Страница:
«А чем поможет доступ к Вудстоку? Технология строительства нанозавода у нас и так уже есть».
«Она есть у тебя и у трех твоих клонов».
«Трех?» переспросил я. «Их же было двое. Или меня ты тоже считаешь?»
«Теперь их трое», сказал Кожухов. «Они решили, что работы слишком много для двоих, и сделали третьего. Надо будет — сделают четвертого».
«Тогда зачем тебе я? Мы-два говорил, что я больше не представляю для тебя ценности. Получается, он был прав».
«Ты зря себя заводишь «, сказал Кожухов. «То же самое можно сформулировать иначе. Например, так: все твои клоны представляют для комитета одинаково большую ценность».
«И ни один не является незаменимым».
«Тебя это обижает?»
«Не обижает, но…»
Кожухов немного помолчал и заговорил, осторожно подбирая слова:
«Ты пойми, альтернатив действительно нет. Когда нанозавод строится в одном месте, его можно обнаружить и уничтожить. Но когда он строится сразу в тысяче мест, хотя бы одну стройку обязательно удастся довести до конца».
«Нанозавод нельзя строить сразу в тысяче разных мест. Нужно специальное оборудование, сырье…»
«Это все решаемые вопросы», заявил Кожухов. «Покопаемся в памяти Вудстока, найдем какие-нибудь другие технологии, для которых специального оборудования не нужно. Когда доступ к Вудстоку будут иметь не четыре субъекта, а несколько тысяч, процесс пойдет быстрее».
«И получится у нас в точности то, о чем говорит мое альтер-эго», резюмировал я. «Избранные с доступом на Вудсток и терминалом в голове, и неизбранные, на которых всем наплевать. Отличие от американцев будет только одно — у нас будет нереализуемая мечта построить нанозавод».
И тут мне пришла в голову идея.
«Слушай!» воскликнул я. «А если в американских телевизионных новостях покажут сюжет о том, что эпидемия чумы поддерживается искусственно? Если подобрать качественный компромат, чтобы не было сомнений…»
Кожухов презрительно хмыкнул.
«Не получится», сказал он. «В лучшем случае ни случится ничего, а в худшем — начнется массовая паника со стрельбой. Твои американские клоны для таких фокусов неуязвимы. Чтобы укрыться от любой атаки, достаточно просто поменять тело. У них нет ничего, что нужно защищать, кроме самих себя. И в этом их сила».
«Так что же? Сдаваться?»
«Я подумаю», неуверенно сказал Кожухов. «Может, и придумается какая-нибудь альтернатива…»
«Думай», сказал я.
И оборвал связь.
«Слушаю», раздался в моей голове голос Зильбермана. «Кто это?»
«Это… гм… духовный гибрид Андрея Сигова, Даши Лужнецкой и Миши Сабалина».
Зильберман надолго замолчал, переваривая услышанное. Я торопливо продолжал:
«Мне нужно выяснить, что случилось с Кожуховым и с Самохиным. Я им звонил, но Сеть каждый раз говорит, что абонент недоступен. И Сара Остермайер тоже недоступна. Может, вы что-нибудь знаете…»
«А я-то откуда знаю?» ответил Зильберман вопросом на вопрос. «Начальство мне не докладывает, что оно делает и почему оно недоступно. И про всякие духовные гибриды мне тоже никто ничего не говорил».
«Но это действительно я!» воскликнул я. «Я был в вашем теле, когда я… Ну, в смысле, Андрей был в вашем теле, когда Даша хакнула узел, а потом, когда американцы запустили ракеты, ваше тело захватил пришелец, а Андрей прорывался в подземный бункер, он еще дверь расплавил… А до этого вы говорили, что хорошо бы всех негров и таджиков посадить на один космический корабль, отправить в космос…»
«Слушай меня, гибрид», прервал меня Зильберман. «Я доложу начальству о твоем звонке и если оно подтвердит, что ты действительно гибрид, тебе перезвонят. А пока отдыхай, гибрид».
Зильберман отключился. А я лежал на кровати, тупо смотрел в потолок и не знал, что думать и что делать.
Он мне не поверил. В этом нет ничего удивительно, я бы тоже не поверил такому бреду. Но ситуация очень тревожная, я бы даже сказал, критическая. Все руководители комитета, которых я знаю лично, неожиданно исчезли из Сети. Совещаются в изолированной зоне? Или (эти слова трудно произнести даже мысленно) уничтожены?
Нет, для панических мыслей пока нет оснований. Надо подождать хотя бы до завтра, а уже потом бить тревогу. Впрочем, к тому времени тревогу поднимут и без меня.
«Здорово, гибрид!» поприветствовал меня незнакомец. «Ваську Зильбермана ты скоро совсем затравишь. Над ним уже весь отдел смеется. Гибрид, блин…» — незнакомец оглушительно заржал.
«А ты кто?» настороженно спросил я.
«Не узнал?» спросил незнакомец и снова засмеялся. «Еще один гибрид. С участием Андрея Кожухова».
У меня кольнуло в сердце.
«Вот, значит, как…» пробормотал я.
«Ага», жизнерадостно согласился бывший Кожухов.
Он пребывал в удивительно хорошем настроении для такого момента. Помнится, я после первого мейоза приходил в себя несколько дней.
«Зря ты меня пугал», сказал бывший Кожухов. «Ничего страшного в мейозе нет, единственная неприятность — то, что в родное тело больше нельзя вернуться. Но это не так уж страшно, все равно я в нем уже почти три месяца не был. Да и хреновое у меня тело, тощее, лысое… То ли дело теперь — настоящий Тарзан!»
«Скажи это хозяину этого тела», буркнул я. «Пусть тоже порадуется».
«Да ну его в баню!» отмахнулся Кожухов. «Дурак он набитый, мозгов вообще нет, одни мускулы. Но тело классное, мне нравится».
«Хорошо быть избранным», мрачно сказал я.
«Очень хорошо!» радостно согласился Кожухов. «Ты в мейозах участвовать будешь?»
Мне вдруг стало совсем нехорошо.
«Сдались, значит», констатировал я. «Даже не подумав как следует, что еще можно сделать».
«Да ничего нельзя сделать!» провозгласил Кожухов. «Нечего тут думать, трясти надо. Так я не понял, ты в мейозах будешь участвовать?»
«Да пошел ты!» рявкнул я и отключился.
Кстати! Как это мы-два ухитрился меня обнаружить? Я ведь тоже вступал в мейоз после того, как мы с ним расстались. Откуда у него мой идентификатор?
Я попытался прояснить этот вопрос, так сказать, лицом к лицу, но Сеть снова сказала, что абонент не существует. Логично. Американцы устраняют последствия химической атаки на Лэнгли, наверняка они все сейчас на Броуне, увеличивают число избранных. Прямо-таки гонка вооружений — и те, и другие не вылезают из мейозов. А в каждом мейозе на каждого субъекта расходуются тела двух ни в чем не повинных людей. Чтобы прогнать через мейоз тысячу человек, надо лишить жизни другие две тысячи. Помнится, в советское время любили говорить о человеческих жизнях, которые злые капиталисты приносят на алтарь гонки вооружений. Теперь это уже не метафора, теперь это реальность.
Но все-таки, как мы-два сумел со мной связаться? Может, я чего-то не понимаю в сетевых технологиях? Может, существует какая-то методика, позволяющая легко и быстро найти в Сети любого абонента?
Я переместился на Вудсток, задал этот вопрос, провалился в обморок и понял, что не узнал ничего нового. Если не считать того, что теперь я знал, что такой методики не существует. По крайней мере, Вудсток ничего не знает о ней.
А может, никаких сетевых тайн тут нет и в помине? Сеть Сетью, но старые добрые агентурные методы никто не отменял. Может, мы-два узнал мой идентификатор от своего агента в комитете защиты порядка? Кожухов и Драконтрест засылали агентов в США, логично предположить, что и у американцев есть агенты в России. Впрочем, какая мне разница, как меня нашли?
Время шло, ничего не происходило. Первые дни я все время ждал, что по Сети вот-вот придет вызов и либо Кожухов скажет, что придумал для меня новое задание, либо мы-два сообщит, что готов пойти на компромисс, устраивающий обе стороны. Но никаких сигналов не было. Меня окончательно списали в расход.
Командировочные, выданные Олегом, закончились. После некоторого колебания я решил не связываться с ФСБшниками еще раз, а вместо этого вообще убраться из Владивостока.
Ничего особо ужасного здесь не происходило. Политика отстрела пришельцев дала должный эффект, их в городе практически не осталось. Мой псевдомобильник теперь очень редко издавал предупреждающий писк и каждый раз, когда это случалось, на экранчике появлялась надпись «КЗП». Охотников за пришельцами стало больше, чем самих пришельцев. Менты и военные снова стали носить форму.
Казалось, жизнь вернулась в привычное русло, но я видел, что это только иллюзия. Ауры многих людей окрасились новым чувством, которому я никак не мог подобрать адекватного названия. В грубом приближении его можно охарактеризовать как неясное предчувствие чего-то ужасного. Вудсток был прав, человечество не успевает переваривать новшества, которые приносит Сеть. Люди устали от новостей, люди боятся их, люди напряженно ждут, когда в мир войдет что-то новое, несущее очередную ранее невиданную опасность. А то, что это будет опасно, сомнений не вызывает, потому что все, что приносит Сеть, опасно. Биоблокада и антигравитационные самолеты не в счет, это так, игрушки. А вот то, что в твою жену в любой момент может вселиться какой-нибудь мерзавец и из-за этого ее тут же пристрелят на месте и это будет законно и справедливо — вот это уже серьезно.
Теоретически, эту проблему решил бы переносной генератор изолированной зоны. Какое-то время я обдумывал эту идею всерьез, но ничего дельного так и не придумалось. Самый маленький генератор изолированной зоны, который можно создать на земной элементной базе, весит килограммов двадцать, на себе такую дуру долго не протаскаешь. Теоретически, можно установить его в квартире или в офисе, но реальной пользы от него не будет — радиус изолированной зоны слишком маленький, под каждым стулом придется ставить отдельный генератор. Если бы у нас был нанозавод…
Но нанозавода на Земле не будет, мое второе я не позволит. Оно считает, что все идет по плану, что тихое отчаяние, овладевающее человеческими душами — как раз то, что доктор прописал. Люди начинают пользоваться своим разумом… Тьфу!
Эпидемия чумы в США внезапно прекратилась, как будто выключили рубильник, что, собственно, и произошло. Американские защитники порядка решили, что чума сыграла свою роль в истории, и наконец-то задушили эпидемию. Число жертв так и не достигло трех миллионов.
Обстановка с инопланетным анклавом в Болгарии более-менее прояснилась. Раса, которая его образовала, называется подбу, они пришли с одноименной планеты, одного из многочисленных осколков развалившейся империи Птобо. Зачем они решили переселиться на Землю — непонятно. Судя по информации из Сети, на их родине вроде все в порядке.
Пророк Расул, проповедующий в Египте, уже пять раз убит террористами, но упорно возрождается каждый раз в новом теле. Его поклонники считают, что это божье чудо, а вовсе не проявление базовых свойств Сети.
В Великобритании действует закон о запрете сетевых перемещений, аналогичный российскому. Вчера палата лордов решила возобновить свои заседания и на первом же заседании половину лордов расстреляли охранники. В точном соответствии с законом.
В Праге полиция задержала группу осквернителей могил, которые оказались пришельцами с планеты Жея, населенной гуманоидами и входящей в состав конфедерации яхров. Преступники прочитали какую-то шарлатанскую книгу про некромантию и решили проверить на практике эффективность описанных в ней магических ритуалов. Пришельцев подвело некритическое отношение к земной литературе, а еще сильнее их подвело нежелание ознакомиться хотя бы с основными сведениями о планете пребывания. Они были уверены, что на Земле функционирует планетарный узел и потому, будучи застигнуты полицией, не убежали обратно в Сеть, а позволили надеть на себя наручники и честно назвали свои имена на допросе. Теперь их будут судить на Жее за кощунственное поведение в ином мире. Каких только придурков в Сети не встретишь…
Где-то, где именно — не сообщается, состоялось очередное совещание руководителей большой восьмерки. На совещании присутствовали консультанты с Нисле и Шотфепки, которые объяснили земным президентам и премьер-министрам, как им следует оптимизировать земную экономику. Подробности обсуждения не разглашаются.
Информация о Броуне появилась в земном интернете, но не вызвала большого ажиотажа. Одно дело, когда ты временно покидаешь свое тело в поисках острых ощущений, и совсем другое дело — когда ты покидаешь его навсегда. Для большинства земных искателей приключений последнее слишком экстремально. Несколько мейозов с участием земной публики состоялось, но массового характера это увлечение на Земле не приобрело.
Чего нельзя сказать о более цивилизованных планетах. На Сершле, например, образовалась целая коммуна поклонников броуновского образа жизни. Они захватили на Броуне несколько островов и большую часть времени проводят там, обмениваясь мыслями и эмоциями. Меньшую часть времени они проводят в других мирах Сети, накапливая мысли и эмоции для последующих обменов. Психиатры бьют тревогу, они говорят, что психика хсеофчи не в состоянии долго переносить такой образ жизни, что через год-другой коммуна превратится в дурдом. Но обитатели коммуны отмахиваются от предупреждений и продолжают прожигать свои жизни. В последнее время они увлеклись сексуальными извращениями. Устраивают оргию, а потом участники отправляются на Броун и делятся переживаниями, так сказать, напрямую. А потом возвращаются на Сершле и устраивают еще одну оргию.
Подбу подали заявку на вступление в конфедерацию яхров. Ассамблея конфедерации отвергла заявку, что вызвало среди подбу бурю негодования. Дескать, раз приняли Землю и Блубейк, то и нас тем более должны принять. Яхры срочно ввели временный мораторий на прием в конфедерацию новых членов, но подбу говорят, что это нелепая отговорка, и грозят войной. Впрочем, никто не сомневается, что война, даже если и будет объявлена, не приведет к агрессивным действиям. Подбу для этого слишком миролюбивы, а яхры — слишком заняты Броуном.
Интересно, что Блубейк все еще не исключен из конфедерации, несмотря на то, что формально находится в состоянии войны с Нисле и Шотфепкой. Оказывается, такая ситуация не противоречит законам конфедерации.
Во всех мирах конфедерации, кроме Сершле, контакты с Броуном категорически запрещены под угрозой серьезного наказания, в некоторых мирах — вплоть до смертной казни. Но этот запрет нигде не действует — граждане конфедерации отправляются на Броун с пересадкой либо на Сершле, либо в каком-нибудь варварском мире, вроде нашей Земли.
В целом земные и сетевые новости производят странное впечатление. С одной стороны, явно происходит что-то серьезное, а с другой стороны, никак невозможно понять, во что все эти события в конечном итоге выльются. Вудсток прогнозировал большие потрясения во всем секторе, так оно и происходит, но пока я не могу представить себе, чем все кончится. Ничего, поживем — увидим.
Странное дело, я верю, что грядет катастрофа, я не вижу способа ее предотвратить, но я спокоен. Я наблюдаю происходящее спокойно и отстраненно, чему-то возмущаюсь, чему-то радуюсь и стараюсь не думать, что человечество прямо сейчас претерпевает необратимые изменения, что каждый день приближает то, что для избранных станет переходом на неведомый следующий уровень, а для неизбранных — концом света. Если, конечно, Вудсток не врет и не ошибается.
Может, все дело в том, что я верю в то, что сам попаду в число избранных? А почему я так в этом уверен? Что, если Вудсток ошибся? Но от меня теперь все равно ничего не зависит. Обе силы, способные хоть что-то изменить на Земле, отказались от меня, для них я — балласт. А самое противное в том, что они правы, я ведь действительно балласт.
Цель моего прибытия в Индию была предельно проста — я намеревался некоторое время спокойно пожить в свое удовольствие, не обращая внимания на зловещие предзнаменования. Я хотел занять тело богатого раджи, у которого есть большой дом с бассейном, гарем из сотни прекрасных наложниц, наизусть знающих «Кама сутру», собственный вертолет, роскошная вилла на берегу океана…
Меня ждало разочарование — все подходящие тела давно заняты пришельцами, причем не столько из иных миров, сколько с нашей родной Земли. Те, кто вовремя подсуетился, наслаждаются райской жизнью в роскошных дворцах и единственное, что отравляет их существование — другие желающие вкусить райской жизни. Вроде меня.
После нескольких уточняющих перемещений я попал в тело пожилого слуги, стоящего с опахалом рядом с гигантской кроватью, на которой раджа предавался постельным утехам сразу с тремя девицами. Я попытался было захватить тело самого раджи, но это тело было уже занято. Ничего, мы пойдем другим путем. Тело, в котором я нахожусь сейчас, старое и больное, но это несущественно. Внутренняя энергия, концентрации которой я научился на Вудстоке, предъявляет к телу совсем небольшие требования.
Я отбросил опахало, от которого все равно не было пользы, потому что в комнате работал кондиционер, забрался на кровать и легонько стукнул раджу в ухо.
— Убирайся из этого тела, — сказал я. — А то будет хуже.
Девицы испуганно вскрикнули и в мгновение ока скатились с кровати. Раджа недовольно крякнул, но было непохоже, что он сильно возмущен. Должно быть, уже привык к подобным сценам.
Он не стал тратить время на препирательства, он сразу начал драться. Попытался схватить меня за волосы, но я перехватил его руку и отвел в сторону. Суставы отозвались болью, но я запретил себе обращать на нее внимания.
Раджа легко вырвался из захвата, отпрянул назад и слез с кровати.
— Ну, нападай, Рэмбо, — сказал он.
— Тело попорчу, — сказал я. — Лучше уступи по-хорошему.
Раджа самодовольно хохотнул.
— Это я тебе тело попорчу, — заявил он. — Ты что, каратист?
— Хуже.
— Да будь ты хоть Брюс Ли, все равно в этом теле ничего не сделаешь. С твоим-то артритом.
Я тоже слез с кровати и стал ее обходить, прихрамывая. Раджа смотрел на меня и откровенно потешался. Наложницы и второй слуга с опахалом разделяли его веселье. Я начал злиться.
Я подошел к радже и сделал традиционный в восточных единоборствах поклон. Раджа хихикнул, ответил на поклон и принял основную стойку.
Я решил, что красивых жестов на сегодня достаточно. Я не стал принимать красивых поз, я просто подошел к радже, все так же прихрамывая, и протянул руку, намереваясь ухватить его за нос. Я не рассчитывал, что это удастся, но надо же как-то спровоцировать противника на необдуманные действия.
Противник, очевидно, тоже решил, что красивых жестов достаточно. Он не стал упражняться в сложных приемах, он нанес обычный прямой удар в лицо. Я легко уклонился, перехватил руку и на мгновение вцепился пальцами в косточку на локте. Скрюченные артритом пальцы вспыхнули болью, но боль моего противника была гораздо сильнее.
Он попытался разорвать дистанцию и сделал шаг назад, но я сделал шаг вперед. Раджа ударил меня левой рукой, кулак слегка задел скулу, но не причинил никакого вреда, кроме маленькой припухлости, которая рассосется у этого тела уже через пару дней. Я поймал руку противника в захват и ударил ногой в колено с внутренней стороны. Нога раджи подломилась, он грузно рухнул на пол, увлекая за собой меня, он надеялся перебросить меня через спину, но шансов у него не было. При такой координации движений, которой научил меня Вудсток, сделать подобный бросок не просто трудно, а очень трудно.
Финальная сцена боя выглядела так. Раджа лежал на боку, я лежал сзади него, моя тощая старческая нога торчала между его коленями и фиксировала их, а правая рука раджи была заломлена за спину в болевой захват.
Моему телу было тяжело — оно не привыкло к подобным нагрузкам. Оно жадно хватало ртом воздух, но в остальном я вполне контролировал его.
— Уходи из тела, — сказал я, немного отдышавшись. — Будет больно.
— Будет больно — сломаешь руку, — сказал раджа. — Попортишь хорошее тело.
Я зловеще ухмыльнулся. Жалко, что раджа не видит моего лица, а то у него сразу пропало бы всякое желание пререкаться.
— Ломать руку необязательно, — сказал я. — Боль можно причинить тысячью других способов. Например, вот так.
Произнеся эти слова, я впился зубами в его плечевой нерв. Раджа завизжал, как поросенок, которого режут.
— Еще можно яйца прищемить, — продолжал я. — До завтра тело заживет, а больно будет ой-ей-ей. Да и рука у тебя не скоро сломается. Вот, смотри. Больно?
— А-а-а!
— Больно, — констатировал я. — А до перелома — как до Китая раком.
— До Китая двести километров, — прокомментировал раджа. — А почему раком?
— Короче, — сказал я и еще раз надавил на заломленную руку.
— А-а-а!
— Ты из тела уйдешь или будем дальше разговаривать? А может, ты мазохист?
— Пробовал, — меланхолично сказал раджа. — Не понравилось. Хотя… Ты сильный, привлекательный, тебе бы еще тело нормальное… Может, договоримся по-хорошему?
— Я с пидорами не договариваюсь, — строго сказал я.
И подумал: кто бы говорил. После того, чем я занимался на Оле… Впрочем, нет, не нужно путать понятия «гей» и «пидор». Гей — это сексуальная ориентация, а пидор — жизненная позиция. Рядом со мной сейчас лежал пидор.
Я заметил, что его дыхание участилось.
— Давай, милый, сделай мне больно, — сказал он.
— Тьфу на тебя, — сказал я и свернул ему шею.
Большой силы для этого не надо, надо только знать, на что нажимать и куда дергать.
— Хорошее было тело, — сказал я, вставая. — Жалко, что внутри дурак сидел. А вы что уставились? — обратился я к девицам и слуге.
Около кровати слуги уже не было, он был около двери. Заметив, что я обратил на него внимание, он согнулся в низком поклоне.
— Ты куда собрался? — строго спросил я.
— Привести господину достойное тело, — почтительно ответил слуга. — И еще принести терминал.
— Терминал не нужен, — сказал я. — Я сам себе терминал.
Слуга еще раз поклонился и произнес короткую молитву каким-то непонятным богам. Если бы я обратился к памяти тела, боги, несомненно, стали бы понятными и родными, но мне не хотелось забивать свою память всякой ерундой.
— Приветствую тебя, господин, еще раз, — сказал слуга. — Мы возносили молитвы и наши молитвы были услышаны. Теперь у нас будет настоящий господин.
Я обернулся и увидел, что девицы склонились в таком же почтительном поклоне. Поскольку они были голыми, выглядело это порнографично. Может… Нет, не в этом теле.
— Давай, веди сюда достойное тело, — обратился я к слуге. — И поторопись.
Слуги смотрят на меня почти как на бога, причем поразило их не столько то, что я могу обходиться без терминала, перемещаясь из одного тела в другое, сколько то, что перед тем, как занять новое тело, я освободил старое. Это действие казалось мне абсолютно естественным — в самом деле, зачем гадить людям без необходимости? Но слуги восприняли заботу об одном из них как акт высочайшего милосердия.
Впрочем, какие они слуги? Рабы они, самые настоящие рабы. Странные люди эти индусы — на полном серьезе полагают, что если ты родился в касте шудр, то твоя святая обязанность — служить господину, которого послали тебе боги, выполнять и предугадывать каждое его желание, даже самое унизительное для тебя. У шудр не бывает ни чести, ни достоинства, но если шудра проведет свою жизнь в смиренном служении и ни разу не осквернит карму неуместной гордыней, то следующая его жизнь пройдет в теле вайшью, а если повезет, то и кшатрия. Раньше я считал, что высшей кастой в Индии являются брахманы, но оказалось, что школьные учебники лгут — брахманами не рождаются, ими становятся, а чтобы это событие не нарушало общие положения кастовой системы, посвящение в брахманы считается вторым рождением.
Я спросил у Дваджьяпхутомы, как традиционная индийская мораль относится к сетевым перемещениям. Ведь воспользовавшись терминалом Сети, шудра может занять тело кшатрия, не дожидаясь завершения круга кармы.
Дваджьяпхутома почтительно возразил мне, что карма на то и карма, чтобы зависеть не от воли субъекта, а только лишь от оценки его деятельности высшими силами. Тот, кто пытается обмануть карму с помощью Сети, проведет следующее тысячелетие в облике червя, живущего в навозной куче. Мне сразу вспомнились бессмертные строки Высоцкого: «и будешь баобабом триста лет, пока помрешь».
«Она есть у тебя и у трех твоих клонов».
«Трех?» переспросил я. «Их же было двое. Или меня ты тоже считаешь?»
«Теперь их трое», сказал Кожухов. «Они решили, что работы слишком много для двоих, и сделали третьего. Надо будет — сделают четвертого».
«Тогда зачем тебе я? Мы-два говорил, что я больше не представляю для тебя ценности. Получается, он был прав».
«Ты зря себя заводишь «, сказал Кожухов. «То же самое можно сформулировать иначе. Например, так: все твои клоны представляют для комитета одинаково большую ценность».
«И ни один не является незаменимым».
«Тебя это обижает?»
«Не обижает, но…»
Кожухов немного помолчал и заговорил, осторожно подбирая слова:
«Ты пойми, альтернатив действительно нет. Когда нанозавод строится в одном месте, его можно обнаружить и уничтожить. Но когда он строится сразу в тысяче мест, хотя бы одну стройку обязательно удастся довести до конца».
«Нанозавод нельзя строить сразу в тысяче разных мест. Нужно специальное оборудование, сырье…»
«Это все решаемые вопросы», заявил Кожухов. «Покопаемся в памяти Вудстока, найдем какие-нибудь другие технологии, для которых специального оборудования не нужно. Когда доступ к Вудстоку будут иметь не четыре субъекта, а несколько тысяч, процесс пойдет быстрее».
«И получится у нас в точности то, о чем говорит мое альтер-эго», резюмировал я. «Избранные с доступом на Вудсток и терминалом в голове, и неизбранные, на которых всем наплевать. Отличие от американцев будет только одно — у нас будет нереализуемая мечта построить нанозавод».
И тут мне пришла в голову идея.
«Слушай!» воскликнул я. «А если в американских телевизионных новостях покажут сюжет о том, что эпидемия чумы поддерживается искусственно? Если подобрать качественный компромат, чтобы не было сомнений…»
Кожухов презрительно хмыкнул.
«Не получится», сказал он. «В лучшем случае ни случится ничего, а в худшем — начнется массовая паника со стрельбой. Твои американские клоны для таких фокусов неуязвимы. Чтобы укрыться от любой атаки, достаточно просто поменять тело. У них нет ничего, что нужно защищать, кроме самих себя. И в этом их сила».
«Так что же? Сдаваться?»
«Я подумаю», неуверенно сказал Кожухов. «Может, и придумается какая-нибудь альтернатива…»
«Думай», сказал я.
И оборвал связь.
7
Я проспал весь день, а вечером позвонил Кожухову, но Сеть сообщила, что абонент недоступен. Потом я позвонил Драконтресту и услышал тот же ответ. В отчаянии я позвонил Саре Остермайер и снова услышал то же самое. А больше я и не знаю никого, кому можно позвонить по Сети и узнать, что случилось. Хотя нет, одного знаю. Подполковник Василий Зильберман. В марте он был дежурным оператором на первом планетарном узле Земли, просуществовавшем то ли две недели, то ли вообще неделю, уже и не помню.«Слушаю», раздался в моей голове голос Зильбермана. «Кто это?»
«Это… гм… духовный гибрид Андрея Сигова, Даши Лужнецкой и Миши Сабалина».
Зильберман надолго замолчал, переваривая услышанное. Я торопливо продолжал:
«Мне нужно выяснить, что случилось с Кожуховым и с Самохиным. Я им звонил, но Сеть каждый раз говорит, что абонент недоступен. И Сара Остермайер тоже недоступна. Может, вы что-нибудь знаете…»
«А я-то откуда знаю?» ответил Зильберман вопросом на вопрос. «Начальство мне не докладывает, что оно делает и почему оно недоступно. И про всякие духовные гибриды мне тоже никто ничего не говорил».
«Но это действительно я!» воскликнул я. «Я был в вашем теле, когда я… Ну, в смысле, Андрей был в вашем теле, когда Даша хакнула узел, а потом, когда американцы запустили ракеты, ваше тело захватил пришелец, а Андрей прорывался в подземный бункер, он еще дверь расплавил… А до этого вы говорили, что хорошо бы всех негров и таджиков посадить на один космический корабль, отправить в космос…»
«Слушай меня, гибрид», прервал меня Зильберман. «Я доложу начальству о твоем звонке и если оно подтвердит, что ты действительно гибрид, тебе перезвонят. А пока отдыхай, гибрид».
Зильберман отключился. А я лежал на кровати, тупо смотрел в потолок и не знал, что думать и что делать.
Он мне не поверил. В этом нет ничего удивительно, я бы тоже не поверил такому бреду. Но ситуация очень тревожная, я бы даже сказал, критическая. Все руководители комитета, которых я знаю лично, неожиданно исчезли из Сети. Совещаются в изолированной зоне? Или (эти слова трудно произнести даже мысленно) уничтожены?
Нет, для панических мыслей пока нет оснований. Надо подождать хотя бы до завтра, а уже потом бить тревогу. Впрочем, к тому времени тревогу поднимут и без меня.
8
Около полудня следующего дня я почувствовал входящий вызов из Сети. Звонил кто-то незнакомый. Я принял вызов.«Здорово, гибрид!» поприветствовал меня незнакомец. «Ваську Зильбермана ты скоро совсем затравишь. Над ним уже весь отдел смеется. Гибрид, блин…» — незнакомец оглушительно заржал.
«А ты кто?» настороженно спросил я.
«Не узнал?» спросил незнакомец и снова засмеялся. «Еще один гибрид. С участием Андрея Кожухова».
У меня кольнуло в сердце.
«Вот, значит, как…» пробормотал я.
«Ага», жизнерадостно согласился бывший Кожухов.
Он пребывал в удивительно хорошем настроении для такого момента. Помнится, я после первого мейоза приходил в себя несколько дней.
«Зря ты меня пугал», сказал бывший Кожухов. «Ничего страшного в мейозе нет, единственная неприятность — то, что в родное тело больше нельзя вернуться. Но это не так уж страшно, все равно я в нем уже почти три месяца не был. Да и хреновое у меня тело, тощее, лысое… То ли дело теперь — настоящий Тарзан!»
«Скажи это хозяину этого тела», буркнул я. «Пусть тоже порадуется».
«Да ну его в баню!» отмахнулся Кожухов. «Дурак он набитый, мозгов вообще нет, одни мускулы. Но тело классное, мне нравится».
«Хорошо быть избранным», мрачно сказал я.
«Очень хорошо!» радостно согласился Кожухов. «Ты в мейозах участвовать будешь?»
Мне вдруг стало совсем нехорошо.
«Сдались, значит», констатировал я. «Даже не подумав как следует, что еще можно сделать».
«Да ничего нельзя сделать!» провозгласил Кожухов. «Нечего тут думать, трясти надо. Так я не понял, ты в мейозах будешь участвовать?»
«Да пошел ты!» рявкнул я и отключился.
9
Про меня все забыли. Я попытался поговорить со своими российскими клонами, но Сеть сообщила, что таких абонентов не существует. Это естественно — после мейоза идентификатор абонента меняется.Кстати! Как это мы-два ухитрился меня обнаружить? Я ведь тоже вступал в мейоз после того, как мы с ним расстались. Откуда у него мой идентификатор?
Я попытался прояснить этот вопрос, так сказать, лицом к лицу, но Сеть снова сказала, что абонент не существует. Логично. Американцы устраняют последствия химической атаки на Лэнгли, наверняка они все сейчас на Броуне, увеличивают число избранных. Прямо-таки гонка вооружений — и те, и другие не вылезают из мейозов. А в каждом мейозе на каждого субъекта расходуются тела двух ни в чем не повинных людей. Чтобы прогнать через мейоз тысячу человек, надо лишить жизни другие две тысячи. Помнится, в советское время любили говорить о человеческих жизнях, которые злые капиталисты приносят на алтарь гонки вооружений. Теперь это уже не метафора, теперь это реальность.
Но все-таки, как мы-два сумел со мной связаться? Может, я чего-то не понимаю в сетевых технологиях? Может, существует какая-то методика, позволяющая легко и быстро найти в Сети любого абонента?
Я переместился на Вудсток, задал этот вопрос, провалился в обморок и понял, что не узнал ничего нового. Если не считать того, что теперь я знал, что такой методики не существует. По крайней мере, Вудсток ничего не знает о ней.
А может, никаких сетевых тайн тут нет и в помине? Сеть Сетью, но старые добрые агентурные методы никто не отменял. Может, мы-два узнал мой идентификатор от своего агента в комитете защиты порядка? Кожухов и Драконтрест засылали агентов в США, логично предположить, что и у американцев есть агенты в России. Впрочем, какая мне разница, как меня нашли?
Время шло, ничего не происходило. Первые дни я все время ждал, что по Сети вот-вот придет вызов и либо Кожухов скажет, что придумал для меня новое задание, либо мы-два сообщит, что готов пойти на компромисс, устраивающий обе стороны. Но никаких сигналов не было. Меня окончательно списали в расход.
Командировочные, выданные Олегом, закончились. После некоторого колебания я решил не связываться с ФСБшниками еще раз, а вместо этого вообще убраться из Владивостока.
Ничего особо ужасного здесь не происходило. Политика отстрела пришельцев дала должный эффект, их в городе практически не осталось. Мой псевдомобильник теперь очень редко издавал предупреждающий писк и каждый раз, когда это случалось, на экранчике появлялась надпись «КЗП». Охотников за пришельцами стало больше, чем самих пришельцев. Менты и военные снова стали носить форму.
Казалось, жизнь вернулась в привычное русло, но я видел, что это только иллюзия. Ауры многих людей окрасились новым чувством, которому я никак не мог подобрать адекватного названия. В грубом приближении его можно охарактеризовать как неясное предчувствие чего-то ужасного. Вудсток был прав, человечество не успевает переваривать новшества, которые приносит Сеть. Люди устали от новостей, люди боятся их, люди напряженно ждут, когда в мир войдет что-то новое, несущее очередную ранее невиданную опасность. А то, что это будет опасно, сомнений не вызывает, потому что все, что приносит Сеть, опасно. Биоблокада и антигравитационные самолеты не в счет, это так, игрушки. А вот то, что в твою жену в любой момент может вселиться какой-нибудь мерзавец и из-за этого ее тут же пристрелят на месте и это будет законно и справедливо — вот это уже серьезно.
Теоретически, эту проблему решил бы переносной генератор изолированной зоны. Какое-то время я обдумывал эту идею всерьез, но ничего дельного так и не придумалось. Самый маленький генератор изолированной зоны, который можно создать на земной элементной базе, весит килограммов двадцать, на себе такую дуру долго не протаскаешь. Теоретически, можно установить его в квартире или в офисе, но реальной пользы от него не будет — радиус изолированной зоны слишком маленький, под каждым стулом придется ставить отдельный генератор. Если бы у нас был нанозавод…
Но нанозавода на Земле не будет, мое второе я не позволит. Оно считает, что все идет по плану, что тихое отчаяние, овладевающее человеческими душами — как раз то, что доктор прописал. Люди начинают пользоваться своим разумом… Тьфу!
Эпидемия чумы в США внезапно прекратилась, как будто выключили рубильник, что, собственно, и произошло. Американские защитники порядка решили, что чума сыграла свою роль в истории, и наконец-то задушили эпидемию. Число жертв так и не достигло трех миллионов.
Обстановка с инопланетным анклавом в Болгарии более-менее прояснилась. Раса, которая его образовала, называется подбу, они пришли с одноименной планеты, одного из многочисленных осколков развалившейся империи Птобо. Зачем они решили переселиться на Землю — непонятно. Судя по информации из Сети, на их родине вроде все в порядке.
Пророк Расул, проповедующий в Египте, уже пять раз убит террористами, но упорно возрождается каждый раз в новом теле. Его поклонники считают, что это божье чудо, а вовсе не проявление базовых свойств Сети.
В Великобритании действует закон о запрете сетевых перемещений, аналогичный российскому. Вчера палата лордов решила возобновить свои заседания и на первом же заседании половину лордов расстреляли охранники. В точном соответствии с законом.
В Праге полиция задержала группу осквернителей могил, которые оказались пришельцами с планеты Жея, населенной гуманоидами и входящей в состав конфедерации яхров. Преступники прочитали какую-то шарлатанскую книгу про некромантию и решили проверить на практике эффективность описанных в ней магических ритуалов. Пришельцев подвело некритическое отношение к земной литературе, а еще сильнее их подвело нежелание ознакомиться хотя бы с основными сведениями о планете пребывания. Они были уверены, что на Земле функционирует планетарный узел и потому, будучи застигнуты полицией, не убежали обратно в Сеть, а позволили надеть на себя наручники и честно назвали свои имена на допросе. Теперь их будут судить на Жее за кощунственное поведение в ином мире. Каких только придурков в Сети не встретишь…
Где-то, где именно — не сообщается, состоялось очередное совещание руководителей большой восьмерки. На совещании присутствовали консультанты с Нисле и Шотфепки, которые объяснили земным президентам и премьер-министрам, как им следует оптимизировать земную экономику. Подробности обсуждения не разглашаются.
Информация о Броуне появилась в земном интернете, но не вызвала большого ажиотажа. Одно дело, когда ты временно покидаешь свое тело в поисках острых ощущений, и совсем другое дело — когда ты покидаешь его навсегда. Для большинства земных искателей приключений последнее слишком экстремально. Несколько мейозов с участием земной публики состоялось, но массового характера это увлечение на Земле не приобрело.
Чего нельзя сказать о более цивилизованных планетах. На Сершле, например, образовалась целая коммуна поклонников броуновского образа жизни. Они захватили на Броуне несколько островов и большую часть времени проводят там, обмениваясь мыслями и эмоциями. Меньшую часть времени они проводят в других мирах Сети, накапливая мысли и эмоции для последующих обменов. Психиатры бьют тревогу, они говорят, что психика хсеофчи не в состоянии долго переносить такой образ жизни, что через год-другой коммуна превратится в дурдом. Но обитатели коммуны отмахиваются от предупреждений и продолжают прожигать свои жизни. В последнее время они увлеклись сексуальными извращениями. Устраивают оргию, а потом участники отправляются на Броун и делятся переживаниями, так сказать, напрямую. А потом возвращаются на Сершле и устраивают еще одну оргию.
Подбу подали заявку на вступление в конфедерацию яхров. Ассамблея конфедерации отвергла заявку, что вызвало среди подбу бурю негодования. Дескать, раз приняли Землю и Блубейк, то и нас тем более должны принять. Яхры срочно ввели временный мораторий на прием в конфедерацию новых членов, но подбу говорят, что это нелепая отговорка, и грозят войной. Впрочем, никто не сомневается, что война, даже если и будет объявлена, не приведет к агрессивным действиям. Подбу для этого слишком миролюбивы, а яхры — слишком заняты Броуном.
Интересно, что Блубейк все еще не исключен из конфедерации, несмотря на то, что формально находится в состоянии войны с Нисле и Шотфепкой. Оказывается, такая ситуация не противоречит законам конфедерации.
Во всех мирах конфедерации, кроме Сершле, контакты с Броуном категорически запрещены под угрозой серьезного наказания, в некоторых мирах — вплоть до смертной казни. Но этот запрет нигде не действует — граждане конфедерации отправляются на Броун с пересадкой либо на Сершле, либо в каком-нибудь варварском мире, вроде нашей Земли.
В целом земные и сетевые новости производят странное впечатление. С одной стороны, явно происходит что-то серьезное, а с другой стороны, никак невозможно понять, во что все эти события в конечном итоге выльются. Вудсток прогнозировал большие потрясения во всем секторе, так оно и происходит, но пока я не могу представить себе, чем все кончится. Ничего, поживем — увидим.
Странное дело, я верю, что грядет катастрофа, я не вижу способа ее предотвратить, но я спокоен. Я наблюдаю происходящее спокойно и отстраненно, чему-то возмущаюсь, чему-то радуюсь и стараюсь не думать, что человечество прямо сейчас претерпевает необратимые изменения, что каждый день приближает то, что для избранных станет переходом на неведомый следующий уровень, а для неизбранных — концом света. Если, конечно, Вудсток не врет и не ошибается.
Может, все дело в том, что я верю в то, что сам попаду в число избранных? А почему я так в этом уверен? Что, если Вудсток ошибся? Но от меня теперь все равно ничего не зависит. Обе силы, способные хоть что-то изменить на Земле, отказались от меня, для них я — балласт. А самое противное в том, что они правы, я ведь действительно балласт.
10
Я нарушил закон о запрете сетевых перемещений и покинул Россию. Я направился в Индию, в большой город с абсолютно непроизносимым для русского человека названием.Цель моего прибытия в Индию была предельно проста — я намеревался некоторое время спокойно пожить в свое удовольствие, не обращая внимания на зловещие предзнаменования. Я хотел занять тело богатого раджи, у которого есть большой дом с бассейном, гарем из сотни прекрасных наложниц, наизусть знающих «Кама сутру», собственный вертолет, роскошная вилла на берегу океана…
Меня ждало разочарование — все подходящие тела давно заняты пришельцами, причем не столько из иных миров, сколько с нашей родной Земли. Те, кто вовремя подсуетился, наслаждаются райской жизнью в роскошных дворцах и единственное, что отравляет их существование — другие желающие вкусить райской жизни. Вроде меня.
После нескольких уточняющих перемещений я попал в тело пожилого слуги, стоящего с опахалом рядом с гигантской кроватью, на которой раджа предавался постельным утехам сразу с тремя девицами. Я попытался было захватить тело самого раджи, но это тело было уже занято. Ничего, мы пойдем другим путем. Тело, в котором я нахожусь сейчас, старое и больное, но это несущественно. Внутренняя энергия, концентрации которой я научился на Вудстоке, предъявляет к телу совсем небольшие требования.
Я отбросил опахало, от которого все равно не было пользы, потому что в комнате работал кондиционер, забрался на кровать и легонько стукнул раджу в ухо.
— Убирайся из этого тела, — сказал я. — А то будет хуже.
Девицы испуганно вскрикнули и в мгновение ока скатились с кровати. Раджа недовольно крякнул, но было непохоже, что он сильно возмущен. Должно быть, уже привык к подобным сценам.
Он не стал тратить время на препирательства, он сразу начал драться. Попытался схватить меня за волосы, но я перехватил его руку и отвел в сторону. Суставы отозвались болью, но я запретил себе обращать на нее внимания.
Раджа легко вырвался из захвата, отпрянул назад и слез с кровати.
— Ну, нападай, Рэмбо, — сказал он.
— Тело попорчу, — сказал я. — Лучше уступи по-хорошему.
Раджа самодовольно хохотнул.
— Это я тебе тело попорчу, — заявил он. — Ты что, каратист?
— Хуже.
— Да будь ты хоть Брюс Ли, все равно в этом теле ничего не сделаешь. С твоим-то артритом.
Я тоже слез с кровати и стал ее обходить, прихрамывая. Раджа смотрел на меня и откровенно потешался. Наложницы и второй слуга с опахалом разделяли его веселье. Я начал злиться.
Я подошел к радже и сделал традиционный в восточных единоборствах поклон. Раджа хихикнул, ответил на поклон и принял основную стойку.
Я решил, что красивых жестов на сегодня достаточно. Я не стал принимать красивых поз, я просто подошел к радже, все так же прихрамывая, и протянул руку, намереваясь ухватить его за нос. Я не рассчитывал, что это удастся, но надо же как-то спровоцировать противника на необдуманные действия.
Противник, очевидно, тоже решил, что красивых жестов достаточно. Он не стал упражняться в сложных приемах, он нанес обычный прямой удар в лицо. Я легко уклонился, перехватил руку и на мгновение вцепился пальцами в косточку на локте. Скрюченные артритом пальцы вспыхнули болью, но боль моего противника была гораздо сильнее.
Он попытался разорвать дистанцию и сделал шаг назад, но я сделал шаг вперед. Раджа ударил меня левой рукой, кулак слегка задел скулу, но не причинил никакого вреда, кроме маленькой припухлости, которая рассосется у этого тела уже через пару дней. Я поймал руку противника в захват и ударил ногой в колено с внутренней стороны. Нога раджи подломилась, он грузно рухнул на пол, увлекая за собой меня, он надеялся перебросить меня через спину, но шансов у него не было. При такой координации движений, которой научил меня Вудсток, сделать подобный бросок не просто трудно, а очень трудно.
Финальная сцена боя выглядела так. Раджа лежал на боку, я лежал сзади него, моя тощая старческая нога торчала между его коленями и фиксировала их, а правая рука раджи была заломлена за спину в болевой захват.
Моему телу было тяжело — оно не привыкло к подобным нагрузкам. Оно жадно хватало ртом воздух, но в остальном я вполне контролировал его.
— Уходи из тела, — сказал я, немного отдышавшись. — Будет больно.
— Будет больно — сломаешь руку, — сказал раджа. — Попортишь хорошее тело.
Я зловеще ухмыльнулся. Жалко, что раджа не видит моего лица, а то у него сразу пропало бы всякое желание пререкаться.
— Ломать руку необязательно, — сказал я. — Боль можно причинить тысячью других способов. Например, вот так.
Произнеся эти слова, я впился зубами в его плечевой нерв. Раджа завизжал, как поросенок, которого режут.
— Еще можно яйца прищемить, — продолжал я. — До завтра тело заживет, а больно будет ой-ей-ей. Да и рука у тебя не скоро сломается. Вот, смотри. Больно?
— А-а-а!
— Больно, — констатировал я. — А до перелома — как до Китая раком.
— До Китая двести километров, — прокомментировал раджа. — А почему раком?
— Короче, — сказал я и еще раз надавил на заломленную руку.
— А-а-а!
— Ты из тела уйдешь или будем дальше разговаривать? А может, ты мазохист?
— Пробовал, — меланхолично сказал раджа. — Не понравилось. Хотя… Ты сильный, привлекательный, тебе бы еще тело нормальное… Может, договоримся по-хорошему?
— Я с пидорами не договариваюсь, — строго сказал я.
И подумал: кто бы говорил. После того, чем я занимался на Оле… Впрочем, нет, не нужно путать понятия «гей» и «пидор». Гей — это сексуальная ориентация, а пидор — жизненная позиция. Рядом со мной сейчас лежал пидор.
Я заметил, что его дыхание участилось.
— Давай, милый, сделай мне больно, — сказал он.
— Тьфу на тебя, — сказал я и свернул ему шею.
Большой силы для этого не надо, надо только знать, на что нажимать и куда дергать.
— Хорошее было тело, — сказал я, вставая. — Жалко, что внутри дурак сидел. А вы что уставились? — обратился я к девицам и слуге.
Около кровати слуги уже не было, он был около двери. Заметив, что я обратил на него внимание, он согнулся в низком поклоне.
— Ты куда собрался? — строго спросил я.
— Привести господину достойное тело, — почтительно ответил слуга. — И еще принести терминал.
— Терминал не нужен, — сказал я. — Я сам себе терминал.
Слуга еще раз поклонился и произнес короткую молитву каким-то непонятным богам. Если бы я обратился к памяти тела, боги, несомненно, стали бы понятными и родными, но мне не хотелось забивать свою память всякой ерундой.
— Приветствую тебя, господин, еще раз, — сказал слуга. — Мы возносили молитвы и наши молитвы были услышаны. Теперь у нас будет настоящий господин.
Я обернулся и увидел, что девицы склонились в таком же почтительном поклоне. Поскольку они были голыми, выглядело это порнографично. Может… Нет, не в этом теле.
— Давай, веди сюда достойное тело, — обратился я к слуге. — И поторопись.
11
Старого слугу, приведшего мне новое тело, звали Дваджьяпхутома. Меня, кстати, звали Дхангаджаджма. Имеется ввиду не имя бывшего хозяина моего тела, а имя раджи, чье место я занял, победив его.Слуги смотрят на меня почти как на бога, причем поразило их не столько то, что я могу обходиться без терминала, перемещаясь из одного тела в другое, сколько то, что перед тем, как занять новое тело, я освободил старое. Это действие казалось мне абсолютно естественным — в самом деле, зачем гадить людям без необходимости? Но слуги восприняли заботу об одном из них как акт высочайшего милосердия.
Впрочем, какие они слуги? Рабы они, самые настоящие рабы. Странные люди эти индусы — на полном серьезе полагают, что если ты родился в касте шудр, то твоя святая обязанность — служить господину, которого послали тебе боги, выполнять и предугадывать каждое его желание, даже самое унизительное для тебя. У шудр не бывает ни чести, ни достоинства, но если шудра проведет свою жизнь в смиренном служении и ни разу не осквернит карму неуместной гордыней, то следующая его жизнь пройдет в теле вайшью, а если повезет, то и кшатрия. Раньше я считал, что высшей кастой в Индии являются брахманы, но оказалось, что школьные учебники лгут — брахманами не рождаются, ими становятся, а чтобы это событие не нарушало общие положения кастовой системы, посвящение в брахманы считается вторым рождением.
Я спросил у Дваджьяпхутомы, как традиционная индийская мораль относится к сетевым перемещениям. Ведь воспользовавшись терминалом Сети, шудра может занять тело кшатрия, не дожидаясь завершения круга кармы.
Дваджьяпхутома почтительно возразил мне, что карма на то и карма, чтобы зависеть не от воли субъекта, а только лишь от оценки его деятельности высшими силами. Тот, кто пытается обмануть карму с помощью Сети, проведет следующее тысячелетие в облике червя, живущего в навозной куче. Мне сразу вспомнились бессмертные строки Высоцкого: «и будешь баобабом триста лет, пока помрешь».