Райс Патриция. Желание и честь

   – Может быть, вы сможете написать короткую записку, а мы передадим ее через надежного человека? Ваш поверенный узнает ваш почерк и выполнит ваши указания.
   Она задумалась.
   – Наверное, вы правы. Он никогда не отказывал мне. – Она с сомнением протянула руки. – Не знаю, будет ли похожа эта подпись на мою.
   Гэвин тоже в этом сомневался, но промолчал. Он видел лишь один выход.
   – Я напишу то, что вы продиктуете, и вы поставите только подпись. Я подержу вашу руку, чтобы вы удержали перо, и подпись была разборчивой.
   – Записка будет очень короткой, – возразила она, – и я напишу ее сама. Вы дадите мне перо и бумагу?
   – Сейчас я принесу вам все необходимое, – сказал Гэвин и вышел из комнаты.
   Он не услышал, как за его спиной раздались легкие шаги.

Глава 3

   Проспав большую часть дня, Диллиан почувствовала прилив сил и готовность снова встать на защиту своей подопечной.
   Диллиан было двадцать пять лет. Себя она считала безнадежной старой девой, но Бланш заслуживала, чтобы весь мир лежал у ее ног и ей было бы из кого выбирать. И Диллиан твердо решила, что так и будет – вопреки Невиллу и его назойливому семейству.
   Она погладила кота и слезла с постели. Она спала в мальчишеских рубашке и штанах, которые разыскала наверху в одном из сундуков. Ей хотелось взглянуть на человека в плаще, но она боялась, что тот ее заметит. Страх победил любопытство. Не имея гребня, она пальцами пригладила темные локоны и на цыпочках отправилась к Бланш. О еде она позаботится потом.
   Ей приходилось самой добывать себе пищу. Все, что Бланш удалось припрятать для нее под зорким взглядом маркиза, – это несколько булочек и куриное крылышко. Но Диллиан больше о еде не беспокоилась. Если ей и удалось узнать что-то об этом хозяйстве, то только одно: кладовые были забиты едой. Маркиз мог жить в руинах и в грязи, но не собирался голодать.
   Диллиан огорчилась, обнаружив, что его светлость предпочитает спать на диване в кабинете, а не на кровати в спальне. Накануне из-за этого ей пришлось бросить том семейной хроники и спасаться бегством.
   Но за время этой короткой экспедиции она узнала вполне достаточно. В Эринмидских Развалинах жили поколения Лоренсов, и старшие сыновья наследовали титул маркиза. Судя по расчетным книгам и руководствам по сельскому хозяйству, разбросанным по кабинету, зверь в капюшоне управлял этим имением. Она не могла представить тщедушного кучера титулованным аристократом, но эксцентричный монстр вызывал у нее интерес. Только его надо называть эффингемским монстром, а не маркизом.
   Умывшись в комнате Бланш, Диллиан решила подыскать себе более подходящую одежду. Поездка на запятках кареты в облаке пыли плохо сказалась на ее единственном платье. Если в шкафу в комнате Бланш висели только бальные платья, то в других, вероятно, можно было найти что-нибудь попроще. Она принялась за поиски.
   Тихонько напевая, она один за другим открывала шкафы, находя то шаль, то вышедшее из моды платье, то нижнюю юбку. В ящике туалетного стола она нашла даже тонкие шелковые чулки. Она должна была бы отдать их Бланш, но той еще долго придется довольствоваться лишь ночной рубашкой. Возможно, хозяева дома, в конце концов, догадаются, что больной нужна чистая одежда. Она напомнит об этом Бланш, когда та проснется.
   Наконец она нашла подходящее платье и, надев его, почувствовала себя намного лучше, несмотря на то, что оно лежало тут около ста лет. Она была уверена, что платье сшито во Франции во времена Директории. Длинные узкие рукава стесняли движения, но юбка с высокой талией была почти современной, а светло-голубой шелк оказался ей к лицу. Платье украшал золотой плетеный пояс с кистями. Не хватало только сандалий. Она чувствовала себя Марией Антуанеттой, изображающей пастушку. Или это была Жозефина? Диллиан не очень хорошо знала историю, но прекрасно разбиралась в одежде.
   Она сунула ноги в свои грязные туфли и, помешав в камине дрова, чтобы Бланш не замерзла, выскользнула из комнаты. Бланш рассказала ей о записке для поверенного. Диллиан опасалась, что это рискованно, но знала, что ее кузину беспокоит судьба слуг. Она решила узнать, отослал ли маркиз записку.
   Ей также хотелось в отсутствие маркиза осмотреть его кабинет. Она ведь не могла пробраться туда ночью, когда он спал. В этой комнате она надеялась узнать побольше об Эффингемах. И еще она надеялась обнаружить и другие потайные ходы.
   Но сначала она занялась библиотекой. Пустые места на полках свидетельствовали о том, что кто-то взял книги и не вернул их на место. Но здесь было чисто и наведен относительный порядок. Однако в библиотеке, как и в других комнатах, куда она заходила, возникало ощущение, что из нее убрали все ценное. На великолепных полках красного дерева и за стеклами шкафов, украшенных затейливой резьбой, не было безделушек, собранных предыдущими поколениями, какие она видела в домах богатых дворян.
   Она догадалась, что маркиз постоянно что-нибудь продает, чтобы не умереть с голоду. Ей не понравилась эта мысль. Какому пороку он предается? Игра? Женщины? Просто пренебрежение долгом или неумение вести дела? Единственное, что утешало ее, – это плачевное состояние имения, до которого его не смог бы довести один человек даже за всю свою жизнь.
   Ей не удалось обнаружить других семейных хроник или интересных книг. Она нашла только один роман, да и тот был напечатан в конце 1700 года. Очевидно, Эффингемы не увлекались художественной литературой.
   Разочарованная, она попыталась найти панель, скрывавшую потайной ход в кабинет. Если бы она проникла туда в дневное время, ей наверняка удалось бы узнать что-нибудь, что могло бы им помочь. Человек, оказавшийся в таком отчаянном положении, как маркиз, вполне способен совершить похищение. Но разве похитители ведут записи своих гнусных дел? Если Бланш действительно здесь в безопасности, то, пожалуй, не стоит увозить ее. Но она пока не была в этом уверена.
   Устав от невеселых мыслей и бесплодных поисков, Диллиан вернулась наверх к своим обычным занятиям. Бланш подолгу спала, и ей не хотелось нарушать покой подруги. Но этот чертов монстр почти никогда не спал! Ее позабавили его попытки изгнать мышей из стен, но все же незачем постоянно раздражать беднягу. Он хоть и казался грозным, но заботился о Бланш. За это она перед ним в долгу.
   Она все еще не знала, что за тайна кроется в этих развалинах, почему люди из деревни отказываются сюда приходить. Диллиан насчитала всего четверых слуг. Теперь она поняла, почему владелец имения обитает лишь в нескольких комнатах нижнего этажа и не пользуется просторными, удобными комнатами наверху. Но у Диллиан было много свободного времени, и ее деятельная натура не позволяла ей сидеть сложа руки. И она начала осуществлять задуманное.
   – Уверяю вас, милорд, я сама слышала! Снова появилась Леди. Мы все очень напуганы. Не могли бы вы поговорить с ней? Как вы думаете, о чем она нас предупреждает?
   С трудом, открыв глаза, Гэвин пригладил взъерошенные волосы. Черт возьми, еще хорошо, что он спал полуодетый, а то Матильда перепугалась бы до смерти. Может быть, ему стоит завести ночные рубашки, и тогда он будет бродить по ночам как привидение? Несколько встреч с ним, и люди не будут выходить из своих комнат, пока их об этом не попросят.
   – Развелось много мышей, вот что я думаю, – проворчал он, чтобы успокоить кухарку. – Если не будете кормить этого несчастного кота, то он отработает свое содержание. Но я все-таки пойду, посмотрю. А вы ступайте в свою комнату.
   – Мыши! Я не потерплю этой гадости в доме, где живу, милорд, и не буду оставлять еду там, куда они могут добраться.
   Гэвин ушел от Матильды, которая продолжала трясти седой голрвой и что-то возмущенно бормотать. Шагая через две ступеньки, он поднялся по лестнице. Он подозревал, что «мыши» были двуногими. Он не хотел сомневаться в невиновности Бланш. Возможно, вернулся Майкл. Это было вероятнее всего. Ни наверху, ни внизу, в холле, он ничего не заметил, но коридоры тянулись бесконечно, и в них было столько дверей, за которыми можно спрятаться, что осмотреть их все за одну ночь просто невозможно. Бесшумно ступая, он направился в восточное крыло, ведущее к комнате Бланш. Она крепко спала. Он помешал угли в камине, но она не проснулась.
   Он снова вышел в коридор и затаился, стараясь услышать то, что слышали слуги. Будучи военным, он знал, как выслеживать врага, но в армии их не учили охотиться за привидениями.
   Гэвин, постояв на одном месте и неизвестно к чему прислушиваясь, в конце концов, обругал себя идиотом и направился в жилую часть дома. Скрипнула половица, и он повернулся, стараясь определить, откуда шел этот звук. В домах, подобных этому, всегда скрипели половицы, но Гэвину стало страшно. Если поджигатель хотел погубить Бланш Персиваль, то он мог пробраться и сюда. Хоть его дом и представлял собой руины, но это было все, чем он владел, и он не хотел лишиться последнего.
   Черная лестница была удобным местом для того, кто хотел бы спрятаться в доме, и, взяв свечу, он направился туда. Снова скрипнула половица, и он пошел быстрее.
   Ему показалось, что он слышит за спиной осторожные шаги. Гэвин остановился и поднял свечу. Проклиная темноту и свое решение ничего не менять в замке, он осмотрел коридор и в углу обнаружил умывавшегося кота. Выругавшись, маркиз пошел дальше.
   Черная лестница, ведущая на третий этаж, была темной и узкой, и ступени громко скрипели у него под ногами. Никакой поджигатель, если он только в своем уме, не стал бы тут прятаться. Гэвин вернулся обратно.
   Внизу на лестничной площадке блеснул подозрительный свет. Гэвин заспешил и, ступив на прогнившую ступеньку, чуть не свалился и не сломал себе шею.
   Он мог поклясться, что услышал, как привидение испуганно воскликнуло: «Осторожно!»
   Диллиан сидела, скрестив ноги, поглаживала кота и слушала, как за стеной носится монстр – в поисках не то крыс, не то привидений. Три ночи подряд она нарушала его чуткий сон и сейчас была уверена, что он задушит ее, если поймает.
   Но эта мысль не слишком ее пугала. До сих пор ей жилось довольно скучно. И теперь она с огромным удовольствием изображала привидение в Эринмидских Руинах, пытаясь перехитрить эффингемского монстра.
   Она слышала, как он крадется по коридору, разыскивая ее убежише. Она приготовила ему сюрприз в большой спальне и надеялась, что он его оценит.
   Гэвин выругался – в свете фонаря он увидел красную полураспустившуюся розу в хрустальной вазе, стоявшей на столике у кровати в его спальне. Он осветил все темные углы, но никого не обнаружил. Однако он заметил, что пыль вытерта, мебель блестит, на постели свежее белье, а полусгнившие шторы сорваны с окон. Впервые эта спальня, казалась небесным приютом, а не крысиной норой.
   – Почему именно роза? – раздраженно воскликнул он, обращаясь к стенам.
   Ему показалось, что он услышал смех, но его воображение уже так разыгралось, что он не удивился бы, даже увидев целый легион парящих в воздухе дам, облаченных в саваны.
   И все же Гэвин отказывался верить в призраки. Распахнув дверь потайного хода, он вошел в узкий темный проход и сразу споткнулся о кучу старых истлевших штор. Недавно приобретенный им кот мурлыча потерся о его ноги.
   На этот раз Гэвин даже не выругался. Он сумел удержать свечу и посмотрел на кипу ветхого бархата. Это не было делом рук привидения. Может быть, вернулся Майкл, но по какой-то причине скрывается?
   Это предположение он отверг сразу же. Майкл не стал бы вытирать пыль и полировать мебель. И если бы стащил шторы, то из меркантильных, а не из эстетических соображений. Это могла бы сделать только Бланш.
   Но каждый раз, когда он заходил в ее комнату, она крепко спала под воздействием опия. Он сам бинтовал ее руки и лицо и знал, какую боль она терпела. Он мельком видел и другие ожоги, но скромность не позволяла ему к ним прикасаться. Все же он не считал, что она способна быстро и бесшумно двигаться, даже если бы была зрячей. Он с нетерпением ждал возвращения Майкла, надеясь, что они смогут найти другого доктора, более опытного, чем этот шарлатан. Должен же кто-то заняться глазами Бланш.
   А тем временем он разберется с этими привидениями.
   Он знал, что потайной ход заканчивается в комнате Бланш. Привидение могло двигаться лишь в двух направлениях.
   Гэвин разместил лампы вдоль всего коридора. Теперь привидение оказалось в ловушке.
   Еще никогда тишина не казалась такой зловещей. Диллиан ждала за потайной дверью. В это время монстр обычно навещал Бланш. Но его все не было.
   Любопытство заставило ее проскользнуть в комнату Бланш и выглянуть в коридор. Она надеялась увидеть страшного маркиза. Но все, что она сумела разглядеть, – это огромный плащ, который бесшумно скользнул по коридору, зажигая по пути лампы. Еще она отметила высокий рост монстра и длинные черные кудри. Ничего необычного. Подавив смех, Диллиан снова спряталась. Она опасалась, что он подстроит ей ловушку. Но она была начеку.
   Держа в руке небольшую лампу, которую стащила на первом этаже, она осторожно двинулась по потайному ходу к большой спальне. Из старых штор получится прекрасная постель. Ей надо только переждать. Она надеялась, что он не обнаружил ее миску с супом. Готовят у маркиза действительно превосходно.
 
   Гэвин проснулся оттого, что кто-то щекотал его пятки. Со стоном он распрямил затекшие конечности и нехотя открыл глаза. Оказалось, что он спал в коридоре верхнего этажа, завернувшись вместо одеяла в плащ.
   – Не следует так рьяно относиться к своим обязанностям, – задумчиво произнес над ним чей-то голос. – Ты мог бы спать на постели в соседней комнате. Или ты хочешь подарить эту розу Спящей красавице, когда она проснется? Не ожидал, что ты настолько романтичен.
   Гэвин недовольно покосился на розу, вложенную в его руку. Проклятая ведьма! Он ее обязательно поймает, и она заплатит ему за все. Он машинально потянулся к капюшону и облегченно вздохнул, обнаружив, что тот по-прежнему закрывает его лицо. Сообразив, что опасался испугать привидение, Гэвин тихо выругался.
   Лампы в коридоре догорали. Он понапрасну потратил масло. Может быть, ему следует отказаться от поисков, и пусть ведьма бродит где ей хочется?
   – Твоя чертова больная ходит во сне, – буркнул он, поднимаясь и морщась от боли в старой ране.
   – И ты решил осветить ей дорогу? – добродушно усмехнулся Майкл. – А по саду она тоже ходит? Да у тебя просто дар целителя.
   Под насмешливым взглядом брата Гэвин сунул розу в карман.
   – Ладно. Где ты пропадал? Дорога в Дувр не такая уж длинная. Нам нужен хороший доктор, который мог бы вылечить глаза этой даме. К тому же она беспокоится о своих слугах. Она хочет послать записку своему поверенному. Поскольку ты не удосужился сказать мне, кого ты подозреваешь, я не решился заняться этим без тебя.
   Майкл пожал плечами:
   – Я справлялся о ее слугах. Их отправили в один из ее домов, чтобы они подготовили его к приезду хозяйки. Почему ты не отнес ей розу? Она могла бы понюхать ее. Тебе следует поторопиться с ухаживаниями. Герцог вне себя от ярости и готов перевернуть всю Англию вверх дном. Он начнет с Европы, потому что я сказал ему, что видел карету в Дувре, и пообещал ему лично проверять пассажиров всех кораблей.
   – Проклятие, Майкл! Мне только не хватает, чтобы эти чертовы герцоги дышали мне в затылок! Если даме угрожает опасность, почему ты не обратишься к властям?
   Гэвин решил не задавать больше вопросов. Он слишком хорошо знал, на что способен его брат. Его не интересовало, каким образом тот обманул несчастного герцога или как ему удалось от него сбежать.
   – Теперь герцоги – власть. Невилл занят государственными делами, и у него нет времени разыскивать свою кузину. Он, возможно, наймет еще пару сыщиков, помимо меня, но ты справишься с ними. Твоя главная забота – покорить даму. Через полгода она будет богата как Крез. И ты будешь ей лучшим мужем, чем этот высокомерный герцог.
   Майкл повернулся, чтобы уйти, но Гэвин схватил его за плечи и прижал к стене.
   – Ты хочешь сказать, что леди ничто не угрожает, кроме любвеобильного кузена?
   – Кто-то сжег ее дом, – возразил Майкл. – Герцог – ее единственный близкий родственник. Если она составила завещание, то поверенный, несомненно, сообщил герцогу его содержание. Она задержала на несколько месяцев свой ответ на его предложение. Приближается время, когда она сможет распоряжаться своим состоянием. Выводы сделай сам.
   – Я делаю вывод, что все это подстроено, чтобы подсунуть ее мне, – холодно произнес Гэвин. – Найди доктора. Когда к ней вернется зрение, она сразу же откажется от моего покровительства.
   Он решительными шагами направился в большую спальню, а Майкл, насвистывая, смотрел ему вслед.
   – Диллиан, это ты? – спросила Бланш, услышав, как кто-то вошел в комнату.
   – Вы ожидали ведьму, не так ли? – насмешливо ответил голос.
   Бланш старалась вспомнить, где она его слышала, но события прошлой недели почти стерлись из памяти.
   – Кто вы?
   – А я-то думал, что после того восхитительного вечера в саду вашего великолепного дома, когда мы искали вашего котенка, вы не забудете Майкла О'Тула. Я ужасно обижен, миледи.
   – Майкл О'Тул! Ради Бога, что вы здесь делаете? Как вы меня нашли? – И с беспокойством добавила: – Это Невилл прислал вас?
   – Неужели вы думаете, что я мог связаться с подобным негодяем? Это я привез вас сюда, миледи. Его светлость настаивал на том, чтобы отвезти вас в Холл, а я не забыл, как вы отзывались об этом месте, и привез вас сюда в надежде, что вам будет здесь спокойно и удобно.
   – Удобно! О'Тул, у вас куриные мозги! У меня нет горничной. Я потеряла свою компаньонку, и какой-то чужой человек совсем не оказывает мне должного уважения. Он не желает даже разговаривать со мной. Я хочу снять повязку, чтобы написать записку моему поверенному. А пока я совершенно беспомощна. И вы считаете, мне здесь удобно?
   Обычно Бланш никогда не ругала слуг. Сейчас она ясно вспомнила О'Тула. Вызывающе наглый и одновременно обаятельный и умный, он к тому же был слишком хорош собой. Горничные чуть не теряли сознание, когда он одаривал их своей завораживающей ирландской улыбкой. Бланш не могла понять, зачем она вообще наняла его. Она даже не помнила, как это случилось. Просто однажды он появился, одетый в ее ливрею, и вместе с ней гонялся по двору за котенком.
   – Миледи, за вами ухаживал сам хозяин этого дома! – оскорбленно воскликнул О'Тул. – Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, где вы, и причинил вам вред. Он спит у ваших дверей, а ведь он – высокородный маркиз. Он беспокоится о вас. Бедняга был потрясен, когда увидел ваше прекрасное лицо, миледи, и это истинная правда.
   – О'Тул, вы принимаете меня за дурочку. Рассказывайте эти сказки кому-нибудь другому.
   – Да, О'Тул, прекрати болтать вздор и замолчи, – раздался другой мужской голос.
   Бланш узнала холодный тон своего тюремщика. Уж, конечно, это не был голос пылкого обожателя.
   – Подождите! – вскрикнула она, боясь оборвать эту слабую связь с внешним миром. – Что с моими слугами, О'Тул? Где они? Мой поверенный позаботился о них?
   – Да, миледи. Они подготавливают ваш дом в Гэмпшире к вашему возвращению. Я взял на себя смелость сказать им, что вы в безопасности.
   – Благодарю вас, – задумчиво проговорила она. – А теперь, будьте добры, найдите мою компаньонку, где бы она сейчас ни находилась, и привезите ее ко мне, а затем прикажите моей горничной в Гэмпшире уложить мою одежду и прислать сундук сюда, за что я буду вам очень признательна.
   Мужчины молчали. Бланш размышляла о том, как они смогут объяснить исчезновение Диллиан. Они не знают, где ее искать. А Диллиан не может придумать, как ей появиться здесь подобающим образом. Возможно, она воспользуется приездом О'Тула. Бланш страшно надоело сидеть одной или слушать маркиза, неохотно читавшего ей по нескольку часов в день. О'Тул называет его маркизом, но она еще не встречала дворянина, который бы вел себя подобным образом.
   – Да, О'Тул, – сурово приказал так называемый маркиз, – отправляйся за компаньонкой и одеждой леди да прихвати заодно хорошего доктора.
   – Да, ваша светлость. – Она услышала удалявшиеся шаги О'Тула и почувствовала себя покинутой. С маркизом ей было ужасно скучно.
   Что-то тяжелое стукнуло о стол.
   – Я принес цветы, миледи. Сегодня тепло, и они так приятно пахнут. Хотите, я открою окно?
   Она чуть не рассмеялась: он был так неловок. Будучи дочерью маркиза, внучкой герцога и богатой наследницей, она привыкла к поклонению мужчин. Они кланялись и целовали ей руку, читали стихи, чтобы ее развлечь. А этот мужлан плюхнул на стол что-то – вероятно, оловянную чашку – и сказал нечто вроде «вот вам цветы».
   – Очень хочу, милорд, – вежливо ответила она. Она всегда оставалась вежливой, даже сейчас, когда ей хотелось кричать и топать ногами от отчаяния.
   Она ощутила теплый весенний ветерок, ворвавшийся в открытое окно. Ей так хотелось выйти в сад, побродить среди ее любимых цветов, поиграть с котенком, посмеяться над шутками Диллиан. Возможно, ничего этого больше никогда не будет. Даже если она и не ослепнет, она должна трезво оценивать ситуацию. Ей уже почти двадцать один год, и она очень богата. Она должна выйти замуж и выполнять свои обязанности.
   – Шрам очень безобразный? – осторожно спросила она.
   Как всегда, он не торопился с ответом, и, хотя ее раздражала его медлительность, она терпеливо ждала. Она ведь не могла посмотреться в зеркало.
   – Какой шрам? – неуверенно спросил он. Это был глупый вопрос, но она ответила:
   – Он стягивает мне кожу. Должно быть, на него страшно смотреть.
   Его пальцы нежно прикоснулись к ее щеке.
   – Бог накажет того, миледи, кто посмел испортить такую красоту. Я не могу сказать, каким он будет, когда заживет. Такие раны кажутся страшнее, когда свежие. Я бы не стал об этом беспокоиться раньше времени. Если и останется след, то ваша внутренняя красота затмит его.
   Пораженная мгновенным переходом от угрюмой грубости к светской лести, Бланш не отмахнулась от его слов, как сделала бы, произнеси их О'Тул. Вспомнив, что Диллиан рассказывала ей, как этот человек старается держаться в тени и прятать свое лицо под плащом, она подумала, что поняла, чем вызваны его слова.
   – Благодарю, что вы приняли меня в своем доме, хотя вам наверняка не хотелось этого делать. Надеюсь, когда-нибудь я смогу ответить вам тем же.
   Из его горла вырвался какой-то звук – не то одобрения, не то недоверия.
   – Вы можете отблагодарить меня уже сейчас, отозвав вашу ведьму. Мои слуги убеждены, что она привидение, предвещающее ужасные несчастья. А я не хочу потерять свою кухарку.
   Бланш не могла предать Диллиан. Она оставалась единственным ее оружием. Но если маркиз уже догадался о ее существовании, то она перестает быть этим оружием. Все же сначала она должна поговорить со своей кузиной.
   Она уклонилась от прямого ответа.
   – Если бы у меня была собственная ведьма, она быстро сделала бы меня здоровой. Может быть, ваших слуг тревожит мое присутствие? Я могла бы познакомиться с ними и успокоить их. Если только вы позволите мне это сделать.
   – Они сплетничают. Слуги всегда сплетничают. Скоро вся округа узнает, что у нас в доме появилось привидение. И вы должны понимать, что эти слухи дойдут до вашего герцога, и он начнет размышлять, не связано ли это привидение с его пропавшей кузиной. Вам с вашей ведьмой нечего меня бояться, но, если прав О'Тул, вам следует бояться герцога. Предлагаю вам на досуге поразмыслить об этом, миледи.
   Гэвин не собирался давать ей много времени на размышления. Если она сама не представит ему свою ведьму, то к завтрашнему утру привидение, пойманное и связанное, обретет, наконец, покой. Таково было его твердое решение.

Глава 4

   Диллиан направилась к помещениям прислуги. Хозяина нигде не было. Игра в прятки становилась бессмысленной. Бланш права. Диллиан должна пойти к нему и признаться, что ее прислал О'Тул.
   К сожалению, она не может появиться в грязном и рваном платье, в котором приехала. Ей придется надеть тот старомодный наряд, который она нашла в шкафу. Мужчины плохо разбираются в дамских туалетах, но даже Эффингему покажется подозрительным ее появление в старомодном платье, да вдобавок еще без каких-либо признаков доставившего ее экипажа.
   Диллиан задула свечу и тихо вошла в кухню. Кухарка спала так же чутко, как и ее хозяин, и Диллиан не хотела ее разбудить. Ее интересовали только вкусные блюда, приготовленные на ужин.
   – Ага! Попалась!
   Огромная черная тень встала на ее пути. Ахнув, Диллиан уронила свечу и бросилась к двери.
   Гэвин, бормоча ругательства, бежал по коридору мимо закрытых дверей. Черт, она ведь только что была здесь! Он распахнул одну из дверей. Комната была пуста. В следующей тоже никого не было. Он круто обернулся, услышав какой-то шум и скрип. Что там еще?
   Он повернул обратно и услышал, как канат скрипит над его головой. Маленькая ведьма! Он не представлял себе, как она нашла кухонный подъемник, но знал, что он открывается в большой холодной парадной столовой. На этот раз ей не удастся скрыться.
   Вбежав в столовую, он чуть не упал, споткнувшись о валявшийся на полу сломанный стул. Даже его родственник, торговец антиквариатом, не смог продать эту громоздкую неудобную мебель. Резные ножки, изображавшие греческих богов, поддерживали массивный длинный стол, за который можно было усадить целую армию голодных. Судя по изрезанной поверхности стола, голодные не пользовались тарелками. Пробираясь к дверце подъемника, он снова наткнулся на стул.