Страница:
Видеть, как она происходит - это единственный способ позволить ей случиться в вашей жизни впоследствии. Если вы будете видеть, как ваши отец и мать глубоко любят друг друга, как они заботятся друг о друге, как сострадательно относятся друг к другу, вы увидите, как происходит любовь. И возникает надежда. Семя попадает в ваше сердце и начинает расти. И вы знаете, что она случится с вами также.
Если вы ее не видели, как вы можете поверить в то, что она может случиться с вами также? Если ее не было у ваших родителей, как она может случиться с вами? На самом деле, вы будете делать все возможное для того, чтобы не дать ей случиться, иначе это будет выглядеть предательством ваших родителей. Я наблюдал это в людях. Женщины продолжают на глубоком подсознательном уровне говорить: «Посмотри мама, я страдаю столько же, сколько ты!» Мальчики говорят себе, когда вырастут: «Папа, не волнуйся, моя жизнь такая же несчастная, как и твоя. Я не оторвался от тебя, я не предал тебя. Я такой же несчастный человек, как и ты. Я продолжаю традицию, несу эти цепи. Я твой представитель, папа, я не предал тебя. Посмотри, я делаю то же самое, что делал ты с матерью. Я делаю то же самое с матерью моих детей. А то, что ты делал со мной, я теперь делаю со своими детьми. Я воспитываю их точно так же, как ты воспитывал своих детей!»
Но сама мысль о том, чтобы воспитывать детей - это просто чепуха.
Самое большее, вы можете им помочь, но вы не можете их воспитать. Сама мысль о воспитании детей нелепа, причем не просто нелепа, но вредоносна. Вы не можете воспитать их. Ребенок - это не вещь, не здание. Ребенок подобен дереву. Да, вы можете помочь. Вы можете подготовить почву, можете положить в нее удобрения, можете полить водой, можете наблюдать, освещается ли солнечным светом эта земля. Вот и все. Но вы не можете строить растение, оно растет самостоятельно. Вы можете только помочь, но вы не можете построить его, воспитать.
Дети - это необыкновенная тайна. И в тот миг, в который вы начинаете делать ребенка, в тот миг, в который вы начинаете загонять его в определенный образ, определенный характер, вы заключаете ребенка в тюрьму. И дети никогда не смогут простить вас за это. И это единственный способ, которому они могут учиться. И они будут делать то же самое со своими детьми, и так далее, так далее. Каждое поколение продолжаете передавать свои неврозы молодым. И общество настойчиво продолжает сходить с ума и быть несчастным.
Нет, теперь нужно все изменить. Семья превратилась в пережиток прошлого, человек устарел, и у них действительно нет будущего. Община станет тем, что может сместить семью, и она будет приносить намного больше пользы.
Но в общине только медитативные люди могут быть вместе. Вы можете быть вместе лишь тогда, когда знаете, как праздновать жизнь, только если вы знаете то пространство, которое я зову медитацией, вы можете быть вместе, можете любить. Старые представления о монополии на любовь должны быть забыты, и лишь тогда вы сможете жить в общине. Если вы будете продолжать нести ваши старые представления о монополии, о том, что ваша женщина не должна больше обращать ни на кого внимания, не должна никого держать за руку, а ваш муж не должен смеяться ни с кем другим, только с вами, - если вы будете нести всю эту чепуху в уме, вы не сможете стать частью общины.
Если ваш муж смеется с кем-то другим, это хорошо. Ваш муж смеется, смех всегда прекрасен, и с кем он смеется, это уже не важно. Смех прекрасен, он ценен. Если ваша женщина держит другого мужчину за руку, это хорошо. И не важно, кого она держит за руку. Если ваша женщина перестанет держать за руку других людей, она перестанет держать за руку вас также. Если это прекратится со всеми остальными, это прекратится с вами также. Эта мысль о запрете просто нелепа.
Представьте себе, что ваш муж уходит из дома, и вы говорите ему: «Не дыши больше нигде. Когда ты придешь домой, можешь дышать, сколько хочешь, но не смей дышать в других местах, удерживай дыхание, когда ты будешь снаружи нашего дома, стань йогином». Если вы говорите так, это выглядит очень глупо. Но любовь подобна дыханию - почему нет? Любовь - это дыхание.
Дыхание - это жизнь тела, а любовь - это жизнь души. Она намного важнее дыхания. Теперь, когда ваш муж выходит наружу, вы говорите ему, что он не должен смеяться ни с кем другим, с другой женщиной, чтобы он не любил никого другого. Двадцать три часа в сутки он не будет никого любить, а потом один час будет заниматься любовью в кровати с вами, - но он будет только притворяться, что любит. Вы убили его любовь. Потока больше нет. Двадцать три часа он должен оставаться йогином, удерживать свою любовь, бояться. Неужели вы думаете, что он неожиданно может расслабиться на один час? Это невозможно. Вы уничтожили этого мужчину, эту женщину, и вы пресыщены, утомлены. И тогда вы начинаете чувствовать: «Он меня не любит!» Но именно вы привели к возникновению такой ситуации. И потом он начинает думать, что вы его также не любите, и вы больше не такая счастливая, как раньше.
Когда люди встречаются на пляже, когда они встречаются в саду, когда они идут на свидание, все непостоянно, все находится в движении. И вы оба счастливы. Почему? Потому что вы свободны. Птица в полете — это одно, а птица в клетке - это уже совсем другое. Птицы в полете счастливы потому, что они свободны.
Человек не может быть счастливым, если не будет свободным, а ваша старая система семьи уничтожила свободу. Из-за того, что она уничтожила свободу, она уничтожила счастье, уничтожила любовь. Это стало своего рода средством для выживания. Да, каким-то образом она защитила ваше тело, но она уничтожила душу. И теперь она больше не нужна. Мы должны защищать душу также. Это намного важнее и намного значительнее.
У семьи нет будущего, но не в том смысле, который мы до сих пор вкладывали в это слово. В будущем будет любовь и отношения, построенные на любви. Муж и жена - это станет просто отвратительным явлением, грязными словами.
Когда вы делаете мужчину или женщину своей собственностью, естественно, дети также становятся собственностью. Я полностью согласен с Томасом Гордоном. Он говорит: «Я думаю, что все родители - это потенциальные насильники, потому что единственный способ, которым они пользуются для того, чтобы вырастить детей - это метод кнута и пряника. Мне кажется, что это насильственный способ». Но многие родители думают: «Это мой ребенок. И я могу делать с ним все, что захочу». Это насилие, оно разрушительно. Разрушительно так думать: «Это мой ребенок, и я могу
делать с ним все, что мне заблагорассудится». Ребенок - это не вещь, не кресло, не машина. Вы не можете делать с ним все что хотите. Он приходит в этот мир благодаря вам, но он не принадлежит вам. Он принадлежит Богу, существованию. Вы, самое большее, - это няня; не становитесь владельцами.
Но вся идея семьи построена на обладании, обладании собственностью: женщиной, мужчиной, ребенком, - но это яд. Поэтому я против семьи. Но я не говорю, что тот, кто действительно счастлив в семье, тот, кто течет, живет, любит, должен уничтожить семью. Нет, в этом нет необходимости. Семья - это уже община, маленькая община.
И, конечно, чем больше эта община, тем больше возможностей она открывает, в ней больше людей. Разные люди приносят разные песни, разные люди приносят разный образ жизни, разные люди приносят разное дыхание, разные люди приносят разные лучи света, дети должны видеть многие разные способы жизни, чтобы иметь возможность выбирать, чтобы у них была свобода выбора.
Они должны получить богатый опыт общения с разными мужчинами и женщинами, чтобы не быть одержимым лицом матери или образом жизни матери. И тогда они смогут любить много женщин, много мужчин. Жизнь будет нести много приключений.
Я слышал...
Одна мать пришла в магазин и завела своего ребенка в отдел игрушек. Она увидела, как он взобрался на огромную лошадь и катался на ней около часа.
Мать начала умолять его: «Пойдем, сынок, я должна прийти домой пораньше, чтобы приготовить отцу поесть». Маленький проказник отказался слушаться, и все ее мольбы остались не услышанными. Начальник отдела также пытался уговорить мальчика, но это не привело ни к какому результату. В конце концов, в полном отчаянии, они вызвали психиатра. Он мягко подошел к мальчику и прошептал несколько слов ему на ухо, после чего мальчик мгновенно спрыгнул с лошади, и побежал к матери.
«Как вам это удалось, - спросила удивленная мать, - что вы с ним сделали?»
Психиатр немного поколебался и сказал: «Я просто сказал ему, что если он не спрыгнет с лошади, я вышибу из него весь дух!»
Люди постепенно учатся этим страшным угрозам, строгости, командам. Все дети такие беспомощные, и они так зависят от родителей, что вы можете вынудить их бояться. И это становится вашей техникой, при помощи которой вы их эксплуатируете и подавляете, и им некуда идти.
В общине у них есть много мест, куда они могут пойти, там много дядь и теть, они не будут там такими беспомощными. Они не будут полностью в ваших руках, как сейчас. У них будет больше независимости, и они будут менее беспомощны. И вы не сможете их так легко подавить.
Все, с чем они сталкиваются дома - это несчастье. Да, иногда муж с женой - я знаю об этом - любят друг друга, но когда они делают это, они делают это втайне. Дети даже не знают об этом. Дети видят только их отвратительные лица. Когда мать и отец любят друг друга, они делают это за закрытой дверью. Они делают это тихо и никогда не позволяют детям видеть это. Дети видят только то, как они ссорятся, наносят друг другу энергетические удары на тонком и грубом уровне, оскорбляют друг друга, унижают друг друга. Дети видят, что происходит.
Один мужчина сидел в своей комнате и читал, когда пришла его жена и ударила по лицу.
«За что?» - спрашивает удивленный муж.
«За то, что ты не умеешь заниматься любовью, как другие!»
«Через какое-то время муж идет в комнату, в которой жена сидит и смотрит телевизор и дает ей сочную пощечину».
«За что?» - спрашивает его жена.
Он отвечает на это: «За то, что ты узнала разницу».
Это продолжается, а дети продолжают наблюдать за тем, что происходит. Разве это жизнь? Разве для этого предназначена жизнь? Разве это все, что есть? Они начинают терять надежду. Перед тем как они начинают жить, они уже проигрывают, они уже признают свое поражение. Если даже их родители, такие могущественные и мудрые, не могут преуспеть в этом, какая надежда остается им? Это невозможно!
Они учатся всем этим штучкам, тому, как быть несчастным, быть агрессивным. Дети никогда не видят любовь. В общине возможностей будет больше. Любовь там будет немного более открытая. Люди должны знать о том, что любовь есть. Маленькие дети должны знать, что такое любовь. Они должны видеть, как люди заботятся друг о друге.
Здесь, в этом ашраме, люди, особенно индуисты, подходят ко мне и говорят: «Почему это так? Саньясины проявляют столько любви друг к другу, и делают это прямо на людях». Это оскорбительно. Это их оскорбляет. Это одна из их трудностей, это их трудности.
Вчера вышел номер журнала на языке маратхи. Один человек написал статью против меня. Он пишет: «Все нормально, но я не могу понять одного. Когда уходит Ошо, после его лекции все целуются и обнимаются; это очень отвратительно!»
Так думает не только этот человек. Эта мысль преследует нас издревле. Вы можете ссориться на людях, но вы не должны любить на людях. Бороться - это нормально. Вы можете убивать, это позволительно. На самом деле, когда дерутся два человека, собирается толпа для того, чтобы посмотреть, что там происходит. И все наслаждаются зрелищем. Именно поэтому людям так нравятся детективы, фильмы ужасов, боевики. Убивать - это позволительно, а любовь запретна. Если вы любите на людях, это воспринимается как оскорбление. Но это так нелепо. Любовь считается оскорбительной, а убийство – нет! Любовники не должны любить друг друга на людях, но генералы могут ходить среди людей и трясти своими медалями: вот, сколько людей они убили! Эти медали показывают, скольких они убили. Это не считается оскорбительным.
Но это должно быть оскорбительным. Никому нельзя разрешать ссориться на людях. Это должно восприниматься как оскорбление, насилие должно восприниматься как оскорбление. Как любовь может быть оскорбительна? Но именно так все и считают. Вы должны прятаться в темноте. Вы должны заниматься любовью там, где никто вас не видит. Вы должны делать это тихо, украдкой. Естественно, вы не можете наслаждаться этим как следует. И дети, в особенности, не могут узнать, что такое любовь.
В лучшем мире, в котором будет больше понимания, любовь будет повсюду. Дети будут видеть, что такое забота. Дети будут видеть, какую радость приносит любовь, когда вы заботитесь о ком-то. Вы можете увидеть, как это происходит здесь. Вы можете видеть, как маленький Сидхартха держит девочку за руку с такой нежностью, такой заботой, большой любовью. Если они могут наблюдать, они учатся. Если они знают, это происходит, их дверь открывается.
Любовь должна приниматься больше, насилие должно отвергаться. Любовь должна стать более доступной. Два человека, которые занимаются любовью, не должны беспокоиться о том, что на них кто-то смотрит. Они должны смеяться, должны петь, должны кричать от радости, чтобы все соседи знали о том, что кто-то любит кого-то так сильно, кто-то занимается любовью.
Любовь должна восприниматься как дар. Любовь должна быть божественной. Она священна.
Вы можете напечатать книгу об убийстве, это нормально, это не считается порнографией. Но, с моей точки зрения, это и есть порнография. Вы не можете открыто написать в Индии о том, как мужчина сжал женщину в своих объятиях. Это будет считаться порнографией: голые обнимаются - какой позор. До сих пор этот мир был настроен так сильно против любви. Ваша семья выступает против любви, ваше общество выступает против любви, ваше государство выступает против любви. И это чудо, что любовь еще немного осталась. Трудно поверить в то, что любовь все еще существует, - не так, как должно быть, она сохранилась всего лишь как маленькая капля, а не как океан. Но то, что она продолжает жить, несмотря на такое обилие врагов, удивительно. Она еще не уничтожена полностью; это чудо.
Мое восприятие общины таково: это место, где живут любящие люди, у которых нет никакого антагонизма по отношению друг к другу; они не соревнуются друг с другом, их любовь такая динамичная; у них нет ревности, нет стремления, завладеть объектом своей любви. И дети будут принадлежать всем, потому что они принадлежат Богу; все будут заботиться о них. Это такие прекрасные люди; когда они будут видеть детей, разве смогут они не заботиться о них? У детей будет столько возможностей видеть, как люди любят друг друга, причем каждый мужчина делает это по-своему, каждая женщина делает это по-своему. Пусть дети видят это, радуются, наслаждаются. В то время как их родители занимаются любовью, пусть они будут рядом, пусть они станут частью этой любви. Пусть они наблюдают за тем, что происходит с их матерью, когда она занимается любовью, какой экстаз излучает ее лицо, какое сияние исходит из ее лица, насколько глубоко она погружается в себя. Пусть они видят, как их отец приходит в оргазм, как он кричит от радости. Пусть дети знают.
Пусть дети станут свидетелями того, как многие, разные люди любят друг друга. Их это обогатит. Причем, говорю вам, что когда эти дети начнут жить в миру, никто из них не будет читать Плейбой. В этом не будет потребности. Никто из них не будет читать Камасутру Ватсьяяны, не будет потребности. Нагая натура исчезнет. Обнаженная натура просто показывает озабоченность сексом, озабоченность любовью.
Мир станет не таким сексуальным, он будет полон любви. Ваши священники и ваши полицейские создали всевозможные непристойности в мире. Они стали источником всего отвратительного в мире. И ваша семья сыграла в этом немалую роль. Семья должна в будущем исчезнуть. Она должна исчезнуть, и должно появиться более широкое явление: община. Это жизнь, которая подобна не капле, а морю.
В общине кто-то будет буддистом, кто-то будет индуистом, кто-то будет джайном, кто-то будет христианином, а кто-то будет иудеем. Если семья исчезнет, церковь исчезнет автоматически, потому что семья принадлежит церкви. В общине будут всевозможные люди, будут собраны всевозможные религии, всевозможные философы, и у ребенка будет возможность учиться. Однажды ребенок пойдет с каким-то дядей в церковь, а в другой день он пойдет с другим дядей в храм; у него будет возможность выбирать. Он может выбрать и решить, к какой религии он будет относиться. Ничего не будет навязываться.
Жизнь может стать раем здесь и сейчас. Препятствия должны быть устранены. Семья - это одно из самых больших препятствий.
Последний вопрос:
На протяжении веков такие инкарнации, как Иисус Христос и Будда, приходили и помогали человечеству. Если жизнь - это не что иное, как шутка, почему они делали это?
Это тоже часть этой огромной космической шутки. Будда и Христос - это все часть одной и той же игры, лилы. Не воспринимайте их серьезно, они несерьезные люди. Они играют в одну и ту же игру. Это просто шутка.
Когда я говорю вам, что это шутка, я просто имею в виду то, что я не воспринимаю ее серьезно и не воспринимаю печально; пусть она будет смешной.
Никто не может быть спасителем; ни Будда, ни Христос - никто не спаситель. Включая меня. Но кто такой тогда Будда? Будда - это просто освобождение. Не спаситель, а освобождение. Если вы понимаете его, если вы посмотрите на него, если вы станете его частью, ваша жизнь перестанет быть несчастной. Она станет блаженной.
Не следует думать, что Будда спасает вас, не следует думать, что Иисус спасает вас. Никто не может никого спасти. Только вы сами можете спасти самих себя. Но они освободители. И тайна их освобождения вот в чем: будьте радостными, не будьте печальными. Тайна освобождения очень простая: не создавайте несчастья, серьезных лиц, удлиненных лиц, нерелигиозных лиц. Вот почему я говорю: «Эта жизнь есть космическая шутка». Причем это не выражение неуважения, не насмешка. Это самое уважительное отношение к жизни, это игра. Вот почему индуисты называют ее лилой, игрой.
Играйте, и в этой игривости придет освобождение. Вы, и только вы можете освободить себя. Я могу сделать мое сердце доступным вам. Я не спаситель, я не освобождение.
Глава 13. УЗОР ВНУТРИ УЗОРА
Суфия Ордена Накшбанди спросили: «Имя вашего ордена буквально означает «художники». Что же вы рисуете, и в чем смысл этого рисунка?»
Он ответил: «Мы много рисуем, и все эти рисунки имеют смысл. Здесь я хочу привести пример.
Незаслуженно осужденному позволили принять дар его жены. Она принесла ему в тюрьму коврик для молитв. Он каждый день молился на этом коврике и благодарил в своих молитвах судьбу. Однажды он обратился к своим тюремщикам: 'Я такой бедный, и у меня нет никакой надежды, а вам тоже платят мало. Но я жестянщик. Принесите мне жесть и инструменты, и я сделаю посуду, которую вы сможете продать на рынке, и мы получим обоюдное благо'.
Охранники согласились, и они получали доход от этого, что позволяло им хорошо питаться и жить в удобстве.
Потом однажды, когда охранники отправились продавать товар, он открыл дверь и сбежал.
Через несколько лет, когда невиновность этого человека была доказана, человек, который посадил его в тюрьму, спросил у него, как ему удалось сбежать. Тот ответил: 'Все зависит от узора, узора внутри узора. Моя жена - ткачиха. Она нашла человека, который изготовил замок от камеры, в которой я сидел. Она нашла этого человека и выведала у него тайну замка. Она выткала узор этого замка на коврике, в том месте, к которому я прикасался во время молитв головой. Я же мастер по металлу, и я понял, что этот узор показывает устройство замка, я разработал план, чтобы получить инструменты, при помощи которых я сделал ключ и сбежал».
Суфий Накшбанди сказал: «Это один из способов, при помощи которых человек может избавиться от своего рабства».
Человек рождается неопределенным. Он знает, что он есть, но он не знает, кто он. Он приходит в этот мир совершенно неопределенный, не отнесенный ни к каким категориям, без ярлыков, он приходит в этот мир свободным. И всю жизнь он пытается определить себя, узнать, кто он.
Человек - это единственное животное, которое задает вопрос: «Кто я?» Только человек может задавать такие вопросы, потому что у всех других животных есть определенный образ. Роза - это роза, а собака - это собака, но человек - это не просто человек. В человеке есть много, бесконечно много. Роза - это закрытое явление, определенное, а человек неизвестен. Розу можно предсказать, а человека предсказать трудно. Вы никогда не можете знать точно, как он поступит. Он может быть грешником сегодня, а завтра может стать великим святым, или наоборот. Человек остается открытым, остается подвижным, мобильным. Человек больше похож на процесс, чем на что-то определенное. В этом заключается величие человека, но также и его несчастье, потому что он постоянно стремится к самопознанию. Снова и снова он бредет во тьме своего бытия. Его бытие не освещено, вот почему он ищет, вопрошает.
Нужно понять человека с этой точки зрения, потому что только из этого понимания он может начать расти в понимании, в реализации, истине.
Когда я говорю: «рождается без определения», я имею в виду, что человек не рождается готовым. То, что говорят экзистенциалисты - это правда. Они говорят, что в человеке существование предшествует сущности. В дереве сначала следует сущность, а потом существование. То же самое относится ко всему остальному, кроме человека. Сущность идет первой. Представьте себе семя: это главная программа, главный узор. Сначала идет эта программа, а потом рождается дерево.
В человеке истинно обратное. Сначала он начинает жить неоформленным, незапрограммированным. Он просто начинает жить в ничто, как никто. И потом, постепенно, он вынужден создавать свою собственную сущность, он вынужден создавать себя. Он вынужден прорабатывать это, вот откуда появляются его беспокойства. Кому-то это, может, удастся, а кому-то нет. Кто знает? Кто-то может преуспеть, а кто-то может не преуспеть. Для человека нет никакой гарантии.
Собака вынуждена преуспеть, и она станет собакой. Она не может больше никем стать. У павлина нет страхов потерпеть неудачу. Тигру также беспокоиться не о чем, он уже то, что есть, ему не нужно страдать от бессонницы.
Но человек не таков, каким может быть, это только начало, а конец остается неизвестным. Человек не приносит с собой никакой программы в мир, он не рождается готовым. Он рождается как полная свобода. Поэтому ему есть о чем беспокоиться, потому что иначе вы можете упустить собственную душу. Это ответственность перед собой. Вы никогда не будете удовлетворенными, и всегда будете оставаться пустыми. Если вы не начнете открывать, создавать, изобретать, если вы не начнете трудиться для своего бытия, вы будете оставаться просто существованием без сущности.
Именно это происходит с миллионами людей. У них нет души. Они существуют, что очевидно, но их существование не приносит им удовлетворенности, радости. Это состояние - состояние в страдании, напряженности, несчастье. То, что Будда называет дукха, высшее несчастье. Блаженство приходит тогда, когда вы выбрались из тьмы, когда вы стали определенными, когда вы стали просветленными. У вас есть внутреннее пламя, и теперь вы знаете, кто вы. Когда вы узнаете это, вы находите дом, иначе вы так и остаетесь странниками, которые всегда ищут дом и никогда его не находят, не находят покоя, потому что покой можно найти только в своем доме.
Поэтому вся жизнь - это только поиск дома, места, в котором вы можете отдохнуть и расслабиться, пространства, в котором вы можете быть собой, в полной удовлетворенности бытия. Существование должно стать сущностью.
И когда я говорю, что человек должен обрести себя, я имею в виду то, что, таким образом, он должен стать подобным Богу. Животные живут, они не творят. Деревья живут, они не творят. Даже рождение потомства происходит автоматически, так же, как цветут цветы, вырастают плоды на деревьях. И только человек творит. В нем нет неизбежности. Невозможно было предсказать, что Пикассо нарисует свои картины. То, что манговое дерево даст плоды манго, определенно, но то, что создаст человек, точно определить нельзя. Нельзя точно определить картины Пикассо, просветление Будды, танец танцора. Никто не знает заранее.
Человек хаотичен. Его бытие очень туманно. Вы не можете очертить его, вы не можете сказать точно, какое оно. Человек продолжает меняться ежедневно. Он подобен реке. В этом заключается достоинство человека. Это единственное животное, которое может творить. Это единственное животное, которое может участвовать в творчестве божьем.
Но в связи с этим возникает трудность. Никакая слава не приходит без трудностей. Все величие в том, что вы можете упустить. Вы, может быть, не сможете спеть песню, вы, может быть, не сможете станцевать свой танец, вы можете потерпеть неудачу. Поэтому человек постоянно окружен страхом. Страхом неудачи, страхом остаться никем, страхом остаться в ничто, страхом остаться неудовлетворенным, пустым, пустынным. Кто знает? Вы не можете быть уверены в этом. Нет гарантий в существовании для человека.
Если вы ее не видели, как вы можете поверить в то, что она может случиться с вами также? Если ее не было у ваших родителей, как она может случиться с вами? На самом деле, вы будете делать все возможное для того, чтобы не дать ей случиться, иначе это будет выглядеть предательством ваших родителей. Я наблюдал это в людях. Женщины продолжают на глубоком подсознательном уровне говорить: «Посмотри мама, я страдаю столько же, сколько ты!» Мальчики говорят себе, когда вырастут: «Папа, не волнуйся, моя жизнь такая же несчастная, как и твоя. Я не оторвался от тебя, я не предал тебя. Я такой же несчастный человек, как и ты. Я продолжаю традицию, несу эти цепи. Я твой представитель, папа, я не предал тебя. Посмотри, я делаю то же самое, что делал ты с матерью. Я делаю то же самое с матерью моих детей. А то, что ты делал со мной, я теперь делаю со своими детьми. Я воспитываю их точно так же, как ты воспитывал своих детей!»
Но сама мысль о том, чтобы воспитывать детей - это просто чепуха.
Самое большее, вы можете им помочь, но вы не можете их воспитать. Сама мысль о воспитании детей нелепа, причем не просто нелепа, но вредоносна. Вы не можете воспитать их. Ребенок - это не вещь, не здание. Ребенок подобен дереву. Да, вы можете помочь. Вы можете подготовить почву, можете положить в нее удобрения, можете полить водой, можете наблюдать, освещается ли солнечным светом эта земля. Вот и все. Но вы не можете строить растение, оно растет самостоятельно. Вы можете только помочь, но вы не можете построить его, воспитать.
Дети - это необыкновенная тайна. И в тот миг, в который вы начинаете делать ребенка, в тот миг, в который вы начинаете загонять его в определенный образ, определенный характер, вы заключаете ребенка в тюрьму. И дети никогда не смогут простить вас за это. И это единственный способ, которому они могут учиться. И они будут делать то же самое со своими детьми, и так далее, так далее. Каждое поколение продолжаете передавать свои неврозы молодым. И общество настойчиво продолжает сходить с ума и быть несчастным.
Нет, теперь нужно все изменить. Семья превратилась в пережиток прошлого, человек устарел, и у них действительно нет будущего. Община станет тем, что может сместить семью, и она будет приносить намного больше пользы.
Но в общине только медитативные люди могут быть вместе. Вы можете быть вместе лишь тогда, когда знаете, как праздновать жизнь, только если вы знаете то пространство, которое я зову медитацией, вы можете быть вместе, можете любить. Старые представления о монополии на любовь должны быть забыты, и лишь тогда вы сможете жить в общине. Если вы будете продолжать нести ваши старые представления о монополии, о том, что ваша женщина не должна больше обращать ни на кого внимания, не должна никого держать за руку, а ваш муж не должен смеяться ни с кем другим, только с вами, - если вы будете нести всю эту чепуху в уме, вы не сможете стать частью общины.
Если ваш муж смеется с кем-то другим, это хорошо. Ваш муж смеется, смех всегда прекрасен, и с кем он смеется, это уже не важно. Смех прекрасен, он ценен. Если ваша женщина держит другого мужчину за руку, это хорошо. И не важно, кого она держит за руку. Если ваша женщина перестанет держать за руку других людей, она перестанет держать за руку вас также. Если это прекратится со всеми остальными, это прекратится с вами также. Эта мысль о запрете просто нелепа.
Представьте себе, что ваш муж уходит из дома, и вы говорите ему: «Не дыши больше нигде. Когда ты придешь домой, можешь дышать, сколько хочешь, но не смей дышать в других местах, удерживай дыхание, когда ты будешь снаружи нашего дома, стань йогином». Если вы говорите так, это выглядит очень глупо. Но любовь подобна дыханию - почему нет? Любовь - это дыхание.
Дыхание - это жизнь тела, а любовь - это жизнь души. Она намного важнее дыхания. Теперь, когда ваш муж выходит наружу, вы говорите ему, что он не должен смеяться ни с кем другим, с другой женщиной, чтобы он не любил никого другого. Двадцать три часа в сутки он не будет никого любить, а потом один час будет заниматься любовью в кровати с вами, - но он будет только притворяться, что любит. Вы убили его любовь. Потока больше нет. Двадцать три часа он должен оставаться йогином, удерживать свою любовь, бояться. Неужели вы думаете, что он неожиданно может расслабиться на один час? Это невозможно. Вы уничтожили этого мужчину, эту женщину, и вы пресыщены, утомлены. И тогда вы начинаете чувствовать: «Он меня не любит!» Но именно вы привели к возникновению такой ситуации. И потом он начинает думать, что вы его также не любите, и вы больше не такая счастливая, как раньше.
Когда люди встречаются на пляже, когда они встречаются в саду, когда они идут на свидание, все непостоянно, все находится в движении. И вы оба счастливы. Почему? Потому что вы свободны. Птица в полете — это одно, а птица в клетке - это уже совсем другое. Птицы в полете счастливы потому, что они свободны.
Человек не может быть счастливым, если не будет свободным, а ваша старая система семьи уничтожила свободу. Из-за того, что она уничтожила свободу, она уничтожила счастье, уничтожила любовь. Это стало своего рода средством для выживания. Да, каким-то образом она защитила ваше тело, но она уничтожила душу. И теперь она больше не нужна. Мы должны защищать душу также. Это намного важнее и намного значительнее.
У семьи нет будущего, но не в том смысле, который мы до сих пор вкладывали в это слово. В будущем будет любовь и отношения, построенные на любви. Муж и жена - это станет просто отвратительным явлением, грязными словами.
Когда вы делаете мужчину или женщину своей собственностью, естественно, дети также становятся собственностью. Я полностью согласен с Томасом Гордоном. Он говорит: «Я думаю, что все родители - это потенциальные насильники, потому что единственный способ, которым они пользуются для того, чтобы вырастить детей - это метод кнута и пряника. Мне кажется, что это насильственный способ». Но многие родители думают: «Это мой ребенок. И я могу делать с ним все, что захочу». Это насилие, оно разрушительно. Разрушительно так думать: «Это мой ребенок, и я могу
делать с ним все, что мне заблагорассудится». Ребенок - это не вещь, не кресло, не машина. Вы не можете делать с ним все что хотите. Он приходит в этот мир благодаря вам, но он не принадлежит вам. Он принадлежит Богу, существованию. Вы, самое большее, - это няня; не становитесь владельцами.
Но вся идея семьи построена на обладании, обладании собственностью: женщиной, мужчиной, ребенком, - но это яд. Поэтому я против семьи. Но я не говорю, что тот, кто действительно счастлив в семье, тот, кто течет, живет, любит, должен уничтожить семью. Нет, в этом нет необходимости. Семья - это уже община, маленькая община.
И, конечно, чем больше эта община, тем больше возможностей она открывает, в ней больше людей. Разные люди приносят разные песни, разные люди приносят разный образ жизни, разные люди приносят разное дыхание, разные люди приносят разные лучи света, дети должны видеть многие разные способы жизни, чтобы иметь возможность выбирать, чтобы у них была свобода выбора.
Они должны получить богатый опыт общения с разными мужчинами и женщинами, чтобы не быть одержимым лицом матери или образом жизни матери. И тогда они смогут любить много женщин, много мужчин. Жизнь будет нести много приключений.
Я слышал...
Одна мать пришла в магазин и завела своего ребенка в отдел игрушек. Она увидела, как он взобрался на огромную лошадь и катался на ней около часа.
Мать начала умолять его: «Пойдем, сынок, я должна прийти домой пораньше, чтобы приготовить отцу поесть». Маленький проказник отказался слушаться, и все ее мольбы остались не услышанными. Начальник отдела также пытался уговорить мальчика, но это не привело ни к какому результату. В конце концов, в полном отчаянии, они вызвали психиатра. Он мягко подошел к мальчику и прошептал несколько слов ему на ухо, после чего мальчик мгновенно спрыгнул с лошади, и побежал к матери.
«Как вам это удалось, - спросила удивленная мать, - что вы с ним сделали?»
Психиатр немного поколебался и сказал: «Я просто сказал ему, что если он не спрыгнет с лошади, я вышибу из него весь дух!»
Люди постепенно учатся этим страшным угрозам, строгости, командам. Все дети такие беспомощные, и они так зависят от родителей, что вы можете вынудить их бояться. И это становится вашей техникой, при помощи которой вы их эксплуатируете и подавляете, и им некуда идти.
В общине у них есть много мест, куда они могут пойти, там много дядь и теть, они не будут там такими беспомощными. Они не будут полностью в ваших руках, как сейчас. У них будет больше независимости, и они будут менее беспомощны. И вы не сможете их так легко подавить.
Все, с чем они сталкиваются дома - это несчастье. Да, иногда муж с женой - я знаю об этом - любят друг друга, но когда они делают это, они делают это втайне. Дети даже не знают об этом. Дети видят только их отвратительные лица. Когда мать и отец любят друг друга, они делают это за закрытой дверью. Они делают это тихо и никогда не позволяют детям видеть это. Дети видят только то, как они ссорятся, наносят друг другу энергетические удары на тонком и грубом уровне, оскорбляют друг друга, унижают друг друга. Дети видят, что происходит.
Один мужчина сидел в своей комнате и читал, когда пришла его жена и ударила по лицу.
«За что?» - спрашивает удивленный муж.
«За то, что ты не умеешь заниматься любовью, как другие!»
«Через какое-то время муж идет в комнату, в которой жена сидит и смотрит телевизор и дает ей сочную пощечину».
«За что?» - спрашивает его жена.
Он отвечает на это: «За то, что ты узнала разницу».
Это продолжается, а дети продолжают наблюдать за тем, что происходит. Разве это жизнь? Разве для этого предназначена жизнь? Разве это все, что есть? Они начинают терять надежду. Перед тем как они начинают жить, они уже проигрывают, они уже признают свое поражение. Если даже их родители, такие могущественные и мудрые, не могут преуспеть в этом, какая надежда остается им? Это невозможно!
Они учатся всем этим штучкам, тому, как быть несчастным, быть агрессивным. Дети никогда не видят любовь. В общине возможностей будет больше. Любовь там будет немного более открытая. Люди должны знать о том, что любовь есть. Маленькие дети должны знать, что такое любовь. Они должны видеть, как люди заботятся друг о друге.
Здесь, в этом ашраме, люди, особенно индуисты, подходят ко мне и говорят: «Почему это так? Саньясины проявляют столько любви друг к другу, и делают это прямо на людях». Это оскорбительно. Это их оскорбляет. Это одна из их трудностей, это их трудности.
Вчера вышел номер журнала на языке маратхи. Один человек написал статью против меня. Он пишет: «Все нормально, но я не могу понять одного. Когда уходит Ошо, после его лекции все целуются и обнимаются; это очень отвратительно!»
Так думает не только этот человек. Эта мысль преследует нас издревле. Вы можете ссориться на людях, но вы не должны любить на людях. Бороться - это нормально. Вы можете убивать, это позволительно. На самом деле, когда дерутся два человека, собирается толпа для того, чтобы посмотреть, что там происходит. И все наслаждаются зрелищем. Именно поэтому людям так нравятся детективы, фильмы ужасов, боевики. Убивать - это позволительно, а любовь запретна. Если вы любите на людях, это воспринимается как оскорбление. Но это так нелепо. Любовь считается оскорбительной, а убийство – нет! Любовники не должны любить друг друга на людях, но генералы могут ходить среди людей и трясти своими медалями: вот, сколько людей они убили! Эти медали показывают, скольких они убили. Это не считается оскорбительным.
Но это должно быть оскорбительным. Никому нельзя разрешать ссориться на людях. Это должно восприниматься как оскорбление, насилие должно восприниматься как оскорбление. Как любовь может быть оскорбительна? Но именно так все и считают. Вы должны прятаться в темноте. Вы должны заниматься любовью там, где никто вас не видит. Вы должны делать это тихо, украдкой. Естественно, вы не можете наслаждаться этим как следует. И дети, в особенности, не могут узнать, что такое любовь.
В лучшем мире, в котором будет больше понимания, любовь будет повсюду. Дети будут видеть, что такое забота. Дети будут видеть, какую радость приносит любовь, когда вы заботитесь о ком-то. Вы можете увидеть, как это происходит здесь. Вы можете видеть, как маленький Сидхартха держит девочку за руку с такой нежностью, такой заботой, большой любовью. Если они могут наблюдать, они учатся. Если они знают, это происходит, их дверь открывается.
Любовь должна приниматься больше, насилие должно отвергаться. Любовь должна стать более доступной. Два человека, которые занимаются любовью, не должны беспокоиться о том, что на них кто-то смотрит. Они должны смеяться, должны петь, должны кричать от радости, чтобы все соседи знали о том, что кто-то любит кого-то так сильно, кто-то занимается любовью.
Любовь должна восприниматься как дар. Любовь должна быть божественной. Она священна.
Вы можете напечатать книгу об убийстве, это нормально, это не считается порнографией. Но, с моей точки зрения, это и есть порнография. Вы не можете открыто написать в Индии о том, как мужчина сжал женщину в своих объятиях. Это будет считаться порнографией: голые обнимаются - какой позор. До сих пор этот мир был настроен так сильно против любви. Ваша семья выступает против любви, ваше общество выступает против любви, ваше государство выступает против любви. И это чудо, что любовь еще немного осталась. Трудно поверить в то, что любовь все еще существует, - не так, как должно быть, она сохранилась всего лишь как маленькая капля, а не как океан. Но то, что она продолжает жить, несмотря на такое обилие врагов, удивительно. Она еще не уничтожена полностью; это чудо.
Мое восприятие общины таково: это место, где живут любящие люди, у которых нет никакого антагонизма по отношению друг к другу; они не соревнуются друг с другом, их любовь такая динамичная; у них нет ревности, нет стремления, завладеть объектом своей любви. И дети будут принадлежать всем, потому что они принадлежат Богу; все будут заботиться о них. Это такие прекрасные люди; когда они будут видеть детей, разве смогут они не заботиться о них? У детей будет столько возможностей видеть, как люди любят друг друга, причем каждый мужчина делает это по-своему, каждая женщина делает это по-своему. Пусть дети видят это, радуются, наслаждаются. В то время как их родители занимаются любовью, пусть они будут рядом, пусть они станут частью этой любви. Пусть они наблюдают за тем, что происходит с их матерью, когда она занимается любовью, какой экстаз излучает ее лицо, какое сияние исходит из ее лица, насколько глубоко она погружается в себя. Пусть они видят, как их отец приходит в оргазм, как он кричит от радости. Пусть дети знают.
Пусть дети станут свидетелями того, как многие, разные люди любят друг друга. Их это обогатит. Причем, говорю вам, что когда эти дети начнут жить в миру, никто из них не будет читать Плейбой. В этом не будет потребности. Никто из них не будет читать Камасутру Ватсьяяны, не будет потребности. Нагая натура исчезнет. Обнаженная натура просто показывает озабоченность сексом, озабоченность любовью.
Мир станет не таким сексуальным, он будет полон любви. Ваши священники и ваши полицейские создали всевозможные непристойности в мире. Они стали источником всего отвратительного в мире. И ваша семья сыграла в этом немалую роль. Семья должна в будущем исчезнуть. Она должна исчезнуть, и должно появиться более широкое явление: община. Это жизнь, которая подобна не капле, а морю.
В общине кто-то будет буддистом, кто-то будет индуистом, кто-то будет джайном, кто-то будет христианином, а кто-то будет иудеем. Если семья исчезнет, церковь исчезнет автоматически, потому что семья принадлежит церкви. В общине будут всевозможные люди, будут собраны всевозможные религии, всевозможные философы, и у ребенка будет возможность учиться. Однажды ребенок пойдет с каким-то дядей в церковь, а в другой день он пойдет с другим дядей в храм; у него будет возможность выбирать. Он может выбрать и решить, к какой религии он будет относиться. Ничего не будет навязываться.
Жизнь может стать раем здесь и сейчас. Препятствия должны быть устранены. Семья - это одно из самых больших препятствий.
Последний вопрос:
На протяжении веков такие инкарнации, как Иисус Христос и Будда, приходили и помогали человечеству. Если жизнь - это не что иное, как шутка, почему они делали это?
Это тоже часть этой огромной космической шутки. Будда и Христос - это все часть одной и той же игры, лилы. Не воспринимайте их серьезно, они несерьезные люди. Они играют в одну и ту же игру. Это просто шутка.
Когда я говорю вам, что это шутка, я просто имею в виду то, что я не воспринимаю ее серьезно и не воспринимаю печально; пусть она будет смешной.
Никто не может быть спасителем; ни Будда, ни Христос - никто не спаситель. Включая меня. Но кто такой тогда Будда? Будда - это просто освобождение. Не спаситель, а освобождение. Если вы понимаете его, если вы посмотрите на него, если вы станете его частью, ваша жизнь перестанет быть несчастной. Она станет блаженной.
Не следует думать, что Будда спасает вас, не следует думать, что Иисус спасает вас. Никто не может никого спасти. Только вы сами можете спасти самих себя. Но они освободители. И тайна их освобождения вот в чем: будьте радостными, не будьте печальными. Тайна освобождения очень простая: не создавайте несчастья, серьезных лиц, удлиненных лиц, нерелигиозных лиц. Вот почему я говорю: «Эта жизнь есть космическая шутка». Причем это не выражение неуважения, не насмешка. Это самое уважительное отношение к жизни, это игра. Вот почему индуисты называют ее лилой, игрой.
Играйте, и в этой игривости придет освобождение. Вы, и только вы можете освободить себя. Я могу сделать мое сердце доступным вам. Я не спаситель, я не освобождение.
Глава 13. УЗОР ВНУТРИ УЗОРА
5 сентября 1977 года
Суфия Ордена Накшбанди спросили: «Имя вашего ордена буквально означает «художники». Что же вы рисуете, и в чем смысл этого рисунка?»
Он ответил: «Мы много рисуем, и все эти рисунки имеют смысл. Здесь я хочу привести пример.
Незаслуженно осужденному позволили принять дар его жены. Она принесла ему в тюрьму коврик для молитв. Он каждый день молился на этом коврике и благодарил в своих молитвах судьбу. Однажды он обратился к своим тюремщикам: 'Я такой бедный, и у меня нет никакой надежды, а вам тоже платят мало. Но я жестянщик. Принесите мне жесть и инструменты, и я сделаю посуду, которую вы сможете продать на рынке, и мы получим обоюдное благо'.
Охранники согласились, и они получали доход от этого, что позволяло им хорошо питаться и жить в удобстве.
Потом однажды, когда охранники отправились продавать товар, он открыл дверь и сбежал.
Через несколько лет, когда невиновность этого человека была доказана, человек, который посадил его в тюрьму, спросил у него, как ему удалось сбежать. Тот ответил: 'Все зависит от узора, узора внутри узора. Моя жена - ткачиха. Она нашла человека, который изготовил замок от камеры, в которой я сидел. Она нашла этого человека и выведала у него тайну замка. Она выткала узор этого замка на коврике, в том месте, к которому я прикасался во время молитв головой. Я же мастер по металлу, и я понял, что этот узор показывает устройство замка, я разработал план, чтобы получить инструменты, при помощи которых я сделал ключ и сбежал».
Суфий Накшбанди сказал: «Это один из способов, при помощи которых человек может избавиться от своего рабства».
Человек рождается неопределенным. Он знает, что он есть, но он не знает, кто он. Он приходит в этот мир совершенно неопределенный, не отнесенный ни к каким категориям, без ярлыков, он приходит в этот мир свободным. И всю жизнь он пытается определить себя, узнать, кто он.
Человек - это единственное животное, которое задает вопрос: «Кто я?» Только человек может задавать такие вопросы, потому что у всех других животных есть определенный образ. Роза - это роза, а собака - это собака, но человек - это не просто человек. В человеке есть много, бесконечно много. Роза - это закрытое явление, определенное, а человек неизвестен. Розу можно предсказать, а человека предсказать трудно. Вы никогда не можете знать точно, как он поступит. Он может быть грешником сегодня, а завтра может стать великим святым, или наоборот. Человек остается открытым, остается подвижным, мобильным. Человек больше похож на процесс, чем на что-то определенное. В этом заключается величие человека, но также и его несчастье, потому что он постоянно стремится к самопознанию. Снова и снова он бредет во тьме своего бытия. Его бытие не освещено, вот почему он ищет, вопрошает.
Нужно понять человека с этой точки зрения, потому что только из этого понимания он может начать расти в понимании, в реализации, истине.
Когда я говорю: «рождается без определения», я имею в виду, что человек не рождается готовым. То, что говорят экзистенциалисты - это правда. Они говорят, что в человеке существование предшествует сущности. В дереве сначала следует сущность, а потом существование. То же самое относится ко всему остальному, кроме человека. Сущность идет первой. Представьте себе семя: это главная программа, главный узор. Сначала идет эта программа, а потом рождается дерево.
В человеке истинно обратное. Сначала он начинает жить неоформленным, незапрограммированным. Он просто начинает жить в ничто, как никто. И потом, постепенно, он вынужден создавать свою собственную сущность, он вынужден создавать себя. Он вынужден прорабатывать это, вот откуда появляются его беспокойства. Кому-то это, может, удастся, а кому-то нет. Кто знает? Кто-то может преуспеть, а кто-то может не преуспеть. Для человека нет никакой гарантии.
Собака вынуждена преуспеть, и она станет собакой. Она не может больше никем стать. У павлина нет страхов потерпеть неудачу. Тигру также беспокоиться не о чем, он уже то, что есть, ему не нужно страдать от бессонницы.
Но человек не таков, каким может быть, это только начало, а конец остается неизвестным. Человек не приносит с собой никакой программы в мир, он не рождается готовым. Он рождается как полная свобода. Поэтому ему есть о чем беспокоиться, потому что иначе вы можете упустить собственную душу. Это ответственность перед собой. Вы никогда не будете удовлетворенными, и всегда будете оставаться пустыми. Если вы не начнете открывать, создавать, изобретать, если вы не начнете трудиться для своего бытия, вы будете оставаться просто существованием без сущности.
Именно это происходит с миллионами людей. У них нет души. Они существуют, что очевидно, но их существование не приносит им удовлетворенности, радости. Это состояние - состояние в страдании, напряженности, несчастье. То, что Будда называет дукха, высшее несчастье. Блаженство приходит тогда, когда вы выбрались из тьмы, когда вы стали определенными, когда вы стали просветленными. У вас есть внутреннее пламя, и теперь вы знаете, кто вы. Когда вы узнаете это, вы находите дом, иначе вы так и остаетесь странниками, которые всегда ищут дом и никогда его не находят, не находят покоя, потому что покой можно найти только в своем доме.
Поэтому вся жизнь - это только поиск дома, места, в котором вы можете отдохнуть и расслабиться, пространства, в котором вы можете быть собой, в полной удовлетворенности бытия. Существование должно стать сущностью.
И когда я говорю, что человек должен обрести себя, я имею в виду то, что, таким образом, он должен стать подобным Богу. Животные живут, они не творят. Деревья живут, они не творят. Даже рождение потомства происходит автоматически, так же, как цветут цветы, вырастают плоды на деревьях. И только человек творит. В нем нет неизбежности. Невозможно было предсказать, что Пикассо нарисует свои картины. То, что манговое дерево даст плоды манго, определенно, но то, что создаст человек, точно определить нельзя. Нельзя точно определить картины Пикассо, просветление Будды, танец танцора. Никто не знает заранее.
Человек хаотичен. Его бытие очень туманно. Вы не можете очертить его, вы не можете сказать точно, какое оно. Человек продолжает меняться ежедневно. Он подобен реке. В этом заключается достоинство человека. Это единственное животное, которое может творить. Это единственное животное, которое может участвовать в творчестве божьем.
Но в связи с этим возникает трудность. Никакая слава не приходит без трудностей. Все величие в том, что вы можете упустить. Вы, может быть, не сможете спеть песню, вы, может быть, не сможете станцевать свой танец, вы можете потерпеть неудачу. Поэтому человек постоянно окружен страхом. Страхом неудачи, страхом остаться никем, страхом остаться в ничто, страхом остаться неудовлетворенным, пустым, пустынным. Кто знает? Вы не можете быть уверены в этом. Нет гарантий в существовании для человека.