Раули Кристофер. Чародей и летающий город

   Теперь Эвандеру и Сирине пришлось на практике постигать азы скалолазания. В первую неделю им пришлось пережить немало страшных минут, но потом пришло умение, а с ним и автоматизм. Очень пригодились башмаки нилдской работы, жесткие и упругие одновременно.
   На вторую неделю пути Конитомимо о чем-то поспорил с молодыми элимами и, оставив их общество, прибился сначала к неразговорчивому Шадрейхту, а потом к Эвандеру и принцессе.
   Металлический человечек почти не уставал, но он был очень чувствителен к холоду и поэтому потребовал, чтобы люди на ночь брали его с собой в палатку и согревали теплом своих тел.
   Эвандер намеревался отказать, несмотря на злосчастную обидчивость Конитомимо, но Сирина сразу же дала согласие за них обоих. Если металлический человечек каким-то образом должен помочь им попасть домой, он получит все, что ему нужно.
   С тех пор Конитомимо спал в палатке, свернувшись клубком между влюбленными. Сначала казалось, что его твердое, металлическое тельце вытягивает из людей все тепло, и молодые люди дрожали от холода, но потом стало ясно, что, согреваясь, Конитомимо согревал и их. Спал человечек неспокойно, все время ворочался, что стоило Сирине и Эвандеру многих часов ночного сна.
   Но делать было нечего. Они продолжали свой путь по крыше мира, преодолевая одну ветреную скалистую гряду за другой. И вот, наконец, на третьей неделе перехода начался спуск. За спиной остались заснеженные вершины и голые скалы. Теперь путешественники шли по высокогорным лугам, поросшим мелкими цветами и бледно-зеленой травой.
   Шадрейхт объяснил, что Враг никогда не ступал на эти луга — их единственным достоинством была красота, а таким добром Обманщик не интересовался.
   На следующую ночь теплый ветер с юга принес тяжелый запах горящего камня. Наутро путешественники увидели дым, огромным облаком поднимающийся над далеким горизонтом. Они спустились в пологую, каменистую долину. Облако дыма стало больше, словно неподалеку извергался вулкан. По словам Шадрейхта, дым поднимался из шахт Сауронлорда, лежащих за ближайшей скалистой грядой.
   Ночью, под покровом темноты, отряд продолжал свой путь. В здешних местах патрулировали вражеские отряды и рыскали гроссмедведи.
   Путешественники шли и шли. Воздух стал холоднее, из хмурых облаков посыпался серый снег. усилился омерзительный запах расплавленного камня. К утру маленький отряд спустился со склона и оказался на скале, прямо над шахтами. Сверху были хорошо видны и сами шахты Сауронлорда, и равнина за ними.
   Эвандера потрясли размеры дыры в земле. По меньшей мере двух или трех миль в диаметре, ступенчатый провал концентрическими кругами ввинчивался в землю. Из бездонной темноты поднимались клубы дыма и пара.
   По краям дыры, словно муравьи, сгибаясь под тяжестью породы, вверх и вниз ползали рабы. Управляли несчастными тружениками — с помощью грубых воплей и безжалостных ударов плетьми — огромные человекообразные монстры размером с медведей, а то и больше.
   Эвандеру показалось, что рабами были нилды, и Шадрейхт с грустью подтвердил предположение юноши. Слуги Врага согнали нилдов, избежавших гибели в челюстях гроссмедведей, и заставили их работать в гигантских шахтах Сауронлорда, зияющими ранами покрывших земли Ортонда.
   На утесе, нависшем над шахтами, путников поджидало несколько свободных нилдов. Знаками они призвали к максимальной осторожности. Гроссмедведи знали, что в этих местах часто попадаются беглые рабы или несчастные, ищущие избавления в смерти, и не дремали.
   Изо всех сил стараясь не шуметь, путешественники последовали за нилдами и вошли в потайную высокую пещеру, выдолбленную в утесе. С помощью заранее сделанных нилдами зарубок путники спустились по отвесной стене.
   На дне пещеры трудолюбивые малыши выдолбили широкую площадку. Там колыхалась в ожидании огромная толпа нилдов. Юношу удивило, что столь многие решились рискнуть своей жизнью.
   Нилды были молчаливы и сосредоточены: взгляд огромных глаз устремлен на путешественников, черепашьи лица непроницаемы.
   Элимы тоже молчали. Эти нилды не желали служить своим лордам, не желали воздавать им почести. Это были нехорошие нилды. Длинные бледные лица элимов вытянулись, глаза сузились.
   Маленькие воины не обратили на недовольство гигантов никакого внимания и протянули Эвандеру и девушке светящийся череп — единственное средство связи. Элимы не пожелали прикасаться к черепу. Чуждая элимам магия рождала в этой гордой расе ужас, как перед заразой. Нилды объяснили, в чем состоит их план, и юноша глубоко вздохнул — он только сейчас понял, как много им еще предстоит перенести.
   Согласно плану, десять нилдов, словно ездовые собаки, должны были впрячься в небольшую тележку, на которую ляжет Шадрейхт. Остальные поползут вслед за нилдами, предварительно закрепив на руках и коленях куски пористого материала, чтобы защитить кожу от жестких камней. Из-за высокого роста элимам придется труднее всех.
   Периодически необходимо делать перерывы для сна — больше нескольких миль в день таким образом не преодолеть. В туннеле хватало места для детенышей-нилдов — они должны были регулярно подносить запасы пищи и питьевой воды. Взрослые пообещали на протяжении всего пути оказывать путешественникам всевозможную помощь. Нилды знали, на что идут. Однако, даже несмотря на все их старания, будущий переход представлялся крайне трудным.
   Путешественники подкрепились, поспали несколько часов. Наконец снизу, из туннеля, пришел сигнал: все готово.
   С этой минуты началась худшая, незабываемая часть путешествия. Почти в полной темноте ползли они в ледяной грязи, зачастую по колено в воде. Холод был невыносим. Через несколько часов Сирина выбилась из сил и, содрогаясь от гипотермического шока, рухнула в грязь.
   Нилды объявили тревогу, передали по цепочке сигнал бедствия, оттолкнули Эвандера, ринулись к принцессе и подняли ее. К счастью, вода оказалась не очень глубокой. Нилды со всех сторон облепили тело девушки, как пчелы окружают свою королеву, и тепло их тел одолело роковой холод. Через некоторое время Сирина пришла в сознание, и ее немедленно заставили съесть горькие травы с хлебом. Прежде чем двинуться дальше, сделали небольшой перерыв для отдыха. Сирина выразила твердую решимость продолжить путь — ради Рителта она была готова перенести любые тяготы.
   Во время привала нилды достали заранее приготовленные одеяла, сухую одежду и мазь для ссадин на руках и коленях. Эвандер и Сирина погибли бы в темном, холодном туннеле от переохлаждения, если бы нилды не согревали их теплом своих тел.
   Следующий день был еще хуже — непереносимо болели бедра и плечи. И юноша, и принцесса окончательно выбились из сил от усталости и холода. Даже элимы, за исключением Шадрейхта, чувствовали себя измотанными. Старец вошел в медитационный транс и не ощущал никаких неудобств. Перспакс и Тегакс слабели. На следующей остановке нилдам пришлось окружить своими теплыми телами и их. Как гордые элимы перенесли столь интимную помощь со стороны свободных нилдов, осталось неизвестным. Искатели не распространялись на эту тему.
   Самым ужасным оказался третий день. Эвандер и принцесса устали, у них болела каждая косточка, и ползти вперед было настоящим мучением. Их колени превратились в сплошную рану. Каждые два-три часа приходилось останавливаться для еды и отдыха. К несчастью, отряд находился в самом глубоком участке туннеля. В некоторых местах дно толстым слоем покрывала густая грязь, кое-где вода поднималась почти до шеи. Несмотря на холод, путешественники двигались вперед. Забота нилдов не давала людям и элимам погибнуть. Многочисленные детеныши регулярно приносили сухую одежду.
   Именно тогда Эвандер ясно осознал, какую огромную работу проделали свободные нилды. Путь был тяжелым, сотни нилдов рисковали жизнью. Юноша понял, что без посторонней помощи элимы не смогли бы преодолеть и половины пути.
   Четвертый день, к счастью, прошел полегче. Синяки и царапины остались, но мускулы привыкли к нагрузке и почти не болели. К тому же начался подъем, грязи и воды стало меньше. Одежда путешественников оставалась сухой на протяжении всего дня, а холод и сырость уже не так мучили их. Мысль о том, что это последний отрезок пути, окрыляла. На следующий день они достигли потайного лагеря нилдов, вырубленного в самом фундаменте Ортондской башни.
   Шадрейхт чувствовал, что где-то над ними, на верхних этажах, работает коварный мозг Сауронлорда. Он был занят подсчетами и планированием вторжения в другой мир — внимание Врага привлекли далекие земли. Это позволило Шадрейхту безбоязненно пустить в ход защитное заклинание и скрыть отряд от глаз всех врагов, исключая, конечно, Обманщика.
   Вскоре они вползли на широкую, хорошо освещенную площадку. Под светильником, держа наготове одеяла и теплую одежду, стояли нилды. Частично отогревшись, путешественники поели, легли спать на сухие постели и тотчас же заснули глубоким сном.

Глава 36

 
   Эвандер проснулся оттого, что Сирина трясла его за плечо. На мгновение он ужаснулся: насколько же она побледнела и осунулась. Но в глубине ее изумрудных глаз пылал неугасимый огонь, и сердце юноши наполнилось нежностью. Если есть хоть малейший шанс вырвать ее из этого ада, он пойдет на все.
   Повсюду бесшумно суетились нилды.
   — Леди Ламина, — прошептал юноша. Сирина улыбнулась:
   — Эвандер — Синий Лягух.
   Юноша попытался сесть и застонал — заныли сведенные мышцы. Вокруг сновали десятки нилдов. Рядом, на чуть влажном каменном полу были грудой свалены грубо обтесанные булыжники.
   Эвандер сразу же вспомнил, где они ночевали, и его сердце содрогнулось. От мысли, что они находятся в подвалах под самым средоточием власти Сауронлорда, по всему телу пробежал холодок. Если их обнаружат, то немедленно схватят. Пути назад по этому жуткому туннелю не было. Впереди ждали или успех, или смерть.
   — Эвандер, пора вставать. Сейчас позавтракаем и отправимся в путь.
   Юноша стряхнул с себя сон и, набросив на плечи одеяло, встал на ноги.
   — И всегда-то здесь холодно, — прошептал он.
   — Там, куда мы направляемся, не будет холодно.
   — Домой.
   На одно бесконечное мгновение глаза Сирины встретились с глазами Эвандера. Власть теней дрогнула, юноша вновь обрел надежду и повнимательнее огляделся по сторонам.
   Неподалеку сидел Шадрейхт и медленно жевал уже привычный жесткий черный хлеб. За ним мелькали бесчисленные нилды. Они непрерывно сновали по туннелю. Этот лагерь был важным перевалочным пунктом, людным, но удивительно тихим. Не было слышно обычной болтовни и разговоров.
   Сквозь толпу нилдов пробрался Перспакс. Юноша заметил, что одежда на искателе чистая и сухая, и наконец понял, что сам одет в такую же. Во время сна нилды переодели юношу, а он этого даже и не заметил. Эвандер представил, как маленькие, мягкие, искусные ручки снимают с него грязную одежду и надевают свежую. Эта мысль несколько смутила юношу, но в то же время помогла ему преодолеть ледяной ужас, невидимо наполнявший подвал. Эвандер еще раз восхитился фантастическим трудолюбием малышей и понял, что старая элимская поговорка применима к любым нилдам, и к «хорошим», и к «нехорошим»: «Нилды никогда не сидят без дела».
   Юноша чувствовал, как, в ожидании последнего броска, в его душе нарастает отчаяние. Все предыдущие столкновения с могучими чародеями ни к чему хорошему не приводили. Чудовищная кожа по-прежнему покрывала его грудь и плечи. Из родного мира его вышвырнуло на разрушенный Ортонд, а впереди могло ожидать и нечто худшее.
   Перспакс кивнул Шадрейхту, и старец поднял руку в благословляющем жесте. Искатель обратился к Эвандеру:
   — Нам только что передали, что враг покинул башню, пройдя сквозь Черное Зеркало. Пришло время нанести удар.
   — Куда он направился?
   — Этого не знает никто, кроме самого Ваакзаама. Управляя всеми двенадцатью мирами, он часто покидает башню. Мне даже трудно представить, насколько широка сфера его интересов.
   Эвандеру тоже не хотелось это представлять, но перед мысленным взором сразу же возникли картины резни, разрушений и развороченной взрывами земли.
   Девушка крепко вцепилась в руку Эвандера — принцесса тоже пыталась побороть страх. В конце концов, ее никто никогда не учил сражаться с могущественными чародеями.
   — Все будет хорошо, — твердым голосом сказал юноша.
   Сирина несколько успокоилась и ослабила хватку.
   — Мы должны это сделать, Эвандер. У нас нет другого выхода. — Во взгляде девушки вновь засветилась решимость.
   — И мы это сделаем, — ответил Эвандер. — Мы научились лазить по отвесным скалам, а здесь будут зарубки в стенах — нилды уже все приготовили.
   — Верно, — поддержал юношу Перспакс. — Нилды хорошо потрудились, и при этом умудрились ничем себя не выдать. Их почти не слышно.
   Эвандер понимающе кивнул.
   — Они научились вести себя тихо, живя в развалинах Путчада, — заметил он.
   С трудом сдерживая ярость, Перспакс посмотрел юноше прямо в лицо.
   — Им не было никакой нужды прятаться в Путчаде. Они должны были прийти к нам, и мы защитили бы их.
   — Нилды перестали быть детьми, Перспакс. Срок их службы кончился.
   — Хорошее было время, когда нилды служили, а элимы правили. Нилды жили в безопасности. Элимы жили в достатке. Ортонд был прекрасен.
   Появление Конитомимо разрядило напряжение. Волшебный человечек синей молнией выпрыгнул из толпы нилдов и вскочил на каменную глыбу.
   — Как видите, я вернулся, — заявил он высоким, металлическим голосом с характерными недовольными интонациями.
   Все вопросительно воззрились на Конитомимо.
   — Я отправился посмотреть на проем в стене, который сделали нилды. Через него можно попасть на галерею. Залезть туда нелегко. Придется взбираться между двумя стенами башни, по внешней стороне внутренней стены, если вы понимаете, что я имею в виду. Башня эта просто огромна, никогда раньше не видел ничего подобного. Не думаю, что вы сумеете вскарабкаться на нее.
   — Спасибо за беспокойство, Конитомимо, — поблагодарила Сирина. — Но тем не менее мы попытаемся.
   Настроение у металлического человечка не улучшилось.
   — Думаю, не стоит вам и пытаться. Я считаю, нужно прекратить это безумие и вернуться в элимскую крепость — там мы, по крайней мере, были в безопасности. Я дух, порожденный магической ткацкой школой Хиш Вэн, мне необходимы стабильность и внутреннее спокойствие. А все это предприятие становится крайне утомительным.
   — Мы должны подняться на башню, чтобы вернуться домой. — На этот раз металл прозвучал в голосе Сирины, и юноша невольно улыбнулся.
   Конитомимо переступил с ноги на ногу и сделал пируэт.
   — Я не хочу возвращаться, чтобы снова превратиться в ковер.
   — Тогда оставайся здесь.
   — И здесь я тоже оставаться не хочу. Воцарилась удивленная тишина.
   — Не хочешь? — Я думала, ты решил жить здесь.
   — Мне холодно. Мне здесь всегда холодно. Энергия кончается. Я не могу здесь оставаться.
   — Тогда возвращайся с нами на Рителт, там ты всегда будешь при деле.
   — Не очень-то приятно быть заключенным в кусок ткани. Однажды женщина-уголи бросила меня на пол и ходила по мне, представляете! Я год лежал на полу, год по мне ходили ногами! Можете себе представить подобный ужас? Когда можешь двинуться с места только по приказу хозяина! Любое вьючное животное более свободно, чем я в виде ковра.
   — Тогда тебе придется выбирать. Оставайся здесь и замерзай, или возвращайся на Рителт и снова становись ковром. Я расскажу утоли о твоих здешних превращениях. Возможно, они постараются освободить тебя от службы.
   — Они этого не сделают, скажут, что я — слишком ценное имущество. В мире осталось немного ковров, равных мне по силе.
   — Так-то оно так, но там тебе будет хотя бы тепло, верно? И спокойно.
   Конитомимо замолчал и задумался. Эвандер достал кусок хлеба и принялся за еду. Юноша был страшно голоден, и сухой, похожий на пепел хлеб казался ему настоящим лакомством.
   Стоя на одной ноге, Конитомимо крутанулся вокруг своей оси.
   — Ну ладно. Похоже, ничего не поделаешь. Раз уж вы вышли из комы, называемой сном, я думаю, пришла пора предпринять смехотворную попытку покинуть этот жуткий мир. Будем карабкаться, пока вас не схватят и не убьют чудовища Сауронлорда.
   — Какие чудовища? — тревожно спросила Сирина.
   — Вы же не думаете, что на время своего отсутствия Ваакзаам Великий оставляет кабинет без охраны?
   — Нет-нет, конечно, — тихо ответила девушка. — В этом кошмарном мире ничего не бывает слишком просто.
   — Кабинет Сауронлорда охраняет демон. До того как воспользоваться Зеркалом, вам придется одолеть это чудовище.
   — Какой демон?
   — Я не очень-то разбираюсь в демонах. Большой, пурпурного цвета, размером с элима, может крупнее. Значительно крупнее. Вооружен какими-то штуками с шипами. Проделанную нилдами дыру он еще не нашел, значит, даром всеведения не обладает.
   Перспакс понимающе кивнул. Он уже обсудил эту проблему с одним свободным нилдом. Говорить на равных с маленьким воином, облаченным в кожаные доспехи и шлем в виде котелка, было очень неприятно. Нилды сообщили, что проделали щель под потолком кабинета чародея и своими глазами видели, как, пройдя сквозь Черное Зеркало, Ваакзаам исчез.
   Перспакс наклонился к собеседникам:
   — Этим демоном займемся мы с Тегаксом.
   — Да уж, очень на это надеюсь, иначе мне и вправду придется плохо. Буду там носиться из стороны в сторону, чтобы демон меня не поймал.
   — Не поймал? Тебя? — удивленно переспросил юноша.
   — Я буду приманкой. Пока это чудовище гоняется за мной по всей комнате, вы успеете подняться на галерею и ворваться в кабинет. Надеюсь, вы это сделаете быстро.
   — Мы ворвемся, и что дальше? — спросила принцесса.
   — Убьем демона, — ответил Перспакс.
   — А как же более мелкие твари?
   — С этим при необходимости придется разбираться вам и нилдам. Как я понимаю, у вас будут мечи.
   Эвандер удовлетворенно кивнул — пока все звучало вполне выполнимо. Два лорда-элима, вооруженные гигантскими стальными клинками, способны убить любое чудовище. А с тварями поменьше разберутся люди и нилды.
   — Что ты еще видел, Конитомимо? — негромко спросила девушка.
   — Ну, у него совершенно жуткая мебель. Огромные стулья с вырезанными на них кошмарными мордами. Клетки с созданными им уродами. Высокие стеклянные колбы с результатами ужасающих экспериментов. Весь стол заставлен подопытным материалом.
   — В чем заключаются эти эксперименты? — растягивая слова, спросил юноша.
   — Похоже, Сауронлорд изучает течение различных болезней. Насколько я понял, в качестве подопытных кроликов он предпочитает использовать детенышей нилдов.
   — Болезней?
   — Нилды рассказали мне, что сами видели, как Ваакзаам прививал какую-то болезнь детенышу. Как видно, подобные занятия — его хобби. Индивидуальные научные изыскания. Потом детенышей помещают в закрытые стеклянные контейнеры. Со временем подопытные заболевают и умирают от разнообразных интересных вирусов.
   Мертвенно-бледная Сирина побледнела еще сильнее.
   Конитомимо, ничего не замечая, продолжал рассказывать:
   — Похоже, он много времени посвящает анатомированию детенышей.
   — Довольно подробностей! Вскоре мы сами все увидим.
   — Это если вскарабкаетесь на стену, так-то. Подъем будет долгим и, знаете ли, вертикальным. Вообще эта башня — потрясающее сооружение. На Рителте никогда ничего подобного не…
   — Что? — возмутилась Сирина. — По-твоему, она выглядит более внушительно, чем монжонский королевский дворец?
   — Если поместить ваш роскошный дворец внутрь этой башни, в ней останется еще предостаточно места.
   Девушка подавленно замолчала.
   Шадрейхт завершил трапезу и посоветовал Эвандеру и принцессе поесть как следует. Для предстоящего восхождения им понадобятся все силы до последней капли.
   Перспакс минуту помолчал, а затем заговорил:
   — Итак, время пришло. Друзья мои, не знаю, суждено ли нам выйти живыми из предстоящей схватки. Знаю только, что, если удача будет сопутствовать нам, вы отправитесь в свой мир и никогда больше не вернетесь на Ортонд. Не забывайте: элимы всегда будут помнить вас и вашу смелость. Неожиданно для себя оказавшись в нашем разрушенном мире, вы, несмотря ни на что, держались с огромным достоинством. От имени всех искателей Ортонда, от имени Миггенморха и древних лордов я желаю вам счастливого пути.
   Эвандер и девушка, не сговариваясь, взялись за руки, и через мгновение юноша ответил на слова лошадиноголового рыцаря:
   — Благородный Перспакс, прошу, прими нашу благодарность за все, что ты сделал для нас. Мы никогда не забудем ни тебя, ни вашу отважную борьбу с нашим общим врагом.
   Нилды подали сигнал. Медлить было нельзя.

Глава 37

 
   В кромешной тьме они карабкались по стене из грубо обтесанного камня, пользуясь помеченными фосфоресцирующей краской зарубками. Подъем шел медленно, приходилось то и дело останавливаться, чтобы дать отдых измученным пальцам. Тело болело, мышцы ныли от многодневных страданий, а пальцы то и дело сводило, и приходилось долго массировать их, прежде чем можно было продолжить путь. Вспомогательные зарубки, сделанные нилдами по своим меркам, были слишком малы для Эвандера и принцессы, не говоря уже об элимах. Сначала все очень волновались за престарелого Шадрейхта, но Магистр продолжал с удивительным упорством карабкаться наверх.
   Огромная башня была защищена от внешнего врага двумя круговыми стенами: даже если бы враг прорвался через внешнюю стену, осталась бы еще одна. Подъем проходил по внешней стороне второй стены. Ближайшей целью отряда была тайная ниша, ведущая во внутренние помещения крепости.
   Даже снизу было заметно мерцающее над колодцем тьмы слабое фиолетовое сияние. На полпути к нише оно стало ярче. Изнутри стены вырывался луч света и, образуя фиолетовый круг вровень с внешней стеной, освещал верхнюю половину проема между двумя стенами. Иногда фиолетовый круг прорезали тени, и тогда мерцающий свет зловеще мигал.
   Подъем преодолевали не только люди и элимы. Вверх и вниз по параллельной цепочке зарубок все время группками карабкались нилды.
   С помощью разъедающего и камень, и цемент кислотного геля неутомимые труженики расчистили в стене несколько площадок. Путешественники могли встать там во весь рост и немного отдохнуть.
   Чем ближе становился фиолетовый свет, тем чаще они отдыхали. Устали все, даже могучие лорды элимы. Нилды понимали необходимость этих задержек, но все же возражали против них. Покинувший башню Враг мог в любую минуту вернуться. Приходилось торопиться.
   Фиолетовый свет стал таким режущим, что приходилось щурить глаза. Подъем здесь был легче, выемки крупнее. Жмурясь от яркого света, путешественники поднялись по веревке и вскарабкались в выдолбленную во внутренней стене нишу, которая, сужаясь, уходила в глубь стены. Луч фиолетового света, оказывается, вырывался из крохотного отверстия — это и было смотровое окошко нилдов. Они проделали дыру в стене кабинета, а Сауронлорд даже не заметил этого.
   Узнай он, что за ним наблюдают, ярость его всколыхнула бы целые континенты, но тихие и дисциплинированные нилды сделали все бесшумно и незаметно.
   Трое элимов тут же заполнили собой чуть ли не весь объем ниши. Вокруг них, закрепляя канаты и противовесы, засуетились нилды. Маленькие работники двигались с сумасшедшей скоростью, словно от этого зависела их жизнь. А это и в самом деле было так.
   В более широкой части площадки малыши смешивали какие-то химические вещества. Воздух наполнил сильный сладковато-кислый запах. На минуту Эвандер ощутил жжение во рту и в глазах.
   Нилды подробно объяснили свой план. Путешественникам предстояло забраться чуть повыше и подождать, пока специально обученные работники не вынут из стены кабинета заранее расшатанные камни. Проем расширят, и в него пролезет Конитомимо.
   Как только демон погонится за металлическим человечком, начнется настоящая работа. Под нишей уже притаилась многочисленная группа нилдов. Они должны будут спускать вниз извлеченные из стены камни.
   Когда проем станет достаточно велик, в него пройдут элимы, а затем Сирина и Эвандер. Обоим людям вручили короткие, но острые нилдские мечи на случай, если мелкие твари из охраны прорвутся мимо элимов.
   Перед тем как начать операцию, Шадрейхт подошел к принцу и принцессе и положил руки им на плечи.
   Влюбленные почувствовали мысли старца:
   — Мужайтесь, мои юные друзья. Смелость устранит все преграды, и через несколько часов вы будете уже в своем мире. На случай, если нам больше не суждено встретиться, позвольте пожелать вам счастья и восхититься вашей отвагой.
   — Прощайте, Магистр Шадрейхт.
   Путешественники взялись за канаты и подтянулись на несколько футов выше. Теперь оставалось только ждать, пока хлынувшие снизу нилды сделают свое дело. В воздухе вновь повис сильный запах химикатов. Нилды работали быстро, упорно, но, естественно, не совсем бесшумно. Скрипел камень, скрежетал и звенел металл, топотали ноги. Нилды трудились без устали.
   В темноте раздался короткий свист — условный сигнал. Конитомимо исчез в отверстии.