Страница:
Голоса из Президиума.Говорил.
Каганович. Это он говорил на трибуне Мавзолея. Когда он это сказал, мы сразу почувствовали, что имеем дело с подлецом, контрреволюционером, который что-то готовит. Он изображал Сталина самыми неприятными, оскорбительными словами. И все это подносилось под видом того, что нам нужно жить теперь по-новому, нам нужно то-то и то-то. Надо сказать, что кое-чего он добился. Он добился того, что в нашей печати об экономических проблемах социализма замалчивается.
Голоса из зала.Правильно.
Каганович. Мы хорошо знаем, что всем людям ничто человеческое не чуждо. Об этом еще Маркс говорил. Это не чуждо и Марксу, Энгельсу, Ленину, Сталину. Мы знаем хорошо, что у каждого есть недостатки, были они и у Сталина. И мы, его ученики, не намерены обожествлять и изображать его без недостатков. Больше того, мы всегда исходили и считали, что наша наука, великая наука марксизма-ленинизма, не догма, мы не начетчики, мы понимаем творчески марксизм и знаем, как об этом в истории партии написано в заключительной главе, [151]что опыт жизненный обогащался у нас знанием и пониманием жизни, этот опыт всегда ставил новые вопросы и требовал изменения тех или иных решений как в теории, так и в практике.
Та торопливость, та настойчивость, шипящая свистопляска, которую поднял Берия вокруг этого вопроса, показали, что этот человек – карьерист, авантюрист, который хочет, дискредитируя Сталина, подорвать ту основу, на которой мы сидим, и очистить себе путь, что, мол, после Сталина я авторитет, я либерал, после Сталина я амнистирую, я обличаю, я все делаю. Вот его цель, он хотел подорвать основу учения Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Заметьте, в его речах – опубликованных и неопубликованных – вы не обнаружите слов марксизм-ленинизм. Он не знал марксизма-ленинизма. Теоретически он был мало подкован; книга, о которой говорил здесь товарищ Молотов, написана не им, он на этом заработал себе капитал. Но даже не зная марксизма-ленинизма, если бы он был настоящим партийцем, он не говорил бы об этом. Он же открыто, особенно последнее время, шел против линии партии, когда говорил, что надо изменить учение Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, что нужно в печати это признать. Когда говорили, что Сталин есть великий продолжатель дела Ленина, дела Маркса – Энгельса, он фыркал.
Считаю, что мы сейчас должны, безусловно, узаконить Сталина в его правах быть в рядах великих учителей рабочего класса и вести за собой духовно народ. (Аплодисменты)
Берия не хотел просто поправок, о которых мы говорим, грамотные люди. Поправки можно вносить, но к чему, к основам марксизма—ленинизма, а он хотел по шапке марксизм – ленинизм, ему это нужно для расчистки его путей к перерождению. Вот почему мы сегодня окончательно закрепили наши победы не только хозяйственные, идейные, но и принципиальные и политические. Мы, конечно, трезво учитываем обстановку, не увлекаемся, знаем, что и у нас есть недостатки. Хотя условия другие, обстановка другая, но полезно было бы почитать доклад товарища Сталина и резолюцию, принятую по его докладу на Пленуме ЦК в 1937 году, по вопросу о недостатках работы и об уроках вредительства. В этом докладе и в этой резолюции товарищ Сталин ставит ряд вопросов, анализирует гнилые теории о том, что будто бы у нас классовая борьба отсутствует, ставит целый ряд острых вопросов, говорит о недостатках в нашей работе. Товарищ Сталин требует, чтобы у нас была честная критика и самокритика, чтобы у нас не было парадности, он требует, чтобы во имя того, чтобы не поспорить, уступают друг другу.
Безусловно, мы должны свою партийную работу улучшить. Мы должны поднять ее на более высокую ступень. Безусловно, что и у нас, в Президиуме ЦК, имеются недостатки, и думаю, что мы их сейчас устраним. Теперь уже другая обстановка. У нас теперь обстановка действительно партийная, дружная, нет затравливания, когда сидел у нас этот подлец. Мы будем работать, как полагается ленинцам-сталинцам, дружно критикуя друг друга, не боясь стать врагом друг другу.
Так и нужно работать в партийных организациях внизу. Нужно вплоть до низовых партийных организаций создать обстановку действительно деловую. Нам нужна критика, но нужна критика не враждебная, а критика наших дел, критика недостатков, которые мы должны устранить для того, чтобы улучшить свою работу. Мы должны свою идейную работу поднять, поднять идейно-политическую работу среди рабочих и коммунистов и должны укрепить партийные органы.
Партия для нас выше всего. Никому не позволено, когда этот подлец говорит:
ЦК – кадры и пропаганда. Не политическое руководство, не руководство всей жизнью, как мы, большевики, понимаем. Но это не значит, что ЦК должен заменять Совет Министров, обком – облисполком и т. д., но мы должны концентрировать политическое руководство, включая и политические проблемы. Оргвопрос подчинен политике. Оргвопрос и политика тесно связаны между собой.
Вот почему мы должны хранить ЦК, беречь его, укреплять его и чтобы ЦК был бы действительно не тем, каким хотел этот подлец, а чтобы он оставался, как он был всегда, крепким, центральным органом нашей партии, который руководит всей жизнью нашей страны. Мы, товарищи, конечно, понимаем, что обстановка изменилась, не то есть, что было раньше. Однако мы должны сказать, что все-таки многое из того, что сказали в 1937 году, осталось и сегодня. Капиталистическое окружение не только осталось, оно меньше стало. Мы завоевали ряд стран и пояс. окружающий нас. Мы имеем такого друга, как Китай с 800-миллионным населением. Однако те враги, которые имеются, они обострили свои отношения, и мы должны быть начеку. Враг силен, и на его силу мы должны ответить еше большей бдительностью. Бдительность не означает само слово бдительность. Это значит, что мы должны не методом администрирования, не методом ареста воспитывать людей.
Могут быть люди с гнилым зародышем, но если вовремя этот зародыш будешь лечить, то это даст свои результаты. Вот почему разъяснительная и воспитательная работа имеет крупнейшее значение. Это есть политическая работа, не просто начетническая пропаганда, а это есть политическое воспитание масс. это есть политическое воспитание членов партии, руководства партии.
Берия безусловно имел связи с международной разведкой. Факты, приводившиеся здесь, его письмо и братание с Ранковичем и Тито, после того как Тито приехал из Англии и побывал в Америке, его выступление по вопросу о Германии, против социализма показывают, что это перерожденец. И заявление Мешика о странах народной демократии, и Ракоши он принизил для того, чтобы его окрутить и сделать его человеком, который к нему был бы близким. Нам еще не все известно, какую роль он сыграл во всех других странах.
Или недавно распространился слух о денежной реформе. Откуда появилась паника? После того как была паника в Праге – в Чехословакии, и не только паника, но и выступление. [152]Неизвестно, какое отношение он имеет к этому. Безусловно какое-то влияние он здесь имел. Неизвестно еще, какую роль он играл во всех других событиях и в странах народной демократии, если вспомнить заявление Мешика. Вот почему мы и в этих делах, и в международных должны быть более бдительными. И Центральный Комитет, и его Президиум эту линию будет проводить твердо и определенно.
Товарищи, как святая святых должны беречь единство партии и принципиальную политику. Товарищ Сталин говорил на вечере выпускников кремлевских курсантов: «Принципиальная политика есть единственно правильная политика». [153]Это та самая формула, которой Ленин брал приступом новые позиции. Эту политику мы ведем и будем вести. Эта принципиальная политика помогла Президиуму решить этот вопрос. Если бы Президиум Центрального Комитета сбился на путь разбора мелких дел и мелких споров, он бы не нашел столько решительности, сколько нашел. Только потому, что Президиум обобщил факты и посмотрел на эти факты с политической точки зрения, он этим спас народ, спас нашу партию от потрясений, от возможности серьезных осложнений. Мы не допустили этого, потому что у нас крепкий Центральный Комитет. Вот почему я думаю, что без бахвальства, при всех недостатках, которые имеются в ЦК и партийных организациях, мы можем сказать – слава нашей традиции коллективности, партийной мудрости! Слава нашему Центральному Комитету, который сумел быстро и решительно сделать те выводы, которые он сделал.
Под руководством нашей партии на одной шестой части земли построено социалистическое общество, где нет эксплуатации человека человеком, нет кризисов и безработицы, нет антагонистических классов, существуют дружественные классы общества, где нет деления на низшие и высшие расы, на господствующие и угнетенные нации. Велика братская семья социалистических наций, строящих новую культуру, национальную по форме и социалистическую по содержанию, строящих коммунизм.
К великой цели коммунизма народы идут под знаменем Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Партия шла сама и вела рабочий класс, трудящееся крестьянство, трудящуюся интеллигенцию на протяжении всей своей истории не впотьмах, не ощупью, а сознательно, уверенно, освещая свой путь к коммунизму самой передовой и самой революционной теорией.
Наша партия успешно строила, руководила, вдохновляла народ на трудовые и ратные подвиги на фронтах мирного коммунистического строительства и на полях сражений Великой Отечественной войны, потому что она успешно боролась с врагами партии и сплотила народы вокруг своего Центрального Комитета, вокруг своего Советского правительства.
И сегодня партия, ее Центральный Комитет еще раз показывают идейно-политическую мощь, свою верность теории, принципам и методам марксизма-ленинизма. Мы выходим из этого события еще более едиными. Мы очистились от скверны, мы очистились от погани, мы очистились от крупного провокатора, который портил атмосферу, вредил и мешал нам работать.
Под знаменем Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, под руководством своего крепкого, мудрого Центрального Комитета партии наша партия поведет народ к новым победам коммунизма не только в нашей стране, но и во всем мире. (Аплодисменты.)
Хрущев. Есть предложение, товарищи, сейчас устроить перерыв. Не будет возражений?
Объявляется перерыв на 15 минут.
Хрущев. Продолжим, товарищи. Поступило предложение установить регламент, так как много записалось товарищей, дать возможность большому количеству товарищей выступить на Пленуме. Есть предложение установить 20 минут.
Голоса с мест.Правильно.
Хрущев. Нет возражений? Других предложений нет? Тогда просьба к выступающим товарищам придерживаться установленного регламента.
Слово имеет товарищ Багиров, подготовиться товарищу Малышеву.
Багиров. Товарищи, работая вдали от Москвы, за последнее время после того, когда партия и страна потеряли товарища Сталина, и, не будучи в курсе того, что тут творится, делается, в особенности после смерти товарища Сталина, и получая в последнее время ряд документов, я должен прямо сказать Пленуму Центрального Комитета, чувствовалась на душе какая-то тяжесть, что что-то не то.
Что же произошло, в чем дело? Нужны ли были серьезные меры, все то, что говорилось здесь товарищами, по Украине, Белоруссии, Тбилиси? По Белоруссии было решение относительно снятия руководства, было решение по Литве, по Латвии, решение по делам врачей в той форме, в какой оно рассылалось на места, то есть какие были документы? Я лично честно должен прямо сказать – не знаю. Тяжело мне было, а делиться с товарищами, которые не получают документов ЦК, особенно нельзя, не имеешь возможности и права на это. И вот вчера, когда я впервые у Никиты Сергеевича Хрущева узнал о решении Президиума, о том, какие дела произошли, что просто не верится, какая-то тяжесть с души снялась, и сразу какое-то облегчение я почувствовал. Это облегчение, я думаю, почувствовал не только я, но и другие товарищи, если не все. Трудно, товарищи, переоценить это. И без преувеличения, надо прямо сказать, большое спасибо Президиуму Центрального Комитета партии за то, что так, за сравнительно короткое время после смерти товарища Сталина, этого типа разоблачили и посадили, а это не так легко было.
Доклад товарища Маленкова и выступления здесь, на пленуме, тт. Хрущева Молотова, Булганина и других членов Президиума с исчерпывающей полнотой и убедительностью раскрыли лицо и подлинные методы вражеской работы этого международного провокатора, авантюриста большого масштаба Берия.
Берия – этот хамелеон, злейший враг нашей партии, нашего народа – был настолько хитер и ловок, что я лично, зная его на протяжении тридцати с лишним лет до разоблачения Президиумом Центрального Комитета, не мог его раскусить, выявить его настоящее вражеское нутро. Не могу иначе объяснить это как моей излишней доверчивостью и притуплением партийной, коммунистической бдительности у себя к этому двурушнику и подлецу. Это будет и для меня серьезным уроком.
В подтверждение сказанного здесь в докладе товарища Маленкова и других членов Президиума об авантюристе Берия, его карьеристических стремлениях, не знающих предела, его попытках всегда выставлять себя вперед, ставить себя выше руководства партии и правительства приведу пару примеров из фактов последнего времени.
До этого я хотел бы два слова сказать о том, о чем здесь сказал Никита Сергеевич в своем выступлении, что об этом авантюристе в этом зале на Пленуме ЦК было сказано, что он работал в мусаватистской разведке, в мусаватистской полиции. Я должен сказать, что после временного поражения советской власти в Азербайджане я уехал в Россию и вернулся в Азербайджан в 1920 году вместе с нашей Красной Армией. Всю Гражданскую войну я участвовал в частях нашей Красной Армии. Но я очень хорошо знаю, что, кроме Анастаса Ивановича Микояна, никто не может сказать, чтобы кто-нибудь еще был руководителем бакинской подпольной организации и азербайджанской подпольной организации. При контрреволюционном мусаватистском режиме вся подпольная работа, все кадры, все, что делалось в нашей партии, все указания Ленина и Сталина, передаваемые через Астрахань, через Кирова в Баку, – все это проводилось в жизнь под непосредственным руководством Анастаса Ивановича. Следовательно, если бы Берия действительно был послан партийной организацией куда-нибудь, тем паче в разведку, то об этом должен был бы знать Анастас Иванович. Анастас Иванович ни разу об этом не говорил. Следовательно, то, что Никита Сергеевич вчера говорил, что Берия и до сих пор не представил оправданий, а для этого надо иметь основания, эти оправдания он не может представить, – это все правильно.
Что касается архива в Баку, то на этот счет никаких следов в архиве в Баку нет, говорящих о том, что его посылала партийная организация.
Следовательно, видимо, этот человек не только последние годы работает на врагов. Видимо, он с далекой целью заброшен в нашу партию агентом международного империализма.
Это в отношении того, что здесь было затронуто. Теперь в отношении его попыток, стремлений всегда выскакивать вперед, показывать везде и всюду себя. Я это тоже видел не раз. Каждый раз, когда я бывал в Москве, члены Президиума знали, что нам вместе приходилось бывать у товарища Сталина. Я видел, следил, чувствовал, как другие члены Президиума, тогда члены Политбюро, у товарища Сталина себя вели и как этот нахал себя вел.
Два года тому назад, в 1950 году, было принято решение партии и правительства по расширению производства хлеба, главным образом пшеницы, в закавказских респурликах. [154]Тeперь, в связи с пересмотром ряда решений, которые не имели и не имеют для отдельных республик, краев и областей актуального значения, Совет Министров решил этот вопрос пересмотреть и принял решение. [155]Вдруг ни с того, ни с сего звонок в Баку Берия: я готовлю материал, чтобы пересмотреть этот вопрос. Выходит, не партия готовит, не Совет Министров, не руководство партии, а он готовит. Это было совсем недавно, решение Совета Министров было принято месяц тому назад. Причем в тот день, когда он звонил, уже получено было решение. Ясно, что это не его заслуга. Я говорю об этом к тому, как он ловко, будучи членом Президиума и членом ЦК партии, зная о том, что делается в Центральном Комитете и Совете Министров, выдает за свое, выдвигает свое я.
По второму вопросу я ни с кем не беседовал. Дело в том, что имели место разговоры о создании новых орденов культуры союзного и республиканского значения. Звонит мне Берия и говорит: ты знаешь, я готовлю вопрос об орденах. Говорю ему: как это ты готовишь? Он поправился и говорит: мы хотим установить новые ордена. Я думаю, вопрос об орденах непростой вопрос. Это не организационный вопрос. Это входит в функции Центрального Комитета партии, правительства, это вопрос политики, как же он может готовить этот вопрос.
Пегов. Тем более это не дело МВД.
Багиров. И тем более не бывает так, что даже по самым маленьким вопросам, относящимся к нашей практической работе, к вопросам внутрипартийной работы, чтобы в первую очередь не позвонили из аппарата ЦК партии или из аппарата Совета Министров. Как правило, всегда говорят: я звоню по поручению ЦК партии или по поручению Совета Министров. У него же только одно я.
Маленков. Какие ордена?
Багиров. Ордена культуры, союзные и республиканские ордена культуры.
Булганин. Для какой категории людей?
Багиров. Для работников искусства, работников театров.
Маленков. Например, какие ордена?
Багиров. Вы его спросите, он мне сказал – ордена. (Смех в зале.)
Маленков. Ордена могут быть чьего-то имени.
Юсупов. Мне звонил по его поручению его помощник Ордынцев, что Берия вносит предложение о том, чтобы установить две группы орденов: первая группа – ордена союзные, вторая группа – республиканские; затем установить ордена великих людей национальных республик. Так, например, у него Низами, у узбеков – Алишер Навои, и т. д. Я тогда говорю, что надо подумать по этому вопросу. (Смех.)До сих пор по-другому нас воспитывали. Я сказал, что надо подумать.
Багиров. Наше мнение было такое, что по этому вопросу лучше решить в ЦК.
Голос.А вы позвонили товарищу Маленкову по этому вопросу?
Багиров. Я не звонил.
Голос.Плохо.
Булганин. ЦК об этом не знал.
Маленков. ЦК не знал, а он, оказывается, с республиками разговаривал. Мы впервые узнали только сейчас.
Багиров. Правильное здесь было замечание, реплика, что я не сообщил ЦК. Здесь нечего оправдываться. Это совершенно правильно. Но факт остается фактом, что он не только этот вопрос ставил.
Я скажу дальше. Он связался по вопросу о том, что произошло в Литве, что он хотел сделать с Украиной, Литвой. Он это, видимо, пытался распространить и дальше не только на те области и районы, которые имеют не такой долгий срок установления Советской власти. Он по этому вопросу ко мне, в Центральный Комитет и Совет Министров не мог обращаться и не обращался. По его поручению звонили министру государственной безопасности республики Емельянову о том, чтобы представить сведения о национальном составе работников МВД. Он пока, видимо, с этого начинал. Товарища Емельянова также просили дать соображения о том, кем его можно заменить из числа местной национальности. Емельянова, так же как и десяток других товарищей, вырастила Азербайджанская партийная организация. Емельянов ответил человеку, который по просьбе Берия ему звонил, что поскольку требует сведения по национальному составу министр, то я могу сообщить через вас, но в отношении того, кем можно меня заменить, прошу обратиться в ЦК и в Совет Министров, потому что я сам сюда не садился, меня выдвинули на эту работу.
Эта попытка получила осечку. Здесь товарищи могут сказать, почему я не позвонил в ЦК, не поинтересовался. Нужно сказать, что у нас ежедневно бывают десятки звонков. Пока вчера меня Никита Сергеевич не вызвал, не сказал, я не знал, и когда мне он сообщил, то меня это не поразило. Ведь Берия сидел в Президиуме ЦК и звонил нам.
Вот был такой случай, я об этом хочу сказать здесь членам Президиума, как можно не говорить об этом как полагается, был случай: при ликвидации железных дорог была допущена ошибка при объединении Азербайджанской. [156]
Маленков. Никто не предъявляет Вам обвинения, речь идет о разоблачении Берия.
Хрущев. Ты так объясняешь это, потому что все знают и я знаю. Когда тебя встретили и спросили – звонил Берия, ты говоришь – нет, а я говорю – его арестовали. Ты его знаешь больше других, поэтому люди и говорят, ты должен рассказать, ты больше знал его, чем я, хотя я его тоже очень ХОРОШО знал.
Голоса.Правильно.
Багиров. В отношении звонков. Я уехал отсюда после смерти товарища Сталина 16 марта. За это время он один раз мне звонил. За 15 лет своего пребывания здесь, в Москве (я не хочу снимать с себя ответственность за то, что я не мог раскусить этого человека, не в оправдание себя я это говорю), я у него был один раз дома, и то с товарищем Сталиным, а в остальное время всегда встречал так, или заезжал за мной он. Но особенно в последние годы он почеМУ-ТО избегал.
Голос с места.Товарищ Багиров, когда Вы начинаете оправдываться, то делаете это не в полный голос. Вы скажите, что ЦК за последние годы забыли…
Багиров. Я?
Голос с места.Ходили к шефу.
Багиров. Я?
Голос с места.И ходили все время к Берия.
Багиров. Не знаю, если есть такое основание у товарищей предъявлять мне такое требование, может быть, оно и имеется, но я, например, ЦК ни на минуту не забывал и по всем вопросам, когда мне нужно было разрешать их, всегда звонил кому-нибудь из секретарей ЦК.
Я Берия шефом Азербайджана не мог считать, хотя он и пытался это делать. Это другое дело. Может быть, товарищ Игнатов выступит и более подробно скажет, но я не могу на себя этого взять и сказать о том, что я обходил ЦК. Я больше вам скажу: всегда, когда я здесь бывал, и в ЦК, и во все министерства, во все организации ходил, и если на то пошло, очень редко, когда у Берия наедине был.
Голос.Это другое дело.
Багиров. Я хочу рассказать как есть. Это дело Пленума ЦК, как он будет реагировать.
Суслов. Инструктора ЦК побаивались ездить в Азербайджан.
Багиров. В Азербайджан?
Суслов. Да, в азербайджанские организации, боялись, что у вас есть шеф.
Багиров. Не знаю, может быть.
Маленков. Товарищ Багиров, ты оправдываешься, не нужно этого. Ты был близок к Берия, не этот вопрос сейчас обсуждается.
Голос.Правильно.
Маленков. И Пленум поэтому недоумевает. Ты оправдываешься, защищаешься. Тебя видели больше, чем всех других, обнимающимся с Берия. Не в этом дело совсем, не нужно говорить об этом, он разоблачен.
Багиров. В отношении разоблачения я сказал и вот в отношении того. что Никита Сергеевич сказал вчера, я сказал.
Разоблачение Президиумом Центрального Комитета партии этого матерого, хитрого и ловкого врага, в свое время нерешительные действия Президиума являются лучшим доказательством правильности линии и прозорливости руководства партии. Это есть гарантия, верная гарантия того, что любая попытка, с чьей бы стороны это ни было, поколебать единство рядов нашей партии будет беспощадно сокрушена.
Факт вредительской работы Берия лишний раз говорит о том, что нам, и мне в том числе, особенно после смерти товарища Сталина, нужно как никогда на деле еще выше поднять свою бдительность в рядах нашей партии, всех советских людей. Сейчас с большей силой нам нужно расширять и укреплять связи нашей партии с широкими массами трудящихся, еще теснее сплачивать советский народ вокруг партии и правительства.
Вопрос о дружбе народов. Это правильно здесь было сказано в выступлениях членов Президиума, это основа, на которой зиждется, на которой держится наша мощь, наше могущество. Дальнейшее укрепление этой дружбы и объединение всех народов Советского Союза вокруг великого русского народа – это наша священная задача, наш священный долг.
Мероприятия, проведенные Президиумом в отношении этого подлеца, международного авантюриста Берия, и решения Пленума ЦК будут единодушно подтверждены и горячо одобрены нашей партией.
Товарищи, наша партия – партия действия, партия борьбы, партия творения, партия, созданная великим Лениным. Чтобы держаться у руля этой партии, на великих потоках революционного движения, целью которого является строительство коммунизма, надо быть таким, каким должен быть верный солдат, верный сын, верный ученик, верный член нашей партии. И поэтому, так сказать, не случайно, что появление и исчезновение таких авантюристов, как Берия, не только не может влиять, наоборот, каждый случай такого разоблачения еще больше укрепляет ряды нашей партии, еще больше подымает боеспособность нашей партии, еще больше сплачивает партию вокруг Центрального Комитета, наш народ вокруг партии и правительства.
Я, товарищи, не знаю, я считаю, что я был, есть и остаюсь до конца своей жизни верным великим заветам Ленина – Сталина, верным солдатом своей партии, в любой момент готовым на выполнение любых заданий партии и правительства.
Каганович. Это он говорил на трибуне Мавзолея. Когда он это сказал, мы сразу почувствовали, что имеем дело с подлецом, контрреволюционером, который что-то готовит. Он изображал Сталина самыми неприятными, оскорбительными словами. И все это подносилось под видом того, что нам нужно жить теперь по-новому, нам нужно то-то и то-то. Надо сказать, что кое-чего он добился. Он добился того, что в нашей печати об экономических проблемах социализма замалчивается.
Голоса из зала.Правильно.
Каганович. Мы хорошо знаем, что всем людям ничто человеческое не чуждо. Об этом еще Маркс говорил. Это не чуждо и Марксу, Энгельсу, Ленину, Сталину. Мы знаем хорошо, что у каждого есть недостатки, были они и у Сталина. И мы, его ученики, не намерены обожествлять и изображать его без недостатков. Больше того, мы всегда исходили и считали, что наша наука, великая наука марксизма-ленинизма, не догма, мы не начетчики, мы понимаем творчески марксизм и знаем, как об этом в истории партии написано в заключительной главе, [151]что опыт жизненный обогащался у нас знанием и пониманием жизни, этот опыт всегда ставил новые вопросы и требовал изменения тех или иных решений как в теории, так и в практике.
Та торопливость, та настойчивость, шипящая свистопляска, которую поднял Берия вокруг этого вопроса, показали, что этот человек – карьерист, авантюрист, который хочет, дискредитируя Сталина, подорвать ту основу, на которой мы сидим, и очистить себе путь, что, мол, после Сталина я авторитет, я либерал, после Сталина я амнистирую, я обличаю, я все делаю. Вот его цель, он хотел подорвать основу учения Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Заметьте, в его речах – опубликованных и неопубликованных – вы не обнаружите слов марксизм-ленинизм. Он не знал марксизма-ленинизма. Теоретически он был мало подкован; книга, о которой говорил здесь товарищ Молотов, написана не им, он на этом заработал себе капитал. Но даже не зная марксизма-ленинизма, если бы он был настоящим партийцем, он не говорил бы об этом. Он же открыто, особенно последнее время, шел против линии партии, когда говорил, что надо изменить учение Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, что нужно в печати это признать. Когда говорили, что Сталин есть великий продолжатель дела Ленина, дела Маркса – Энгельса, он фыркал.
Считаю, что мы сейчас должны, безусловно, узаконить Сталина в его правах быть в рядах великих учителей рабочего класса и вести за собой духовно народ. (Аплодисменты)
Берия не хотел просто поправок, о которых мы говорим, грамотные люди. Поправки можно вносить, но к чему, к основам марксизма—ленинизма, а он хотел по шапке марксизм – ленинизм, ему это нужно для расчистки его путей к перерождению. Вот почему мы сегодня окончательно закрепили наши победы не только хозяйственные, идейные, но и принципиальные и политические. Мы, конечно, трезво учитываем обстановку, не увлекаемся, знаем, что и у нас есть недостатки. Хотя условия другие, обстановка другая, но полезно было бы почитать доклад товарища Сталина и резолюцию, принятую по его докладу на Пленуме ЦК в 1937 году, по вопросу о недостатках работы и об уроках вредительства. В этом докладе и в этой резолюции товарищ Сталин ставит ряд вопросов, анализирует гнилые теории о том, что будто бы у нас классовая борьба отсутствует, ставит целый ряд острых вопросов, говорит о недостатках в нашей работе. Товарищ Сталин требует, чтобы у нас была честная критика и самокритика, чтобы у нас не было парадности, он требует, чтобы во имя того, чтобы не поспорить, уступают друг другу.
Безусловно, мы должны свою партийную работу улучшить. Мы должны поднять ее на более высокую ступень. Безусловно, что и у нас, в Президиуме ЦК, имеются недостатки, и думаю, что мы их сейчас устраним. Теперь уже другая обстановка. У нас теперь обстановка действительно партийная, дружная, нет затравливания, когда сидел у нас этот подлец. Мы будем работать, как полагается ленинцам-сталинцам, дружно критикуя друг друга, не боясь стать врагом друг другу.
Так и нужно работать в партийных организациях внизу. Нужно вплоть до низовых партийных организаций создать обстановку действительно деловую. Нам нужна критика, но нужна критика не враждебная, а критика наших дел, критика недостатков, которые мы должны устранить для того, чтобы улучшить свою работу. Мы должны свою идейную работу поднять, поднять идейно-политическую работу среди рабочих и коммунистов и должны укрепить партийные органы.
Партия для нас выше всего. Никому не позволено, когда этот подлец говорит:
ЦК – кадры и пропаганда. Не политическое руководство, не руководство всей жизнью, как мы, большевики, понимаем. Но это не значит, что ЦК должен заменять Совет Министров, обком – облисполком и т. д., но мы должны концентрировать политическое руководство, включая и политические проблемы. Оргвопрос подчинен политике. Оргвопрос и политика тесно связаны между собой.
Вот почему мы должны хранить ЦК, беречь его, укреплять его и чтобы ЦК был бы действительно не тем, каким хотел этот подлец, а чтобы он оставался, как он был всегда, крепким, центральным органом нашей партии, который руководит всей жизнью нашей страны. Мы, товарищи, конечно, понимаем, что обстановка изменилась, не то есть, что было раньше. Однако мы должны сказать, что все-таки многое из того, что сказали в 1937 году, осталось и сегодня. Капиталистическое окружение не только осталось, оно меньше стало. Мы завоевали ряд стран и пояс. окружающий нас. Мы имеем такого друга, как Китай с 800-миллионным населением. Однако те враги, которые имеются, они обострили свои отношения, и мы должны быть начеку. Враг силен, и на его силу мы должны ответить еше большей бдительностью. Бдительность не означает само слово бдительность. Это значит, что мы должны не методом администрирования, не методом ареста воспитывать людей.
Могут быть люди с гнилым зародышем, но если вовремя этот зародыш будешь лечить, то это даст свои результаты. Вот почему разъяснительная и воспитательная работа имеет крупнейшее значение. Это есть политическая работа, не просто начетническая пропаганда, а это есть политическое воспитание масс. это есть политическое воспитание членов партии, руководства партии.
Берия безусловно имел связи с международной разведкой. Факты, приводившиеся здесь, его письмо и братание с Ранковичем и Тито, после того как Тито приехал из Англии и побывал в Америке, его выступление по вопросу о Германии, против социализма показывают, что это перерожденец. И заявление Мешика о странах народной демократии, и Ракоши он принизил для того, чтобы его окрутить и сделать его человеком, который к нему был бы близким. Нам еще не все известно, какую роль он сыграл во всех других странах.
Или недавно распространился слух о денежной реформе. Откуда появилась паника? После того как была паника в Праге – в Чехословакии, и не только паника, но и выступление. [152]Неизвестно, какое отношение он имеет к этому. Безусловно какое-то влияние он здесь имел. Неизвестно еще, какую роль он играл во всех других событиях и в странах народной демократии, если вспомнить заявление Мешика. Вот почему мы и в этих делах, и в международных должны быть более бдительными. И Центральный Комитет, и его Президиум эту линию будет проводить твердо и определенно.
Товарищи, как святая святых должны беречь единство партии и принципиальную политику. Товарищ Сталин говорил на вечере выпускников кремлевских курсантов: «Принципиальная политика есть единственно правильная политика». [153]Это та самая формула, которой Ленин брал приступом новые позиции. Эту политику мы ведем и будем вести. Эта принципиальная политика помогла Президиуму решить этот вопрос. Если бы Президиум Центрального Комитета сбился на путь разбора мелких дел и мелких споров, он бы не нашел столько решительности, сколько нашел. Только потому, что Президиум обобщил факты и посмотрел на эти факты с политической точки зрения, он этим спас народ, спас нашу партию от потрясений, от возможности серьезных осложнений. Мы не допустили этого, потому что у нас крепкий Центральный Комитет. Вот почему я думаю, что без бахвальства, при всех недостатках, которые имеются в ЦК и партийных организациях, мы можем сказать – слава нашей традиции коллективности, партийной мудрости! Слава нашему Центральному Комитету, который сумел быстро и решительно сделать те выводы, которые он сделал.
Под руководством нашей партии на одной шестой части земли построено социалистическое общество, где нет эксплуатации человека человеком, нет кризисов и безработицы, нет антагонистических классов, существуют дружественные классы общества, где нет деления на низшие и высшие расы, на господствующие и угнетенные нации. Велика братская семья социалистических наций, строящих новую культуру, национальную по форме и социалистическую по содержанию, строящих коммунизм.
К великой цели коммунизма народы идут под знаменем Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Партия шла сама и вела рабочий класс, трудящееся крестьянство, трудящуюся интеллигенцию на протяжении всей своей истории не впотьмах, не ощупью, а сознательно, уверенно, освещая свой путь к коммунизму самой передовой и самой революционной теорией.
Наша партия успешно строила, руководила, вдохновляла народ на трудовые и ратные подвиги на фронтах мирного коммунистического строительства и на полях сражений Великой Отечественной войны, потому что она успешно боролась с врагами партии и сплотила народы вокруг своего Центрального Комитета, вокруг своего Советского правительства.
И сегодня партия, ее Центральный Комитет еще раз показывают идейно-политическую мощь, свою верность теории, принципам и методам марксизма-ленинизма. Мы выходим из этого события еще более едиными. Мы очистились от скверны, мы очистились от погани, мы очистились от крупного провокатора, который портил атмосферу, вредил и мешал нам работать.
Под знаменем Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, под руководством своего крепкого, мудрого Центрального Комитета партии наша партия поведет народ к новым победам коммунизма не только в нашей стране, но и во всем мире. (Аплодисменты.)
Хрущев. Есть предложение, товарищи, сейчас устроить перерыв. Не будет возражений?
Объявляется перерыв на 15 минут.
Хрущев. Продолжим, товарищи. Поступило предложение установить регламент, так как много записалось товарищей, дать возможность большому количеству товарищей выступить на Пленуме. Есть предложение установить 20 минут.
Голоса с мест.Правильно.
Хрущев. Нет возражений? Других предложений нет? Тогда просьба к выступающим товарищам придерживаться установленного регламента.
Слово имеет товарищ Багиров, подготовиться товарищу Малышеву.
Багиров. Товарищи, работая вдали от Москвы, за последнее время после того, когда партия и страна потеряли товарища Сталина, и, не будучи в курсе того, что тут творится, делается, в особенности после смерти товарища Сталина, и получая в последнее время ряд документов, я должен прямо сказать Пленуму Центрального Комитета, чувствовалась на душе какая-то тяжесть, что что-то не то.
Что же произошло, в чем дело? Нужны ли были серьезные меры, все то, что говорилось здесь товарищами, по Украине, Белоруссии, Тбилиси? По Белоруссии было решение относительно снятия руководства, было решение по Литве, по Латвии, решение по делам врачей в той форме, в какой оно рассылалось на места, то есть какие были документы? Я лично честно должен прямо сказать – не знаю. Тяжело мне было, а делиться с товарищами, которые не получают документов ЦК, особенно нельзя, не имеешь возможности и права на это. И вот вчера, когда я впервые у Никиты Сергеевича Хрущева узнал о решении Президиума, о том, какие дела произошли, что просто не верится, какая-то тяжесть с души снялась, и сразу какое-то облегчение я почувствовал. Это облегчение, я думаю, почувствовал не только я, но и другие товарищи, если не все. Трудно, товарищи, переоценить это. И без преувеличения, надо прямо сказать, большое спасибо Президиуму Центрального Комитета партии за то, что так, за сравнительно короткое время после смерти товарища Сталина, этого типа разоблачили и посадили, а это не так легко было.
Доклад товарища Маленкова и выступления здесь, на пленуме, тт. Хрущева Молотова, Булганина и других членов Президиума с исчерпывающей полнотой и убедительностью раскрыли лицо и подлинные методы вражеской работы этого международного провокатора, авантюриста большого масштаба Берия.
Берия – этот хамелеон, злейший враг нашей партии, нашего народа – был настолько хитер и ловок, что я лично, зная его на протяжении тридцати с лишним лет до разоблачения Президиумом Центрального Комитета, не мог его раскусить, выявить его настоящее вражеское нутро. Не могу иначе объяснить это как моей излишней доверчивостью и притуплением партийной, коммунистической бдительности у себя к этому двурушнику и подлецу. Это будет и для меня серьезным уроком.
В подтверждение сказанного здесь в докладе товарища Маленкова и других членов Президиума об авантюристе Берия, его карьеристических стремлениях, не знающих предела, его попытках всегда выставлять себя вперед, ставить себя выше руководства партии и правительства приведу пару примеров из фактов последнего времени.
До этого я хотел бы два слова сказать о том, о чем здесь сказал Никита Сергеевич в своем выступлении, что об этом авантюристе в этом зале на Пленуме ЦК было сказано, что он работал в мусаватистской разведке, в мусаватистской полиции. Я должен сказать, что после временного поражения советской власти в Азербайджане я уехал в Россию и вернулся в Азербайджан в 1920 году вместе с нашей Красной Армией. Всю Гражданскую войну я участвовал в частях нашей Красной Армии. Но я очень хорошо знаю, что, кроме Анастаса Ивановича Микояна, никто не может сказать, чтобы кто-нибудь еще был руководителем бакинской подпольной организации и азербайджанской подпольной организации. При контрреволюционном мусаватистском режиме вся подпольная работа, все кадры, все, что делалось в нашей партии, все указания Ленина и Сталина, передаваемые через Астрахань, через Кирова в Баку, – все это проводилось в жизнь под непосредственным руководством Анастаса Ивановича. Следовательно, если бы Берия действительно был послан партийной организацией куда-нибудь, тем паче в разведку, то об этом должен был бы знать Анастас Иванович. Анастас Иванович ни разу об этом не говорил. Следовательно, то, что Никита Сергеевич вчера говорил, что Берия и до сих пор не представил оправданий, а для этого надо иметь основания, эти оправдания он не может представить, – это все правильно.
Что касается архива в Баку, то на этот счет никаких следов в архиве в Баку нет, говорящих о том, что его посылала партийная организация.
Следовательно, видимо, этот человек не только последние годы работает на врагов. Видимо, он с далекой целью заброшен в нашу партию агентом международного империализма.
Это в отношении того, что здесь было затронуто. Теперь в отношении его попыток, стремлений всегда выскакивать вперед, показывать везде и всюду себя. Я это тоже видел не раз. Каждый раз, когда я бывал в Москве, члены Президиума знали, что нам вместе приходилось бывать у товарища Сталина. Я видел, следил, чувствовал, как другие члены Президиума, тогда члены Политбюро, у товарища Сталина себя вели и как этот нахал себя вел.
Два года тому назад, в 1950 году, было принято решение партии и правительства по расширению производства хлеба, главным образом пшеницы, в закавказских респурликах. [154]Тeперь, в связи с пересмотром ряда решений, которые не имели и не имеют для отдельных республик, краев и областей актуального значения, Совет Министров решил этот вопрос пересмотреть и принял решение. [155]Вдруг ни с того, ни с сего звонок в Баку Берия: я готовлю материал, чтобы пересмотреть этот вопрос. Выходит, не партия готовит, не Совет Министров, не руководство партии, а он готовит. Это было совсем недавно, решение Совета Министров было принято месяц тому назад. Причем в тот день, когда он звонил, уже получено было решение. Ясно, что это не его заслуга. Я говорю об этом к тому, как он ловко, будучи членом Президиума и членом ЦК партии, зная о том, что делается в Центральном Комитете и Совете Министров, выдает за свое, выдвигает свое я.
По второму вопросу я ни с кем не беседовал. Дело в том, что имели место разговоры о создании новых орденов культуры союзного и республиканского значения. Звонит мне Берия и говорит: ты знаешь, я готовлю вопрос об орденах. Говорю ему: как это ты готовишь? Он поправился и говорит: мы хотим установить новые ордена. Я думаю, вопрос об орденах непростой вопрос. Это не организационный вопрос. Это входит в функции Центрального Комитета партии, правительства, это вопрос политики, как же он может готовить этот вопрос.
Пегов. Тем более это не дело МВД.
Багиров. И тем более не бывает так, что даже по самым маленьким вопросам, относящимся к нашей практической работе, к вопросам внутрипартийной работы, чтобы в первую очередь не позвонили из аппарата ЦК партии или из аппарата Совета Министров. Как правило, всегда говорят: я звоню по поручению ЦК партии или по поручению Совета Министров. У него же только одно я.
Маленков. Какие ордена?
Багиров. Ордена культуры, союзные и республиканские ордена культуры.
Булганин. Для какой категории людей?
Багиров. Для работников искусства, работников театров.
Маленков. Например, какие ордена?
Багиров. Вы его спросите, он мне сказал – ордена. (Смех в зале.)
Маленков. Ордена могут быть чьего-то имени.
Юсупов. Мне звонил по его поручению его помощник Ордынцев, что Берия вносит предложение о том, чтобы установить две группы орденов: первая группа – ордена союзные, вторая группа – республиканские; затем установить ордена великих людей национальных республик. Так, например, у него Низами, у узбеков – Алишер Навои, и т. д. Я тогда говорю, что надо подумать по этому вопросу. (Смех.)До сих пор по-другому нас воспитывали. Я сказал, что надо подумать.
Багиров. Наше мнение было такое, что по этому вопросу лучше решить в ЦК.
Голос.А вы позвонили товарищу Маленкову по этому вопросу?
Багиров. Я не звонил.
Голос.Плохо.
Булганин. ЦК об этом не знал.
Маленков. ЦК не знал, а он, оказывается, с республиками разговаривал. Мы впервые узнали только сейчас.
Багиров. Правильное здесь было замечание, реплика, что я не сообщил ЦК. Здесь нечего оправдываться. Это совершенно правильно. Но факт остается фактом, что он не только этот вопрос ставил.
Я скажу дальше. Он связался по вопросу о том, что произошло в Литве, что он хотел сделать с Украиной, Литвой. Он это, видимо, пытался распространить и дальше не только на те области и районы, которые имеют не такой долгий срок установления Советской власти. Он по этому вопросу ко мне, в Центральный Комитет и Совет Министров не мог обращаться и не обращался. По его поручению звонили министру государственной безопасности республики Емельянову о том, чтобы представить сведения о национальном составе работников МВД. Он пока, видимо, с этого начинал. Товарища Емельянова также просили дать соображения о том, кем его можно заменить из числа местной национальности. Емельянова, так же как и десяток других товарищей, вырастила Азербайджанская партийная организация. Емельянов ответил человеку, который по просьбе Берия ему звонил, что поскольку требует сведения по национальному составу министр, то я могу сообщить через вас, но в отношении того, кем можно меня заменить, прошу обратиться в ЦК и в Совет Министров, потому что я сам сюда не садился, меня выдвинули на эту работу.
Эта попытка получила осечку. Здесь товарищи могут сказать, почему я не позвонил в ЦК, не поинтересовался. Нужно сказать, что у нас ежедневно бывают десятки звонков. Пока вчера меня Никита Сергеевич не вызвал, не сказал, я не знал, и когда мне он сообщил, то меня это не поразило. Ведь Берия сидел в Президиуме ЦК и звонил нам.
Вот был такой случай, я об этом хочу сказать здесь членам Президиума, как можно не говорить об этом как полагается, был случай: при ликвидации железных дорог была допущена ошибка при объединении Азербайджанской. [156]
Маленков. Никто не предъявляет Вам обвинения, речь идет о разоблачении Берия.
Хрущев. Ты так объясняешь это, потому что все знают и я знаю. Когда тебя встретили и спросили – звонил Берия, ты говоришь – нет, а я говорю – его арестовали. Ты его знаешь больше других, поэтому люди и говорят, ты должен рассказать, ты больше знал его, чем я, хотя я его тоже очень ХОРОШО знал.
Голоса.Правильно.
Багиров. В отношении звонков. Я уехал отсюда после смерти товарища Сталина 16 марта. За это время он один раз мне звонил. За 15 лет своего пребывания здесь, в Москве (я не хочу снимать с себя ответственность за то, что я не мог раскусить этого человека, не в оправдание себя я это говорю), я у него был один раз дома, и то с товарищем Сталиным, а в остальное время всегда встречал так, или заезжал за мной он. Но особенно в последние годы он почеМУ-ТО избегал.
Голос с места.Товарищ Багиров, когда Вы начинаете оправдываться, то делаете это не в полный голос. Вы скажите, что ЦК за последние годы забыли…
Багиров. Я?
Голос с места.Ходили к шефу.
Багиров. Я?
Голос с места.И ходили все время к Берия.
Багиров. Не знаю, если есть такое основание у товарищей предъявлять мне такое требование, может быть, оно и имеется, но я, например, ЦК ни на минуту не забывал и по всем вопросам, когда мне нужно было разрешать их, всегда звонил кому-нибудь из секретарей ЦК.
Я Берия шефом Азербайджана не мог считать, хотя он и пытался это делать. Это другое дело. Может быть, товарищ Игнатов выступит и более подробно скажет, но я не могу на себя этого взять и сказать о том, что я обходил ЦК. Я больше вам скажу: всегда, когда я здесь бывал, и в ЦК, и во все министерства, во все организации ходил, и если на то пошло, очень редко, когда у Берия наедине был.
Голос.Это другое дело.
Багиров. Я хочу рассказать как есть. Это дело Пленума ЦК, как он будет реагировать.
Суслов. Инструктора ЦК побаивались ездить в Азербайджан.
Багиров. В Азербайджан?
Суслов. Да, в азербайджанские организации, боялись, что у вас есть шеф.
Багиров. Не знаю, может быть.
Маленков. Товарищ Багиров, ты оправдываешься, не нужно этого. Ты был близок к Берия, не этот вопрос сейчас обсуждается.
Голос.Правильно.
Маленков. И Пленум поэтому недоумевает. Ты оправдываешься, защищаешься. Тебя видели больше, чем всех других, обнимающимся с Берия. Не в этом дело совсем, не нужно говорить об этом, он разоблачен.
Багиров. В отношении разоблачения я сказал и вот в отношении того. что Никита Сергеевич сказал вчера, я сказал.
Разоблачение Президиумом Центрального Комитета партии этого матерого, хитрого и ловкого врага, в свое время нерешительные действия Президиума являются лучшим доказательством правильности линии и прозорливости руководства партии. Это есть гарантия, верная гарантия того, что любая попытка, с чьей бы стороны это ни было, поколебать единство рядов нашей партии будет беспощадно сокрушена.
Факт вредительской работы Берия лишний раз говорит о том, что нам, и мне в том числе, особенно после смерти товарища Сталина, нужно как никогда на деле еще выше поднять свою бдительность в рядах нашей партии, всех советских людей. Сейчас с большей силой нам нужно расширять и укреплять связи нашей партии с широкими массами трудящихся, еще теснее сплачивать советский народ вокруг партии и правительства.
Вопрос о дружбе народов. Это правильно здесь было сказано в выступлениях членов Президиума, это основа, на которой зиждется, на которой держится наша мощь, наше могущество. Дальнейшее укрепление этой дружбы и объединение всех народов Советского Союза вокруг великого русского народа – это наша священная задача, наш священный долг.
Мероприятия, проведенные Президиумом в отношении этого подлеца, международного авантюриста Берия, и решения Пленума ЦК будут единодушно подтверждены и горячо одобрены нашей партией.
Товарищи, наша партия – партия действия, партия борьбы, партия творения, партия, созданная великим Лениным. Чтобы держаться у руля этой партии, на великих потоках революционного движения, целью которого является строительство коммунизма, надо быть таким, каким должен быть верный солдат, верный сын, верный ученик, верный член нашей партии. И поэтому, так сказать, не случайно, что появление и исчезновение таких авантюристов, как Берия, не только не может влиять, наоборот, каждый случай такого разоблачения еще больше укрепляет ряды нашей партии, еще больше подымает боеспособность нашей партии, еще больше сплачивает партию вокруг Центрального Комитета, наш народ вокруг партии и правительства.
Я, товарищи, не знаю, я считаю, что я был, есть и остаюсь до конца своей жизни верным великим заветам Ленина – Сталина, верным солдатом своей партии, в любой момент готовым на выполнение любых заданий партии и правительства.