– Ну, все равно хорошая работа. Конечно, вы знали, что у Гирерда целая витрина занята медалями и призами за меткую стрельбу.
А лицо Бартона не было защищено маской. С другой стороны, сколько снайперов-«Бульдогов» в тот момент держали Гирерда на прицеле? Колесики внутри колесиков. Но нельзя преуменьшать успех Бартона только потому, что он перестраховался.
– Вот что значила вся эта жесть в его кабинете? Гмм. Мне он все равно нужен был живым. Он глуп, но если бы мы его убили, трудней было бы убедить остальных отказаться от мятежа.
– Действительно. Ваши действия очень помогли нам. Все равно немного странно, что вас озаботили наши проблемы, – сказал Блейн.
– Странно? Нет, сэр, – ответил Бартон. – Мне все представляется предельно ясным. Люди Гирерда не могли мне заплатить, а Бронсон определенно не стал бы. – Он пожал плечами. – На всей планете нанять нас могут только Фалькенберг и вы. Если бы я стал осложнять вам жизнь, это мне не помогло бы.
– Ага, – сказал Блейн. И отпил виски.
– А что будет с Гирердом? – спросил Лисандр.
– Он получил заслуженный урок, – ответил Блейн. – Но, в конце концов, я ведь объявил частичную амнистию. Никаких уголовных дел против мятежников, но возможны гражданские дела и штрафы. А деньги я использую для установки лучшей спутниковой системы и тому подобного. Считаю, что нужно распространить амнистию и на Гирерда. Если не возражает полковник Фалькенберг.
– Я не возражаю, – сказал Фалькенберг. – Думаю, урок он усвоил. Кстати, помимо прочего, он задолжал майору Бартону.
Бартон был мрачен.
– Я бы хотел, чтобы он имел возможность заплатить. Или заплатил бы кто-то другой. Нам эти деньги не помешали бы.
– Вы могли бы уйти с людьми Бронсона, – сказал Фалькенберг.
– Мог бы, – согласился Бартон. – И судя по тому, что я слышал о происходящем в Большом Сенате, возможно, я присоединился бы к победившей стороне. – Он пожал плечами. – Но не смог переступить.
Фалькенберг кивнул.
– Значит, сейчас вы безработный.
Бартон усмехнулся.
– Полковник, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь так нуждался в работе, как я.
– А что заставляет вас думать, что фракция Бронсона победит? – спросил губернатор Блейн.
– Ну, расследование…
– Оно будет прекращено, – сказал Блейн. – У Бронсона нет большинства. Если бы его маневр с борлоем удался, возможно, он его и получил бы, но это была бы совсем другая история.
– Ну, ну, – сказал Бартон. – Значит, большинства нет ни у кого. Все в таком же положении, что и год назад. Только мы с Фалькенбергом немало поработали. Губернатор, могу я спросить – для протокола. Будут ли выдвинуты обвинения против моих людей? И кстати, сам я под арестом?
– Думаю, это нужно обсудить, – ответил Блейн. – Конечно, против ваших людей можно выдвинуть обвинения. Поджоги, убийства, пособничество мятежникам…
– Все делалось в строгом соответствии с законами войны, – сказал Бартон.
– Да, несомненно, – сказал Блейн. – Это единственная причина, по которой мы должны устроить обсуждение. Тем не менее, возникают сомнения в законности действий группы, которая вас наняла. Была ли это добропорядочная группа политиков или преступная банда?
– Думаю, все зависит от того, хотите вы схватить меня за задницу или нет.
– В сущности, – сказал Блейн, – у меня нет выбора. Если я обвиню вас, мне придется и их считать преступниками, а это очень затруднит достижение моих политических целей.
– Я примерно так и считал, – подтвердил Бартон. – Итак?
– Я предпочел бы этого не делать. С другой стороны, у вас есть враги. Некоторых из местных ранчеро вы очень сильно потрепали. Многие с радостью увидят вас на виселице.
– Жить с сознанием того, что они этого хотят, я смогу. Но не хочу, чтобы они увидели осуществление своих желаний.
– Конечно. Было бы гораздо легче, если бы вы отсюда исчезли. Устранить напоминание, так сказать.
Бартон пожал плечами.
– Конечно. Как это организовать?
– Возможно, есть способ, – сказал Фалькенберг.
– Ха! У вас есть предложение?
– Возможно.
– Ага. Но сейчас вы не вполне готовы его сделать?
– Посмотрим. Сейчас нужно выполнить другую обязанность. – Он поймал взгляд президента гостиной и встал. Волынщики и поющие смолкли, в комнате стало тихо. – Господин президент, – сказал Фалькенберг.
– Полковник!
– Приветственный тост. В честь корнета, настоящего и будущего принца Спарты. Он заслужил благодарность всего полка.
Все встали.
– Мистер Принц, – сказал Алана.
И все эхом подхватили:
– Мистер Принц.
Не все, заметил Лисандр. Бартон встал вместе со всеми, но ничего не сказал и не поднял стакан с выпивкой. Не могу его винить.
Он увидел вспышку зеленого цвета в трех столиках от себя и узнал платье, которое сам купил в местном магазине. Конечно, она его надела. У нее нет другого.
Урсула сидела рядом с капитаном Питером Оуэнсфордом. Когда она подняла свой стакан, их взгляды на мгновение встретились, но она тут же повернулась к своему кавалеру.
Но у Лисандра не было времени думать об этом. Тост произнесен. Теперь моя очередь. Чтоже мне сказать? Он подождал, пока все сели, и поднялся.
– Господин президент?
– Мистер Принц.
– Благодарю полк. Мой тост: за то, чтобы мы снова стали товарищами по оружию.
– Слушайте, слушайте! – крикнул кто-то. Фалькенберг одобрительно кивнул.
Урсула наклонилась к капитану Оуэнсфорду. То, что она сказала, заставило его рассмеяться. К ним подошли Марк и Хуанита Фуллеры и сели рядом. Все они казались очень счастливыми.
Последовали новые тосты, потом встал губернатор Блейн.
– Не могу сделать ничего лучше, чем повторить тост принца Лисандра, – сказал он. – За Спарту, Танит и Легион Фалькенберга и за то время, когда мы вновь станем боевыми друзьями. Что это время наступит, сейчас кажется нам более вероятным.
Через несколько минут снова заиграли волынки. Кто-то запел:
– Спасибо, сэр, с удовольствием. – Лисандр вышел вслед за Фалькенбергом. И, закрывая дверь, услышал смех Урсулы.
Песня продолжалась:
Маленький кабинет Фалькенберга напоминал монашескую келью. «Спартанец, – подумал Лисандр. – На самом деле у нас больше украшений. Он живет, как жили спартанцы в древности».
В кабинете стоял книжный шкаф из местной танитской древесины. На пустом столе – только экран для чтения под удобным углом. Клавиатура, очевидно, в ящике. Лисандр как-то заглядывал в полковую электронную библиотеку и поразился: десятки тысяч томов – история и всемирная литература, атласы, искусство и наука, философия и кулинарные руководства, путеводители – все можно получить в одно мгновение. Пока работают компьютеры, ему не нужны подлинные книги. Тогда зачем они здесь? Лисандр подошел поближе к шкафу. Пестрое собрание, антропология и военная история перемежаются с биографиями и романами. Большинство в дешевых переплетах, и все выглядят так, словно они у Фалькенберга много лет.
Фалькенберг нажал скрытую кнопку. Заиграла музыка, негромкая, чтобы не мешать разговору. Лисандр нахмурился.
– Сэр Гамильтон Харди, – сказал Фалькенберг. – Называется «Охота за химерами».
Большой стол в центре комнаты – из функционального дюрапластика, с прозрачным плексигласом поверх жидкокристаллического дисплея. На столе уже стоят бокалы и графин с бренди. Капрал Мак-Кларен подождал, пока полковник и Лисандр не вошли, затем вышел, закрыв за собой дверь.
– Добро пожаловать, – небрежно сказал Фалькенберг. – Я вас надолго не задержу.
«Сколько угодно, – подумал Лисандр. – Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь привыкнуть к таким пирушкам. Слишком шумно». Он старался не думать о руке Урсулы, легко лежавшей на руке капитана Оуэнсфорда. Кто он для нее? Новый любовник? Просто спутник на время ужина. Или и то и другое? Лисандр поморщился, когда в воображении возникли непрошеные картины.
Они сели, и Фалькенберг указал на бренди.
– Прошу.
– Кажется, с меня довольно, – ответил Лисандр.
– Может быть. Не возражаете, если я выпью? Спасибо. Вы скоро улетаете.
– Я так думал. Но теперь не уверен. А вы куда?
– Новый Вашингтон.
– Это далеко от Земли. Что там?
Фалькенберг был задумчив.
– Каковы ваши планы, ваше высочество? Вероятно, стоит вернуться к вашему настоящему титулу.
– А какой из них настоящий? Звание корнета Принца я заслужил. И предпочел бы, чтобы меня называли мистер Принц, а не принц Лисандр.
– Уверены?
– Нет. Не уверен.
– Вы ведь знаете, что выбора у вас нет.
– Сэр?
Фалькенберг усмехнулся.
– Ставки слишком высоки, ваше высочество. Не скажу, что такие знатные особы, как вы, никогда не вступали в Легион, но в вашем случае ничего не выйдет. Если бы вы решили остаться корнетом в полку, я приказал бы вам вернуться на Спарту и стать королем. Нам нужны друзья.
– Нам?
– Вы вторично ждете от меня сведений, которые я не могу сообщить корнету.
– Но принцу Лисандру…
– …в качестве союзника. Потенциального – и в гораздо более важной роли.
Более важной? Что может быть важней союзника?
– А что заставляет вас думать, что принц Лисандр сохранит тайну?
– У нас есть свои методы.
– Вероятно. Все эти дружелюбные люди, которые угощали меня выпивкой и задавали вопросы…
– Отчасти и это. Но главным образом: наступает момент, когда нужно кому-то довериться, потому что без этого, не выполнишь свою задачу.
– Вроде первоочередной отправки тяжелого вооружения?
– Что-то в этом роде. Итак. Кто вы такой, Лисандр Коллинз?
– Полковник… Черт побери, полковник, а что будет с ней?
– Ей выбирать. Она теперь сама вольна выбрать. Вы дали ей эту возможность, – сказал Фалькенберг. – Губернатор предложил ей работу. Сомневаюсь, чтобы она приняла это предложение, потому что наше предложение лучше. В полку всегда найдется место решительным и умным людям. У капитана Алана есть для нее должность. Или… среди моих офицеров слишком много холостяков и вдовцов. Нелегко найти женщину с темпераментом, подходящим для солдатской жизни.
Кому она достанется? Тебе? Она слишком молода для тебя. Или…
– Но все это – не ответ на ваш вопрос.
– Да, сэр.
– Странно, – задумчиво сказал Фалькенберг. – Двести лет назад подобная ситуация была обычна. Принц или принцесса и простой человек, конфликт любви и долга. Об этом много написано. Но не сейчас, конечно. Да и как это может быть сейчас? Сейчас слишком мало людей с сознанием долга.
И любовь тоже встречается нечасто. Что реже: долг или любовь? Будь это все проклято!
– Полковник, о Фуллере заботится Хуанита. Кому-то… достанется Урсула. А у меня Харв. Это несправедливо!
– Я мог бы сказать, что корнет полка никогда бы с нею не встретился.
– В то время как принц Лисандр со Спарты смог прихватить ее с собой на обед во дворце губернатора. Вы собираетесь напомнить мне об этом, сукин сын.
Фалькенберг торжествующе улыбнулся.
– Ваше высочество. Когда младшему офицеру становится жаль себя, мы говорим ему: заткнись и будь солдатом. В вашем случае…
– Заткнись и будь принцем. В особенности если я говорю с вами таким образом. Вряд ли позволительным для корнета. Да, сэр. – Лисандр печально улыбнулся. – Вероятно, справедливость и не должна существовать. По крайней мере, вы не посоветовали мне подумать о моих преимуществах.
Наступила долгая пауза. Наконец Лисандр поднял руку и снял с плеча полковую нашивку.
– Полковник Фалькенберг, кажется, вы собирались кое-что рассказать мне о Новом Вашингтоне.
Было далеко за полночь, и звуки пирушки стихали. Лисандр смотрел на рисунки и схемы на экране Фалькенберга.
– Видит Бог, план очень амбициозный. Многое может не заладиться.
– Конечно. Так всегда бывает, когда ставки высоки.
Куда уж выше.
– Позвольте мне быть откровенным. Я уже с год кое-что знаю о планах Лермонтова, но это гораздо более серьезно. Вы, семья Блейна и половина старших офицеров Флота участвуете в заговоре, который возглавляет адмирал Лермонтов. И хотите, чтобы Спарта присоединилась к заговорщикам.
– Да, хочу. Но знаю, что у вас нет полномочий принимать решения от имени правительства.
– Я не могу говорить даже от имени отца!
– Ваше высочество, он уже несколько лет как примкнул к нам.
– О, будь я проклят… да, конечно, это объясняет многое, чего я не понимал. Полковник, к этому надо привыкнуть.
– У вас есть время. А пока вы усваиваете это, подумайте еще вот над чем: единственный человек среди заговорщиков, который выше Лермонтова по положению, это ваш отец.
– Что? Но… полковник, о чем вы говорите?
– Ваше высочество, СоВладение обречено. Доктор Уитлок и вице-адмирал Харрис из флотской разведки дают ему не больше десяти лет.
– Да, конечно, Спарта тоже видит это.
– Без СоВладения всякому порядку придет конец. Исчезнут даже законы войны. Ваше высочество, я не знаю, что придет на смену СоВладению. Знаю только: что-то непременно его заменит, и с безопасностью будет покончено.
– Десять лет, – сказал Лисандр.
– Может, больше. Адмирал Лермонтов считает, что мы продержимся все двадцать, а после этого может случиться чудо. – Фалькенберг покачал головой. – Думаю, что чудо нужно уже для того, чтобы мы продержались двадцать лет, а я в чудеса не верю.
– И все равно отправляетесь на Новый Вашингтон.
– Я говорил Лермонтову о своих сомнениях. Наверно, вы догадываетесь, что он ответил.
– Заткнись и будь солдатом.
– Совершенно верно. – Фалькенберг пожал плечами. – На самом деле он прав. Если все распадется не слишком быстро, мы сумеем сохранить равновесие сил. А если все распадется, Новый Вашингтон будет очень ценным прибавлением к Союзу.
– Но нам нужны ваши войска в качестве основы новой спартанской армии. Вы отправляетесь на Новый Вашингтон. Как…
– Вы получите свои кадры. Я сливаю отряд Бартона с 42-м. Это позволит отправить с вами часть людей. Не так много, как нам хотелось бы, но достаточно. Мы все приносим жертвы, мистер Принц. Прошу прощения. Ваше высочество.
– Кого вы пошлете?
– Я еще об этом не думал.
– Оуэнсфорда?
– Неплохой кандидат, между прочим. Хороший учитель. – Фалькенберг встал. – А теперь, ваше высочество, мне, вероятно, ненадолго следует появиться на приеме, а потом поспать. Утром нам с майором Бартоном нужно многое обсудить.
– Да, сэр. Благодарю за доверие.
Взгляд Фалькенберга не сказал ничего. Или сказал все.
– Только не забывайте о санитарах, – сказал он. – До свиданья, мистер Принц.
Ночь снаружи была прохладная. Лисандр вышел из квартиры Фалькенберга и направился к офицерской гостиной. Постоял за дверью. Изнутри доносился смех. Немного погодя он повернулся и пошел в свою пустую комнату.
Примечания
1
Уайатт Эрп – легендарная личность эпохи освоения Фронтира, картежник и авантюрист. Одно время был маршалом – помощником судебного исполнителя. – Примеч. пер.
2
Коэффициент интеллекта. – Примеч. пер.
3
Выпускники Академии сухопутных сил США Вест-Пойнт традиционно носят специальное кольцо. – Примеч. пер.
4
Громкое дело (франц.). – Примеч. пер.
5
Джордж Херберт Мид, 1869 – 1931, и Руфь Фултон Бенедикт, 1887 – 1948, – американские антропологи. – Примеч. пер.
6
Период освобождения и объединения Италии, 1750 – 1880 гг. – Примеч. пер.
7
Патрик Генри, 1736 – 1799, – один из видных борцов за независимость американских колоний. Одну из своих речей с призывом выступить против британского господства закончил словами: «Дайте мне свободу или дайте мне смерть!». – Примеч. пер.
А лицо Бартона не было защищено маской. С другой стороны, сколько снайперов-«Бульдогов» в тот момент держали Гирерда на прицеле? Колесики внутри колесиков. Но нельзя преуменьшать успех Бартона только потому, что он перестраховался.
– Вот что значила вся эта жесть в его кабинете? Гмм. Мне он все равно нужен был живым. Он глуп, но если бы мы его убили, трудней было бы убедить остальных отказаться от мятежа.
– Действительно. Ваши действия очень помогли нам. Все равно немного странно, что вас озаботили наши проблемы, – сказал Блейн.
– Странно? Нет, сэр, – ответил Бартон. – Мне все представляется предельно ясным. Люди Гирерда не могли мне заплатить, а Бронсон определенно не стал бы. – Он пожал плечами. – На всей планете нанять нас могут только Фалькенберг и вы. Если бы я стал осложнять вам жизнь, это мне не помогло бы.
– Ага, – сказал Блейн. И отпил виски.
– А что будет с Гирердом? – спросил Лисандр.
– Он получил заслуженный урок, – ответил Блейн. – Но, в конце концов, я ведь объявил частичную амнистию. Никаких уголовных дел против мятежников, но возможны гражданские дела и штрафы. А деньги я использую для установки лучшей спутниковой системы и тому подобного. Считаю, что нужно распространить амнистию и на Гирерда. Если не возражает полковник Фалькенберг.
– Я не возражаю, – сказал Фалькенберг. – Думаю, урок он усвоил. Кстати, помимо прочего, он задолжал майору Бартону.
Бартон был мрачен.
– Я бы хотел, чтобы он имел возможность заплатить. Или заплатил бы кто-то другой. Нам эти деньги не помешали бы.
– Вы могли бы уйти с людьми Бронсона, – сказал Фалькенберг.
– Мог бы, – согласился Бартон. – И судя по тому, что я слышал о происходящем в Большом Сенате, возможно, я присоединился бы к победившей стороне. – Он пожал плечами. – Но не смог переступить.
Фалькенберг кивнул.
– Значит, сейчас вы безработный.
Бартон усмехнулся.
– Полковник, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь так нуждался в работе, как я.
– А что заставляет вас думать, что фракция Бронсона победит? – спросил губернатор Блейн.
– Ну, расследование…
– Оно будет прекращено, – сказал Блейн. – У Бронсона нет большинства. Если бы его маневр с борлоем удался, возможно, он его и получил бы, но это была бы совсем другая история.
– Ну, ну, – сказал Бартон. – Значит, большинства нет ни у кого. Все в таком же положении, что и год назад. Только мы с Фалькенбергом немало поработали. Губернатор, могу я спросить – для протокола. Будут ли выдвинуты обвинения против моих людей? И кстати, сам я под арестом?
– Думаю, это нужно обсудить, – ответил Блейн. – Конечно, против ваших людей можно выдвинуть обвинения. Поджоги, убийства, пособничество мятежникам…
– Все делалось в строгом соответствии с законами войны, – сказал Бартон.
– Да, несомненно, – сказал Блейн. – Это единственная причина, по которой мы должны устроить обсуждение. Тем не менее, возникают сомнения в законности действий группы, которая вас наняла. Была ли это добропорядочная группа политиков или преступная банда?
– Думаю, все зависит от того, хотите вы схватить меня за задницу или нет.
– В сущности, – сказал Блейн, – у меня нет выбора. Если я обвиню вас, мне придется и их считать преступниками, а это очень затруднит достижение моих политических целей.
– Я примерно так и считал, – подтвердил Бартон. – Итак?
– Я предпочел бы этого не делать. С другой стороны, у вас есть враги. Некоторых из местных ранчеро вы очень сильно потрепали. Многие с радостью увидят вас на виселице.
– Жить с сознанием того, что они этого хотят, я смогу. Но не хочу, чтобы они увидели осуществление своих желаний.
– Конечно. Было бы гораздо легче, если бы вы отсюда исчезли. Устранить напоминание, так сказать.
Бартон пожал плечами.
– Конечно. Как это организовать?
– Возможно, есть способ, – сказал Фалькенберг.
– Ха! У вас есть предложение?
– Возможно.
– Ага. Но сейчас вы не вполне готовы его сделать?
– Посмотрим. Сейчас нужно выполнить другую обязанность. – Он поймал взгляд президента гостиной и встал. Волынщики и поющие смолкли, в комнате стало тихо. – Господин президент, – сказал Фалькенберг.
– Полковник!
– Приветственный тост. В честь корнета, настоящего и будущего принца Спарты. Он заслужил благодарность всего полка.
Все встали.
– Мистер Принц, – сказал Алана.
И все эхом подхватили:
– Мистер Принц.
Не все, заметил Лисандр. Бартон встал вместе со всеми, но ничего не сказал и не поднял стакан с выпивкой. Не могу его винить.
Он увидел вспышку зеленого цвета в трех столиках от себя и узнал платье, которое сам купил в местном магазине. Конечно, она его надела. У нее нет другого.
Урсула сидела рядом с капитаном Питером Оуэнсфордом. Когда она подняла свой стакан, их взгляды на мгновение встретились, но она тут же повернулась к своему кавалеру.
Но у Лисандра не было времени думать об этом. Тост произнесен. Теперь моя очередь. Чтоже мне сказать? Он подождал, пока все сели, и поднялся.
– Господин президент?
– Мистер Принц.
– Благодарю полк. Мой тост: за то, чтобы мы снова стали товарищами по оружию.
– Слушайте, слушайте! – крикнул кто-то. Фалькенберг одобрительно кивнул.
Урсула наклонилась к капитану Оуэнсфорду. То, что она сказала, заставило его рассмеяться. К ним подошли Марк и Хуанита Фуллеры и сели рядом. Все они казались очень счастливыми.
Последовали новые тосты, потом встал губернатор Блейн.
– Не могу сделать ничего лучше, чем повторить тост принца Лисандра, – сказал он. – За Спарту, Танит и Легион Фалькенберга и за то время, когда мы вновь станем боевыми друзьями. Что это время наступит, сейчас кажется нам более вероятным.
Через несколько минут снова заиграли волынки. Кто-то запел:
Рыцарь вернулся из похода,– Губернатор, майор, прошу нас извинить. Мистер Принц, не хотите присоединиться ко мне? – Фалькенберг встал и показал на дверь. – Нам стоит кое-что обсудить.
Грязный и израненный,
С избитым щитом и помятым шлемом,
Без знамени, хромой и в синяках…
– Спасибо, сэр, с удовольствием. – Лисандр вышел вслед за Фалькенбергом. И, закрывая дверь, услышал смех Урсулы.
Песня продолжалась:
В бою мы не знаем стыда,Квартира Фалькенберга размещалась в квадратном пластиковом строении на северном краю открытой площадки, служившей полковым плацем. У дверей их встретил капрал Мак-Кларен – с пистолетом очень функционального вида. В прихожей находились еще два солдата из взвода штабной охраны.
Лучше погибнуть в бою, под звуки рога.
Вот мое копье – почините его!
Вот мой конь – пристрелите его!
Да, враг был силен, а битва долгая,
Но я заплатил сполна!
Да, я заплатил сполна!
Маленький кабинет Фалькенберга напоминал монашескую келью. «Спартанец, – подумал Лисандр. – На самом деле у нас больше украшений. Он живет, как жили спартанцы в древности».
В кабинете стоял книжный шкаф из местной танитской древесины. На пустом столе – только экран для чтения под удобным углом. Клавиатура, очевидно, в ящике. Лисандр как-то заглядывал в полковую электронную библиотеку и поразился: десятки тысяч томов – история и всемирная литература, атласы, искусство и наука, философия и кулинарные руководства, путеводители – все можно получить в одно мгновение. Пока работают компьютеры, ему не нужны подлинные книги. Тогда зачем они здесь? Лисандр подошел поближе к шкафу. Пестрое собрание, антропология и военная история перемежаются с биографиями и романами. Большинство в дешевых переплетах, и все выглядят так, словно они у Фалькенберга много лет.
Фалькенберг нажал скрытую кнопку. Заиграла музыка, негромкая, чтобы не мешать разговору. Лисандр нахмурился.
– Сэр Гамильтон Харди, – сказал Фалькенберг. – Называется «Охота за химерами».
Большой стол в центре комнаты – из функционального дюрапластика, с прозрачным плексигласом поверх жидкокристаллического дисплея. На столе уже стоят бокалы и графин с бренди. Капрал Мак-Кларен подождал, пока полковник и Лисандр не вошли, затем вышел, закрыв за собой дверь.
– Добро пожаловать, – небрежно сказал Фалькенберг. – Я вас надолго не задержу.
«Сколько угодно, – подумал Лисандр. – Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь привыкнуть к таким пирушкам. Слишком шумно». Он старался не думать о руке Урсулы, легко лежавшей на руке капитана Оуэнсфорда. Кто он для нее? Новый любовник? Просто спутник на время ужина. Или и то и другое? Лисандр поморщился, когда в воображении возникли непрошеные картины.
Они сели, и Фалькенберг указал на бренди.
– Прошу.
– Кажется, с меня довольно, – ответил Лисандр.
– Может быть. Не возражаете, если я выпью? Спасибо. Вы скоро улетаете.
– Я так думал. Но теперь не уверен. А вы куда?
– Новый Вашингтон.
– Это далеко от Земли. Что там?
Фалькенберг был задумчив.
– Каковы ваши планы, ваше высочество? Вероятно, стоит вернуться к вашему настоящему титулу.
– А какой из них настоящий? Звание корнета Принца я заслужил. И предпочел бы, чтобы меня называли мистер Принц, а не принц Лисандр.
– Уверены?
– Нет. Не уверен.
– Вы ведь знаете, что выбора у вас нет.
– Сэр?
Фалькенберг усмехнулся.
– Ставки слишком высоки, ваше высочество. Не скажу, что такие знатные особы, как вы, никогда не вступали в Легион, но в вашем случае ничего не выйдет. Если бы вы решили остаться корнетом в полку, я приказал бы вам вернуться на Спарту и стать королем. Нам нужны друзья.
– Нам?
– Вы вторично ждете от меня сведений, которые я не могу сообщить корнету.
– Но принцу Лисандру…
– …в качестве союзника. Потенциального – и в гораздо более важной роли.
Более важной? Что может быть важней союзника?
– А что заставляет вас думать, что принц Лисандр сохранит тайну?
– У нас есть свои методы.
– Вероятно. Все эти дружелюбные люди, которые угощали меня выпивкой и задавали вопросы…
– Отчасти и это. Но главным образом: наступает момент, когда нужно кому-то довериться, потому что без этого, не выполнишь свою задачу.
– Вроде первоочередной отправки тяжелого вооружения?
– Что-то в этом роде. Итак. Кто вы такой, Лисандр Коллинз?
– Полковник… Черт побери, полковник, а что будет с ней?
– Ей выбирать. Она теперь сама вольна выбрать. Вы дали ей эту возможность, – сказал Фалькенберг. – Губернатор предложил ей работу. Сомневаюсь, чтобы она приняла это предложение, потому что наше предложение лучше. В полку всегда найдется место решительным и умным людям. У капитана Алана есть для нее должность. Или… среди моих офицеров слишком много холостяков и вдовцов. Нелегко найти женщину с темпераментом, подходящим для солдатской жизни.
Кому она достанется? Тебе? Она слишком молода для тебя. Или…
– Но все это – не ответ на ваш вопрос.
– Да, сэр.
– Странно, – задумчиво сказал Фалькенберг. – Двести лет назад подобная ситуация была обычна. Принц или принцесса и простой человек, конфликт любви и долга. Об этом много написано. Но не сейчас, конечно. Да и как это может быть сейчас? Сейчас слишком мало людей с сознанием долга.
И любовь тоже встречается нечасто. Что реже: долг или любовь? Будь это все проклято!
– Полковник, о Фуллере заботится Хуанита. Кому-то… достанется Урсула. А у меня Харв. Это несправедливо!
– Я мог бы сказать, что корнет полка никогда бы с нею не встретился.
– В то время как принц Лисандр со Спарты смог прихватить ее с собой на обед во дворце губернатора. Вы собираетесь напомнить мне об этом, сукин сын.
Фалькенберг торжествующе улыбнулся.
– Ваше высочество. Когда младшему офицеру становится жаль себя, мы говорим ему: заткнись и будь солдатом. В вашем случае…
– Заткнись и будь принцем. В особенности если я говорю с вами таким образом. Вряд ли позволительным для корнета. Да, сэр. – Лисандр печально улыбнулся. – Вероятно, справедливость и не должна существовать. По крайней мере, вы не посоветовали мне подумать о моих преимуществах.
Наступила долгая пауза. Наконец Лисандр поднял руку и снял с плеча полковую нашивку.
– Полковник Фалькенберг, кажется, вы собирались кое-что рассказать мне о Новом Вашингтоне.
Было далеко за полночь, и звуки пирушки стихали. Лисандр смотрел на рисунки и схемы на экране Фалькенберга.
– Видит Бог, план очень амбициозный. Многое может не заладиться.
– Конечно. Так всегда бывает, когда ставки высоки.
Куда уж выше.
– Позвольте мне быть откровенным. Я уже с год кое-что знаю о планах Лермонтова, но это гораздо более серьезно. Вы, семья Блейна и половина старших офицеров Флота участвуете в заговоре, который возглавляет адмирал Лермонтов. И хотите, чтобы Спарта присоединилась к заговорщикам.
– Да, хочу. Но знаю, что у вас нет полномочий принимать решения от имени правительства.
– Я не могу говорить даже от имени отца!
– Ваше высочество, он уже несколько лет как примкнул к нам.
– О, будь я проклят… да, конечно, это объясняет многое, чего я не понимал. Полковник, к этому надо привыкнуть.
– У вас есть время. А пока вы усваиваете это, подумайте еще вот над чем: единственный человек среди заговорщиков, который выше Лермонтова по положению, это ваш отец.
– Что? Но… полковник, о чем вы говорите?
– Ваше высочество, СоВладение обречено. Доктор Уитлок и вице-адмирал Харрис из флотской разведки дают ему не больше десяти лет.
– Да, конечно, Спарта тоже видит это.
– Без СоВладения всякому порядку придет конец. Исчезнут даже законы войны. Ваше высочество, я не знаю, что придет на смену СоВладению. Знаю только: что-то непременно его заменит, и с безопасностью будет покончено.
– Десять лет, – сказал Лисандр.
– Может, больше. Адмирал Лермонтов считает, что мы продержимся все двадцать, а после этого может случиться чудо. – Фалькенберг покачал головой. – Думаю, что чудо нужно уже для того, чтобы мы продержались двадцать лет, а я в чудеса не верю.
– И все равно отправляетесь на Новый Вашингтон.
– Я говорил Лермонтову о своих сомнениях. Наверно, вы догадываетесь, что он ответил.
– Заткнись и будь солдатом.
– Совершенно верно. – Фалькенберг пожал плечами. – На самом деле он прав. Если все распадется не слишком быстро, мы сумеем сохранить равновесие сил. А если все распадется, Новый Вашингтон будет очень ценным прибавлением к Союзу.
– Но нам нужны ваши войска в качестве основы новой спартанской армии. Вы отправляетесь на Новый Вашингтон. Как…
– Вы получите свои кадры. Я сливаю отряд Бартона с 42-м. Это позволит отправить с вами часть людей. Не так много, как нам хотелось бы, но достаточно. Мы все приносим жертвы, мистер Принц. Прошу прощения. Ваше высочество.
– Кого вы пошлете?
– Я еще об этом не думал.
– Оуэнсфорда?
– Неплохой кандидат, между прочим. Хороший учитель. – Фалькенберг встал. – А теперь, ваше высочество, мне, вероятно, ненадолго следует появиться на приеме, а потом поспать. Утром нам с майором Бартоном нужно многое обсудить.
– Да, сэр. Благодарю за доверие.
Взгляд Фалькенберга не сказал ничего. Или сказал все.
– Только не забывайте о санитарах, – сказал он. – До свиданья, мистер Принц.
Ночь снаружи была прохладная. Лисандр вышел из квартиры Фалькенберга и направился к офицерской гостиной. Постоял за дверью. Изнутри доносился смех. Немного погодя он повернулся и пошел в свою пустую комнату.
Примечания
1
Уайатт Эрп – легендарная личность эпохи освоения Фронтира, картежник и авантюрист. Одно время был маршалом – помощником судебного исполнителя. – Примеч. пер.
2
Коэффициент интеллекта. – Примеч. пер.
3
Выпускники Академии сухопутных сил США Вест-Пойнт традиционно носят специальное кольцо. – Примеч. пер.
4
Громкое дело (франц.). – Примеч. пер.
5
Джордж Херберт Мид, 1869 – 1931, и Руфь Фултон Бенедикт, 1887 – 1948, – американские антропологи. – Примеч. пер.
6
Период освобождения и объединения Италии, 1750 – 1880 гг. – Примеч. пер.
7
Патрик Генри, 1736 – 1799, – один из видных борцов за независимость американских колоний. Одну из своих речей с призывом выступить против британского господства закончил словами: «Дайте мне свободу или дайте мне смерть!». – Примеч. пер.