Страница:
– Мистер Палп?
Он поднял голову.
– Какого вам черта надо? Это наше время!
Он обернулся в поисках партнера. Партнер беседовал с Фрименом. При этом Фримен улыбался и что-то объяснял, а партнер стоял так, будто боялся пошевелиться, потому что малейшее движение могло вызвать атомный взрыв.
– Вы кто?
Ему в глаза метнулось удостоверение, раскрыло пасть и щелкнуло прямо возле носа. Кончик носа обдало быстрой неприятной воздушной волной. В ней угадывался запах свежей типографской краски.
– Федеральная служба социальных проблем.
Именно такое скромное название носила одна из самых мощных и засекреченных спецслужб. О ней ходили такие чудовищно неправдоподобные легенды, что, казалось, обыватели черпают их из комиксов, которые отвергли все издательства.
– Давайте отойдем. Вон туда.
Стальная рука Хуча держала Палпа за локоть, там, где проходит нерв. Больно не было, но Палп чувствовал: одно нажатие пальца и он вспомнит все свои походы к зубному, когда денег на заморозку не хватало.
– А вы не могли бы показать удостоверение еще раз?
– Мог бы, – легко согласился Хуч, лучась доброжелательством.
Палп не замечал, что его ведут к небольшой группе деревьев, окруженной кустарником. Как только они оказались за этим кустарником, Хуч протянул ему удостоверение. Палп недоверчиво взял его, покрутил в руках, раскрыл, стал читать и сличать фото с оригиналом. Хуч наблюдал за этим с улыбкой.
– Мы насчет сегодняшнего инцидента. Вы сделали заявление на задержание подозрительной личности.
– Да…
– Расскажите подробней, что случилось. Все подробности, начиная с того, как вы отъехали от вашего дома.
– Он сказал, что ему надо в Кортфилдз. Я его подвез, но сразу раскусил из-за наличных. Он сказал, что у него счет пустой. А рядом-то банкомат!
– А ты наблюдательный парень, – подбодрил его Хуч.
– А потом странная штука случилась. Его подхватил сообщник на новеньком «Дестере», а андроид не стал стрелять.
– Это был сержант Армстронг. Он поврежден. Сбой в системе. Такое бывает. Редко, но бывает. Как выглядел сообщник? Вы успели его рассмотреть?
Палп на несколько мгновений задумался.
– Я читал в «Интерполиции», что вам с сегодняшнего дня должны были заменить удостоверения на титановые жетоны.
– Бюрократические проволочки. Не всем успели заменить.
– А где ваши сканирующие очки?
– Мы сегодня не по уставу, приятель. Представь, если бы мы всегда ходили в сканирующих очках. Нас бы любая сволочь вычислить смогла.
Хуч не сдержался и с особым нажимом выделил слово «сволочь».
– Вы меня извините, но я должен проверить.
Палп вытащил микротелефон.
– Алло? Общественная приемная эФэСэСПэ? У вас работает майор Хуч?
Некоторое время он слушал невидимого собеседника, а потом его глаза сузились.
– Они говорят, что нет.
– А кто вам ответил?
– Сержант Маргарет Нейл…
– Она работает у нас неделю. Не знает порядка кодов. Мы из СД-1. Самый секретный отдел.
– Неделю? И уже сержант?
Хуч перестал улыбаться. Глаза Палпа заметались по всему Кортфилдзу. Он уже собрался открыть рот, но Хуч не дал ему этого сделать.
– Знаешь, за что двоечники убили отличника? Он слишком много знал.
Движение было быстрым, как полет электрона. Полы пиджака распахнулись, из миниатюрной кобуры вылетел маленький керамический пистолет. Из дула выскочила игла и воткнулась Палпу в потную грудь. Тот застыл, словно надгробный памятник. Хуч вышел из кустов и махнул Фримену. Через микросекунду точно так же застыл партнер Палпа. Еще через минуту оба Охотника ехали в каре, мрачно слушая болтовню Мича.
Когда они наконец от него избавились, Фримен хмуро спросил:
– А что случилось?
– Эта сволочь оказалась помешанной на спецслужбах. «Интерполицию» читает.
– Расколол?
Хуч хмуро кивнул, ускоряя шаг.
– Сколько у нас времени?
– Они проторчат в таком состоянии двадцать минут. Если никто не обратит внимания. Могут вызвать «скорую»…
– Не успейт, – кивнул сам себе Фримен.
– Что-то много проколов с этим Смитом.
Фримен ничего не ответил. Он просто чувствовал, как растет напряжение, которое со временем может превратиться в страх.
Они молча залезли в кар. Коммуникатор, который они забыли выключить, монотонно повторял:
– Первый, Второй, это База. Первый, Второй, это база…
– Слушаем.
– Удалось восстановить часть данных. Картинка не очень, стирали на совесть, но кое-что интересное есть.
– Вот черт! – ударил по приборной доске Фримен. – Зря, выходит, двоих порешили!
Хуч не высказал сожалений, все его мысли были сосредоточенны на изображении, которое получили его парни. Вот это был уже настоящий след.
ГЛАВА 7
Существуют ли люди, которым везет всю жизнь? Смит не мог ответить на этот вопрос. Одно он осознавал четко: так как везло ему последнее время, ему не везло никогда. У него даже не было времени задаться некоторыми совершенно очевидными вопросами: каким образом ему удалось уйти от Охотников, почему так странно повел себя пистолет одного из них, что случилось с андроидом, который пытался то ли арестовать его, то ли убить и почему у человека, который странным образом подхватил его на «Дестере», такое неестественно белое лицо? Это был не просто белый цвет, его кожа не казалась выкрашенной белой краской или мелом… Скорее речь шла вообще об отсутствии цвета. И на этом лице сверкали ярко-голубые глаза. Совершенно нечеловеческое сочетание. Сочетание, которое наводило ужас. С другой стороны, Смит надеялся, что именно этот бледнолицый и мог ответить на многие из вопросов, на которые ему очень хотелось получить ответ, да времени не было.
Бледнолицый повернул к нему свое жуткое лицо, улыбнулся красными губами (очень красными!) и кивнул:
– Норткамп.
Смит посмотрел в окно. Внизу серел небольшой городишко. Приземистые, мышиного цвета бараки казались горсткой мусора, который смели в кучку, а совком подцепить забыли. Город вяло дымился, какими-то своими естественными нуждами. Что-то там варилось, парилось, работало, в общем, шла размеренная жизнь рабочего поселка.
От Норткампа вилась серая нитка шоссе, которая исчезала за зеленым холмом, видимо, обрываясь у завода, на котором работали его обитатели.
«Дестер» уверенно начал снижаться, вспарывая облака, как нож пуховую перину. Головокружительный спуск, и «Дестер» запетлял по беспорядочным переулкам, между безликих, как официальные речи, бараков. Их окна не отражали солнечный свет. Они поглощали его, отчего бараки казались квадратными мертвыми вселенными, утыканными черными дырами. Заглядывать в них не хотелось.
Наконец «Дестер» замедлил ход, выпустил колеса и покатил по мостовой. Редкие прохожие смотрели на него с изумлением, как на пришельца из чужих миров, внезапно вынырнувшего из параллельного мира. Одни из них застывали в почтительном восторге, другие смотрели хищно и жадно. Жители Норткампа большей частью были одеты в рабочую униформу завода, и отличить их друг от друга было практически невозможно. Но вида они были явно социально-опасного.
– У них ни один представитель власти и слова не вытянет. А уж если появится андроид, они его разберут на запчасти, – ухмыльнулся долговязый бледнолицый.
«Дестер» окончательно запутался среди бесконечных улиц, но неожиданно вынырнул у какой-то свалки, лихо обогнул ее и оказался среди заброшенных строений, по всей вероятности, бывших в лучшие времена казармами. Аэромобиль нырнул в проем, очертаниями напоминавший ворота и очутился в лабиринте облупившейся штукатурки, крошащегося кирпича и осыпавшихся углов. Смит подумал, что обратной дороги из этого забытого людьми места ему не найти.
Обратной дороги? Нет. Никогда. Потому что…
… Вот уж где вдоволь можно было поиграть в прятки. Захватывающие прятки. Такие прятки, когда спрятавшийся мечтает, чтобы его нашли, но знает, что его никогда не найдут. И рано или поздно он превратится в красную кирпичную пыль и сольется с этим пейзажем навсегда.
«Дестер» влетел в огромную брешь в стене бесформенного, как куча отбросов, строения и, подняв тучу пыли, остановился. Казалось, что аэромобиль сейчас чихнет.
– Приехали, – констатировал факт бледнолицый.
Они вылезли наружу. Помещение было пустым и необитаемым. Его пронизывали пыльные солнечные лучи, которые, казалось, можно было взять в руки.
– Куда ты меня привез?
Голубые глаза закатились куда-то за веки, лицо превратилось в сплошной белый блин. Смит даже отшатнулся. Не от страха, а, скорее, от отвращения.
– Ну ты даешь! Ты же хотел в Норткамп, вот и попал в Норткамп. Только это старый город. Он абсолютно заброшен. Здесь нас не найдут.
Бледнолицый отряхнул черный плащ, наброшенный на плечи, черный сюртук, сжимавший его узкую грудь и черные брюки, облепившие его костлявые донкихотские ноги. Одежда от пыли серела прямо на глазах.
– Пыльновато, но сойдет. Выбирать нам не приходится. Давай знакомиться?
Он протянул Смиту сухую, длинную ладонь. Смит осторожно пожал ее. Кожа его спасителя была шершавой и абсолютно сухой, как у ящерицы.
– Альгаймер.
– Смит.
– Это я знаю. А вот где твое «спасибо» за то, что я тебя спас?
– Хотелось бы знать, от кого.
Альгаймер снова закатил глаза в притворном удивлении. Смита передернуло. Это у него такая привычка или он нарочно пугает людей?
– Ото всех! Ты, парень, наделал дел. А теперь рассказывай, что там с Девятой?
– С какой Девятой?
– Да ладно, давай сработаем вместе. В твоем положении тебе необходим напарник, а лучше меня не найдешь.
Угроза! Он не Охотник, но это угроза.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Какая Девятая?
– Так, – лицо Альгаймера приняло озадаченное выражение, – давай разберемся. Ты Адам Смит. Восточная энергетическая. Специалист маркетингового отдела.
– Да, – не стал отпираться Смит, – совершенно верно.
– Так какого ты мне баки заливаешь! Возьмем Девятую вместе.
– Какую Девятую?
– Скважину!
– Не слышал о такой.
Смит начал обходить бледнолицего по кругу. Он делал это неосознанно, под влиянием инстинкта самосохранения.
– О ней пока никто не слышал. Ее открыла Первая энергетическая. А ты у них эти сведения спер. Поэтому за тобой и охотятся. Первая энергетическая хочет тебя убить. Они наверняка наняли Охотников. А когда у них не получилось тебя взять, объявили в розыск. Скорее всего, как убийцу, в этом случае Черный эскадрон может стрелять на поражение. Кстати, как тебе удалось уйти от Охотников?
Смит продолжал движение по кругу. Альгаймер поворачивался вслед за ним, как радар. Его лицо озарила внезапная догадка, на щеках заиграл бледный румянец.
– Ты псионик! Точно! И, наверное, крутой пси, если сумел облажать Охотников.
– Я? Псионик?
Внутри у Смита потеплело, как будто включили электроплитку и она начала нагреваться.
– Ты ошибаешься. Что тебе от меня надо?
– Я никогда не ошибаюсь, старик. Альгаймер фишку сечет. Ты – пси. С тобой можно любую скважину работать.
– Я не псионик. Это раз. И я не крал никаких секретов у Первой энергетической. Это два.
– Ладно. Ты не псионик. Но как ты тогда объяснишь вот это.
Рука бледнолицего вылетела из-под плаща. Сначала Смит не понял смысл этого прекрасного, равноускоренного движения. А затем он увидел серебристую ленту, которая стремительно приближалась к нему. Серебристое полотно по ходу движения начало краснеть. Сначала пурпур откусил острый кончик, а потом, как пожар, начал захватывать всю поверхность, продвигаясь к рукоятке. Энергонож! Смит застыл как парализованный. Он уже чувствовал, как раскаленный металл входит в его череп, прожигает насквозь и благополучно вылетает из затылка. Но… нож пролетел мимо. Буквально в сантиметре от щеки, обдав ее гудящим от разочарования жаром. Смит обернулся и увидел, как энергонож вошел в кирпичную стену по рукоять. Рукоятка заканчивала дрожание. По стене ползли капли оплавленного кирпича, которые тут же застывали гусеничными потеками.
– Ну? И как?
– Ты хотел убить меня?!
– Тебя, – Альгаймер рассмеялся необычно детским звонким смехом. – Тебя! Ты только что отклонил нож! Ты – кинетик. Черт, я никогда ничего подобного не видел!
– Ты лжешь. Ты просто промахнулся.
Смит двинулся на Альгаймера, даже не представляя, что он будет делать. Но после первого шага план созрел: завязать видимость борьбы, оттеснить его от машины, а затем вскочить за руль и попытаться удрать.
Или убить? Раздолбать его аэромобилем, так чтобы скелет превратился в груду паззлов!
– Э-э-э! – Альгаймер сделал шаг назад. – Я тебе ничего плохого не сделал. Я тебя спас, помнишь? Ты отклонил нож. Это ты сделал. Давай проверим. Давай ты его вытащишь из стены. Готов поспорить, он ляжет тебе прямо в руку. Ты прости, я не знал, что ты не знал, что ты – псионик.
– Что за чушь! – Смит начал злиться.
Волна чистой, как горная река, эмоций захлестнула его с головой.
– Этот нож?! – Он выбросил руку в направлении торчавшего в стене энергоножа. – Вырвать из стены?!
И тут ему в ладонь ударило что-то твердое. Смит обернулся и увидел энергонож, который уже остыл и теперь висел между его ладонью и пыльным полом. Он висел неподвижно, лишь едва заметно поводя кончиком из стороны в сторону. Он будто не хотел касаться пыльного пола в силу природной брезгливости. Смит посмотрел на свою ладонь, и тут же в ней оказался нож. Смит осторожно сжал пальцы. Детский, заливистый смех вернул его к жизни. Он посмотрел на Альгаймера.
– Круто! Уж если кому кого и бояться, так это мне тебя. Да-а… Теперь понятно, как тебе удалось обокрасть Первую энергетическую. Может, ты и сквозь стены ходишь? Нет, это невозможно, а вот телекинез… Слушай, ты, наверное, любой замок открыть можешь?
Смит завороженно смотрел на нож. Нож прильнул к его ладони, как нежный и ласковый зверек. Еще немного и замурлычит.
– Пойдем, – взял его за рукав Альгаймер, который внезапно оказался рядом с пугающей быстротой.
– Куда? – спросил Смит, сжимая послушный и верный энергонож.
– Ну не будем же мы здесь стоять до второго пришествия! Я привез тебя сюда неслучайно. У меня здесь нечто вроде убежища.
– Я так и не узнал, кто ты.
– Пойдем, я тебе все объясню.
Они пересекли пыльное помещение, и Альгаймер открыл ржавую скрипучую дверь. Смит предусмотрительно старался держаться сзади. Они очутились в небольшой комнатке, в дальнем углу которой темнел спуск в подвальное помещение. Альгаймер уверенно начал спускаться по крутым ступенькам вниз. Снова ржавая дверь, и они оказались в подвале. Альгаймер щелкнул пальцами, и зажегся неяркий красноватый свет. Смит огляделся.
Это была небольшая квадратная комната. Странно, но она создавала впечатление уюта. В дальнем углу небольшая кухня, обеденный стол, две кровати и рабочий стол с компьютером.
– Милости прошу в мою берлогу, – сказал Альгаймер и сел на ближайшую кровать, – есть будешь?
– Можно было бы, – согласился Смит, присаживаясь на другую кровать.
Альгаймер подошел к плите и начал вытаскивать что-то из мини-холодильника.
– Извини, разносолов у меня нет. Все консервированное. Стратегические запасы.
– Ну, так кто ты? И почему меня спас?
– Во-от, – удовлетворенно протянул Альгаймер, – наконец-то ты признал, что я тебя спас. Тушеная баранина с помидорами и бобы?
– Не отвлекайся, – Смит рассматривал энергонож. Вот если здесь нажать большим пальцем, то лезвие немедленно начинает нагреваться.
– Я старатель, – ответил Альгаймер, – частный старатель. Эти ваши энергетические компании захватили весь рынок. Самое большее, на что можно рассчитывать, – это на работу бурильщика. Для меня это унижение. Я не хочу работать бурильщиком. Я хочу собственную скважину, понимаешь. Пусть небольшую, но свою. Я мог бы передать ее по наследству.
– У тебя есть дети? – заинтересовался Смит. Он тщетно попытался представить себе жену бледнолицего.
– А почему наследство нужно обязательно оставлять детям?
На плите что-то зашкварчало. По комнате пополз аппетитный аромат.
– Можно, – продолжал Альгаймер, – оставить его кому угодно. Важен сам факт – тебе есть что оставить.
– Но можно купить акции компании…
– Не смеши. Акции – это бумажки, а скважина – это реальность. Буровая… Клиенты… Во время энергокризиса приятное повышение цен. И никаких собраний акционеров. Ты единственный владелец. Ну, как тебе перспектива?
– Но как можно украсть скважину? Я так понял, что она принадлежит Первой энергетической.
Альгаймер повернулся и посмотрел на Смита почти с любовью.
– Никому она не принадлежит. Никто еще не подал заявку. Ее только что нашли. И разработка еще не начата, если ты о законе Шерри. Так что мы можем начать эту разработку хоть сейчас. С твоими-то способностями.
– Я не совсем понял. У нас ведь нет оборудования, рабочих…
– Это я беру на себя. А тебе нужно только двигать предметы.
Смит был несколько растерян. Еще только что он был беглецом, а теперь ему предлагали партнерство.
Так не бывает. Бывает по-всякому. Но так – не бывает.
– Я тебе не верю.
– Ладно, давай есть.
Альгаймер поставил на стол две дымящиеся тарелки. Коричневое мясо и красные дольки помидор, казалось, источали какой-то дурманящий аромат. Уж не подсыпал ли он туда каких-нибудь наркотиков?
Они сели за стол и, вооружившись ложками, принялись за еду. Вкус баранины с овощами показался Смиту божественным. Только теперь он понял, как долго не ел. Альгаймер тем временем вынул из холодильника два стакана холодного сока и поставил их на стол.
– Почему ты мне не веришь?
– Откуда ты знал, что я буду именно в Кортфилдзе и именно в это время? Откуда ты вообще знал, что меня преследуют?
– Я в этом бизнесе очень давно. У меня есть свои агенты. Я нелегально прослушиваю полицейскую волну. Когда этот параноик Палп сделал заявление на задержание подозрительной личности, я сразу помчался в Кортфилдз. Мне повезло, что я залег в Норткампе.
Смиту эти объяснения показались убедительными.
– Ну что, выпьем? – стакан Альгаймера взмыл в воздух, как сигнальная ракета.
– А про лицо?
Стакан плавно опустился на место. Альгаймер помрачнел.
– Про лицо… Я похож на смерть?
Он вздохнул.
– Одно я тебе могу сказать точно. Оно не всегда было таким. Попал я очень давно в одну неприятную историю. Ну тебе это еще предстоит узнать. Не сейчас, ладно?
Смит поднял стакан. Они чокнулись. Красно-оранжевая жидкость приятно обожгла горло. Смит с удовольствием сглотнул. Когда сок достиг желудка, Смит вздрогнул. И посмотрел на Альгаймера. Альгаймер наблюдал за ним с напряженным интересом. Его глаза стали темно-синими. Смит почувствовал, как холодеет, его конечности начали неметь. Он хотел закричать, но рот только открылся. Воздух из легких не выходил. Они просто не могли его вытолкнуть, потому что были парализованы. Альгаймер расслабился.
– Ты узнаешь про мое лицо, очень скоро.
Он встал и открыл замаскированный в стене чуланчик, с лихорадочной торопливостью стал вынимать оттуда какие-то шланги, приборы, похожие на осциллограф и совсем непонятные приспособления.
Смит попытался бороться с холодом. И ощутил, что ему это удается. Он просто бросил навстречу ледяному безмолвию жар мартена. Альгаймер, почувствовав что-то неладное, быстро обернулся. И увидел. Изо рта Смита вытекала красно-оранжевая струя, но вытекала медленно и казалась вязкой, как зубная паста. Она была неровная, перекрученная, как струя из крана, в котором нелады с прокладкой. Она выползала, словно Смит рождал какое-то неведомое существо, блестящее от покрывающей его слизи. Альгаймер не мог оторвать взгляда от этого зрелища. Он почти наслаждался им. Наконец показался хвост красно-оранжевой змеи. Она еще немного повисела в воздухе и резко рухнула вниз, разбившись в лепешку о бетонный пол. Во все стороны полетели брызги, похожие на спасательные капсулы взорвавшегося корабля. Альгаймер завороженно смотрел на расплывающуюся лужу. Когда он поднял глаза, то увидел, как перед ним раскаляется энергонож, как его съедает пурпурная лихорадка. Бледное лицо опалило жаром. Альгаймер отпрянул, понимая, что вряд ли ему удастся спастись в маленьком, замкнутом пространстве. Смит все еще ничего не мог сказать. Он только жадно вдыхал воздух. Альгаймер посмотрел на свои приспособления и усмехнулся:
– Не вышло.
В это время раздался страшный удар. На пол с грохотом рухнула железная дверь.
ГЛАВА 8
Мирт и Биш сидели в комнате отдыха кабинета Биша. Сейчас он был наполнен ароматом свежего кофе. Чашки красовались на столе перед ними. Биш рассматривал как всегда воспаленные глаза Мирта, которые хотели спрятаться за огромными мешками и там отоспаться.
– Ну? – спросил он, отхлебнув кофе. – Ты утверждал, что это простые технические трудности, небольшая авария. Что говорят разведчики?
– Они говорят, что потребуются дополнительные расходы.
Биш поставил чашку на стол.
– Как ты думаешь, они просто хотят денег, почуяв, что мы получим неплохую добычу, или здесь реальные неприятности?
– Да просто денег хотят. Обычное дело. Для нас это не расходы, особенно если учесть те прибыли, которые мы…
– Что-то у тебя все очень просто, Мирт. Все очень просто никогда не бывает. Даже люди умирают непросто.
Мирт вздохнул и опустил глаза. Бишу на мгновение показалось, что они сейчас выпадут из глазниц, настолько он выглядел усталым.
– Теперь о прибыли, которую мы якобы получим. Пока мы не можем даже начать разработку. Так что говорить о том, что все просто… Откуда у тебя такая уверенность? Или ты просто хочешь усыпить мою бдительность?
– Ты по-прежнему считаешь меня Крысой?
– Мирт, дружище, об этом и речи быть не может. Я слишком давно тебя знаю. Но может быть, ты кому-то проговорился? Вспомни?
Биш подался вперед, сверля своего вице-президента глазами.
– Ну, давай, вспомни. Я чувствую, что ты что-то не договариваешь, что-то тебя гложет. И успокоить ты, прежде всего, хочешь не меня, а себя. «Все будет, нормально, все просто…» Брось, совершенно ясно, что у нас реальная проблема. И дело тут не в Разведчиках, а в том, что Восточная энергетическая каким-то образом узнала про Девятую. Они не дадут нам покоя. Там тоже те еще сосунки сидят. Они живьем могут съесть любого. Напряги извилины. Вспоминай.
– Может, Порч? – Вяло предложил Мирт.
Биш вскочил. Его темперамент никогда не позволял ему долго сидеть на одном месте. Именно поэтому все его доклады и отчеты были предельно лаконичными. Сидеть на заседаниях больше полутора часов он не мог просто физически. Он не любил кино, театры и балет потому, что там нужно было сидеть не менее двух часов. С ума сойти можно! Биш прошелся по комнате. Когда он находился в движении, ему очень легко думалось. То ли шаги задавали особый ритм, который совпадал с резонансами его мозга, то ли причина была скрыта в чем-то еще, он не знал.
– Порч! Порч, конечно, зануда и прохиндей, но это не его мотив. Если бы он узнал об утечке информации, он бы тут же потребовал назначения расследования, нашел бы Крысу и собственноручно ее распял. Единственная болезнь Порча – это паранойя. Как все неумные люди, он всегда боится, что его обманут. Часами будет торговаться и перебирать товар, пока наконец ему не всучат самый плохой. Нет, это не он.
– Почему же тогда именно он поднял этот вопрос на собрании? – Не сдавался Мирт.
Его кофе, к которому он так и не притронулся, обреченно остывал, выдыхая слабейщие струйки пара. Вместе с ними безвозвратно улетучивался аромат.
– Кто-то сказал ему.
– Кто?
– Тот, кто сдал информацию.
Биш снова заметался по комнате, как шарик в пинг-понге.
– И ведь именно в Восточную! Именно в Восточную! Ни в Ист-Вест, ни в Тотал Энерджи, в Восточную! Это означает, что он владеет всей информацией, всей!
У Мирта зазвонил телефон. Он нехотя вынул его, посмотрел на дисплей, не заметив, что краем глаза информацию на нем зацепил нависший над ним Биш.
– Да, – устало ответил Мирт, – уже не надо?
В голосе Мирта прозвучало неподдельное удивление.
– Ты же еще месяц назад на коленях стоял. Нашел? Мне бы так легко находить деньги. Ну что ж, рад за тебя. Нет, я занят по горло. Извини, в другой раз.
Телефон Мирта нырнул в складки его всегда мешковатого и мятого костюма. Он поднял глаза. Перед ним, глядя на него в упор, уперев руки в бока, стоял Биш. Его поза не предвещала ничего хорошего. Со школьных времен Мирт помнил, что это поза предшествовала жестокой драке, а в драке Биша никогда не смущал ни рост, ни вес, ни возраст противника. Он бился насмерть, и это пугало многих его противников.
– Что? – Спросил Мирт, попытавшись придать своему лицу невинное выражение.
Но лицо отказывалось ему служить, оно, как и все тело, хотело спать. Мирт с трудом подавил вздох.
Он поднял голову.
– Какого вам черта надо? Это наше время!
Он обернулся в поисках партнера. Партнер беседовал с Фрименом. При этом Фримен улыбался и что-то объяснял, а партнер стоял так, будто боялся пошевелиться, потому что малейшее движение могло вызвать атомный взрыв.
– Вы кто?
Ему в глаза метнулось удостоверение, раскрыло пасть и щелкнуло прямо возле носа. Кончик носа обдало быстрой неприятной воздушной волной. В ней угадывался запах свежей типографской краски.
– Федеральная служба социальных проблем.
Именно такое скромное название носила одна из самых мощных и засекреченных спецслужб. О ней ходили такие чудовищно неправдоподобные легенды, что, казалось, обыватели черпают их из комиксов, которые отвергли все издательства.
– Давайте отойдем. Вон туда.
Стальная рука Хуча держала Палпа за локоть, там, где проходит нерв. Больно не было, но Палп чувствовал: одно нажатие пальца и он вспомнит все свои походы к зубному, когда денег на заморозку не хватало.
– А вы не могли бы показать удостоверение еще раз?
– Мог бы, – легко согласился Хуч, лучась доброжелательством.
Палп не замечал, что его ведут к небольшой группе деревьев, окруженной кустарником. Как только они оказались за этим кустарником, Хуч протянул ему удостоверение. Палп недоверчиво взял его, покрутил в руках, раскрыл, стал читать и сличать фото с оригиналом. Хуч наблюдал за этим с улыбкой.
– Мы насчет сегодняшнего инцидента. Вы сделали заявление на задержание подозрительной личности.
– Да…
– Расскажите подробней, что случилось. Все подробности, начиная с того, как вы отъехали от вашего дома.
– Он сказал, что ему надо в Кортфилдз. Я его подвез, но сразу раскусил из-за наличных. Он сказал, что у него счет пустой. А рядом-то банкомат!
– А ты наблюдательный парень, – подбодрил его Хуч.
– А потом странная штука случилась. Его подхватил сообщник на новеньком «Дестере», а андроид не стал стрелять.
– Это был сержант Армстронг. Он поврежден. Сбой в системе. Такое бывает. Редко, но бывает. Как выглядел сообщник? Вы успели его рассмотреть?
Палп на несколько мгновений задумался.
– Я читал в «Интерполиции», что вам с сегодняшнего дня должны были заменить удостоверения на титановые жетоны.
– Бюрократические проволочки. Не всем успели заменить.
– А где ваши сканирующие очки?
– Мы сегодня не по уставу, приятель. Представь, если бы мы всегда ходили в сканирующих очках. Нас бы любая сволочь вычислить смогла.
Хуч не сдержался и с особым нажимом выделил слово «сволочь».
– Вы меня извините, но я должен проверить.
Палп вытащил микротелефон.
– Алло? Общественная приемная эФэСэСПэ? У вас работает майор Хуч?
Некоторое время он слушал невидимого собеседника, а потом его глаза сузились.
– Они говорят, что нет.
– А кто вам ответил?
– Сержант Маргарет Нейл…
– Она работает у нас неделю. Не знает порядка кодов. Мы из СД-1. Самый секретный отдел.
– Неделю? И уже сержант?
Хуч перестал улыбаться. Глаза Палпа заметались по всему Кортфилдзу. Он уже собрался открыть рот, но Хуч не дал ему этого сделать.
– Знаешь, за что двоечники убили отличника? Он слишком много знал.
Движение было быстрым, как полет электрона. Полы пиджака распахнулись, из миниатюрной кобуры вылетел маленький керамический пистолет. Из дула выскочила игла и воткнулась Палпу в потную грудь. Тот застыл, словно надгробный памятник. Хуч вышел из кустов и махнул Фримену. Через микросекунду точно так же застыл партнер Палпа. Еще через минуту оба Охотника ехали в каре, мрачно слушая болтовню Мича.
Когда они наконец от него избавились, Фримен хмуро спросил:
– А что случилось?
– Эта сволочь оказалась помешанной на спецслужбах. «Интерполицию» читает.
– Расколол?
Хуч хмуро кивнул, ускоряя шаг.
– Сколько у нас времени?
– Они проторчат в таком состоянии двадцать минут. Если никто не обратит внимания. Могут вызвать «скорую»…
– Не успейт, – кивнул сам себе Фримен.
– Что-то много проколов с этим Смитом.
Фримен ничего не ответил. Он просто чувствовал, как растет напряжение, которое со временем может превратиться в страх.
Они молча залезли в кар. Коммуникатор, который они забыли выключить, монотонно повторял:
– Первый, Второй, это База. Первый, Второй, это база…
– Слушаем.
– Удалось восстановить часть данных. Картинка не очень, стирали на совесть, но кое-что интересное есть.
– Вот черт! – ударил по приборной доске Фримен. – Зря, выходит, двоих порешили!
Хуч не высказал сожалений, все его мысли были сосредоточенны на изображении, которое получили его парни. Вот это был уже настоящий след.
ГЛАВА 7
Авторство термина «синдром менеджера» приписывают японским врачам. Считается, что именно они впервые сформулировали признаки и симптомы этого явления.
Существуют ли люди, которым везет всю жизнь? Смит не мог ответить на этот вопрос. Одно он осознавал четко: так как везло ему последнее время, ему не везло никогда. У него даже не было времени задаться некоторыми совершенно очевидными вопросами: каким образом ему удалось уйти от Охотников, почему так странно повел себя пистолет одного из них, что случилось с андроидом, который пытался то ли арестовать его, то ли убить и почему у человека, который странным образом подхватил его на «Дестере», такое неестественно белое лицо? Это был не просто белый цвет, его кожа не казалась выкрашенной белой краской или мелом… Скорее речь шла вообще об отсутствии цвета. И на этом лице сверкали ярко-голубые глаза. Совершенно нечеловеческое сочетание. Сочетание, которое наводило ужас. С другой стороны, Смит надеялся, что именно этот бледнолицый и мог ответить на многие из вопросов, на которые ему очень хотелось получить ответ, да времени не было.
Бледнолицый повернул к нему свое жуткое лицо, улыбнулся красными губами (очень красными!) и кивнул:
– Норткамп.
Смит посмотрел в окно. Внизу серел небольшой городишко. Приземистые, мышиного цвета бараки казались горсткой мусора, который смели в кучку, а совком подцепить забыли. Город вяло дымился, какими-то своими естественными нуждами. Что-то там варилось, парилось, работало, в общем, шла размеренная жизнь рабочего поселка.
От Норткампа вилась серая нитка шоссе, которая исчезала за зеленым холмом, видимо, обрываясь у завода, на котором работали его обитатели.
«Дестер» уверенно начал снижаться, вспарывая облака, как нож пуховую перину. Головокружительный спуск, и «Дестер» запетлял по беспорядочным переулкам, между безликих, как официальные речи, бараков. Их окна не отражали солнечный свет. Они поглощали его, отчего бараки казались квадратными мертвыми вселенными, утыканными черными дырами. Заглядывать в них не хотелось.
Наконец «Дестер» замедлил ход, выпустил колеса и покатил по мостовой. Редкие прохожие смотрели на него с изумлением, как на пришельца из чужих миров, внезапно вынырнувшего из параллельного мира. Одни из них застывали в почтительном восторге, другие смотрели хищно и жадно. Жители Норткампа большей частью были одеты в рабочую униформу завода, и отличить их друг от друга было практически невозможно. Но вида они были явно социально-опасного.
– У них ни один представитель власти и слова не вытянет. А уж если появится андроид, они его разберут на запчасти, – ухмыльнулся долговязый бледнолицый.
«Дестер» окончательно запутался среди бесконечных улиц, но неожиданно вынырнул у какой-то свалки, лихо обогнул ее и оказался среди заброшенных строений, по всей вероятности, бывших в лучшие времена казармами. Аэромобиль нырнул в проем, очертаниями напоминавший ворота и очутился в лабиринте облупившейся штукатурки, крошащегося кирпича и осыпавшихся углов. Смит подумал, что обратной дороги из этого забытого людьми места ему не найти.
Обратной дороги? Нет. Никогда. Потому что…
… Вот уж где вдоволь можно было поиграть в прятки. Захватывающие прятки. Такие прятки, когда спрятавшийся мечтает, чтобы его нашли, но знает, что его никогда не найдут. И рано или поздно он превратится в красную кирпичную пыль и сольется с этим пейзажем навсегда.
«Дестер» влетел в огромную брешь в стене бесформенного, как куча отбросов, строения и, подняв тучу пыли, остановился. Казалось, что аэромобиль сейчас чихнет.
– Приехали, – констатировал факт бледнолицый.
Они вылезли наружу. Помещение было пустым и необитаемым. Его пронизывали пыльные солнечные лучи, которые, казалось, можно было взять в руки.
– Куда ты меня привез?
Голубые глаза закатились куда-то за веки, лицо превратилось в сплошной белый блин. Смит даже отшатнулся. Не от страха, а, скорее, от отвращения.
– Ну ты даешь! Ты же хотел в Норткамп, вот и попал в Норткамп. Только это старый город. Он абсолютно заброшен. Здесь нас не найдут.
Бледнолицый отряхнул черный плащ, наброшенный на плечи, черный сюртук, сжимавший его узкую грудь и черные брюки, облепившие его костлявые донкихотские ноги. Одежда от пыли серела прямо на глазах.
– Пыльновато, но сойдет. Выбирать нам не приходится. Давай знакомиться?
Он протянул Смиту сухую, длинную ладонь. Смит осторожно пожал ее. Кожа его спасителя была шершавой и абсолютно сухой, как у ящерицы.
– Альгаймер.
– Смит.
– Это я знаю. А вот где твое «спасибо» за то, что я тебя спас?
– Хотелось бы знать, от кого.
Альгаймер снова закатил глаза в притворном удивлении. Смита передернуло. Это у него такая привычка или он нарочно пугает людей?
– Ото всех! Ты, парень, наделал дел. А теперь рассказывай, что там с Девятой?
– С какой Девятой?
– Да ладно, давай сработаем вместе. В твоем положении тебе необходим напарник, а лучше меня не найдешь.
Угроза! Он не Охотник, но это угроза.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Какая Девятая?
– Так, – лицо Альгаймера приняло озадаченное выражение, – давай разберемся. Ты Адам Смит. Восточная энергетическая. Специалист маркетингового отдела.
– Да, – не стал отпираться Смит, – совершенно верно.
– Так какого ты мне баки заливаешь! Возьмем Девятую вместе.
– Какую Девятую?
– Скважину!
– Не слышал о такой.
Смит начал обходить бледнолицего по кругу. Он делал это неосознанно, под влиянием инстинкта самосохранения.
– О ней пока никто не слышал. Ее открыла Первая энергетическая. А ты у них эти сведения спер. Поэтому за тобой и охотятся. Первая энергетическая хочет тебя убить. Они наверняка наняли Охотников. А когда у них не получилось тебя взять, объявили в розыск. Скорее всего, как убийцу, в этом случае Черный эскадрон может стрелять на поражение. Кстати, как тебе удалось уйти от Охотников?
Смит продолжал движение по кругу. Альгаймер поворачивался вслед за ним, как радар. Его лицо озарила внезапная догадка, на щеках заиграл бледный румянец.
– Ты псионик! Точно! И, наверное, крутой пси, если сумел облажать Охотников.
– Я? Псионик?
Внутри у Смита потеплело, как будто включили электроплитку и она начала нагреваться.
– Ты ошибаешься. Что тебе от меня надо?
– Я никогда не ошибаюсь, старик. Альгаймер фишку сечет. Ты – пси. С тобой можно любую скважину работать.
– Я не псионик. Это раз. И я не крал никаких секретов у Первой энергетической. Это два.
– Ладно. Ты не псионик. Но как ты тогда объяснишь вот это.
Рука бледнолицего вылетела из-под плаща. Сначала Смит не понял смысл этого прекрасного, равноускоренного движения. А затем он увидел серебристую ленту, которая стремительно приближалась к нему. Серебристое полотно по ходу движения начало краснеть. Сначала пурпур откусил острый кончик, а потом, как пожар, начал захватывать всю поверхность, продвигаясь к рукоятке. Энергонож! Смит застыл как парализованный. Он уже чувствовал, как раскаленный металл входит в его череп, прожигает насквозь и благополучно вылетает из затылка. Но… нож пролетел мимо. Буквально в сантиметре от щеки, обдав ее гудящим от разочарования жаром. Смит обернулся и увидел, как энергонож вошел в кирпичную стену по рукоять. Рукоятка заканчивала дрожание. По стене ползли капли оплавленного кирпича, которые тут же застывали гусеничными потеками.
– Ну? И как?
– Ты хотел убить меня?!
– Тебя, – Альгаймер рассмеялся необычно детским звонким смехом. – Тебя! Ты только что отклонил нож! Ты – кинетик. Черт, я никогда ничего подобного не видел!
– Ты лжешь. Ты просто промахнулся.
Смит двинулся на Альгаймера, даже не представляя, что он будет делать. Но после первого шага план созрел: завязать видимость борьбы, оттеснить его от машины, а затем вскочить за руль и попытаться удрать.
Или убить? Раздолбать его аэромобилем, так чтобы скелет превратился в груду паззлов!
– Э-э-э! – Альгаймер сделал шаг назад. – Я тебе ничего плохого не сделал. Я тебя спас, помнишь? Ты отклонил нож. Это ты сделал. Давай проверим. Давай ты его вытащишь из стены. Готов поспорить, он ляжет тебе прямо в руку. Ты прости, я не знал, что ты не знал, что ты – псионик.
– Что за чушь! – Смит начал злиться.
Волна чистой, как горная река, эмоций захлестнула его с головой.
– Этот нож?! – Он выбросил руку в направлении торчавшего в стене энергоножа. – Вырвать из стены?!
И тут ему в ладонь ударило что-то твердое. Смит обернулся и увидел энергонож, который уже остыл и теперь висел между его ладонью и пыльным полом. Он висел неподвижно, лишь едва заметно поводя кончиком из стороны в сторону. Он будто не хотел касаться пыльного пола в силу природной брезгливости. Смит посмотрел на свою ладонь, и тут же в ней оказался нож. Смит осторожно сжал пальцы. Детский, заливистый смех вернул его к жизни. Он посмотрел на Альгаймера.
– Круто! Уж если кому кого и бояться, так это мне тебя. Да-а… Теперь понятно, как тебе удалось обокрасть Первую энергетическую. Может, ты и сквозь стены ходишь? Нет, это невозможно, а вот телекинез… Слушай, ты, наверное, любой замок открыть можешь?
Смит завороженно смотрел на нож. Нож прильнул к его ладони, как нежный и ласковый зверек. Еще немного и замурлычит.
– Пойдем, – взял его за рукав Альгаймер, который внезапно оказался рядом с пугающей быстротой.
– Куда? – спросил Смит, сжимая послушный и верный энергонож.
– Ну не будем же мы здесь стоять до второго пришествия! Я привез тебя сюда неслучайно. У меня здесь нечто вроде убежища.
– Я так и не узнал, кто ты.
– Пойдем, я тебе все объясню.
Они пересекли пыльное помещение, и Альгаймер открыл ржавую скрипучую дверь. Смит предусмотрительно старался держаться сзади. Они очутились в небольшой комнатке, в дальнем углу которой темнел спуск в подвальное помещение. Альгаймер уверенно начал спускаться по крутым ступенькам вниз. Снова ржавая дверь, и они оказались в подвале. Альгаймер щелкнул пальцами, и зажегся неяркий красноватый свет. Смит огляделся.
Это была небольшая квадратная комната. Странно, но она создавала впечатление уюта. В дальнем углу небольшая кухня, обеденный стол, две кровати и рабочий стол с компьютером.
– Милости прошу в мою берлогу, – сказал Альгаймер и сел на ближайшую кровать, – есть будешь?
– Можно было бы, – согласился Смит, присаживаясь на другую кровать.
Альгаймер подошел к плите и начал вытаскивать что-то из мини-холодильника.
– Извини, разносолов у меня нет. Все консервированное. Стратегические запасы.
– Ну, так кто ты? И почему меня спас?
– Во-от, – удовлетворенно протянул Альгаймер, – наконец-то ты признал, что я тебя спас. Тушеная баранина с помидорами и бобы?
– Не отвлекайся, – Смит рассматривал энергонож. Вот если здесь нажать большим пальцем, то лезвие немедленно начинает нагреваться.
– Я старатель, – ответил Альгаймер, – частный старатель. Эти ваши энергетические компании захватили весь рынок. Самое большее, на что можно рассчитывать, – это на работу бурильщика. Для меня это унижение. Я не хочу работать бурильщиком. Я хочу собственную скважину, понимаешь. Пусть небольшую, но свою. Я мог бы передать ее по наследству.
– У тебя есть дети? – заинтересовался Смит. Он тщетно попытался представить себе жену бледнолицего.
– А почему наследство нужно обязательно оставлять детям?
На плите что-то зашкварчало. По комнате пополз аппетитный аромат.
– Можно, – продолжал Альгаймер, – оставить его кому угодно. Важен сам факт – тебе есть что оставить.
– Но можно купить акции компании…
– Не смеши. Акции – это бумажки, а скважина – это реальность. Буровая… Клиенты… Во время энергокризиса приятное повышение цен. И никаких собраний акционеров. Ты единственный владелец. Ну, как тебе перспектива?
– Но как можно украсть скважину? Я так понял, что она принадлежит Первой энергетической.
Альгаймер повернулся и посмотрел на Смита почти с любовью.
– Никому она не принадлежит. Никто еще не подал заявку. Ее только что нашли. И разработка еще не начата, если ты о законе Шерри. Так что мы можем начать эту разработку хоть сейчас. С твоими-то способностями.
– Я не совсем понял. У нас ведь нет оборудования, рабочих…
– Это я беру на себя. А тебе нужно только двигать предметы.
Смит был несколько растерян. Еще только что он был беглецом, а теперь ему предлагали партнерство.
Так не бывает. Бывает по-всякому. Но так – не бывает.
– Я тебе не верю.
– Ладно, давай есть.
Альгаймер поставил на стол две дымящиеся тарелки. Коричневое мясо и красные дольки помидор, казалось, источали какой-то дурманящий аромат. Уж не подсыпал ли он туда каких-нибудь наркотиков?
Они сели за стол и, вооружившись ложками, принялись за еду. Вкус баранины с овощами показался Смиту божественным. Только теперь он понял, как долго не ел. Альгаймер тем временем вынул из холодильника два стакана холодного сока и поставил их на стол.
– Почему ты мне не веришь?
– Откуда ты знал, что я буду именно в Кортфилдзе и именно в это время? Откуда ты вообще знал, что меня преследуют?
– Я в этом бизнесе очень давно. У меня есть свои агенты. Я нелегально прослушиваю полицейскую волну. Когда этот параноик Палп сделал заявление на задержание подозрительной личности, я сразу помчался в Кортфилдз. Мне повезло, что я залег в Норткампе.
Смиту эти объяснения показались убедительными.
– Ну что, выпьем? – стакан Альгаймера взмыл в воздух, как сигнальная ракета.
– А про лицо?
Стакан плавно опустился на место. Альгаймер помрачнел.
– Про лицо… Я похож на смерть?
Он вздохнул.
– Одно я тебе могу сказать точно. Оно не всегда было таким. Попал я очень давно в одну неприятную историю. Ну тебе это еще предстоит узнать. Не сейчас, ладно?
Смит поднял стакан. Они чокнулись. Красно-оранжевая жидкость приятно обожгла горло. Смит с удовольствием сглотнул. Когда сок достиг желудка, Смит вздрогнул. И посмотрел на Альгаймера. Альгаймер наблюдал за ним с напряженным интересом. Его глаза стали темно-синими. Смит почувствовал, как холодеет, его конечности начали неметь. Он хотел закричать, но рот только открылся. Воздух из легких не выходил. Они просто не могли его вытолкнуть, потому что были парализованы. Альгаймер расслабился.
– Ты узнаешь про мое лицо, очень скоро.
Он встал и открыл замаскированный в стене чуланчик, с лихорадочной торопливостью стал вынимать оттуда какие-то шланги, приборы, похожие на осциллограф и совсем непонятные приспособления.
Смит попытался бороться с холодом. И ощутил, что ему это удается. Он просто бросил навстречу ледяному безмолвию жар мартена. Альгаймер, почувствовав что-то неладное, быстро обернулся. И увидел. Изо рта Смита вытекала красно-оранжевая струя, но вытекала медленно и казалась вязкой, как зубная паста. Она была неровная, перекрученная, как струя из крана, в котором нелады с прокладкой. Она выползала, словно Смит рождал какое-то неведомое существо, блестящее от покрывающей его слизи. Альгаймер не мог оторвать взгляда от этого зрелища. Он почти наслаждался им. Наконец показался хвост красно-оранжевой змеи. Она еще немного повисела в воздухе и резко рухнула вниз, разбившись в лепешку о бетонный пол. Во все стороны полетели брызги, похожие на спасательные капсулы взорвавшегося корабля. Альгаймер завороженно смотрел на расплывающуюся лужу. Когда он поднял глаза, то увидел, как перед ним раскаляется энергонож, как его съедает пурпурная лихорадка. Бледное лицо опалило жаром. Альгаймер отпрянул, понимая, что вряд ли ему удастся спастись в маленьком, замкнутом пространстве. Смит все еще ничего не мог сказать. Он только жадно вдыхал воздух. Альгаймер посмотрел на свои приспособления и усмехнулся:
– Не вышло.
В это время раздался страшный удар. На пол с грохотом рухнула железная дверь.
ГЛАВА 8
Одной из самых частых жалоб больных является жалоба на головную боль. Среди цефалгий лидирующее положение занимают головные боли напряжения – 50—80%.
Мирт и Биш сидели в комнате отдыха кабинета Биша. Сейчас он был наполнен ароматом свежего кофе. Чашки красовались на столе перед ними. Биш рассматривал как всегда воспаленные глаза Мирта, которые хотели спрятаться за огромными мешками и там отоспаться.
– Ну? – спросил он, отхлебнув кофе. – Ты утверждал, что это простые технические трудности, небольшая авария. Что говорят разведчики?
– Они говорят, что потребуются дополнительные расходы.
Биш поставил чашку на стол.
– Как ты думаешь, они просто хотят денег, почуяв, что мы получим неплохую добычу, или здесь реальные неприятности?
– Да просто денег хотят. Обычное дело. Для нас это не расходы, особенно если учесть те прибыли, которые мы…
– Что-то у тебя все очень просто, Мирт. Все очень просто никогда не бывает. Даже люди умирают непросто.
Мирт вздохнул и опустил глаза. Бишу на мгновение показалось, что они сейчас выпадут из глазниц, настолько он выглядел усталым.
– Теперь о прибыли, которую мы якобы получим. Пока мы не можем даже начать разработку. Так что говорить о том, что все просто… Откуда у тебя такая уверенность? Или ты просто хочешь усыпить мою бдительность?
– Ты по-прежнему считаешь меня Крысой?
– Мирт, дружище, об этом и речи быть не может. Я слишком давно тебя знаю. Но может быть, ты кому-то проговорился? Вспомни?
Биш подался вперед, сверля своего вице-президента глазами.
– Ну, давай, вспомни. Я чувствую, что ты что-то не договариваешь, что-то тебя гложет. И успокоить ты, прежде всего, хочешь не меня, а себя. «Все будет, нормально, все просто…» Брось, совершенно ясно, что у нас реальная проблема. И дело тут не в Разведчиках, а в том, что Восточная энергетическая каким-то образом узнала про Девятую. Они не дадут нам покоя. Там тоже те еще сосунки сидят. Они живьем могут съесть любого. Напряги извилины. Вспоминай.
– Может, Порч? – Вяло предложил Мирт.
Биш вскочил. Его темперамент никогда не позволял ему долго сидеть на одном месте. Именно поэтому все его доклады и отчеты были предельно лаконичными. Сидеть на заседаниях больше полутора часов он не мог просто физически. Он не любил кино, театры и балет потому, что там нужно было сидеть не менее двух часов. С ума сойти можно! Биш прошелся по комнате. Когда он находился в движении, ему очень легко думалось. То ли шаги задавали особый ритм, который совпадал с резонансами его мозга, то ли причина была скрыта в чем-то еще, он не знал.
– Порч! Порч, конечно, зануда и прохиндей, но это не его мотив. Если бы он узнал об утечке информации, он бы тут же потребовал назначения расследования, нашел бы Крысу и собственноручно ее распял. Единственная болезнь Порча – это паранойя. Как все неумные люди, он всегда боится, что его обманут. Часами будет торговаться и перебирать товар, пока наконец ему не всучат самый плохой. Нет, это не он.
– Почему же тогда именно он поднял этот вопрос на собрании? – Не сдавался Мирт.
Его кофе, к которому он так и не притронулся, обреченно остывал, выдыхая слабейщие струйки пара. Вместе с ними безвозвратно улетучивался аромат.
– Кто-то сказал ему.
– Кто?
– Тот, кто сдал информацию.
Биш снова заметался по комнате, как шарик в пинг-понге.
– И ведь именно в Восточную! Именно в Восточную! Ни в Ист-Вест, ни в Тотал Энерджи, в Восточную! Это означает, что он владеет всей информацией, всей!
У Мирта зазвонил телефон. Он нехотя вынул его, посмотрел на дисплей, не заметив, что краем глаза информацию на нем зацепил нависший над ним Биш.
– Да, – устало ответил Мирт, – уже не надо?
В голосе Мирта прозвучало неподдельное удивление.
– Ты же еще месяц назад на коленях стоял. Нашел? Мне бы так легко находить деньги. Ну что ж, рад за тебя. Нет, я занят по горло. Извини, в другой раз.
Телефон Мирта нырнул в складки его всегда мешковатого и мятого костюма. Он поднял глаза. Перед ним, глядя на него в упор, уперев руки в бока, стоял Биш. Его поза не предвещала ничего хорошего. Со школьных времен Мирт помнил, что это поза предшествовала жестокой драке, а в драке Биша никогда не смущал ни рост, ни вес, ни возраст противника. Он бился насмерть, и это пугало многих его противников.
– Что? – Спросил Мирт, попытавшись придать своему лицу невинное выражение.
Но лицо отказывалось ему служить, оно, как и все тело, хотело спать. Мирт с трудом подавил вздох.