Я отыскал номер отеля «Джорджиан» и позвонил Амелии Бэннер. После пары гудков на другом конце линии подняли трубку.
— Амелия, милая моя Амелия, это Шелл Скотт.
— О, привет, — ответил сонный голос. — Привет, Шелл. Как поживаешь? — Она откровенно зевнула в трубку.
— Тебе уже скучно? — расстроился я.
— Не говори глупости, дурашка. Ты меня разбудил.
— Отоспалась?
— Пожалуй. Который час?
Я посмотрел на часы:
— Уже пять. У тебя все в порядке?
— А? Да. Я только сейчас пришла в себя, Шелл. — Она, казалось, проснулась окончательно. — Ты разузнал что-нибудь?
— Ничего особенного. Завтра узнаю больше.
— Шелл?
— Да?
— Ты приедешь?
— Не думаю, Хол... Амелия. Спи дальше. Ты выглядела очень утомленной, а спала всего четыре-пять часов. Я просто хотел убедиться, что все в норме.
Она мягко проговорила:
— Я уже восстановила свои силы.
На это я не нашелся что сказать.
— Шелл? Ты меня слышишь?
— Слышу.
— Ну так что?
— Увидимся завтра.
— Противный.
— Я такой.
— Ты не хочешь уложить в постель убийцу?
— Прекрати. И не глупи. Увидимся завтра.
Черт, дурацкая шутка.
— Хорошо, Шелл. Пока.
— Спокойной ночи, Амелия. Выспись как следует. Я тебе позвоню.
— Провались ты! — Она бросила трубку.
Я полистал телефонный справочник в поисках Гарви Мэйса и Вандры Прайс, но они в нем не значились. Оператор тоже не помогла мне, и я позвонил в отдел расследования убийств. И ответил мне — кто бы вы думали? — мой любезный друг Керригэн.
— Да?
— Мне нужен капитан Сэмсон.
— Извините, но он уже ушел. Ха! — Его тон вдруг переменился, утратив всякое подобие вежливости. — Я, кажется, узнаю мужественный голос. Если это не кровожадный детектив Шелл Скотт, я перережу себе глотку.
Я мог бы и ответить, но не стал этого делать, а лишь попросил:
— Соедини меня с кем-нибудь еще.
— Ничего не выйдет, Скотт. Если хочешь чего, говори мне.
— Меня удивляет, что ты сидишь в отделе. Я-то думал, ты будешь болтаться где-то рядом, чтобы выследить меня, хотя я сомневаюсь в том, что ты можешь выследить кого-нибудь, разве что ребенка.
— Ладно, чего ты хочешь?
Черта с два попрошу я его о чем-нибудь.
— Не вешай трубку, — сказал я, положил свою и отправился домой.
Двойную порцию мяса на ребрышках и хорошенько выспаться. Глядишь, завтра будет более плодотворный день. В каком смысле плодотворный, я не знал, но предчувствовал, что скучать мне не придется.
Вернувшись в свой апартамент-отель, я выпил немного с Полом Энсоном — доктором, живущим на том же этаже через две двери от моей квартиры, у которого всегда был постоянный запас доброго кукурузного виски. Потом я отправился к себе.
На «Амелию» я взглянул с чувством, близким к отвращению. До сих пор она царила в гостиной моей трехкомнатной квартирки. Но по сравнению с пышной красоткой в мастерской Брэйна моя «Амелия» казалась мне слишком вульгарной. Она висит, как войдешь, на правой стене над фальшивым камином, и ее бесстыжие глаза лукаво смотрят вниз, на огромный диван шоколадного цвета, стоящий на толстом ворсистом желто-золотистом ковре, покрывающем пол от стены до стены. Чего только красотка не повидала, так что настала пора от нее отделаться.
В спальне я повесил костюм, вставил растяжки в туфли и засунул все остальное в мешок для прачечной. Расслабившись в горячей ванне, я размышлял о Керригэне, убежденном — или почти убежденном — в том, что я убил Брэйна. Думал я и о том подозрении, с каким на меня смотрел сегодня Джонни Браун, да и некоторые другие. Вспоминал, как матерился Датч и рычал Гарви Мэйс.
Да, сколько бы ванн я ни принял, сколько бы дезодоранта ни вылил на себя, как бы тщательно ни чистил зубы, до какого бы блеска ни начищал туфли, мне придется изрядно потрудиться, чтобы восстановить былую популярность.
Глава 9
Глава 10
— Амелия, милая моя Амелия, это Шелл Скотт.
— О, привет, — ответил сонный голос. — Привет, Шелл. Как поживаешь? — Она откровенно зевнула в трубку.
— Тебе уже скучно? — расстроился я.
— Не говори глупости, дурашка. Ты меня разбудил.
— Отоспалась?
— Пожалуй. Который час?
Я посмотрел на часы:
— Уже пять. У тебя все в порядке?
— А? Да. Я только сейчас пришла в себя, Шелл. — Она, казалось, проснулась окончательно. — Ты разузнал что-нибудь?
— Ничего особенного. Завтра узнаю больше.
— Шелл?
— Да?
— Ты приедешь?
— Не думаю, Хол... Амелия. Спи дальше. Ты выглядела очень утомленной, а спала всего четыре-пять часов. Я просто хотел убедиться, что все в норме.
Она мягко проговорила:
— Я уже восстановила свои силы.
На это я не нашелся что сказать.
— Шелл? Ты меня слышишь?
— Слышу.
— Ну так что?
— Увидимся завтра.
— Противный.
— Я такой.
— Ты не хочешь уложить в постель убийцу?
— Прекрати. И не глупи. Увидимся завтра.
Черт, дурацкая шутка.
— Хорошо, Шелл. Пока.
— Спокойной ночи, Амелия. Выспись как следует. Я тебе позвоню.
— Провались ты! — Она бросила трубку.
Я полистал телефонный справочник в поисках Гарви Мэйса и Вандры Прайс, но они в нем не значились. Оператор тоже не помогла мне, и я позвонил в отдел расследования убийств. И ответил мне — кто бы вы думали? — мой любезный друг Керригэн.
— Да?
— Мне нужен капитан Сэмсон.
— Извините, но он уже ушел. Ха! — Его тон вдруг переменился, утратив всякое подобие вежливости. — Я, кажется, узнаю мужественный голос. Если это не кровожадный детектив Шелл Скотт, я перережу себе глотку.
Я мог бы и ответить, но не стал этого делать, а лишь попросил:
— Соедини меня с кем-нибудь еще.
— Ничего не выйдет, Скотт. Если хочешь чего, говори мне.
— Меня удивляет, что ты сидишь в отделе. Я-то думал, ты будешь болтаться где-то рядом, чтобы выследить меня, хотя я сомневаюсь в том, что ты можешь выследить кого-нибудь, разве что ребенка.
— Ладно, чего ты хочешь?
Черта с два попрошу я его о чем-нибудь.
— Не вешай трубку, — сказал я, положил свою и отправился домой.
Двойную порцию мяса на ребрышках и хорошенько выспаться. Глядишь, завтра будет более плодотворный день. В каком смысле плодотворный, я не знал, но предчувствовал, что скучать мне не придется.
Вернувшись в свой апартамент-отель, я выпил немного с Полом Энсоном — доктором, живущим на том же этаже через две двери от моей квартиры, у которого всегда был постоянный запас доброго кукурузного виски. Потом я отправился к себе.
На «Амелию» я взглянул с чувством, близким к отвращению. До сих пор она царила в гостиной моей трехкомнатной квартирки. Но по сравнению с пышной красоткой в мастерской Брэйна моя «Амелия» казалась мне слишком вульгарной. Она висит, как войдешь, на правой стене над фальшивым камином, и ее бесстыжие глаза лукаво смотрят вниз, на огромный диван шоколадного цвета, стоящий на толстом ворсистом желто-золотистом ковре, покрывающем пол от стены до стены. Чего только красотка не повидала, так что настала пора от нее отделаться.
В спальне я повесил костюм, вставил растяжки в туфли и засунул все остальное в мешок для прачечной. Расслабившись в горячей ванне, я размышлял о Керригэне, убежденном — или почти убежденном — в том, что я убил Брэйна. Думал я и о том подозрении, с каким на меня смотрел сегодня Джонни Браун, да и некоторые другие. Вспоминал, как матерился Датч и рычал Гарви Мэйс.
Да, сколько бы ванн я ни принял, сколько бы дезодоранта ни вылил на себя, как бы тщательно ни чистил зубы, до какого бы блеска ни начищал туфли, мне придется изрядно потрудиться, чтобы восстановить былую популярность.
Глава 9
В половине девятого утра я уже подъехал к своему офису, предвкушая большой день. Открыв дверь, я застыл, вытаращив глаза и зло чертыхнувшись.
Большой день начался.
Ругался я сначала тихо, потом все громче, пока не завопил во все горло. Помните мой красивый офис? Тот, которым я так гордился? Так его не стало — его разгромили.
Кто-то поработал на славу. Казалось, три-четыре банды умственно отсталых юнцов, иногда называемые крысиными стаями, резвились здесь поочередно. И учинили основательный погром. У меня больше не было офиса. Мне остались только стены, пол и потолок.
Шкафчики-картотеки были повалены и разбиты, хранившиеся в них бумаги разбросаны по всему полу. Красавец письменный стол лежал на боку, с вырванными ножками и изрезанной столешницей. Рядом валялось разломанное на две части вращающееся кресло. Два прекрасных глубоких кресла были искромсаны, и набивка выпущена на ковер. Вернее, на коврики. Ковра не было — повсюду были разбросаны истерзанные темно-синие полоски.
Это не походило даже на обыск — простое варварство, совершенно бессмысленный погром.
Я впал в ярость. Но еще сильнее я был удивлен и ошеломлен. Гнев затуманил мой мозг. Однако я быстро начал оправляться от шока, ко мне вернулась способность мыслить. Я подошел к письменному столу и заглянул в выдвинутые ящики с левой стороны. Пистолет, отобранный мною у Датча, исчез.
Старина Датч, сукин ты сын! Ты забрал наконец свою пушку? Подожди, приятель, я сделаю тебя калекой.
Моя ярость постепенно утихала. Но тут я повернулся и увидел то, чего еще не видел: книжный шкаф был опрокинут, его стенки проломлены, а «Британская энциклопедия», «Кто есть кто» и томики Фрэнка Харриса разодраны в клочья.
А мертвые золотые рыбки лежали на полу среди осколков аквариума. Они уже застыли и высохли и стали похожи на игрушечные, покрытые защитным слоем лака. Теперь я мог сосчитать их всех.
Нет, крыша у меня не поехала, хоть я и был близок к этому. Но разгоравшийся внутри меня огонь готов был выплеснуться наружу. Оглядевшись еще раз, я подошел к телефону и набрал номер Сэмсона. Мне нужен был один адрес, и срочно.
Смех! Набрал номер! Я должен был предвидеть, что телефон мертв. Только сейчас я увидел, где был оторван или отрезан провод — я не стал уточнять. Стоя у разбитого стола и держа телефон в руках, я пытался сложить два и два, когда в дверях остановилась Хэйзел.
— О Боже! — задохнулась она. — Что стряслось, Шелл?
Я не мог положиться на самого себя, боялся открыть рот, боялся заорать на нее.
— Ты знаешь, кто это устроил? — спросила она.
Я кивнул.
— Сочувствую.
— Ага. Хэйзел, тебе лучше пойти к себе. Со мной сейчас не поговоришь.
Она послушно повернулась и ушла.
Через несколько секунд я уронил телефон, последовал за ней в конец коридора и попросил ее соединить меня через коммутатор с Сэмсоном.
— Сэм? Шелл. Сделай мне одолжение.
— У тебя неприятности?
— Личные счеты. Скажи мне домашний адрес Гарви Мэйса, если знаешь. Его нет в телефонной книге, а я не могу терять время.
— Мы многое чего знаем о нем, и адрес тоже. Что за спешка?
— Просто я жажду его повидать.
— С утра пораньше?
— Немедленно.
Было слышно, как он тяжело вздохнул:
— О'кей, Шелл. С тобой не соскучишься.
— И еще, Сэм. Ты знаешь парней по имени Датч и Флем, подручных Мэйса?
— Не все сразу.
— Ладно, достаточно адреса Мэйса.
Через пару минут он сообщил мне адрес: 2038, Уитли-Террас. Шикарный район всего в нескольких кварталах от центра Голливуда. Я поблагодарил Сэма, передал трубку Хэйзел и бросился к «кадиллаку». В любом случае я собирался повидать Мэйса, теперь же я мог провернуть дельце, сочетая приятное с полезным.
Большой коричневый дом на Уитли-Террас, рядом с Грейс-авеню, был расположен почти на верхушке холма, вдали от улицы. Крутая крыша возвышалась над огромным газоном с большим плавательным бассейном в форме почки в центре.
И вообразите только: в доме в разгаре была гулянка! Не то чтобы я считал девять часов утра неподходящим временем для гулянки, но это никак не согласовывалось с моими планами. Не похоже было, чтобы она только начиналась, скорее, подходила к концу.
На газоне стояло с полдюжины столов, ломившихся от бутылок и блюд, и я насчитал около двадцати человек, шатавшихся по лужайке в спортивной одежде и купальниках. Я вылез из машины и зашагал по газону, чуть не наступив на прелестную маленькую брюнетку, свернувшуюся клубочком на траве. Ее юбка задралась выше колен, она еле слышно похрапывала. Наверное, набиралась сил. Я перешагнул через нее и подошел к двум рыжим девушкам с покрасневшими глазами, жадно поглощавшим сандвичи с одного из столов. Оглядевшись и не заметив нигде Мэйса, я предстал перед девушками, что само по себе было волнующе, каким бы мотивом я ни руководствовался.
Утро было теплым, солнышко уже ощутимо пригревало, и обе девушки были одеты в купальники. Та, что стояла чуть дальше от меня, — в закрытый черный без бретелек, а та, что ближе, была в гораздо более интересном наряде. Лифчик и трусики в красно-белую полоску — вероятно, так называемый французский купальный костюм, однако он был слишком смелым даже для Французской Ривьеры. Если она купила это в магазине, оно, наверное, продавалось под девизом: «Любовь» или «Да-да», но, по-моему, она изобрела его сама. Маленькое металлическое кольцо соединяло спереди две половинки лифчика, а два крошечных косячка ткани, служившие нижней частью наряда, соединялись на каждом бедре кольцом большего размера. Ее купальный наряд не оставлял места воображению и позволял видеть ровный загар на всем теле.
Я спросил более интересную, не знает ли она, где Мэйс.
Она крутанулась в мою сторону, ухватилась за стол, чтобы не упасть, и заморгала.
— Уу-хуу, — выдохнула она. — Где это ты был? — Голос маленькой девочки контрастировал с телом вполне зрелой женщины. Однако она здорово набралась.
— Где Мэйс? — повторил я.
— А ты милый. Кто ты?
— Где, черт побери, Мэйс?
— Поцелуй меня крепко-крепко.
— Леди, я ищу человека по имени Гарви Мэйс.
— Ну, поцелуй же меня, а?
В иных обстоятельствах я бы не отказал себе в таком тихом удовольствии, но сейчас мне предстояло нечто более энергичное.
Я поспешно отступил от жаждущей лобызаться девицы, ринувшейся уже ко мне, словно осьминог, направился к бассейну и наконец увидел его.
Он сидел на бортике, болтая ногами в воде. Я и раньше знал, что Гарви накачан что надо, но сейчас он поразил меня еще больше.
На нем были лишь короткие купальные трусы гавайской модели, и, ей-богу, он напоминал бритую обезьяну. И не только грудью с густой порослью коричневатых волос, похожих на мотки стальной проволоки. В плотном теле не было ни капли жира. Под кожей перекатывались узлы стальных мышц.
Я подошел к нему сзади и сказал:
— Мэйс, я хочу поговорить с вами.
Он оглянулся на меня и поболтал еще немного ногами в воде, как игривый слон. Выражение тихого восторга засветилось на его лице, и его густые каштановые усы слегка пошевелились.
Он был так пьян, будто уже в третий раз нырял в неразбавленное виски.
Широко улыбнувшись, он произнес:
— Хорошо. Рад, что ты смог прийти. Водичка отличная.
— Мэйс, черт побери! Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас.
Он чуть нахмурился, продолжая улыбаться, потом встал и повторил:
— Рад, что ты смог прийти.
Он протянул огромную мозолистую ладонь. Я схватил ее и попытался пожать. Черта с два! Он сдавил мою руку как железными клещами. С трудом освободившись от его захвата, я прорычал:
— Ради Бога, Мэйс, протрезвей наконец. Я Скотт. Шелл Скотт. Я тебе не нравлюсь, и ты меня не приглашал.
Он снова помрачнел и перестал тянуться к моей руке. В его голубых глазах промелькнуло что-то осмысленное, и они стали менее дружелюбными.
— Скотт? Сыщик?
— Он самый. Что, черт возьми, вы сделали с моим офисом?
— Офисом? — Он резко потряс головой и взглянул на меня. — Подожди минутку.
Он повернулся и плюхнулся животом в воду, потом нырнул и всплыл в другом конце бассейна. Отфыркавшись и встряхнув головой, он опять ушел под воду. Наконец он легко, поигрывая мускулами, подтянулся, выбрался из воды, потопал к столу, на котором стоял блестящий кофейник, и стал жадно пить черный кофе.
Я остался ждать у бассейна. Минут через десять он вернулся. Еще не окончательно протрезвевший, он мог, однако, вести разумный разговор или даже переломать мне конечности.
Остановившись передо мной, он прогрохотал своим гулким басом:
— Так в чем, черт побери, дело?
— Это я сам хотел бы знать. Какого дьявола ты велел своим парням устроить погром в моем офисе? Тебе или им придется заплатить за это.
Он уставился на меня:
— Какой еще офис?
— Мой. А ты думал какой?
Он тихо ответил:
— Понятия не имею о твоем офисе.
— Мэйс, ты не отделаешься пустой болтовней. Я не шучу.
Вспышка гнева пробежала по его лицу.
— Мистер, вы хотите, чтобы я зашвырнул вас в бассейн? Я уже объяснил, что не имею понятия, о чем, черт побери, ты говоришь. Ты думаешь, если бы я знал, то сказал бы, что не знаю, убежал бы и спрятался?
Ярость душила меня, и я не обратил никакого внимания на его угрозу. Однако говорил он вполне убедительно, поэтому я сдержался:
— Ладно, Мэйс. У меня нет оснований считать, что ты лжешь. Но я знаю, что это сделали твои парни.
— Какие парни?
— Датч и Флем.
Вокруг нас начали собираться люди, привлеченные возможностью посмотреть, как я буду тонуть. Мэйс огляделся и проревел:
— Убирайтесь! Исчезните! Гулянка кончилась!
Они как бы растворились в воздухе, и мы с Мэйсом остались одни у бассейна. Никто не будет наблюдать, как я тону.
— Ты их знаешь, — продолжал я. — Те самые ребята, что были с тобой вчера утром.
Мэйс огляделся, убедился, что никто нас не подслушивает, и пожал мощными плечами. Мне стало жутковато.
— Ты можешь надоесть мне, Скотт. Ладно, это мои парни. Так ты предполагаешь, что они разгромили твой офис?
— Не предполагаю. Они сделали это. Отдай мне их, Мэйс.
— Что им пришло в голову?
— Я отобрал у Датча пистолет. Он обещал заполучить его обратно. Вот и заполучил. И потехи ради разнес в клочья мой офис.
— Датч обычно исполняет обещания, — тихо проговорил Мэйс. — Он, правда, туп и ограничен. Но сердить его опасно.
Я припомнил, что говорил Датч о моем трупе. Гнев его был беспределен. Мэйс продолжил:
— Тебе не следовало отбирать у него пушку. Он очень к ней привязан.
— Эта привязанность дорого ему обойдется.
— Послушай, Скотт. Мне нравятся крутые парни, но я не люблю, когда мне досаждают. Кто бы то ни было. Так что оставь меня в покое.
Я покачал головой:
— Я должен отплатить Датчу и Флему. Поэтому лучше примирись с их потерей.
Он заскрипел зубами, потом вдруг задал вопрос, заставший меня врасплох:
— Где девушка?
— Какая девушка?
— "Какая девушка"! Холли Уилсон. Где она?
— Гм-м. Мне неизвестно, где она, Мэйс. — И вправду, я знал только, где я ее оставил.
— Ладно, я сам ее найду.
— Почему она тебя интересует? — спросил я.
— Мое дело.
— И мое тоже. Она — моя клиентка.
Мне самому это показалось смехотворным. В это дело я ввязался главным образом потому, что сам был на подозрении, но также и ради Холли, хотя у нас с ней не было никакого разговора о моем вознаграждении. Я как бы получил задаток лишь в виде пары испуганных глаз да красивых губ, не считая всего прочего.
Мы с Мэйсом молча стояли и пялились друг на друга. Потом он сделал приглашающий жест в сторону стульев рядом с бассейном:
— Присядем, Скотт. Поговорим.
Что еще он надумал. Он сел было лицом ко мне, но тут же поднялся и сходил за сигаретами. Закурив, он перебросил мне пачку сигарет и спички.
Пока я закуривал, он спросил:
— Значит, она действительно твоя клиентка? Я слышал, что случилось на том маскараде, и о твоей стычке с Брэйном. Похоже, ты хочешь найти того, кто пришил Брэйна, чтобы отмазаться самому, так?
— Естественно, я хочу найти его.
— Его? Почему именно его?
— Почему бы и нет?
Он выпустил дым через ноздри и сказал:
— Холли! Вот кто прикончил Брэйна.
Я уставился на него и заморгал:
— Я в это не верю.
Он ухмыльнулся:
— Она милашка, не правда ли?
— Не имеет значения.
— Нет?
— Нет. У вас есть доказательства?
— Ничего, что сгодилось бы копам. Но я-то не сомневаюсь. Мне наплевать, что она замочила Брэйна. И слава Богу. Но она еще и играет в шантаж.
С минуту я молчал — слишком уж все обернулось неожиданно для меня. И я не просто не верил в сказанное им — я не желал верить. Хорош частный детектив, а? Однако иногда такое случается.
— Может, у тебя и есть основания считать так, Мэйс, но меня ты не убедил. Скажи мне что-нибудь определенное, тогда я подумаю. — Я затянулся сигаретой, пока он качал головой.
— Это все, что ты получишь от меня. А основания у меня есть.
— Ты ведь можешь прикрывать кого-нибудь. Насколько я знаю, ты был возле особняка Фелдспена, когда убили Брэйна?
— Я там был.
И все Никаких подробностей.
— Ты достаточно высокий, чтобы перерезать ему горло.
— И ты тоже, Скотт. — Он усмехнулся. — И не я один говорю это Но я не думаю, что это был ты. Опять же вовсе не надо быть высоким, чтобы перерезать кому-нибудь горло. Даже карлику это под силу, имей он нож и дотянись до горла.
Он швырнул окурок в бассейн, и тот зашипел, коснувшись поверхности воды.
— К тому же, — продолжил он, — я не заходил в дом. Ты прав, я очень высокий. Неужели ты думаешь, что меня никто бы не заметил?
Тут он был совершенно прав. Даже среди здоровенных и широкоплечих парней, присутствовавших на приеме у Фелдспена, Мэйс выделялся бы как мужчина среди мальчишек.
— А что же ты делал снаружи? — поинтересовался я.
— Если откровенно, Скотт, не твое дело. — Поколебавшись, он все же продолжил: — Но я тебе скажу. Думаю, мы сможем договориться. Ты знаешь Вандру Прайс?
— Не лично. Новая звезда «Магны». Вот все, что я знаю.
— А я знаком. Лично. Более того. Я ее покровитель Понял?
Я кивнул:
— Понял. Ее не следует трогать. Но мисс Прайс была на вечеринке.
— К тому и веду Я ожидал окончания гулянки, чтобы отвезти ее домой. И мне пришлось проторчать там дольше, чем я рассчитывал. Когда она вышла, ее трясло Видишь ли, это было неприятно.
— Понятно.
— Как я уже говорил, я покровитель Вандры и не желаю, чтобы у нее были неприятности. Поскольку ты, Скотт, сам оказался замешанным в этом деле, думаю, ты очень постараешься раскрыть убийство. Так?
— Так. И что?
— А то. У меня есть кое-какие деньги, доходы от некоторых моих предприятий.
Я усмехнулся. Он тоже ухмыльнулся и продолжал.
— Я хочу, чтобы ты быстренько расследовал это дело и избавил Вандру от новых неприятностей.
— У тебя есть основания думать, что ее ожидают новые неприятности?
Он удивился.
— Конечно нет. Просто я должен быть уверен, что этого не будет. Я готов заплатить пять тысяч.
— За что именно?
— Ты раскроешь убийство, не впутывая в это Вандру, и получишь пять штук.
Я покачал головой:
— Извини, но я не собираюсь никого покрывать.
— Черт, — проворчал он, — я и не хочу, чтобы ты кого-то покрывал. Вандра тут ни при чем. И я хочу, чтобы и дальше она осталась ни при чем.
Я обдумал его слова, прикидывая, как понимать его предложение и насколько серьезен Мэйс. Как я уже говорил, у Мэйса были не только мускулы, но и голова. Так что означало его беспокойство о Вандре?
— Мэйс, — снова заговорил я, — я вспомнил кое-что про вечеринку. Я уже уходил, когда одна из девушек, стоявших в очереди к ведущим проверку полицейским, упала в обморок. Догадайся, кто это был.
— Я знаю.
— Угу, мисс Прайс. Была какая-то причина, почему она потеряла сознание. И случилось это вскоре после обнаружения трупа Брэйна.
— Ничего особенного, Скотт. Она очень нежная девушка. А убийства не случаются каждый день рядом с тобой. Это вывело ее из душевного равновесия, вот и все. Тебе не о чем беспокоиться — тебя ожидают пять штук.
Может, он говорил правду, а может, и нет. Но я все больше убеждался в одном: мне никак не обойтись без долгого разговора с Вандрой Прайс.
— И я не желаю, — настойчиво продолжал тем временем Мэйс, — чтобы кто бы то ни было беспокоил ее. Особенно я не желаю, чтобы ее беспокоил ты.
— Как-как?
— Держись подальше от Вандры, Скотт.
Это было чревато осложнениями. Я бы произвел мощный всплеск, если бы он швырнул меня на середину бассейна.
— Я не могу обещать ничего подобного, — ответил я. — Как я могу расследовать это дело, не поговорив с людьми, имеющими к нему прямое отношение?
— Вандра не имеет к нему никакого отношения.
— Твое предложение свидетельствует об ином.
Вспышка гнева снова исказила его лицо. Он зловеще произнес:
— Если я говорю, что не имеет, значит, не имеет.
Я пожал плечами:
— Где мне найти Датча и Флема?
Он покачал головой:
— Где мне найти Холл и Уилсон?
Похоже, мы оказались в тупике. Если даже я и не нашел тут Датча, зато получил пищу для размышлений.
— Ну что ж, Мэйс, я отыщу их сам, — заявил я. — Увидимся.
— Может, и отыщешь. Помни, что я сказал, Скотт, и подумай хорошенько о моем предложении. Оно остается в силе. У тебя есть чем записать?
Я достал из кармана ручку и перебросил ему Он нацарапал что-то на спичечном коробке и передал его мне.
— Здесь номер моего телефона. Позвони, если передумаешь.
Возвращаясь к «кадиллаку», я пересек широкую лужайку и прошел мимо все еще спавшей очаровательной маленькой брюнетки. Она очень удивится, когда проснется в полном одиночестве.
Подойдя к машине, я оглянулся через плечо на бассейн. Гладкая поверхность воды сверкала под ярким утренним солнцем. Не было даже намека на рябь.
Большой день начался.
Ругался я сначала тихо, потом все громче, пока не завопил во все горло. Помните мой красивый офис? Тот, которым я так гордился? Так его не стало — его разгромили.
Кто-то поработал на славу. Казалось, три-четыре банды умственно отсталых юнцов, иногда называемые крысиными стаями, резвились здесь поочередно. И учинили основательный погром. У меня больше не было офиса. Мне остались только стены, пол и потолок.
Шкафчики-картотеки были повалены и разбиты, хранившиеся в них бумаги разбросаны по всему полу. Красавец письменный стол лежал на боку, с вырванными ножками и изрезанной столешницей. Рядом валялось разломанное на две части вращающееся кресло. Два прекрасных глубоких кресла были искромсаны, и набивка выпущена на ковер. Вернее, на коврики. Ковра не было — повсюду были разбросаны истерзанные темно-синие полоски.
Это не походило даже на обыск — простое варварство, совершенно бессмысленный погром.
Я впал в ярость. Но еще сильнее я был удивлен и ошеломлен. Гнев затуманил мой мозг. Однако я быстро начал оправляться от шока, ко мне вернулась способность мыслить. Я подошел к письменному столу и заглянул в выдвинутые ящики с левой стороны. Пистолет, отобранный мною у Датча, исчез.
Старина Датч, сукин ты сын! Ты забрал наконец свою пушку? Подожди, приятель, я сделаю тебя калекой.
Моя ярость постепенно утихала. Но тут я повернулся и увидел то, чего еще не видел: книжный шкаф был опрокинут, его стенки проломлены, а «Британская энциклопедия», «Кто есть кто» и томики Фрэнка Харриса разодраны в клочья.
А мертвые золотые рыбки лежали на полу среди осколков аквариума. Они уже застыли и высохли и стали похожи на игрушечные, покрытые защитным слоем лака. Теперь я мог сосчитать их всех.
Нет, крыша у меня не поехала, хоть я и был близок к этому. Но разгоравшийся внутри меня огонь готов был выплеснуться наружу. Оглядевшись еще раз, я подошел к телефону и набрал номер Сэмсона. Мне нужен был один адрес, и срочно.
Смех! Набрал номер! Я должен был предвидеть, что телефон мертв. Только сейчас я увидел, где был оторван или отрезан провод — я не стал уточнять. Стоя у разбитого стола и держа телефон в руках, я пытался сложить два и два, когда в дверях остановилась Хэйзел.
— О Боже! — задохнулась она. — Что стряслось, Шелл?
Я не мог положиться на самого себя, боялся открыть рот, боялся заорать на нее.
— Ты знаешь, кто это устроил? — спросила она.
Я кивнул.
— Сочувствую.
— Ага. Хэйзел, тебе лучше пойти к себе. Со мной сейчас не поговоришь.
Она послушно повернулась и ушла.
Через несколько секунд я уронил телефон, последовал за ней в конец коридора и попросил ее соединить меня через коммутатор с Сэмсоном.
— Сэм? Шелл. Сделай мне одолжение.
— У тебя неприятности?
— Личные счеты. Скажи мне домашний адрес Гарви Мэйса, если знаешь. Его нет в телефонной книге, а я не могу терять время.
— Мы многое чего знаем о нем, и адрес тоже. Что за спешка?
— Просто я жажду его повидать.
— С утра пораньше?
— Немедленно.
Было слышно, как он тяжело вздохнул:
— О'кей, Шелл. С тобой не соскучишься.
— И еще, Сэм. Ты знаешь парней по имени Датч и Флем, подручных Мэйса?
— Не все сразу.
— Ладно, достаточно адреса Мэйса.
Через пару минут он сообщил мне адрес: 2038, Уитли-Террас. Шикарный район всего в нескольких кварталах от центра Голливуда. Я поблагодарил Сэма, передал трубку Хэйзел и бросился к «кадиллаку». В любом случае я собирался повидать Мэйса, теперь же я мог провернуть дельце, сочетая приятное с полезным.
Большой коричневый дом на Уитли-Террас, рядом с Грейс-авеню, был расположен почти на верхушке холма, вдали от улицы. Крутая крыша возвышалась над огромным газоном с большим плавательным бассейном в форме почки в центре.
И вообразите только: в доме в разгаре была гулянка! Не то чтобы я считал девять часов утра неподходящим временем для гулянки, но это никак не согласовывалось с моими планами. Не похоже было, чтобы она только начиналась, скорее, подходила к концу.
На газоне стояло с полдюжины столов, ломившихся от бутылок и блюд, и я насчитал около двадцати человек, шатавшихся по лужайке в спортивной одежде и купальниках. Я вылез из машины и зашагал по газону, чуть не наступив на прелестную маленькую брюнетку, свернувшуюся клубочком на траве. Ее юбка задралась выше колен, она еле слышно похрапывала. Наверное, набиралась сил. Я перешагнул через нее и подошел к двум рыжим девушкам с покрасневшими глазами, жадно поглощавшим сандвичи с одного из столов. Оглядевшись и не заметив нигде Мэйса, я предстал перед девушками, что само по себе было волнующе, каким бы мотивом я ни руководствовался.
Утро было теплым, солнышко уже ощутимо пригревало, и обе девушки были одеты в купальники. Та, что стояла чуть дальше от меня, — в закрытый черный без бретелек, а та, что ближе, была в гораздо более интересном наряде. Лифчик и трусики в красно-белую полоску — вероятно, так называемый французский купальный костюм, однако он был слишком смелым даже для Французской Ривьеры. Если она купила это в магазине, оно, наверное, продавалось под девизом: «Любовь» или «Да-да», но, по-моему, она изобрела его сама. Маленькое металлическое кольцо соединяло спереди две половинки лифчика, а два крошечных косячка ткани, служившие нижней частью наряда, соединялись на каждом бедре кольцом большего размера. Ее купальный наряд не оставлял места воображению и позволял видеть ровный загар на всем теле.
Я спросил более интересную, не знает ли она, где Мэйс.
Она крутанулась в мою сторону, ухватилась за стол, чтобы не упасть, и заморгала.
— Уу-хуу, — выдохнула она. — Где это ты был? — Голос маленькой девочки контрастировал с телом вполне зрелой женщины. Однако она здорово набралась.
— Где Мэйс? — повторил я.
— А ты милый. Кто ты?
— Где, черт побери, Мэйс?
— Поцелуй меня крепко-крепко.
— Леди, я ищу человека по имени Гарви Мэйс.
— Ну, поцелуй же меня, а?
В иных обстоятельствах я бы не отказал себе в таком тихом удовольствии, но сейчас мне предстояло нечто более энергичное.
Я поспешно отступил от жаждущей лобызаться девицы, ринувшейся уже ко мне, словно осьминог, направился к бассейну и наконец увидел его.
Он сидел на бортике, болтая ногами в воде. Я и раньше знал, что Гарви накачан что надо, но сейчас он поразил меня еще больше.
На нем были лишь короткие купальные трусы гавайской модели, и, ей-богу, он напоминал бритую обезьяну. И не только грудью с густой порослью коричневатых волос, похожих на мотки стальной проволоки. В плотном теле не было ни капли жира. Под кожей перекатывались узлы стальных мышц.
Я подошел к нему сзади и сказал:
— Мэйс, я хочу поговорить с вами.
Он оглянулся на меня и поболтал еще немного ногами в воде, как игривый слон. Выражение тихого восторга засветилось на его лице, и его густые каштановые усы слегка пошевелились.
Он был так пьян, будто уже в третий раз нырял в неразбавленное виски.
Широко улыбнувшись, он произнес:
— Хорошо. Рад, что ты смог прийти. Водичка отличная.
— Мэйс, черт побери! Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас.
Он чуть нахмурился, продолжая улыбаться, потом встал и повторил:
— Рад, что ты смог прийти.
Он протянул огромную мозолистую ладонь. Я схватил ее и попытался пожать. Черта с два! Он сдавил мою руку как железными клещами. С трудом освободившись от его захвата, я прорычал:
— Ради Бога, Мэйс, протрезвей наконец. Я Скотт. Шелл Скотт. Я тебе не нравлюсь, и ты меня не приглашал.
Он снова помрачнел и перестал тянуться к моей руке. В его голубых глазах промелькнуло что-то осмысленное, и они стали менее дружелюбными.
— Скотт? Сыщик?
— Он самый. Что, черт возьми, вы сделали с моим офисом?
— Офисом? — Он резко потряс головой и взглянул на меня. — Подожди минутку.
Он повернулся и плюхнулся животом в воду, потом нырнул и всплыл в другом конце бассейна. Отфыркавшись и встряхнув головой, он опять ушел под воду. Наконец он легко, поигрывая мускулами, подтянулся, выбрался из воды, потопал к столу, на котором стоял блестящий кофейник, и стал жадно пить черный кофе.
Я остался ждать у бассейна. Минут через десять он вернулся. Еще не окончательно протрезвевший, он мог, однако, вести разумный разговор или даже переломать мне конечности.
Остановившись передо мной, он прогрохотал своим гулким басом:
— Так в чем, черт побери, дело?
— Это я сам хотел бы знать. Какого дьявола ты велел своим парням устроить погром в моем офисе? Тебе или им придется заплатить за это.
Он уставился на меня:
— Какой еще офис?
— Мой. А ты думал какой?
Он тихо ответил:
— Понятия не имею о твоем офисе.
— Мэйс, ты не отделаешься пустой болтовней. Я не шучу.
Вспышка гнева пробежала по его лицу.
— Мистер, вы хотите, чтобы я зашвырнул вас в бассейн? Я уже объяснил, что не имею понятия, о чем, черт побери, ты говоришь. Ты думаешь, если бы я знал, то сказал бы, что не знаю, убежал бы и спрятался?
Ярость душила меня, и я не обратил никакого внимания на его угрозу. Однако говорил он вполне убедительно, поэтому я сдержался:
— Ладно, Мэйс. У меня нет оснований считать, что ты лжешь. Но я знаю, что это сделали твои парни.
— Какие парни?
— Датч и Флем.
Вокруг нас начали собираться люди, привлеченные возможностью посмотреть, как я буду тонуть. Мэйс огляделся и проревел:
— Убирайтесь! Исчезните! Гулянка кончилась!
Они как бы растворились в воздухе, и мы с Мэйсом остались одни у бассейна. Никто не будет наблюдать, как я тону.
— Ты их знаешь, — продолжал я. — Те самые ребята, что были с тобой вчера утром.
Мэйс огляделся, убедился, что никто нас не подслушивает, и пожал мощными плечами. Мне стало жутковато.
— Ты можешь надоесть мне, Скотт. Ладно, это мои парни. Так ты предполагаешь, что они разгромили твой офис?
— Не предполагаю. Они сделали это. Отдай мне их, Мэйс.
— Что им пришло в голову?
— Я отобрал у Датча пистолет. Он обещал заполучить его обратно. Вот и заполучил. И потехи ради разнес в клочья мой офис.
— Датч обычно исполняет обещания, — тихо проговорил Мэйс. — Он, правда, туп и ограничен. Но сердить его опасно.
Я припомнил, что говорил Датч о моем трупе. Гнев его был беспределен. Мэйс продолжил:
— Тебе не следовало отбирать у него пушку. Он очень к ней привязан.
— Эта привязанность дорого ему обойдется.
— Послушай, Скотт. Мне нравятся крутые парни, но я не люблю, когда мне досаждают. Кто бы то ни было. Так что оставь меня в покое.
Я покачал головой:
— Я должен отплатить Датчу и Флему. Поэтому лучше примирись с их потерей.
Он заскрипел зубами, потом вдруг задал вопрос, заставший меня врасплох:
— Где девушка?
— Какая девушка?
— "Какая девушка"! Холли Уилсон. Где она?
— Гм-м. Мне неизвестно, где она, Мэйс. — И вправду, я знал только, где я ее оставил.
— Ладно, я сам ее найду.
— Почему она тебя интересует? — спросил я.
— Мое дело.
— И мое тоже. Она — моя клиентка.
Мне самому это показалось смехотворным. В это дело я ввязался главным образом потому, что сам был на подозрении, но также и ради Холли, хотя у нас с ней не было никакого разговора о моем вознаграждении. Я как бы получил задаток лишь в виде пары испуганных глаз да красивых губ, не считая всего прочего.
Мы с Мэйсом молча стояли и пялились друг на друга. Потом он сделал приглашающий жест в сторону стульев рядом с бассейном:
— Присядем, Скотт. Поговорим.
Что еще он надумал. Он сел было лицом ко мне, но тут же поднялся и сходил за сигаретами. Закурив, он перебросил мне пачку сигарет и спички.
Пока я закуривал, он спросил:
— Значит, она действительно твоя клиентка? Я слышал, что случилось на том маскараде, и о твоей стычке с Брэйном. Похоже, ты хочешь найти того, кто пришил Брэйна, чтобы отмазаться самому, так?
— Естественно, я хочу найти его.
— Его? Почему именно его?
— Почему бы и нет?
Он выпустил дым через ноздри и сказал:
— Холли! Вот кто прикончил Брэйна.
Я уставился на него и заморгал:
— Я в это не верю.
Он ухмыльнулся:
— Она милашка, не правда ли?
— Не имеет значения.
— Нет?
— Нет. У вас есть доказательства?
— Ничего, что сгодилось бы копам. Но я-то не сомневаюсь. Мне наплевать, что она замочила Брэйна. И слава Богу. Но она еще и играет в шантаж.
С минуту я молчал — слишком уж все обернулось неожиданно для меня. И я не просто не верил в сказанное им — я не желал верить. Хорош частный детектив, а? Однако иногда такое случается.
— Может, у тебя и есть основания считать так, Мэйс, но меня ты не убедил. Скажи мне что-нибудь определенное, тогда я подумаю. — Я затянулся сигаретой, пока он качал головой.
— Это все, что ты получишь от меня. А основания у меня есть.
— Ты ведь можешь прикрывать кого-нибудь. Насколько я знаю, ты был возле особняка Фелдспена, когда убили Брэйна?
— Я там был.
И все Никаких подробностей.
— Ты достаточно высокий, чтобы перерезать ему горло.
— И ты тоже, Скотт. — Он усмехнулся. — И не я один говорю это Но я не думаю, что это был ты. Опять же вовсе не надо быть высоким, чтобы перерезать кому-нибудь горло. Даже карлику это под силу, имей он нож и дотянись до горла.
Он швырнул окурок в бассейн, и тот зашипел, коснувшись поверхности воды.
— К тому же, — продолжил он, — я не заходил в дом. Ты прав, я очень высокий. Неужели ты думаешь, что меня никто бы не заметил?
Тут он был совершенно прав. Даже среди здоровенных и широкоплечих парней, присутствовавших на приеме у Фелдспена, Мэйс выделялся бы как мужчина среди мальчишек.
— А что же ты делал снаружи? — поинтересовался я.
— Если откровенно, Скотт, не твое дело. — Поколебавшись, он все же продолжил: — Но я тебе скажу. Думаю, мы сможем договориться. Ты знаешь Вандру Прайс?
— Не лично. Новая звезда «Магны». Вот все, что я знаю.
— А я знаком. Лично. Более того. Я ее покровитель Понял?
Я кивнул:
— Понял. Ее не следует трогать. Но мисс Прайс была на вечеринке.
— К тому и веду Я ожидал окончания гулянки, чтобы отвезти ее домой. И мне пришлось проторчать там дольше, чем я рассчитывал. Когда она вышла, ее трясло Видишь ли, это было неприятно.
— Понятно.
— Как я уже говорил, я покровитель Вандры и не желаю, чтобы у нее были неприятности. Поскольку ты, Скотт, сам оказался замешанным в этом деле, думаю, ты очень постараешься раскрыть убийство. Так?
— Так. И что?
— А то. У меня есть кое-какие деньги, доходы от некоторых моих предприятий.
Я усмехнулся. Он тоже ухмыльнулся и продолжал.
— Я хочу, чтобы ты быстренько расследовал это дело и избавил Вандру от новых неприятностей.
— У тебя есть основания думать, что ее ожидают новые неприятности?
Он удивился.
— Конечно нет. Просто я должен быть уверен, что этого не будет. Я готов заплатить пять тысяч.
— За что именно?
— Ты раскроешь убийство, не впутывая в это Вандру, и получишь пять штук.
Я покачал головой:
— Извини, но я не собираюсь никого покрывать.
— Черт, — проворчал он, — я и не хочу, чтобы ты кого-то покрывал. Вандра тут ни при чем. И я хочу, чтобы и дальше она осталась ни при чем.
Я обдумал его слова, прикидывая, как понимать его предложение и насколько серьезен Мэйс. Как я уже говорил, у Мэйса были не только мускулы, но и голова. Так что означало его беспокойство о Вандре?
— Мэйс, — снова заговорил я, — я вспомнил кое-что про вечеринку. Я уже уходил, когда одна из девушек, стоявших в очереди к ведущим проверку полицейским, упала в обморок. Догадайся, кто это был.
— Я знаю.
— Угу, мисс Прайс. Была какая-то причина, почему она потеряла сознание. И случилось это вскоре после обнаружения трупа Брэйна.
— Ничего особенного, Скотт. Она очень нежная девушка. А убийства не случаются каждый день рядом с тобой. Это вывело ее из душевного равновесия, вот и все. Тебе не о чем беспокоиться — тебя ожидают пять штук.
Может, он говорил правду, а может, и нет. Но я все больше убеждался в одном: мне никак не обойтись без долгого разговора с Вандрой Прайс.
— И я не желаю, — настойчиво продолжал тем временем Мэйс, — чтобы кто бы то ни было беспокоил ее. Особенно я не желаю, чтобы ее беспокоил ты.
— Как-как?
— Держись подальше от Вандры, Скотт.
Это было чревато осложнениями. Я бы произвел мощный всплеск, если бы он швырнул меня на середину бассейна.
— Я не могу обещать ничего подобного, — ответил я. — Как я могу расследовать это дело, не поговорив с людьми, имеющими к нему прямое отношение?
— Вандра не имеет к нему никакого отношения.
— Твое предложение свидетельствует об ином.
Вспышка гнева снова исказила его лицо. Он зловеще произнес:
— Если я говорю, что не имеет, значит, не имеет.
Я пожал плечами:
— Где мне найти Датча и Флема?
Он покачал головой:
— Где мне найти Холл и Уилсон?
Похоже, мы оказались в тупике. Если даже я и не нашел тут Датча, зато получил пищу для размышлений.
— Ну что ж, Мэйс, я отыщу их сам, — заявил я. — Увидимся.
— Может, и отыщешь. Помни, что я сказал, Скотт, и подумай хорошенько о моем предложении. Оно остается в силе. У тебя есть чем записать?
Я достал из кармана ручку и перебросил ему Он нацарапал что-то на спичечном коробке и передал его мне.
— Здесь номер моего телефона. Позвони, если передумаешь.
Возвращаясь к «кадиллаку», я пересек широкую лужайку и прошел мимо все еще спавшей очаровательной маленькой брюнетки. Она очень удивится, когда проснется в полном одиночестве.
Подойдя к машине, я оглянулся через плечо на бассейн. Гладкая поверхность воды сверкала под ярким утренним солнцем. Не было даже намека на рябь.
Глава 10
Погром в офисе, разговор с Мэйсом — и мою сонливость как рукой сняло. Я зашел во «Французское кафе» на Голливудском бульваре и заказал бифштекс с кровью.
Кто-то оставил на стойке утреннюю газету, и, поглощая бифштекс, я познакомился с последними новостями и прочитал хронику об убийстве Брэйна, помещенную на видном месте на первой полосе. Оно и понятно, ведь столько крупных деятелей киноиндустрии присутствовало на месте убийства. В хронике было множество намеков, однако ее автор постарался не задеть никого из киношных воротил. В ней говорилось, что убийца еще не схвачен, но полиция надеется сделать это в ближайшие сутки.
Было и кое-что новенькое. Я узнал, что незадолго до обнаружения тела Роджера Брэйна случилась страшная, прямо-таки титаническая драка между Брэйном и хорошо известным частным сыщиком из Лос-Анджелеса, проживающим в Голливуде. Не хватало только моего имени и точного адреса.
Я настолько потерял аппетит, что отказался от второго бифштекса. Выругавшись про себя, я попробовал почитать комиксы, но и они меня не развеселили. Допив кофе и заплатив по счету, я поехал на студию «Магна».
Я собирался навести справки у охранника Джонни Брауна, и — что бы там ни говорил Мэйс — пришло время побеседовать с Вандрой Прайс.
— Привет, Шелл! — весело поздоровался со мной Джонни.
— Привет, Джонни! Удалось что-нибудь узнать?
— Угу. — Он пошарил в кармане и достал листок бумаги.
— Значит, получилось? Так кто из парней прокололся?
— Не парни.
Я поднял брови:
— Девица?
— Не одна, а целых четыре.
— Четыре?
— Ага. Четверо были не в себе. Вот список.
Я пробежал его глазами. Первой была Холли Уилсон, но про нее я уже знал и ожидал ее упоминания в списке. Затем шли имена двух знаменитостей — Констанцы Кармочи и Барбары Фон. Их имена на афишах неизменно привлекали зрителей в кинотеатры.
Но больше всего меня поразило последнее имя. Вы уже догадались? Вандра Прайс! Ага, та самая, которой «покровительствует» Мэйс. Что ж, начала просматриваться возможность найти выход из тумана, в котором я блуждал. Или, может, из жизненного тупика?
— Джонни, позволь воспользоваться твоим телефоном. Хочу проверить другие студии. Не было ли каких происшествий и у них.
Лицо его осветилось улыбкой.
— Обижаешь, Шелл. Забыл, что я старый коп. Уже сделано — ничего.
— Все как обычно?
— Все как обычно. Как тебе это понравится?
— Очень, Джонни. Большущее спасибо.
— Рад был помочь, Шелл. Я... ух...
Я усмехнулся:
— Ты как бы вернулся на полицейскую службу?
— Точно. Я еще гожусь кое на что.
Он протянул руку, и я с удовольствием пожал ее.
— Дай-ка мне список. Почему я внес туда этих четверых? — Он показал на верхнюю фамилию: — Холли Уилсон просто не явилась.
— Про нее я знаю. Что с остальными?
Его палец скользнул ниже.
— То же самое с Барбарой Фон. Не знаю, связывалась ли она со студией, но она тоже не явилась. Это — вчера. Но никто из них не пришел и сегодня.
— Никто из четырех?
— Точно. Констанца была тут вчера и устроила истерику прямо во время съемки. Кричала, что не может работать с тупым режиссером, но он даже не отреагировал.
Кто-то оставил на стойке утреннюю газету, и, поглощая бифштекс, я познакомился с последними новостями и прочитал хронику об убийстве Брэйна, помещенную на видном месте на первой полосе. Оно и понятно, ведь столько крупных деятелей киноиндустрии присутствовало на месте убийства. В хронике было множество намеков, однако ее автор постарался не задеть никого из киношных воротил. В ней говорилось, что убийца еще не схвачен, но полиция надеется сделать это в ближайшие сутки.
Было и кое-что новенькое. Я узнал, что незадолго до обнаружения тела Роджера Брэйна случилась страшная, прямо-таки титаническая драка между Брэйном и хорошо известным частным сыщиком из Лос-Анджелеса, проживающим в Голливуде. Не хватало только моего имени и точного адреса.
Я настолько потерял аппетит, что отказался от второго бифштекса. Выругавшись про себя, я попробовал почитать комиксы, но и они меня не развеселили. Допив кофе и заплатив по счету, я поехал на студию «Магна».
Я собирался навести справки у охранника Джонни Брауна, и — что бы там ни говорил Мэйс — пришло время побеседовать с Вандрой Прайс.
— Привет, Шелл! — весело поздоровался со мной Джонни.
— Привет, Джонни! Удалось что-нибудь узнать?
— Угу. — Он пошарил в кармане и достал листок бумаги.
— Значит, получилось? Так кто из парней прокололся?
— Не парни.
Я поднял брови:
— Девица?
— Не одна, а целых четыре.
— Четыре?
— Ага. Четверо были не в себе. Вот список.
Я пробежал его глазами. Первой была Холли Уилсон, но про нее я уже знал и ожидал ее упоминания в списке. Затем шли имена двух знаменитостей — Констанцы Кармочи и Барбары Фон. Их имена на афишах неизменно привлекали зрителей в кинотеатры.
Но больше всего меня поразило последнее имя. Вы уже догадались? Вандра Прайс! Ага, та самая, которой «покровительствует» Мэйс. Что ж, начала просматриваться возможность найти выход из тумана, в котором я блуждал. Или, может, из жизненного тупика?
— Джонни, позволь воспользоваться твоим телефоном. Хочу проверить другие студии. Не было ли каких происшествий и у них.
Лицо его осветилось улыбкой.
— Обижаешь, Шелл. Забыл, что я старый коп. Уже сделано — ничего.
— Все как обычно?
— Все как обычно. Как тебе это понравится?
— Очень, Джонни. Большущее спасибо.
— Рад был помочь, Шелл. Я... ух...
Я усмехнулся:
— Ты как бы вернулся на полицейскую службу?
— Точно. Я еще гожусь кое на что.
Он протянул руку, и я с удовольствием пожал ее.
— Дай-ка мне список. Почему я внес туда этих четверых? — Он показал на верхнюю фамилию: — Холли Уилсон просто не явилась.
— Про нее я знаю. Что с остальными?
Его палец скользнул ниже.
— То же самое с Барбарой Фон. Не знаю, связывалась ли она со студией, но она тоже не явилась. Это — вчера. Но никто из них не пришел и сегодня.
— Никто из четырех?
— Точно. Констанца была тут вчера и устроила истерику прямо во время съемки. Кричала, что не может работать с тупым режиссером, но он даже не отреагировал.