Страница:
Что вы собираетесь делать летом? Наш музей мог бы дать вам одно поручение – посмотреть, как обстоят дела с местонахождением небольших динозавров с попугайными клювами – пситтакозавров, которое мы собирались изучать в 1953 году, но оно было затоплено высоким половодьем. Это в девяноста километрах от Мариинска, который в 1 50 км по железной дороге от Тайги. Если есть возможность попасть туда и посмотреть – срочно напишите моему помощнику Анатолию Константиновичу Рождественскому (по адресу: Москва, В-71, Б. Калужская, 16, Палеонтологический музей Академии наук СССР) о том, что вы могли бы посетить местонахождение. Он напишет вам подробные инструкции и советы, что надо делать. Вообще вам надо связаться с нашим музеем – там есть хорошие молодые ученые, у них времени немного больше, чем у нас, старшего поколения, и пользоваться их советами и поддержкой.
Мне тоже можно писать по этому же адресу.
Желаю вам всем всякого успеха и удачи. Иметь определенный интерес в жизни – это уже большое дело. Рассказы писать, по-моему, еще рано (для тов. Геннадия). Правда, может быть, особая гениальность... Все возможно.
С искренним уважением – И. Ефремов.
Никакого кружка трех палеонтологов не существовало. Нужна была массовка, вот я и подписал – кружок трех палеонтологов. А отказаться от экспедиции за пситтакозаврами, естественно, мог только больной человек.
Меня ничуть не уколол намек на мою особую гениальность.
Почему бы и нет? «Особая гениальность...» Надо лишь немножко сместить акценты...
25 мая 1957 г., Москва.
Дорогие друзья! – писал палеонтолог Анатолий Константинович Рождественский. – Ваше письмо получил дней 10 назад, но ответить сразу не смог, так как, во-первых, оно требует весьма обстоятельного ответа и, во-вторых, у меня сейчас наиболее занятое время – я организую экспедицию в Казахстан. Я всячески приветствую ваш энтузиазм и желание помочь науке, но вот только какими средствами вы располагаете, чтобы организовать такую поездку? Ведь, помимо дорожных расходов, вы должны чем-то питаться, где-то ночевать.
Но начнем все по порядку.
До Мариинска вы легко доедете по железной дороге – это наиболее простая часть вашего путешествия. Далее от Мариинска до деревни Шестаково нужно добираться на машине – расстояние 80 км. Машину нужно ловить у паромной переправы через р. Кию, на которой стоит Мариинск и вверх по которой вы должны ехать. По приезде в Шестаково разыщите Ком-шина Егора Андреевича или Комшину Марию Ивановну – я у них останавливался в 1954 г. Возможно, они согласятся вас приютить – у них большой дом и двор с постройками, есть где переночевать. Расскажите им про цело вашего путешествия. Кстати, от них вы можете узнать и что-нибудь новое. От их дома до Шестаковского яра, где были найдены кости, – недалеко, не более километра. Вряд ли у вас будут лишние деньги, чтобы платить за свой постой, но вы можете договориться с хозяевами, что поможете им по хозяйству – перепилить и переколоть дрова, скажем, или еще что-нибудь в этом роде.
Относительно питания я советую вам поступить так.
Насушите с собой побольше черных сухарей, возьмите несколько пачек чаю и сахару, обязательно соль и спички. Возьмите также некоторое количество круп, из которых можно варить кашу и пускать в суп. Километрах в семи от Шестаково имеются два озера – Большой и Малый Базыр, изобилующих карасями, которые хорошо ловятся на удочку, особенно в вечернюю зорю. Ловить нужно в восточном из этих озер, но с его западной стороны. Между озерами с километр перемычка из торфяника, заросшего кустарником. В дождливую погоду эта перемычка становится мягкой и ходить по ней нужно осторожно, чтобы не провалиться в трясину. Карась хорошо ловится на червя, которого нужно копать у коровников. Лески нужно достать сатурновые. Крупные караси – по 0, 5 кг и более – ловятся уже после вечерней зари часов до 12 ночи. Рыба может быть важным подспорьем в вашем питании. Молоко вы найдете в деревне, а если у вас будут деньги еще и на масло, чтобы поджарить карасей, то будет совсем хорошо. Картошку тоже достанете в деревне. Что касается снаряжения, то, вероятно, вам придется довольствоваться домашними возможностями, так как вряд ли вы найдете необходимое экспедиционное снаряжение в Тайге, да к тому же это и стоит дорого. Если у вас нет рюкзаков, возьмите простые вещевые мешки, приделав к ним лямки по старому русскому способу: заложить в углы мешка по картофелине и захлестнуть веревкой. Вряд ли у вас есть спальные мешки, но можно обойтись и без них – возьмите плотные шерстяные одеяла или легкие ватные. В качестве верхней одежды лучше всего ватники, если есть плащи, захватите и их – пригодятся. На ноги хорошо грубые ботинки, а для рыбной ловли – резиновые сапоги, можно и то и другое заменить кожаными сапогами. К этому захватите или тапочки, или сандалии, чтобы после похода давать ноге отдых. Возьмите по две смены запасного белья и мыла, чтобы стирать его. Из посуды вам необходимо взять следующее: две алюминиевые кастрюли (большую и поменьше), чайник, сковородку, миски, ложки столовые и чайные, кухонный нож, кружки. Если есть, возьмите фляжки. Захватите небольшую аптечку, в которой должно быть: несколько бинтов, норсульфазол и белый стрептоцид (жаропонижающее), йод, пирамидон (от головной боли) и хинин (если кто из вас подвержен малярии). Хорошо, если достанете в аптеке диметилфталат – это прекрасное средство от комаров и мошки, они не кусаются, если слегка смазать лицо и руки. Из специального снаряжения, если есть, возьмите небольшую кирку, компас, лупу, некоторое количество технической ваты и газет (для упаковки костей), рулетку или складной метр. Лопаты достанете на месте, а вот топорик небольшой хорошо взять с собой. У каждого должна быть тетрадь-дневник и карандаши (простые, химические и цветные). К каждому образцу нужно приложить этикетку, которая заворачивается внутрь. В ней указывается место взятия образца (географическое положение – например, правый берег р. Кии, в 1 км ниже д. Шестаково Кемеровской области), слой, из которого взят образец, дата и фамилия, кто взял образец.
Кости пситтакозавров небольшие (само животное было 1–1, 5 метра), плотные, красноватого цвета (кости имеют цвет окружающей породы), залегают близ уреза воды. В тот год, когда я был, весна была очень поздней, и вода стояла выше костеносного горизонта. Найдены кости пситтакозавров только в Шестаковском яре около д. Шестаково... Более подробные сведения вы найдете в моей статье, которую я вам посылаю. Карту Кемеровской области в Москве сейчас достать невозможно, и у меня ее нет у самого, поэтому придется довольствоваться копией. Более подробные карты не продаются.
На этом я заканчиваю свое письмо, желаю вам успехов. Если найдете кости, сообщайте – приедем помогать. До 5 июня я пробуду в Москве, а после этого мой адрес: г. Челкар Актюбинской области Казахской ССР. Если найдете скелет, то немедленно телеграфируйте, сами не берите, так как его лучше брать вместе с породой – монолитом, а у вас в этом нет опыта и вы можете погубить ценную находку. Кости, выпавшие на поверхность, берите и упаковывайте в пакеты с ватой. Зафиксируйте уровень костеносного горизонта от уреза воды и от вершины обрыва. Если будет высокая вода, будьте осторожны под Шестаковским яром, так как приходится ходить близ отвесных стен, которые постоянно обрушиваются.
Еще раз желаю удачи...
Меня очень заинтересовало ваше письмо. Если вы действительно нашли там черепа пситтакозавров, а не что-нибудь другое, то вы все молодцы и вашу работу мы осенью отметим, когда съедутся мои сотрудники. Чтобы судить об этом, упакуйте ваши сборы в большой и крепкий ящик. Если они тяжелы, то лучше положить в один ящик и отправить его по железой дороге пассажирской или большой скоростью по адресу: Москва, В-71, Большая Калужская, 33, Палеонтологический институт Академии наук СССР. Если же вес не очень велик, то упакуйте в два – три небольших ящика весом по 8—10 кг и пошлите почтой по тому же адресу. На все эти операции я переведу вам триста рублей, как только получу телеграмму в ответ на посланную вчера. Рождественский забрался далеко в южный Казахстан и вернется в Москву к середине сентября или к концу. Поэтому я пока замещаю его по переписке с вами. Однако торопитесь мне ответить, если еще что-нибудь нужно, так как я уезжаю после 20-го на отдых.
Упаковку производите так: каждый обломок должен быть завернут в отдельный кусок мягкой бумаги – газету – и затем все обломки, относящиеся к одной части, совместно в один большой пакет. Все тяжелые и большие куски должны быть, помимо бумаги, обернуты в вату (купите в аптеке) и переложены ватой, паклей или по крайности мхом, сухой и мягкой травой так, чтобы не касались друг друга, чтобы не тереться и не биться о стенки ящика или его дно. Постарайтесь отправить как можно скорее, так как идет долго – пока там мы получим коллекцию, особенно если по железной дороге. Можно вместе с костями отправить кремни и черепки – по-видимому, в верхних горизонтах обрыва вы нашли остатки палеолитической или неолитической стоянки. Мы передадим их для определения в Институт материальной культуры – они установят ценность находки. В прилагаемой этикетке дайте чертеж обрыва и высоту залегания всех находок от уреза воды реки и от бровки (верхней) обрыва и схему геологического разреза. Оставшиеся от упаковки и отправки коллекций деньги можете употребить на покупку нужных вам научных книг, фотопринадлежностей, карт и т. п. – что там вам понадобится. Одновременно с этим письмом я пошлю вам хороший атлас реконструкции жизни животных в разные геологические эпохи. Он на чешском языке, но смысл его – в отличных картинках. В общем, мне экспедиция ваша нравится, и вы, по-видимому, – способные ребята. Ежели вас драить, поморскому выражению, не давать писать фантастических рассказов и вообще никаких пока, то толк будет.
С палеонтологическим приветом – И.А.Ефремов.
Останков пситтакозавра мы, к сожалению, не нашли, но...
Я ведь тоже проездил зря, – писал мне А.К.Рождественский, – и тут ни ты, ни я ничего не могли сделать, потому что костеносный горизонт под водой. Потом, ведь и никем не доказано, что там динозавров целыми вязанками насыпано. Мог быть один скелет, который и нашли в 1953 году.
И.Ефремов.
Провинциальный пацан и человек, умудренный жизнью. Я вчитывался в книги и пытался понять, как становятся Ефремовыми.
...Еще не доезжая до станции Шунгай, – писал Иван Антонович о своем путешествии в 1926 году в Прикаспий, – гора Богдо, несмотря на ее небольшую высоту, резко выступает на фоне ровной степи. Протягиваясь в форме подковы на полтора километра, вблизи она производит впечатление монументальности, в особенности ее центральная часть с чрезвычайно крутыми склонами. Конечно, в цепи, например, Кавказских гор гора Богдо потерялась бы незаметным холмиком, но здесь она стоит одиноко, окруженная, на сколько хватает глаз, плоской тарелкой степи...
Разбив всю гору на участки, я начал медленно продвигаться вдоль горы, исследуя каждый подозрительный обломок камня. Перебив и пересмотрев несметное количество известковых плит у подножия горы, я собрал несколько костей лабиринтодонтов и стал исследовать обломки известняков по склонам зигзагообразным путем, беспрерывно поднимаясь и опускаясь. Обнажения пластов на склонах горы замыты натечной сверху глиной, усыпанной обломками известняка. Глина засохла плотной коркой, и, цепляясь за обломки известковых плит, можно подниматься по довольно крутым склонам почти до шестидесяти градусов. Держа в одной руке молоток, без которого охотник за ископаемыми не может ступить ни шагу, другой забиваешь кирку в склон горы и осторожно подтягиваешься выше. Конечно, иногда бывают неприятные минуты, когда ноги соскальзывают, кирка вырывается из рыхлого размытого склона, и начинаешь сползать вниз сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Но, мгновенно снова забив кирку поглубже, останавливаешься и продолжаешь таким же способом прерванное продвижение наверх. Спускаться можно, вырубая ступеньки, или, в прочном костюме, можно медленно сползать, просто сидя и упираясь на пятки, притормаживая киркой или молотком. Обычно в процессе работы очень быстро привыкаешь проделывать все это автоматически, не отрывая взгляда от кусков известняка и беспрерывно расколачивая плиты.
Лишь по самым крутым склонам мне приходилось взбираться с канатом.
Канат я закреплял за железный рельс, поставленный в качестве репера на самой вершине горы. Отклоняясь куда-нибудь в сторону, я забивал железный лом в склон горы и закидывал на него канат. Таким способом я мог делать значительные отклонения в ту или другую сторону, оставляя канат надежно привязанным за железный репер на вершине. Однажды я плохо забил лом; закинув за него канат, я начал спускаться. Вдруг лом вырвался из рыхлой натечной глины и я моментально полетел вниз. Падая, я крепко вцепился в канат, который, как только размотался до репера, резким толчком натянулся, ободрав мне кожу на руках, и я, качнувшись, как маятник, перелетел на другой склон, приняв отвесное положение относительно репера. Пожалуй, эта секунда была одной из самых неприятных в моей жизни. По счастью, я не выпустил каната и потом легко взобрался на вершину, проклиная изобретенный мною способ...
Обследовав все осыпи по склонам, я заложил раскопки на одном из самых крутых выступов Богдо – юго-юго-восточном. Копаться посредине крутого склона горы было очень трудно. Тут нам большую помощь оказали сильные ветры, обдувавшие склон горы и обеспечивавшие большую устойчивость при балансировании на маленькой ступеньке с помощью кирки. (Позже, в превосходном рассказе «Белый рог» эта деталь была использована стопроцентно. – Г.П.) Впоследствии, когда на отвесном склоне горы образовалась большая площадка, работать стало гораздо легче. Пласт за пластом расчищали и выбирали мы из горы, то испытывая сильное разочарование, когда пласт оказывался пустым, то с полным удовлетворением достигнутой цели выбивали из него красивые завитки аммонитов и темные или светло-желтые кости лабиринтодонтов. Для определения нижних горизонтов горы приходилось спускаться в пещеры под красными буграми и ползать под землей по воронкам и пещерам гипсового поля на юг от Богдо. В одной из пещер, шедшей наклонно, я поскользнулся и, скатившись вниз, провалился в отвесный колодец, глубоко уходивший в бездонную черную темноту. По счастью, колодец был довольно узок, и я заклинился в нем до самых плеч, которые уже не могли пролезть в колодец. Я очутился в положении пробки в горлышке бутылки, и потребовалось немало труда, чтобы высвободиться и, главное, снова влезть по наклонной гипсовой стенке, покрытой песком, принесенным водой...
Уважаемый Геннадий!
«Тафономию» нигде не сыщешь днем с огнем. Но среди старых оттисков я нашел так называемые «чистые листы», оставшиеся у меня от корректур «Тафономии». Здесь нет начала, т. е. фактического материала по местонахождениям, но зато все остальное – все закономерности и выводы – это все есть. Сохраните эту корректуру, и если она вам не будет нужна, – пришлите обратно.
По заключениям Громова (предварительным, т. к. мало данных) ваши находки – неолит, видимо, поздний, и останки мамонта – не связаны непосредственно с этой стоянкой – видимо, они были в самом верху террасы. Но есть что-то интересное в отделке копья, и вообще Громов считает нужным посетить стоянку снова какими-нибудь местными специалистами, с которыми он договорится. В общем, эта находка ваша – полезное для науки дело. В экспедицию к Чудинову обязательно старайтесь попасть, так как Рождественский в этом году никуда не поедет или будет работать вместе с Чудиновым.
С приветом – И.Ефремов.
К Чудинову на озеро Очер я попал.
Иван Антонович болел, приехать не смог, зато от него приходили книги – только что начавший переиздаваться А.Грин, «Ветры времени» Чэда Оливера, повести Хайнлайна и Гамильтона, Джим Корбетт, Джеймс Конрад. Может, это покажется странным, но гораздо сильнее, чем книги, меня тогда волновали раскопки. Кстати, именно там были найдены остатки дейноцефала, названного позже в честь Ивана Антоновича «Ивантозавтром меченосным» – Ivantosaurusensifer.
Широкоплечий сильный человек, грузный, чуть картавящий, ироничный.
В руках громадный клетчатый платок – жарко. Поглядывает с некоторым удивлением. В виде поощрения приглашенный в Москву, я жил прямо в Палеонтологическом музее.
Череп вымершего бизона с круглым пулевым отверстием.
«Кто на него охотился? – Удивление. – Прочти „Звездные корабли“.
«Почему начал писать фантастику? – Удивление. – Не устраивала система доказательств, которой оперируют ученые».
У любого ученого, понял я, плох он или хорош, всегда скапливаются какие-то свои глубоко личные замыслы. Практического выхода они обычно не находят. Вот и получается: с одной стороны, всяческие гипотезы, с другой – невозможность поддержать свою гипотезу строго научными доказательствами. Однажды, в тридцатые, объяснил Иван Антонович, он написал статью о способе добычи коренных пород со дна Мирового океана. Рукопись была отправлена в солидный немецкий журнал «Геологише Рундшау». Рецензировал статью профессор Отто Пратье, крупнейший в те времена специалист по морской геологии. «Знает ли доктор Ефремов о том, что дно Мирового океана покрыто мощным слоем рыхлых осадков?» – важно спрашивал он в рецензии. И сам отвечал с важностью: «Если и знает, идея, предложенная им, все равно вздорна!»
Иван Антонович разворачивал свой клетчатый парашют.
«Я не стал спорить. Я написал фантастический рассказ. Он понравился читателям. А самое смешное: способ добычи коренных пород со дна Мирового океана, описанный в рассказе, сейчас, в общем, дело будничное».
Теплый августовский вечер, Большая Калужская, я крутил головой, пытаясь заглянуть в открытые окна волшебного кафе «Паланга». Красивые люди ели, пили, гнал прохладу огромный вентилятор под потолком. «Если стану таким, как Иван Антонович, – думал я, – если стану когда-нибудь таким, как Иван Антонович, знаменитым, богатым, и буду гулять мимо такого красивого кафе с голодным пацаном, как я, непременно приглашу его».
К сожалению, Иван Антонович не догадался.
Он неторопливо провел меня мимо кафе, расспрашивая, а что там приключилось в несчастной семье Карениных? – иногда он задавал и такие вопросы. Я рассеянно отвечал, что, дескать, все обошлось, вот только последняя часть там лишняя, ни к чему. Мне тогда в голову не могло прийти, что через много лет именно эта часть будет мне нравиться больше всего остального текста. И уж конечно, не приходило в голову, что однажды, вернувшись из Берлина, я случайно выйду к кафе «Паланга» и загляну в него. Дешевая деревянная отделка, пошловатые люстры, неистребимый запах подгоревшего жира.
И ведь это тогда (к слову о богатстве) Иван Антонович жаловался своему другу литературоведу В.И.Дмитревскому: «... На опыте „Лезвия“(роман «Лезвие бритвы». – Г.П.) пришел к заключению, что писательство в нашей стране – дело, выгодное лишь для халтурщиков или заказников. Посудите сами – я ведь писатель, можно сказать, удачливый и коммерчески «бестселлер», а что получается. «Лезвие» писал с середины 1959 года, т. е. до выхода книги пройдет без малого пять с половиной лет. Если считать, что до выхода следующей мало-мальски «листажной» повести или романа пройдет минимум два года, ну, в самом лучшем случае – полтора, то получается семь лет, на которые растягивается финансовая поддержка от «Лезвия». Если все будет удачно, то «Лезвие» получит тройной гонорар (журнал+ два издания). За вычетами, примерно по 8500, т. е. в итоге – 25 тысяч. Разделите на семь лет, получите около 300 рублей в месяц. Потому если не будет в ближайшее же время крупного переиздания, то мой заработок писателя (не по величине, а по спросу и издаваемости) первого класса оказывается меньше моей докторской зарплаты – 400 р. в мес., не говоря уже о зав. лабораторной должности – 500 р. Каково же меньше пишущим и менее удачливым или издаваемым – просто жутко подумать...»
Глубокоуважаемый Геннадий! Прочитал ваше письмо с удовольствием.
Мне кажется, что ваша жизнь хоть и скудная материально, но правильная – такая и должна быть у людей, по-настоящему интересующихся наукой. Все же университет должен быть неизменной целью, хотя бы для права заниматься наукой и идти по любимой специальности. Черт бы взял нашу бедность с жильем – надо бы взять вас в лаборанты к нам в институт – самое верное и самое правильное, но без прописки в Москве принять вас нельзя, а прописаться без работы – тоже не выйдет. Вот и принимаем в лаборанты всякий хлам только потому, что живет в Москве – глубоко неправильный подход к комплектованию научными кадрами. В том и смысл академии, что она должна брать к себе все настоящее из всей страны, а не случайных маменькиных сынков...
Я все еще на временной инвалидности, живу под Москвой и вернусь к работе в институте только в марте будущего года. Тогда подумаю над книгами. На чём вам заниматься – очень больной вопрос: у нас нет ни популярных работ, ни хороших учебников – все еще только в проекте. Как у вас с языками? Надо знать минимум английский язык, чтобы прочитать ряд хороших работ по палеонтологии позвоночных, морфологии (функциональной) и сравнительной анатомии. Следите за работами академика-Шмальгаузена – он написал в последнее время ряд интересных работ по происхождению наземных позвоночных. Если вы владеете языком – составлю вам список книг, которые можно будет получить по межбиблиотечному абонементу в Томске (а может быть, таковой возможен у вас в Тайге?)...
Теперь коротко о вашем вопросе: подробно писать не могу – переписка у меня выросла так, что совершенно меня задавила, – и не отвечать нельзя, и отвечать невозможно, секретаря мне по чину не положено. Так вот, на человека теперь, в его цивилизованной жизни, не действуют никакие силы отбора, полового отбора, приспособления и т. п. Накопленная энергия вида растрачивается, потому что нет полового подбора и вообще человек не эволюционирует, во всяком случае, так, как животные. Да и общий ход эволюции животного и растительного мира из-за столкновения с человеком сейчас совершенно исказился и продолжает еще сильнее изменяться под воздействием человека...
А вы выписали наш «палеонтологический журнал?
С приветом и уважением – И. Ефремов.
Р.S. Если понадобится проехать от вас в экспедицию или за литературой – рассчитывайте на финансовую поддержку. Рублей 500 всегда смогу выделить.
И сама ответила:
«Первый создал английскую разведку, а второй, возможно, был ее сотрудником.
Как нам стало известно из компетентных источников, в 70-е гг. в стенах КГБ проводилась тщательная проработка версии о возможной причастности И.А.Ефремова к нелегальной резидентатуре английской разведки в СССР. И что самое удивительное, окончательная точка так и не была поставлена – действительно ли великий фантаст и ученый Иван Ефремов – Майкл Э. – сын английского лесопромышленника, жившего до 1917 года в России? Основанием для многолетней работы по проверке шпионской версии послужила внезапная смерть Ивана Ефремова через час после получения странного письма из-за границы. Были основания предполагать, что письмо было обработано специальными средствами, под воздействием которых наступает смертельный исход...»
Мне тоже можно писать по этому же адресу.
Желаю вам всем всякого успеха и удачи. Иметь определенный интерес в жизни – это уже большое дело. Рассказы писать, по-моему, еще рано (для тов. Геннадия). Правда, может быть, особая гениальность... Все возможно.
С искренним уважением – И. Ефремов.
2
Шла по тротуару красивая женщина в ужасном пальто. Машинист Петров выплеснул на улицу помои. Пацаны возились на откосе железнодорожной насыпи. Все как всегда и все же мир в очередной раз изменился, потому что откуда-то из необозримой дальности, из невероятной дали, чуть не от антиподов пришло письмо, подписанное палеонтологом и писателем Ефремовым.Никакого кружка трех палеонтологов не существовало. Нужна была массовка, вот я и подписал – кружок трех палеонтологов. А отказаться от экспедиции за пситтакозаврами, естественно, мог только больной человек.
Меня ничуть не уколол намек на мою особую гениальность.
Почему бы и нет? «Особая гениальность...» Надо лишь немножко сместить акценты...
25 мая 1957 г., Москва.
Дорогие друзья! – писал палеонтолог Анатолий Константинович Рождественский. – Ваше письмо получил дней 10 назад, но ответить сразу не смог, так как, во-первых, оно требует весьма обстоятельного ответа и, во-вторых, у меня сейчас наиболее занятое время – я организую экспедицию в Казахстан. Я всячески приветствую ваш энтузиазм и желание помочь науке, но вот только какими средствами вы располагаете, чтобы организовать такую поездку? Ведь, помимо дорожных расходов, вы должны чем-то питаться, где-то ночевать.
Но начнем все по порядку.
До Мариинска вы легко доедете по железной дороге – это наиболее простая часть вашего путешествия. Далее от Мариинска до деревни Шестаково нужно добираться на машине – расстояние 80 км. Машину нужно ловить у паромной переправы через р. Кию, на которой стоит Мариинск и вверх по которой вы должны ехать. По приезде в Шестаково разыщите Ком-шина Егора Андреевича или Комшину Марию Ивановну – я у них останавливался в 1954 г. Возможно, они согласятся вас приютить – у них большой дом и двор с постройками, есть где переночевать. Расскажите им про цело вашего путешествия. Кстати, от них вы можете узнать и что-нибудь новое. От их дома до Шестаковского яра, где были найдены кости, – недалеко, не более километра. Вряд ли у вас будут лишние деньги, чтобы платить за свой постой, но вы можете договориться с хозяевами, что поможете им по хозяйству – перепилить и переколоть дрова, скажем, или еще что-нибудь в этом роде.
Относительно питания я советую вам поступить так.
Насушите с собой побольше черных сухарей, возьмите несколько пачек чаю и сахару, обязательно соль и спички. Возьмите также некоторое количество круп, из которых можно варить кашу и пускать в суп. Километрах в семи от Шестаково имеются два озера – Большой и Малый Базыр, изобилующих карасями, которые хорошо ловятся на удочку, особенно в вечернюю зорю. Ловить нужно в восточном из этих озер, но с его западной стороны. Между озерами с километр перемычка из торфяника, заросшего кустарником. В дождливую погоду эта перемычка становится мягкой и ходить по ней нужно осторожно, чтобы не провалиться в трясину. Карась хорошо ловится на червя, которого нужно копать у коровников. Лески нужно достать сатурновые. Крупные караси – по 0, 5 кг и более – ловятся уже после вечерней зари часов до 12 ночи. Рыба может быть важным подспорьем в вашем питании. Молоко вы найдете в деревне, а если у вас будут деньги еще и на масло, чтобы поджарить карасей, то будет совсем хорошо. Картошку тоже достанете в деревне. Что касается снаряжения, то, вероятно, вам придется довольствоваться домашними возможностями, так как вряд ли вы найдете необходимое экспедиционное снаряжение в Тайге, да к тому же это и стоит дорого. Если у вас нет рюкзаков, возьмите простые вещевые мешки, приделав к ним лямки по старому русскому способу: заложить в углы мешка по картофелине и захлестнуть веревкой. Вряд ли у вас есть спальные мешки, но можно обойтись и без них – возьмите плотные шерстяные одеяла или легкие ватные. В качестве верхней одежды лучше всего ватники, если есть плащи, захватите и их – пригодятся. На ноги хорошо грубые ботинки, а для рыбной ловли – резиновые сапоги, можно и то и другое заменить кожаными сапогами. К этому захватите или тапочки, или сандалии, чтобы после похода давать ноге отдых. Возьмите по две смены запасного белья и мыла, чтобы стирать его. Из посуды вам необходимо взять следующее: две алюминиевые кастрюли (большую и поменьше), чайник, сковородку, миски, ложки столовые и чайные, кухонный нож, кружки. Если есть, возьмите фляжки. Захватите небольшую аптечку, в которой должно быть: несколько бинтов, норсульфазол и белый стрептоцид (жаропонижающее), йод, пирамидон (от головной боли) и хинин (если кто из вас подвержен малярии). Хорошо, если достанете в аптеке диметилфталат – это прекрасное средство от комаров и мошки, они не кусаются, если слегка смазать лицо и руки. Из специального снаряжения, если есть, возьмите небольшую кирку, компас, лупу, некоторое количество технической ваты и газет (для упаковки костей), рулетку или складной метр. Лопаты достанете на месте, а вот топорик небольшой хорошо взять с собой. У каждого должна быть тетрадь-дневник и карандаши (простые, химические и цветные). К каждому образцу нужно приложить этикетку, которая заворачивается внутрь. В ней указывается место взятия образца (географическое положение – например, правый берег р. Кии, в 1 км ниже д. Шестаково Кемеровской области), слой, из которого взят образец, дата и фамилия, кто взял образец.
Кости пситтакозавров небольшие (само животное было 1–1, 5 метра), плотные, красноватого цвета (кости имеют цвет окружающей породы), залегают близ уреза воды. В тот год, когда я был, весна была очень поздней, и вода стояла выше костеносного горизонта. Найдены кости пситтакозавров только в Шестаковском яре около д. Шестаково... Более подробные сведения вы найдете в моей статье, которую я вам посылаю. Карту Кемеровской области в Москве сейчас достать невозможно, и у меня ее нет у самого, поэтому придется довольствоваться копией. Более подробные карты не продаются.
На этом я заканчиваю свое письмо, желаю вам успехов. Если найдете кости, сообщайте – приедем помогать. До 5 июня я пробуду в Москве, а после этого мой адрес: г. Челкар Актюбинской области Казахской ССР. Если найдете скелет, то немедленно телеграфируйте, сами не берите, так как его лучше брать вместе с породой – монолитом, а у вас в этом нет опыта и вы можете погубить ценную находку. Кости, выпавшие на поверхность, берите и упаковывайте в пакеты с ватой. Зафиксируйте уровень костеносного горизонта от уреза воды и от вершины обрыва. Если будет высокая вода, будьте осторожны под Шестаковским яром, так как приходится ходить близ отвесных стен, которые постоянно обрушиваются.
Еще раз желаю удачи...
3
Уважаемый Геннадий со товарищи! – писал Иван Антонович в июле 1957 года.Меня очень заинтересовало ваше письмо. Если вы действительно нашли там черепа пситтакозавров, а не что-нибудь другое, то вы все молодцы и вашу работу мы осенью отметим, когда съедутся мои сотрудники. Чтобы судить об этом, упакуйте ваши сборы в большой и крепкий ящик. Если они тяжелы, то лучше положить в один ящик и отправить его по железой дороге пассажирской или большой скоростью по адресу: Москва, В-71, Большая Калужская, 33, Палеонтологический институт Академии наук СССР. Если же вес не очень велик, то упакуйте в два – три небольших ящика весом по 8—10 кг и пошлите почтой по тому же адресу. На все эти операции я переведу вам триста рублей, как только получу телеграмму в ответ на посланную вчера. Рождественский забрался далеко в южный Казахстан и вернется в Москву к середине сентября или к концу. Поэтому я пока замещаю его по переписке с вами. Однако торопитесь мне ответить, если еще что-нибудь нужно, так как я уезжаю после 20-го на отдых.
Упаковку производите так: каждый обломок должен быть завернут в отдельный кусок мягкой бумаги – газету – и затем все обломки, относящиеся к одной части, совместно в один большой пакет. Все тяжелые и большие куски должны быть, помимо бумаги, обернуты в вату (купите в аптеке) и переложены ватой, паклей или по крайности мхом, сухой и мягкой травой так, чтобы не касались друг друга, чтобы не тереться и не биться о стенки ящика или его дно. Постарайтесь отправить как можно скорее, так как идет долго – пока там мы получим коллекцию, особенно если по железной дороге. Можно вместе с костями отправить кремни и черепки – по-видимому, в верхних горизонтах обрыва вы нашли остатки палеолитической или неолитической стоянки. Мы передадим их для определения в Институт материальной культуры – они установят ценность находки. В прилагаемой этикетке дайте чертеж обрыва и высоту залегания всех находок от уреза воды реки и от бровки (верхней) обрыва и схему геологического разреза. Оставшиеся от упаковки и отправки коллекций деньги можете употребить на покупку нужных вам научных книг, фотопринадлежностей, карт и т. п. – что там вам понадобится. Одновременно с этим письмом я пошлю вам хороший атлас реконструкции жизни животных в разные геологические эпохи. Он на чешском языке, но смысл его – в отличных картинках. В общем, мне экспедиция ваша нравится, и вы, по-видимому, – способные ребята. Ежели вас драить, поморскому выражению, не давать писать фантастических рассказов и вообще никаких пока, то толк будет.
С палеонтологическим приветом – И.А.Ефремов.
Останков пситтакозавра мы, к сожалению, не нашли, но...
Я ведь тоже проездил зря, – писал мне А.К.Рождественский, – и тут ни ты, ни я ничего не могли сделать, потому что костеносный горизонт под водой. Потом, ведь и никем не доказано, что там динозавров целыми вязанками насыпано. Мог быть один скелет, который и нашли в 1953 году.
4
Многоуважаемый Геннадий! – писал Иван Антонович в январе 1958 года. – В этом году у нас будет большая экспедиция с палеонтологическими раскопками в бассейне р. Камы. Если бы вы смогли принять в ней участие, то было бы очень полезно. Напишите начальнику этой экспедиции Чудинову Петру Константиновичу, что вы хотели бы принять участие в экспедиции в качестве рабочего. Напишите ему, что вы сможете приехать из Тайги за свой счет, а я пришлю вам денег на дорогу. Сделать это надо не очень откладывая, чтобы иметь вас в виду. Работы будут вестись с июня по август. Привет вам и вашим родителям.И.Ефремов.
Провинциальный пацан и человек, умудренный жизнью. Я вчитывался в книги и пытался понять, как становятся Ефремовыми.
...Еще не доезжая до станции Шунгай, – писал Иван Антонович о своем путешествии в 1926 году в Прикаспий, – гора Богдо, несмотря на ее небольшую высоту, резко выступает на фоне ровной степи. Протягиваясь в форме подковы на полтора километра, вблизи она производит впечатление монументальности, в особенности ее центральная часть с чрезвычайно крутыми склонами. Конечно, в цепи, например, Кавказских гор гора Богдо потерялась бы незаметным холмиком, но здесь она стоит одиноко, окруженная, на сколько хватает глаз, плоской тарелкой степи...
Разбив всю гору на участки, я начал медленно продвигаться вдоль горы, исследуя каждый подозрительный обломок камня. Перебив и пересмотрев несметное количество известковых плит у подножия горы, я собрал несколько костей лабиринтодонтов и стал исследовать обломки известняков по склонам зигзагообразным путем, беспрерывно поднимаясь и опускаясь. Обнажения пластов на склонах горы замыты натечной сверху глиной, усыпанной обломками известняка. Глина засохла плотной коркой, и, цепляясь за обломки известковых плит, можно подниматься по довольно крутым склонам почти до шестидесяти градусов. Держа в одной руке молоток, без которого охотник за ископаемыми не может ступить ни шагу, другой забиваешь кирку в склон горы и осторожно подтягиваешься выше. Конечно, иногда бывают неприятные минуты, когда ноги соскальзывают, кирка вырывается из рыхлого размытого склона, и начинаешь сползать вниз сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Но, мгновенно снова забив кирку поглубже, останавливаешься и продолжаешь таким же способом прерванное продвижение наверх. Спускаться можно, вырубая ступеньки, или, в прочном костюме, можно медленно сползать, просто сидя и упираясь на пятки, притормаживая киркой или молотком. Обычно в процессе работы очень быстро привыкаешь проделывать все это автоматически, не отрывая взгляда от кусков известняка и беспрерывно расколачивая плиты.
Лишь по самым крутым склонам мне приходилось взбираться с канатом.
Канат я закреплял за железный рельс, поставленный в качестве репера на самой вершине горы. Отклоняясь куда-нибудь в сторону, я забивал железный лом в склон горы и закидывал на него канат. Таким способом я мог делать значительные отклонения в ту или другую сторону, оставляя канат надежно привязанным за железный репер на вершине. Однажды я плохо забил лом; закинув за него канат, я начал спускаться. Вдруг лом вырвался из рыхлой натечной глины и я моментально полетел вниз. Падая, я крепко вцепился в канат, который, как только размотался до репера, резким толчком натянулся, ободрав мне кожу на руках, и я, качнувшись, как маятник, перелетел на другой склон, приняв отвесное положение относительно репера. Пожалуй, эта секунда была одной из самых неприятных в моей жизни. По счастью, я не выпустил каната и потом легко взобрался на вершину, проклиная изобретенный мною способ...
Обследовав все осыпи по склонам, я заложил раскопки на одном из самых крутых выступов Богдо – юго-юго-восточном. Копаться посредине крутого склона горы было очень трудно. Тут нам большую помощь оказали сильные ветры, обдувавшие склон горы и обеспечивавшие большую устойчивость при балансировании на маленькой ступеньке с помощью кирки. (Позже, в превосходном рассказе «Белый рог» эта деталь была использована стопроцентно. – Г.П.) Впоследствии, когда на отвесном склоне горы образовалась большая площадка, работать стало гораздо легче. Пласт за пластом расчищали и выбирали мы из горы, то испытывая сильное разочарование, когда пласт оказывался пустым, то с полным удовлетворением достигнутой цели выбивали из него красивые завитки аммонитов и темные или светло-желтые кости лабиринтодонтов. Для определения нижних горизонтов горы приходилось спускаться в пещеры под красными буграми и ползать под землей по воронкам и пещерам гипсового поля на юг от Богдо. В одной из пещер, шедшей наклонно, я поскользнулся и, скатившись вниз, провалился в отвесный колодец, глубоко уходивший в бездонную черную темноту. По счастью, колодец был довольно узок, и я заклинился в нем до самых плеч, которые уже не могли пролезть в колодец. Я очутился в положении пробки в горлышке бутылки, и потребовалось немало труда, чтобы высвободиться и, главное, снова влезть по наклонной гипсовой стенке, покрытой песком, принесенным водой...
5
Москва, 21.03.58.Уважаемый Геннадий!
«Тафономию» нигде не сыщешь днем с огнем. Но среди старых оттисков я нашел так называемые «чистые листы», оставшиеся у меня от корректур «Тафономии». Здесь нет начала, т. е. фактического материала по местонахождениям, но зато все остальное – все закономерности и выводы – это все есть. Сохраните эту корректуру, и если она вам не будет нужна, – пришлите обратно.
По заключениям Громова (предварительным, т. к. мало данных) ваши находки – неолит, видимо, поздний, и останки мамонта – не связаны непосредственно с этой стоянкой – видимо, они были в самом верху террасы. Но есть что-то интересное в отделке копья, и вообще Громов считает нужным посетить стоянку снова какими-нибудь местными специалистами, с которыми он договорится. В общем, эта находка ваша – полезное для науки дело. В экспедицию к Чудинову обязательно старайтесь попасть, так как Рождественский в этом году никуда не поедет или будет работать вместе с Чудиновым.
С приветом – И.Ефремов.
К Чудинову на озеро Очер я попал.
Иван Антонович болел, приехать не смог, зато от него приходили книги – только что начавший переиздаваться А.Грин, «Ветры времени» Чэда Оливера, повести Хайнлайна и Гамильтона, Джим Корбетт, Джеймс Конрад. Может, это покажется странным, но гораздо сильнее, чем книги, меня тогда волновали раскопки. Кстати, именно там были найдены остатки дейноцефала, названного позже в честь Ивана Антоновича «Ивантозавтром меченосным» – Ivantosaurusensifer.
Широкоплечий сильный человек, грузный, чуть картавящий, ироничный.
В руках громадный клетчатый платок – жарко. Поглядывает с некоторым удивлением. В виде поощрения приглашенный в Москву, я жил прямо в Палеонтологическом музее.
Череп вымершего бизона с круглым пулевым отверстием.
«Кто на него охотился? – Удивление. – Прочти „Звездные корабли“.
«Почему начал писать фантастику? – Удивление. – Не устраивала система доказательств, которой оперируют ученые».
У любого ученого, понял я, плох он или хорош, всегда скапливаются какие-то свои глубоко личные замыслы. Практического выхода они обычно не находят. Вот и получается: с одной стороны, всяческие гипотезы, с другой – невозможность поддержать свою гипотезу строго научными доказательствами. Однажды, в тридцатые, объяснил Иван Антонович, он написал статью о способе добычи коренных пород со дна Мирового океана. Рукопись была отправлена в солидный немецкий журнал «Геологише Рундшау». Рецензировал статью профессор Отто Пратье, крупнейший в те времена специалист по морской геологии. «Знает ли доктор Ефремов о том, что дно Мирового океана покрыто мощным слоем рыхлых осадков?» – важно спрашивал он в рецензии. И сам отвечал с важностью: «Если и знает, идея, предложенная им, все равно вздорна!»
Иван Антонович разворачивал свой клетчатый парашют.
«Я не стал спорить. Я написал фантастический рассказ. Он понравился читателям. А самое смешное: способ добычи коренных пород со дна Мирового океана, описанный в рассказе, сейчас, в общем, дело будничное».
Теплый августовский вечер, Большая Калужская, я крутил головой, пытаясь заглянуть в открытые окна волшебного кафе «Паланга». Красивые люди ели, пили, гнал прохладу огромный вентилятор под потолком. «Если стану таким, как Иван Антонович, – думал я, – если стану когда-нибудь таким, как Иван Антонович, знаменитым, богатым, и буду гулять мимо такого красивого кафе с голодным пацаном, как я, непременно приглашу его».
К сожалению, Иван Антонович не догадался.
Он неторопливо провел меня мимо кафе, расспрашивая, а что там приключилось в несчастной семье Карениных? – иногда он задавал и такие вопросы. Я рассеянно отвечал, что, дескать, все обошлось, вот только последняя часть там лишняя, ни к чему. Мне тогда в голову не могло прийти, что через много лет именно эта часть будет мне нравиться больше всего остального текста. И уж конечно, не приходило в голову, что однажды, вернувшись из Берлина, я случайно выйду к кафе «Паланга» и загляну в него. Дешевая деревянная отделка, пошловатые люстры, неистребимый запах подгоревшего жира.
И ведь это тогда (к слову о богатстве) Иван Антонович жаловался своему другу литературоведу В.И.Дмитревскому: «... На опыте „Лезвия“(роман «Лезвие бритвы». – Г.П.) пришел к заключению, что писательство в нашей стране – дело, выгодное лишь для халтурщиков или заказников. Посудите сами – я ведь писатель, можно сказать, удачливый и коммерчески «бестселлер», а что получается. «Лезвие» писал с середины 1959 года, т. е. до выхода книги пройдет без малого пять с половиной лет. Если считать, что до выхода следующей мало-мальски «листажной» повести или романа пройдет минимум два года, ну, в самом лучшем случае – полтора, то получается семь лет, на которые растягивается финансовая поддержка от «Лезвия». Если все будет удачно, то «Лезвие» получит тройной гонорар (журнал+ два издания). За вычетами, примерно по 8500, т. е. в итоге – 25 тысяч. Разделите на семь лет, получите около 300 рублей в месяц. Потому если не будет в ближайшее же время крупного переиздания, то мой заработок писателя (не по величине, а по спросу и издаваемости) первого класса оказывается меньше моей докторской зарплаты – 400 р. в мес., не говоря уже о зав. лабораторной должности – 500 р. Каково же меньше пишущим и менее удачливым или издаваемым – просто жутко подумать...»
6
Абрамцево (под Москвой), 20.10.59.Глубокоуважаемый Геннадий! Прочитал ваше письмо с удовольствием.
Мне кажется, что ваша жизнь хоть и скудная материально, но правильная – такая и должна быть у людей, по-настоящему интересующихся наукой. Все же университет должен быть неизменной целью, хотя бы для права заниматься наукой и идти по любимой специальности. Черт бы взял нашу бедность с жильем – надо бы взять вас в лаборанты к нам в институт – самое верное и самое правильное, но без прописки в Москве принять вас нельзя, а прописаться без работы – тоже не выйдет. Вот и принимаем в лаборанты всякий хлам только потому, что живет в Москве – глубоко неправильный подход к комплектованию научными кадрами. В том и смысл академии, что она должна брать к себе все настоящее из всей страны, а не случайных маменькиных сынков...
Я все еще на временной инвалидности, живу под Москвой и вернусь к работе в институте только в марте будущего года. Тогда подумаю над книгами. На чём вам заниматься – очень больной вопрос: у нас нет ни популярных работ, ни хороших учебников – все еще только в проекте. Как у вас с языками? Надо знать минимум английский язык, чтобы прочитать ряд хороших работ по палеонтологии позвоночных, морфологии (функциональной) и сравнительной анатомии. Следите за работами академика-Шмальгаузена – он написал в последнее время ряд интересных работ по происхождению наземных позвоночных. Если вы владеете языком – составлю вам список книг, которые можно будет получить по межбиблиотечному абонементу в Томске (а может быть, таковой возможен у вас в Тайге?)...
Теперь коротко о вашем вопросе: подробно писать не могу – переписка у меня выросла так, что совершенно меня задавила, – и не отвечать нельзя, и отвечать невозможно, секретаря мне по чину не положено. Так вот, на человека теперь, в его цивилизованной жизни, не действуют никакие силы отбора, полового отбора, приспособления и т. п. Накопленная энергия вида растрачивается, потому что нет полового подбора и вообще человек не эволюционирует, во всяком случае, так, как животные. Да и общий ход эволюции животного и растительного мира из-за столкновения с человеком сейчас совершенно исказился и продолжает еще сильнее изменяться под воздействием человека...
А вы выписали наш «палеонтологический журнал?
С приветом и уважением – И. Ефремов.
Р.S. Если понадобится проехать от вас в экспедицию или за литературой – рассчитывайте на финансовую поддержку. Рублей 500 всегда смогу выделить.
7
«Что может быть общего между автором бессмертного „Робинзона Крузо“ англичанином Даниэлем Дефо и великим русским фантастом Иваном Ефремовым?» –задалась вопросом популярная газета «Аргументы и факты» в начале перестройки.И сама ответила:
«Первый создал английскую разведку, а второй, возможно, был ее сотрудником.
Как нам стало известно из компетентных источников, в 70-е гг. в стенах КГБ проводилась тщательная проработка версии о возможной причастности И.А.Ефремова к нелегальной резидентатуре английской разведки в СССР. И что самое удивительное, окончательная точка так и не была поставлена – действительно ли великий фантаст и ученый Иван Ефремов – Майкл Э. – сын английского лесопромышленника, жившего до 1917 года в России? Основанием для многолетней работы по проверке шпионской версии послужила внезапная смерть Ивана Ефремова через час после получения странного письма из-за границы. Были основания предполагать, что письмо было обработано специальными средствами, под воздействием которых наступает смертельный исход...»