Страница:
– Все интересней и интересней, – сказал она и снова принялась набирать.
ПОДРОБНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО «КОНСОЛИДЕЙТИД ЮДЖИНИКС».
ЗАКРЫТАЯ ИНФОРМАЦИЯ.
КОД БЛЕЙН 124С41+HUGO.
ДОЧЕРНЯЯ КОМПАНИЯ «БРОНСОН ЭНД ТИНДАЛЛ КОНСТРАКШН ЭНТЕРПРАЙЗИС, ИНК».
«Отлично, – подумала она. – Итак, достопочтенный Джеффри Найлз, скорее всего, ответвление семейства Бронсона. Но все же это не объясняет, зачем ему лицензия на отстрел динозавра. Зачем запрашивать лицензию, если он не на Таните? Может, на орбите? Но тогда он был бы в списке таможни, а список свидетельствует, что за последнюю неделю прилетал только военный корабль СоВладения».
Энн нахмурилась и снова заработала на клавиатуре.
ВОЗДУШНЫЙ И КОСМИЧЕСКИЙ ДОРОЖНЫЙ КОНТРОЛЬ.
ОНЛАЙН.
СКОЛЬКО КОРАБЛЕЙ СЕЙЧАС НАХОДИТСЯ НА ОРБИТЕ?
ОДИН.
КАК ОН НАЗЫВАЕТСЯ?
ФАЙЛ НЕ ОБНАРУЖЕН.
КОД БЛЕЙН 124С41+HUGO.
ФАЙЛ НЕ ОБНАРУЖЕН.
Это вообще не имеет смысла. По-прежнему хмурясь, она вернулась к окну информации относительно «Амальгамейтид фаундриз» и запросила больше подробностей. Два из трех кораблей компании находились в рейсах. Третий – «Звезда Нортон».
Маловероятно. Но… Энн нажала кнопку микрофона. Когда-то губернаторский дворец был оборудован видеофонами, но климат Танита быстро превратил их в металлолом.
– Воздушный и космический контроль.
– Говорит главный администратор Чанг. Соедините меня, пожалуйста, с заместителем директора Поликом. – Через мгновение ее соединили. – Привет, Дон. Это Энн. Один небольшой вопрос. У губернатора на борту «Звезды Нортон» друзья. Там все в порядке?
– Конечно. – Ее микрофон делал знакомый голос более пронзительным. – «Амальгамейтид» взяла в чарт одну из наших посадочных шлюпок, чтобы сегодня утром отправить туда припасы. На самом деле очень много всякого. Похоже, они планируют здесь задержаться.
– Ага. Спасибо. Дон, с моей системой информации что-то сегодня неладно. Не могу найти их запрос на посадку.
– Да? Минутку. Да, вот он. Разрешение на приводнение в отдаленном районе. Точное место будет указано позже. Несколько необычно… вы уверены, что у вас его нет, Энн? Разрешение дано вашим аппаратом.
– О, я уверена, что оно есть, – ответила Энн. Что еще задумал наш бесстрашный лидер? Ипочему ничего не сказал мне? Я могла расстроить его планы… – Просто хочу разобраться, кто именно дал разрешение?
– Тут говорится – Эверетт.
Эверетт. Эверетт Мардон. Ее зять.
– Ага. Спасибо.
– Послушайте, Энн, тут ведь нет никакого нарушения?
– Нет, я уверена, что все в порядке. Спасибо, Дон. Увидимся на приеме в Ледерле на следующей неделе?
– Конечно. Спасибо, шеф.
Когда она отключала микрофон, ее рука слегка дрожала.
– Хорошая работа, босс.
Она удивленно повернулась.
– Эверетт…
– Давайте сделаем перерыв, Энн. Похоже, вам он необходим.
– Эверетт, что происходит?
Он подошел и положил руку ей на плечо.
– Я уже сказал. Вам необходим перерыв. Давайте пройдемся.
Она дождалась, пока они окажутся за пределами дворца и пройдут половину площади.
– Ну, хорошо, Эв, – сказала она. – В чем дело, и почему губернатор сказал тебе, но не сказал мне?
– Губернатор… о… Энн, губернатор Блейн ничего об этом не знает. И не может узнать.
– Что? – Она остановилась, потом повернулась и посмотрела на здание. Эверетт взял ее за руку.
– Правда, Энн. Остановитесь на минуту и послушайте.
– Нет. – Она вырвала руку и повернулась к нему. – Послушайте, Эв. Что бы вы ни сделали с моей базой данных, немедленно исправьте. И тогда я попробую уговорить губернатора не увольнять вас.
– Этого недостаточно.
Ее глаза сузились.
– Эверетт, может быть, вы можете так обращаться с моей дочерью, но…
– Я все могу. И вы это знаете. А теперь замолчите на одну жалкую минуту и послушайте!
Она сделала глубокий вдох.
– Хорошо. Ради Алисии. Но лучше бы вы все объяснили.
– С чего начать?
– Начните с начала, продолжайте до конца и потом остановитесь.
– То, что вы сказали Филипу…
– И не нужно втягивать в это дело моих дочь и внука…
– Не я ее втягиваю. Послушайте, я пытаюсь… – Он остановился. – Простите, Энн. Я не собирался грубить. Ладно, начнем с начала. Куда идет борлой?
– Борлой? А какое отношение имеет…
– Вы только слушайте, прошу вас.
Она приподняла бровь.
– Хорошо. Борлой покупает «Ледерле АГ».
– Верно. «Ледерле». По крайней мере теоретически. Но мы все знаем, что на самом деле большая часть борлоя уходит Флоту. Флот его продает, и это дает ему средства, помимо тех, что направляет Большой Сенат. Значит – возможность поступать как вздумается, что бы ни приказывал Сенат. Таким образом, все на Таните в юридическом смысле участвуют в заговоре против договора о СоВладении.
– Ну… – Она задумалась. – Вероятно, технически это верно, но…
– Никаких но! Это верно не только технически. Это просто верно. Пока нам это сходило с рук, но вечно так не может продолжаться. Вы знаете, что член Большого Сената Бронсон начинает расследование? К тому времени как он его закончит, ваш разлюбезный губернатор окажется в тюрьме. И вы тоже, если откажетесь сотрудничать с людьми Бронсона.
– Сотрудничать? – Ее лицо застыло. – Как сотрудничать?
– Вам ничего не нужно делать. Ничего. Просто забудьте, что слышали о «Звезде Нортон». Кстати, как вы на это натолкнулись? Я установил сигнал тревоги на случай, если вы или губернатор затребуете информацию о движении кораблей, но из этого нельзя понять, как вы узнали.
Энн посмотрела на него и поймала себя на том, что несмотря ни на что, улыбается.
– Джеффри Найлз запросил разрешения поохотиться на динозавра.
– Что! – Эверетт с трудом сдержал смех. – Этот толстяк?
– Но вы на него работаете…
– Не на него. На его отца. Лорд Найлз – один из ближайших помощников Бронсона, а капитан Йошино очень проницателе…
– Йошино?
– Капитан «Звезды Нортон». Бронсон переманил его из флота Мейдзи. Предполагается, что Джефф Найлз – начальник его интендантской службы.
– Теперь понятно. Значит, они собираются высадиться на территории плантаторов и увезти урожай.
– Конечно. Что же еще?
– Когда?
– Понятия не имею.
– Скоро?
– Что значит скоро? Я действительно не знаю, но думаю, не завтра и не послезавтра.
– Да, вероятно, так. Если Найлз считает, что у него есть время для охоты на дино… – Она замолчала и прислонилась к стволу дерева. Эверетт быстро взглянул на нее.
– С вами все в порядке?
– Нет. Да, конечно, со мной все в порядке. Мне просто нужно подумать. Эверетт, губернатор доверяет мне.
– Знаю. И нехорошо так поступать с ним. Но, черт возьми, Энн, он не на той стороне…
– Неправда! Он хочет покончить с работорговлей. Как только наберет денег, запустит энергетические спутники и…
– Конечно, конечно… Все это прекрасно. Но как же все другое, что он делает? Я знаю, вам не понравилась эта шлюха на прошлой неделе за губернаторским столом.
– Ну… может, он несколько торопится…
– Я не это имел в виду, – прервал ее Эверетт. – Наверно, не следовало говорить, что он не на той стороне. Надо было сказать, на стороне тех, кто проигрывает. Потому что, Энн, всякий, кто сопротивляется Бронсону, проигрывает. Всегда.
– Это неправда. Губернатор Блейн пользуется поддержкой сенатора Гранта…
– Это правда в долговременной перспективе. Грант теряет поддержку. Бронсон его одолеет, и что тогда нам останется? Послушайте, я ведь не прошу вас что-нибудь сделать…
– Не знаю, Эв. Просто не знаю. Мне нужно поговорить с Сатеем.
– Мне казалось, его нет в городе.
– Вернется к концу недели.
– Хорошо. Не знал, что его интересует политика.
– Она его не интересует, но… я все же думаю, что мне нужно с ним поговорить.
– Хорошо. Поговорите с ним. Но пообещайте мне одно. До беседы с Блейном повидайтесь со мной.
Анна глубоко вдохнула. Все потеряло смысл. Но семья все же что-то значит.
– Хорошо, Эв. Повидаюсь.
Урсула шла так медленно, что Лисандр опасался, что она остановится. И, когда они входили в кабинет Фалькенберга, обнял ее за талию.
– Спасибо, что согласились с нами повидаться, полковник.
– Не за что, ваше высочество. – Фалькенберг стоял за столом. – Мисс Гордон. Садитесь, пожалуйста. Хотите выпить?
– Нет, спасибо, – ответил Лисандр.
– Шерри? – еле слышно спросила Урсула.
– Конечно. – Фалькенберг достал из шкафчика за столом графин и стаканы. – Ваше высочество?
– Ну, поскольку все выпьют. Спасибо.
Фалькенберг наполнил стаканы и сел за стол.
– Ваше здоровье.
– Ваше, – машинально ответил Лисандр.
Урсула осушила свой стакан. Лисандр посмотрел на Фалькенберга, потом снова налил ей.
– Итак, – поторопил Фалькенберг.
– Полковник, мне кажется, вы должны выслушать, что рассказывает Урсула. Это произошло шесть недель назад, когда она гостила в одном из поместий семейства Гирерд. Учитывая обстоятельства ее посещения, я думаю, это главное поместье. Вы можете отыскать его на карте?
– Должен, – ответил Фалькенберг. Он переместил на край стола груду бумаг и вытащил из ящика клавиатуру. – Гмм. Гирард. Г-И-Р-А-Р-Д?
– Нет, оканчивается на ЕРД, – сказала Урсула.
– Ага. Есть три виллы. Посмотрим… – Появилась карта, один ее участок увеличился.
– Не эта, – сказала Урсула. – Там южнее был морской залив.
– Правда? Ага. Вот оно. Поместье Рошмон. Громкое название для фермы по производству наркотиков на тюремной планете. – Вместо карты появился сделанный со спутника снимок. – В девятистах километрах на юго-запад отсюда.
– Это оно, я уверена, – сказала Урсула.
– Хорошо. – Фалькенберг снова наполнил ее стакан и ждал.
– Было около четырех часов утра, – сказала Урсула. – Я была… Прием кончился, и было жарко, и я не могла уснуть. Комната была с балконом, и мне показалось, что я что-то услышала. Скорее похоже на гром, чем на ветер, только это был не гром. И не ветер. Я встала. Сказала себе, что пойду посмотрю, но на самом деле мне просто хотелось пройтись. И когда надевала платье, услышала, как приземлился вертолет.
– В четыре утра, – сказал Лисандр.
Фалькенберг кивнул.
– Я вышла и, клянусь, услышала, как какие-то люди разговаривают внизу, но никого не увидела, и никакого вертолета не было.
– А вы должны были его увидеть? – спросил Фалькенберг.
– Да. Посадочная площадка ниже по холму под балконом.
– Но ее поместили не в комнате, выходящей на площадку, – сказал Лисандр.
Фалькенберг нахмурился.
– Веранда проходит вокруг всего дома. – Урсула показала на снимок со спутника. – Видите, вот она. Комната выходит сюда, а площадка здесь. Не знаю почему, но я прошла на северную сторону. Вероятно, меня заинтересовал вертолет. Это показалось немного необычно…
Фалькенберг ждал, но она смотрела на карту.
– Понятно, – сказал он. – Вы были в комнате, выходящей на восток.
– Да, мне показалось это странным, потому что лучшие комнаты всегда выходят на север. Но мы были здесь. И они нам отвели… я хочу сказать…
– Все в порядке, Урса, – сказал Лисандр и сжал ее руку.
– Вы были в комнате, выходящей на восток, – повторил Фалькенберг. – Вы услышали звуки. Когда вставали, услышали, как садится вертолет. К тому времени как вышли к площадке, никакого вертолета не было. Сколько времени вам понадобилось, чтобы пройти на северную сторону?
– Не очень много. Минуту или две, – сказала Урсула. – Мне нужно было отыскать платье. И спальня выходит не на саму веранду. У нее свой маленький балкон, откуда ступени ведут на веранду. Было очень темно, огни на веранде погасили, и мне понадобилось какое-то время, чтобы спуститься по ступенькам. И я совсем не торопилась. Правда, полковник…
– Итак, вы шли по веранде, пока не увидели вертолетную площадку, но вертолета на ней не было. Что случилось потом?
– Почти ничего. Я ничего не увидела и потому вернулась на балкон. Мой… Оскар ждал меня там, и мы вошли внутрь.
– Понятно. И вы говорите, что проснулись от звука, похожего на гром?
– Ну, мне вначале показалось, что это гром. Но он был не такой громкий и гремел гораздо дольше, чем обычный гром.
– И грозы не было.
– Нет. Ночь была тихой и спокойной.
Фалькенберг взял очки без оправы и надел их. С минуту изучал карту.
– Этот прием. Кто был среди гостей?
– Полковник, так ли уж это важно? – спросил Лисандр.
– Думаю, да.
– Все в порядке, – сказала Урсула. – Это был… прием по случаю шестнадцатилетия Оскара Гирерда. Присутствовали с десяток плантаторов с сыновьями. Мальчики почти все в возрасте Оскара. Но все разъехались в полночь.
– Все? Никто не остался на ночь?
– Ну, сейчас подумаю. За завтраком было много народу. Надзиратели, управляющие и… Йонкир ван Хоорн и его сын еще были там.
– Надзиратели и управляющие, – сказал Фалькенберг. – Какие-нибудь военные?
– Не думаю… ну, были, конечно, охранники самого Гирерда. По крайней мере мне они показались охранниками.
– В форме?
Она пожала плечами.
– Стандартный камуфляжный комбинезон. Ничего такого, что я бы узнала.
– Постарайтесь вспомнить, – сказал Фалькенберг. – Значки? Нашивки?
Она покачала головой.
– Ничего не могу припомнить.
– А были ли у них серьги в ушах?
– А что… да, теперь, когда вы спросили. Не совсем серьги. Что-то вроде ошейников. У двух охранников…
– Серьги в виде собачьих ошейников, – сказал Фалькенберг.
– Откуда вы знали? – начал Лисандр. – А. Конечно. «Бульдоги Бартона»…
– Когда-то это было их официальное название, – сказал Фалькенберг. – Может, и до сих пор остается. Какими бы вы сделали серьги «Бульдога»? – Он покачал головой. – Меня удивляет одно или два обстоятельства. Мисс Гордон, какая была погода в день приема?
– Ужасная. Одна из последних сильных бурь периода сбора урожая, а дождь шел всю неделю. Мы не были уверены, что я туда доберусь.
Фалькенберг быстро что-то набирал.
– И на будущее тоже предсказывали плохую погоду.
– Не знаю. Но наверно…
– Я не гадаю. – Он жестом указал на экран с данными. – Вот. Они знали, что у них всего одна ночь хорошей погоды по крайней мере на несколько дней вперед. Тем не менее кажется исключительно неразумным проводить операцию в присутствии чужаков. Каким образом… как вы получили приглашение на этот прием, мисс Гордон?
– Полковник, мне кажется…
– Ваше высочество, мисс Гордон, я задаю эти вопросы не из праздного любопытства.
– Я была… приглашена… Йонкиром ван Хоорном.
– Непосредственно?
– Нет, сэр. – Она поджала губы. – Меня привезли на ночь из «Хилтона».
– Понятно. А могли они это сделать, не посоветовавшись с Гирердами?
– Обычно так не делают, но такое бывает. – Она быстро посмотрела на Лисандра и продолжала: – Это было не в первый раз.
– Спасибо.
– Полковник…
– Простите, ваше высочество. Мне нужно было установить, Гирерды ли невероятно глупы, или у них не было выбора. Мисс Гордон, теперь меня удивляет только одно: что вам позволили живой покинуть дом.
– Я… – Она вздрогнула. – Я об этом никогда не думала.
– Несомненно, для этого были причины. Вас хватились бы ваши наниматели и…
– И другие, – кончила за него Урсула.
– Да. Что ж. Возможно, вы оказали нам неоценимую услугу, – сказал Фалькенберг. Он снял очки и повернулся к Лисандру. – Ваше высочество. В сложившихся обстоятельствах я предлагаю мисс Гордон остаться гостьей полка. В «Хилтоне» ей небезопасно.
– Но я должна вернуться! – возразила Урсула. – Мой контракт…
– Сомневаюсь, что вас теперь должен тревожить ваш контракт, – сказал Фалькенберг. – Мы его выкупим.
– Но… мне нужна работа. Наверно, сейчас это уже неважно. «Хилтон» не станет держать девушку, болтающую о клиентах.
– Думаю, у вас не будет недостатка в других вариантах, – сказал Фалькенберг. – Если понадобится, мы обсудим этот вопрос с губернатором Блейном. – Он встал. – А теперь прошу меня извинить…
– Конечно, полковник. – Лисандр тоже встал. И когда открывал перед Урсулой дверь, услышал, как Фалькенберг быстро заговорил в интерком.
XVII
ПОДРОБНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО «КОНСОЛИДЕЙТИД ЮДЖИНИКС».
ЗАКРЫТАЯ ИНФОРМАЦИЯ.
КОД БЛЕЙН 124С41+HUGO.
ДОЧЕРНЯЯ КОМПАНИЯ «БРОНСОН ЭНД ТИНДАЛЛ КОНСТРАКШН ЭНТЕРПРАЙЗИС, ИНК».
«Отлично, – подумала она. – Итак, достопочтенный Джеффри Найлз, скорее всего, ответвление семейства Бронсона. Но все же это не объясняет, зачем ему лицензия на отстрел динозавра. Зачем запрашивать лицензию, если он не на Таните? Может, на орбите? Но тогда он был бы в списке таможни, а список свидетельствует, что за последнюю неделю прилетал только военный корабль СоВладения».
Энн нахмурилась и снова заработала на клавиатуре.
ВОЗДУШНЫЙ И КОСМИЧЕСКИЙ ДОРОЖНЫЙ КОНТРОЛЬ.
ОНЛАЙН.
СКОЛЬКО КОРАБЛЕЙ СЕЙЧАС НАХОДИТСЯ НА ОРБИТЕ?
ОДИН.
КАК ОН НАЗЫВАЕТСЯ?
ФАЙЛ НЕ ОБНАРУЖЕН.
КОД БЛЕЙН 124С41+HUGO.
ФАЙЛ НЕ ОБНАРУЖЕН.
Это вообще не имеет смысла. По-прежнему хмурясь, она вернулась к окну информации относительно «Амальгамейтид фаундриз» и запросила больше подробностей. Два из трех кораблей компании находились в рейсах. Третий – «Звезда Нортон».
Маловероятно. Но… Энн нажала кнопку микрофона. Когда-то губернаторский дворец был оборудован видеофонами, но климат Танита быстро превратил их в металлолом.
– Воздушный и космический контроль.
– Говорит главный администратор Чанг. Соедините меня, пожалуйста, с заместителем директора Поликом. – Через мгновение ее соединили. – Привет, Дон. Это Энн. Один небольшой вопрос. У губернатора на борту «Звезды Нортон» друзья. Там все в порядке?
– Конечно. – Ее микрофон делал знакомый голос более пронзительным. – «Амальгамейтид» взяла в чарт одну из наших посадочных шлюпок, чтобы сегодня утром отправить туда припасы. На самом деле очень много всякого. Похоже, они планируют здесь задержаться.
– Ага. Спасибо. Дон, с моей системой информации что-то сегодня неладно. Не могу найти их запрос на посадку.
– Да? Минутку. Да, вот он. Разрешение на приводнение в отдаленном районе. Точное место будет указано позже. Несколько необычно… вы уверены, что у вас его нет, Энн? Разрешение дано вашим аппаратом.
– О, я уверена, что оно есть, – ответила Энн. Что еще задумал наш бесстрашный лидер? Ипочему ничего не сказал мне? Я могла расстроить его планы… – Просто хочу разобраться, кто именно дал разрешение?
– Тут говорится – Эверетт.
Эверетт. Эверетт Мардон. Ее зять.
– Ага. Спасибо.
– Послушайте, Энн, тут ведь нет никакого нарушения?
– Нет, я уверена, что все в порядке. Спасибо, Дон. Увидимся на приеме в Ледерле на следующей неделе?
– Конечно. Спасибо, шеф.
Когда она отключала микрофон, ее рука слегка дрожала.
– Хорошая работа, босс.
Она удивленно повернулась.
– Эверетт…
– Давайте сделаем перерыв, Энн. Похоже, вам он необходим.
– Эверетт, что происходит?
Он подошел и положил руку ей на плечо.
– Я уже сказал. Вам необходим перерыв. Давайте пройдемся.
Она дождалась, пока они окажутся за пределами дворца и пройдут половину площади.
– Ну, хорошо, Эв, – сказала она. – В чем дело, и почему губернатор сказал тебе, но не сказал мне?
– Губернатор… о… Энн, губернатор Блейн ничего об этом не знает. И не может узнать.
– Что? – Она остановилась, потом повернулась и посмотрела на здание. Эверетт взял ее за руку.
– Правда, Энн. Остановитесь на минуту и послушайте.
– Нет. – Она вырвала руку и повернулась к нему. – Послушайте, Эв. Что бы вы ни сделали с моей базой данных, немедленно исправьте. И тогда я попробую уговорить губернатора не увольнять вас.
– Этого недостаточно.
Ее глаза сузились.
– Эверетт, может быть, вы можете так обращаться с моей дочерью, но…
– Я все могу. И вы это знаете. А теперь замолчите на одну жалкую минуту и послушайте!
Она сделала глубокий вдох.
– Хорошо. Ради Алисии. Но лучше бы вы все объяснили.
– С чего начать?
– Начните с начала, продолжайте до конца и потом остановитесь.
– То, что вы сказали Филипу…
– И не нужно втягивать в это дело моих дочь и внука…
– Не я ее втягиваю. Послушайте, я пытаюсь… – Он остановился. – Простите, Энн. Я не собирался грубить. Ладно, начнем с начала. Куда идет борлой?
– Борлой? А какое отношение имеет…
– Вы только слушайте, прошу вас.
Она приподняла бровь.
– Хорошо. Борлой покупает «Ледерле АГ».
– Верно. «Ледерле». По крайней мере теоретически. Но мы все знаем, что на самом деле большая часть борлоя уходит Флоту. Флот его продает, и это дает ему средства, помимо тех, что направляет Большой Сенат. Значит – возможность поступать как вздумается, что бы ни приказывал Сенат. Таким образом, все на Таните в юридическом смысле участвуют в заговоре против договора о СоВладении.
– Ну… – Она задумалась. – Вероятно, технически это верно, но…
– Никаких но! Это верно не только технически. Это просто верно. Пока нам это сходило с рук, но вечно так не может продолжаться. Вы знаете, что член Большого Сената Бронсон начинает расследование? К тому времени как он его закончит, ваш разлюбезный губернатор окажется в тюрьме. И вы тоже, если откажетесь сотрудничать с людьми Бронсона.
– Сотрудничать? – Ее лицо застыло. – Как сотрудничать?
– Вам ничего не нужно делать. Ничего. Просто забудьте, что слышали о «Звезде Нортон». Кстати, как вы на это натолкнулись? Я установил сигнал тревоги на случай, если вы или губернатор затребуете информацию о движении кораблей, но из этого нельзя понять, как вы узнали.
Энн посмотрела на него и поймала себя на том, что несмотря ни на что, улыбается.
– Джеффри Найлз запросил разрешения поохотиться на динозавра.
– Что! – Эверетт с трудом сдержал смех. – Этот толстяк?
– Но вы на него работаете…
– Не на него. На его отца. Лорд Найлз – один из ближайших помощников Бронсона, а капитан Йошино очень проницателе…
– Йошино?
– Капитан «Звезды Нортон». Бронсон переманил его из флота Мейдзи. Предполагается, что Джефф Найлз – начальник его интендантской службы.
– Теперь понятно. Значит, они собираются высадиться на территории плантаторов и увезти урожай.
– Конечно. Что же еще?
– Когда?
– Понятия не имею.
– Скоро?
– Что значит скоро? Я действительно не знаю, но думаю, не завтра и не послезавтра.
– Да, вероятно, так. Если Найлз считает, что у него есть время для охоты на дино… – Она замолчала и прислонилась к стволу дерева. Эверетт быстро взглянул на нее.
– С вами все в порядке?
– Нет. Да, конечно, со мной все в порядке. Мне просто нужно подумать. Эверетт, губернатор доверяет мне.
– Знаю. И нехорошо так поступать с ним. Но, черт возьми, Энн, он не на той стороне…
– Неправда! Он хочет покончить с работорговлей. Как только наберет денег, запустит энергетические спутники и…
– Конечно, конечно… Все это прекрасно. Но как же все другое, что он делает? Я знаю, вам не понравилась эта шлюха на прошлой неделе за губернаторским столом.
– Ну… может, он несколько торопится…
– Я не это имел в виду, – прервал ее Эверетт. – Наверно, не следовало говорить, что он не на той стороне. Надо было сказать, на стороне тех, кто проигрывает. Потому что, Энн, всякий, кто сопротивляется Бронсону, проигрывает. Всегда.
– Это неправда. Губернатор Блейн пользуется поддержкой сенатора Гранта…
– Это правда в долговременной перспективе. Грант теряет поддержку. Бронсон его одолеет, и что тогда нам останется? Послушайте, я ведь не прошу вас что-нибудь сделать…
– Не знаю, Эв. Просто не знаю. Мне нужно поговорить с Сатеем.
– Мне казалось, его нет в городе.
– Вернется к концу недели.
– Хорошо. Не знал, что его интересует политика.
– Она его не интересует, но… я все же думаю, что мне нужно с ним поговорить.
– Хорошо. Поговорите с ним. Но пообещайте мне одно. До беседы с Блейном повидайтесь со мной.
Анна глубоко вдохнула. Все потеряло смысл. Но семья все же что-то значит.
– Хорошо, Эв. Повидаюсь.
Урсула шла так медленно, что Лисандр опасался, что она остановится. И, когда они входили в кабинет Фалькенберга, обнял ее за талию.
– Спасибо, что согласились с нами повидаться, полковник.
– Не за что, ваше высочество. – Фалькенберг стоял за столом. – Мисс Гордон. Садитесь, пожалуйста. Хотите выпить?
– Нет, спасибо, – ответил Лисандр.
– Шерри? – еле слышно спросила Урсула.
– Конечно. – Фалькенберг достал из шкафчика за столом графин и стаканы. – Ваше высочество?
– Ну, поскольку все выпьют. Спасибо.
Фалькенберг наполнил стаканы и сел за стол.
– Ваше здоровье.
– Ваше, – машинально ответил Лисандр.
Урсула осушила свой стакан. Лисандр посмотрел на Фалькенберга, потом снова налил ей.
– Итак, – поторопил Фалькенберг.
– Полковник, мне кажется, вы должны выслушать, что рассказывает Урсула. Это произошло шесть недель назад, когда она гостила в одном из поместий семейства Гирерд. Учитывая обстоятельства ее посещения, я думаю, это главное поместье. Вы можете отыскать его на карте?
– Должен, – ответил Фалькенберг. Он переместил на край стола груду бумаг и вытащил из ящика клавиатуру. – Гмм. Гирард. Г-И-Р-А-Р-Д?
– Нет, оканчивается на ЕРД, – сказала Урсула.
– Ага. Есть три виллы. Посмотрим… – Появилась карта, один ее участок увеличился.
– Не эта, – сказала Урсула. – Там южнее был морской залив.
– Правда? Ага. Вот оно. Поместье Рошмон. Громкое название для фермы по производству наркотиков на тюремной планете. – Вместо карты появился сделанный со спутника снимок. – В девятистах километрах на юго-запад отсюда.
– Это оно, я уверена, – сказала Урсула.
– Хорошо. – Фалькенберг снова наполнил ее стакан и ждал.
– Было около четырех часов утра, – сказала Урсула. – Я была… Прием кончился, и было жарко, и я не могла уснуть. Комната была с балконом, и мне показалось, что я что-то услышала. Скорее похоже на гром, чем на ветер, только это был не гром. И не ветер. Я встала. Сказала себе, что пойду посмотрю, но на самом деле мне просто хотелось пройтись. И когда надевала платье, услышала, как приземлился вертолет.
– В четыре утра, – сказал Лисандр.
Фалькенберг кивнул.
– Я вышла и, клянусь, услышала, как какие-то люди разговаривают внизу, но никого не увидела, и никакого вертолета не было.
– А вы должны были его увидеть? – спросил Фалькенберг.
– Да. Посадочная площадка ниже по холму под балконом.
– Но ее поместили не в комнате, выходящей на площадку, – сказал Лисандр.
Фалькенберг нахмурился.
– Веранда проходит вокруг всего дома. – Урсула показала на снимок со спутника. – Видите, вот она. Комната выходит сюда, а площадка здесь. Не знаю почему, но я прошла на северную сторону. Вероятно, меня заинтересовал вертолет. Это показалось немного необычно…
Фалькенберг ждал, но она смотрела на карту.
– Понятно, – сказал он. – Вы были в комнате, выходящей на восток.
– Да, мне показалось это странным, потому что лучшие комнаты всегда выходят на север. Но мы были здесь. И они нам отвели… я хочу сказать…
– Все в порядке, Урса, – сказал Лисандр и сжал ее руку.
– Вы были в комнате, выходящей на восток, – повторил Фалькенберг. – Вы услышали звуки. Когда вставали, услышали, как садится вертолет. К тому времени как вышли к площадке, никакого вертолета не было. Сколько времени вам понадобилось, чтобы пройти на северную сторону?
– Не очень много. Минуту или две, – сказала Урсула. – Мне нужно было отыскать платье. И спальня выходит не на саму веранду. У нее свой маленький балкон, откуда ступени ведут на веранду. Было очень темно, огни на веранде погасили, и мне понадобилось какое-то время, чтобы спуститься по ступенькам. И я совсем не торопилась. Правда, полковник…
– Итак, вы шли по веранде, пока не увидели вертолетную площадку, но вертолета на ней не было. Что случилось потом?
– Почти ничего. Я ничего не увидела и потому вернулась на балкон. Мой… Оскар ждал меня там, и мы вошли внутрь.
– Понятно. И вы говорите, что проснулись от звука, похожего на гром?
– Ну, мне вначале показалось, что это гром. Но он был не такой громкий и гремел гораздо дольше, чем обычный гром.
– И грозы не было.
– Нет. Ночь была тихой и спокойной.
Фалькенберг взял очки без оправы и надел их. С минуту изучал карту.
– Этот прием. Кто был среди гостей?
– Полковник, так ли уж это важно? – спросил Лисандр.
– Думаю, да.
– Все в порядке, – сказала Урсула. – Это был… прием по случаю шестнадцатилетия Оскара Гирерда. Присутствовали с десяток плантаторов с сыновьями. Мальчики почти все в возрасте Оскара. Но все разъехались в полночь.
– Все? Никто не остался на ночь?
– Ну, сейчас подумаю. За завтраком было много народу. Надзиратели, управляющие и… Йонкир ван Хоорн и его сын еще были там.
– Надзиратели и управляющие, – сказал Фалькенберг. – Какие-нибудь военные?
– Не думаю… ну, были, конечно, охранники самого Гирерда. По крайней мере мне они показались охранниками.
– В форме?
Она пожала плечами.
– Стандартный камуфляжный комбинезон. Ничего такого, что я бы узнала.
– Постарайтесь вспомнить, – сказал Фалькенберг. – Значки? Нашивки?
Она покачала головой.
– Ничего не могу припомнить.
– А были ли у них серьги в ушах?
– А что… да, теперь, когда вы спросили. Не совсем серьги. Что-то вроде ошейников. У двух охранников…
– Серьги в виде собачьих ошейников, – сказал Фалькенберг.
– Откуда вы знали? – начал Лисандр. – А. Конечно. «Бульдоги Бартона»…
– Когда-то это было их официальное название, – сказал Фалькенберг. – Может, и до сих пор остается. Какими бы вы сделали серьги «Бульдога»? – Он покачал головой. – Меня удивляет одно или два обстоятельства. Мисс Гордон, какая была погода в день приема?
– Ужасная. Одна из последних сильных бурь периода сбора урожая, а дождь шел всю неделю. Мы не были уверены, что я туда доберусь.
Фалькенберг быстро что-то набирал.
– И на будущее тоже предсказывали плохую погоду.
– Не знаю. Но наверно…
– Я не гадаю. – Он жестом указал на экран с данными. – Вот. Они знали, что у них всего одна ночь хорошей погоды по крайней мере на несколько дней вперед. Тем не менее кажется исключительно неразумным проводить операцию в присутствии чужаков. Каким образом… как вы получили приглашение на этот прием, мисс Гордон?
– Полковник, мне кажется…
– Ваше высочество, мисс Гордон, я задаю эти вопросы не из праздного любопытства.
– Я была… приглашена… Йонкиром ван Хоорном.
– Непосредственно?
– Нет, сэр. – Она поджала губы. – Меня привезли на ночь из «Хилтона».
– Понятно. А могли они это сделать, не посоветовавшись с Гирердами?
– Обычно так не делают, но такое бывает. – Она быстро посмотрела на Лисандра и продолжала: – Это было не в первый раз.
– Спасибо.
– Полковник…
– Простите, ваше высочество. Мне нужно было установить, Гирерды ли невероятно глупы, или у них не было выбора. Мисс Гордон, теперь меня удивляет только одно: что вам позволили живой покинуть дом.
– Я… – Она вздрогнула. – Я об этом никогда не думала.
– Несомненно, для этого были причины. Вас хватились бы ваши наниматели и…
– И другие, – кончила за него Урсула.
– Да. Что ж. Возможно, вы оказали нам неоценимую услугу, – сказал Фалькенберг. Он снял очки и повернулся к Лисандру. – Ваше высочество. В сложившихся обстоятельствах я предлагаю мисс Гордон остаться гостьей полка. В «Хилтоне» ей небезопасно.
– Но я должна вернуться! – возразила Урсула. – Мой контракт…
– Сомневаюсь, что вас теперь должен тревожить ваш контракт, – сказал Фалькенберг. – Мы его выкупим.
– Но… мне нужна работа. Наверно, сейчас это уже неважно. «Хилтон» не станет держать девушку, болтающую о клиентах.
– Думаю, у вас не будет недостатка в других вариантах, – сказал Фалькенберг. – Если понадобится, мы обсудим этот вопрос с губернатором Блейном. – Он встал. – А теперь прошу меня извинить…
– Конечно, полковник. – Лисандр тоже встал. И когда открывал перед Урсулой дверь, услышал, как Фалькенберг быстро заговорил в интерком.
XVII
Капрал Тентон услышал слабое пощелкивание в левом ухе. Он прикоснулся к приборам управления в нагрудном кармане.
– Сарж, – прошептал он в микрофон, прикрепленный к горлу. – Принимайте сообщение.
Сержант Мисковски еле заметным движением подтвердил, что услышал. Он не посмотрел на Тентона, продолжая разговаривать со старостой деревни. Такого черного человека, как Этьен Леду, Мисковски никогда не видел. Леду далеко за сорок, но у него по-прежнему стройная талия и мощная бочкообразная грудь. Говорил он на превосходном англике, но иногда переходил на местный диалект куни, обращаясь к другим жителям деревни или к Парди, а потом без малейшей паузы снова переключался на англик. Голос у него был певучий и удивительно высокий. «Крепкий парень, – подумал Мисковски. – Мог бы стать хорошим боксером».
– Да, мы оставим немного пенициллина, никаких проблем, – сказал Мисковски. – И средство от грибка. У нас с собой его много.
– У людей майора Бартона тоже, – сказал Леду. Он поставил чашку с чаем на стол и широко улыбнулся. – Во имя своих людей я радуюсь тому, что вы пытаетесь меня подкупить.
Мисковски улыбнулся в ответ.
– А я рад, что с нами ваш племянник.
– Бьюфорд честолюбив, – сказал Леду. – А чего может добиться честолюбивый мальчишка в таком месте? – Из открытого тростникового павильона, в котором они сидели, он посмотрел на продолговатую поляну, и улыбка исчезла. Мисковски проследил за его взглядом. На двухметровых сваях стояли тростниковые хижины. На противоположной стороне поляны располагался длинный дом на невысокой платформе. В одном углу поляны колодец, а в центре почерневшее углубление для костров, выложенное камнями и окруженное скамьями и столами, похожими на столы для пикника.
– Мне это нравится, – сказал Мисковски. – Я видел на картинках, как живут в джунглях на Земле. Тут не так уж плохо.
– Если вам нравятся джунгли, совсем неплохо, – сказал Леду. Он помолчал, и Мисковски показалось, что Леду принял решение. – Сержант, позвольте быть с вами откровенным. Мы не можем вам помочь. Какова бы ни была причина вашей ссоры с майором Бартоном, мы не хотим в этом участвовать. Мы не владеем этой землей. По правде говоря, мы ничем не владеем. Мы живем здесь, потому что плантаторы считают, что наше выселение не стоит необходимых для этого усилий….
– Это я знаю, – сказал Мисковски. – Старик… капитан Фрейзер… рассказал нам. Может, мы сможем поговорить об этом с губернатором.
Леду рассмеялся.
– Вы очень добры, сержант. Но не могу поверить, что губернатор решит ради нас нажить себе врагов.
– Может, и нет. – Мисковски отпил из чашки. Позади капрал Тендон извинился и пошел в туалет за длинным домом. – Но капитан Фрейзер говорит, что губернатор славный малый. А местные плантаторы и так уже с ним на ножах. Они наняли Бартона.
Леду принялся наливать еще чай, и Мисковски ждал. Во время обучения его приучали к терпеливости. На тюремной планете не принято задавать много вопросов, да и большую часть истории ему уже рассказал Парди. Леду, отец Парди и еще несколько человек увели в джунгли группу осужденных, у которых кончился срок, увели как можно дальше от плантаций, но все же сохранив возможность в случае необходимости вернуться на дорогу. Теперь большинство жителей деревни не желает иметь ничего общего ни с дорогами, ни с тем, что находится в их конце; они проделали слишком большую работу, расчищая джунгли и строя дамбы на ручьях, чтобы переселяться.
Никто не знал, сколько существует подобных деревень. На снимках со спутника их видно несколько сотен, но в основном гораздо более мелких: две-три семьи, не больше. Парди говорил, что поселок его дяди – один из самых крупных, в нем, считая и детей, почти двести человек.
– Еще несколько лет, и вас станет больше, чем плантаторов, – сказал Мисковски.
Ответа Леду он не услышал: в ухе раздался голос Тентона.
– Сарж, у нас новый приказ. В пятидесяти километрах на юго-запад, на берегу моря, плантация. Капитан хочет, чтобы мы как можно быстрей перебрались туда. Задача первоочередная и неотложная.
Черт побери. Мисковски постарался припомнить карту. Прямо через джунгли на юго-запад. На карте никаких троп. Может, они какую-нибудь найдут. Придется найти. Он сделал жест остальным. Оставить припасы и немедленно выступать. Будем надеяться, что Леду не сочтет их невежливыми.
– Никакой тропы, – бормотал Мисковски. – Если им срочно нужна там группа, могли бы перебросить по воздуху.
– Капитан Фрейзер говорит, что это невозможно, – сказал Тендон. – Полк считает, что за тем местом очень внимательно наблюдают.
– Но что там такое? – спросил Клаудуокер.
– Я ведь не мог спрашивать, верно? Нам разрешили только передать сигнал, что приказ получен. Еще одно: мы должны днем и ночью следить за появлением вертолетов. При появлении вертолета разрешается нарушить радиомолчание.
– А нас не будут поджидать мятежники? – спросил Парди. – Если мы слышим штаб, они тоже могут услышать.
Мисковски знаком велел молчать, пока они шли по чаще. Когда подлесок поредел, снова можно было говорить.
– Нет, – сказал Тендон. – Вот что происходит, когда нам посылают луч, который нас находит. Не точно, но мы на его линии. Они направляют луч туда, где, по их мнению, мы находимся. Я улавливаю его и настраиваю прибор. Тот посылает сигнал, который ловят наши. Тогда они сужают луч так, что, когда он доходит до нас, его ширина не больше десяти метров. Всякий, кто хочет нас подслушать, должен оказаться между нами и передатчиком. Это очень маловероятно.
– К тому же передача кодируется, – сказал Мисковски.
– Ага. – Парди всмотрелся в заросли и свернул направо. – Внимание впереди. Что-то в грязи.
– Вимы? – спросил Клаудуокер.
– Может, просто бревно, – сказал Парди. – Но лучше не проверять.
Мисковски вздрогнул и поднял штык на уровень груди.
– Парень, я рад, что ты с нами.
Они молчали, пока не миновали небольшую открытую площадку, залитую грязью.
– Если все получается хорошо, почему мы не можем точно так же отвечать им? – спросил Парди.
– У нас с собой нет оборудования. Невозможно точно нацелить луч, – объяснил Тендон. – Конечно, будь у меня ровная платформа и достаточно времени, чтобы установить приборы, я мог бы засечь луч, но бесполезно пытаться делать это из уборной в деревне твоего дяди.
Они пошли дальше. Парди шел впереди. Густая грязь засасывала сапоги, но колючий подлесок ничего не мог поделать с нейлоном обмундирования. Через час Парди остановился и подождал Мисковски.
– Сарж, джунгли становятся гуще. Мы затратим много времени.
– Дьявольщина. Мы и сейчас идем не быстро.
– Но пойдем еще медленней.
– Да, вижу. Ничего не поделаешь.
– Кое-что можно, сарж. К востоку от нас вода. Не помню: далеко ли? Но не дальше пяти километров. Ручей в низине. Течет мимо деревни и вниз до самого моря. Можно пройти туда и плыть в лодках.
– В лодках? А где мы возьмем эти лодки?
– Я могу вернуться и взять их взаймы, пока вы будете добираться до воды. Потом приведу лодку и прихвачу вас.
– Не знаю, – сказал Мисковски. – Тендон, что сказали относительно наблюдения за тем местом?
– Все так, сарж. Парни Бартона, вероятно, следят за всей местностью вокруг плантации. Возможно, вертолетные патрули, но может, и нет.
– Парди, как близко эта река…
– Не река, сарж. Скорее проток…
– Река, проток, ручей – без разницы. Насколько близко он подходит к плантации?
– Он течет по открытой местности в шести километрах к юго-востоку, но нам так далеко не забраться. Там слишком глубоко. Можем выйти восточнее плантации – и напрямик. Джунгли там частые, как здесь, но идти около километра, не больше.
– Парень говорит дело, – сказал Клаудуокер. – Мы за день больше двадцати километров в этих джунглях не пройдем, как бы ни старались. Может, и столько не осилим.
– Верно, – сказал Парди. – Лодки сберегут нам день, а то и два.
Мисковски пристально посмотрел на Парди.
– Ну… Ладно. Клаудуокер, пойдешь с ним.
– Он мне только помешает, сарж, – сказал Парди.
– Хорошо. Как ты узнаешь, где нас встретить?
– Вы пойдете прямо на восток, – ответил Парди. – До низины доберетесь к темноте. Пропустить не сможете: вода будет по пояс. Заночуйте там. Я выйду на рассвете. Мне потребуется не больше двух часов. Ждите меня.
– Хорошо, только на рассвете не выходи. Дай нам еще пару часов – вдруг мы доберемся до места не так быстро, как ты. Понятно?
– Да, сарж!
Мисковски и остальные смотрели вслед Парди; тот исчез в подлеске, который они только что миновали.
– Неплохо, – сказал Овасси.
– Да, парень справится. Ладно. Нам предстоит попотеть.
Световая указка капитана Роттермилла двигалась по изображению на стене ситуационной комнаты.
– Подходящее расположение, – сказал капитан. – Глубокая вода с юга. С трех остальных сторон невысокие холмы. Во всех направлениях на сто километров густые джунгли. Одна узкая дорога ведет на северо-запад, где соединяется с главной дорогой на Дагон. Большая плантация, шесть зарегистрированных вертолетов, оживленное вертолетное движение.
– Заметили что-нибудь новое на снимках со спутника? – спросил Иен Фрейзер.
– Сарж, – прошептал он в микрофон, прикрепленный к горлу. – Принимайте сообщение.
Сержант Мисковски еле заметным движением подтвердил, что услышал. Он не посмотрел на Тентона, продолжая разговаривать со старостой деревни. Такого черного человека, как Этьен Леду, Мисковски никогда не видел. Леду далеко за сорок, но у него по-прежнему стройная талия и мощная бочкообразная грудь. Говорил он на превосходном англике, но иногда переходил на местный диалект куни, обращаясь к другим жителям деревни или к Парди, а потом без малейшей паузы снова переключался на англик. Голос у него был певучий и удивительно высокий. «Крепкий парень, – подумал Мисковски. – Мог бы стать хорошим боксером».
– Да, мы оставим немного пенициллина, никаких проблем, – сказал Мисковски. – И средство от грибка. У нас с собой его много.
– У людей майора Бартона тоже, – сказал Леду. Он поставил чашку с чаем на стол и широко улыбнулся. – Во имя своих людей я радуюсь тому, что вы пытаетесь меня подкупить.
Мисковски улыбнулся в ответ.
– А я рад, что с нами ваш племянник.
– Бьюфорд честолюбив, – сказал Леду. – А чего может добиться честолюбивый мальчишка в таком месте? – Из открытого тростникового павильона, в котором они сидели, он посмотрел на продолговатую поляну, и улыбка исчезла. Мисковски проследил за его взглядом. На двухметровых сваях стояли тростниковые хижины. На противоположной стороне поляны располагался длинный дом на невысокой платформе. В одном углу поляны колодец, а в центре почерневшее углубление для костров, выложенное камнями и окруженное скамьями и столами, похожими на столы для пикника.
– Мне это нравится, – сказал Мисковски. – Я видел на картинках, как живут в джунглях на Земле. Тут не так уж плохо.
– Если вам нравятся джунгли, совсем неплохо, – сказал Леду. Он помолчал, и Мисковски показалось, что Леду принял решение. – Сержант, позвольте быть с вами откровенным. Мы не можем вам помочь. Какова бы ни была причина вашей ссоры с майором Бартоном, мы не хотим в этом участвовать. Мы не владеем этой землей. По правде говоря, мы ничем не владеем. Мы живем здесь, потому что плантаторы считают, что наше выселение не стоит необходимых для этого усилий….
– Это я знаю, – сказал Мисковски. – Старик… капитан Фрейзер… рассказал нам. Может, мы сможем поговорить об этом с губернатором.
Леду рассмеялся.
– Вы очень добры, сержант. Но не могу поверить, что губернатор решит ради нас нажить себе врагов.
– Может, и нет. – Мисковски отпил из чашки. Позади капрал Тендон извинился и пошел в туалет за длинным домом. – Но капитан Фрейзер говорит, что губернатор славный малый. А местные плантаторы и так уже с ним на ножах. Они наняли Бартона.
Леду принялся наливать еще чай, и Мисковски ждал. Во время обучения его приучали к терпеливости. На тюремной планете не принято задавать много вопросов, да и большую часть истории ему уже рассказал Парди. Леду, отец Парди и еще несколько человек увели в джунгли группу осужденных, у которых кончился срок, увели как можно дальше от плантаций, но все же сохранив возможность в случае необходимости вернуться на дорогу. Теперь большинство жителей деревни не желает иметь ничего общего ни с дорогами, ни с тем, что находится в их конце; они проделали слишком большую работу, расчищая джунгли и строя дамбы на ручьях, чтобы переселяться.
Никто не знал, сколько существует подобных деревень. На снимках со спутника их видно несколько сотен, но в основном гораздо более мелких: две-три семьи, не больше. Парди говорил, что поселок его дяди – один из самых крупных, в нем, считая и детей, почти двести человек.
– Еще несколько лет, и вас станет больше, чем плантаторов, – сказал Мисковски.
Ответа Леду он не услышал: в ухе раздался голос Тентона.
– Сарж, у нас новый приказ. В пятидесяти километрах на юго-запад, на берегу моря, плантация. Капитан хочет, чтобы мы как можно быстрей перебрались туда. Задача первоочередная и неотложная.
Черт побери. Мисковски постарался припомнить карту. Прямо через джунгли на юго-запад. На карте никаких троп. Может, они какую-нибудь найдут. Придется найти. Он сделал жест остальным. Оставить припасы и немедленно выступать. Будем надеяться, что Леду не сочтет их невежливыми.
– Никакой тропы, – бормотал Мисковски. – Если им срочно нужна там группа, могли бы перебросить по воздуху.
– Капитан Фрейзер говорит, что это невозможно, – сказал Тендон. – Полк считает, что за тем местом очень внимательно наблюдают.
– Но что там такое? – спросил Клаудуокер.
– Я ведь не мог спрашивать, верно? Нам разрешили только передать сигнал, что приказ получен. Еще одно: мы должны днем и ночью следить за появлением вертолетов. При появлении вертолета разрешается нарушить радиомолчание.
– А нас не будут поджидать мятежники? – спросил Парди. – Если мы слышим штаб, они тоже могут услышать.
Мисковски знаком велел молчать, пока они шли по чаще. Когда подлесок поредел, снова можно было говорить.
– Нет, – сказал Тендон. – Вот что происходит, когда нам посылают луч, который нас находит. Не точно, но мы на его линии. Они направляют луч туда, где, по их мнению, мы находимся. Я улавливаю его и настраиваю прибор. Тот посылает сигнал, который ловят наши. Тогда они сужают луч так, что, когда он доходит до нас, его ширина не больше десяти метров. Всякий, кто хочет нас подслушать, должен оказаться между нами и передатчиком. Это очень маловероятно.
– К тому же передача кодируется, – сказал Мисковски.
– Ага. – Парди всмотрелся в заросли и свернул направо. – Внимание впереди. Что-то в грязи.
– Вимы? – спросил Клаудуокер.
– Может, просто бревно, – сказал Парди. – Но лучше не проверять.
Мисковски вздрогнул и поднял штык на уровень груди.
– Парень, я рад, что ты с нами.
Они молчали, пока не миновали небольшую открытую площадку, залитую грязью.
– Если все получается хорошо, почему мы не можем точно так же отвечать им? – спросил Парди.
– У нас с собой нет оборудования. Невозможно точно нацелить луч, – объяснил Тендон. – Конечно, будь у меня ровная платформа и достаточно времени, чтобы установить приборы, я мог бы засечь луч, но бесполезно пытаться делать это из уборной в деревне твоего дяди.
Они пошли дальше. Парди шел впереди. Густая грязь засасывала сапоги, но колючий подлесок ничего не мог поделать с нейлоном обмундирования. Через час Парди остановился и подождал Мисковски.
– Сарж, джунгли становятся гуще. Мы затратим много времени.
– Дьявольщина. Мы и сейчас идем не быстро.
– Но пойдем еще медленней.
– Да, вижу. Ничего не поделаешь.
– Кое-что можно, сарж. К востоку от нас вода. Не помню: далеко ли? Но не дальше пяти километров. Ручей в низине. Течет мимо деревни и вниз до самого моря. Можно пройти туда и плыть в лодках.
– В лодках? А где мы возьмем эти лодки?
– Я могу вернуться и взять их взаймы, пока вы будете добираться до воды. Потом приведу лодку и прихвачу вас.
– Не знаю, – сказал Мисковски. – Тендон, что сказали относительно наблюдения за тем местом?
– Все так, сарж. Парни Бартона, вероятно, следят за всей местностью вокруг плантации. Возможно, вертолетные патрули, но может, и нет.
– Парди, как близко эта река…
– Не река, сарж. Скорее проток…
– Река, проток, ручей – без разницы. Насколько близко он подходит к плантации?
– Он течет по открытой местности в шести километрах к юго-востоку, но нам так далеко не забраться. Там слишком глубоко. Можем выйти восточнее плантации – и напрямик. Джунгли там частые, как здесь, но идти около километра, не больше.
– Парень говорит дело, – сказал Клаудуокер. – Мы за день больше двадцати километров в этих джунглях не пройдем, как бы ни старались. Может, и столько не осилим.
– Верно, – сказал Парди. – Лодки сберегут нам день, а то и два.
Мисковски пристально посмотрел на Парди.
– Ну… Ладно. Клаудуокер, пойдешь с ним.
– Он мне только помешает, сарж, – сказал Парди.
– Хорошо. Как ты узнаешь, где нас встретить?
– Вы пойдете прямо на восток, – ответил Парди. – До низины доберетесь к темноте. Пропустить не сможете: вода будет по пояс. Заночуйте там. Я выйду на рассвете. Мне потребуется не больше двух часов. Ждите меня.
– Хорошо, только на рассвете не выходи. Дай нам еще пару часов – вдруг мы доберемся до места не так быстро, как ты. Понятно?
– Да, сарж!
Мисковски и остальные смотрели вслед Парди; тот исчез в подлеске, который они только что миновали.
– Неплохо, – сказал Овасси.
– Да, парень справится. Ладно. Нам предстоит попотеть.
Световая указка капитана Роттермилла двигалась по изображению на стене ситуационной комнаты.
– Подходящее расположение, – сказал капитан. – Глубокая вода с юга. С трех остальных сторон невысокие холмы. Во всех направлениях на сто километров густые джунгли. Одна узкая дорога ведет на северо-запад, где соединяется с главной дорогой на Дагон. Большая плантация, шесть зарегистрированных вертолетов, оживленное вертолетное движение.
– Заметили что-нибудь новое на снимках со спутника? – спросил Иен Фрейзер.