Райс Патриция. Грезы любви

 
   Спустя две недели и особняк Кемпбеллов, и Элисон приобрели новый блеск и утонченность. Стоя перед высоким зеркалом в золоченой раме, Элисон взирала на свой лондонский облик с изумлением, смешанным с легкой иронией. Если дом украсился новыми коврами и драпировками, сама она обзавелась целым гардеробом из весьма экстравагантных платьев, самое экстравагантное из которых было сейчас на ней.
   Определенно Маклейн знал, что делает, когда направил ее к своей тетке, решила Элисон, разглядывая свои напудренные локоны и платье из белого атласа, расшитого золотыми нитями. Какова бы ни была договоренность, заключенная между мистером Фарнли и леди Кемпбелл, чтобы возместить ее хлопоты, финансовое положение вдовы значительно улучшилось. Элисон ничего не имела против, поскольку выгадала от этого ничуть не меньше. Сама она никогда бы не осмелилась заказать себе подобное платье.
   Узкие, длиной по локоть, рукава завершались оборкой из тончайшего кружева, на плечах красовались золотые бантики, повторявшиеся вдоль широкой, по французской моде, юбки, которая поддерживалась проволочным кринолином, закрепленным на талии. Суженный книзу золотой корсаж подчеркивал тонкую талию и приподнимал грудь, придавая ей пышность. Глядя на свое отражение в зеркале, Элисон пришла к выводу, что нашла самую лучшую маскировку из всех возможных. Никто не ищет в этой элегантной даме незаконнорожденную внучку графа.
   Она сморщила носик, изучая свою весьма смелую прическу. Парикмахер заверил ее, что это последний парижский фасон, который идеально подходит к ее роскошным полосам. Элисон приподняла переброшенный через плечо локон и решила, что это как раз то, что нужно для ее окончательного преображения. Кроме того, новая прическа заставляла ее чувствовать себя, необыкновенно утонченной.
   Предстоящий вечер требовал от нее немалой смелости. Леди Кемпбелл решила, что Элисон готова к тому, чтобы быть представленной обществу, и устроила небольшой прием, чтобы ввести свою подопечную в избранный круг. Хотя в последние недели Элисон встретила много новых людей, она не могла не испытывать беспокойства. Каким образом леди Кемпбелл рассчитывает убедить общество принять в свои ряды женщину, рожденную вне брака?
   Не имея склонности переживать по поводу не зависящих от нее вещей, Элисон подхватила юбки и последовала за горничной, присланной за ней хозяйкой дома. Бальный зал располагался на третьем этаже, но леди Кемпбелл ожидала ее в заново обставленном салоне, находившемся в семейной части дома. То, чего зданию не хватало по ширине, с лихвой возмещалось глубиной и высотой, и Элисон успела разволноваться, пока они добирались до места.
   Она услышала голоса за дверью, но на колебания не было времени. Горничная, коротко постучав, распахнула обе створки, и Элисон предстала перед обитателями комнаты.
   Рори, стоявший у камина, так крепко сжал свой стакан, что тот чуть не лопнул. Несмотря на предупреждение тетки, он не был готов к тому, что увидел. Очаровательная девушка, которая спала в его объятиях, приобрела светский лоск, но для него она по-прежнему оставалась ангелом с крыльями и нимбом. Если раньше она напоминала ему о вереске и тумане, то теперь о сверкающих снегах зимней Шотландии. Великий Боже, он чуть не лишился рассудка, а она еще не произнесла и слова!
   Радостная улыбка Элисон слегка померкла, когда молчание затянулось. Она бросила неуверенный взгляд на леди Кемпбелл, но та лишь улыбнулась и покачала головой. Снова обратив взор на Маклейна, не сводившего с нее глаз, Элисон принялась изучать его с не меньшим интересом.
   Элегантная одежда определенно улучшила его внешний вид. Модный камзол с зауженными фалдами и укороченным жилетом подчеркивал его узкие бедра и плоский живот. Темно-синий бархат камзола приятно контрастировал с голубым шелком жилета и бриджами, а белоснежные кружева у ворота и манжет красиво оттеняли смуглую кожу лица и рук. Он выглядел как истинный Маклейн с ног до головы, включая серебряную рукоятку шпаги, висевшей сбоку.
   Нежная улыбка, тронувшая ее губы, чуть не лишила Рори дара речи. В его жизни не было места для благородных дам. Большую часть времени он проводил в море, а высаживаясь на берег, не углублялся дальше портов. Женщин, которые там встречались, в лучшем случае можно было назвать экзотическими. Запах французских духов, долетевший до него, когда Элисон подошла ближе, привел его в панику и заставил вспомнить о хороших манерах.
   Впервые в жизни Рори был благодарен знанию этикета, которому когда-то его обучила мать. Он взял руку девушки и склонился над ней. Тонкие пальчики доверчиво обхватили его загорелые пальцы, и, взглянув ей в глаза, он вновь увидел туманное небо Шотландии. Тоска по дому вдруг накатила на него, но Рори давно научился справляться со своими эмоциями. Выпрямившись, он непринужденно улыбнулся.
   – Мисс Хэмптон, я не верю своим глазам. Неужели вы та самая особа, которая угощала меня овсяными лепешками к почтовой карете?
   Элисон поднесла к губам веер, изобразив задумчивость.
   – Нет, сэр, это был какой-то другой мужчина. Разве мы знакомы?
   Леди Кемпбелл рассмеялась и шагнула вперед.
   – Леди Элисон Хэмптон, позвольте представить вам моего беспутного племянника, лорда Рори Дугласа Маклейна, который согласился сопровождать вас сегодня вечером.
   Рори скептически приподнял бровь, услышав собственный титул, но воздержался от комментариев. Это сделала Элисон, удивительным образом прочитав его мысли.
   – Мистер Фарнли говорит, что я была законным образом удочерена, а леди Кемпбелл настаивает на соблюдении формальностей. По-моему, суть в том, что, если хочешь выглядеть респектабельно, следует быть таковой. Вы согласны?
   Выходит, она совсем не простушка. Рори испытал облегчение. Он не умел вести пустых разговоров. Заниматься этим весь вечер было бы свыше его сил.
   – Миледи, если вы жаждете респектабельности, вам следует поискать себе другого спутника. Пожалуй, мне лучше сразу откланяться и оставить вас более подходящим поклонникам.
   Элисон скорчила кислую гримасу.
   – Боюсь, милорд, мы подходим друг другу, как никто другой: ведь мы оба скрываем свою истинную сущность. Но если вас не устраивает мое общество, то не стану вас задерживать.
   Рори взял ее руку под локоть.
   – Только безумец может отказаться от вашего общества. Мы идем, милые дамы?
   Он предложил другую руку своей тетке, которую она благосклонно приняла. Широкие кринолины дамских юбок не давали лорду сделать и шагу, но Рори с честью выдержал испытание.
   В целом представление молодых людей обществу прошло с поразительным успехом. Дурная слава Маклейна привлекла к Элисон массу любопытствующих, интересовавшихся молодым шотландцем, а слухи о богатстве Элисон вызвали бесконечные вопросы к ее спутнику. Лондонское общество отличалось любопытством и обожало новые впечатления.
   Отделавшись наконец от трех молодых щеголей, которые перешли все границы приличий, расспрашивая его о родословной Элисон и ее нынешнем положении, Рори раздраженно проталкивался через толпу, заполнившую бальный зал его тетки. Заметив Элисон, ненадолго оставшуюся одну, пока ее собеседник ходил за лимонадом, он остановился за ее спиной и прошептал:
   – Вы уже выбрали себе мужа?
   Элисон, вместо того чтобы удивиться его неожиданному появлению, после того как он целый вечер пренебрегал ею, легким движением кисти раскрыла веер и поинтересовалась:
   – И кто же это спрашивает?
   – Вон та троица, Они желают знать, почему вы раньше не появлялись в свете, не помолвлены ли мы с вами, случайно, и правда ли, что вы сказочно богаты.
   Уловив раздражение в его низком голосе, Элисон придвинулась ближе, чтобы никто не мог слышать их слов.
   – И что же вы ответили?
   Она явно забавлялась, чем только усилила его досаду. Этого, в сочетании с пьянящим благоуханием ее духов, было достаточно, чтобы вывести из себя любого мужчину.
   – Я сказал им, что ваш дед считал вас слишком уродливой, чтобы представлять обществу, что я безнадежно скомпрометировал вас и что все ваше богатство – это древняя оловянная шахта на острове, которую во время прилива затопляет водой.
   Звонкий смех Элисон привлек к ним любопытные взгляды. Довольное выражение на смуглом лице ее собеседника заронило тревогу в сердца тех мамаш, которые уже сочли ее подходящей партией для своих младших сыновей. Но парочка даже не заметила реакции окружающих на их чрезмерную веселость.
   – Ну, раз моя репутация погублена, не могли бы проводить меня куда-нибудь, где есть чем дышать? Боюсь, эта смесь французских духов нравится мне куда меньше, чем свежий воздух.
   Рори с готовностью предложил ей руку и повел к выходу из бального зала.
   – По-моему, это не столько духи, сколько вонь множества потных тел, что не мудрено в такой духоте.
   – Пожалуй, – согласилась Элисон, входя в полутемную библиотеку. В камине пылал огонь, на столе горели свечи и стоял графин с бренди, предназначенный для джентльменов, которые пожелают отдохнуть от толпы.
   Рори усадил девушку перед окном и распахнул обе створки. Бальный зал мог быть набит дурно пахнущими телами, но Элисон оставалась такой же свежей, как и в начале вечера. Желание коснуться ее было почти неодолимым, но Рори уже принял решение. Он не станет тем мужчиной, который посягнет на ее невинность. И вообще, нечего ему здесь делать. Он уедет из страны, как только вернется его корабль.
   – В любом случае это неподходящая тема для разговора. – Он облокотился о каминную полку на почтительном расстоянии от девушки. – Лучше скажите, вы выбрали кого-нибудь из тех потенциальных женихов, которых моя тетушка представила вам сегодня?
   Элисон отвернулась, устремив взгляд на колокольню соседней церкви.
   – Надеюсь, леди Кемпбелл не будет слишком сильно разочарована, если я не сделаю блестящей партии?
   – Что? Неужели богатая наследница удовлетворится меньшим, чем маркиз?
   Заинтригованный, он придвинул к Элисон стул и оседлал его. Пламя свечей бросало отблески на нежные округлости, выступавшие над лифом ее платья, и чресла Рори не замедлили откликнуться. Добравшись до Лондона, он сразу же нашел сговорчивую девицу, но, видимо, этого оказалось недостаточно. Он поерзал, устраиваясь удобнее в ожидании ее ответа.
   – Я не вижу смысла в браке. Зачем женщине жертвовать своей свободой, выходя замуж за человека, который может делать все, что угодно, с ее состоянием, возвращая ей жалкие крохи? Да и то по доброте душевной. Чего ради я стану делать такую безумную вещь?
   Рори улыбнулся ее невинности.
   – Вы говорите как женщина, которая ничего не знает о любви.
   К его удивлению, Элисон резко захлопнула веер и обратилась к нему с несвойственной ей горячностью:
   – Вы ошибаетесь. Я достаточно знаю о любви, чтобы больше не попадаться на эту удочку. Мы любим сердцем, а мужчины – рассудком. Я усвоила урок и никогда его не забуду. В браке нет ничего привлекательного.
   Видимо, он задел чувствительную струну, чтобы привести ее в такое негодование. Сдвинув брови, Рори жестко произнес:
   – Назовите мне имя этой скотины, и я перережу ему горло.
   Элисон улыбнулась, глядя на его посуровевшее лицо. Не решаясь коснуться его, она легонько постучала веером по его плотно сжатым губам.
   – О, теперь, когда я стала наследницей, он с радостью женился бы на мне, только я этого не желаю. Так что, как видите, любовь не имеет значения. Я предпочитаю оставаться одна.
   Болезненное ощущение, пронзившее его внутренности, не позволило Рори оставить эту деликатную тему. Как далеко зашел тот тип, воспользовавшись невинностью Элисон? И каким надо быть подлецом, чтобы обидеть это ангельское создание? Если бы его руки могли дотянуться до шеи мерзавца, он придушил бы его не задумываясь.
   – А как насчет страсти? – выдавил он сквозь стиснутые зубы. – Ваш возлюбленный посвятил вас и в это? Если так, вы должны быть весьма холодной особой, отрекаясь от нее навечно.
   Элисон изумленно уставилась на него. Никто никогда не говорил с ней подобным образом, и она была не совсем уверена, что ей это нравится. Подхватив юбки, она поднялась на ноги и попыталась обойти стул. Рори поймал ее за локоть и тоже встал, возвышаясь над ней, словно башня, в ожидании ответа.
   – Отпустите меня, Маклейн.
   – Назовите мне его имя, Элисон.
   – Это не ваше дело. – Она попыталась выдернуть руку, но без особого успеха.
   – Скажите мне, что он украл лишь ваше сердце.
   Она вскинула на него взгляд, удивленная его угрожающим тоном.
   – Что это меняет? Я же не спрашиваю вас, скольких женщин вы перецеловали.
   Рори сделал глубокий вдох. Он ведет себя как законченный болван! Отпустив руку Элисон, он ласково коснулся ее плеча, чтобы не дать ей убежать.
   – Простите меня. Почему-то я чувствую себя ответственным за вас и, прежде чем отплыву, хотел бы знать, что вы счастливы. Не так-то легко перестать любить, как вы пытаетесь это представить.
   Элисон отвернулась от его пронизывающего взгляда. Он прав. Она попросила леди Кемпбелл внести Алана в список гостей, но он даже не потрудился ответить. Это ранило куда больнее, чем она согласилась бы признать.
   – Вы скоро отплываете?
   Рори едва сдержался, чтобы не тряхнуть ее за плечи в порыве досады.
   – Так не пойдет, дорогая. Я отвечу на ваш вопрос, но не раньше, чем вы ответите на мой. Если этот мужчина поддался вожделению, он должен отвечать за последствия. Полагаю, старина Фарнли достаточно умен, чтобы составить контракт, который не позволит ему промотать ваши деньги.
   Подобная идея ни разу не приходила ей в голову, и Элисон на секунду задумалась. Она вовсе не хотела, чтобы Алана заставляли жениться на ней; и потом, какая разница между вожделением и любовью?
   – Я не понимаю, милорд. Какие последствия могут быть от нескольких поцелуев и заверений в любви? Алан обещал любить меня, но ничего не говорил о свадьбе. Это все мои глупые мечты.
   Рори захотелось сжать ее в объятиях, так велико было его облегчение. А еще лучше – обхватить за тонюсенькую талию и осыпать поцелуями. Ему хотелось найти этого Алана и сказать ему, что он болван. Но он не сделал ничего подобного. Элисон выглядела необыкновенно изысканной в своем модном платье, заказанном для нее леди Кемпбелл, но в душе оставалась неискушенной сельской барышней. Рори не знал, почему это так радует его, но факт оставался фактом.
   Он погладил ее щеку и посторонился, давая ей пройти.
   – Пожалуй, будет лучше, если леди Кемпбелл объяснит вам все эти тонкости. Просто не позволяйте чересчур прытким джентльменам касаться ваших розовых губок, не имея серьезных намерений. Согласны?
   – Что, никаких поцелуев? – изумилась Элисон. Целоваться так приятно, Почему она должна отказываться от этого? Собственно, ей очень хотелось знать, каково это – целоваться с Маклейном. Но едва ли такой пустяк стоит того, чтобы выходить за него замуж.
   – Никаких, пока вы не будете обручены, – твердо ответил Рори, положив ладонь ей на спину и подталкивая к выходу.
   – С вами ужасно скучно, – заявила Элисон, надувшись, как капризный ребенок. – Я рада, что вы скоро уедете. – И, подхватив юбки, бросилась прочь, оставив его стоить в коридоре, качая головой и ухмыляясь.
   Заметив свою тетку, с любопытством наблюдавшую за ним, Рори прищурился и решительно двинулся к ней.
   – Дейдра, Элисон просила пригласить кого-нибудь конкретно на это маленькое столпотворение?
   Леди Кемпбелл коснулась указательным пальцем мушки, приклеенной в уголке рта, и склонила голову набок, глядя на своего хмурого племянника. Для нее не прошло незамеченным, что из всех женщин он выделил только ее протеже, и она сочла это хорошим знаком, а его вопрос обнадежил ее еще больше.
   – Да, она попросила пригласить кого-то из ее корнуоллских соседей. А в чем дело?
   – Вы знаете их имена? – спросил он, отказываясь удовлетворить ее любопытство.
   – Кажется, Тремейн. Сэр Томас и леди Тремейн с сыном. Как же его зовут? – Она задумалась, сморщив лоб и постукивая сложенным, веером по груди Рори.
   Он нетерпеливо схватил веер.
   – Случайно, не Алан?
   Ее лицо просияло.
   – Ну конечно! Как я могла забыть? Кстати, они только что приехали, задержались из-за какой-то поломки колеса. Проводить тебя к ним?
   Не удосужившись ответить, Рори круто развернулся и направился в бальный зал. Ему хватило беглого взгляда, чтобы среди кричащих туалетов и напудренных буклей отыскать белое платье и головку, увенчанную изящно уложенными локонами. Его руки сжались в кулаки при виде улыбки Элисон, беседовавшей с пожилой четой. Судя по выражению ее лица, она не слышала ни слова из того, что они говорили, и причиной тому был стоявший рядом высокий молодой человек.
   Проклятье, она превратила его мозги в студень! Надо будет завтра же поговорить с Фарнли, чтобы удостовериться, что есть какой-то способ защитить деньги Элисон от охотников за ее состоянием. А потом он уберется отсюда, как и намеревался ранее. Человеку с его профессией незачем надолго задерживаться среди цивилизованной публики.

Глава 5

   Фарнли смотрел на своего посетителя с плохо скрытым раздражением. Новый граф Гренвилл обладал внушительной фигурой и полным отсутствием терпимости к тем, кто уступал ему в силе или положении. В данный момент он метался по комнате, останавливаясь только затем, чтобы грохнуть кулаком по столу поверенного в подкрепление своих слов.
   – Я хочу знать, где она. Как глава семьи, я несу ответственность за девчонку. И не позволю ей прятаться за чужими спинами.
   Формально он был совершенно прав. Девушка должна жить со своей семьей. Мистер Фарнли первым бы подписался под этим утверждением, если бы у Элисон были какие-нибудь другие родственники, кроме этого погрязшего в пороках щеголя. К тому же граф не платил ему за услуги, а мисс Хэмптон платила. Так что поверенный хорошо знал, кому он служит.
   – Насколько мне известно, она остановилась у почтенных людей, связанных дружескими узами с семьей ее матери. – Он и сам так считал. Иначе как объяснить то, что юная наследница знает Кемпбеллов? – Уверен, с ней прекрасно обращаются. При первой же возможности я сообщу мисс Хэмптон, что вы справлялись о ней. Боюсь, милорд, это все, что я могу для вас сделать. В любом случае она знает, где вас найти, если у нее возникнет такое желание.
   – Клянусь Богом, я этого так не оставлю! Неужели вы думаете, что я позволю вам увиливать? Да я вам голову оторву!
   Взметнув полами широкого плаща, Гренвилл выскочил из комнаты. Грохот сапог сопровождал его путь по всему зданию. И лишь когда он выбрался на улицу и махнул кучеру, подзывая свою карету, обитатели конторы поверенного испустили дружный вздох облегчения.
   Мысли графа прыгали, как черти в решете. Он понимал, что напортачил с самого начала, недооценив свою противницу и упустив преимущество внезапности. Любая тактика, к которой он прибегнет теперь, должна быть тщательно продумана. Но если насилие и похищение не сработали, что, черт побери, остается?
   Первые же вопросы, заданные в клубе, принесли плоды. Гренвилл с мрачной иронией наблюдал, как его собеседники заключают между собой пари, ставя на того, кому удастся завоевать богатую наследницу. И хотя он дал понять ним олухам, что претендентам на ее руку придется обращаться к нему, было ясно, что любой мошенник с парой извилин в голове легко выведет его на чистую воду. Нужно срочно действовать.
   Ему удалось застать Элисон врасплох, появившись в гостиной леди Кемпбелл, где они принимали посетителей, приехавших выразить свой восторг состоявшимся накануне балом. Чашка дрогнула в руке Элисон, звякнув о блюдце, когда в дверях возникла знакомая высокая фигура, и она увидела злорадство в темных глазах графа. Для всех остальных это был визит вежливости, но Элисон казалось, что сам дьявол явился по ее душу.
   Леди Кемпбелл делала все, что было в ее силах, чтобы не подпустить Гренвилла к своей подопечной. Зная историю Элисон, она догадалась, что это и есть тот самый негодяй, который вынудил девушку бежать из дома, но при всем желании не могла вышвырнуть графа из своей гостиной. И когда Гренвилл, раздраженный ее назойливым вниманием, попросил разрешения поговорить с кузиной наедине, ей ничего не оставалось, как согласиться.
   Элисон, не подозревавшая, что за дверью разместился дворецкий, а лакей отправлен со срочным посланием к Рори, чувствовала себя так, словно за ней захлопнулась дверь тюремной камеры. Оказавшись безо всякой защиты в одной комнате с тем самым человеком, который нанял разбойников, чтобы похитить ее, она потеряла всякую надежду.
   – Мой секретарь занят сейчас получением специального разрешения. Завтра утром мы поженимся. Я распорядился, чтобы открыли городской дом. Пока мы поживем там. Единственное, что от вас требуется как от моей супруги, – это произвести на свет наследника, а потом можете жить как пожелаете. У замужней женщины гораздо больше свободы, чем в вашем нынешнем положении.
   Гренвилл замолчал, весьма довольный своим спичем. Он пользовался успехом у женщин и считался завидной партией. Правда, он давно не ухаживал за девственницами и понимал, что своей поспешностью напугал это смирное создание, но не сомневался, что легко справится с ее упрямством. Надо только успокоить ее, убедить в своих добрых намерениях, поговорить о детях и одарить несколькими томными поцелуями. Об остальном позаботится природа. Он подождал, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова, прежде чем приступать к более решительным действиям.
   – Что случилось с той женщиной, которую вы похитили?
   Это был совсем не тот ответ, которого он ожидал. Гренвилл злобно уставился на затылок Элисон, которая повернулась к нему спиной, как только они вошли в комнату. Ее нежная шея казалась еще более хрупкой из-за падавших на затылок тяжелых локонов. Он мог бы сломать ее одним движением, если бы не уверенность, что убийца не может наследовать состояние жертвы. За долгие годы, проведенные в ожидании дядюшкиного богатства, он наделал громадное количество долгов. Кредиторы уже пронюхали, что он не получил тех средств, на которые рассчитывал, и наверняка поджидают его на каждой ступеньке дома, где он снимает квартиру. Нет, с пустыми карманами он не может вернуться к себе домой. Без денег Элисон ему придется бежать из страны или гнить в долговой тюрьме.
   – Я отправил ее восвояси, заплатив за причиненные неудобства. Но меня ничуть не позабавила ваша маленькая хитрость. Я же сказал, что женюсь на вас. Вы станете графиней Гренвилл. При вашем сомнительном происхождении едва ли можно рассчитывать на большее. Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы носиться с мечтами о любви. Ваше богатство привлечет к вам худших из мошенников. Я, по крайней мере, предлагаю вам дом и достойное имя.
   – Я могу завести собственный дом, а что касается имени, думаю, ему недолго оставаться достойным. Нет, благодарю вас, милорд. Я не могу принять ваше предложение, – произнесла Элисон, не поворачиваясь. Она чувствовала себя смелее, не видя его глаз, ибо боялась прочитать в них свою судьбу.
   Гренвилл шагнул ближе и взял ее за плечо.
   – У вас нет выбора, кузина. Утром вы выйдете за меня замуж, и мы как-нибудь поладим. Если вы откажетесь, то не исключено, что этот дом загорится, его хозяйка попадет в лапы грабителей, а вы сами, связанная по рукам и ногам, окажетесь на пути во французский бордель. У меня есть друзья в самых удивительных местах. Я не советовал бы вам бороться со мной.
   Он с удовлетворением отметил, что девушка вздрогнула. Это подтвердило его первоначальное мнение, что Элисон Хэмптон относится к тем слабым созданиям, которые готовы бежать прочь при виде настоящего мужчины. Он предпочитал более темпераментных женщин, но выбирать не приходилось. Впрочем, хорошо, что она слишком труслива, чтобы плюнуть на его блеф. Разумеется, Гренвилл не собирался выполнять ни одну из своих угроз, но особа, столь глупая, чтобы поверить в них, определенно нуждается в мужской опеке. Он делает ей одолжение, объединяя ее неискушенность со своим опытом.
   Скользнув рукой вверх, он обхватил подбородок Элисон и повернул к себе ее лицо. У нее были странные глаза. Вначале ему показалось, что они голубые, но, пока он смотрел в них, они приобрели льдисто-серый оттенок, который мог бы заморозить более впечатлительного человека. Опушенные черными ресницами, они завораживали, словно глаза ведьмы, но Гренвилл не был суеверным. Он склонил голову к ее сочным губам, намереваясь заявить права на то, что в скором времени будет принадлежать ему.
   Возбужденный ощущением женщины в своих руках, граф не услышал щелчка открывшейся двери. И только когда маленькая чертовка вонзила зубы в его нижнюю губу, заставив вскрикнуть от боли, он услышал за спиной смех и понял, что его унижение не обошлось без свидетелей. Выругавшись, Гренвилл отшвырнул Элисон и схватился за шпагу.
   Мужчина, прислонившийся к косяку двери, уступал графу в росте, но небрежная манера, с которой он скрестил на груди мускулистые руки, говорила о недюжинной силе. Гренвилл сузил глаза, оценивая противника. Судя по его невозмутимому виду, это был не оскорбленный любовник, а бывалый вояка, не упускающий случая принять участие в хорошей схватке.
   – Нет нужды представлять нас, дорогая. Как я понимаю, это Гренвилл. Меня зовут Маклейн. А теперь, когда формальности соблюдены, я хотел бы знать, куда прислать моих секундантов.