— Угу, — сказал я. — Вероятно, что-то еще со времен Канзас-Сити. Иначе ты не давал бы ему пленку.
— О? Разве я давал ему пленку? — спросил он с вежливым интересом.
— Ага. Пленку с Холли Уилсон, Констанцей Кармочей и Барбарой Фон. Вероятно, и с другими. Ты, очевидно, заполучил эти кадры примерно в то время, когда снималась «Радуга на небе». Я знаю, по крайней мере, о троих.
— Их было около дюжины, — охотно признался он. — Но эти три были самыми удачными.
Вот практически и все. Говорить больше было не о чем. Если бы я был посообразительней, я вошел бы сюда, сжимая в руке мой кольт. Но поскольку я врубился слишком поздно, нужно было попытаться выхватить его сейчас.
Но едва я сделал легкое движение к кобуре под мышкой, Кларк сказал:
— Нет.
Только одно слово, но оно остановило меня. Я замер с полупустым стаканом в левой руке и с правой рукой на уровне нижней пуговицы пиджака и спросил его:
— Что ты имеешь в виду?
— Не пытайся достать пушку, Скотт. У меня пистолет под одеялом, и он нацелен тебе точно в живот.
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
— О? Разве я давал ему пленку? — спросил он с вежливым интересом.
— Ага. Пленку с Холли Уилсон, Констанцей Кармочей и Барбарой Фон. Вероятно, и с другими. Ты, очевидно, заполучил эти кадры примерно в то время, когда снималась «Радуга на небе». Я знаю, по крайней мере, о троих.
— Их было около дюжины, — охотно признался он. — Но эти три были самыми удачными.
Вот практически и все. Говорить больше было не о чем. Если бы я был посообразительней, я вошел бы сюда, сжимая в руке мой кольт. Но поскольку я врубился слишком поздно, нужно было попытаться выхватить его сейчас.
Но едва я сделал легкое движение к кобуре под мышкой, Кларк сказал:
— Нет.
Только одно слово, но оно остановило меня. Я замер с полупустым стаканом в левой руке и с правой рукой на уровне нижней пуговицы пиджака и спросил его:
— Что ты имеешь в виду?
— Не пытайся достать пушку, Скотт. У меня пистолет под одеялом, и он нацелен тебе точно в живот.
Глава 22
Шутки кончились. Все было ясно. У меня не осталось ни малейшего сомнения, что Кларк был тем парнем, с которым мне следовало поквитаться и которого я должен сейчас опередить, если хочу сохранить свою жизнь.
Я не видел его пистолета. Его руки все еще были скрыты под одеялом, но в одном месте просматривалась совсем небольшая выпуклость. Вероятно, ноготь большого пальца или ствол пистолета. Кларк, конечно, мог и блефовать. Но я так не думал. Он был слишком спокоен. И слишком уверен в себе.
Теперь, когда я знал, что Кларк убийца, все казалось до смешного простым. И у него явно был шанс выйти сухим из воды, если он уберет меня.
Он поинтересовался:
— Скотт, как ты просек меня?
— Ты боишься, что кто-то еще вычислит тебя?
— Просто любопытно. Расскажи мне.
— Обязательно. Но сначала ты поделись, как Брэйн вынудил тебя передавать ему пленки?
Он рассмеялся:
— Ты устраиваешь торги? Вот так хохма! Не в твоем положении торговаться, Скотт. — Он нахмурился и продолжил: — Но я скажу тебе, чтобы ты понял кое-что. Меня зовут не Кларк. Мое настоящее имя не имеет значения. В Канзас-Сити я вместе с двумя другими парнями оказался замешан в краже. Копы взяли тех двоих, и они во всем признались, а мне удалось избежать наказания. Не важно как. Я приехал сюда, сменил фамилию и получил работу курьера на «Магне». Потом дорос до монтажера. Года три назад здесь появился Брэйн. Он знал, что меня все еще разыскивают в Миссури. Несколько месяцев он меня не трогал и вдруг пригрозил разоблачить и сдать полиции, если я не передам ему компрометирующую пленку. И он бы выполнил свою угрозу.
Я знал, что он художник, и подумал, что пленка понадобилась ему для его картин или просто для развлечения. Но какая теперь разница? Я передал ему пленку. Отобрал несколько сочных кадров прежде, чем их сожгли, и отдал ему, чтобы избавиться от его угроз. К тому времени, когда я понял, для чего он их использовал, уже нельзя было ничего поделать. — Он криво усмехнулся. — О'кей, Скотт, так как ты меня просек?
Он, видимо, думал, что, если я расскажу ему это, он сможет убрать меня, замести следы и улизнуть от наказания. Я был не прочь поговорить еще немного. По крайней мере, пока не удостоверюсь, что он действительно целится мне в живот.
— Сначала я и не подозревал тебя. Ты был один из толпы гостей на вечеринке. Мне почти сразу пришло в голову, что убийца занервничает на следующий день, и я зациклился на этой мысли. Однако теперь я понимаю, что, наоборот, убийца должен был приложить максимум усилий, чтобы вести себя совершенно нормально, а именно так и вел себя ты. Я узнал, что Брэйн шантажировал только женщин и что все они актрисы «Магны». Это и натолкнуло меня на мысль о монтажной. — Я допил виски и, двигаясь нарочито замедленно, поставил стакан на стул. Осторожно выпрямившись, я продолжал: — На других студиях никто не дергался, только на «Магне». Должен тебя поздравить, Кларк. Ты отлично выбрал кинокадры, которые передал Брэйну. Невозможно было догадаться, что фото пересняты с пленки. Смазанный фон, и все такое. Но когда я сравнил все три фотографии, мне стало ясно, где искать.
— Спасибо, — сухо проронил он.
— Исследовав увеличенные фотоснимки, — пояснил я, — сделанные Брэйном с твоих кинокадров, я затем посмотрел пару фильмов. В одном из них Холли Уилсон снята почти в той же позе, что и на фотографии вымогателя.
Он прервал меня с кривой усмешкой:
— Самый удачный кадр. Ей бы следовало быть в купальнике, когда полотенце сползло.
Я не обратил внимания на его слова:
— Тогда я и понял, как были сделаны те фотографии, но тебя я еще не подозревал. Я знал, что монтажеры обязаны уничтожать подобные пленки и что Брэйн сам не мог добраться до них. Значит, кто-то должен был припрятать их для него. А на такое никто не пойдет, рискуя потерять работу в Голливуде по дружбе или за деньги. Риск слишком велик, и все же это мог сделать любой монтажер. Но ты один давно знал Брэйна. И ты почему-то был страшно зол на него и в то же время его не трогал, даже когда он издевался над тобой.
Он снова вклинился:
— Я был в ярости, Скотт. Как же мне хотелось выдать его полиции! Но стоило мне пикнуть, и я бы автоматически стал его сообщником. Не говоря уже о студии, которая тут же вышвырнула бы меня, и, конечно, о полиции в Миссури, жаждавшей сцапать меня. — Он вздохнул, пристально глядя на меня. — Что-нибудь еще дало тебе наводку?
— Я подозревал одну парочку, — ответил я, думая о Мэйсе и Вандре. — Но их, как я выяснил, не волновали пленки, добытые в монтажной. Девушка даже еще не снималась на студии, когда ты их вынес оттуда. Почти все остальные, на кого я вышел, просто боялись, что их фотографии станут достоянием публики. Вместе с другими гостями ты был на костюмированном балу. Остальных монтажеров там не было, ты сам говорил, что был единственным из всей команды. И у тебя был мотив — если это ты передавал пленку Брэйну — и была возможность совершить убийство в ту ночь в особняке Фелдспена. Я был осведомлен, что ты его ненавидел. Если бы к Брэйну не питало ненависти столько народу, ты был бы главным подозреваемым, но и так ты оказался в первом ряду. К тому же, — добавил я, — ты стрелял в меня вскоре после нашего разговора на «Магне». Ты наверняка слышал, что я наводил справки насчет неординарных происшествий на студии, и ты был в курсе шантажа Брэйна, о котором я тогда еще не знал. Ты видел у меня список подозреваемых и второй список, с именами шантажируемых кинозвезд. И ты понял, что я иду по следу. Однако для тебя было ужасным потрясением, когда я спросил о твоем знакомстве с Брэйном в Канзас-Сити. Ты ловко выкрутился, а я не врубился даже тогда. Как и позднее, когда ты сел мне на «хвост» и пытался подстрелить меня. — Помолчав, я добавил: — Послушай, Кларк, ты проиграл. Всех концов не спрячешь.
Он заговорил как-то устало и обреченно:
— Этот ублюдок Брэйн достал меня. И все давил, и все ему было мало, а меня уже тошнило от этого. Он тупо напоминал о грабеже в Миссури. Я был прямо-таки в исступлении. — Он тяжело вздохнул. — Был только один способ уладить все. Отделаться от этого типа, вздохнуть спокойно и держаться за студию, рассчитывая на повышение.
— И ты убил его.
— И я убил его. Я не собирался убивать подонка, когда пришел на проклятую вечеринку, иначе я бы не базарил. Так уж вышло. Мы случайно столкнулись наверху, на лестничной площадке. Он уже знал, что меня назначили старшим монтажером и что я, возможно, дорасту до звукооператора. Именно на это я и нацелился. Он был против, велел мне оставаться на прежнем месте, добывая ему еще кадры для его шантажа. Черт, такие кадры нечасто попадаются. Тогда мне просто повезло: я вынес такое из монтажной и не попался. А он не желал ничего слушать. Мы повздорили при встрече на вечеринке. Мне подвернулась под руку маленькая статуэтка, и я его ею ударил. Вот и вся история.
Сейчас я уже ни капельки не сомневался, что Кларк держит меня на мушке. Он не стал бы выбалтывать все это, если бы не считал меня покойником. А раньше даже мелькнула мысль, не глупо ли я выгляжу с револьвером под мышкой, когда Кларк безоружен. Но теперь-то я так не думал.
Он продолжал тихо и как-то грустно:
— Забавно, не правда ли, Скотт? Человек невольно оказывается втянутым в такую штуку, как убийство? А все началось с того мелкого дельца в Канзас-Сити. Ничего страшного, если задуматься. Я пошел на кражу только один раз в жизни. А подонок постоянно заставлял меня добывать ему материал для шантажа. И куда это меня завело? Я убил человека и намерен убить еще одного. Я просто должен убить тебя.
Я почувствовал, как он собирается с пухом, чтобы выстрелить, и чуть не потянулся к своему револьверу.
— Минутку! — крикнул я. — Сажи мне одну вещь. Что с Холли?
— А что с Холли?
— Она была в моей машине. Что с ней случилось?
— Не знаю. Я думал, это был ты. Я понял, что промазал тогда, в первый раз, и поджидал тебя у твоего отеля. Я сделал два выстрела, прежде чем машина остановилась, и смылся. Понятия не имею, что было дальше. Теперь это уже для тебя не важно, Скотт.
Мне удалось его разговорить Разумеется, мне хотелось узнать о Холли, но главное, чего я добивался, — выиграть хоть несколько секунд. Мне ничего не оставалось, как попытаться выхватить револьвер.
Я почти не сомневался, что под одеялом у парня пушка, но до сих пор не видел ее. Даже если я и смогу дотянуться до моего револьвера, я не успею выстрелить, если он вооружен, — он подстрелит меня первым.
И тут он развеял мои сомнения. Ему, видимо, не хотелось делать дырку в одеяле, и он считал, что я и так никуда не денусь, поэтому он начал стягивать с себя одеяло, пытаясь высвободить руки.
Пушка у него была.
В какую-то долю секунды я увидел, что он сжимает пистолет в правой руке и что на нем костюм. Значит, когда я пришел, он был полностью одет и запрыгнул в постель, чтобы потянуть время, если это окажется чисто светский визит. И прихватил с собой пистолет, на случай, если визит будет не совсем светским.
Когда он выпростал руки из-под одеяла, ствол его пистолета чуть отклонился и уже не был точно нацелен мне в живот. Я молниеносно прыгнул вправо и сунул руку под пиджак. Мои пальцы уже легли на рукоятку кольта, когда пистолет в руке Кларка изверг пламя.
Я повалился на правый бок, но успел выхватить кольт. И вдруг наступила полная темнота. Я тупо подумал: «Это случилось опять!»
Ошарашенный, я не сразу сообразил, что вовсе не лечу на Луну или в ад. Просто в комнате горела лишь одна настольная лампа, стоявшая рядом с постелью, и Кларк, очевидно, выдернул шнур из розетки. Поэтому комната погрузилась во мрак. Барахтаясь на полу, я услышал, как он протопал к черному ходу.
Я постарался высвободить из-под себя правую руку и неуклюже выстрелил поверх кровати. Пуля шмякнулась об стену — звук был иным, чем при попадании в тело. Я промазал, а он успел выскочить в дверь.
Пытаясь подняться с пола, я оперся на левую руку, но острая боль пронзила вывихнутое плечо, рука подломилась, и я рухнул лицом на ковер. Когда я наконец встал на ноги, раздался стук захлопнувшейся двери. Значит, Кларк уже выскочил на улицу. Я бросился на тусклый свет луны, проникающий сквозь проволочную сетку кухонной двери, надеясь, что не наткнусь на что-нибудь по дороге. Не останавливаясь, я врезался правым плечом в сетку. Тонкая дверь распахнулась, с треском ударилась о стену и медленно, со скрипом вернулась в исходное положение.
Согнувшись, я пробежал еще несколько шагов, застыл на миг, а потом бросился на землю. Я боялся в темноте выбить себе мозги о стену или забор. Прижавшись к земле, чтобы мой силуэт не вырисовался в слабом лунном свете, я прислушался и ничего не различил, кроме трескотни заблудившегося сверчка и собственного дыхания.
В этой настороженной позе я пробыл долгую минуту, потом медленно повернул голову и попытался хоть что-нибудь разглядеть в окружающем мраке. Наконец я вынужден был признаться себе самому, что я таки упустил сукина сына.
Так, по крайней мере, это выглядело. Однако в его квартиру я вернулся с большими предосторожностями В меня стреляли не раз и даже попадали, что совсем не забавно. Войдя в комнату, я зажег спичку, чтобы найти телефонный аппарат Я не стал включать верхний свет и поспешно погасил спичку. Набрав 116 — номер дежурного управления полиции Лос-Анджелеса, — я сообщил ему о случившемся. Он наверняка подключил телефон отдела по расследованию убийств, и кто-то из детективов выслушал мой рассказ о Кларке. Однако пока я еще не хотел разговаривать с Сэмсоном.
Чувствовал я себя — гнуснее не бывает.
Я не видел его пистолета. Его руки все еще были скрыты под одеялом, но в одном месте просматривалась совсем небольшая выпуклость. Вероятно, ноготь большого пальца или ствол пистолета. Кларк, конечно, мог и блефовать. Но я так не думал. Он был слишком спокоен. И слишком уверен в себе.
Теперь, когда я знал, что Кларк убийца, все казалось до смешного простым. И у него явно был шанс выйти сухим из воды, если он уберет меня.
Он поинтересовался:
— Скотт, как ты просек меня?
— Ты боишься, что кто-то еще вычислит тебя?
— Просто любопытно. Расскажи мне.
— Обязательно. Но сначала ты поделись, как Брэйн вынудил тебя передавать ему пленки?
Он рассмеялся:
— Ты устраиваешь торги? Вот так хохма! Не в твоем положении торговаться, Скотт. — Он нахмурился и продолжил: — Но я скажу тебе, чтобы ты понял кое-что. Меня зовут не Кларк. Мое настоящее имя не имеет значения. В Канзас-Сити я вместе с двумя другими парнями оказался замешан в краже. Копы взяли тех двоих, и они во всем признались, а мне удалось избежать наказания. Не важно как. Я приехал сюда, сменил фамилию и получил работу курьера на «Магне». Потом дорос до монтажера. Года три назад здесь появился Брэйн. Он знал, что меня все еще разыскивают в Миссури. Несколько месяцев он меня не трогал и вдруг пригрозил разоблачить и сдать полиции, если я не передам ему компрометирующую пленку. И он бы выполнил свою угрозу.
Я знал, что он художник, и подумал, что пленка понадобилась ему для его картин или просто для развлечения. Но какая теперь разница? Я передал ему пленку. Отобрал несколько сочных кадров прежде, чем их сожгли, и отдал ему, чтобы избавиться от его угроз. К тому времени, когда я понял, для чего он их использовал, уже нельзя было ничего поделать. — Он криво усмехнулся. — О'кей, Скотт, так как ты меня просек?
Он, видимо, думал, что, если я расскажу ему это, он сможет убрать меня, замести следы и улизнуть от наказания. Я был не прочь поговорить еще немного. По крайней мере, пока не удостоверюсь, что он действительно целится мне в живот.
— Сначала я и не подозревал тебя. Ты был один из толпы гостей на вечеринке. Мне почти сразу пришло в голову, что убийца занервничает на следующий день, и я зациклился на этой мысли. Однако теперь я понимаю, что, наоборот, убийца должен был приложить максимум усилий, чтобы вести себя совершенно нормально, а именно так и вел себя ты. Я узнал, что Брэйн шантажировал только женщин и что все они актрисы «Магны». Это и натолкнуло меня на мысль о монтажной. — Я допил виски и, двигаясь нарочито замедленно, поставил стакан на стул. Осторожно выпрямившись, я продолжал: — На других студиях никто не дергался, только на «Магне». Должен тебя поздравить, Кларк. Ты отлично выбрал кинокадры, которые передал Брэйну. Невозможно было догадаться, что фото пересняты с пленки. Смазанный фон, и все такое. Но когда я сравнил все три фотографии, мне стало ясно, где искать.
— Спасибо, — сухо проронил он.
— Исследовав увеличенные фотоснимки, — пояснил я, — сделанные Брэйном с твоих кинокадров, я затем посмотрел пару фильмов. В одном из них Холли Уилсон снята почти в той же позе, что и на фотографии вымогателя.
Он прервал меня с кривой усмешкой:
— Самый удачный кадр. Ей бы следовало быть в купальнике, когда полотенце сползло.
Я не обратил внимания на его слова:
— Тогда я и понял, как были сделаны те фотографии, но тебя я еще не подозревал. Я знал, что монтажеры обязаны уничтожать подобные пленки и что Брэйн сам не мог добраться до них. Значит, кто-то должен был припрятать их для него. А на такое никто не пойдет, рискуя потерять работу в Голливуде по дружбе или за деньги. Риск слишком велик, и все же это мог сделать любой монтажер. Но ты один давно знал Брэйна. И ты почему-то был страшно зол на него и в то же время его не трогал, даже когда он издевался над тобой.
Он снова вклинился:
— Я был в ярости, Скотт. Как же мне хотелось выдать его полиции! Но стоило мне пикнуть, и я бы автоматически стал его сообщником. Не говоря уже о студии, которая тут же вышвырнула бы меня, и, конечно, о полиции в Миссури, жаждавшей сцапать меня. — Он вздохнул, пристально глядя на меня. — Что-нибудь еще дало тебе наводку?
— Я подозревал одну парочку, — ответил я, думая о Мэйсе и Вандре. — Но их, как я выяснил, не волновали пленки, добытые в монтажной. Девушка даже еще не снималась на студии, когда ты их вынес оттуда. Почти все остальные, на кого я вышел, просто боялись, что их фотографии станут достоянием публики. Вместе с другими гостями ты был на костюмированном балу. Остальных монтажеров там не было, ты сам говорил, что был единственным из всей команды. И у тебя был мотив — если это ты передавал пленку Брэйну — и была возможность совершить убийство в ту ночь в особняке Фелдспена. Я был осведомлен, что ты его ненавидел. Если бы к Брэйну не питало ненависти столько народу, ты был бы главным подозреваемым, но и так ты оказался в первом ряду. К тому же, — добавил я, — ты стрелял в меня вскоре после нашего разговора на «Магне». Ты наверняка слышал, что я наводил справки насчет неординарных происшествий на студии, и ты был в курсе шантажа Брэйна, о котором я тогда еще не знал. Ты видел у меня список подозреваемых и второй список, с именами шантажируемых кинозвезд. И ты понял, что я иду по следу. Однако для тебя было ужасным потрясением, когда я спросил о твоем знакомстве с Брэйном в Канзас-Сити. Ты ловко выкрутился, а я не врубился даже тогда. Как и позднее, когда ты сел мне на «хвост» и пытался подстрелить меня. — Помолчав, я добавил: — Послушай, Кларк, ты проиграл. Всех концов не спрячешь.
Он заговорил как-то устало и обреченно:
— Этот ублюдок Брэйн достал меня. И все давил, и все ему было мало, а меня уже тошнило от этого. Он тупо напоминал о грабеже в Миссури. Я был прямо-таки в исступлении. — Он тяжело вздохнул. — Был только один способ уладить все. Отделаться от этого типа, вздохнуть спокойно и держаться за студию, рассчитывая на повышение.
— И ты убил его.
— И я убил его. Я не собирался убивать подонка, когда пришел на проклятую вечеринку, иначе я бы не базарил. Так уж вышло. Мы случайно столкнулись наверху, на лестничной площадке. Он уже знал, что меня назначили старшим монтажером и что я, возможно, дорасту до звукооператора. Именно на это я и нацелился. Он был против, велел мне оставаться на прежнем месте, добывая ему еще кадры для его шантажа. Черт, такие кадры нечасто попадаются. Тогда мне просто повезло: я вынес такое из монтажной и не попался. А он не желал ничего слушать. Мы повздорили при встрече на вечеринке. Мне подвернулась под руку маленькая статуэтка, и я его ею ударил. Вот и вся история.
Сейчас я уже ни капельки не сомневался, что Кларк держит меня на мушке. Он не стал бы выбалтывать все это, если бы не считал меня покойником. А раньше даже мелькнула мысль, не глупо ли я выгляжу с револьвером под мышкой, когда Кларк безоружен. Но теперь-то я так не думал.
Он продолжал тихо и как-то грустно:
— Забавно, не правда ли, Скотт? Человек невольно оказывается втянутым в такую штуку, как убийство? А все началось с того мелкого дельца в Канзас-Сити. Ничего страшного, если задуматься. Я пошел на кражу только один раз в жизни. А подонок постоянно заставлял меня добывать ему материал для шантажа. И куда это меня завело? Я убил человека и намерен убить еще одного. Я просто должен убить тебя.
Я почувствовал, как он собирается с пухом, чтобы выстрелить, и чуть не потянулся к своему револьверу.
— Минутку! — крикнул я. — Сажи мне одну вещь. Что с Холли?
— А что с Холли?
— Она была в моей машине. Что с ней случилось?
— Не знаю. Я думал, это был ты. Я понял, что промазал тогда, в первый раз, и поджидал тебя у твоего отеля. Я сделал два выстрела, прежде чем машина остановилась, и смылся. Понятия не имею, что было дальше. Теперь это уже для тебя не важно, Скотт.
Мне удалось его разговорить Разумеется, мне хотелось узнать о Холли, но главное, чего я добивался, — выиграть хоть несколько секунд. Мне ничего не оставалось, как попытаться выхватить револьвер.
Я почти не сомневался, что под одеялом у парня пушка, но до сих пор не видел ее. Даже если я и смогу дотянуться до моего револьвера, я не успею выстрелить, если он вооружен, — он подстрелит меня первым.
И тут он развеял мои сомнения. Ему, видимо, не хотелось делать дырку в одеяле, и он считал, что я и так никуда не денусь, поэтому он начал стягивать с себя одеяло, пытаясь высвободить руки.
Пушка у него была.
В какую-то долю секунды я увидел, что он сжимает пистолет в правой руке и что на нем костюм. Значит, когда я пришел, он был полностью одет и запрыгнул в постель, чтобы потянуть время, если это окажется чисто светский визит. И прихватил с собой пистолет, на случай, если визит будет не совсем светским.
Когда он выпростал руки из-под одеяла, ствол его пистолета чуть отклонился и уже не был точно нацелен мне в живот. Я молниеносно прыгнул вправо и сунул руку под пиджак. Мои пальцы уже легли на рукоятку кольта, когда пистолет в руке Кларка изверг пламя.
Я повалился на правый бок, но успел выхватить кольт. И вдруг наступила полная темнота. Я тупо подумал: «Это случилось опять!»
Ошарашенный, я не сразу сообразил, что вовсе не лечу на Луну или в ад. Просто в комнате горела лишь одна настольная лампа, стоявшая рядом с постелью, и Кларк, очевидно, выдернул шнур из розетки. Поэтому комната погрузилась во мрак. Барахтаясь на полу, я услышал, как он протопал к черному ходу.
Я постарался высвободить из-под себя правую руку и неуклюже выстрелил поверх кровати. Пуля шмякнулась об стену — звук был иным, чем при попадании в тело. Я промазал, а он успел выскочить в дверь.
Пытаясь подняться с пола, я оперся на левую руку, но острая боль пронзила вывихнутое плечо, рука подломилась, и я рухнул лицом на ковер. Когда я наконец встал на ноги, раздался стук захлопнувшейся двери. Значит, Кларк уже выскочил на улицу. Я бросился на тусклый свет луны, проникающий сквозь проволочную сетку кухонной двери, надеясь, что не наткнусь на что-нибудь по дороге. Не останавливаясь, я врезался правым плечом в сетку. Тонкая дверь распахнулась, с треском ударилась о стену и медленно, со скрипом вернулась в исходное положение.
Согнувшись, я пробежал еще несколько шагов, застыл на миг, а потом бросился на землю. Я боялся в темноте выбить себе мозги о стену или забор. Прижавшись к земле, чтобы мой силуэт не вырисовался в слабом лунном свете, я прислушался и ничего не различил, кроме трескотни заблудившегося сверчка и собственного дыхания.
В этой настороженной позе я пробыл долгую минуту, потом медленно повернул голову и попытался хоть что-нибудь разглядеть в окружающем мраке. Наконец я вынужден был признаться себе самому, что я таки упустил сукина сына.
Так, по крайней мере, это выглядело. Однако в его квартиру я вернулся с большими предосторожностями В меня стреляли не раз и даже попадали, что совсем не забавно. Войдя в комнату, я зажег спичку, чтобы найти телефонный аппарат Я не стал включать верхний свет и поспешно погасил спичку. Набрав 116 — номер дежурного управления полиции Лос-Анджелеса, — я сообщил ему о случившемся. Он наверняка подключил телефон отдела по расследованию убийств, и кто-то из детективов выслушал мой рассказ о Кларке. Однако пока я еще не хотел разговаривать с Сэмсоном.
Чувствовал я себя — гнуснее не бывает.
Глава 23
В следующие полчаса мне пришлось ответить на множество вопросов, пока патрульные машины рыскали по округе. Наконец я остался в доме Кларка наедине с моими горькими раздумьями.
В конце концов я перестал жалеть себя и мысленно хорошенько стукнул себя по голове, пытаясь сообразить, что же делать дальше невезучему частному сыщику. С трудом оторвавшись от стены, которую я подпирал всю последнюю минуту, я подошел к кровати Кларка и плюхнулся на скомканное одеяло. Из моего горла вырвался вопль, когда что-то вонзилось мне в ребра. Вскочив на ноги, я уставился на постель. Перед моим мысленным взором возникло дикое видение закоченевших трупов, укрытых одеялами. Но шок прошел, и я понял, что не прав. Сорвав одеяло, я увидел острый угол кожаного чемодана.
Ну, братцы! В этом сумасшедшем деле было полно чокнутых: шантажист-эгоцентрик; парень, резавший одинаково ловко фильмы и глотки, чудовище с горой мышц и даже при усах; девица, крадущая плащи со жмуриков; девица, жаждавшая... меня, и всякое такое прочее.
А теперь еще и парень, спящий с чемоданом в обнимку.
Я даже забыл про осторожность и перестал поглядывать через плечо. Похоже, это был клинический случай для психиатра. Я попробовал открыть чемодан, но он был заперт. Мне пришлось сходить за чем-нибудь острым на кухню. Через пять минут чемодан уже ни на что не годился, зато был вскрыт.
В нем я нашел аккуратно сложенную одежду, коробку патронов 45-го калибра и главный приз.
Я обнаружил также толстую пачку денег — тысячи три-четыре. Не так уж и много, но вполне достаточно на случай поспешного бегства. Однако более интересным оказался паспорт — новенький, в зеленых корочках, со всякими печатями и маленькой фотографией квадратного лица Пола Кларка. Оказывается, мой «приятель» Пол всерьез подумывал о перемене климата.
И все же главный сюрприз меня ждал впереди. Небольшой конверт. Вы правильно догадались. В нем были нарезки тридцатимиллиметровой перфорированной позитивной пленки, несколько кусков негативной пленки и дюжина глянцевых увеличенных снимков размером восемь дюймов на десять. Вот зачем вломился Кларк в мастерскую Брэйна после того, как выбрался из особняка Фелдспена.
У меня пересохло в горле, когда я снова увидел фотографию Холли. Где она сейчас? Что с ней? Там были и фотографии Констанцы Кармочи, и Барбары Фон, и нескольких других кинозвезд, чьи лица я узнал. Была даже одна фотография Тарзана, убивающего ножом льва, но мне она показалась неинтересной.
«Как тебе это нравится?» — спросил я себя.
Любопытно. В чемодане были уложены вещи, совершенно необходимые Полу Кларку для поездки: деньги, заграничный паспорт и куча материалов, за которые человек с его психикой и в его отчаянном положении быстро заполучит достаточно баксов, чтобы жить безбедно в Буэнос-Айресе, Гвадалахаре или Алжире. Я понимал, что Пол Кларк надеялся на то, что его чемодан не будет обнаружен, и, видно, хотел вернуться за ним.
Не зря же он припрятал его в постели. Судя по всему, парень готовился смыться, когда заявился я. И он вот-вот мог прийти за ним. Один шанс из десяти, но шанс был.
Я положил чемодан обратно, туда, где он и лежал. Изъяв, разумеется, пленки и фотографии. Их я отнес в ванную комнату, сжег и спустил в унитаз. На тот случай, если Кларк вернется и я не сумею с ним справиться. Я должен был сделать это ради всех девушек, и в первую очередь ради Холли с ее фиалковыми глазами.
Погасив свет и хлопнув дверью с замком на предохранителе, я сел в машину, отобранную у Датча и Флема, и сделал вид, что убрался отсюда. Но отъехал я только на квартал, завернул за угол, оставил машину и бегом бросился к дому Кларка.
В дверь я вошел, держа револьвер в руке, пересек в темноте комнату и подошел к столику у кровати. Ни внутри квартиры, ни снаружи не слышно было ни звука. Я щелкнул выключателем настольной лампы, нагнулся, нащупал шнур, вставил вилку в розетку и облегченно вздохнул, когда лампа не вспыхнула. Мне не оставалось ничего другого, как ждать. Может, нечего было и ждать.
Я стоял долго, напряженно, с револьвером наизготове в правой руке, пальцы левой лежали на выключателе настольной лампы. Дыхание мое стало ровным, сердце билось спокойно, и я больше не слышал его стука. Я начал подремывать.
Я убрал пальцы с выключателя лампы, попытался расслабиться, прислонившись к стене и опустив руку с револьвером. Во мне росло желание забраться в постель и свернуться калачиком рядом с чемоданом Кларка. Переминаясь с ноги на ногу и постанывая почти вслух от боли в измочаленных мышцах, я простоял бесконечно долгий час в темноте, которую скоро должны были сменить предрассветные сумерки.
Неожиданно я услышал какой-то шелест, легкий скрип где-то в задней части дома. Это мог быть бродячий кот, или просто у меня разыгралось воображение. И тут раздался негромкий писк проволочной двери, и я понял, что мое ожидание кончилось. Пол Кларк тоже настороженно ждал довольно долго, но в конце концов вошел в свою квартиру.
В конце концов я перестал жалеть себя и мысленно хорошенько стукнул себя по голове, пытаясь сообразить, что же делать дальше невезучему частному сыщику. С трудом оторвавшись от стены, которую я подпирал всю последнюю минуту, я подошел к кровати Кларка и плюхнулся на скомканное одеяло. Из моего горла вырвался вопль, когда что-то вонзилось мне в ребра. Вскочив на ноги, я уставился на постель. Перед моим мысленным взором возникло дикое видение закоченевших трупов, укрытых одеялами. Но шок прошел, и я понял, что не прав. Сорвав одеяло, я увидел острый угол кожаного чемодана.
Ну, братцы! В этом сумасшедшем деле было полно чокнутых: шантажист-эгоцентрик; парень, резавший одинаково ловко фильмы и глотки, чудовище с горой мышц и даже при усах; девица, крадущая плащи со жмуриков; девица, жаждавшая... меня, и всякое такое прочее.
А теперь еще и парень, спящий с чемоданом в обнимку.
Я даже забыл про осторожность и перестал поглядывать через плечо. Похоже, это был клинический случай для психиатра. Я попробовал открыть чемодан, но он был заперт. Мне пришлось сходить за чем-нибудь острым на кухню. Через пять минут чемодан уже ни на что не годился, зато был вскрыт.
В нем я нашел аккуратно сложенную одежду, коробку патронов 45-го калибра и главный приз.
Я обнаружил также толстую пачку денег — тысячи три-четыре. Не так уж и много, но вполне достаточно на случай поспешного бегства. Однако более интересным оказался паспорт — новенький, в зеленых корочках, со всякими печатями и маленькой фотографией квадратного лица Пола Кларка. Оказывается, мой «приятель» Пол всерьез подумывал о перемене климата.
И все же главный сюрприз меня ждал впереди. Небольшой конверт. Вы правильно догадались. В нем были нарезки тридцатимиллиметровой перфорированной позитивной пленки, несколько кусков негативной пленки и дюжина глянцевых увеличенных снимков размером восемь дюймов на десять. Вот зачем вломился Кларк в мастерскую Брэйна после того, как выбрался из особняка Фелдспена.
У меня пересохло в горле, когда я снова увидел фотографию Холли. Где она сейчас? Что с ней? Там были и фотографии Констанцы Кармочи, и Барбары Фон, и нескольких других кинозвезд, чьи лица я узнал. Была даже одна фотография Тарзана, убивающего ножом льва, но мне она показалась неинтересной.
«Как тебе это нравится?» — спросил я себя.
Любопытно. В чемодане были уложены вещи, совершенно необходимые Полу Кларку для поездки: деньги, заграничный паспорт и куча материалов, за которые человек с его психикой и в его отчаянном положении быстро заполучит достаточно баксов, чтобы жить безбедно в Буэнос-Айресе, Гвадалахаре или Алжире. Я понимал, что Пол Кларк надеялся на то, что его чемодан не будет обнаружен, и, видно, хотел вернуться за ним.
Не зря же он припрятал его в постели. Судя по всему, парень готовился смыться, когда заявился я. И он вот-вот мог прийти за ним. Один шанс из десяти, но шанс был.
Я положил чемодан обратно, туда, где он и лежал. Изъяв, разумеется, пленки и фотографии. Их я отнес в ванную комнату, сжег и спустил в унитаз. На тот случай, если Кларк вернется и я не сумею с ним справиться. Я должен был сделать это ради всех девушек, и в первую очередь ради Холли с ее фиалковыми глазами.
Погасив свет и хлопнув дверью с замком на предохранителе, я сел в машину, отобранную у Датча и Флема, и сделал вид, что убрался отсюда. Но отъехал я только на квартал, завернул за угол, оставил машину и бегом бросился к дому Кларка.
В дверь я вошел, держа револьвер в руке, пересек в темноте комнату и подошел к столику у кровати. Ни внутри квартиры, ни снаружи не слышно было ни звука. Я щелкнул выключателем настольной лампы, нагнулся, нащупал шнур, вставил вилку в розетку и облегченно вздохнул, когда лампа не вспыхнула. Мне не оставалось ничего другого, как ждать. Может, нечего было и ждать.
Я стоял долго, напряженно, с револьвером наизготове в правой руке, пальцы левой лежали на выключателе настольной лампы. Дыхание мое стало ровным, сердце билось спокойно, и я больше не слышал его стука. Я начал подремывать.
Я убрал пальцы с выключателя лампы, попытался расслабиться, прислонившись к стене и опустив руку с револьвером. Во мне росло желание забраться в постель и свернуться калачиком рядом с чемоданом Кларка. Переминаясь с ноги на ногу и постанывая почти вслух от боли в измочаленных мышцах, я простоял бесконечно долгий час в темноте, которую скоро должны были сменить предрассветные сумерки.
Неожиданно я услышал какой-то шелест, легкий скрип где-то в задней части дома. Это мог быть бродячий кот, или просто у меня разыгралось воображение. И тут раздался негромкий писк проволочной двери, и я понял, что мое ожидание кончилось. Пол Кларк тоже настороженно ждал довольно долго, но в конце концов вошел в свою квартиру.
Глава 24
Он был рядом. Я слышал шум, который он производил, протискиваясь через дверь на кухню и приближаясь ко мне. Он не спешил. Видимо, рассчитывал, что в доме никого нет. И все же действовал он так осторожно, словно чувствовал, что я здесь.
Может, он догадывался, не знаю. Все равно он понятия не имел, где именно я нахожусь. Скорее всего, он осторожничал, как и подобает тому, за кем охотятся. Я старался держаться расслабленно и одновременно не шевелиться, чтобы ни единым звуком не выдать своего присутствия. Я глубоко и медленно дышал широко раскрытым ртом, чтобы даже мое дыхание не достигло его слуха, явно обостренного чувством опасности. Но я ничего не мог поделать с биением моего сердца. Он не мог слышать его, но в моих ушах оно громыхало как барабан. Это тревожило меня, хотя я понимал, что это глупо.
В течение невыносимо долгих секунд стояла мертвая тишина. Он, должно быть, где-то остановился и замер, раздувая ноздри, напрягая уши и прислушиваясь к учащенному стуку собственного сердца. Мне было легче: я знал, что он приближается. Ведь ему приходилось полагаться на воображение, и это гораздо хуже, чем знание обстановки.
Наконец он шагнул и оказался в дверном проеме. Я услышал, как он задел рукой раму двери, но не увидел его. В комнате была густая тьма, даже лунный свет не проникал сквозь закрытое шторой окно. Но я чувствовал его присутствие всего лишь в нескольких шагах от себя и старался задержать дыхание.
Когда я почти перестал дышать, мое сердце забилось быстрее, а в крови стало снижаться содержание кислорода, я вдруг сообразил, что мои пальцы не касаются выключателя лампы и я не мог внезапно залить комнату светом и захватить его врасплох. Я начал медленно, дюйм за дюймом, тянуться пальцами к настольной лампе, пытаясь одновременно сообразить, как долго еще смогу задерживать дыхание, прежде чем мне придется выдохнуть и выдать тем самым свое присутствие. Я-то слышал его дыхание.
Воздух с легким шелестом просачивался сквозь его губы. Зная, где он, я мог бы наброситься на него и оглушить. Но этой ночью я уже упустил его один раз и не желал опять испортить все дело. Я понимал: улизни Кларк сейчас, он может исчезнуть навсегда. Даже оставшись без денег и паспорта, он уже не решится снова рисковать. Может, ему и не уйти далеко и кто-то схватит его. Но не я, а мне хотелось сделать это самому. Очень хотелось.
Этот парень убийца — не важно, что, по его словам, Брэйна он убил случайно — и зашел слишком далеко, когда попытался прикончить меня. А что могло случиться с Холли, я и думать боялся. Так что я никак не мог облажаться на этот раз.
Я услышал, как его туфля прошелестела по ковру где-то передо мной, и как раз в этот момент мои пальцы нащупали кнопку настольной лампы. Я представлял себе, где он находится, и не стал ждать.
Сощурив глаза, чтобы меня не ослепил свет, и нацелив револьвер в ту сторону, где, по моим предположениям, стоял Кларк, я нажал на кнопку лампы.
Вспыхнул свет, и какую-то долю секунды все происходило, как в немом кино. Только свет и движение, без какого-либо звука. Кларк стоял в четырех шагах от меня, повернувшись к постели, и пистолет в его руке начал подниматься по дуге в сторону света и меня. Потом тишина взорвалась. Кларк издал приглушенный вопль, а я заорал:
— Стоять, Кларк!
Пистолет в его руке дернулся, и пламя, казалось, лизнуло меня.
Он не мог прицелиться. Он даже не понимал, что делает. Он был в шоке. Я увидел пламя и почувствовал сильный удар пули в грудь, отбросивший меня на стену. Револьвер бешено задергался в моей руке, но я все же нажал на спусковой крючок.
Я попытался прицелиться в Кларка, продолжая нажимать на спусковой крючок и чувствуя, как револьвер взбрыкивает в моей руке, когда комната вдруг поплыла перед моими глазами. Время растянулось, свет стал заметно тускнеть, передо мной мелькали какие-то размытые очертания, я слышал где-то далеко выстрелы, похожие на отдаленные удары прибоя. Я уже ничего не видел, но знал, что еще не вырубился окончательно, и старался подняться с пола, пока не погрузился в кружащуюся темноту.
Может, он догадывался, не знаю. Все равно он понятия не имел, где именно я нахожусь. Скорее всего, он осторожничал, как и подобает тому, за кем охотятся. Я старался держаться расслабленно и одновременно не шевелиться, чтобы ни единым звуком не выдать своего присутствия. Я глубоко и медленно дышал широко раскрытым ртом, чтобы даже мое дыхание не достигло его слуха, явно обостренного чувством опасности. Но я ничего не мог поделать с биением моего сердца. Он не мог слышать его, но в моих ушах оно громыхало как барабан. Это тревожило меня, хотя я понимал, что это глупо.
В течение невыносимо долгих секунд стояла мертвая тишина. Он, должно быть, где-то остановился и замер, раздувая ноздри, напрягая уши и прислушиваясь к учащенному стуку собственного сердца. Мне было легче: я знал, что он приближается. Ведь ему приходилось полагаться на воображение, и это гораздо хуже, чем знание обстановки.
Наконец он шагнул и оказался в дверном проеме. Я услышал, как он задел рукой раму двери, но не увидел его. В комнате была густая тьма, даже лунный свет не проникал сквозь закрытое шторой окно. Но я чувствовал его присутствие всего лишь в нескольких шагах от себя и старался задержать дыхание.
Когда я почти перестал дышать, мое сердце забилось быстрее, а в крови стало снижаться содержание кислорода, я вдруг сообразил, что мои пальцы не касаются выключателя лампы и я не мог внезапно залить комнату светом и захватить его врасплох. Я начал медленно, дюйм за дюймом, тянуться пальцами к настольной лампе, пытаясь одновременно сообразить, как долго еще смогу задерживать дыхание, прежде чем мне придется выдохнуть и выдать тем самым свое присутствие. Я-то слышал его дыхание.
Воздух с легким шелестом просачивался сквозь его губы. Зная, где он, я мог бы наброситься на него и оглушить. Но этой ночью я уже упустил его один раз и не желал опять испортить все дело. Я понимал: улизни Кларк сейчас, он может исчезнуть навсегда. Даже оставшись без денег и паспорта, он уже не решится снова рисковать. Может, ему и не уйти далеко и кто-то схватит его. Но не я, а мне хотелось сделать это самому. Очень хотелось.
Этот парень убийца — не важно, что, по его словам, Брэйна он убил случайно — и зашел слишком далеко, когда попытался прикончить меня. А что могло случиться с Холли, я и думать боялся. Так что я никак не мог облажаться на этот раз.
Я услышал, как его туфля прошелестела по ковру где-то передо мной, и как раз в этот момент мои пальцы нащупали кнопку настольной лампы. Я представлял себе, где он находится, и не стал ждать.
Сощурив глаза, чтобы меня не ослепил свет, и нацелив револьвер в ту сторону, где, по моим предположениям, стоял Кларк, я нажал на кнопку лампы.
Вспыхнул свет, и какую-то долю секунды все происходило, как в немом кино. Только свет и движение, без какого-либо звука. Кларк стоял в четырех шагах от меня, повернувшись к постели, и пистолет в его руке начал подниматься по дуге в сторону света и меня. Потом тишина взорвалась. Кларк издал приглушенный вопль, а я заорал:
— Стоять, Кларк!
Пистолет в его руке дернулся, и пламя, казалось, лизнуло меня.
Он не мог прицелиться. Он даже не понимал, что делает. Он был в шоке. Я увидел пламя и почувствовал сильный удар пули в грудь, отбросивший меня на стену. Револьвер бешено задергался в моей руке, но я все же нажал на спусковой крючок.
Я попытался прицелиться в Кларка, продолжая нажимать на спусковой крючок и чувствуя, как револьвер взбрыкивает в моей руке, когда комната вдруг поплыла перед моими глазами. Время растянулось, свет стал заметно тускнеть, передо мной мелькали какие-то размытые очертания, я слышал где-то далеко выстрелы, похожие на отдаленные удары прибоя. Я уже ничего не видел, но знал, что еще не вырубился окончательно, и старался подняться с пола, пока не погрузился в кружащуюся темноту.
Глава 25
На моем лбу лежала холодная ладонь, чьи-то пальцы прикасались к моей кисти, передо мной стояла девушка в белой униформе, похожая на медсестру. Меня заинтересовало, как это я очутился в постели и почему кругом пахло лекарствами.
Я привстал, но медсестра легонько подтолкнула меня, я упал обратно на спину, а она что-то говорила мягким голосом, успокаивая меня. Острая боль пронзила мою грудь. Я улегся поудобнее, расслабился и заснул.
Когда я проснулся, рядом с кроватью сидел Сэмсон, и его розовое, чисто выбритое лицо казалось усталым и немного постаревшим. Он не смотрел на меня. Я же видел все отчетливо и ясно и сказал:
— Бог мой, как я голоден!
Он быстро повернул голову ко мне, и его широкие губы расплылись в улыбке, когда он воскликнул:
— Обманщик! Прикидываешься мертвым, а?
— Конечно. Давно я тут?
— Четыре дня. Ты не отключился совсем, когда тебя подстрелили, но у тебя был шок, и возникли кое-какие осложнения. Ты был не в себе.
Я усмехнулся:
— С грудью у меня что-то не так.
— Тебе нельзя много говорить. Я просто забежал проведать тебя.
Я вдруг почувствовал себя страшно утомленным. Казалось, я не мог пошевелить даже пальцем. Но меня не покидала тревога. Я хотел спросить Сэма о чем-то важном и не мог вспомнить, о чем.
Он продолжал:
— Кларк мертв. Мы вычислили, как все случилось.
Я лишь вздернул брови, чувствуя, что засыпаю опять. Меня, вероятно, напичкали сильнодействующими снотворными.
Сэм рассказывал:
— Ты расстрелял все патроны. Кларк сделал только один выстрел. Одна твоя пуля попала ему в голову. Остальные разлетелись в разные стороны. Ты подстрелил кое-какую мебель и всадил пару пуль в пол у своих ног. Удивительно, что ты не отстрелил себе пальцы на ногах.
Я спросил слабым голосом:
— Чемодан в комнате Кларка?
— Да, мы нашли его. Паспорт и все прочее.
Я пошевелил головой:
— У него были пленки и фотографии, их могли использовать для шантажа. Он взял их в монтажной. Из тех, что полагается сжигать. Передал их Брэйну, который его шантажировал. Я-то сначала думал, что Брэйн делал фотографии для шантажа своей любительской «лейкой», но она служила лишь прикрытием, чтобы жертвы не догадались об их истинном происхождении. Снимки «лейкой» он использовал для рекламы своей студии на Стрипе и для отвлечения внимания. Пленки из монтажной я сжег, Сэм.
— Ты их сжег? — Кустистые брови Сэма полезли на лоб.
— Да, Сэм. Если бы у меня что-то не получилось, я не хотел, чтобы Кларк улизнул с ними. Нельзя было оставлять их ему.
— Понял. Он мог скрыться. Однако ты ему помешал.
— Это он убил Брэйна на вечеринке. У них произошла ссора. Он ударил Брэйна статуэткой, а потом перерезал ему горло. Но Кларк вовсе не Кларк. Я хочу сказать, что это не настоящее его имя.
— Успокойся. Ты ведь сообщил нам все по телефону до того, как он тебя подстрелил.
В голове у меня был полный туман. Я не мог вспомнить, как много я рассказал по телефону.
— Мы взяли отпечатки пальцев у мертвого Кларка и отправили их в ФБР, — продолжил Сэм. — Он был объявлен в розыск в Миссури. Его настоящее имя Гаролд Уолкер. Теперь это не имеет никакого значения. Просто закрыто еще одно дело.
Я повернул голову в его сторону, но в это время вошла медсестра в белой униформе и прошептала Сэму что-то на ухо. Он встал, попрощался со мной и вышел.
Я радовался, что Кларку не удалось скрыться, и все же меня тревожило что-то еще, хоть я и не помнил, что именно. Я заснул, мучаясь, что Сэма я хотел спросить вовсе не о Кларке.
Я привстал, но медсестра легонько подтолкнула меня, я упал обратно на спину, а она что-то говорила мягким голосом, успокаивая меня. Острая боль пронзила мою грудь. Я улегся поудобнее, расслабился и заснул.
Когда я проснулся, рядом с кроватью сидел Сэмсон, и его розовое, чисто выбритое лицо казалось усталым и немного постаревшим. Он не смотрел на меня. Я же видел все отчетливо и ясно и сказал:
— Бог мой, как я голоден!
Он быстро повернул голову ко мне, и его широкие губы расплылись в улыбке, когда он воскликнул:
— Обманщик! Прикидываешься мертвым, а?
— Конечно. Давно я тут?
— Четыре дня. Ты не отключился совсем, когда тебя подстрелили, но у тебя был шок, и возникли кое-какие осложнения. Ты был не в себе.
Я усмехнулся:
— С грудью у меня что-то не так.
— Тебе нельзя много говорить. Я просто забежал проведать тебя.
Я вдруг почувствовал себя страшно утомленным. Казалось, я не мог пошевелить даже пальцем. Но меня не покидала тревога. Я хотел спросить Сэма о чем-то важном и не мог вспомнить, о чем.
Он продолжал:
— Кларк мертв. Мы вычислили, как все случилось.
Я лишь вздернул брови, чувствуя, что засыпаю опять. Меня, вероятно, напичкали сильнодействующими снотворными.
Сэм рассказывал:
— Ты расстрелял все патроны. Кларк сделал только один выстрел. Одна твоя пуля попала ему в голову. Остальные разлетелись в разные стороны. Ты подстрелил кое-какую мебель и всадил пару пуль в пол у своих ног. Удивительно, что ты не отстрелил себе пальцы на ногах.
Я спросил слабым голосом:
— Чемодан в комнате Кларка?
— Да, мы нашли его. Паспорт и все прочее.
Я пошевелил головой:
— У него были пленки и фотографии, их могли использовать для шантажа. Он взял их в монтажной. Из тех, что полагается сжигать. Передал их Брэйну, который его шантажировал. Я-то сначала думал, что Брэйн делал фотографии для шантажа своей любительской «лейкой», но она служила лишь прикрытием, чтобы жертвы не догадались об их истинном происхождении. Снимки «лейкой» он использовал для рекламы своей студии на Стрипе и для отвлечения внимания. Пленки из монтажной я сжег, Сэм.
— Ты их сжег? — Кустистые брови Сэма полезли на лоб.
— Да, Сэм. Если бы у меня что-то не получилось, я не хотел, чтобы Кларк улизнул с ними. Нельзя было оставлять их ему.
— Понял. Он мог скрыться. Однако ты ему помешал.
— Это он убил Брэйна на вечеринке. У них произошла ссора. Он ударил Брэйна статуэткой, а потом перерезал ему горло. Но Кларк вовсе не Кларк. Я хочу сказать, что это не настоящее его имя.
— Успокойся. Ты ведь сообщил нам все по телефону до того, как он тебя подстрелил.
В голове у меня был полный туман. Я не мог вспомнить, как много я рассказал по телефону.
— Мы взяли отпечатки пальцев у мертвого Кларка и отправили их в ФБР, — продолжил Сэм. — Он был объявлен в розыск в Миссури. Его настоящее имя Гаролд Уолкер. Теперь это не имеет никакого значения. Просто закрыто еще одно дело.
Я повернул голову в его сторону, но в это время вошла медсестра в белой униформе и прошептала Сэму что-то на ухо. Он встал, попрощался со мной и вышел.
Я радовался, что Кларку не удалось скрыться, и все же меня тревожило что-то еще, хоть я и не помнил, что именно. Я заснул, мучаясь, что Сэма я хотел спросить вовсе не о Кларке.