научного исследования» «арийских» лошадей и «арийских» же пчел, собирающих якобы особенный мед.
Во время войны Зиверс организовал в концлагерях ужасающие опыты над людьми. Подробные описания «работы» Аненербе сделались темой многих «черных книг», опубликованных следственными комиссиями разных правительств. Военные действия обогатили систему Аненербе «Институтом научных исследований национальной обороны». Институту было предоставлено право «пользоваться всеми возможностями, которые можно извлечь из концлагеря Дахау».
Профессор Гирт, возглавлявший работу этого института, собрал себе «коллекцию типичных израильских скелетов». Зиверс дал приказ вторгнувшимся в Россию армиям собрать коллекцию черепов «еврейских комиссаров».
Профессор Гильшер, как уже упоминалось, играл важную роль в выработке тайной доктрины, вне которой позиция Зиверса, как и позиция многих других нацистских вожаков, да и не только их, остается непонятной. Мы еще не раз утомим читателя, повторяя, что выражения «моральная чудовищность», «интеллектуальная жестокость», «садизм», «безумие» и подобные им в применении к нацизму не имеют смысла и не объясняют ничего.
Когда в Нюрнберге зашла речь о преступлениях Аненербе, подсудимый Зиверс явно не испытывал чувств, которые считаются у нас нормальными, человеческими. Чуждый всему этому, он был где-то в ином месте и слушал другие голоса.
О его духовном учителе почти ничего не известно. Но Эрнст Юнгер упоминал о нем в дневнике, который вел в Париже, в годы оккупации. Французский переводчик дневника Юнгера не уловил оттенка, несущего основной смысл. Потому что в действительности смысл его проясняется только при «реалистически-фантастическом» объяснении нацистского феномена.
14 октября 1943 года Юнгер (из осторожности называя высокопоставленных лиц псевдонимами: Бого – это Гильшер, Книболо – Гитлер) писал: «В эпоху, такую бедную оригинальными умами, Бого – одно из тех знакомств, над которыми я много размышлял, так и не сумев составить окончательного суждения. Прежде я считал, что он войдет в историю нашей эпохи как личность малоизвестная, хотя и наделенная исключительной тонкостью ума. Теперь я знаю, что он сыграет более значительную роль. Многие, если не большая часть молодых интеллектуалов поколения, возмужавшего после Великой войны (1914–1918 гг.), были затронуты его влиянием и прошли через его школу… Ныне подтвердилось мое давнее подозрение, а именно: он основал Церковь. Сейчас он отошел от догматической части и уже очень далеко продвинулся в создании литургии. Он показал мне серию песнопений и цикл праздников „языческий год“, включающий в себя и точный распорядок богов, животных, цветов, блюд, камней и растений. Например, 2-го февраля празднуется посвящение свету…» Далее Юнгер продолжает, невольно подтверждая нашу гипотезу: «Я наблюдаю у Бого глубокое, характерное для всей нашей элиты изменение: всей силой мысли, сформированной рационализмом, он углубляется в метафизическое. То же поразило меня и у Шпенглера. Я помещаю это явление среди добрых знаков наших лет. Обобщая, можно сказать, что есл; XIX век был эпохой рационализма, то ХХ-й – век культов Таков и Книболо, живущий в месте, которого не в состояни] разглядеть либеральные умы».
Гильшер, которого никто не привлек к следствию, cai явился в Нюрнберг свидетельствовать в пользу Зиверса. Дава показания, он ушел в политические отвлечения и, по нашем мнению, в умышленно абсурдные рассуждения о расах древш-" племенах. Он попросил разрешения проводить Зиверс к подчожию виселицы, и это с ним приговоренный чита. молитвы некоего культа, о котором никогда не упоминалось н процессе. Затем оба ушли. Зиверс – в одну тень, Гильше скрылся в другой.
Водителем первого французского танка, вошедшего в освс божденный Париж, был Днри Ратенау, дядя которого, Вальте Ратенау, стал первой жертвой нацизма.
В тот же день в одном из залов Дома Инвалидов нашл стол с отодвинутыми тринадцатью стульями, разбросанны флаги, мантии и кресты. Это были следы внезапно прерванног собрания рыцарей Тевтонского Ордена. Одного из последни собраний…
Они хотели изменить жизнь, подготовляя пришестви «Высших». У них было магическое понимание мира и человек; и, привлекая благоволение богов, они принесли на жертвенны алтари молодежь своей страны, залили его океаном человече" кой крови. Они сделали все, чтобы согласоваться с Воле Властителей.
Они ненавидели буржуазный Запад с его вялы гуманизмом и рабочий Восток с его узким материализмом. Он должны были победить, они, носители Огня, которому и враги, капиталисты и марксисты, давно дали угаснуть, сомна? булически навязав человечеству мысль о плоской и ограниче) ной судьбе. Они должны были стать хозяевами на тысячелетия потому что они на стороне магов, великих жрецов, демиургов.
И вот они оказались побежденными, раздавленными, судимыми, униженными – и кем? Обычными людьми пьющими водку или жующими резинку, людьми с коротенько верой, извечными желаниями, людьми безо всякого священного трепета! Люди поверхностного мира, склонные к рационально морали, положительные, привели к краху рыцарей искрящегося мрака! На Востоке и на Западе эти людишки построили превосходящее число танков, самолетов, пушек. Вдобавок они завладели атомной бомбой – они, не имевшие никаких представлений о том, что такое великая скрытая энергия! И теперь, подобно улиткам, пережившим стальной град, на кресла Нюрнбергского суда выползли очкастые судьи, профессора гуманитарных наук, учителя плоской добродетели, доктора посредственности, баритоны Армии Спасения и санитары Красного Креста. Эти наивные квакши «счастливого завтра» явились давать уроки примитивной морали. Кому?! Властителям, монахам-воинам, заключившим союз с Могуществами, посвященным, тем, кто читал в черных зеркалах, союзникам Шамбалы, наследникам рыцарей Грааля! И они посылали на виселицу и в тюрьмы господ, называя их преступниками и бешеными псами! Ни осужденные в Нюрнберге, ни их покончившие с собой главари не могли понять, что и с Запада и с Востока их сокрушила духовная цивилизация, колоссальное движение, от Чикаго до Ташкента увлекающее человечество к высшему уделу.
Пусть рационалистический, картезианский Разум не совсем удовлетворяет нас, не охватывает всего человека, всего его сознания. Но сон Разума породил чудовищ, а мы, усыпленные нашим догматическим рационализмом, увидели в этих чудовищах лишь страшные карикатуры.
И нюрнбергские судьи, и другие глашатаи победившей цивилизации не имели достаточно четкого видения собственного мира, и потому не поняли, что завершившаяся война была духовной войной. Ими правило убеждение, что Добро восторжествовало над Злом. Они не увидели всех глубин сокрушенного Зла и всех высот торжествующего Добра.
Мистические германские и японские завоеватели мира вообразили себя большими магами, чем оказались на деле, но представители победившей цивилизации не осознали того, что авторы называют «высшим магическим смыслом» нашего мира. Победители говорили о Разуме, Справедливости, Свободе, Уважении к Личности и т. д. в том старом смысле, который ко второй половине XX давно уже утратил свою актуальность. Наше сознание преобразилось, и стал ощутимым переход к другому, более высокому его состоянию.
Авторы считают, что победа безусловно досталась бы нацистам, будь наш современный мир только тем, чем он представляется большинству из нас: обыкновеннейшим продолжением материалистического XIX века и буржуазно-мещанской мысли, рассматривающей планету как местечко, которое для окончательного уюта следует еще кое-где дооборудовать.
Нам кажется, существуют два дьявола. Один пытается просто привести в беспорядок то, что зовется божественным порядком. Другой же стремится преобразовать этот порядок в иной, небожественный. То есть, второй «дьявол» хочет и обязан создать обратный порядок.
Черный Орден и мог, и должен был взять верх над цивилизацией лицемерных эгоистов, цивилизацией, павшей до уровня пошлых, плотских вожделений, прикрытых для приличия жалким листиком ханжеской морали. Но она же не была только этим.
Опрокинутая на пыточные столы нацизма, вздернутая на магическую дыбу, истекающая кровью под жреческими ножами, она показала другое лицо. Ее новый лик явился в ореоле мученичества, навязанного нацистами, как Лик на святой плащанице. От повышения общей интеллектуальности народов до ядерной физики, от психологии вершин человеческого сознания до межпланетных ракет – так обрисовывается преображение человечества и вознесение реальной человеческой личности.
Это не очевидно, и неглубокие умы вздыхали о древнейших временах, духовной традиции, опьяняли себя мифами о нордическом величии и возненавидели мир, в котором разглядели лишь одно – нарастающую механичность. Но в то же время были и другие, подобные Тейяру де Шардену, – они умели видеть лучше. Глаза высшего Разума и глаза Любви различают одно и то же, но в различных планах. Они увидели порыв народа к свободе и доверие, которые содержали семена этой великой архангельской надежды.
Этой цивилизации, о которой мистики судили так же негативно, находясь снаружи, как и прогрессивные примитивисты – изнутри, было суждено спасение. Алмаз режет стекло. В структуре алмаза больше порядка, чем в структуре стекла. Нацисты могли победить. Боразон, синтетический кристалл, режет алмаз. Разбуженная мысль, устремляясь ввысь, может создать более упорядоченные структуры, чем те, что сверкают во мраке и извлекаются из глубин.
«Когда меня ударят по щеке, я не подставлю другую щеку, не обнажу меч, – я занесу молнию!» Вероятно следовало, чтобы битва между Господами Глубин и простаками, обитающими на поверхности, чтобы война между темными Могуществами и человечеством завершилась в Хиросиме явным знаком неоспоримой Силы.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ЧЕЛОВЕК – НЕЧТО БЕСКОНЕЧНОЕ
ГЛАВА 1. НОВАЯ ИНТУИЦИЯ
Учреждая одну из таких «Напола», Гиммлер свел тайную доктрину к самой краткой формуле: «Верить, повиноваться, сражаться! Точка. Это все». В этих школах, как писала «Шварце корис» от 26 ноября 1942 года, «учатся принимать и давать смерть». Позднее те из достойных, кто попадал в Бурги, постигали там, что «принимать сМерть» может быть понято в смысле самоотречения, в смысле «смерти для самого себя». Но если они не достойны – их ждет физическая смерть на поле боя. «Трагедия величия состоит в том, что нужно нагромождать трупы». Но разве это имеет значение? Ничье существование не истинно, есть иерархия существований, от человекоподобного до Великого Мага. Едва выйдя из небытия, недостойный возвращался в него, не успев разглядеть путь спасения, ведущий к сияющему образу бытия…
В Бургах приносили обеты, вступая на путь «неотвратимой сверхчеловеческой судьбы». Возврата назад не было. Скорыми и беспощадными расправами подтверждал Черный Орден угрозы доктора Лея: «Каждому из вас следует запомнить, что тот, у кого партия отнимет право на коричневую рубашку, потеряет не только работу. Он будет уничтожен вместе с семьей, женой, детьми. Таковы жестокие, неумолимые законы нашего Ордена».
И нет уже речей ни о Вечной Германии, ни о националсоциалистическом государстве. Мы снова выброшены «на ту сторону», где существует иерархия от человекоподобного до Великого Мага. Здесь готовятся к явлению человека-бога, сверхчеловека, которого пришлют на Землю Могущества после того, как мы, посвященные, изменим равновесие духовных сил.
Церемония, на которой получали руны СС, должна была, по-видимому, в достаточной мере напоминать то описание, которое дает Рейнгольд Шнейдер, рассказывая об обетах рыцарей Тевтонского ордена. Такой обряд происходил в Мариенбурге в зале Ремтер.
«Они прибывали из разных стран, разноликие, разноязычные, прошедшие сквозь жизнь, полную волнений. Они входили в замкнутую суровость этого замка, оставляя свои щиты, принадлежавшие их предкам по крайней мере четвертого поколения. Они проникали в заповедную часть замка. Теперь их гербом делался крест, повелевающий вести главнейшую из войн, которая ведет в жизнь вечную».
Знающий молчит. Не сохранилось никакого описания ритуалов бургских посвящений, хотя известно, что они существовали. Их называли церемониями «густого воздуха», намекая на атмосферу чрезвычайного напряжения, рассеивавшегося только после того, как обет был принят. Такие оккультисты, как Льюис Спенсер, хотят видеть за этим выражением черную мессу в чисто сатанистской традиции. Напротив, Вилли Фришгауэр в своей работе о Гиммлере трактует «густой воздух» просто как состояние полнейшего отупения утомленных участников. Между этими двумя крайностями авторы находят место для более реалистического, и поэтому более фантастического объяснения.
Неотвратимая сверхчеловеческая судьба членов СС. Что это? Набор звонких слов, чтобы поразить воображение и раздуть самомнение звероподобного носителя рун СС? Отнюдь.
Были составлены планы полной пожизненной изоляции «мертвых голов» от мира «человекоподобных». Хотели создать города и селения ветеранов СС по всему миру, причем их территория должна была быть подобием особых государств, подчиняющихся только Ордену и им же управляемых.
Но Гиммлер и его «братья» лелеяли и более обширную мечту. Мир должен был получить как образец суверенное государство СС. «На мировой конференции, – говорил Гиммлер в марте 1943 года, – мир узнает о воскрешении древней Бургундии. Эта страна, бывшая когда-то землей наук и искусств, была сведена Францией до уровня заспиртованного придатка. Суверенное государство Бургундия, со своей армией, законами, монетой, почтой, станет образцовым государством СС. В нее войдут Романская Швейцария, Шампань, Фран-Конте, Эно и Люксембург. Официальным языком будет, разумеется, немецкий. Править будет только СС, национал-социалистическая партия не будет иметь в Бургундии никакой власти. Мир будет потрясен и восхищен государством, где будут применены наши концепции».
Подлинный Черный Орден, состоящий из «посвященных», находится, по его собственному определению, по ту сторону добра и зла. Организация Гиммлера не рассчитывает на фантастическую помощь садистов, помешанных на убийстве, она рассчитывает на новых людей.
Внутренний круг «Мертвых голов» включает руководителей и посвященных разных ступеней, а центром является святая святых, Фуле. Ниже расположены рядовые СС, подобия бездумных машин, роботов-исполнителей. Такие машины штампуют по стандарту, построенному на «отрицательных», с точки зрения обывателя, качествах. Это производство основано не на приобщении к доктрине, а на простых методах дрессировки. «Речь вовсе не идет об уничтожении неравенства между людьми, наоборот, его необходимо усилить, поставив непреодолимые барьеры, – говорил Гитлер. – Каким будет грядущий социальный порядок? Друзья мои, я скажу вам это: будет класс господ и толпа различных членов партии, разделенных строго иерархически. Под ними – огромная безликая масса, коллектив служителей, низших навсегда. Еще ниже – класс побежденных иностранцев, современные рабы. И надо всем этим встанет новая аристократия, о которой я пока не могу говорить… Но эти планы не должны быть известны рядовым членам партии».
Мир – это материя, которую нужно преобразовать, чтобы выделить из нее энергию. Сконцентрированная магами, она способна привлечь Внешние Силы, Высших Неизвестных, Властелинов Космоса. Авторы подчеркивают, что деятельность СС не вызывалась никакой политической или военной необходимостью. В концентрационных лагерях происходят посвятительные занятия нацистской магией. Это жертвенники, где производятся массовые жертвоприношения, чтобы добиться благосклонности Могуществ делу Черного Ордена. Концлагеря являются также символическим актом, моделью будущего мира, в котором все народы будут оторваны от корней, лишены всего, превращены в кочующий сброд, в абсолютное сырье для подпитки цвета человека – высшего человека, общающегося с богами. Этот макет, эта модель – обратная модель (как говорил Барбье де Оревильи: «ад – это небо наоборот») планеты, ставшей полем магических плугов Черного Ордена.
В учении Бургов часть этой доктрины передавалась следующей формулой: «Существует только Космос или Вселенная, живое существо. Все вещи, все существа, включая человека, – это только умножающиеся во времени различные формы всемирного живого». Мы еще не живем по-настоящему, пока не осознали Бытие, которое нас окружает, объединяет и использует для подготовки других форм. Акт творения не завершен. Космический дух еще не отдыхает, будем же внимательны к его призывам, передаваемым богами нам, жестоким магам, пекарям, месящим кровоточащее и слепое человеческое тесто! Печи Аушвица – это ритуал.
На Нюрнбергском процессе полковник СС Зиверс ограничился формальной и чисто рациональной защитой. Прежде чем войти в камеру казни, он попросил позволения в последний раз отправить свой культ, вознести тайные молитвы. Отдав свой долг неведомому богу, он бесстрастно сунул шею в петлю.
Он был генеральным директором Аненербе и именно за это получил смертный приговор. Аненербе, научный институт, был основан как частная организация Фридрихом Гильшером. Здесь авторы указывают на связи между некоторыми людьми: Гильшер, духовный отец и учитель Зиверса, был другом шведского исследователя Свена Гедина. Последний, в свою очередь, поддерживал тесные отношения с Карлом Гаусхофером. Известный шведский путешественник Свен Гедин, специалист по Дальнему Востоку, долго жил в Тибете и играл роль важного посредника в создании нацистских эзотерических доктрин. Сам профессор Гильшер никогда не был членом партии и поддерживал отношения с еврейским философом Мартином Бубером. Но его глубинные тезисы соседствуют с «магическими» положениями магистров национал-социализма. Гильшер основал Аненербе в 1933 году. Двумя годами позже Гиммлер, после основания Черного Ордена, превратил Аненербе в государственное учреждение, официально прикрепленное к ордену. Были объявлены следующие цели: «Изыскания в области локализации духа, деяний, наследства индо-германской расы. Популяризация результатов исследований в доступной и интересной для широких масс форме. Работы производятся с полным соблюдением научных методов и научной точности».
Германская рационалистическая научная методика на службе иррационального… Гдето раньше авторы упоминали о том, что для профанов, таких как Гитлер и его окружение, слово «наука» имеет магический вкус…
Аненербе действовал столь успешно, что в январе 1939 года Гиммлер включил институт в состав СС, а его руководителя вошли в личный штаб рейхсфюрера. К этому времени Аненербе располагал 50-ю научными институтами, деятельность которых координировал профессор Вурст, специалист по древним культовым текстам, возглавлявший кафедру санскрита Мюнхенского университета.
Вполне вероятными кажутся расчеты, согласно которым Германия израсходовала на работы всей системы Аненербе куда больше, чем США – на производство атомной бомбы. Изыскания велись с колоссальным, поражающим воображение размахом, охватывая спектр от чисто научной работы в изначальном смысле слова, до изучения практики оккультизма, до вивисекции заключенных, до шпионажа за тайными обществами. Так, например, велись переговоры со Скорцени об организации экспедиции, целью которой должно было быть похищение… святого Грааля. Гиммлер создал специальный отдел осведомительной службы, которой были поручены исследования «области сверхъестественного».
Перечень проблем, исследование которых потребовало от Аненербе огромных расходов, поражает воображение: присутствие братства Розы и Креста, символическое значение отказа от арфы в музыке Ульстера, оккультное значение готических башенок Оксфорда, оккультное же значение шляпцилиндров в Итоне… Когда немецкая армия готовилась к эвакуации из Неаполя, Гиммлер слал приказ за приказом, чтобы не забыли вывезти массивный надгробный камень последнего из Гогенцоллернов. В 1943 году, вскоре после падения Муссолини, рейхсфюрер собрал на вилле в окрестностях Берлина шестерых крупнейших оккультистов Германии, чтобы они своими тайными способами открыли место, где содержится дуче. Совещания Генерального штаба начинались сеансами йогического сосредоточения.
Аненербе налаживал связи с Тибетом и посылал туда экспедиции. Действуя по приказу Зиверса, доктор Шеффер установил многочисленные контакты с монастырями. Он привез в Мюнхен для «научного исследования» «арийских» лошадей и «арийских» же пчел, собирающих якобы особенный мед.
Во время войны Зиверс организовал в концлагерях ужасающие опыты над людьми. Подробные описания «работы» Аненербе сделались темой многих «черных книг», опубликованных следственными комиссиями разных правительств. Военные действия обогатили систему Аненербе «Институтом научных исследований национальной обороны». Институту было предоставлено право «пользоваться всеми возможностями, которые можно извлечь из концлагеря Дахау».
Профессор Гирт, возглавлявший работу этого института, собрал себе «коллекцию типичных израильских скелетов». Зиверс дал приказ вторгнувшимся в Россию армиям собрать коллекцию черепов «еврейских комиссаров».
Профессор Гильшер, как уже упоминалось, играл важную роль в выработке тайной доктрины, вне которой позиция Зиверса, как и позиция многих других нацистских вожаков, да и не только их, остается непонятной. Мы еще не раз утомим читателя, повторяя, что выражения «моральная чудовищность», «интеллектуальная жестокость», «садизм», «безумие» и подобные им в применении к нацизму не имеют смысла и не объясняют ничего.
Когда в Нюрнберге зашла речь о преступлениях Аненербе, подсудимый Зиверс явно не испытывал чувств, которые считаются у нас нормальными, человеческими. Чуждый всему этому, он был где-то в ином месте и слушал другие голоса.
О его духовном учителе почти ничего не известно. Но Эрнст Юнгер упоминал о нем в дневнике, который вел в Париже, в годы оккупации. Французский переводчик дневника Юнгера не уловил оттенка, несущего основной смысл. Потому что в действительности смысл его проясняется только при «реалистически-фантастическом» объяснении нацистского феномена.
14 октября 1943 года Юнгер (из осторожности называя высокопоставленных лиц псевдонимами: Бого – это Гильшер, Книболо – Гитлер) писал: «В эпоху, такую бедную оригинальными умами, Бого – одно из тех знакомств, над которыми я много размышлял, так и не сумев составить окончательного суждения. Прежде я считал, что он войдет в историю нашей эпохи как личность малоизвестная, хотя и наделенная исключительной тонкостью ума. Теперь я знаю, что он сыграет более значительную роль. Многие, если не большая часть молодых интеллектуалов поколения, возмужавшего после Великой войны (1914–1918 гг.), были затронуты его влиянием и прошли через его школу… Ныне подтвердилось мое давнее подозрение, а именно: он основал Церковь. Сейчас он отошел от догматической части и уже очень далеко продвинулся в создании литургии. Он показал мне серию песнопений и цикл праздников „языческий год“, включающий в себя и точный распорядок богов, животных, цветов, блюд, камней и растений. Например, 2-го февраля празднуется посвящение свету…» Далее Юнгер продолжает, невольно подтверждая нашу гипотезу: «Я наблюдаю у Бого глубокое, характерное для всей нашей элиты изменение: всей силой мысли, сформированной рационализмом, он углубляется в метафизическое. То же поразило меня и у Шпенглера. Я помещаю это явление среди добрых знаков наших лет. Обобщая, можно сказать, что есл; XIX век был эпохой рационализма, то ХХ-й – век культов Таков и Книболо, живущий в месте, которого не в состояни] разглядеть либеральные умы».
Гильшер, которого никто не привлек к следствию, cai явился в Нюрнберг свидетельствовать в пользу Зиверса. Дава показания, он ушел в политические отвлечения и, по нашем мнению, в умышленно абсурдные рассуждения о расах древш-" племенах. Он попросил разрешения проводить Зиверс к подчожию виселицы, и это с ним приговоренный чита. молитвы некоего культа, о котором никогда не упоминалось н процессе. Затем оба ушли. Зиверс – в одну тень, Гильше скрылся в другой.
Водителем первого французского танка, вошедшего в освс божденный Париж, был Днри Ратенау, дядя которого, Вальте Ратенау, стал первой жертвой нацизма.
В тот же день в одном из залов Дома Инвалидов нашл стол с отодвинутыми тринадцатью стульями, разбросанны флаги, мантии и кресты. Это были следы внезапно прерванног собрания рыцарей Тевтонского Ордена. Одного из последни собраний…
Они хотели изменить жизнь, подготовляя пришестви «Высших». У них было магическое понимание мира и человек; и, привлекая благоволение богов, они принесли на жертвенны алтари молодежь своей страны, залили его океаном человече" кой крови. Они сделали все, чтобы согласоваться с Воле Властителей.
Они ненавидели буржуазный Запад с его вялы гуманизмом и рабочий Восток с его узким материализмом. Он должны были победить, они, носители Огня, которому и враги, капиталисты и марксисты, давно дали угаснуть, сомна? булически навязав человечеству мысль о плоской и ограниче) ной судьбе. Они должны были стать хозяевами на тысячелетия потому что они на стороне магов, великих жрецов, демиургов.
И вот они оказались побежденными, раздавленными, судимыми, униженными – и кем? Обычными людьми пьющими водку или жующими резинку, людьми с коротенько верой, извечными желаниями, людьми безо всякого священного трепета! Люди поверхностного мира, склонные к рационально морали, положительные, привели к краху рыцарей искрящегося мрака! На Востоке и на Западе эти людишки построили превосходящее число танков, самолетов, пушек. Вдобавок они завладели атомной бомбой – они, не имевшие никаких представлений о том, что такое великая скрытая энергия! И теперь, подобно улиткам, пережившим стальной град, на кресла Нюрнбергского суда выползли очкастые судьи, профессора гуманитарных наук, учителя плоской добродетели, доктора посредственности, баритоны Армии Спасения и санитары Красного Креста. Эти наивные квакши «счастливого завтра» явились давать уроки примитивной морали. Кому?! Властителям, монахам-воинам, заключившим союз с Могуществами, посвященным, тем, кто читал в черных зеркалах, союзникам Шамбалы, наследникам рыцарей Грааля! И они посылали на виселицу и в тюрьмы господ, называя их преступниками и бешеными псами! Ни осужденные в Нюрнберге, ни их покончившие с собой главари не могли понять, что и с Запада и с Востока их сокрушила духовная цивилизация, колоссальное движение, от Чикаго до Ташкента увлекающее человечество к высшему уделу.
Пусть рационалистический, картезианский Разум не совсем удовлетворяет нас, не охватывает всего человека, всего его сознания. Но сон Разума породил чудовищ, а мы, усыпленные нашим догматическим рационализмом, увидели в этих чудовищах лишь страшные карикатуры.
И нюрнбергские судьи, и другие глашатаи победившей цивилизации не имели достаточно четкого видения собственного мира, и потому не поняли, что завершившаяся война была духовной войной. Ими правило убеждение, что Добро восторжествовало над Злом. Они не увидели всех глубин сокрушенного Зла и всех высот торжествующего Добра.
Мистические германские и японские завоеватели мира вообразили себя большими магами, чем оказались на деле, но представители победившей цивилизации не осознали того, что авторы называют «высшим магическим смыслом» нашего мира. Победители говорили о Разуме, Справедливости, Свободе, Уважении к Личности и т. д. в том старом смысле, который ко второй половине XX давно уже утратил свою актуальность. Наше сознание преобразилось, и стал ощутимым переход к другому, более высокому его состоянию.
Авторы считают, что победа безусловно досталась бы нацистам, будь наш современный мир только тем, чем он представляется большинству из нас: обыкновеннейшим продолжением материалистического XIX века и буржуазно-мещанской мысли, рассматривающей планету как местечко, которое для окончательного уюта следует еще кое-где дооборудовать.
Нам кажется, существуют два дьявола. Один пытается просто привести в беспорядок то, что зовется божественным порядком. Другой же стремится преобразовать этот порядок в иной, небожественный. То есть, второй «дьявол» хочет и обязан создать обратный порядок.
Черный Орден и мог, и должен был взять верх над цивилизацией лицемерных эгоистов, цивилизацией, павшей до уровня пошлых, плотских вожделений, прикрытых для приличия жалким листиком ханжеской морали. Но она же не была только этим.
Опрокинутая на пыточные столы нацизма, вздернутая на магическую дыбу, истекающая кровью под жреческими ножами, она показала другое лицо. Ее новый лик явился в ореоле мученичества, навязанного нацистами, как Лик на святой плащанице. От повышения общей интеллектуальности народов до ядерной физики, от психологии вершин человеческого сознания до межпланетных ракет – так обрисовывается преображение человечества и вознесение реальной человеческой личности.
Это не очевидно, и неглубокие умы вздыхали о древнейших временах, духовной традиции, опьяняли себя мифами о нордическом величии и возненавидели мир, в котором разглядели лишь одно – нарастающую механичность. Но в то же время были и другие, подобные Тейяру де Шардену, – они умели видеть лучше. Глаза высшего Разума и глаза Любви различают одно и то же, но в различных планах. Они увидели порыв народа к свободе и доверие, которые содержали семена этой великой архангельской надежды.
Этой цивилизации, о которой мистики судили так же негативно, находясь снаружи, как и прогрессивные примитивисты – изнутри, было суждено спасение. Алмаз режет стекло. В структуре алмаза больше порядка, чем в структуре стекла. Нацисты могли победить. Боразон, синтетический кристалл, режет алмаз. Разбуженная мысль, устремляясь ввысь, может создать более упорядоченные структуры, чем те, что сверкают во мраке и извлекаются из глубин.
«Когда меня ударят по щеке, я не подставлю другую щеку, не обнажу меч, – я занесу молнию!» Вероятно следовало, чтобы битва между Господами Глубин и простаками, обитающими на поверхности, чтобы война между темными Могуществами и человечеством завершилась в Хиросиме явным знаком неоспоримой Силы.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ЧЕЛОВЕК – НЕЧТО БЕСКОНЕЧНОЕ
ГЛАВА 1. НОВАЯ ИНТУИЦИЯ
Когда я выбрался из подвала, Живюзи, города моего детства, не существовало. Густой желтый туман покрывал океан щебня, откуда раздавались крики о помощи и рыдания. Мир моих игр, моих дружеских привязанностей, моих влюбленностей – вся моя прошлая жизнь лежала под этим обширным полем, пустынным и изрытым, подобно Луне. Немного позднее, когда были организованы спасательные работы, птицы, обманутые светом прожекторов, вернулись и, решив, что настал день, стали петь в запорошенных пылью кустах.
Другое воспоминание: летним утром, за три дня до Освобождения, я вместе с десятью товарищами находился в частном особнячке вблизи Булонского леса. Случай свел нас из разных, неожиданно опустевших лагерей молодежи, в этой последней «школе кадров», где нас продолжали невозмутимо учить искусству делать марионеток, играть комедию и петь, в то время как все изменилось в громе оружия и звоне цепей. В это утро, собравшись в холле, мы, под руководством мечтательного хормейстера, пели на три голоса фольклорную арию «Дайте мне воды, дайте мне воды, воды, воды для моих двух ведер…» Неожиданно нас прервал телефон. Через несколько минут наш учитель пения привел нас в гараж. Парни с автоматами охраняли подступы к нему. На полу, среди старых автомобилей и бочек с маслом, лежали молодые люди, расстрелянные, приконченные гранатами, – группа участников Сопротивления, которых немцы пытали в Лесном Каскаде. Удалось забрать их тела. Доставали гробы. Были отправлены эстафеты, чтобы предупредить семьи. Нужно было обмыть трупы, обтереть кровь, застегнуть куртки и брюки, растерзанные осколками, прикрыть и обложить белой бумагой тех, чья глаза, рты и раны были сплошным криком ужаса, придать этим лицам и телам подобие естественной смерти, и среди этих запахов мясной лавки, с губками и щетками в руках, мы давали воды, воды, воды…
Пьер Мак Орлен до войны путешествовал в поисках «социальной фантастики», найденной им в живописности крупных портов: бисо Гамбурга под дождем, набережная Темзы, фауна Антверпена. Очаровательно, но совсем не для жизни! Фантастическое перестало быть уделом художника, чтобы стать опытом, в огне и крови пережитым цивилизацией.
Сапожник с нашей улицы однажды утром появится на пороге своей лавки с желтой звездой на сердце. Сын консьержки получит из Лондона особое послание и будет носить невидимые капитанские галуны. Тайная партизанская война проявится вдруг повешенными на балконах. Множество миров, яростно сшибавшихся друг с другом, проникли один в другой, и достаточно случайного толчка, чтобы в мановенье ока оказаться в любом из них.
Бержье рассказывал мне: "В Маутхаузене мы носили метку «N.N.» – «Мрак и туман». Никто из нас не думал, что выживет. 5 мая 1945 года первый американский джип показался на холме, и лежавший рядом со мной русский заключенный, когда-то один из ответственных за антирелигиозную борьбу на Украине, приподнялся и воскликнул: «Слава Богу!» Все способные двигаться были возвращены на родину «летающей крепостью», и таким образом, на рассвете 19-го я оказался на аэродроме Гайнц в Австрии. Прибыл самолет прибыл из Бирмы. «Это была мировая война, не правда ли?» – сказало радио. Оно передало мое послание в штаб союзнических войск в Реймсе. Потом мне показали радарное оборудование. Там были всякого рода аппараты, появление которых я считал возможным не ранее двухтысячного года. В Маутхаузене американские врачи говорили мне о пенициллине. За два года наука шагнула вперед на целый век. И мне пришла в голову безумная идея: «А атомная энергия?» «О ней говорят, – сказало мне радио. – Это довольно секретно, но ходят слухи…» Через несколько часов я в своей полосатой одежде шел по бульвару Мадлен. Неужели это Париж? Или мне это снится? Люди окружили меня, забросали вопросами. Я скрылся в метро, позвонил по телефону родным: «Минуточку, я сейчас буду». Но я снова вышел. Это казалось самым важным – сперва найти то место, которое я больше всего любил до войны: американский книжный магазин Брентано, на рю Опера. Мой приход не остался незамеченным. Я брал все газеты, все журналы пачками, охапками…
Сидя на скамье в Тюильри, я пытался примирить окружающий мир с тем, из которого вышел. Муссолини повешен на крюке. Гитлер сгорел. Но на острове Олерон и в портах Атлантики оставались германские войска. Война во Франции все еще не окончена? Технические журналы вызывали головокружение. Значит, пенициллин, торжество сэра Александра Флеминга, – это всерьез? Родилась новая химия силиконов, веществ, промежуточных между органическими и минеральными. Вертолет, невозможность которого была доказана в 1940 году, строился серийно. Прогресс электроники был фантастическим. Телевидение грозилось вскоре стать таким же распространенным, как телефон. Я вдруг оказался в мире моих мечтаний о двухтысячном годе. Многие тексты были вообще непонятными. Кто такой маршал Тито? А эти Объединенные Нации? А ДДТ? Внезапно я не просто понял, но ощутил всем своим существом, что я больше не заключенный-смертник. И что у меня теперь сколько угодно времени и свободы, чтобы понимать и действовать. Моей была уже и эта ночь, если мне угодно… Наверное, я очень побледнел. Какая-то женщина подошла ко мне, хотела отвести к врачу. Я отговорился и побежал к родным, которых нашел в слезах. В столовой на столе лежали конфеты, привезенные велосипедистами, военные и гражданские телеграммы. Лион назвал моим именем улицу, я был произведен в капитаны, награжден орденами разных стран, и американская экспедиция в Германию за секретным оружием просила о моем участии. Около полуночи отец заставил меня лечь. Засыпая, я увидел два латинских слова, которые без всякого смысла маячили предо мной: «Магна Матер». Назавтра, проснувшись, я тотчас вновь их вспомнил и понял их смысл. В древнем Риме кандидаты для участия в тайном культе «Магна Матер», Великой матери, должны были пройти через кровавую баню. Если они выживали, то рождались заново".
Другое воспоминание: летним утром, за три дня до Освобождения, я вместе с десятью товарищами находился в частном особнячке вблизи Булонского леса. Случай свел нас из разных, неожиданно опустевших лагерей молодежи, в этой последней «школе кадров», где нас продолжали невозмутимо учить искусству делать марионеток, играть комедию и петь, в то время как все изменилось в громе оружия и звоне цепей. В это утро, собравшись в холле, мы, под руководством мечтательного хормейстера, пели на три голоса фольклорную арию «Дайте мне воды, дайте мне воды, воды, воды для моих двух ведер…» Неожиданно нас прервал телефон. Через несколько минут наш учитель пения привел нас в гараж. Парни с автоматами охраняли подступы к нему. На полу, среди старых автомобилей и бочек с маслом, лежали молодые люди, расстрелянные, приконченные гранатами, – группа участников Сопротивления, которых немцы пытали в Лесном Каскаде. Удалось забрать их тела. Доставали гробы. Были отправлены эстафеты, чтобы предупредить семьи. Нужно было обмыть трупы, обтереть кровь, застегнуть куртки и брюки, растерзанные осколками, прикрыть и обложить белой бумагой тех, чья глаза, рты и раны были сплошным криком ужаса, придать этим лицам и телам подобие естественной смерти, и среди этих запахов мясной лавки, с губками и щетками в руках, мы давали воды, воды, воды…
Пьер Мак Орлен до войны путешествовал в поисках «социальной фантастики», найденной им в живописности крупных портов: бисо Гамбурга под дождем, набережная Темзы, фауна Антверпена. Очаровательно, но совсем не для жизни! Фантастическое перестало быть уделом художника, чтобы стать опытом, в огне и крови пережитым цивилизацией.
Сапожник с нашей улицы однажды утром появится на пороге своей лавки с желтой звездой на сердце. Сын консьержки получит из Лондона особое послание и будет носить невидимые капитанские галуны. Тайная партизанская война проявится вдруг повешенными на балконах. Множество миров, яростно сшибавшихся друг с другом, проникли один в другой, и достаточно случайного толчка, чтобы в мановенье ока оказаться в любом из них.
Бержье рассказывал мне: "В Маутхаузене мы носили метку «N.N.» – «Мрак и туман». Никто из нас не думал, что выживет. 5 мая 1945 года первый американский джип показался на холме, и лежавший рядом со мной русский заключенный, когда-то один из ответственных за антирелигиозную борьбу на Украине, приподнялся и воскликнул: «Слава Богу!» Все способные двигаться были возвращены на родину «летающей крепостью», и таким образом, на рассвете 19-го я оказался на аэродроме Гайнц в Австрии. Прибыл самолет прибыл из Бирмы. «Это была мировая война, не правда ли?» – сказало радио. Оно передало мое послание в штаб союзнических войск в Реймсе. Потом мне показали радарное оборудование. Там были всякого рода аппараты, появление которых я считал возможным не ранее двухтысячного года. В Маутхаузене американские врачи говорили мне о пенициллине. За два года наука шагнула вперед на целый век. И мне пришла в голову безумная идея: «А атомная энергия?» «О ней говорят, – сказало мне радио. – Это довольно секретно, но ходят слухи…» Через несколько часов я в своей полосатой одежде шел по бульвару Мадлен. Неужели это Париж? Или мне это снится? Люди окружили меня, забросали вопросами. Я скрылся в метро, позвонил по телефону родным: «Минуточку, я сейчас буду». Но я снова вышел. Это казалось самым важным – сперва найти то место, которое я больше всего любил до войны: американский книжный магазин Брентано, на рю Опера. Мой приход не остался незамеченным. Я брал все газеты, все журналы пачками, охапками…
Сидя на скамье в Тюильри, я пытался примирить окружающий мир с тем, из которого вышел. Муссолини повешен на крюке. Гитлер сгорел. Но на острове Олерон и в портах Атлантики оставались германские войска. Война во Франции все еще не окончена? Технические журналы вызывали головокружение. Значит, пенициллин, торжество сэра Александра Флеминга, – это всерьез? Родилась новая химия силиконов, веществ, промежуточных между органическими и минеральными. Вертолет, невозможность которого была доказана в 1940 году, строился серийно. Прогресс электроники был фантастическим. Телевидение грозилось вскоре стать таким же распространенным, как телефон. Я вдруг оказался в мире моих мечтаний о двухтысячном годе. Многие тексты были вообще непонятными. Кто такой маршал Тито? А эти Объединенные Нации? А ДДТ? Внезапно я не просто понял, но ощутил всем своим существом, что я больше не заключенный-смертник. И что у меня теперь сколько угодно времени и свободы, чтобы понимать и действовать. Моей была уже и эта ночь, если мне угодно… Наверное, я очень побледнел. Какая-то женщина подошла ко мне, хотела отвести к врачу. Я отговорился и побежал к родным, которых нашел в слезах. В столовой на столе лежали конфеты, привезенные велосипедистами, военные и гражданские телеграммы. Лион назвал моим именем улицу, я был произведен в капитаны, награжден орденами разных стран, и американская экспедиция в Германию за секретным оружием просила о моем участии. Около полуночи отец заставил меня лечь. Засыпая, я увидел два латинских слова, которые без всякого смысла маячили предо мной: «Магна Матер». Назавтра, проснувшись, я тотчас вновь их вспомнил и понял их смысл. В древнем Риме кандидаты для участия в тайном культе «Магна Матер», Великой матери, должны были пройти через кровавую баню. Если они выживали, то рождались заново".