Райс Патриция. Грезы любви

   На лицо Рори набежала тень, когда он осознал справедливость этого предупреждения. В сущности, он хотел лишь удовлетворить свою страсть к этому мечтательному ангелу и доставить ей наслаждение, стараясь не задумываться об осложнениях, которые могут последовать. Но причинить вред Элисон – это последнее, чего он хотел. Ладно, он позаботится о том, чтобы несбыточные мечтания не разрушили ее жизнь.
   Но не сейчас. Худшее уже произошло. Ничего страшного не случится, если они еще немного насладятся друг другом. Расплата придет, но не сегодня.
   – Уже день, милая. Хватит грезить. Разве нам нечем заняться? – поинтересовался он, склонившись ниже и прикусив зубами мочку ее уха.
   Элисон пронзила дрожь удовольствия. Зачем спрашивать, когда он чувствует отклик ее тела и без всяких слов?
   Между ногами у нее все еще саднило, но она не сделала ни малейшей попытки отстраниться. Ее рука, скользнув по тугим мышцам его груди, двинулась вниз, к бедру.
   Рори воспринял этот жест как согласие, однако не спешил воспользоваться приглашением. Перекатившись через Элисон, он встал и протянул ей руку, чтобы помочь подняться со смятой постели.
   Приоткрыв глаза, она с опаской посмотрела на него. Одного вида возвышающейся над ней обнаженной фигуры оказалось достаточно, чтобы ее охватил трепет, а сердце учащенно забилось. Что он задумал теперь?
   – Пойдем, лентяйка. У нас осталось только одно это утро, прежде чем мы отплывем. Позволь мне научить тебя плавать.
   Судя по его лукавому виду, на уме у него было совсем не плавание, но Элисон не возражала. Искупаться было бы очень приятно. Вспомнив о лагуне, она огляделась в поисках своей одежды.
   Но Рори схватил ее рубашку, прежде чем она успела дотянуться до нее. Он прихватил также свою рубаху и бриджи, а затем выдернул из-под Элисон шелковое покрывало, в которое она пыталась завернуться.
   Заметив на белом шелке красноречивое пятно, он ухмыльнулся и развернул полотнище, демонстрируя свидетельство ее утраченной невинности.
   – Надо будет сделать из этого флаг. Чтобы он всегда напоминал мне о тебе.
   Элисон вскочила на ноги и попыталась вырвать у него ткань.
   – Я слышала, будто пираты предпочитают флаги с окровавленными черепами, но даже они не додумались до такого. Мне стыдно за тебя, Рори Дуглас.
   Вместо того чтобы отстаивать свое знамя, Рори бодро завернул в него девушку и подхватил ее на руки.
   – Знаю, милая, но тебе придется смириться с моим скверным поведением, У пленниц пиратов просто нет выбора.
   Затем голый, как в день своего появления на свет, он вынес ее из-под сени деревьев на яркое солнце. Спеленатая по рукам и ногам, Элисон могла лишь извиваться в знак протеста. Она начала сопротивляться по-настоящему, только когда Рори прямиком направился в воду. Накануне она оставалась на мелководье и не имела ни малейшего желания осваивать глубины.
   – Рори, не надо! Верни меня назад! Здесь слишком глубоко!
   Рори, не ожидавший столь яростных протестов, выгнул бровь.
   – В чем дело, девонька? Чего ты боишься? Что мы утонем?
   – Отнеси меня назад, Рори, пожалуйста. Я научусь плавать в другой раз.
   – Придется учиться сейчас, раз уж ты связалась с пиратами и заимела привычку прыгать за борт. Сделай глубокий вдох и закрой рот.
   Бросать ее в воду не входило в его намерения, но свирепый взгляд, которым наградила его Элисон, заставил его хмыкнуть и отпустить ее ноги, так что она наполовину оказалась в воде. Даже мокрая и сверкающая глазами, она возбудила его настолько, что он склонил голову и прижался к ее губам.
   Шелковое полотнище, вырвавшись на свободу, всплыло, но Элисон даже не заметила этого. Находясь в объятиях Рори, она могла сосредоточиться лишь на чем-то одном, и шелк не был первым, что пришло ей на ум. Ее тело радостно откликнулось на призыв, и урок плавания был забыт так же быстро, как и шелк.
   Они не стали выбираться на берег и занялись любовью, лежа на песке. Прохладные волны лениво набегали на их разгоряченные тела. Наслаждение, которое дарил ей Рори, вытеснило все мысли о неудобствах. Элисон ничего не чувствовала, кроме горячих лучей солнца, ласкового тепла воды и опьяняющего восторга, возникавшего каждый раз, когда он вонзался в нее. Нет, это не лунные грезы. Восхитительные ощущения, которые она испытывала сейчас, при свете дня, не только не уступали вчерашним, но даже превосходили их. Элисон ликующе вскрикнула, когда их тела содрогнулись в едином порыве. Это было так прекрасно, что она не желала ничего больше.
   – А нельзя нам остаться здесь навсегда? – промурлыкала Элисон, когда Рори перекатился на спину, увлекая ее за собой. Оказавшись сверху, она набрала горсть песка и высыпала ему на грудь.
   Блаженно вздохнув, Рори растянулся на горячем песке, наслаждаясь прикосновением мягкого женского тела к своему боку. Слова Элисон вторили его собственным мыслям, хотя они оба понимали, что это невозможно.
   – Опять несбыточные мечты, любовь моя? Мы умрем от жажды, как только бочки с водой опустеют. Или утонем во время первого же шторма. Смотря что случится первым. Нам даже не придется беспокоиться о голоде, – лениво отозвался он, не глядя на нее.
   Элисон вздохнула.
   – Узнаю практичного шотландца. Я предлагаю тебе любовь и наслаждение, а ты думаешь только о голоде и жажде. Все мужчины одинаковы. Мне никогда не понять твой образ мыслей.
   Как ни странно, Рори прекрасно понимал, что она имеет в виду. Его мечтательный ангел была равнодушна к богатству, происхождению и даже к элементарным удобствам, включая кров и пищу. Элисон жила в собственном мире, руководствуясь чувствами, а не здравым смыслом. Не будь рядом кого-то, кто всегда заботился о том, чтобы она была накормлена и одета, она давно бы погибла.
   Хмыкнув при этой мысли, Рори приподнялся на локтях. У них оставалось время только до отлива. Да и матросы, предоставленные сами себе, могут перессориться от нечего делать… Элисон может мечтать, если ей так нравится. А он должен быть практичным.
   – Тебе незачем понимать мой образ мыслей, милая. Достаточно того, что ты хорошо понимаешь мои остальные нужды. Пойдем постараемся получить удовольствие от оставшегося времени, не заботясь о завтрашнем дне.
   Рори поднялся с песка и потянул ее за собой. Сердце Элисон сжалось, когда она поняла, что их идиллия не может длиться вечно. Обвив руками его талию, она уткнулась лицом в его плечо, борясь со слезами. Все хорошее когда-нибудь кончается.
 
   Облокотившись о поручень, Элисон ждала, когда на горизонте появится обещанный Рори остров. Несколько безмятежных дней, пока корабль плыл по спокойному морю к порту, где предполагалось продать груз, растянулись в долгие восхитительные часы.
   Ей следовало бы стыдиться собственного поведения, но Элисон не ощущала угрызений совести. В рубашке и бриджах, загоревшая на солнце, с волосами, свободно заплетенными в одну косу, она выглядела настоящей дикаркой. И вела себя так же, когда Рори обнимал ее по ночам и учил вещам, которые не полагалось знать благородным дамам.
   Оглянувшись через плечо, Элисон нашла глазами его широкоплечую фигуру. Рори стоял на мостике, отдавая короткие приказы Дугалу и высматривая в бинокль признаки земли. Словно угадав ее мысли, он опустил бинокль и посмотрел в ее сторону. Взгляд, которым он одарил ее, прожигал насквозь, напоминая о том, чем они занимались всего лишь несколько часов назад. Усмехнувшись, Рори вернулся к своему занятию, но Элисон знала, что его мысли с ней.
   Вспомнив первую ночь на борту корабля после возвращения с острова, Элисон улыбнулась. Ему удалось-таки вогнать ее в краску, препроводив в свою каюту после обеда, который они разделили с Джейком и Дугалом. Зная, что офицеры находятся совсем рядом, по другую сторону двери, она смущенно напряглась, когда Рори попытался поцеловать ее.
   Он в замешательстве посмотрел на нее.
   – Элис? В чем дело?
   Она попыталась вывернуться из его рук, но Рори не позволил. Бросив нервный взгляд в сторону закрытой двери, из-за которой доносились голоса Джейка и Дугала; Элисон подняла на него умоляющий взгляд.
   – Они догадаются, что мы здесь делаем, – произнесла она с укором.
   Рори быстро оправился от удивления и принялся расстегивать ее рубашку.
   – И будут правы на сей раз, – беспечно бросил он.
   – На сей раз? – Элисон даже не пыталась его остановить. Восхитительное тепло от его прикосновений уже начало распространяться по ее телу.
   – Они уверены, что мы спим вместе с тех пор, как отплыли из Лондона. Просто теперь они считают, что я наконец-то сделал из тебя честную женщину.
   Элисон недоверчиво уставилась на него, не в силах понять подобную логику.
   – Честную? Не могут же они думать, что эта церемония связала нас браком.
   Криво улыбнувшись, он провел по ее щеке костяшками пальцев.
   – Для людей, которые живут вне церкви и закона, эта церемония ничуть не хуже любой другой. В их глазах мы с тобой самые настоящие супруги. Что касается меня, то я так долго жил вне цивилизованного общества, что успел забыть о другой жизни. Может, с точки зрения крючкотворов, мы не женаты, но во всех остальных отношениях ты моя жена. Ты недовольна?
   Вместо ответа Элисон шагнула в его объятия и подняла лицо навстречу его поцелую, невзирая на голоса за дверью. Рори не мог найти более подходящих слов, чтобы успокоить ее сердце. Если это ложь, что ж, она предпочитает ее правде.
   Взбудораженная воспоминаниями, Элисон отошла от поручней. Как ни приятны были последние дни, ей не терпелось добраться до земли и людей и, если повезет, книг. Рори вернулся к своим обязанностям капитана, и она скучала, не зная, чем занять свободное время.
   Заметив краем глаза, что она сдвинулась с места, Рори оставил свое занятие и принялся наблюдать за девушкой. Налетел порыв ветра, и Элисон схватилась за ленты, украшавшие шляпу из пальмовых листьев, которую он сплел для нее на острове. Даже коса не могла удержать ее пышные волосы, и они выбивались из-под широких полей. При виде натянувшейся у нее на груди рубашки, когда она подняла руку, придерживая шляпу, Рори ощутил почти мучительный прилив крови к чреслам. Надо быть круглым дураком, чтобы надеяться, что он излечится от этого наваждения за краткий период обладания. Его страсть только разгорелась.
   – Уже показался порт, – крикнул он, когда Элисон повернулась в его сторону. Улыбка, осветившая ее лицо при этом сообщении, лишила его способности здраво мыслить. – Надень свои кружева и оборки, если хочешь, чтобы я отвел тебя на берег, когда освобожусь.
   Послав ему воздушный поцелуй, Элисон радостно поспешила вниз.
   Она уже достаточно освоилась с порядками на корабле, чтобы знать, что у нее полно времени для переодевания. Рори не сойдет на берег, пока не убедится, что его драгоценный корабль надежно пришвартовался, а товары подготовлены к разгрузке. Он ничего не говорил о потерях, связанных с поспешным уходом из Чарлстона, но из разговоров офицеров Элисон поняла, что они не смогли закупить табак, пользовавшийся большим спросом. Кроме того, она слышала от матросов, что из-за нее они не осмеливаются заходить во французские порты, хотя последнее было выше ее понимания. Если учесть, что Франция находится в состоянии войны с Англией, зачем Рори вообще заходить во вражеские порты? Как бы то ни было, ее присутствие на борту стоило ему денег, и Элисон собиралась попросить мистера Фарнли выплатить Рори сумму, которая покрыла бы его убытки. Вот только примет ли он эту компенсацию.
   Это была одна из многих проблем, но Элисон не хотела омрачать настоящее, тревожась о будущем. Рори мог сколько угодно называть себя отщепенцем, живущим вне закона, но его поступки во многих отношениях определялись представлениями о чести, привитыми с детства. Будь он и вправду преступником, заставил бы ее выйти за него замуж и вернулся в Англию, чтобы до конца своих дней, безбедно жить на ее денежки. Но он слишком благороден, чтобы взять то, что ему не принадлежит, и слишком горд, чтобы жениться из корысти. Возможно, именно по этой причине она любит его, но это же делает чертовски трудными всякие попытки размышлять о будущем.
   Облачившись в прелестное платье, купленное для нее Рори, Элисон занялась волосами. Из-за постоянного мытья в соленой воде они стали жесткими и не желали расчесываться. К тому же у нее не хватало шпилек, чтобы соорудить хоть какое-то подобие прически. Сморщив носик при виде загорелого лица с растрепанными кудрями, смотревшего на нее из зеркала, Элисон ограничилась тем, что убрала назад непокорные завитки и снова заплела косу.
   Когда она вернулась на палубу, корабль уже причалил, и вокруг развернулась бурная деятельность. Элисон пристроилась на бочке в тени, где она никому не мешала, но могла наблюдать за всем, что происходило на корабле и на пристани.
   Она уже привыкла к виду африканцев, но на этом острове их, казалось, было больше, чем белых. Вокруг, куда ни кинь взгляд, преобладали яркие краски. И не только в одежде островитян, но и в цветущих лианах, увивавших стены домов, в сверкающих оттенках моря и неба, в разнообразии фруктов и овощей на прилавках уличных торговцев. Созерцание этого разноцветного кипения жизни так захватило Элисон, что она ощутила легкое головокружение.
   Внезапно живописные сцены, развертывающиеся перед ее глазами, побледнели и словно размылись, звуки стихли и приобрели отдаленное звучание. Элисон, которой уже приходилось испытывать нечто подобное, расслабилась в ожидании видений, которые обычно приходили вслед за этими ощущениями.
   Тем временем на пристань лихо вкатила открытая коляска, вид которой свидетельствовал о богатстве ее владельца. Толпа зевак, собравшаяся вокруг «Морской ведьмы», поспешно раздалась в стороны, бросая косые взгляды на черного возницу, умело правившего лошадьми, и его пассажирку, с любопытством озирающуюся по сторонам.
   Кучер осадил лошадей, и внимание Элисон сосредоточилось на выбравшейся из коляски женщине, облаченной в облако розового шелка и атласных бантов. В руке она держала отделанный кружевами зонтик, предохранявший от солнца ее белую кожу и золотистые локоны, не прикрытые ни шляпкой, ни чепцом. При взгляде на «Морскую ведьму» лицо незнакомки просияло улыбкой, и Элисон пришлось бороться с новым приступом головокружения.
   Внезапно розовые оборки исчезли, сменившись полупрозрачной ночной сорочкой, едва прикрывавшей пышные округлости, и каскадом распущенных белокурых волос, струившихся по белым плечам. Когда видение рассеялось, Элисон увидела, что женщина уже поднялась по деревянным сходням на «Морскую ведьму», не сводя глаз со стоявшего на мостике красавца капитана. Тот даже не попытался приказать, чтобы незваную гостью вышвырнули за борт, как того страстно хотелось Элисон, и она со всей определенностью поняла, что эти двое были любовниками.
   Почему это открытие явилось для нее таким потрясением, было выше ее понимания. Рори многое повидал в жизни и наверняка имел множество любовниц. Во всяком случае, он никогда не пытался убедить ее в обратном. Просто осознание того факта, что она была лишь одной из многих, заставило ее внутренности сжаться, а сердце разбиться на тысячи осколков. Ей следовало, бы поумнеть, но она снова позволила мужчине сделать из нее дурочку. И даже большую дурочку, чем в первый раз.
   Не желая наблюдать за счастливым воссоединением парочки, Элисон слезла с бочки. Даже не взглянув в сторону Рори, она подхватила юбки и с высоко поднятой головой сбежала по тем же сходням, по которым только что поднялась ее соперница.
   Рори, занятый тысячей дел, связанных со швартовкой и разгрузкой, и весьма раздраженный несвоевременным появлением женщины, которая задержалась в его жизни не более чем на одну ночь, не сразу заметил исчезновения Элисон. Лишь когда он поднял голову, оторвавшись от накладных, чтобы освободиться от объятий Минервы, он заметил фигурку в серо-голубом платье, скрывшуюся в толпе. Черные вьющиеся волосы, заплетенные в толстую косу, могли принадлежать только одному человеку. Стряхнув, к ее величайшему неудовольствию, повисшую на нем женщину, Рори бросился на главную палубу, выкрикивая на бегу команды.
   Матросы скатывались со снастей и выскакивали из трюма. Услышав крики, Дугал, который вел на пристани переговоры с покупателями, вскинул глаза – и как раз вовремя, чтобы увидеть знакомую, фигурку, прежде чем та растворилась в толпе. Вспомнив, что в прошлый раз именно его обвинили в побеге Элисон, он сунул бумага изумленному компаньону и кинулся следом за девушкой.
   Рори повезло меньше. Он уже собирался позаимствовать коляску Минервы, когда двое мужчин в форме моряков флота его королевского величества преградили ему путь, и он вынужден был вернуться на корабль, чтобы предъявить документы таможенникам.
   Обычно губернатор острова не докучал Рори своим вниманием. Торговля между французскими колониями и их ближайшими соседями в Америке была запрещена британскими навигационными актами, но привозить самые необходимые товары из другой части света было слишком накладно, и Барбадос выигрывал от деятельности Рори и ему подобных ничуть не меньше, чем сами торговцы. Зачем плыть в Лондон с грузом продуктов или сырья, которые так нужны в Вест-Индии, как не для того, чтобы кошельки английских богачей стали еще толще? К тому же французские вина и шелка, которые Рори привозил в обмен на барбадосскую патоку и сахар, пользовались большим спросом у островной аристократии. И вмешательство губернатора не пришлось бы ей по вкусу.
   Поэтому Рори, задержанный не только в первый раз, но и во время вполне легального плавания, пришел в неописуемую ярость. Не ограничившись чтением декларации груза, таможенники осмотрели весь корабль в поисках контрабандных французских товаров. Досмотр был таким тщательным, что Рори иронически осведомился, не хотят ли они обыскать его личную каюту на тот случай, если она набита беглыми рабами, и не удивился, когда они и в самом деле обыскали офицерские каюты.
   Убедившись, что весь груз законно приобретен в колониях, и недоверчиво встретив уверения Рори, что он зашел на Барбадос исключительно для того, чтобы загрузить трюм сахаром, после чего собирается взять курс на Англию, незваные гости неохотно удалились, но оставили на причале часовых.
   Слишком разъяренный из-за задержки, чтобы задуматься о необычности самой процедуры досмотра, Рори даже не заметил, как Минерва в раздражении покинула корабль. Стоя у поручней, он угрюмо взирал на пристань и своих матросов, вернувшихся ни с чем. Когда появился Дугал, последний из всех, он понял, что Элисон снова сбежала.
   Взглянув на напряженное лицо капитана, Дугал отвел глаза. На несколько коротких дней Рори снова сталюным и беззаботным. Дугал помнил его прилежным мальчиком, который по-детски радовался минутам досуга, свободным от учебы. Элисон, казалось, вернула ему молодость, но теперь он снова превратился в морского волка, жесткого и беспринципного, который сделал состояние, занимаясь торговлей в обход закона. Дугал был единственным, кто знал, что часть вырученных от контрабанды денег шла на помощь обедневшим или больным соплеменникам. Он надеялся, что лучшая сторона натуры капитана возобладает, но затравленное выражение на лице Рори не предвещало ничего хорошего.
   – Я почти догнал ее, но возле гостиницы «Лебедь» лошадь опрокинула пару прилавков. Набежала целая толпа, чтобы поживиться кто чем может. Ей удалось выбраться из нее раньше, чем мне. Извини.
   Рори взглянул на солнце, быстро садившееся на западе. Элисон не привыкла к внезапному наступлению ночи в тропиках. Оставалось только надеяться, что она найдет надежное укрытие до темноты, но если судить по району, где Дугал потерял ее, у нее гораздо больше шансов попасть в беду, чем избежать ее.
   Он вздохнул, сожалея, что она сделала его таким уязвимым, и сознавая, что никогда не сможет выкинуть Элисон из сердца. Если бы только знать, что заставляет ее выкидывать подобные фокусы, но ему так и не удалось преодолеть ее скрытность. Потребуется целая жизнь, чтобы понять, что таится за ее бодрым и, казалось бы, простодушным видом.
   – В таком случае я начну с «Лебедя». Раздели остальных на группы и начинайте прочесывать город. Наверняка ее кто-нибудь видел.
   Дугал переступил с ноги на ногу и прочистил горло, заставив Рори пристально взглянуть на своего помощника.
   – Монтроуз здесь, – сообщил тот после небольшой паузы.
   Монтроуз никогда не приносил добрых вестей, и вспыльчивость Рори после встреч с бывшим управляющим его отца достигала небывалых высот. Появление Монтроуза вслед за исчезновением Элисон могло привести к самым катастрофическим последствиям.
   – Я знал, что ты в первую очередь направишься в «Лебедь», и велел ему подождать тебя там.
   Рори скорчил гримасу и закатил глаза к небесам. Чтобы Монтроуз проделал такой путь, должно было случиться что-то чрезвычайное. Пожалуй, проще всего сжечь этот город дотла, чтобы не осталось укрытия, где могла бы скрываться Элисон. Тогда он наконец-то сможет заняться делами.
   Коротко кивнув, он зашагал в направлении гостиницы. Он должен забыть маленькую чертовку, просто обязан. Они не принесут друг другу добра. Ничего не выйдет из этого безумия, которое овладело ими. Впрочем, если кто и помешался, то это он. Элисон всегда была немного не в себе. Может, она всего лишь развлекалась с ним и ушла, когда увидела что-то более интересное. И совсем необязательно, чтобы это был мужчина. Сойдет и яркая птичка, красивая лошадь или книжный прилавок. Она вполне способна просто уйти и забыть вернуться.
   В голове Рори крутились беспощадные мысли, но его сердце протестовало против их несправедливости. Он хотел верить в Элисон. Хотел верить, что в ее лице он обрел нечто прекрасное и драгоценное, чего никто не сможет отнять. Однако разум твердил ему обратное. Есть только одна цель, которой он должен следовать, и ради достижения этой цели он обязан отрешиться от всех человеческих слабостей. В его жизни нет места для любви и покоя, которых жаждет Элисон.
   Мрачно усмехнувшись, Рори направил свои мысли в другое русло. В прошлый заход на остров, несколькими неделями раньше, он пытался навести справки об отце Элисон. Двадцать лет назад, примерно в то время, когда пропал ее отец, здешние воды патрулировал английский бриг. Ураган, пронесшийся над островом, надолго запомнился островитянам, но какая судьба постигла корабль, оставалось неясным. Никто из тех, кого он расспрашивал, не мог сказать ничего определенного. На всякий случай Рори оставил записки с просьбой связаться с ним в каждой забегаловке на Карибском побережье, где ему довелось побывать. Барбадос был лишь одним из островов, где помнили злополучный корабль.
   Войдя в гостиницу, Рори поискал глазами своего управляющего. Таверна мало чем отличалась от тысяч подобных заведений, которые он видел в морских портах. В полутемном помещении стоял тяжелый запах немытых тел, горелого масла и рома. Если здесь когда-то и были окна, их давно заколотили досками. Сальные свечи нещадно чадили, но даже их тусклый свет не мог скрыть того факта, что большинство посетителей имели далеко не джентльменский облик. Кое-где можно было заметить загулявшего плантатора или чиновника, явившихся сюда в поисках сговорчивых девиц. Но основную массу посетителей составляли моряки, коротавшие время за кружкой пива, и оборванные бродяги, рассчитывающие поживиться за их счет.
   Монтроуз выглядел здесь так же неуместно, как и облаченные в нарядные камзолы плантаторы. Даже в такой духоте он не пожелал расстаться с париком, поскольку считал его непременным атрибутом своей профессии. Некогда управляющий обширных владений, после восстания он еле сводил концы с концами, пока в один прекрасный день не встретился с наследником своего покойного господина. Рори, будучи простым матросом, которому только что исполнился двадцать один год, не мог предложить старому шотландцу ничего, кроме уважения и неопределенных надежд, но Монтроуз был благодарен и за такую малость. Его преданность не знала границ.
   Рори подошел к своему верному слуге, не скрывая раздражения. Он не желал слышать, о неприятностях, которые заставили Монтроуза отправиться в такую даль. Проблемы разорившихся арендаторов и занемогших кузенов можно было уладить с помощью писем или во время его нечастых визитов домой. В любом случае, чего бы ни хотел Монтроуз, это потребует времени и денег, а в данный момент он не располагает ни тем, ни другим. Он должен найти Элисон, прежде чем заняться другими делами.
   Управляющий выбрал столик в дальнем углу, возле кухни. Видимо, он не хотел, чтобы их разговор подслушали, иначе гордо выставил бы на всеобщее обозрение свой парик и поношенный камзол, чтобы посетители таверны могли лицезреть его во всей красе. Почтенная должность, предоставленная ему Рори, значила для него куда больше, чем небольшие деньги, которые он получал за свои услуги. И его нисколько не смущал тот факт, что владения, которыми он управлял, принадлежат отнюдь не его хозяину, а совсем другому человеку.
   Рори, расположившись напротив управляющего, сделал знак служанке. Он не ел с самого завтрака, но сейчас ему требовалась выпивка.
   – Ты проделал долгий путь, чтобы повидаться со мной. Как ты нашел меня?
   – Леди Кемпбелл получила твое письмо из Чарлстона, где говорится, что ты направляешься сюда. Я сел на первый же корабль, но, когда мы прибыли на остров, выяснилось, что ты уже побывал здесь, так что я совсем отчаялся. Видно, сам Бог надоумил тебя вернуться.