«Бах!» – ворота захлопнулись, и она вытерла рот тыльной стороной ладони.
Он почти донес ее до одной из беседок, где стоял изящный столик и не менее изящные стулья.
– Что это вы себе позволяете? – наконец спросила она и выскользнула из его объятий.
В этот момент с ним случился конфуз, который случается с неосторожными мужчинами, но который должен происходить не в такой обстановке, а в темной уютной спальне наедине с любимой женщиной. Но с Джилли они не дошли до таких отношений.
– Что это с вами? – спросила Джилли.
Чтобы не демонстрировать ей пятно на брюках в районе паха, ему пришлось сесть на стул. Ему показалось, что она издевается над ним.
– Я понимаю, у вас проблемы, – сказала Джилли совершенно трезвым голосом, словно не она, а кто-то другой целовался с ним минуту назад.
– Нет, – поспешно возразил Рори, – у меня все нормально.
Он украдкой взглянул на свои брюки. Благо в таком климате любая влага недолговечна. Кажется, он избежал позора. Теперь он может расслабиться и предаться воспоминаниям: их флирт (да, именно флирт) в магазине, когда она подпрыгнула под потолок от его прикосновения, горячий взаимный поцелуй. Это что-то значит. Это не просто так. Это не чепуха. Он отвоевал кусочек позиции. Он обоснуется на нем и пойдет дальше на неприступную крепость. «И гори синим пламенем вся эта политика вместе со всей демократической партией!»
В свою очередь, Джилли смущало то обстоятельство, что она не удержалась и дала волю чувствам. И поэтому она с беспокойством решала, как же ей себя вести с Рори дальше? Потом она подумала, что ничего, ровным счетом ничего не случилось, и вздохнула с облегчением. Надо сделать вид, что ничего, ровным счетом ничего не случилось. А он пусть думает все, что ему хочется. Ее страхи были явно преувеличены.
– Я думаю, – сказалаДжилли, – что намлучше пройти в дом, где я смогу наконец, – она подчеркнула это слово, – заняться своей работой.
– Да, разумеется, – согласился Рори, еще раз украдкой проверил свои брюки и поднялся из-за стола, – прошу.
Пока она шла впереди, соблазнительно покачивая бедрами, Рори смог утешиться той мыслью, что не все женщины наблюдательны и совсем не знают мужчин. И слава Богу!
Они прошли в библиотеку, и Рори сказал:
– А хотите, я продемонстрирую, что вы не такая уж холодная, какой стараетесь себя показать?
– Сделайте одолжение… – ответила Джилли, усаживаясь в кресло.
Рори, не говоря ни слова, вставил кассету в видеомагнитофон и включил телевизор. Странное выражение появилось на лице Джилли. Она прекрасно себя чувствовала и знала, что ее ни в чем нельзя упрекнуть. Однако Рори оказался еще тот гусь. Впрочем, то, что она действительно вздрогнула, когда Рори дергал этот проклятый замок на платье, еще ни о чем не говорило. Но попробуйте объяснить это всему миру. Ей стало стыдно. Она покраснела.
– Вы… вы… – Она не нашла слов.
– Это всего лишь ваши видеокамеры в магазине. Уберите их в следующий раз, когда мы будем с вами целоваться, и ничего не случится.
Щеки Джилли Скай заалели, как маки. Рори же был холоден, как айсберг. Впрочем, он плохо представлял, что это такое. Что еще можно ожидать от мужчины, который получил удовольствие – пусть даже невольно.
– Нет, вы все-таки смотрите, – попросил Рори.
Диктор с пышной прической, над которой, несомненно, потрудилась парикмахер телестудии, сообщила хорошо поставленным голосом:
– Как же наш будущий сенатор от демократов проводит свой досуг? Не задумывались ли вы, что подобное поведение грозит морали общества, подрывает его устои?
Кроме этого, диктор как бы между делом сообщила имя и фамилию женщины, запечатленной рядом с будущим сенатором. Потом она снова углубилась в рассуждения и еще два раза повторила имя продавщицы секонд-хэнда.
– Секонд-хэнда?! – взвилась Джилли Скай. – она ничего не понимает!
– Вы хотите дать опровержение? – спросил Рори, сам себе удивляясь.
Джилли Скай не знала, что ответить. Она не попадала еще в такую ситуацию.
– Это и есть наша проблема, – сказал Рори. Только теперь Джилли поняла, что произошло. Но ее заботило только одно – теперь ее покажут по телевидению в самом неудобном положении. Впрочем, она тут же решила, что ничего страшного не произошло.
– Подумаешь, – произнесла она, – люди всегда целуются. Впрочем, я уже ничего не помню. Ничего не было.
– Я вам удивляюсь! – возмутился Рори.
Она перевела на него взгляд своих прекрасных зеленых глаз, которые в темноте казались Рори темными, как ночное небо.
– Кто сейчас на это обращает внимание? Наверное, какие-нибудь больные люди, которые любят подглядывать… Лично мне все равно…
На самом деле ей все же было стыдно. Разумеется, камера не могла передать ее чувства, которые она испытывала в тот момент. Теперь она могла себе признаться, что в магазине ее охватило вожделение. Она хотела, чтобы Рори прикоснулся к ней, и она добилась своего, но так, чтобы сохранить чувство собственного достоинства и дистанцию между ним и собой. Еще она подумала, догадался ли об этом сам Рори? А если догадался, то что предпримет? Ах, эта извечная женская игра…
– А мне не все равно, – сказал Рори жестким голосом.
Джилли как бы невзначай взглянула на него. Рори нервно ходил по восточному ковру цвета дыни. Она закусила губу и решила его успокоить:
– Не все так плохо. Мы ничего дурного не сделали.
Рори метнул в нее взгляд – тяжелый, как копье. Возможно, она права. Но в душе он понимал, что сцена в магазине была довольно двусмысленной. Разве она этого не понимает?
– Не сделали, – согласился он. – Почему же такая шумиха? Конечно, из-за меня! – Он невольно выпятил грудь. – Если раньше возле ворот дежурила пара фотографов, то теперь их добрая сотня, если не больше. Это продлится не меньше недели. Наша жизнь превратится в ад. Я уже знаю по себе. Здесь такое бывало!.. И все из-за вашей чертовой камеры. Почему вы ее не выключили?! Скажите. Мне уже кажется, что вы это сделали специально!
– Ну да, – подхватила она его тон, – чтобы испортить вам карьеру и жизнь!
– Я не удивлюсь! – воскликнул Рори с патетикой. Джилли снова испытала чувство вины. Однако теперь она прищурилась и сказала:
– Думайте что хотите! А мне плевать!
– Я не потерплю сплетен. Мало их было в моей жизни! – Потом он сказал почти миролюбиво:
– Сделайте одолжение, не открывайте шторы. В окна все видно…
Джилли молчала. Что она могла сказать? То, что Рори – трус, и так ясно. То, что она испытала минутную слабость? Она не железная, а из плоти и крови. «А… – догадалась она, – он хочет сделать из меня такую же святошу, как и он сам, и одновременно хочет со мной переспать. Здорово получается!»
Она почти с восхищением уставилась на него. И еще набрался наглости обвинять ее.
Рори остановился перед окнами библиотеки.
– А ты горячая, как пунш, – вдруг заявил он. Джилли безмерно удивилась. «Сейчас я тебе покажу», – решила она.
– Я?!
Рори стушевался и, чтобы скрыть свои чувства, стал ходить по комнате.
– Да, конечно, я без ума от вашего носа! – заявила Джилли.
– Моего носа?
– И от вашего кислого вида!
– Ну да?! – не поверил Рори.
– И от вашей тощей фигуры… – Однако Рори вдруг заявил:
– В создавшейся ситуации я принял следующее решение: я заявлю в прессе, что вы моя невеста. Это утихомирит моих врагов и успокоит страсти в партии демократов.
От удивления Джилли раскрыла рот, чтобы произнести очередную гадость, но сказала другое:
– Вы не лишены честолюбия!
– Разумеется, – согласился Рори. – Мне небезразлично, что думают обо мне избиратели.
Джилли обмерла. Занятно было, что в такие минуты Рори мог рассуждать о собственном имидже. Ей даже стало смешно. Еще никто не сватался к ней таким странным способом.
– Мне плевать! – сказала она. – Это ваши проблемы! – Рори удивился:
– Как это мои?! Мне небезразлично, что скажут люди о моей невесте! – Джилли сверкнула глазами. Она воспитывалась бабушкой, в доме которой пуританство подавалось на завтрак, на обед и на ужин. С нее хватит ханжества и лицемерия! Никто, даже Рори, не мог манипулировать ею.
Она скрестила руки на груди.
– О невесте можете забыть! Я вас не обязываю… – Он взглянул на нее, как удав на кролика. Его голубые глаза горели небесным огнем.
– Только посмейте!
– И что вы сделаете?! – полюбопытствовала она.
– А вот что! – сказал Рори и, ухватив ее за галстук, притянул к себе.
Она не могла пошевелиться.
– Вы моя невеста! И больше никаких скандалов вокруг Кинкейдов, вы понимаете? Возможно, мне предстоит баллотироваться в сенаторы. Давайте договоримся: мне неприятно, вам неприятно. Вы же не из той породы женщин, которые спят с любым мужчиной. Верно?! Надо соблюсти приличия. Это самый рациональный выход из создавшегося положения.
Джилли колебалась. Ей не хотелось подчиняться Рори. К тому же она не любила, когда мужчины применяли силу. Весь предыдущий опыт ее жизни говорил, что нельзя идти на сговор со своей совестью. Бабушка – вот кто внушал ей похожие мысли. Сдерживай свои чувства. Постоянно думай об этом. Живи спокойно и безмятежно! Старушечьи аксиомы.
– Я вам ничего не обещаю! – упрямо сказала она. – И мне плевать, что обо мне подумают.
Ей стало интересно, задушит Рори ее галстуком или пустит в ход свои кулаки.
Но он отпустил ее галстук и схватил за плечи.
– Как вы не понимаете! – сказал он. – Я связан моралью по рукам и ногам! Иначе мне не сделать карьеры политика!
По какой-то глупой, необъяснимой причине, возможно, из-за хриплых проникновенных ноток в его голосе, она потянулась к нему. И наверное, все кончилось бы настоящим поцелуем, но в этот момент солнечный зайчик от объектива проник в комнату, и они оба отпрянули друг от друга. Впрочем, Рори тут же обнял Джилли и сказал, прежде чем поцеловать:
– Пожалуйста, обещай мне, что станешь моей невестой!
Она почувствовала пряжку его ремня и ответила:
– Обещаю…
Их поцелуй был не очень продолжительным, потому что в комнату вошел Грэг.
Рори и Джилли отпрянули друг от друга. Грэг сделал вид, что ничего не заметил, и шагнул из комнаты в коридор.
– Подожди, – сказал Рори ему. – Разреши представить тебе мою невесту…
У Грэга оказалась хорошая выдержка. Он поцеловал руку Джилли и ответил:
– Мне очень приятно. У моего брата хороший вкус.
– Слушай, эти друзья совсем обнаглели, – пожаловался Рори на журналистов. – Надо посмотреть, кто-то из них проник на территорию поместья.
– Тебе прислали факс, – сказал Грэг, протягивая бумагу.
Джилли решила воспользоваться моментом и попыталась сбежать. Однако Рори пресек ее поползновения.
– Ты куда? – спросил он.
Ее возмутил его командный тон. Она уже было раздула ноздри и собралась отчитать Рори.
– Тот еще командир, да? – усмехнулся Грэг. Ободренная его дружеским тоном, она заставила себя улыбнуться:
– Как мой бывший шеф.
– Прет, как Шерман? – уточнил Грэг. Она сделала вид, что приняла игру.
– Нет, скорее, Макиавелли.
– Похоже, – согласился Грэг. Рори потряс бумагой:
– Комитет жертвует мной. Требует, чтобы я отказался добровольно.
– Разумеется, – Грэг с улыбкой посмотрел на Рори, словно призывая его к выдержке, – без скандала и без проволочек. Я это приветствую.
– Слава Богу, все разрешилось! – воскликнула Джилли.
– Вашими молитвами, – огорченно сказал Рори.
– Ну и что?! – возразил Грэг. – Зато ты нашел свое счастье.
– Да, дорогая, – словно очнулся Рори, – мы объявим о нашей помолвке сегодня же.
Джилли удивленно заморгала и обратилась к Грзту:
– Он даже не спросил, что я думаю по этому поводу! – Грэг хитро улыбнулся. Уж он-то знал брата.
– Теперь его счастье в ваших руках, Джилли. – Однако Рори, возясь с факсом, только нетерпеливо посмотрел на них, как на заговорщиков.
– Вы, конечно, можете упражняться в остроумии, но сейчас я должен ответить Чарли Джэксу.
Грэг сделал глупое лицо и с улыбкой сказал Джилли:
– Вы знаете, этот Чарли Джэкс – большая шишка. Он координирует предвыборную кампанию Рори. Стоит ему пошевелить пальцем – и от Рори останется мокрое место.
Джилли подумала, что Рори больше влюблен в политику, чем в нее. Это было открытием.
Грэг иронически произнес в адрес Рори:
– Бьюсь об заклад, что Чарли Джэкс уже видел в Интернете твои проделки. – Рори в волнении взъерошил волосы руками.
– Я еще не дочитал. Сенатор поздравляет нас с Джилли. Откуда он узнал о нашей помолвке?
Джилли подумала о своей обнаженной спине и о том, что чувствовала в тот момент, когда Рори возился с замком на платье. Кажется, ее загнали в угол. И этот угол назывался «приличием».
– Он просто подсказывает выход из затруднительного положения, – высказал предположение Грэг.
– Если ты хочешь спасти мою честь, – сказала Джилли Рори, – то можешь успокоиться. Мне наплевать. Я не хочу ломать твою карьеру.
Казалось, Рори удивился тому, что она недовольна.
– Джилли, мне кажется, что мы уже все решили. Это самый простой и естественный ход. К тому же, – он потупился, – я люблю тебя.
– Да? – выразила она сомнение. – Кстати, я хочу знать, какие помои вылиты на меня в прессе.
Рори нехотя протянул ей бумагу. Боже! Она и не знала, что в досужих помыслах журналистской братии представлена обольстительницей сенаторов. «Женщина, которая любит общество сильных мира сего…» Фу! Она с отвращением отбросила листок.
– А вдруг это правда?! – спросила она у Рори не без ехидства.
Однако реакция Рори была совершенно предсказуемой: ему претили подобные рассуждения, и он с трудом сдержал себя, чтобы не ответить резко. Он взмолился:
– Пожалуйста, Грэг, убеди ее. Я понимаю, что спешу, но, как бы это плохо ни звучало, хочу от чистого сердца, чтобы Джилли стала моей женой. И если поводом для этого является скандал, почему бы нам не посмеяться над ним?
– Еще чего! – вспылила Джилли Скай.
– Пусть это будет временная помолвка. Я не настаиваю. Мы ее можем расторгнуть, когда я уеду из Лос-Анджелеса.
Кажется, Грэг впервые понял брата. Он внимательно посмотрел на Рори и сказал:
– Рори, я на твоей стороне. В сложившейся ситуации помолвка – лучший выход. Извини, Джилли Скай…
Джилли воскликнула:
– Как вам не стыдно! Вы прячетесь за женскую юбку.
– Действительно, – согласился с ней Грэг, – это мерзко.
Джилли подумала о сплетнях, которые со скоростью лесного пожара распространились в прессе, об одиннадцати (или сколько их там было?) несчастных женах, которые так и не смогли ужиться с Кинкейдами. Ей не хотелось стать двенадцатой несчастной. Но ведь она сама виновата, что попала в такую ситуацию. Конечно, Рори, окрыленный страстью, и не думал ни о какой камере. Но она, Джилли Скай, должна была подумать за него.
– И все-таки ни о какой помолвке не может быть и речи! – заявила она. – Выкручивайтесь сами. Думаю, моя репутация не пострадала.
– Послушайте! – воскликнул Рори. – Это только формальность. Я вас очень прошу. Никто не посмеет вас оскорбить. Я сумею защитить вас, Джилли Скай!
Джилли с усмешкой посмотрела на него. Она знала, что за такого рода опеку надо платить, и не собиралась жертвовать свободой ради политической карьеры Рори. Еще бабушка внушала ей, что Нет несчастнее любви из-за чьей-то корысти – а именно она была заметна во взгляде Рори. Джилли понимала, что у нее нет выбора. Но не хотела соглашаться сама с собой. Вдруг она подумала, что если пожертвует своей свободой, хотя бы временно, то это даст возможность Ким Салливан видеться с Айрис. Джилли решила, что под любым предлогом не даст Рори увезти Айрис из Калифорнии.
Вдруг Рори оживился:
– Надеюсь, ты не замужем?
Засмеявшись от неожиданности, Джилли покачала головой:
– Нет, я не замужем. А в кладовке у меня нет скелета.
– Значит, ты согласна? – спросил Рори. Как ей не хотелось отвечать…
– Да, согласна, – ответила она скрепя сердце.
С каменным лицом Рори пошел к дальней стене библиотеки. Он что-то нажал на деревянной панели, одна секция опустилась, открыв сейф. Все еще глядя на нее, он набрал код.
– Итак. Что ты предпочитаешь, когда речь идет о кольцах? У Родерика под рукой всегда был широкий выбор женских колец. Рубины? Бриллианты? Или мои любимые изумруды? – На мгновение он был вынужден посмотреть на содержимое сейфа.
Грэг наблюдал, как брат закрыл сейф и повернулся. Однако пока он копался с сейфом, Джилли развернулась и направилась в восточное крыло, где у нее был непочатый фронт работы в кладовых с одеждой. Увидев, что она отсутствует, Рори расстроился. Вращая на пальце выбранное кольцо, он спросил брата:
– Почему ты такой хмурый?
– Надеюсь, ты знаешь, что ты делаешь? – спросил Грэг.
Рори возмущенно пожал плечами, что означало: «Не говори глупостей!»
– Ты же знаешь, что пишут о нас. И мы с тобой хорошо знаем, что напишут еще похлеще, если не принять мер. Поэтому я хочу оформить наши отношения с Джилли Скай официально.
Грэг только покачал головой.
– Я понимаю, что тебе надо остаться в политике. Но не таким же путем?
– Дело не в политике, – сказал Рори. – Дело в том, что мы с тобой – Кинкейды. А этим все сказано, потому что мы держим слово.
Грэгу нечего было возразить. Он понимал, что репутация Кэйдвотера давно была подмочена, и в этом была не их с братом вина. А теперь Рори вознамерился преподать всему белому свету пример добродетели. Грэг подозревал, что виной всему была не только Джилли Скай. Правда, у него самого был такой же страстный роман с Ким Салливан. Где она и что она делает, Грэг теперь знал. И не собирался Рори о ней рассказывать, полагая, что у него могут быть и свои тайны. Вот почему ему была дорога Айрис.
Миссис Мэг вошла в библиотеку.
– Мистер Рори, я знаю, что вы не отвечаете на звонки сегодня, но звонит Майкл Райлз. Это об избирательной кампании.
– Я отвечу.
Рори поспешил к телефону. На его лице отразилось два чувства: облегчение – наконец все разрешится – и желание избежать неприятного разговора.
Грэг покачал головой.
– Смотри, как ты нервничаешь. Политика – явно не твой хлеб.
Рори закрыл трубку рукой:
– Оставь меня одного, Грэг.
Грэг улыбнулся. Во всей этой истории с Джилли Скай был один момент, который показался Грэгу странным: Ким Салливан и Джилли Скай работали в одном магазине. Грэг подумал, что Джилли не настолько хитра, чтобы строить какие-то козни, но ничего не сказал Рори. Четыре года назад, после того как его дом в Малибу смыл грязевой поток, Грэг переехал жить в Кэйдвотер. Тогда-то он и встретил Ким Салливан, которая была последней женой его деда. Их роман был самой большой тайной Кэйдвотера. Менее года назад Ким ушла из его жизни, но он до сих пор не мог забыть ее.
Когда Ким ушла от Родерика, она случайно нашла место в магазине «Вещи прошлого» и только примерно через год почувствовала, что наконец стала забывать свою прежнюю жизнь в Кэйдвотере – жизнь обеспеченную, но полную унижения и страха. С Джилли Скай qhh быстро подружились. Ким посмотрела на себя в зеркало. Под глазами лежала тень усталости. Какая она была наивная, когда согласилась стать женой Родерика. В этот момент она увидела сквозь витрину Грэга, входящего в магазин. Она даже закрыла глаза, потому что не поверила, что он когда-нибудь появится. Первые дни она сильно по нему скучала. Разумеется, она видела его кинофильмы. Но в жизни он выглядел немного по-иному: усталым и постаревшим. Он подошел к ней и сказал:
– Здравствуй, Ким…
Они были одного роста. И она едва удержалась, чтобы не прижаться к его широкой груди. Она просто улыбнулась и посмотрела в его лицо. В отличие от всех других Кинкейдов Грэг имел чисто американскую внешность. От природы он был сдержан и учтив. Вот эти-то качества и нравились в нем Ким больше всего.
Она протянула руку и, глядя ему в глаза, дотронулась до волос, выдавая себя с головой – все свои чувства. Похоже, Грэг спешил, когда ехал сюда, и его русые волосы торчали во все стороны. Она вспомнила, как на Рождество он подарил ей коробку с косметикой. Пожалуй, с того момента Родерик стал подозревать их.
– Ты просто так зашел? – спросила она его. Даже то, что она заговорила, было победой над своей судьбой.
Грэг улыбнулся. Ким Салливан едва не крикнула ему, чтобы он не смел этого делать, потому что его улыбка была причиной ее гибели. Порой украдкой она наблюдала, как он улыбается. Никто не знал, что она любила его улыбку.
– Я не знаю… – сказал он.
Ким покачала головой. Если он не знает, то она знает, чего хочет в жизни. Ведь она еще пять минут назад была уверена, что никогда не увидит его. В своих фильмах он выглядел совершенно чужим. Сколько часов она провела в кинотеатрах, притворяясь, что все его улыбки предназначены только ей одной. Это была ее игра – немного наивная, может быть, глупая. Но целый год она жила прошлым, а теперь это прошлое предстало перед ней и улыбалось самой чарующей улыбкой.
– Послушай… – сказала она.
– Да, я знаю… – сказал он. – Я зря сюда пришел… – Он протянул руку. Она отступила назад и покачала головой. Минутная слабость прошла. Теперь он не поймает ее в свои обольстительные сети. По выражению его глаз она поняла, что он расстроился.
– Все кончено! – сказала она громко, и несколько посетителей, пришедших с утра пораньше в магазин, с удивлением посмотрели на них.
Ким вздохнула и пошла по коридору в подсобную часть магазина.
– Почему бы нам не пойти куда-нибудь, где поменьше публики? – произнес ей вслед Грэг.
Однако его фраза лишь подстегнула ее, и она быстрым шагом направилась к запасному выходу из магазина. Теперь она хотела только одного – побыстрее расстаться с Грэгом и больше никогда его не видеть. Впрочем, подсознательно она понимала, что таким образом не избавится от Грэга и что он все равно еще раз явится в магазин. В ее жизни было немало разочарований, и первое из них – это разрыв с семьей. Когда мать второй раз вышла замуж, ее новый муж – толстобрюхий Джо – стал приставать к Ким, и это продолжалось три года, пока однажды она не располосовала ему лицо кухонным ножом. После этого мать выгнала ее из дома – хитрый отчим сделал все, чтобы дискредитировать Ким в глазах матери. Правда, на прощание мать ей сказала: «Даже если это неправда, а он к тебе пытался залезть в трусы, все равно я не хочу на старости лет остаться одна…» «Чтобы было кому подать стакан воды…» – добавила Ким и ушла. Что ей оставалось делать? Имея в кармане диплом среднего уровня, в котором не хватало пятнадцати баллов, чтобы он считался полноценным документом о среднем образовании, она не могла получить какую-либо приемлемую работу и стала делать то, к чему, по словам отчима, была приспособлена лучше всего. Она торговала своим телом и делила кров в целях экономии с такой же неудачницей, которая однажды просто не вернулась с улицы, и Ким до сих пор задавала себе вопрос, куда она делась. Ким быстро освоила уличный бизнес и умела торговаться с мужчинами. И только с одним из них она оплошала – с восьмидесятипятилетним Родериком, который был богом в Голливуде. Возможно, ее мать и отчим гордились бы, если бы узнали, на какую вершину вспорхнула их дочь. Но Ким никогда больше не видела и ничего не слышала ни о своей матери, ни об отчиме, который сделал ее проституткой.
За Родерика она вышла замуж, во-первых, чтобы угодить ему и дать почувствовать себя мужчиной, а во-вторых, чтобы уйти с улицы и жить нормальной жизнью. Она знала, что Родерик любит ее, но любила ли она его? Позднее она поняла, что он ее не любит. Это было для нее ударом. Чувство одиночества, которое она испытывала в детстве и юности, снова стало ее уделом, и поэтому ребенок, которого она носила под сердцем, был для нее символом надежды на лучшую долю в этой жизни.
Она не сбежала от Грэга, а, войдя в кабинет, указала ему на стул. Однако Грэг остался стоять, засунув руки в карманы джинсов и с любопытством оглядывая комнату.
– Ты закончила университет? – спросил он, разглядывая диплом в рамке.
– Это диплом об общем образовании, – сказала она. Она получила его три года назад. Грэг наклонился к другой рамке, и она внимательно посмотрела на него. Он ей всегда нравился. Его коротко стриженные волосы были густыми и блестящими. Она поймала себя на желании еще раз притронуться к ним. Он повернул голову и заметил ее любопытство.
– Это твой диплом об окончании компьютерных курсов?
Он произнес это так, что она услышала в его голосе нотки уважения.
– Да. В июне я получу диплом бакалавра. Я уже работаю над новым web-сайтом. – Произнося такую длинную, фразу, она постаралась, чтобы она не выглядела выспренной.
Втайне она гордилась своими успехами, но знала, что люди чаще говорят не то, что думают. Грэг хорошо знал ее, и насчет него она не питала иллюзий.
– Отлично. Я не ожидал, – сказал он. – Два диплома, работа и совершенствование как вебмастер.
– Я партнер Джилли Скай, – сказала Ким Салливан и тут же пожалела об этом.
– Партнер? – удивился Грэг. – Ты делаешь успехи. Сколько ты получаешь процентов?
– Это не важно… – ответила она.
– Прости меня, – сказал Грэг. – Мне говорили, ты уехала в Вегас.
– Кто тебе сказал? – спросила она. Грэг замялся, а потом ответил:
Он почти донес ее до одной из беседок, где стоял изящный столик и не менее изящные стулья.
– Что это вы себе позволяете? – наконец спросила она и выскользнула из его объятий.
В этот момент с ним случился конфуз, который случается с неосторожными мужчинами, но который должен происходить не в такой обстановке, а в темной уютной спальне наедине с любимой женщиной. Но с Джилли они не дошли до таких отношений.
– Что это с вами? – спросила Джилли.
Чтобы не демонстрировать ей пятно на брюках в районе паха, ему пришлось сесть на стул. Ему показалось, что она издевается над ним.
– Я понимаю, у вас проблемы, – сказала Джилли совершенно трезвым голосом, словно не она, а кто-то другой целовался с ним минуту назад.
– Нет, – поспешно возразил Рори, – у меня все нормально.
Он украдкой взглянул на свои брюки. Благо в таком климате любая влага недолговечна. Кажется, он избежал позора. Теперь он может расслабиться и предаться воспоминаниям: их флирт (да, именно флирт) в магазине, когда она подпрыгнула под потолок от его прикосновения, горячий взаимный поцелуй. Это что-то значит. Это не просто так. Это не чепуха. Он отвоевал кусочек позиции. Он обоснуется на нем и пойдет дальше на неприступную крепость. «И гори синим пламенем вся эта политика вместе со всей демократической партией!»
В свою очередь, Джилли смущало то обстоятельство, что она не удержалась и дала волю чувствам. И поэтому она с беспокойством решала, как же ей себя вести с Рори дальше? Потом она подумала, что ничего, ровным счетом ничего не случилось, и вздохнула с облегчением. Надо сделать вид, что ничего, ровным счетом ничего не случилось. А он пусть думает все, что ему хочется. Ее страхи были явно преувеличены.
– Я думаю, – сказалаДжилли, – что намлучше пройти в дом, где я смогу наконец, – она подчеркнула это слово, – заняться своей работой.
– Да, разумеется, – согласился Рори, еще раз украдкой проверил свои брюки и поднялся из-за стола, – прошу.
Пока она шла впереди, соблазнительно покачивая бедрами, Рори смог утешиться той мыслью, что не все женщины наблюдательны и совсем не знают мужчин. И слава Богу!
Они прошли в библиотеку, и Рори сказал:
– А хотите, я продемонстрирую, что вы не такая уж холодная, какой стараетесь себя показать?
– Сделайте одолжение… – ответила Джилли, усаживаясь в кресло.
Рори, не говоря ни слова, вставил кассету в видеомагнитофон и включил телевизор. Странное выражение появилось на лице Джилли. Она прекрасно себя чувствовала и знала, что ее ни в чем нельзя упрекнуть. Однако Рори оказался еще тот гусь. Впрочем, то, что она действительно вздрогнула, когда Рори дергал этот проклятый замок на платье, еще ни о чем не говорило. Но попробуйте объяснить это всему миру. Ей стало стыдно. Она покраснела.
– Вы… вы… – Она не нашла слов.
– Это всего лишь ваши видеокамеры в магазине. Уберите их в следующий раз, когда мы будем с вами целоваться, и ничего не случится.
Щеки Джилли Скай заалели, как маки. Рори же был холоден, как айсберг. Впрочем, он плохо представлял, что это такое. Что еще можно ожидать от мужчины, который получил удовольствие – пусть даже невольно.
– Нет, вы все-таки смотрите, – попросил Рори.
Диктор с пышной прической, над которой, несомненно, потрудилась парикмахер телестудии, сообщила хорошо поставленным голосом:
– Как же наш будущий сенатор от демократов проводит свой досуг? Не задумывались ли вы, что подобное поведение грозит морали общества, подрывает его устои?
Кроме этого, диктор как бы между делом сообщила имя и фамилию женщины, запечатленной рядом с будущим сенатором. Потом она снова углубилась в рассуждения и еще два раза повторила имя продавщицы секонд-хэнда.
– Секонд-хэнда?! – взвилась Джилли Скай. – она ничего не понимает!
– Вы хотите дать опровержение? – спросил Рори, сам себе удивляясь.
Джилли Скай не знала, что ответить. Она не попадала еще в такую ситуацию.
– Это и есть наша проблема, – сказал Рори. Только теперь Джилли поняла, что произошло. Но ее заботило только одно – теперь ее покажут по телевидению в самом неудобном положении. Впрочем, она тут же решила, что ничего страшного не произошло.
– Подумаешь, – произнесла она, – люди всегда целуются. Впрочем, я уже ничего не помню. Ничего не было.
– Я вам удивляюсь! – возмутился Рори.
Она перевела на него взгляд своих прекрасных зеленых глаз, которые в темноте казались Рори темными, как ночное небо.
– Кто сейчас на это обращает внимание? Наверное, какие-нибудь больные люди, которые любят подглядывать… Лично мне все равно…
На самом деле ей все же было стыдно. Разумеется, камера не могла передать ее чувства, которые она испытывала в тот момент. Теперь она могла себе признаться, что в магазине ее охватило вожделение. Она хотела, чтобы Рори прикоснулся к ней, и она добилась своего, но так, чтобы сохранить чувство собственного достоинства и дистанцию между ним и собой. Еще она подумала, догадался ли об этом сам Рори? А если догадался, то что предпримет? Ах, эта извечная женская игра…
– А мне не все равно, – сказал Рори жестким голосом.
Джилли как бы невзначай взглянула на него. Рори нервно ходил по восточному ковру цвета дыни. Она закусила губу и решила его успокоить:
– Не все так плохо. Мы ничего дурного не сделали.
Рори метнул в нее взгляд – тяжелый, как копье. Возможно, она права. Но в душе он понимал, что сцена в магазине была довольно двусмысленной. Разве она этого не понимает?
– Не сделали, – согласился он. – Почему же такая шумиха? Конечно, из-за меня! – Он невольно выпятил грудь. – Если раньше возле ворот дежурила пара фотографов, то теперь их добрая сотня, если не больше. Это продлится не меньше недели. Наша жизнь превратится в ад. Я уже знаю по себе. Здесь такое бывало!.. И все из-за вашей чертовой камеры. Почему вы ее не выключили?! Скажите. Мне уже кажется, что вы это сделали специально!
– Ну да, – подхватила она его тон, – чтобы испортить вам карьеру и жизнь!
– Я не удивлюсь! – воскликнул Рори с патетикой. Джилли снова испытала чувство вины. Однако теперь она прищурилась и сказала:
– Думайте что хотите! А мне плевать!
– Я не потерплю сплетен. Мало их было в моей жизни! – Потом он сказал почти миролюбиво:
– Сделайте одолжение, не открывайте шторы. В окна все видно…
Джилли молчала. Что она могла сказать? То, что Рори – трус, и так ясно. То, что она испытала минутную слабость? Она не железная, а из плоти и крови. «А… – догадалась она, – он хочет сделать из меня такую же святошу, как и он сам, и одновременно хочет со мной переспать. Здорово получается!»
Она почти с восхищением уставилась на него. И еще набрался наглости обвинять ее.
Рори остановился перед окнами библиотеки.
– А ты горячая, как пунш, – вдруг заявил он. Джилли безмерно удивилась. «Сейчас я тебе покажу», – решила она.
– Я?!
Рори стушевался и, чтобы скрыть свои чувства, стал ходить по комнате.
– Да, конечно, я без ума от вашего носа! – заявила Джилли.
– Моего носа?
– И от вашего кислого вида!
– Ну да?! – не поверил Рори.
– И от вашей тощей фигуры… – Однако Рори вдруг заявил:
– В создавшейся ситуации я принял следующее решение: я заявлю в прессе, что вы моя невеста. Это утихомирит моих врагов и успокоит страсти в партии демократов.
От удивления Джилли раскрыла рот, чтобы произнести очередную гадость, но сказала другое:
– Вы не лишены честолюбия!
– Разумеется, – согласился Рори. – Мне небезразлично, что думают обо мне избиратели.
Джилли обмерла. Занятно было, что в такие минуты Рори мог рассуждать о собственном имидже. Ей даже стало смешно. Еще никто не сватался к ней таким странным способом.
– Мне плевать! – сказала она. – Это ваши проблемы! – Рори удивился:
– Как это мои?! Мне небезразлично, что скажут люди о моей невесте! – Джилли сверкнула глазами. Она воспитывалась бабушкой, в доме которой пуританство подавалось на завтрак, на обед и на ужин. С нее хватит ханжества и лицемерия! Никто, даже Рори, не мог манипулировать ею.
Она скрестила руки на груди.
– О невесте можете забыть! Я вас не обязываю… – Он взглянул на нее, как удав на кролика. Его голубые глаза горели небесным огнем.
– Только посмейте!
– И что вы сделаете?! – полюбопытствовала она.
– А вот что! – сказал Рори и, ухватив ее за галстук, притянул к себе.
Она не могла пошевелиться.
– Вы моя невеста! И больше никаких скандалов вокруг Кинкейдов, вы понимаете? Возможно, мне предстоит баллотироваться в сенаторы. Давайте договоримся: мне неприятно, вам неприятно. Вы же не из той породы женщин, которые спят с любым мужчиной. Верно?! Надо соблюсти приличия. Это самый рациональный выход из создавшегося положения.
Джилли колебалась. Ей не хотелось подчиняться Рори. К тому же она не любила, когда мужчины применяли силу. Весь предыдущий опыт ее жизни говорил, что нельзя идти на сговор со своей совестью. Бабушка – вот кто внушал ей похожие мысли. Сдерживай свои чувства. Постоянно думай об этом. Живи спокойно и безмятежно! Старушечьи аксиомы.
– Я вам ничего не обещаю! – упрямо сказала она. – И мне плевать, что обо мне подумают.
Ей стало интересно, задушит Рори ее галстуком или пустит в ход свои кулаки.
Но он отпустил ее галстук и схватил за плечи.
– Как вы не понимаете! – сказал он. – Я связан моралью по рукам и ногам! Иначе мне не сделать карьеры политика!
По какой-то глупой, необъяснимой причине, возможно, из-за хриплых проникновенных ноток в его голосе, она потянулась к нему. И наверное, все кончилось бы настоящим поцелуем, но в этот момент солнечный зайчик от объектива проник в комнату, и они оба отпрянули друг от друга. Впрочем, Рори тут же обнял Джилли и сказал, прежде чем поцеловать:
– Пожалуйста, обещай мне, что станешь моей невестой!
Она почувствовала пряжку его ремня и ответила:
– Обещаю…
Их поцелуй был не очень продолжительным, потому что в комнату вошел Грэг.
Рори и Джилли отпрянули друг от друга. Грэг сделал вид, что ничего не заметил, и шагнул из комнаты в коридор.
– Подожди, – сказал Рори ему. – Разреши представить тебе мою невесту…
У Грэга оказалась хорошая выдержка. Он поцеловал руку Джилли и ответил:
– Мне очень приятно. У моего брата хороший вкус.
– Слушай, эти друзья совсем обнаглели, – пожаловался Рори на журналистов. – Надо посмотреть, кто-то из них проник на территорию поместья.
– Тебе прислали факс, – сказал Грэг, протягивая бумагу.
Джилли решила воспользоваться моментом и попыталась сбежать. Однако Рори пресек ее поползновения.
– Ты куда? – спросил он.
Ее возмутил его командный тон. Она уже было раздула ноздри и собралась отчитать Рори.
– Тот еще командир, да? – усмехнулся Грэг. Ободренная его дружеским тоном, она заставила себя улыбнуться:
– Как мой бывший шеф.
– Прет, как Шерман? – уточнил Грэг. Она сделала вид, что приняла игру.
– Нет, скорее, Макиавелли.
– Похоже, – согласился Грэг. Рори потряс бумагой:
– Комитет жертвует мной. Требует, чтобы я отказался добровольно.
– Разумеется, – Грэг с улыбкой посмотрел на Рори, словно призывая его к выдержке, – без скандала и без проволочек. Я это приветствую.
– Слава Богу, все разрешилось! – воскликнула Джилли.
– Вашими молитвами, – огорченно сказал Рори.
– Ну и что?! – возразил Грэг. – Зато ты нашел свое счастье.
– Да, дорогая, – словно очнулся Рори, – мы объявим о нашей помолвке сегодня же.
Джилли удивленно заморгала и обратилась к Грзту:
– Он даже не спросил, что я думаю по этому поводу! – Грэг хитро улыбнулся. Уж он-то знал брата.
– Теперь его счастье в ваших руках, Джилли. – Однако Рори, возясь с факсом, только нетерпеливо посмотрел на них, как на заговорщиков.
– Вы, конечно, можете упражняться в остроумии, но сейчас я должен ответить Чарли Джэксу.
Грэг сделал глупое лицо и с улыбкой сказал Джилли:
– Вы знаете, этот Чарли Джэкс – большая шишка. Он координирует предвыборную кампанию Рори. Стоит ему пошевелить пальцем – и от Рори останется мокрое место.
Джилли подумала, что Рори больше влюблен в политику, чем в нее. Это было открытием.
Грэг иронически произнес в адрес Рори:
– Бьюсь об заклад, что Чарли Джэкс уже видел в Интернете твои проделки. – Рори в волнении взъерошил волосы руками.
– Я еще не дочитал. Сенатор поздравляет нас с Джилли. Откуда он узнал о нашей помолвке?
Джилли подумала о своей обнаженной спине и о том, что чувствовала в тот момент, когда Рори возился с замком на платье. Кажется, ее загнали в угол. И этот угол назывался «приличием».
– Он просто подсказывает выход из затруднительного положения, – высказал предположение Грэг.
– Если ты хочешь спасти мою честь, – сказала Джилли Рори, – то можешь успокоиться. Мне наплевать. Я не хочу ломать твою карьеру.
Казалось, Рори удивился тому, что она недовольна.
– Джилли, мне кажется, что мы уже все решили. Это самый простой и естественный ход. К тому же, – он потупился, – я люблю тебя.
– Да? – выразила она сомнение. – Кстати, я хочу знать, какие помои вылиты на меня в прессе.
Рори нехотя протянул ей бумагу. Боже! Она и не знала, что в досужих помыслах журналистской братии представлена обольстительницей сенаторов. «Женщина, которая любит общество сильных мира сего…» Фу! Она с отвращением отбросила листок.
– А вдруг это правда?! – спросила она у Рори не без ехидства.
Однако реакция Рори была совершенно предсказуемой: ему претили подобные рассуждения, и он с трудом сдержал себя, чтобы не ответить резко. Он взмолился:
– Пожалуйста, Грэг, убеди ее. Я понимаю, что спешу, но, как бы это плохо ни звучало, хочу от чистого сердца, чтобы Джилли стала моей женой. И если поводом для этого является скандал, почему бы нам не посмеяться над ним?
– Еще чего! – вспылила Джилли Скай.
– Пусть это будет временная помолвка. Я не настаиваю. Мы ее можем расторгнуть, когда я уеду из Лос-Анджелеса.
Кажется, Грэг впервые понял брата. Он внимательно посмотрел на Рори и сказал:
– Рори, я на твоей стороне. В сложившейся ситуации помолвка – лучший выход. Извини, Джилли Скай…
Джилли воскликнула:
– Как вам не стыдно! Вы прячетесь за женскую юбку.
– Действительно, – согласился с ней Грэг, – это мерзко.
Джилли подумала о сплетнях, которые со скоростью лесного пожара распространились в прессе, об одиннадцати (или сколько их там было?) несчастных женах, которые так и не смогли ужиться с Кинкейдами. Ей не хотелось стать двенадцатой несчастной. Но ведь она сама виновата, что попала в такую ситуацию. Конечно, Рори, окрыленный страстью, и не думал ни о какой камере. Но она, Джилли Скай, должна была подумать за него.
– И все-таки ни о какой помолвке не может быть и речи! – заявила она. – Выкручивайтесь сами. Думаю, моя репутация не пострадала.
– Послушайте! – воскликнул Рори. – Это только формальность. Я вас очень прошу. Никто не посмеет вас оскорбить. Я сумею защитить вас, Джилли Скай!
Джилли с усмешкой посмотрела на него. Она знала, что за такого рода опеку надо платить, и не собиралась жертвовать свободой ради политической карьеры Рори. Еще бабушка внушала ей, что Нет несчастнее любви из-за чьей-то корысти – а именно она была заметна во взгляде Рори. Джилли понимала, что у нее нет выбора. Но не хотела соглашаться сама с собой. Вдруг она подумала, что если пожертвует своей свободой, хотя бы временно, то это даст возможность Ким Салливан видеться с Айрис. Джилли решила, что под любым предлогом не даст Рори увезти Айрис из Калифорнии.
Вдруг Рори оживился:
– Надеюсь, ты не замужем?
Засмеявшись от неожиданности, Джилли покачала головой:
– Нет, я не замужем. А в кладовке у меня нет скелета.
– Значит, ты согласна? – спросил Рори. Как ей не хотелось отвечать…
– Да, согласна, – ответила она скрепя сердце.
С каменным лицом Рори пошел к дальней стене библиотеки. Он что-то нажал на деревянной панели, одна секция опустилась, открыв сейф. Все еще глядя на нее, он набрал код.
– Итак. Что ты предпочитаешь, когда речь идет о кольцах? У Родерика под рукой всегда был широкий выбор женских колец. Рубины? Бриллианты? Или мои любимые изумруды? – На мгновение он был вынужден посмотреть на содержимое сейфа.
Грэг наблюдал, как брат закрыл сейф и повернулся. Однако пока он копался с сейфом, Джилли развернулась и направилась в восточное крыло, где у нее был непочатый фронт работы в кладовых с одеждой. Увидев, что она отсутствует, Рори расстроился. Вращая на пальце выбранное кольцо, он спросил брата:
– Почему ты такой хмурый?
– Надеюсь, ты знаешь, что ты делаешь? – спросил Грэг.
Рори возмущенно пожал плечами, что означало: «Не говори глупостей!»
– Ты же знаешь, что пишут о нас. И мы с тобой хорошо знаем, что напишут еще похлеще, если не принять мер. Поэтому я хочу оформить наши отношения с Джилли Скай официально.
Грэг только покачал головой.
– Я понимаю, что тебе надо остаться в политике. Но не таким же путем?
– Дело не в политике, – сказал Рори. – Дело в том, что мы с тобой – Кинкейды. А этим все сказано, потому что мы держим слово.
Грэгу нечего было возразить. Он понимал, что репутация Кэйдвотера давно была подмочена, и в этом была не их с братом вина. А теперь Рори вознамерился преподать всему белому свету пример добродетели. Грэг подозревал, что виной всему была не только Джилли Скай. Правда, у него самого был такой же страстный роман с Ким Салливан. Где она и что она делает, Грэг теперь знал. И не собирался Рори о ней рассказывать, полагая, что у него могут быть и свои тайны. Вот почему ему была дорога Айрис.
Миссис Мэг вошла в библиотеку.
– Мистер Рори, я знаю, что вы не отвечаете на звонки сегодня, но звонит Майкл Райлз. Это об избирательной кампании.
– Я отвечу.
Рори поспешил к телефону. На его лице отразилось два чувства: облегчение – наконец все разрешится – и желание избежать неприятного разговора.
Грэг покачал головой.
– Смотри, как ты нервничаешь. Политика – явно не твой хлеб.
Рори закрыл трубку рукой:
– Оставь меня одного, Грэг.
Грэг улыбнулся. Во всей этой истории с Джилли Скай был один момент, который показался Грэгу странным: Ким Салливан и Джилли Скай работали в одном магазине. Грэг подумал, что Джилли не настолько хитра, чтобы строить какие-то козни, но ничего не сказал Рори. Четыре года назад, после того как его дом в Малибу смыл грязевой поток, Грэг переехал жить в Кэйдвотер. Тогда-то он и встретил Ким Салливан, которая была последней женой его деда. Их роман был самой большой тайной Кэйдвотера. Менее года назад Ким ушла из его жизни, но он до сих пор не мог забыть ее.
Когда Ким ушла от Родерика, она случайно нашла место в магазине «Вещи прошлого» и только примерно через год почувствовала, что наконец стала забывать свою прежнюю жизнь в Кэйдвотере – жизнь обеспеченную, но полную унижения и страха. С Джилли Скай qhh быстро подружились. Ким посмотрела на себя в зеркало. Под глазами лежала тень усталости. Какая она была наивная, когда согласилась стать женой Родерика. В этот момент она увидела сквозь витрину Грэга, входящего в магазин. Она даже закрыла глаза, потому что не поверила, что он когда-нибудь появится. Первые дни она сильно по нему скучала. Разумеется, она видела его кинофильмы. Но в жизни он выглядел немного по-иному: усталым и постаревшим. Он подошел к ней и сказал:
– Здравствуй, Ким…
Они были одного роста. И она едва удержалась, чтобы не прижаться к его широкой груди. Она просто улыбнулась и посмотрела в его лицо. В отличие от всех других Кинкейдов Грэг имел чисто американскую внешность. От природы он был сдержан и учтив. Вот эти-то качества и нравились в нем Ким больше всего.
Она протянула руку и, глядя ему в глаза, дотронулась до волос, выдавая себя с головой – все свои чувства. Похоже, Грэг спешил, когда ехал сюда, и его русые волосы торчали во все стороны. Она вспомнила, как на Рождество он подарил ей коробку с косметикой. Пожалуй, с того момента Родерик стал подозревать их.
– Ты просто так зашел? – спросила она его. Даже то, что она заговорила, было победой над своей судьбой.
Грэг улыбнулся. Ким Салливан едва не крикнула ему, чтобы он не смел этого делать, потому что его улыбка была причиной ее гибели. Порой украдкой она наблюдала, как он улыбается. Никто не знал, что она любила его улыбку.
– Я не знаю… – сказал он.
Ким покачала головой. Если он не знает, то она знает, чего хочет в жизни. Ведь она еще пять минут назад была уверена, что никогда не увидит его. В своих фильмах он выглядел совершенно чужим. Сколько часов она провела в кинотеатрах, притворяясь, что все его улыбки предназначены только ей одной. Это была ее игра – немного наивная, может быть, глупая. Но целый год она жила прошлым, а теперь это прошлое предстало перед ней и улыбалось самой чарующей улыбкой.
– Послушай… – сказала она.
– Да, я знаю… – сказал он. – Я зря сюда пришел… – Он протянул руку. Она отступила назад и покачала головой. Минутная слабость прошла. Теперь он не поймает ее в свои обольстительные сети. По выражению его глаз она поняла, что он расстроился.
– Все кончено! – сказала она громко, и несколько посетителей, пришедших с утра пораньше в магазин, с удивлением посмотрели на них.
Ким вздохнула и пошла по коридору в подсобную часть магазина.
– Почему бы нам не пойти куда-нибудь, где поменьше публики? – произнес ей вслед Грэг.
Однако его фраза лишь подстегнула ее, и она быстрым шагом направилась к запасному выходу из магазина. Теперь она хотела только одного – побыстрее расстаться с Грэгом и больше никогда его не видеть. Впрочем, подсознательно она понимала, что таким образом не избавится от Грэга и что он все равно еще раз явится в магазин. В ее жизни было немало разочарований, и первое из них – это разрыв с семьей. Когда мать второй раз вышла замуж, ее новый муж – толстобрюхий Джо – стал приставать к Ким, и это продолжалось три года, пока однажды она не располосовала ему лицо кухонным ножом. После этого мать выгнала ее из дома – хитрый отчим сделал все, чтобы дискредитировать Ким в глазах матери. Правда, на прощание мать ей сказала: «Даже если это неправда, а он к тебе пытался залезть в трусы, все равно я не хочу на старости лет остаться одна…» «Чтобы было кому подать стакан воды…» – добавила Ким и ушла. Что ей оставалось делать? Имея в кармане диплом среднего уровня, в котором не хватало пятнадцати баллов, чтобы он считался полноценным документом о среднем образовании, она не могла получить какую-либо приемлемую работу и стала делать то, к чему, по словам отчима, была приспособлена лучше всего. Она торговала своим телом и делила кров в целях экономии с такой же неудачницей, которая однажды просто не вернулась с улицы, и Ким до сих пор задавала себе вопрос, куда она делась. Ким быстро освоила уличный бизнес и умела торговаться с мужчинами. И только с одним из них она оплошала – с восьмидесятипятилетним Родериком, который был богом в Голливуде. Возможно, ее мать и отчим гордились бы, если бы узнали, на какую вершину вспорхнула их дочь. Но Ким никогда больше не видела и ничего не слышала ни о своей матери, ни об отчиме, который сделал ее проституткой.
За Родерика она вышла замуж, во-первых, чтобы угодить ему и дать почувствовать себя мужчиной, а во-вторых, чтобы уйти с улицы и жить нормальной жизнью. Она знала, что Родерик любит ее, но любила ли она его? Позднее она поняла, что он ее не любит. Это было для нее ударом. Чувство одиночества, которое она испытывала в детстве и юности, снова стало ее уделом, и поэтому ребенок, которого она носила под сердцем, был для нее символом надежды на лучшую долю в этой жизни.
Она не сбежала от Грэга, а, войдя в кабинет, указала ему на стул. Однако Грэг остался стоять, засунув руки в карманы джинсов и с любопытством оглядывая комнату.
– Ты закончила университет? – спросил он, разглядывая диплом в рамке.
– Это диплом об общем образовании, – сказала она. Она получила его три года назад. Грэг наклонился к другой рамке, и она внимательно посмотрела на него. Он ей всегда нравился. Его коротко стриженные волосы были густыми и блестящими. Она поймала себя на желании еще раз притронуться к ним. Он повернул голову и заметил ее любопытство.
– Это твой диплом об окончании компьютерных курсов?
Он произнес это так, что она услышала в его голосе нотки уважения.
– Да. В июне я получу диплом бакалавра. Я уже работаю над новым web-сайтом. – Произнося такую длинную, фразу, она постаралась, чтобы она не выглядела выспренной.
Втайне она гордилась своими успехами, но знала, что люди чаще говорят не то, что думают. Грэг хорошо знал ее, и насчет него она не питала иллюзий.
– Отлично. Я не ожидал, – сказал он. – Два диплома, работа и совершенствование как вебмастер.
– Я партнер Джилли Скай, – сказала Ким Салливан и тут же пожалела об этом.
– Партнер? – удивился Грэг. – Ты делаешь успехи. Сколько ты получаешь процентов?
– Это не важно… – ответила она.
– Прости меня, – сказал Грэг. – Мне говорили, ты уехала в Вегас.
– Кто тебе сказал? – спросила она. Грэг замялся, а потом ответил: