Страница:
Лорр вынул из внутреннего кармана титановый жетон.
– Ребята, не стоило вам совершать нападение на федерального служащего. Это пятнадцать лет принудительных работ, как минимум. Сейчас вы расскажете нам, где тот, как вы его называете, альбинос. И окажете нам полное содействие, как и положено гражданам своей страны. Все понятно?
По лицу байкера со сломанной рукой текла крупная жемчужина слезы. Сам он при этом не издал ни звука. Крепкие ребята, подумал Смит и подобрал с пола пистолет.
– А вам, молодой человек, будет оказана квалифицированная медицинская помощь. Теперь все на выход.
Процессия потянулась в обратном направлении: впереди два байкера, за ними Хуч с пистолетом, следом Пластырь и замыкающий – Лорр. Так они и прошли через огромный зал паба. Похоже, на них никто не обратил внимания.
– Это здорово, что вы выследили альбиноса, – доверительно сообщил задержанным байкерам Лорр. – Это принесет вам бонус. Поднимаемся и спокойно идем к выходу. Вы на колесах?
Они неторопливо пересекли весь паб. К ним было сунулся официант, видя, что байкеры уходят не расплатившись, но наткнулся на взгляд Лорра и скрылся в табачном тумане.
На улице было свежо. Наступали короткие сумерки, граница дня и вечера, когда реальность ненадолго открывает свое истинное лицо.
Крылатые мотоциклы байкеров стояли справа от входа и отливали хромом. В отличие от аэромобилей они не могли подниматься высоко в воздух, только на пять-шесть метров, чего было достаточно, чтобы эффектно преодолевать наземные преграды и избегать встречных столкновений.
– Где твой? – спросил Лорр байкера со сломанной рукой. Тот молча кивнул. Лорр взгромоздился на хромированного монстра.
– Иди в больницу. Ты на сегодня свободен. А ты, Хуч, в следующий раз поосторожней с гражданским населением.
Хуч примостился за Пластырем, и три крылатых монстра рванули с места в карьер.
– Дайте знать, когда до убежища Торча останется километра два. Я не хочу предупреждать его этим ревом.
Они мчались по вечернему городу, как всадники Апокалипсиса. Только Апокалипсис был для одного человека – Торча.
Ни Лорр, ни Хуч, ни тем более двое оставшихся байкеров не знали, что Торч сидел в узком помещении давно заброшенной трансформаторной подстанции и пустыми глазами смотрел на железную дверь, будто силясь понять таинственный смысл узоров, образованных облупившейся краской. Это состояние означало крайнюю степень ярости. Эта девчонка обманула его. Обманула Торча! И обманула до смешного просто. Никаких хитроумных комбинаций. Он рассчитывал на ее фанатизм и беззаветную веру в борьбу за правое дело, до которого лично ему никакого дела не было. Но что-то пошло не так. Что-то заставило ее изменить свое решение. И вот теперь он сидит в этой жестянке, одинокий и обманутый. А ведь ради того, чтобы вытащить Смита, он здорово рискнул там, в «Бездне». Он обворовал Первую энергетическую дерзко, посреди бела дня. Его запросто могли засечь. Выручил бардак, непременный спутник всех больших корпораций, когда один отдел не знает, что творится в другом, когда служащие бездельничают, уверенные, что затерялись в толпе таких же безликих, как они сами, клерков. Ничего, он еще рассчитается с ней. Но сначала нужно найти Смита. И он найдет его. У него самый лучший в мире поисковый инструмент. Нужно только найти еще одно месторождение. И он знает, где оно находится. Сегодня суперфинал. На стадионе Оллафа будет не менее пятидесяти тысяч человек. Это владения Восточной энергетической. Электронные табло – это их фирменный способ маскировать помпы. Он дождется перерыва и подкараулит какую-нибудь Четверку, а лучше Пятерку, и на этот раз не будет миндальничать, а выжмет ее досуха, до синевы…
В глаза Торчу ударил ослепительный свет. Дверь была распахнута. В дверной проем била мощная фара крылатого мотоцикла. Торч на мгновение ослеп. Мощные волосатые руки схватили его за шиворот и выволокли на свет божий. Он узнал байкера, которому сломал нос о несвежую стену туалета в «Бездне». Дред, так, кажется, его звали.
– Привет, Дред, – поздоровался Торч, все еще щурясь после яркого света.
– Что, ублюдок, помнишь меня?
Торч прикоснулся к его густой шевелюре, словно хотел погладить. Но затем его пальцы ухватили Дреда за волосы, а большой палец надавил ему на глаз. Дред рефлекторно отдернул голову и тут же взвыл от боли. Сухие, узловатые пальцы Торча, в сумерках белевшие, как кости скелета, крепко держали его волосы. Большой палец продолжал давить на глаз. Дред бился, как огромный сазан. Его товарищ поспешил ему на выручку и ударом огромного сапога отшвырнул Торча от Дреда. Торч гулко звякнул всем телом о железную будку и осел на землю. В его руках появился пистолет со снотворным. Тихо прошелестела пуля. Будто невидимка перелистнул страницу. Пистолет Торча брызнул осколками, один из которых оцарапал ему запястье. В руке осталась только рукоятка, уродливая и бесполезная. На месте слома была видна очередная ампула. Торч повернулся в сторону выстрела. С дымящимся «Буллитом» в руках на него смотрел Хуч. Рядом стоял какой-то неизвестный, но по виду опасный тип. Главная опасность – Хуч, с остальными он справится.
Лорр подошел к Торчу и принялся внимательно разглядывать его.
– Неважно выглядишь, Торч, – сказал он таким тоном, словно они были знакомы лет двадцать. – Теперь понятно, почему ты так ненавидишь Первую энергетическую.
Торч решил повременить с решительными действиями.
– Ребята, – обратился к байкерам Лорр, – было бы несправедливо, если бы вы не получили свою порцию сатисфакции. Жить с тяжелым грузом на душе вредно для здоровья. Я даю вам тридцать секунд.
Оба байкера тяжело шагнули к Торчу. В то же мгновение на него обрушились две пары тяжелых сапог, и он пожалел, что решил повременить с решительными действиями. Они били его со знанием дела, выцеливая незащищенные места, стараясь как можно эффективнее использовать отведенное время. Торч корчился, как лист бумаги на углях.
– Стоп, – скомандовал Лорр, и байекры мгновенно отступили. Лорр был похож на дрессировщика, работающего с бегемотами.
Да кто же он такой? Торч терялся в догадках, понимая только одно: дела его идут крайне плохо.
– Свободны, – приказал Лорр байкерам, – вы отличные ребята, я с вами еще свяжусь. У федерального правительства могут возникнуть к вам небольшие поручения.
Байкеры поспешили к своим мотоциклам.
– Да, – окликнул их Лорр, – и не ходите больше в «Бездну».
Байкеры недоуменно переглянулись, но возразить не посмели. Взревели моторы, и через секунду они скрылись в клубах дорожной пыли.
Торч тяжело дышал, каждый вздох отдавался тупой, ноющей болью. Где-то в самой сокровенной глубине его естества горел холодный огонь ярости. Нелегкая эта работа, охотиться за Девятой. Лучше бы ему воровать по мелочи энергию по стадионам и ночным клубам. Но его ставка еще на игровом столе. По крайней мере, сейчас его положение не так безнадежно, как тогда – в «Маргарите». Он успокоил дыхание и постарался взять себя в руки.
Лорр присел перед ним на корточки.
– Ну что, Торч, пришла тебе пора поработать на Федеральное правительство.
Ткнуть бы его сейчас пальцем в глаз.
– Я старый, больной человек, вы же сами видите.
– Видим. Но мы тебя приведем в порядок, не беспокойся. Ты нам нужен.
– Именно поэтому вы приказали меня избить.
– У ребят должно было остаться хорошее впечатление от встречи с федеральной службой.
Торч мгновенно понял, о какой федеральной службе идет речь. Поговаривали, что они набирают на службу псиоников. Конечно, тех, до кого не успевали добраться компании. Этого еще не хватало.
Торч попытался подняться. Ноги плохо его слушались, как будто их пересадили ему от кого-то другого. Лорр помог ему встать, поддержав за локоть.
– Хуч, ты вызвал машину?
– Да, – отозвался Хуч и указал на серое вечернее небо. В нем, приближаясь, вспыхивал огонек.
– Отряхнись, Торч. Хватит тебе мыкаться по заброшенным казармам, подвалам и трансформаторным подстанциям.
– Вам нужен Смит?
– Именно так, Торч. Как хорошо, что человеку не нужно ничего объяснять.
Рядом опустилось довольно подержанное автотакси. Не «Дестер», конечно, но тоже вполне приличный транспорт. Они запихали Торча внутрь, а сами уселись с двух сторон, плотно зажав своего пленника. Три пары колен напоминали древнюю батарей парового отопления. Лорр прикоснулся к панели управления титановым жетоном.
– Бесплатный проезд? – ухмыльнулся Торч.
– Секретный маршрут, – объяснил Лорр. – Сейчас мы прилетим в одно замечательное место, где тебе окажут медицинскую помощь, а заодно и помоют. Ты страшно воняешь, Торч. От тебя пахнет подпольем.
Такси раздвигало густейщие сумерки. Ветер шуршал по обшивке. Двигатель гудел ровно и надежно. Хуч посмотрел в окно, но не увидел ничего, кроме горстки смутных огней внизу. Ему внезапно захотелось выпрыгнуть и бросить все к чертовой матери. Он не ощущал ничего, кроме раздражающей усталости.
Они приземлились через четверть часа возле веселого фермерского домика. Радостно и ярко светились окна, где-то заливисто лаял пес, гонясь за сверчками. Дверь была гостеприимно распахнута. Из нее наружу вырывался уютный свет, который застыл на пороге, словно вышел подышать вечерней прохладой.
– Конспиративная квартира, – догадался Торч.
– Почему же, – возразил Лорр, – моя частная собственность.
Они вылезли из такси, которое тут же умчалось прочь.
– Добро пожаловать в мое скромное жилище, – сделал Лорр приглашающий жест.
Торч под конвоем Хуча вошел в дом. В просторной прихожей их ждала невысокая плотная женщина с все понимающими глазами.
– Марта, – коротко представилась она.
Вошел Лорр, заперев за собой дверь.
– Марта, займись, пожалуйста, Торчем. Но только после того, как он примет ванну.
– Ванна на втором этаже. Пойдемте, я вас провожу.
Деревянные ступени дружелюбно скрипели. Перед глазами Торча колыхались бедра Марты. Жена, любовница, экономка, и то и другое и третье? Определить было невозможно. Торчу вдруг захотелось остаться здесь навсегда, завести корову, свиней, может быть, даже козу. Козье молоко очень полезно. Ловить рыбу в соседней речке, косить газон, чинить крышу. Торч встряхнулся, сбрасывая с себя шелуху сентиментальности. Они нарочно расслабляют его. Никакой это не дом, а конспиративная база. И он наверняка не первый, кого сюда приводят. А внизу холодный подвал, в котором множество разных омерзительных штук, с помощью которых людей заставляют говорить то, чем им бы совсем не хотелось делиться.
Марта открыла дверь в уютную ванну.
– Вот, мистер Торч. Здесь свежее полотенце, ароматический шампунь. Это режимы: вот так – бодрящий, так – расслабляющий.
– А это?
– Это – контраст, – она серебристо рассмеялась, – когда-то Лорр любил выпить, а контраст хорошо снимает похмелье.
– Так его зовут Лорр.
– А он разве не представился? На него это так похоже. Он ведь страховой агент, и ему приходится представляться по сто раз на дню. По-моему, его уже тошнит от представлений. Вот он и забыл.
– Страховой агент?
– Он страхует от несчастных случаев и скоропостижной смерти. Это Федеральная программа.
– От смерти не застрахуешься.
– Мой муж отлично страхует от смерти. С ним вы можете быть совершенно спокойны. Ну все, не буду вам мешать. Вон в том ящике свежая одежда. Подберите себе что-нибудь по размеру.
И она закрыла дверь. Торч был уверен на сто процентов, что она стоит под дверью и чутко прислушивается. Ему захотелось рывком открыть дверь и застукать ее за этим занятием. Он приложил ухо к двери, но удаляющихся шагов так и не услышал. Стоит. Страховой агент!
Торч с удовольствием снял ботинки и грязные носки, которые, как утверждала реклама, предохраняли от плоскостопия. Затем быстро скинул верхнюю одежду. Эти дурни забыли взять у него рюкзак. В нем хранилась его жизнь. Он поставил его осторожно, будто тот был полон деревенских яиц.
Он повернул режим на бодрость и шагнул в ванну. Тысячи игл пронзили его тело. Но бодрость не приходила. Грязные ручейки обвивались вокруг его сморщенных ступней. Окно в ванную комнату было открыто. Торч смывал с себя грязь вместе с пеной от ароматического шампуня, который, судя по надписи на этикетке, обострял восприятие жизни.
Наскоро помывшись, Торч быстро вытерся и практически выпрыгнул из ванны. Взгяд его ни на секунду не отрывался от раскрытого окна. Обычный человек в него пролезть не смог бы. Даже ребенок. Но Торч не был обычным человеком. Он был ходячим скелетом, обтянутым выгоревшим на солнце брезентом.
Скрипнул, выскочив наружу, бельевой ящик. Торч выбрал ослепительно белую футболку (так его кожа не слишком будет бросаться в глаза) и коричневые шахтерские штаны. Быстро оделся.
Слава Богу, сила в его высохших руках осталась. Сила, которая питалась энергией ярости, ненависти и жажды мести. Он ловко подтянулся на руках и скользнул наружу. Рюкзак был предусмотрительно привязан к ноге. Торч мягко приземлился на цветочную клумбу. Теплая земля мгновенно заползла в ботинки, одетые на босу ногу. Свобода.
Хуч и Лорр сидели в небольшой кухне за деревянным столом. Перед ними дымились тарелки с ужином. Марта колдовала над заварочным чайником, сыпала туда какие-то листочки, корешки, лепестки. От них в воздух выстреливали дразнящие амбрэ.
– Он не сбежит? – тревожился Хуч.
– Может, конечно, это же легендарный Торч. С другой стороны, скажи, положа руку на сердце, а ты бы смог сбежать, после того как с тобой поработали эти бородатые чудовища?
Хуч поежился, вспомнив, с каким остервенением байкеры пинали Торча.
– Он сейчас лежит в ванной и медленно приходит в себя. Марта потом его вынет оттуда.
Разогнуться после приземления Торч не успел. Прямо в глаза ему смотрело лохматое чудовище. С языка капали крупные капли слюны. Огромные клыки не помещались в пасти. Из глубины цилиндрического тела доносилось утробное рычание. Хвост подметал газон. Пес весил не меньше семидесяти килограммов и был в отличной форме. Интересно, мелькнула у Торча безумная мысль, а среди животных есть псионики? Должны быть. Он попытался распрямиться, но пес сделал короткое угрожающее движение, одновременно усилив рычание. Было бы неплохо проверить эту версию. У этой животины наверняка солидная категория. Можно было бы жить… Завести себе свору собак. Или купить слона. А еще лучше устроиться сторожем в зоопарк. Пес приблизился вплотную и ткнул его носом в бок, как бы подталкивая. Торч медленно двинулся в этом направлении. Пес одобрительно тявкнул. Но все попытки Торча разогнуться наталкивались на жесткое наказание. Один раз собака довольно серьезно прихватила его чуть пониже спины. Так он и дошел до парадной двери, согнувшись в три погибели. Когда Торч взошел на крыльцо, пес сел. Торч наконец разогнулся и постучал. Дверь тут же открылась. Будто Марта ждала его на пороге.
– Помылись? – спросила она, пропуская его в дверь. – Вы Хантера не видели?
– Какого Хантера?
– Пса, старшего брата Хита, который проводил вас сюда.
– Нет.
– Охотится, наверное, на енотов.
Ирреальность этой женщины сводила Торча с ума. В сомнамбулическом состоянии он прошел на кухню и принялся за ужин, который показался ему абсолютно безвкусным. Лорр с интересом рассматривал его ботинки, полные земли.
– Да, Торч, – наконец сказал он, – полнеть тебе надо. Где это видано, чтобы нормальный человек мог вылезти в такую маленькую форточку. Ну, ничего, завтра мы тобой займемся.
ГЛАВА 28
Они сидели на кухне и ели яичницу. Точнее, ел один Смит. Мирра листала электронную рекламную газету. Маленький серебристый корпус поблескивал в ее маленьких пальчиках. На дисплее вспыхивали разноцветные модули.
– Вот, – торжествующе сказала она, протягивая Смиту через стол компат-коннект, подключенный ко всем доступным базам данных. Смит взял серебристый параллелепипед и взглянул на дисплей. На ядовитом желтом фоне крупным шрифтом было набрано незатейливое «Защитник», а чуть ниже «Илия Гетторн VII». Семь поколений! Да, он происходит из семьи одних из первых Защитников Федерации.
– Ну, что ты решил?
– А если я не сумей доказать свою невиновность?
– Ты шутишь?
Мирра вскочила, полы ее халата распахнулись, она запахнула их резким движением. Глаза пылали. Смит уже начинал тяготиться ее бешеным темпераментом.
– С Защитником тебе не будут страшны ни андроиды, ни Охотники, ни федеральные агенты. Мне надоели твои сомнения, Адам. Тебя гоняют по всей Федерации, как зайца, а ты все еще думаешь, что это недоразумение.
– Ничего я не думаю, – зло ответил он и нажал пальцем на имя Илия Гетторн VII. Появилась «колбаска» соединения. Она быстро заполнилась красным. На экране побежали буквы, черные суетливые муравьи: «Ваше местонахождение установлено. С этого момента вы автоматически находитесь под защитой Илии Гетторна VII. Контракт не может быть расторгнут ни при каких условиях. Защита считается принятой. Никаких дополнительных условий. Просьба оставаться на месте, Защитник уже в пути».
Все, назад возврата нет. Только что он заключил самый жесткий контракт на всем юридическом поле. Самый бескомпромиссный, самый короткий и самый бесспорный. Этот контракт не оспаривался ни разу со времен принятия Билля о Защитниках.
Их называли так, чтобы не смешивать с бесчисленными стадами адвокатской саранчи, которая успевает опустошить ваши карманы до того, как вас посадят за решетку.
Полное название этого необычного общественного института звучало так: Последний Защитник. На него имел право любой, кто считает себя невиновным. Билль был принят сразу после скандального дела Кромтона. Когда его взяли, пресса окрестила Кромптона, скромного банковского служащего «Душителем из Бурга». Тридцать восемь жертв. Все – женщины-блондинки от двадцати до тридцати. Взяли его с поличным, над еще не остывшим телом очередной жертвы. На шее были отпечатки его пальцев, под ногтями – ее кожа. У него не было алиби ни по одному эпизоду. Мало того, выяснилось, что Кромптон проходил лечение в закрытой психиатрической клинике для социально опасных душевнобольных. Этот факт Кромптон тщательно скрывал. Попал он в клинику за попытку задушить свою сестру – блондинку, которая была проституткой. Было ему тогда пятнадцать лет. Экспертиза признала его невменяемым. Но курс лечения оказался настолько успешным, что Кромптона через пять лет выпустили. Врач был единственный, кто свидетельствовал на суде в его защиту. Не помогло. Нашлись свидетели, который видели Кромптона несколько раз в то время и в том месте, когда погибли несколько женщин. Его приговорили к смертельной инъекции. После оглашения приговора Кромптон закатил в суде настоящую истерику. Он кричал, что невиновен и его смерть падет на головы всех присяжных, судьи, обвинителя и газетчиков. Не помогло. Через несколько дней, в рекордный срок, приговор был приведен в исполнение. Кромптон успел проклясть и человека, сделавшего инъекцию. Однако убийства продолжились. Были задушены еще десять блондинок, легкомысленно прогуливавшихся в безлюдных местах в слишком позднее время суток. Сначала общественность решила, что это орудует подражатель, но страшная правда выплыла наружу, когда преступник был схвачен. Им оказался некто Грагг, отпрыск одного из стальных королей, оказавшийся совершенно безумным. Первой блондинкой, которую он задушил, была молодая топ-модель, на которой его папаша-миллиардер женился, выгнав из дома мать Грагга. Ну а дальше пошло-поехало. Все усилия самых дорогих адвокатов оказались напрасными. Грагг во всем признался с торжествующей прямотой. Давая показания в суде, он хохотал, крича, что он единственный убийца в этом зале. Что судья (а по стечению обстоятельств дело рассматривал тот же самый судья, который приговорил Кромптона) убил ни в чем неповинного человека, обычного, одинокого клерка, который не мог доказать свое алиби, потому что у него не было ни друзей, ни знакомых. Он громогласно называл имена присяжных, вынесших Кромптону обвинительный вердикт, он поздравлял их с вступлением в клуб убийц невинных людей. Все можно было списать на его невменяемость, но Грагг с такими подробностями описал все тридцать восемь убийств, которые приписывались Кромптону, что общественность содрогнулась. Речи Грагга, записанные на видеопленку, разошлись тысячными тиражами, вызвав среди населения неадекватную реакцию. Как назло, Грагг оказался очень талантливым оратором. Он бичевал всю систему правосудия с такой яростью и убедительностью, что по Федерации прокатилась волна демонстраций с требованием судебной реформы. Ситуация усугубилась тем, что по ходу процесса над Фраггом покончили жизнь самоубийством судья и трое присяжных по делу Кромптона. Обвинителя чудом удалось вынуть из петли. После этих событий была повсеместно отменена смертная казнь и введен институт Последнего Защитника.
В дверь осторожно постучались.
– Я открою, – сказала Мирра, но Смит остановил ее.
– Лучше переоденься. Это же Защитник.
Мирра, спохватившись, скрылась в спальне и зашуршала там бельем.
Защитников выбирали из самых высокоморальных людей. Справедливость была их основным принципом. Отбор проводился всем населением страны и вызвал самые жаркие споры. Наконец было отобрано тринадцать человек. Они не подчинялись никому, полностью освобождались от налогов и имели право применять оружие против любых представителей государственной власти по своему усмотрению. Чертова дюжина Неприкасаемых. Свое дело они передавали по наследству. Если кто-либо из их потомков оказывался бесплодным или по каким-то другим причинам не мог иметь детей, то он в глубокой тайне усыновлял ребенка. Дети Защитников воспитывались изолированно от остальных и воспитывались только в традициях абсолютной справедливости.
Смит открыл дверь. На пороге стоял высокий, широкоплечий мужчина в ковбойской шляпе. Темно-синяя в черную клетку (цвета клана Гетторнов) рубашка, джинсы и легкие макасины. За спиной, прикладом вверх висело «Даббл», супервинтовка с двумя стволами. Один обычный огнестрельный, другой бластерный. Сорок патронов в магазине. Высокая точность, прицельная дальность два километра. Пуля прошивала танковую броню, как иголка ситец. Винтовку сверху накрывал кожаный мешок, стянутый плетеным шнурком.
Илия Гетторн снял шляпу. Глубы кристаллы глаз. Брови сошлись у переносицы. Из-под шейного платка выглядывала цепочка крестика.
– Разрешите войти? – спросил он суховатым, полным скептицизма голосом.
– Да-да, конечно, – посторонился Смит.
Гетторн не сдвинулся с места.
– Что-то не так? – забеспокоился Смит.
– Вы должны были потребовать у меня жетон Защитника. Я удивлен, что вы еще не за решеткой.
Гетторн вытащил из нагрудного кармана жетон и предъявил его Смиту. На титановой пластинке, раскрашенной в цвета клана Гетторнов, блистал золотой щит, украшенный тремя рубинами, расположившимися в форме треугольника. Эмблема, так хорошо известная каждому мальчишке в Федерации. Какой же мальчишка не смотрел сериал Защитник, какой же мальчишка не мечтал, чтобы его усыновил один из кланов? Все хотели стать Защитниками, суровыми и непобедимыми. Но редко кто прибегал к их помощи. Ибо помощь эта стоило очень дорого. Плата была столь высокой, что даже мультимиллиардеры предпочитали все-таки традиционных адвокатов. К тому же любой житель Федерации знал, что Защитника обмануть невозможно. Если он узнавал, что клиент виновен, он, согласно Биллю о Последнем Защитнике, сам вершил правосудие. И такие случаи были. Особенно в самом начале. Но после того как Редера-мадшего, обвинявшегося в изнасиловании несовершеннолетней, нашли повешенным в его собственном доме с торчащим из заднего прохода черенком от лопаты, больше никто не рисковал обмануть Защитника и прикинуться невинной овечкой. Защитнику были не нужны юридические доказательства, он всегда действовал по велению сердца, а сердце Защитника никогда не сбоило.
Предъявив жетон, Илия Гетторн прошел на кухню, быстрым взглядом осматривая помещение. Он сел за стол.
– Как я понял, мне предстоит защищать некую Мирру Инс.
Мирра появилась в дверях кухни в коротком легкомысленном топике и очень коротких шортах.
– Вы ошиблись, Защитник.
– Зовите меня Гетторн. Слово Защитник для меня наполнено слишком большим смыслом, чтобы просто так трепать его. Я никогда не ошибаюсь. Сообщение было принято от Мирры Инс.
– Это я послал сообщение. Я был вынужден воспользоваться коннектом Мирры.
Гетторн вынул из правого нагрудного кармана небольшую трубку, смахивающую на пальчиковой фонарик. Затем быстрым движением он поймал ладонь Смита и, больно сжав, подтянул к себе. Включил «фонарик», который замерцал зеленоватым светом, и провел исходившим из него лучом по пальцам Смита.
– Ребята, не стоило вам совершать нападение на федерального служащего. Это пятнадцать лет принудительных работ, как минимум. Сейчас вы расскажете нам, где тот, как вы его называете, альбинос. И окажете нам полное содействие, как и положено гражданам своей страны. Все понятно?
По лицу байкера со сломанной рукой текла крупная жемчужина слезы. Сам он при этом не издал ни звука. Крепкие ребята, подумал Смит и подобрал с пола пистолет.
– А вам, молодой человек, будет оказана квалифицированная медицинская помощь. Теперь все на выход.
Процессия потянулась в обратном направлении: впереди два байкера, за ними Хуч с пистолетом, следом Пластырь и замыкающий – Лорр. Так они и прошли через огромный зал паба. Похоже, на них никто не обратил внимания.
– Это здорово, что вы выследили альбиноса, – доверительно сообщил задержанным байкерам Лорр. – Это принесет вам бонус. Поднимаемся и спокойно идем к выходу. Вы на колесах?
Они неторопливо пересекли весь паб. К ним было сунулся официант, видя, что байкеры уходят не расплатившись, но наткнулся на взгляд Лорра и скрылся в табачном тумане.
На улице было свежо. Наступали короткие сумерки, граница дня и вечера, когда реальность ненадолго открывает свое истинное лицо.
Крылатые мотоциклы байкеров стояли справа от входа и отливали хромом. В отличие от аэромобилей они не могли подниматься высоко в воздух, только на пять-шесть метров, чего было достаточно, чтобы эффектно преодолевать наземные преграды и избегать встречных столкновений.
– Где твой? – спросил Лорр байкера со сломанной рукой. Тот молча кивнул. Лорр взгромоздился на хромированного монстра.
– Иди в больницу. Ты на сегодня свободен. А ты, Хуч, в следующий раз поосторожней с гражданским населением.
Хуч примостился за Пластырем, и три крылатых монстра рванули с места в карьер.
– Дайте знать, когда до убежища Торча останется километра два. Я не хочу предупреждать его этим ревом.
Они мчались по вечернему городу, как всадники Апокалипсиса. Только Апокалипсис был для одного человека – Торча.
Ни Лорр, ни Хуч, ни тем более двое оставшихся байкеров не знали, что Торч сидел в узком помещении давно заброшенной трансформаторной подстанции и пустыми глазами смотрел на железную дверь, будто силясь понять таинственный смысл узоров, образованных облупившейся краской. Это состояние означало крайнюю степень ярости. Эта девчонка обманула его. Обманула Торча! И обманула до смешного просто. Никаких хитроумных комбинаций. Он рассчитывал на ее фанатизм и беззаветную веру в борьбу за правое дело, до которого лично ему никакого дела не было. Но что-то пошло не так. Что-то заставило ее изменить свое решение. И вот теперь он сидит в этой жестянке, одинокий и обманутый. А ведь ради того, чтобы вытащить Смита, он здорово рискнул там, в «Бездне». Он обворовал Первую энергетическую дерзко, посреди бела дня. Его запросто могли засечь. Выручил бардак, непременный спутник всех больших корпораций, когда один отдел не знает, что творится в другом, когда служащие бездельничают, уверенные, что затерялись в толпе таких же безликих, как они сами, клерков. Ничего, он еще рассчитается с ней. Но сначала нужно найти Смита. И он найдет его. У него самый лучший в мире поисковый инструмент. Нужно только найти еще одно месторождение. И он знает, где оно находится. Сегодня суперфинал. На стадионе Оллафа будет не менее пятидесяти тысяч человек. Это владения Восточной энергетической. Электронные табло – это их фирменный способ маскировать помпы. Он дождется перерыва и подкараулит какую-нибудь Четверку, а лучше Пятерку, и на этот раз не будет миндальничать, а выжмет ее досуха, до синевы…
В глаза Торчу ударил ослепительный свет. Дверь была распахнута. В дверной проем била мощная фара крылатого мотоцикла. Торч на мгновение ослеп. Мощные волосатые руки схватили его за шиворот и выволокли на свет божий. Он узнал байкера, которому сломал нос о несвежую стену туалета в «Бездне». Дред, так, кажется, его звали.
– Привет, Дред, – поздоровался Торч, все еще щурясь после яркого света.
– Что, ублюдок, помнишь меня?
Торч прикоснулся к его густой шевелюре, словно хотел погладить. Но затем его пальцы ухватили Дреда за волосы, а большой палец надавил ему на глаз. Дред рефлекторно отдернул голову и тут же взвыл от боли. Сухие, узловатые пальцы Торча, в сумерках белевшие, как кости скелета, крепко держали его волосы. Большой палец продолжал давить на глаз. Дред бился, как огромный сазан. Его товарищ поспешил ему на выручку и ударом огромного сапога отшвырнул Торча от Дреда. Торч гулко звякнул всем телом о железную будку и осел на землю. В его руках появился пистолет со снотворным. Тихо прошелестела пуля. Будто невидимка перелистнул страницу. Пистолет Торча брызнул осколками, один из которых оцарапал ему запястье. В руке осталась только рукоятка, уродливая и бесполезная. На месте слома была видна очередная ампула. Торч повернулся в сторону выстрела. С дымящимся «Буллитом» в руках на него смотрел Хуч. Рядом стоял какой-то неизвестный, но по виду опасный тип. Главная опасность – Хуч, с остальными он справится.
Лорр подошел к Торчу и принялся внимательно разглядывать его.
– Неважно выглядишь, Торч, – сказал он таким тоном, словно они были знакомы лет двадцать. – Теперь понятно, почему ты так ненавидишь Первую энергетическую.
Торч решил повременить с решительными действиями.
– Ребята, – обратился к байкерам Лорр, – было бы несправедливо, если бы вы не получили свою порцию сатисфакции. Жить с тяжелым грузом на душе вредно для здоровья. Я даю вам тридцать секунд.
Оба байкера тяжело шагнули к Торчу. В то же мгновение на него обрушились две пары тяжелых сапог, и он пожалел, что решил повременить с решительными действиями. Они били его со знанием дела, выцеливая незащищенные места, стараясь как можно эффективнее использовать отведенное время. Торч корчился, как лист бумаги на углях.
– Стоп, – скомандовал Лорр, и байекры мгновенно отступили. Лорр был похож на дрессировщика, работающего с бегемотами.
Да кто же он такой? Торч терялся в догадках, понимая только одно: дела его идут крайне плохо.
– Свободны, – приказал Лорр байкерам, – вы отличные ребята, я с вами еще свяжусь. У федерального правительства могут возникнуть к вам небольшие поручения.
Байкеры поспешили к своим мотоциклам.
– Да, – окликнул их Лорр, – и не ходите больше в «Бездну».
Байкеры недоуменно переглянулись, но возразить не посмели. Взревели моторы, и через секунду они скрылись в клубах дорожной пыли.
Торч тяжело дышал, каждый вздох отдавался тупой, ноющей болью. Где-то в самой сокровенной глубине его естества горел холодный огонь ярости. Нелегкая эта работа, охотиться за Девятой. Лучше бы ему воровать по мелочи энергию по стадионам и ночным клубам. Но его ставка еще на игровом столе. По крайней мере, сейчас его положение не так безнадежно, как тогда – в «Маргарите». Он успокоил дыхание и постарался взять себя в руки.
Лорр присел перед ним на корточки.
– Ну что, Торч, пришла тебе пора поработать на Федеральное правительство.
Ткнуть бы его сейчас пальцем в глаз.
– Я старый, больной человек, вы же сами видите.
– Видим. Но мы тебя приведем в порядок, не беспокойся. Ты нам нужен.
– Именно поэтому вы приказали меня избить.
– У ребят должно было остаться хорошее впечатление от встречи с федеральной службой.
Торч мгновенно понял, о какой федеральной службе идет речь. Поговаривали, что они набирают на службу псиоников. Конечно, тех, до кого не успевали добраться компании. Этого еще не хватало.
Торч попытался подняться. Ноги плохо его слушались, как будто их пересадили ему от кого-то другого. Лорр помог ему встать, поддержав за локоть.
– Хуч, ты вызвал машину?
– Да, – отозвался Хуч и указал на серое вечернее небо. В нем, приближаясь, вспыхивал огонек.
– Отряхнись, Торч. Хватит тебе мыкаться по заброшенным казармам, подвалам и трансформаторным подстанциям.
– Вам нужен Смит?
– Именно так, Торч. Как хорошо, что человеку не нужно ничего объяснять.
Рядом опустилось довольно подержанное автотакси. Не «Дестер», конечно, но тоже вполне приличный транспорт. Они запихали Торча внутрь, а сами уселись с двух сторон, плотно зажав своего пленника. Три пары колен напоминали древнюю батарей парового отопления. Лорр прикоснулся к панели управления титановым жетоном.
– Бесплатный проезд? – ухмыльнулся Торч.
– Секретный маршрут, – объяснил Лорр. – Сейчас мы прилетим в одно замечательное место, где тебе окажут медицинскую помощь, а заодно и помоют. Ты страшно воняешь, Торч. От тебя пахнет подпольем.
Такси раздвигало густейщие сумерки. Ветер шуршал по обшивке. Двигатель гудел ровно и надежно. Хуч посмотрел в окно, но не увидел ничего, кроме горстки смутных огней внизу. Ему внезапно захотелось выпрыгнуть и бросить все к чертовой матери. Он не ощущал ничего, кроме раздражающей усталости.
Они приземлились через четверть часа возле веселого фермерского домика. Радостно и ярко светились окна, где-то заливисто лаял пес, гонясь за сверчками. Дверь была гостеприимно распахнута. Из нее наружу вырывался уютный свет, который застыл на пороге, словно вышел подышать вечерней прохладой.
– Конспиративная квартира, – догадался Торч.
– Почему же, – возразил Лорр, – моя частная собственность.
Они вылезли из такси, которое тут же умчалось прочь.
– Добро пожаловать в мое скромное жилище, – сделал Лорр приглашающий жест.
Торч под конвоем Хуча вошел в дом. В просторной прихожей их ждала невысокая плотная женщина с все понимающими глазами.
– Марта, – коротко представилась она.
Вошел Лорр, заперев за собой дверь.
– Марта, займись, пожалуйста, Торчем. Но только после того, как он примет ванну.
– Ванна на втором этаже. Пойдемте, я вас провожу.
Деревянные ступени дружелюбно скрипели. Перед глазами Торча колыхались бедра Марты. Жена, любовница, экономка, и то и другое и третье? Определить было невозможно. Торчу вдруг захотелось остаться здесь навсегда, завести корову, свиней, может быть, даже козу. Козье молоко очень полезно. Ловить рыбу в соседней речке, косить газон, чинить крышу. Торч встряхнулся, сбрасывая с себя шелуху сентиментальности. Они нарочно расслабляют его. Никакой это не дом, а конспиративная база. И он наверняка не первый, кого сюда приводят. А внизу холодный подвал, в котором множество разных омерзительных штук, с помощью которых людей заставляют говорить то, чем им бы совсем не хотелось делиться.
Марта открыла дверь в уютную ванну.
– Вот, мистер Торч. Здесь свежее полотенце, ароматический шампунь. Это режимы: вот так – бодрящий, так – расслабляющий.
– А это?
– Это – контраст, – она серебристо рассмеялась, – когда-то Лорр любил выпить, а контраст хорошо снимает похмелье.
– Так его зовут Лорр.
– А он разве не представился? На него это так похоже. Он ведь страховой агент, и ему приходится представляться по сто раз на дню. По-моему, его уже тошнит от представлений. Вот он и забыл.
– Страховой агент?
– Он страхует от несчастных случаев и скоропостижной смерти. Это Федеральная программа.
– От смерти не застрахуешься.
– Мой муж отлично страхует от смерти. С ним вы можете быть совершенно спокойны. Ну все, не буду вам мешать. Вон в том ящике свежая одежда. Подберите себе что-нибудь по размеру.
И она закрыла дверь. Торч был уверен на сто процентов, что она стоит под дверью и чутко прислушивается. Ему захотелось рывком открыть дверь и застукать ее за этим занятием. Он приложил ухо к двери, но удаляющихся шагов так и не услышал. Стоит. Страховой агент!
Торч с удовольствием снял ботинки и грязные носки, которые, как утверждала реклама, предохраняли от плоскостопия. Затем быстро скинул верхнюю одежду. Эти дурни забыли взять у него рюкзак. В нем хранилась его жизнь. Он поставил его осторожно, будто тот был полон деревенских яиц.
Он повернул режим на бодрость и шагнул в ванну. Тысячи игл пронзили его тело. Но бодрость не приходила. Грязные ручейки обвивались вокруг его сморщенных ступней. Окно в ванную комнату было открыто. Торч смывал с себя грязь вместе с пеной от ароматического шампуня, который, судя по надписи на этикетке, обострял восприятие жизни.
Наскоро помывшись, Торч быстро вытерся и практически выпрыгнул из ванны. Взгяд его ни на секунду не отрывался от раскрытого окна. Обычный человек в него пролезть не смог бы. Даже ребенок. Но Торч не был обычным человеком. Он был ходячим скелетом, обтянутым выгоревшим на солнце брезентом.
Скрипнул, выскочив наружу, бельевой ящик. Торч выбрал ослепительно белую футболку (так его кожа не слишком будет бросаться в глаза) и коричневые шахтерские штаны. Быстро оделся.
Слава Богу, сила в его высохших руках осталась. Сила, которая питалась энергией ярости, ненависти и жажды мести. Он ловко подтянулся на руках и скользнул наружу. Рюкзак был предусмотрительно привязан к ноге. Торч мягко приземлился на цветочную клумбу. Теплая земля мгновенно заползла в ботинки, одетые на босу ногу. Свобода.
Хуч и Лорр сидели в небольшой кухне за деревянным столом. Перед ними дымились тарелки с ужином. Марта колдовала над заварочным чайником, сыпала туда какие-то листочки, корешки, лепестки. От них в воздух выстреливали дразнящие амбрэ.
– Он не сбежит? – тревожился Хуч.
– Может, конечно, это же легендарный Торч. С другой стороны, скажи, положа руку на сердце, а ты бы смог сбежать, после того как с тобой поработали эти бородатые чудовища?
Хуч поежился, вспомнив, с каким остервенением байкеры пинали Торча.
– Он сейчас лежит в ванной и медленно приходит в себя. Марта потом его вынет оттуда.
Разогнуться после приземления Торч не успел. Прямо в глаза ему смотрело лохматое чудовище. С языка капали крупные капли слюны. Огромные клыки не помещались в пасти. Из глубины цилиндрического тела доносилось утробное рычание. Хвост подметал газон. Пес весил не меньше семидесяти килограммов и был в отличной форме. Интересно, мелькнула у Торча безумная мысль, а среди животных есть псионики? Должны быть. Он попытался распрямиться, но пес сделал короткое угрожающее движение, одновременно усилив рычание. Было бы неплохо проверить эту версию. У этой животины наверняка солидная категория. Можно было бы жить… Завести себе свору собак. Или купить слона. А еще лучше устроиться сторожем в зоопарк. Пес приблизился вплотную и ткнул его носом в бок, как бы подталкивая. Торч медленно двинулся в этом направлении. Пес одобрительно тявкнул. Но все попытки Торча разогнуться наталкивались на жесткое наказание. Один раз собака довольно серьезно прихватила его чуть пониже спины. Так он и дошел до парадной двери, согнувшись в три погибели. Когда Торч взошел на крыльцо, пес сел. Торч наконец разогнулся и постучал. Дверь тут же открылась. Будто Марта ждала его на пороге.
– Помылись? – спросила она, пропуская его в дверь. – Вы Хантера не видели?
– Какого Хантера?
– Пса, старшего брата Хита, который проводил вас сюда.
– Нет.
– Охотится, наверное, на енотов.
Ирреальность этой женщины сводила Торча с ума. В сомнамбулическом состоянии он прошел на кухню и принялся за ужин, который показался ему абсолютно безвкусным. Лорр с интересом рассматривал его ботинки, полные земли.
– Да, Торч, – наконец сказал он, – полнеть тебе надо. Где это видано, чтобы нормальный человек мог вылезти в такую маленькую форточку. Ну, ничего, завтра мы тобой займемся.
ГЛАВА 28
На первом месте стоит реакция на психосоциальный стресс и аффективные состояния (тревога и депрессия). При этом депрессия может быть не очевидно клинически выражена, а представлена в скрытой, маскированной форме.
Они сидели на кухне и ели яичницу. Точнее, ел один Смит. Мирра листала электронную рекламную газету. Маленький серебристый корпус поблескивал в ее маленьких пальчиках. На дисплее вспыхивали разноцветные модули.
– Вот, – торжествующе сказала она, протягивая Смиту через стол компат-коннект, подключенный ко всем доступным базам данных. Смит взял серебристый параллелепипед и взглянул на дисплей. На ядовитом желтом фоне крупным шрифтом было набрано незатейливое «Защитник», а чуть ниже «Илия Гетторн VII». Семь поколений! Да, он происходит из семьи одних из первых Защитников Федерации.
– Ну, что ты решил?
– А если я не сумей доказать свою невиновность?
– Ты шутишь?
Мирра вскочила, полы ее халата распахнулись, она запахнула их резким движением. Глаза пылали. Смит уже начинал тяготиться ее бешеным темпераментом.
– С Защитником тебе не будут страшны ни андроиды, ни Охотники, ни федеральные агенты. Мне надоели твои сомнения, Адам. Тебя гоняют по всей Федерации, как зайца, а ты все еще думаешь, что это недоразумение.
– Ничего я не думаю, – зло ответил он и нажал пальцем на имя Илия Гетторн VII. Появилась «колбаска» соединения. Она быстро заполнилась красным. На экране побежали буквы, черные суетливые муравьи: «Ваше местонахождение установлено. С этого момента вы автоматически находитесь под защитой Илии Гетторна VII. Контракт не может быть расторгнут ни при каких условиях. Защита считается принятой. Никаких дополнительных условий. Просьба оставаться на месте, Защитник уже в пути».
Все, назад возврата нет. Только что он заключил самый жесткий контракт на всем юридическом поле. Самый бескомпромиссный, самый короткий и самый бесспорный. Этот контракт не оспаривался ни разу со времен принятия Билля о Защитниках.
Их называли так, чтобы не смешивать с бесчисленными стадами адвокатской саранчи, которая успевает опустошить ваши карманы до того, как вас посадят за решетку.
Полное название этого необычного общественного института звучало так: Последний Защитник. На него имел право любой, кто считает себя невиновным. Билль был принят сразу после скандального дела Кромтона. Когда его взяли, пресса окрестила Кромптона, скромного банковского служащего «Душителем из Бурга». Тридцать восемь жертв. Все – женщины-блондинки от двадцати до тридцати. Взяли его с поличным, над еще не остывшим телом очередной жертвы. На шее были отпечатки его пальцев, под ногтями – ее кожа. У него не было алиби ни по одному эпизоду. Мало того, выяснилось, что Кромптон проходил лечение в закрытой психиатрической клинике для социально опасных душевнобольных. Этот факт Кромптон тщательно скрывал. Попал он в клинику за попытку задушить свою сестру – блондинку, которая была проституткой. Было ему тогда пятнадцать лет. Экспертиза признала его невменяемым. Но курс лечения оказался настолько успешным, что Кромптона через пять лет выпустили. Врач был единственный, кто свидетельствовал на суде в его защиту. Не помогло. Нашлись свидетели, который видели Кромптона несколько раз в то время и в том месте, когда погибли несколько женщин. Его приговорили к смертельной инъекции. После оглашения приговора Кромптон закатил в суде настоящую истерику. Он кричал, что невиновен и его смерть падет на головы всех присяжных, судьи, обвинителя и газетчиков. Не помогло. Через несколько дней, в рекордный срок, приговор был приведен в исполнение. Кромптон успел проклясть и человека, сделавшего инъекцию. Однако убийства продолжились. Были задушены еще десять блондинок, легкомысленно прогуливавшихся в безлюдных местах в слишком позднее время суток. Сначала общественность решила, что это орудует подражатель, но страшная правда выплыла наружу, когда преступник был схвачен. Им оказался некто Грагг, отпрыск одного из стальных королей, оказавшийся совершенно безумным. Первой блондинкой, которую он задушил, была молодая топ-модель, на которой его папаша-миллиардер женился, выгнав из дома мать Грагга. Ну а дальше пошло-поехало. Все усилия самых дорогих адвокатов оказались напрасными. Грагг во всем признался с торжествующей прямотой. Давая показания в суде, он хохотал, крича, что он единственный убийца в этом зале. Что судья (а по стечению обстоятельств дело рассматривал тот же самый судья, который приговорил Кромптона) убил ни в чем неповинного человека, обычного, одинокого клерка, который не мог доказать свое алиби, потому что у него не было ни друзей, ни знакомых. Он громогласно называл имена присяжных, вынесших Кромптону обвинительный вердикт, он поздравлял их с вступлением в клуб убийц невинных людей. Все можно было списать на его невменяемость, но Грагг с такими подробностями описал все тридцать восемь убийств, которые приписывались Кромптону, что общественность содрогнулась. Речи Грагга, записанные на видеопленку, разошлись тысячными тиражами, вызвав среди населения неадекватную реакцию. Как назло, Грагг оказался очень талантливым оратором. Он бичевал всю систему правосудия с такой яростью и убедительностью, что по Федерации прокатилась волна демонстраций с требованием судебной реформы. Ситуация усугубилась тем, что по ходу процесса над Фраггом покончили жизнь самоубийством судья и трое присяжных по делу Кромптона. Обвинителя чудом удалось вынуть из петли. После этих событий была повсеместно отменена смертная казнь и введен институт Последнего Защитника.
В дверь осторожно постучались.
– Я открою, – сказала Мирра, но Смит остановил ее.
– Лучше переоденься. Это же Защитник.
Мирра, спохватившись, скрылась в спальне и зашуршала там бельем.
Защитников выбирали из самых высокоморальных людей. Справедливость была их основным принципом. Отбор проводился всем населением страны и вызвал самые жаркие споры. Наконец было отобрано тринадцать человек. Они не подчинялись никому, полностью освобождались от налогов и имели право применять оружие против любых представителей государственной власти по своему усмотрению. Чертова дюжина Неприкасаемых. Свое дело они передавали по наследству. Если кто-либо из их потомков оказывался бесплодным или по каким-то другим причинам не мог иметь детей, то он в глубокой тайне усыновлял ребенка. Дети Защитников воспитывались изолированно от остальных и воспитывались только в традициях абсолютной справедливости.
Смит открыл дверь. На пороге стоял высокий, широкоплечий мужчина в ковбойской шляпе. Темно-синяя в черную клетку (цвета клана Гетторнов) рубашка, джинсы и легкие макасины. За спиной, прикладом вверх висело «Даббл», супервинтовка с двумя стволами. Один обычный огнестрельный, другой бластерный. Сорок патронов в магазине. Высокая точность, прицельная дальность два километра. Пуля прошивала танковую броню, как иголка ситец. Винтовку сверху накрывал кожаный мешок, стянутый плетеным шнурком.
Илия Гетторн снял шляпу. Глубы кристаллы глаз. Брови сошлись у переносицы. Из-под шейного платка выглядывала цепочка крестика.
– Разрешите войти? – спросил он суховатым, полным скептицизма голосом.
– Да-да, конечно, – посторонился Смит.
Гетторн не сдвинулся с места.
– Что-то не так? – забеспокоился Смит.
– Вы должны были потребовать у меня жетон Защитника. Я удивлен, что вы еще не за решеткой.
Гетторн вытащил из нагрудного кармана жетон и предъявил его Смиту. На титановой пластинке, раскрашенной в цвета клана Гетторнов, блистал золотой щит, украшенный тремя рубинами, расположившимися в форме треугольника. Эмблема, так хорошо известная каждому мальчишке в Федерации. Какой же мальчишка не смотрел сериал Защитник, какой же мальчишка не мечтал, чтобы его усыновил один из кланов? Все хотели стать Защитниками, суровыми и непобедимыми. Но редко кто прибегал к их помощи. Ибо помощь эта стоило очень дорого. Плата была столь высокой, что даже мультимиллиардеры предпочитали все-таки традиционных адвокатов. К тому же любой житель Федерации знал, что Защитника обмануть невозможно. Если он узнавал, что клиент виновен, он, согласно Биллю о Последнем Защитнике, сам вершил правосудие. И такие случаи были. Особенно в самом начале. Но после того как Редера-мадшего, обвинявшегося в изнасиловании несовершеннолетней, нашли повешенным в его собственном доме с торчащим из заднего прохода черенком от лопаты, больше никто не рисковал обмануть Защитника и прикинуться невинной овечкой. Защитнику были не нужны юридические доказательства, он всегда действовал по велению сердца, а сердце Защитника никогда не сбоило.
Предъявив жетон, Илия Гетторн прошел на кухню, быстрым взглядом осматривая помещение. Он сел за стол.
– Как я понял, мне предстоит защищать некую Мирру Инс.
Мирра появилась в дверях кухни в коротком легкомысленном топике и очень коротких шортах.
– Вы ошиблись, Защитник.
– Зовите меня Гетторн. Слово Защитник для меня наполнено слишком большим смыслом, чтобы просто так трепать его. Я никогда не ошибаюсь. Сообщение было принято от Мирры Инс.
– Это я послал сообщение. Я был вынужден воспользоваться коннектом Мирры.
Гетторн вынул из правого нагрудного кармана небольшую трубку, смахивающую на пальчиковой фонарик. Затем быстрым движением он поймал ладонь Смита и, больно сжав, подтянул к себе. Включил «фонарик», который замерцал зеленоватым светом, и провел исходившим из него лучом по пальцам Смита.