Он был готов проглотить собственный язык.
– Короче! – громко заявил он. – Если ты мне сорвешь встречу…
За дверью наступила тишина.
– Джилли… ты меня слышишь… я пошутил… я глупо пошутил!
Он обозрел гостиную, выдержанную в серебристых тонах, и обратил внимание на гору сумок, которые Джилли умудрилась приобрести за то короткое время, пока он встречался с коллегами по партии.
– Ты купила красивые вещи? – спросил он с тайной надеждой, что она клюнет на его лесть.
– Единственное, чего мне не хватает, так это еще одной татуировки, – услышал он.
– Какой татуировки? – удивился он.
Он выдохнул воздух и закрыл глаза. Она была непредсказуемой. Он всего ожидал, но еще одной татуировки! И где же, интересно знать? На какой части тела? Он стал вспоминать те части, которые видел. Спина – нет, спина очень деликатное место, шея – бросается в глаза, ноги – ноги божественные, остались руки. «Значит, руки», – решил он.
– А где ты сделала татуировку? – спросил Рори.
– Сам увидишь, – ответила Джилли.
«Все, – подумал он, – это конец. Если она появится в облегающем платье телесного цвета… или в лосинах… или…» У него не хватило фантазии, и ему стало плохо. Неужели она испоганила свою прекрасную кожу каким-то вульгарным рисунком? Рори пришел в бешенство. Мегера!
– Что? – спросил он хрипло. Джилли его о чем-то спрашивала.
– Как по-твоему, сколько мне надеть колец?
Он все еще находился под впечатлением фантазий на тему «Тело Джилли» и поэтому не сразу понял, о чем она его спрашивает.
– Сережки? – спросил он упавшим голосом.
– И сережки тоже. Мне украшать лицо?
– Нет! Нет! – Рори дернул дверную ручку.
– Милый, тебе не плохо? – спросила Джилли.
– А эти украшения… они видны, заметны на лице?..
– Нет, только на моем языке, – пояснила Джилли. Рори впал в отчаяние. Это было выше его сил. Вдруг он услышал:
– Да я шучу, шучу! И о языке тоже.
Он готов был убить ее. Но это было слишком просто. Он стал придумывать казни и пришел к выводу, что ему не видать сенаторского кресла.
– Джилли, – сказал он злым голосом, – я не в настроении шутить!
Она засмеялась и открыла дверь.
Он сделал шаг назад. Не из-за того, что оправдались его худшие опасения, а потому что она выглядела ослепительно. Джилли закружилась на высоких каблуках. «Вот что сделает мне карьеру», – пронеслось у него в голове.
– Ну что скажешь? – спросила она.
– Ты великолепна… – выдавил он из себя злым тоном.
На ней был черный смокинг с атласными вставками по бокам, белая рубашка и красный галстук. Волосы были собраны на затылке и повязаны бархатной лентой, в ушах – жемчужные сережки, а лак на ногтях – золотистого цвета.
– Ну не сердись, – сказала она. – Я шутила… А смокинг из коллекции Билла Блэсса тысяча девятьсот семидесятого года.
Рори проглотил язык. То, что этот костюм действительно из коллекции Билла Блэсса, он не сомневался. И его не шокировало то, что Джилли была одета в классический костюм, его шокировало то, что даже в нем она была так сексуальна, что он дал себе слово не смотреть ни на одну женщину в течение всего вечера и не давать Джилли с кем-либо разговаривать.
– Да, дорогая. Честно говоря, не ожидал. Нам пора. – Их уже, несомненно, ждали. Они спустились в лифте на первый этаж, перешли в другую башню. И поднялись на тридцать седьмой этаж, где находился ресторан. В течение всего этого времени Рори старался не смотреть на Джилли – не из-за того, что его что-то не устраивало в ее внешнем виде, а из-за того, что он боялся не удержаться – она ему необычайно нравилась в этом костюме. Он вел себя так странно, что Джилли забеспокоилась:
– Мне надо было надеть что-то другое?
– Нет, – отвечал он односложно, стараясь не смотреть на нее.
Мешал клерк в лифте, иначе Джилли рисковала быть зацелованной до смерти. В глубине души Рори восхищался смелостью и находчивостью Джилли. «У нее хороший вкус, – думал он. – И она понравится сенатору. Хо-хо-хо… то ли еще будет…»
Метрдотель встретил их у лифта. Он кивнул Рори и одарил Джилли профессиональной улыбкой. В ответ Джилли обворожительно улыбнулась (так показалось Рори), и у нее на щеках появились знакомые ему ямочки. Рори воспользовался ситуацией и, придерживая Джилли под локоть (нарушая их договор), прошел следом за метрдотелем, который привел их в отдельный зал, где находились сливки демократической партии. Он все еще боялся, что Джилли не произведет должного впечатления на сенатора.
– Джилли… – пробормотал он, и она оглянулась, улыбаясь своими красивыми полными губами. – Я всегда рядом и помогу тебе…
Она не успела удивиться, как раздался голос:
– А вот и вы! Проходите, проходите!
Чарли Джэкс собственной персоной поднялся, чтобы проводить их к Бенджамину Фитцпатрику. Он был явно навеселе и совсем не походил на того чопорного политика, каким его знал Рори. Джилли последовала за Рори. В зале было несколько групп людей. Все пили коктейли. Джилли остановилась. Сенатор разговаривал со стоявшей рядом с ним женщиной. В следующее мгновение он повернулся к ним. Рори задержал дыхание. На морщинистом лице сенатора ничего нельзя было прочитать. Он передал кому-то свой бокал, двигался очень быстро и четко, не прихрамывая, ничто не говорило о его застарелом артрите – подарке долгих лет службы на флоте. Рори видел, как напряглись плечи Джилли, и пожалел, что привел ее сюда. Он понимал, что сейчас с позором будет изгнан из этого общества. Сенатор слыл поборником морали.
Вдруг сенатор улыбнулся.
– Бог мой! – воскликнул он. – Джиллиан Бакстер. Какими судьбами. А… я догадываюсь, что в этом виноват ваш жених.
К удивлению Рори, Джилли улыбнулась. На ее щеках обозначились ямочки, и она ответила:
– Зовите меня Джилли Скай, дядя Фитц. – Сенатор протянул руки:
– Как бы ты себя ни называла, добро пожаловать, милая девочка. – Он прижал ее к своей груди, а Джилли засмеялась, обнимая его в ответ.
Ошеломленный Рори едва не проглотил язык. Кто-то сунул ему в руку бокал с коктейлем, а потом сказал:
– Ты выглядишь очумело. – Это был Чарли Джэкс. – Я понятия не имею, кем доводится твоя невеста сенатору, но мне кажется, что ты и сам не знаешь, с кем ты резвился все это время.
Грэг остановился возле магазина «Вещи прошлого». Темнело. Он заглушил двигатель и посмотрел на Ким, стараясь прочесть на ее лице ответ на собственное признание. Он притронулся к ней и почувствовал, что Ким окаменела.
– Я не шучу… – сказал он.
– Мне кажется, у нас ничего не получится… – ответила Ким.
– Если бы ты сказала мне об этом четыре года назад, я бы тебе поверил, – признался он, – но теперь я знаю себя…
– Грэг… Грэг, ты сам не понимаешь, что творишь. – Ее голос звучал печально.
– Я полюбил тебя сразу, – сказал он. – И с тех пор у меня было время понять себя.
– Зато я себя не понимаю, – произнесла Ким. – Я не прежняя Ким. Спасибо Джилли…
– Джилли! Опять эта Джилли?! У тебя хорошая подруга.
– Да, – согласилась Ким, не усматривая в его словах ни иронии, ни надменности. – Она многому меня научила.
Грэг вспомнил о том, как Ким зарабатывает себе на жизнь. Признаться, он не ожидал, что Ким сможет найти себя в учебе и работе.
– Я целиком на твоей стороне, – сказал он.
– Странно… – произнесла она. – Мне кажется, не пристало наследнику моего бывшего мужа признаваться в своих слабостях, тем более что тебе даже не надо шевелить пальцем, чтобы сделать карьеру. Для тебя в жизни все готово заранее.
– Это не моя вина, – возразил Грэг.
– А чья? – с удивлением спросила Ким.
– Так устроен мир…
– Значит, это плохой мир! – с горечью воскликнула Ким.
Он никогда не слышал, чтобы она так бурно выражала свои чувства.
– Да, – согласился он, – но что мне делать?
– Я знала, ты не поймешь, – сказала Ким. – Конечно, мое замужество было большой глупостью. Я потеряла дочь. Но меня больше невозможно купить. Я другая. Я независимая. Если бы я только понимала, какие бумаги подписываю, я бы не сидела здесь с тобой.
Грэг сжал зубы.
– Родерик… Он поступил подло.
– Наверное, я это заслужила! – воскликнула Ким.
– Не говори глупостей! – остановил ее Грэг.
– Ты мне не нужен, – сказала Ким. – У меня все есть: работа, моя подруга…
Внезапно Грэг спросил с подозрением в голосе:
– А мужчина?
– Тебя волнуют такие пустяки? – удивилась Ким. Грэг с досады ударил кулаком в стекло машины. Мысль о том, что у нее кто-то есть, приводила его в бешенство.
– Ким, – он схватил ее за руку, – скажи, у тебя никого нет?
– Никого нет, – ответила она спокойно. – И никого не будет.
– Я тебя не понял…
– Это означает, что мне не до мужчин… Я не хочу секса…
– Почему? – удивился он.
– Во мне все умерло… – Ее голос был таким бесстрастным, что ему показалось, что он не расслышал.
Грэг покачал головой в совершенном недоумении.
– Я помню, в Кэйдвотере ты была так сексуальна, но даже не позволяла прикоснуться к себе.
– Тогда все твои ухаживания и разговоры были больше, чем предательство моего мужа. Но с тех пор как я рассталась с Айрис, я потеряла часть себя… Правда, сегодня мне показалось, что Айрис разбудила во мне материнские чувства… Я тебе благодарна за эту встречу…
– И ты мне больше ничего не хочешь сказать? – спросил Грэг.
– Прости меня, – попросила она, – но все, что я тебе рассказала, – это правда… Ты мне безразличен.
Ее слова были как пощечина. Щеки Грэга вспыхнули. Найти и потерять ее… А ведь он рассчитывал совсем на другой разговор. Все его старания ни к чему не привели.
– Ким… – сказал он.
Но Ким открыла дверцу машины и вышла из нее.
– Ты уверена, что правильно поступаешь? – спросил он.
– Я теперь действую так, как чувствую, – ответила она. – Прощай.
Она взглянула на спящую Айрис и ушла.
Глава 11
– Короче! – громко заявил он. – Если ты мне сорвешь встречу…
За дверью наступила тишина.
– Джилли… ты меня слышишь… я пошутил… я глупо пошутил!
Он обозрел гостиную, выдержанную в серебристых тонах, и обратил внимание на гору сумок, которые Джилли умудрилась приобрести за то короткое время, пока он встречался с коллегами по партии.
– Ты купила красивые вещи? – спросил он с тайной надеждой, что она клюнет на его лесть.
– Единственное, чего мне не хватает, так это еще одной татуировки, – услышал он.
– Какой татуировки? – удивился он.
Он выдохнул воздух и закрыл глаза. Она была непредсказуемой. Он всего ожидал, но еще одной татуировки! И где же, интересно знать? На какой части тела? Он стал вспоминать те части, которые видел. Спина – нет, спина очень деликатное место, шея – бросается в глаза, ноги – ноги божественные, остались руки. «Значит, руки», – решил он.
– А где ты сделала татуировку? – спросил Рори.
– Сам увидишь, – ответила Джилли.
«Все, – подумал он, – это конец. Если она появится в облегающем платье телесного цвета… или в лосинах… или…» У него не хватило фантазии, и ему стало плохо. Неужели она испоганила свою прекрасную кожу каким-то вульгарным рисунком? Рори пришел в бешенство. Мегера!
– Что? – спросил он хрипло. Джилли его о чем-то спрашивала.
– Как по-твоему, сколько мне надеть колец?
Он все еще находился под впечатлением фантазий на тему «Тело Джилли» и поэтому не сразу понял, о чем она его спрашивает.
– Сережки? – спросил он упавшим голосом.
– И сережки тоже. Мне украшать лицо?
– Нет! Нет! – Рори дернул дверную ручку.
– Милый, тебе не плохо? – спросила Джилли.
– А эти украшения… они видны, заметны на лице?..
– Нет, только на моем языке, – пояснила Джилли. Рори впал в отчаяние. Это было выше его сил. Вдруг он услышал:
– Да я шучу, шучу! И о языке тоже.
Он готов был убить ее. Но это было слишком просто. Он стал придумывать казни и пришел к выводу, что ему не видать сенаторского кресла.
– Джилли, – сказал он злым голосом, – я не в настроении шутить!
Она засмеялась и открыла дверь.
Он сделал шаг назад. Не из-за того, что оправдались его худшие опасения, а потому что она выглядела ослепительно. Джилли закружилась на высоких каблуках. «Вот что сделает мне карьеру», – пронеслось у него в голове.
– Ну что скажешь? – спросила она.
– Ты великолепна… – выдавил он из себя злым тоном.
На ней был черный смокинг с атласными вставками по бокам, белая рубашка и красный галстук. Волосы были собраны на затылке и повязаны бархатной лентой, в ушах – жемчужные сережки, а лак на ногтях – золотистого цвета.
– Ну не сердись, – сказала она. – Я шутила… А смокинг из коллекции Билла Блэсса тысяча девятьсот семидесятого года.
Рори проглотил язык. То, что этот костюм действительно из коллекции Билла Блэсса, он не сомневался. И его не шокировало то, что Джилли была одета в классический костюм, его шокировало то, что даже в нем она была так сексуальна, что он дал себе слово не смотреть ни на одну женщину в течение всего вечера и не давать Джилли с кем-либо разговаривать.
– Да, дорогая. Честно говоря, не ожидал. Нам пора. – Их уже, несомненно, ждали. Они спустились в лифте на первый этаж, перешли в другую башню. И поднялись на тридцать седьмой этаж, где находился ресторан. В течение всего этого времени Рори старался не смотреть на Джилли – не из-за того, что его что-то не устраивало в ее внешнем виде, а из-за того, что он боялся не удержаться – она ему необычайно нравилась в этом костюме. Он вел себя так странно, что Джилли забеспокоилась:
– Мне надо было надеть что-то другое?
– Нет, – отвечал он односложно, стараясь не смотреть на нее.
Мешал клерк в лифте, иначе Джилли рисковала быть зацелованной до смерти. В глубине души Рори восхищался смелостью и находчивостью Джилли. «У нее хороший вкус, – думал он. – И она понравится сенатору. Хо-хо-хо… то ли еще будет…»
Метрдотель встретил их у лифта. Он кивнул Рори и одарил Джилли профессиональной улыбкой. В ответ Джилли обворожительно улыбнулась (так показалось Рори), и у нее на щеках появились знакомые ему ямочки. Рори воспользовался ситуацией и, придерживая Джилли под локоть (нарушая их договор), прошел следом за метрдотелем, который привел их в отдельный зал, где находились сливки демократической партии. Он все еще боялся, что Джилли не произведет должного впечатления на сенатора.
– Джилли… – пробормотал он, и она оглянулась, улыбаясь своими красивыми полными губами. – Я всегда рядом и помогу тебе…
Она не успела удивиться, как раздался голос:
– А вот и вы! Проходите, проходите!
Чарли Джэкс собственной персоной поднялся, чтобы проводить их к Бенджамину Фитцпатрику. Он был явно навеселе и совсем не походил на того чопорного политика, каким его знал Рори. Джилли последовала за Рори. В зале было несколько групп людей. Все пили коктейли. Джилли остановилась. Сенатор разговаривал со стоявшей рядом с ним женщиной. В следующее мгновение он повернулся к ним. Рори задержал дыхание. На морщинистом лице сенатора ничего нельзя было прочитать. Он передал кому-то свой бокал, двигался очень быстро и четко, не прихрамывая, ничто не говорило о его застарелом артрите – подарке долгих лет службы на флоте. Рори видел, как напряглись плечи Джилли, и пожалел, что привел ее сюда. Он понимал, что сейчас с позором будет изгнан из этого общества. Сенатор слыл поборником морали.
Вдруг сенатор улыбнулся.
– Бог мой! – воскликнул он. – Джиллиан Бакстер. Какими судьбами. А… я догадываюсь, что в этом виноват ваш жених.
К удивлению Рори, Джилли улыбнулась. На ее щеках обозначились ямочки, и она ответила:
– Зовите меня Джилли Скай, дядя Фитц. – Сенатор протянул руки:
– Как бы ты себя ни называла, добро пожаловать, милая девочка. – Он прижал ее к своей груди, а Джилли засмеялась, обнимая его в ответ.
Ошеломленный Рори едва не проглотил язык. Кто-то сунул ему в руку бокал с коктейлем, а потом сказал:
– Ты выглядишь очумело. – Это был Чарли Джэкс. – Я понятия не имею, кем доводится твоя невеста сенатору, но мне кажется, что ты и сам не знаешь, с кем ты резвился все это время.
Грэг остановился возле магазина «Вещи прошлого». Темнело. Он заглушил двигатель и посмотрел на Ким, стараясь прочесть на ее лице ответ на собственное признание. Он притронулся к ней и почувствовал, что Ким окаменела.
– Я не шучу… – сказал он.
– Мне кажется, у нас ничего не получится… – ответила Ким.
– Если бы ты сказала мне об этом четыре года назад, я бы тебе поверил, – признался он, – но теперь я знаю себя…
– Грэг… Грэг, ты сам не понимаешь, что творишь. – Ее голос звучал печально.
– Я полюбил тебя сразу, – сказал он. – И с тех пор у меня было время понять себя.
– Зато я себя не понимаю, – произнесла Ким. – Я не прежняя Ким. Спасибо Джилли…
– Джилли! Опять эта Джилли?! У тебя хорошая подруга.
– Да, – согласилась Ким, не усматривая в его словах ни иронии, ни надменности. – Она многому меня научила.
Грэг вспомнил о том, как Ким зарабатывает себе на жизнь. Признаться, он не ожидал, что Ким сможет найти себя в учебе и работе.
– Я целиком на твоей стороне, – сказал он.
– Странно… – произнесла она. – Мне кажется, не пристало наследнику моего бывшего мужа признаваться в своих слабостях, тем более что тебе даже не надо шевелить пальцем, чтобы сделать карьеру. Для тебя в жизни все готово заранее.
– Это не моя вина, – возразил Грэг.
– А чья? – с удивлением спросила Ким.
– Так устроен мир…
– Значит, это плохой мир! – с горечью воскликнула Ким.
Он никогда не слышал, чтобы она так бурно выражала свои чувства.
– Да, – согласился он, – но что мне делать?
– Я знала, ты не поймешь, – сказала Ким. – Конечно, мое замужество было большой глупостью. Я потеряла дочь. Но меня больше невозможно купить. Я другая. Я независимая. Если бы я только понимала, какие бумаги подписываю, я бы не сидела здесь с тобой.
Грэг сжал зубы.
– Родерик… Он поступил подло.
– Наверное, я это заслужила! – воскликнула Ким.
– Не говори глупостей! – остановил ее Грэг.
– Ты мне не нужен, – сказала Ким. – У меня все есть: работа, моя подруга…
Внезапно Грэг спросил с подозрением в голосе:
– А мужчина?
– Тебя волнуют такие пустяки? – удивилась Ким. Грэг с досады ударил кулаком в стекло машины. Мысль о том, что у нее кто-то есть, приводила его в бешенство.
– Ким, – он схватил ее за руку, – скажи, у тебя никого нет?
– Никого нет, – ответила она спокойно. – И никого не будет.
– Я тебя не понял…
– Это означает, что мне не до мужчин… Я не хочу секса…
– Почему? – удивился он.
– Во мне все умерло… – Ее голос был таким бесстрастным, что ему показалось, что он не расслышал.
Грэг покачал головой в совершенном недоумении.
– Я помню, в Кэйдвотере ты была так сексуальна, но даже не позволяла прикоснуться к себе.
– Тогда все твои ухаживания и разговоры были больше, чем предательство моего мужа. Но с тех пор как я рассталась с Айрис, я потеряла часть себя… Правда, сегодня мне показалось, что Айрис разбудила во мне материнские чувства… Я тебе благодарна за эту встречу…
– И ты мне больше ничего не хочешь сказать? – спросил Грэг.
– Прости меня, – попросила она, – но все, что я тебе рассказала, – это правда… Ты мне безразличен.
Ее слова были как пощечина. Щеки Грэга вспыхнули. Найти и потерять ее… А ведь он рассчитывал совсем на другой разговор. Все его старания ни к чему не привели.
– Ким… – сказал он.
Но Ким открыла дверцу машины и вышла из нее.
– Ты уверена, что правильно поступаешь? – спросил он.
– Я теперь действую так, как чувствую, – ответила она. – Прощай.
Она взглянула на спящую Айрис и ушла.
Глава 11
Банкет закончился к полуночи. Рори и Джилли вернулись в номер.
– Я не успеваю за тобой, – говорила Джилли, семеня следом.
Рори был взбешен. Он остановился только у двери номера. Не желая оставлять ее без присмотра даже на секунду, он крепко держал ее за руку. Оказавшись в номере, он схватил Джилли за талию и повернул к себе лицом.
– Мне следует тебя отшлепать! – сказал он. Она удивилась:
– Почему?
– А ты не догадываешься?
– Разумеется…
– Хорошо, я объясню. Ты знала сенатора, но не сказала мне ни слова!
– Конечно, знала, а почему я должна тебе докладывать? Ты мне не муж, а я тебе не жена! К тому же я не люблю политику и политиков, а на твою демократическую партию мне глубоко наплевать. Отпусти меня! – Рори разжал руки. Джилли одернула костюм.
– И вообще, насколько я понимаю, ты же мой учитель! Ты учишь меня, что мне делать и как одеваться. К тому же ты не терпишь моих замечаний!
– Тебе следовало мне сказать, что этот отставной вояка – твой дядя.
– Но я тебе уже ответила, дорогой. Я для тебя помеха в твоем желании занять кресло сенатора.
– Я никогда этого не говорил.
– Но думал!
– Не передергивай!
В глазах Джилли зажегся прежде неведомый ему огонек.
– Но именно так думал в течение этих двух дней. Ты хочешь переспать со мной, но стыдишься моих привычек.
– Я этого никогда не говорил, – повторил Рори, чувствуя, что загнан в угол. Он ослабил галстук-бабочку и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Что скажешь? – Джилли барабанила пальцами по столу. Ее прическа растрепалась, и волосы упали на глаза. – А ты знаешь, уик-энд в роли твоей невесты никогда не оговаривался в нашей сделке. И я не намерена выслушивать твои претензии о моей одежде и моих привычках!
– Дорогая, – пошел на попятную Рори, – я ревную тебя к каждому встречному-поперечному, и в довершении всего ты меня бросила и болтала весь вечер с незнакомыми людьми.
– Я делала тебе карьеру, дубина! С помощью моей попки и груди! Ты не понял?
– Ах, какой я болван, в один день стал альфонсом?! – удивился он. – Но тебе это так просто не пройдет.
– Да? – удивилась она.
Он схватил ее, как дикий зверь. Ее зеленые глаза были слишком близко, и Рори потерял контроль. Он поцеловал ее, и она ответила. Рори застонал. Все, о чем он мечтал, о чем грезил, заключалось для него в этой женщине, которую он любил столь страстно, что не мог устоять перед здравым смыслом. Да и какой здравый смысл в том, что они были вместе?
– Что ты делаешь? – прошептала Джилли. Одной рукой он пытался снять с ее головы бант.
– Он мне мешает… – проговорил он, тяжело дыша. Джилли сдернула с него смокинг. Ткань предательски затрещала.
– Может быть, это тебя охладит?
Затем она расстегнула на нем рубашку. Его сердце колотилось у нее под пальцами – она едва справлялась с пуговицами. Потом она сдернула с него и рубашку.
– Теперь твоя очередь, – сказала она, делая шаг назад.
С улыбкой он притронулся к ее смокингу. Он слышал, что она захлебывалась от волнения, но не смел взглянуть ей в лицо. Он сосредоточился на своих пальцах, которые расстегивали пуговицы, не касаясь ее кожи. Мелькнула полоска интригующих кружев. Рори остановился.
– Ну что же ты? – спросила она. Рори посмотрел в ее зеленые глаза.
– Я не думал… вернее, думал… – Он запутался в собственных чувствах. – Теперь твоя очередь…
Ее руки потянулась к его груди. Взгляд Джилли оторвался от глаз Рори, внимательно следя за движением пальцев. «Боже, – подумал он, – да она…» Что «она», он так и не понял, потому что переключился на свои ощущения. Ее пальцы дошли до его брюк и остановились. Она играла в сексуальную игру слишком спокойно. Эта мысль пронеслась у него в голове молнией. «В чем я ее подозреваю?» – спросил он сам себя. Он провел пальцами по ее горячим щекам.
– Теперь я…
У него не было такой сдержанности, как у Джилли.
Одним быстрым движением он сдернул смокинг с ее плеч. Она почти задохнулась, а он думал, что умрет. Ее грудь была скрыта под кружевами черного бюстгальтера – пышная и чистая, как снег в горах. Сверху по ней были разбросаны веснушки. Его руки дрожали, когда он занялся бретельками.
– Рори… – произнесла Джилли.
Казалось, он не слышит. Он обнял ее одной рукой за спину, а другой прикоснулся к груди. Ее соски напряглись.
– Рори…
– Тсс… – Его сердце прыгало, как щенок. Он поцеловал ее в грудь.
Джилли ахнула. Ее тело было сильнее рассудка. Она не могла устоять. Он пользовался всеми теми приемами, которые знал. На его губах остался вкус ее кожи. Она запустила руки в его волосы и перебирала их. Ее глаза были полузакрыты. Его пальцы опустились ниже. Он нашел дорожку между ее животом и брюками. В тот момент, когда он коснулся ее живота, она слабо охнула. Его пальцы коснулись ее трусиков. Он ждал, как она отреагирует. Мгновение – и он проник в святая святых. Казалось, Джилли ничего не замечает.
– Джилли… – пробормотал он.
Мгновение острого напряжения, и он стал целовать ее в губы, шею и волосы.
Он заглянул в ее глаза.
– Мой ангел…
– Что? – спросила она. Ее лицо стало пунцовым.
– Я хочу это повторить, но только в постели… – Вдруг она заявила, в смущении притронувшись ко лбу.
– Не знаю…
Он зря отпустил ее. Она прикрыла грудь.
– Рори, ничего не получится…
– Почему? – удивился он.
– Потому что я приняла обет…
– Какой обет? – Его голос перешел на октаву выше. Она собирала свои вещи.
– Обет безбрачия… – сказала она.
– Боже! – застонал он.
– На четыре года….
Ее голос уже был холоден, а глаза – совершенно чужими. Рори отшатнулся. Он не мог понять, как она может верить во всякие глупости.
– Если ты не хочешь со мной спать, так и скажи! – Рори был в бешенстве. – Ты… ты…. дурачишь меня под любым предлогом. Не надо больше никаких объяснений.
– Извини… – сказала Джилли. – Мне не следовало ехать с тобой. Это мой стиль жизни…
Ее лицо было очень серьезным.
– Но почему? – вскричал Рори. – Это блажь или советы твоего доморощенного астролога?
– Нет, это совсем не так. – Джилли почти оделась. Осталось застегнуть смокинг. – Это все равно что стать не тем, кто ты есть. Ты понимаешь меня?
Рори не верил. Как можно верить в эту белиберду?
– Ты хочешь сказать, что твоя бабушка послала тебя в монастырь, чтобы ты не выходила замуж?
– Примерно так, – созналась Джилли. – Она не хотела, чтобы я повторила судьбу матери. Я усвоила одно: безбрачие – это отсутствие ошибок, болезней и волнений.
«Боже… с кем я связался?» – думал Рори. По его мнению, ей следовало относиться к сексу менее серьезно. Долгие ночи в постели с мужчиной сделают свое дело – она забудет эти монастырские глупости. Но он не высказал этой мысли, потому что у Джилли был такой решительный вид, что он предпочел промолчать.
Он пошел в свою комнату. Зная ее сумасбродный характер, он должен быть предвидеть такую ситуацию.
– Рори, – позвала она. Он остановился.
В ее голосе звучали нотки жалости:
– Рори… я не знаю… Чем я тебе могу помочь?
– Чем ты мне можешь помочь? – удивился он. – Пожалуй, ничем.
– А куда ты идешь?
– Открою холодильник и суну туда… Ну ты сама знаешь что…
Она засмеялась.
– Смейся, смейся, – отозвался Рори, закрывая дверь, – сама же плакать будешь…
Джилли щурилась от полуденного солнца, которое попадало в салон «мерседеса». Она украдкой взглянула на Рори. У него было бесстрастное выражение лица. Она чувствовала, что он раздражен. Утром он сказал ей всего два слова – и то по необходимости, потому что они должны были успеть на самолет.
Сейчас по пути из аэропорта в свой магазин она сидела как на иголках, желая хоть как-нибудь прервать эту напряженную тишину. Она откашлялась. Рори не отрывал глаз от дороги.
Джилли не могла больше переносить эту его отчужденность.
– Ты не хочешь ничего мне сказать? – Он долго молчал.
– Насчет чего? – двигались только его губы.
– Насчет холодильника, – сказала она. – Ты ничего не отморозил?
– Мне ужасно жаль, что вам жаль меня оттого, что я не замерз!
Джилли сделала нетерпеливый жест.
– Я не знаю. Ты мог бы сказать, что понял меня. Ты бы мог принять мои извинения. Ты мог бы накричать на меня. Хоть что-нибудь!
– Возможно, я чего-то не понимаю в этой жизни. Возможно! Но я не дурак!
Она не поверила ему. Он все понял, каждое слово. Но просто этого не принял.
– Ты должен понять. Когда я сказала бабушке, что собираюсь продолжить мамино дело, она всячески противилась моему решению. Она говорила, что любит меня и что я ей нужна. Когда я сказала, что уеду, несмотря ни на что, она стала пугать меня тем, что я разорюсь и попаду на улицу. Я не хочу повторять судьбу своей матери, которая сбежала из дома, а вернулась уже в положении. Из ее протеста ничего хорошего не вышло. Ты же предлагаешь мне то же самое. А мне нужна стабильность и уверенность в будущем. Ты мне этого не даешь. Все!
Вчера ее дядя Бенджамин Фитцпатрик начал разговор о том, что ей надо наладить взаимоотношения с родней. Но Джилли пресекла его разглагольствования на корню – она не собиралась повторять ошибки молодости и попадать под влияние своей бабушки, которая с удовольствием бы прочитала ей мораль на тему возвращения блудного сына, то бишь дочери. Нет, такого подарка Джилли ей не сделает.
Выслушав ее исповедь, Рори произнес:
– Сто один способ, как избежать беременности и болезней…
– Разве дело в этом? – удивилась Джилли. – Просто я не могу заниматься любовью с человеком, которого не люблю. Да, мне приятны твои прикосновения. Но этого мало.
Рори покачал головой, не веря ее словам.
– Неужели за тобой никто не ухаживал?
– Я не даю повода! – отрезала Джилли.
– Смешно слышать! – бросил Рори.
– Мы с подругой дали клятву не выходить замуж и не заниматься сексом. Конечно, все это произошло за бутылкой дешевого вина, но на следующее утро мы посмотрели друг другу в глаза и вернулись к этой теме. Потом мы не раз разговаривали об этом и решили жить без мужчин. Так спокойнее. А что касается ухаживаний – нет, я честно могу сказать: за мной никто не ухаживал последние четыре года.
– А как насчет прошлой ночи?
Она растерянно замолчала, не в силах сформулировать ответ.
– Ты позволила раздеть себя, – напомнил он. – А сама раздела меня. А потом позволила мне довести себя до оргазма.
Джилли скривилась. Она не любила подобных слов.
– Хорошо, хорошо! Я все прекрасно помню. Но это было совсем не то…
– Что «не то»? – удивился он.
– Не то, это было… как бы сказать… это произошло случайно… – Ее объяснение звучало слишком глупо даже для ее собственных ушей, но ей нужно было что-то говорить, чтобы Рори не обижался так безвозвратно. – Возможно, мне следует употреблять больше овощей… или фруктов. Ты не возражаешь, если мы ненадолго остановимся около магазина, я хочу купить кое-что.
Рори фыркнул и прибавил газу.
– Что ты сказал? – невинно спросила она.
– Я молюсь Богу, – ответил он. – Потому что как только я уезжаю из Лос-Анджелеса, в нем происходит землетрясение или льют дожди.
Она поморщилась.
– Думаешь, он тебе поможет? – поинтересовалась она.
– Дорогая, пути Господни неисповедимы.
– А… нуда… – согласилась она и отвернулась к окну. Ей захотелось, чтобы эта поездка закончилась как можно быстрее. Она даже загадала, чтобы на перекрестках зажигался только зеленый свет.
Рори включил кондиционер и постарался отогнать мрачные мысли, в которых присутствовала доля горечи из-за того, что он был таким самонадеянным. Теперь он никогда не будет делать Джилли замечаний. Пусть ходит, в чем хочет, и говорит все, что ей нравится. Однако несмотря на разочарование от поездки, он понимал, что до сих пор питает к ней странное чувство, которое очень редко испытывал в жизни. Или даже убегал от него. Но в случае с Джилли убежать не смог.
Рори выругался. Автомобиль повело, и он оказался рядом с ограничительной полосой. Рори быстро вывернул руль и вернулся в центр полосы. В зеркале заднего вида он увидел, что их преследует помятый «БМВ». Рори перестроился в левый ряд и снова проверил зеркало заднего вида. «БМВ» тоже перестроился и чуть ли не касался бампером их «мерседеса».
– Черт! – пробормотал он.
Машина шла рядом с ними. Он переключил скорость и снова перестроился. Он чувствовал на себе взгляд Джилли. Второй автомобиль – фургон «додж» – вынырнул справа, держась с ним на одной полосе.
– Нас преследуют, – сказал он.
– Не может быть!
– Они ведут нас от самого аэропорта!
Рори стиснул зубы и прибавил скорость. В воскресенье вечером трасса становилась оживленной, и Рори не нравилось, что их настойчиво преследуют.
– Парень хочет, чтобы я открыла окно, – сказала Джилли.
– Ни в коем случае…
Но было поздно. Удушливый воздух трассы ворвался в салон. «Додж» приблизился очень близко. У Рори внутри все похолодело. Сзади их подпирал «БМВ».
– Джилли, закрой окно! – крикнул он.
– Они мешают нам! – произнесла она, перекрикивая ветер.
– Мне это надоело!
«Додж» приблизился к ним. Мускулы на ноге Рори напряглись. Если из-за этого водителя с Джилли что-то случится, он разорвет парня на части. Джилли высунулась в окно.
– Что вы хотите? – закричала она.
Рори увидел, что водитель в одной руке держит фотоаппарат, а другой управляет машиной. Не думая, Рори схватил руку Джилли.
– Он убьет нас! Закрой свое окно!
– Он не даст нам свернуть!
– Значит, поедешь ко мне!
– Я хочу домой! – Она закрыла окно, и в машине стало тихо. – Мне нужно домой, – снова сказала она.
– Если мы поедем к тебе, то драки не миновать! А у меня охрана! И они к нам не доберутся.
Несколько раз он менял полосу, но отчаянные папарацци вели машины слишком безрассудно. В очередной раз, когда «додж» приблизился к их «мерседесу» так близко, что до него можно было дотянуться рукой, Джилли невольно схватила Рори за плечо. Однако вскоре тот отстал. Рори решил, что настал момент окончательно избавиться от преследователей.
– Молись, дорогая… – произнес он и, обогнав грузовик, выскочил на полосу встречного движения. Звуки клаксонов и скрип тормозов известили их, что они на правильном пути.
– Они отстали, – сказала Джилли.
Рори посмотрел в зеркало заднего вида. «Додж» и «БМВ» безнадежно запутались среди машин. Джилли с облегчением вздохнула.
– Я состарилась на двадцать пять лет…
Рори ничего не произнес по этому поводу. Он посмотрел на Джилли и сказал:
– Ты в порядке?
– Да, – она сжала его руку, – а ты?
В груди Рори что-то перевернулось, и он испытал к Джилли такую нежность, которую не испытывал ни к одной женщине. Он даже не сумел ей сразу ответить. Джилли поняла, что с Рори что-то случилось.
– С тобой все в порядке? – спросила она. У него вдруг пересохло во рту.
– Мы могли с тобой погибнуть… – произнес он. – Поедем ко мне, примешь ванну и отдохнешь. А когда папарацци уедут, я отвезу тебя домой.
Она недоверчиво покачала головой.
– Клянусь, я не притронусь к тебе и пальцем… – заверил он ее.
– Ой ли? – не поверила она. Он сделал самое честное лицо.
– Ванна… Это, конечно, звучит божественно… Хорошо…
От счастья Рори едва не выпрыгнул из машины.
Он сам приготовил ванну, к которой примыкал большой плавательный бассейн. На улице уже темнело. Свет фонарей путался в кронах пальм. Он услышал, как Джилли входит в комнату. Взглянув на нее, он почувствовал разочарование.
– Я не успеваю за тобой, – говорила Джилли, семеня следом.
Рори был взбешен. Он остановился только у двери номера. Не желая оставлять ее без присмотра даже на секунду, он крепко держал ее за руку. Оказавшись в номере, он схватил Джилли за талию и повернул к себе лицом.
– Мне следует тебя отшлепать! – сказал он. Она удивилась:
– Почему?
– А ты не догадываешься?
– Разумеется…
– Хорошо, я объясню. Ты знала сенатора, но не сказала мне ни слова!
– Конечно, знала, а почему я должна тебе докладывать? Ты мне не муж, а я тебе не жена! К тому же я не люблю политику и политиков, а на твою демократическую партию мне глубоко наплевать. Отпусти меня! – Рори разжал руки. Джилли одернула костюм.
– И вообще, насколько я понимаю, ты же мой учитель! Ты учишь меня, что мне делать и как одеваться. К тому же ты не терпишь моих замечаний!
– Тебе следовало мне сказать, что этот отставной вояка – твой дядя.
– Но я тебе уже ответила, дорогой. Я для тебя помеха в твоем желании занять кресло сенатора.
– Я никогда этого не говорил.
– Но думал!
– Не передергивай!
В глазах Джилли зажегся прежде неведомый ему огонек.
– Но именно так думал в течение этих двух дней. Ты хочешь переспать со мной, но стыдишься моих привычек.
– Я этого никогда не говорил, – повторил Рори, чувствуя, что загнан в угол. Он ослабил галстук-бабочку и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Что скажешь? – Джилли барабанила пальцами по столу. Ее прическа растрепалась, и волосы упали на глаза. – А ты знаешь, уик-энд в роли твоей невесты никогда не оговаривался в нашей сделке. И я не намерена выслушивать твои претензии о моей одежде и моих привычках!
– Дорогая, – пошел на попятную Рори, – я ревную тебя к каждому встречному-поперечному, и в довершении всего ты меня бросила и болтала весь вечер с незнакомыми людьми.
– Я делала тебе карьеру, дубина! С помощью моей попки и груди! Ты не понял?
– Ах, какой я болван, в один день стал альфонсом?! – удивился он. – Но тебе это так просто не пройдет.
– Да? – удивилась она.
Он схватил ее, как дикий зверь. Ее зеленые глаза были слишком близко, и Рори потерял контроль. Он поцеловал ее, и она ответила. Рори застонал. Все, о чем он мечтал, о чем грезил, заключалось для него в этой женщине, которую он любил столь страстно, что не мог устоять перед здравым смыслом. Да и какой здравый смысл в том, что они были вместе?
– Что ты делаешь? – прошептала Джилли. Одной рукой он пытался снять с ее головы бант.
– Он мне мешает… – проговорил он, тяжело дыша. Джилли сдернула с него смокинг. Ткань предательски затрещала.
– Может быть, это тебя охладит?
Затем она расстегнула на нем рубашку. Его сердце колотилось у нее под пальцами – она едва справлялась с пуговицами. Потом она сдернула с него и рубашку.
– Теперь твоя очередь, – сказала она, делая шаг назад.
С улыбкой он притронулся к ее смокингу. Он слышал, что она захлебывалась от волнения, но не смел взглянуть ей в лицо. Он сосредоточился на своих пальцах, которые расстегивали пуговицы, не касаясь ее кожи. Мелькнула полоска интригующих кружев. Рори остановился.
– Ну что же ты? – спросила она. Рори посмотрел в ее зеленые глаза.
– Я не думал… вернее, думал… – Он запутался в собственных чувствах. – Теперь твоя очередь…
Ее руки потянулась к его груди. Взгляд Джилли оторвался от глаз Рори, внимательно следя за движением пальцев. «Боже, – подумал он, – да она…» Что «она», он так и не понял, потому что переключился на свои ощущения. Ее пальцы дошли до его брюк и остановились. Она играла в сексуальную игру слишком спокойно. Эта мысль пронеслась у него в голове молнией. «В чем я ее подозреваю?» – спросил он сам себя. Он провел пальцами по ее горячим щекам.
– Теперь я…
У него не было такой сдержанности, как у Джилли.
Одним быстрым движением он сдернул смокинг с ее плеч. Она почти задохнулась, а он думал, что умрет. Ее грудь была скрыта под кружевами черного бюстгальтера – пышная и чистая, как снег в горах. Сверху по ней были разбросаны веснушки. Его руки дрожали, когда он занялся бретельками.
– Рори… – произнесла Джилли.
Казалось, он не слышит. Он обнял ее одной рукой за спину, а другой прикоснулся к груди. Ее соски напряглись.
– Рори…
– Тсс… – Его сердце прыгало, как щенок. Он поцеловал ее в грудь.
Джилли ахнула. Ее тело было сильнее рассудка. Она не могла устоять. Он пользовался всеми теми приемами, которые знал. На его губах остался вкус ее кожи. Она запустила руки в его волосы и перебирала их. Ее глаза были полузакрыты. Его пальцы опустились ниже. Он нашел дорожку между ее животом и брюками. В тот момент, когда он коснулся ее живота, она слабо охнула. Его пальцы коснулись ее трусиков. Он ждал, как она отреагирует. Мгновение – и он проник в святая святых. Казалось, Джилли ничего не замечает.
– Джилли… – пробормотал он.
Мгновение острого напряжения, и он стал целовать ее в губы, шею и волосы.
Он заглянул в ее глаза.
– Мой ангел…
– Что? – спросила она. Ее лицо стало пунцовым.
– Я хочу это повторить, но только в постели… – Вдруг она заявила, в смущении притронувшись ко лбу.
– Не знаю…
Он зря отпустил ее. Она прикрыла грудь.
– Рори, ничего не получится…
– Почему? – удивился он.
– Потому что я приняла обет…
– Какой обет? – Его голос перешел на октаву выше. Она собирала свои вещи.
– Обет безбрачия… – сказала она.
– Боже! – застонал он.
– На четыре года….
Ее голос уже был холоден, а глаза – совершенно чужими. Рори отшатнулся. Он не мог понять, как она может верить во всякие глупости.
– Если ты не хочешь со мной спать, так и скажи! – Рори был в бешенстве. – Ты… ты…. дурачишь меня под любым предлогом. Не надо больше никаких объяснений.
– Извини… – сказала Джилли. – Мне не следовало ехать с тобой. Это мой стиль жизни…
Ее лицо было очень серьезным.
– Но почему? – вскричал Рори. – Это блажь или советы твоего доморощенного астролога?
– Нет, это совсем не так. – Джилли почти оделась. Осталось застегнуть смокинг. – Это все равно что стать не тем, кто ты есть. Ты понимаешь меня?
Рори не верил. Как можно верить в эту белиберду?
– Ты хочешь сказать, что твоя бабушка послала тебя в монастырь, чтобы ты не выходила замуж?
– Примерно так, – созналась Джилли. – Она не хотела, чтобы я повторила судьбу матери. Я усвоила одно: безбрачие – это отсутствие ошибок, болезней и волнений.
«Боже… с кем я связался?» – думал Рори. По его мнению, ей следовало относиться к сексу менее серьезно. Долгие ночи в постели с мужчиной сделают свое дело – она забудет эти монастырские глупости. Но он не высказал этой мысли, потому что у Джилли был такой решительный вид, что он предпочел промолчать.
Он пошел в свою комнату. Зная ее сумасбродный характер, он должен быть предвидеть такую ситуацию.
– Рори, – позвала она. Он остановился.
В ее голосе звучали нотки жалости:
– Рори… я не знаю… Чем я тебе могу помочь?
– Чем ты мне можешь помочь? – удивился он. – Пожалуй, ничем.
– А куда ты идешь?
– Открою холодильник и суну туда… Ну ты сама знаешь что…
Она засмеялась.
– Смейся, смейся, – отозвался Рори, закрывая дверь, – сама же плакать будешь…
Джилли щурилась от полуденного солнца, которое попадало в салон «мерседеса». Она украдкой взглянула на Рори. У него было бесстрастное выражение лица. Она чувствовала, что он раздражен. Утром он сказал ей всего два слова – и то по необходимости, потому что они должны были успеть на самолет.
Сейчас по пути из аэропорта в свой магазин она сидела как на иголках, желая хоть как-нибудь прервать эту напряженную тишину. Она откашлялась. Рори не отрывал глаз от дороги.
Джилли не могла больше переносить эту его отчужденность.
– Ты не хочешь ничего мне сказать? – Он долго молчал.
– Насчет чего? – двигались только его губы.
– Насчет холодильника, – сказала она. – Ты ничего не отморозил?
– Мне ужасно жаль, что вам жаль меня оттого, что я не замерз!
Джилли сделала нетерпеливый жест.
– Я не знаю. Ты мог бы сказать, что понял меня. Ты бы мог принять мои извинения. Ты мог бы накричать на меня. Хоть что-нибудь!
– Возможно, я чего-то не понимаю в этой жизни. Возможно! Но я не дурак!
Она не поверила ему. Он все понял, каждое слово. Но просто этого не принял.
– Ты должен понять. Когда я сказала бабушке, что собираюсь продолжить мамино дело, она всячески противилась моему решению. Она говорила, что любит меня и что я ей нужна. Когда я сказала, что уеду, несмотря ни на что, она стала пугать меня тем, что я разорюсь и попаду на улицу. Я не хочу повторять судьбу своей матери, которая сбежала из дома, а вернулась уже в положении. Из ее протеста ничего хорошего не вышло. Ты же предлагаешь мне то же самое. А мне нужна стабильность и уверенность в будущем. Ты мне этого не даешь. Все!
Вчера ее дядя Бенджамин Фитцпатрик начал разговор о том, что ей надо наладить взаимоотношения с родней. Но Джилли пресекла его разглагольствования на корню – она не собиралась повторять ошибки молодости и попадать под влияние своей бабушки, которая с удовольствием бы прочитала ей мораль на тему возвращения блудного сына, то бишь дочери. Нет, такого подарка Джилли ей не сделает.
Выслушав ее исповедь, Рори произнес:
– Сто один способ, как избежать беременности и болезней…
– Разве дело в этом? – удивилась Джилли. – Просто я не могу заниматься любовью с человеком, которого не люблю. Да, мне приятны твои прикосновения. Но этого мало.
Рори покачал головой, не веря ее словам.
– Неужели за тобой никто не ухаживал?
– Я не даю повода! – отрезала Джилли.
– Смешно слышать! – бросил Рори.
– Мы с подругой дали клятву не выходить замуж и не заниматься сексом. Конечно, все это произошло за бутылкой дешевого вина, но на следующее утро мы посмотрели друг другу в глаза и вернулись к этой теме. Потом мы не раз разговаривали об этом и решили жить без мужчин. Так спокойнее. А что касается ухаживаний – нет, я честно могу сказать: за мной никто не ухаживал последние четыре года.
– А как насчет прошлой ночи?
Она растерянно замолчала, не в силах сформулировать ответ.
– Ты позволила раздеть себя, – напомнил он. – А сама раздела меня. А потом позволила мне довести себя до оргазма.
Джилли скривилась. Она не любила подобных слов.
– Хорошо, хорошо! Я все прекрасно помню. Но это было совсем не то…
– Что «не то»? – удивился он.
– Не то, это было… как бы сказать… это произошло случайно… – Ее объяснение звучало слишком глупо даже для ее собственных ушей, но ей нужно было что-то говорить, чтобы Рори не обижался так безвозвратно. – Возможно, мне следует употреблять больше овощей… или фруктов. Ты не возражаешь, если мы ненадолго остановимся около магазина, я хочу купить кое-что.
Рори фыркнул и прибавил газу.
– Что ты сказал? – невинно спросила она.
– Я молюсь Богу, – ответил он. – Потому что как только я уезжаю из Лос-Анджелеса, в нем происходит землетрясение или льют дожди.
Она поморщилась.
– Думаешь, он тебе поможет? – поинтересовалась она.
– Дорогая, пути Господни неисповедимы.
– А… нуда… – согласилась она и отвернулась к окну. Ей захотелось, чтобы эта поездка закончилась как можно быстрее. Она даже загадала, чтобы на перекрестках зажигался только зеленый свет.
Рори включил кондиционер и постарался отогнать мрачные мысли, в которых присутствовала доля горечи из-за того, что он был таким самонадеянным. Теперь он никогда не будет делать Джилли замечаний. Пусть ходит, в чем хочет, и говорит все, что ей нравится. Однако несмотря на разочарование от поездки, он понимал, что до сих пор питает к ней странное чувство, которое очень редко испытывал в жизни. Или даже убегал от него. Но в случае с Джилли убежать не смог.
Рори выругался. Автомобиль повело, и он оказался рядом с ограничительной полосой. Рори быстро вывернул руль и вернулся в центр полосы. В зеркале заднего вида он увидел, что их преследует помятый «БМВ». Рори перестроился в левый ряд и снова проверил зеркало заднего вида. «БМВ» тоже перестроился и чуть ли не касался бампером их «мерседеса».
– Черт! – пробормотал он.
Машина шла рядом с ними. Он переключил скорость и снова перестроился. Он чувствовал на себе взгляд Джилли. Второй автомобиль – фургон «додж» – вынырнул справа, держась с ним на одной полосе.
– Нас преследуют, – сказал он.
– Не может быть!
– Они ведут нас от самого аэропорта!
Рори стиснул зубы и прибавил скорость. В воскресенье вечером трасса становилась оживленной, и Рори не нравилось, что их настойчиво преследуют.
– Парень хочет, чтобы я открыла окно, – сказала Джилли.
– Ни в коем случае…
Но было поздно. Удушливый воздух трассы ворвался в салон. «Додж» приблизился очень близко. У Рори внутри все похолодело. Сзади их подпирал «БМВ».
– Джилли, закрой окно! – крикнул он.
– Они мешают нам! – произнесла она, перекрикивая ветер.
– Мне это надоело!
«Додж» приблизился к ним. Мускулы на ноге Рори напряглись. Если из-за этого водителя с Джилли что-то случится, он разорвет парня на части. Джилли высунулась в окно.
– Что вы хотите? – закричала она.
Рори увидел, что водитель в одной руке держит фотоаппарат, а другой управляет машиной. Не думая, Рори схватил руку Джилли.
– Он убьет нас! Закрой свое окно!
– Он не даст нам свернуть!
– Значит, поедешь ко мне!
– Я хочу домой! – Она закрыла окно, и в машине стало тихо. – Мне нужно домой, – снова сказала она.
– Если мы поедем к тебе, то драки не миновать! А у меня охрана! И они к нам не доберутся.
Несколько раз он менял полосу, но отчаянные папарацци вели машины слишком безрассудно. В очередной раз, когда «додж» приблизился к их «мерседесу» так близко, что до него можно было дотянуться рукой, Джилли невольно схватила Рори за плечо. Однако вскоре тот отстал. Рори решил, что настал момент окончательно избавиться от преследователей.
– Молись, дорогая… – произнес он и, обогнав грузовик, выскочил на полосу встречного движения. Звуки клаксонов и скрип тормозов известили их, что они на правильном пути.
– Они отстали, – сказала Джилли.
Рори посмотрел в зеркало заднего вида. «Додж» и «БМВ» безнадежно запутались среди машин. Джилли с облегчением вздохнула.
– Я состарилась на двадцать пять лет…
Рори ничего не произнес по этому поводу. Он посмотрел на Джилли и сказал:
– Ты в порядке?
– Да, – она сжала его руку, – а ты?
В груди Рори что-то перевернулось, и он испытал к Джилли такую нежность, которую не испытывал ни к одной женщине. Он даже не сумел ей сразу ответить. Джилли поняла, что с Рори что-то случилось.
– С тобой все в порядке? – спросила она. У него вдруг пересохло во рту.
– Мы могли с тобой погибнуть… – произнес он. – Поедем ко мне, примешь ванну и отдохнешь. А когда папарацци уедут, я отвезу тебя домой.
Она недоверчиво покачала головой.
– Клянусь, я не притронусь к тебе и пальцем… – заверил он ее.
– Ой ли? – не поверила она. Он сделал самое честное лицо.
– Ванна… Это, конечно, звучит божественно… Хорошо…
От счастья Рори едва не выпрыгнул из машины.
Он сам приготовил ванну, к которой примыкал большой плавательный бассейн. На улице уже темнело. Свет фонарей путался в кронах пальм. Он услышал, как Джилли входит в комнату. Взглянув на нее, он почувствовал разочарование.