Страница:
— Это правда, но Борцы за Свободу... обычно действуют так, — прервал его Ааронсон. — Сначала штурм, похожий на операции войск особого назначения, потом они оглушают жертв ударами по голове и крадут передовые военные технологии.
— Можно подумать, что вы тоже побывали на одном из моих семинаров, капитан Ааронсон, — сказал Демонако.
— Да, побывал, — ответил Ааронсон, — но я и сам считаю себя специалистом в этой области. Я изучал эти группы в рамках непрекращающихся учений служб безопасности флота. Мы должны присматривать и за этими людьми, вы понимаете.
— Тогда вы должны знать, что сейчас в самом разгаре война Борцов за Свободу с техасцами за территорию.
Ааронсон закусил губу. Он, очевидно, не знал этого. Он бросил свирепый взгляд на Демонако, уязвленный завуалированной издевкой.
Демонако взглянул на двоих офицеров флота из-под своих очков в роговой оправе. Они явно чего-то недоговаривали.
— Господа. Что здесь произошло?
Ааронсон и Митчелл переглянулись.
— Что вы имеете в виду? — спросил Митчелл.
— Я ничем не смогу вам помочь, если не узнаю все о том, что здесь произошло. Например, для начала, что украли.
Ааронсон скривился. Затем он сказал:
— Они искали прибор под названием «Сверхновая». Они знали, где он находился и как его достать. Они знали все коды, у них были карточки, чтобы открыть двери. Они двигались с точностью и скоростью, словно хорошо натренированный отряд десантников.
Демонако сказал:
— Ударный отряд Борцов за Свободу силен, но он недостаточно многочисленный, чтобы захватить помещение такого размера. Их слишком мало, может, два, три человека от силы. Поэтому они атакуют только легкие цели — компьютерные лаборатории, небольшие административные здания — места, из которых можно украсть техническую информацию, например, электросхемы или сведения о времени спутниковых, трансляций. И что самое важное, они нападают только на те здания, которые не сильно охраняются. Не такие крепости как это. Эти ребята прежде всего технические маньяки, а не полноценный отряд нападения.
— Но они единственные, о ком известно, что они используют вольфрамовые патроны, — сказал Ааронсон.
— Это правда.
— Так что, может быть, они решили увеличить масштаб своих операций, — самодовольно продолжил Ааронсон. — Возможно, они пытаются попасть в Большую лигу.
— Возможно...
— Возможно, — фыркнул Ааронсон. — Специальный агент Демонако, наверное, я не достаточно ясно выразился. Прибор, украденный из этого здания, представляет чрезвычайную важность для защиты Соединенных Штатов. В руках злоумышленников он может привести к катастрофе. Сейчас у меня наготове морские пехотинцы, которые ждут приказа захватить три предполагаемых явки Борцов за Свободу. Но моему начальству нужно знать, что все правильно. Они не хотят еще одного Балтимора. Все, что нам от вас нужно, так это подтверждение того, что эту краж могли совершить только они.
— Ну... — начал Демонако.
Все дело действительно было только в вольфрамовых пулях. Но по какой-то ускользающей от Демонако причине его беспокоило то, что эти пули были использованы здесь...
— Агент Демонако, — сказал Ааронсон. — Давайте не будем все усложнять. Известны ли вам какие-либо другие военизированные группы в Соединенных Штатах, кроме Оклахомских Борцов за Свободу, которые использовали бы патроны на основе вольфрама?
— Нет, — ответил Демонако.
— Хорошо. Спасибо.
Ааронсон бросил Демонако и Митчеллу уже не такой свирепый взгляд и удалился. Он дошел до ближайшего телефона, набрал короткий номер и сказал в трубку:
— Это Ааронсон. Операцию нападения считать начатой. Повторяю. Операцию нападения считать начатой. Уничтожьте этих ублюдков.
Рейс проснулся и обнаружил, что сидит, прислонившись к стенке вездехода. Голова болела, и одежда все еще была мокрой.
Боковая дверь вездехода была открыта. Он слышал голоса снаружи.
— Что ты здесь делаешь?
— Меня зовут Марк Граф, я немецкий лейтенант воздушно-десантных войск...
Рейс поднялся и вышел из машины.
Было утро, над деревней низко висел туман. Вездеход был теперь припаркован в посреди главной улицы. Рейс вышел из большого бронированного автомобиля. Его глаза некоторое время привыкали к плотному серому полотну вокруг. Постепенно, однако, стала вырисовываться главная улица Вилкафора.
Рейс замер.
Улица была совершенно пуста.
Тела, разбросанные повсюду после вчерашней резни, куда-то исчезли. Только большие лужи грязи и воды остались на их месте. По ним моросил дождь.
Кошек тоже не было.
Слева, у крепости он увидел Нэша, Лорен и Коупленда. Рядом с ними стояли шесть десантников и Габи Лопес.
Перед ними стояло еще пятеро людей.
Четверо мужчин и одна женщина.
Выжившие немцы, догадался Рейс.
Он также заметил, что только на двоих из немцев была солдатская рабочая одежда. Остальные были в гражданском, включая двоих, мужчину и женщину, которые были похожи на замаскированных копов. Все были безоружны.
Сержант Ван Левен заметил Рейса и подошел к нему.
— Как голова? — поинтересовался он.
— Ужасно, — последовал ответ. — Что здесь происходит?
Ван Левен показал на пятерых немцев.
— Это все, кто выжил во вчерашнюю ночь. Двое из них запрыгнули в вездеход во время битвы, и сняли с нас наручники. Нам удалось подобрать еще троих как раз перед тем, как мы подобрали тебя у причала.
Рейс кивнул.
Затем он неожиданно повернулся лицом к своему телохранителю:
— Слушай, у меня к тебе вопрос.
— Да?..
— Откуда ты знал про эту резиновую кнопку в хаммере, которая запустила его, после того, как немцы нас заперли?
Ван Левен улыбнулся ему:
— Если я тебе скажу, мне потом придется тебя убить.
— Договорились, давай.
На эти слова Ван Левен ухмыльнулся. Потом он сказал:
— В вооруженных силах по всему миру использовать машины типа хаммера и вездеходы в качестве передвижных тюрем — стандартная практика. Ты запираешь узников в машине, а потом блокируешь ее.
— Но ведь США являются ведущим поставщиком такого транспорта по всему миру, Хаммеры, например, производятся компанией AM Дженерал в Южном Бенде в Индиане.
— Дело в том, что — а это как раз не всем известно — все американские внедорожники оснащены предохранителем, кнопкой, которая позволяет завести заблокированную машину. В теории никакая американская машина никогда не будет использоваться в качестве тюрьмы для американского персонала. Следовательно, только американские военные знают о местонахождении этих кнопок. Это лазейка, известная только американским солдатам.
Ван Левен улыбнулся и отправился к остальным. Рейс поспешил за ним.
Рейс и Ван Левен присоединились к остальным у крепости.
Подойдя к ним, они увидели, как Фрэнк Нэш допрашивает одного из обезоруженных немецких десантников, того самого, который назвал себя, как Рейс слышал из машины, Марком Графом, лейтенантом воздушно-десантных войск.
— Так вы здесь тоже ради идола? — спросил Нэш.
Граф покачал головой:
— Я не знаю деталей, — сказал он по-английски. — Я всего лишь лейтенант. У меня нет права на информацию о полном масштабе операции.
Он кивнул на другого немца, дюжего мужчину в джинсах и с кобурой:
— Я думаю, вам лучше спросить моего коллегу здесь, мистера Карла Шредера. Мистер Шредер — специальный агент ФУР. Бундесвер работает вместе с ФУР в этой миссии.
— ФУР? — спросил Нэш озадаченно.
Рейс понял, о чем он думал.
ФУР был немецким аналогом ФБР. Его репутация была легендарной. Часто его называли лучшим федеральным бюро расследований в мире. И все же, это в сущности были полицейские силы, что и смутило Нэша. Им незачем было искать какого-то идола в Перу.
— Что нужно ФУР от потерянного инкского идола? — спросил Нэш Шредера.
Шредер на минуту задумался, словно размышляя о том, как много он может рассказать Нэшу. Потом он вздохнул — как будто все это имеет значение после вчерашней резни.
— Это не то, что вы думаете, — сказал он.
— Что вы имеете в виду?
— Мы не хотим заполучить идола ради оружия, — просто сказал Шредер. — На самом деле, может быть вопреки тому, что вы думаете, у моей страны нет «Сверхновой».
— Тогда зачем же он вам нужен?
— Это очень просто, — ответил Шредер. — Мы хотим заполучить его прежде, чем это сделают другие.
— Кто? — спросил Нэш.
— Те же люди, которые несут ответственность за жестокое нападение на монахов в Пиренеях, — ответил Шредер. — Те же, кто похитил и убил академика Альберта Мюллера, после того, как он опубликовал статью о кратере в Перу в конце прошлого года.
— Кто же они?
— Террористическая организация, которая называет себя Schutzstaffel Totenkopfverbande — Отряд Смерти СС. Они назвали себя в честь самого жестокого подразделения гитлеровского СС, офицеры которого управляли концлагерями во время Второй мировой войны. Еще они называют себя штурмовиками.
— Штурмовиками? — повторила Лорен.
— Это элитное военизированное формирование, состоящее из немецких эмигрантов. Они базируются в укрепленном нацистском убежище в Чили, которое называется Колония Алемания. Организация была создана в конце Второй мировой войны лейтенантом по имени Одило Эрхардт, который раньше служил в Аушвице.
— По словам людей, выживших в Аушвице, Эрхардт был психопатом, этаким быком, который получал удовольствие, убивая людей. Видимо, он полюбился Рудольфу Хоссу, коменданту Аушвица, и в последние годы войны, тот всячески покровительствовал Эрхардту. В двадцать два года Эрхардта повысили в звании до Obersturmfuhrer SS, то есть лейтенанта. После этого, стоило Хоссу показать на тебя пальцем, через секунду ствол Р-38 Эрхардта утыкался тебе в грудь.
Рейс сглотнул.
Шредер продолжал:
— В соответствии с некоторыми сохранившимися документами Эрхардту сейчас должно быть семьдесят девять лет. Но в организации штурмовиков его слово закон. Он там носит высшее звание СС, Oberstgrappenfuhrer, генерал.
— Штурмовики — на редкость отвратительное объединение, — сказал Шредер. — Они пропагандируют заключение в тюрьму и казнь всех негров и евреев, разрушение демократического строя по всему миру и, что самое важное, восстановление нацистского режима в объединенной Германии, и воцарение высшей расы, Herrenvolk, в качестве правящей элиты на земле.
— Реставрация нацистского режима в Германии? Воцарение высшей расы в качестве правящей элиты на земле? — с недоверием повторил Коупленд.
— Подожди-ка, — сказал Рейс. — Вы говорите о нацистах. В девяностых.
— Да, — сказал Шредер. — Нацисты. Современные нацисты. Фрэнк Нэш сказал: «Колония Алемания уже давно считается этаким безопасным раем для бывших нацистских офицеров. В шестидесятых там провел некоторое время Эйслер. И Эйхман тоже».
Шредер кивнул.
— Колония Алемания — это пастбища, озера и домики в баварском стиле, окруженные заборами с колючей проволокой и сторожевыми вышками, патрулируемых вооруженной охраной с доберман-пинчерами двадцать четыре часа в сутки. Говорили, что во время режима Пиночета, в обмен на защиту правительства, Эрхардт согласился предоставить Колонию Алеманию диктатуре в качестве неофициального места пыток. Туда отправляли — «без вести пропавших». А под защитой военного режима Эрхардт и его нацистская колония оставались недоступными для иностранных агентств типа ФУР.
— Ну ладно, — сказал Нэш, — как они появляются в нашем уравнении?
— Видите ли, герр Нэш, в этом вся проблема, — сказал Шредер. — «Сверхновая» теперь у штурмовиков.
— "Сверхновая" у штурмовиков? — опустившимся голосом повторил Нэш.
— Да.
— О Боже...
— Герр Нэш, пожалуйста. Вы должны понять. За двадцать лет своей анти-террористической работы я никогда не встречал ничего похожего на штурмовиков. Они хорошо финансируемы, хорошо организованны, соблюдают строгую иерархию и абсолютно безжалостны.
— Организация состоит из двух типов людей — солдат и ученых. Штурмовики набирают в основном только опытных солдат, часто это люди, которых с позором демобилизовали из армии ГДР или Бундесвер за чрезмерное применение силы. Такие люди, как Генрих Анистазе, люди, воспитанные террором, пытками и убийством.
— Анистазе штурмовик? — сказал Нэш. — Я полагал, что он работает на немецкое развед...
— Уже нет, — с горечью прервал его Шредер. — После распада Восточного блока, Анистазе наняло немецкое правительство на контрактной основе только для того, чтобы решить конкретные «проблемы». Но оказалось, что наш поводок был недостаточно коротким. Анистазе наемник, наемный убийца. Вскоре ему предложили больше, чем платили мы, и он предал двоих офицеров, вместе с которыми вел расследование, и сдал их врагу.
— Для нас не было удивлением, что немного спустя после этого инцидента, его довольно узнаваемые методы стали сказываться на операциях, проводимых штурмовиками. Должно быть, карьера Анистазе в рядах штурмовиков была довольно стремительной. Мы думаем, что сейчас он уже Oberstgruppenfuhrer в их системе званий. Генерал-лейтенант. Уступает только Эрхардту.
— Сукин сын...
— Что касается ученых, — пожал плечами Шредер, — работают те же принципы. Штурмовики заманивают многих прекрасно образованных мужчин и женщин, работающих над проектами, которые считаются несовместимыми с коллективным чувством вины современной Германии.
— Например, когда рухнула Берлинская стена, некоторые ученые в ГДР, работавшие над созданием АК гранат, гранат, наполненных азотной кислотой, которые наносили страшные ранения, не убивая своих жертв, оказались без работы. Штурмовики, напротив, всегда в поисках подобных людей, и они неплохо платят за их услуги.
— Как? — спросил Коупленд. — Как они могут все это себе позволить?
— Доктор Коупленд, современное движение нацистов никогда не испытывало недостатка в деньгах. В 1994 году ФУР незаконно выследил подозреваемый счет нацистов в Швейцарском банке и оценил их запасы больше чем в полмиллиарда долларов — прибыль от продажи бесценных произведений искусства, украденных во время Второй мировой войны.
— Полмиллиарда долларов, — у Рейса перехватило дыхание.
— Господа, — сказал Шредер, — штурмовики не угоняют самолеты. Они не убивают государственных служащих и не взрывают федеральные здания. Они ищут более крупных побед, побед, которые перевернут весь мир.
— И теперь вы думаете, что — «Сверхновая» у них? — спросил Нэш.
— До недавнего времени в нашем распоряжении были только неподтвержденные подозрения, — сказал Шредер. — Но теперь мы в этом уверены. Полгода назад агент слежки ФУР сфотографировали в Чили человека, прогуливавшегося по Колонии Алемании с самим Одило Эрхардтом. Его позже опознали как доктора Фрица Вебера. Герр Нэш, я полагаю, вы знаете, кто такой доктор Вебер.
— Да, но... — Нэш замолчал, нахмурившись. — Фриц Вебер был немецким ученым времен Второй мировой войны, физиком-ядерщиком, на грани гениальности, но также на грани социопатии. Он был одним из первых людей, которые утверждали, что создание механизма, способного уничтожить всю планету, возможно. В 1944, когда ему было всего лишь тридцать, он работал над созданием атомной бомбы для нацистов. Но до этого говорили, что Вебер принимал участие в пыточных экспериментах: человека погружали в замораживающуюся воду и следили, сколько он умирает. Но я думал, что Вебера расстреляли после войны...
Шредер кивнул.
— Да, расстреляли. Доктора Фрица Вебера судили в Нюрнберге по обвинению в преступлениях против человечества в октябре 1945 года. Его признали виновным и приговорили к смерти. Его официально расстреляли двадцать второго ноября в тюрьме в Карсберге. Был ли это действительно Вебер, спорят уже много лет. В последние десятилетия его имя возникало не раз — многие люди утверждают, что подверглись пыткам с его стороны в Ирландии, Бразилии, России.
Шредер сказал серьезно:
— Мы считаем, что СССР вывез его из Карлсберга в ночь перед расстрелом, подменив его самозванцем. В обмен за спасение Вебер участвовал в развитии советской программы ядерного оружия. Но когда СССР распался в 1991, и ФУР отправился на поиски Вебера, его и след простыл. Он исчез с лица земли.
— Для того чтобы появиться восемь лет спустя в штаб-квартире нацистской террористической организации, — добавил Нэш.
— Совершенно верно. На том этапе мы думали, что нацисты работали над созданием традиционного ядерного оружия. Но они напали на монастырь во Франции после того, как в нем обнаружили легендарный манускрипт Сантьяго, — сказал Шредер. — Когда мы сопоставили убийство Альберта Мюллера, его открытие кратера от метеорита в Перу и легенду, которую рассказывает манускрипт Сантьяго, неожиданно наши подозрения приняли совсем иной масштаб. Возможно, что под руководством Вебера штурмовики создают не просто обычную ядерную бомбу, возможно, они преуспели в разработке сверхнового оружия и теперь охотились за тирием.
— Затем, три дня назад, в тот же день, когда штурмовики напали на французский монастырь, наша служба слежки в Чили обнаружила вот это.
Шредер вытащил из нагрудного кармана сложенный лист бумаги и протянул его Нэшу.
— Это расшифровка телефонного разговора между человеком, который звонил с сотового телефона из Перу, и главной лабораторией в Колонии Алемании три дня назад.
Нэш показал расшифровку на немецком Рейсу, и тот перевел ее вслух.
ГОЛОС 1: «...за операции завершена... остальное... будет... моим...»
ГОЛОС 2: «...прибор?.. готов?»
ГОЛОС 1: «...приняли форму... основанную на американской модели... два термоядерных детонатора установлены над и под внутренней камерой из титанового сплава. Полевые испытания показали, что... прибор... функционирует. Все, что нам теперь нужен... тирий»
ГОЛОС 2: «...не волнуйся, об этом позаботится Анистазе...»
ГОЛОС 1: «Что по поводу сообщения?»
ГОЛОС 2: «...сообщим о себе, как только заполучим идола... каждому премьер-министру и президенту в ЕС... плюс президенту Соединенных Штатов по внутренней экстренной горячей линии... выкуп будет один миллиард долларов... или мы взорвем прибор...»
Нэш в шоке уставился на расшифровку.
Все остальные молчали.
Рейс пристально смотрел на слова: один миллиард долларов США, или мы взорвем прибор.
Господи Иисусе.
Нэш повернулся к Шредеру:
— Что вы предприняли в связи со всем этим?
— Мы выполнили двойной план, — сказал немец. — Две отдельные миссии, каждая разработанная с таким расчетом, чтобы подстраховать вторую в случае неудачи какой-либо одной.
— Целью первой миссии было достать идола до того, как это успеют сделать нацисты. Для этого мы получили копию манускрипта Сантьяго, и с его помощью смогли добраться сюда. Как только мы оказались здесь, мы думали, что уже одержали одну маленькую победу, но уж никак не ожидали обнаружить этих кошек внутри храма.
Пока Рейс слушал Шредера, какая-то мысль промелькнула у него в голове, что-то по поводу того, что сейчас рассказал немецкий агент. Что-то, что было не совсем правильно.
Он отогнал эту мысль.
— А вторая часть миссии? — спросил Нэш.
— Вторгнуться в Колонию Алемания, — ответил Шредер. — После того, как мы перехватили этот телефонный разговор три дня назад, мы стали умолять новое чилийское правительство о полномочиях, которые позволили бы нам обыскать Колонию Алемания вместе с внутренними органами Чили.
— И?
— Мы получили их. Если все прошло по плану, то агенты ФУР и чилийская национальная гвардия прямо в эту минуту штурмуют Колонию Алемания и захватывают «Сверхновую» штурмовиков. Я надеюсь с минуты на минуту получить от них радиосводку.
Смуглые чилийские солдаты бросились в ворота из-за грузовика. Дюжина немецких агентов в голубых шлемах и снаряжении отряда особого назначения поспешила вслед за ними.
Колония Алемания представляла собой обширное владение, площадью до двадцати гектаров. Ее зеленые пастбища контрастировали с бесплодными коричневыми холмами Чили. Ее коттеджи в баварском стиле и идиллические голубые озера выглядели странной мирной пасторалью на фоне грубой и сухой местности.
Национальные гвардейцы выбивали двери и разбивали окна каждого здания. Их главной целью было большое казарменное здание похожее на амбар в центре комплекса.
Через минуту двери казармы были взорваны, и полчища гвардейцев и агентов ФУР ворвались в здание.
И замерли.
Ряд за рядом тянулись пустые койки по всей длине огромного помещения. Каждая койка была аккуратно застелена и идеально ровно приставлена к следующей. Это напоминало армейские бараки.
Единственная проблема — помещение было абсолютно пустым.
Офицеры докладывали обстановку изо всех частей комплекса.
Весь комплекс был совершенно пуст.
В одной из лабораторий, примыкающих к казарме, двое немецких технических агентов помахивали маленькими счетчиками Гейгера перед собой, измеряя радиоактивность воздуха. Маленькие измерители радиоактивности громко трещали.
Двое агентов вошли в главную лабораторию, и их счетчики Гейгера мгновенно замигали красным.
— Все подразделения, это отряд в лаборатории, мы обнаружили большие следовые количества урана и плутония в главной лаборатории...
Первый агент подошел к двери, которая вела в помещение со стеклянными стенами.
Он направил счетчик на закрытую дверь, и счетчик Гейгера зашкалило.
Он быстро переглянулся с партнером. Потом толкнул дверь, споткнувшись о проволоку.
Разрушительный взрыв сотряс Колонию Алемания.
Он сотряс весь мир.
Вспышка ослепляющего белого света выстрелила во все стороны, уничтожая все на своем пути. Целые сараи разлетались в щепки, в миллисекунды рухнули бетонные силосные башни, все в радиусе пятисот ярдов от казармы испарилось, включая пятьдесят чилийских национальных гвардейцев и двенадцать агентов ФУР.
Когда местных жителей расспрашивали о произошедшем несколько дней спустя, они говорили, что это напоминало неожиданную вспышку молнии на горизонте, после которой высоко в небо поднялось облако черного дыма в форме гигантского гриба.
Это были простые люди, крестьяне.
Они не знали, что описывали термоядерный взрыв.
— Посмотрим, что нам скажут ваши люди, — сказал он Шредеру.
Шредер откинул крышку панели переносного радио и начал что-то быстро печатать на клавиатуре. Нэш, Скотт и десантники столпились вокруг него, напряженно вглядываясь в экран панели.
Рейс остался вне круга, уже не первый раз.
— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно раздался женский голос позади него.
Он обернулся, ожидая увидеть Лорен, но вместо этого столкнулся с внимательным взглядом немки.
Она была невысокого роста, миниатюрная и очень симпатичная. Она стояла, лениво опустив руки на бедра и улыбаясь Рейсу, что его совершенно обезоружило.
У нее был маленький нос кнопкой и короткие светлые волосы, щедрые порции грязи покрывали лицо, футболку и джинсы. Поверх футболки на ней был пуленепробиваемый жилет, на бедре висела кобура, такая же, как у Шредера и тоже пустая.
— Как твоя голова? — спросила она. Она говорила с легким немецким акцентом. Рейсу нравился акцент.
— Болит, — ответил он.
— Неудивительно, — сказала она, подойдя и потрогав его бровь. — Я думаю, что у тебя было небольшое сотрясение мозга, когда хаммер врезался в вертолет. Все последующие твои па на верхушке вертолета, должно быть, были работой чистого адреналина.
— Ты хочешь сказать, я не герой? — сказал Рейс. — Ты говоришь, это все адреналин?
Она улыбнулась ему, прекрасной улыбкой.
— Подожди здесь, — сказала она. — У меня есть кодеин в аптечке. Он избавит от головной боли.
Она направилась к вездеходу.
— Эй, — окликнул ее Рейс. — Как тебя зовут?
Она снова улыбнулась. Очаровательной улыбкой нимфы.
— Меня зовут Рене Беккер. Я специальный агент ФУР.
— Получил, — вдруг сказал Шредер, стоя рядом с переносным радио.
Рейс подошел к группе, собравшейся вокруг радиопанели. Глядя через плечо Нэша, он увидел список, напечатанный на экране на немецком. Он перевел:
ЖУРНАЛ СПУТНИКОВЫХ ТРАНСЛЯЦИЙ 44-76/ВКА32
№ Дата Время Источник Содержание
1. 4 янв. 1999 г. 19:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
2. 4 янв. 1999 г. 19:50 Точка выхода УВЧ Сигнал
3. 4 янв. 1999 г. 22:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
4. 5янв. 1999 г. 01:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
5. 5янв. 1999 г. 04:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
6. 5янв. 1999 г. 07:16 Поле (Чили) Прибыли в Сантьяго, направляемся в колонию Алемания
7. 5 янв. 1999 г. 07:30 ШКФУР Отряд Перу: Доложите обстановку
8. 5янв. 1999 г. 09:58 Поле (Чили) Прибыли в колонию Алемания, начинаем осмотр
9. 5 янв. 1999 г. 10:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
10. 5 янв. 1999 г. 10:37 Поле (Чили) Отряд Чили: сигнал тревоги Отряд Чили: сигнал тревоги
11. 5 янв. 1999 г. 10:51 ШКФУР Отряд Перу: Немедленно доложите обстановку
Рейс нахмурился.
Это была запись всех сигналов сообщения, которую получил отряд Перу.
— Можно подумать, что вы тоже побывали на одном из моих семинаров, капитан Ааронсон, — сказал Демонако.
— Да, побывал, — ответил Ааронсон, — но я и сам считаю себя специалистом в этой области. Я изучал эти группы в рамках непрекращающихся учений служб безопасности флота. Мы должны присматривать и за этими людьми, вы понимаете.
— Тогда вы должны знать, что сейчас в самом разгаре война Борцов за Свободу с техасцами за территорию.
Ааронсон закусил губу. Он, очевидно, не знал этого. Он бросил свирепый взгляд на Демонако, уязвленный завуалированной издевкой.
Демонако взглянул на двоих офицеров флота из-под своих очков в роговой оправе. Они явно чего-то недоговаривали.
— Господа. Что здесь произошло?
Ааронсон и Митчелл переглянулись.
— Что вы имеете в виду? — спросил Митчелл.
— Я ничем не смогу вам помочь, если не узнаю все о том, что здесь произошло. Например, для начала, что украли.
Ааронсон скривился. Затем он сказал:
— Они искали прибор под названием «Сверхновая». Они знали, где он находился и как его достать. Они знали все коды, у них были карточки, чтобы открыть двери. Они двигались с точностью и скоростью, словно хорошо натренированный отряд десантников.
Демонако сказал:
— Ударный отряд Борцов за Свободу силен, но он недостаточно многочисленный, чтобы захватить помещение такого размера. Их слишком мало, может, два, три человека от силы. Поэтому они атакуют только легкие цели — компьютерные лаборатории, небольшие административные здания — места, из которых можно украсть техническую информацию, например, электросхемы или сведения о времени спутниковых, трансляций. И что самое важное, они нападают только на те здания, которые не сильно охраняются. Не такие крепости как это. Эти ребята прежде всего технические маньяки, а не полноценный отряд нападения.
— Но они единственные, о ком известно, что они используют вольфрамовые патроны, — сказал Ааронсон.
— Это правда.
— Так что, может быть, они решили увеличить масштаб своих операций, — самодовольно продолжил Ааронсон. — Возможно, они пытаются попасть в Большую лигу.
— Возможно...
— Возможно, — фыркнул Ааронсон. — Специальный агент Демонако, наверное, я не достаточно ясно выразился. Прибор, украденный из этого здания, представляет чрезвычайную важность для защиты Соединенных Штатов. В руках злоумышленников он может привести к катастрофе. Сейчас у меня наготове морские пехотинцы, которые ждут приказа захватить три предполагаемых явки Борцов за Свободу. Но моему начальству нужно знать, что все правильно. Они не хотят еще одного Балтимора. Все, что нам от вас нужно, так это подтверждение того, что эту краж могли совершить только они.
— Ну... — начал Демонако.
Все дело действительно было только в вольфрамовых пулях. Но по какой-то ускользающей от Демонако причине его беспокоило то, что эти пули были использованы здесь...
— Агент Демонако, — сказал Ааронсон. — Давайте не будем все усложнять. Известны ли вам какие-либо другие военизированные группы в Соединенных Штатах, кроме Оклахомских Борцов за Свободу, которые использовали бы патроны на основе вольфрама?
— Нет, — ответил Демонако.
— Хорошо. Спасибо.
Ааронсон бросил Демонако и Митчеллу уже не такой свирепый взгляд и удалился. Он дошел до ближайшего телефона, набрал короткий номер и сказал в трубку:
— Это Ааронсон. Операцию нападения считать начатой. Повторяю. Операцию нападения считать начатой. Уничтожьте этих ублюдков.
* * *
В тропическом лесу наступил рассвет.Рейс проснулся и обнаружил, что сидит, прислонившись к стенке вездехода. Голова болела, и одежда все еще была мокрой.
Боковая дверь вездехода была открыта. Он слышал голоса снаружи.
— Что ты здесь делаешь?
— Меня зовут Марк Граф, я немецкий лейтенант воздушно-десантных войск...
Рейс поднялся и вышел из машины.
Было утро, над деревней низко висел туман. Вездеход был теперь припаркован в посреди главной улицы. Рейс вышел из большого бронированного автомобиля. Его глаза некоторое время привыкали к плотному серому полотну вокруг. Постепенно, однако, стала вырисовываться главная улица Вилкафора.
Рейс замер.
Улица была совершенно пуста.
Тела, разбросанные повсюду после вчерашней резни, куда-то исчезли. Только большие лужи грязи и воды остались на их месте. По ним моросил дождь.
Кошек тоже не было.
Слева, у крепости он увидел Нэша, Лорен и Коупленда. Рядом с ними стояли шесть десантников и Габи Лопес.
Перед ними стояло еще пятеро людей.
Четверо мужчин и одна женщина.
Выжившие немцы, догадался Рейс.
Он также заметил, что только на двоих из немцев была солдатская рабочая одежда. Остальные были в гражданском, включая двоих, мужчину и женщину, которые были похожи на замаскированных копов. Все были безоружны.
Сержант Ван Левен заметил Рейса и подошел к нему.
— Как голова? — поинтересовался он.
— Ужасно, — последовал ответ. — Что здесь происходит?
Ван Левен показал на пятерых немцев.
— Это все, кто выжил во вчерашнюю ночь. Двое из них запрыгнули в вездеход во время битвы, и сняли с нас наручники. Нам удалось подобрать еще троих как раз перед тем, как мы подобрали тебя у причала.
Рейс кивнул.
Затем он неожиданно повернулся лицом к своему телохранителю:
— Слушай, у меня к тебе вопрос.
— Да?..
— Откуда ты знал про эту резиновую кнопку в хаммере, которая запустила его, после того, как немцы нас заперли?
Ван Левен улыбнулся ему:
— Если я тебе скажу, мне потом придется тебя убить.
— Договорились, давай.
На эти слова Ван Левен ухмыльнулся. Потом он сказал:
— В вооруженных силах по всему миру использовать машины типа хаммера и вездеходы в качестве передвижных тюрем — стандартная практика. Ты запираешь узников в машине, а потом блокируешь ее.
— Но ведь США являются ведущим поставщиком такого транспорта по всему миру, Хаммеры, например, производятся компанией AM Дженерал в Южном Бенде в Индиане.
— Дело в том, что — а это как раз не всем известно — все американские внедорожники оснащены предохранителем, кнопкой, которая позволяет завести заблокированную машину. В теории никакая американская машина никогда не будет использоваться в качестве тюрьмы для американского персонала. Следовательно, только американские военные знают о местонахождении этих кнопок. Это лазейка, известная только американским солдатам.
Ван Левен улыбнулся и отправился к остальным. Рейс поспешил за ним.
Рейс и Ван Левен присоединились к остальным у крепости.
Подойдя к ним, они увидели, как Фрэнк Нэш допрашивает одного из обезоруженных немецких десантников, того самого, который назвал себя, как Рейс слышал из машины, Марком Графом, лейтенантом воздушно-десантных войск.
— Так вы здесь тоже ради идола? — спросил Нэш.
Граф покачал головой:
— Я не знаю деталей, — сказал он по-английски. — Я всего лишь лейтенант. У меня нет права на информацию о полном масштабе операции.
Он кивнул на другого немца, дюжего мужчину в джинсах и с кобурой:
— Я думаю, вам лучше спросить моего коллегу здесь, мистера Карла Шредера. Мистер Шредер — специальный агент ФУР. Бундесвер работает вместе с ФУР в этой миссии.
— ФУР? — спросил Нэш озадаченно.
Рейс понял, о чем он думал.
ФУР был немецким аналогом ФБР. Его репутация была легендарной. Часто его называли лучшим федеральным бюро расследований в мире. И все же, это в сущности были полицейские силы, что и смутило Нэша. Им незачем было искать какого-то идола в Перу.
— Что нужно ФУР от потерянного инкского идола? — спросил Нэш Шредера.
Шредер на минуту задумался, словно размышляя о том, как много он может рассказать Нэшу. Потом он вздохнул — как будто все это имеет значение после вчерашней резни.
— Это не то, что вы думаете, — сказал он.
— Что вы имеете в виду?
— Мы не хотим заполучить идола ради оружия, — просто сказал Шредер. — На самом деле, может быть вопреки тому, что вы думаете, у моей страны нет «Сверхновой».
— Тогда зачем же он вам нужен?
— Это очень просто, — ответил Шредер. — Мы хотим заполучить его прежде, чем это сделают другие.
— Кто? — спросил Нэш.
— Те же люди, которые несут ответственность за жестокое нападение на монахов в Пиренеях, — ответил Шредер. — Те же, кто похитил и убил академика Альберта Мюллера, после того, как он опубликовал статью о кратере в Перу в конце прошлого года.
— Кто же они?
— Террористическая организация, которая называет себя Schutzstaffel Totenkopfverbande — Отряд Смерти СС. Они назвали себя в честь самого жестокого подразделения гитлеровского СС, офицеры которого управляли концлагерями во время Второй мировой войны. Еще они называют себя штурмовиками.
— Штурмовиками? — повторила Лорен.
— Это элитное военизированное формирование, состоящее из немецких эмигрантов. Они базируются в укрепленном нацистском убежище в Чили, которое называется Колония Алемания. Организация была создана в конце Второй мировой войны лейтенантом по имени Одило Эрхардт, который раньше служил в Аушвице.
— По словам людей, выживших в Аушвице, Эрхардт был психопатом, этаким быком, который получал удовольствие, убивая людей. Видимо, он полюбился Рудольфу Хоссу, коменданту Аушвица, и в последние годы войны, тот всячески покровительствовал Эрхардту. В двадцать два года Эрхардта повысили в звании до Obersturmfuhrer SS, то есть лейтенанта. После этого, стоило Хоссу показать на тебя пальцем, через секунду ствол Р-38 Эрхардта утыкался тебе в грудь.
Рейс сглотнул.
Шредер продолжал:
— В соответствии с некоторыми сохранившимися документами Эрхардту сейчас должно быть семьдесят девять лет. Но в организации штурмовиков его слово закон. Он там носит высшее звание СС, Oberstgrappenfuhrer, генерал.
— Штурмовики — на редкость отвратительное объединение, — сказал Шредер. — Они пропагандируют заключение в тюрьму и казнь всех негров и евреев, разрушение демократического строя по всему миру и, что самое важное, восстановление нацистского режима в объединенной Германии, и воцарение высшей расы, Herrenvolk, в качестве правящей элиты на земле.
— Реставрация нацистского режима в Германии? Воцарение высшей расы в качестве правящей элиты на земле? — с недоверием повторил Коупленд.
— Подожди-ка, — сказал Рейс. — Вы говорите о нацистах. В девяностых.
— Да, — сказал Шредер. — Нацисты. Современные нацисты. Фрэнк Нэш сказал: «Колония Алемания уже давно считается этаким безопасным раем для бывших нацистских офицеров. В шестидесятых там провел некоторое время Эйслер. И Эйхман тоже».
Шредер кивнул.
— Колония Алемания — это пастбища, озера и домики в баварском стиле, окруженные заборами с колючей проволокой и сторожевыми вышками, патрулируемых вооруженной охраной с доберман-пинчерами двадцать четыре часа в сутки. Говорили, что во время режима Пиночета, в обмен на защиту правительства, Эрхардт согласился предоставить Колонию Алеманию диктатуре в качестве неофициального места пыток. Туда отправляли — «без вести пропавших». А под защитой военного режима Эрхардт и его нацистская колония оставались недоступными для иностранных агентств типа ФУР.
— Ну ладно, — сказал Нэш, — как они появляются в нашем уравнении?
— Видите ли, герр Нэш, в этом вся проблема, — сказал Шредер. — «Сверхновая» теперь у штурмовиков.
— "Сверхновая" у штурмовиков? — опустившимся голосом повторил Нэш.
— Да.
— О Боже...
— Герр Нэш, пожалуйста. Вы должны понять. За двадцать лет своей анти-террористической работы я никогда не встречал ничего похожего на штурмовиков. Они хорошо финансируемы, хорошо организованны, соблюдают строгую иерархию и абсолютно безжалостны.
— Организация состоит из двух типов людей — солдат и ученых. Штурмовики набирают в основном только опытных солдат, часто это люди, которых с позором демобилизовали из армии ГДР или Бундесвер за чрезмерное применение силы. Такие люди, как Генрих Анистазе, люди, воспитанные террором, пытками и убийством.
— Анистазе штурмовик? — сказал Нэш. — Я полагал, что он работает на немецкое развед...
— Уже нет, — с горечью прервал его Шредер. — После распада Восточного блока, Анистазе наняло немецкое правительство на контрактной основе только для того, чтобы решить конкретные «проблемы». Но оказалось, что наш поводок был недостаточно коротким. Анистазе наемник, наемный убийца. Вскоре ему предложили больше, чем платили мы, и он предал двоих офицеров, вместе с которыми вел расследование, и сдал их врагу.
— Для нас не было удивлением, что немного спустя после этого инцидента, его довольно узнаваемые методы стали сказываться на операциях, проводимых штурмовиками. Должно быть, карьера Анистазе в рядах штурмовиков была довольно стремительной. Мы думаем, что сейчас он уже Oberstgruppenfuhrer в их системе званий. Генерал-лейтенант. Уступает только Эрхардту.
— Сукин сын...
— Что касается ученых, — пожал плечами Шредер, — работают те же принципы. Штурмовики заманивают многих прекрасно образованных мужчин и женщин, работающих над проектами, которые считаются несовместимыми с коллективным чувством вины современной Германии.
— Например, когда рухнула Берлинская стена, некоторые ученые в ГДР, работавшие над созданием АК гранат, гранат, наполненных азотной кислотой, которые наносили страшные ранения, не убивая своих жертв, оказались без работы. Штурмовики, напротив, всегда в поисках подобных людей, и они неплохо платят за их услуги.
— Как? — спросил Коупленд. — Как они могут все это себе позволить?
— Доктор Коупленд, современное движение нацистов никогда не испытывало недостатка в деньгах. В 1994 году ФУР незаконно выследил подозреваемый счет нацистов в Швейцарском банке и оценил их запасы больше чем в полмиллиарда долларов — прибыль от продажи бесценных произведений искусства, украденных во время Второй мировой войны.
— Полмиллиарда долларов, — у Рейса перехватило дыхание.
— Господа, — сказал Шредер, — штурмовики не угоняют самолеты. Они не убивают государственных служащих и не взрывают федеральные здания. Они ищут более крупных побед, побед, которые перевернут весь мир.
— И теперь вы думаете, что — «Сверхновая» у них? — спросил Нэш.
— До недавнего времени в нашем распоряжении были только неподтвержденные подозрения, — сказал Шредер. — Но теперь мы в этом уверены. Полгода назад агент слежки ФУР сфотографировали в Чили человека, прогуливавшегося по Колонии Алемании с самим Одило Эрхардтом. Его позже опознали как доктора Фрица Вебера. Герр Нэш, я полагаю, вы знаете, кто такой доктор Вебер.
— Да, но... — Нэш замолчал, нахмурившись. — Фриц Вебер был немецким ученым времен Второй мировой войны, физиком-ядерщиком, на грани гениальности, но также на грани социопатии. Он был одним из первых людей, которые утверждали, что создание механизма, способного уничтожить всю планету, возможно. В 1944, когда ему было всего лишь тридцать, он работал над созданием атомной бомбы для нацистов. Но до этого говорили, что Вебер принимал участие в пыточных экспериментах: человека погружали в замораживающуюся воду и следили, сколько он умирает. Но я думал, что Вебера расстреляли после войны...
Шредер кивнул.
— Да, расстреляли. Доктора Фрица Вебера судили в Нюрнберге по обвинению в преступлениях против человечества в октябре 1945 года. Его признали виновным и приговорили к смерти. Его официально расстреляли двадцать второго ноября в тюрьме в Карсберге. Был ли это действительно Вебер, спорят уже много лет. В последние десятилетия его имя возникало не раз — многие люди утверждают, что подверглись пыткам с его стороны в Ирландии, Бразилии, России.
Шредер сказал серьезно:
— Мы считаем, что СССР вывез его из Карлсберга в ночь перед расстрелом, подменив его самозванцем. В обмен за спасение Вебер участвовал в развитии советской программы ядерного оружия. Но когда СССР распался в 1991, и ФУР отправился на поиски Вебера, его и след простыл. Он исчез с лица земли.
— Для того чтобы появиться восемь лет спустя в штаб-квартире нацистской террористической организации, — добавил Нэш.
— Совершенно верно. На том этапе мы думали, что нацисты работали над созданием традиционного ядерного оружия. Но они напали на монастырь во Франции после того, как в нем обнаружили легендарный манускрипт Сантьяго, — сказал Шредер. — Когда мы сопоставили убийство Альберта Мюллера, его открытие кратера от метеорита в Перу и легенду, которую рассказывает манускрипт Сантьяго, неожиданно наши подозрения приняли совсем иной масштаб. Возможно, что под руководством Вебера штурмовики создают не просто обычную ядерную бомбу, возможно, они преуспели в разработке сверхнового оружия и теперь охотились за тирием.
— Затем, три дня назад, в тот же день, когда штурмовики напали на французский монастырь, наша служба слежки в Чили обнаружила вот это.
Шредер вытащил из нагрудного кармана сложенный лист бумаги и протянул его Нэшу.
— Это расшифровка телефонного разговора между человеком, который звонил с сотового телефона из Перу, и главной лабораторией в Колонии Алемании три дня назад.
Нэш показал расшифровку на немецком Рейсу, и тот перевел ее вслух.
ГОЛОС 1: «...за операции завершена... остальное... будет... моим...»
ГОЛОС 2: «...прибор?.. готов?»
ГОЛОС 1: «...приняли форму... основанную на американской модели... два термоядерных детонатора установлены над и под внутренней камерой из титанового сплава. Полевые испытания показали, что... прибор... функционирует. Все, что нам теперь нужен... тирий»
ГОЛОС 2: «...не волнуйся, об этом позаботится Анистазе...»
ГОЛОС 1: «Что по поводу сообщения?»
ГОЛОС 2: «...сообщим о себе, как только заполучим идола... каждому премьер-министру и президенту в ЕС... плюс президенту Соединенных Штатов по внутренней экстренной горячей линии... выкуп будет один миллиард долларов... или мы взорвем прибор...»
Нэш в шоке уставился на расшифровку.
Все остальные молчали.
Рейс пристально смотрел на слова: один миллиард долларов США, или мы взорвем прибор.
Господи Иисусе.
Нэш повернулся к Шредеру:
— Что вы предприняли в связи со всем этим?
— Мы выполнили двойной план, — сказал немец. — Две отдельные миссии, каждая разработанная с таким расчетом, чтобы подстраховать вторую в случае неудачи какой-либо одной.
— Целью первой миссии было достать идола до того, как это успеют сделать нацисты. Для этого мы получили копию манускрипта Сантьяго, и с его помощью смогли добраться сюда. Как только мы оказались здесь, мы думали, что уже одержали одну маленькую победу, но уж никак не ожидали обнаружить этих кошек внутри храма.
Пока Рейс слушал Шредера, какая-то мысль промелькнула у него в голове, что-то по поводу того, что сейчас рассказал немецкий агент. Что-то, что было не совсем правильно.
Он отогнал эту мысль.
— А вторая часть миссии? — спросил Нэш.
— Вторгнуться в Колонию Алемания, — ответил Шредер. — После того, как мы перехватили этот телефонный разговор три дня назад, мы стали умолять новое чилийское правительство о полномочиях, которые позволили бы нам обыскать Колонию Алемания вместе с внутренними органами Чили.
— И?
— Мы получили их. Если все прошло по плану, то агенты ФУР и чилийская национальная гвардия прямо в эту минуту штурмуют Колонию Алемания и захватывают «Сверхновую» штурмовиков. Я надеюсь с минуты на минуту получить от них радиосводку.
* * *
В тот самый момент, в шестистах милях от них, десятитонный грузовик, принадлежащий чилийской национальной гвардии, взорвался в воротах Колонии Алемания.Смуглые чилийские солдаты бросились в ворота из-за грузовика. Дюжина немецких агентов в голубых шлемах и снаряжении отряда особого назначения поспешила вслед за ними.
Колония Алемания представляла собой обширное владение, площадью до двадцати гектаров. Ее зеленые пастбища контрастировали с бесплодными коричневыми холмами Чили. Ее коттеджи в баварском стиле и идиллические голубые озера выглядели странной мирной пасторалью на фоне грубой и сухой местности.
Национальные гвардейцы выбивали двери и разбивали окна каждого здания. Их главной целью было большое казарменное здание похожее на амбар в центре комплекса.
Через минуту двери казармы были взорваны, и полчища гвардейцев и агентов ФУР ворвались в здание.
И замерли.
Ряд за рядом тянулись пустые койки по всей длине огромного помещения. Каждая койка была аккуратно застелена и идеально ровно приставлена к следующей. Это напоминало армейские бараки.
Единственная проблема — помещение было абсолютно пустым.
Офицеры докладывали обстановку изо всех частей комплекса.
Весь комплекс был совершенно пуст.
В одной из лабораторий, примыкающих к казарме, двое немецких технических агентов помахивали маленькими счетчиками Гейгера перед собой, измеряя радиоактивность воздуха. Маленькие измерители радиоактивности громко трещали.
Двое агентов вошли в главную лабораторию, и их счетчики Гейгера мгновенно замигали красным.
— Все подразделения, это отряд в лаборатории, мы обнаружили большие следовые количества урана и плутония в главной лаборатории...
Первый агент подошел к двери, которая вела в помещение со стеклянными стенами.
Он направил счетчик на закрытую дверь, и счетчик Гейгера зашкалило.
Он быстро переглянулся с партнером. Потом толкнул дверь, споткнувшись о проволоку.
Разрушительный взрыв сотряс Колонию Алемания.
Он сотряс весь мир.
Вспышка ослепляющего белого света выстрелила во все стороны, уничтожая все на своем пути. Целые сараи разлетались в щепки, в миллисекунды рухнули бетонные силосные башни, все в радиусе пятисот ярдов от казармы испарилось, включая пятьдесят чилийских национальных гвардейцев и двенадцать агентов ФУР.
Когда местных жителей расспрашивали о произошедшем несколько дней спустя, они говорили, что это напоминало неожиданную вспышку молнии на горизонте, после которой высоко в небо поднялось облако черного дыма в форме гигантского гриба.
Это были простые люди, крестьяне.
Они не знали, что описывали термоядерный взрыв.
* * *
В Вилкафоре Нэш приказал шести десантникам вынести спутниковое оборудование немецкой команды на главную улицу.— Посмотрим, что нам скажут ваши люди, — сказал он Шредеру.
Шредер откинул крышку панели переносного радио и начал что-то быстро печатать на клавиатуре. Нэш, Скотт и десантники столпились вокруг него, напряженно вглядываясь в экран панели.
Рейс остался вне круга, уже не первый раз.
— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно раздался женский голос позади него.
Он обернулся, ожидая увидеть Лорен, но вместо этого столкнулся с внимательным взглядом немки.
Она была невысокого роста, миниатюрная и очень симпатичная. Она стояла, лениво опустив руки на бедра и улыбаясь Рейсу, что его совершенно обезоружило.
У нее был маленький нос кнопкой и короткие светлые волосы, щедрые порции грязи покрывали лицо, футболку и джинсы. Поверх футболки на ней был пуленепробиваемый жилет, на бедре висела кобура, такая же, как у Шредера и тоже пустая.
— Как твоя голова? — спросила она. Она говорила с легким немецким акцентом. Рейсу нравился акцент.
— Болит, — ответил он.
— Неудивительно, — сказала она, подойдя и потрогав его бровь. — Я думаю, что у тебя было небольшое сотрясение мозга, когда хаммер врезался в вертолет. Все последующие твои па на верхушке вертолета, должно быть, были работой чистого адреналина.
— Ты хочешь сказать, я не герой? — сказал Рейс. — Ты говоришь, это все адреналин?
Она улыбнулась ему, прекрасной улыбкой.
— Подожди здесь, — сказала она. — У меня есть кодеин в аптечке. Он избавит от головной боли.
Она направилась к вездеходу.
— Эй, — окликнул ее Рейс. — Как тебя зовут?
Она снова улыбнулась. Очаровательной улыбкой нимфы.
— Меня зовут Рене Беккер. Я специальный агент ФУР.
— Получил, — вдруг сказал Шредер, стоя рядом с переносным радио.
Рейс подошел к группе, собравшейся вокруг радиопанели. Глядя через плечо Нэша, он увидел список, напечатанный на экране на немецком. Он перевел:
ЖУРНАЛ СПУТНИКОВЫХ ТРАНСЛЯЦИЙ 44-76/ВКА32
№ Дата Время Источник Содержание
1. 4 янв. 1999 г. 19:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
2. 4 янв. 1999 г. 19:50 Точка выхода УВЧ Сигнал
3. 4 янв. 1999 г. 22:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
4. 5янв. 1999 г. 01:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
5. 5янв. 1999 г. 04:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
6. 5янв. 1999 г. 07:16 Поле (Чили) Прибыли в Сантьяго, направляемся в колонию Алемания
7. 5 янв. 1999 г. 07:30 ШКФУР Отряд Перу: Доложите обстановку
8. 5янв. 1999 г. 09:58 Поле (Чили) Прибыли в колонию Алемания, начинаем осмотр
9. 5 янв. 1999 г. 10:30 ШКФУР Отряд Перу: доложите обстановку
10. 5 янв. 1999 г. 10:37 Поле (Чили) Отряд Чили: сигнал тревоги Отряд Чили: сигнал тревоги
11. 5 янв. 1999 г. 10:51 ШКФУР Отряд Перу: Немедленно доложите обстановку
Рейс нахмурился.
Это была запись всех сигналов сообщения, которую получил отряд Перу.