Страница:
— Тогда почему он так сильно подействовал на Кассию?
— Объяснение этому может быть только одно: в тот вечер преступник решил наконец увеличить дозу до смертельной.
— Почему именно в тот вечер?
— В то время почти все были на маскараде, и королева оставалась совершенно одна. Убийца решил, что пришла пора поставить последнюю точку. Он не мог знать, что вы с Кассией решите навестить ее величество.
Рольф заметил, как судорожно вцепился Карл в шнурок портьер:
— Простите, что причинил боль вашему величеству, но я полагал, что вам следует знать об этом, чтобы принять меры предосторожности.
Наступила долгая пауза, в продолжение которой они оба хранили молчание. Рольф стоял и ждал реакции короля.
Наконец Карл обернулся к нему, свет свечей отражался в его глазах, которые были полны печали:
— Боже правый, куда я привез эту невинную женщину? Она и мухи не обидит. Добрая душа, доброе сердце… Самое доброе из всех, что есть на свете! Она ищет покоя, но вместо этого постоянно подвергается нападениям. Ее обвиняют в ереси, в бесплодии. И за что? Только потому что она моя жена? Ладно, со слухами и сплетнями я еще мог примириться, но с этим?! Это возмутительно! Кто посмел решиться на такую подлость?! Кому потребовалось умертвить королеву?!
Рольф с ходу мог назвать несколько кандидатов в подозреваемые. Между прочим, основной подозреваемой он был склонен считать ту полураздетую даму, которая несколькими минутами раньше нервно ушла из этой комнаты. Впрочем, все свои подозрения относительно леди Каслмейн Рольф решил держать при себе. Он хорошо запомнил, как однажды Кассия сказала ему о том, что самое страшное — это когда на человека взваливают ложное обвинение. Особенно когда нет никаких доказательств вины.
— Может быть, еще не поздно, ваше величество. Ведь королева еще жива.
— Да, да, ты прав, — быстро произнес Карл и принялся торопливо расхаживать взад-вперед. — Я сейчас же пойду к ней и уволю всех, кто ей прислуживает. Я теперь никому не доверяю. Отныне ей будут готовить еду под моим личным контролем, и, если потребуется, я буду пробовать из всех ее блюд. Если кто-то задумал погубить королеву, им придется сначала лишить жизни меня.
Карл направился к дверям. Рольф последовал за ним:
— Мара приготовила патоку, которая очень помогла Кассии. Я тут же пришлю ее во дворец.
— Отлично, — проговорил Карл. — Я не допущу, чтобы Екатерина умерла только потому, что имела несчастье выйти за меня замуж. Я не допущу! И сделаю все от меня зависящее.
Они вышли, даже не уведомив о своем уходе леди Каслмейн.
Глава 20
Глава 21
— Объяснение этому может быть только одно: в тот вечер преступник решил наконец увеличить дозу до смертельной.
— Почему именно в тот вечер?
— В то время почти все были на маскараде, и королева оставалась совершенно одна. Убийца решил, что пришла пора поставить последнюю точку. Он не мог знать, что вы с Кассией решите навестить ее величество.
Рольф заметил, как судорожно вцепился Карл в шнурок портьер:
— Простите, что причинил боль вашему величеству, но я полагал, что вам следует знать об этом, чтобы принять меры предосторожности.
Наступила долгая пауза, в продолжение которой они оба хранили молчание. Рольф стоял и ждал реакции короля.
Наконец Карл обернулся к нему, свет свечей отражался в его глазах, которые были полны печали:
— Боже правый, куда я привез эту невинную женщину? Она и мухи не обидит. Добрая душа, доброе сердце… Самое доброе из всех, что есть на свете! Она ищет покоя, но вместо этого постоянно подвергается нападениям. Ее обвиняют в ереси, в бесплодии. И за что? Только потому что она моя жена? Ладно, со слухами и сплетнями я еще мог примириться, но с этим?! Это возмутительно! Кто посмел решиться на такую подлость?! Кому потребовалось умертвить королеву?!
Рольф с ходу мог назвать несколько кандидатов в подозреваемые. Между прочим, основной подозреваемой он был склонен считать ту полураздетую даму, которая несколькими минутами раньше нервно ушла из этой комнаты. Впрочем, все свои подозрения относительно леди Каслмейн Рольф решил держать при себе. Он хорошо запомнил, как однажды Кассия сказала ему о том, что самое страшное — это когда на человека взваливают ложное обвинение. Особенно когда нет никаких доказательств вины.
— Может быть, еще не поздно, ваше величество. Ведь королева еще жива.
— Да, да, ты прав, — быстро произнес Карл и принялся торопливо расхаживать взад-вперед. — Я сейчас же пойду к ней и уволю всех, кто ей прислуживает. Я теперь никому не доверяю. Отныне ей будут готовить еду под моим личным контролем, и, если потребуется, я буду пробовать из всех ее блюд. Если кто-то задумал погубить королеву, им придется сначала лишить жизни меня.
Карл направился к дверям. Рольф последовал за ним:
— Мара приготовила патоку, которая очень помогла Кассии. Я тут же пришлю ее во дворец.
— Отлично, — проговорил Карл. — Я не допущу, чтобы Екатерина умерла только потому, что имела несчастье выйти за меня замуж. Я не допущу! И сделаю все от меня зависящее.
Они вышли, даже не уведомив о своем уходе леди Каслмейн.
Глава 20
Мара нарочно громко стукнула дном своей чашки о блюдце, чтобы нарушить тишину, установившуюся в комнате. Тем самым ей удалось привлечь внимание Рольфа, который через несколько секунд оторвался от бюллетеня новостей и вопросительно посмотрел на нее:
— Вы что-то хотели от меня, леди Калхейвен, или просто вдруг настолько ослабели, что даже не можете удержать в руке чашку с чаем?
Мара, нахмурившись, посмотрела на него:
— Ты прекрасно знаешь, Рольф, что я от тебя хочу. Ты уже поставил Кассию в известность?
Рольф отложил газету в сторону. Он понял, что обмена репликами не получится и надо приготовиться к долгому разговору.
— Нет, я еще не поставил ее в известность.
— Рольф…
— Прежде чем ты начнешь ругать меня — а именно на это ты, я чувствую, настроилась, — позволь объяснить тебе, милая женщина. Мне просто… нужно еще немного времени.
— Еще немного времени? И как долго ты думаешь тянуть с этим? Когда ты наконец скажешь Кассии, что она твоя жена? Ведь ты уже попросил ее подругу Корделию рассказать об этой женитьбе некоторым придворным, чтобы те, в свою очередь, разнесли новость по всему белому свету, не так ли? Скоро весь Уайтхолл будет знать об этом.
— У меня не было другого выхода. Как иначе я мог предупредить убийцу ее отца? Мара опять нахмурилась:
— Нет, кажется, я до сих пор чего-то не понимаю. Ты можешь объяснить мне, каким образом твоя женитьба на Кассии может уберечь ее от опасности?
— Согласно завещанию Сигрейва, Кассия является единственной наследницей. И помешать ей получить наследство может только смерть. В этом случае наследником становится Джеффри. Если, конечно, Кассия перед смертью не успела выйти замуж. Теперь понимаешь? А если успела, то титул маркиза Сигрейва перейдет к ее мужу. То есть ко мне.
— Но там ведь еще было условие насчет детей. Если согласиться с тем, что преступником является ее кузен Джеффри, то опасность для Кассии исчезнет лишь после того, как она родит тебе сына. Без этого титул перейдет к Джеффри, не так ли?
— Верно, перейдет титул, но не восемьдесят тысяч. Он не получит ни фартинга. Сигрейв весьма четко выразился насчет того, что, даже если Кассия откажется выйти замуж, Джеффри все равно не получит деньги. У него есть содержание в пятьдесят фунтов, и это все. А исходя из того впечатления, которое произвел на меня этот молодой человек, я заключаю, что на сам титул и то, что за ним, — то есть родовой дом в Кембриджшире, который просто невозможно содержать на пятьдесят фунтов в год, — ему наплевать. Он хочет получить восемьдесят тысяч для того, чтобы расплатиться с долгами и продолжать жить так, как ему нравится…
Я консультировался с мистером Финчли, который был адвокатом у Сигрейва, а теперь стал адвокатом Кассии. И он сказал мне, что, поскольку маркиз не дал четких установок относительно того, как распоряжаться деньгами в случае смерти Кассии, по закону они перейдут к ее мужу и детям независимо от их пола, а не к Джеффри.
Мара на минуту задумалась:
— Уж больно все это сложно, ты не находишь? А то, что я узнала о Джеффри из твоих разговоров с Адрианом, дает мне основания полагать, что у него попросту не хватит мозгов, чтобы разобраться в этом и сделать для себя неутешительные выводы.
— Именно поэтому мистер Финчли, как адвокат семьи, взял на себя труд объяснить все это кузену во всех деталях. Они встретятся завтра днем. После этого свидания, думаю, Джеффри окончательно уяснит для себя, кому теперь принадлежит ключик от ларца с деньгами Сигрейва. Поэтому ему придется оставить Кассию в покое и, если уж на то пошло, переключиться на меня.
Мара кивнула:
— Ты все еще не сказал, как ты собираешься уладить дело с Кассией. Ты хочешь вечно держать ее в четырех стенах и всерьез полагаешь, что моим слугам долго удастся хранить молчание, учитывая то, что почти все они были свидетелями того, как ты притащил сюда среди ночи священника, чтобы тот совершил весьма необычную брачную церемонию? Я, кстати, тоже была свидетельницей. И если выяснится, что Кассия узнает о своей свадьбе не из твоих уст, я буду вынуждена сказать ей, что ты и Адриан насильно втравили меня во всю эту историю.
Рольф откинулся на спинку стула и нахмурился:
— Я все понимаю, Мара. Ты права. Откладывать разговор дольше нет смысла. Но дай мне еще немного времени. Я хочу, чтобы к тому моменту, когда ей придется все рассказать, она не считала бы меня последним негодяем. Ведь сама мысль о браке ей всегда была невыносима. Все последнее время она только и делала, что боролась против попыток отца выдать ее замуж. Она считает, что вместе с браком исчезнет ее свобода, а именно свободу она в этой жизни ценит выше всего. Дай еще немного времени. Пусть она увидит, что брак — это не тюрьма. Пусть поймет, что не все мужчины такие мерзавцы, каким был ее отец. Собственно говоря, поэтому я и привез ее сюда. И дело не только в том, что ты, так хорошо зная целебные травы, могла помочь ей подняться на ноги. Я хотел, чтобы Кассия понаблюдала за тобой и Адрианом, поняла, какие между вами отношения, увидела, какое счастье вы испытываете от близости друг к другу. Ей уже известно, что обстоятельства вашей женитьбы были, мягко говоря, необычны, но все же это не помешало вам зажить счастливо. Возможно, она тогда решит, что и у нас все получится.
— Между прочим, не забывай, Рольф, что я сама рассказала Адриану всю правду.
— Однако не сразу. Вспомни, сколько времени ты носила свой маскарад, разыгрывая из себя его нареченную Арабеллу? Вспомни эти глупые очки и смешной чепец, Вспомни свои крашеные волосы.
Мара нахмурилась. При всем желании ей на это нечего было возразить.
— Я прошу всего лишь дать мне еще немного времени, — продолжал Рольф, возвращаясь к теме разговора. Он наклонился вперед и взял Мару за руки. — Я поставлю Кассию в известность только тогда, когда буду уверен, что хоть в какой-то степени заставил ее изменить свои прежние представления о браке.
Мара внимательно посмотрела ему прямо в глаза:
— То есть, иными словами, ты хочешь дать ей время влюбиться в тебя?
Рольф поразился ее способности делать точные выводы:
— Если ты так ставишь вопрос, то да, я хочу дать ей время влюбиться в меня.
Мара поднялась, пересекла комнату, подошла к столику и налила себе еще чаю.
— Боюсь, тебя ждет новое разочарование и повторение истории с Дафни, Рольф. Как ты ни старался, она все же не влюбилась в тебя настолько, чтобы выйти за тебя замуж без титула. Боюсь, что случится то же самое и тебе будет так же больно, а я этого не хочу. Я ненавижу Дафни за то, что она так обошлась с тобой. И ты не представляешь как я была рада, когда узнала, что ты стал графом всего через несколько дней после того, как она дала согласие выйти замуж за Уэсткотта. И еще мне было приятно узнать, что из этого брака ничего хорошего не вышло. Дафни никогда тебя не любила, Рольф. Что, если то же самое будет и в случае с Кассией? Что, если, несмотря на все твои старания и добрые намерения, она окажется просто не в состоянии полюбить тебя?
Рольф об этом не думал. Ему вспомнилось, как он поцеловал Кассию в тот день, когда Джеффри приходил к ней со своими угрозами. И хотя она пыталась не показать виду, он почувствовал в ней ответную реакцию. Он был уверен в этом, и теперь ему оставалось уповать лишь на то, что он был прав.
— Я должен рискнуть, Мара. И начну с того, что приглашу ее сегодня совершить вместе со мной верховую прогулку. Я знаю, мне удастся влюбить ее в себя, Мара. Дай немного времени и помоги. — Он взглянул на нее. — Ты поможешь мне?
Мара взглянула на него и покачала головой:
— Не знаю, почему у меня никогда не поворачивается язык отказать тебе хоть в чем-нибудь?
— Потому что я неотразим и очарователен. И если бы ты не вышла замуж за Адриана, то уже давно умоляла бы меня стать твоим мужем, — с улыбкой отозвался Рольф. — Как ты думаешь, неужели у Кассии повернется язык отвергнуть меня?
— Действительно, неужели? — ответила Мара, отхлебывая из своей чашки.
В ту минуту дверь в гостиную распахнулась и стремительно вошла Кассия. Она направилась прямиком к Рольфу.
— Вчера после возвращения из дворца вы не заглянули ко мне в комнату! — воскликнула она и только потом заметила, что Рольф в гостиной не один. — О, прошу прощения. Не хотела прерывать ваш разговор.
— Не извиняйся, — сказала Мара, отставляя чашку с чаем в сторону. — Я как раз собиралась уходить. Обещала Роберту взять их сегодня с сестрой в Тауэр, чтобы показать им диких зверей. Роберт ждет не дождется, когда мы наконец поедем. Между прочим, я сначала подумала, что это он ворвался к нам. Когда Адриан сказал ему, что в Тауэр привезли львов, мальчишка только и твердит: «Боберт хочет видеть льва! Боберт хочет видеть льва!» Это он сам себя так называет: «Боберт». И если я хочу, чтобы он начал правильно произносить свое имя, то лучше уж свозить его в Тауэр. Хочешь присоединиться к нам, Кассия?
Кассия улыбнулась. Ей хотелось, чтобы Мара поскорее ушла, чтобы можно было без помех расспросить Рольфа о том, что было вчера во дворце.
— Нет, спасибо. Мара пожала плечами:
— Ну, тогда я пойду. Всего хорошего. — Она бросила на Рольфа косой взгляд.
Когда она ушла, Кассия вновь повернулась к Рольфу и только тут обратила внимание на то, что на нем костюм для верховой езды: синяя куртка и рейтузы цвета буйволовой кожи, а также черные кожаные, начищенные до блеска ботфорты.
— Вы куда-то собрались, милорд?
— И вам доброе утро, миледи.
— О, простите, — проговорила Кассия, опускаясь на стул напротив него. — Доброе утро, лорд Рэйвенскрофт.
Лакей принес Кассии чашку травяного чая. Рольф отпустил его кивком головы.
— Вы говорили с королем? — спросила Кассия, как только они остались одни. — Вы рассказали ему о наших подозрениях в отношении того, что жизни королевы угрожает опасность? Что он собирается предпринять?
Рольф улыбнулся, порадовавшись ее живости. «Значит, дело быстро идет на поправку».
— Да, я говорил с королем и рассказал ему о наших подозрениях. Он выразил большую признательность за предоставленную ему информацию, серьезную озабоченность в связи с этим и заверил, что возьмет все под свой личный контроль.
— И это все?! А если королеву вновь попытаются отравить?! Он же не может находиться при ней неотступно. Может, мне стоит поехать в Уайтхолл? Может, ему пригодится моя помощь?
Рольф с удовлетворением отметил, что у нее от возбуждения выступил здоровый румянец на щеках. Это был хороший знак.
— Нет, — проговорил он, понимая, что если Кассия сама отправится во дворец, то, не говоря уже о том, что она снова подвергнет свою жизнь опасности, наверняка узнает о своем замужестве. Корделия славилась тем, что умела, когда это было нужно, распространять любую информацию по своим каналам поистине с быстротой молнии. Рольф на мгновение живо вообразил себе реакцию Кассии на поздравления с браком, о самом существовании которого она даже не догадывалась. Нет, этого он допустить никак не мог. — Вам пока не следует появляться во дворце. Для вас это небезопасно. Я уверен, что король в состоянии взять ситуацию в свои руки. Между прочим, мы с вами далеко не убеждены в том, что именно королева была намечена жертвой отравителя. Но на тот случай, если это так, я послал сегодня утром королю патоку, приготовленную Марой. Именно эта патока и подняла вас на ноги. Так что волноваться, право, не о чем. И потом я надеялся, что мне удастся уговорить вас прокатиться сегодня вместе со мной верхом по парку.
В глазах Кассии появился живой блеск. Она в одночасье забыла об Уайтхолле:
— Вы хотите взять меня с собой на прогулку?
— Да. Если, конечно, ваше состояние позволит вам это.
— Позволит, позволит! Я себя прекрасно чувствую. Мне уже надоело сидеть здесь взаперти. Полагаю, прогулка верхом на свежем воздухе пойдет мне только на пользу. Я на лошади не сидела уже, кажется, целую вечность. Дайте мне только несколько минут, чтобы переодеться в более подобающее для такого случая платье, и я буду счастлива присоединиться к вам.
Рольф проводил Кассию глазами, радуясь тому, что она согласилась. Видно, его доводы в отношении королевы убедили ее, раз она приняла его приглашение прокатиться верхом. Если все так пойдет и дальше, то, пожалуй, через несколько дней он сможет рассказать Кассии всю правду.
Она вышла к нему уже через четверть часа. Рольф удивленно повел бровью, увидев на ней темно-зеленый бархатный костюм для верховой езды и черную треуголку с белым плюмажем. Костюм был женский, но почти во всем повторял мужской покрой: белая сорочка, кружевной галстук, широкий камзол. Вместе с тем Рольф, наблюдавший за тем, как она спускается с лестницы, должен был признаться самому себе, что никогда еще не видел женщину столь женственной. Глядя на то, как она натягивает черные лайковые перчатки, он подумал о том, что Кассия даже в рубище притягивала бы к себе взоры.
— Вы заранее сказали Маре, что я поеду сегодня с вами на прогулку? — спросила она, когда он помогал ей надевать плащ. Они вышли в холл.
— Нет. Почему вы спрашиваете?
— Видите ли, поднимаясь к себе в комнату, я не рассчитывала найти одежду для верховой езды среди тех вещей, которые Уинифред прислала мне из дома, согласно вашему распоряжению. Но, открыв дверь, я сразу же увидела этот костюм, разложенный на моей постели.
Рольф похвалил про себя Мару за ее предусмотрительность:
— Что ж, в таком случае не будем терять времени. Лошади были уже оседланы и ждали их перед домом. Они храпели, и из их ноздрей вырывался белый пар, что говорило о том, что на улице было сегодня свежо и прохладно. Рано утром прошел дождь, но солнце давно уже выглянуло из-за облаков и ярко светило, обещая хорошую погоду в течение всего дня.
Рольф помог Кассии взобраться на гнедую кобылу, которая, по заверениям конюха Калхейвенов, отличалась весьма спокойным нравом, а сам вскочил на серого в яблоках жеребца, которого он любовно называл Дантом за его чрезвычайно развитую слабость к кобылам.
— Отправляемся? — спросил он Кассию.
— Да, милорд.
Пришпорив лошадей, они поскакали по узкой, мощенной булыжником дороге в сторону Гайд-парка.
Несмотря на яркое солнце, было еще довольно прохладно и свежий воздух пьяняще действовал на Кассию, которой несколько суток пришлось безвыходно провести в четырех стенах городского дома Калхейвенов, Она зажмурилась, глубоко вдыхая в себя утреннюю свежесть. Настроение ее резко повысилось, казалось, мир вновь распахнул перед ней свои двери, и Кассия была от этого очень взволнована.
Кажется, уже сто лет прошло с тех пор, как она последний раз сидела в седле, поэтому она наслаждалась каждым мгновением этой прогулки. На нее нахлынуло ощущение невыразимой свободы. Она негромко цокнула языком, и ее лошадь, названная Клевером за свое пристрастие к этому растению, перешла на легкий галоп.
Парк был почти пуст. Лишь у самых ворот им встретилась небольшая группа всадников. Они обменялись вежливыми приветствиями, и Рольф, увлекая за собой Кассию, поскакал в сторону северной оконечности парка, где дороги были похуже, а лес рос гуще. Сюда редко заглядывали те, кто совершал прогулки в парке.
— Тише, девочка, — прикрикнула Кассия, когда Клевер неожиданно поднялась на дыбы и здорово встряхнула ее в седле. Кассия сильнее сжала коленями бока лошади.
— Что там у вас? Все в порядке? — окликнул ее Рольф. Он подъехал к Кассии, чтобы успокоить нервно загарцевавшую лошадь. — А мне еще говорили, что это у них самая спокойная и покладистая кобыла. Может, нам следует вернуться и поискать на конюшне другую?
— Нет, — ответила Кассия, поудобнее устраиваясь в седле. — Ее просто что-то немного испугало. Но все уже нормально.
Они поехали дальше рядом. По сторонам тянулись поля, на которых в летнюю пору бурно разрастается зелень. Сейчас трава пожухла, и поля вот-вот должны были скрыться под зимним снежным одеялом. Спустя какое-то время они остановились перед небольшим прудом, который почти полностью спрятался в рощице высоких буков. Свежий ветерок пускал по поверхности воды легкую рябь, а на середине пруда, изящно выгнув длинные шеи, плыли два белых лебедя.
Рольф спешился и помог Кассии сделать то же самое.
— Может, немного прогуляемся пешком? — предложил он, протягивая ей руку.
Она кивнула, и они пошли вдоль берега, прислушиваясь к пению птиц в кронах деревьев и наблюдая за несколькими красными белочками, которые резвились под дубом недалеко от них. Здесь было тихо, покойно. Кассия сняла треуголку и встряхнула головой. Волосы, свободно подвязанные сзади ленточкой, заструились у нее по спине, легкий ветерок закрутил несколько выбившихся вьющихся локонов.
Рольф внимательно посмотрел на нее. В эту минуту он думал лишь о том, что совсем недавно чуть не потерял Кассию навсегда. Всякий раз при мысли о том вечере, когда она без чувств упала ему на руки, он испытывал подступавшую к горлу дурноту. Нет, он больше не допустит, чтобы смерть подобралась к ней так близко.
— Сегодня вы выглядите гораздо лучше, миледи. Кассия улыбнулась:
— Спасибо. Я и чувствую себя сегодня гораздо лучше. Какой удивительный день. — Она вдруг остановилась, повернулась и серьезно посмотрела на него. — Знаете, а я ведь даже не поблагодарила вас толком за то, что вы спасли мне жизнь.
— А я не поблагодарил вас толком за то, что вы выжили.
— Почему вы все тотчас обращаете в шутку? Выражение лица Рольфа тоже стало серьезным,
— Я не шучу. Если бы у вас не достало сил перебороть в себе яд, мир бы многое потерял в вашем лице.
Кассия не знала, как ей на это ответить. Никто раньше не говорил ей ничего подобного. По крайней мере с той искренностью, в которую бы она могла поверить. А Рольфу она верила, и ей стало тепло на сердце от его слов. Ощущение было незнакомым, но вместе с тем приятным.
Рольф сделал шаг ей навстречу, и она поняла, что он собирается ее поцеловать. И когда он наклонился к ее губам и коснулся их своими губами, Кассия подалась этому движению навстречу.
Она прижалась к нему, вцепившись в ворот его камзола, и в ту же секунду почувствовала, как в ее рот вошел его язык. Она робко коснулась его своим языком. Ощущение невыразимой близости между ними наполнило все ее существо. Ею овладели живой восторг, любопытство и жажда большего. Голова закружилась. Сама удивляясь своей смелости, она положила ладони ему на грудь, и в следующее мгновение они скользнули под его камзол. Ощущение прикосновения к его коже было незабываемым. Она провела пальцами по его литым мышцам на груди и почувствовала, как сильно бьется его сердце. Когда же Рольф прижал ее к себе крепче, жадно впившись в нее поцелуем, она словно оторвалась от земли.
Переживания и ощущения были поистине пьянящими. Ей показалось, будто их закружил и прижал друг к другу странный сильный ветер. Они стояли на берегу лесного пруда, сверху им улыбалось солнце, в высокой листве щебетали птицы, и время словно остановилось. Возбуждение охватило Кассию, казалось, каждый нерв резонирует, как туго натянутая струна. Ей захотелось, чтобы их тела соприкоснулись теснее. Она жаждала принадлежать ему.
Рука Рольфа коснулась ее груди, и то потрясение, которое она при этом испытала, оказалось настолько сильным, что все мысли в одночасье смешались и пропали. Кассия запрокинула голову назад, и он стал покрывать поцелуями ее шею. Она и не заметила, как он расстегнул на ней галстук и маленькие пуговки сорочки, только почувствовала прикосновение к обнаженной коже свежего ветерка. Возбуждение возрастало и достигло пика, когда Кассия ощутила, как рука Рольфа накрыла ей одну грудь.
Кассия инстинктивно выгнулась всем телом, подаваясь ему навстречу, желая еще крепче прижаться к нему. Когда он большим пальцем легонько провел по соску и он мгновенно отвердел, с уст ее сорвался стон:
— О Рольф — Кассия не договорила, ибо волны сильнейшего возбуждения, прокатившиеся по всему ее трепетавшему телу, лишили ее дара речи. «Боже правый, — пронеслось у нее в голове, — что он со мной делает? Откуда во мне это дикое желание, эта жгучая потребность получить больше?» Она сомкнула губы, но это не сняло напряжения, разлившегося по всему ее телу, а только, казалось, увеличило его. Приглушенный стон, который издал Рольф, свидетельствовал о том, что он испытывает те же чувства, которые переполняли ее.
— Я хочу тебя, Кассия! Хочу больше всего на свете! Сердце ее бешено колотилось, казалось, она не слышит ничего, кроме толчков крови в висках. Окружающий их мир окончательно исчез, перестал существовать…
Шорох опавшей листвы под чьими-то ногами мгновенно вернул их к реальности.
— О Господи! Тысяча извинений! Честное слово, никак не думал, что найду кого-нибудь в этой части парка. Обычно гуляющие предпочитают более оживленные аллеи. А здесь совсем нехоженые места и… Я прихожу сюда наблюдать за явлениями природы и до сих пор ни с кем не встречался.
— У вас все в порядке?
— Вы что-то хотели от меня, леди Калхейвен, или просто вдруг настолько ослабели, что даже не можете удержать в руке чашку с чаем?
Мара, нахмурившись, посмотрела на него:
— Ты прекрасно знаешь, Рольф, что я от тебя хочу. Ты уже поставил Кассию в известность?
Рольф отложил газету в сторону. Он понял, что обмена репликами не получится и надо приготовиться к долгому разговору.
— Нет, я еще не поставил ее в известность.
— Рольф…
— Прежде чем ты начнешь ругать меня — а именно на это ты, я чувствую, настроилась, — позволь объяснить тебе, милая женщина. Мне просто… нужно еще немного времени.
— Еще немного времени? И как долго ты думаешь тянуть с этим? Когда ты наконец скажешь Кассии, что она твоя жена? Ведь ты уже попросил ее подругу Корделию рассказать об этой женитьбе некоторым придворным, чтобы те, в свою очередь, разнесли новость по всему белому свету, не так ли? Скоро весь Уайтхолл будет знать об этом.
— У меня не было другого выхода. Как иначе я мог предупредить убийцу ее отца? Мара опять нахмурилась:
— Нет, кажется, я до сих пор чего-то не понимаю. Ты можешь объяснить мне, каким образом твоя женитьба на Кассии может уберечь ее от опасности?
— Согласно завещанию Сигрейва, Кассия является единственной наследницей. И помешать ей получить наследство может только смерть. В этом случае наследником становится Джеффри. Если, конечно, Кассия перед смертью не успела выйти замуж. Теперь понимаешь? А если успела, то титул маркиза Сигрейва перейдет к ее мужу. То есть ко мне.
— Но там ведь еще было условие насчет детей. Если согласиться с тем, что преступником является ее кузен Джеффри, то опасность для Кассии исчезнет лишь после того, как она родит тебе сына. Без этого титул перейдет к Джеффри, не так ли?
— Верно, перейдет титул, но не восемьдесят тысяч. Он не получит ни фартинга. Сигрейв весьма четко выразился насчет того, что, даже если Кассия откажется выйти замуж, Джеффри все равно не получит деньги. У него есть содержание в пятьдесят фунтов, и это все. А исходя из того впечатления, которое произвел на меня этот молодой человек, я заключаю, что на сам титул и то, что за ним, — то есть родовой дом в Кембриджшире, который просто невозможно содержать на пятьдесят фунтов в год, — ему наплевать. Он хочет получить восемьдесят тысяч для того, чтобы расплатиться с долгами и продолжать жить так, как ему нравится…
Я консультировался с мистером Финчли, который был адвокатом у Сигрейва, а теперь стал адвокатом Кассии. И он сказал мне, что, поскольку маркиз не дал четких установок относительно того, как распоряжаться деньгами в случае смерти Кассии, по закону они перейдут к ее мужу и детям независимо от их пола, а не к Джеффри.
Мара на минуту задумалась:
— Уж больно все это сложно, ты не находишь? А то, что я узнала о Джеффри из твоих разговоров с Адрианом, дает мне основания полагать, что у него попросту не хватит мозгов, чтобы разобраться в этом и сделать для себя неутешительные выводы.
— Именно поэтому мистер Финчли, как адвокат семьи, взял на себя труд объяснить все это кузену во всех деталях. Они встретятся завтра днем. После этого свидания, думаю, Джеффри окончательно уяснит для себя, кому теперь принадлежит ключик от ларца с деньгами Сигрейва. Поэтому ему придется оставить Кассию в покое и, если уж на то пошло, переключиться на меня.
Мара кивнула:
— Ты все еще не сказал, как ты собираешься уладить дело с Кассией. Ты хочешь вечно держать ее в четырех стенах и всерьез полагаешь, что моим слугам долго удастся хранить молчание, учитывая то, что почти все они были свидетелями того, как ты притащил сюда среди ночи священника, чтобы тот совершил весьма необычную брачную церемонию? Я, кстати, тоже была свидетельницей. И если выяснится, что Кассия узнает о своей свадьбе не из твоих уст, я буду вынуждена сказать ей, что ты и Адриан насильно втравили меня во всю эту историю.
Рольф откинулся на спинку стула и нахмурился:
— Я все понимаю, Мара. Ты права. Откладывать разговор дольше нет смысла. Но дай мне еще немного времени. Я хочу, чтобы к тому моменту, когда ей придется все рассказать, она не считала бы меня последним негодяем. Ведь сама мысль о браке ей всегда была невыносима. Все последнее время она только и делала, что боролась против попыток отца выдать ее замуж. Она считает, что вместе с браком исчезнет ее свобода, а именно свободу она в этой жизни ценит выше всего. Дай еще немного времени. Пусть она увидит, что брак — это не тюрьма. Пусть поймет, что не все мужчины такие мерзавцы, каким был ее отец. Собственно говоря, поэтому я и привез ее сюда. И дело не только в том, что ты, так хорошо зная целебные травы, могла помочь ей подняться на ноги. Я хотел, чтобы Кассия понаблюдала за тобой и Адрианом, поняла, какие между вами отношения, увидела, какое счастье вы испытываете от близости друг к другу. Ей уже известно, что обстоятельства вашей женитьбы были, мягко говоря, необычны, но все же это не помешало вам зажить счастливо. Возможно, она тогда решит, что и у нас все получится.
— Между прочим, не забывай, Рольф, что я сама рассказала Адриану всю правду.
— Однако не сразу. Вспомни, сколько времени ты носила свой маскарад, разыгрывая из себя его нареченную Арабеллу? Вспомни эти глупые очки и смешной чепец, Вспомни свои крашеные волосы.
Мара нахмурилась. При всем желании ей на это нечего было возразить.
— Я прошу всего лишь дать мне еще немного времени, — продолжал Рольф, возвращаясь к теме разговора. Он наклонился вперед и взял Мару за руки. — Я поставлю Кассию в известность только тогда, когда буду уверен, что хоть в какой-то степени заставил ее изменить свои прежние представления о браке.
Мара внимательно посмотрела ему прямо в глаза:
— То есть, иными словами, ты хочешь дать ей время влюбиться в тебя?
Рольф поразился ее способности делать точные выводы:
— Если ты так ставишь вопрос, то да, я хочу дать ей время влюбиться в меня.
Мара поднялась, пересекла комнату, подошла к столику и налила себе еще чаю.
— Боюсь, тебя ждет новое разочарование и повторение истории с Дафни, Рольф. Как ты ни старался, она все же не влюбилась в тебя настолько, чтобы выйти за тебя замуж без титула. Боюсь, что случится то же самое и тебе будет так же больно, а я этого не хочу. Я ненавижу Дафни за то, что она так обошлась с тобой. И ты не представляешь как я была рада, когда узнала, что ты стал графом всего через несколько дней после того, как она дала согласие выйти замуж за Уэсткотта. И еще мне было приятно узнать, что из этого брака ничего хорошего не вышло. Дафни никогда тебя не любила, Рольф. Что, если то же самое будет и в случае с Кассией? Что, если, несмотря на все твои старания и добрые намерения, она окажется просто не в состоянии полюбить тебя?
Рольф об этом не думал. Ему вспомнилось, как он поцеловал Кассию в тот день, когда Джеффри приходил к ней со своими угрозами. И хотя она пыталась не показать виду, он почувствовал в ней ответную реакцию. Он был уверен в этом, и теперь ему оставалось уповать лишь на то, что он был прав.
— Я должен рискнуть, Мара. И начну с того, что приглашу ее сегодня совершить вместе со мной верховую прогулку. Я знаю, мне удастся влюбить ее в себя, Мара. Дай немного времени и помоги. — Он взглянул на нее. — Ты поможешь мне?
Мара взглянула на него и покачала головой:
— Не знаю, почему у меня никогда не поворачивается язык отказать тебе хоть в чем-нибудь?
— Потому что я неотразим и очарователен. И если бы ты не вышла замуж за Адриана, то уже давно умоляла бы меня стать твоим мужем, — с улыбкой отозвался Рольф. — Как ты думаешь, неужели у Кассии повернется язык отвергнуть меня?
— Действительно, неужели? — ответила Мара, отхлебывая из своей чашки.
В ту минуту дверь в гостиную распахнулась и стремительно вошла Кассия. Она направилась прямиком к Рольфу.
— Вчера после возвращения из дворца вы не заглянули ко мне в комнату! — воскликнула она и только потом заметила, что Рольф в гостиной не один. — О, прошу прощения. Не хотела прерывать ваш разговор.
— Не извиняйся, — сказала Мара, отставляя чашку с чаем в сторону. — Я как раз собиралась уходить. Обещала Роберту взять их сегодня с сестрой в Тауэр, чтобы показать им диких зверей. Роберт ждет не дождется, когда мы наконец поедем. Между прочим, я сначала подумала, что это он ворвался к нам. Когда Адриан сказал ему, что в Тауэр привезли львов, мальчишка только и твердит: «Боберт хочет видеть льва! Боберт хочет видеть льва!» Это он сам себя так называет: «Боберт». И если я хочу, чтобы он начал правильно произносить свое имя, то лучше уж свозить его в Тауэр. Хочешь присоединиться к нам, Кассия?
Кассия улыбнулась. Ей хотелось, чтобы Мара поскорее ушла, чтобы можно было без помех расспросить Рольфа о том, что было вчера во дворце.
— Нет, спасибо. Мара пожала плечами:
— Ну, тогда я пойду. Всего хорошего. — Она бросила на Рольфа косой взгляд.
Когда она ушла, Кассия вновь повернулась к Рольфу и только тут обратила внимание на то, что на нем костюм для верховой езды: синяя куртка и рейтузы цвета буйволовой кожи, а также черные кожаные, начищенные до блеска ботфорты.
— Вы куда-то собрались, милорд?
— И вам доброе утро, миледи.
— О, простите, — проговорила Кассия, опускаясь на стул напротив него. — Доброе утро, лорд Рэйвенскрофт.
Лакей принес Кассии чашку травяного чая. Рольф отпустил его кивком головы.
— Вы говорили с королем? — спросила Кассия, как только они остались одни. — Вы рассказали ему о наших подозрениях в отношении того, что жизни королевы угрожает опасность? Что он собирается предпринять?
Рольф улыбнулся, порадовавшись ее живости. «Значит, дело быстро идет на поправку».
— Да, я говорил с королем и рассказал ему о наших подозрениях. Он выразил большую признательность за предоставленную ему информацию, серьезную озабоченность в связи с этим и заверил, что возьмет все под свой личный контроль.
— И это все?! А если королеву вновь попытаются отравить?! Он же не может находиться при ней неотступно. Может, мне стоит поехать в Уайтхолл? Может, ему пригодится моя помощь?
Рольф с удовлетворением отметил, что у нее от возбуждения выступил здоровый румянец на щеках. Это был хороший знак.
— Нет, — проговорил он, понимая, что если Кассия сама отправится во дворец, то, не говоря уже о том, что она снова подвергнет свою жизнь опасности, наверняка узнает о своем замужестве. Корделия славилась тем, что умела, когда это было нужно, распространять любую информацию по своим каналам поистине с быстротой молнии. Рольф на мгновение живо вообразил себе реакцию Кассии на поздравления с браком, о самом существовании которого она даже не догадывалась. Нет, этого он допустить никак не мог. — Вам пока не следует появляться во дворце. Для вас это небезопасно. Я уверен, что король в состоянии взять ситуацию в свои руки. Между прочим, мы с вами далеко не убеждены в том, что именно королева была намечена жертвой отравителя. Но на тот случай, если это так, я послал сегодня утром королю патоку, приготовленную Марой. Именно эта патока и подняла вас на ноги. Так что волноваться, право, не о чем. И потом я надеялся, что мне удастся уговорить вас прокатиться сегодня вместе со мной верхом по парку.
В глазах Кассии появился живой блеск. Она в одночасье забыла об Уайтхолле:
— Вы хотите взять меня с собой на прогулку?
— Да. Если, конечно, ваше состояние позволит вам это.
— Позволит, позволит! Я себя прекрасно чувствую. Мне уже надоело сидеть здесь взаперти. Полагаю, прогулка верхом на свежем воздухе пойдет мне только на пользу. Я на лошади не сидела уже, кажется, целую вечность. Дайте мне только несколько минут, чтобы переодеться в более подобающее для такого случая платье, и я буду счастлива присоединиться к вам.
Рольф проводил Кассию глазами, радуясь тому, что она согласилась. Видно, его доводы в отношении королевы убедили ее, раз она приняла его приглашение прокатиться верхом. Если все так пойдет и дальше, то, пожалуй, через несколько дней он сможет рассказать Кассии всю правду.
Она вышла к нему уже через четверть часа. Рольф удивленно повел бровью, увидев на ней темно-зеленый бархатный костюм для верховой езды и черную треуголку с белым плюмажем. Костюм был женский, но почти во всем повторял мужской покрой: белая сорочка, кружевной галстук, широкий камзол. Вместе с тем Рольф, наблюдавший за тем, как она спускается с лестницы, должен был признаться самому себе, что никогда еще не видел женщину столь женственной. Глядя на то, как она натягивает черные лайковые перчатки, он подумал о том, что Кассия даже в рубище притягивала бы к себе взоры.
— Вы заранее сказали Маре, что я поеду сегодня с вами на прогулку? — спросила она, когда он помогал ей надевать плащ. Они вышли в холл.
— Нет. Почему вы спрашиваете?
— Видите ли, поднимаясь к себе в комнату, я не рассчитывала найти одежду для верховой езды среди тех вещей, которые Уинифред прислала мне из дома, согласно вашему распоряжению. Но, открыв дверь, я сразу же увидела этот костюм, разложенный на моей постели.
Рольф похвалил про себя Мару за ее предусмотрительность:
— Что ж, в таком случае не будем терять времени. Лошади были уже оседланы и ждали их перед домом. Они храпели, и из их ноздрей вырывался белый пар, что говорило о том, что на улице было сегодня свежо и прохладно. Рано утром прошел дождь, но солнце давно уже выглянуло из-за облаков и ярко светило, обещая хорошую погоду в течение всего дня.
Рольф помог Кассии взобраться на гнедую кобылу, которая, по заверениям конюха Калхейвенов, отличалась весьма спокойным нравом, а сам вскочил на серого в яблоках жеребца, которого он любовно называл Дантом за его чрезвычайно развитую слабость к кобылам.
— Отправляемся? — спросил он Кассию.
— Да, милорд.
Пришпорив лошадей, они поскакали по узкой, мощенной булыжником дороге в сторону Гайд-парка.
Несмотря на яркое солнце, было еще довольно прохладно и свежий воздух пьяняще действовал на Кассию, которой несколько суток пришлось безвыходно провести в четырех стенах городского дома Калхейвенов, Она зажмурилась, глубоко вдыхая в себя утреннюю свежесть. Настроение ее резко повысилось, казалось, мир вновь распахнул перед ней свои двери, и Кассия была от этого очень взволнована.
Кажется, уже сто лет прошло с тех пор, как она последний раз сидела в седле, поэтому она наслаждалась каждым мгновением этой прогулки. На нее нахлынуло ощущение невыразимой свободы. Она негромко цокнула языком, и ее лошадь, названная Клевером за свое пристрастие к этому растению, перешла на легкий галоп.
Парк был почти пуст. Лишь у самых ворот им встретилась небольшая группа всадников. Они обменялись вежливыми приветствиями, и Рольф, увлекая за собой Кассию, поскакал в сторону северной оконечности парка, где дороги были похуже, а лес рос гуще. Сюда редко заглядывали те, кто совершал прогулки в парке.
— Тише, девочка, — прикрикнула Кассия, когда Клевер неожиданно поднялась на дыбы и здорово встряхнула ее в седле. Кассия сильнее сжала коленями бока лошади.
— Что там у вас? Все в порядке? — окликнул ее Рольф. Он подъехал к Кассии, чтобы успокоить нервно загарцевавшую лошадь. — А мне еще говорили, что это у них самая спокойная и покладистая кобыла. Может, нам следует вернуться и поискать на конюшне другую?
— Нет, — ответила Кассия, поудобнее устраиваясь в седле. — Ее просто что-то немного испугало. Но все уже нормально.
Они поехали дальше рядом. По сторонам тянулись поля, на которых в летнюю пору бурно разрастается зелень. Сейчас трава пожухла, и поля вот-вот должны были скрыться под зимним снежным одеялом. Спустя какое-то время они остановились перед небольшим прудом, который почти полностью спрятался в рощице высоких буков. Свежий ветерок пускал по поверхности воды легкую рябь, а на середине пруда, изящно выгнув длинные шеи, плыли два белых лебедя.
Рольф спешился и помог Кассии сделать то же самое.
— Может, немного прогуляемся пешком? — предложил он, протягивая ей руку.
Она кивнула, и они пошли вдоль берега, прислушиваясь к пению птиц в кронах деревьев и наблюдая за несколькими красными белочками, которые резвились под дубом недалеко от них. Здесь было тихо, покойно. Кассия сняла треуголку и встряхнула головой. Волосы, свободно подвязанные сзади ленточкой, заструились у нее по спине, легкий ветерок закрутил несколько выбившихся вьющихся локонов.
Рольф внимательно посмотрел на нее. В эту минуту он думал лишь о том, что совсем недавно чуть не потерял Кассию навсегда. Всякий раз при мысли о том вечере, когда она без чувств упала ему на руки, он испытывал подступавшую к горлу дурноту. Нет, он больше не допустит, чтобы смерть подобралась к ней так близко.
— Сегодня вы выглядите гораздо лучше, миледи. Кассия улыбнулась:
— Спасибо. Я и чувствую себя сегодня гораздо лучше. Какой удивительный день. — Она вдруг остановилась, повернулась и серьезно посмотрела на него. — Знаете, а я ведь даже не поблагодарила вас толком за то, что вы спасли мне жизнь.
— А я не поблагодарил вас толком за то, что вы выжили.
— Почему вы все тотчас обращаете в шутку? Выражение лица Рольфа тоже стало серьезным,
— Я не шучу. Если бы у вас не достало сил перебороть в себе яд, мир бы многое потерял в вашем лице.
Кассия не знала, как ей на это ответить. Никто раньше не говорил ей ничего подобного. По крайней мере с той искренностью, в которую бы она могла поверить. А Рольфу она верила, и ей стало тепло на сердце от его слов. Ощущение было незнакомым, но вместе с тем приятным.
Рольф сделал шаг ей навстречу, и она поняла, что он собирается ее поцеловать. И когда он наклонился к ее губам и коснулся их своими губами, Кассия подалась этому движению навстречу.
Она прижалась к нему, вцепившись в ворот его камзола, и в ту же секунду почувствовала, как в ее рот вошел его язык. Она робко коснулась его своим языком. Ощущение невыразимой близости между ними наполнило все ее существо. Ею овладели живой восторг, любопытство и жажда большего. Голова закружилась. Сама удивляясь своей смелости, она положила ладони ему на грудь, и в следующее мгновение они скользнули под его камзол. Ощущение прикосновения к его коже было незабываемым. Она провела пальцами по его литым мышцам на груди и почувствовала, как сильно бьется его сердце. Когда же Рольф прижал ее к себе крепче, жадно впившись в нее поцелуем, она словно оторвалась от земли.
Переживания и ощущения были поистине пьянящими. Ей показалось, будто их закружил и прижал друг к другу странный сильный ветер. Они стояли на берегу лесного пруда, сверху им улыбалось солнце, в высокой листве щебетали птицы, и время словно остановилось. Возбуждение охватило Кассию, казалось, каждый нерв резонирует, как туго натянутая струна. Ей захотелось, чтобы их тела соприкоснулись теснее. Она жаждала принадлежать ему.
Рука Рольфа коснулась ее груди, и то потрясение, которое она при этом испытала, оказалось настолько сильным, что все мысли в одночасье смешались и пропали. Кассия запрокинула голову назад, и он стал покрывать поцелуями ее шею. Она и не заметила, как он расстегнул на ней галстук и маленькие пуговки сорочки, только почувствовала прикосновение к обнаженной коже свежего ветерка. Возбуждение возрастало и достигло пика, когда Кассия ощутила, как рука Рольфа накрыла ей одну грудь.
Кассия инстинктивно выгнулась всем телом, подаваясь ему навстречу, желая еще крепче прижаться к нему. Когда он большим пальцем легонько провел по соску и он мгновенно отвердел, с уст ее сорвался стон:
— О Рольф — Кассия не договорила, ибо волны сильнейшего возбуждения, прокатившиеся по всему ее трепетавшему телу, лишили ее дара речи. «Боже правый, — пронеслось у нее в голове, — что он со мной делает? Откуда во мне это дикое желание, эта жгучая потребность получить больше?» Она сомкнула губы, но это не сняло напряжения, разлившегося по всему ее телу, а только, казалось, увеличило его. Приглушенный стон, который издал Рольф, свидетельствовал о том, что он испытывает те же чувства, которые переполняли ее.
— Я хочу тебя, Кассия! Хочу больше всего на свете! Сердце ее бешено колотилось, казалось, она не слышит ничего, кроме толчков крови в висках. Окружающий их мир окончательно исчез, перестал существовать…
Шорох опавшей листвы под чьими-то ногами мгновенно вернул их к реальности.
— О Господи! Тысяча извинений! Честное слово, никак не думал, что найду кого-нибудь в этой части парка. Обычно гуляющие предпочитают более оживленные аллеи. А здесь совсем нехоженые места и… Я прихожу сюда наблюдать за явлениями природы и до сих пор ни с кем не встречался.
— У вас все в порядке?
Глава 21
Рольф будто окаменел. Глядя поверх его плеча, Кассия увидела в просвете между деревьями мужчину в широкополой шляпе и с тростью в руке. До него было ярдов пятьдесят расстояния. У нее захватило дух, а Рольф в ту секунду — она готова была поклясться — приглушенно чертыхнулся.
— У вас все в порядке? — повторил свой вопрос незнакомец и приложил ко лбу ладонь козырьком от яркого солнца, чтобы лучше видеть.
— Да, сэр, — ответил Рольф, не оборачиваясь. — Все в порядке.
Приглядевшись к ним, незнакомец вдруг отступил на шаг назад и уставился на них выпученными глазами.
— Ого! — пробормотал он, наконец, похоже, догадавшись, чему он помешал. Он торопливо ретировался, но было уже поздно: волшебный миг прошел, ощущение неземного восторга поблекло.
Рольф и Кассия смотрели друг на друга, не зная, как прервать неловкую паузу.
— Кассия, я…
Кассия прикусила губу, но тут же торопливо заговорила:
— Я… я не знаю, что и сказать. У меня такого раньше никогда не было. Обычно меня беспокоило только то, чтобы успеть дать хорошую затрещину всякому мужчине, который посмел приблизиться ко мне с поцелуем. Это была чисто инстинктивная реакция. Рефлекс. Слов никаких не требовалось. Но на этот раз… с вами… все было по-другому.
Только сейчас Кассия поняла, что стоит перед Рольфом и объясняет ему что-то, а между тем ее сорочка расстегнута на груди…
— Не могли бы вы отвернуться на минутку? — попросила она, пытаясь сохранить некое подобие спокойствия в своем голосе.
— У вас все в порядке? — повторил свой вопрос незнакомец и приложил ко лбу ладонь козырьком от яркого солнца, чтобы лучше видеть.
— Да, сэр, — ответил Рольф, не оборачиваясь. — Все в порядке.
Приглядевшись к ним, незнакомец вдруг отступил на шаг назад и уставился на них выпученными глазами.
— Ого! — пробормотал он, наконец, похоже, догадавшись, чему он помешал. Он торопливо ретировался, но было уже поздно: волшебный миг прошел, ощущение неземного восторга поблекло.
Рольф и Кассия смотрели друг на друга, не зная, как прервать неловкую паузу.
— Кассия, я…
Кассия прикусила губу, но тут же торопливо заговорила:
— Я… я не знаю, что и сказать. У меня такого раньше никогда не было. Обычно меня беспокоило только то, чтобы успеть дать хорошую затрещину всякому мужчине, который посмел приблизиться ко мне с поцелуем. Это была чисто инстинктивная реакция. Рефлекс. Слов никаких не требовалось. Но на этот раз… с вами… все было по-другому.
Только сейчас Кассия поняла, что стоит перед Рольфом и объясняет ему что-то, а между тем ее сорочка расстегнута на груди…
— Не могли бы вы отвернуться на минутку? — попросила она, пытаясь сохранить некое подобие спокойствия в своем голосе.