– Ждем вас в эту субботу к семи часам, – проговорила я с загадочной улыбкой. – Если не придете, я разыщу вас, свяжу и сама привезу к ней.
Бридж рассмеялся, помолчал и кивнул.
– Прихватить что-нибудь с собой? – на всякий случай спросил он.
– Не нужно, всего будет в изобилии. Ну, до встречи!
Я выпорхнула из кабинета, помахала рукой на прощание Бетти Джо, которая наверняка уже успела сообщить кому-нибудь из своих подруг о моем неожиданном визите в контору Бриджа Уилкинса, и побежала назад к Бьюджи, жмурясь от яркого солнца.
– Ты виделась с Бриджем? – спросила она, укладывая малыша в коляску.
– Да, – кивнула я. – Теперь мне нужно поскорее добраться до «Пейдж» и сообщить всем «барышням», что в субботу вечером мы устраиваем вечеринку.
Мы устремились в обратный путь. Теперь впереди шагала я, а Бьюджи едва поспевала за мной со своей коляской. С моих губ не сходила лукавая улыбка.
– Не забудь внести в список Бьюджи, Дэви, Бью Старшего и Уэнди, – напомнила я Питеру, который записывал под мою диктовку имена гостей.
В столовую, держа в руках записную книжку, вошла Мэгс и сообщила всем присутствующим, устраиваясь за столом рядом с Бев:
– Я только что разговаривала с Мардж Уайтфилд. Она сказала, что Бетти Джо Аллен растрезвонила на весь город, что сегодня днем ты побывала в их конторе.
– Она слышала разговор Порции с Бриджем? – нахмурившись, спросила Бев. – О субботней вечеринке хотя бы словом обмолвилась?
– Нет. – Мэгс покачала головой. – Иначе она бы в первую очередь рассказала о ней Мардж.
Я ткнула пальцем в листок бумаги, на котором Питер аккуратно записывал имена приглашенных, и сказала:
– Включи в список Мардж Уайтфилд, Бетти Джо Аллен и Элана, ее мужа.
– Элана Аллена? – Питер усмехнулся. – Забавно!
– Пиши! Не отвлекайся! – сурово сказала я. – Главное, никого не забыть. Мэгс! Вы уже придумали, что мы скажем Вере?
– Это же твоя прощальная вечеринка, вот ты и пошевели мозгами, – невозмутимо ответила за Мэгс Бев.
– Моя прощальная вечеринка? – с изумлением глядя на нее, переспросила я.
– Ах, да не все ли равно, по какому поводу устраивается эта вечеринка! – махнув рукой, сказала Мэгс. —Главное, чтобы всем было весело на ней! И чтобы потом в городе еще долго вспоминали добрым словом славную семейку «барышень» Фаллон! – Она мелодично рассмеялась.
– Но ведь ты же действительно уедешь через пару недель, – сказала Бев. – Так почему бы нам не отметить это заранее?
Ответить ей мне было нечего, она всегда сражала меня наповал своей убийственной логикой. Поэтому я пожала плечами и буркнула:
– Верно! Почему бы и нет? Бев хлопнула по столу ладонью:
– Значит, решено! – Она встала, расправила плечи и величественно удалилась.
Мэгс и Питер обменялись многозначительными взглядами.
– В чем дело? – спросила я.
Питер встал из-за стола и сказал, не глядя на меня:
– Схожу-ка я за своим пиджаком, чтобы проводить тебя до дома.
Когда он выскользнул из комнаты, я посмотрела на Мэгс:
– Что вы опять замышляете? Почему у вас заговорщицкий вид?
– Видишь ли, деточка, – промолвила она нараспев, – я бы посоветовала тебе поговорить с Бев. Обстоятельно...
– Поговорить с Бев? И о чем же?
– Возможно, ты этого не заметила, поскольку Бев умело это скрывала, но она очень расстроена тем, что ты скоро от нас уедешь.
– Ты это серьезно? – спросила я, начиная кое-что понимать. – Из-за этого она дулась на меня все лето? Из-за того, что осенью я уеду от вас в Сиракьюс?
– Бев человек старой закалки, она считает, что дети, закончившие учебу в колледже, обязаны вернуться домой. Как я ни пыталась втолковать ей, что теперь другие времена, она упрямо стоит на своем. Ты же знаешь ее характер. Почему бы тебе самой не поговорить с ней?
– Ты готова, Порция? – спросил Питер, вернувшийся в столовую.
– Хорошо, я непременно поговорю с ней! – Я чмокнула Мэгс в щеку и улыбнулась. – Но позже, не сегодня. Сначала мне надо закончить кое-какие другие дела, поважнее. Пошли, Питер!
Почти всю дорогу до моего временного прибежища мы с Питером молчали, лишь изредка выражая свое восхищение густым ароматом клевера, которым был насыщен воздух, и обмениваясь мнениями о списке приглашенных на вечеринку.
И только у дверей магазина я наконец собралась с духом и сказала:
– Питер, не торопись уходить. Нам надо поговорить...
Он кивнул и натянуто улыбнулся:
– Судя по такому вступлению, разговор предстоит не из приятных.
– Извини, – сказала я. – Но тебе придется меня выслушать.
– Ладно, говори! – Питер нахмурился.
Я вздохнула и достала из кармана жакета обитую бархатом коробочку, которую вот уже несколько дней носила с собой, выжидая подходящего момента.
– По-моему, ты сам уже все понял. Он взял у меня коробочку и сказал:
– Да, мне все ясно. Разговаривать в общем-то и незачем.
– Нет, Питер, тебе ничего не может быть ясно! – воскликнула я. – Потому что я сама только недавно все осознала!
– А теперь хочешь просветить и меня? – с кривой ухмылкой проговорил он. – Это для тебя так важно?
Да, черт бы его побрал, это было важно для меня. Я чувствовала себя обязанной все объяснить ему. Набрав полную грудь воздуха, я стала произносить монолог, который готовила с тех пор, как мы вернулись из Тускалусы.
– Ты, Питер, замечательный человек. Ты добрый, всегда хорошо ко мне относился. У меня к тебе нет никаких претензий.
– Начало хорошее, – заметил он. – Продолжай!
– Я долго размышляла о том, что ты мне сказал. Особенно о том, что из-за меня ты чувствовал себя неудачником. И пришла к выводу, что ты прав. Так все и было.
– Мне не следовало обвинять во всем только тебя, Порция! – возразил он, мотнув головой. – Это было нечестно с моей стороны...
– Нет, Питер, все было правильно! – леребила его я.
На глаза у меня навернулись слезы.
– Я поступала так сознательно.
Он молча посмотрел на меня, поморгал и спросил:
– Это как же? Что значит «сознательно»?
– Это значит, что я смалодушничала! – Я запнулась и проглотила ком, подкативший к горлу. Мне было трудно говорить Питеру такие горькие слова, потому что он заслуживал лучшего отношения. – Это значит, что я тебя не любила, но не желала признать, что именно в этом суть всех наших проблем. И постепенно, сама того не осознавая, я вынудила тебя покинуть меня. Мною двигало мое взбунтовавшееся подсознание.
Питер уставился на витрину магазина, которую мы с ним оформляли вдвоем. На его лице читалась мучительная борьба чувств.
– Я не совсем тебя понимаю, – с тяжелым вздохом наконец произнес он. – Ты серьезно говоришь, что никогда меня не любила? Вообще никогда? Ни капельки?
Я бы с радостью утешила его уже только ради того, чтобы он не выглядел совершенно убитым и не чувствовал себя раздавленным моим признанием. Но Питер был достоин того, чтобы знать правду. И я ему ее высказала:
– Я хотела тебя полюбить. Я пыталась. У меня не было видимых причин, по которым я не смогла бы тебя полюбить. Ты достоин быть любимым, Питер!
– Только избавь меня, пожалуйста, от этой чепухи, Порция! – поморщился он. – Обойдемся без сантиментов.
– Извини, – сказала я. – Но лучше тебя у меня никого не было. Я не понимала, что значит любить кого-то. Я была привязана к тебе и думала, что это и есть любовь. Мне просто не с чем было сравнить свои чувства. И я искренне заблуждалась.
– А сейчас, значит, прозрела? Теперь у тебя появился наконец объект для сравнения?
Я промолчала.
– И давно ты поняла это? Я рассмеялась.
– Это любопытный вопрос! Что именно тебя интересует: когда я разобралась в своих чувствах или же когда набралась мужества, чтобы признаться себе в этом?
– Я рад, что даже теперь тебя не покидает чувство юмора, – угрюмо буркнул Питер. – Но мне совершенно не до шуток.
– Прости, – сказала я, уловив неподдельную горечь в его голосе. – Мне действительно жаль, что так получилось.
– Мне тоже, – сказал он, повернулся и пошел в направлении дома «барышень». Проводив его взглядом до угла, я повернулась и стала подниматься по лестнице к себе.
Глава 14
Бридж рассмеялся, помолчал и кивнул.
– Прихватить что-нибудь с собой? – на всякий случай спросил он.
– Не нужно, всего будет в изобилии. Ну, до встречи!
Я выпорхнула из кабинета, помахала рукой на прощание Бетти Джо, которая наверняка уже успела сообщить кому-нибудь из своих подруг о моем неожиданном визите в контору Бриджа Уилкинса, и побежала назад к Бьюджи, жмурясь от яркого солнца.
– Ты виделась с Бриджем? – спросила она, укладывая малыша в коляску.
– Да, – кивнула я. – Теперь мне нужно поскорее добраться до «Пейдж» и сообщить всем «барышням», что в субботу вечером мы устраиваем вечеринку.
Мы устремились в обратный путь. Теперь впереди шагала я, а Бьюджи едва поспевала за мной со своей коляской. С моих губ не сходила лукавая улыбка.
– Не забудь внести в список Бьюджи, Дэви, Бью Старшего и Уэнди, – напомнила я Питеру, который записывал под мою диктовку имена гостей.
В столовую, держа в руках записную книжку, вошла Мэгс и сообщила всем присутствующим, устраиваясь за столом рядом с Бев:
– Я только что разговаривала с Мардж Уайтфилд. Она сказала, что Бетти Джо Аллен растрезвонила на весь город, что сегодня днем ты побывала в их конторе.
– Она слышала разговор Порции с Бриджем? – нахмурившись, спросила Бев. – О субботней вечеринке хотя бы словом обмолвилась?
– Нет. – Мэгс покачала головой. – Иначе она бы в первую очередь рассказала о ней Мардж.
Я ткнула пальцем в листок бумаги, на котором Питер аккуратно записывал имена приглашенных, и сказала:
– Включи в список Мардж Уайтфилд, Бетти Джо Аллен и Элана, ее мужа.
– Элана Аллена? – Питер усмехнулся. – Забавно!
– Пиши! Не отвлекайся! – сурово сказала я. – Главное, никого не забыть. Мэгс! Вы уже придумали, что мы скажем Вере?
– Это же твоя прощальная вечеринка, вот ты и пошевели мозгами, – невозмутимо ответила за Мэгс Бев.
– Моя прощальная вечеринка? – с изумлением глядя на нее, переспросила я.
– Ах, да не все ли равно, по какому поводу устраивается эта вечеринка! – махнув рукой, сказала Мэгс. —Главное, чтобы всем было весело на ней! И чтобы потом в городе еще долго вспоминали добрым словом славную семейку «барышень» Фаллон! – Она мелодично рассмеялась.
– Но ведь ты же действительно уедешь через пару недель, – сказала Бев. – Так почему бы нам не отметить это заранее?
Ответить ей мне было нечего, она всегда сражала меня наповал своей убийственной логикой. Поэтому я пожала плечами и буркнула:
– Верно! Почему бы и нет? Бев хлопнула по столу ладонью:
– Значит, решено! – Она встала, расправила плечи и величественно удалилась.
Мэгс и Питер обменялись многозначительными взглядами.
– В чем дело? – спросила я.
Питер встал из-за стола и сказал, не глядя на меня:
– Схожу-ка я за своим пиджаком, чтобы проводить тебя до дома.
Когда он выскользнул из комнаты, я посмотрела на Мэгс:
– Что вы опять замышляете? Почему у вас заговорщицкий вид?
– Видишь ли, деточка, – промолвила она нараспев, – я бы посоветовала тебе поговорить с Бев. Обстоятельно...
– Поговорить с Бев? И о чем же?
– Возможно, ты этого не заметила, поскольку Бев умело это скрывала, но она очень расстроена тем, что ты скоро от нас уедешь.
– Ты это серьезно? – спросила я, начиная кое-что понимать. – Из-за этого она дулась на меня все лето? Из-за того, что осенью я уеду от вас в Сиракьюс?
– Бев человек старой закалки, она считает, что дети, закончившие учебу в колледже, обязаны вернуться домой. Как я ни пыталась втолковать ей, что теперь другие времена, она упрямо стоит на своем. Ты же знаешь ее характер. Почему бы тебе самой не поговорить с ней?
– Ты готова, Порция? – спросил Питер, вернувшийся в столовую.
– Хорошо, я непременно поговорю с ней! – Я чмокнула Мэгс в щеку и улыбнулась. – Но позже, не сегодня. Сначала мне надо закончить кое-какие другие дела, поважнее. Пошли, Питер!
Почти всю дорогу до моего временного прибежища мы с Питером молчали, лишь изредка выражая свое восхищение густым ароматом клевера, которым был насыщен воздух, и обмениваясь мнениями о списке приглашенных на вечеринку.
И только у дверей магазина я наконец собралась с духом и сказала:
– Питер, не торопись уходить. Нам надо поговорить...
Он кивнул и натянуто улыбнулся:
– Судя по такому вступлению, разговор предстоит не из приятных.
– Извини, – сказала я. – Но тебе придется меня выслушать.
– Ладно, говори! – Питер нахмурился.
Я вздохнула и достала из кармана жакета обитую бархатом коробочку, которую вот уже несколько дней носила с собой, выжидая подходящего момента.
– По-моему, ты сам уже все понял. Он взял у меня коробочку и сказал:
– Да, мне все ясно. Разговаривать в общем-то и незачем.
– Нет, Питер, тебе ничего не может быть ясно! – воскликнула я. – Потому что я сама только недавно все осознала!
– А теперь хочешь просветить и меня? – с кривой ухмылкой проговорил он. – Это для тебя так важно?
Да, черт бы его побрал, это было важно для меня. Я чувствовала себя обязанной все объяснить ему. Набрав полную грудь воздуха, я стала произносить монолог, который готовила с тех пор, как мы вернулись из Тускалусы.
– Ты, Питер, замечательный человек. Ты добрый, всегда хорошо ко мне относился. У меня к тебе нет никаких претензий.
– Начало хорошее, – заметил он. – Продолжай!
– Я долго размышляла о том, что ты мне сказал. Особенно о том, что из-за меня ты чувствовал себя неудачником. И пришла к выводу, что ты прав. Так все и было.
– Мне не следовало обвинять во всем только тебя, Порция! – возразил он, мотнув головой. – Это было нечестно с моей стороны...
– Нет, Питер, все было правильно! – леребила его я.
На глаза у меня навернулись слезы.
– Я поступала так сознательно.
Он молча посмотрел на меня, поморгал и спросил:
– Это как же? Что значит «сознательно»?
– Это значит, что я смалодушничала! – Я запнулась и проглотила ком, подкативший к горлу. Мне было трудно говорить Питеру такие горькие слова, потому что он заслуживал лучшего отношения. – Это значит, что я тебя не любила, но не желала признать, что именно в этом суть всех наших проблем. И постепенно, сама того не осознавая, я вынудила тебя покинуть меня. Мною двигало мое взбунтовавшееся подсознание.
Питер уставился на витрину магазина, которую мы с ним оформляли вдвоем. На его лице читалась мучительная борьба чувств.
– Я не совсем тебя понимаю, – с тяжелым вздохом наконец произнес он. – Ты серьезно говоришь, что никогда меня не любила? Вообще никогда? Ни капельки?
Я бы с радостью утешила его уже только ради того, чтобы он не выглядел совершенно убитым и не чувствовал себя раздавленным моим признанием. Но Питер был достоин того, чтобы знать правду. И я ему ее высказала:
– Я хотела тебя полюбить. Я пыталась. У меня не было видимых причин, по которым я не смогла бы тебя полюбить. Ты достоин быть любимым, Питер!
– Только избавь меня, пожалуйста, от этой чепухи, Порция! – поморщился он. – Обойдемся без сантиментов.
– Извини, – сказала я. – Но лучше тебя у меня никого не было. Я не понимала, что значит любить кого-то. Я была привязана к тебе и думала, что это и есть любовь. Мне просто не с чем было сравнить свои чувства. И я искренне заблуждалась.
– А сейчас, значит, прозрела? Теперь у тебя появился наконец объект для сравнения?
Я промолчала.
– И давно ты поняла это? Я рассмеялась.
– Это любопытный вопрос! Что именно тебя интересует: когда я разобралась в своих чувствах или же когда набралась мужества, чтобы признаться себе в этом?
– Я рад, что даже теперь тебя не покидает чувство юмора, – угрюмо буркнул Питер. – Но мне совершенно не до шуток.
– Прости, – сказала я, уловив неподдельную горечь в его голосе. – Мне действительно жаль, что так получилось.
– Мне тоже, – сказал он, повернулся и пошел в направлении дома «барышень». Проводив его взглядом до угла, я повернулась и стала подниматься по лестнице к себе.
Глава 14
Не успела я сделать и двух шагов по газону, как высокие тонкие каблуки моих плетеных босоножек увязли в грунте. Но отступать к заднему крыльцу было поздно: в саду собрались уже почти все гости. Привстав на цыпочки, я посмотрела поверх их голов на улыбающуюся Мэгс, которая разговаривала с Бриджем, и, поймав ее взгляд, помахала рукой. Она помахала мне в ответ.
Неделя прошла в напряженной подготовке к субботнему торжеству, выстраивании хитроумных планов и плетении интриг. И, как это ни странно, занятая этим непривычным для себя делом, я легко перенесла бегство из Трули своих мужчин: Питера в Бостон и Йена в Лондон.
Отъезд Питера всех огорчил, но был воспринят как неизбежный и своевременный. Исчезновение же англичанина вообще не комментировалось, все притворились, что в скором времени о нем никто и не вспомнит, как об изображении, мелькнувшем и погасшем на экране радара.
Так мне, во всяком случае, хотелось бы думать. На самом же деле мои мысли то и дело возвращались к Йену. Он представлялся мне в полете через Атлантический океан, с бокалом отменного коктейля в руке, в котором он пытался утопить свои воспоминания обо мне. Его мечтательный взгляд был устремлен в иллюминатор.
Чтобы не утонуть окончательно в своих сентиментальных фантазиях, я с головой ушла в гадание на картах Таро о своем будущем, в волнения по поводу обмана своей любимой тети Веры и приготовления к вечеринке.
У меня за спиной скрипнула дверь черного хода, и в сад вышла Бев. На ней был красивый голубой шерстяной жакет.
– Она уже догадалась? – спросила у нее я.
– Пока только что-то заподозрила и теперь гадает на картах.
Я удовлетворенно кивнула: Вера была в своем репертуаре.
– А ты готова?
– А как же! – самодовольно сказала Бев и показала мне «любовную аптечку». После этого, обменявшись многозначительными взглядами, мы в соответствии с планом разошлись по своим позициям: Бев подошла к столу с напитками, а я – к Бриджу.
– Бридж, я так рада видеть вас у нас! – воскликнула я, приблизившись к нему.
– И я тоже рад тебя видеть, малышка! – с улыбкой ответил он. – Сегодня такой чудесный вечер!
– Как по заказу, – добавила Мэгс, подмигнув мне.
– Напитки уже охлаждены, можно открывать вечеринку. – Я по-свойски подмигнула Бриджу.
– У меня такое ощущение, – шутливо нахмурил он брови, – словно вы, дамы, что-то замышляете против меня.
Я похлопала его по плечу и начала было нести какую-то чепуху о погоде, как вдруг у Бриджа вытянулось и слегка побледнело лицо. Я тоже напряглась и обернулась.
На заднем крыльце стояла Вера. Одетая в длинное голубое облегающее платье, подчеркивающее достоинства ее фигуры, она выглядела прекрасно. Ее лучистый взгляд был устремлен на Бриджа. Он тоже не сводил с нее восхищенных глаз.
Я дернула Мэгс за рукав и прошептала:
– Немедленно приведи ее сюда, пока она не струсила и не убежала!
Мэгс выхватила у Бриджа его почти полный бокал с пивом и сказала:
– Позволь мне принести тебе свежего, с пеной!
Он и бровью не повел. Мэгс заторопилась к дому, лавируя в толпе гостей. На полпути к крыльцу она застыла на месте, потому что Вера вдруг шагнула вперед. Мэгс обернулась, улыбнулась мне и залпом осушила бокал, который держала в руке. Бев расплылась в улыбке. Вера подошла к нам.
– Посмотри, кто пришел на мою прощальную вечеринку! – сказала я, изобразив невинную улыбку.
– Вот это сюрприз! – воскликнула Вера, окинув меня выразительным взглядом. Затем она взглянула на Бриджа и с улыбкой проворковала: – Привет!
– Вера, – сдавленно произнес он и машинально поднес руку, только что державшую бокал, ко рту. Но тут же тупо уставился на свои пальцы, сжимающие воздух, вздохнул и закусил губу. На лбу у него выступила испарина.
– Ну где же Мэгс со свежим пивом? – заволновалась я, отступив от него на пару шагов. – Удивительно, как она еще до сих пор не потеряла собственную голову! Я мигом вернусь! А вы пока побеседуйте!
Я побежала к Мэгс, стоящей возле столика с напитками.
– Ну как они там? – спросила я у Бев, чтобы не оборачиваться. – Воркуют?
Бев улыбнулась и кивнула.
– По-моему, дело в шляпе, – удовлетворенно сказала Мэгс.
– Не будем торопиться с выводами! – остановила ее мудрая Бев.
– Наполните скорее бокал для Бриджа пивом! – потребовала я.
– Уже сделано! – сказала Мэгс. – Я сама его отнесу.
– И не задерживайся там, сразу же возвращайся! – крикнула я ей вслед.
Мэгс показала мне жестом, что все будет о'кей, и ускорила шаг, виляя бедрами, но не расплескивая при этом пиво.
– По-моему, наш план удался, – порадовалась я.
– Плюнь, чтобы не сглазить! – нахмурившись, сказала Бев.
Я отступила от нее на шаг, скрестила на груди руки и пристально взглянула ей в глаза.
– Что ты уставилась на меня, деточка? – спокойно заметила Бев. – Говори прямо, что у тебя на уме.
Я не выдержала и улыбнулась, охваченная волной горячей любви к этой старой чокнутой перечнице.
– Вообще-то я собиралась прочесть тебе мораль, – сказала я. – Напомнить, что хватит учить меня уму-разуму и пора прекратить совать свой нос в мои дела. Мне тридцать лет, и я имею право самостоятельно решать, как и где мне жить дальше. Тебе пора понять, что настали иные времена, и перестать на меня злиться.
– Мне все понятно! – кивнула Бев, пожевав губами. – Ты разговаривала с Мэгс.
– Я чувствую, что тебе действительно не помешало бы прополоскать свои мозги! – в сердцах вскричала я. – Ты все лето капризничала, как маленькая девочка!
Бев нахмурила брови, приготовившись дать мне гневную отповедь. Но я упредила ее, вскинув руку.
– Спокойно, Бев, не горячись! Дело в том, что я пересмотрела свои планы на ближайшее будущее. В Сиракьюс я возвращаться пока не собираюсь, разумеется, не ради тебя, а по иным соображениям. Так что не задирай нос и не пытайся и впредь поучать меня.
Губы Бев наконец-то растянулись в улыбке, а ее взгляд потеплел. Она посмотрела в сторону воркующих голубков – Бриджа и Веры – и спросила:
– Ну и каковы же твои планы на ближайшее будущее?
– Пока что весьма неопределенные, – призналась я, дрогнув под ее внимательным взглядом. – Во-первых, я решила изменить тему своей диссертации. Во-вторых, буду вынуждена отказаться от работы на кафедре. В-третьих, уступлю Ронде свою квартиру в Сиракьюсе – в конце концов, сейчас она ей нужнее.
– С тобой все ясно, ты совсем спятила, – подытожила Бев.
Я пропустила эту реплику мимо ушей, сочтя ее за очередную шпильку, и продолжала:
– Я знаю, что вам требуется торговый агент для «Пейдж». Если моя кандидатура вас устраивает, то я с удовольствием поработаю некоторое время с вами. А жить буду там же, где и теперь, в квартирке над магазином. У меня появится наконец время, чтобы на досуге поразмышлять о своей жизни. Мы будем лакомиться фондю на девичьих посиделках. В общем, я стану полноправной «барышней» Фаллон.
Лицо Бев оставалось бесстрастным. Я погрозила ей пальцем и добавила:
– Но все это вовсе не означает, что я останусь с вами навсегда. Если мне когда-нибудь вдруг придет в голову снова сбежать из Трули, советую тебе вести себя, как подобает леди, и не закатывать мне истерик. Мне надоели все эти твои косые взгляды, язвительные реплики, многозначительные вздохи и высокомерные поучения. Нам пора жить дружно! Ты согласна?
Бев величественно кивнула, откинулась на спинку стула и долго молчала. Наконец, когда мое терпение почти иссякло, она кивнула на бутылку джина, стоящую по правую руку от меня, и сказала:
– Надо выпить по глоточку по такому случаю!
Я улыбнулась и поднялась, чтобы приготовить для нас обеих по бокалу джина со льдом и тоником.
– За «барышень» Фаллон! – провозгласила я тост. Бев согласно кивнула, взяла свой бокал, и мы с ней чокнулись. Я обняла Бев за плечи и поцеловала ее в щеку.
– Я люблю тебя, бабушка!
Бев прищурилась, глубоко вздохнула и спросила:
– Это кто здесь, интересно, бабушка?
Мы рассмеялись и сделали по большому глотку.
Предварительную уборку территории, где происходило шумное веселье, мы закончили к двум часам ночи. Встреча Веры и Бриджа не привела к их уединенью в спальне, так что пока аптечка им не пригодилась. Однако Бридж дал нам слово, что придет к нам на ужин в воскресенье. А Вера отправилась спать с улыбкой на лице, что само по себе было доброй приметой.
Пожалуй, даже вещим знаком.
Мэгс и Бев единодушно сочли вечеринку чрезвычайно успешной и уговорили меня остаться у них ночевать. Но даже несмотря на приятные ощущения от нашей победы, я долго не могла уснуть и до рассвета беспокойно ворочалась в постели, осаждаемая видениями о полете Йена в Лондон.
Ему не следовало туда улетать. Почему он не догадался об этом? Неужели он настолько туп? С другой стороны, мне ли рассуждать о тупости? Картины нашей совместной работы в сарае чередовались эпизодами той первой незабываемой ночи, которую мы с ним провели в одной кровати. Может быть, подумалось мне, следовало в тот вечер прихватить с собой не две, а три бутылки вина? Тогда, возможно, дело не ограничилось бы разговорами. Вспомнился мне и поцелуй под дождем, и яркие звезды на темном небосводе, которыми мы любовались, молча сидя на веранде. И многое другое...
Видения не оставляли меня до половины шестого, пока я наконец не поняла, что уснуть уже не смогу и Йен не материализуется из полумрака. Забытье могла принести мне только работа в «Пейдж». Я вскочила, оделась и пешком отправилась через шесть кварталов в наш семейный книжный магазин, аккуратно перешагивая каждую трещину в асфальте.
Погруженная в свои размышления, я не заметила автомобиля Йена, стоявшего напротив «Пейдж», спокойно вошла в магазин и стала варить себе кофе в баре. Звонок колокольчика над входом заставил меня вздрогнуть и обернуться.
В дверях стоял Йен. Его пиджак был помят, волосы взъерошены, глаза покраснели. В общем, он никогда еще не казался мне таким обаятельным, как в этот миг.
– Сейчас только шесть утра, – сообщила я, не придумав ничего поумнее, и приказала своему сердцу угомониться. Но оно продолжало выплясывать в моей груди какой-то дикарский танец.
– Я знаю, – сказал Йен и, кивнув в сторону переулка, добавил: – Я сижу на ступеньках у твоей квартиры с одиннадцати вечера. – Он взъерошил свои волосы и улыбнулся.
Выходит, он тоже не спал этой ночью. Это означало, что шансы у нас равные. Йен пристально посмотрел на меня и отвернулся. Но я успела заметить, что взгляд у него какой-то затравленный.
– Рад, что у тебя все хорошо, – заявил он. – Я немного волновался из-за того, что ты долго ко мне не заглядывала.
– Я была у «барышень», – виновато пролепетала я. – Вчера мы устраивали в саду вечеринку в честь моего отъезда.
– А Питер на ней был? – спросил Йен.
– Нет, – покачала я головой. – Он позавчера уехал. Йен облегченно вздохнул и улыбнулся.
Я шагнула ему навстречу. Он тоже сделал шаг вперед.
– А как же твой самолет? – спросила я.
– Самолет улетел без меня.
– Я ничего не понимаю! – воскликнул я.
– В самом деле?
– Почему ты не улетел в Лондон, Йен? – В моей голове еще не развеялся туман от недосыпания.
Он сунул руки в карманы и стал покачиваться на каблуках, словно провинившийся ученик, вызванный для объяснений к директору школы.
– Понимаешь, – наконец произнес он, – я собрал в дорогу чемоданы, но внезапно вспомнил, что мне надо завершить одно важное дело... – Он выразительно взглянул на меня.
– Какое может быть у тебя важное дело в Трули? – спросила я, пытаясь изобразить на лице удивление, хотя на самом деле начинала кое о чем догадываться. Но мне хотелось услышать это от него. Выставлять себя полной дурой я больше не собиралась. Во всем штате Джорджия не хватило бы фондю, чтобы подсластить очередную пилюлю отказа от Йена Беккета.
Он вынул руки из карманов, что было добрым знаком, и сказал:
– Я вспомнил, что мы так и не провели в «Пейдж» моей встречи с читателями.
– Чего мы не провели здесь? – переспросила я, не поверив своим ушам, которые внезапно запылали.
– Встречи с читателями, – повторил он. – Я ведь обещал, что подпишу все свои нераспроданные книги, имеющиеся у вас на складе. Профессионал обязан держать свое слово. Прости мне мою забывчивость, Порция!
– Мне все понятно, – сказала я, повернулась и стала наливать в чашки кофе. Пододвинув одну чашку Йену, я села на стул и молча уставилась на него. Он продолжал переминаться с ноги на ногу. – Твой кофе остынет, – напомнила ему я.
Йен взял со стойки чашку, подул на кофе, снова поставил чашку на стойку и подошел ко мне поближе.
– Если ты сможешь простить меня, – сказал он, глядя мне в глаза, – то мы прямо сейчас обсудим детали.
– Твоей встречи с читателями? – хмыкнула я. Он кивнул, и я ощутила тепло его дыхания.
– Не стоит откладывать это мероприятие, – добавил Йен. – Не знаю, долго ли я смогу еще ждать.
Он коснулся губами моей щеки.
– И сколько же времени осталось у тебя в запасе для проведения этого мероприятия? – спросила я, погладив его по щеке кончиками пальцев. Щека оказалась колючей.
Йен нежно взял меня за кисть и поцеловал мне руку.
– Видишь ли, Порция, у меня имеются кое-какие обязательства в Англии. Я должен прочитать лекцию студентам университета. Поэтому утром в понедельник мне придется улететь. Но я смогу вернуться сюда через неделю. В крайнем случае через две. Ты сможешь меня дождаться? Без тебя это мероприятие вряд ли будет успешным.
– По странному стечению обстоятельств, – сказала я, – мой отъезд из Трули откладывается. На неопределенное время.
– Как? – Йен удивленно вскинул брови. – Ты не возвращаешься в Сиракьюс?
– Нет, – покачала я головой. – Защита моей диссертации тоже откладывается. Я решила изменить тему.
Он улыбнулся и с очевидным недоверием воскликнул:
– Только не говори, что ты решила писать о загадке Марло!
Я не сдержала улыбки. Йен сжал мою руку и расхохотался.
– В таком случае приглашаю тебя отправиться вместе со мной в Лондон! Уверен, твоя семья сумеет обойтись без тебя, пока ты будешь искать доказательства своей гипотезы.
– А после того, как я их найду, мы все-таки вернемся в Трули и организуем распродажу твоих книг, подписанных автором?
– Книги я могу подписать где угодно, – сказал Йен, лукаво улыбнувшись.
Я покачала головой.
– Нет, так не пойдет. Мне надо знать, что произойдет потом.
– Понимаю! – Йен рассмеялся. – У тебя все должно быть продумано заранее.
Он наклонился ко мне и добавил, понизив голос:
– К твоему сведению, мне предложили взять в аренду ферму Бэббов на любой срок.
– Иными словами, даже на неопределенный? – спросила я.
Йен поцеловал меня и сказал:
– Даже на неопределенно долгий.
И тотчас же в атмосфере произошел разряд. Проклятое тефлоновое покрытие с треском лопнуло и рассыпалось на кусочки. Теперь уже ничто не могло разлучить нас с Йеном!
Обняв Йена за плечи, я нежно поцеловала его в губы и погладила по мягким волосам. Сердце мое билось ровно и спокойно, как бы подсказывая, что торопить события уже не нужно.
И впервые в жизни я ему поверила.
Неделя прошла в напряженной подготовке к субботнему торжеству, выстраивании хитроумных планов и плетении интриг. И, как это ни странно, занятая этим непривычным для себя делом, я легко перенесла бегство из Трули своих мужчин: Питера в Бостон и Йена в Лондон.
Отъезд Питера всех огорчил, но был воспринят как неизбежный и своевременный. Исчезновение же англичанина вообще не комментировалось, все притворились, что в скором времени о нем никто и не вспомнит, как об изображении, мелькнувшем и погасшем на экране радара.
Так мне, во всяком случае, хотелось бы думать. На самом же деле мои мысли то и дело возвращались к Йену. Он представлялся мне в полете через Атлантический океан, с бокалом отменного коктейля в руке, в котором он пытался утопить свои воспоминания обо мне. Его мечтательный взгляд был устремлен в иллюминатор.
Чтобы не утонуть окончательно в своих сентиментальных фантазиях, я с головой ушла в гадание на картах Таро о своем будущем, в волнения по поводу обмана своей любимой тети Веры и приготовления к вечеринке.
У меня за спиной скрипнула дверь черного хода, и в сад вышла Бев. На ней был красивый голубой шерстяной жакет.
– Она уже догадалась? – спросила у нее я.
– Пока только что-то заподозрила и теперь гадает на картах.
Я удовлетворенно кивнула: Вера была в своем репертуаре.
– А ты готова?
– А как же! – самодовольно сказала Бев и показала мне «любовную аптечку». После этого, обменявшись многозначительными взглядами, мы в соответствии с планом разошлись по своим позициям: Бев подошла к столу с напитками, а я – к Бриджу.
– Бридж, я так рада видеть вас у нас! – воскликнула я, приблизившись к нему.
– И я тоже рад тебя видеть, малышка! – с улыбкой ответил он. – Сегодня такой чудесный вечер!
– Как по заказу, – добавила Мэгс, подмигнув мне.
– Напитки уже охлаждены, можно открывать вечеринку. – Я по-свойски подмигнула Бриджу.
– У меня такое ощущение, – шутливо нахмурил он брови, – словно вы, дамы, что-то замышляете против меня.
Я похлопала его по плечу и начала было нести какую-то чепуху о погоде, как вдруг у Бриджа вытянулось и слегка побледнело лицо. Я тоже напряглась и обернулась.
На заднем крыльце стояла Вера. Одетая в длинное голубое облегающее платье, подчеркивающее достоинства ее фигуры, она выглядела прекрасно. Ее лучистый взгляд был устремлен на Бриджа. Он тоже не сводил с нее восхищенных глаз.
Я дернула Мэгс за рукав и прошептала:
– Немедленно приведи ее сюда, пока она не струсила и не убежала!
Мэгс выхватила у Бриджа его почти полный бокал с пивом и сказала:
– Позволь мне принести тебе свежего, с пеной!
Он и бровью не повел. Мэгс заторопилась к дому, лавируя в толпе гостей. На полпути к крыльцу она застыла на месте, потому что Вера вдруг шагнула вперед. Мэгс обернулась, улыбнулась мне и залпом осушила бокал, который держала в руке. Бев расплылась в улыбке. Вера подошла к нам.
– Посмотри, кто пришел на мою прощальную вечеринку! – сказала я, изобразив невинную улыбку.
– Вот это сюрприз! – воскликнула Вера, окинув меня выразительным взглядом. Затем она взглянула на Бриджа и с улыбкой проворковала: – Привет!
– Вера, – сдавленно произнес он и машинально поднес руку, только что державшую бокал, ко рту. Но тут же тупо уставился на свои пальцы, сжимающие воздух, вздохнул и закусил губу. На лбу у него выступила испарина.
– Ну где же Мэгс со свежим пивом? – заволновалась я, отступив от него на пару шагов. – Удивительно, как она еще до сих пор не потеряла собственную голову! Я мигом вернусь! А вы пока побеседуйте!
Я побежала к Мэгс, стоящей возле столика с напитками.
– Ну как они там? – спросила я у Бев, чтобы не оборачиваться. – Воркуют?
Бев улыбнулась и кивнула.
– По-моему, дело в шляпе, – удовлетворенно сказала Мэгс.
– Не будем торопиться с выводами! – остановила ее мудрая Бев.
– Наполните скорее бокал для Бриджа пивом! – потребовала я.
– Уже сделано! – сказала Мэгс. – Я сама его отнесу.
– И не задерживайся там, сразу же возвращайся! – крикнула я ей вслед.
Мэгс показала мне жестом, что все будет о'кей, и ускорила шаг, виляя бедрами, но не расплескивая при этом пиво.
– По-моему, наш план удался, – порадовалась я.
– Плюнь, чтобы не сглазить! – нахмурившись, сказала Бев.
Я отступила от нее на шаг, скрестила на груди руки и пристально взглянула ей в глаза.
– Что ты уставилась на меня, деточка? – спокойно заметила Бев. – Говори прямо, что у тебя на уме.
Я не выдержала и улыбнулась, охваченная волной горячей любви к этой старой чокнутой перечнице.
– Вообще-то я собиралась прочесть тебе мораль, – сказала я. – Напомнить, что хватит учить меня уму-разуму и пора прекратить совать свой нос в мои дела. Мне тридцать лет, и я имею право самостоятельно решать, как и где мне жить дальше. Тебе пора понять, что настали иные времена, и перестать на меня злиться.
– Мне все понятно! – кивнула Бев, пожевав губами. – Ты разговаривала с Мэгс.
– Я чувствую, что тебе действительно не помешало бы прополоскать свои мозги! – в сердцах вскричала я. – Ты все лето капризничала, как маленькая девочка!
Бев нахмурила брови, приготовившись дать мне гневную отповедь. Но я упредила ее, вскинув руку.
– Спокойно, Бев, не горячись! Дело в том, что я пересмотрела свои планы на ближайшее будущее. В Сиракьюс я возвращаться пока не собираюсь, разумеется, не ради тебя, а по иным соображениям. Так что не задирай нос и не пытайся и впредь поучать меня.
Губы Бев наконец-то растянулись в улыбке, а ее взгляд потеплел. Она посмотрела в сторону воркующих голубков – Бриджа и Веры – и спросила:
– Ну и каковы же твои планы на ближайшее будущее?
– Пока что весьма неопределенные, – призналась я, дрогнув под ее внимательным взглядом. – Во-первых, я решила изменить тему своей диссертации. Во-вторых, буду вынуждена отказаться от работы на кафедре. В-третьих, уступлю Ронде свою квартиру в Сиракьюсе – в конце концов, сейчас она ей нужнее.
– С тобой все ясно, ты совсем спятила, – подытожила Бев.
Я пропустила эту реплику мимо ушей, сочтя ее за очередную шпильку, и продолжала:
– Я знаю, что вам требуется торговый агент для «Пейдж». Если моя кандидатура вас устраивает, то я с удовольствием поработаю некоторое время с вами. А жить буду там же, где и теперь, в квартирке над магазином. У меня появится наконец время, чтобы на досуге поразмышлять о своей жизни. Мы будем лакомиться фондю на девичьих посиделках. В общем, я стану полноправной «барышней» Фаллон.
Лицо Бев оставалось бесстрастным. Я погрозила ей пальцем и добавила:
– Но все это вовсе не означает, что я останусь с вами навсегда. Если мне когда-нибудь вдруг придет в голову снова сбежать из Трули, советую тебе вести себя, как подобает леди, и не закатывать мне истерик. Мне надоели все эти твои косые взгляды, язвительные реплики, многозначительные вздохи и высокомерные поучения. Нам пора жить дружно! Ты согласна?
Бев величественно кивнула, откинулась на спинку стула и долго молчала. Наконец, когда мое терпение почти иссякло, она кивнула на бутылку джина, стоящую по правую руку от меня, и сказала:
– Надо выпить по глоточку по такому случаю!
Я улыбнулась и поднялась, чтобы приготовить для нас обеих по бокалу джина со льдом и тоником.
– За «барышень» Фаллон! – провозгласила я тост. Бев согласно кивнула, взяла свой бокал, и мы с ней чокнулись. Я обняла Бев за плечи и поцеловала ее в щеку.
– Я люблю тебя, бабушка!
Бев прищурилась, глубоко вздохнула и спросила:
– Это кто здесь, интересно, бабушка?
Мы рассмеялись и сделали по большому глотку.
Предварительную уборку территории, где происходило шумное веселье, мы закончили к двум часам ночи. Встреча Веры и Бриджа не привела к их уединенью в спальне, так что пока аптечка им не пригодилась. Однако Бридж дал нам слово, что придет к нам на ужин в воскресенье. А Вера отправилась спать с улыбкой на лице, что само по себе было доброй приметой.
Пожалуй, даже вещим знаком.
Мэгс и Бев единодушно сочли вечеринку чрезвычайно успешной и уговорили меня остаться у них ночевать. Но даже несмотря на приятные ощущения от нашей победы, я долго не могла уснуть и до рассвета беспокойно ворочалась в постели, осаждаемая видениями о полете Йена в Лондон.
Ему не следовало туда улетать. Почему он не догадался об этом? Неужели он настолько туп? С другой стороны, мне ли рассуждать о тупости? Картины нашей совместной работы в сарае чередовались эпизодами той первой незабываемой ночи, которую мы с ним провели в одной кровати. Может быть, подумалось мне, следовало в тот вечер прихватить с собой не две, а три бутылки вина? Тогда, возможно, дело не ограничилось бы разговорами. Вспомнился мне и поцелуй под дождем, и яркие звезды на темном небосводе, которыми мы любовались, молча сидя на веранде. И многое другое...
Видения не оставляли меня до половины шестого, пока я наконец не поняла, что уснуть уже не смогу и Йен не материализуется из полумрака. Забытье могла принести мне только работа в «Пейдж». Я вскочила, оделась и пешком отправилась через шесть кварталов в наш семейный книжный магазин, аккуратно перешагивая каждую трещину в асфальте.
Погруженная в свои размышления, я не заметила автомобиля Йена, стоявшего напротив «Пейдж», спокойно вошла в магазин и стала варить себе кофе в баре. Звонок колокольчика над входом заставил меня вздрогнуть и обернуться.
В дверях стоял Йен. Его пиджак был помят, волосы взъерошены, глаза покраснели. В общем, он никогда еще не казался мне таким обаятельным, как в этот миг.
– Сейчас только шесть утра, – сообщила я, не придумав ничего поумнее, и приказала своему сердцу угомониться. Но оно продолжало выплясывать в моей груди какой-то дикарский танец.
– Я знаю, – сказал Йен и, кивнув в сторону переулка, добавил: – Я сижу на ступеньках у твоей квартиры с одиннадцати вечера. – Он взъерошил свои волосы и улыбнулся.
Выходит, он тоже не спал этой ночью. Это означало, что шансы у нас равные. Йен пристально посмотрел на меня и отвернулся. Но я успела заметить, что взгляд у него какой-то затравленный.
– Рад, что у тебя все хорошо, – заявил он. – Я немного волновался из-за того, что ты долго ко мне не заглядывала.
– Я была у «барышень», – виновато пролепетала я. – Вчера мы устраивали в саду вечеринку в честь моего отъезда.
– А Питер на ней был? – спросил Йен.
– Нет, – покачала я головой. – Он позавчера уехал. Йен облегченно вздохнул и улыбнулся.
Я шагнула ему навстречу. Он тоже сделал шаг вперед.
– А как же твой самолет? – спросила я.
– Самолет улетел без меня.
– Я ничего не понимаю! – воскликнул я.
– В самом деле?
– Почему ты не улетел в Лондон, Йен? – В моей голове еще не развеялся туман от недосыпания.
Он сунул руки в карманы и стал покачиваться на каблуках, словно провинившийся ученик, вызванный для объяснений к директору школы.
– Понимаешь, – наконец произнес он, – я собрал в дорогу чемоданы, но внезапно вспомнил, что мне надо завершить одно важное дело... – Он выразительно взглянул на меня.
– Какое может быть у тебя важное дело в Трули? – спросила я, пытаясь изобразить на лице удивление, хотя на самом деле начинала кое о чем догадываться. Но мне хотелось услышать это от него. Выставлять себя полной дурой я больше не собиралась. Во всем штате Джорджия не хватило бы фондю, чтобы подсластить очередную пилюлю отказа от Йена Беккета.
Он вынул руки из карманов, что было добрым знаком, и сказал:
– Я вспомнил, что мы так и не провели в «Пейдж» моей встречи с читателями.
– Чего мы не провели здесь? – переспросила я, не поверив своим ушам, которые внезапно запылали.
– Встречи с читателями, – повторил он. – Я ведь обещал, что подпишу все свои нераспроданные книги, имеющиеся у вас на складе. Профессионал обязан держать свое слово. Прости мне мою забывчивость, Порция!
– Мне все понятно, – сказала я, повернулась и стала наливать в чашки кофе. Пододвинув одну чашку Йену, я села на стул и молча уставилась на него. Он продолжал переминаться с ноги на ногу. – Твой кофе остынет, – напомнила ему я.
Йен взял со стойки чашку, подул на кофе, снова поставил чашку на стойку и подошел ко мне поближе.
– Если ты сможешь простить меня, – сказал он, глядя мне в глаза, – то мы прямо сейчас обсудим детали.
– Твоей встречи с читателями? – хмыкнула я. Он кивнул, и я ощутила тепло его дыхания.
– Не стоит откладывать это мероприятие, – добавил Йен. – Не знаю, долго ли я смогу еще ждать.
Он коснулся губами моей щеки.
– И сколько же времени осталось у тебя в запасе для проведения этого мероприятия? – спросила я, погладив его по щеке кончиками пальцев. Щека оказалась колючей.
Йен нежно взял меня за кисть и поцеловал мне руку.
– Видишь ли, Порция, у меня имеются кое-какие обязательства в Англии. Я должен прочитать лекцию студентам университета. Поэтому утром в понедельник мне придется улететь. Но я смогу вернуться сюда через неделю. В крайнем случае через две. Ты сможешь меня дождаться? Без тебя это мероприятие вряд ли будет успешным.
– По странному стечению обстоятельств, – сказала я, – мой отъезд из Трули откладывается. На неопределенное время.
– Как? – Йен удивленно вскинул брови. – Ты не возвращаешься в Сиракьюс?
– Нет, – покачала я головой. – Защита моей диссертации тоже откладывается. Я решила изменить тему.
Он улыбнулся и с очевидным недоверием воскликнул:
– Только не говори, что ты решила писать о загадке Марло!
Я не сдержала улыбки. Йен сжал мою руку и расхохотался.
– В таком случае приглашаю тебя отправиться вместе со мной в Лондон! Уверен, твоя семья сумеет обойтись без тебя, пока ты будешь искать доказательства своей гипотезы.
– А после того, как я их найду, мы все-таки вернемся в Трули и организуем распродажу твоих книг, подписанных автором?
– Книги я могу подписать где угодно, – сказал Йен, лукаво улыбнувшись.
Я покачала головой.
– Нет, так не пойдет. Мне надо знать, что произойдет потом.
– Понимаю! – Йен рассмеялся. – У тебя все должно быть продумано заранее.
Он наклонился ко мне и добавил, понизив голос:
– К твоему сведению, мне предложили взять в аренду ферму Бэббов на любой срок.
– Иными словами, даже на неопределенный? – спросила я.
Йен поцеловал меня и сказал:
– Даже на неопределенно долгий.
И тотчас же в атмосфере произошел разряд. Проклятое тефлоновое покрытие с треском лопнуло и рассыпалось на кусочки. Теперь уже ничто не могло разлучить нас с Йеном!
Обняв Йена за плечи, я нежно поцеловала его в губы и погладила по мягким волосам. Сердце мое билось ровно и спокойно, как бы подсказывая, что торопить события уже не нужно.
И впервые в жизни я ему поверила.