Страница:
К ее удивлению, отозвался хозяин дома:
– Все это бабьи выдумки. – Он сплюнул в огонь и свирепо глянул на свою жену, прежде чем продолжить на гортанном, но разборчивом английском. – Ваша матушка была красивой девушкой, никому не причинившей вреда. Здесь найдутся люди, которые до сих пор сожалеют, что она покинула наши края.
Это сообщение вызвало улыбку на губах Элисон, но, судя по взгляду, который она бросила на Рори, ее не удовлетворил уклончивый ответ. Видимо, бабушка, привившая ей любовь к шотландским легендам, не позаботилась о том, чтобы внушить ей трепет перед суевериями горцев. Рори надеялся, что его юная жена сумеет приспособиться к этим двум сторонам его мира. Учитывая ее дар, это будет совсем непросто.
С чуть ли не извиняющимся видом хозяйка вытащила из железной духовки теплые лепешки и разлила по мискам густую похлебку. Когда Элисон издала возглас восхищения, отведав предложенное блюдо, старушка озадаченно уставилась на нее, затем повернулась к Рори. Его она знала с детства и считала своим, несмотря на доставшийся ему по наследству титул. Другое дело его жена. Элегантный покрой шерстяного платья, отделанного кружевами и лентами, каждое движение их гостьи свидетельствовали о богатстве и благородном происхождении. Казалось невероятным, что столь утонченная особа может восхищаться немудреной крестьянской пищей.
– У моей жены простые вкусы, Пег, – сообщил Рори в ответ на взгляд хозяйки. – Иначе почему бы она выбрала меня?
Это вызвало смех, ожививший трапезу, и все с аппетитом принялись за еду. Элисон с любопытством наблюдала за Рори, с лица которого не сходила улыбка. Угрюмые складки вокруг его рта разгладились, морщины на лбу почти исчезли. Он явно чувствовал себя здесь как дома. Неплохо бы и ей научиться вести себя так же.
Ее решимость приспособиться к этой жизни подверглась серьезному испытанию чуть позже, когда гостеприимные хозяева препроводили их в тесную каморку в задней части дома. Они предоставили в их распоряжение единственную кровать, имевшуюся в наличии. Остальные легли на полу в общей комнате. В слабом свете одинокой свечи Элисон взглянула на тонкий продавленный тюфяк, затем перевела глаза на Рори.
Он пожал плечами.
– Либо здесь, либо в карете, девонька. Но ты же не хочешь оскорбить их чувства отказом?
Какая практичность! Элисон молча повернулась к нему спиной, чтобы он помог ей раздеться. Это, за неимением горничной, превратилось в обязанность Рори. Несколько плотных сорочек и нижних юбок, надетых под платье, исключали всякую возможность интимных прикосновений, тем не менее, спина Элисон оцепенела, пока его пальцы возились с застежками.
Рори ограничился тем, что снял камзол, галстук и башмаки. Разделенные нижними юбками Элисон, они смогли расположиться на узкой постели только вплотную друг к другу, лежа на боку. Вытянувшись на краю кровати, Рори слегка согнул колени и положил ладонь на талию жены.
Искушение сдвинуть руку вверх к округлым возвышенностям, увенчанным заострившимися маковками, было так велико, что только напряженная поза Элисон, которая, казалось, затаила дыхание, удерживала Рори в рамках приличий. К счастью, благодаря преграде из нижних юбок степень его желания оставалась незаметной для объекта его вожделения. Подавив стон разочарования, Рори напомнил себе, где они находятся. Конечно, им уже приходилось заниматься любовью за тонкими стенами и в узких постелях, но это было до того, как мрачная тень его вины пролегла между ними. В нынешних обстоятельствах едва ли можно ожидать от Элисон ответного пыла.
Когда он проснулся утром, Элисон еще спала, более утомленная путешествием, чем согласилась бы признать. Приподнявшись на локте, Рори убрал с ее лба шелковистые пряди. Лицо Элисон слегка осунулось, под глазами залегли темные круги, но на щеках горел здоровый румянец, влажные губы приоткрылись, притягивая его, как нектар пчелу. Только один поцелуй, пообещал он себе, только один, чтобы скрасить наступающий день…
Разбуженная грохотом чугунной сковороды в соседней комнате, Элисон распахнула глаза и обнаружила нависшего над ней Рори. Натянутое до подбородка теплое одеяло надежно защищало ее от нескромных взглядов, тем не менее, она испуганно вздрогнула, когда он погладил пальцами то место, где когда-то красовался синяк от его удара.
Рори тотчас убрал руку и заставил себя улыбнуться.
– Выглянуло солнце, милая. Если пораньше двинуться в путь, то к вечеру мы будем на месте.
Элисон кивнула и поправила одеяло, когда он поднялся. В тесной комнатушке не было ни умывальника, чтобы привести себя в порядок, ни уединения, необходимого, чтобы воспользоваться облупленным ночным горшком, стоявшим под кроватью. Рори, все еще одетый во вчерашнюю рубашку и бриджи, натянул камзол и заляпанные грязью сапоги.
Элисон наблюдала за ним с обеспокоенным выражением.
– Мистер Фарнли сказал, что направил вперед посыльного, чтобы дом подготовили к нашему приезду. Может, мне следует переодеться во что-нибудь более приемлемое?
Рори поднял дорожное платье Элисон, казавшееся ему более чем приемлемым, и бросил на нее озадаченный взгляд. Затем, сообразив, что она не знает, как должна выглядеть жена лэрда, и боится опозорить его своим видом, усмехнулся и покачал головой.
– Для здешних мест ты выглядишь просто великолепно. Мы же не в Лондоне, милая. Тебе больше незачем беспокоиться, что твои драгоценности недостаточно роскошны или кружевная отделка слишком скромна. Возможно, кого-то это и волнует, но только не Маклейнов. Старайся держать себя и ребенка в тепле и сухости, и тебя будут считать добропорядочной и разумной женщиной. Здесь это самый большой комплимент.
Элисон облегченно улыбнулась.
– Думаю, Маклейны мне понравятся. А как насчет Макгиннесов?
– Их слишком мало осталось, чтобы тревожиться по этому поводу. А теперь вставай, любимая. Пора собираться.
Рори называл ее «любимая» лишь в минуты особого расположения. Элисон, дорожившая этими редкими моментами, поспешила выполнить его указания. Она давно избавилась от заблуждения, будто он любит ее, но не так-то легко отказаться от надежды. Прошло то время, когда она воспринимала любовь как должное. Теперь она знала цену тому, что потеряла, и готова была сделать все, что в ее силах, чтобы заслужить хотя бы его привязанность. Просто надо научиться справляться с паникой, которая охватывает ее каждый раз, когда Рори приблизится. Иначе она никогда не завоюет его.
Когда он вышел из комнаты – в высоких сапогах, с волосами, аккуратно стянутыми в косичку, и камзоле, ловко сидевшем на его ладной фигуре, – Элисон почувствовала, что лед в ее груди начал таять. Кем бы ни был Рори, что бы он ни сделал, она больше не могла скрывать правду от самой себя. Она любит его и должна каким-то образом добиться взаимности. Рори умел любить, когда был подростком, и теперь, став взрослым мужчиной, нуждается в напоминании.
Уже давно наступила ночь, когда усталый всадник, проделавший верхом весь путь от Плимута, прибыл наконец в свое корнуоллское поместье. Его тяжелый плащ пропитался влагой от холодного дождя, моросившего, пока он скакал по заболоченным пустошам. Дорогу он определял только благодаря инстинкту и смутным воспоминаниям. При виде сурового каменного строения, вздымавшегося над скалами, из его груди вырвался вздох облегчения. Его путешествие подошло к концу.
Кое-где в окнах горел приветливый огонь. Спешившись, мужчина подошел к массивному порталу и стукнул тяжелым молотком о медную пластину, прикрепленную к толстым дубовым доскам. Эхо ударов разнеслось по холлу, но ему пришлось стукнуть еще несколько раз, прежде чем внутри здания послышались шаги и дверь распахнусь. Мужчина поспешно шагнул внутрь, прячась от дождя.
Дворецкий попятился, с изумлением взирая на незнакомца, который проследовал внутрь величественного холла и, сдернув с головы промокшую, но богато расшитую треуголку, с собственническим видом огляделся.
– Что вам угодно, сударь? – осведомился дворецкий, пытаясь скрыть за высокомерным тоном тревогу. Поместье майоратное, Не мог же новый граф проиграть его в карты?
Мужчина обратил пристальный взгляд на престарелого слугу, пытаясь найти знакомые черты. Двадцать лет ни для кого не прошли даром, но, видимо, он нашел то, что искал, и его лицо осветила юношеская ухмылка, неожиданная для человека, чьи волосы посеребрила седина.
– Хьюэрз, тебя не узнать в этом парике. Помнится, ты уже здорово облысел, когда мы в последний раз виделись. Александр дома?
При столь фамильярном упоминании имени хозяина дворецкий побледнел и вгляделся в лицо незнакомца, не осмеливаясь поверить давно забытым воспоминаниям. День всех святых прошел, и призраки больше не расхаживают по ночам.
– Если вы имеете в виду его сиятельство, то он отсутствует. Но я буду счастлив передать сообщение его секретарю, если вы изволите сообщить, в чем состоит ваше дело.
Мужчина только усмехнулся в ответ на эту явную попытку отделаться от него. Скинув плащ, он сунул его в руки опешившему дворецкому.
– Тебе не удастся выставить меня на улицу в такую погоду только потому, что у тебя плохая память, Хьюэрз. Если сын моего кузена не здесь, то где же он?
Кузена? Зубы старого слуги щелкнули, и он побледнел еще, больше, уставившись на призрак, представший перед ним во плоти.
– Но ведь это не вы, милорд? – в смятении пробормотал он, перейдя на родной язык.
В бледно-голубых глазах незнакомца отразилась печаль, на лбу резче обозначились морщины, улыбка исчезла.
– Да нет, Хьюэрз, это я. Собственной персоной. Долго же меня не было. Впрочем, моя история еще длиннее. Говорят, у меня есть дочь. Я собирался расспросить об этом Алекса, но поскольку его нет дома… Я не в состоянии ждать. Где она? Тебе что-нибудь известно?
В последний раз Хьюэрз видел барышню в тот вечер, когда она ошпарила горячим чаем ногу его сиятельства, после чего собрала свои вещички и исчезла. Среди слуг ходили слухи, будто бы Тремейны видели ее в Лондоне, но это были досужие разговоры. Не может же он потчевать сплетнями человека, который восстал из мертвых?
– Ничего определенного, милорд. Если вы позволите, я позову Хетти, чтобы она приготовила вам комнату. Полагаю, Тремейны могли бы сообщить вам кое-какие сведения завтра утром.
Эверетт Хэмптон, законный граф Гренвилл, устремил тяжелый взгляд на заметно нервничавшего дворецкого. Не для того он проехал полмира, чтобы слуги морочили ему голову. Даже по прошествии нескольких недель рассказ губернатора все еще звучал в его ушах, вызывая горечь и гнев. Чтобы держать его в неведении и дальше, потребуется сам дьявол.
– Тогда, Хьюэрз, возможно, ты скажешь, где находится мой наследник?
Дворецкий ни на минуту не усомнился, что это приказ, а не просьба, и с готовностью ответил:
– Охотится в Шотландии с друзьями, милорд.
Глава 28
– Все это бабьи выдумки. – Он сплюнул в огонь и свирепо глянул на свою жену, прежде чем продолжить на гортанном, но разборчивом английском. – Ваша матушка была красивой девушкой, никому не причинившей вреда. Здесь найдутся люди, которые до сих пор сожалеют, что она покинула наши края.
Это сообщение вызвало улыбку на губах Элисон, но, судя по взгляду, который она бросила на Рори, ее не удовлетворил уклончивый ответ. Видимо, бабушка, привившая ей любовь к шотландским легендам, не позаботилась о том, чтобы внушить ей трепет перед суевериями горцев. Рори надеялся, что его юная жена сумеет приспособиться к этим двум сторонам его мира. Учитывая ее дар, это будет совсем непросто.
С чуть ли не извиняющимся видом хозяйка вытащила из железной духовки теплые лепешки и разлила по мискам густую похлебку. Когда Элисон издала возглас восхищения, отведав предложенное блюдо, старушка озадаченно уставилась на нее, затем повернулась к Рори. Его она знала с детства и считала своим, несмотря на доставшийся ему по наследству титул. Другое дело его жена. Элегантный покрой шерстяного платья, отделанного кружевами и лентами, каждое движение их гостьи свидетельствовали о богатстве и благородном происхождении. Казалось невероятным, что столь утонченная особа может восхищаться немудреной крестьянской пищей.
– У моей жены простые вкусы, Пег, – сообщил Рори в ответ на взгляд хозяйки. – Иначе почему бы она выбрала меня?
Это вызвало смех, ожививший трапезу, и все с аппетитом принялись за еду. Элисон с любопытством наблюдала за Рори, с лица которого не сходила улыбка. Угрюмые складки вокруг его рта разгладились, морщины на лбу почти исчезли. Он явно чувствовал себя здесь как дома. Неплохо бы и ей научиться вести себя так же.
Ее решимость приспособиться к этой жизни подверглась серьезному испытанию чуть позже, когда гостеприимные хозяева препроводили их в тесную каморку в задней части дома. Они предоставили в их распоряжение единственную кровать, имевшуюся в наличии. Остальные легли на полу в общей комнате. В слабом свете одинокой свечи Элисон взглянула на тонкий продавленный тюфяк, затем перевела глаза на Рори.
Он пожал плечами.
– Либо здесь, либо в карете, девонька. Но ты же не хочешь оскорбить их чувства отказом?
Какая практичность! Элисон молча повернулась к нему спиной, чтобы он помог ей раздеться. Это, за неимением горничной, превратилось в обязанность Рори. Несколько плотных сорочек и нижних юбок, надетых под платье, исключали всякую возможность интимных прикосновений, тем не менее, спина Элисон оцепенела, пока его пальцы возились с застежками.
Рори ограничился тем, что снял камзол, галстук и башмаки. Разделенные нижними юбками Элисон, они смогли расположиться на узкой постели только вплотную друг к другу, лежа на боку. Вытянувшись на краю кровати, Рори слегка согнул колени и положил ладонь на талию жены.
Искушение сдвинуть руку вверх к округлым возвышенностям, увенчанным заострившимися маковками, было так велико, что только напряженная поза Элисон, которая, казалось, затаила дыхание, удерживала Рори в рамках приличий. К счастью, благодаря преграде из нижних юбок степень его желания оставалась незаметной для объекта его вожделения. Подавив стон разочарования, Рори напомнил себе, где они находятся. Конечно, им уже приходилось заниматься любовью за тонкими стенами и в узких постелях, но это было до того, как мрачная тень его вины пролегла между ними. В нынешних обстоятельствах едва ли можно ожидать от Элисон ответного пыла.
Когда он проснулся утром, Элисон еще спала, более утомленная путешествием, чем согласилась бы признать. Приподнявшись на локте, Рори убрал с ее лба шелковистые пряди. Лицо Элисон слегка осунулось, под глазами залегли темные круги, но на щеках горел здоровый румянец, влажные губы приоткрылись, притягивая его, как нектар пчелу. Только один поцелуй, пообещал он себе, только один, чтобы скрасить наступающий день…
Разбуженная грохотом чугунной сковороды в соседней комнате, Элисон распахнула глаза и обнаружила нависшего над ней Рори. Натянутое до подбородка теплое одеяло надежно защищало ее от нескромных взглядов, тем не менее, она испуганно вздрогнула, когда он погладил пальцами то место, где когда-то красовался синяк от его удара.
Рори тотчас убрал руку и заставил себя улыбнуться.
– Выглянуло солнце, милая. Если пораньше двинуться в путь, то к вечеру мы будем на месте.
Элисон кивнула и поправила одеяло, когда он поднялся. В тесной комнатушке не было ни умывальника, чтобы привести себя в порядок, ни уединения, необходимого, чтобы воспользоваться облупленным ночным горшком, стоявшим под кроватью. Рори, все еще одетый во вчерашнюю рубашку и бриджи, натянул камзол и заляпанные грязью сапоги.
Элисон наблюдала за ним с обеспокоенным выражением.
– Мистер Фарнли сказал, что направил вперед посыльного, чтобы дом подготовили к нашему приезду. Может, мне следует переодеться во что-нибудь более приемлемое?
Рори поднял дорожное платье Элисон, казавшееся ему более чем приемлемым, и бросил на нее озадаченный взгляд. Затем, сообразив, что она не знает, как должна выглядеть жена лэрда, и боится опозорить его своим видом, усмехнулся и покачал головой.
– Для здешних мест ты выглядишь просто великолепно. Мы же не в Лондоне, милая. Тебе больше незачем беспокоиться, что твои драгоценности недостаточно роскошны или кружевная отделка слишком скромна. Возможно, кого-то это и волнует, но только не Маклейнов. Старайся держать себя и ребенка в тепле и сухости, и тебя будут считать добропорядочной и разумной женщиной. Здесь это самый большой комплимент.
Элисон облегченно улыбнулась.
– Думаю, Маклейны мне понравятся. А как насчет Макгиннесов?
– Их слишком мало осталось, чтобы тревожиться по этому поводу. А теперь вставай, любимая. Пора собираться.
Рори называл ее «любимая» лишь в минуты особого расположения. Элисон, дорожившая этими редкими моментами, поспешила выполнить его указания. Она давно избавилась от заблуждения, будто он любит ее, но не так-то легко отказаться от надежды. Прошло то время, когда она воспринимала любовь как должное. Теперь она знала цену тому, что потеряла, и готова была сделать все, что в ее силах, чтобы заслужить хотя бы его привязанность. Просто надо научиться справляться с паникой, которая охватывает ее каждый раз, когда Рори приблизится. Иначе она никогда не завоюет его.
Когда он вышел из комнаты – в высоких сапогах, с волосами, аккуратно стянутыми в косичку, и камзоле, ловко сидевшем на его ладной фигуре, – Элисон почувствовала, что лед в ее груди начал таять. Кем бы ни был Рори, что бы он ни сделал, она больше не могла скрывать правду от самой себя. Она любит его и должна каким-то образом добиться взаимности. Рори умел любить, когда был подростком, и теперь, став взрослым мужчиной, нуждается в напоминании.
Уже давно наступила ночь, когда усталый всадник, проделавший верхом весь путь от Плимута, прибыл наконец в свое корнуоллское поместье. Его тяжелый плащ пропитался влагой от холодного дождя, моросившего, пока он скакал по заболоченным пустошам. Дорогу он определял только благодаря инстинкту и смутным воспоминаниям. При виде сурового каменного строения, вздымавшегося над скалами, из его груди вырвался вздох облегчения. Его путешествие подошло к концу.
Кое-где в окнах горел приветливый огонь. Спешившись, мужчина подошел к массивному порталу и стукнул тяжелым молотком о медную пластину, прикрепленную к толстым дубовым доскам. Эхо ударов разнеслось по холлу, но ему пришлось стукнуть еще несколько раз, прежде чем внутри здания послышались шаги и дверь распахнусь. Мужчина поспешно шагнул внутрь, прячась от дождя.
Дворецкий попятился, с изумлением взирая на незнакомца, который проследовал внутрь величественного холла и, сдернув с головы промокшую, но богато расшитую треуголку, с собственническим видом огляделся.
– Что вам угодно, сударь? – осведомился дворецкий, пытаясь скрыть за высокомерным тоном тревогу. Поместье майоратное, Не мог же новый граф проиграть его в карты?
Мужчина обратил пристальный взгляд на престарелого слугу, пытаясь найти знакомые черты. Двадцать лет ни для кого не прошли даром, но, видимо, он нашел то, что искал, и его лицо осветила юношеская ухмылка, неожиданная для человека, чьи волосы посеребрила седина.
– Хьюэрз, тебя не узнать в этом парике. Помнится, ты уже здорово облысел, когда мы в последний раз виделись. Александр дома?
При столь фамильярном упоминании имени хозяина дворецкий побледнел и вгляделся в лицо незнакомца, не осмеливаясь поверить давно забытым воспоминаниям. День всех святых прошел, и призраки больше не расхаживают по ночам.
– Если вы имеете в виду его сиятельство, то он отсутствует. Но я буду счастлив передать сообщение его секретарю, если вы изволите сообщить, в чем состоит ваше дело.
Мужчина только усмехнулся в ответ на эту явную попытку отделаться от него. Скинув плащ, он сунул его в руки опешившему дворецкому.
– Тебе не удастся выставить меня на улицу в такую погоду только потому, что у тебя плохая память, Хьюэрз. Если сын моего кузена не здесь, то где же он?
Кузена? Зубы старого слуги щелкнули, и он побледнел еще, больше, уставившись на призрак, представший перед ним во плоти.
– Но ведь это не вы, милорд? – в смятении пробормотал он, перейдя на родной язык.
В бледно-голубых глазах незнакомца отразилась печаль, на лбу резче обозначились морщины, улыбка исчезла.
– Да нет, Хьюэрз, это я. Собственной персоной. Долго же меня не было. Впрочем, моя история еще длиннее. Говорят, у меня есть дочь. Я собирался расспросить об этом Алекса, но поскольку его нет дома… Я не в состоянии ждать. Где она? Тебе что-нибудь известно?
В последний раз Хьюэрз видел барышню в тот вечер, когда она ошпарила горячим чаем ногу его сиятельства, после чего собрала свои вещички и исчезла. Среди слуг ходили слухи, будто бы Тремейны видели ее в Лондоне, но это были досужие разговоры. Не может же он потчевать сплетнями человека, который восстал из мертвых?
– Ничего определенного, милорд. Если вы позволите, я позову Хетти, чтобы она приготовила вам комнату. Полагаю, Тремейны могли бы сообщить вам кое-какие сведения завтра утром.
Эверетт Хэмптон, законный граф Гренвилл, устремил тяжелый взгляд на заметно нервничавшего дворецкого. Не для того он проехал полмира, чтобы слуги морочили ему голову. Даже по прошествии нескольких недель рассказ губернатора все еще звучал в его ушах, вызывая горечь и гнев. Чтобы держать его в неведении и дальше, потребуется сам дьявол.
– Тогда, Хьюэрз, возможно, ты скажешь, где находится мой наследник?
Дворецкий ни на минуту не усомнился, что это приказ, а не просьба, и с готовностью ответил:
– Охотится в Шотландии с друзьями, милорд.
Глава 28
Стегсхед, ноябрь 1760 года
Окутанная вечерним туманом, квадратная каменная башня, возвышавшаяся над развалинами древней крепости, казалась чем-то нереальным. Элисон не отрывала от нее глаз, словно опасалась, что она исчезнет, прежде чем они доберутся до цели. Извивавшаяся по крутому склону дорога немногим отличалась от козьей тропы. Карету так трясло и раскачивало, что Элисон приходилось цепляться за оконную раму, чтобы удержаться на сиденье. Ей следовало настоять на том, чтобы ехать верхом, но она была не слишком умелой наездницей, и Рори отказался даже обсуждать это.
Видимо, их заметили издалека, массивные деревянные двери приветливо распахнулись, когда Рори помог Элисон выбраться из кареты. Не отпуская его руки, словно это могло придать ей силу и уверенность, Элисон подняла взгляд на устремленную ввысь башню, которую ее мать и бабушка считали своим домом. Должно быть, когда-то это было впечатляющее сооружение, но теперь оно производило тягостное впечатление разрушения и заброшенности.
В дверях появилось несколько маленьких фигурок, и Элисон потребовалась секунда-другая, чтобы сообразить, что они кажутся такими крохотными просто по контрасту с исполинскими дверями. Облегченно вздохнув, что ее встречают обыкновенные люди, а не шотландские гномы, Элисон благодарно оперлась на руку Рори, когда он повел ее к их новому дому.
Она слишком устала, чтобы замечать что-либо, кроме лиц, взиравших на нее с самыми разнообразными выражениями: от добродушных улыбок до подозрительных гримас. Ощутив слабость и легкое головокружение, обычно предшествующие видениям, Элисон крепче ухватилась за Рори. Не хватает только, чтобы очередной приступ ясновидения застал ее прямо здесь, перед суеверными людьми, которые видят ее впервые.
Почувствовав, что пальцы Элисон сжали его локоть, Рори бросил обеспокоенный взгляд на ее бледное лицо. Он успел поймать умоляющий взгляд серых глаз, прежде чем они приняли отсутствующее выражение. Только что она была здесь, а секунду спустя ускользнула в неведомый мир.
Подхватив жену на руки, Рори быстро проследовал через огромный портал и оказался в просторном холле, каменные стены которого прикрывали старинные гобелены.
– Где комната хозяйки? Скорее!
Встревоженная седовласая женщина, облаченная в фартук и чепец, поспешила к массивной каменной лестнице, которая вела наверх. Рори зашагал следом, оставив кучера и лакея заниматься лошадьми и багажом.
Миновав лестничный пролет, показавшийся Рори бесконечным, они устремились дальше. Элисон дрожала всем телом, и страх гнал Рори вперед, не позволяя остановиться. К счастью, на следующей лестничной площадке домоправительница свернула в узкий коридор и распахнула одну из дверей на правой стороне.
Видимо, к их приезду слуги сняли обветшавшие занавески и полог кровати, поэтому обшитая деревянными панелями комната казалась пустой и неуютной. В камине горел огонь, но небольшое пламя еще не успело согреть воздух и устранить запах сырости.
Поеживаясь от холода, Рори направился к старинной кровати с высокими деревянными спинками. Постель была застлана свежим бельем и толстыми одеялами. Поблагодарив Господа за его малые милости, Рори опустил Элисон на покрывало и расстегнул ее плащ.
Сознавая, что пожилая женщина наблюдает за каждым его движением, он бросил через плечо:
– Принесите теплой воды и, если найдется, горячий чай или бульон. Миледи неважно себя чувствует, путешествие утомило ее.
Столь простое и внятное объяснение внезапного недомогания молодой хозяйки было встречено с явным облегчением. Домоправительница поспешно вышла, чтобы выполнить его указания, оставив Рори наедине с Элисон, ускользнувшей за незримый барьер.
– Девонька, я не знаю, что с тобой. Помоги мне, милая. Скажи, что делать, – в смятении прошептал он, взяв ее за руки.
Элисон пугала его, когда впадала в такое состояние, заставляя беспомощно ждать, пока она очнется. Рори отчаянно боялся, что она останется в своем неведомом мире и не вернется к нему.
Элисон услышала его мольбу, и ресницы ее дрогнули. Само сознание, что он рядом, давало ей ощущение безопасности, и она крепко сжала его пальцы.
– Со мной все в порядке, – вымолвила она, понимая, что ему необходимо это знать. Она больше не опасалась, что Рори желает ее смерти или исчезновения. В его голосе звучала тревога, а в глазах – когда она наконец взглянула на него – мучительное беспокойство. Пусть сколько угодно притворяется равнодушным, теперь она знает, что он совсем не бессердечный.
– Элис, ты чуть не довела меня до сердечного приступа. Первое, что мы должны сделать, так это найти врача, – заявил Рори, пытаясь скрыть свой страх за деловитым тоном.
– Даже если ты найдешь здесь врача, что маловероятно, он просто скажет: «Она ждет ребенка, парень. Позови меня месяцев через пять или около того».
Рори слабо усмехнулся, оценив искусство, с которым она изобразила местного эскулапа.
– Я столько не протяну, если ты продолжишь в том же духе. Ты хоть представляешь себе, каково это: таскать тебя по лестницам?
Элисон рассмеялась, глядя на его жалобную гримасу, и попыталась сесть, когда в комнату ворвалась хлопотливая домоправительница с подносом в руках, за которой следовала молоденькая девушка с кувшином горячей воды.
Рассказать, что ей снова привиделся снежный буран, только чуть яснее, не оставалось времени. Рори, конечно, скажет, что здесь не бывает таких снегопадов, как в горах на севере, но Элисон знала лучше. Пейзаж, который она видела в своем видении, был всего лишь копией того, что можно было наблюдать за окном прямо сейчас. Только занесенным снегом.
Что ж, если для нее не найдется других дел, можно будет заняться подготовкой к зимним буранам. Бросив взгляд на суетившихся вокруг служанок, она потянула Рори за руку.
– Когда ты ждешь известий от Дугала?
Он поднял бровь, удивленный неожиданным вопросом:
– Я еще не успел связаться с ним. Обычно мы обмениваемся сообщениями через Глазго. А в чем дело?
– Мне нужно кое-что заказать в Лондоне или Эдинбурге – или в любом другом месте, где можно приобрести ткани, ну и все такое. Вполне возможно, что нам постелили единственный комплект белья, который имеется в доме. – Последнюю фразу она произнесла вполголоса, чтобы не задеть чувства слуг, которые, подбросив торф в очаг, терпеливо ожидали дальнейших указаний.
Рори нахмурился.
– Я не могу допустить, чтобы «Морская ведьма» отправилась за приобретением предметов роскоши, Элисон. Ты же видела вчера, как живут здесь люди. Думаю, нам следует изучить обстановку, а затем решить, как лучше распорядиться своими средствами.
Элисон уставилась на него, потрясенная внезапным озарением. Она уже поняла, что Рори не собирался использовать их брак, чтобы прибрать к рукам ее деньги, но, оказывается, он вообще не намерен притрагиваться к ним! Никакого другого объяснения его бережливости просто не может быть. Разозленная его упрямством, когда столько можно сделать с совершенно бесполезными доходами, которые накапливаются в каком-то лондонском банке, Элисон попыталась встать с кровати.
– Никогда в жизни я не видела такого упрямого, тупоголового и невыносимого типа! Не сомневаюсь, что Дугал отнесся бы к моим нуждам с большим пониманием, но в конце концов я могу обратиться к мистеру Фарнли или Дейдре. Я закажу все необходимое через них! Можешь мерзнуть хоть до посинения, если этого требует твоя совесть, но я не позволю, чтобы мои служащие страдали от неоправданных лишений только для того, чтобы потешить твою гордость. Убирайся. Мне нужно переодеться.
Служанки с изумлением наблюдали, как их лэрд поднялся и, холодно кивнув в ответ на вспышку гнева своей хрупкой супруги, вышел из комнаты. Женщины растерянно переглянулись, не зная, то ли им следовать за ним, то ли остаться с хозяйкой. И лишь когда по бледным, словно сделанным из фарфора щекам полились безмолвные слезы, они сообразили, что между молодыми супругами разыгралась нешуточная драма. Что ж, сила на стороне лэрда, а единственное оружие леди – ее красота.
Как это бывает обычно, служанки разделились. Домоправительница поспешила вслед за хозяином, дабы позаботиться о его нуждах, а юная горничная осталась с хозяйкой, чтобы помочь ей раздеться и позаботиться о ее удобствах. В последующие дни все остальные домочадцы разделились по тому же принципу.
Элисон практически не имела опыта ведения хозяйства, особенно такого, как ее вновь обретенный дом. Все слуги были недавно наняты и еще не притерлись друг к другу. После смерти бабушки забота о ее шотландских владениях легла на управляющего и экономку деда Элисон. Назначенный ими смотритель следил за сохранностью стен и крыши старого замка, но его не волновали такие мелочи, как мыши в кладовых, плесень в буфетной и протечки в оконных рамах. В кухне имелся всего лишь один огромный очаг, там готовили пищу с незапамятных времен. Посуда состояла из пестрого набора облупленной керамики и оловянных приборов. Великолепные образчики старинной мебели, приобретенной пару столетий назад, потрескались и покрылись плесенью за долгие годы небрежения. В доме не хватало тюфяков даже для того ограниченного числа слуг, которых Рори решился нанять.
Поскольку до недавних пор в замке проживали только смотритель с женой, то и запасы провизии были рассчитаны на скромные потребности этой пары. Элисон начала с того, что принялась составлять список самых необходимых продуктов, учитывая примитивность оборудования кухни и того расстояния, на которое все это придется доставлять.
Она уже готова была сдаться, подавленная безнадежностью задачи, когда юная горничная, превратившаяся в ее самого преданного союзника, сделала небрежное замечание, которое подхлестнуло ее решимость.
– Моя мама работала у вашего дедушки, когда он был жив. Она говорит, будто тогда это был красивый дом, а не такая развалюха, как сейчас. Хорошо бы эти времена вернулись.
Элисон, сидевшая за кухонным столом, испещренным многочисленными отметинами от ножа, подняла голову от бесконечного списка и посмотрела на темноволосую девчушку, выгребавшую пепел из очага.
– А где теперь твоя мать?
Девочка ссыпала пепел в ведро.
– Позапрошлым летом был недород, вот она и захворала. Ну а когда пришла зима… – Она смиренно пожала плечами. – Теперь, наверное, все пойдет по-другому, раз вы приехали. Ма говорила, будто даже после смерти мужа леди заботилась о том, чтобы здешние жители не голодали. Правда, после мятежа здесь и людей-то почти не осталось.
Вздохнув, Элисон с новой энергией принялась за составление списка. Это из-за ее небрежности владения бабушки пришли в запустение. Новый граф ничего не знал об этой глухомани, обитатели которой всецело зависели от своего землевладельца. Но она-то знала. Бабушка с детства прививала ей чувство долга, однако Элисон только сейчас поняла, что это подразумевает личную ответственность. Нельзя передоверять свои обязанности другим людям. Она совершила ошибку, положившись на смотрителя, и теперь видела, к какой нищете и разрухе это привело.
Учитывая, что многие шотландские землевладельцы были изгнаны из своих поместий, а их земли превратились в источник обогащения английской короны, в здешних краях не осталось никого, кто мог бы лично позаботиться о благосостоянии и образовании своих соплеменников, как это делали лэрды минувших времен. Вечно отсутствующие хозяева были немногим лучше чиновников короля Георга. И те и другие постоянно повышали ренту, чтобы удовлетворить свои непомерные запросы, требовали ее выплаты, не задумываясь о том, чего это стоит арендаторам. А потом еще и жаловались, когда доведенные до отчаяния люди воровали скот, чтобы хоть как-то прокормиться. Неудивительно, что многие из местных жителей не видели для себя иного выхода, кроме эмиграции.
Элисон понимала, что Рори не нуждается в ее наставлениях на эту тему. Он хорошо знал, как обстоят здесь дела, и пропадал целыми днями, а иногда и ночами, составляя собственные списки. Она догадывалась, что его поездки не ограничиваются пределами ее скромных владений, но в этом не было ничего неожиданного. До поместий, некогда принадлежавших его семье, было рукой подать, и Рори не мог держаться в стороне.
Привыкнув еще в Лондоне к его отсутствию, Элисон не особенно беспокоилась, пока не услышала случайную реплику, оброненную кем-то из служанок на лестнице.
– Ни одна добропорядочная девушка не станет там работать, когда лорд Драммонд наезжает в поместье. Просто стыд, что законный лэрд ютится в этой старой развалине, когда в его доме живет чужак.
Элисон замерла и напрягла слух, но голоса затихли, когда, женщины спустились ниже. Рори никогда не упоминал, что его английский кузен находится в своем поместье, и она решила, что он один из тех отсутствующих землевладельцев, которые предпочитают жить в Лондоне, Теперь же угроза Рори в один прекрасный день разобраться с Драммондом приобрела новый смысл. Может, он уже побывал у него и предложил выкупить поместье?
Она хотела задать ему этот вопрос, но, утомленная дневными заботами и новыми потребностями собственного тела, заснула, так и не дождавшись его прихода. Вернувшись поздно вечером домой, Рори не стал беспокоить жену и постелил себе в комнате напротив, а когда она проснулась утром, он уже ушел.
Подобное равнодушие к ее проблемам бесило Элисон, однако никто не догадался бы об этом, глядя на ее безмятежное лицо, когда она советовалась со слугами относительно хозяйственных нужд. Ладно, пусть Рори исправляет окружающий мир. А она займется домом.
Не прошло и недели, как начали прибывать вещи, которые можно было приобрести в ближайшей округе. Элисон с удовлетворением наблюдала, как шкафы и комоды заполняются прекрасными шерстяными одеялами и бельем отличного качества. В пустовавших ранее кладовых и погребах появилось вяленое и копченое мясо, картофель, мешки с овсяной мукой и другие припасы. На будущий год к ним добавятся джемы и компоты, сваренные из фруктов, о которых рассказывала бабушка. Ну а пока это роскошь, которую придется закупить на стороне. Элисон подписала очередной счет за доставленные товары и адресовала его мистеру Фарнли. Пусть он займется им вместе со списками необходимых вещей, которые она отправила раньше.
Судя по объемистым пакетам, поступавшим на имя Рори из Лондона, он все еще вел ее дела, но Элисон была слишком горда, чтобы задавать вопросы. Раз он не желает обсуждать с ней финансовые проблемы, пусть узнает о ее покупках от мистера Фарнли. Она не собирается клянчить у него собственные деньги.
Окутанная вечерним туманом, квадратная каменная башня, возвышавшаяся над развалинами древней крепости, казалась чем-то нереальным. Элисон не отрывала от нее глаз, словно опасалась, что она исчезнет, прежде чем они доберутся до цели. Извивавшаяся по крутому склону дорога немногим отличалась от козьей тропы. Карету так трясло и раскачивало, что Элисон приходилось цепляться за оконную раму, чтобы удержаться на сиденье. Ей следовало настоять на том, чтобы ехать верхом, но она была не слишком умелой наездницей, и Рори отказался даже обсуждать это.
Видимо, их заметили издалека, массивные деревянные двери приветливо распахнулись, когда Рори помог Элисон выбраться из кареты. Не отпуская его руки, словно это могло придать ей силу и уверенность, Элисон подняла взгляд на устремленную ввысь башню, которую ее мать и бабушка считали своим домом. Должно быть, когда-то это было впечатляющее сооружение, но теперь оно производило тягостное впечатление разрушения и заброшенности.
В дверях появилось несколько маленьких фигурок, и Элисон потребовалась секунда-другая, чтобы сообразить, что они кажутся такими крохотными просто по контрасту с исполинскими дверями. Облегченно вздохнув, что ее встречают обыкновенные люди, а не шотландские гномы, Элисон благодарно оперлась на руку Рори, когда он повел ее к их новому дому.
Она слишком устала, чтобы замечать что-либо, кроме лиц, взиравших на нее с самыми разнообразными выражениями: от добродушных улыбок до подозрительных гримас. Ощутив слабость и легкое головокружение, обычно предшествующие видениям, Элисон крепче ухватилась за Рори. Не хватает только, чтобы очередной приступ ясновидения застал ее прямо здесь, перед суеверными людьми, которые видят ее впервые.
Почувствовав, что пальцы Элисон сжали его локоть, Рори бросил обеспокоенный взгляд на ее бледное лицо. Он успел поймать умоляющий взгляд серых глаз, прежде чем они приняли отсутствующее выражение. Только что она была здесь, а секунду спустя ускользнула в неведомый мир.
Подхватив жену на руки, Рори быстро проследовал через огромный портал и оказался в просторном холле, каменные стены которого прикрывали старинные гобелены.
– Где комната хозяйки? Скорее!
Встревоженная седовласая женщина, облаченная в фартук и чепец, поспешила к массивной каменной лестнице, которая вела наверх. Рори зашагал следом, оставив кучера и лакея заниматься лошадьми и багажом.
Миновав лестничный пролет, показавшийся Рори бесконечным, они устремились дальше. Элисон дрожала всем телом, и страх гнал Рори вперед, не позволяя остановиться. К счастью, на следующей лестничной площадке домоправительница свернула в узкий коридор и распахнула одну из дверей на правой стороне.
Видимо, к их приезду слуги сняли обветшавшие занавески и полог кровати, поэтому обшитая деревянными панелями комната казалась пустой и неуютной. В камине горел огонь, но небольшое пламя еще не успело согреть воздух и устранить запах сырости.
Поеживаясь от холода, Рори направился к старинной кровати с высокими деревянными спинками. Постель была застлана свежим бельем и толстыми одеялами. Поблагодарив Господа за его малые милости, Рори опустил Элисон на покрывало и расстегнул ее плащ.
Сознавая, что пожилая женщина наблюдает за каждым его движением, он бросил через плечо:
– Принесите теплой воды и, если найдется, горячий чай или бульон. Миледи неважно себя чувствует, путешествие утомило ее.
Столь простое и внятное объяснение внезапного недомогания молодой хозяйки было встречено с явным облегчением. Домоправительница поспешно вышла, чтобы выполнить его указания, оставив Рори наедине с Элисон, ускользнувшей за незримый барьер.
– Девонька, я не знаю, что с тобой. Помоги мне, милая. Скажи, что делать, – в смятении прошептал он, взяв ее за руки.
Элисон пугала его, когда впадала в такое состояние, заставляя беспомощно ждать, пока она очнется. Рори отчаянно боялся, что она останется в своем неведомом мире и не вернется к нему.
Элисон услышала его мольбу, и ресницы ее дрогнули. Само сознание, что он рядом, давало ей ощущение безопасности, и она крепко сжала его пальцы.
– Со мной все в порядке, – вымолвила она, понимая, что ему необходимо это знать. Она больше не опасалась, что Рори желает ее смерти или исчезновения. В его голосе звучала тревога, а в глазах – когда она наконец взглянула на него – мучительное беспокойство. Пусть сколько угодно притворяется равнодушным, теперь она знает, что он совсем не бессердечный.
– Элис, ты чуть не довела меня до сердечного приступа. Первое, что мы должны сделать, так это найти врача, – заявил Рори, пытаясь скрыть свой страх за деловитым тоном.
– Даже если ты найдешь здесь врача, что маловероятно, он просто скажет: «Она ждет ребенка, парень. Позови меня месяцев через пять или около того».
Рори слабо усмехнулся, оценив искусство, с которым она изобразила местного эскулапа.
– Я столько не протяну, если ты продолжишь в том же духе. Ты хоть представляешь себе, каково это: таскать тебя по лестницам?
Элисон рассмеялась, глядя на его жалобную гримасу, и попыталась сесть, когда в комнату ворвалась хлопотливая домоправительница с подносом в руках, за которой следовала молоденькая девушка с кувшином горячей воды.
Рассказать, что ей снова привиделся снежный буран, только чуть яснее, не оставалось времени. Рори, конечно, скажет, что здесь не бывает таких снегопадов, как в горах на севере, но Элисон знала лучше. Пейзаж, который она видела в своем видении, был всего лишь копией того, что можно было наблюдать за окном прямо сейчас. Только занесенным снегом.
Что ж, если для нее не найдется других дел, можно будет заняться подготовкой к зимним буранам. Бросив взгляд на суетившихся вокруг служанок, она потянула Рори за руку.
– Когда ты ждешь известий от Дугала?
Он поднял бровь, удивленный неожиданным вопросом:
– Я еще не успел связаться с ним. Обычно мы обмениваемся сообщениями через Глазго. А в чем дело?
– Мне нужно кое-что заказать в Лондоне или Эдинбурге – или в любом другом месте, где можно приобрести ткани, ну и все такое. Вполне возможно, что нам постелили единственный комплект белья, который имеется в доме. – Последнюю фразу она произнесла вполголоса, чтобы не задеть чувства слуг, которые, подбросив торф в очаг, терпеливо ожидали дальнейших указаний.
Рори нахмурился.
– Я не могу допустить, чтобы «Морская ведьма» отправилась за приобретением предметов роскоши, Элисон. Ты же видела вчера, как живут здесь люди. Думаю, нам следует изучить обстановку, а затем решить, как лучше распорядиться своими средствами.
Элисон уставилась на него, потрясенная внезапным озарением. Она уже поняла, что Рори не собирался использовать их брак, чтобы прибрать к рукам ее деньги, но, оказывается, он вообще не намерен притрагиваться к ним! Никакого другого объяснения его бережливости просто не может быть. Разозленная его упрямством, когда столько можно сделать с совершенно бесполезными доходами, которые накапливаются в каком-то лондонском банке, Элисон попыталась встать с кровати.
– Никогда в жизни я не видела такого упрямого, тупоголового и невыносимого типа! Не сомневаюсь, что Дугал отнесся бы к моим нуждам с большим пониманием, но в конце концов я могу обратиться к мистеру Фарнли или Дейдре. Я закажу все необходимое через них! Можешь мерзнуть хоть до посинения, если этого требует твоя совесть, но я не позволю, чтобы мои служащие страдали от неоправданных лишений только для того, чтобы потешить твою гордость. Убирайся. Мне нужно переодеться.
Служанки с изумлением наблюдали, как их лэрд поднялся и, холодно кивнув в ответ на вспышку гнева своей хрупкой супруги, вышел из комнаты. Женщины растерянно переглянулись, не зная, то ли им следовать за ним, то ли остаться с хозяйкой. И лишь когда по бледным, словно сделанным из фарфора щекам полились безмолвные слезы, они сообразили, что между молодыми супругами разыгралась нешуточная драма. Что ж, сила на стороне лэрда, а единственное оружие леди – ее красота.
Как это бывает обычно, служанки разделились. Домоправительница поспешила вслед за хозяином, дабы позаботиться о его нуждах, а юная горничная осталась с хозяйкой, чтобы помочь ей раздеться и позаботиться о ее удобствах. В последующие дни все остальные домочадцы разделились по тому же принципу.
Элисон практически не имела опыта ведения хозяйства, особенно такого, как ее вновь обретенный дом. Все слуги были недавно наняты и еще не притерлись друг к другу. После смерти бабушки забота о ее шотландских владениях легла на управляющего и экономку деда Элисон. Назначенный ими смотритель следил за сохранностью стен и крыши старого замка, но его не волновали такие мелочи, как мыши в кладовых, плесень в буфетной и протечки в оконных рамах. В кухне имелся всего лишь один огромный очаг, там готовили пищу с незапамятных времен. Посуда состояла из пестрого набора облупленной керамики и оловянных приборов. Великолепные образчики старинной мебели, приобретенной пару столетий назад, потрескались и покрылись плесенью за долгие годы небрежения. В доме не хватало тюфяков даже для того ограниченного числа слуг, которых Рори решился нанять.
Поскольку до недавних пор в замке проживали только смотритель с женой, то и запасы провизии были рассчитаны на скромные потребности этой пары. Элисон начала с того, что принялась составлять список самых необходимых продуктов, учитывая примитивность оборудования кухни и того расстояния, на которое все это придется доставлять.
Она уже готова была сдаться, подавленная безнадежностью задачи, когда юная горничная, превратившаяся в ее самого преданного союзника, сделала небрежное замечание, которое подхлестнуло ее решимость.
– Моя мама работала у вашего дедушки, когда он был жив. Она говорит, будто тогда это был красивый дом, а не такая развалюха, как сейчас. Хорошо бы эти времена вернулись.
Элисон, сидевшая за кухонным столом, испещренным многочисленными отметинами от ножа, подняла голову от бесконечного списка и посмотрела на темноволосую девчушку, выгребавшую пепел из очага.
– А где теперь твоя мать?
Девочка ссыпала пепел в ведро.
– Позапрошлым летом был недород, вот она и захворала. Ну а когда пришла зима… – Она смиренно пожала плечами. – Теперь, наверное, все пойдет по-другому, раз вы приехали. Ма говорила, будто даже после смерти мужа леди заботилась о том, чтобы здешние жители не голодали. Правда, после мятежа здесь и людей-то почти не осталось.
Вздохнув, Элисон с новой энергией принялась за составление списка. Это из-за ее небрежности владения бабушки пришли в запустение. Новый граф ничего не знал об этой глухомани, обитатели которой всецело зависели от своего землевладельца. Но она-то знала. Бабушка с детства прививала ей чувство долга, однако Элисон только сейчас поняла, что это подразумевает личную ответственность. Нельзя передоверять свои обязанности другим людям. Она совершила ошибку, положившись на смотрителя, и теперь видела, к какой нищете и разрухе это привело.
Учитывая, что многие шотландские землевладельцы были изгнаны из своих поместий, а их земли превратились в источник обогащения английской короны, в здешних краях не осталось никого, кто мог бы лично позаботиться о благосостоянии и образовании своих соплеменников, как это делали лэрды минувших времен. Вечно отсутствующие хозяева были немногим лучше чиновников короля Георга. И те и другие постоянно повышали ренту, чтобы удовлетворить свои непомерные запросы, требовали ее выплаты, не задумываясь о том, чего это стоит арендаторам. А потом еще и жаловались, когда доведенные до отчаяния люди воровали скот, чтобы хоть как-то прокормиться. Неудивительно, что многие из местных жителей не видели для себя иного выхода, кроме эмиграции.
Элисон понимала, что Рори не нуждается в ее наставлениях на эту тему. Он хорошо знал, как обстоят здесь дела, и пропадал целыми днями, а иногда и ночами, составляя собственные списки. Она догадывалась, что его поездки не ограничиваются пределами ее скромных владений, но в этом не было ничего неожиданного. До поместий, некогда принадлежавших его семье, было рукой подать, и Рори не мог держаться в стороне.
Привыкнув еще в Лондоне к его отсутствию, Элисон не особенно беспокоилась, пока не услышала случайную реплику, оброненную кем-то из служанок на лестнице.
– Ни одна добропорядочная девушка не станет там работать, когда лорд Драммонд наезжает в поместье. Просто стыд, что законный лэрд ютится в этой старой развалине, когда в его доме живет чужак.
Элисон замерла и напрягла слух, но голоса затихли, когда, женщины спустились ниже. Рори никогда не упоминал, что его английский кузен находится в своем поместье, и она решила, что он один из тех отсутствующих землевладельцев, которые предпочитают жить в Лондоне, Теперь же угроза Рори в один прекрасный день разобраться с Драммондом приобрела новый смысл. Может, он уже побывал у него и предложил выкупить поместье?
Она хотела задать ему этот вопрос, но, утомленная дневными заботами и новыми потребностями собственного тела, заснула, так и не дождавшись его прихода. Вернувшись поздно вечером домой, Рори не стал беспокоить жену и постелил себе в комнате напротив, а когда она проснулась утром, он уже ушел.
Подобное равнодушие к ее проблемам бесило Элисон, однако никто не догадался бы об этом, глядя на ее безмятежное лицо, когда она советовалась со слугами относительно хозяйственных нужд. Ладно, пусть Рори исправляет окружающий мир. А она займется домом.
Не прошло и недели, как начали прибывать вещи, которые можно было приобрести в ближайшей округе. Элисон с удовлетворением наблюдала, как шкафы и комоды заполняются прекрасными шерстяными одеялами и бельем отличного качества. В пустовавших ранее кладовых и погребах появилось вяленое и копченое мясо, картофель, мешки с овсяной мукой и другие припасы. На будущий год к ним добавятся джемы и компоты, сваренные из фруктов, о которых рассказывала бабушка. Ну а пока это роскошь, которую придется закупить на стороне. Элисон подписала очередной счет за доставленные товары и адресовала его мистеру Фарнли. Пусть он займется им вместе со списками необходимых вещей, которые она отправила раньше.
Судя по объемистым пакетам, поступавшим на имя Рори из Лондона, он все еще вел ее дела, но Элисон была слишком горда, чтобы задавать вопросы. Раз он не желает обсуждать с ней финансовые проблемы, пусть узнает о ее покупках от мистера Фарнли. Она не собирается клянчить у него собственные деньги.