Страница:
“Как осуществлялась операция? В назначенное время члены Президиума ЦК вошли в зал заседаний. Когда одним из последних вошел и сел на свое место Берия, его охрана, прикрепленные помощники, были тут же изолированы, эти помещения заполнили сотрудники спецгруппы во главе с К. С. Москаленко. В этот же момент были заменены посты охраны на этажах и в Кремле.
Маленков открыл заседание Президиума и объявил:
– Давайте рассмотрим вопрос по товарищу Берии, – и дал слово Хрущеву. Тот прямо, открыто изложил суть дела. Когда Берия начал решительно опровергать сказанное, к обвинениям подключились и другие. Уяснив до конца степень опасности, Берия протянул руку к портфелю, лежавшему на столе. В эту секунду Никита Сергеевич быстро отобрал портфель, заявив: “Шалишь, Лаврентий!”(Это штафирка-то Хрущев отобрал портфель у старого чекиста, знающего джиу-джитсу? Ха-ха! – Е. П.) Там оказался пистолет. После острых перепалок Маленков объявил:
– Давайте созовем Пленум и там все до конца обсудим.
Все, кроме Берии, согласились. Когда Берия выходил из зала заседаний, прямо у дверей его арестовали и увезли”.
Как видите, в этом варианте отсутствует Жуков, но зато присутствует пистолет в портфеле Берии. В последующих вариантах легенды Жуков появился, но пистолет из портфеля вдруг исчез.
Вывод: врут!
8. Что произошло с охраной Берии и Кремля?
Выше вы уже обратили внимание на неувязку: по Москаленко, военные ждали сигнала в приемной вместе с охранниками Берии, а по раннему Хрущеву, именно Москаленко эту охрану и разоружил. По позднему Жукову: “Арестовать личную охрану поручили Серову”(заместителю Берии в МВД). А по окончательному Москаленко, с устранением охраны дело обстояло так:
“В ночь с 26 на 27 июня, примерно около 24 часов, с помощью Суханова (помощника Маленкова) я вызвал пять легковых машин «ЗИС-110» с правительственными сигналами и послал их в штаб Московского округа ПВО на ул. Кирова. К этому времени по моему распоряжению было подготовлено 30 офицеров-коммунистов штаба округа под командованием начальника оперативного управления полковника т. Ерастова. Все они были вооружены и привезены в Кремль без проверки на пяти машинах и, как только прибыли, сразу же заменили охрану в Кремле внутри здания, где под охраной находился Берия. После этого, окруженный охраной, Берия был выведен наружу и усажен в машину «ЗИС-110» на среднее сиденье. Там же сели сопровождавшие его вооруженные Батицкий, Баксов, Зуб и Юферев. Сам я сел в эту машину спереди, рядом с шофером. На другой машине были посажены шесть из прибывших офицеров из ПВО.
Двумя этими машинами мы проехали без остановки через Спасские ворота и повезли Берию на гарнизонную гауптвахту г. Москвы…”(А где же ковер, в который, по маршалу Жукову, заворачивали Берию? Жаль ковра, красивый, эффектный номер! – Е. П.)
Вывод: все врут!
9. А было ли это пресловутое заседание Президиума ЦК и Совмина, на котором якобы был арестован Берия?
С давних времен заседания высших органов страны и партии стенографируются и протоколируются. Если такое совместное заседание действительно имело место 26 июня 1953 г., то в архивах двух ведомств сразу – в ЦК КПСС и Совмина – должны сохраниться протоколы этого заседания с решением об аресте Берии и о возбуждении против него дела. Но ни в одном архиве таких протоколов нет!
Более того, решение “Об организации следствия по делу о преступных антинародных и антигосударственных действиях Берии” принято на заседании президиума ЦК только 29 июня.
Вывод: все врут!
Думаю, что дальше анализ легенды об аресте Берии нет смысла продолжать. Ни в каких даже основополагающих деталях, которые невозможно забыть, она в показаниях “участников” не стыкуется. Все стараются доказать, что Берия был арестован, но каждый врет об этом по-своему». [64]
Несостоявшееся заседание
Так что же на самом деле произошло 26 июня?
Глава 2
День «Х» (продолжение)
Маленков открыл заседание Президиума и объявил:
– Давайте рассмотрим вопрос по товарищу Берии, – и дал слово Хрущеву. Тот прямо, открыто изложил суть дела. Когда Берия начал решительно опровергать сказанное, к обвинениям подключились и другие. Уяснив до конца степень опасности, Берия протянул руку к портфелю, лежавшему на столе. В эту секунду Никита Сергеевич быстро отобрал портфель, заявив: “Шалишь, Лаврентий!”(Это штафирка-то Хрущев отобрал портфель у старого чекиста, знающего джиу-джитсу? Ха-ха! – Е. П.) Там оказался пистолет. После острых перепалок Маленков объявил:
– Давайте созовем Пленум и там все до конца обсудим.
Все, кроме Берии, согласились. Когда Берия выходил из зала заседаний, прямо у дверей его арестовали и увезли”.
Как видите, в этом варианте отсутствует Жуков, но зато присутствует пистолет в портфеле Берии. В последующих вариантах легенды Жуков появился, но пистолет из портфеля вдруг исчез.
Вывод: врут!
8. Что произошло с охраной Берии и Кремля?
Выше вы уже обратили внимание на неувязку: по Москаленко, военные ждали сигнала в приемной вместе с охранниками Берии, а по раннему Хрущеву, именно Москаленко эту охрану и разоружил. По позднему Жукову: “Арестовать личную охрану поручили Серову”(заместителю Берии в МВД). А по окончательному Москаленко, с устранением охраны дело обстояло так:
“В ночь с 26 на 27 июня, примерно около 24 часов, с помощью Суханова (помощника Маленкова) я вызвал пять легковых машин «ЗИС-110» с правительственными сигналами и послал их в штаб Московского округа ПВО на ул. Кирова. К этому времени по моему распоряжению было подготовлено 30 офицеров-коммунистов штаба округа под командованием начальника оперативного управления полковника т. Ерастова. Все они были вооружены и привезены в Кремль без проверки на пяти машинах и, как только прибыли, сразу же заменили охрану в Кремле внутри здания, где под охраной находился Берия. После этого, окруженный охраной, Берия был выведен наружу и усажен в машину «ЗИС-110» на среднее сиденье. Там же сели сопровождавшие его вооруженные Батицкий, Баксов, Зуб и Юферев. Сам я сел в эту машину спереди, рядом с шофером. На другой машине были посажены шесть из прибывших офицеров из ПВО.
Двумя этими машинами мы проехали без остановки через Спасские ворота и повезли Берию на гарнизонную гауптвахту г. Москвы…”(А где же ковер, в который, по маршалу Жукову, заворачивали Берию? Жаль ковра, красивый, эффектный номер! – Е. П.)
Вывод: все врут!
9. А было ли это пресловутое заседание Президиума ЦК и Совмина, на котором якобы был арестован Берия?
С давних времен заседания высших органов страны и партии стенографируются и протоколируются. Если такое совместное заседание действительно имело место 26 июня 1953 г., то в архивах двух ведомств сразу – в ЦК КПСС и Совмина – должны сохраниться протоколы этого заседания с решением об аресте Берии и о возбуждении против него дела. Но ни в одном архиве таких протоколов нет!
Более того, решение “Об организации следствия по делу о преступных антинародных и антигосударственных действиях Берии” принято на заседании президиума ЦК только 29 июня.
Вывод: все врут!
Думаю, что дальше анализ легенды об аресте Берии нет смысла продолжать. Ни в каких даже основополагающих деталях, которые невозможно забыть, она в показаниях “участников” не стыкуется. Все стараются доказать, что Берия был арестован, но каждый врет об этом по-своему». [64]
Несостоявшееся заседание
В архиве Маленкова нашелся один весьма интересный документ. Это черновик заседания Президиума, назначенного на 26 июня. Вот что он гласит.
«К РЕШЕНИЮ ВОПРОСА О БЕРИИ
Протокол № 10 от 26 июня 1953 г.
Враги хотели поставить органы МВД над партией и правительством.
Задача состоит в том, чтобы органы МВД поставить на службу партиии правительству, взять эти органы под контроль партии(здесь и далее – курсив мой. – Е. П.).
Враги хотели в преступных целях использовать органы МВД.
Задача состоит в том, чтобы устранить всякую возможность повторения подобных преступлений.
Органы МВД занимают такое место в системе государственного аппарата, где имеется наибольшая возможность злоупотребить властью.
Задача состоит в том, чтобы не допустить злоупотребления властью.
(Большая перестройка; исправление методов; агентура; внедрять партийность.)
Комитет – внутр. взоры на врагов друзей защищать вне – разведку наладить
МВД – задача – (лагери долж. провер…).
1. Факты – Укр., Литва, Латв.
Нужны ли эти меропр.
Что получилось, как стали понимать?
МВД поправлял партию и правит.
ЦК – на второй план.
2. Пост Мин. вн. дел у т. Б. – он с этого поста контролир. парт. и пр. Это чревато большими опасностями, если вовремя, теперь же не поправить.
3. Неправильно и др.
Суд – подг.
Особ. совещ.
факты венгер. вопр. – Мы заранее не сговаривались ( Еще подчеркнуто!)
Герм. – чекиста послать? руков. послать?
Правильно ли это – нет!
Надо вовремя поправить. – Подавление коллектива. Какая же это коллективн.
Безапелляционность – покончить.
4. Разобщенность, с оглядкой.
Письмо о Молотове?
Настраиваемся друг на друга!
Нужен – монолитн. кол(лектив) и он есть!
5. Как исправить:
а) МВД – пост дать другому (Кр(углов) + ЦК.
Управл. охраны – ЦК
С утра до вечера не шагу без контроля!
наша охрана – у каждого в отд., тому, кого охр.
(без доносов)
Мы при т. Ст. недов. (возможно, имеется в виду, что при Сталине не пользовались таким недоверием. – Е. П.)
Орг. подслушив. – ЦК – контроль
Т. (товарищи. – Е. П.) не увер., кто и кого подслуш.
?б) От поста зама (председателя Совета Министров. – Е. П.) – освободить назнач. мин. нефт. пр.
в) Спец. Комит. – в Минист. Сабуров и Хруничев. (Имеется в виду преобразование атомного комитета в соответствующее министерство и назначение туда новых руководителей. – Е. П.)
г) президиум ЦК – по крупн. вопр. реш. – за подп. секр., Предс?
было реш.
Кто хочет обсудить…». [65]
Теперь требуется некоторая расшифровка.
Надеюсь, суть претензий к Берии из этой записки ясна и комментариев не требует. Меры тоже ясны: от поста министра внутренних дел освободить в любом случае. Если будет вести себя смирно и признает свои ошибки, то этим и ограничиться, если же «не проявит понимания», то снять и с должности зампреда Совмина, а также председателя специального комитета и отправить на пост министра нефтяной промышленности. О том, что последние меры условны, говорит маленький знак вопроса перед пунктом б). То есть размах репрессивных мер по отношению к Берии зависел от того, как он будет вести себя на заседании. И если, как вспоминает Молотов, он «признал свои ошибки», то должен был потерять только МВД, но не свободу и не жизнь…
Так что же там на самом деле произошло, на этом Политбюро? Но что бы ни произошло, Маленков, автор черновика, выходит, к подготовке ареста Берии непричастен, коли явился на заседание с этой бумажкой в портфеле?
Это первый пласт размышлений, которые вызывает сей документ. Однако он куда более глубок, чем кажется на первый взгляд. Например, совершенно в ином свете предстает перед нами вопрос об МВД.
Для сравнения вернемся в 1938 год. В октябре начала работу комиссия Политбюро, которая должна была подготовить проект постановления ЦК, СНК и НКВД «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» – постановление было утверждено Политбюро 17 ноября, и соответственно, в свои сроки было утверждено Совнаркомом и НКВД. Зачем такие сложности? Неужели Политбюро не могло само повелеть?
В том-то и дело, что не могло! К тому времени уже действовала Конституция 1936 года, но даже и без нее в официальной структуре власти Политбюро было никем, и звать его никак. Просто руководящий орган политической партии, без каких бы то ни было властных полномочий. Да, мы знаем, что партия в то время руководила всем, но механизм этого руководства был достаточно хитер, он действовал не через властные структуры, а опосредованно, через членство. Самые значимые люди в стране входили в Политбюро и обязаны были выполнять его постановления в порядке партийной дисциплины. Поэтому-то и принималось совместноепостановление Политбюро и того ведомства, которого касался решаемый вопрос. Кстати, и Хрущев, когда до него наконец-таки дошло, изменил свою версию событий 26 июня, присовокупив сюда еще и Президиум Совмина. Но про черновик, по-видимому, все попросту забыли. Дело в том, что, если вопрос рассматривался на заседании, то по нему выносилась резолюция, а черновик уничтожался. Его наличие в архиве Маленкова доказывает, что этот вопрос 26 июня не рассматривался. Вот и проворонили улику.
А улика-то это серьезная! На основании этого документа (соответствующие места выделены курсивом) членам Президиума ЦК, в принципе, можно предъявить обвинение по пресловутой ст. 58 в самой страшной ее части – 58 1: измена родине. В тогдашнем УК, правда, нет статьи о государственном перевороте, но насчет приговора можно не сомневаться. И обвинение это гласит: попытка, в ущерб Конституции, подчинить Министерство внутренних дел Президиуму ЦК, то есть высшему органу политической партии. Выражаясь современным языком, это говорит о намерениях вместо конституционного установить в СССР внеконституционную диктатуру одной политической партии.
Это, конечно, шутка – хотя, в определенное время и при определенных обстоятельствах такие шуточки могли привести их героев к стенке. При Сталине за подобными нюансами следили очень тщательно – раз Конституция есть, она должна выполняться. Пусть ритуально, но выполняться. Что же получается, эти претенденты на высшую власть даже таких простых вещей не понимали?
Впрочем, что они вообще понимали, было продемонстрировано стране в последующие десять лет. У Стругацких в романе «Трудно быть богом» есть такой замечательный персонаж – сановник при королевском дворе дон Рэба, нечто вроде кардинала Ришелье, которого все считали хитрым интриганом. А он только изображал хитрого интригана, будучи на деле глуп и примитивен. Так же и здесь. Потому что чем дальше, тем явственнее обнаруживалась феноменальная тупость всей этой гоп-компании. В многочисленных спорах мне с пеной у рта доказывали, что люди, стоящие у власти, не могут быть так глупы! Ну вот не могут, и все!
А если могут?
Не будем спешить с ответом, вернемся пока к пресловутому черновику. Судя по тому, что черновик оказался в архиве Маленкова, либо заседание не состоялось, либо вопрос о Берии на нем не обсуждался… Но ведь, как утверждают все без исключения участники, и заседание состоялось, и вопрос обсуждался, да еще как! Дальше: в черновике ни слова об аресте. Выходит, Маленков – а он, между прочим, Предсовмина – ничего не знал?
Возможна и другая версия появления этого черновика. Перечитайте его еще раз. Ничего странного не замечаете? Сначала идут длинные гладкие фразы, стилистически выверенные, без сокращений, и при этом совершенно дежурные, которые опытный партчиновник без всяких записей произнесет. И вдруг текст становится сбивчивым, конспективным, слова сокращаются. Вся существенная часть документа изложена кое-как, словно бы в страшной спешке. Фразы стилистически разные. Рядом с вполне грамотной – о том, что МВД поправлял партию и правительство, – стоит возмущенный выкрик: ЦК – на второй план! Такое ощущение, что над Маленковым буквально нависают несколько человек, и лихорадочно он записывает то, что ему наперебой говорят. Проекта резолюции здесь также нет, хотя обычно он готовился заранее.
Все записано настолько наспех, что, скорее всего, вышеупомянутый черновик готовился утром 26 июня, непосредственно перед акцией. Так, словно перед самым заседанием, некто – и мы вскоре поймем, кто именно – сказал: «Товарищи, сколько ж можно! Положение сложилось недопустимое, Берия черт знает что себе позволяет! Доколе?! Сегодняшние вопросы подождут, давайте-ка лучше обсудим вот что…»
Но с чего вдруг? Так свербило, что и дня было не подождать, не решить проблему мирным путем?.. А это смотря какая проблема! О заговоре Берии, думаю, можно забыть. Но ведь заседание было назначено заранее, и у него должна была быть нормальная, официальная, заранее обговоренная повестка дня.
О чем должна была идти речь на заседании Президиума ЦК 26 июня?
А вот об этом сведений нигде нет!
«К РЕШЕНИЮ ВОПРОСА О БЕРИИ
Протокол № 10 от 26 июня 1953 г.
Враги хотели поставить органы МВД над партией и правительством.
Задача состоит в том, чтобы органы МВД поставить на службу партиии правительству, взять эти органы под контроль партии(здесь и далее – курсив мой. – Е. П.).
Враги хотели в преступных целях использовать органы МВД.
Задача состоит в том, чтобы устранить всякую возможность повторения подобных преступлений.
Органы МВД занимают такое место в системе государственного аппарата, где имеется наибольшая возможность злоупотребить властью.
Задача состоит в том, чтобы не допустить злоупотребления властью.
(Большая перестройка; исправление методов; агентура; внедрять партийность.)
Комитет – внутр. взоры на врагов друзей защищать вне – разведку наладить
МВД – задача – (лагери долж. провер…).
1. Факты – Укр., Литва, Латв.
Нужны ли эти меропр.
Что получилось, как стали понимать?
МВД поправлял партию и правит.
ЦК – на второй план.
2. Пост Мин. вн. дел у т. Б. – он с этого поста контролир. парт. и пр. Это чревато большими опасностями, если вовремя, теперь же не поправить.
3. Неправильно и др.
Суд – подг.
Особ. совещ.
факты венгер. вопр. – Мы заранее не сговаривались ( Еще подчеркнуто!)
Герм. – чекиста послать? руков. послать?
Правильно ли это – нет!
Надо вовремя поправить. – Подавление коллектива. Какая же это коллективн.
Безапелляционность – покончить.
4. Разобщенность, с оглядкой.
Письмо о Молотове?
Настраиваемся друг на друга!
Нужен – монолитн. кол(лектив) и он есть!
5. Как исправить:
а) МВД – пост дать другому (Кр(углов) + ЦК.
Управл. охраны – ЦК
С утра до вечера не шагу без контроля!
наша охрана – у каждого в отд., тому, кого охр.
(без доносов)
Мы при т. Ст. недов. (возможно, имеется в виду, что при Сталине не пользовались таким недоверием. – Е. П.)
Орг. подслушив. – ЦК – контроль
Т. (товарищи. – Е. П.) не увер., кто и кого подслуш.
?б) От поста зама (председателя Совета Министров. – Е. П.) – освободить назнач. мин. нефт. пр.
в) Спец. Комит. – в Минист. Сабуров и Хруничев. (Имеется в виду преобразование атомного комитета в соответствующее министерство и назначение туда новых руководителей. – Е. П.)
г) президиум ЦК – по крупн. вопр. реш. – за подп. секр., Предс?
было реш.
Кто хочет обсудить…». [65]
Теперь требуется некоторая расшифровка.
Надеюсь, суть претензий к Берии из этой записки ясна и комментариев не требует. Меры тоже ясны: от поста министра внутренних дел освободить в любом случае. Если будет вести себя смирно и признает свои ошибки, то этим и ограничиться, если же «не проявит понимания», то снять и с должности зампреда Совмина, а также председателя специального комитета и отправить на пост министра нефтяной промышленности. О том, что последние меры условны, говорит маленький знак вопроса перед пунктом б). То есть размах репрессивных мер по отношению к Берии зависел от того, как он будет вести себя на заседании. И если, как вспоминает Молотов, он «признал свои ошибки», то должен был потерять только МВД, но не свободу и не жизнь…
Так что же там на самом деле произошло, на этом Политбюро? Но что бы ни произошло, Маленков, автор черновика, выходит, к подготовке ареста Берии непричастен, коли явился на заседание с этой бумажкой в портфеле?
Это первый пласт размышлений, которые вызывает сей документ. Однако он куда более глубок, чем кажется на первый взгляд. Например, совершенно в ином свете предстает перед нами вопрос об МВД.
Для сравнения вернемся в 1938 год. В октябре начала работу комиссия Политбюро, которая должна была подготовить проект постановления ЦК, СНК и НКВД «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» – постановление было утверждено Политбюро 17 ноября, и соответственно, в свои сроки было утверждено Совнаркомом и НКВД. Зачем такие сложности? Неужели Политбюро не могло само повелеть?
В том-то и дело, что не могло! К тому времени уже действовала Конституция 1936 года, но даже и без нее в официальной структуре власти Политбюро было никем, и звать его никак. Просто руководящий орган политической партии, без каких бы то ни было властных полномочий. Да, мы знаем, что партия в то время руководила всем, но механизм этого руководства был достаточно хитер, он действовал не через властные структуры, а опосредованно, через членство. Самые значимые люди в стране входили в Политбюро и обязаны были выполнять его постановления в порядке партийной дисциплины. Поэтому-то и принималось совместноепостановление Политбюро и того ведомства, которого касался решаемый вопрос. Кстати, и Хрущев, когда до него наконец-таки дошло, изменил свою версию событий 26 июня, присовокупив сюда еще и Президиум Совмина. Но про черновик, по-видимому, все попросту забыли. Дело в том, что, если вопрос рассматривался на заседании, то по нему выносилась резолюция, а черновик уничтожался. Его наличие в архиве Маленкова доказывает, что этот вопрос 26 июня не рассматривался. Вот и проворонили улику.
А улика-то это серьезная! На основании этого документа (соответствующие места выделены курсивом) членам Президиума ЦК, в принципе, можно предъявить обвинение по пресловутой ст. 58 в самой страшной ее части – 58 1: измена родине. В тогдашнем УК, правда, нет статьи о государственном перевороте, но насчет приговора можно не сомневаться. И обвинение это гласит: попытка, в ущерб Конституции, подчинить Министерство внутренних дел Президиуму ЦК, то есть высшему органу политической партии. Выражаясь современным языком, это говорит о намерениях вместо конституционного установить в СССР внеконституционную диктатуру одной политической партии.
Это, конечно, шутка – хотя, в определенное время и при определенных обстоятельствах такие шуточки могли привести их героев к стенке. При Сталине за подобными нюансами следили очень тщательно – раз Конституция есть, она должна выполняться. Пусть ритуально, но выполняться. Что же получается, эти претенденты на высшую власть даже таких простых вещей не понимали?
Впрочем, что они вообще понимали, было продемонстрировано стране в последующие десять лет. У Стругацких в романе «Трудно быть богом» есть такой замечательный персонаж – сановник при королевском дворе дон Рэба, нечто вроде кардинала Ришелье, которого все считали хитрым интриганом. А он только изображал хитрого интригана, будучи на деле глуп и примитивен. Так же и здесь. Потому что чем дальше, тем явственнее обнаруживалась феноменальная тупость всей этой гоп-компании. В многочисленных спорах мне с пеной у рта доказывали, что люди, стоящие у власти, не могут быть так глупы! Ну вот не могут, и все!
А если могут?
Не будем спешить с ответом, вернемся пока к пресловутому черновику. Судя по тому, что черновик оказался в архиве Маленкова, либо заседание не состоялось, либо вопрос о Берии на нем не обсуждался… Но ведь, как утверждают все без исключения участники, и заседание состоялось, и вопрос обсуждался, да еще как! Дальше: в черновике ни слова об аресте. Выходит, Маленков – а он, между прочим, Предсовмина – ничего не знал?
Возможна и другая версия появления этого черновика. Перечитайте его еще раз. Ничего странного не замечаете? Сначала идут длинные гладкие фразы, стилистически выверенные, без сокращений, и при этом совершенно дежурные, которые опытный партчиновник без всяких записей произнесет. И вдруг текст становится сбивчивым, конспективным, слова сокращаются. Вся существенная часть документа изложена кое-как, словно бы в страшной спешке. Фразы стилистически разные. Рядом с вполне грамотной – о том, что МВД поправлял партию и правительство, – стоит возмущенный выкрик: ЦК – на второй план! Такое ощущение, что над Маленковым буквально нависают несколько человек, и лихорадочно он записывает то, что ему наперебой говорят. Проекта резолюции здесь также нет, хотя обычно он готовился заранее.
Все записано настолько наспех, что, скорее всего, вышеупомянутый черновик готовился утром 26 июня, непосредственно перед акцией. Так, словно перед самым заседанием, некто – и мы вскоре поймем, кто именно – сказал: «Товарищи, сколько ж можно! Положение сложилось недопустимое, Берия черт знает что себе позволяет! Доколе?! Сегодняшние вопросы подождут, давайте-ка лучше обсудим вот что…»
Но с чего вдруг? Так свербило, что и дня было не подождать, не решить проблему мирным путем?.. А это смотря какая проблема! О заговоре Берии, думаю, можно забыть. Но ведь заседание было назначено заранее, и у него должна была быть нормальная, официальная, заранее обговоренная повестка дня.
О чем должна была идти речь на заседании Президиума ЦК 26 июня?
А вот об этом сведений нигде нет!
Так что же на самом деле произошло 26 июня?
Юрий Мухин предполагает, что Берию под каким-либо предлогом заманили куда-нибудь, например, в штаб ПВО, и там убили. Хотя трудно представить себе, чтобы предельно занятый Берия вдруг изменил свои планы и отправился куда-то в штаб ПВО, если он туда изначально не собирался. А куда он, кстати, собирался? И кто мог знать о его планах?
В первую очередь об этом могли знать жена и сын. И вот что вспоминает Серго Берия.
«26 июня 1953 года отец находился на даче. Я уехал раньше, где-то около восьми, и через час был в Кремле. (Кабинет отца располагался в противоположном здании.) В четыре часа дня мы должны были доложить отцу о подготовке к проведению ядерного взрыва… (Дальше рассказывается о подготовке к докладу, совместно с другими конструкторами, у Б. Л. Ванникова. – Е. П.) Часов в двенадцать ко мне подходит сотрудник из секретариата Ванникова и приглашает к телефону: звонил дважды Герой Советского Союза Амет-Хан, испытывавший самолеты с моим оборудованием. “Серго, – кричал он в трубку, – я тебе одну страшную весть сообщу, но держись! Ваш дом окружен войсками, а твой отец, по всей вероятности, убит. Я уже выслал машину к кремлевским воротам, садись в нее и поезжай на аэродром. Я готов переправить тебя куда-нибудь, пока еще не поздно!”
Я начал звонить в секретариат отца. Телефоны молчали. Наверное, их успели отключить. Не брал никто трубку и на даче, и в квартире. Связь отсутствовала всюду… Тогда я обратился к Ванникову. Выслушав меня, он тоже принялся звонить, но уже по своим каналам. В тот день, по предложению отца, было назначено расширенное заседание Президиума ЦК… (Дальше мы часть фразы пока выпустим, потом я ее приведу. – Е. П.) …Ванников установил, что заседание отменено и происходит что-то непонятное…
…Борис Львович (Ванников. – Е. П.), чтобы меня одного не схватили, поехал вместе со мной на городскую квартиру, расположенную на Садовом кольце. Район в самом деле был оцеплен военными, и нас долго не пропускали во двор, пока Ванников снова не позвонил Хрущеву. Наконец, после его разрешения, нас пропустили, что и подтверждало его причастность к происходящему. Стена со стороны комнаты моего отца была выщерблена пулями крупнокалиберных пулеметов, окна разбиты, двери выбиты.
Пока я все это отчаянно рассматривал, ко мне подбежал один из охранников и говорит: “Серго, только что из помещения вынесли кого-то на носилках, накрытых брезентом”.
Охранника срочно позвали, и я не успел спросить у него, находился ли отец дома во время обстрела». [66]
Скорее всего, так оно и происходило. Именно так – тупо, грубо, нелепо. Этими чертами отмечены все действия убийц Берии – и «Танки-шоу» в центре столицы, и пресловутый Пленум ЦК, о котором еще пойдет речь, и «суд», и все прочее.
Еще несколько штрихов, доказывающих, что Берия ужебыл мертв. Из воспоминаний Серго: «После всего, что произошло, [67]Анастас Иванович (Микоян. – Е. П.) разыскал меня в Москве у дочери и долго твердил о своей непричастности к гибели отца… Я тогда не мог знать содержания его выступления на Пленуме, поэтому принял за истину слова Микояна. Правда, некоторые сомнения в искренности этих клятв заронила мне в душу реплика, как бы случайно оброненная им: “Эх, дорогой Серго, о чем угодно можно говорить, когда человека уже нет в живых!..” Только спустя десятки лет я понял подтекст микояновской реплики». [68]
И снова слово Ю. Мухину:
«Я позвонил последнему оставшемуся в живых члену тогдашнего ЦК Н. К. Байбакову. В ходе разговора по техническим вопросам я спросил его, помнит ли он июльский 1953 г. Пленум ЦК? Когда Николай Константинович его вспомнил (ему 90 лет), я неожиданно задал ему вопрос: “Знали ли вы на Пленуме, что Берия уже убит?” Он быстро ответил: “Нет, я тогда ничего не знал, – но затем, после заминки, сказал: – Но факт в том, что он оказался убитым”». [69]
Можно еще и еще доказывать, что Берия был не арестован, а убит. Но стоит ли?
Да, но все это как-то слишком уж грубо и непрофессионально. Если так уж необходимо было ликвидировать Берию, неужели обязательно затевать пальбу в центре Москвы? Есть же и другие способы… да хоть автокатастрофа, чем плохо?
Тому может быть лишь одно объяснение: у заговорщиков не было времени обставить все прилично. Это был экспромт. Они спешили, причем так спешили, и опасность была так велика, что им было уже все равно, как убрать Берию. Да хоть в самом деле Москву бомбить – лишь бы убрать!
Но почему?!
А вот теперь вернемся к опущенной фразе из воспоминаний Серго. «В тот день, по предложению отца, было назначено расширенное заседание Президиума ЦК, на котором планировалось обсудить деятельность министра государственной безопасности СССР С.Игнатьева и его заместителя М.Рюмина с целью установления их личной вины в фабрикации ряда дел: мингрельского, ленинградского и т. п…». Он настолько не придал этому факту значения, что даже не включил его в свою книгу, ограничившись упоминанием в интервью. Значит, ни о какой подтасовке не может быть и речи, случайно вспомнил и случайно сказал.
А из других источников известно, что накануне, 25 июня, едва вернувшись из десятидневной поездки в Германию, Берия просил у Маленкова санкции на арест Игнатьева.
При чем тут это? Чушь какая-то…
Давайте не будем торопиться. Пока просто запомним: на этом заседании Президиума Берия должен был говорить о бывшем министре госбезопасности Игнатьеве и, по всей видимости, получить санкцию на его арест.
В первую очередь об этом могли знать жена и сын. И вот что вспоминает Серго Берия.
«26 июня 1953 года отец находился на даче. Я уехал раньше, где-то около восьми, и через час был в Кремле. (Кабинет отца располагался в противоположном здании.) В четыре часа дня мы должны были доложить отцу о подготовке к проведению ядерного взрыва… (Дальше рассказывается о подготовке к докладу, совместно с другими конструкторами, у Б. Л. Ванникова. – Е. П.) Часов в двенадцать ко мне подходит сотрудник из секретариата Ванникова и приглашает к телефону: звонил дважды Герой Советского Союза Амет-Хан, испытывавший самолеты с моим оборудованием. “Серго, – кричал он в трубку, – я тебе одну страшную весть сообщу, но держись! Ваш дом окружен войсками, а твой отец, по всей вероятности, убит. Я уже выслал машину к кремлевским воротам, садись в нее и поезжай на аэродром. Я готов переправить тебя куда-нибудь, пока еще не поздно!”
Я начал звонить в секретариат отца. Телефоны молчали. Наверное, их успели отключить. Не брал никто трубку и на даче, и в квартире. Связь отсутствовала всюду… Тогда я обратился к Ванникову. Выслушав меня, он тоже принялся звонить, но уже по своим каналам. В тот день, по предложению отца, было назначено расширенное заседание Президиума ЦК… (Дальше мы часть фразы пока выпустим, потом я ее приведу. – Е. П.) …Ванников установил, что заседание отменено и происходит что-то непонятное…
…Борис Львович (Ванников. – Е. П.), чтобы меня одного не схватили, поехал вместе со мной на городскую квартиру, расположенную на Садовом кольце. Район в самом деле был оцеплен военными, и нас долго не пропускали во двор, пока Ванников снова не позвонил Хрущеву. Наконец, после его разрешения, нас пропустили, что и подтверждало его причастность к происходящему. Стена со стороны комнаты моего отца была выщерблена пулями крупнокалиберных пулеметов, окна разбиты, двери выбиты.
Пока я все это отчаянно рассматривал, ко мне подбежал один из охранников и говорит: “Серго, только что из помещения вынесли кого-то на носилках, накрытых брезентом”.
Охранника срочно позвали, и я не успел спросить у него, находился ли отец дома во время обстрела». [66]
Скорее всего, так оно и происходило. Именно так – тупо, грубо, нелепо. Этими чертами отмечены все действия убийц Берии – и «Танки-шоу» в центре столицы, и пресловутый Пленум ЦК, о котором еще пойдет речь, и «суд», и все прочее.
Еще несколько штрихов, доказывающих, что Берия ужебыл мертв. Из воспоминаний Серго: «После всего, что произошло, [67]Анастас Иванович (Микоян. – Е. П.) разыскал меня в Москве у дочери и долго твердил о своей непричастности к гибели отца… Я тогда не мог знать содержания его выступления на Пленуме, поэтому принял за истину слова Микояна. Правда, некоторые сомнения в искренности этих клятв заронила мне в душу реплика, как бы случайно оброненная им: “Эх, дорогой Серго, о чем угодно можно говорить, когда человека уже нет в живых!..” Только спустя десятки лет я понял подтекст микояновской реплики». [68]
И снова слово Ю. Мухину:
«Я позвонил последнему оставшемуся в живых члену тогдашнего ЦК Н. К. Байбакову. В ходе разговора по техническим вопросам я спросил его, помнит ли он июльский 1953 г. Пленум ЦК? Когда Николай Константинович его вспомнил (ему 90 лет), я неожиданно задал ему вопрос: “Знали ли вы на Пленуме, что Берия уже убит?” Он быстро ответил: “Нет, я тогда ничего не знал, – но затем, после заминки, сказал: – Но факт в том, что он оказался убитым”». [69]
Можно еще и еще доказывать, что Берия был не арестован, а убит. Но стоит ли?
Да, но все это как-то слишком уж грубо и непрофессионально. Если так уж необходимо было ликвидировать Берию, неужели обязательно затевать пальбу в центре Москвы? Есть же и другие способы… да хоть автокатастрофа, чем плохо?
Тому может быть лишь одно объяснение: у заговорщиков не было времени обставить все прилично. Это был экспромт. Они спешили, причем так спешили, и опасность была так велика, что им было уже все равно, как убрать Берию. Да хоть в самом деле Москву бомбить – лишь бы убрать!
Но почему?!
А вот теперь вернемся к опущенной фразе из воспоминаний Серго. «В тот день, по предложению отца, было назначено расширенное заседание Президиума ЦК, на котором планировалось обсудить деятельность министра государственной безопасности СССР С.Игнатьева и его заместителя М.Рюмина с целью установления их личной вины в фабрикации ряда дел: мингрельского, ленинградского и т. п…». Он настолько не придал этому факту значения, что даже не включил его в свою книгу, ограничившись упоминанием в интервью. Значит, ни о какой подтасовке не может быть и речи, случайно вспомнил и случайно сказал.
А из других источников известно, что накануне, 25 июня, едва вернувшись из десятидневной поездки в Германию, Берия просил у Маленкова санкции на арест Игнатьева.
При чем тут это? Чушь какая-то…
Давайте не будем торопиться. Пока просто запомним: на этом заседании Президиума Берия должен был говорить о бывшем министре госбезопасности Игнатьеве и, по всей видимости, получить санкцию на его арест.
Глава 2
В чем Берия провинился перед партией?
Итак, сие весьма похоже на правду: 26 июня 1953 года в Москве было совершено одно из политических «убийств века». Без суда и следствия был убит вице-премьер и министр внутренних дел СССР Л. П. Берия. По масштабу и последствиям для своей страны (надеюсь, после того, как мы внимательно рассмотрели биографию Берии, это очевидно) это убийство может быть сопоставлено, например, с убийством Сальвадора Альенде, и оно уж куда более значительно повлияло на мировую историю, чем, скажем, убийство в Мексике Льва Троцкого, о котором кричат много и громко. Сей факт оставался незамеченным почти пятьдесят лет – по двум причинам.
Во-первых, ему не придали значения, потому что тремя месяцами раньше умер Сталин, и огромностьего смерти заслонила все остальные события, что дало возможность историкам списать смерть Берии на верхушечные разборки. А во-вторых, сразу же после убийства была поставлена колоссальная по интенсивности дымовая завеса. Она продержалась полвека, и надо было измениться государственному строю, чтобы часть – только часть! – документов, связанных с этой историей, стала достоянием гласности.
Во-первых, ему не придали значения, потому что тремя месяцами раньше умер Сталин, и огромностьего смерти заслонила все остальные события, что дало возможность историкам списать смерть Берии на верхушечные разборки. А во-вторых, сразу же после убийства была поставлена колоссальная по интенсивности дымовая завеса. Она продержалась полвека, и надо было измениться государственному строю, чтобы часть – только часть! – документов, связанных с этой историей, стала достоянием гласности.
День «Х» (продолжение)
Попробуем реконструировать события. Теперь мы практически точно знаем время убийства. На него указывают три независимых источника – Жуков, Москаленко и Серго Берия. Все они называют один и тот же промежуток времени: между 12 и часом дня. Версию Суханова можно в расчет не принимать, ибо Берия в Кремль не приезжал и тот его не видел.
Впрочем, можно и еще уточнить. Вспомним, Москаленко по поводу времени говорит: «Примерно через час, то есть в 13.00, 26 июня 1953 г…»Жуков: «Немного погодя (было это в первом часу дня) раздался звонок, второй. Я поднимаюсь первым…».То есть оба бессознательно оперируют промежутком времени, привязанным к полудню. Если заседания не было, то откуда такое единообразие в «воспоминаниях»? Подсознание – великая вещь! По-видимому, примерно тогда все и произошло.
В 14 часов войска, находившиеся на учениях, получили приказ двигаться к столице. По той же хрущевской версии, это было сделано, чтобы нейтрализовать выступление войск НКВД. В таком случае, это глупость запредельная, поскольку посредством танков, артиллерии и авиации уличные бои не ведутся. Поскольку засевший в окне человек с противотанковым гранатометом легко превратит танк в факел, и, если в ответ не будет снесена огнем вся улица, то возле следующего дома запылает следующий танк. Что же касается решения проблемы уличных боев с помощью бомбежки… Вот уж доподлинно: есть город – есть проблема, нет города – нет проблемы… (А собирался ли Хрущев и компания разрушатьсобственную столицу – надеюсь, вопрос риторический. То есть, конечно, кто их знает… но после подобного акта потребовалось бы установление диктатуры такой степени жесткости, на какую у них элементарно не хватало бы сил. Ну не было среди них ни Ленина, ни Троцкого!). Да и не та структура НКВД, на которую можно воздействовать подобным способом. Зачем ей вообще задействовать войска? В то время там служили одни из лучших ликвидаторов в мире: пройдут тихо, незаметно, оставят десяток трупов – и никаких следов.
Кроме того, если б заговор в НКВД существовал в реальности, чекисты наверняка приняли бы меры на случай ареста или исчезновения руководителя, и ликвидация Берии не уничтожила бы заговор, а наоборот: активизировала. (Этого, кстати, боялся Сталин, когда в 1937 году громили армейских заговорщиков – тогда он, действительно, по жердочке прошел. [70])
Есть и еще один аргумент в пользу того, что ничего Берия не замышлял. Если б заговор на самом деле существовал, то члены Президиума не пошли бы в театр 27 июня, а сидели в надежном месте под охраной! Но они слушали оперу «Декабристы», а значит, ничего не боялись. Не боялись же потому, что ничего им не угрожало.
Итак, заговора не было, и устроители «Танки-шоу» прекрасно об этом знали. Поэтому единственный смысл приказа о стягивании войск к столице заключался в следующем: запомниться как можно большему количеству людей. Чтобы спустя какой-то срок можно было сказать: «Мы направили в столицу танки, чтобы нейтрализовать возможные действия войск НКВД» и, таким образом, сделать арест Берии достаточно мотивированным в глазах если не юристов, то хотя бы широких партийных масс – беспартийные для этих «детей семнадцатого года» были вообще не люди. Юристы были свои, прикормленные, из породы «чего прикажут», что же касается всего прочего населения, то для быдла есть политруки и газета «Правда».
Итак, будем считать временем убийства 12 часов дня. Время начала «боевых действий» – 14 часов. Что же происходит в промежутке?
Этого мы не знаем. Но можем предположить.
Когда должно было начаться заседание Президиума ЦК? В двенадцать Берия, по всей видимости, находился еще дома. В четыре у него назначена встреча с сыном. В два часа началось «Танки-шоу». Получаем примерное время начала заседания: 12.30–14.00. Возможно, организаторы убийства попросили товарищей собраться немножко пораньше, чтобы обсудить предполагаемое изменение повестки дня. И вот, когда все собрались, один из членов Президиума сообщил остальным, что Лаврентий Берия убит.
Естественно, при этом была изложена некая легенда. Например, в одной из ранних версий «ареста Берии» упоминается, что у него в портфеле лежал пистолет. А также то, что всех членов Президиума злодей Берия предполагал арестовать в театре на представлении оперы «Декабристы», куда они должны были пойти на следующий день, 27 июня. Значит, легенда могла звучать, например, так.
Несколько членов Президиума получили информацию о том, что Берия и его сподвижники из НКВД устроили заговор с целью всех членов ЦК арестовать и уничтожить. Возможно, как раз 27 числа, в театре. Поскольку времени практически не оставалось, эти члены Президиума сами, не вынося вопрос на заседание, «посоветовались» с верными военными, и пришли к единому мнению: арестовать Берию и доставить в Кремль, «на суд товарищей». (Поскольку в деле замешаны военные, то ясно, что одним из этих осведомленных «членов Президиума» был министр обороны Булганин. Исключительно по его приказу можно поднять войска. Второй осведомленный и сам не отпирается, на всех углах кричит о своем участии, рассказывает кому попало, и даже пишет мемуары.) Арестовать Берию вызвались два генерала, которые, захватив с собой нескольких верных офицеров, отправились к заговорщику. Но, когда Берию попытались арестовать, он открыл портфель, выхватил пистолет и был убит при сопротивлении аресту. (Кстати, с какого перепугу старый чекист носил пистолет в
Впрочем, можно и еще уточнить. Вспомним, Москаленко по поводу времени говорит: «Примерно через час, то есть в 13.00, 26 июня 1953 г…»Жуков: «Немного погодя (было это в первом часу дня) раздался звонок, второй. Я поднимаюсь первым…».То есть оба бессознательно оперируют промежутком времени, привязанным к полудню. Если заседания не было, то откуда такое единообразие в «воспоминаниях»? Подсознание – великая вещь! По-видимому, примерно тогда все и произошло.
В 14 часов войска, находившиеся на учениях, получили приказ двигаться к столице. По той же хрущевской версии, это было сделано, чтобы нейтрализовать выступление войск НКВД. В таком случае, это глупость запредельная, поскольку посредством танков, артиллерии и авиации уличные бои не ведутся. Поскольку засевший в окне человек с противотанковым гранатометом легко превратит танк в факел, и, если в ответ не будет снесена огнем вся улица, то возле следующего дома запылает следующий танк. Что же касается решения проблемы уличных боев с помощью бомбежки… Вот уж доподлинно: есть город – есть проблема, нет города – нет проблемы… (А собирался ли Хрущев и компания разрушатьсобственную столицу – надеюсь, вопрос риторический. То есть, конечно, кто их знает… но после подобного акта потребовалось бы установление диктатуры такой степени жесткости, на какую у них элементарно не хватало бы сил. Ну не было среди них ни Ленина, ни Троцкого!). Да и не та структура НКВД, на которую можно воздействовать подобным способом. Зачем ей вообще задействовать войска? В то время там служили одни из лучших ликвидаторов в мире: пройдут тихо, незаметно, оставят десяток трупов – и никаких следов.
Кроме того, если б заговор в НКВД существовал в реальности, чекисты наверняка приняли бы меры на случай ареста или исчезновения руководителя, и ликвидация Берии не уничтожила бы заговор, а наоборот: активизировала. (Этого, кстати, боялся Сталин, когда в 1937 году громили армейских заговорщиков – тогда он, действительно, по жердочке прошел. [70])
Есть и еще один аргумент в пользу того, что ничего Берия не замышлял. Если б заговор на самом деле существовал, то члены Президиума не пошли бы в театр 27 июня, а сидели в надежном месте под охраной! Но они слушали оперу «Декабристы», а значит, ничего не боялись. Не боялись же потому, что ничего им не угрожало.
Итак, заговора не было, и устроители «Танки-шоу» прекрасно об этом знали. Поэтому единственный смысл приказа о стягивании войск к столице заключался в следующем: запомниться как можно большему количеству людей. Чтобы спустя какой-то срок можно было сказать: «Мы направили в столицу танки, чтобы нейтрализовать возможные действия войск НКВД» и, таким образом, сделать арест Берии достаточно мотивированным в глазах если не юристов, то хотя бы широких партийных масс – беспартийные для этих «детей семнадцатого года» были вообще не люди. Юристы были свои, прикормленные, из породы «чего прикажут», что же касается всего прочего населения, то для быдла есть политруки и газета «Правда».
Итак, будем считать временем убийства 12 часов дня. Время начала «боевых действий» – 14 часов. Что же происходит в промежутке?
Этого мы не знаем. Но можем предположить.
Когда должно было начаться заседание Президиума ЦК? В двенадцать Берия, по всей видимости, находился еще дома. В четыре у него назначена встреча с сыном. В два часа началось «Танки-шоу». Получаем примерное время начала заседания: 12.30–14.00. Возможно, организаторы убийства попросили товарищей собраться немножко пораньше, чтобы обсудить предполагаемое изменение повестки дня. И вот, когда все собрались, один из членов Президиума сообщил остальным, что Лаврентий Берия убит.
Естественно, при этом была изложена некая легенда. Например, в одной из ранних версий «ареста Берии» упоминается, что у него в портфеле лежал пистолет. А также то, что всех членов Президиума злодей Берия предполагал арестовать в театре на представлении оперы «Декабристы», куда они должны были пойти на следующий день, 27 июня. Значит, легенда могла звучать, например, так.
Несколько членов Президиума получили информацию о том, что Берия и его сподвижники из НКВД устроили заговор с целью всех членов ЦК арестовать и уничтожить. Возможно, как раз 27 числа, в театре. Поскольку времени практически не оставалось, эти члены Президиума сами, не вынося вопрос на заседание, «посоветовались» с верными военными, и пришли к единому мнению: арестовать Берию и доставить в Кремль, «на суд товарищей». (Поскольку в деле замешаны военные, то ясно, что одним из этих осведомленных «членов Президиума» был министр обороны Булганин. Исключительно по его приказу можно поднять войска. Второй осведомленный и сам не отпирается, на всех углах кричит о своем участии, рассказывает кому попало, и даже пишет мемуары.) Арестовать Берию вызвались два генерала, которые, захватив с собой нескольких верных офицеров, отправились к заговорщику. Но, когда Берию попытались арестовать, он открыл портфель, выхватил пистолет и был убит при сопротивлении аресту. (Кстати, с какого перепугу старый чекист носил пистолет в