Судя по всему, Хоффман осознает эту тщетность. Раньше он помогал людям, применяя анализ, однако это не помогло даже ему. Анализ этот не помог даже ему. Может быть, он кое-что немного прояснил; может быть, он помог лучше разложить все по полочкам, классифицировать, выполнить своего рода приклеивание ярлыков - однако ничего существенного так и не произошло. А если что-то иногда и происходит, то вовсе не с подачи анализа. Если что-то иногда и происходит, то этому бывают какие-то другие причины; этому обязательно должны быть какие-то другие причины.
   Человек может быть сыт по горло всем тем, что называется анализом. И само это пресыщение анализом может родить в нем новое осознание. Ему может это надоесть. И однажды он может понять, что с этим пора прекращать. Побегав от одного психотерапевта к другому, от одной школы к другой, он в один прекрасный день подумает, что на этот раз достаточно и об этом больше не стоит беспокоиться. Это не имеет значения. И в этом безразличии что-то бывает возможно.
   Или иногда это бывает возможно из-за магнетической личности врача. Насколько я понимаю, сам врач помогает больше, чем его врачевание. И если у врача есть харизма, как это было с Фрейдом, как это было с Юнгом, как это было с Адлером, если у аналитика есть харизма, магнетизм, определенный вид присутствия, это помогает, это лечит. Вот почему снова и снова сталкиваешься с тем, что покуда врач жив, это срабатывает, но когда врач умирает, это постепенно сходит на нет. И лечение больше не приносит результатов.
   Психоанализ умер вместе с Зигмундом Фрейдом. Все дело было в его харизме, а не в анализе как таковом. Фрейд обладал определенным магнетизмом, чем-то весьма таинственным. Это либо есть, либо нет. И что бы он ни делал, это должно было казаться исполненным смысла из-за того, что он сам вложил в это смысл. Когда человек харизмы, магнетической энергии что-то делает, это что-то кажется очень важным. В других руках оно может стать весьма посредственным, средним. Чем оно и стало.
   Юнг помогал людям не тем, что он говорил, не тем, что он анализировал, а лишь тем, что он был.
   А, между тем, врачи еще не осознали того факта, что помогает только личностное воздействие - а не теории, не догмы, не принципы. Помогает только это таинственное личностное воздействие.
   Вам когда-нибудь доводилось это наблюдать? Вы болеете, и приходит ваш врач. И стоит только ему войти в комнату, как в то же мгновение вам становится хорошо. Он еще не дал вам никакого лекарства, он даже не определил, что у вас за болезнь. Он даже не прикоснулся к вам. Он только входит. И стоит только вам узнать, что ваш врач пришел, что он здесь, как то, что беспокоило, исчезает. Вам уже не нужно беспокоиться. Напряжение как рукой сняло. Заботиться теперь будет врач. И если у врача есть какая-то личностная аура, то даже когда он будет вас проверять, измерять давление, изучать пульс, вы уже начнете исцеляться. Еще до того, как он выпишет вам какое-нибудь лекарство, вы уже на пятьдесят процентов здоровы. От лекарств может быть немного пользы, но сам врач сделал многое. Все дело в вашей вере в него, вашем доверии ему, его личностной ауре, его уверенности: «Не бойся, я ведь здесь».
   Психотерапия пока не осознает в полной мере того явления, что помогает не лечение, а личностное воздействие. Сама личность при этом может не осознавать, что она действует как исцеляющая сила. Если вы поняли меня правильно, то лечит всегда только Бог. Бог - это единственный целитель. Если кто-то живет, течет - значит, через него течет Бог. Психотерапии еще предстоит понять эту магию, эту ману, эту энергию.
   На Востоке человек просто пойдет к своему Мастеру, коснется его ног и будет исцелен. Мастер не проделывает никакого анализа, не занимается никаким лечением - ничем; Мастер не располагает такими знаниями. Все дело в его личностной энергии, в том аромате, который окружает Мастера, и в доверии, которое привносит пациент. Психоанализ на Востоке никак не работает, поэтому на Востоке так мало психоаналитиков. Но, несмотря на это, люди психически более здоровы, несравненно более здоровы, чем их западные современники.
   А между тем, на Западе многое делается, чтобы помочь людям, огромная энергия вкладывается в психологическую помощь людям, но, несмотря на это, они так и остаются психически больными. Психоанализ пока не пришел домой, ему еще предстоит долгий путь. А когда он на самом деле придет домой, будет обнаружено, что помогает не теория, а человек.
   Хоффман говорит: «Но что мне делать теперь? Я чувствую себя не врачом или аналитиком, а всего лишь человеком и, может быть, учителем. В этом виноваты вы и вам подобные». Если ты не ощущаешь себя врачом, не ощущаешь себя аналитиком, значит, ты приближаешься к той точке, о которой я говорю. Ты становишься личностью. А личность означает присутствие. И если ты ощущаешь себя личностью, ты сможешь помочь людям гораздо больше, чем помогал до сих пор, но на этот раз, осознавая, что все прочее вторично.
   Присутствие - вот та первостепенная вещь, которую врач приносит пациенту. Пациент утратил надежду, пациент погрузился в негативное пространство, пациент в отчаянии, пациент не может больше никому доверять, пациент замкнулся в себе, пациент упал духом. Настоящий врач принесет пациенту свое присутствие, свою позитивность, свою живость, свою текущую энергию. Он появится как свежий бриз, как новые лучи солнца. Он принесет пациенту что-то от божественного, что-то от молитвы и медитации. Он переполнит пациента, окружит его со всех сторон, станет для пациента чревом, теплым чревом, и все начнет происходить. Начнут происходить чудеса.
   Я не говорю, что ты должен отбросить свои знания. Используй их - но они вторичны. Сначала вступи во взаимодействие с пациентом как личность с личностью. Сначала позволь ему как-то разделить твое присутствие, чтобы он вновь обрел надежду, чтобы его пространство начало превращаться в позитивное. Пусть он почувствует твою радость, пусть он почувствует твое доверие жизни, пусть он почувствует тебя - то, что ты здесь. Пусть он увидит, что жизнь не бессмысленна. Пой песню или танцуй вокруг него, но пусть это послание о том, что в жизни есть смысл, станет для него громким и внятным. Пусть он увидит, что если в ней есть смысл для тебя, то почему в ней не может быть смысла для него? И он начнет выходить из своего отчаяния. Ты достучался до него, взял его руку в свою и можешь вызволить его из его смятения, можешь вызволить его из его муки.
   И как только он будет вызволен из своего отчаяния, начнут действовать целительные силы. Целительные силы всегда рядом, Бог всегда рядом. Когда же вы погружаетесь в негативное пространство, вы не можете установить связь с Богом, и тогда вы нуждаетесь в связующем звене - человеке, который сможет установить связь с Богом.
   Поэтому, Хоффман, все замечательно! Стань личностью. Забудь о врачевании, забудь об анализе. Стань личностью. Но когда я говорю «забудь о врачевании, забудь об анализе», я не имею в виду «не используй их» - просто не надо с ними отождествляться. Они сохранятся, все твои знания, твой опыт сохранятся; но на этот раз позволь твоему опыту и знаниям стать вторичными по отношению к твоему присутствию. Это, в определенной мере, пойдет на пользу, это будет хорошо.
   В дзен говорят, что если ты действительно хочешь стать художником, тогда учись живописи годами. Потом на несколько лет забудь все о живописи. Выброси кисти, холсты, краски и займись чем-нибудь еще, полностью забудь о том, что ты что-то знаешь о живописи. Сначала научись, потом разучись - и тогда в один прекрасный день возьми кисть и начни писать картину. И в живописи твоей будет невинность - невинность ребенка и вместе с тем изощренность знатока. В ней будет присутствовать и то, и другое. А когда присутствует и то, и другое, получается великое искусство.
   Помните, вы можете быть очень и очень чувствительными, вы можете быть очень и очень поэтичными, но вы можете не знать, как выразить все это в цвете, вы можете не знать техник. И тогда живопись ваша будет никудышной, дилетантской. Или же вы можете изрядно поднатореть в техниках, все знать о цвете, кисти, форме, вы можете обучиться этому в академии, вы можете быть великими техниками, но в вас не будет никакого чувства, в вас не будет никакой любви, в вас не будет никакой поэзии. В сердце вашем не будет литься песня. И тогда вы можете писать кистью, и живопись ваша будет совершенной с точки зрения техники - и все же она будет мертвой. Настоящий художник обладает двумя качествами: невинностью ребенка и знанием техник. Но когда он пишет, он забывает обо всех техниках. Они есть, они действуют из глубины бессознательного, но он забывает все о своих знаниях и становится невинным. Он пишет как любитель. Он ничего не знает, он пишет от ума не-знания - отсюда свежесть, отсюда проникновенность. А знания будут действовать из бессознательного. Они здесь, в его крови, в его костях. И нет надобности помнить о них, нет надобности держать их в поле. И тогда что-то из неизвестного спустится в известное.
   То же самое должно быть принципом любой сферы жизни, в которой вы собираетесь жить. Познайте ее как следует с технической стороны, а потом забудьте о техниках. И погрузитесь в нее совсем невинными. И если вы чувствуете себя личностью, то это лучшее, что может произойти с личностью.
   «...и, может быть, учителем». Хорошо. Это «может быть» прекрасно. Если бы ты был вполне уверен в том, что будешь учителем, я бы сказал тебе выбросить это из головы, это опасно. Но «может быть» хорошо, сомнение хорошо. Хорошему учителю всегда свойственно «может быть». Он не догматичный, не косный - он жидкий, текучий, спонтанный. Он не может разрушать. Он может только созидать. Когда ты становишься очень догматичным и твердым, ты становишься разрушительным. Ты становишься педагогом, а не учителем. Так что, Хоффман, хорошо и то, и другое. Иди внутрь. Стань личностью и, может быть, учителем.
   Ты говоришь: «Теперь я только и занимаюсь тем, что слушаю внутренний голос, дабы угадать направление. Могу ли я заниматься чем-нибудь еще?» Нет, если ты будешь что-то делать, ты все испортишь. Просто жди. Жди в молитве, в медитации. Все образуется. И внутренний голос начнет вести тебя. А когда внутренний голос начнет тебя вести, не хитри, не выбирай. Не говори: «Это я выберу, а то я не выберу». Тогда во всем этом не будет никакого смысла. Тогда, даже если это действительно исходит из внутреннего голоса, то если ты остаешься выбирающим, ты решаешь с позиций эго. Расслабься же во внутреннем голосе. И позволь ему тобою овладеть.
   Тебе придется нелегко, потому что ты говоришь, что прошел хорошую подготовку. Имеешь опыт и успех. Тебе придется нелегко, потому что никогда не знаешь, куда ведет внутренний голос. Внутренний голос может сказать тебе «стань саньясином» - это то, что я чувствую. Но тогда не привноси в это свой знающий ум, успешное прошлое и твою хорошую подготовку. Не вмешивайся. Если внутренний голос говорит «стань саньясином», тогда становись саньясином - делать тебе уже ничего не остается. Просто будь одержим. Чем больше ты доверяешь своему голосу, тем отчетливее и громче будет он становиться. Когда ты доверяешь и действуешь соответственно, тогда ты постепенно начнешь видеть, что нет надобности думать о чем бы то ни было.
   Бог продолжает давать тебе намеки, но ты не слушаешь. Бог продолжает говорить, что нужно делать. Но он шепчет - это верно. Он не кричит. Но мы так наполнены шумом, что шепот этот теряется. Слушай внутренний голос - это голос Бога. И не просто слушай, но и действуй в согласии с ним. Двигайся в преданность, в вовлеченность.
   И когда ты начнешь действовать в согласии с внутренним голосом... иногда это будет очень рискованно, но иди на риск - потому что жизнь есть лишь тогда, когда есть риск. Рост есть лишь тогда, когда есть риск. Живи в опасности. Если голос говорит «делай это», значит, делай это и не слишком волнуйся о последствиях. Ничто другое не имеет значения.
   А иногда твой ум будет говорить тебе: «Это уж слишком - подумай об этом». Но если ты станешь думать, внутренний голос пропадет. Он пропадет в мышлении. Не думай. Действуй. И ты увидишь, что каждое действие все ближе и ближе подводит тебя ко внутреннему голосу. А когда ты сделаешь так много раз и увидишь, что этот голос всегда ведет тебя в правильном направлении, тогда исчезнут сомнения. И размышление тогда можно будет отбросить. Оно - заменитель. Нам поневоле приходится размышлять из-за того, что мы забыли, как слушать Бога.
   Настоящий человек осознания не нуждается в размышлении. Бог всегда обеспечивает его всем, что ему нужно, и всегда, когда бывает нужно.
 
   Второй вопрос:
    Есть ли в вашей комнате какое-нибудь приспособление, с помощью которого вы контролируете или меняете настроение каждого в ашраме, вызывая у всех одно и то же или схожее настроение одновременно? Ведь создается такое впечатление, что все проходят один и тот же цикл или фазы не как индивиды, а как коммуна. Что это?
   Третий вопрос:
    Есть ли в ашраме коллективное бессознательное? Все остальные вопросы, которые я собирался задать, уже были заданы кем-то другим, или же вы так или иначе на них ответили.
 
   Один вопрос поступил от Биги Прем, а второй - от Ананда Саматы.
   В этом и состоит смысл коммуны. Коммуна медленно и постепенно взращивает душу. И если душа эта пропадет, то коммуна перестанет быть коммуной. Тогда это уже будет толпа. Толпа не имеет души. А когда толпа имеет душу, тогда это уже коммуна. И тогда образуется центр, где все встречаются.
   Ваш центр - это я. Вы здесь из-за меня. Вы все здесь из-за меня. Каждый из вас глубоко затронут мною. Я действую для всех вас как центр. Прем затронута мной, и то же самое относится к Самате. А когда вы все затронуты мной, вы, естественно, становитесь затронуты всеми. Каждый становится затронут всеми.
   Я - ваше пространство, по которому вы можете двигаться друг к другу. И если вы действительно меня любите, это будет происходить все чаще и чаще. Прежде чем ты успеешь задать вопрос, ответ на него уже будет дан. Прежде чем ты успеешь задать вопрос, его уже зададут многие. Тебе только и нужно, что немного подождать.
   И будут настроения - когда вся коммуна будет проходить через какую-нибудь фазу или цикл одновременно. Это будет происходить. Чем ближе вы ко мне будете, тем явственнее это будет происходить. Да, здесь что-то есть. И Прем это правильно почувствовала.
   Вы исчезаете как отдельные единицы.
   В этом, на самом деле, весь смысл церкви. В этом смысл церкви, коммуны. Мы объединяем наши сознания в одном пространстве, и все тогда влияют друг на друга. И тогда высвобождается огромная энергия. В одиночку ты не можешь подняться очень высоко. В одиночку ты один. А когда ты один, ты ограничен со всех сторон. Но когда ты со многими, доступной становится бесконечная энергия. И многое начинает случаться, чего не может случиться в одиночку.
   Например, игра гитариста-солиста - это одно. Оркестр же - совсем другое. Да, он прекрасен, гитарист-солист прекрасен, однако здесь имеется определенное ограничение. Исполнение не может быть очень многозвучным, потому что в нем не будет многих направлений. Это соло. Оркестр же куда многозвучнее. В нем встречается много измерений, много направлений. Много видов инструментов и много артистов объединяют свою энергию, и возникает гармония. Коммуна - это и есть оркестр.
   Вы объединяете свои энергии с моей энергией. И, естественно, начинаете ощущать тот же ритм, те же настроения, что распространяются по всей коммуне.
   Если ты один, оставаться в состоянии бодрствования будет трудно. Но если ты еще с какими-то людьми - смеешься, разговариваешь, шутишь - тогда ты очень легко сможешь бодрствовать всю ночь напролет. Каждому в отдельности будет очень трудно оставаться бдительным всю ночь, но вместе это легко. Общая энергия настолько велика - смех, шутки, песни, разговоры - что она поддерживает в тебе бодрствование.
   Весь этот эксперимент направлен на то, чтобы привнести в мир качество буддовости. Это не обычная коммуна. Это эксперимент по вызову Бога. Вы можете не осознавать, что случится. Вы можете осознавать только свои проблемы. Может, вы и пришли ко мне лишь за тем, чтобы решить свои проблемы. Однако это вторично. Я же готовлю кое-что другое.
   Я пытаюсь создать пространство, в которое Бог сможет спускаться все чаще и чаще. Коммуна эта станет связью. Мир утратил эту связь. Бог перестал быть реальностью. Что касается нынешнего века, то Ницше прав: Бог умер. Связь порвана. А Бог может возникнуть только через связь. Бог здесь, мы здесь, но моста нет. И как в таком случае мы будем знать?
   Эта коммуна есть эксперимент по созданию моста. Погружайтесь в гармонию все глубже и глубже. Объединяйте свои энергии и помните, что маленький ручей не может достичь океана. Он где-нибудь затеряется, это же так далеко. Он затеряется в какой-нибудь пустыне, в каком-нибудь пустыре. Но если много ручьев объединятся в один, они станут Гангом. И тогда он сможет достичь океана. Даже Ганг, и тот не может достичь в одиночку.
   Если вы подойдете к истоку Ганга, то увидите там лишь падающие капли. В Ганготри, истоке Ганга, сделан мраморный рот коровы, из которого вытекает Ганг. Такой маленький. Как вы можете надеяться, что он достигнет океана? А между тем, миллионы притоков, миллионы маленьких ручейков и речек объединяют свои энергии, и Ганг превращается в великую реку. Его тогда уже ничто не может остановить. И он тогда достигает океана.
   Коммуна - это попытка создать Ганг сознания. И это происходит. И будет происходить все чаще и чаще, если вы станете больше сотрудничать и больше это осознавать. Не создавайте здесь никакого конфликта. Не упорствуйте в мелочах. Расслабьтесь, сотрудничайте. И даже если вам придется что-то потерять, не бойтесь - потому что потеря ваша, в конечном итоге, будет обретением.
   Не привносите в это свое эго, иначе вы сведете мою работу на нет. Выбросите свое эго. Здесь происходит что-то значительное, ценное. И скоро многие будут снова приходить, и вы станете их предшественниками, образцом того, что с ними произойдет. Скоро многие будут сюда приходить, тысячи. Но прежде чем им сюда прийти, вы должны будете подготовить оркестр, а иначе получится сильный шум.
   Вам доводилось это наблюдать? Если тридцать человек поют в унисон, в гармонии, и вы присоединяетесь, вы тут же начинаете попадать в унисон и гармонию. Но если они лишь издают шум, и никакого унисона нет, и нет гармонии, а есть один только хаос, хаосом станете и вы.
   Я работаю медленно - я прибавляю людей к нашей коммуне постепенно. Скоро здесь будут тысячи. Я хочу рано или поздно создать маленький город, в котором люди будут жить без всякого эго. И чем больше будет здесь людей, тем больше будет возможностей для событий, для чудес - оттого что Бог будет более доступен. И небо приблизится к вам.
   Помните это всегда: всегда, когда входит ваше маленькое эго, возникает конфликт. Когда маленькая речка идет на встречу с Гангом, естественно, войдет и эго. Эго скажет: «Что ты делаешь? Ты же пропадешь. Ты же больше не будешь собой. Ты утратишь свою личность. Если ты будешь двигаться с Гангом, ты будешь и называться Гангом - твое имя будет потеряно».
   Это и есть саньяса. Как только вы приняли саньясу, вы в ту же секунду становитесь частью меня; вы пропали. Вас узнавать будут только по мне, самих по себе вас знать не будут. Это смелость. Принимая саньясу, вы просто поглощаетесь совершенно иным видом существования, потому что вы поглощаетесь мной. Саньяса - это ваша смерть и возрождение, смерть как эго и возрождение как сознания.
   Но если маленькая речка станет думать: «Я не готова пропасть в Ганге», тогда эта речка пропадет в пустыне. И это будет самоубийство. С Гангом же самоубийства не бывает. С Гангом речка становится Гангом. Вопрос лишь в том, как вы на это смотрите. Если вы смотрите на это положительно, речка станет больше. Она уже больше не будет маленькой, не будет больше заключенной в свои узкие берега. Ганг - вот кто она, и бытие Ганга есть теперь ее бытие. Это другой способ рассмотрения. Таким же должно быть и отношение.
   Когда вы объединяетесь со мной как саньясины, вы отбрасываете самих себя, исчезаете. Когда вы объединяетесь с коммуной, тогда вам уже ничего не остается, как полностью вычеркнуть себя. А слегка повиснуть здесь - значит стать загвоздкой для себя и также для коммуны. И вы не получите от меня никакой пользы.
   Это происходит, и это будет происходить все чаще и чаще. Будьте к этому готовы.
 
   Четвертый вопрос:
    Айн Рэнд, основательница философии объективизма, сошла с ума и покончила жизнь самоубийством. Как это могло произойти с таким редким логичным умом?
 
   Так и должно произойти! Это как раз и произошло из-за такого логичного, рационального ума. Рациональный ум не способен выйти за пределы самоубийства и сумасшествия. Это то, что неизбежно должно было произойти, в конечном итоге. Если какой-нибудь логичный человек не сошел с ума, то это просто говорит о том, что он не вполне логичен. Если какой-нибудь логичный человек не покончил жизнь самоубийством, это просто говорит о том, что он посредственность. Он еще не касался вершины логичности. Если ты достигаешь вершины логичности, жизнь теряет всякий смысл, потому что логика не способна дать никакого смысла. Логика отнимает всякий смысл. Логика разрушительна, вредоносна.
   Это любовь дает жизни смысл. Это любовь, что цветет и благоухает, это любовь, что поет и танцует, это любовь, что превращается в праздник. Тогда как логичный ум постепенно утрачивает всякую возможность для любви - ведь любовь так алогична, что не может существовать вместе с логикой. Они запрещают друг друга, они исключают друг друга. Если вы любите, вы становитесь алогичными, если же вы очень логичны, вы перестаете любить. А без любви, - чем жить, с чем жить, для чего жить? Что тогда остается?
   Айн Рэнд была весьма эгоистичной, рационалистичной, реалистичной женщиной. Философия ее - это философия абсолютного эгоизма. А если ты абсолютный эгоист, как ты можешь любить? Это невозможно. Философия ее абсолютно реалистична, материалистична. Когда существует одна только материя, чему цвести? Души ведь нет. И весь поиск исчезает. Жизнь становится плоской и безотрадной. И нет никакой тайны. Тайна и жизнь приходят с душой. А с тайной приходит радость, потому что появляется возможность исследования, расследования, расширения. Появляется возможность для того, чтобы что-то произошло, смогло произойти.
   Человек больше, чем он себя знает. Вы больше, чем вы себя знаете. Кроме того, вы больше, чем когда-либо сможете себя узнать, потому что ваша внутренняя реальность остается тайной, всегда остается неизвестной, непознаваемой. Вы можете познавать и познавать все больше, больше и больше, однако это не уменьшит тайны. Это мы и подразумеваем, когда ведем речь о душе: совершенная тайна.
   А, между тем, для Айн Рэнд тайны не существовало. Но когда нет тайны, как может быть жизнь? Для чего тогда жить? И самоубийство представляется логичным итогом. А если вы не кончаете жизнь самоубийством, итогом тогда будет сумасшествие. Выбор, кажется, только такой. Либо сойди с ума - а сумасшествие означает алогичность, отбрасывание своего рационалистичного ума; либо покончить с собой, бросить эту бесполезную жизнь.
   Жан Поль Сартр сказал: «Человек - это бесполезная страсть». Однако у меня такое ощущение, что Сартр не вполне логичен, иначе он бы покончил самоубийством. Если человек - это бесполезная страсть, если в ней нет смысла, если жизнь бессмысленна, почему ты тогда продолжаешь жить? Зачем думать о завтрашнем дне, как будто тебе хочется существовать и завтра? Это весьма рационально. Если ничего не произойдет, если ничего до сих пор не происходило, если ничего не происходит по самой природе реальности, зачем тогда продолжать жить? Зачем продолжать есть, зачем продолжать спать и вставать снова и снова? Это же тошнотворщина.
   Другая книга Сартра - «Тошнота». Впрочем, она кажется все еще философичной, он не принимает ее экзистенциально - иначе логичным итогом было бы самоубийство. Будьте осторожны. Эти возможности есть и в вас. Если вы станете слишком логичными, итогом будет сумасшествие или самоубийство, или и то, и другое.
   Вот почему я учу вас любви, а не логике; чувству, а не мышлению; сердцу, а не уму. И жизнь тогда обретает такую красоту, такое блаженство, такую радость, что человек уже не может ее вместить. Ее так много, она льется через край, она затопляет с головой.
   Ты спрашиваешь меня: «Айн Рэнд, основательница философии объективизма, сошла с ума и покончила жизнь самоубийством. Как это могло произойти с таким редким логичным умом?» Вопрос от Судхи Сарасвати. Я отвечаю: «Так и должно произойти».
 
   Пятый вопрос:
    Я очень боюсь умереть. Не могли бы вы сказать мне, в чем секрет долгой жизни?
   В том, чтобы задержать дыхание!
 
   Шестой вопрос:
    Вот уже пять лет, как я все думаю и думаю, принимать мне саньясу или нет, но так и не могу прийти к решению. Что мне делать?
   Пропасть!
 
   Седьмой вопрос:
    Следует ли любить своего ближнего?
   Убедитесь сперва, что ее мужа нет дома.
   Итак, ты любишь одни и те же разъяснения! Но Бог и не слышал об этом!
   Я слышал...
 
   Бог созвал своих писателей:
   - Джентльмены, у меня на следующей неделе намечается крупное шоу на Сенатской горе, и мне нужны кое-какие материалы.