Страница:
— Они хорошо с вами обращались? — спросил Перспакс. Со временем он стал говорить на фурду почти без акцента.
— Очень хорошо. Они накормили нас, напоили и уложили спать в безопасном месте. В этом они очень похожи на нилдов из оазиса. Но общались они с нами совсем по-другому. Это действительно свободные нилды.
Лицо Перспакса вытянулось и превратилось в маску недовольства.
— Я рад, что они еще помнят свои обязанности и как следует обслужили вас. Мне гораздо труднее смириться с фактом, что они отказались предстать предо мной и принести дань уважения. Это нехорошие нилды.
— Они и не претендуют на это. Наоборот, они настаивают на обратном. Теперь, как они сказали, они служат только самим себе.
— Они нехорошие нилды, — с возрастающим возбуждением повторил Перспакс и на мгновение переключился на другой язык, более приспособленный для прочувствованных и взволнованных восклицаний.
Сирина стиснула руку юноши. В глазах у девушки стояла тревога. Неужели с злимом что-то не в порядке? Эвандер постарался скрыть собственную тревогу. Гигант должен был вскоре опомниться.
Через несколько минут элим более или менее успокоился и взял себя в руки.
— Они хотят, чтобы мы отправились к Шадрейхту, — продолжал юноша. — Говорят, что хотят встретиться с ним. Только с ним.
— Они хотят встретиться с Мудрецом? Для нилдов, особенно для диких нилдов, не просветленных заботой милостивого наставника, они просят слишком много. — В голосе Перспакса вновь послышалось волнение.
— С другими элимами они встречаться отказываются.
Перспакс сказал несколько фраз на своем родном языке, потом вновь перешел на фурду:
— В глубине души я уверен, что все это не правда. В глубине души я должен верить, что эти нилды все еще любят элимов. Эти нилды — всего лишь непослушные дети, вот и все. В один прекрасный день, когда Великий Враг Ортонда будет повержен, мы вновь соединимся с этими бедными, заблудшими созданиями. Их страдания были ужасны, а потери — безмерно велики. Девять из десяти попали в желудки чудовищных порождений Врага. Души тех, кто выжил, неспокойны. Они считают, что мы, их защитники, лорды элимы, предали их. И они правы. Но теперь уже ничего не изменишь. Давным-давно элимы создали нилдов, дабы те служили им и обрабатывали землю. Со временем нилды поймут, что их место в этом мире остается неизменным. Они вернутся к своему призванию. Мы забудем об их неповиновении.
Юноша с достоинством выдержал яростный взгляд Перспакса.
— Думаю, они больше никогда не будут служить элимам.
Перспакс на мгновение полностью вышел из себя:
— Не будут служить элимам? Значит, они нехорошие нилды!
— Может быть, это и так. Но они говорят, что нашли тайный путь в крепость вашего врага. Это они и хотят обсудить с Шадрейхтом. Еще они требуют помощи Конитомимо. Считают, что его участие очень важно.
Услышав такие новости, элим выпрямился в полный рост и некоторое время внимательно смотрел на Эвандера, потом глубоко вздохнул и переспросил:
— Что-что?
— Они так сказали. Хотят поговорить с одним только Шадрейхтом. Собираются обсудить с ним именно это.
Несколько долгих мгновений Перспакс осмысливал услышанное, но в конце концов сдался:
— Великие новости! — Элим повел огромными плечами. — Однако кое-что кажется мне весьма сомнительным. Конитомимо не питает особой симпатии к нилдам. — Перспакс вновь пожал плечами. — Конитомимо не нравится многое, особенно Ортонд.
— Мы объясним ему, что для него это самый верный способ вернуться в наш мир.
— Ах да, вернуться в ваш мир, на Рителт. Мы с ним несколько раз говорили на эту тему. Конитомимо крайне не нравится Ортонд, но он тем не менее не уверен, что ему хочется вновь стать ковром и до полного изнеможения носить на себе вас и вам подобных.
Эвандер и девушка переглянулись. Это было очень похоже на Конитомимо.
— Я-то гадала, сколько времени ему понадобится чтобы прийти к этой мысли!
— О, Конитомимо много размышлял об этом, — отозвался Перспакс. — Но я думаю, что жизнь на Ортонде ему не нравится даже больше, чем существование в вашем мире в качестве ковра. Только это может пересилить его отвращение к нилдам. Это отвращение ни на чем не основано, так я ему и сказал, но, похоже, Конитомимо питает непреодолимое омерзение к созданному нами маленькому трудолюбивому народцу.
— Ох, нет! — воскликнула Сирина. — По-моему, это маленькое чудовище снова сбежало. Только поэтому он сейчас не перечит нам.
Перспакс задумчиво кивнул. Как и его подопечные, он знал, что, будь Конитомимо сейчас среди них, металлический человечек обязательно бы уже жаловался на что-нибудь.
— Ваша правда.
— Обычно он возвращается, — заметила Сирина. — Думаю, надо его просто подождать.
Элим сразу объяснил связанную с этим предложением опасность.
— Мы не можем долго оставаться здесь. Гроссмедведи слишком хорошо чуют вас. Вообще-то лучше было бы сразу покинуть это место.
— Так гроссмедведи могут нас здесь обнаружить? — переспросила девушка.
— Именно.
Эвандер и Сирина переглянулись.
— Тогда скорее в путь. Если Конитомимо захочет нас найти, он нас найдет. Раньше всегда находил. — Ни Сирина, ни юноша не хотели снова встречаться с гроссмедведями, если этой встречи можно было избежать.
Сам же Перспакс придерживался мысли, что Конитомимо неуязвим для всех ужасов Ортонда, кроме, конечно, самого Великого Врага, никогда не выходившего за пределы Ортондской башни. Для гроссмедведей и многоножек металлический человечек был слишком быстр. Так что злим мог позволить себе, не волнуясь, оставить чудо магии без присмотра. Его первым долгом было доставить принца и принцессу в безопасное место.
Рассудив таким образом, Перспакс вывел своих спутников из развалин Путчада в ухабистую долину, ведущую прямо к горам, окружавшим Канакс. В ямах и оврагах можно было укрыться от гроссмедведей, но зато там водились бесчисленные многоножки, орторафы, а также мелкие блеги и кусачи.
Развалины Путчада остались позади, и, раз за разом спускаясь в бесчисленные овраги, путники совсем потеряли их из виду. Вскоре, миновав множество разрушенных памятников древней культуры Ортонда, они очутились у подножия гор.
По дороге им часто попадались многоножки и стаи кусач — крысоподобных созданий, по словам Перспакса, убивавших и поедавших детей, особенно если они находили малышей спящими. Юноша метнул в них несколько камней, пару раз попал и отогнал кровожадных тварей. Многоножки сторонились путешественников, не желая сталкиваться лицом к лицу с вооруженным злимом. Наконец троица вскарабкалась на плато и оставила мерзких тварей позади. Здесь хищников было гораздо меньше — элимы, прячущиеся в здешних развалинах, охотились на чудовищ и уничтожали их.
Путники увидели сломанные шпили Гебизона, прошли мимо развалин некогда крепких городских стен Палеморкса, поднялись по ведущим к Канаксу лестницам древних властителей холмов. Все это было давным-давно разрушено прислужниками Сауронлорда, но в глубине развалин скрывалась неведомая Врагу крепость Склиис.
Среди огромных камней элим нашел известный ему тайный вход и повел своих спутников длинным подземным коридором. Темный коридор все время сужался, извиваясь сперва влево, потом вправо. Внезапно людей ослепил свет факела. Перед ними предстали двое элимов с мечами и в доспехах.
О приходе Перспакса они были предупреждены, так что просто соблюдали обычные предосторожности на случай появления заблудившейся многоножки.
Из мрака появился третий элим. Он был без доспехов и без меча.
— Приветствую тебя, Перспакс Хэрранонский! — провозгласил он.
Перспакс низко поклонился невооруженному элиму, преклонил перед ним колено и заговорил на официальном ортондском языке:
— Милорд, я привел гостей, о которых мы с вами говорили.
— Вижу. Мы с нетерпением ждали их прибытия. Уверен, мы можем многому у них научиться.
— Я нашел их по ту сторону равнины. Мы шли сюда прямо через пустошь.
— Удивительно! У вас было с собой достаточно воды?
— Нет. Мы ничего не несли с собой. Но в центре пустоши мы обнаружили поселение нилдов. Хороших нилдов, молящих о том, чтобы ими повелевали.
— Хорошие нилды! Отрадно слышать. Мы сообщим об этом Магистру. Хорошими нилдами надо дорожить.
Элимы обменялись мыслями. Перспакс посвятил лорда в некоторые премудрости языка фурду и затем, переключившись на этот язык, представил Эвандера и девушку. Они поклонились. Элим поклонился в ответ.
— Это Коббокс Пелгильский, величайший искатель Канакса, благородный глава детей Миггенморха.
Почерпнув из мыслей Перспакса слова на фурду, Коббокс без акцента заговорил с гостями:
— Добро пожаловать в Ортонд, принцесса Сирина и Эвандер! Сожалею, что по пути в нашу крепость вам пришлось перенести многие неудобства. Как вы знаете, мы ведем долгую борьбу против нашего злейшего врага. Он разрушил и опустошил наш мир, и теперь мы располагаем гораздо более скромными средствами, чем прежде.
— Вы читаете наши мысли? — спросила Сирина.
— Ни в коем случае, принцесса. Я узнал слова вашего мелодичного языка из мыслей искателя Перспакса.
— Я не привыкла к вторжению в мысли. В нашем мире такого нет. Возможно, чародеи способны на это, но и только.
— Ах да, разумеется, ваш мир. Мы жаждем узнать о нем побольше.
Эвандер почувствовал легкую тревогу — слишком уж явное любопытство проявлял собеседник.
Коббокс провел их по коридору.
— Идем, пришло время войти в крепость Склиис. Вы устали и проголодались. Когда вы отдохнете и подкрепитесь пищей, мы проводим вас к Старейшему. Он выразил желание встретиться с вами по возможности скорее.
Глава 32
Эвандер и девушка искупались в неглубоком бассейне с холодной водой, перекусили вафлями с соленым соусом и через полчаса были готовы к встрече со Старейшим.
Следуя за Коббоксом, они прошли по подземным галереям, ведущим к полутемным апартаментам Шадрейхта, вырубленным глубоко в недрах тайной крепости. Перспакс замыкал шествие.
Подземелье было огромным и холодным. Эвандер удивился, как же элимам удавалось так долго скрывать крепость. Проходя по одному из широких центральных залов, Эвандер задал идущему рядом Перспаксу этот вопрос.
Элим на минуту повернул голову к юноше, и в его взгляде мелькнуло нечто зловещее.
— Это тайна, и я не вправе ее разглашать. Юноша понял, что от Перспакса он больше ничего не узнает, и замолчал.
По пути они встречали других элимов, и даже увидели первых представительниц прекрасного пола. Пять женщин в свободных коричнево-серых одеждах разбирали на тележке отрезы более ярких тканей. Юноша заметил, что лошадиноподобные головы женщин были поуже, чем у мужчин, кости тоньше, и присущая элимам грациозность достигала совершенства.
Через некоторое время он вновь заметил женщин-элимов, но уже гораздо дальше по галерее. Вообще элимы казались немногочисленными. По сравнению с кипящим жизнью подземным поселением свободных нилдов тайная крепость элимов была удивительно пустынной.
Наконец молодых людей привели в комнаты, явно принадлежащие важной особе. Мебели было мало, но она отличалась редкой красотой. На стенах висели великолепные нилдские гобелены, иллюстрирующие земледельческий быт древнего Ортонда: под внимательным присмотром лордов элимов хорошие нилды обрабатывали землю. На других гобеленах нилды сетями ловили диких зверей на речных берегах.
В главной комнате из мебели стояло одно только кресло, в котором полулежал завернутый в белое покрывало пожилой элим. Его лицо освещал закрепленный на полу, у кресла, светильник. Глаза элима и пришельцев встретились. Во взгляде старца Эвандер угадал нежную душу и огромную мудрость, накопленную за долгие годы жизни. Юноша задумался: а что же злим прочел во взгляде стоящих перед ним двух измотанных королевских отпрысков с Рителта?
Принесли скамью, чтобы гости могли присесть. Перспакс и Коббокс устроились на другой скамье. Воцарилась полная тишина. Посетители почтительно ждали.
Внезапно старец заговорил мягким, хрипловатым голосом. Заговорил на фурду, подобно Перспаксу черпая слова из мыслей людей:
— Добро пожаловать на Ортонд, друзья! Вы пришли издалека. Никто еще не преодолевал столь долгий путь, дабы увидеть Шадрейхта из Склииса. Ваш приход — честь для меня. Я хочу задать вам великое множество вопросов, и вам, думаю, есть о чем порасспросить меня.
Эвандер и принцесса переглянулись.
— Спасибо вам за теплый прием, — торжественно начала было Сирина, но тут же потеряла голову и затараторила:
— По правде сказать, нам очень нужна ваша помощь. Мы оказались в этом ужасном мире и не знаем, как из него выбраться, как вернуться домой. — Девушка прижала ладонь ко рту. — Ради бога простите. Вы, наверное, подумали, что я совершенно невоспитанна.
Юноша заметил, что Принцесса только развеселила престарелого элима своей несдержанностью.
— Вовсе нет, дитя мое, я прекрасно знаю, что вам нужна помощь. Вы хотите вернуться в свой мир.
Поверьте, я всеми силами постараюсь помочь вам в этом. А вы, может быть, сможете помочь моему миру, ведь Ортонд, как вы знаете, очень нуждается в помощи.
— Мы были бы рады быть вам полезными.
— Вот и хорошо. Первым делом расскажите, как получилось, что вы оказались на Ортонде. Я должен это знать.
Сирина рассказала все, что произошло на дворцовой башне Монжона, и объяснила суть магического катаклизма, который забросил ее и Эвандера на Ортонд.
— Видите ли, в Монжоне давно известно, что сильное колдовство вблизи от грота благословенного Тимнала чревато неприятностями. Чародей не прислушался к предостережению, и вместо того, чтобы уничтожить Эвандера, энергия заклинания в мгновение ока перебросила нас в ваш мир.
Принцесса закончила свой рассказ. Шадрейхт долгое время молчал. Когда же старец заговорил, в его голосе звучала глубокая грусть.
— Так, значит, и ваш мир страдает от преступлений злых чародеев?
— Да, Магистр Шадрейхт. Боюсь, что да.
— Но из всех чародеев ужаснее всех, насколько мне известно, тот, что погубил наш мир.
Вне стен тайной крепости, на мертвых просторах Ортонда гуляли холодные ветры, и в их свисте слышались стоны тысяч погибших. Шадрейхт опять надолго замолчал, его морщинистое лошадиное лицо, потеряв всякое выражение, застыло, но спустя несколько минут вновь ожило.
— Дитя мое, все, что с тобой произошло, больше похоже на героические легенды, коими заняты умы нашей молодежи. Я восхищаюсь твоей смелостью! Ты не побоялась бросить вызов судьбе. Я также восхищаюсь доблестью твоего спутника, благородного Данаиса Эвандера Седимо-Кассимского. Принцесса Сирина, тебе повезло с другом. Эвандер, ты молод, но тем не менее ты уже успел познать жестокость этого мира. Вижу, ты скверно относишься к чародеям.
— Вы правы, сэр, хотя… — Юноша смущенно умолк. Он побоялся сказать, что, насколько ему было известно, Шадрейхт и сам был чародеем, и юноша не мог точно определить, отличался ли старец нравом от других магов.
Шадрейхт понял, почему Эвандер замялся, но не рассердился:
— — Не бойся, друг мой. Я редко имею дело с темным колдовством. Силы мои невелики и всецело зависят от умения ими пользоваться. Здесь вы в безопасности. Будьте уверены, старый Шадрейхт не причинит вам вреда.
Юноша устыдился своих подозрений и поторопился извиниться:
— Прошу прощения, сэр, за недостойные подозрения. Располагайте мной всецело. Я надеюсь, что хотя бы немного смогу помочь вам в вашей борьбе.
— Об этом мы еще поговорим. Ситуация усложнилась. В узорах Высших Сфер я прочел весть о странном повороте судьбы. А сейчас, принцесса Сирина, расскажи мне поподробнее о таинственной реликвии, способствовавшей вашему появлению на Ортонде.
— Вы имеете в виду благословенный Тимнал?
— Именно.
Набрав воздуха в легкие, Сирина коротко изложила общепринятую версию происхождения благословенного Тимнала и закончила свой рассказ, сказав тепло и грустно:
— Много лет назад Тимнал стал настоящим благословением для нашего города. В те времена Монжон процветал, как-никогда.
Шадрейхт на некоторое время задумался.
— И этот магический предмет скрыт от людских глаз?
— О да. Магистр Шадрейхт, только жрецам позволено видеть его. Сияние Тимнала используется для многих целей. Оно исцеляет больных и увечных, а также заряжает знаменитые монжонские светильники.
— Светильники?
— Да, лучи Тимнала заряжают воду, которую затем разливают в стеклянные шары разных размеров. Вода, которую изменили лучи Тимнала, светится на протяжении многих лет. Подобные светильники самой разной величины можно увидеть повсюду в наших краях.
— Теперь понятно. Произошла утечка очень мощной энергии с высших уровней мироздания.
Дитя мое, кажется, ты упоминала, что благодаря Тимналу ваш город парит в воздухе.
— Да, это так. Монжон — единственный летающий город на свете.
— Все это очень загадочно. Даже не знаю, чем объяснить такую таинственную силу.
— Никто полностью не понимает действия Тимнала, даже сами жрецы. Трактатами на тему о его происхождении забита целая библиотека в храме. По-моему, людям просто не дано это постичь.
— Ты не думаешь, что это проявление силы ваших богов?
Сирина пожала плечами:
— Я не разбираюсь в таких вещах. Жрецы твердят о священном происхождении Тимнала, но я в этом не уверена. Наши боги очень стары, гораздо старше, чем Тимнал. Может быть, его и вправду создали они, но зачем — не объяснили. Жрецы Тимнала — это сытая и жадная братия. Я не вижу в них ничего священного. Видите ли, все это очень запутанно.
Шадрейхт согласился с принцессой:
— Нити судеб миров этого уровня и вправду очень запутаны. Сколько раз я спрашивал себя, почему именно наш бедный мир был осужден на полное опустошение. Ортонд был образцовой цивилизацией. Мы забыли, что такое война; наша культура достигла расцвета и совершенства; трудолюбием и мастерством наших нилдов можно было гордиться. Почему из всех миров Вселенной был выбран наш? Как удалось Врагу найти нас? Почему он разбил именно наши жизни и истребил именно наших чудесных нилдов?
Подавленный горем Шадрейхт на минуту замолчал. Эвандеру показалось, что на огромных лошадиных глазах старца заблестели слезы. Затем Шадрейхт продолжил, и в его хриплом голосе звучало сильное волнение:
— Возможно, это бедствие наслали на нас боги, наши боги, коих мы ввергли в забвение много лет назад. Некоторые считают, что все это — деле случая, что наше поведение здесь ни при чем. Но маленькая группка элимов уверена, что умирающие боги Ортонда, давным-давно развенчанные и забытые, наложили на нас проклятие. Мы принимали как должное красоту нашего мира, забыли о смирении и в конце концов были повержены в прах.
Старый элим отвернулся. Глаза его, казалось, вглядывались в мертвое пространство вечности.
Пришел черед Эвандера нарушить молчание.
— Искатель Перспакс, не раз спасавший нам жизнь, немного рассказал мне и принцессе о Сауронлорде, об этом чародее, Ваакзааме. Я хотел бы побольше узнать о нем.
Шадрейхт содрогнулся, когда юноша произнес имя Врага, и опустил веки. Когда старец открыл глаза, голос его звучал мертвенно:
— Под его гнетом стонет не один мир. Он похваляется, что покорил целых двенадцать. Представь себе, дитя мое, в подчинении у этого злодея дюжина миров, а все их жители стали его рабами.
Внешне Сирина старалась сохранять хладнокровие, но все ее существо содрогнулось. Чародей, с которым они столкнулись в Монжоне, был, конечно, очень опасен, но его сила, по крайней мере, так далеко не распространялась. Чудовище, поработившее Ортонд, несомненно обладало куда большим могуществом. Раньше, когда принцесса чувствовала себя в безопасности, ее единственной заботой было: с которым красавцем сегодня кокетничать, за которого из принцев выйти замуж и в котором из чудесных замков она будет жить. Сирина никогда не подозревала, что миры Вселенной таят в себе столько угроз. Шадрейхт вполголоса продолжал рассказывать:
— Мы называем его «Обманщик», ибо в самом начале он появился среди нас, широко улыбаясь, со сладкими обещаниями на устах. Увы, из-за междоусобной распри мы не смогли разгадать всю смертоносность замыслов Врага. Он натравил нас друг на друга, и саморазрушение стало нашим уделом. Вот в чем горькая ирония его победы. Враг говорил нам льстивые слова, и мы поверили его басням, поверили, что действительно приобретем власть над остальными элимами. «Возродим былую силу Ортондской башни!» — восклицал он, и мы сочли его призыв мудрым. В своей глупости мы дошли до того, что позволили ему разбирать наши тяжбы. Он плел интриги и произносил прекрасные речи, в тайне от нас набирая силу, а мы продолжали убивать друг друга. Использовав сильное колдовство, он перенес на Ортонд своих чудовищ. Они размножились в потайных подземельях, и вскоре Враг создал целую армию монстров. И когда мы осознали все коварство его замыслов, у нас уже было слишком мало сил для борьбы. Мы созвали войско, но оно было разбито, а больше воинов у нас не осталось. Твари врага охотились на нас, как на дичь. И вот теперь только горстка уцелевших влачит жалкое существование здесь, под землей.
Эвандер понимающе кивнул:
— И все же я чувствую, что в вашей тайной крепости заключена немалая сила. Пострадав от магических сил, я стал очень чувствителен к ним.
— Ах, вот как! — покачал головой Шадрейхт. Перспакс уже рассказал ему о несчастье юноши и о странной коже, покрывающей грудь и спину молодого человека. — У тебя тонкое восприятие, дитя мое. Хотя ты и не чувствуешь чужих мыслей, не высказанных вслух, но в остальном ты на многое способен. Не стоит недооценивать тебя, верно, мой друг?
— Но ведь, — продолжил юноша, обведя комнату широким жестом, — все это скрыто от глаз вашего врага. Учитывая его могущество, это трудно объяснить.
— Ты прав, Эвандер. Я хочу, чтобы ты понял, в чем наша тайна. Я, Магистр Шадрейхт, скрываю это место от злобы Врага. Он непрестанно пытается мысленно найти мое убежище, а я непрестанно прячусь от него. На это у меня хватает сил. Но, по сравнению с Сауронлордом, я бессилен. Ответь, кто правит Ортондом? Магистр Шадрейхт из своего тайного убежища в недрах Канакса? Или облаченный в парчу всевластия Сауронлорд из Ортондской башни?
Старец на минуту опустил веки.
— Нет, этот мир более не в моей власти, Эвандер. Цивилизация элимов погибла, и ей никогда уже не возродиться вновь. Мы пали очередной жертвой жестокой целеустремленности могущественного врага, и он не удовольствуется добычей. Он должен завоевывать все новые и новые миры, дабы расширить свою кровавую империю. Это чума Вселенной, это короста на ткани сущего. Он погубил уже миллионы жизней, и, если сможет, погубит еще столько же.
— Кто же он? Откуда?
— Из бездны, дитя мое. Из недр ужаса, жестокости и злобы. Никто не знает ответа на твои вопросы, во всяком случае, не на нашем обреченном Ортонде. Для нас он просто Ваакзаам Великий, губитель надежд, проклятие Вселенной.
— Почему он творит все эти злодейства? Что толкает его на это?
Старец выразительно взмахнул рукой:
— Мы не раз думали над этим вопросом. По моему мнению, он действует в соответствии с неумолимым законом чародеев: как только он остановится, прекратит завоевания и порабощения, сила его непременно уменьшится, и часть ее перейдет к другим чародеям. Так что ему придется завоевывать новые миры всю жизнь, пока он не встретит более сильного соперника или не умрет внезапной смертью.
При этих словах старца Эвандер внезапно вспомнил о поручении, которое они должны были передать Шадрейхту:
— Кстати, я, может быть, смогу вас порадовать. В руинах Путчада нас спасли от гроссмедведя свободные нилды. У них под землей там целая деревня. Они утверждают, что знают, как добраться до Врага в его собственном логове. Они хотят встретиться с вами, и ни с кем больше, наедине и обсудить этот вопрос.
— Свободные нилды? — В голосе Шадрейхта звучало недовольство.
Старец и Перспакс обменялись несколькими фразами на своем языке. Шадрейхт проник в мысли искателя и просмотрел всю интересующую его информацию.
От Эвандера и Сирины не ускользнуло, что старец испытывает к «свободным» нилдам характерное для элимов отвращение.
— Вы, конечно, понимаете, что это нехорошие нилды, — очень серьезно промолвил Шадрейхт. — Мы не должны поощрять их.
— Даже если они знают, как отомстить Сауронлорду, погубившему ваш мир? Старый элим замялся:
— Даже тогда. Нельзя подавать дурной пример, Когда Враг оставит Ортонд, нам еще придется иметь дело с нилдами.
— Оставит? — переспросила принцесса.
— Он собирается покинуть наш мир. Здесь ему больше делать нечего, добычей руды успешно занимаются и его слуги. Живых элимов и нилдов осталось мало, а нашу цивилизацию он уничтожил безвозвратно. Так что он покидает наш мир. Вскоре Враг навсегда покинет Ортондскую башню, пройдя сквозь Черное Зеркало — оно стоит в его кабинете, на вершине башни. Уже довольно давно его интересует другой мир. Именно поэтому нам удалось — действуя очень осторожно — прочесть многие его мысли. Он нашел созвездие ранее ему неизвестных новых миров и собирается их исследовать и завоевать.
— Очень хорошо. Они накормили нас, напоили и уложили спать в безопасном месте. В этом они очень похожи на нилдов из оазиса. Но общались они с нами совсем по-другому. Это действительно свободные нилды.
Лицо Перспакса вытянулось и превратилось в маску недовольства.
— Я рад, что они еще помнят свои обязанности и как следует обслужили вас. Мне гораздо труднее смириться с фактом, что они отказались предстать предо мной и принести дань уважения. Это нехорошие нилды.
— Они и не претендуют на это. Наоборот, они настаивают на обратном. Теперь, как они сказали, они служат только самим себе.
— Они нехорошие нилды, — с возрастающим возбуждением повторил Перспакс и на мгновение переключился на другой язык, более приспособленный для прочувствованных и взволнованных восклицаний.
Сирина стиснула руку юноши. В глазах у девушки стояла тревога. Неужели с злимом что-то не в порядке? Эвандер постарался скрыть собственную тревогу. Гигант должен был вскоре опомниться.
Через несколько минут элим более или менее успокоился и взял себя в руки.
— Они хотят, чтобы мы отправились к Шадрейхту, — продолжал юноша. — Говорят, что хотят встретиться с ним. Только с ним.
— Они хотят встретиться с Мудрецом? Для нилдов, особенно для диких нилдов, не просветленных заботой милостивого наставника, они просят слишком много. — В голосе Перспакса вновь послышалось волнение.
— С другими элимами они встречаться отказываются.
Перспакс сказал несколько фраз на своем родном языке, потом вновь перешел на фурду:
— В глубине души я уверен, что все это не правда. В глубине души я должен верить, что эти нилды все еще любят элимов. Эти нилды — всего лишь непослушные дети, вот и все. В один прекрасный день, когда Великий Враг Ортонда будет повержен, мы вновь соединимся с этими бедными, заблудшими созданиями. Их страдания были ужасны, а потери — безмерно велики. Девять из десяти попали в желудки чудовищных порождений Врага. Души тех, кто выжил, неспокойны. Они считают, что мы, их защитники, лорды элимы, предали их. И они правы. Но теперь уже ничего не изменишь. Давным-давно элимы создали нилдов, дабы те служили им и обрабатывали землю. Со временем нилды поймут, что их место в этом мире остается неизменным. Они вернутся к своему призванию. Мы забудем об их неповиновении.
Юноша с достоинством выдержал яростный взгляд Перспакса.
— Думаю, они больше никогда не будут служить элимам.
Перспакс на мгновение полностью вышел из себя:
— Не будут служить элимам? Значит, они нехорошие нилды!
— Может быть, это и так. Но они говорят, что нашли тайный путь в крепость вашего врага. Это они и хотят обсудить с Шадрейхтом. Еще они требуют помощи Конитомимо. Считают, что его участие очень важно.
Услышав такие новости, элим выпрямился в полный рост и некоторое время внимательно смотрел на Эвандера, потом глубоко вздохнул и переспросил:
— Что-что?
— Они так сказали. Хотят поговорить с одним только Шадрейхтом. Собираются обсудить с ним именно это.
Несколько долгих мгновений Перспакс осмысливал услышанное, но в конце концов сдался:
— Великие новости! — Элим повел огромными плечами. — Однако кое-что кажется мне весьма сомнительным. Конитомимо не питает особой симпатии к нилдам. — Перспакс вновь пожал плечами. — Конитомимо не нравится многое, особенно Ортонд.
— Мы объясним ему, что для него это самый верный способ вернуться в наш мир.
— Ах да, вернуться в ваш мир, на Рителт. Мы с ним несколько раз говорили на эту тему. Конитомимо крайне не нравится Ортонд, но он тем не менее не уверен, что ему хочется вновь стать ковром и до полного изнеможения носить на себе вас и вам подобных.
Эвандер и девушка переглянулись. Это было очень похоже на Конитомимо.
— Я-то гадала, сколько времени ему понадобится чтобы прийти к этой мысли!
— О, Конитомимо много размышлял об этом, — отозвался Перспакс. — Но я думаю, что жизнь на Ортонде ему не нравится даже больше, чем существование в вашем мире в качестве ковра. Только это может пересилить его отвращение к нилдам. Это отвращение ни на чем не основано, так я ему и сказал, но, похоже, Конитомимо питает непреодолимое омерзение к созданному нами маленькому трудолюбивому народцу.
— Ох, нет! — воскликнула Сирина. — По-моему, это маленькое чудовище снова сбежало. Только поэтому он сейчас не перечит нам.
Перспакс задумчиво кивнул. Как и его подопечные, он знал, что, будь Конитомимо сейчас среди них, металлический человечек обязательно бы уже жаловался на что-нибудь.
— Ваша правда.
— Обычно он возвращается, — заметила Сирина. — Думаю, надо его просто подождать.
Элим сразу объяснил связанную с этим предложением опасность.
— Мы не можем долго оставаться здесь. Гроссмедведи слишком хорошо чуют вас. Вообще-то лучше было бы сразу покинуть это место.
— Так гроссмедведи могут нас здесь обнаружить? — переспросила девушка.
— Именно.
Эвандер и Сирина переглянулись.
— Тогда скорее в путь. Если Конитомимо захочет нас найти, он нас найдет. Раньше всегда находил. — Ни Сирина, ни юноша не хотели снова встречаться с гроссмедведями, если этой встречи можно было избежать.
Сам же Перспакс придерживался мысли, что Конитомимо неуязвим для всех ужасов Ортонда, кроме, конечно, самого Великого Врага, никогда не выходившего за пределы Ортондской башни. Для гроссмедведей и многоножек металлический человечек был слишком быстр. Так что злим мог позволить себе, не волнуясь, оставить чудо магии без присмотра. Его первым долгом было доставить принца и принцессу в безопасное место.
Рассудив таким образом, Перспакс вывел своих спутников из развалин Путчада в ухабистую долину, ведущую прямо к горам, окружавшим Канакс. В ямах и оврагах можно было укрыться от гроссмедведей, но зато там водились бесчисленные многоножки, орторафы, а также мелкие блеги и кусачи.
Развалины Путчада остались позади, и, раз за разом спускаясь в бесчисленные овраги, путники совсем потеряли их из виду. Вскоре, миновав множество разрушенных памятников древней культуры Ортонда, они очутились у подножия гор.
По дороге им часто попадались многоножки и стаи кусач — крысоподобных созданий, по словам Перспакса, убивавших и поедавших детей, особенно если они находили малышей спящими. Юноша метнул в них несколько камней, пару раз попал и отогнал кровожадных тварей. Многоножки сторонились путешественников, не желая сталкиваться лицом к лицу с вооруженным злимом. Наконец троица вскарабкалась на плато и оставила мерзких тварей позади. Здесь хищников было гораздо меньше — элимы, прячущиеся в здешних развалинах, охотились на чудовищ и уничтожали их.
Путники увидели сломанные шпили Гебизона, прошли мимо развалин некогда крепких городских стен Палеморкса, поднялись по ведущим к Канаксу лестницам древних властителей холмов. Все это было давным-давно разрушено прислужниками Сауронлорда, но в глубине развалин скрывалась неведомая Врагу крепость Склиис.
Среди огромных камней элим нашел известный ему тайный вход и повел своих спутников длинным подземным коридором. Темный коридор все время сужался, извиваясь сперва влево, потом вправо. Внезапно людей ослепил свет факела. Перед ними предстали двое элимов с мечами и в доспехах.
О приходе Перспакса они были предупреждены, так что просто соблюдали обычные предосторожности на случай появления заблудившейся многоножки.
Из мрака появился третий элим. Он был без доспехов и без меча.
— Приветствую тебя, Перспакс Хэрранонский! — провозгласил он.
Перспакс низко поклонился невооруженному элиму, преклонил перед ним колено и заговорил на официальном ортондском языке:
— Милорд, я привел гостей, о которых мы с вами говорили.
— Вижу. Мы с нетерпением ждали их прибытия. Уверен, мы можем многому у них научиться.
— Я нашел их по ту сторону равнины. Мы шли сюда прямо через пустошь.
— Удивительно! У вас было с собой достаточно воды?
— Нет. Мы ничего не несли с собой. Но в центре пустоши мы обнаружили поселение нилдов. Хороших нилдов, молящих о том, чтобы ими повелевали.
— Хорошие нилды! Отрадно слышать. Мы сообщим об этом Магистру. Хорошими нилдами надо дорожить.
Элимы обменялись мыслями. Перспакс посвятил лорда в некоторые премудрости языка фурду и затем, переключившись на этот язык, представил Эвандера и девушку. Они поклонились. Элим поклонился в ответ.
— Это Коббокс Пелгильский, величайший искатель Канакса, благородный глава детей Миггенморха.
Почерпнув из мыслей Перспакса слова на фурду, Коббокс без акцента заговорил с гостями:
— Добро пожаловать в Ортонд, принцесса Сирина и Эвандер! Сожалею, что по пути в нашу крепость вам пришлось перенести многие неудобства. Как вы знаете, мы ведем долгую борьбу против нашего злейшего врага. Он разрушил и опустошил наш мир, и теперь мы располагаем гораздо более скромными средствами, чем прежде.
— Вы читаете наши мысли? — спросила Сирина.
— Ни в коем случае, принцесса. Я узнал слова вашего мелодичного языка из мыслей искателя Перспакса.
— Я не привыкла к вторжению в мысли. В нашем мире такого нет. Возможно, чародеи способны на это, но и только.
— Ах да, разумеется, ваш мир. Мы жаждем узнать о нем побольше.
Эвандер почувствовал легкую тревогу — слишком уж явное любопытство проявлял собеседник.
Коббокс провел их по коридору.
— Идем, пришло время войти в крепость Склиис. Вы устали и проголодались. Когда вы отдохнете и подкрепитесь пищей, мы проводим вас к Старейшему. Он выразил желание встретиться с вами по возможности скорее.
Глава 32
Эвандер и девушка искупались в неглубоком бассейне с холодной водой, перекусили вафлями с соленым соусом и через полчаса были готовы к встрече со Старейшим.
Следуя за Коббоксом, они прошли по подземным галереям, ведущим к полутемным апартаментам Шадрейхта, вырубленным глубоко в недрах тайной крепости. Перспакс замыкал шествие.
Подземелье было огромным и холодным. Эвандер удивился, как же элимам удавалось так долго скрывать крепость. Проходя по одному из широких центральных залов, Эвандер задал идущему рядом Перспаксу этот вопрос.
Элим на минуту повернул голову к юноше, и в его взгляде мелькнуло нечто зловещее.
— Это тайна, и я не вправе ее разглашать. Юноша понял, что от Перспакса он больше ничего не узнает, и замолчал.
По пути они встречали других элимов, и даже увидели первых представительниц прекрасного пола. Пять женщин в свободных коричнево-серых одеждах разбирали на тележке отрезы более ярких тканей. Юноша заметил, что лошадиноподобные головы женщин были поуже, чем у мужчин, кости тоньше, и присущая элимам грациозность достигала совершенства.
Через некоторое время он вновь заметил женщин-элимов, но уже гораздо дальше по галерее. Вообще элимы казались немногочисленными. По сравнению с кипящим жизнью подземным поселением свободных нилдов тайная крепость элимов была удивительно пустынной.
Наконец молодых людей привели в комнаты, явно принадлежащие важной особе. Мебели было мало, но она отличалась редкой красотой. На стенах висели великолепные нилдские гобелены, иллюстрирующие земледельческий быт древнего Ортонда: под внимательным присмотром лордов элимов хорошие нилды обрабатывали землю. На других гобеленах нилды сетями ловили диких зверей на речных берегах.
В главной комнате из мебели стояло одно только кресло, в котором полулежал завернутый в белое покрывало пожилой элим. Его лицо освещал закрепленный на полу, у кресла, светильник. Глаза элима и пришельцев встретились. Во взгляде старца Эвандер угадал нежную душу и огромную мудрость, накопленную за долгие годы жизни. Юноша задумался: а что же злим прочел во взгляде стоящих перед ним двух измотанных королевских отпрысков с Рителта?
Принесли скамью, чтобы гости могли присесть. Перспакс и Коббокс устроились на другой скамье. Воцарилась полная тишина. Посетители почтительно ждали.
Внезапно старец заговорил мягким, хрипловатым голосом. Заговорил на фурду, подобно Перспаксу черпая слова из мыслей людей:
— Добро пожаловать на Ортонд, друзья! Вы пришли издалека. Никто еще не преодолевал столь долгий путь, дабы увидеть Шадрейхта из Склииса. Ваш приход — честь для меня. Я хочу задать вам великое множество вопросов, и вам, думаю, есть о чем порасспросить меня.
Эвандер и принцесса переглянулись.
— Спасибо вам за теплый прием, — торжественно начала было Сирина, но тут же потеряла голову и затараторила:
— По правде сказать, нам очень нужна ваша помощь. Мы оказались в этом ужасном мире и не знаем, как из него выбраться, как вернуться домой. — Девушка прижала ладонь ко рту. — Ради бога простите. Вы, наверное, подумали, что я совершенно невоспитанна.
Юноша заметил, что Принцесса только развеселила престарелого элима своей несдержанностью.
— Вовсе нет, дитя мое, я прекрасно знаю, что вам нужна помощь. Вы хотите вернуться в свой мир.
Поверьте, я всеми силами постараюсь помочь вам в этом. А вы, может быть, сможете помочь моему миру, ведь Ортонд, как вы знаете, очень нуждается в помощи.
— Мы были бы рады быть вам полезными.
— Вот и хорошо. Первым делом расскажите, как получилось, что вы оказались на Ортонде. Я должен это знать.
Сирина рассказала все, что произошло на дворцовой башне Монжона, и объяснила суть магического катаклизма, который забросил ее и Эвандера на Ортонд.
— Видите ли, в Монжоне давно известно, что сильное колдовство вблизи от грота благословенного Тимнала чревато неприятностями. Чародей не прислушался к предостережению, и вместо того, чтобы уничтожить Эвандера, энергия заклинания в мгновение ока перебросила нас в ваш мир.
Принцесса закончила свой рассказ. Шадрейхт долгое время молчал. Когда же старец заговорил, в его голосе звучала глубокая грусть.
— Так, значит, и ваш мир страдает от преступлений злых чародеев?
— Да, Магистр Шадрейхт. Боюсь, что да.
— Но из всех чародеев ужаснее всех, насколько мне известно, тот, что погубил наш мир.
Вне стен тайной крепости, на мертвых просторах Ортонда гуляли холодные ветры, и в их свисте слышались стоны тысяч погибших. Шадрейхт опять надолго замолчал, его морщинистое лошадиное лицо, потеряв всякое выражение, застыло, но спустя несколько минут вновь ожило.
— Дитя мое, все, что с тобой произошло, больше похоже на героические легенды, коими заняты умы нашей молодежи. Я восхищаюсь твоей смелостью! Ты не побоялась бросить вызов судьбе. Я также восхищаюсь доблестью твоего спутника, благородного Данаиса Эвандера Седимо-Кассимского. Принцесса Сирина, тебе повезло с другом. Эвандер, ты молод, но тем не менее ты уже успел познать жестокость этого мира. Вижу, ты скверно относишься к чародеям.
— Вы правы, сэр, хотя… — Юноша смущенно умолк. Он побоялся сказать, что, насколько ему было известно, Шадрейхт и сам был чародеем, и юноша не мог точно определить, отличался ли старец нравом от других магов.
Шадрейхт понял, почему Эвандер замялся, но не рассердился:
— — Не бойся, друг мой. Я редко имею дело с темным колдовством. Силы мои невелики и всецело зависят от умения ими пользоваться. Здесь вы в безопасности. Будьте уверены, старый Шадрейхт не причинит вам вреда.
Юноша устыдился своих подозрений и поторопился извиниться:
— Прошу прощения, сэр, за недостойные подозрения. Располагайте мной всецело. Я надеюсь, что хотя бы немного смогу помочь вам в вашей борьбе.
— Об этом мы еще поговорим. Ситуация усложнилась. В узорах Высших Сфер я прочел весть о странном повороте судьбы. А сейчас, принцесса Сирина, расскажи мне поподробнее о таинственной реликвии, способствовавшей вашему появлению на Ортонде.
— Вы имеете в виду благословенный Тимнал?
— Именно.
Набрав воздуха в легкие, Сирина коротко изложила общепринятую версию происхождения благословенного Тимнала и закончила свой рассказ, сказав тепло и грустно:
— Много лет назад Тимнал стал настоящим благословением для нашего города. В те времена Монжон процветал, как-никогда.
Шадрейхт на некоторое время задумался.
— И этот магический предмет скрыт от людских глаз?
— О да. Магистр Шадрейхт, только жрецам позволено видеть его. Сияние Тимнала используется для многих целей. Оно исцеляет больных и увечных, а также заряжает знаменитые монжонские светильники.
— Светильники?
— Да, лучи Тимнала заряжают воду, которую затем разливают в стеклянные шары разных размеров. Вода, которую изменили лучи Тимнала, светится на протяжении многих лет. Подобные светильники самой разной величины можно увидеть повсюду в наших краях.
— Теперь понятно. Произошла утечка очень мощной энергии с высших уровней мироздания.
Дитя мое, кажется, ты упоминала, что благодаря Тимналу ваш город парит в воздухе.
— Да, это так. Монжон — единственный летающий город на свете.
— Все это очень загадочно. Даже не знаю, чем объяснить такую таинственную силу.
— Никто полностью не понимает действия Тимнала, даже сами жрецы. Трактатами на тему о его происхождении забита целая библиотека в храме. По-моему, людям просто не дано это постичь.
— Ты не думаешь, что это проявление силы ваших богов?
Сирина пожала плечами:
— Я не разбираюсь в таких вещах. Жрецы твердят о священном происхождении Тимнала, но я в этом не уверена. Наши боги очень стары, гораздо старше, чем Тимнал. Может быть, его и вправду создали они, но зачем — не объяснили. Жрецы Тимнала — это сытая и жадная братия. Я не вижу в них ничего священного. Видите ли, все это очень запутанно.
Шадрейхт согласился с принцессой:
— Нити судеб миров этого уровня и вправду очень запутаны. Сколько раз я спрашивал себя, почему именно наш бедный мир был осужден на полное опустошение. Ортонд был образцовой цивилизацией. Мы забыли, что такое война; наша культура достигла расцвета и совершенства; трудолюбием и мастерством наших нилдов можно было гордиться. Почему из всех миров Вселенной был выбран наш? Как удалось Врагу найти нас? Почему он разбил именно наши жизни и истребил именно наших чудесных нилдов?
Подавленный горем Шадрейхт на минуту замолчал. Эвандеру показалось, что на огромных лошадиных глазах старца заблестели слезы. Затем Шадрейхт продолжил, и в его хриплом голосе звучало сильное волнение:
— Возможно, это бедствие наслали на нас боги, наши боги, коих мы ввергли в забвение много лет назад. Некоторые считают, что все это — деле случая, что наше поведение здесь ни при чем. Но маленькая группка элимов уверена, что умирающие боги Ортонда, давным-давно развенчанные и забытые, наложили на нас проклятие. Мы принимали как должное красоту нашего мира, забыли о смирении и в конце концов были повержены в прах.
Старый элим отвернулся. Глаза его, казалось, вглядывались в мертвое пространство вечности.
Пришел черед Эвандера нарушить молчание.
— Искатель Перспакс, не раз спасавший нам жизнь, немного рассказал мне и принцессе о Сауронлорде, об этом чародее, Ваакзааме. Я хотел бы побольше узнать о нем.
Шадрейхт содрогнулся, когда юноша произнес имя Врага, и опустил веки. Когда старец открыл глаза, голос его звучал мертвенно:
— Под его гнетом стонет не один мир. Он похваляется, что покорил целых двенадцать. Представь себе, дитя мое, в подчинении у этого злодея дюжина миров, а все их жители стали его рабами.
Внешне Сирина старалась сохранять хладнокровие, но все ее существо содрогнулось. Чародей, с которым они столкнулись в Монжоне, был, конечно, очень опасен, но его сила, по крайней мере, так далеко не распространялась. Чудовище, поработившее Ортонд, несомненно обладало куда большим могуществом. Раньше, когда принцесса чувствовала себя в безопасности, ее единственной заботой было: с которым красавцем сегодня кокетничать, за которого из принцев выйти замуж и в котором из чудесных замков она будет жить. Сирина никогда не подозревала, что миры Вселенной таят в себе столько угроз. Шадрейхт вполголоса продолжал рассказывать:
— Мы называем его «Обманщик», ибо в самом начале он появился среди нас, широко улыбаясь, со сладкими обещаниями на устах. Увы, из-за междоусобной распри мы не смогли разгадать всю смертоносность замыслов Врага. Он натравил нас друг на друга, и саморазрушение стало нашим уделом. Вот в чем горькая ирония его победы. Враг говорил нам льстивые слова, и мы поверили его басням, поверили, что действительно приобретем власть над остальными элимами. «Возродим былую силу Ортондской башни!» — восклицал он, и мы сочли его призыв мудрым. В своей глупости мы дошли до того, что позволили ему разбирать наши тяжбы. Он плел интриги и произносил прекрасные речи, в тайне от нас набирая силу, а мы продолжали убивать друг друга. Использовав сильное колдовство, он перенес на Ортонд своих чудовищ. Они размножились в потайных подземельях, и вскоре Враг создал целую армию монстров. И когда мы осознали все коварство его замыслов, у нас уже было слишком мало сил для борьбы. Мы созвали войско, но оно было разбито, а больше воинов у нас не осталось. Твари врага охотились на нас, как на дичь. И вот теперь только горстка уцелевших влачит жалкое существование здесь, под землей.
Эвандер понимающе кивнул:
— И все же я чувствую, что в вашей тайной крепости заключена немалая сила. Пострадав от магических сил, я стал очень чувствителен к ним.
— Ах, вот как! — покачал головой Шадрейхт. Перспакс уже рассказал ему о несчастье юноши и о странной коже, покрывающей грудь и спину молодого человека. — У тебя тонкое восприятие, дитя мое. Хотя ты и не чувствуешь чужих мыслей, не высказанных вслух, но в остальном ты на многое способен. Не стоит недооценивать тебя, верно, мой друг?
— Но ведь, — продолжил юноша, обведя комнату широким жестом, — все это скрыто от глаз вашего врага. Учитывая его могущество, это трудно объяснить.
— Ты прав, Эвандер. Я хочу, чтобы ты понял, в чем наша тайна. Я, Магистр Шадрейхт, скрываю это место от злобы Врага. Он непрестанно пытается мысленно найти мое убежище, а я непрестанно прячусь от него. На это у меня хватает сил. Но, по сравнению с Сауронлордом, я бессилен. Ответь, кто правит Ортондом? Магистр Шадрейхт из своего тайного убежища в недрах Канакса? Или облаченный в парчу всевластия Сауронлорд из Ортондской башни?
Старец на минуту опустил веки.
— Нет, этот мир более не в моей власти, Эвандер. Цивилизация элимов погибла, и ей никогда уже не возродиться вновь. Мы пали очередной жертвой жестокой целеустремленности могущественного врага, и он не удовольствуется добычей. Он должен завоевывать все новые и новые миры, дабы расширить свою кровавую империю. Это чума Вселенной, это короста на ткани сущего. Он погубил уже миллионы жизней, и, если сможет, погубит еще столько же.
— Кто же он? Откуда?
— Из бездны, дитя мое. Из недр ужаса, жестокости и злобы. Никто не знает ответа на твои вопросы, во всяком случае, не на нашем обреченном Ортонде. Для нас он просто Ваакзаам Великий, губитель надежд, проклятие Вселенной.
— Почему он творит все эти злодейства? Что толкает его на это?
Старец выразительно взмахнул рукой:
— Мы не раз думали над этим вопросом. По моему мнению, он действует в соответствии с неумолимым законом чародеев: как только он остановится, прекратит завоевания и порабощения, сила его непременно уменьшится, и часть ее перейдет к другим чародеям. Так что ему придется завоевывать новые миры всю жизнь, пока он не встретит более сильного соперника или не умрет внезапной смертью.
При этих словах старца Эвандер внезапно вспомнил о поручении, которое они должны были передать Шадрейхту:
— Кстати, я, может быть, смогу вас порадовать. В руинах Путчада нас спасли от гроссмедведя свободные нилды. У них под землей там целая деревня. Они утверждают, что знают, как добраться до Врага в его собственном логове. Они хотят встретиться с вами, и ни с кем больше, наедине и обсудить этот вопрос.
— Свободные нилды? — В голосе Шадрейхта звучало недовольство.
Старец и Перспакс обменялись несколькими фразами на своем языке. Шадрейхт проник в мысли искателя и просмотрел всю интересующую его информацию.
От Эвандера и Сирины не ускользнуло, что старец испытывает к «свободным» нилдам характерное для элимов отвращение.
— Вы, конечно, понимаете, что это нехорошие нилды, — очень серьезно промолвил Шадрейхт. — Мы не должны поощрять их.
— Даже если они знают, как отомстить Сауронлорду, погубившему ваш мир? Старый элим замялся:
— Даже тогда. Нельзя подавать дурной пример, Когда Враг оставит Ортонд, нам еще придется иметь дело с нилдами.
— Оставит? — переспросила принцесса.
— Он собирается покинуть наш мир. Здесь ему больше делать нечего, добычей руды успешно занимаются и его слуги. Живых элимов и нилдов осталось мало, а нашу цивилизацию он уничтожил безвозвратно. Так что он покидает наш мир. Вскоре Враг навсегда покинет Ортондскую башню, пройдя сквозь Черное Зеркало — оно стоит в его кабинете, на вершине башни. Уже довольно давно его интересует другой мир. Именно поэтому нам удалось — действуя очень осторожно — прочесть многие его мысли. Он нашел созвездие ранее ему неизвестных новых миров и собирается их исследовать и завоевать.