– Девочка моя, нельзя так переживать.
– Где ты? – спросила она.
– Я здесь, но ты меня не видишь.
– Меня зовут Джилли, бабушка. Так, как назвала мама…
– Ты упряма и чувственна. Твои проблемы в том, что ты гордая. Это хорошо! Такой и оставайся.
И запах пропал.
Впрочем, Рори мучила одна проблема – ему никак не удавалось переговорить один на один с Бенджамином Фитцпатриком.
На его фразу «У меня возникли некоторые обстоятельства, которые не терпят отлагательства…» сенатор сказал:
– Сынок, приведи Джилли. Я хочу, чтобы она была рядом с тобой, когда будет оглашена твоя кандидатура, а с тобой мы поговорим потом в баре за коктейлем. И веселись! Веселись! Сегодня твой вечер.
Рори обреченно положил руку на карман, где находился листок с речью. «От судьбы не убежишь…» – подумал он и ответил:
– Да, сэр.
Он надеялся, что Джилли не ушла, что она где-то рядом. Он поспешил на террасу. Но его остановил начальник охраны.
– Мистер Кинкейд, – сказал он, и выражение его лица было настолько серьезным, что Рори едва не рассмеялся. – Пресса у ворот. Они заявляют, что аккредитованы, но их нет в списке.
– Аккредитованы? – удивился он. – Я никого не приглашал.
В этот момент он увидел Джилли, которая стояла в дальнем конце террасы, опершись на балюстраду, и ему показалось, что она расстроена. Рядом с ней стояла пожилая женщина.
– Рори… – Он оглянулся, к нему приближалась Ора, которая несла поднос с канапе. – Вы не возражаете, если я нацеплю бейдж?
– Как вам будет угодно, – ответил Рори.
Ора передала поднос в руки начальника охраны, полезла в карман своего красного жилета и вытащила небольшую стопку карточек.
– Я всегда их с собой ношу. Кто знает, когда человеку понадобится моя помощь?
– Сэр, – спросил охранник, – что я должен сказать журналистам?
К ним приблизилась еще одна женщина, которую Рори не знал. Она взглянула на него, улыбнулась и обратилась к Оре:
– Вы сегодня предсказываете? Я – Дева. – Ора улыбнулась:
– Секунду, дорогая. Рори, вы не возражаете? – Рори натянуто улыбнулся:
– Конечно, чувствуйте себя как дома.
– Спасибо, Рори! – расплылась в улыбке Ора. – Я знала, что вы чудесный человек. Кстати, об этом мне говорила Джилли. А где она?
Рори не ответил, потому что вспомнил имя пожилой женщины, разговаривающей с Джилли. Ее звали Дороти Бакстер. Их познакомил на одном из официальных приемов сенатор Бенджамин Фитцпатрик. Дороти Бакстер была старым другом сенатора и, следовательно, другом демократической партии. Но почему она беседовала с Джилли? Дороти Бакстер снова подошла к Джилли.
– Рори, Рори? – Ора его о чем-то спрашивала. – Можно я прицеплю бейдж доктору?
Он мотнул головой в знак согласия.
– Мистер Кинкейд, что делать с прессой? – Охранник все еще держал поднос. – Их нет в списке, но они аккредитованы.
– Пусть войдут, но без своей техники.
– Да, сэр, – кивнул охранник, посмотрел на поднос с бутербродами, потом на Ору, которая увлеклась разговором с клиентом.
Со вздохом Рори взял поднос у охранника. В этот момент Рори увидел, что Джилли резко повернулась, чтобы уйти, миссис Бакстер что-то сказала ей, и Джилли остановилась.
Ему это не понравилось. Он нахмурился. Джилли явно была раздражена. «Что там происходит?» – подумал он. Он уже хотел было подойти, но его остановил Чарли Джэкс.
– Рори, – сказал он, – сенатор хочет, чтобы ты сделал заявление.
– Уже пора? – спросил Рори и понял, что глупо спрашивать, что все только и ждут, когда он достанет заветную бумагу из кармана. Он учил речь три дня.
Рори еще крепче сжал поднос. Он заметно нервничал.
– Скажи сенатору… скажи… впрочем, я сам…
Он сделал шаг в сторону зала, но к нему подошла миссис Мэк. Лицо ее выражало тревогу.
– Мистер Грэгуезжает. Я… не знаю, что делать. Они уходят. У них чемоданы… и Айрис… Я знаю, что вы хотели ее видеть на вечере.
– Что за фокусы?! – изумился Рори. Чарли Джэкс потянул Рори за рукав:
– Сэр, вас ждут…
– Секунду, – ответил Рори. – У меня срочное дело… Куда они пошли? – спросил он у миссис Мэк.
– К восточному выходу. – Чарли Джэкс спросил:
– Мне вас подождать?
Но ему никто не ответил. Миссис Мэк семенила следом за Рори. С Джэксом заговорила Ора:
– У вас есть шанс узнать свое будущее… – Она завладела его рукой, чтобы погадать на ладони.
– У меня не будет будущего, если мистер Рори не появится перед гостями.
– Вы сгущаете краски, – заверила Ора, рассматривая его ладонь, – линия жизни у вас очень длинная, правда, вот здесь вас ожидает долгая болезнь.
– Представьте себе, я уже переболел, – нетерпеливо ответил Джэкс, – это случилось в прошлом году, я съел большого черного таракана.
– Фу! – воскликнула Ора, отпуская его руку. – Ваше будущее скрыто во тьме веков.
– Оно у меня перед глазами, – заверил ее Джэкс, указывая на удаляющегося Рори.
Рори в этот момент как раз скрылся в доме. Но в фойе он встретил сенатора Бенджамина Фитцпатрика.
– Рори, – спросил он, – ты разве не будешь зачитывать свое обращение?
– Сэр, – ответил Рори, – Грэг хочет со мной попрощаться, он уезжает. Я сейчас вернусь.
Он пробежал по восточному крылу здания, но ни Грэга, ни Айрис, ни Ким там не было. Он понял, что они воспользовались черным ходом через кухню. Однако на кухне его задержали Пауль и Трэн, которые развили здесь бурную деятельность. Они сновали между плитами и раздаточными столами. Им помогали их приятели. Рори не понравилось, что они не надели белых халатов. Но он не успел сделать замечание – в открытых дверях с другой стороны кухни он увидел, как Грэг, Ким и Айрис идут с вещами к машине. Впервые его поразило сходство между Айрис и Ким. Он удивился, почему не замечал этого раньше. Ким поправляла волосы Айрис, и этот ее жест, полный любви и нежности к маленькой девочке, поразил его больше всего: оказывается, еще кто-то любит Айрис точно также, как и он сам. В этот момент Ким оглянулась и увидела Рори. Она дотронулась до плеча Грэга, который тоже посмотрел в сторону Рори и положил чемоданы в багажник.
Рори подошел.
– Почему вы уезжаете? – спросил он.
Грэг положил ладонь на голову Айрис. И этот жест показался Рори красноречивее всего.
– Мы решили отвезти кое-какие вещи в новый дом. Ким и Айрис едут со мной. Мы вернемся.
Рори взорвался:
– Из этого не надо делать тайны!
– Я не то что не делаю, а даже не отступаю, – заверил его Грэг.
И в этом был весь его брат – твердый в принятии решений.
– Я вижу, ты все продумал, – сказал Рори.
– Да, – ответил Грэг. – Позволь представить тебе мою жену.
Ким, молчавшая до этого, протянула руку и сказала:
– Ким Кинкейд…
Рори уловил ее неуверенность и подумал, что она быстро привыкнет к своей новой фамилии. Ее рукопожатие было крепким.
– Мне нужно с вами встретиться, – сказала она, – насчет Айрис… – И заглянула ему в глаза.
Рори даже не смог возмутиться. Им овладела апатия. Теперь Ким стала не только его бывшей бабушкой, но еще и новой невесткой.
– Грэг Кинкейд! – Несколько репортеров появились перед машиной. Один из них – с микрофоном. – Журнал «Селеб»! Правда ли, что вы вчера женились?
Рори загородил Ким от репортеров, а Грэг спрятал Айрис за спину, но кто-то уже успел щелкнуть фотоаппаратом.
– Это не ваше дело! – ответил Грэг. – Уходите отсюда!
Однако его слова не произвели на репортеров никакого впечатления.
Один из них, глаза которого блестели от возбуждения, спросил:
– Это, значит, дочь мистера Грэга или Родерика?
– Ким, уведи Айрис, – сказал Грэг.
Ким взяла Айрис за руку и скрылась на кухне.
– Господа, – обращаясь к репортерам, сказал Грэг, – вы нарушаете тайну личной жизни. Прошу вас удалиться.
– Мы еще не услышали ответ, – ответил наиболее бойкий.
Все заулыбались.
– Не каждый день внук голливудской легенды женится на своей бывшей бабушке. Это новость, Грэг.
– Уходите! – Рори повысил голос.
– А этот ребенок, он законный? – спросил кто-то из толпы.
– Ах ты, скотина! – Грэг выбил из рук репортера фотоаппарат.
Рори поднял его, открыл заднюю крышку и засветил пленку.
– Убирайтесь! – сказал он, протягивая репортеру фотоаппарат.
Однако их действия были более чем опрометчивыми. Все сразу загалдели и надвинулись на Рори с Грэгом. В этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Двери кухни распахнулись, и толпа официантов с кухонными принадлежностями окружила репортеров. Назревала потасовка.
– Стойте! – крикнул Рори. – Господа, вам лучше удалиться, – обратился он к репортерам.
– Вы только скажите, кто отец девочки? – спросил кто-то неуверенным голосом.
– Доктор Джон, – попросил Рори, – вызовите охрану.
– Ладно, мы уйдем, – сказал кто-то из репортеров. – Но все-таки вы скажите…
– Не мне вам напоминать, что вы находитесь в частном владении. К тому же вопросы, которые вы задаете, касаются моей личной жизни. Любые действия, направленные на попрание прав частной собственности, караются законом.
– Мы уже уходим, – сказал кто-то из них.
– Всего вам доброго, господа, – раскланялся Рори.
Со стороны центрального входа в парк бежали охранники. Официанты во главе с доктором Джоном, обсуждая происшествие, вернулись на кухню. Рори сказал:
– Всем большое спасибо!
– Ты был на высоте, – похвалил его Грэг.
– А ты добился своего, – упрекнул Рори брата. – Представляешь, что будет завтра?
– А что будет? – спросил Грэг.
– Все газеты будут пестреть заголовками типа: «Внук идола женился на своей бабушке». Или похуже: «Грэг Кинкейд удочеряет бабушкину дочь».
– Но это же неправда! – возмутился Грэг.
– А кого это волнует… – вздохнул Рори.
– Да, ты прав, – отозвался Грэг. – Но это к тебе не имеет никакого отношения. Перед твоими сенаторами и избирателями ты чист как младенец.
Рори только поморщился. Ясно было, что скандал все равно коснется и его лично. Перед Рори стояла дилемма: согласиться с доводами брата – но что тогда подумают о нем его соратники по партии? – или же не соглашаться ни с чьими доводами, оставить Айрис у себя и вести войну с братом и Ким. Рори еще подумал, что в эту историю замешана Джилли. А в ее глазах он не хотел выглядеть монстром.
– Тебе следует подумать о самой Айрис, – напомнил Грэг. – Ты забываешь, что она вырастет и не останется маленькой девочкой, ей нужна мать.
– Ты загнал меня в угол, – сказал Рори. – Я тоже люблю ее.
– У тебя ее никто не отбирает. Мы дружная семья Кинкейдов…
– Да… – согласился Рори. – Но мне так больно… Ты не представляешь…
– Наверное, не больнее, чем мне, – сказал Грэг.
Рори чувствовал, что ему не хватает последнего толчка. И этим толчком была Айрис, которая появилась, ведя за собой Ким.
– Рори, – сказала она, – мы забыли мою любимую книгу «Синяя шляпа, зеленая шляпа». Ты пришлешь мне ее?
– Да, моя крошка. – Он взял ее на руки.
– Ким сказала, что в новом доме у меня будет целый дворец с куклами. Правда, Ким?
– Правда, Айрис, – отозвалась Ким.
Рори посмотрел на Ким и еще раз удивился: «Как они похожи…»
– Ладно. Наверное, это будет правильным решением. Я подпишу все необходимые бумаги.
Ким ахнула и чмокнула Рори в щеку. Грэг пожал брату руку и заглянул в глаза.
– Это наше самое правильное решение в жизни, – сказал он, обнимая брата.
– Да, – согласился Рори, – правильное. Я приеду посмотреть, как вы устроились.
– Приезжай вместе с Джилли, – посоветовал Грэг.
– Если получится, – согласился Рори, махнув им на прощание рукой и направляясь гостям, которые, должно быть, уже заждались.
К его удивлению, вечер протекал так, как и было положено: гости пили шампанское и коктейли, Ора гадала за большим столом, и вокруг нее собрались женщины; доктор Джон занялся более прозаическим делом – он наносил татуировку на плечо жене одного из сенаторов. Бенджамин Фитцпатрик держал речь. Видно было, что он делает паузы, ожидая Рори. Сам Рори находился в страшном смятении. Во-первых, он никак не мог примириться с тем обстоятельством, что перестал быть опекуном Айрис, а во-вторых, его тревожили завтрашние заголовки газет, и он не знал, как поступить: то ли зачитать свою речь по бумажке, которая лежала у него в кармане, толи плюнуть на политическую карьеру и жениться на Джилли? А что его ждет, если он станет сенатором?
Грэг предвещал быструю карьеру и позорное падение. Он считал, что Рори из-за нетерпимости к людям не сможет быть хорошим политиком и что ему придется контролировать каждое свое слово. Продлиться это, конечно, долго не сможет. Что это за жизнь? С этими мыслями Рори появился в зале. Увидев его, Бенджамин Фитцпатрик произнес в микрофон:
– Минуточку внимания. Я всю ночь не сомкнул глаз, желая познакомить вас с нашим хозяином… Рори Кинкейдом! – И показал микрофоном на Рори.
Раздались аплодисменты, гости поднялись из-за столов. Пробираясь сквозь толпу, Рори принимал поздравления. Его хлопали по спине, ему жали руки, его даже кто-то поцеловал. Запах дорогих духов. Запах дорогих сигар. Люди, которых он уважал. Люди, которые уважали его. Сам не зная того, он находился на вершине славы. Главное было – преодолеть последние пять метров и произнести речь. Рори почти решился. Все его чаяния и надежды сконцентрировались в этих нескольких мгновениях. И вдруг он увидел Джилли. Она стояла в своем розовом одеянии у подиума, и, пожалуй, одна она не радовалась его успеху. «Это ли не жертва…» – подумал он. В этот момент Джилли повернулась и направилась вглубину парка. Вслед за ней пошла Дороти Бакстер. Рори подумал, что, должно быть, у Джилли что-то случилось. Поэтому он вдруг поддался импульсу и под гневным взглядом Бенджамина Фитцпатрика побежал следом за ними. Аплодисменты стихли. Раздался чей-то недоуменный возглас. Заиграл оркестр, а Рори ровным счетом было наплевать, что о нем подумают. Пусть сам Бенджамин Фитцпатрик выкручивается из сложившейся ситуации – на то он и политик государственного уровня.
Рори почти догнал женщин. Он чувствовал, что нужен Джилли именно в этот момент. Хотя предполагал, что она не обрадуется его появлению.
Женщины скрылись в «Розовом домике». Вокруг благоухали розы. Рори осторожно шагнул следом и услышал голоса. Говорила Джилли:
– Бабушка, мы с тобой уже все обсудили…
Так это была ее знаменитая бабушка, о которой она ему прожужжала все уши. Все сошлось. В Сан-Франциско сенатор Бенджамин Фитцпатрик называл Джилли по фамилии. У Рори от удивления полезли брови на лоб. Как и Джилли, бабушка была небольшого роста и говорила таким же безапелляционным тоном.
– Мне безразлично, хочешь ты это обсуждать или нет, моя девочка. Но ты должна иметь что-то от того мужчины, с которым обручена. Более приличное платье, что ли? Если он такой нищий…
Рори вспыхнул.
– Мне нравится то, что я ношу! – отрезала Джилли. Дороти Бакстер страдальчески вздохнула и произнесла с сарказмом:
– Я в этом не сомневаюсь. Но я тебя не учила носить бульварные вещи. Ты должна соответствовать обстоятельствам.
– Каким обстоятельствам? – спросила Джилли.
– Не глупи, моя девочка. Не секрет, что Рори Кинкейд собирается объявить свою кандидатуру в сенаторы. Ты выходишь на политическую арену. Мою арену! И ты обязательно должна меня слушаться. Честно говоря, я была шокирована, что ты зашла так далеко. Надеюсь, тебе хватит здравого смысла, чтобы удержать ситуацию под контролем. Я недовольна тем, чем ты занимаешься. Я слышала, ты хозяйка магазина с очень странным названием.
– Чем плох мой магазин? – удивилась Джилли. – Тем, что у него непрезентабельное название?
– Да, – поддакнула Дороти Бакстер. – Какое-то… з-э-э…
– «Вещи прошлого», – напомнила Джилли.
– Вот именно! – воскликнула Дороти Бакстер.
– Кстати, это наследство твоей дочери и моей матери.
– Я все прекрасно помню, моя девочка. Память меня никогда не подводит.
– В таком случае скажи мне, зачем ты мучаешь меня?
– Я тебя не мучаю, – возразила Дороти Бакстер. – Я хочу тебе счастья.
– Какого счастья? – удивилась Джилли. – Того, что ты называешь «правильной жизнью»? Но я хочу жить по-своему. Мне нравится моя работа. Я в ней души не чаю.
– А эти твои волосатые, окольцованные друзья? Я все видела! – выпалила Дороти Бакстер. – Учти, с ними придется расстаться!
И Рори подумал, что Джилли не выкрутится. Еще он подумал, что Джилли действительно счастлива тем, что у нее есть и что она гармоничнее, чем он себе это предполагал.
– У меня нормальные друзья, – спокойным голосом ответила Джилли. – По крайней мере они не надутые индюки, среди которых живешь ты, которые всю жизнь только и думают, что сказать и как себя преподнести прессе. Такая жизнь мне не нравится!
– Вот ты и выдала себя с головой! – парировала Дороти Бакстер. – Ах, испорченная кровь!
– Я никогда не скрывала своих чувств, – сказала Джилли.
– Разумеется, – засмеялась Дороти Бакстер. – Ловко ты окрутила этого Рори…
Рори еще больше покраснел. Если Джилли скажет правду, то его карьере конец, даже если карьера устоит перед утренними заголовками газет. Дело было в том, что Дороти Бакстер была одним из крупнейших спонсоров демократической партии. Одним словом Джилли вобьет последний гвоздь в его сенаторский гроб. Но Джилли промолчала. «Молодец, моя девочка!» – обрадовался Рори. Именно о такой жене он и мечтал: об умнице, о женщине, на которую можно положиться. Он едва удержался от того, чтобы не войти и не расцеловать Джилли в щеки, – но его роль наблюдателя еще не была сыграна до конца.
Пожалуй, он второй раз в жизни попал в безвыходное положение. Первый раз, когда был вынужден оставить Кэйдвотер, второй раз сейчас, когда оказалось, что его судьба зависит от совершенно постороннего человека – Дороти Бакстер. Это открытие Рори не понравилось. Мало того, он впервые подумал, что политика только снаружи идеальна, а на самом деле тебя дергают за множество ниточек и ты не принадлежишь самому себе. Это открытие настолько поразило Рори, что он на несколько минут забыл, для чего слушает разговор двух женщин.
Глава 17
– Где ты? – спросила она.
– Я здесь, но ты меня не видишь.
– Меня зовут Джилли, бабушка. Так, как назвала мама…
– Ты упряма и чувственна. Твои проблемы в том, что ты гордая. Это хорошо! Такой и оставайся.
И запах пропал.
* * *
Рори избавился от общества Лоры Смит. Они были давно знакомы и даже пару раз переспали, но Лора ему не нравилась. Прежде всего она была доступной. А в глубине души он хотел встретить сильного противника. Все, что доставалось ему легко, Рори не берег. Кроме того, Лора была очень высокой, и в постели ей мешали ее длинные ноги. К тому же она была немного холодна и цинична. В общем, это была не его женщина.Впрочем, Рори мучила одна проблема – ему никак не удавалось переговорить один на один с Бенджамином Фитцпатриком.
На его фразу «У меня возникли некоторые обстоятельства, которые не терпят отлагательства…» сенатор сказал:
– Сынок, приведи Джилли. Я хочу, чтобы она была рядом с тобой, когда будет оглашена твоя кандидатура, а с тобой мы поговорим потом в баре за коктейлем. И веселись! Веселись! Сегодня твой вечер.
Рори обреченно положил руку на карман, где находился листок с речью. «От судьбы не убежишь…» – подумал он и ответил:
– Да, сэр.
Он надеялся, что Джилли не ушла, что она где-то рядом. Он поспешил на террасу. Но его остановил начальник охраны.
– Мистер Кинкейд, – сказал он, и выражение его лица было настолько серьезным, что Рори едва не рассмеялся. – Пресса у ворот. Они заявляют, что аккредитованы, но их нет в списке.
– Аккредитованы? – удивился он. – Я никого не приглашал.
В этот момент он увидел Джилли, которая стояла в дальнем конце террасы, опершись на балюстраду, и ему показалось, что она расстроена. Рядом с ней стояла пожилая женщина.
– Рори… – Он оглянулся, к нему приближалась Ора, которая несла поднос с канапе. – Вы не возражаете, если я нацеплю бейдж?
– Как вам будет угодно, – ответил Рори.
Ора передала поднос в руки начальника охраны, полезла в карман своего красного жилета и вытащила небольшую стопку карточек.
– Я всегда их с собой ношу. Кто знает, когда человеку понадобится моя помощь?
– Сэр, – спросил охранник, – что я должен сказать журналистам?
К ним приблизилась еще одна женщина, которую Рори не знал. Она взглянула на него, улыбнулась и обратилась к Оре:
– Вы сегодня предсказываете? Я – Дева. – Ора улыбнулась:
– Секунду, дорогая. Рори, вы не возражаете? – Рори натянуто улыбнулся:
– Конечно, чувствуйте себя как дома.
– Спасибо, Рори! – расплылась в улыбке Ора. – Я знала, что вы чудесный человек. Кстати, об этом мне говорила Джилли. А где она?
Рори не ответил, потому что вспомнил имя пожилой женщины, разговаривающей с Джилли. Ее звали Дороти Бакстер. Их познакомил на одном из официальных приемов сенатор Бенджамин Фитцпатрик. Дороти Бакстер была старым другом сенатора и, следовательно, другом демократической партии. Но почему она беседовала с Джилли? Дороти Бакстер снова подошла к Джилли.
– Рори, Рори? – Ора его о чем-то спрашивала. – Можно я прицеплю бейдж доктору?
Он мотнул головой в знак согласия.
– Мистер Кинкейд, что делать с прессой? – Охранник все еще держал поднос. – Их нет в списке, но они аккредитованы.
– Пусть войдут, но без своей техники.
– Да, сэр, – кивнул охранник, посмотрел на поднос с бутербродами, потом на Ору, которая увлеклась разговором с клиентом.
Со вздохом Рори взял поднос у охранника. В этот момент Рори увидел, что Джилли резко повернулась, чтобы уйти, миссис Бакстер что-то сказала ей, и Джилли остановилась.
Ему это не понравилось. Он нахмурился. Джилли явно была раздражена. «Что там происходит?» – подумал он. Он уже хотел было подойти, но его остановил Чарли Джэкс.
– Рори, – сказал он, – сенатор хочет, чтобы ты сделал заявление.
– Уже пора? – спросил Рори и понял, что глупо спрашивать, что все только и ждут, когда он достанет заветную бумагу из кармана. Он учил речь три дня.
Рори еще крепче сжал поднос. Он заметно нервничал.
– Скажи сенатору… скажи… впрочем, я сам…
Он сделал шаг в сторону зала, но к нему подошла миссис Мэк. Лицо ее выражало тревогу.
– Мистер Грэгуезжает. Я… не знаю, что делать. Они уходят. У них чемоданы… и Айрис… Я знаю, что вы хотели ее видеть на вечере.
– Что за фокусы?! – изумился Рори. Чарли Джэкс потянул Рори за рукав:
– Сэр, вас ждут…
– Секунду, – ответил Рори. – У меня срочное дело… Куда они пошли? – спросил он у миссис Мэк.
– К восточному выходу. – Чарли Джэкс спросил:
– Мне вас подождать?
Но ему никто не ответил. Миссис Мэк семенила следом за Рори. С Джэксом заговорила Ора:
– У вас есть шанс узнать свое будущее… – Она завладела его рукой, чтобы погадать на ладони.
– У меня не будет будущего, если мистер Рори не появится перед гостями.
– Вы сгущаете краски, – заверила Ора, рассматривая его ладонь, – линия жизни у вас очень длинная, правда, вот здесь вас ожидает долгая болезнь.
– Представьте себе, я уже переболел, – нетерпеливо ответил Джэкс, – это случилось в прошлом году, я съел большого черного таракана.
– Фу! – воскликнула Ора, отпуская его руку. – Ваше будущее скрыто во тьме веков.
– Оно у меня перед глазами, – заверил ее Джэкс, указывая на удаляющегося Рори.
Рори в этот момент как раз скрылся в доме. Но в фойе он встретил сенатора Бенджамина Фитцпатрика.
– Рори, – спросил он, – ты разве не будешь зачитывать свое обращение?
– Сэр, – ответил Рори, – Грэг хочет со мной попрощаться, он уезжает. Я сейчас вернусь.
Он пробежал по восточному крылу здания, но ни Грэга, ни Айрис, ни Ким там не было. Он понял, что они воспользовались черным ходом через кухню. Однако на кухне его задержали Пауль и Трэн, которые развили здесь бурную деятельность. Они сновали между плитами и раздаточными столами. Им помогали их приятели. Рори не понравилось, что они не надели белых халатов. Но он не успел сделать замечание – в открытых дверях с другой стороны кухни он увидел, как Грэг, Ким и Айрис идут с вещами к машине. Впервые его поразило сходство между Айрис и Ким. Он удивился, почему не замечал этого раньше. Ким поправляла волосы Айрис, и этот ее жест, полный любви и нежности к маленькой девочке, поразил его больше всего: оказывается, еще кто-то любит Айрис точно также, как и он сам. В этот момент Ким оглянулась и увидела Рори. Она дотронулась до плеча Грэга, который тоже посмотрел в сторону Рори и положил чемоданы в багажник.
Рори подошел.
– Почему вы уезжаете? – спросил он.
Грэг положил ладонь на голову Айрис. И этот жест показался Рори красноречивее всего.
– Мы решили отвезти кое-какие вещи в новый дом. Ким и Айрис едут со мной. Мы вернемся.
Рори взорвался:
– Из этого не надо делать тайны!
– Я не то что не делаю, а даже не отступаю, – заверил его Грэг.
И в этом был весь его брат – твердый в принятии решений.
– Я вижу, ты все продумал, – сказал Рори.
– Да, – ответил Грэг. – Позволь представить тебе мою жену.
Ким, молчавшая до этого, протянула руку и сказала:
– Ким Кинкейд…
Рори уловил ее неуверенность и подумал, что она быстро привыкнет к своей новой фамилии. Ее рукопожатие было крепким.
– Мне нужно с вами встретиться, – сказала она, – насчет Айрис… – И заглянула ему в глаза.
Рори даже не смог возмутиться. Им овладела апатия. Теперь Ким стала не только его бывшей бабушкой, но еще и новой невесткой.
– Грэг Кинкейд! – Несколько репортеров появились перед машиной. Один из них – с микрофоном. – Журнал «Селеб»! Правда ли, что вы вчера женились?
Рори загородил Ким от репортеров, а Грэг спрятал Айрис за спину, но кто-то уже успел щелкнуть фотоаппаратом.
– Это не ваше дело! – ответил Грэг. – Уходите отсюда!
Однако его слова не произвели на репортеров никакого впечатления.
Один из них, глаза которого блестели от возбуждения, спросил:
– Это, значит, дочь мистера Грэга или Родерика?
– Ким, уведи Айрис, – сказал Грэг.
Ким взяла Айрис за руку и скрылась на кухне.
– Господа, – обращаясь к репортерам, сказал Грэг, – вы нарушаете тайну личной жизни. Прошу вас удалиться.
– Мы еще не услышали ответ, – ответил наиболее бойкий.
Все заулыбались.
– Не каждый день внук голливудской легенды женится на своей бывшей бабушке. Это новость, Грэг.
– Уходите! – Рори повысил голос.
– А этот ребенок, он законный? – спросил кто-то из толпы.
– Ах ты, скотина! – Грэг выбил из рук репортера фотоаппарат.
Рори поднял его, открыл заднюю крышку и засветил пленку.
– Убирайтесь! – сказал он, протягивая репортеру фотоаппарат.
Однако их действия были более чем опрометчивыми. Все сразу загалдели и надвинулись на Рори с Грэгом. В этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Двери кухни распахнулись, и толпа официантов с кухонными принадлежностями окружила репортеров. Назревала потасовка.
– Стойте! – крикнул Рори. – Господа, вам лучше удалиться, – обратился он к репортерам.
– Вы только скажите, кто отец девочки? – спросил кто-то неуверенным голосом.
– Доктор Джон, – попросил Рори, – вызовите охрану.
– Ладно, мы уйдем, – сказал кто-то из репортеров. – Но все-таки вы скажите…
– Не мне вам напоминать, что вы находитесь в частном владении. К тому же вопросы, которые вы задаете, касаются моей личной жизни. Любые действия, направленные на попрание прав частной собственности, караются законом.
– Мы уже уходим, – сказал кто-то из них.
– Всего вам доброго, господа, – раскланялся Рори.
Со стороны центрального входа в парк бежали охранники. Официанты во главе с доктором Джоном, обсуждая происшествие, вернулись на кухню. Рори сказал:
– Всем большое спасибо!
– Ты был на высоте, – похвалил его Грэг.
– А ты добился своего, – упрекнул Рори брата. – Представляешь, что будет завтра?
– А что будет? – спросил Грэг.
– Все газеты будут пестреть заголовками типа: «Внук идола женился на своей бабушке». Или похуже: «Грэг Кинкейд удочеряет бабушкину дочь».
– Но это же неправда! – возмутился Грэг.
– А кого это волнует… – вздохнул Рори.
– Да, ты прав, – отозвался Грэг. – Но это к тебе не имеет никакого отношения. Перед твоими сенаторами и избирателями ты чист как младенец.
Рори только поморщился. Ясно было, что скандал все равно коснется и его лично. Перед Рори стояла дилемма: согласиться с доводами брата – но что тогда подумают о нем его соратники по партии? – или же не соглашаться ни с чьими доводами, оставить Айрис у себя и вести войну с братом и Ким. Рори еще подумал, что в эту историю замешана Джилли. А в ее глазах он не хотел выглядеть монстром.
– Тебе следует подумать о самой Айрис, – напомнил Грэг. – Ты забываешь, что она вырастет и не останется маленькой девочкой, ей нужна мать.
– Ты загнал меня в угол, – сказал Рори. – Я тоже люблю ее.
– У тебя ее никто не отбирает. Мы дружная семья Кинкейдов…
– Да… – согласился Рори. – Но мне так больно… Ты не представляешь…
– Наверное, не больнее, чем мне, – сказал Грэг.
Рори чувствовал, что ему не хватает последнего толчка. И этим толчком была Айрис, которая появилась, ведя за собой Ким.
– Рори, – сказала она, – мы забыли мою любимую книгу «Синяя шляпа, зеленая шляпа». Ты пришлешь мне ее?
– Да, моя крошка. – Он взял ее на руки.
– Ким сказала, что в новом доме у меня будет целый дворец с куклами. Правда, Ким?
– Правда, Айрис, – отозвалась Ким.
Рори посмотрел на Ким и еще раз удивился: «Как они похожи…»
– Ладно. Наверное, это будет правильным решением. Я подпишу все необходимые бумаги.
Ким ахнула и чмокнула Рори в щеку. Грэг пожал брату руку и заглянул в глаза.
– Это наше самое правильное решение в жизни, – сказал он, обнимая брата.
– Да, – согласился Рори, – правильное. Я приеду посмотреть, как вы устроились.
– Приезжай вместе с Джилли, – посоветовал Грэг.
– Если получится, – согласился Рори, махнув им на прощание рукой и направляясь гостям, которые, должно быть, уже заждались.
К его удивлению, вечер протекал так, как и было положено: гости пили шампанское и коктейли, Ора гадала за большим столом, и вокруг нее собрались женщины; доктор Джон занялся более прозаическим делом – он наносил татуировку на плечо жене одного из сенаторов. Бенджамин Фитцпатрик держал речь. Видно было, что он делает паузы, ожидая Рори. Сам Рори находился в страшном смятении. Во-первых, он никак не мог примириться с тем обстоятельством, что перестал быть опекуном Айрис, а во-вторых, его тревожили завтрашние заголовки газет, и он не знал, как поступить: то ли зачитать свою речь по бумажке, которая лежала у него в кармане, толи плюнуть на политическую карьеру и жениться на Джилли? А что его ждет, если он станет сенатором?
Грэг предвещал быструю карьеру и позорное падение. Он считал, что Рори из-за нетерпимости к людям не сможет быть хорошим политиком и что ему придется контролировать каждое свое слово. Продлиться это, конечно, долго не сможет. Что это за жизнь? С этими мыслями Рори появился в зале. Увидев его, Бенджамин Фитцпатрик произнес в микрофон:
– Минуточку внимания. Я всю ночь не сомкнул глаз, желая познакомить вас с нашим хозяином… Рори Кинкейдом! – И показал микрофоном на Рори.
Раздались аплодисменты, гости поднялись из-за столов. Пробираясь сквозь толпу, Рори принимал поздравления. Его хлопали по спине, ему жали руки, его даже кто-то поцеловал. Запах дорогих духов. Запах дорогих сигар. Люди, которых он уважал. Люди, которые уважали его. Сам не зная того, он находился на вершине славы. Главное было – преодолеть последние пять метров и произнести речь. Рори почти решился. Все его чаяния и надежды сконцентрировались в этих нескольких мгновениях. И вдруг он увидел Джилли. Она стояла в своем розовом одеянии у подиума, и, пожалуй, одна она не радовалась его успеху. «Это ли не жертва…» – подумал он. В этот момент Джилли повернулась и направилась вглубину парка. Вслед за ней пошла Дороти Бакстер. Рори подумал, что, должно быть, у Джилли что-то случилось. Поэтому он вдруг поддался импульсу и под гневным взглядом Бенджамина Фитцпатрика побежал следом за ними. Аплодисменты стихли. Раздался чей-то недоуменный возглас. Заиграл оркестр, а Рори ровным счетом было наплевать, что о нем подумают. Пусть сам Бенджамин Фитцпатрик выкручивается из сложившейся ситуации – на то он и политик государственного уровня.
Рори почти догнал женщин. Он чувствовал, что нужен Джилли именно в этот момент. Хотя предполагал, что она не обрадуется его появлению.
Женщины скрылись в «Розовом домике». Вокруг благоухали розы. Рори осторожно шагнул следом и услышал голоса. Говорила Джилли:
– Бабушка, мы с тобой уже все обсудили…
Так это была ее знаменитая бабушка, о которой она ему прожужжала все уши. Все сошлось. В Сан-Франциско сенатор Бенджамин Фитцпатрик называл Джилли по фамилии. У Рори от удивления полезли брови на лоб. Как и Джилли, бабушка была небольшого роста и говорила таким же безапелляционным тоном.
– Мне безразлично, хочешь ты это обсуждать или нет, моя девочка. Но ты должна иметь что-то от того мужчины, с которым обручена. Более приличное платье, что ли? Если он такой нищий…
Рори вспыхнул.
– Мне нравится то, что я ношу! – отрезала Джилли. Дороти Бакстер страдальчески вздохнула и произнесла с сарказмом:
– Я в этом не сомневаюсь. Но я тебя не учила носить бульварные вещи. Ты должна соответствовать обстоятельствам.
– Каким обстоятельствам? – спросила Джилли.
– Не глупи, моя девочка. Не секрет, что Рори Кинкейд собирается объявить свою кандидатуру в сенаторы. Ты выходишь на политическую арену. Мою арену! И ты обязательно должна меня слушаться. Честно говоря, я была шокирована, что ты зашла так далеко. Надеюсь, тебе хватит здравого смысла, чтобы удержать ситуацию под контролем. Я недовольна тем, чем ты занимаешься. Я слышала, ты хозяйка магазина с очень странным названием.
– Чем плох мой магазин? – удивилась Джилли. – Тем, что у него непрезентабельное название?
– Да, – поддакнула Дороти Бакстер. – Какое-то… з-э-э…
– «Вещи прошлого», – напомнила Джилли.
– Вот именно! – воскликнула Дороти Бакстер.
– Кстати, это наследство твоей дочери и моей матери.
– Я все прекрасно помню, моя девочка. Память меня никогда не подводит.
– В таком случае скажи мне, зачем ты мучаешь меня?
– Я тебя не мучаю, – возразила Дороти Бакстер. – Я хочу тебе счастья.
– Какого счастья? – удивилась Джилли. – Того, что ты называешь «правильной жизнью»? Но я хочу жить по-своему. Мне нравится моя работа. Я в ней души не чаю.
– А эти твои волосатые, окольцованные друзья? Я все видела! – выпалила Дороти Бакстер. – Учти, с ними придется расстаться!
И Рори подумал, что Джилли не выкрутится. Еще он подумал, что Джилли действительно счастлива тем, что у нее есть и что она гармоничнее, чем он себе это предполагал.
– У меня нормальные друзья, – спокойным голосом ответила Джилли. – По крайней мере они не надутые индюки, среди которых живешь ты, которые всю жизнь только и думают, что сказать и как себя преподнести прессе. Такая жизнь мне не нравится!
– Вот ты и выдала себя с головой! – парировала Дороти Бакстер. – Ах, испорченная кровь!
– Я никогда не скрывала своих чувств, – сказала Джилли.
– Разумеется, – засмеялась Дороти Бакстер. – Ловко ты окрутила этого Рори…
Рори еще больше покраснел. Если Джилли скажет правду, то его карьере конец, даже если карьера устоит перед утренними заголовками газет. Дело было в том, что Дороти Бакстер была одним из крупнейших спонсоров демократической партии. Одним словом Джилли вобьет последний гвоздь в его сенаторский гроб. Но Джилли промолчала. «Молодец, моя девочка!» – обрадовался Рори. Именно о такой жене он и мечтал: об умнице, о женщине, на которую можно положиться. Он едва удержался от того, чтобы не войти и не расцеловать Джилли в щеки, – но его роль наблюдателя еще не была сыграна до конца.
Пожалуй, он второй раз в жизни попал в безвыходное положение. Первый раз, когда был вынужден оставить Кэйдвотер, второй раз сейчас, когда оказалось, что его судьба зависит от совершенно постороннего человека – Дороти Бакстер. Это открытие Рори не понравилось. Мало того, он впервые подумал, что политика только снаружи идеальна, а на самом деле тебя дергают за множество ниточек и ты не принадлежишь самому себе. Это открытие настолько поразило Рори, что он на несколько минут забыл, для чего слушает разговор двух женщин.
Глава 17
Джилли устала спорить. Всю жизнь они с бабушкой ссорились. Всю жизнь ее учили жить правильно. И теперь, когда она стала независимой, ее снова поучают. Но почему? Потому что она любит Рори и не может уйти из его мира. Было над чем задуматься. Мало того, став его женой, она опять попадет под влияние бабушки. Ведь известно, что та большая интриганка. А вдруг это она все устроила? Страшная догадка поразила Джилли. Неужели Дороти Бакстер способна так далеко предвидеть? Она совершенно с другим чувством взглянула на нее.
– Скажи мне, пожалуйста, – произнесла Джилли. – Это твоих рук дело?
– Что ты имеешь ввиду?
Рори показалось, что Дороти Бакстер смутилась.
– Рори… он создан тобой?
Дороти Бакстер засмеялась. Она была довольна. Впервые не кто-то, а ее внучка догадалась об истинном царедворце.
– А как ты сама думаешь?
– Я думаю, что ты исчадие ада! – вскричала Джилли.
– До исчадия мне далеко, – произнесла Дороти Бакстер. – Но одно могу сказать: его карьера целиком в моих руках.
– Я так и думала…
– Нет, ты даже не догадывалась, моя девочка. И лучше, если никто об этом не узнает. Эта тайна не нужна общественности, ибо я хочу видеть свою внучку счастливой, но в таком виде, – она приподняла свитер и ткнула в пупок Джилли, где блестел рубин, – в таком виде ты не можешь стать женой сенатора, даже его невестой!
У Джилли от обиды подозрительно набухли глаза. Она знала, что бабушка ненавидит ее, но не до такой же степени! Похоже было, что она перенесла свою нелюбовь к дочери на внучку. Что касается рубина, разве Джилли не прицепила его специально, чтобы привести Рори в бешенство? Это желание владело Джилли подспудно. Теперь она сожалела об этом. Бедный Рори, он так ничего и не понял. Он видит лишь оболочку, не понимая, что внутри. Значит, не судьба. Пусть он становится сенатором. Пусть он даже целуется со своими блондинками и брюнетками. Это его жизнь. А ее – работать в своем маленьком магазинчике и надеяться, что когда-нибудь появится тот рыцарь, который полюбит ее такой, какая она есть. Все это моментально пронеслось в голове у Джилли.
– Чего ты молчишь? – спросила Дороти Бакстер. – Эти украшения в носу и в других местах достойны какой-нибудь бродяжки, но не жены сенатора.
Кроме пирсинга, Дороти Бакстер также презирала длинные волосы, всклокоченные бороды, мотоциклы, кожаную одежду и стиль «металлик». К этому можно добавить, что она не любила современную эстраду, а Майкла Джексона называла «белым негром».
– Ая не собираюсь становиться его женой! – Джилли.
– Не собираешься? – удивилась Дороти Бакстер. – Ох… чему я тебя учила?! Ты точная копия своей матери. У нее не было цели в жизни, и у тебя тоже.
– Тебе не стоит вспоминать мою мать, – ответила Джилли.
– Да… ты права.
– Она любила меня. И ты не сможешь отнять у меня память о ней.
– Я могу сделать все! – заявила Дороти Бакстер.
– Хорошо, – быстро произнесла Джилли, – тогда скажи, почему ты заставила ее отказаться от меня? Почему ты долгие годы мучила меня?
– Ты и это знаешь? – удивилась Дороти Бакстер.
– Я все знаю, – сказала Джилли. – Если бы Ора не пришла на похороны и не отдала мне мамины письма, которыеты возвращала ей нераспечатанными, ябы до сих пор верила тебе.
Дороти Бакстер растерянно молчала.
– Я скажу тебе правду.
– Твоя правда меня не интересует! – ответила Джилли.
– Очень может быть, но послушай, что я тебе скажу. Твоя мать с детства была непослушной. Мне стоило много сил удержать ее от опрометчивых поступков. В десять лет она объявила себя бойскаутом и два дня путешествовала с мальчишками по реке.
– Я ничего об этом не знала, – с восхищением произнесла Джилли. – Должно быть, это было здорово.
– Чепуха. Чем дальше, тем больше она доставляла хлопот. Школа ее не интересовала. Вот мальчики – да. Она с детства была распутной.
– Если ты имеешь в виду то обстоятельство, что она забеременела в семнадцать лет неизвестно от кого, то это для меня не секрет, – оборвала ее Джилли. – Да, мне горько от того, что я не знаю, кто мой отец. Но почему ты ее прогнала?
– Я слишком хорошо знала свою дочь. Если бы она воспитывала тебя, у тебя не было бы шансов даже завести семью.
– А у меня и сейчас их нет! – заявила Джилли.
– Мне надо было, – не обращая на ее слова внимания, продолжила Дороти Бакстер, – чтобы ты выросла нормальным ребенком, поэтому я рассталась с твоей матерью.
– Ты поступила очень жестоко, – сказала Джилли.
– Да… я понимаю… – глядя на Джилли, произнесла Дороти Бакстер, – ты копия своей матери.
– Просто ты не любишь меня и не любила мою мать! – Слезы потекли по щекам Джилли.
– Ты плачешь? – удивилась Дороти Бакстер. – Она тоже любила плакать. Тебе было два года, когда она со слезами на глазах просила отдать тебя. Но я знала, что слезы – это слабость. Многие женщины пользуются ими, чтобы добиться своих целей.
– Ты подлая, ты… ты… – выдавила из себя Джилли.
– Возможно, я лишена эмоциональности, свойственной тебе, но зато в отличие от тебя, моя дорогая, я умею просчитывать последствия своих шагов. Знай же, что это я устроила твою судьбу.
– Что?! – удивилась Джилли и перестала всхлипывать.
– Я вложила в него столько денег, что было бы глупо упустить его. Я сделаю его сенатором и выпью шампанское на твоей свадьбе.
Джилли была на грани срыва. Она прижала ладони к щекам и повторяла:
– Боже, что происходит? Боже, что происходит? – Потом она повернулась и пошла.
Дороти Бакстер бросила ей в спину:
– Глупая девчонка! – Ее голос прозвучал точно так же, как и много лет назад, когда она держала Джилли в заточении в серо-белом доме, в котором даже окна напоминали бойницы. – Вначале подумай, стоит ли поворачиваться ко мне спиной. Рори может и не стать сенатором.
Эта ее фраза была той последней каплей, которая переполнила Джилли. Она развернулась и посмотрела на Дороти Бакстер.
– Ты можешь растоптать меня, но, прошу тебя, не трогай других людей.
– Почему это? – удивилась Дороти Бакстер.
– Потому что ты не сможешь повлиять на меня через Рори.
– Еще как смогу! – заверила ее Дороти Бакстер. – Разве ты не любишь его?
– Он этого не знает и не должен узнать, – тихо ответила Джилли.
– Ты что, беременна от него? – спросила Дороти Бакстер. – И он не хочет на тебе жениться? Так я его, голубчика, скручу в бараний рог.
– Нет, – поморщилась Джилли. – До этого не дошло. Просто ты научила меня не проявлять слабость. А любовь – это слабость.
– Правильно, моя девочка, – одобрила ее Дороти Бакстер. – Ну и?..
– Я не пойду за него замуж, – ответила Джилли, – потому что в этом случае перестану быть сама собой. Ведь это ты научила меня контролировать свои чувства. А я хочу остаться той, кем была. Я хочу жить так, как жила. Я хочу заниматься своим делом, и твои угрозы на меня не подействуют. Я никогда не вернусь к тебе, и твой мир мне неинтересен.
– Скажи мне, пожалуйста, – произнесла Джилли. – Это твоих рук дело?
– Что ты имеешь ввиду?
Рори показалось, что Дороти Бакстер смутилась.
– Рори… он создан тобой?
Дороти Бакстер засмеялась. Она была довольна. Впервые не кто-то, а ее внучка догадалась об истинном царедворце.
– А как ты сама думаешь?
– Я думаю, что ты исчадие ада! – вскричала Джилли.
– До исчадия мне далеко, – произнесла Дороти Бакстер. – Но одно могу сказать: его карьера целиком в моих руках.
– Я так и думала…
– Нет, ты даже не догадывалась, моя девочка. И лучше, если никто об этом не узнает. Эта тайна не нужна общественности, ибо я хочу видеть свою внучку счастливой, но в таком виде, – она приподняла свитер и ткнула в пупок Джилли, где блестел рубин, – в таком виде ты не можешь стать женой сенатора, даже его невестой!
У Джилли от обиды подозрительно набухли глаза. Она знала, что бабушка ненавидит ее, но не до такой же степени! Похоже было, что она перенесла свою нелюбовь к дочери на внучку. Что касается рубина, разве Джилли не прицепила его специально, чтобы привести Рори в бешенство? Это желание владело Джилли подспудно. Теперь она сожалела об этом. Бедный Рори, он так ничего и не понял. Он видит лишь оболочку, не понимая, что внутри. Значит, не судьба. Пусть он становится сенатором. Пусть он даже целуется со своими блондинками и брюнетками. Это его жизнь. А ее – работать в своем маленьком магазинчике и надеяться, что когда-нибудь появится тот рыцарь, который полюбит ее такой, какая она есть. Все это моментально пронеслось в голове у Джилли.
– Чего ты молчишь? – спросила Дороти Бакстер. – Эти украшения в носу и в других местах достойны какой-нибудь бродяжки, но не жены сенатора.
Кроме пирсинга, Дороти Бакстер также презирала длинные волосы, всклокоченные бороды, мотоциклы, кожаную одежду и стиль «металлик». К этому можно добавить, что она не любила современную эстраду, а Майкла Джексона называла «белым негром».
– Ая не собираюсь становиться его женой! – Джилли.
– Не собираешься? – удивилась Дороти Бакстер. – Ох… чему я тебя учила?! Ты точная копия своей матери. У нее не было цели в жизни, и у тебя тоже.
– Тебе не стоит вспоминать мою мать, – ответила Джилли.
– Да… ты права.
– Она любила меня. И ты не сможешь отнять у меня память о ней.
– Я могу сделать все! – заявила Дороти Бакстер.
– Хорошо, – быстро произнесла Джилли, – тогда скажи, почему ты заставила ее отказаться от меня? Почему ты долгие годы мучила меня?
– Ты и это знаешь? – удивилась Дороти Бакстер.
– Я все знаю, – сказала Джилли. – Если бы Ора не пришла на похороны и не отдала мне мамины письма, которыеты возвращала ей нераспечатанными, ябы до сих пор верила тебе.
Дороти Бакстер растерянно молчала.
– Я скажу тебе правду.
– Твоя правда меня не интересует! – ответила Джилли.
– Очень может быть, но послушай, что я тебе скажу. Твоя мать с детства была непослушной. Мне стоило много сил удержать ее от опрометчивых поступков. В десять лет она объявила себя бойскаутом и два дня путешествовала с мальчишками по реке.
– Я ничего об этом не знала, – с восхищением произнесла Джилли. – Должно быть, это было здорово.
– Чепуха. Чем дальше, тем больше она доставляла хлопот. Школа ее не интересовала. Вот мальчики – да. Она с детства была распутной.
– Если ты имеешь в виду то обстоятельство, что она забеременела в семнадцать лет неизвестно от кого, то это для меня не секрет, – оборвала ее Джилли. – Да, мне горько от того, что я не знаю, кто мой отец. Но почему ты ее прогнала?
– Я слишком хорошо знала свою дочь. Если бы она воспитывала тебя, у тебя не было бы шансов даже завести семью.
– А у меня и сейчас их нет! – заявила Джилли.
– Мне надо было, – не обращая на ее слова внимания, продолжила Дороти Бакстер, – чтобы ты выросла нормальным ребенком, поэтому я рассталась с твоей матерью.
– Ты поступила очень жестоко, – сказала Джилли.
– Да… я понимаю… – глядя на Джилли, произнесла Дороти Бакстер, – ты копия своей матери.
– Просто ты не любишь меня и не любила мою мать! – Слезы потекли по щекам Джилли.
– Ты плачешь? – удивилась Дороти Бакстер. – Она тоже любила плакать. Тебе было два года, когда она со слезами на глазах просила отдать тебя. Но я знала, что слезы – это слабость. Многие женщины пользуются ими, чтобы добиться своих целей.
– Ты подлая, ты… ты… – выдавила из себя Джилли.
– Возможно, я лишена эмоциональности, свойственной тебе, но зато в отличие от тебя, моя дорогая, я умею просчитывать последствия своих шагов. Знай же, что это я устроила твою судьбу.
– Что?! – удивилась Джилли и перестала всхлипывать.
– Я вложила в него столько денег, что было бы глупо упустить его. Я сделаю его сенатором и выпью шампанское на твоей свадьбе.
Джилли была на грани срыва. Она прижала ладони к щекам и повторяла:
– Боже, что происходит? Боже, что происходит? – Потом она повернулась и пошла.
Дороти Бакстер бросила ей в спину:
– Глупая девчонка! – Ее голос прозвучал точно так же, как и много лет назад, когда она держала Джилли в заточении в серо-белом доме, в котором даже окна напоминали бойницы. – Вначале подумай, стоит ли поворачиваться ко мне спиной. Рори может и не стать сенатором.
Эта ее фраза была той последней каплей, которая переполнила Джилли. Она развернулась и посмотрела на Дороти Бакстер.
– Ты можешь растоптать меня, но, прошу тебя, не трогай других людей.
– Почему это? – удивилась Дороти Бакстер.
– Потому что ты не сможешь повлиять на меня через Рори.
– Еще как смогу! – заверила ее Дороти Бакстер. – Разве ты не любишь его?
– Он этого не знает и не должен узнать, – тихо ответила Джилли.
– Ты что, беременна от него? – спросила Дороти Бакстер. – И он не хочет на тебе жениться? Так я его, голубчика, скручу в бараний рог.
– Нет, – поморщилась Джилли. – До этого не дошло. Просто ты научила меня не проявлять слабость. А любовь – это слабость.
– Правильно, моя девочка, – одобрила ее Дороти Бакстер. – Ну и?..
– Я не пойду за него замуж, – ответила Джилли, – потому что в этом случае перестану быть сама собой. Ведь это ты научила меня контролировать свои чувства. А я хочу остаться той, кем была. Я хочу жить так, как жила. Я хочу заниматься своим делом, и твои угрозы на меня не подействуют. Я никогда не вернусь к тебе, и твой мир мне неинтересен.