Страница:
…Хуч с трудом поднялся и, пошатываясь, зашел в комнату. На глаза будто накинули пропитанную кровью марлю. Он вытер рукавом кровь и осмотрелся. Торча нигде не было.
ГЛАВА 10
Коллеги Чейни вообще считали, что имейт дело с массовой истерией. И все же через несколько лет его мнение одержало верх, и теперь диагноз «синдром хронической усталости» является вполне «узаконенным».
Стерн смотрел на изжеванный зубами Моргана фильтр сигареты. Он размышлял, что произойдет, если он не даст ему прикурить как обычно? Съест Морган фильтр или все-таки прикурит сам? Моргана сигарета не интересовала. Он еще некоторое время задумчиво пожевал ее, а потом начал говорить. Сигарета при этом просто выскользнула у него изо рта на стол.
– Я полностью подготовил запасной вариант. Пора уходить.
– Они почти взяли его.
– Почти?! У них опять потери. Один убит и пятеро с переломами. Три коптера разбито.
Морган поднял сигарету со стола, за которым они оба сидели и, как ни в чем не бывало, сунул ее в рот. Стерн брезгливо поморщился.
– Они не смогли взять даже Торча. А вот он как раз практически взял Смита. Не знаю, как ему удалось его обмануть, но он сумел заманить его в свою нору.
– Что с Хучем? – Спросил Стерн.
– Он вне игры. Сотрясение мозга.
– Может использовать Борга?
Морган выплюнул изжеванную сигарету и вынул другую.
– Борг хуже Хуча. Это во-первых. Во-вторых, он не надежен. От него можно ожидать всякой пакости. Я думаю, тут нужны радикальные меры. А именно – отходной вариант. Плюнем на это дело и просто растворимся.
Стерн пожал плечами и щелкнул зажигалкой. Морган благодарно затянулся.
– То, что ты подготовил отходной вариант, не совсем хорошо. Слишком рано. Нужно было делать все в самый последний момент, чтобы нас не смогли остановить. Так что ты поторопился. Будем надеяться, что никто ничего не узнает. А вот насчет радикальных мер ты прав. Я думаю, нужно вызывать Одиночку.
Морган поперхнулся дымом и долго судорожно кашлял. В уголках глаз показались две слезы. Затем, наконец, произнес низким, осипшим голосом, словно выдавливая из себя звуки:
– Он же сумасшедший!
– Да, – немедленно согласился Стерн, – и к тому же очень опасный.
Морган смял сигарету в пепельнице, она изогнулась, из последних сил выдыхая смертоносный дым. Морган налил в стакан воды из графина и начала жадно пить.
– Ну, что скажешь? – спросил его Стерн.
Морган медленно поставил стакан на стол.
– Еще неизвестно, какой гонорар он попросит. В прошлый раз он потребовал незарегистрированного андроида с измененной программой. А когда мы выкуривали Крыс из Шандола? Килограмм канцелярских скрепок. Их уже тысячу лет не выпускают. Еле собрали…
– Ну-у, иногда он берет деньги…
– В том-то и дело, что иногда.
– Морган, ты сам говорил о радикальных мерах. Радикальней Одиночки нет ничего. У него нестандартное мышление, он берет больше хитростью. И главное – он вне подозрений. Думаю, даже Смиту не под силу его раскусить.
– Ну хорошо, допустим, – Морган вытащил из пепельницы сигарету, расправил ее и сунул в рот. – А что будем делать с Хучем? Он рвет и мечет. Просто рвется в бой. Говорит, Смит убил его друга. Он даже готов отказаться от части гонорара.
Стерн аккуратно вытащил сигарету изо рта Моргана и швырнул ее в мусорное ведро. Потом привычно потер подбородок.
– А что Хуч? Пусть рвет. Пусть мечет. Это нам на руку. Мы просто ничего ему не скажем. Снизим гонорар, раз он так хочет, и пускай продолжает ловить Смита. А параллельно запустим Одиночку.
– Ну, смотри, тебе решать.
Морган встал из-за стола, пересек небольшой кабинет без окон и почти без мебели. Подошел к аккуратному столику, стоящему в углу, сел в миниатюрное и очень низкое кресло, нажал кнопку, скрытую в торце столешницы. Прямо из стола с тихим жужжанием поднялся небольшой дисплей, который тут же матово засветился. На нем возникли ряды пятизначных групп, состоящих из букв, цифр и различных символов. Морган выбрал одну из групп – 4п5фd – и ткнул в нее желтым от никотина пальцем. На дисплее мгновенно всплыла надпись «ВЫЗОВ ПРИНЯТ».
– Черт, – непроизвольно выругался Морган.
– Что, – ухмыльнулся Стерн, – надеялся, что он занят?
Морган обернулся и посмотрел Стерну прямо в глаза. Стерн ухмыльнулся еще шире.
– Он не мог быть занят. Он никогда не работает в свой день рождения. А вот вызов принять может. К тому же он – Одиночка. Ему сейчас грустно, как это всегда бывает на день рождения. А с нами он с радостью пообщается. А работу начнет завтра.
– День рождения Одиночки! Ты спятил! Он же заставит нас веселиться. Не приведи Господь. А подарки?
– Я уже все приготовил.
Стерн лучился самодовольством.
– Значит, ты все спланировал заранее, – обиделся Морган. – К чему тогда были эти разговоры про Борга. Одиночка,.. – Морган шумно вздохнул, – слушай, нужно предупредить охрану.
– Зачем? Он все равно зайдет куда захочет.
– Плохая эта затея, – снова вздохнул Морган, – очень плохая.
– Переживем, – теперь Стерн лучился оптимизмом, хотя на душе у него скребли кошки. Одиночка действительно был психом, совершенно непредсказуемым, с замашками профессионального самодура, с резко меняющимся настроением и целым набором сложных комплексов. Даже малоразборчивые Охотники побаивались иметь с ним дело, хотя все как один признавали его первенство. Он был членом их Совета. Что он выкинет на этот раз?
Есть дни рождения, которые не хочется вспоминать. Есть дни рождения, которые невозможно вспомнить. День рождения Одиночки было невозможно забыть. Он мог на любой даже устойчивой психике выжечь клеймо на всю жизнь.
Когда дверь распахнулась, и Морган, и Стерн, как по команде, вздрогнули. Это был он – Одиночка. Один из лучших и один из самых опасных Охотников. Охотник, который работал только один, каким бы сложным ни было задание.
Ему было четырнадцать лет. Это Морган и Стерн знали точно. Одет он был довольно экстравагантно, но не настолько, чтобы сразу бросаться в глаза. Майка с шестиконечной красной звездой. Поверх майки – очень дорогой пиджак, который был небрежно застегнут только на одну пуговицу. Пару пиджаку составляли такие же дорогие брюки. Из-под брюк выглядывали сандалии, одетые на босу ногу. Руки засунуты в карманы брюк. За спиной – небольшой симпатичный рюкзачок. Он зашел, с любопытством огляделся и присел на краешек стола, сразу начав болтать ногой. Мальчишеское лицо было чуть припорошено веснушками. Высокие скулы, на щеках – две трогательные ямочки. Еще одна такая же на мягком округлом подбородке. Мечта всех девчонок в классе. Он ослепительно улыбнулся. Затем махнул головой назад, откидывая со лба темно-каштановую прядь. В этот момент Морган и Стерн увидели его глаза. Вылинявшие, цвета застиранных джинсов, абсолютно равнодушные ко всему: боли, страданию, любви, книгам, деньгам, удовольствиям, скачкам, автомобилям, комиксам, бильярду, боулингу и филателии. Казалось, в тело четырнадцатилетнего подростка неведомым образом вселился старик. Нет, отметил про себя Стерн, скорее – старушка. Было в них что-то настороженно-умудренное: уж я-то все повидала, меня не проведете, не удивите, не обсчитаете. Этот резкий контраст и удивлял, и пугал, и притягивал одновременно.
Непокорная челка снова упала на лоб, и глаза исчезли, оставив обычное лицо симпатичного мальчишки.
– Привет. У вас открыто было…
Черта с два открыто! Тройная защита: цифровой код, голосовой код и определение по радужной оболочке глаз.
…Он всегда тебя найдет. От него не скроешься за запорами с самыми современными системами безопасности, тебя не защитят собаки-убийцы и профессиональные телохранители; хитроумные ловушки, реагирующие на движение и тепло; бронированное стекло и даже просто невероятное, природное везение. Ты стоишь перед ним голый и беззащитный посреди гладкой, как стол, степи. А напротив он – самый страшный Охотник, который пришел за ТОБОЙ.
Стерн сдавленно улыбнулся.
– Привет, Малыш.
Ему нравилось, когда его так называли.
Моргану, казалось, откусили язык.
– Ну что, будем справлять день рождения?
Морган попятился.
– Держи! – крикнул ему Малыш, вынул руку из кармана и бросил Моргану ярко-красное яблоко. Морган поймал его. Держал он яблоко очень осторожно, на отлете, как будто гранату. Одиночка тем временем снял рюкзачок и достал из него потрепанную виниловую пластинку.
– Смотри, что я нашел, – обратился он к Стерну, который стоял как вкопанный с застывшей на лице улыбкой осужденного на смертную казнь.
– Это Дюк Эллингтон. Раритет. Жаль, послушать не на чем.
– Где ж ты ее откопал? – подобострастно спросил Стерн.
– Так. На помойке одной. Совершенно случайно. Как сохранилась, ума не приложу…
Виниловый диск рассек пространство с характерным звуком, метнувшись черной молнией к Моргану. Морган зажмурил глаза и тут же открыл их, услышав грохот. Это пластинка врезалась в стену за его спиной. Морган посмотрел на половинку яблока, которая осталась у него в руке. Потом на вторую половинку, валявшуюся рядом с осколками Дюка Эллингтона. Затем на яблочный сок, лениво стекающий по его запястью. После этого его взгляд застыл.
– Хороший бросок, – тихо заметил Стерн.
– Да вы не расстраивайтесь, – подбодрил приятелей Одиночка, – эту рухлядь, во-первых, слушать не на чем, а во-вторых, она стерлась за сотни лет совершенно. Но бросок действительно супер. Я Балаклавски так башку снес.
Малыш достал из рюкзачка вторую пластинку. Морган мгновенно вышел из ступора и, давясь, с невероятной быстротой съел яблоко.
– Ну вот… – разочарованно сказал Малыш, – праздник испортил. Я мог бы эту половинку еще на четыре части рассечь. Слушай, – с надеждой обратился он к Стерну, – а может, сгоняешь за яблоками?
– Я схожу! – поспешно вызвался Морган и стремительно двинулся к выходу. Когда он уже миновал Малыша, тот резко схватил его за локоть. Морган скрючился от боли. Хватка у Одиночки была железная. Из чего же у этого монстра сухожилия?
– Подожди, – сейчас торт есть будем.
Стерн с готовностью открыл створки небольшого утопленного в стене шкафчика и торжественно извлек многоярусный кремовый торт, на вершине которого красовались четырнадцать свечей. Стерн все с той же приклеенной улыбкой водрузил его на стол.
– А лимонад? – капризничал Малыш.
– А может, что-нибудь покрепче? – подмигнул Стерн.
Морган потирал локоть, с тоской размышляя о том, какой величины будет синяк.
– Ты же знаешь, что я несовершеннолетний. На что ты меня толкаешь? Я еще ребенок. Не надо об этом забывать.
– Конечно-конечно, – поспешно согласился Стерн, – я просто пошутил. Сейчас зажгу свечи.
Стерн стал судорожно шарить в кармане в поисках зажигалки, которую он всегда носил для Моргана.
Малыш резко обернулся к Моргану и посмотрел на него в упор. Моргану показалось, что он скользит по полу назад под давлением этих старушечьих глаз.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, взять бы сейчас ремень да выдрать его как следует.
– Я противник физического наказания детей, – очень быстро, почти без паузы ответил Морган.
– Или отправить меня в колонию для несовершеннолетних, где охранниками работают здоровенные педофилы.
Стерн наконец достал зажигалку. Малыш, не отрывая взгляда от Моргана, выбросил руку назад. Из дамского бластера, до этого прятавшегося в рукаве, вылетел тонкий луч. Верхушка торта вспыхнула прямо под носом у Стерна, опалив ему ресницы и губы. Стерн отскочил в сторону самым несолидным образом. Грубо говоря, как козел. По крайней мере, так показалось ему самому.
Как эта маленькая гнида пронесла в здание оружие?!
Дети – самые жестокие люди на Земле.
Малыш подошел к торту, отхватил рукой крема, полюбовался на восковую шапку, которая оплывала на вершине кулинарного сооружения, облизнул крем и удовлетворенно кивнул.
Не дай Бог тортом в морду заедет.
– Так вот, Морган. Я в такой колонии был. Четыре года назад. И там был один надзиратель-педофил.
– Не надо рассказывать. День рождения все-таки… – попытался вмешаться Стерн.
– Нет, надо! Не бойтесь, я без подробностей. Он теперь в церковном хоре поет. Фальцетом. А выпороть меня однажды попробовал папаша. Мне было шесть лет. Так вот. Я его убил. Он встал на табуретку, чтобы поменять лампу. Я должен был подать ему плоскогубцы. Я его толкнул, и он упал с табуретки, а я ему под голову кинул плоскогубцы. Прямо под висок. Ну ты знаешь, какой я меткий, – последнее было адресовано Моргану.
– Знаю, – искренне согласился Морган, бросив украдкой взгляд на все еще испачканное яблочным соком запястье.
– Ладно, торт я поел, а теперь где подарки?
Стерн залез все в тот же шкафчик и вытащил на свет Божий достаточно внушительную коробку. Глаза подростки загорелись неподдельным огнем, и на мгновение из-за злобной подозрительной старушки выглянул обычный ребенок. Но только на мгновение. Вам бы его не хватило даже на то, чтобы подумать о том, как им воспользоваться.
– Только не говори, что это! – предупреждающе крикнул Малыш. – Я сам открою.
Он взял коробку в руки, попробовал на вес, внимательно осмотрел.
– Это хорошо, что лентами не перевязали. С бантиком. Я все-таки не девчонка.
– Кстати, насчет девчонок…
– Развращение несовершеннолетних, – оборвал Стерна Одиночка и стал лихорадочно вскрывать коробку. Клочки картона запрыгали по всей комнате, как дети, приглашенные на вечеринку сына. Вскоре снаружи оказалось то, ради чего любой подросток отдал бы все на свете. Это, разумеется, была игра. Но какая! Американский футбол. Двенадцать команд. Игроки – маленькие биороботы, одетые в уменьшенные копии настоящей формы. Их можно было тренировать, им можно было отдавать команды голосом. Они могли получать травмы и лечиться в лазарете. Они были пугающе похожи на големов. Маленькие копии людей. Они даже могли затеять драку! Единственное, что они не делали, так это не мылись в душе после игры. Големы не потейт.
Великолепное поле, табло и два пульта управления, на которых можно было программировать план на игру. Две тренерские тактики могли столкнуться в бескомпромиссной схватке.
– Хочешь посмотреть на сборную Новой Зеландии? Они перед началом матча очень здорово исполняют боевой ритуальный танец индейцев маори.
Стерн выпустил големов в новозеландских цветах. Зазвучали барабаны. Футболисты в зеленых футболках начали угрожающие движения, имитирующие выпады копьем и сопровождаемые гортанными криками. Малыш был в восторге. Он просто пожирал глазами инструкцию.
– Спасибо, ребята. Ладно, что у вас за дела?
– Нужно привести одного человека.
– Это понятно. Конкретней.
– Адам Смит. Но есть проблема.
– Большая проблема, – злорадно добавил Морган и закурил. Выстрел из дамского бластера отрезал кончик сигареты. Морган даже вздрогнуть не успел.
– Курить вредно. А при детях особенно. Так в чем проблема?
– Он псионик. Вне категорий.
– Что умеет?
– Очень мощные телекинетические способности.
– Мощные?! – снова вмешался Морган. – Колоссальные!
Малыш повернулся к Моргану и мрачно взглянул на него:
– Конкретней.
– Его не смогли взять андроиды, Хуч получил сотрясение мозга, а двое его людей убито. Еще за ним охотится Торч, но и ему взять Смита не удалось.
– Торч мертв. – Малыш снова подошел к торту и снова зачерпнул немного крема.
– Торч жив.
– Значит, будет мертв.
Губы Малыша испачкались в креме, от чего он стал похож на клоуна-вампира.
– Подожди-подожди, – засуетился Стерн, – при чем здесь Торч? Не отвлекайся. Нам нужен Смит.
Одиночка заложил руки за спину и стал расхаживать по комнате.
– Сроки, – деловито спросил он.
– Вчера надо было, – вздохнул Стерн.
– Говорите, Хуч его не взял? Это странно. У него целая армия отличных Охотников. Тут что-то не то.
Колючий, подозрительный взгляд выстрелил в Стерна из-под игривой челки.
– Сами голову ломаем, – пожал плечами Стерн.
– Головы, ребята, я вам сломаю, если будете ребенка обманывать. Врать нехорошо. Я же вижу ситуацию. Псионик действительно необычный. Если вы помните, я брал Торча. А он был Седьмой.
– Ха! Седьмой! – не сдержался Морган.
Стерн взглянул на него укоризненно. Морган поднял руки – сдаюсь. Все эти переглядывания не ускользнули от старушечьих глаз Малыша.
– Я вас понял, ребята. Хуча подвело то, что он использовал слишком много людей и техники. С техникой понятно. Если Смит мощный психокинетик, то должен ее чувствовать. А люди… Это уже не телекинез, это предчувствие. Вот в чем преимущество Одиночки. Меня ему не раскусить.
– А как насчет андроидов из Черного эскадрона? – не унимался Морган.
– Андроиды – та же техника, – спокойно отреагировал Малыш. – А Хуча жалко. Как он?
– Сотрясение мозга.
К Хучу Малыш испытывал особые чувства. Именно он подобрал его на улице, после того как тот сбежал из колонии несовершеннолетних, убив контролера, трех охранников и четырех ротвейлеров. Затем Хуч воспитал его как Охотника, хотя потом неоднократно утверждал, что эту собаку не нужно науськивать.
– Еще один вопрос. Хуч в игре?
– Ну-у…
– Давайте перестанем играть, ребята. День рождения закончился. Я хочу, чтобы Хуч знал, что мы работаем параллельно.
– Боюсь, ему это не понравиться, – пробурчал Морган.
– Мне плевать! Плевать, что ему нравиться, а что нет! – неожиданно взорвался Малыш. На его скулах заиграл румянец, ямочки на щеках исчезли.
– Он должен знать. И точка!
– Хорошо-хорошо, Малыш, – попытался успокоить его Стерн, – что еще?
– Как будто ты не знаешь! Гонорар!
Морган сделал вид, что рассматривает что-то на полу.
– Хорошо, давай обсудим это.
– Я хочу получить гонорар Хуча.
Морган оторвал взгляд от носков свих ботинок и сделал невероятное усилие, чтобы не подпрыгнуть с криком «Йес!»
– Отлично, как скажешь. Правда, Хуч решил снизить ставку. У него уже образовались личные счеты со Смитом.
– Плевать! – заорал Малыш. – Плевать мне на его личные счеты! Гонорар Хуча. И точка.
– Нормально.
– Что значит «нормально»! Контракт готовь. И последнее. Упакуй игру. Отличный подарок, Стерн. Всегда бы так.
Стерн стал ползать по полу, собирая игру.
– А ты чего стоишь, репу чешешь. Помоги человеку.
Морган буквально рухнул на колени. В четыре руки они быстро сложили игру. Стерн где-то откопал пустую коробку.
– Пошевеливайтесь, ребята.
Наконец игра была упакована. Малыш засунул ее в рюкзачок, закинул его на плечо и пошел к выходу.
– Я возьму вашего Смита, – сказал он, закрывая за собой дверь.
– Может, дадим команду охране по коду ZZ? Сделаем решето из этого гаденыша? А потом махнем на какие-нибудь далекие острова.
– Он возьмет Смита.
– Господи, как я хочу, чтобы Смит размазал его об стенку. Ты видел, что он сделал с яблоком? А если бы он мне кисть отрубил этой ископаемой пластинкой? Шпана! По помойкам шляется. День рождения… Да чтоб это последний твой день рождения был, – крикнул Морган в сторону двери.
– Скажи спасибо, что тортом в морду не заехал, – попытался успокоить его Смит. В это время раздался очень громкий хлюп. В результате этого хлюпа весь кабинет оказался заляпан тортом. Его обитатели тоже. Морган стер крем с лица:
– Вот гаденыш! Заехал все-таки тортом… И когда взрывничок подложить успел?
Малыш вышел из здания, поднял голову и сощурился на солнце. Это был один из самых лучших его дней рождений.
ГЛАВА 11
В последние годы в США ежегодно регистрируют новые случаи заболевания, и сейчас «синдромом усталости» страдают около 10 больных на 100 тысяч населения.
«Дестер» шел просто отлично. Смит развалился в кресле водителя, заложив руки за голову. Ветер врывался в раскрытое окно и ерошил ему волосы. Смит развлекался тем, что управлял аэромобилем мысленно. Но то заставлял двигатель визжать на самых высоких оборотах, а то урчать на самых низких. Постепенно ему удалось даже создать некое подобие мелодии.
Внизу пролетали поля, спичечные коробки ферм, перелески, изредка чашки контроля.
Смит почувствовал, что голоден. «Дестер» нырнул вниз. Смит высматривал придорожное кафе, в котором можно расплатиться наличными. Отсутствие четкого плана не пугало его. Он начал жить сиюминутными импульсами. Захотелось есть – он решил поесть. Его не пугало даже то, что он воспользовался машиной Торча, хотя прекрасно понимал, что она после побоища в Норткампе наверняка в розыске и возможно уже тысячи андроидов-полицейских ищут его. Он никого и ничего не боялся. Он вне категорий.
Но не вне правил!
Смит был доволен жизнью. Они хотели найти его с самого детства. Вероятно, они что-то сделали и с его родителями. Ну, может быть не они сами, а те, кто был до них.
Малыш робко вошел в центральный офис Черного эскадрона. Мимо него сновали красно-синие фигуры андроидов. О названии Черный эскадрон напоминали только черные восьмиугольные фуражки. А когда-то вся форма андроидов была черной. Затем федеральное правительство решило, что это отрицательно влияет на психику граждан, и форму сделали красно-синей. Так полицейские были лучше заметны в толпе и одним своим видом могли остановить преступника. Также после длительных дебатов был решен и другой вопрос из сферы политкорректности. Наряду с белыми андроидами сделали и цветных андроидов. Причем в Эскадроне были представлены все оттенки человеческой кожи. Над этим трудились ведущие антропологи всего мира.
К Малышу подошел сержант Рекард. Случайность это была или закономерность, теперь установить невозможно. Как и было сказано в начале: много осталось непонятным до сих пор. Рекарда давно починили и даже сохранили ему все воспоминания, посчитав, что теперь он обладает уникальным опытом. В Черном эскадроне вплотную заинтересовались необычным псиоником. Но руководство Эскадрона, то есть андроиды высших категорий, посчитали за лучшее предоставить инициативу другим заинтересованным лицам. Подробный анализ привел их к двум простым выводам: 1. псионик опасен, а это чревато потерями; потери могут отрицательно сказаться на всем полицейском управлении; 2. Им самим псионик не нужен. Рекард уже сканировал его психофизическую схему, и ее в данный момент активно исследовали в аналитическом отделе.
Малыш рассматривал форму сержанта с неподдельным восхищением.
– А я смогу стать андроидом?
Рекард отреагировал улыбкой. Подросток шутит. Чтобы расположить его к себе, нужно отреагировать на шутку.
– Нет, малыш, это невозможно.
Ему нравилось, когда его так называли.
– Чем я тебе могу помочь?
– Мой папа пропал.
– Ты потерялся?
– Нет. Кто-то угнал его «Дестер». Папа погнался, там была драка, а потом он пропал.
«Дестер». Это транспортное средство было зафиксировано в секретной оперативной сводке. Оно фигурировало в деле Адама Смита, который расплавил ему боевой палец. Возможно совпадение. Нет. «Дестер», модель GX-9, идентификационный номер 345SDF678AA, владелец Алан Алан. «Дестер» угнан неизвестным лицом (отсутствие идентификационных признаков во всех базах данных). Имело место взаимное нанесение легких телесных повреждений. После чего неизвестный убил Алана Алана и скрылся на угнанном аэромобиле. После этого угнанный аэромобиль в сводках не значился. Возможно изменение идентификационных признаков. В Кортфилдзе участвовал «Дестер» модели GX-9, идентификационный номер 345SDF678TA. Разница в одну букву. Зафиксирован неизвестный, который убил Алана Алана.
Все эти данные пронеслись в мозгу Рекарда за одну долю секунды. Теперь он отсканировал подростка.
«Сигиберт Нойер. Сирота. Приют Сент-Джеймс, г. Бург. Приемный отец Алан Алан». Все в порядке.
Биографию Малышу сделал Хуч. Он же научил его, как менять в Глобальной базе данных своих приемных родителей. Среди прочих умений, которые получил от Хуча Одиночка, было и незаконное проникновение в различные полицейские базы данных, в том числе и в базу данных секретных оперативных сводок.
Они стояли и рассматривали друг друга: андроид и человек. Победа в этом маленьком состязании осталась за человеком. Человек всегда умнее любой машины. А тем более если этот человек – Охотник. Охотник, который набрался наглости, чтобы воспользоваться всей мощью, всеми ресурсами Черного эскадрона. Это был фирменный стиль Малыша. Он не работал с огромным штатом помощников, как его наставник Хуч, он просто перекладывал работу на нужную ему в данный момент организацию, будь это Черный эскадрон или даже Федеральное правительство.
– Я бы хотел узнать про наш «Дестер». Там мои марки.
– Малыш, твоего папу убили. Разве ты не знаешь об этом?
– Сержант, я предпочитаю слово «пропал».
Губы подростка задрожали, по щеке покатилась слеза.
– Там мои марки, – захныкал он.
Андроида разжалобить невозможно. Но Малыш точно знал, что полицейские машины запрограммированы на точные реакции на любые поведенческие шаблоны людей. Сейчас андроид должен был автоматически проявить жалость.