Райс Патриция. Прекрасная колдунья

   Дрейк пристегнул к ремню пистолеты, которые он выиграл в карты несколько лет назад.
   На этот раз ему придется убить мерзавца.

Глава 30

   Незадолго до полуночи Дрейк ворвался в кабинет, где находился Августин Монсар, обрадовавшийся его появлению. Однако крик радости застыл на его губах, когда он увидел гнев в синих глазах кузена и заметил, что у того при себе оружие, которого Дрейк раньше никогда не носил. Лампа, стоящая на столе, мерцала, отбрасывая тень на уставшие глаза маркиза и мрачно оттеняя линию его рта. Если бы это был Эдмунд, Августин, наверное, упал бы в обморок от страха.
   – Есть новости? – даже не поприветствовав кузена, спросил юноша.
   – Мы знаем, в какую сторону они направились. Мы проследили за экипажем, – осторожно начал Августин. Затем, волнуясь, развернул лежащий на столе лист бумаги. – Майкл говорит, что у нас будет достаточно денег, если мы повременим с оплатой некоторых счетов, продадим часть акций в Вест-Индии и получим ссуды у банкиров. Лично я даже представить не могу такую сумму.
   Дрейк вырвал письмо из рук Августина и быстро пробежал его глазами. Требует выкуп. Эдмунд, должно быть, выжил из ума. Они нашли ему почетное место в колонии, предложили хорошее содержание, а он нагло швырнул все это им в лицо. Сумма была действительно астрономической. Чтобы продержаться до следующего года, когда поспеет урожай, ему придется заложить поместье. Но Эдмунд, похоже, очень хорошо понимал, сколько стоит Шерборн. Дрейку придется выложить эту сумму. Эйлин никогда не простит ему, если он не сделает этого.
   Дрейк задержал взгляд на странной формулировке сообщения. Почему он пишет об «их» благополучном возвращении? Неужели Эдмунд полагает, что они будут выкупать его собственного сына?
   – Лорд Уэстли уже получил это? – Яростно взмахнув письмом, Дрейк швырнул его на стол.
   – Он уже отправился в Лондон, чтобы посовещаться со своими банкирами. Обещал вернуться завтра утром. – Августин, нервничая, вцепился в край стола, ожидая приступа ярости своего кузена.
   – Эйлин уехала с ним? – Дрейку казалось странным, что она не осталась дома дожидаться новостей. Единственным объяснением ее поведения было то, что она не могла сидеть сложа руки и, решив взять все под свой контроль, отправилась в Лондон.
   Августин раскрыл глаза от удивления и резко опустился на стул. Ему даже в голову не могло прийти, что Дрейк не знает… Но письмо ему выслали до того, как кто-нибудь сообразил, что задумала Эйлин.
   Он нервно вздрогнул и нерешительно протянул руку к графину с вином.
   – Нет. Я думал, что ты знаешь. Давай я отвезу тебя к Майклу… Мы как раз ожидали…
   Грозный взгляд Дрейка приковал Августина к стулу.
   – Думал, что я знаю что? Где Эйлин?! – Было ясно, что он уже знал ответ на этот вопрос, но все же хотел услышать его от своего кузена. Она никогда не стала бы дожидаться его, не пробуя предпринять хотя бы что-нибудь. В этом он оказался прав.
   – Она поехала за ними, – прошептал Августин, готовясь к взрыву ярости Дрейка.
   – И? – угрожающе навис над ним маркиз.
   – И не вернулась…
   Дрейк резко повернулся и изо всех сил ударил кулаком в каменную стену, обшитую деревянными панелями и покрытую старинным французским гобеленом. Если бы не мягкая ткань, Дрейк наверняка сломал бы себе несколько костей, а так он только до крови рассадил костяшки пальцев о деревянную панель. Но гнев его не стихал. Поток грязных ругательств, хлынувших на гобелен, стену, его жену и бедного Августина, поражал своей изощренностью. Августин вздохнул с облегчением. Гром прогремел, но все остались живы. Теперь нужно начинать действовать по-настоящему.
   Когда двое мужчин вышли из кабинета, то увидели леди де Лейси, ожидавшую их на лестнице. Она, одетая в бархатный халат Эйлин, с темно-рыжими волосами, мерцающими при свете свечи, напоминала призрачный образ Эйлин, который ошеломил и лишил Дрейка дара речи. Придя в себя, он шагнул навстречу матери своей жены.
   Не дожидаясь вежливых слов приветствия, Элизабет прямо спросила:
   – Я не знаю вашего кузена Эдмунда. Какой он человек? Может он причинить им вред? – Она не отрываясь смотрела на молодого лорда, который женился на ее дочери и в результате подверг ее опасности. Ее гнев не уменьшился, когда она услышала в его голосе боль.
   – Эдмунд слишком хитер, чтобы подставлять себя под виселицу. Я думаю, что он ничего не сделает им. – Он ответил на ее вопрос, но не раскрыл правду. Эдмунд никогда не станет делать то, что другие могли бы сделать за него. Леди де Лейси была слишком взвинчена, чтобы волновать ее еще и этим. – А где моя сестра? – спросил он, решив переменить тему. – Она спит?
   – Доктор дал ей снотворное. Уверена, она винит себя за то, что не смогла ничего сделать. Но она и в самом деле ничего не могла изменить.
   Дрейк слышал обвинительный тон в ее голосе и знал, что в этом Элизабет права: это он должен был быть рядом, чтобы защищать свою жену и детей. Но она не могла бы упрекнуть его больше, чем он сам укорял себя.
   Ярость была слышна в его голосе, когда Дрейк ответил:
   – Скажите Диане, что я ухожу, чтобы вернуть свою семью домой.
   Резко повернувшись, он покинул комнату, оставив Элизабет, встревоженно смотрящую ему вслед. Она думала сначала, что Эйлин вышла замуж за человека, похожего на ее отца. И только теперь поняла, что это не так. Ричард был очень мягким человеком и предпочитал решать все вопросы мирным путем. Он брался за оружие только тогда, когда иного выхода просто не было. Огонь, горевший в глазах маркиза, говорил о том, что дело мирным путем не решится. Дрейк задумал убийство, а Элизабет вовсе не была уверена, что ее дочь одобрила бы сейчас ярость Дрейка.
   Женщина начала поспешно подниматься по лестнице.
 
   Эйлин терпеливо ждала, когда погасят свет и в доме все стихнет. Молоденькая кормилица мирно спала на широкой кровати рядом с двумя тихо посапывающими малышами. Они расположились в небольшой комнатке на втором этаже, которую отвел им Эдмунд. Весь день Эйлин ничего не могла сделать, кроме как ходить взад-вперед по комнате, и это сильно ее раздражало. Сейчас, когда снова наступила ночь, Эйлин приготовилась сделать первый шаг.
   Весь день она видела только двоих мужчин: смуглого кучера и самого Эдмунда. Оба были крепкого телосложения и имели при себе оружие, так что шанс на побег не появился. Но они должны были когда-нибудь заснуть.
   Маркиза, стараясь ступать как можно тише, вышла в коридор. Сухая древесина под ее ногами прогибалась и скрипела, словно очнувшийся от сна старик. В доме почти не было мебели, поэтому каждый шаг Эйлин эхом отражался от голых стен. Легкая поступь маркизы производила гораздо меньше шума, чем яростно визжащие половые доски.
   Каждый мускул на теле Эйлин все еще болел после вчерашней ночной скачки, а кровавые трещины на руках горели и нестерпимо ныли. Но все это было просто мелочью по сравнению с той опасностью, которую представлял собой Эдмунд.
   Эйлин не нравилось, что кузен злорадно улыбался ей, когда она попадалась ему на глаза, и то, что благополучие детей совсем не волновало его, подтверждало ее самые ужасные подозрения на счет его намерений. Маркиза знала, что он собирается вымогать деньги у Дрейка и лорда Уэстли за возвращение ее и детей. Но Эйлин боялась, что, получив выкуп, Эдмунд не станет выполнять свою часть уговора.
   Эйлин еще не знала точно, что будет делать, если найдет своих похитителей спящими. Идти наверх и будить раньше времени детей было опасно. Тихонько ускользнуть и поскакать за помощью казалось Эйлин малодушным. Сейчас она действовала, полагаясь лишь на свой инстинкт.
   Она ни разу не видела, чтобы входная дверь была открыта, и сейчас, спускаясь вниз по лестнице, разглядывала ее. Сделанная из массивных грубых досок, дверь, казалось, сидела на петлях очень крепко и была идеально подогнана под дверной проем. Ни одно дуновение ветерка не пробивалось ни снизу, ни сверху.
   Прежде чем открыть дверь, нужно будет, отодвинуть огромный и тяжелый деревянный засов. Эйлин подозревала, что старая древесина покоробилась или разбухла от времени и открыть засов просто невозможно. Именно поэтому Эдмунд со своим подручным всегда пользовались черным ходом.
   Двигаясь тихо, как она научилась когда-то в детстве, Эйлин кралась к кухне. На первом этаже было только две комнаты: прихожая и небольшая кухонька. Кучер, должно быть, лег спать в конюшне. Маркиза надеялась, что Эдмунд устроился наверху, во второй комнате. Вечером она слышала, как он возился там, но очень трудно было уследить за его передвижениями, в то время как два голодных младенца орали, требуя ужина. Тихо продвигаясь к кухне, Эйлин молилась про себя, чтобы там никого не оказалось.
   В маленьком помещении не было лампы и огня в крошечной печурке. Единственным источником света, не считая нескольких тлеющих угольков, были два больших окна, через которые была видна часть усыпанного звездами черного неба. Эйлин застыла на месте, стараясь припомнить, где стоят стол и стулья. Дверь, по-видимому, располагалась где-то между окнами.
   Маркиза медленно пошла вперед, вытянув перед собой руки. Если ей удастся нащупать стол, то ориентироваться будет гораздо проще. Внезапно она наткнулась ногой на ножку стула и приглушенно вскрикнула скорее от удивления, чем отболи.
   В следующую секунду около окна раздался звук зажигаемого огнива, и яркий свет от зажженной свечи упал на мрачное лицо стоящего у задней двери Эдмунда. Его окруженный тенями силуэт казался сейчас еще более зловещим, чем при свете дня, и Эйлин сначала почудилось, что перед ней темный бестелесный призрак. Она сумела справиться с охватившим ее страхом.
   – Страдаете лунатизмом, дорогая моя? – как ни в чем не бывало поинтересовался Эдмунд, и глаза его злобно сверкнули. – Это небезопасное занятие. Не советую вам увлекаться этим впредь.
   Эйлин быстро нашла, что ответить, и не моргнув глазом солгала:
   – Я хочу есть. Я не привыкла питаться этим отвратительным варевом, которое вы называете едой.
   – Вам, как и мне, придется потерпеть, пока ваш муж не привезет мне золото. Идите спать и не пытайтесь снова дурачить меня.
   Пламя свечи, разгоревшись, осветило лицо Эдмунда, сидевшего на стуле, прислоненном к двери черного хода – единственному выходу из дома. Чтобы выбраться наружу, нужно было бы застрелить его и перешагнуть через его труп. Вероятность такого исхода казалась крайне ничтожной.
   – Значит, вы отпустите нас? – Она должна была спросить его об этом, чтобы развеять сомнения, которые неустанно мучили ее. Эйлин внимательно смотрела на своего похитителя. Что бы он ни сказал, она поверит не словам, а глазам, выражение которых подскажет, обманывает он или нет.
   Эдмунд посмотрел на нее с сомнением. Шерстяное платье, которое было на маркизе во время поездки, выглядело ужасно потрепанным, мятым. Видно было, что она попыталась привести в порядок свои густые волосы, но все-таки ее вид не был ни изящным, ни величественным. Его кузен женился на маленькой оборванке, которая опозорила его имя. Эдмунд только фыркнул в ответ.
   – Если бы я отдал вас цыганам в лесу, то сделал бы Дрейку большое одолжение. Но боюсь, этот дурак не поймет моих благих намерений. Я еще не решил, как поступить. Ваше внезапное появление осложнило ситуацию, и я не рассчитывал на это.
   – Но как же дети? Вы ведь вернете их? – тревожно спросила Эйлин. Если в этих лесах действительно есть цыгане, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы это чудовище продало им ее малышей.
   – Было бы очень хорошо, если бы мой сын стал лордом Уэстли. Если бы вы сразу отдали его мне, когда я просил, то просто избавили бы себя от всех этих неприятностей. А теперь мне придется отказываться от переговоров с Уэстли и в конце концов уехать на континент. После всего, что произошло, Дрейк ни за что не позволит мне остаться в Англии. С решением этой проблемы мне еще предстоит помучиться. Идите спать и не злите меня больше своими дурацкими выходками.
   Его грубый тон был оскорбительным для Эйлин. Она резко развернулась и вышла из кухни, но при этом ее сердце, наполненное страхом, билось часто-часто. Из его слов маркиза поняла, что он вряд ли освободит ее или Ричарда. Ненависть к Дрейку заставляет Эдмунда совершать все более ужасные поступки. Эйлин не думала, что он осмелится на хладнокровное убийство, но продать детей цыганам – это как раз в его духе. Он избавится от ее сына, и она, может быть, больше никогда не увидит малютку. Но если он не очень умен, то продаст и ее тоже. И уж тогда веревки, которыми, бесспорно, ее свяжут, не помешают маркизе сбежать, прихватив с собой Ричарда. Дрейк последует за Эдмундом хоть на край света, если тот осмелится поступить так с его женой и сыном. Но скорее всего Эдмунд не расскажет Дрейку правду. Сейчас Эйлин понятия не имела, каким образом будут разворачиваться события дальше.
   Той ночью она почти не спала. К рассвету Эйлин наконец пришла к выводу: чтобы сбежать, необходимо разоружить Эдмунда. Если бы была не зима, то она нашла бы какой-нибудь предлог, чтобы выйти на улицу. Вероятность найти паслен была небольшой, а вот белена росла рядом с домом почти наверняка, но в это время года найти можно было только семена. Будет сложно подсыпать их в пищу Эдмунда, но даже небольшого количества хватит, чтобы он плохо себя почувствовал. Правда, оставалось одно «но»: маркиза вовсе не была уверена, что сумеет различить растения, когда на них нет листьев.
   Но все же это был хоть какой-то шанс. Наверняка можно найти какой-либо другой выход, нужно просто не терять способности здраво мыслить. Не придумав пока ничего другого, Эйлин забрала из рук няни плачущего сына и села на стул около окна, чтобы покормить и успокоить его. Малыш мгновенно замолк, присосавшись к материнской груди, и, пока он с жадностью ел, молодая мама прокручивала в голове все возможные ходы. Ее любовь к этому маленькому существу, так доверчиво расположившемуся сейчас у нее на руках, была сильнее любого мужчины. Рано или поздно, но она одержит над Эдмундом верх. К концу дня в арсенале юной маркизы были следующие предметы: тяжелый камень, который ей удалось спрятать в юбках, когда она выходила «в туалет», тупой нож, найденный на кухне, где она готовила себе скудный обед, состоящий из черствого хлеба с сыром, и гусиное перо, обнаруженное на кухне в щели между стеной и полом. Все это не было грозным оружием, но Эйлин не позволяла себе унывать. Сейчас Дрейк уже наверняка ищет их, и ей нужно дать ему знак или же разоружить Эдмунда и побежать за помощью.
   Когда вечером Эдмунд пригласил ее поужинать с ним, маркиза поняла, что настало время действовать. Его самоуверенность и странное доверие к ней можно было объяснить только одним: он был убежден, что в скором времени получит выкуп. Эйлин слышала, как кучер уезжал куда-то рано утром. Сейчас его лошадь снова стояла во дворе. Эдмунд, несомненно, получил какое-то известие, но, к сожалению, ей не известно, какое именно.
   Она медленно потягивала жуткое варево, которое кузен называл чаем, и вполуха слушала болтовню о его планах путешествия по Италии. Возможно, если Дрейк найдет ему место в Италии, а не в колонии, Эдмунд не претворит в жизнь свои безумные планы. Он, по его словам, питал отвращение к живущим в Америке «дикарям». Но маркиза подумала, что Эдмунд придумает себе и другое оправдание.
   В последние дни Эйлин спала очень мало, поэтому сейчас ее веки становились все тяжелее и она с трудом боролась со сном. Ей нужно было во что бы то ни стало выяснить, каковы его планы и что он узнал сегодня, но у Эйлин не было сил говорить с ним на эти темы. Все ее силы уходили на то, чтобы не уснуть. От монотонного монолога Эдмунда Эйлин еще больше хотелось спать. Он оказался самым скучным собеседником из всех, с которыми ей приходилось сталкиваться. Неужели этот человек не может говорить ни о чем другом, кроме собственной персоны?
   Вместо этой жидкой дряни, которую сунул ей Эдмунд, маркиза с большим удовольствием выпила бы стакан чистой ключевой воды. Ее язык стал шершавым, как наждачная бумага, и девушка с отвращением отодвинула от себя чашку. В ту же минуту Эдмунд заботливо склонился над ней, предлагая еще.
   – Вы что-то неважно выглядите. Позвольте мне подлить вам в чай немного бренди. Уверен, он придаст вам сил. – Он извлек из кармана небольшую флягу и плеснул золотисто-янтарную жидкость в чашку Эйлин. Затем протянул ей отвратительно пахнущую смесь.
   Маркиза задумчиво уставилась на чашку, затем перевела взгляд на непомерно темные, казалось, бездонные глаза Эдмунда.
   – Вы получили известие от Дрейка? – спросила она, осторожно подбирая слова.
   Эдмунд поднял на нее свой пронзительный взгляд; где-то в самой глубине его угольных зрачков плясали искорки удовлетворения.
   – Мы получим золото завтра утром. Жаль, что я не могу потребовать столько, чтобы разорить его, так как деньги мне нужны сейчас, а чтобы достать большую сумму, ему понадобилось бы слишком много времени.
   – А мы? Вы оставите меня и детей здесь, чтобы Дрейк нашел нас? – Это было простое решение, но даже с тяжелой головой Эйлин понимала, что Эдмунд не так наивен, чтобы просто отпустить их.
   Его улыбка стала еще шире, придавая лицу дьявольское выражение.
   – Кормилицу и моего сына – да. Они вернутся к Уэстли. Как я говорил, ваше присутствие здесь создало массу проблем. После всего, что произошло, Дрейк не даст мне спокойно жить в Италии. Мне нужны гарантии, и вы – одна из них. Дрейк, наверное, сойдет с ума от бешенства, если залогом моей безопасности будете вы. Кто знает? Возможно, со временем моя компания понравится вам больше, чем его. Сколько всего может измениться только за один-единственный день, а в нашем распоряжении будет много дней, а может, даже месяцев, пока Дрейк не согласится оставить меня в покое.
   В голове маркизы странно гудело, и она не была уверена, что правильно его расслышала. Но все же решительно, как ей показалось, покачала головой:
   – Никогда. Я никуда с вами не поеду. Я сейчас закричу. Кто-нибудь обязательно услышит!
   Эдмунд ухмыльнулся и обхватил ее ладонями чашку:
   – Выпейте еще чайку, дорогая.
   Когда Эйлин не послушалась и вырвала свои руки из-под его ладоней, он сам схватил чашку и приставил к ее губам. Теплая жидкость потекла ей в горло, но у нее не было сил, чтобы бороться с Эдмундом. Маркиза слабо крутила головой, безуспешно пытаясь отвернуться от чашки с зельем, но мало-помалу остатки чая попали ей в рот. Эйлин потеряла равновесие и чуть не упала, но сильные руки Эдмунда удержали ее. В следующую минуту она осела, как тряпичная кукла, и мужчине пришлось поднять ее на руки.
   Чувствуя, что ее нежная щека больно трется о его шерстяной камзол, маркиза попыталась отстранить голову, но не смогла. Эдмунд заговорил, и его грубый голос эхом отдавался в ее голове:
   – А теперь послушайте меня, миледи. Я распоряжусь поставить у себя в каюте небольшой сундук, в который вы легко поместитесь. Вас никто не будет видеть и слышать. Как вы уже, наверное, поняли, я смогу поить вас зельем столько, сколько потребуется для того, чтобы мы благополучно добрались до Италии. Если же вы научитесь вести себя как следует, наша поездка может стать более комфортной. Выбор за вами.
   Эйлин колотила маленькими кулачками по его груди, но все ее попытки помешать ему не приносили никакого результата. Через пару минут он уложил ее на кровать в незнакомой комнате. Дверь закрылась, но у Эйлин не было сил закричать.

Глава 31

   Мелодия, исполняемая на гитаре, приносила сладкое забвение. Над ее лицом склонилось лицо Дрейка со смеющимися, любящими глазами. Она потянулась к нему, стремясь обнять его за шею. Прошло так много бесконечно тянущегося времени с тех пор, как она лежала в его объятиях, чувствовала на себе его поцелуи. Ей страшно хотелось снова прижаться к его сильной груди, услышать его хриплый шепот, заставляющий ее душу воспрянуть, а тело жаждать большего. Его смех изменился, превратившись в дьявольский хохот. Маркиза… Она осмелилась думать, что может быть маркизой! В голове зазвучал жуткий смех, и Эйлин принялась метаться по подушке, стараясь спастись, убежать, скрыться, надеясь обрести дом и покой, которых у нее никогда не было. Ей всегда казалось, что счастье близко: вон оно, мелькает за следующим холмом. Лови его! Но сейчас нога Эйлин стали такими тяжелыми, что она не могла поднять их. Ей хотелось спать, ужасно хотелось спать. Если бы ей удалось вздремнуть… Совсем немножко…
   Снова зазвучавшая мелодия заставила маркизу очнуться от сна. Неужели Эдмунд умеет играть на гитаре? Удивленная и напуганная, она отошла от грез. Эйлин была ужасно измотана, все тело нестерпимо ныло. Она не могла пошевелиться, но в голове лихорадочно крутились мысли. Может, наркотик оказался не таким сильным, как думал Эдмунд? Или он пролил на пол слишком много? Эйлин открыла рот, чтобы проверить, может ли она кричать, но замерла в нерешительности, обдумывая, стоит ли это делать. Услышав, что она очнулась, Эдмунд вернется и принесет с собой этот мерзкий чай, а она даже не сможет оказать ему сопротивление. Возможно, прошло больше времени, чем она думает, и, значит, Эдмунд уже отправился за своим золотом?
   Мысль о том, что Эдмунд, может быть, уже покинул дом, заставила Эйлин вернуться к реальности быстрее. Она должна найти детей.
   С величайшим трудом ей удалось почувствовать наконец свои ноги, и она соскользнула с края кровати. Эйлин казалось, что в ее голове кто-то установил наковальню и периодически бьет по ней огромным железным молотом и его удары причиняют ей нестерпимую муку.
   Покачиваясь, она схватилась за подушки. Каждая клеточка ее тела кричала, чтобы Эйлин легла обратно в кровать, но мысли о сыне заставили ее подняться, придали решительности и сил. Маркиза постояла, потом сделала первый шаг, а затем второй. Правой ногой. Левой. Медленно-медленно, шаг за шагом она добралась до двери.
   Маркиза облегченно вздохнула, когда ручка повернулась. Она навалилась на дверь всем телом, и та поддалась. Эйлин покачнулась и чуть не упала, но сумела удержать равновесие, уцепившись за дверной косяк. Не в силах больше думать ни о чем, кроме того, как сделать следующий шаг, она перестала беспокоиться о том, где сейчас находился Эдмунд.
   Открыть дверь в противоположном конце коридора было так же сложно, как и первую, но на этот раз ей на помощь пришла молоденькая кормилица. С приглушенным возгласом она подхватила хозяйку под мышки и помогла ей добраться до кровати. Затем быстро подскочила к двери и с удивительной легкостью закрыла ее.
   Здесь звук гитары казался намного громче, и весь воздух был заполнен мелодичными переливами. Эйлин, подняв голову, вопросительно посмотрела на няню. Девушка понимающе кивнула, а затем, показав на окно, пояснила:
   – Цыгане.
   «Цыгане, – мысленно повторила маркиза. – Пришли, чтобы купить Ричарда». Эйлин снова поднялась на ноги и тяжело облокотилась на подоконник. Прошло некоторое время, прежде чем туман в ее глазах рассеялся и она смогла различить кусты ежевики и жимолости, которые росли вокруг дома, создавая почти непроходимую преграду. Постепенно маркизе удалось разглядеть, что у дерева на противоположной стороне двора стоит, прислонившись к стволу, мужчина. Для цыгана он был слишком маленького роста. По крайней мере, Эйлин представляла себе цыган совсем иначе. Сумеет ли она убедить этого незнакомца стать не врагом ей, а другом? Других людей не было видно. Возможно, этот мужчина – единственная связь с внешним миром.
   Зная, что сейчас она мыслит неясно, Эйлин была благодарна Господу за то, что вообще может думать. Она сделала няне знак подать ей письменный прибор, который лежал на комоде. Когда маркиза впервые обнаружила его, то заметила, что чернила в нем почти высохли, бумаги, кроме небольшого клочка на самом дне, не было, а перо было в ужасном состоянии, и писать им не представлялось возможным. Но у Эйлин было собственное перо, которое она нашла на кухне, и в ее душе вспыхнула искорка надежды. Возможно, ей удастся…
   Эйлин аккуратно добавила в чернильницу несколько капель воды из лохани для умывания и потрясла ее, молясь про себя, чтобы из всей этой затеи хоть что-нибудь вышло. Затем она опустила кончик пера в чернила и задумалась.
   Маркиза не представляла, что написать. Даже в лучшие времена она не обладала красноречием, а в теперешнем положении в голову приходило только имя ее мужа. Эйлин отчаянно захотелось, чтобы сейчас он оказался рядом с ней, и она поняла, что нужно писать.
   «Приведите лорда Шерборна. Награда». Кроме этих слов, на малюсеньком клочке бумаги ничего не поместилось: рука Эйлин тряслась, поэтому буквы получались крупными. Теперь Эйлин молилась только об одном: чтобы этот человек у дерева умел читать.
   Все еще сражаясь со сном, Эйлин велела кормилице подать ей камень. Оторвав длинную тонкую ленточку от своей нижней юбки, она крепко привязала записку к камню. Пока все шло хорошо, но теперь нужно привлечь внимание этого мужчины, стоящего в лесу. Маркиза посмотрела на тяжелый камень в своей руке, затем перевела взгляд на окно. Попытаться встать с кровати, открыть окно и бросить вниз камень – все это казалось ей сейчас невозможным.
   Когда Эйлин снова начала подниматься, кормилица наконец поняла ее замысел. Взяв камень из рук леди, она принялась открывать старое покоробленное окно, навалившись телом на тяжеленную раму, и оно с жутким скрипом поддалось. Женщины в ужасе замерли, ожидая самого ужасного: скрип был таким громким, что мог бы поднять и мертвого. Но никто не вошел в комнату. Тогда маркиза вместе с няней попытались открыть окно пошире. Наконец оно открылось настолько, что кормилица смогла высунуться из него.