Рейли Мэтью. Храм

   Дуги пригнулся. Стекло покрылось паутиной трещин.
   Поднял глаза, он увидел, что один из нацистов на правом «Риджид Рейдера» поднял портативную ракетную установку М-72А2 и прицелился в гидросамолет.
   — О боже, — выдохнул Дуги.
   Нацист выстрелил.
   Из ракетной установки вырвалось облако дыма, одновременно с этим Дуги рванул ручку управления влево.
   «Гусь» настолько сильно накренился, что верхний край его лишенного поплавка крыла, коснулся воды, подняв эффектный фонтан брызг.
   В результате маневра выпущенная из установки ракета пролетела в нескольких дюймах под задранным вверх правым крылом Дуги и угодила в лес, к чертовой матери разнеся одно из деревьев.
   Маленький «Гусь» продолжал крениться к поверхности воды, опираясь на фюзеляж и единственный оставшийся поплавок.
   Последний штурмовой вертолет «Москит» заревел из ниоткуда и выпустил из пушек шквал опустошительного огня, вспенившего воду вокруг гидросамолета.
   — Проклятье! — закричал Дуги, снова укрываясь за приборной доской. — Может ли положение ухудшиться?
   В этот момент он услышал зловещий, но такой знакомый звук.
   Он повернулся в своем кресле и заметил, как один из двух оставшихся нацистских «Пибберов» позади него развернулся и выпустил из бокового торпедного аппарата торпеду.
   Она упала в воду и понеслась вперед под поверхностью воды.
   Дуги выстрелил в нее.
   Два «Риджид Рейдера» неслись по обеим сторонам от него у самых крыльев и зажимали его в коробочку.
   — Черт, — сказал Дуги.
   Торпеда приближалась.
   Он добавил «Гусю» скорости.
   С четырех сторон окруженный врагами, двумя «Риджид Рейдерами» по бокам, «Пиббером» в сотне ярдов позади и черным штурмовым вертолетом «Москит» сверху, маленький самолет несся по воде.
   Зеленый берет отчаянно оглядывался по сторонам. Пока гидросамолет изо всех сил старался сохранить скорость, два «Риджид Рейдера» легко мчались бок о бок с ним, их моторы ревели на повышенных оборотах, а команды получали извращенное удовольствие, наблюдая за его усилиями.
   — Не улыбайтесь слишком рано, фашистские задницы, — громко сказал Дуги. — Ничего еще не кончилось.
   Торпеда была уже в двадцати ярдах от хвоста самолета. Дуги до максимума увеличил скорость.
   Пятнадцать ярдов, но скорость «Гуся» дошла до восьмидесяти узлов.
   Десять — до девяноста.
   Пять — до ста.
   Дуги видел, как нацисты на «Риджид Рейдерах» смеются над его попытками убежать от торпеды на своем безнадежно устаревшем «Гусе».
   Два ярда — сто десять. Максимальная скорость.
   Торпеда скользнула под «Гуся».
   — Нет! — закричал Дуги. — Давай, малыш! Сделай это!
   «Гусь» несся по реке.
   Нацисты смеялись.
   Дуги ругался.
   И тут маленький «Гусь» неожиданно оторвался от поверхности, чего никто кроме Дуги от него не ожидал.
   Самолет лишь слегка оторвался от поверхности воды, всего на фут-другой, но этого было достаточно.
   Потеряв свою цель, торпеда сразу же начала искать другую и выбрала «Риджид Рейдер» справа от Дуги.
   Не успел гидросамолет оторваться от поверхности, как «Риджид Рейдер» вылетел из воды из-за ужасного взрыва торпеды.
   «Гусь» снова коснулся воды, подняв за собой шлейф брызг.
   «Москит» над ним увидел, что произошло, и устремился вперед, чтобы оказаться перед «Гусем». При этом он развернулся боком и теперь летел хвостом вперед перед гидросамолетом, обрушив на него яростный шквал пулеметного огня.
   Дуги пригнулся за приборной доской. «Чертов вертолет, — крикнул он. — Посмотрим, как тебе понравится вот это!»
   Он резко повернул штурвал влево.
   «Гусь» резко развернулся, конец крыла без поплавка снова коснулся поверхности воды, оказавшись на пути у последнего «Риджид Рейдера».
   Капитан катера не смог среагировать настолько быстро.
   Словно выпущенная в небо ракета, «Риджид Рейдер», налетев на круто наклоненное крыло гидросамолета, целиком вылетел из воды.
   Он промчался по усиленным крыльям «Гуся», его открытый серебристый корпус скрипел, когда он ускорялся по круто наклоненным крыльям гидросамолета, используя их как разгонный пандус, и затем катер оторвался от правого крыла и поднялся в воздух, где и врезался в кабину «Москита», который завис перед резко повернувшим «Гусем».
   После столкновения «Москит» накренился назад, шатаясь, словно боксер, получивший удар в нос. Его кабина сразу же разбилась, и через долю секунды весь вертолет взорвался огромным огненным шаром.
   Дуги оглянулся на кровавую бойню за спиной, увидел, как почерневший остов торпедированного катера медленно тонет в воде, как обугленные останки «Москита» и второго «Риджид Рейдера» с грохотом падают в реку, образуя огромный фонтан.
   — Жрите, нацистские ублюдки, — тихо произнес он.

* * *

   Изумленный и смущенный, с адской головной болью, Рейс под дулом пистолета шел по кормовой палубе нацистского командного судна.
   Рене шла рядом с ним, в спину ее подталкивал необычайно уродливый нацист, которого Рейс теперь воспринимал как «Изрытое Лицо».
   Когда Изрытое Лицо захватил профессора и Рене, он попросил своих товарищей на другом конце прохода прекратить огонь. Затем он отвел двух своих пленников на кормовую посадочную площадку, где ослепительно белый вертолет «Белл Джет Рейнджер» был готов подняться в воздух.
   Анистазе сразу же увидел их и пинком открыл боковую дверь вертолета.
   — Приведите их ко мне, — крикнул он.

* * *

   Ван Левен мчался по реке впереди флота.
   Он сидел за рулем «Скарабея» и несся с такой скоростью, что лишь задняя треть похожего на пулю корпуса катера касалась воды, звук его спаренных 450-сильных двигателей гремел у него в ушах.
   Он обернулся на сиденье и увидел, как с кормовой палубы командного судна поднялся «Белл Джет Рейнджер».
   — Черт побери, — выдохнул он.

* * *

   У Карла Шредера была масса неприятностей.
   Его «Риджид Рейдер» оказался ближе к тылу флота и мотался, окруженный двумя последними нацистскими «Пибберами», которые поливали его неослабевающим огнем.
   Он отчаянно пытался уклониться от пуль, но они были слишком близко.
   Неожиданно в его «Риджид Рейдер» появился ряд пулевых, отверстий, пули попали и в его правую ногу, проделав в бедре три неровных зазубренных дыры.
   Сжав зубы и подавив крик, он упал.
   Каким-то образом он ухитрился встать на одно колено и продолжал управлять катером, но это было бесполезно. «Пибберы» нацистов были рядом.
   Он посмотрел вперед на поспешно удаляющиеся остатки флота — командный корабль, «Скарабей», гидросамолет и одна баржа с посадочной площадкой на расстоянии сотни ярдов от него.
   Он видел и вертолет «Белл Джет Рейнджер», улетевший с командного корабля.
   В этот момент катер Шредера накрыла еще одна волна огня, пробив его пуленепробиваемый жилет, словно он был сделан из папиросной бумаги и проделав несколько отверстий у него в спине. Шредер заревел от боли и упал на палубу.
   В это мгновение он понял, что умрет.
   Его раны горели, нервные окончания визжали, все его тело было на грани болевого шока. Карл Шредер безнадежно огляделся вокруг себя в поисках того, с чьей помощью можно прихватить с собой как можно больше нацистов.
   Ему на глаза попался кевларовый ящик, который он уже видел на дне «Риджид Рейдера». Но только сейчас он заметил, что на его боку есть надпись на английском.
   Шредер медленно прочел слова на боку кевларового ящика.
   Когда он закончил читать, у него отвисла челюсть.
   Шредеровский «Риджид Рейдер» дрейфовал, все сильнее удаляясь от остатков флота, а вдоль обоих его бортов двигались два нацистских «Пиббера».
   Карл Шредер лежал на спине на палубе штурмового катера и смотрел на темнеющие в свете вечернего солнца грозовые облака над головой, жизнь медленно уходила из его тела.
   Внезапно небо закрыло лицо мрачного нациста, и Шредер понял, что к катеру пристал один из «Пибберов».
   Но ему было все равно.
   Когда нацист спокойно вскинул к плечу АК-47, безразличный и смирившийся со своей судьбой Шредер просто посмотрел на дуло его автомата и загадочно улыбнулся.
   Нацист заколебался и посмотрел на кевларовый ящик слева от Шредера.
   Крышка ящика была открыта.
   Внутри он увидел пять флаконов из хрома и пластика, в каждом было немного блестящей янтарной жидкости. Каждый флакон был аккуратно вставлен в отдельное пенопластовое гнездо.
   Нацист тут же понял, что это были изотопные заряды М-22.
   Шестой гнездо было пустым.
   Нацист скосил глаза влево и увидел последний флакон в измазанной кровью руке Шредера.
   Тот уже сломал резиновую печать наверху флакона и снял красный колпачок безопасности, который прикрывал механизм детонации.
   Теперь его большой палец лежал на кнопке.
   Глаза нациста расширились от ужаса.
   — О черт...
   Шредер закрыл глаза. Теперь все зависит от Рене и американского профессора. Он надеялся, что они достигнут цели. Он надеялся, что американские солдаты окажутся достаточно далеко От его катера, вне радиуса взрыва. Он надеялся ...
   Шредер в последний раз вздохнул, и нажал на кнопку. Изотопный заряд М-22 развернулся вовсю.
   Мир содрогнулся.

* * *

   Грандиозный раскаленно-белый взрыв взорвал «Риджид Рейдер» и распространился во все стороны.
   Он зацепил деревья на обоих берегах реки и мгновенно испепелил их, превратив их в ничто.
   Он распространился и под водой. Кипящая волна жара с немыслимой скоростью двинулась вниз словно комета, кипятя воду при соприкосновении и убивая все на своем пути.
   Он понесся высоко в небо, ярко сияя, словно вспышка фотоаппарата. Эту всепоглощающую колоссальную вспышку можно было заметить даже из космоса.
   Хуже всего было то, что расширяющаяся волна раскаленно-белого света неслась по реке, преследуя остатки флота.
   «Скарабей» Ван Левена и «Гусь» Дуги мчались перед флотом и перед колоссальной волной белого света, пожиравшей реку у них за спиной.
   Им в известной степени повезло. Они были в добрых трех сотнях ярдов впереди шредеровского «Риджид Рейдера», когда взорвался заряд М-22.
   Другие суда — последняя баржа, два «Пиббера» и командный катамаран — не были.
   Теперь расширяющаяся стена раскаленного света грозила им словно необъятное мифологическое чудовище, подчеркивая их незначительность. В одно мгновение гигантская белая волна уничтожила баржу и оставшиеся «Пибберы», взорвав их перед тем, как поглотить и продолжить свое ненасытное движение вперед.
   Следующей целью было главное судно. Словно неуклюжий носорог, пытающийся догнать потерявший управление грузовик, тяжелый катамаран рванулся вперед в отчаянной попытке удрать от приближающейся стены обжигающей энергии.
   Но взрыв был слишком силен.
   Как он разделался с баржей и «Пибберами» до того, так растущая стена света дотянулась и разорвала командное судно, в одно мгновение уничтожив его.
   После этого огромная волна света стала убывать и рассеиваться столь же быстро, как и увеличивалась. Вскоре она утратила всю свою скорость и погасла вдалеке.
   Сержант бросил последний взгляд на дымящуюся реку в джунглях у него за спиной. Он увидел легкий облако черного дыма, поднимающееся в небо над верхушками деревьев, но его быстро разогнал начавшийся проливной субтропический ливень.
   Он огляделся и обнаружил, что на реке остались только его «Скарабей» и «Гусь» Дуги.
   Помимо них единственным участником только что закончившейся погони было быстро исчезающее за деревьями впереди маленькое белое пятнышко.
   Белый вертолет «Белл Джет Рейнджер».

Четвертое действие

   Вторник, 5 января, 18 часов 15 минут
   — Кто вы? — по-немецки спросил Одило Эрхардт, отвесив Рене оплеуху.
   — Я вам говорила, — крикнула она в ответ. — Меня зовут Рене Беккер, я специальный агент ФУР.
   Сейчас вертолет летел над рекой на восток. Рейс и Рене в наручниках сидели в хвостовом отсеке. Перед ними сидели Эрхардт, Анистазе и Изрытое Лицо. В передней части вертолета сидел одинокий пилот.
   Эрхардт повернулся к Рейсу.
   — А вы кто?
   — Он — американец... — сказала Рене.
   Эрхардт еще раз сильно ударил ее.
   — Я не к вам обращался. — Он обернулся к Рейсу. — Итак, кто вы такой? ФБР? Или флот? А может «Котики»? Да вы, наверное, из «Котиков», раз так здорово уничтожили наши корабли.
   — Мы из АПНИОР, — сказал Рейс.
   Эрхардт насупился. Потом тихо засмеялся.
   — Нет, вы не оттуда, — наклонившись вперед сказал он, его круглое толстое лицо оказалось прямо напротив Рейса.
   Рейс почувствовал, что его сейчас стошнит.
   Эрхардт был омерзителен, низок, карикатурно тучен, от него воняло, а его злое лицо напоминало луну. При разговоре между его губами появлялась тонкая полоска слюны, а изо рта пахло дерьмом.
   — Я работаю с доктором Фрэнком Нэшем, — отчаянно пытаясь сохранить спокойствие, произнес Рейс. — Армейским полковником в отставке, работающим на Агентство Передовых Научно-Исследовательских Оборонных Разработок совместно с военнослужащими из армии Соединенных Штатов.
   — Фрэнк Нэш? — спросил Эрхардт, попав своим вонючим дыханием в лицо Рейсу.
   — Верно.
   — А кто же тогда ты, такой смелый человечек? — спросил он, снимая с головы Рейса бейсболку «Янкиз».
   — Меня зовут Уильям Рейс, — сказал Рейс, хватая бейсболку своими скованными руками. — Я профессор древних языков из нью-йоркского университета.
   Эрхардт кивнул.
   — Они взяли вас, чтобы перевести рукопись. Очень хорошо. Перед тем, как я вас убью, мистер Уильям Рейс, профессор древних языков из нью-йоркского университета, мне хотелось бы исправить некоторые ваши неправильные представления.
   — Что же?
   — Фрэнк Нэш не работает на АПНИОР.
   — Что? — нахмурился профессор.
   — Естественно, он вовсе не отставной армейский полковник. Наоборот, он состоит на действительной военной службе. К вашему сведению, полковник Фрэнк К. Нэш является руководителем Отдела Специальных Проектов Армии Соединенных Штатов.
   Рейс ничего не понимал. Почему Нэш сказал, что он из АПНИОР, когда на самом деле он не относился к нему?
   — Ага! — потирая руки, прокудахтал Эрхардт. — Мне нравится видеть на лице человека перед смертью, понимание того, что его предали.
   Профессор оказался в тупике.
   Он не знал, что и думать.
   Даже если Нэш не был из АПНИОР, какое это имело значение? «Сверхновая» была проектом армии, а Нэш был из Отдела Специальных Проектов Армии.
   Разве что...
   Эрхардт повернулся к Анистазе.
   — Американская армия тоже здесь. Что вы на это скажете?
   — Должен быть другой шпион, — сказал Анистазе, полностью игнорируя Рейса и Рене.
   — В АПНИОР? спросил Эрхардт.
   Анистазе кивнул.
   — Нам известно о связях с американской террористической группировкой, но об этом мы не знали...
   Эрхардт отмахнулся.
   — Теперь это не важно, поскольку идол именно у нас.
   — Чего вы надеетесь этим добиться? — дерзко спросила Рене. — Вы собираетесь уничтожить мир?
   Эрхардт снисходительно улыбнулся.
   — Я не хочу уничтожать мир, фрейлейн Беккер. Вовсе нет. Я хочу его переустроить и сделать его таким, каким он должен быть.
   — Каким образом? Сто миллионов долларов. И все ради этого? Ради денег?
   — Моя дорогая фрейлейн Беккер, у вас такое ограниченное воображение? Деньги. Это не ради денег, а ради того, что деньги могут сделать. Сто миллионов долларов — это ничто. Но это средство достижения цели.
   — И какова цель?
   Глаза Эрхардта сузились.
   — Сто миллионов долларов купят мне новый мир.
   — Новый мир?
   — Храбрая фрейлейн Беккер, как вы думаете, что я хочу? Может быть новую страну? Преследовать старую нацистскую цель в виде создания арийской нации с Herrenvolk во главе и Untermenschen под ними?
   — Чего же вы тогда хотите? Как вы купите себе новый мир?
   — Выбросив на мировые финансовые рынки сто миллионов американских долларов по цене один цент за все.
   — Что? — спросила Рене.
   — Американская экономика находится в самой опасной ситуации за последние пятьдесят лет. Накопленные внешние долги составляют приблизительно восемьсот тридцать миллионов долларов, ежегодно возникает большой бюджетный дефицит. Но Соединенные Штаты, полагаясь на устойчивость валюты, в будущем выплатят все долги. Если эта валюта резко упадет в цене, скажем, до одной четверти ее нынешнего значения, то США не смогут выплатить эти долги. Они обанкротятся, доллар обесценится. Так что своими ста миллионами долларов я собираюсь парализовать американскую экономику.
   У Эрхардта блестели глаза.
   — После Второй Мировой войны этот мир был американским, его насильно кормили американской культурой, заставили терпеть американское торговое превосходство и жестокую политику экономического рабства, которую проводило и оправдывало американское правительство. Я обнаружил, что выброса на мировые рынки ста миллионов американских долларов будет достаточно, чтобы уронить доллар ниже того уровня, откуда он сможет подняться. Американские корпорации не будут ничего стоить, У американцев не будет возможности хоть что-то купить, поскольку их деньги не будут стоить даже бумаги, на которой они напечатаны. Соединенные Штаты станут мировым нищим, а мир начнет с начала, Вот что я делаю, фрейлейн Беккер. Я строю для себя новый мир.
   Рейс не могла поверить в услышанное.
   — Вы, наверное, не всерьез...
   — Нет? — произнес Эрхардт, — Посмотрите на Джорджа Сороса. В 1997 году премьер-министр Малайзии публично обвинил Сороса в том, что он, выбросив на рынок огромные суммы азиатских валют, вызвал в Азии экономический кризис. Это был один человек, и у него не было даже десятой доли того богатства, которое я собираюсь использовать. А после этого, естественно, я собираюсь поохотиться на рыбу покрупнее.
   — А что, если они не дадут вам денег? — спросила Рене.
   — Дадут. Потому, что я — единственный человек на Земле, у которого есть работающая «Сверхновая».
   — И все-таки?
   — Тогда я взорву устройство, — просто ответил Эрхардт.
   Нацистский генерал повернулся на своем месте и уставился вперед сквозь переднее стекло вертолета. Рейс и Рене проследили за его взглядом.
   Перед ними было истинно удивительное зрелище.
   Безбрежное зеленое одеяло бескрайних амазонских джунглей тянулось до горизонта.
   Правда неподалеку в покрывале зияла прореха — похожи на конус огромный коричневый кратер находился прямо у реки.
   Он был диаметром по меньшей мере в полмили. Длинные отлогие следы грузовиков вели, извиваясь, до самого дна. На краю стояли огромные прожектора, освещавшие его словно футбольный стадион в неярком свете раннего вечера.
   Высоко над центром кратера, подвешенная с помощью паутины туго натянутых канатов, висела похожая на коробку большая белая кабина, своего рода контрольная будка с широкими прямоугольными окнами во всех четырех стенах.
   Добраться до контрольной будки можно было только по двум длинным подвесным мостам, которые соединяли противоположные стороны кратера — северную и южную. Каждый мост из толстых стальных тросов был длиной четыреста ярдов минимум.
   Это был золотой рудник Мадре де Диос.

* * *

   Вертолет «Белл Джет Рейнджер» приземлился на установленную на понтонах посадочную площадку неподалеку от края грандиозного открытого рудника.
   Рудник располагался южнее реки Альто Пурус, между ними были три массивных обветшавших склада, сильно изношенных временем.
   Самое большое из них нависало над рекой, опираясь на сваи. По всей его длине тянулись ворота как в ангарах, позволявшие держать внутри катера и гидросамолеты. Рейс предположил, что в прошлом именно там вставали на якорь по погрузку катера и самолеты горнодобывающей компании.
   Сегодня они служили для других целей.
   Нацисты прятали там свою армаду катеров, вертолетов и гидросамолетов от любопытных глаз американских спутников-шпионов.
   Как только вертолет приземлился на плавучую посадочную площадку, пилот повернул выключатель.
   Слева от вертолета открылась ржавая дверь ангара, и механизм потащил к нему квадратный понтон с вертолетом.
   Профессор смотрел, как вертолет медленно втягивают внутрь склада.
   Через секунду небо над ними сменил потолок склада, сложная решетка из ржавых стальных балок и темных деревянных поперечин.
   Рейс оглядывался по сторонам.
   Огромный ангар освещался коническими галогеновыми лампами свисавшими с потолочных балок.
   Необычным «полом» ангара была река. Над водой тянулся длинный, похожий на палец настил, от него под прямым углом ответвлялась дюжина маленькие настилы, пространство между ними отводилось под стоянки для кораблей и самолетов, прибывших на рудник для загрузки золотом.
   Вдоль всего центрального настила на уровне земли шла широкая лента транспортера. Она выходила из большого квадратного отверстия в стене ангара и заканчивалась у дальнего конца настила.
   Рейс предположил, что другой конец транспортера должен находиться глубоко в самом руднике, где-то на погрузочной площадке или на самом дне кратера.
   Как он себе представлял, золото загружали на ленту транспортера внизу в руднике, затем транспортер поднимал его по длинному туннелю на склад, и уже здесь его грузили на корабль или самолет.
   Медленно двигавшийся понтон с вертолетом остановился у одной из стоянок для погрузки, его лопасти все медленнее вращались над лентой транспортера, вспыхивая в свете галогеновых ламп.
   Со своего сиденья в хвостовом отсеке вертолета Рейс видел, как из застекленного помещения на дальнем конце склада вышло четверо.
   Трое были одеты в белые лабораторные халаты. Это были ученые. Четвертый, солдат, носил армейское обмундирование и держал в руках штурмовую винтовку G-11.
   Рейс заметил, что из трех ученых один был меньше и заметно старше двух других. У маленького согнутого годами человека были длинные седые волосы и огромные круглые глаза, увеличенными парой толстых очков. Рейс догадался, перед ним был доктор выдающийся нацистский ученый Фриц Вебер, о котором говорили Эрхардт и Нэш.
   За исключением четырех человек перед помещением со стеклянными стенами, остальная часть склада была абсолютно пустынной.
   Здесь больше никого нет, подумал Рейс.
   Нацисты должны были взять в Вилкафор всех, кто у них был. Четыре человека здесь плюс Анистазе, Эрхардт, Изрытое Лицо и пилот — вот все оставшиеся.
   — Унтершарфюрер, — сказал Эрхардт Изрытому Лицу, когда вертолет тряхнуло, и он остановился, — будьте так любезны, пожалуйста отведите агента Беккер и профессора Рейса к мусорной яме. Пристрелите их и похороните их останки.

* * *

   Рейса и Рене вели по земляной тропе, уходившей сквозь джунгли на запад от огромных прибрежных складов.
   Изрытое Лицо вместе с последним оставшимся на руднике нацистским солдатом, подгоняли их тычками в спину.
   — Есть идея о том, как мы отсюда выберемся? — спросил у Рене профессор.
   — Нет, — спокойно ответила она.
   — Я думал, что у тебя должен быть какой-нибудь план. Знаешь, что-нибудь в рукаве.
   — Плана нет.
   — Значит мы собираемся умереть?
   — Похоже.
   Тропа повернула, и Рейс вздрогнул, когда отвратительный гнилой запах неприятно подействовал на его обоняние. Чуть позже они дошли до конца тропы, и профессор увидел кучу мусора между деревьями. Она раскинулась ярдов на пятьдесят. Здесь были старые покрышки, протухшие кучи испорченной пищи, искривленные куски металла, даже несколько скелетов животных.
   Мусорная яма.
   — На колени, оба, — прорычал Изрытое Лицо.
   Они упали на колени.
   — Руки за голову.
   Они сцепили пальцы на затылках.
   Рейс услышал, как другой нацист снял G-11 с предохранителя. Подправленный генератор электромагнитных импульсов утонул вместе со Шредером, так что теперь G-11 были полностью работоспособны. Профессор услышал, как нацист сделал шаг вперед по глине, и почувствовал, что ему в затылок упирается дуло штурмовой винтовки.
   Все не так, как должно быть, кричал его мозг. Все происходит слишком быстро. Разве у них нет желания побездельничать... Дать нам шанс... получить...
   Рейс, прикусив губу и закрыв глаза, смотрел вперед, уступив безвыходности ситуации, и ожидал конца.
   Все произошло быстро.
   Раздался выстрел.
   Ничего не произошло.
   Глаза Рейса оставались закрытыми.
   Винтовка выстрелила, но по какой-то странной причине его голова оставалась на своем месте.
   Неожиданно рядом со стоящим на коленях профессором в грязь упало тело.
   Рейс открыл глаза и увидел Изрытое Лицо с G-11, направленным туда, где буквально только что была голова другого нациста.
   Мертвец лежал в грязи лицом вниз, из дыры в затылке вытекала неприятная смесь из крови и мозгов.
   — Ули, — вставая и подбегая к Изрытому Лицу сказала Рене. Она крепко обняла его.
   Ули?..
   Рене сильно ткнула в грудь большого нациста с лицом в оспинах.
   — А ты подольше подождать не мог? Я едва не вышла из себя.
   — Прости, Рене, — сказал Изрытое Лицо — Ули. — Мне надо было подождать, пока мы не отойдем от склада на достаточное расстояние. Иначе остальные бы узнали.
   Рейс повернулся и посмотрел на человека по имени Ули.
   — Вы из ФУР, — сказал он.