Страница:
Человек, двадцать лет находился в тюремном заключении, поддерживая свой рассудок тем, что всячески помогал муравью, который жил с ним в его темнице. Он даже сделал для него двухэтажный дом в спичечном коробке. Чтобы как-то скоротать время, заключенный смастерил гитару, и за пять лет он научил муравья петь и играть на гитаре. Долгими зимними вечерами муравей был большим утешением, он давал своему благодетелю сольные концерты и представления.
Еще через пять лет заключенный научил муравья танцевать, а к окончанию двадцатилетнего срока тот мог уже играть на дудочке.
И вот, когда день его освобождения был уже не за горами, заключенный начал понимать, что в его распоряжении имеется величайший телевизионный исполнитель, доселе невиданный. И он станет богатым, знаменитым...
В день своего освобождения экс-заключенный помчался в ближайший кабак праздновать свободу. Он заказал четыре чарки и, пока их выпивал, извлек спичечный коробок, вытряхнул на прилавок муравья и попросил его сыграть. Муравей был на высоте, прелестно исполняя «Пронзенное стрелою сердце». Он был бесподобен. Его владелец, сияя от удовольствия, окликнул бармена и кивнул сторону муравья.
«Что ты об этом думаешь?» - спросил он.
Услышав его, бармен поднял руку, стукнул по прилавку и убил муравья.
«Простите, сэр, - сказал он, - это все проклятая жара».
У бармена свое истолкование. Он и не взглянул на того муравья. Это было в порядке вещей: кто-то, какой-нибудь посетитель обычно подзывал его и говорил: «Смотри, на столе муравей» - и он убивал муравья со словами: «Это все проклятая жара».
Но на этот раз он убил одного из самых ценных муравьев. Вот что происходит, когда вы привносите свое истолкование.
Мастер применил отличное средство, благодаря которому ученики отправились на поиски своего нового Мастера. Но истолкования убили бы муравья. Все, что им предлагалось, противоречило завещанию. И ни у кого не возникло даже малейшего представления о том, что на самом деле имел в виду Мастер.
Старая ирландская леди-католичка лежала на смертном одре. Позвали за священником, который должен был исполнить последний ритуал. Священник взял ее за руку и сказал:
- Теперь, Мэри, ты знаешь, куда уходишь, не так ли?
- Да, отец, - ответила та.
- Ты была праведна всю свою жизнь, не грешила, каждый день молилась и была благочестивой женщиной.
- Ах, да, отец, я всегда была хорошей католичкой, - промолвила Мэри.
- Тогда я должен тебя спросить, Мэри, прежде чем ты отправишься к св. Петру. Ты готова ответить, Мэри? - осведомился отец Патрик.
- О да, отец, спрашивайте, что хотите.
- Хорошо, Мэри, я желаю знать вот что: ты хочешь, чтобы твой гроб был обит белой материей или пурпурной?
- Какая разница, отец? - не поняла Мэри.
- Хорошо, - продолжил отец, - если ты действительно была примерной женщиной, не испытывала вожделения, не прелюбодействовала, никогда не крала, не завидовала, не была жадной, не упоминала имени Господа всуе и была примерной католичкой, у твоего гроба будет белая обивка. Но если ты была грешницей, вожделела, прелюбодействовала, была жадной, суетной, завистливой, крала или упоминала имя Господа всуе и была плохой католичкой, у твоего гроба будет пурпурная обивка. А теперь я желаю узнать вот что: какой цвет обивки твоего гроба ты бы предпочла?
- Мэри закрыла глаза, подумала мгновение и сказала:
- Хорошо, отец, я предпочла бы белую обивку с маленькими пурпурными вкраплениями здесь и там.
Ваши истолкования будут отражениями вашего ума. Все, что вы говорите, отражает вас самих. Поэтому, когда Мастер дает вам средство, вам не стоит о нем размышлять - иначе вы его упустите. Размышление - верный способ его упустить. Вы должны над ним медитировать. А медитация не означает размышление, она просто означает удержание его в вашем сознании, просто удержание его там, не забывая о нем - только и всего. Молча сидеть, держа его там, не забывая о нем - только и всего. Не думая о нем ничего хорошего, а просто позволяя ему там быть. И рано или поздно что-то внутри вас откроется, и у вас будет видение. Видение это и будет смыслом того средства. Но чтобы вы узнали его, ваше внутреннее говорение обязательно должно исчезнуть. Но если ваше внутреннее говорение будет продолжаться...
А, между тем, ученики не только думали о нем сами, но и обращались к другим. Это было глупо. Какое оно имеет отношение к судье? Это же не судебное дело. Это, по сути дела, и не завещание. Мастеру нет дела до верблюдов и до того, как их поделить. Какое может быть Мастеру дело до подобных пустяков?
Но они пошли к судье. Какое отношение это имеет к судье? Это не имеет ничего общего с законом. Это не имеет ничего общего с повседневным миром. Они, должно быть, ходили к мудрым людям - к так называемым мудрым людям, мудрым в глазах мира: смекалистым, хитрым, расчетливым. И те предлагали разные варианты, но, к счастью, ученики не были удовлетворены никаким истолкованием.
Потом они углубились в раздумья и предположили, что в завещании Мастера, должно быть, содержится какая-то скрытая мудрость, и начали искать того, кто умеет решать неразрешимые проблемы.
Потом они натолкнулись на одну вещь, споткнулись об одну вещь - что эта проблема, похоже, неразрешима. Какие бы ни предлагались решения, они казались неуместными, неподходящими. Ни одно решение не представлялось полностью соответствующим ситуации. А сама проблема казалась неразрешимой и становилась тем неразрешимее, чем больше они собирали советов и людей. Поэтому на этот раз в их сознании зародилась одна идея: они должны искать кого-то, кто умел бы решать неразрешимые проблемы. Именно это люди дзен называют коаном, неразрешимой проблемой. Ее можно решить, но не с помощью логики, не с помощью размышления. Она решается интуитивной энергией. Она решается молчанием, а не словами, не диаграммами. Она решается полным молчанием. На этот раз они ближе подошли к сути. И потому начали искать человека, который умел бы решать неразрешимые проблемы.
А суфии известны своим умением решать неразрешимые проблемы. На самом деле, все великие проблемы неразрешимы оттого, что жизнь - это тайна, и она не может быть решена. А суфиев интересует сама тайна, а не ее решение. Все религиозные люди, все религиозные искания имеют дело с неразрешимым.
Сначала они пошли к судье, законоведу, управителю и им подобным. После чего начали осознавать, что проблема оказалась неразрешимой, и что ни одно решение не было подходящим. И тогда они стали думать: «Мы должны пойти к кому-то, кто интересуется неразрешимыми проблемами, тайной жизни».
А между тем, к кому бы они ни обращались, никто не мог им помочь, пока они, наконец, не оказались перед дверью зятя Пророка, Хазрата Али.
И он сказал: «Вот ваше решение. Я добавлю к этому количеству еще одного верблюда. Из восемнадцати верблюдов вы отдадите половину - девять верблюдов - самому старшему ученику. Второй получит треть от всего количества, что составляет шесть верблюдов. А оставшийся ученик может получить одну девятую часть, которая равна двум верблюдам. Итак, у нас семнадцать верблюдов. А один верблюд, мой, остается, чтобы вернуться ко мне».
Суфии говорят, что ваши проблемы не могут быть разрешены в том виде, в котором они существуют, до тех пор, пока Мастер не добавит вам что-то от своего бытия. В этом заключается смысл всей истории.
Итак, имеется семнадцать верблюдов. Эти семнадцать верблюдов и есть вы. Невозможно решить, что бы то ни было, пока вы не придете к человеку сострадания, который готов не только решить вашу проблему, но и вовлечься в вас - вот в чем смысл. История эта потрясающе красива.
Они ходили ко многим, но никому не пришло в голову, что можно добавить еще одного верблюда, и что как только верблюдов станет восемнадцать, все будет просто, их можно будет поделить.
Мастер - это тот, кто готов вовлечься в вас. Когда вы сдаетесь Мастеру, он распахивает вам все свои двери, он доступен вам, он вовлекается в вас. Вы предаетесь ему, а он предается вам. Вы ничего не сдаете. Вам нечего сдавать. Вы отдаете лишь то, чего у вас нет, а Мастер начинает давать вам то, что у него есть.
И вот эти люди пришли со своей проблемой. Проблема сама по себе была неразрешимой, но Хазрат Али ее решил. А решение было таким, что он добавил к их верблюдам одного из своих верблюдов. Итак, нужно запомнить, прежде всего, вот что: Мастер - это тот, кто может дать вам свое бытие, кто может соединиться с вами, кто может подойти к вам и взять вас за руку, кто может сделать вашу проблему своей проблемой, кто не рассуждает извне, как зритель, но сам становится участником.
Когда вы приходите ко мне со своими проблемами, никогда не думайте ни на одно мгновение, что я стою здесь как мудрец, в стороне, поодаль, и даю вам советы - ни на одно мгновение. Я вовлекаюсь в вас, становлюсь вами, ставлю себя на ваше место. Ваша проблема становится моей проблемой - только тогда я могу как-то помочь. До тех пор, пока я не стану вами, я не смогу вам помочь. До тех пор, пока я не стану вами, я даже понять вас - и то не смогу - что уж там говорить о помощи. До тех пор, пока ваша проблема не начнет становиться моей проблемой, до тех пор, пока я не погружусь в вашу проблему, решить ее будет невозможно. В этом заключается различие между врачом и Мастером.
Врач стоит снаружи. Чтобы помочь вам, он приносит свою осведомленность, свои знания. А Мастер? Он не привносит никакой осведомленности, у него ничего этого нет. Чтобы помочь вам, он не привносит никаких знаний, у него ничего этого нет. Он привносит свое бытие, он привносит свое познавание. Он дает вам свои глаза. Он дает вам свои глаза, а не свои знания. Он дает вам свое видение, свою ясность, свою прозрачность. На какое-то мгновение он становится вами. Те, кто полюбит меня, поймут это. Когда я с ними говорю, я настолько вовлекаюсь в их проблему, что они становятся почти наблюдателями. И она становится моей проблемой. И всегда, когда она становится проблемой Мастера, появляется помощь. Вот почему необходима полная сдача ученика: чтобы Мастер смог прийти и встретиться с глубиной вашего существа.
«Вот ваше решение. Я добавлю к этому количеству еще одного верблюда. Из восемнадцати верблюдов вы отдадите половину - девять верблюдов - самому старшему ученику. Второй получит треть от всего количества, что составляет шесть верблюдов. А оставшийся ученик может получить одну девятую часть, которая равна двум верблюдам. Итак, у нас семнадцать верблюдов».
И вот наступает последний прекрасный момент:
«А один верблюд, мой, остается, чтобы вернуться ко мне»,- так как, что бы ни давал вам Мастер, это всегда возвращается к нему. А вы преображаетесь между приходом Мастера к вам и его возвращением обратно. Но, что бы ни отдавалось, это всегда возвращается к Мастеру, ибо, по самой природе вещей, это не может быть отдано. В лучшем случае, оно может быть одолжено. Таково его бытие. Как он может вам его отдать? Его бытие не может быть отдано, оно может быть лишь одолжено вам на мгновение. Но в это единственное мгновение все проясняется, а потом все, что принадлежит Мастеру, возвращается к нему обратно.
Это одна из самых прекрасных притч, придуманных суфиями. Сначала Мастер отдает ученику, потом проблемы его решаются, а после этого, все, что было отдано, возвращается обратно к Мастеру. Мастер отдает вам свое бытие, благодаря чему вы преображаетесь, начинаете светится, но при этом он ничего не теряет - ибо все, что его, к нему же и возвращается. Вот почему Мастер может отдавать и отдавать миллионам и все же ничего не утрачивать.
Много раз вы задаете вопрос: «Ошо, у вас теперь столько учеников, столько саньясинов - тысячи. И вам будет трудно нам помогать». Ничего подобного: потому что это не то, что можно поделить. Я могу дать свое видение стольким людям, сколько готовы его взять и усвоить, и все же оно остается неприкосновенным. Оно всегда возвращается ко мне. Вы не можете его забрать. Количество не имеет значения. Один или миллион - не имеет значения. Помните это. Только тот, кто готов вовлечься в вас, может решить ваши жизненные проблемы. Посторонние не смогут их решить. Мастер должен стать вашим нутром.
И помните: когда вы придете домой - рано или поздно - и загорится ваш свет, и ярко вспыхнет ваше пламя, - не будьте жадными. Помните: вы ничего не потеряете. Вы можете продолжать отдавать стольким людям, скольким захотите. Но вы ничего не утратите. Это невозможно утратить. То, что ваше, не может быть утрачено - утрачено может быть только то, что не ваше. Деньги могут быть потеряны, украдены, поделены. Разумеется, если у отца четыре сына, то его деньги поделят четыре сына. А если у него шестнадцать сыновей, то его деньги поделят шестнадцать. Чем больше у него сыновей, тем беднее они будут.
Не такова ситуация с Мастером. У мастера может быть миллион учеников или десять миллионов учеников. Это не имеет ровным счетом никакого значения. Это не сделает учеников бедными - помните - ибо Мастер может и дальше всем отдавать, но ничто не утратится. Поэтому, когда вы станете Мастерами - не будьте жадными. Делитесь этим! И чем больше вы будете делиться, тем больше вы будете любимы Богом.
Глава 10. ВЫБИРАЯСЬ ИЗ ГРЯЗИ И ТРЯСИНЫ
5 сентября 1977 года
Первый вопрос:
Как психиатр из Соединенных Штатов, я прошел хорошую подготовку, и у меня имеется опыт и успех с точки зрения внешних показателей - но что мне делать теперь? Я ощущаю себя не врачом или аналитиком, а всего лишь человеком и, может быть, учителем. В этом виноваты вы и вам подобные. Теперь я только и занимаюсь тем, что слушаю внутренний голос, дабы угадать направление. Могу ли я заниматься чем-нибудь еще?
Первое: успеха не бывает, коль скоро речь идет о внешнем. Всякий успех - не более чем попытка скрыть неудачу. Существует только один успех, а не много успехов, и этот один успех - познать самого себя, быть собой.
Я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря об успехе с точки зрения внешних показателей. Человек создал внешние показатели успеха, чтобы обмануть самого себя. У тебя могут быть деньги, у тебя может быть имя, у тебя может быть престиж, но если нет самого тебя, какое это имеет значение? У тебя может быть весь мир, но если нет самого тебя, какое это имеет значение?
На самом деле, человек пытается обладать вещами из-за того, что он не обладает самим собой. Это стратегия скрытия того, что он не обладает собой, способ оправдать свою внутреннюю пустоту, способ почувствовать: «Посмотрите, у меня столько всего - что еще нужно человеку?» Когда тебя окружает слишком много всего - то, что мы можем назвать «успехом с точки зрения внешних показателей» - то чем ты, по сути дела, занимаешься? Ты пытаешься создать заменитель «обладания» на месте той пустоты, которую чувствуешь внутри. Бытие упускается, и ты пытаешься заменить его обладанием. Но его нельзя заменить никаким обладанием.
В этом состоит все усилие человеческого ума. Здесь имеется два направления: иметь и быть. Вы на Западе изрядно потрудились над тем, чтобы больше иметь, а мы на Востоке изрядно потрудились над тем, чтобы больше быть. Да, иногда происходит так, что даже у нищего может быть больше бытия, чем у богача, чем у царя. Кто-то, кто ничего не имеет, может иметь самого себя, и в этом самом обладании есть мир, есть блаженство, есть благословение.
Поэтому мне хотелось бы сказать тебе, прежде всего, вот что: не существует внешних показателей успеха. Это лишь попытки скрыть твою внутреннюю пустоту, попытки обмануть тебя и заставить тебя почувствовать, что ты не потерпел неудачу. А между тем, есть только один успех - только один: быть. В результате него человек достигает экстаза; в результате него человек достигает высшего.
Поэтому хорошо, что я и люди, подобные мне, разрушили твою иллюзию. Когда будет исчезать иллюзия, ты будешь находиться в глубоком кризисе. Именно это и происходит с тобой.
Имя спрашивающего - Вальтер Хоффман. Именно это и происходит с тобой, Хоффман. Теперь тебе придется сделать весьма решительный шаг, радикальный шаг. Тебе придется учиться тому, как достичь внутреннего успеха. Внешнее теперь никогда не будет тебя привлекать. Да, в этом виноват я и люди, подобные мне. Внешнее никогда больше не будет тебя привлекать. Поэтому не делай больше ошибок во внешнем. Направь свою энергию вовнутрь. Теперь только это может иметь какой-то смысл.
Сейчас ты в преддверии. Внешнее есть, но уже не имеет смысла, а внутреннее, вроде бы, имеет смысл, но его нет. Это критический этап. Однако через него должен пройти каждый ищущий. Мне понятна эта боль, эта мука, и я сострадаю тебе всей душой. Но хоть это и похоже сейчас на боль, то, когда ты начнешь соприкасаться с внутренним, ты будешь удивлен: то была не боль - то была болезнь роста, то были родовые муки. И ты почувствуешь благословение оттого, что это произошло, ибо ты будешь рожден из этого заново.
Ты говоришь: «Как психиатр из Соединенных Штатов, я прошел хорошую подготовку, у меня имеется опыт и успех с точки зрения внешних показателей...» Необходимо понять что-то важное. Каждая эпоха создает свой собственный миф, которым она живет. Современный миф - это миф полностью проанализированного человека. Люди стремятся к полному анализу самих себя в надежде, что если этот полный анализ будет осуществлен, тогда у них появится радость. А между тем, этого не происходит. Даже основатель психоанализа, Зигмунд Фрейд, не был радостным человеком. И если это не произошло с основателем, это не произойдет ни с кем.
Вы можете анализировать и анализировать до бесконечности. Ум весьма плодовит, он создает и создает. Процесс этот не имеет предела - такого, что в один прекрасный день вы смогли бы прийти к концу ума в результате его анализа. Вы можете продолжать анализировать, но что-то для анализа всегда будет оставаться. Вы можете все равно продолжать анализировать, и что-то все равно будет продолжать оставаться для анализа. Это непрекращающийся процесс.
Восток же работал совершенно иначе. Восток говорит, что анализировать ум, нет надобности - надо выскользнуть из ума. Проблему надо не решать - проблему надо отбросить. Решая ее, вы будете оставаться в ней, решая ее, вы будете создавать все больше и больше проблем. И это происходит. Люди, которые могут позволить себе анализ - а это дорогое удовольствие, миллионы не могут себе его позволить... но те, кто могут его позволить, будут входить в него годами. И продолжать ходить от одного аналитика к другому, надеясь, что если это не произошло с одним, то произойдет с кем-нибудь другим.
Но это не произойдет. Ум никогда не сможет прийти в результате анализа в такое состояние, при котором вы сможете стать чем-то за пределами ума. Анализируя его, вы будете оставаться в нем. Вы можете стать в своей жизни чуть мягче, но вы будете так же невротичны, как все остальные. С одной, правда, разницей: вы будете более мягкими в своем неврозе, более приспособленными, чуть более понимающими, однако это не принесет никакой радикальной перемены. Радикальная перемена исходит из понимания, что с помощью анализа это неосуществимо. И что необходимо будет выскользнуть из ума.
Вот что такое медитация. Медитация - это прямая противоположность анализу. Медитация означает вот что: увидев, что ум бесконечный, вовсе не стоит о нем беспокоиться - ты можешь из него выйти. Ты не есть ум - зачем же в него входить? Ты можешь из него выскользнуть. Ум останется на прежнем месте, но тебя там уже не будет. И стоит только тебе из него выйти, как ты станешь хозяином своего ума. И тогда ты можешь его использовать, тогда он не будет использовать тебя.
Этот миф о полностью проанализированном человеке - новый сон. Человеку нравится спать, человеку нравится придумывать новые идеи, которые давали бы ему надежду. Иногда это бывает мокша, нирвана; иногда это бывают деньги, власть, престиж: иногда это может стать полностью проанализированным человеком.
У меня здесь собралось много психиатров, психоаналитиков и других врачей. Среди профессий людей, пришедших ко мне, подавляющее большинство составляют те, что относятся к врачеванию. И этому есть причина. Те, кто работали в сфере врачевания, постепенно начали осознавать один факт: все это не выводит вас за пределы того круга, в котором вы вращаетесь. Что это вас никуда не приводит, а только претендует на то, чтобы приводить. Обещает, но никогда не приносит того, что было обещано. Что это лишь бесконечный круг, по которому можно двигаться, двигаться, двигаться. Это поддерживает вашу надежду, ожидания - только и всего. Но как только вы начали это осознавать, забудьте об анализе и попробуйте что-то в корне другое - медитацию. Медитация означает, что вы теперь должны думать об уме - вы должны из него выскользнуть. Медитация - это бегство от ума, медитация - это создание дистанции между вами и умом, медитация - это трансценденция.
И стоит только вам оказаться вне ума, в стороне, поодаль, стать наблюдателем, взирающим откуда-то с холмов, как все станет совершенно другим. И те проблемы будут уже совершенно неуместны. Но когда вы находитесь в них, они уместны. Это все равно, что видеть сон, кошмар среди ночи и действительно встревожиться из-за него. За вами гонится лев, и вы бежите, бежите, а лев с каждым мгновением все ближе и ближе. Вы уже чувствуете его дыхание за своей спиной. Это ужасно! И вот вы начинаете лезть на дерево, но лев начинает лезть за вами - ведь во сне возможно все. Ваше сердце стучит как сумасшедшее, все тело покрывается потом. И когда вы добираетесь до вершины дерева, лев оказывается с вами. И у вас вырывается крик, из-за этого крика вы просыпаетесь. И вдруг вы начинаете смеяться, хоть тело еще дрожит, и дыхание еще сбивчиво. Ваше тело еще в поту, вы чувствуете на лбу бусинки пота. И все же вы начинаете смеяться. Вы смеетесь надо всем этим, над нелепостью всего этого - ведь это был не более чем сон.
Что произошло? Всего секунду тому назад вы находились в этом. Это был не сон, потому что вы были в нем, вы отождествлялись с ним, вы думали, что это реальность. Сама мысль о том, что это происходит на самом деле, сводила вас с ума. Но теперь вы за пределами этого, в стороне, и вы можете видеть, что это был лишь сон. Ум - это сон. Иногда очень сладкий, иногда насыщенный кошмарами. Но это сон.
Сами усилия, которые мы предпринимали на Востоке на протяжении веков, направлены не на решение проблемы. Например, в своем ночном кошмаре вы пытаетесь решить проблему: что же делать с этим львом, который преследует вас? Это и есть психоанализ. Или вы пытаетесь узнать, откуда он взялся, как все это произошло: «Почему этот лев меня преследует? Откуда этот страх? И почему я лезу на дерево?», и вы встречаете кого-то, какого-нибудь крупного специалиста в области анализа, объяснения, создания теорий, который рассказал бы вам, как это произошло. Может, это родовая травма, или, может, ваши родители плохо с вами обращались, или, может быть, этот лев есть никто. Вы только взгляните ему прямо в глаза - это же ваша жена, или ваш муж, а вы боитесь своей жены или своего мужа.
Но все эти рассуждения берут как само собой разумеющееся одно: что это реально. Основополагающая проблема заключается в этом, а не в ином. Откуда взялся лев, и какой символический смысл он выражает? Настоящая проблема не в этом. Настоящая проблема в том, что лев реален. Психоанализ не помогает вам осознать, что ум - вещь нереальная, что это иллюзия, майя. Что он, на самом деле, скорее, заведет вас в грязь и трясину. И будет заводить вас все глубже и глубже, до самых корней. Но у иллюзии не может быть никаких корней. Вы всегда будете добираться до корней, но не достигнете их. Иллюзия не может иметь никакого основания.
А теперь позвольте мне это повторить, потому что это очень ясно покажет разницу. Иллюзия не имеет никакого основания, поэтому вы не можете докопаться до основания. Вы можете входить в бессознательное человека все дальше и дальше... это делал Фрейд, и делал превосходно, однако это ничего не решило. И Юнгу пришлось идти глубже. И открыть что-то похожее на коллективное бессознательное. Но вы можете идти и дальше. И найти вселенское бессознательное, и так далее, и так далее, слой за слоем. Вы можете анализировать и анализировать: возможно, что это родовая травма, что вы были напуганы, когда выходили из живота матери. Однако и это еще не конец, ведь вы же были в животе у матери девять месяцев. И эти девять месяцев нельзя просто так сбрасывать со счетов. За эти девять месяцев с вами произошло многое. И вы обязательно должны это проанализировать.
И если вы зайдете достаточно глубоко, вы обязательно углубитесь в свою предшествующую жизнь - это как раз и проделали индийские аналитики. Они говорят: «Предшествующая жизнь», а затем: «Предшествующая предшествующей» и так далее, и так далее, в обратном направлении. И вы нигде ничего не достигаете. Любой путь приводит вас к той точке, где вы видите всю тщету этой затеи.
Когда видишь тщетность ума и то, что иллюзия не может иметь никакого основания и не может быть проанализирована, единственное, что остается сделать - это стать немного бдительнее, осознаннее. И в самом этом осознании растворяется сон. Он больше не сжимает тебя. И стоит только уму исчезнуть со своим сжатием, как ты становишься совершенно новым человеком. И новое сознание рождается в тебе.