Это было непонятно — не думаю, чтобы я его напугал. Я не слабак и поддерживаю хорошую форму. Я бывал в переделках и похуже и нокаутировал немало парней. Но из тех, с кем я сталкивался в Лос-Анджелесе и Голливуде, только трое, возможно, могли бы без труда уложить меня. И Гарви Мэйс был первым в троице. Этого я не мог не признать. Он был силен и ловок. Но я велел ему убраться, и он убрался.
Однако я знал твердо: в любом случае я предпочел бы связаться с двумя здоровенными, но тупыми парнями, чем с одним здоровенным и ловким вроде Мэйса.
Знаете что? Я не ошибся.
Глава 5
Глава 6
Однако я знал твердо: в любом случае я предпочел бы связаться с двумя здоровенными, но тупыми парнями, чем с одним здоровенным и ловким вроде Мэйса.
Знаете что? Я не ошибся.
Глава 5
Я не успел еще обменяться ни единым словом с девушкой, а дверь едва закрылась за Мэйсом, как вдруг она вновь распахнулась и вошли двое громил.
Один из типов — тяжелый и неуклюжий — замер на пороге с тупым выражением лица. Другой проворно приблизился к нам. Выглядел он мощно, казалось, в нем не было ни одного слабого места, кроме разве что головы.
Даже не взглянув на девушку, он сосредоточился на мне. Это ему далось нелегко. Пяти футов десяти дюймов роста, крепко сложенный, он обладал плоским лицом и глазами, похожими на улиток.
Однако ни один из громил не был таким здоровенным, как Мэйс. Мало кто был ему под стать. К тому же оба не казались очень уж сообразительными. И вели себя как-то неуверенно, словно не привыкли работать при дневном свете. Мэйс, должно быть, просто велел им вывести девушку из бара, но не сказал, как это сделать. А ему следовало бы дать парням четкие инструкции: подойти к входной двери, переставляя одну ногу впереди другой, открыть дверь, повернув рукой ручку, и так далее, и так далее. Они вполне годились поднимать тяжести, но могли не сообразить, что делать с ними потом.
Парень с улиточными глазами оглядел меня сверху донизу и произнес скрипучим голосом:
— Извините. Вы должны извинить меня, но я...
— Обязательно, — вежливо отозвался я. — Разумеется.
Такой оборот его удивил. Не очень сильно, но удивил. Он-то собирался повести себя круто и, вероятно, предвкушал это.
— Я заберу девушку, — проронил он. — Просто должен...
— Я знаю, — откликнулся я. — Хорошо.
Мой ответ показался ему странным. Он прищурился и спросил:
— Чего?
— Хорошо, — повторил я. — Прекрасно и замечательно.
— Чего?
— Пока. — Я повернулся и подмигнул испуганной девушке, сидевшей в нише за столиком.
В ее глазах застыл страх, но лицо ее разгладилось, когда она увидела, как я подмигиваю. Она почувствовала себя немного увереннее, думаю, что увереннее меня.
У парней не было никакого оружия, по крайней мере на виду. Все же мы были на Бродвее, в центре Лос-Анджелеса. И хотя мы находились внутри бара, лишь пять кварталов отделяло нас от управления полиции. Парни явно не отличались умом, но не были же они совсем тупыми. Конечно, можно было поспорить, что пушки у них есть, так, на всякий случай.
Может, Пит тоже хранит обрез под прилавком, но я этого не знаю. Он вполне миролюбивый парень. Сейчас он стоял посреди бара, положив руки на стойку и с большим интересом рассматривая какую-то точку на потолке.
Что же касается меня, то у меня есть пушка. Чудесный служебный кольт 38-го калибра с двухдюймовым стволом, требующий усилия в целый фунт, чтобы нажать на спусковой крючок. Я тщательно ухаживаю за ним и провожу немало времени в полицейском тире. Можете мне поверить: я мгновенно выхватываю его и считаюсь метким стрелком. Но как раз сейчас моя пушка лежала в верхнем левом ящике красивого письменного стола красного дерева в моем офисе.
Плосколицый парень все еще пялился на меня, пробормотав последнее «чего?», поэтому я сказал:
— Разумеется, приятель. Однако вы быстро добрались сюда.
— Еще бы. — Он хихикнул без особого восторга. — Мы были недалеко.
— Очень быстро, — похвалил я его. — Мне это нравится. Вас послал капитан Сэмсон?
— Какой капитан?
— Сэмсон. Капитан из детективного отдела... Эй! — Я взглянул на него с преувеличенной подозрительностью. — Вы ведь копы, которых я вызвал?
Он вдруг почувствовал себя счастливым: ему предстояло провести самую ловкую игру за всю свою жизнь. Про этот подвиг он будет рассказывать потом лет двадцать.
— Копы? — весело проговорил он. — Конечно же мы копы.
Я продолжал подозрительно смотреть на него:
— Вы ведете себя как-то странно. Вы точно копы? У вас есть жетон? И пистолет?
Он было нахмурился, но тут же повеселел опять;
— А как же! Все копы носят пистолеты. — И он доказал это, отвернув полу однобортного штатского пиджака. — Повернув немного голову, он позвал: — Эй, сержант, покажи...
И тут, схватив его пистолет левой рукой, я врезал ему прямой правой. Он неуклюже заскользил по полу на своем заду, а его потускневшие глаза вытаращились на меня так, словно я был Иудой.
Потом он растянулся на полу во весь рост, перекатил голову с одной стороны на другую, потряс ею и сел. Парень у двери сунул было руку под пиджак, но запоздал с этим.
— Ну-ну! — проворчал я, и он замер, глядя на нацеленный в него пистолет в моей руке. — Вытащи только руки, — пригрозил я.
И тогда он медленно выпростал из-под пиджака пустые пальцы.
Парень на полу посмотрел в сторону двери и проревел:
— Достань его, Флем! Застрели сукина сына!
Не шевелясь, Флем медленно проговорил:
— Только не я, Датч. Ты считаешь меня кретином?
Датч сидел на полу и матерился, выплевывая такие слова, которых не следовало бы слышать девушке, сидевшей за моей спиной. Затем он поднялся и двинулся ко мне.
Я перевел пистолет на него. На ощупь он был тяжелым и прохладным: большой автоматический пистолет 45-го калибра с ручкой, украшенной — подумать только! — перламутром. Я сказал:
— Стой! А сейчас убирайтесь оба!
Я помахал пистолетом. Флем тут же скрылся за дверью, а Датч уставился на свой красивый пистолет в моей руке, отошел к двери и вдруг потребовал:
— Отдай мою пушку.
— Ты чокнутый?
— Отдай мою пушку! — повторил он жестким скрипучим голосом.
— Ага, чтобы ты подстрелил меня? Убирайся!
— Подонок! — крикнул он. — Я его заберу. Я заберу его у тебя.
Он стоял спиной к двери, его плоское лицо покраснело и искривилось, в уголках рта выступила слюна. Я усмехнулся и сказал:
— Только через мой труп.
Он ухмыльнулся так, будто только что сделал открытие, что у мух можно отрывать крылышки, и обронил:
— Как раз это я и имел в виду.
И вышел из бара.
Я сел в нише напротив девушки так, чтобы мне видна была дверь. Тяжело вздохнув, я принялся разглядывать ее. За маленьким столиком передо мной сидела красивая, прекрасно сложенная леди, о которой я думал, засыпая накануне. Несмотря на усталый вид, выглядела она даже прелестнее, чем я воображал себе, глядя на балу на ее лицо, закрытое серебряной маской. Однако она явно вела довольно опасный образ жизни. Может, ей это и нравилось. Но ей следовало рассказать мне многое — я ведь не знал даже, как ее зовут.
— Жду ваших объяснений, — начал я. — Парни произвели на меня весьма неприятное впечатление.
Она улыбнулась и заморгала ресницами, широко распахнув яркие фиалковые глаза. Наконец она заговорила:
— Спасибо, Шелл. Большущее спасибо. Может, мне не следовало просить вас, но я была напугана. Я все еще напугана.
— Почему? И почему вы сбежали вчера с вечеринки? Что у вас общего с Брэйном? И с этими громилами?
В этот момент к нам подошел Пит и поставил мне под нос свое отвратительное пойло, как если бы ничего не случилось. Я заплатил ему и проглотил жуткую смесь. Потом предложил девушке выпить и, когда она отказалась, спросил:
— Кто вы? Как вас зовут?
— Холли. Холли Уилсон. Я актриса на студии «Магна».
— О'кей, Холли. Давайте поднимемся в мой офис. Я хочу задать вам еще пару вопросов.
Она встала, я опередил ее и выглянул из двери. Все было спокойно, мы без происшествий вышли из бара и поднялись в мой офис. В нем тоже никого не было.
В кабинете я пододвинул ей стул, запер дверь и плюхнулся во вращающееся кресло за письменным столом. Из ящика я достал свой револьвер 38-го калибра и пристроил под мышку сбрую с кобурой. Около недели я был как бы в отпуске и не нуждался в пушке. Но теперь, судя по всему, она мне может понадобиться.
Отобранный у Датча причудливый пистолет с перламутровой рукояткой я положил в верхний левый ящик стола, откинулся на спинку кресла и стал ждать объяснений Холли Уилсон.
Она тряхнула головой и спросила:.
— С чего начать?
— С прошлой ночи.
Она судорожно сглотнула и заговорила:
— Я... я его нашла.
— Брэйна?
— Да. Мертвого. Он... он... — Она содрогнулась.
Я ее понял — даже меня пробирала дрожь при одном только воспоминании.
— Продолжайте, — сказал я.
— Не знаю, видел ли кто-нибудь его до меня. Я выиграла один из призов за маскарадный костюм и пошла наверх, чтобы оставить его в комнате мисс Фелдспен.
— Вы знаете дочь Фелдспена?
— Лично нет. Но ее комнату специально выделили для этого. Там можно было отдохнуть, снять пальто. Но я так и не добралась до нее. Брэйн лежал на спине на верхней лестничной площадке. Я чуть не споткнулась о тело. Я была в ужасе и поняла, что мне надо бежать оттуда.
— Почему вы никого не известили?
— Я подумала об этом, но испугалась. Я боялась, что меня обвинят в убийстве.
Я с удивлением воззрился на нее:
— Почему, черт возьми, кто-то решил бы, что вы убили его?
Она нахмурилась и сжала свои прелестные губки:
— Я... У него была моя фотография. Он требовал денег, но у меня не было достаточной суммы.
— Фотография? Что в ней такого особенного?
— На ней я без ничего... совершенно голая.
Я чуть не присвистнул, но вовремя сдержался, только поморщился. Ее фотография, должно быть, настоящее произведение искусства, подумал я. И спросил Холли:
— А где сейчас эта фотография?
— Она у меня. По крайней мере, один снимок. У Брэйна остался, видимо, негатив. Он прислал мне большую фотографию крупным планом, потом позвонил по телефону и потребовал денег. Я отдала ему сколько могла.
Я достал сигареты, угостил ее, дал ей прикурить, закурил сам и прищурился:
— Вы говорили, что у вас не было всей суммы. Так как же вы вышли из положения?
Она сделал глубокий вдох, и я вздохнул, наблюдая за ней, — это зрелище надо было видеть. В конце концов она снова заговорила:
— У меня не было столько денег, сколько он просил, поэтому мне пришлось позировать ему.
— Позировать? Еще для одной фотографии?
— Нет. Для его картины.
Я поднял бровь и искоса взглянул на нее.
Она кивнула:
— Да-да. Я позировала обнаженной...
— Забавный парень. Зачем ему такая картина?
— Не знаю. Но теперь вы понимаете, почему я была напугана, правда, Шелл? Я не такая уж и звезда на «Магне», но я сыграла несколько неплохих ролей, в основном второго плана. В киномире передо мной открылась определенная перспектива, однако, если бы Брэйн распространил ту фотографию, вполне возможно, что в Голливуде для меня не осталось бы места. И мне пришлось бы искать новую работу.
— Ага. Мало приятного. Полиция решила бы, что у вас был отличный повод убить Брэйна. Даже мне такое могло прийти в голову.
Она не отрываясь смотрела на меня, покусывая своими белыми зубками нижнюю губу.
— Но вы же так не думаете, Шелл? Вы же не думаете, что я убила его?
— Нет, пожалуй.
И я действительно так не думал. Без какого-либо основания, просто так, легко поверить красивой женщине. Однако я хотел знать кое-что еще.
— Вашу юбку и маску нашли рядом с телом. Почему вы оставили их там?
Глубоко вздохнув, она затараторила:
— Увидев мертвого Брэйна, я хотела сбежать оттуда, исчезнуть. Я торопливо повернулась и собралась спуститься по лестнице, но по ней поднималось несколько человек. Я была почти уверена, что никто на вечеринке не узнал меня. Но если бы меня обнаружили рядом с телом, все бы открылось. Они остановились на ступеньках, разговаривая. И они меня заметили. Конечно, они не разглядели моего лица, но видели мою маску и костюм. Я не знала, что делать, но понимала, что они запомнят, как видели меня, когда поднимутся на лестничную площадку и увидят труп. Мне бросился в глаза плащ Брэйна, который лежал рядом с ним, словно кто-то сорвал его с него.
— Значит, была борьба?
— Очень может быть. Во всяком случае, я решила, что, если я быстро вернусь домой, никто не будет даже знать, что я была на вечеринке. Если бы я оставила свой маскарадный костюм там, никто не доказал бы, что я была на верхней лестничной площадке. Я живу одна и не думаю, что кто-нибудь видел, как я уходила из дома в том костюме. — Она вздохнула и снова тряхнула головой. — Ну, я выпрыгнула из юбки, завернулась в плащ Брэйна и убежала. О маске я вспомнила только у двери и бросила ее там.
Я подумал немного и спросил:
— Не рискованно ли?
— Я испугалась, Шелл. Запаниковала. Я действовала импульсивно при виде людей, поднимающихся по лестнице. Я побежала. Все заняло лишь несколько секунд.
— Ладно. Что потом?
— Моя машина была припаркована в двух кварталах от дома. Я решила: если доберусь до нее, я спасена. Но мне не повезло.
— Кто-то увидел вас?
— Да.
Я уже догадывался, что последует дальше, но все же спросил:
— Кто?
— Мэйс. Гарви Мэйс.
— Где? Я имею в виду, где он увидел вас? На выходе из особняка?
Она покачала головой:
— Нет. Я уже выбежала из особняка и шла по тротуару. Кто-то окликнул меня из большого черного автомобиля, стоявшего у обочины.
— По имени?
— Да. Просто Холли. Он застал меня врасплох. Повернув голову, я узнала Мэйса. Он стоял рядом с автомобилем. Ничего не сказав ему, я прошла мимо, а он не последовал за мной.
— Это объясняет происшедшее в баре «У Пита»?
— Должно быть, Шелл. Прошлой ночью я вернулась прямо домой. Но заснуть не смогла. Перед моими глазами все время маячил Брэйн.
Это-то было понятно. Я все же спросил Холли:
— Как развивались события сегодня с утра?
Она наклонилась и загасила сигарету в пепельнице на письменном столе:
— К полудню, так и не поспав, я оделась и вдруг увидела в окно большой автомобиль, припаркованный перед моим домом. Из него вышел Мэйс и стал подниматься по ступенькам крыльца. Я не желала его видеть, не хотела отвечать на его вопросы о прошлой ночи. Поэтому я выбежала через черный ход, прыгнула в машину и тут вспомнила о вас. Они следовали за мной, но я добралась сюда раньше их. Остальное вы знаете.
— Ага. Теперь я более или менее в курсе дела. А куда вы дели плащ Брэйна?
— Я выбросила его еще по дороге домой. Так что меня с ним никак нельзя связать.
Что-то беспокоило меня, и я спросил ее:
— Какого черта Мэйс так заинтересовался прошлой ночью? Почему он хочет поговорить с вами о ней?
Она нахмурилась, озадаченная:
— Бог мой, Шелл, я не знаю. Я даже не задумывалась над этим.
— Еще одно. Почему Мэйс оказался так вовремя перед особняком Фелдспена? Что он там делал?
Все еще хмурясь, она ответила:
— Этого я тоже не знаю. Может, ждал Вандру? Вандру Прайс. Она была на приеме. И всем известно, что они постоянно встречаются.
— Угу, я в курсе.
Пока что я не видел особого смысла во всем этом и не ожидал, что она сообщит мне что-нибудь существенное. К тому же она, казалось, вот-вот потеряет сознание.
— Холли, вам нужно поспать. Позже мы поговорим еще, когда вы отдохнете. Может, вспомните что-нибудь.
— Сомневаюсь. Я рассказала все, что знала. Но я действительно устала, жутко устала. Я предложил:
— Если вы не хотите снова столкнуться с Мэйсом, вам не следует возвращаться домой. Мы найдем вам комнату в каком-нибудь отеле, хорошо?
Она кивнула:
— Хорошо. Мне нужно расслабиться и выспаться. Я должна была появиться сегодня в «Магне», но сейчас я ни на что не гожусь. Им придется обойтись без меня.
Она слабо улыбнулась. И даже этот проблеск улыбки оказался очень приятным.
Я встал, похлопал по кобуре, отпер дверь и сказал:
— Пошли.
Холли сразу же растянулась на постели и вздохнула:
— Ух, какое наслаждение!
— Не де-е-елайте этого. Я сейчас же ухожу.
Она перекатилась на бок и сонно заморгала своими фиалковыми глазами.
— Незачем так спешить, Шелл, — мягко проговорила она. — Я... очень ценю вашу помощь.
— Тем самым я помогаю и себе, Холли. Я ведь тоже подставился. В этой передряге мы вместе.
— Я уже чувствую себя лучше. — Она сонно заморгала. — Вы хороший человек, Шелл.
— Угу. Я знаю. Таких трудно найти. — Потом, как последний идиот, я переменил тему, вернее, думал, что переменил: — Здесь вы будете в безопасности. Я займусь проверкой улиц и расскажу вам, как только что-то раскопаю. Хотите, чтобы я привез вам что-нибудь?
Она гортанно рассмеялась, но промолчала.
Я встал и улыбнулся ей:
— Выспитесь, Холли. Хорошенько восстановите силы.
— Я не так уж и слаба, Шелл. Подойдите сюда. — Она протянула ко мне левую руку и пошевелила пальцами.
Я сглотнул слюну. Задумался на миг, но потом бросил это занятие и подошел к ней.
Она взяла мою руку и крепко сжала ее:
— Видите? Видите, какая я сильная?
Она улыбнулась, и у меня мурашки побежали по спине.
— Верно, — согласился я, — очень сильная.
Она посерьезнела:
— Честно, Шелл, вы хороший парень. Спасибо за помощь.
— Восстанавливайте... — я даже поперхнулся... — свои силы. Пока.
Хотя это походило на удаление сразу пяти зубов без обезболивания, я освободил свою руку.
Она выпустила мои пальцы, но тут же перевернулась на спину, протянув ко мне обе руки и тяжело дыша широко раскрытым ртом с влажно блестевшими губами.
Я наблюдал за ней так, словно меня парализовало. Черт, меня действительно парализовало.
Она снова пошевелила пальцами обеих рук. И это было далеко не все, чем она пошевелила.
— Пока, Шелл. Поцелуй меня, — сказала она.
— Что?
— Поцелуй меня. Поцелуй меня на прощанье, на удачу.
Чтобы я спорил? Я наклонился, ее руки обвились вокруг моей шеи, и то ли она поднялась навстречу мне, то ли притянула меня к себе... Не помню. И никогда не вспомню. Но мои руки обняли ее, а мои губы прижались к ее губам, и наш разговор скоропостижно скончался.
Я поцеловал ее — что верно, то верно. И быстро ушел. Я сделал то, о чем она просила: я поцеловал ее на прощанье. Но я чуть не совершил ошибку. Еще пять секунд, и мы уже не распрощались бы.
Один из типов — тяжелый и неуклюжий — замер на пороге с тупым выражением лица. Другой проворно приблизился к нам. Выглядел он мощно, казалось, в нем не было ни одного слабого места, кроме разве что головы.
Даже не взглянув на девушку, он сосредоточился на мне. Это ему далось нелегко. Пяти футов десяти дюймов роста, крепко сложенный, он обладал плоским лицом и глазами, похожими на улиток.
Однако ни один из громил не был таким здоровенным, как Мэйс. Мало кто был ему под стать. К тому же оба не казались очень уж сообразительными. И вели себя как-то неуверенно, словно не привыкли работать при дневном свете. Мэйс, должно быть, просто велел им вывести девушку из бара, но не сказал, как это сделать. А ему следовало бы дать парням четкие инструкции: подойти к входной двери, переставляя одну ногу впереди другой, открыть дверь, повернув рукой ручку, и так далее, и так далее. Они вполне годились поднимать тяжести, но могли не сообразить, что делать с ними потом.
Парень с улиточными глазами оглядел меня сверху донизу и произнес скрипучим голосом:
— Извините. Вы должны извинить меня, но я...
— Обязательно, — вежливо отозвался я. — Разумеется.
Такой оборот его удивил. Не очень сильно, но удивил. Он-то собирался повести себя круто и, вероятно, предвкушал это.
— Я заберу девушку, — проронил он. — Просто должен...
— Я знаю, — откликнулся я. — Хорошо.
Мой ответ показался ему странным. Он прищурился и спросил:
— Чего?
— Хорошо, — повторил я. — Прекрасно и замечательно.
— Чего?
— Пока. — Я повернулся и подмигнул испуганной девушке, сидевшей в нише за столиком.
В ее глазах застыл страх, но лицо ее разгладилось, когда она увидела, как я подмигиваю. Она почувствовала себя немного увереннее, думаю, что увереннее меня.
У парней не было никакого оружия, по крайней мере на виду. Все же мы были на Бродвее, в центре Лос-Анджелеса. И хотя мы находились внутри бара, лишь пять кварталов отделяло нас от управления полиции. Парни явно не отличались умом, но не были же они совсем тупыми. Конечно, можно было поспорить, что пушки у них есть, так, на всякий случай.
Может, Пит тоже хранит обрез под прилавком, но я этого не знаю. Он вполне миролюбивый парень. Сейчас он стоял посреди бара, положив руки на стойку и с большим интересом рассматривая какую-то точку на потолке.
Что же касается меня, то у меня есть пушка. Чудесный служебный кольт 38-го калибра с двухдюймовым стволом, требующий усилия в целый фунт, чтобы нажать на спусковой крючок. Я тщательно ухаживаю за ним и провожу немало времени в полицейском тире. Можете мне поверить: я мгновенно выхватываю его и считаюсь метким стрелком. Но как раз сейчас моя пушка лежала в верхнем левом ящике красивого письменного стола красного дерева в моем офисе.
Плосколицый парень все еще пялился на меня, пробормотав последнее «чего?», поэтому я сказал:
— Разумеется, приятель. Однако вы быстро добрались сюда.
— Еще бы. — Он хихикнул без особого восторга. — Мы были недалеко.
— Очень быстро, — похвалил я его. — Мне это нравится. Вас послал капитан Сэмсон?
— Какой капитан?
— Сэмсон. Капитан из детективного отдела... Эй! — Я взглянул на него с преувеличенной подозрительностью. — Вы ведь копы, которых я вызвал?
Он вдруг почувствовал себя счастливым: ему предстояло провести самую ловкую игру за всю свою жизнь. Про этот подвиг он будет рассказывать потом лет двадцать.
— Копы? — весело проговорил он. — Конечно же мы копы.
Я продолжал подозрительно смотреть на него:
— Вы ведете себя как-то странно. Вы точно копы? У вас есть жетон? И пистолет?
Он было нахмурился, но тут же повеселел опять;
— А как же! Все копы носят пистолеты. — И он доказал это, отвернув полу однобортного штатского пиджака. — Повернув немного голову, он позвал: — Эй, сержант, покажи...
И тут, схватив его пистолет левой рукой, я врезал ему прямой правой. Он неуклюже заскользил по полу на своем заду, а его потускневшие глаза вытаращились на меня так, словно я был Иудой.
Потом он растянулся на полу во весь рост, перекатил голову с одной стороны на другую, потряс ею и сел. Парень у двери сунул было руку под пиджак, но запоздал с этим.
— Ну-ну! — проворчал я, и он замер, глядя на нацеленный в него пистолет в моей руке. — Вытащи только руки, — пригрозил я.
И тогда он медленно выпростал из-под пиджака пустые пальцы.
Парень на полу посмотрел в сторону двери и проревел:
— Достань его, Флем! Застрели сукина сына!
Не шевелясь, Флем медленно проговорил:
— Только не я, Датч. Ты считаешь меня кретином?
Датч сидел на полу и матерился, выплевывая такие слова, которых не следовало бы слышать девушке, сидевшей за моей спиной. Затем он поднялся и двинулся ко мне.
Я перевел пистолет на него. На ощупь он был тяжелым и прохладным: большой автоматический пистолет 45-го калибра с ручкой, украшенной — подумать только! — перламутром. Я сказал:
— Стой! А сейчас убирайтесь оба!
Я помахал пистолетом. Флем тут же скрылся за дверью, а Датч уставился на свой красивый пистолет в моей руке, отошел к двери и вдруг потребовал:
— Отдай мою пушку.
— Ты чокнутый?
— Отдай мою пушку! — повторил он жестким скрипучим голосом.
— Ага, чтобы ты подстрелил меня? Убирайся!
— Подонок! — крикнул он. — Я его заберу. Я заберу его у тебя.
Он стоял спиной к двери, его плоское лицо покраснело и искривилось, в уголках рта выступила слюна. Я усмехнулся и сказал:
— Только через мой труп.
Он ухмыльнулся так, будто только что сделал открытие, что у мух можно отрывать крылышки, и обронил:
— Как раз это я и имел в виду.
И вышел из бара.
Я сел в нише напротив девушки так, чтобы мне видна была дверь. Тяжело вздохнув, я принялся разглядывать ее. За маленьким столиком передо мной сидела красивая, прекрасно сложенная леди, о которой я думал, засыпая накануне. Несмотря на усталый вид, выглядела она даже прелестнее, чем я воображал себе, глядя на балу на ее лицо, закрытое серебряной маской. Однако она явно вела довольно опасный образ жизни. Может, ей это и нравилось. Но ей следовало рассказать мне многое — я ведь не знал даже, как ее зовут.
— Жду ваших объяснений, — начал я. — Парни произвели на меня весьма неприятное впечатление.
Она улыбнулась и заморгала ресницами, широко распахнув яркие фиалковые глаза. Наконец она заговорила:
— Спасибо, Шелл. Большущее спасибо. Может, мне не следовало просить вас, но я была напугана. Я все еще напугана.
— Почему? И почему вы сбежали вчера с вечеринки? Что у вас общего с Брэйном? И с этими громилами?
В этот момент к нам подошел Пит и поставил мне под нос свое отвратительное пойло, как если бы ничего не случилось. Я заплатил ему и проглотил жуткую смесь. Потом предложил девушке выпить и, когда она отказалась, спросил:
— Кто вы? Как вас зовут?
— Холли. Холли Уилсон. Я актриса на студии «Магна».
— О'кей, Холли. Давайте поднимемся в мой офис. Я хочу задать вам еще пару вопросов.
Она встала, я опередил ее и выглянул из двери. Все было спокойно, мы без происшествий вышли из бара и поднялись в мой офис. В нем тоже никого не было.
В кабинете я пододвинул ей стул, запер дверь и плюхнулся во вращающееся кресло за письменным столом. Из ящика я достал свой револьвер 38-го калибра и пристроил под мышку сбрую с кобурой. Около недели я был как бы в отпуске и не нуждался в пушке. Но теперь, судя по всему, она мне может понадобиться.
Отобранный у Датча причудливый пистолет с перламутровой рукояткой я положил в верхний левый ящик стола, откинулся на спинку кресла и стал ждать объяснений Холли Уилсон.
Она тряхнула головой и спросила:.
— С чего начать?
— С прошлой ночи.
Она судорожно сглотнула и заговорила:
— Я... я его нашла.
— Брэйна?
— Да. Мертвого. Он... он... — Она содрогнулась.
Я ее понял — даже меня пробирала дрожь при одном только воспоминании.
— Продолжайте, — сказал я.
— Не знаю, видел ли кто-нибудь его до меня. Я выиграла один из призов за маскарадный костюм и пошла наверх, чтобы оставить его в комнате мисс Фелдспен.
— Вы знаете дочь Фелдспена?
— Лично нет. Но ее комнату специально выделили для этого. Там можно было отдохнуть, снять пальто. Но я так и не добралась до нее. Брэйн лежал на спине на верхней лестничной площадке. Я чуть не споткнулась о тело. Я была в ужасе и поняла, что мне надо бежать оттуда.
— Почему вы никого не известили?
— Я подумала об этом, но испугалась. Я боялась, что меня обвинят в убийстве.
Я с удивлением воззрился на нее:
— Почему, черт возьми, кто-то решил бы, что вы убили его?
Она нахмурилась и сжала свои прелестные губки:
— Я... У него была моя фотография. Он требовал денег, но у меня не было достаточной суммы.
— Фотография? Что в ней такого особенного?
— На ней я без ничего... совершенно голая.
Я чуть не присвистнул, но вовремя сдержался, только поморщился. Ее фотография, должно быть, настоящее произведение искусства, подумал я. И спросил Холли:
— А где сейчас эта фотография?
— Она у меня. По крайней мере, один снимок. У Брэйна остался, видимо, негатив. Он прислал мне большую фотографию крупным планом, потом позвонил по телефону и потребовал денег. Я отдала ему сколько могла.
Я достал сигареты, угостил ее, дал ей прикурить, закурил сам и прищурился:
— Вы говорили, что у вас не было всей суммы. Так как же вы вышли из положения?
Она сделал глубокий вдох, и я вздохнул, наблюдая за ней, — это зрелище надо было видеть. В конце концов она снова заговорила:
— У меня не было столько денег, сколько он просил, поэтому мне пришлось позировать ему.
— Позировать? Еще для одной фотографии?
— Нет. Для его картины.
Я поднял бровь и искоса взглянул на нее.
Она кивнула:
— Да-да. Я позировала обнаженной...
— Забавный парень. Зачем ему такая картина?
— Не знаю. Но теперь вы понимаете, почему я была напугана, правда, Шелл? Я не такая уж и звезда на «Магне», но я сыграла несколько неплохих ролей, в основном второго плана. В киномире передо мной открылась определенная перспектива, однако, если бы Брэйн распространил ту фотографию, вполне возможно, что в Голливуде для меня не осталось бы места. И мне пришлось бы искать новую работу.
— Ага. Мало приятного. Полиция решила бы, что у вас был отличный повод убить Брэйна. Даже мне такое могло прийти в голову.
Она не отрываясь смотрела на меня, покусывая своими белыми зубками нижнюю губу.
— Но вы же так не думаете, Шелл? Вы же не думаете, что я убила его?
— Нет, пожалуй.
И я действительно так не думал. Без какого-либо основания, просто так, легко поверить красивой женщине. Однако я хотел знать кое-что еще.
— Вашу юбку и маску нашли рядом с телом. Почему вы оставили их там?
Глубоко вздохнув, она затараторила:
— Увидев мертвого Брэйна, я хотела сбежать оттуда, исчезнуть. Я торопливо повернулась и собралась спуститься по лестнице, но по ней поднималось несколько человек. Я была почти уверена, что никто на вечеринке не узнал меня. Но если бы меня обнаружили рядом с телом, все бы открылось. Они остановились на ступеньках, разговаривая. И они меня заметили. Конечно, они не разглядели моего лица, но видели мою маску и костюм. Я не знала, что делать, но понимала, что они запомнят, как видели меня, когда поднимутся на лестничную площадку и увидят труп. Мне бросился в глаза плащ Брэйна, который лежал рядом с ним, словно кто-то сорвал его с него.
— Значит, была борьба?
— Очень может быть. Во всяком случае, я решила, что, если я быстро вернусь домой, никто не будет даже знать, что я была на вечеринке. Если бы я оставила свой маскарадный костюм там, никто не доказал бы, что я была на верхней лестничной площадке. Я живу одна и не думаю, что кто-нибудь видел, как я уходила из дома в том костюме. — Она вздохнула и снова тряхнула головой. — Ну, я выпрыгнула из юбки, завернулась в плащ Брэйна и убежала. О маске я вспомнила только у двери и бросила ее там.
Я подумал немного и спросил:
— Не рискованно ли?
— Я испугалась, Шелл. Запаниковала. Я действовала импульсивно при виде людей, поднимающихся по лестнице. Я побежала. Все заняло лишь несколько секунд.
— Ладно. Что потом?
— Моя машина была припаркована в двух кварталах от дома. Я решила: если доберусь до нее, я спасена. Но мне не повезло.
— Кто-то увидел вас?
— Да.
Я уже догадывался, что последует дальше, но все же спросил:
— Кто?
— Мэйс. Гарви Мэйс.
— Где? Я имею в виду, где он увидел вас? На выходе из особняка?
Она покачала головой:
— Нет. Я уже выбежала из особняка и шла по тротуару. Кто-то окликнул меня из большого черного автомобиля, стоявшего у обочины.
— По имени?
— Да. Просто Холли. Он застал меня врасплох. Повернув голову, я узнала Мэйса. Он стоял рядом с автомобилем. Ничего не сказав ему, я прошла мимо, а он не последовал за мной.
— Это объясняет происшедшее в баре «У Пита»?
— Должно быть, Шелл. Прошлой ночью я вернулась прямо домой. Но заснуть не смогла. Перед моими глазами все время маячил Брэйн.
Это-то было понятно. Я все же спросил Холли:
— Как развивались события сегодня с утра?
Она наклонилась и загасила сигарету в пепельнице на письменном столе:
— К полудню, так и не поспав, я оделась и вдруг увидела в окно большой автомобиль, припаркованный перед моим домом. Из него вышел Мэйс и стал подниматься по ступенькам крыльца. Я не желала его видеть, не хотела отвечать на его вопросы о прошлой ночи. Поэтому я выбежала через черный ход, прыгнула в машину и тут вспомнила о вас. Они следовали за мной, но я добралась сюда раньше их. Остальное вы знаете.
— Ага. Теперь я более или менее в курсе дела. А куда вы дели плащ Брэйна?
— Я выбросила его еще по дороге домой. Так что меня с ним никак нельзя связать.
Что-то беспокоило меня, и я спросил ее:
— Какого черта Мэйс так заинтересовался прошлой ночью? Почему он хочет поговорить с вами о ней?
Она нахмурилась, озадаченная:
— Бог мой, Шелл, я не знаю. Я даже не задумывалась над этим.
— Еще одно. Почему Мэйс оказался так вовремя перед особняком Фелдспена? Что он там делал?
Все еще хмурясь, она ответила:
— Этого я тоже не знаю. Может, ждал Вандру? Вандру Прайс. Она была на приеме. И всем известно, что они постоянно встречаются.
— Угу, я в курсе.
Пока что я не видел особого смысла во всем этом и не ожидал, что она сообщит мне что-нибудь существенное. К тому же она, казалось, вот-вот потеряет сознание.
— Холли, вам нужно поспать. Позже мы поговорим еще, когда вы отдохнете. Может, вспомните что-нибудь.
— Сомневаюсь. Я рассказала все, что знала. Но я действительно устала, жутко устала. Я предложил:
— Если вы не хотите снова столкнуться с Мэйсом, вам не следует возвращаться домой. Мы найдем вам комнату в каком-нибудь отеле, хорошо?
Она кивнула:
— Хорошо. Мне нужно расслабиться и выспаться. Я должна была появиться сегодня в «Магне», но сейчас я ни на что не гожусь. Им придется обойтись без меня.
Она слабо улыбнулась. И даже этот проблеск улыбки оказался очень приятным.
Я встал, похлопал по кобуре, отпер дверь и сказал:
— Пошли.
* * *
Отель «Джорджиан» находился почти за городом, на Гувер-стрит, рядом с бульваром Венеция. Я убедился, что нас никто не преследует, и зарегистрировал Холли как мисс Амелию Бэннер. Это имя придумал я. Я поднялся в номер вместе с Холли, откупился от криво усмехавшегося коридорного и присел на минутку на стул.Холли сразу же растянулась на постели и вздохнула:
— Ух, какое наслаждение!
— Не де-е-елайте этого. Я сейчас же ухожу.
Она перекатилась на бок и сонно заморгала своими фиалковыми глазами.
— Незачем так спешить, Шелл, — мягко проговорила она. — Я... очень ценю вашу помощь.
— Тем самым я помогаю и себе, Холли. Я ведь тоже подставился. В этой передряге мы вместе.
— Я уже чувствую себя лучше. — Она сонно заморгала. — Вы хороший человек, Шелл.
— Угу. Я знаю. Таких трудно найти. — Потом, как последний идиот, я переменил тему, вернее, думал, что переменил: — Здесь вы будете в безопасности. Я займусь проверкой улиц и расскажу вам, как только что-то раскопаю. Хотите, чтобы я привез вам что-нибудь?
Она гортанно рассмеялась, но промолчала.
Я встал и улыбнулся ей:
— Выспитесь, Холли. Хорошенько восстановите силы.
— Я не так уж и слаба, Шелл. Подойдите сюда. — Она протянула ко мне левую руку и пошевелила пальцами.
Я сглотнул слюну. Задумался на миг, но потом бросил это занятие и подошел к ней.
Она взяла мою руку и крепко сжала ее:
— Видите? Видите, какая я сильная?
Она улыбнулась, и у меня мурашки побежали по спине.
— Верно, — согласился я, — очень сильная.
Она посерьезнела:
— Честно, Шелл, вы хороший парень. Спасибо за помощь.
— Восстанавливайте... — я даже поперхнулся... — свои силы. Пока.
Хотя это походило на удаление сразу пяти зубов без обезболивания, я освободил свою руку.
Она выпустила мои пальцы, но тут же перевернулась на спину, протянув ко мне обе руки и тяжело дыша широко раскрытым ртом с влажно блестевшими губами.
Я наблюдал за ней так, словно меня парализовало. Черт, меня действительно парализовало.
Она снова пошевелила пальцами обеих рук. И это было далеко не все, чем она пошевелила.
— Пока, Шелл. Поцелуй меня, — сказала она.
— Что?
— Поцелуй меня. Поцелуй меня на прощанье, на удачу.
Чтобы я спорил? Я наклонился, ее руки обвились вокруг моей шеи, и то ли она поднялась навстречу мне, то ли притянула меня к себе... Не помню. И никогда не вспомню. Но мои руки обняли ее, а мои губы прижались к ее губам, и наш разговор скоропостижно скончался.
Я поцеловал ее — что верно, то верно. И быстро ушел. Я сделал то, о чем она просила: я поцеловал ее на прощанье. Но я чуть не совершил ошибку. Еще пять секунд, и мы уже не распрощались бы.
Глава 6
Я просидел в «кадиллаке» пару минут, восстанавливая дыхание, потом развернулся и поехал обратно в центр города. Ее автомобиль мы отогнали на стоянку — я не хотел, чтобы на машину, зарегистрированную на имя Холли Уилсон, наложили штраф за не правильную парковку перед моим офисом.
По дороге в управление полиции я попытался пораскинуть мозгами и поглядеть, что из этого получится. Я все еще ощущал приятный вкус поцелуя Холли на своих губах. Однако я начал сомневаться, правильно ли поступаю, пряча ее от Гарви Мэйса и его подручных. Может быть, я прячу ее и от копов. А я всегда играл честно с Сэмсоном, как и он со мной. Кое-что я иногда утаивал от него, но только не убийцу. И сейчас я надеялся, что не скрываю от него убийцу. И все же Сэму не понравилось бы, если бы мои чувства к прелестной куколке помешали его расследованию. Какого черта, на этот раз я и сам оказался подозреваемым в деле об убийстве. Никто из моих близких друзей не поверил бы, что если я подрался с Брэйном, то позже хладнокровно отомстил ему, перерезав яремную вену. В то же время я знаю очень многих людей, и далеко не все они мои друзья. И некоторые из них служат в полиции.
Я кинул монетку в паркометр и второй раз за день поднялся в отдел по расследованию убийств. Сэмсон был на месте и при виде меня откинулся на спинку стула:
— Как дела с разводами, убийца?
Это была привычная подначка — он прекрасно знал, что я не занимаюсь делами о разводах, но «убийцей» назвал меня впервые.
— Кончай, Сэм.
— Обязательно. Но в полиции всем известно, что у тебя была стычка с Брэйном непосредственно перед тем, как ему перерезали горло.
— Бог мой! Мне ли не знать! Сегодня утром я провел два часа с очень подозрительными копами. Надеюсь, среди них нет глупцов, которые считают, что это сделал я.
Сэм нахмурился и рассеянно проговорил:
— Вероятно, нет. Кстати, лейтенант Керригэн попросил, чтобы расследование этого дела поручили ему.
— Керригэн? Вот как? Вонючий старина Керригэн. Мой закадычный «приятель». Так ему это поручили?
Сэм кивнул и поскреб свою седеющую шевелюру:
— Ага. Я бы его назначил, пожалуй, даже если бы он не попросил. В отделе все знают, что мы с тобой друзья, Шелл. Поэтому я не могу откровенно прикрывать тебя.
— Пожалуй, это не пошло бы мне на пользу. Пусть будет так. Я действительно жаждал поквитаться с Брэйном прошлой ночью, но вовсе не я привел его в то состояние, в котором я его нашел. Но беда в том, что Керригэн сосредоточит все свое внимание на мне. Так что чем скорее будет найден настоящий убийца, тем скорее я смогу вздохнуть с облегчением.
Мне было не до шуток. Сэм сообщил не самую худшую новость, но и хорошего в ней было мало. Я знаю "многих копов в Лос-Анджелесе и прекрасно уживаюсь со всеми, кроме Керригэна. Он единственный полицейский, которого я терпеть не могу, и он платит мне тем же. Мы просто действуем на нервы друг другу. Прежде всего, я не нравлюсь Керригэну уже потому, что я частный детектив, а это в его ограниченном словарном запасе равнозначно «идиоту». Не успел я открыть свое агентство в Лос-Анджелесе, как Керригэн стал мешать мне на каждом шагу. Но и я доставлял ему неприятности. В конце концов он возненавидел меня со страстью, достойной лучшего применения. Он — хороший, добросовестный коп, но характер у него ядовитый, и он пожертвовал бы своими зубами мудрости, вероятно, даже бляхой полицейского, лишь бы изъять меня из обращения.
— К расследованию подключен также сержант Хэйнес, — сказал Сэм. — Ты его знаешь. Отличный парень, честный, умеет работать. То же самое можно сказать и о Керригэне, хоть он и терпеть тебя не может. Все обойдется.
— Ага. Что еще новенького?
— Немного. Брэйна оглушили той статуэткой Меркурия, прежде чем убили. Потом зарезали его же собственным кинжалом. Никаких отпечатков пальцев, только смазанные пятна на рукоятке. Небольшой кровоподтек на подбородке — очевидно, ударился, когда упал.
— Держу пари, еще один синяк у него есть на животе. Размером с мой кулак.
— Ну ты расхвастался, — проворчал Сэм.
— Кто тут хвастается? Парень первым нокаутировал меня.
— Слышал. — Сэм мрачно шевельнул своей большой челюстью. — Однако, приятель, ты здорово вляпался на этот раз. Что собираешься делать?
— Понятия не имею, Сэм. Ты можешь сообщить что-нибудь о Брэйне? Кто его не любил и вообще?
— До прошлой ночи я о нем ничего не слыхал. И не хотел бы слышать. Судя по всему, он не был в первой десятке в рейтинге популярности. Еще одно, Шелл. У него было припрятано около двадцати тысяч, не внесенных в налоговую декларацию. Понятно?
— Понятно. Старая история. Но откуда у него двадцать штук?
Задавая этот вопрос, я вспомнил Холли Уилсон и ее рассказ о Брэйне и его страсти к эротическим фотографиям.
Сэм покачал головой. Я прикурил сигарету и спросил:
— Еще что-нибудь?
— Да. Кто-то проник прошлой ночью в мастерскую Брэйна.
— На Стрипе? Когда это случилось?
— Точно не знаем, Шелл. Ребята приехали туда около двух утра для простой проверки. Скорее всего, он жил там же, за мастерской. В задней части дома было выбито стекло, а в комнате взломан письменный стол.
— Что у него забрали?
— Пока не выяснили. Мы это проверяем, но, похоже, только Брэйн знал, что у него там было. Трудно обнаружить, что взяли. В доме нашли кучу картинок.
— Картинок? Фотографий или картин?
— Картин. Разве ты не знаешь, что он был художником? — Сэм, прищурившись, взглянул на меня, потом достал сигару и начал снимать с нее целлофан. — Почему ты спросил о фотографиях, Шелл?
Я чуть не сказал ему о фотографии, упомянутой Холли, но удержался. С этим можно было подождать, пока я не разберусь в происходящем. Поэтому я пояснил:
— Ничего особенного. Ты сказал: картинки, но не уточнил какие. Ты, наверное, знаешь, что Брэйн был фотографом-любителем. Даже на вечеринку он пришел с «лейкой».
— Ага. Я знаю про это.
— Проявили его пленку?
— Разумеется. Ничего существенного. Несколько пьяных, вот и все.
Я затянулся и небрежно проронил:
— Я кое-что раскопал. Похоже, Брэйн шантажировал кое-кого. Может, он слишком ловко обращался со своей «лейкой»? Может, он делал компрометирующие фотографии тех, кто мог ему заплатить за них?
Сэм уставился на меня своими карими глазами:
— Так ты кое-что раскопал, а? Уж не знаешь ли ты больше, чем рассказываешь, Шелл?
— Не так уж много. Дай мне раскопать еще что-нибудь. Но про шантаж стоит подумать. Это может объяснить наличие лишних денег у Брэйна. Ах да. Как насчет списка гостей на вчерашней вечеринке?
Ворча, Сэм откусил кончик сигары, потом достал из кармана несколько листков и подтолкнул их ко мне через письменный стол:
По дороге в управление полиции я попытался пораскинуть мозгами и поглядеть, что из этого получится. Я все еще ощущал приятный вкус поцелуя Холли на своих губах. Однако я начал сомневаться, правильно ли поступаю, пряча ее от Гарви Мэйса и его подручных. Может быть, я прячу ее и от копов. А я всегда играл честно с Сэмсоном, как и он со мной. Кое-что я иногда утаивал от него, но только не убийцу. И сейчас я надеялся, что не скрываю от него убийцу. И все же Сэму не понравилось бы, если бы мои чувства к прелестной куколке помешали его расследованию. Какого черта, на этот раз я и сам оказался подозреваемым в деле об убийстве. Никто из моих близких друзей не поверил бы, что если я подрался с Брэйном, то позже хладнокровно отомстил ему, перерезав яремную вену. В то же время я знаю очень многих людей, и далеко не все они мои друзья. И некоторые из них служат в полиции.
Я кинул монетку в паркометр и второй раз за день поднялся в отдел по расследованию убийств. Сэмсон был на месте и при виде меня откинулся на спинку стула:
— Как дела с разводами, убийца?
Это была привычная подначка — он прекрасно знал, что я не занимаюсь делами о разводах, но «убийцей» назвал меня впервые.
— Кончай, Сэм.
— Обязательно. Но в полиции всем известно, что у тебя была стычка с Брэйном непосредственно перед тем, как ему перерезали горло.
— Бог мой! Мне ли не знать! Сегодня утром я провел два часа с очень подозрительными копами. Надеюсь, среди них нет глупцов, которые считают, что это сделал я.
Сэм нахмурился и рассеянно проговорил:
— Вероятно, нет. Кстати, лейтенант Керригэн попросил, чтобы расследование этого дела поручили ему.
— Керригэн? Вот как? Вонючий старина Керригэн. Мой закадычный «приятель». Так ему это поручили?
Сэм кивнул и поскреб свою седеющую шевелюру:
— Ага. Я бы его назначил, пожалуй, даже если бы он не попросил. В отделе все знают, что мы с тобой друзья, Шелл. Поэтому я не могу откровенно прикрывать тебя.
— Пожалуй, это не пошло бы мне на пользу. Пусть будет так. Я действительно жаждал поквитаться с Брэйном прошлой ночью, но вовсе не я привел его в то состояние, в котором я его нашел. Но беда в том, что Керригэн сосредоточит все свое внимание на мне. Так что чем скорее будет найден настоящий убийца, тем скорее я смогу вздохнуть с облегчением.
Мне было не до шуток. Сэм сообщил не самую худшую новость, но и хорошего в ней было мало. Я знаю "многих копов в Лос-Анджелесе и прекрасно уживаюсь со всеми, кроме Керригэна. Он единственный полицейский, которого я терпеть не могу, и он платит мне тем же. Мы просто действуем на нервы друг другу. Прежде всего, я не нравлюсь Керригэну уже потому, что я частный детектив, а это в его ограниченном словарном запасе равнозначно «идиоту». Не успел я открыть свое агентство в Лос-Анджелесе, как Керригэн стал мешать мне на каждом шагу. Но и я доставлял ему неприятности. В конце концов он возненавидел меня со страстью, достойной лучшего применения. Он — хороший, добросовестный коп, но характер у него ядовитый, и он пожертвовал бы своими зубами мудрости, вероятно, даже бляхой полицейского, лишь бы изъять меня из обращения.
— К расследованию подключен также сержант Хэйнес, — сказал Сэм. — Ты его знаешь. Отличный парень, честный, умеет работать. То же самое можно сказать и о Керригэне, хоть он и терпеть тебя не может. Все обойдется.
— Ага. Что еще новенького?
— Немного. Брэйна оглушили той статуэткой Меркурия, прежде чем убили. Потом зарезали его же собственным кинжалом. Никаких отпечатков пальцев, только смазанные пятна на рукоятке. Небольшой кровоподтек на подбородке — очевидно, ударился, когда упал.
— Держу пари, еще один синяк у него есть на животе. Размером с мой кулак.
— Ну ты расхвастался, — проворчал Сэм.
— Кто тут хвастается? Парень первым нокаутировал меня.
— Слышал. — Сэм мрачно шевельнул своей большой челюстью. — Однако, приятель, ты здорово вляпался на этот раз. Что собираешься делать?
— Понятия не имею, Сэм. Ты можешь сообщить что-нибудь о Брэйне? Кто его не любил и вообще?
— До прошлой ночи я о нем ничего не слыхал. И не хотел бы слышать. Судя по всему, он не был в первой десятке в рейтинге популярности. Еще одно, Шелл. У него было припрятано около двадцати тысяч, не внесенных в налоговую декларацию. Понятно?
— Понятно. Старая история. Но откуда у него двадцать штук?
Задавая этот вопрос, я вспомнил Холли Уилсон и ее рассказ о Брэйне и его страсти к эротическим фотографиям.
Сэм покачал головой. Я прикурил сигарету и спросил:
— Еще что-нибудь?
— Да. Кто-то проник прошлой ночью в мастерскую Брэйна.
— На Стрипе? Когда это случилось?
— Точно не знаем, Шелл. Ребята приехали туда около двух утра для простой проверки. Скорее всего, он жил там же, за мастерской. В задней части дома было выбито стекло, а в комнате взломан письменный стол.
— Что у него забрали?
— Пока не выяснили. Мы это проверяем, но, похоже, только Брэйн знал, что у него там было. Трудно обнаружить, что взяли. В доме нашли кучу картинок.
— Картинок? Фотографий или картин?
— Картин. Разве ты не знаешь, что он был художником? — Сэм, прищурившись, взглянул на меня, потом достал сигару и начал снимать с нее целлофан. — Почему ты спросил о фотографиях, Шелл?
Я чуть не сказал ему о фотографии, упомянутой Холли, но удержался. С этим можно было подождать, пока я не разберусь в происходящем. Поэтому я пояснил:
— Ничего особенного. Ты сказал: картинки, но не уточнил какие. Ты, наверное, знаешь, что Брэйн был фотографом-любителем. Даже на вечеринку он пришел с «лейкой».
— Ага. Я знаю про это.
— Проявили его пленку?
— Разумеется. Ничего существенного. Несколько пьяных, вот и все.
Я затянулся и небрежно проронил:
— Я кое-что раскопал. Похоже, Брэйн шантажировал кое-кого. Может, он слишком ловко обращался со своей «лейкой»? Может, он делал компрометирующие фотографии тех, кто мог ему заплатить за них?
Сэм уставился на меня своими карими глазами:
— Так ты кое-что раскопал, а? Уж не знаешь ли ты больше, чем рассказываешь, Шелл?
— Не так уж много. Дай мне раскопать еще что-нибудь. Но про шантаж стоит подумать. Это может объяснить наличие лишних денег у Брэйна. Ах да. Как насчет списка гостей на вчерашней вечеринке?
Ворча, Сэм откусил кончик сигары, потом достал из кармана несколько листков и подтолкнул их ко мне через письменный стол: