Страница:
Диллиан, на которой портниха закалывала платье, решила поскорее отделаться от нее.
– Пусть она войдет, Гримли. – Диллиан указала на свободное место среди рулонов ткани и разбросанной одежды.
У Диллиан чуть глаза не выскочили из орбит, когда она увидела появившуюся в дверях фигуру. Портниха тоже замерла, уставившись на нее. Швея, помогавшая портнихе, ахнула и тихонько хихикнула. Фигура не шевельнулась. Гримли стоял, удовлетворенно потирая руки.
– Индира Мохаммед, мисс, – с гордостью объявил он, словно это он сам отыскал ее.
Особа, закутанная в белое, с лицом, закрытым вуалью, молчала. Внезапно Диллиан поразила нелепость этой сцены. Стоявшая перед ней на коленях с полным ртом булавок портниха. Девушка, задыхавшаяся от смеха, уткнувшаяся в кусок пестрой ткани. Горбатый лакей в лохмотьях, самодовольный, как высокомерный дворецкий. И, наконец, горничная, которая должна одевать ее по последней моде, причесывать, подсказывать, как вести себя в обществе, – эта горничная стояла перед ней, закутанная с ног до головы в белое. Что-то тут было не так.
Подавив приступ истерического хохота, Диллиан пристально посмотрела на наглого лакея и обратилась к модистке:
– Мадам, будьте добры, оставьте меня наедине с этой горничной. В гостиной вас ожидает чай.
Под грозным взглядом Диллиан лакей попятился к двери.
– Гримли, стойте, где стоите!
Когда за модисткой и ее помощницей закрылась дверь, Диллиан спрыгнула со стула и, волоча за собой приколотый булавками подол, шагнула к таинственной фигуре.
– Бланш, если это ты, я живьем сдеру с тебя кожу! А если это жалкое подобие лакея – О'Тул, клянусь, у меня готов для него нож.
Из-под вуали послышался смех. Так смеяться могла только Бланш.
– Я говорила вам, Майкл, у Диллиан глаза как у ястреба, и ничего не выйдет. – Она отбросила вуаль, и Диллиан увидела следы ожогов на ее бледных щеках и глаза, уже не скрытые повязкой. Бланш заморгала и снова опустила вуаль на глаза.
Горбун, сев на диван среди разбросанных юбок и кисеи, расправил плечи, его горб куда-то исчез, и он помолодел на несколько лет.
– Но разве не стоило попробовать? Какое у нее было выражение лица! Никогда не забуду.
Диллиан схватила ножницы и нацелилась острыми концами в грудь О'Тула.
– Я убью вас, О'Тул! Перережу горло, изрежу на мелкие кусочки и отошлю вашему брату.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Черт побери, мисс, где вы слышали такую чепуху? У меня нет никакого брата.
– Ах, нет? Хотите скрывать это и дальше? Или мне рассказать всем? Гэвин не будет возражать.
– Это не смешно. – Майкл повернулся к Бланш, слушавшей их с изумлением и любопытством. – Оставляю вас с ней. Я буду неподалеку. Если понадоблюсь, крикните погромче.
Он поднялся, собираясь уйти, но Диллиан преградила ему дорогу.
– Как вы посмели привезти сюда Бланш, ведь здесь опасно!
– Неужели вы думаете, что я могу подвергнуть опасности леди Бланш?
Бланш рассмеялась.
– Я завернулась в покрывало и спустилась вниз. Сказала кухаркам, что хочу нанять карету. Они впали в истерику, но одна из них, Матильда, погладила меня по руке и сказала, что поможет мне уехать. Он ничего не знал.
– Матильда почти слепа. По-моему, она принимает Гэвина за покойного маркиза. Вероятно, она подумала, что леди Бланш – это маркиза, собравшаяся на бал, – хмыкнул Майкл.
Диллиан возмущенно посмотрела на подругу.
– И что ты собиралась делать здесь в этом одеянии? – Бланш пожала плечами:
– Когда примчался Мак и сказал Майклу, что тебя чуть не похитили, я подумала, что должна что-то предпринять. А насчет одежды… я не могла придумать ничего лучшего.
– А твои глаза? Тебе не больно? Свет здесь яркий.
– Немного жжет глаза, но с этим можно жить. Я не собираюсь всю жизнь ходить с завязанными глазами.
– Вы можете остаться слепой на всю жизнь, – строго произнес Майкл, – если не будете беречь глаза. Я ведь говорил вам об этом.
Бланш показала ему язык и поправила на лице кусок блестящей прозрачной ткани. Диллиан не верила своим глазам. Бланш никогда не вела себя столь неприлично. Бланш даже не задумывалась, как ее выходка может подействовать на мужчину. Повернувшись, Диллиан заметила выражение лица О'Тула. Такое же она часто видела на лице Гэвина.
Этого просто не могло быть! Но что, если Бланш вообще не подозревает о чувствах лакея? Или она знает? Конечно, если О'Тул действительно Лоренс, он не лакей, хотя положение незаконнорожденного брата разорившегося маркиза не делает его подходящей партией.
Но сейчас не время было думать об этом.
– Если хотят убить меня, Бланш опасно находиться рядом со мной. А если охотятся за ней, то нельзя оставлять ее там, где все ее знают.
– Никто не обращает внимания на горничных, – возразила Бланш. – Здесь мне ничто не угрожает. И тебе со мной спокойнее, чем со служанкой, которую можно подкупить.
Мысль о том, что Бланш может быть ее служанкой, привела Диллиан в ужас. Видимо, это отразилось на ее лице, потому что Майкл поспешил вмешаться:
– Если негодяи узнали, что вы путешествуете с Гэвином, то они, прежде всего, направятся в Эринмид. Бланш не могла там оставаться. Вас легче защитить, когда вы вместе.
Диллиан нахмурилась:
– Не понимаю, как можно было узнать, что с ним была я? Может, им просто нужна была женщина?
– Вы проезжали дорожную заставу, верно?
– Кажется, да, – пожала плечами Диллиан. – Мак разговаривал с ними. Мы с лордом Эффингемом оставались в карете.
– Вы разговаривали? Вас могли подслушать? – Диллиан старалась вспомнить.
– Не знаю. Не думаю, что мы много разговаривали. А сборщик налогов едва ли узнал меня.
– Но если с ним был солдат, который спрашивал имена всех проезжавших, он мог заинтересоваться вами. Если вы не сидели тихо; или Мак не держал язык за зубами, солдат мог заметить в карете даму. А на карете герб Эффингема. Всем известно, что он избегает общества, и дама могла вызвать подозрение.
– Солдат мог бы потребовать, чтобы я вышла из кареты. Зачем ему посылать за мной разбойников, чтобы среди ночи меня похитить?
От последующих слов Майкла даже Бланш изумленно раскрала глаза.
– А если солдаты получили приказ Невилла и попытка похищения – дело рук этого негодяя, то они не хотели бы, чтобы следы привели к нему, ведь так? И наняли других людей.
Глава 24
Глава 25
– Пусть она войдет, Гримли. – Диллиан указала на свободное место среди рулонов ткани и разбросанной одежды.
У Диллиан чуть глаза не выскочили из орбит, когда она увидела появившуюся в дверях фигуру. Портниха тоже замерла, уставившись на нее. Швея, помогавшая портнихе, ахнула и тихонько хихикнула. Фигура не шевельнулась. Гримли стоял, удовлетворенно потирая руки.
– Индира Мохаммед, мисс, – с гордостью объявил он, словно это он сам отыскал ее.
Особа, закутанная в белое, с лицом, закрытым вуалью, молчала. Внезапно Диллиан поразила нелепость этой сцены. Стоявшая перед ней на коленях с полным ртом булавок портниха. Девушка, задыхавшаяся от смеха, уткнувшаяся в кусок пестрой ткани. Горбатый лакей в лохмотьях, самодовольный, как высокомерный дворецкий. И, наконец, горничная, которая должна одевать ее по последней моде, причесывать, подсказывать, как вести себя в обществе, – эта горничная стояла перед ней, закутанная с ног до головы в белое. Что-то тут было не так.
Подавив приступ истерического хохота, Диллиан пристально посмотрела на наглого лакея и обратилась к модистке:
– Мадам, будьте добры, оставьте меня наедине с этой горничной. В гостиной вас ожидает чай.
Под грозным взглядом Диллиан лакей попятился к двери.
– Гримли, стойте, где стоите!
Когда за модисткой и ее помощницей закрылась дверь, Диллиан спрыгнула со стула и, волоча за собой приколотый булавками подол, шагнула к таинственной фигуре.
– Бланш, если это ты, я живьем сдеру с тебя кожу! А если это жалкое подобие лакея – О'Тул, клянусь, у меня готов для него нож.
Из-под вуали послышался смех. Так смеяться могла только Бланш.
– Я говорила вам, Майкл, у Диллиан глаза как у ястреба, и ничего не выйдет. – Она отбросила вуаль, и Диллиан увидела следы ожогов на ее бледных щеках и глаза, уже не скрытые повязкой. Бланш заморгала и снова опустила вуаль на глаза.
Горбун, сев на диван среди разбросанных юбок и кисеи, расправил плечи, его горб куда-то исчез, и он помолодел на несколько лет.
– Но разве не стоило попробовать? Какое у нее было выражение лица! Никогда не забуду.
Диллиан схватила ножницы и нацелилась острыми концами в грудь О'Тула.
– Я убью вас, О'Тул! Перережу горло, изрежу на мелкие кусочки и отошлю вашему брату.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Черт побери, мисс, где вы слышали такую чепуху? У меня нет никакого брата.
– Ах, нет? Хотите скрывать это и дальше? Или мне рассказать всем? Гэвин не будет возражать.
– Это не смешно. – Майкл повернулся к Бланш, слушавшей их с изумлением и любопытством. – Оставляю вас с ней. Я буду неподалеку. Если понадоблюсь, крикните погромче.
Он поднялся, собираясь уйти, но Диллиан преградила ему дорогу.
– Как вы посмели привезти сюда Бланш, ведь здесь опасно!
– Неужели вы думаете, что я могу подвергнуть опасности леди Бланш?
Бланш рассмеялась.
– Я завернулась в покрывало и спустилась вниз. Сказала кухаркам, что хочу нанять карету. Они впали в истерику, но одна из них, Матильда, погладила меня по руке и сказала, что поможет мне уехать. Он ничего не знал.
– Матильда почти слепа. По-моему, она принимает Гэвина за покойного маркиза. Вероятно, она подумала, что леди Бланш – это маркиза, собравшаяся на бал, – хмыкнул Майкл.
Диллиан возмущенно посмотрела на подругу.
– И что ты собиралась делать здесь в этом одеянии? – Бланш пожала плечами:
– Когда примчался Мак и сказал Майклу, что тебя чуть не похитили, я подумала, что должна что-то предпринять. А насчет одежды… я не могла придумать ничего лучшего.
– А твои глаза? Тебе не больно? Свет здесь яркий.
– Немного жжет глаза, но с этим можно жить. Я не собираюсь всю жизнь ходить с завязанными глазами.
– Вы можете остаться слепой на всю жизнь, – строго произнес Майкл, – если не будете беречь глаза. Я ведь говорил вам об этом.
Бланш показала ему язык и поправила на лице кусок блестящей прозрачной ткани. Диллиан не верила своим глазам. Бланш никогда не вела себя столь неприлично. Бланш даже не задумывалась, как ее выходка может подействовать на мужчину. Повернувшись, Диллиан заметила выражение лица О'Тула. Такое же она часто видела на лице Гэвина.
Этого просто не могло быть! Но что, если Бланш вообще не подозревает о чувствах лакея? Или она знает? Конечно, если О'Тул действительно Лоренс, он не лакей, хотя положение незаконнорожденного брата разорившегося маркиза не делает его подходящей партией.
Но сейчас не время было думать об этом.
– Если хотят убить меня, Бланш опасно находиться рядом со мной. А если охотятся за ней, то нельзя оставлять ее там, где все ее знают.
– Никто не обращает внимания на горничных, – возразила Бланш. – Здесь мне ничто не угрожает. И тебе со мной спокойнее, чем со служанкой, которую можно подкупить.
Мысль о том, что Бланш может быть ее служанкой, привела Диллиан в ужас. Видимо, это отразилось на ее лице, потому что Майкл поспешил вмешаться:
– Если негодяи узнали, что вы путешествуете с Гэвином, то они, прежде всего, направятся в Эринмид. Бланш не могла там оставаться. Вас легче защитить, когда вы вместе.
Диллиан нахмурилась:
– Не понимаю, как можно было узнать, что с ним была я? Может, им просто нужна была женщина?
– Вы проезжали дорожную заставу, верно?
– Кажется, да, – пожала плечами Диллиан. – Мак разговаривал с ними. Мы с лордом Эффингемом оставались в карете.
– Вы разговаривали? Вас могли подслушать? – Диллиан старалась вспомнить.
– Не знаю. Не думаю, что мы много разговаривали. А сборщик налогов едва ли узнал меня.
– Но если с ним был солдат, который спрашивал имена всех проезжавших, он мог заинтересоваться вами. Если вы не сидели тихо; или Мак не держал язык за зубами, солдат мог заметить в карете даму. А на карете герб Эффингема. Всем известно, что он избегает общества, и дама могла вызвать подозрение.
– Солдат мог бы потребовать, чтобы я вышла из кареты. Зачем ему посылать за мной разбойников, чтобы среди ночи меня похитить?
От последующих слов Майкла даже Бланш изумленно раскрала глаза.
– А если солдаты получили приказ Невилла и попытка похищения – дело рук этого негодяя, то они не хотели бы, чтобы следы привели к нему, ведь так? И наняли других людей.
Глава 24
Сидя в роскошной ванне графа Меллона, Гэвин предавался размышлениям. Он думал о таких вещах, которые еще несколько недель назад даже, не пришли бы ему в голову. Таково влияние женщин.
Совсем недавно у него была единственная цель – наскрести, добыть достаточно денег и выкупить земли, окружающие Эринмид, тогда им с Майклом больше не пришлось бы голодать. Но он пока не нашел их владельца. Само имение, представлявшее собой развалины, ничего не стоило. Глупо было тратить на него деньги. Старинные вещи, картины и другие ценности, оставленные там гнить предыдущими владельцами, неожиданно оказались золотым дном благодаря мужу кузины, Реджинальду Монтегю. Реджинальд умел превратить рассыпающийся томик стихов в презренный металл.
Но сейчас Гэвин думал о своих ноющих мышцах и надвигающейся старости. Ему едва исполнился тридцать один год, но у него болели былые раны, и тело утратило быстроту реакции и гибкость, прежде не раз спасавшие ему жизнь. Крики Диллиан помешали ему задушить грабителя, гнев, захлестнувший его, когда они попытались ее похитить, заставил его забыть об осторожности, когда он боролся со вторым. Только ум и сила спасали его все эти годы, но, кажется, теперь на них рассчитывать, не приходится. Он не однажды испытывал унижение, но никогда ему не было так плохо, как в этот раз.
Можно было бы обвинить во всем Диллиан. Женщины – намеренно или нет – погубили многих мужчин. Если бы Майкл бросил все это и предоставил этих женщин самим себе, он бы сейчас счастливо жил в имении, не обремененный никакими заботами, кроме собственных. У них была крыша над головой. Они были сыты, и им не надо было носиться по стране, охраняя двух дам. А теперь эти дамы ворвались в их жизнь, и у него начали болеть его раны, он не мог сосредоточиться ни на чем серьезном, да к тому же ему придется болтаться в Лондоне, изображая маркиза.
Он отхлебнул бренди из бутылки, заботливо поставленной слугами графа на столик возле ванны. Тепло разлилось по его телу, и он начал думать о маленьких радостях жизни, среди которых не последнее место отводилось Диллиан. Впрочем, хватит, а то, чего доброго, он дойдет до мыслей о женитьбе на ней.
Ему не пришлось бы думать о браке, если бы Диллиан всегда была рядом с ним. У нее другие цели, и он не имеет к ним отношения. Она ему так и заявила. Диллиан была одержима мыслью возвратиться в Грейндж и желанием спасти Бланш от Невилла. Они с Диллиан прекрасная пара. Она стремится к своей цели, ей некогда думать о его недостатках, и она с удовольствием принимает его ласки. Они могут делить ложе, но заниматься каждый своим делом. Такое положение вполне устраивало Гэвина. За исключением того, что она заставляла его заниматься ее делами, а не своими.
Мысль, что он станет посмешищем в обществе, испортила ему настроение. Гораздо проще схватить герцога за грудки и вытрясти из него эти проклятые бумаги. Однако он понимал, что такое поведение было бы уместным лишь в том мире, где oн провел свою юность. В цивилизованной же Англии герцог просто вызовет королевских гвардейцев или кого-нибудь в этом роде, и те посадят Гэвина в тюрьму. Он должен выяснить, какие права дает ему титул маркиза, а затем воспользоваться ими с наибольшей пользой для дела.
Приняв такое решение, он вылез из ванны.
Гэвин скользнул взглядом по лакею, протянувшему ему рубашку, и вдруг, вздрогнув, резко повернулся к нему. Этот человек не принадлежал этому дому.
– Как ты вошел сюда?
Майкл, одетый в ливрею графа, пожал плечами:
– Не рассчитывай, что слуги графа тебя защитят. Они слабаки. Дисмут устраивает вечер в будущую пятницу. Вы с мисс Уитнелл получите приглашения. Ты уже был у портного?
Гэвин сердито посмотрел на брата.
– Я не могу тратить деньги на мишуру ради какого-то модного бала. Реджинальд введет меня в «Уайте». Там я сделаю больше, чем на любом рауте. Я собираюсь покончить с этим делом как можно скорее.
– Энглси не ходит в клуб. Половина министров, с которыми ты намерен встретиться, там не бывает. Но все они будут на вечере у Дисмута. Если хочешь, надень свой плащ, сапоги и пиратскую повязку на глаз, но ты должен быть там.
Гэвин посмотрел на свои босые ноги.
– Мне не помешала бы пара новых башмаков. Но я не желаю надевать эти ужасные короткие штаны.
– Прекрасно. Сегодня ты познакомишься с леди Дарли, чтобы в пятницу она могла официально представить тебя мисс Уитнелл. Она ждет тебя. И вот список самых лучших портных.
– Вон! – взревел Гэвин, указывая на дверь. – Я не буду знакомиться с леди… как ее там? Я не позволю колоть меня иголками и ощупывать мое тело каким-то портным! Я куплю башмаки и явлюсь на этот твой вечер, и это все. Хотя не представляю, что я там буду делать. – Майкл не вышел, и Гэвин спросил:
– А что ты сделал с леди Бланш, почему ты здесь?
– Леди пожелала помочь кузине. Не мог же я связать ее. Она взяла с собой горничную, так что они все под одной крышей.
Гэвин раздраженно ударил кулаком в стену.
– Теперь леди как раз там, где герцогу легко ее найти. Уж лучше бы ты ее связал.
Майкл взял с туалетного столика серебряную щетку и, играя ею, ответил:
– Это ты питаешь слабость к женщинам, а не я. Зачем ты рассказал дьяволу в юбке, что я твой брат?
– Ты и есть мой брат. Положи эти чертовы безделушки и убирайся! Как подумаю, что эти двое одни в Лондоне, так дрожь пробирает. Кто-то же должен присматривать за ними.
Майкл взял табакерку и начал подбрасывать ее.
– Это ты присматриваешь за компаньонкой, а не я. Я привез тебе герцогиню, черт возьми, а ты предпочел нищую ведьму. Не понимаю тебя, мой благородный лорд. Тебе нравится считать гроши?
Гэвин схватил щетку и запустил ею в брата. Майкл поймал ее и швырнул в Гэвина табакеркой. Выругавшись, маркиз перехватил ее и положил на стол.
– Эти игры не для меня. Если леди Бланш так хороша, как ты утверждаешь, она найдет себе более молодого и привлекательного жениха. А ты, Майкл, отправляйся к дамам.
– Если окажется, что мисс Уитнелл – дочь изменника, ее имя будет опозорено, тень падет и на леди Бланш. Ей придется выйти за герцога, и тогда Уитнелл останется ни с чем. Подумай об этом, брат мой.
Гэвин в ярости оглянулся, но Майкла и след простыл. Ему не хотелось думать о том, что случится с мисс Уитнелл, сейчас он хотел только одного – поскорее забраться в ее постель.
– Это мои бумаги, мистер Уинфри. Их оставил мне мой отец. Они принадлежат лично мне. Я хочу, чтобы вы их мне вернули, – снова и снова повторяла Диллиан. Но сидевший напротив нее поверенный только качал головой.
– Сожалею, мисс Рейнолдс, эти тетради оставила леди Бланш, чтобы я сохранил их. И отдать их я могу только ей. Если леди Бланш придет за ними, я их тут же ей верну.
– Леди Бланш чуть не убили! – воскликнула Диллиан. – Неужели вы думаете, что она рискнет появиться в городе? Хотите, я принесу вам от нее письмо?
Ей показалось, что в глазах поверенного блеснул интерес.
– Понимаете, есть опасения относительно здоровья леди. Если бы вы привезли ее сюда, чтобы мы могли убедиться, что с ней все в порядке и ее не принуждают…
– Принуждают! – Диллиан не могла этого больше терпеть. Она встала и заходила по комнате. В гневе она становилась похожей на своего отца. – Вы думаете, я допустила бы, чтобы ее похитили? Вы считаете ее настолько безмозглой, что она позволит принуждать себя такой, как я? О чем вы вообще думаете, мистер Уинфри? Если вы не отдадите бумаги мне, я найму собственного поверенного и подам на вас в суд за клевету и воровство. Сейчас же отдайте бумаги!
Она наклонилась над столом и угрожающе посмотрела на поверенного. Ей казалось, что именно так поступил бы в данной ситуации маркиз.
Но, будучи вдвое легче маркиза и ростом всего лишь пять футов два дюйма, она не произвела на него никакого впечатления.
– Поступайте, как вам угодно, мисс Рейнолдс, но я обязательно скажу его светлости, что вы неподходящая компаньонка для его юной кузины.
– А я скажу Бланш, что Невилл – неподходящий муж, а вы неподходящий поверенный! Впрочем, я ей уже говорила об этом. – Развернувшись, чтобы уйти, она пожалела, что не может так же эффектно взмахнуть плащом, как это делал маркиз. Она не ожидала, что Уинфри не отдаст ей бумаги. Должно быть, все дело в Невилле. Она должна с ним встретиться.
Выбежав на улицу, она влетела прямо в объятия маркиза. Он отстранил ее и посмотрел на табличку на двери.
– Похоже, ваш визит оказался безуспешным? – Она оттолкнула его руку.
– Я скажу Бланш, чтобы она отказалась от его услуг! В Лондоне полно других поверенных. Отпустите меня. Мы ведь не знакомы. Вы тоже собирались войти в это логово?
Он насмешливо улыбнулся, и ей захотелось его ударить. Он был одет не лучше, чем в Грейндже, но отделанная бобровым мехом шляпа делала его смуглое лицо еще выразительнее. Несмотря на гнев, она почувствовала, как сердце ее тает под его взглядом. Она отчаянно пыталась не покраснеть.
– Я собирался поговорить с ним как джентльмен с джентльменом, но сейчас вижу, что придется принять более решительные меры. А почему вы здесь одна? Я считал вас более благоразумной.
– Я не одна, и вы все испортите, если нас увидят вместе или вы проявите интерес к моим делам. Уходите, Эффингем. Я справлюсь сама.
Он прищурил глаза, но приподнял шляпу и пошел дальше, сделав вид, что они случайно столкнулись и он принес ей свои извинения. Диллиан заметила, как несколько дам с интересом посмотрели ему вслед. Знали бы они его ужасный характер!
– Ну, что он сказал? – нетерпеливо спросила Бланш, ожидавшая Диллиан в карете. На ней была монашеская одежда, а на носу очки в железной оправе.
– Он отдаст бумаги только тебе. По-моему, он думает, что я похитила или убила тебя. Даже если ты собственной персоной явишься к нему, он назовет тебя самозванкой. Уверена, он работает на Невилла.
Бланш с сомнением посмотрела на нее.
– Он никогда не давал повода ему не доверять. Просто он принимает мои интересы близко к сердцу. Мне надо пойти и показать ему, что я жива.
– В таком виде? Да он отправит тебя в сумасшедший дом! Они помолчали.
– А теперь мы встретимся с Невиллом? – с любопытством спросила Бланш.
Диллиан пристально посмотрела на нее.
– Зачем нам беспокоиться? Он вломится в наш дом, как только услышит, что я в городе. Даю Уинфри три часа на то, чтобы найти Невилла и сообщить ему об этом. Поедем по магазинам, и пусть он переворачивает весь дом без нас.
– Да, так будет лучше. Невилл становится ужасно буйным, когда сердится. Мы дадим ему время остыть. Может, О'Тул угостит его бренди?
Впервые за весь день Диллиан улыбнулась.
– Я всегда знала, что за этим прелестным личиком скрывается большой ум, миледи.
В дверь кто-то громко стучал. О'Тул, в черном парике, сгорбленный, с сучковатой палкой в руке, медленно, с трудом приоткрыл дверь, словно она весила пару тонн. Это дало ему время рассмотреть нежеланного гостя.
Похоже, молодой герцог очень торопился: сюртук не застегнут, галстук съехал набок, панталоны помяты. Лицо его исказилось от ярости.
– Я приехал к леди Бланш, – заявил он горбатому слуге, сам распахивая дверь.
– Что вы сказали? – переспросил О'Тул, прикладывая руку к уху.
– Я приехал к леди Бланш! – громко повторил Невилл, пытаясь войти.
– Беби Энн? Здесь нет беби Энн. Вы ошиблись. Если бы вы посмотрели куда надо, то увидели бы, что у двери нет молотка. И вообще, зачем вам ребенок? – О'Тул заковылял за Невиллом, который, не обращая на него внимания, направился к лестнице, ведущей во внутренние покои.
– Бланш! – на весь дом закричал Невилл. – Где покои леди Бланш? – повернулся он к следовавшему за ним слуге.
– Покой? Всех нас ожидает покой в конце концов, – кивнул О'Тул. – Пепел к пеплу, прах к праху. Хотя вы не так уж и стары, – критически оглядел он герцога.
Невилл с проклятиями бежал по коридору, по пути распахивая все двери подряд, пока не увидел в одной из комнат раскиданные платья, нижние юбки, куски ткани и швейные принадлежности. Влетев туда, он принялся рыться в них, явно желая что-то отыскать.
– Эй, вы! Нельзя так обращаться с вещами хозяйки! Я позову стражу, если вы не прекратите! Вон отсюда, негодяй! Нет здесь никакой беби Энн. – О'Тул замахнулся на герцога палкой.
Невилл оттолкнул палку рукой и, добравшись до бюро, начал выдвигать все ящики и перебирать лежащие в них бумаги.
– Черт бы ее побрал! Но можно же как-то узнать, куда она скрылась! Они ведь должны поддерживать связь.
Невилл перешел в гостиную.
– Позовите стражу! – кричал позади него старый дворецкий. – Позовите солдат! Дьявол забрался в спальню! Позовите стражу, бездельники!
Невилл с силой захлопнул ящики, и с бюро посыпались флаконы, баночки и разные безделушки. Повернувшись к лакею, он выхватил палку из его рук и отшвырнул ее в сторону.
– Уходи, старик! Я ищу свою кузину.
– Корзину! Да ваше место в аду, сэр! В аду! Убирайтесь! Вон! Вон! – О'Тул схватил подсвечник и, как мечом, размахивал им перед лицом герцога.
Войдя в дом и услышав крики, Диллиан поднялась наверх и чуть не свалилась с ног от хохота при виде открывшегося перед ней зрелища. О'Тул прыгал и дергался, как марионетка, размахивая подсвечником и крича во все горло, а благородный лорд, рассерженный и возмущенный, отмахивался от него, как от надоедливой мухи.
– Из тебя получится хороший придворный шут, – смеясь, проговорила Диллиан, входя в комнату. – Здравствуйте, дорогой Невилл. Как вы поживаете? Не желаете ли пуховку? У вас такие красные щеки, но их можно запудрить.
Диллиан жестом отослала горбатого лакея. Невилл хотел последовать за ним, но она решительно преградила ему дорогу.
– Ее здесь нет, благородный лорд. Вам ее не найти. Она жива и счастлива. – И мстительно добавила: – И кажется, влюблена. Как это прекрасно, не правда ли? Конечно, мы не можем устроить свадьбу в июне. Еще не зажили ее ожоги. Но в июле – возможно. Как вы считаете, июль – хороший месяц для свадьбы?
Невилл, казалось, готов был ее задушить. Диллиан знала, что перед ней хладнокровный убийца, но она должна была дать О'Тулу время спрятать Бланш. И она не отступила.
– Да, кстати, не у вас ли, случайно, мои бумаги, которые Бланш хранила в своем сейфе? – спокойно спросила она. – Они принадлежали моему отцу. Я думала заняться его мемуарами, после того как Бланш выйдет замуж.
– Я ничего не знаю об этих проклятых мемуарах, мисс Рейндолс! Вы компаньонка Бланш! Почему же вы не с ней? Или вы служите этому мерзавцу любовнику и хотите, чтобы ее репутация была безвозвратно погублена? Сколько он вам платит, чтобы вы держались в стороне? Я заплачу вдвое больше, только скажите, где она?
– Вы можете заплатить сколько угодно, но единственное, что заставит меня вернуться к Бланш, – это бумаги отца. Ваш отвратительный поверенный не отдает мне те, что оставила у него Бланш, и кто-то украл бумаги из сейфа. Нехорошо это все выглядит, не правда ли?
– Нехорошо выглядит то, что вы меня шантажируете. Я ничего не знаю об этих чертовых бумагах, но мне хотелось бы выяснить, кто вы на самом деле, мисс Диллиан Рейнолдс? И что именно связывает вас с Бланш?
Диллиан растерянно захлопала ресницами.
– Ну конечно, только самое хорошее. А теперь прошу меня извинить. Женщина, как вы понимаете, должна беречь свою репутацию. Принимая вас в своей спальне, я рискую вызвать нежелательные разговоры. Вы же не хотите связать себя с нищей, правда?
Она отступила, пропуская Невилла. В конце коридора его ожидал О'Тул, чтобы проводить до дверей.
– Не забудьте, ваша светлость! – крикнула ему вслед Диллиан. – Найдите бумаги, и мы поговорим!
– Я отправляюсь прямо на Боу-стрит! – крикнул в ответ он. – В Англии нельзя безнаказанно похищать богатых девушек.
Диллиан подумала, что они могли бы прятать Бланш от Невилла сколько угодно. Беда была в том, что без доступа к наследству Бланш у них не хватит на это денег.
Совсем недавно у него была единственная цель – наскрести, добыть достаточно денег и выкупить земли, окружающие Эринмид, тогда им с Майклом больше не пришлось бы голодать. Но он пока не нашел их владельца. Само имение, представлявшее собой развалины, ничего не стоило. Глупо было тратить на него деньги. Старинные вещи, картины и другие ценности, оставленные там гнить предыдущими владельцами, неожиданно оказались золотым дном благодаря мужу кузины, Реджинальду Монтегю. Реджинальд умел превратить рассыпающийся томик стихов в презренный металл.
Но сейчас Гэвин думал о своих ноющих мышцах и надвигающейся старости. Ему едва исполнился тридцать один год, но у него болели былые раны, и тело утратило быстроту реакции и гибкость, прежде не раз спасавшие ему жизнь. Крики Диллиан помешали ему задушить грабителя, гнев, захлестнувший его, когда они попытались ее похитить, заставил его забыть об осторожности, когда он боролся со вторым. Только ум и сила спасали его все эти годы, но, кажется, теперь на них рассчитывать, не приходится. Он не однажды испытывал унижение, но никогда ему не было так плохо, как в этот раз.
Можно было бы обвинить во всем Диллиан. Женщины – намеренно или нет – погубили многих мужчин. Если бы Майкл бросил все это и предоставил этих женщин самим себе, он бы сейчас счастливо жил в имении, не обремененный никакими заботами, кроме собственных. У них была крыша над головой. Они были сыты, и им не надо было носиться по стране, охраняя двух дам. А теперь эти дамы ворвались в их жизнь, и у него начали болеть его раны, он не мог сосредоточиться ни на чем серьезном, да к тому же ему придется болтаться в Лондоне, изображая маркиза.
Он отхлебнул бренди из бутылки, заботливо поставленной слугами графа на столик возле ванны. Тепло разлилось по его телу, и он начал думать о маленьких радостях жизни, среди которых не последнее место отводилось Диллиан. Впрочем, хватит, а то, чего доброго, он дойдет до мыслей о женитьбе на ней.
Ему не пришлось бы думать о браке, если бы Диллиан всегда была рядом с ним. У нее другие цели, и он не имеет к ним отношения. Она ему так и заявила. Диллиан была одержима мыслью возвратиться в Грейндж и желанием спасти Бланш от Невилла. Они с Диллиан прекрасная пара. Она стремится к своей цели, ей некогда думать о его недостатках, и она с удовольствием принимает его ласки. Они могут делить ложе, но заниматься каждый своим делом. Такое положение вполне устраивало Гэвина. За исключением того, что она заставляла его заниматься ее делами, а не своими.
Мысль, что он станет посмешищем в обществе, испортила ему настроение. Гораздо проще схватить герцога за грудки и вытрясти из него эти проклятые бумаги. Однако он понимал, что такое поведение было бы уместным лишь в том мире, где oн провел свою юность. В цивилизованной же Англии герцог просто вызовет королевских гвардейцев или кого-нибудь в этом роде, и те посадят Гэвина в тюрьму. Он должен выяснить, какие права дает ему титул маркиза, а затем воспользоваться ими с наибольшей пользой для дела.
Приняв такое решение, он вылез из ванны.
Гэвин скользнул взглядом по лакею, протянувшему ему рубашку, и вдруг, вздрогнув, резко повернулся к нему. Этот человек не принадлежал этому дому.
– Как ты вошел сюда?
Майкл, одетый в ливрею графа, пожал плечами:
– Не рассчитывай, что слуги графа тебя защитят. Они слабаки. Дисмут устраивает вечер в будущую пятницу. Вы с мисс Уитнелл получите приглашения. Ты уже был у портного?
Гэвин сердито посмотрел на брата.
– Я не могу тратить деньги на мишуру ради какого-то модного бала. Реджинальд введет меня в «Уайте». Там я сделаю больше, чем на любом рауте. Я собираюсь покончить с этим делом как можно скорее.
– Энглси не ходит в клуб. Половина министров, с которыми ты намерен встретиться, там не бывает. Но все они будут на вечере у Дисмута. Если хочешь, надень свой плащ, сапоги и пиратскую повязку на глаз, но ты должен быть там.
Гэвин посмотрел на свои босые ноги.
– Мне не помешала бы пара новых башмаков. Но я не желаю надевать эти ужасные короткие штаны.
– Прекрасно. Сегодня ты познакомишься с леди Дарли, чтобы в пятницу она могла официально представить тебя мисс Уитнелл. Она ждет тебя. И вот список самых лучших портных.
– Вон! – взревел Гэвин, указывая на дверь. – Я не буду знакомиться с леди… как ее там? Я не позволю колоть меня иголками и ощупывать мое тело каким-то портным! Я куплю башмаки и явлюсь на этот твой вечер, и это все. Хотя не представляю, что я там буду делать. – Майкл не вышел, и Гэвин спросил:
– А что ты сделал с леди Бланш, почему ты здесь?
– Леди пожелала помочь кузине. Не мог же я связать ее. Она взяла с собой горничную, так что они все под одной крышей.
Гэвин раздраженно ударил кулаком в стену.
– Теперь леди как раз там, где герцогу легко ее найти. Уж лучше бы ты ее связал.
Майкл взял с туалетного столика серебряную щетку и, играя ею, ответил:
– Это ты питаешь слабость к женщинам, а не я. Зачем ты рассказал дьяволу в юбке, что я твой брат?
– Ты и есть мой брат. Положи эти чертовы безделушки и убирайся! Как подумаю, что эти двое одни в Лондоне, так дрожь пробирает. Кто-то же должен присматривать за ними.
Майкл взял табакерку и начал подбрасывать ее.
– Это ты присматриваешь за компаньонкой, а не я. Я привез тебе герцогиню, черт возьми, а ты предпочел нищую ведьму. Не понимаю тебя, мой благородный лорд. Тебе нравится считать гроши?
Гэвин схватил щетку и запустил ею в брата. Майкл поймал ее и швырнул в Гэвина табакеркой. Выругавшись, маркиз перехватил ее и положил на стол.
– Эти игры не для меня. Если леди Бланш так хороша, как ты утверждаешь, она найдет себе более молодого и привлекательного жениха. А ты, Майкл, отправляйся к дамам.
– Если окажется, что мисс Уитнелл – дочь изменника, ее имя будет опозорено, тень падет и на леди Бланш. Ей придется выйти за герцога, и тогда Уитнелл останется ни с чем. Подумай об этом, брат мой.
Гэвин в ярости оглянулся, но Майкла и след простыл. Ему не хотелось думать о том, что случится с мисс Уитнелл, сейчас он хотел только одного – поскорее забраться в ее постель.
– Это мои бумаги, мистер Уинфри. Их оставил мне мой отец. Они принадлежат лично мне. Я хочу, чтобы вы их мне вернули, – снова и снова повторяла Диллиан. Но сидевший напротив нее поверенный только качал головой.
– Сожалею, мисс Рейнолдс, эти тетради оставила леди Бланш, чтобы я сохранил их. И отдать их я могу только ей. Если леди Бланш придет за ними, я их тут же ей верну.
– Леди Бланш чуть не убили! – воскликнула Диллиан. – Неужели вы думаете, что она рискнет появиться в городе? Хотите, я принесу вам от нее письмо?
Ей показалось, что в глазах поверенного блеснул интерес.
– Понимаете, есть опасения относительно здоровья леди. Если бы вы привезли ее сюда, чтобы мы могли убедиться, что с ней все в порядке и ее не принуждают…
– Принуждают! – Диллиан не могла этого больше терпеть. Она встала и заходила по комнате. В гневе она становилась похожей на своего отца. – Вы думаете, я допустила бы, чтобы ее похитили? Вы считаете ее настолько безмозглой, что она позволит принуждать себя такой, как я? О чем вы вообще думаете, мистер Уинфри? Если вы не отдадите бумаги мне, я найму собственного поверенного и подам на вас в суд за клевету и воровство. Сейчас же отдайте бумаги!
Она наклонилась над столом и угрожающе посмотрела на поверенного. Ей казалось, что именно так поступил бы в данной ситуации маркиз.
Но, будучи вдвое легче маркиза и ростом всего лишь пять футов два дюйма, она не произвела на него никакого впечатления.
– Поступайте, как вам угодно, мисс Рейнолдс, но я обязательно скажу его светлости, что вы неподходящая компаньонка для его юной кузины.
– А я скажу Бланш, что Невилл – неподходящий муж, а вы неподходящий поверенный! Впрочем, я ей уже говорила об этом. – Развернувшись, чтобы уйти, она пожалела, что не может так же эффектно взмахнуть плащом, как это делал маркиз. Она не ожидала, что Уинфри не отдаст ей бумаги. Должно быть, все дело в Невилле. Она должна с ним встретиться.
Выбежав на улицу, она влетела прямо в объятия маркиза. Он отстранил ее и посмотрел на табличку на двери.
– Похоже, ваш визит оказался безуспешным? – Она оттолкнула его руку.
– Я скажу Бланш, чтобы она отказалась от его услуг! В Лондоне полно других поверенных. Отпустите меня. Мы ведь не знакомы. Вы тоже собирались войти в это логово?
Он насмешливо улыбнулся, и ей захотелось его ударить. Он был одет не лучше, чем в Грейндже, но отделанная бобровым мехом шляпа делала его смуглое лицо еще выразительнее. Несмотря на гнев, она почувствовала, как сердце ее тает под его взглядом. Она отчаянно пыталась не покраснеть.
– Я собирался поговорить с ним как джентльмен с джентльменом, но сейчас вижу, что придется принять более решительные меры. А почему вы здесь одна? Я считал вас более благоразумной.
– Я не одна, и вы все испортите, если нас увидят вместе или вы проявите интерес к моим делам. Уходите, Эффингем. Я справлюсь сама.
Он прищурил глаза, но приподнял шляпу и пошел дальше, сделав вид, что они случайно столкнулись и он принес ей свои извинения. Диллиан заметила, как несколько дам с интересом посмотрели ему вслед. Знали бы они его ужасный характер!
– Ну, что он сказал? – нетерпеливо спросила Бланш, ожидавшая Диллиан в карете. На ней была монашеская одежда, а на носу очки в железной оправе.
– Он отдаст бумаги только тебе. По-моему, он думает, что я похитила или убила тебя. Даже если ты собственной персоной явишься к нему, он назовет тебя самозванкой. Уверена, он работает на Невилла.
Бланш с сомнением посмотрела на нее.
– Он никогда не давал повода ему не доверять. Просто он принимает мои интересы близко к сердцу. Мне надо пойти и показать ему, что я жива.
– В таком виде? Да он отправит тебя в сумасшедший дом! Они помолчали.
– А теперь мы встретимся с Невиллом? – с любопытством спросила Бланш.
Диллиан пристально посмотрела на нее.
– Зачем нам беспокоиться? Он вломится в наш дом, как только услышит, что я в городе. Даю Уинфри три часа на то, чтобы найти Невилла и сообщить ему об этом. Поедем по магазинам, и пусть он переворачивает весь дом без нас.
– Да, так будет лучше. Невилл становится ужасно буйным, когда сердится. Мы дадим ему время остыть. Может, О'Тул угостит его бренди?
Впервые за весь день Диллиан улыбнулась.
– Я всегда знала, что за этим прелестным личиком скрывается большой ум, миледи.
В дверь кто-то громко стучал. О'Тул, в черном парике, сгорбленный, с сучковатой палкой в руке, медленно, с трудом приоткрыл дверь, словно она весила пару тонн. Это дало ему время рассмотреть нежеланного гостя.
Похоже, молодой герцог очень торопился: сюртук не застегнут, галстук съехал набок, панталоны помяты. Лицо его исказилось от ярости.
– Я приехал к леди Бланш, – заявил он горбатому слуге, сам распахивая дверь.
– Что вы сказали? – переспросил О'Тул, прикладывая руку к уху.
– Я приехал к леди Бланш! – громко повторил Невилл, пытаясь войти.
– Беби Энн? Здесь нет беби Энн. Вы ошиблись. Если бы вы посмотрели куда надо, то увидели бы, что у двери нет молотка. И вообще, зачем вам ребенок? – О'Тул заковылял за Невиллом, который, не обращая на него внимания, направился к лестнице, ведущей во внутренние покои.
– Бланш! – на весь дом закричал Невилл. – Где покои леди Бланш? – повернулся он к следовавшему за ним слуге.
– Покой? Всех нас ожидает покой в конце концов, – кивнул О'Тул. – Пепел к пеплу, прах к праху. Хотя вы не так уж и стары, – критически оглядел он герцога.
Невилл с проклятиями бежал по коридору, по пути распахивая все двери подряд, пока не увидел в одной из комнат раскиданные платья, нижние юбки, куски ткани и швейные принадлежности. Влетев туда, он принялся рыться в них, явно желая что-то отыскать.
– Эй, вы! Нельзя так обращаться с вещами хозяйки! Я позову стражу, если вы не прекратите! Вон отсюда, негодяй! Нет здесь никакой беби Энн. – О'Тул замахнулся на герцога палкой.
Невилл оттолкнул палку рукой и, добравшись до бюро, начал выдвигать все ящики и перебирать лежащие в них бумаги.
– Черт бы ее побрал! Но можно же как-то узнать, куда она скрылась! Они ведь должны поддерживать связь.
Невилл перешел в гостиную.
– Позовите стражу! – кричал позади него старый дворецкий. – Позовите солдат! Дьявол забрался в спальню! Позовите стражу, бездельники!
Невилл с силой захлопнул ящики, и с бюро посыпались флаконы, баночки и разные безделушки. Повернувшись к лакею, он выхватил палку из его рук и отшвырнул ее в сторону.
– Уходи, старик! Я ищу свою кузину.
– Корзину! Да ваше место в аду, сэр! В аду! Убирайтесь! Вон! Вон! – О'Тул схватил подсвечник и, как мечом, размахивал им перед лицом герцога.
Войдя в дом и услышав крики, Диллиан поднялась наверх и чуть не свалилась с ног от хохота при виде открывшегося перед ней зрелища. О'Тул прыгал и дергался, как марионетка, размахивая подсвечником и крича во все горло, а благородный лорд, рассерженный и возмущенный, отмахивался от него, как от надоедливой мухи.
– Из тебя получится хороший придворный шут, – смеясь, проговорила Диллиан, входя в комнату. – Здравствуйте, дорогой Невилл. Как вы поживаете? Не желаете ли пуховку? У вас такие красные щеки, но их можно запудрить.
Диллиан жестом отослала горбатого лакея. Невилл хотел последовать за ним, но она решительно преградила ему дорогу.
– Ее здесь нет, благородный лорд. Вам ее не найти. Она жива и счастлива. – И мстительно добавила: – И кажется, влюблена. Как это прекрасно, не правда ли? Конечно, мы не можем устроить свадьбу в июне. Еще не зажили ее ожоги. Но в июле – возможно. Как вы считаете, июль – хороший месяц для свадьбы?
Невилл, казалось, готов был ее задушить. Диллиан знала, что перед ней хладнокровный убийца, но она должна была дать О'Тулу время спрятать Бланш. И она не отступила.
– Да, кстати, не у вас ли, случайно, мои бумаги, которые Бланш хранила в своем сейфе? – спокойно спросила она. – Они принадлежали моему отцу. Я думала заняться его мемуарами, после того как Бланш выйдет замуж.
– Я ничего не знаю об этих проклятых мемуарах, мисс Рейндолс! Вы компаньонка Бланш! Почему же вы не с ней? Или вы служите этому мерзавцу любовнику и хотите, чтобы ее репутация была безвозвратно погублена? Сколько он вам платит, чтобы вы держались в стороне? Я заплачу вдвое больше, только скажите, где она?
– Вы можете заплатить сколько угодно, но единственное, что заставит меня вернуться к Бланш, – это бумаги отца. Ваш отвратительный поверенный не отдает мне те, что оставила у него Бланш, и кто-то украл бумаги из сейфа. Нехорошо это все выглядит, не правда ли?
– Нехорошо выглядит то, что вы меня шантажируете. Я ничего не знаю об этих чертовых бумагах, но мне хотелось бы выяснить, кто вы на самом деле, мисс Диллиан Рейнолдс? И что именно связывает вас с Бланш?
Диллиан растерянно захлопала ресницами.
– Ну конечно, только самое хорошее. А теперь прошу меня извинить. Женщина, как вы понимаете, должна беречь свою репутацию. Принимая вас в своей спальне, я рискую вызвать нежелательные разговоры. Вы же не хотите связать себя с нищей, правда?
Она отступила, пропуская Невилла. В конце коридора его ожидал О'Тул, чтобы проводить до дверей.
– Не забудьте, ваша светлость! – крикнула ему вслед Диллиан. – Найдите бумаги, и мы поговорим!
– Я отправляюсь прямо на Боу-стрит! – крикнул в ответ он. – В Англии нельзя безнаказанно похищать богатых девушек.
Диллиан подумала, что они могли бы прятать Бланш от Невилла сколько угодно. Беда была в том, что без доступа к наследству Бланш у них не хватит на это денег.
Глава 25
– Объясни мне еще раз, почему я должна это делать, – проворчала Диллиан, когда Бланш вплела очередную ленту в ее непокорные локоны, безуспешно пытаясь соорудить модную прическу.
С порога раздался голое О'Тула:
– Если вас не будет, благородный лорд ворвется в толпу гостей, как разъяренный дракон, изрыгая дым и пламя, и все разбегутся от страха, прежде чем мы что-нибудь узнаем.
Обе женщины сердито посмотрели на незваного гостя. Первой опомнилась Бланш:
– Вам нечего здесь делать, мистер Лоренс. Уходите, и немедленно!
О'Тул скрестил руки на груди и улыбнулся:
– Мне нравится, когда вы меня так называете. Это придает мне респектабельности. – На нем все еще были черный парик и ливрея, и вид он имел вовсе не респектабельный.
Диллиан не обращала на них внимания: они все время ссорились, как дети.
– Вы ждете от меня, что я остановлю его светлость, но это все равно, что просить меня остановить армию Наполеона. Как я должна это сделать? Сбить его с ног? Застрелить? Укусить за палец? Он хотя бы будет пристойно одет или явится босиком и в плаще?
– Он заказал башмаки, – радостно сообщил Майкл.
– А одежда? Плащ?
Майкл пожал плечами:
– Не знаю. Он выгнал меня. Его беспокоит совсем другое. Диллиан отстранила Бланш и взглядом приказала Верити отойти подальше.
– Все мужчины глупы! Однако я не собираюсь убеждать вашего брата, что дамы падают к его ногам вовсе не из-за его шрамов. По-моему, красивая внешность и так достаточно испортила его.
Майкл усмехнулся:
– Уязвленное самолюбие заставляет его грубить и рычать. – Он выразительно покосился на Бланш. В зеркале Диллиан видела красные рубцы на лице кузины, но они быстро заживали, и скоро от них не останется и следа. Бланш не заметила их взглядов. Она поправила прическу Диллиан и отступила полюбоваться своим творением.
– Бланш не тщеславна. Она кричит на вас, потому что вы ей надоедаете.
Бланш удивленно оглянулась.
– Когда это я кричала? – Диллиан погладила ее по руке.
– Все в порядке, дорогая. Можешь кричать на О'Тула сколько угодно, но мне не хочется оставлять тебя с ним. Запри дверь и не отпускай от себя Верити, пока я не вернусь.
Бланш, взглянув на стоявшего в дверях Майкла, покраснела до корней волос. Он посвистывал, сохраняя невозмутимый вид, но Диллиан недаром провела столько времени со старшим Лоренсом. Возможно, этот ни на что не претендует, но опасный блеск его глаз был ей хорошо знаком.
– Мистер Лоренс не причинит мне зла, – неуверенно возразила Бланш. – Ты же говорила, он брат маркиза, не так ли?
– Она лжет, я лгу, он лжет. Кто может сказать, кто я и какой я? Но клянусь священным сосудом, миледи, я никогда в жизни не обижал женщин. Со мной вы в полной безопасности. – Он галантно поклонился.
– Карета подана! – крикнул снизу слуга.
– Ваши слуги плохо обучены, миледи, – нахмурился Майкл. – Я позабочусь об этом.
С порога раздался голое О'Тула:
– Если вас не будет, благородный лорд ворвется в толпу гостей, как разъяренный дракон, изрыгая дым и пламя, и все разбегутся от страха, прежде чем мы что-нибудь узнаем.
Обе женщины сердито посмотрели на незваного гостя. Первой опомнилась Бланш:
– Вам нечего здесь делать, мистер Лоренс. Уходите, и немедленно!
О'Тул скрестил руки на груди и улыбнулся:
– Мне нравится, когда вы меня так называете. Это придает мне респектабельности. – На нем все еще были черный парик и ливрея, и вид он имел вовсе не респектабельный.
Диллиан не обращала на них внимания: они все время ссорились, как дети.
– Вы ждете от меня, что я остановлю его светлость, но это все равно, что просить меня остановить армию Наполеона. Как я должна это сделать? Сбить его с ног? Застрелить? Укусить за палец? Он хотя бы будет пристойно одет или явится босиком и в плаще?
– Он заказал башмаки, – радостно сообщил Майкл.
– А одежда? Плащ?
Майкл пожал плечами:
– Не знаю. Он выгнал меня. Его беспокоит совсем другое. Диллиан отстранила Бланш и взглядом приказала Верити отойти подальше.
– Все мужчины глупы! Однако я не собираюсь убеждать вашего брата, что дамы падают к его ногам вовсе не из-за его шрамов. По-моему, красивая внешность и так достаточно испортила его.
Майкл усмехнулся:
– Уязвленное самолюбие заставляет его грубить и рычать. – Он выразительно покосился на Бланш. В зеркале Диллиан видела красные рубцы на лице кузины, но они быстро заживали, и скоро от них не останется и следа. Бланш не заметила их взглядов. Она поправила прическу Диллиан и отступила полюбоваться своим творением.
– Бланш не тщеславна. Она кричит на вас, потому что вы ей надоедаете.
Бланш удивленно оглянулась.
– Когда это я кричала? – Диллиан погладила ее по руке.
– Все в порядке, дорогая. Можешь кричать на О'Тула сколько угодно, но мне не хочется оставлять тебя с ним. Запри дверь и не отпускай от себя Верити, пока я не вернусь.
Бланш, взглянув на стоявшего в дверях Майкла, покраснела до корней волос. Он посвистывал, сохраняя невозмутимый вид, но Диллиан недаром провела столько времени со старшим Лоренсом. Возможно, этот ни на что не претендует, но опасный блеск его глаз был ей хорошо знаком.
– Мистер Лоренс не причинит мне зла, – неуверенно возразила Бланш. – Ты же говорила, он брат маркиза, не так ли?
– Она лжет, я лгу, он лжет. Кто может сказать, кто я и какой я? Но клянусь священным сосудом, миледи, я никогда в жизни не обижал женщин. Со мной вы в полной безопасности. – Он галантно поклонился.
– Карета подана! – крикнул снизу слуга.
– Ваши слуги плохо обучены, миледи, – нахмурился Майкл. – Я позабочусь об этом.