- Хм... домой! - Иван недоверчиво усмехнулся, однако высказываться пока что не стал, а осторожно поинтересовался: - И это все, что вас интересует?
   - Да, все, - подтвердил Пульман, деловито роясь в стенном шкафу со стеклянными дверцами. - Более мне от вас ничего не требуется. Или вы воображаете себя невесть какой важной персоной, которую похитили черт знает для чего? Ха! Для чего можно похитить нашего среднестатистического военного, а, батенька? Хи-хи-хи...
   - Так какого хрена? - возмутилась "персона" и даже как будто обиделась. - За каким чертом вся эта свистопляска, блин?! Инсценировки всякие, бутафория: змеи, катафалк, зомби... Честное слово, у меня такое впечатление что я связался с подпольной организацией дебилов!
   - Интересно... По поводу зомби... - напрягся Пульман. - Почему вы решили, что контактировали именно с зомби? Может, это были обыкновенные обкуренные бандиты?
   - А то я не отличу обкуренного бандита от зомби! - проворчал Иван. - Скажете, тоже... И вообще - такую кашу вы здесь заварили, хоть стой хоть падай! Не проще ли было прикатить ко мне и сказать: "Парень, в твоей башке содержится кое-какая информашка, которая нам нужна позарез. На тебе бабки, а нам дай побаловаться с твоей башкой пару часиков..." Я бы вам за штуку баксов все эти хитрости выложил - без всяких там зомби и остальных приколов...
   - Мне все же интересно, как это вы отличаете зомби от обкуренного бандита, - упрямо набычился Пульман. - Вы что - ежедневно с ними общаетесь? Или как?
   - Глаза, - пояснил Иван. - У них глаза мертвые. У наркомана просто зрачки расширены и реакция замедленная - тормозит он неимоверно, но проявляет эмоции, чувства. А у этих - ничего такого... ну... в общем, как роботы они, точно говорю. Неживые, какие-то...
   - Ну что ж - ценное наблюдение, - задумчиво пробормотал Пульман, достав наконец из шкафа какую-то коробку. - Глаза - это не проблема. Достаточно надеть черные очки - и все будет в норме. Ну а вообще, конечно - есть отличия, есть... А насчет бутафории... Отпуск у вас, насколько мне известно, намечался где-то в конце года. Дело настолько срочное, что ждать столько времени я не могу. Достать вас с Кавказа другим путем - уж не взыщите, никак не получалось. Ну не терминаторы мы! Так что, как это ни кощунственно звучит, смерть матери единственное обстоятельство, которое наверняка выдернуло бы вас из обычного жизненного круга. Выходит, мои исполнители - не совсем дураки... И хватит об этом - вот, возьмите. - Он раскрыл коробку и протянул Ивану две конусообразные розовые пилюли: - Глотайте, не стесняйтесь. Это всего лишь обыкновенный нейролептик - для буйных, - пошутил Пульман, пряча глаза от источающего ненависть Иванова взгляда. - Не волнуйтесь - травить вас не в моих интересах...
   ...Придя в себя, Иван понял, что находится все в том же странном заведении, в той же камере, куда его заключили с самого начала. Мутило. С трудом поднявшись с топчана, он кое-как добрался до входной двери. Привалившись к железяке спиной, помотал головой, пытаясь обрести ясность панорамы. Перед глазами медленно парили мириады белых, медленно исчезающих мошек. Тело ватное, движения тоже медленные и до чрезвычайности вялые. Отчаянно напрягшись, Иван вдруг вспомнил, что с ним произошло накануне. Вспомнил и разозлился - вяло так, будто вдрызг пьяный мужик, который угодил ногой в ведро с помоями и без посторонней помощи не может оттуда выкарабкаться. Сволочь плешивая! Ну погоди, головастик, придет время, когда в твоем доме будет играть музыка Шопена...
   - Эй, кто-нибудь... - Он попытался изобразить командный голос, но ничего не вышло, получился задушенный петушиный всхлип. Тишина... Он начал размеренно стучать кулаком по гулкой двери. Застекленный глазок моментально усугубился нелюбопытным глазом с той стороны - Иван стучать не перестал. Немного погодя послышались неспешные тяжелые шаги в коридоре. Дверь со скрежетом распахнулась. С той стороны застыли давешние трое мордоворотов с мертвыми глазами.
   - А-а-а, зомби, блин... - чему-то обрадовался Иван. - Хочу провести пр... прфф... тьфу! Брифинг хочу провести, мать вашу так! Тема варварское обращение с российским офицером во вражеских застенках! - И сделал два неверных шага, намереваясь выйти в коридор. Зря сделал. Возможно, по поводу брифинга эти особи были и не в курсе, а вот насчет линии охраны имели вполне конкретное понятие. Едва он оказался в коридоре, один из охранников - тот, что оказался поближе, - неожиданно провел мощный свинг в правую челюсть расслабленного узника.
   Иван аккуратно влетел назад в камеру и замертво рухнул на бетонный пол. Теперь перед глазами плавали уже не мошки, а целые сонмы созвездий, причудливо меняя окраску и структуру. А еще - три коротко стриженных головы с мертвыми глазами, которые пристально смотрели на пленника, не проявляя ни малейшего любопытства.
   Вставать не хотелось. Проводить брифинг - тоже.
   - У-у-ублюдки! - простонал Иван, чувствуя, как закипают слезы так стало вдруг жаль себя. - А вот я этот ваш публичный дом - под корень... Но тут же, сообразив, что в настоящий момент сие заманчивое мероприятие неосуществимо, слезно попенял охранникам: - Да ну, в задницу! Что у вас совсем мозги атрофировались? Брифинг - это совсем не то, что вы там себе думаете... И кстати, убогие... Передайте своему плешогану, что я хочу с ним пообщаться. Скучно мне чего-то. - Убогие не шевельнулись. Иван счел нужным поправиться: - Хочу дать вашему шеф важную информацию! Ну?!
   Убогие, услышав о гипотетической важной информации, моментально захлопнули дверь и удалились.
   За пленником пришли минут через пятнадцать. Наручники и кандалы в этот раз надевать не стали: очевидно плешивый головастик прекрасно знал, какое действие оказывают его хитрые пилюли на человечий организм. Боле того - никто не счел целесообразным надевать на глаз пленника повязку. Ивана этот фактик вовсе не обрадовал, а, скорее, насторожил.
   Когда его вывели из подвала, он вяло осмотрелся. П-образное здание в три этажа, довоенной постройки. Окна во всех трех этажах забраны решетками, окрашенными в белый цвет. Просторный двор, аккуратно засаженный зеленью; на ровных, как по линеечке, клумбах - мрачноватые однотонные анютины глазки фиолетового цвета. А вокруг всей этой казенной благодати - высокая, метра три, бетонная стена с колючей проволокой поверху, в три ряда.
   Пленника завели за угол дома и по асфальтированной аллейке потащили в глубину то ли сада, то ли парка - Иван не разобрал: непослушная голова моталась в такт быстрым шагам, глаза не успевали фиксировать расплывчатые очертания окружающих предметов. Остановились у широкого приземистого строения, обмазанного известью и на первый взгляд похожего на гараж.
   Открыв одну из дверей, охранники затащили Ивана в небольшую комнату, обитую деревянными панелями. Интерьер оставлял желать лучшего: допотопный продавленный диван из кожзаменителя, перед ним - обшарпанный стол вот, собственно, и все. На стене - дрянная картинка эпохи застоя: то ли колхозник с большим молотком, то ли доярка с тупым огромным серпом - не разобрать. Иван пьяно ухмыльнулся, пытаясь рассмотреть картинку и хотел было уже прокомментировать сюжет, но в этот момент один из охранников нажал невидимую кнопку в стене: фрагмент деревянной панели с тихим жужжанием отъехал в сторону, обнажая чрево освещенной изнутри кабины лифта, куда его немедленно втолкнули. Стена с тихим шипением установилась на место, а кабина плавно ухнула вниз.
   - Во, бляди! - восхитился Иван. - Лифт! Ловко устроили, рахиты...
   Лифт медленно скользил вниз. По скорости движения можно было определить, что остановился он на небольшой глубине - пара-тройка этажей ниже уровня поверхности. Лифт остановился, дверь тихо отъехала в сторону, пропуская их в длинный, освещенный безжизненными лампами дневного света коридор с низким сводчатым потолком.
   Пройдя несколько шагов, конвой остановился перед массивной дверью, обитой войлоком. Дверь распахнулась - Ивана втащили в неожиданно просторное, с высоким потолком, помещение.
   Здесь царил идеальный порядок. Стены, пол и потолок были выкрашены в отливающий тусклым блеском белый цвет. По стенам - стеллажи с аппаратурой, стойки с ретортами, колбами, какие-то матовые стеклянные футляры черт знает с чем. Иван подумал, что не шибко-то и удивится, увидев в одном из таких футляров чью-нибудь голову.
   Посреди помещения располагалось нечто, напоминающее кресло стоматолога, - Иван сиживал на таком, когда ему выдирали зуб, давно, в школе еще.
   При первом же взгляде на эту штуковину Иван почему-то почувствовал, что от нее исходит какая-то опасность. Почувствовал и застопорился в проходе между стеллажами - не пожелал идти дальше.
   Двое из охранников ловко подхватили пленника и попытались с ходу усадить в кресло. С первой попытки не получилось: Иван уперся, растопырив руки и ноги и крестообразно застряв на подлокотниках. Его все-таки втиснули, заломав, в объятия кресла, затянули на руках и ногах широкие синтетические ремни, по-видимому специально предназначенные для этих целей.
   Пару раз вяло рванувшись, Иван затих. Вскоре откуда-то возник плешивый головастик. Плотоядно улыбаясь, он уселся верхом на небольшой табурет с колесиками и, смешно отталкиваясь ногами, вплотную подъехал к распростертому в кресле пленнику.
   - Всем привет, - буднично произнес он. - Предвосхищая ваши вопросы, спешу заверить - больше я вас тиранить не буду. Это последнее испытание, после которого я вас того... эмм... отпущу, короче. Сейчас подойдет один товарищ, мы быстренько вас обработаем - и делу конец.
   - А я уж подумал, что вы меня прописали при вашем учреждении. Криво ухмыльнувшись, Иван хотел было уже выложить этому мерзкому коротышке все, что он о нем думает, разумеется, непечатными оборотами, но передумал. Наткнулся вдруг на настороженный колючий взгляд - взгляд маленького хищного зверя, который сквозь прутья решетки смотрит на посетителя зоопарка и раздумывает: укусить его за руку или взять ненормативное лакомство...
   Коротышка сполз с табурета и, пробормотав:
   - Сейчас все узнаете, я вам тут кое-что расскажу... - принялся расхаживать перед креслом, поглядывая на часы и собираясь с мыслями.
   - Что узнаю? - заорал (вернее, сделал попытку заорать) озверевший Иван. - Опять будете меня пилюлями пичкать? Хотите наркоманом сделать, а потом состряпать крутой репортаж "Российские офицеры - наркоманы!". Скандал в прессе и все такое прочее... Да?
   - Вы страдаете манией величия, - презрительно скривился Пульман. При чем здесь - скандал в прессе? Я вообще на дух не переношу все эти пресс-конференции, брифинги... - При упоминании о брифингах Иван болезненно поморщился. - Нет-нет, сокол мой сизокрылый... У меня в отношении вас совсем другие планы.
   Тут он уставился на Ивана, буравя узника своими бусинками, в которых тот с удивлением уловил какой-то сумасшедше-ликующий огонек. Этакую нездоровую искорку...
   - Знаете, если объект достаточно интересен мне, я ему, как правило, всегда рассказываю, что его ожидает, - заявил он. - Вот и вам... Вам я тоже расскажу...
   - Может, не стоит? - Ивана совсем не воодушевляла перспектива быть посвященным в какие-то каверзы не вполне понятного характера. - Я уж как-нибудь так... пешком постою. Меньше знаешь - лучше спишь.
   - Да нет уж - расскажу. - Пульман беспечно отмахнулся от его протеста. - Мне это доставляет какое-то странное удовольствие - даже сам не понимаю, отчего так... Ну, а у вас... У вас просто нет выбора - вы даже уши не в состоянии зажать. Руки заняты.
   - Ну - валяйте, - покорился Иван. - А потом башку отрежете? В знак благодарности?
   - Что вы, право, - ласково прокудахтал Пульман. - Ваша голова мне еще пригодится... Эмм... Так вот. Один мой приятель - весьма перспективный нейрохирург - придумал очень забавную штучку. Собственно, придумал все я, но, надо признаться, в нейрохирургии я полный профан... А он просто развил мою мысль, апробировал многократно на практике - и знаете, получилось очень даже недурственно. Не буду распинаться - вы ведь тоже профан, - но спешу заверить, что получилось гениальное открытие, равного которому, насколько мне известно, мировая наука пока что не знала. Нет, были жалкие потуги добиться чего-то в этом роде, но - увы... А у нас все получилось просто потрясающе. Но, с другой стороны - мы применяли весьма нестандартные методы, да и база у нас для испытаний - практически без ограничений'... эмм...
   - Короче, Склифосовский, - вяло перебил его Иван. - Чего вы там напридумывали? "Олвейз" с турбонаддувом? Или "Тампакс" с реактивными крылышками?
   - Короче так короче. - Хозяин кабинета ничуть не обиделся. - Суть такова: на голове отдельно взятой особи, в определенном месте, пробивается дырочка. Ма-а-а-аленькая такая дырень. Затем специалист производит с мозгом кое-какие манипуляции, используя лазерный скальпель - вот он, родимый. - Тут Пульман приблизился к приспособлению конической формы на штативе, от которого отходил толстый пучок с разноцветными проводами, отечески обнял его и погладил по матово отсвечивающей поверхности. - Мне, знаете ли, стоило определенного труда заполучить сие чудо техники. Ну да не в этом дело... в общем, после некоторых манипуляций с серым веществом в голове человечка происходят необратимые процессы. Человек становится роботом, способным действовать по заданной программе. Зомби то бишь, как вы изволили заметить... Ключом к программе является своеобразный код - набор слов, который вводится в подсознание через определенное время после операции.
   - Класс, - одобрил Иван, как-то зябко поежившись. - Навертел кучу дырок - и на тебе, взвод биороботов... Или - рота. Только ведь, я полагаю, эти зомби потом помрут в одночасье. Я про такие штуки читывал - они, эти самые зомби, в романах всегда имеют свойство заплетать ласты в самый неподходящий момент. Да и тупые они - ужас! Вон, ваши охранники - тормоз на тормозе сидит и тормозом погоняет.
   - Большинство особей из моего персонала обработаны несколько иным способом, - поспешно пояснил Пульман. - Более допотопным, я бы сказал... Функции их весьма ограниченны, и к самостоятельному существованию они совершенно непригодны. Я уже говорил, что, прежде чем добиться конечного результата, мы довольно долго экспериментировали... В общем, можете мне поверить на слово: последняя модификация зомби, которая получилась в лабораторных условиях, ничем совершенно от обычного человека не отличается. Со-вер-шен-но! Ферштейн?
   - А як же, - мотнул головой Иван, отчего-то внезапно ободрившись. - Вполне. Однако мне эта сказка ужас как не нравится. Уж если вы рассказываете мне про все это, значит, насколько я понял, хотите....
   - Не надо впадать в панику, - недовольно поморщился Пульман. Поздно. Назад уже никак... Вы лучше послушайте дальше. Итак, вам ввели код, функции вашего грецкого ореха полностью восстановились... А потом вам кто-нибудь звонит по телефону, произносит этот самый код и приказывает: подите туда-то и укокошьте того-то. А потом про все забудьте.
   - И что - пойду, укокошу и забуду? Вот так вот - раз-два, взяли... Да?
   - Никаких проблем! - с нескрываемым торжеством воскликнул Пульман. - Пойдете как миленький. А потом покушаете мороженого и ляжете спать. И никаких излишних угрызений совести - вы просто ничего не будете помнить. Ну и как вам?
   - Ненаучная фантастика. - Иван неопределенно пожал плечами. Верится с трудом.
   - Это ничего, - обнадежил хозяин кабинета. - Привыкнете. Самое главное - никаких отличий от обычного человечка. Едва заметный шрам на голове при наличии волос его практически невозможно обнаружить даже в ходе пристального осмотра. Вот тут у меня кудесник один есть - так тот, когда черепа долбит, такие страшные шрамы оставляет - за версту видно. А лазером любо-дорого. Это очень важно... Так вот - до того как мы разработали этот новый способ, я прибегал к даче элементарных установок - с обычным погружением пациента в гипнотическое состояние. Это было очень ненадежно и требовало колоссальных психофизиологических нагрузок с моей стороны. Во-первых, далеко не все в равной степени подвержены гипнотическому воздействию. А те, кто подвержен, требуют постоянного внимания и корректировки поведения - упустишь кого, так сразу начинает коленца выбрасывать... Во-вторых, любой хороший специалист, приведя твоего пациента в необходимое состояние, может произвести раскодирование - это делается элементарно, дорогой мой...
   - Не надо деталей, - поморщился Иван - действие вчерашних пилюль постепенно проходило, вместе с тем начала слегка побаливать голова. - И так ясно, что дырявить башку гораздо продуктивнее, чем просто чары наводить... Только для чего это вам? Вы что - готовитесь к ограблению штатовского Резервного банка?
   - Да ну, что за бред. - Адольф Мирзоевич презрительно махнул ладошкой. - Какой, в задницу, банк... Власть я люблю. Власть, батенька, явление страшно заразительное. Единожды вкусив, бросить неимоверно трудно. Вот как вы думаете - кто у нас в области имеет самый больший вес?
   - Как у всех - губернатор, - не моргнув глазом, выдал Иван. - Ну, или, может, вор в законе, который общак держит. А на худой конец - глава самой боеспособной и крупной бандгруппировки. Вот хотя бы Вовец... Нет, Вовец не потянет - судя по всему, он под вами ходит... Значит, губернатор. Так?
   - Не так, - скромно потупился Пульман. - В этой области я самый главный. Как скажу, так и будет. Вот она - власть. И знаете, я ведь совсем недавно стал тем, кем являюсь. А до этого был простым психотерапевтом - без малейшего намека на улучшение положения. Маленький, гаденький, противный такой... да сами видите - вот он я. Что может заставить окружающих уважать и бояться такого типа? Да страх, естественно, деньги невероятные, мощный интеллект - в общем, обычные составляющие власти. Вот так, друг мой...
   - Ясно с вами, - несколько обескураженно пробормотал Иван. Навертели дыр и теперь рулите всеми как хотите. Собираетесь, наверно, расти в масштабах? На общероссийский рынок, по-видимому, желаете выбираться. А то - нет движения, нет и жизни... Не так ли?
   - Да так, конечно, так, - согласился Пульман, улыбнувшись догадливости и видимой покорности собеседника. - Но насчет общероссийского масштаба - пока рановато... Пока у меня трудности с самим процессом. Ну, в самом деле: не могу же я хватать всех подряд и оперировать?! Тут обыкновенного офицера спецназа пришлось добывать ценой напряжения всех имеющихся сил и средств, кровавыми потугами... А представьте, что будет, ежели я, допустим, выкраду кого из аппарата Президента?! Да и потом: нерентабельное это предприятие. Они там в последнее время меняются как перчатки. Этак и разориться можно, если всех подряд зомбировать, по графику... Нет, у меня несколько иные планы.
   - А ну да, ну да, конечно, - с заметной ехидцей поддержал Иван. Проще, естественно, самому президентом стать - чтобы не ковыряться с этими, которых как перчатки. Только я даже отдаленно не представляю себе - как это у вас получится. Выборы, господин хороший, выборы... Вы же не сможете навертеть дыр в головах ста пятидесяти миллионов избирателей? Пупок развяжется! А без этого, хороший мой, у вас столько времени уйдет, чтобы нарисоваться как следует да завоевать неистовую любовь телезрителей - как раз помрете от старости. Или вы, между делом, и эликсир молодости изобрели до кучи?
   - Для человека, которому через полчаса вопреки его воле будут делать операцию на мозге, вы ведете себя слишком игриво, - протокольным голосом осадил своего собеседника Пульман, - видимо, обиделся чуток. - Или вам настолько осточертела жизнь, что все равно?
   - Вы мне ничего не соврали - насчет процедуры зомбирования? деловито уточнил Иван. - Зомби последнего поколения ничем не отличается от нормального человека... Верно?
   - Не соврал, - насторожился Пульман. - А что, собственно...
   - А то, - беспечно перебил Иван. - Вы меня выпустите отсюда, отпуск мой закончится, и я опять укачу в горы. Так что не знаю, за каким бритым лобком вам втемяшилось в башку меня зазомбировать, но добывать меня вам придется, ой, как трудно! Не проще, чем в этот раз. Чего ж бояться? Или вы будете мне башку долбить без наркоза?
   - Не буду, - отрицательно покачал головой Пульман. - Я рад, что вы так философски воспринимаете неизбежность судьбы... Но, дорогой мой, именно в этих горах вы мне и понадобитесь - так что напрасно ухмыляетесь...
   - А зачем я вам в этих горах? - недоумевающе воскликнул Иван. Руду добывать?
   - Давайте по порядку, - остановил его Пульман мановением узкой ладошки. - Давайте по порядку... Итак, сразу оговоримся - президентом я быть не желаю. Слишком хлопотно и ненадежно. Я вам назову конечную цель, только вы не смейтесь. На первый взгляд эта теория выглядит вполне невероятной - если не знать подоплеки. А вы пока не знаете... Ну что - смеяться не будете?
   - Да не буду, не буду, - пообещал Иван и тут же криво ухмыльнулся. - И потом, вам-то что - буду я смеяться или нет? Я пленник, вы господин...
   - Даже между садистом и жертвой на определенном этапе устанавливаются своеобразные доверительные отношения, - проникновенно изрек Пульман. - Я же - отнюдь не садист... А в вас я вижу интересного собеседника несмотря на внешнюю твердолобость и показное солдафонство, вы мне чем-то импонируете...
   - Увы, не могу ответить вам тем же, - чистосердечно признался Иван. - Ну, рассказывайте - чем вы там хотите стать. Смеяться не буду - обещаю.
   - Хочу создать общество нового типа, - простенько сообщил Адольф Мирзоевич. - Маниакальная одержимость и фобии здесь ни при чем - отчетливо отдаю себе отчет, что дело непомерно трудное и практически не осуществимое в обычном режиме. Хочу попробовать... Общество прогрессивного типа, во главе которого буду стоять я - иначе не стоило бы и затеваться. - Он украдкой скосил глаза на собеседника - Иван и глазом не моргнул. - Так вот: первым делом проведу тщательную селекцию. В последнее время на нашем шарике развелось слишком много лишних. Вы не находите?
   - Опасная теория! - осторожно высказался Иван. - Такое мы уже проходили! А кого вы имеете в виду под "лишними"?
   - Нет, я не по расовому признаку, - успокоил его Пульман. - Фашизм тут ни при чем. Расы каждые нужны, расы каждые важны... Видите ли, в последнее время развелось много уродов. Много калек. Пенсионеров и стариков, никому не нужных, пруд пруди, на оплату пенсии уходит чуть ли не половина валового дохода... Наркоманов, этих... эмм... отморозков, бомжей и прочей шпаны всякой по улице не пройдешь. Семьдесят процентов контингента пенитенциарных учреждений исправлению не подлежит - этих сразу нужно к ногтю. И вообще я считал, пользуясь закрытой статистикой: более трети населения - лишние. Представляете? Итак - первым делом уничтожаются все лишние - это немногим более трети ныне живущего населения нашего шарика...
   - Придется третью мировую развязывать, - с деланным сочувствием вздохнул Иван, крепясь, чтобы не высказаться по существу. - С использованием ядерного оружия... Столько народу вот так вот сразу - никак не получится угрохать!
   - Это уже детали, - беспечно отмахнулся Пульман. - Я все давно продумал - это не проблема. Это просто на первый взгляд кажется таким глобальным и трудновыполнимым, а на деле все будет зависеть от расторопности исполнителей на местах. С исполнителями же вопросов не будет - можете мне поверить... Итак - в ходе первоочередных мероприятий по селекции у нас осталось две трети населения. Что мы с ними делаем?
   - А действительно - что? - Иван загорелся нездоровым любопытством. - Всем подряд вертите дыры?
   - Никаких дыр. - Пульман опять махнул ладошкой. - Оставшихся мы делим на две категории: управление - сливки, господствующий класс - и технический персонал... Так называемые... рабы. Сфера обслуживания, сельское хозяйство, производство - и так далее. Вот этот второй класс - большинство придется обрабатывать, правильно вы заметили. Но не дыроверчением, а несколько иным способом, радикально отличным от оперативного вмешательства, - позже я остановлюсь... Так вот: господствующий класс - класс интеллекта, отобранный с особым тщанием, будет развиваться, пользуясь всеми достижениями цивилизации и самосовершенствуясь, а рабы - сами понимаете, будут усердно вкалывать на благо элиты. И представьте себе, они будут счастливы... Потому что им оставят три естественные природные потребности: жить, жрать и размножаться. Удовлетворяя их, они не будут стремиться к чему-либо большему. Ферштейн?
   - Ага, как скотина в хлеву. - От негодования у Ивана задрожали скулы. - Пожрал, поработал, схлопотал оргазм - и живи себе. Бетховен, Чайковский, Сервантес, Лорка, Возрождение все до кучи - в унитаз... Нормально! Ничего не скажешь - перспектива...
   - Бетховен! Лорка! Ха! Да я вижу, вы там, в горах, отстали от жизни, - желчно процедил Пульман. - Вы посмотрите вокруг. Посмотрите! Что с Россией сделалось?! Даун на дауне сидит и дауном погоняет. А сидит тот даун в подъезде, с кирпичом в одной руке и пакетом с "Моментом" на голове. Сейчас надышится, пожрет, долбанет по голове подвернувшегося под руку прохожего и пойдет - засадит даунессе из соседнего подъезда, чтобы наплодить еще кучу даунов... Тьфу! Да я буду просто благодетелем человечества, я уверен в этом. Все просто - должны быть рабы и элита. Мир уже знавал подобную систему общежития. Правда, там вредные рабы периодически восставали и мочили, как у нас выражаются, своих хозяев. А мои - не будут. Им как-то недосуг будет...